Содержание к диссертации
Введение
I. Природные условия района исследований 9
I. 1. Климатические условия 9
I. 2. Рельеф, гидрография, почвы 18
I.3. Растительный покров 21
I.4. Животный мир (наземные позвоночные) 27
И. Роль абиотических и биотических факторов в динамике эпидемиологиче ского процесса в очагах клещевого энцефалита (обзор литературы) 29
II. 1. Распространение и стациальная приуроченность таежного клеща (Jxodes persulcatus P. Sch) 29
П. 2. Сезонные изменения активности половозрелой фазы таежного клеща 38
П. 3. Закономерности движения численности таежного клеща и методы ее прогнозирования 42
II. 4. Таежный клещ - носитель вируса клещевого энцефалита 46
III. Объекты и методика исследований 49
IV. Ландшафтно-зональная характеристика заболеваемости населения Омской области клещевым энцефалитом 54
V. Влияние климатических факторов на протекание эпидемиологического сезона клещевого энцефалита и на динамику покусов населения таежными клещами 68
VI. Динамика заболеваемости населения КЭ в Тарском очаге и ее прогноз 125
Выводы 160
Практические рекомендации 161
Литература 162
Приложения 190
- Растительный покров
- Сезонные изменения активности половозрелой фазы таежного клеща
- Ландшафтно-зональная характеристика заболеваемости населения Омской области клещевым энцефалитом
Введение к работе
Наблюдающийся рост резкого повышения заболеваемости КЭ населения России в последние два десятилетия XX века, несомненно, обусловлен увеличением численности переносчиков КЭ и снижением иммунного статуса населения к вирусу. Вместе с тем понизилась реактивность здоровых людей на введение специфических вакцинных препаратов, что свидетельствует об ухудшении иммунореактивности всего населения (Караванов с соавт., 1998). В целом это связано, очевидно, не только с изменениями экологического состояния окружающей среды, но и с социально-экономическими условиями. Ранее Г.И. Нецким (1973) было обращено внимание на огромную роль последней группы факторов, влияющих на динамику заболеваемости КЭ.
Актуальность темы. В последние годы в России нарастает эпидемиологическое неблагополучие по болезням с природной очаговостью (Матущенко, Ястребов, 1998). Рост заболеваемости обусловлен, по мнению авторов, резкой активизацией эпизоотического процесса в природных очагах и находится в тесной взаимосвязи с природными условиями территории проживания, инфраструктурой быта и поведения людей, недостаточным уровнем организации и малой эффективностью эпидемиологического надзора.
Наибольшую актуальность среди болезней с природной очаговостью представляет клещевой энцефалит (КЭ), имеющий эпидемический характер распространения на территории более 40 субъектов Российской Федерации. Начавшийся с 1989 интенсивный рост заболеваемости КЭ достиг максимума в 1996 - 9548 случаев (6,45 на 100 тыс. человек) и существенно превысил ее уровень в период эпидемического подъема 1952 — 1966 гг. (Покровский и др., 2003). Основная масса заболевших КЭ приходится на Уральский и Сибирский федеральные округа (около 90%), где сосредоточены природные очаги КЭ с наибольшим эпидемическим потенциалом. Показатели заболеваемости на отдельных административных территориях за 1993 - 1997 гг. возросли в 2 - 5 раз и достигали 20 - 74 на 100 тыс., а в отдельных субъектах Федерации в пределах высокоэндемичных территорий 100 - 250 и более (Республика Удмуртия,
4 Свердловская, Пермская, Томская обл., Красноярский край и др.). Заболевания КЭ стали чаще регистрироваться и среди населения в ранее благополучных по этой инфекции Пензенской, Ярославской, Магаданской, Камчатской и др. областях (Воробьева с соавт., 2000). Характерной особенностью для многих регионов является высокий удельный вес городских жителей в общей заболеваемости КЭ (60-75%), которые подвергаются риску заражения за счет посещения очаговых территорий, в том числе в пределах рекреационных зон городов, преимущественно по бытовым мотивам - работа и отдых на дачных и садово-огородных участках, сбор ягод, грибов, лекарственных растений и т.п. На долю детей до 14 лет приходится 21 - 35% случаев КЭ (Караванов с соавт., 1998).
В настоящее время в Омской области также складывается неблагополучное эпидемиологическое состояние по болезням с природной очаговостью, и в первую очередь в связи с нарастанием заболевания населения КЭ (Ястребов, 1990; Богданов с соавт., 2001). Такое тревожное положение объясняется комплексом причин, среди которых следует выделить ослабление внимания к изучению природных очагов инфекции на соответствующих территориях и недостаточный уровень вакцинации населения, в первую очередь городского, составляющего значительную долю среди заболевших КЭ. Заслуживает особого изучения аномально резкое падение заболеваемости в большинстве регионов России и, особенно, и Западной Сибири в 1997 году.
Учитывая опыт зарубежных стран (Австрия, Германия и др.), существенная доля в снижении заболеваемости КЭ принадлежит стратегии специфической и неспецифической профилактики КЭ, совершенствованию системы диагностики (Воробьева с соавт., 2000).
Для определения необходимого объема средств профилактики необходим прогноз заболеваемости, в основном краткосрочный, обычно на следующий эпидемиологический сезон.
Недостаточная изученность экологических факторов, регулирующих численность иксодовых клещей - основных эпидемически значимых перенос-
5 чиков вирусов КЭ на больших территориях за длительный (порядка десятков лет) период, а также синхронных процессов в природных экосистемах, сдерживают составление надежных прогнозов уровней заболеваемости. Рядом авторов рекомендованы методы прогнозирования численности клещей, основанные на изучении сроков метаморфоза и движения численности прокормителей (Колмакова, 1959, 1966; Бабенко, Рубина, 1961, 1963; Богданов и др., 1963; Богданов, 1968; Назаров, Шурупов, 1981; Добротворский, 1992 и др.), но в последнее десятилетие такие работы практически не ведутся, из-за отсутствия финансирования и дефицита квалифицированных кадров в санэпидслужбе. Между тем построение прогнозов на основании изменения климатических факторов, основанных на данных гидрометеослужбы, может быть использовано работниками ЦГСЭН, что экономически обосновано и может быть достаточно информативно. В связи с этим разработка экологических основ прогнозирования заболеваемости населения КЭ, основанных на гелиофизических и гидрометеорологических наблюдениях, является актуальной с научной и прикладной точек зрения.
Цели исследования. Выявить ключевые климатические факторы, лимитирующие продолжительность и интенсивность эпидемиологического сезона КЭ и установить влияние их на изменения интенсивности контактов населения с клещами и заболеваемость КЭ с целью составления эпидемиологических прогнозов.
Задачи исследования.
Изучить связь динамики заболеваемости населения в Тарском очаге КЭ с климатическими факторами: солнечной активностью, гидротермическим режимом, сроками наступления и схода снежного покрова, его мощностью и максимальным запасом воды в снеге.
Проанализировать влияние климатических факторов на динамику численности таежного клеща по данным долговременных стационарных наблюдений и выделить из них ключевые.
3. На основе изучения влияния исследованных климатических факторов на контакт с клещами составить прогноз вероятных изменений заболеваемости населения КЭ в Тарском очаге.
Научная новизна и теоретическая значимость результатов исследования. На основании анализа зависимостей уровня заболеваемости и обращаемости населения с покусами иксодовыми клещами от климатических факторов, установлена связь данных эпидемиологических показателей со среднемесячной температурой июля предшествующего года, и выявлена цикличность в заболеваемости населения КЭ, где различаются краткосрочные циклы продолжительностью 3 года и среднесрочные - 8 - 9 лет. В динамике покусов населения иксодовыми клещами выявлена 3 - 4 - летняя цикличность.
Сопряженный анализ заболеваемости КЭ населения Тарского района и данных по солнечной активности позволил выявить достоверную обратную зависимость между ними и асинхронный характер в их динамике.
Положения, выносимые на защиту.
1. Динамика заболеваемости населения КЭ в Тарском р-не Омской области
в текущем эпидсезоне из всего комплекса анализируемых климатических фак
торов обнаруживает связь с запасом воды в снеге к началу снеготаяния и сред
немесячными температурами июля текущего года, июля, августа и октября
предыдущего года, а также имеет обратную зависимость от солнечной актив
ности.
Уровень численности Ixodes persulcatus P. Sch. на контрольной территории (Чекрушанская роща) в пределах Тарского очага КЭ обнаруживает достоверную слабовыраженную зависимость от среднемесячной температуры июля предшествующего сезона.
Пульсирующая модель движения покусанности и заболеваемости населения в природном очаге КЭ в Тарском р-не Омской области является достаточной для удовлетворительного прогноза уровня заболеваемости населения КЭ на период до 3 лет.
Практическая значимость. Полученные результаты имеют прикладное значение для обеспечения безопасности населения и позволяют подойти к решению важной проблемы по составлению краткосрочных и долгосрочных прогнозов в развитии эпидемиологической ситуации в регионе, без проведения сложных и дорогостоящих работ по изучению метаморфоза клещей и движения численности их прокормителей.
На основании выявленной графоаналитическим методом закономерности связи динамики заболеваемости населения КЭ и солнечной активности составлен вероятностный прогноз заболеваемости на период до 3 лет, как элемент эпиднадзора. Для корректировки прогноза на эпидсезон текущего года используются установленные достоверные зависимости уровня заболеваемости от температуры июля, августа и октября предшествующего года и октября позапрошлого года.
Результаты работы используются в преподавании эколого-биологичес-ких дисциплин («прикладная экология», «зоология», «геоэкология») в ОмГПУ.
Апробация работы. Основные положения работы доложены на: научной конференции к 150-летию М.В. Певцова (Омск, 1993), III областной научно-практической конференции «Природа, природопользование и природо-обустройство Омского Прииртышья» (Омск, 2001), международной научно-практической конференции «История, природа, экономика» (Омск, 2002), региональной конференции «Инженерная защита окружающей среды» (Омск, 2002) и научно-методическом семинаре кафедр химико-биологического факультета ОмГПУ (Омск, 2003), межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы управления: теория, методология, культура, модернизация, ресурсы» (Омск, 2004).
Исследования проводились в рамках программы РАН «Биосферные и экологические исследования», «Сибирь» (программа «Экология, охрана окружающей среды Сибири»).
Публикации. По материалам диссертации опубликовано 8 работ.
Объем работы. Диссертация состоит из введения, 6 глав, выводов, при-
8 ложений и практических рекомендаций. Работа изложена на 132 страницах машинописного текста, включает 20 таблиц, 56 рисунков. Список литературы содержит 238 названий, в том числе 14 иностранных.
Автор выражает глубокую признательность научному руководителю диссертации д.б.н., профессору И.И. Богданову за большую помощь оказанную в процессе выполнения работы, заведующей отделом профилактики паразитарных заболеваний ФГУ ЦГСЭН в Омской области к.м.н. В.А. Пахотиной за предоставленную возможность использования архивных материалов, начальнику отдела метеопрогнозов ГУ Омского ЦГМС - Р И.Н. Ульяновой за помощь, оказанную при сборе гелиофизических и гидрометеорологических материалов, д.ф-м.н., профессору Н.В. Перцеву за консультации и ценные советы по обработке и анализу статистических материалов. Сотрудникам кафедры прикладной экологии и природопользования Т.Л. Поповой, к.б.н. В.Н. Галушко, В.А. Букачу, д.б.н., профессору А.И. Григорьеву за методические советы при выполнении и оформлении данной работы.
Растительный покров
Для Западно-Сибирской равнины в голоцене последние 10-12 тысяч лет характерным является самое длительное и наиболее устойчивое отступание темнохвойных лесов и распространение светлохвойных и безлесных заболоченных пространств (Савина, 1986). Этот автор считает, что данный процесс возник примерно 9 тыс. лет назад и наблюдается в наше время. Она считает также, что эта тенденция в развитии растительного покрова тайги будет продолжаться еще сотни лет в связи с развитием болотообразователь-ного процесса, с усилением континентальности климата, с мощным воздействием антропогенного фактора. При этом были выявлены особенности отступления темнохвойных лесов. Так, в первую очередь отступают еловые леса, занимающие лесные долины, увлажненные западины и другие отрицательные формы рельефа.
Существование на юге Западной Сибири зональной полосы коренных березовых лесов было обосновано А.Я. Гордягиным (1901), Б.Н. Городковым (1915) и П.Н.Крыловым (1916, 1919). В своих работах они довольно полно отразили флору березовых лесов. Согласно А.И.Толмачеву (1974), флора березовых лесов относится к бореальным. При этом основу флоры березовых лесов юга Западной Сибирской низменности составляют виды евроазиатского (27%) и евросибирского (20%) распространения (Лавренко, 1985). Наряду с этим, видов с азиатским типом ареала распространено всего 6%, а число видов с дизъюнктивным ареалом составляет 9% от общего числа видов флоры березовых лесов. Березовые леса в флористическом отношении состоят из представителей разных фитоценотических групп - лесные, луговые, степные, болотные, которые также экологически разнообразны (Лавренко, 1972).
В целом, характеризуя современную географию растительного покрова Среднего Прииртышья, Н.Н. Лавренко (1972) отметила, что для древесной растительности в центральной части юга Западной Сибири характерным является плакорное распространение елово-пихтовых лесов в подзоне южной тайги, в подтаежной - на плакорах березовых лесов, в лесостепи - на плако-рах островное распространение березовых лесов, в северной степи - распространение в понижениях в виде островов, включая колочные западинные березняки.
В своем распространении темнохвойные леса как тип растительных сообществ неразрывно связаны с природной зоной тайги (Сочава, 1956; Ильина, 1984), которая отличается на Западно-Сибирской равнине умеренно холодным климатом и избыточным увлажнением (Западная Сибирь, 1963).
Темнохвойные леса Западно-Сибирской равнины в целом имеют некоторые общие черты состава и структуры, обусловленные как внешними факторами природной среды, так и внутренними фитоценологическими условиями, создаваемыми самим древостоем. Лесообразователями этих лесов являются три древесные породы - сосна сибирская (Pinus sibirica), пихта (Abies sibirica) и ель (Picea obovata). В большинстве случаев они создают полидоминантные древостой с участием всех трех пород, при этом пихта выполняет функции лесообразующей породы южно-таежной подзоны. В процессе возрастной и восстановительной динамики, а также при незначительных колебаниях экологических условий доминирование пород в составе темнохвой-ных лесов может меняться, но общие черты состава и структуры этих лесных сообществ останутся без изменений. В целом - полидоминантность - обязательная черта почти всех лесных сообществ западносибирской тайги. Монодоминантные древостой из темнохвойных пород в регионе встречаются крайне редко, занимают небольшие площади и являются кратковременными стадиями лесообразовательного процесса.
В составе полидоминантных темнохвойных лесов наряду с темнохвой-ными породами наблюдается примесь мелколиственных и светлохвойных пород. Смешанные мелколиственно-хвойные леса с участием осины и березы типичны, в основном, для долинных местообитаний, где они являются ко 23 ренными сообществами; небольшая примесь березы (Betula pendula Ehr.) характерна почти для всех темнохвойных ненарушенных лесов; для производных (возникших после пожаров и рубок) участие березы и осины (Populus tremula L.), а в отдельных местах и сосны возрастает до доминирующей роли на многих стадиях лесовосстановительных смен.
Одна из особенностей западносибирской тайги - участие в составе темнохвойных лесов на юге их ареала широколиственной породы - липы мелколистной (Tilia cordata), являющейся реликтом третичной эпохи. Липа встречается в южно-таежных еловых и пихтовых лесах Прииртышья или в качестве второстепенной породы, образующей второй ярус древостоя, или как подлесок на северном пределе своего распространения (Хлонов, 1965; Любимова, 1972; Ильина и др., 1975; Григорьев, 1998).
Участки коренных елово-кедрово-пихтовых лесов на всем протяжении южно-таежной подзоны чередуются с большими массивами темнохвойно-березовых, березово-осиновых и осиново-березовых лесов, являющихся лесами вторичными, производными от коренных елово-кедрово-пихтовых и возникшими на их месте в результате восстановления растительности после пожаров и рубок. Леса с доминированием березы преобладают в современном растительном покрове плакорных типов местообитаний центральной части южной тайги Обь-Иртышского водораздела (Храмов, Валуцкий, 1977).
Темнохвойно-пихтовые леса являются основной зональной формацией в подзоне южной тайги Западной Сибири. На территории Прииртышья эти леса имеют свои характерные черты, главная из которых - значительное участие липы (Tilia cordata) в составе большинства лесных сообществ.
В долинах рек (на участках высокой поймы и на надпойменных террасах) и в многочисленных ложбинах стока доминирующая роль ели возрастает. При хорошем проточном увлажнении она образует высокобонитетные древостой. В этих лесах из сопутствующих пород чаще встречаются береза и осина. Значение липы в подлеске небольшое, вместо нее развивается мощный смешано-кустарниковый ярус. Среди долинных типов встречаются ело 24 вые леса, преимущественно молодняки, с очень разреженным покровом и даже мертвопокровные. Такие насаждения характерны для низких террас рек.
В местах застойного увлажнения при увеличении глееватости почв ель уступает место кедру, а затем сосне. Наибольшей степени заболачивания еловых лесов в подзоне южной тайги соответствует образование согры - разреженных кедрово-еловых и елово-кедровых насаждений со сфагново-травяным покровом.
Сезонные изменения активности половозрелой фазы таежного клеща
Сезонный ход активности половозрелой фазы таежного клеща изучен на значительной части ареала, многолетние данные по его динамике обобщены рядом авторов (Таежный клещ..., 1985). Согласно исследованиям Л.В. Бабенко (1985) взрослые клещи имеют ярко выраженную весенне-летнюю активность, которая характеризуется однофазной кривой изменения численности активных особей. В сезонном ходе численности и активности клещей можно различать два периода: весенне-летний (апрель - первая половина июля) и летне-осенний (со второй половины июля до конца августа).
Для разных пунктов наблюдений пик численности нападающих особей приходится на период между 17 мая и 15 июня и регистрируется при среднесуточных температурах 7-15С. На западе ареала, в Прибалтике (Бабенко и др., 1979), в ряде районов юга Западной Сибири (Чигирик, Плешивцева - Ерошки-на, 1969) пик численности активных половозрелых клещей иногда наблюдался в конце апреля - начале мая. В сильно затененных и увлажнённых типах леса пик запаздывает иногда даже до начала июля (Слонов, 1962). Массовое нападение таёжного клеща наблюдается при установлении среднесуточной температуры воздуха +5+6С. Нередко отмечается не один, а два-три подъема численности активных особей, разделенные кратковременными спадами (Бабенко, 1953). Такие колебания объясняются ухудшением погоды, которая задерживает активацию и снижает активность клещей. Период массовой активности сменяется в конце июня - начале июля резким уменьшением численности нападающих особей. При установлении в конце лета постоянной температуры воздуха около +10+15С численность активных клещей резко снижается. Период низкой численности активных половозрелых клещей может затягиваться до августа - сентября, а в Хабаровском и Приморском краях даже до октября — ноября (Нельзина, 1945; Солдатов, Вавилова, 1959; Сердюкова, 1960; Слонов, 1962; Беляева, Рябова, 1971; Волков и др., 1973; Волков, 1977).
Отдельные этапы сезонного хода активности половозрелой фазы таежного клеща протекают на фоне развития природных феноиндикаторов, по которым можно с определенной степенью вероятности определять время их наступления. Так, в условиях Западной Сибири начало послезимовочной активации повсюду совпадает с появлением крупных проталин и зацветанием первоцветов: мать-и-мачехи и ветреницы. Начало периода массовой активности совпадает с цветением черемухи, набуханием почек и появлением молодых листьев у липы, а окончание высокой активности - с зацветанием иван-чая (Моисеенко, 1959; Малышева, 1967; Елесина, 1969; Килина, Пустовойт, 1971; Буторина, Крутовская, 1972; Пустовалов, 1977).
Зарегистрированная продолжительность периода активности половозрелой фазы варьирует от 30 до 194 дней (Бабенко, 1985). Продолжительность периода активности меняется в различные годы в зависимости от погодных условий весенне-летнего периода: в годы с влажным и прохладным летом - удлиняется, а в годы с жарким, сухим летом - сокращается (Лыков, 1971).
Таким образом, продолжительность периода активности и сроки его начала и окончания определяются местными природными условиями и погодой соответствующего сезона, которые воздействуют на скорость активации и длительность выживания особей, не попавших на хозяина. На основе анализа литературных данных и материалов собственных исследований Л.В.Бабенко (1985) установила, что после зимовки голодные взрослые особи, не попавшие на хозяев, погибали во всех районах наблюдений к концу первого сезона своей активной жизни.
В затененных и более увлажненных местообитаниях темнохвойных лесов, а также в годы с влажными и прохладными весной и летом, продолжительность жизни больше, чем в лиственных лесах, на полянах и в редколесье, а также чем в годы с более теплым и сухим маем и июнем (Хижинский, 1963; Лыков, 1966 б; Куксгаузен, 1970). Эти выводы совпадают с данными по Карелии (Хейсин, 1953).
По данным обзора Л.В.Бабенко (1985), из-за постепенного сокращения сроков овогенеза от весны к лету календарное время массового появления яйцекладок у особей разных сроков питания практически по всему ареалу вида оказывается приуроченным к сравнительно короткому периоду - с середины июня по 1-Й декаду июля. Процесс яйцекладки в природных условиях сильно растянут и составляет от 30 до 60 суток в зависимости от характера растительного покрова (Хейсин и др., 1955), сроков яйцекладки (Моисеенко, 1959).
Яйцо таежного клеща является единственной неподвижной фазой на протяжении всего жизненного цикла. В связи с этим значительный интерес представляют данные о влиянии гидротермического режима среды на ход его развития. В многочисленных исследованиях (Оленев, 1941; Хейсин, Лебедева, 1955; Шашина, Иоффе, 1930; Шашина, 1935 и др.) установлено, что яйца таежного клеща очень влаголюбивы, и критический уровень относительной влажности, при которой вылупляется 50% личинок из кладки при 20С, для них равен 87%. По этой причине устойчивость к обезвоживанию для выживаемости яиц имеет большее значение, чем для выживания активных фаз.
Температурный режим окружающей среды оказывает большое влияние на развитие яиц таежного клеща. Нижний предел температуры, при котором наблюдалось развитие яиц в Пермской области, составлял 7-3 С (Пшеничное, Храмушин, 1943) и 8,3 С в Томской области и Хабаровском крае (Попов, 1962; Беляева, Терешина, 1971).
Эмбриональное развитие таежного клеща в условиях Карелии при 6-9С продолжалось в течение 7,5 месяцев (Хейсин и др, 1955), в Хабаровском крае при 15С оно сократилось до 69 суток, а при 23С составляло 23 дня (Беляева, 1977). По данным В.М.Попова (1962), сумма эффективных температур, необходимая для эмбриогенеза особей в Томской области, составляет около 430С. Верхний температурный предел для эмбрионального развития у таежного клеща установлен 33С (Беляева, 1977). В естественных условиях продолжительность развития яиц зависит от микроклимата участка, погоды сезона и времени откладки данной партии. Вы-лупление личинок на юге Дальнего Востока начинается в июле (Померанцев, Сердюкова, 1943; Вавилова и др., 1965; Беляева, 1966; Беляев, Терешина, 1971), на большей части ареала (Приамурье, Забайкалье, Восточная Сибирь, Предуралье, бассейн верхнего течения р. Волга) - в начале августа, редко в конце июля (Бабенко, 1956; Мишин, 1956; Бабенко, Рубина, 1961, 1963; Ши-харбеев, 1962; Жмаева, 1969; Качанко, 1978; Шашина, 1981), на юге Карелии (Хейсин и др, 1955) - в конце августа. Часть яиц не успевает закончить развитие до наступления осенних холодов и, как отмечает Н.И. Шашина (1985) на основании наблюдений многих авторов, погибает в период зимовки. После зимовки выплод личинок является редким явлением (Бабенко, Рубина, 1968).
Ландшафтно-зональная характеристика заболеваемости населения Омской области клещевым энцефалитом
Достаточно широко распространен КЭ на территориях Западной, Центральной и Восточной Европы. Первое сообщение о КЭ в Европе появилось в 1931 г., когда впервые было дано описание «meningitis serosa epidemica» неизвестной этиологии. Заболевание регулярно отмечалось весной и ранним летом в Австрии в лесных районах на юге от Вены (Schneider, 1931). Первое сообщение о тяжелом нейроинфекционном заболевании, в бывшем СССР, которое носило характер весеннее - летних эпидемических вспышек, было опубликовано в 1934 г. (Попов, 1934). Вирус КЭ в России впервые был выделен в 1937 г. сотрудниками экспедиции Наркомздрава под руководством Л.А. Зильбера, работавшей в таежных районах Хабаровского и Приморского краев, из иксо-довых клещей, которые оказались переносчиками возбудителя этой тяжелой нейровирусной инфекции (Попов, 1962). Одними из первых наиболее достоверных сообщений в медицинской практике о наличии КЭ в Западной Сибири, в частности, в Омской области были данные В.А. Штаркера и В.А. Зудова (1947). Выделение вируса КЭ в Западной Сибири впервые проведено М.П. Чумаковым (1944). Позднее природные очаги КЭ были выявлены на значительной части лесной зоны Евразии - от Восточной Европы до Китая (Воробьева с соавт., 2000).
По исследованиям М.С. Воробьевой с соавт. (2000) заболеваемость КЭ на территории России, начиная с 50-х годов, имела ряд подъёмов и спадов и распределялась по территории страны достаточно неравномерно. Наиболее неблагополучными были Западная Сибирь (46,9% общего числа заболевших в России) и Урал (34,5%). В 90-е годы повсеместно в России резко возросла заболеваемость КЭ, так в 1995 - 1996 гг. число заболевших КЭ увеличилось в 5 -7 раз по сравнению с 1971 - 1987 г. Рост заболеваемости КЭ в России за по 55 следние годы объясняется не только прекращением акарицидных обработок, но и общей неблагоприятной экологической обстановкой в стране, урбанизацией новых территорий, увеличением контакта населения с клещами в природных очагах КЭ при посещении лесов не столько по профессиональным, сколько по бытовым причинам (отдых, сбор ягод, грибов, туризм и т.д.). При этом резко снизилась роль специфической профилактики.
На фоне относительно благополучного состояния по заболеваемости КЭ в Омской области, очень сложная ситуация складывается в лесной и лесостепной зонах. В пределах этой территории выделяется Тарский очаг, отличающийся стабильно высокими показателями заболеваемости населения. Данный очаг по заболеваемости занимает одно из первых мест в Российской Федерации (таблица 5), где показатели заболеваемости на 100 тыс. населения превышают среднероссийские и областные в десятки раз и колеблются от самого низкого в 1957 и 1968 годах (отсутствия заболевания) до самого высокого уровня 1999 г. - 81 случай.
При анализе материалов по заболеваемости КЭ населения Омской области было установлено, что до конца 70-х годов прошлого столетия заболевание населения КЭ было типичным и характерным лишь для административных районов, расположенных преимущественно в подзоне южной тайги, тогда как с начала 80-х годов оно стало обычным и для подзоны мелколиственных лесов и лесостепной зоны. При этом было выявлено формирование нового очага КЭ на территории Крутинского района.
В настоящее время в Омской области складывается неблагополучная эпидемиологическая обстановка по болезням с природной очаговостью, в первую очередь, с нарастанием заболевания населения клещевым энцефалитом в районах области и, во-вторых, с расширением ареала его распространения. Наряду со стабильно высоким уровнем заболеваемости населения КЭ, в 2001 году отмечено заметное расширение ареала заболевания: впервые были зарегистрированы случаи заболевания КЭ на территории Кормиловского и Марья-новского районов, а Омский район вошел в число районов области с высоким риском заражения КЭ.
Инфраструктура эпидемиологического надзора за природно-очаговыми инфекциями включает экологический и эпидемиологический разделы. Экологические данные должны отражать специфику паразитарных систем, обеспечивающих резервацию того или иного возбудителя и закономерности развития этих систем во времени и пространстве. В свою очередь, эпидемиологические данные должны исчерпывающе характеризовать показатели риска заражения населения различными природноочаговыми инфекциями и степень этого риска. Таким образом, совокупность экологических и эпидемиологических данных позволяет разрабатывать эпидемиологический прогноз, с учетом которого можно обеспечить рациональные профилактические мероприятия.
В Омской области выделяются устойчивые показатели по заболеваемости КЭ в крупных населенных пунктах: г. Тара, р.п. Муромцево, Знаменка, Большие Уки, Крутинка, Болыперечье, г. Тюкалинск и г. Омск. Последний отражает динамику заболеваемости КЭ городского населения, обусловленную заражением людей на с очаговых территориях, лежащих далеко за пределами города - в основном лесной зоне и подзоне северной лесостепи.
По данным ЦГНС Омской области заболеваемость населения КЭ по природным зонам и подзонам в пределах административных районов представлены в таблицах 1 и 2 приложения 1. На основе материалов, представлен 57 ных в этих таблицах, можно отметить, что из всех административных районов лишь в пределах Тарского района наблюдается наиболее устойчивое проявление заболевания КЭ за период нашего исследования (1953-2004гг.). За весь период исключением явились лишь два года - 1957 и 1968, когда случаев заболевания населения КЭ на территории Тарского района зафиксировано не было.
При анализе материалов в таблицах 1 и 2 приложения 1 обращает внимание факт, что в прошлом столетии в Омской области до конца 70-х годов заболевание населения КЭ было типичным и характерным лишь для административных районов, расположенных преимущественно в подзоне южной тайги, тогда как с начала 80-х годов оно стало обычным и для подзоны мелколиственных лесов и лесостепной зоны. В последнем случае можно признать и такое явление как формирование даже нового очага КЭ на территории Крутин-ского района. Более интенсивное развитие данного очага на фоне других очагов КЭ наблюдалось в последнее десятилетие, что можно связать с влиянием ряда экологических факторов (рост засушливости в начале и в конце эпидемиологических сезонов, отсутствие морозоопасных зим, увеличение лесопо-крытых площадей, в том числе с участием хвойных видов древесных растений, увеличение посещаемости населением лесных территорий и т.д.) и недостатком санаторно-профилактических мероприятий, связанных с обработкой территорий мест отдыха и массового скопления людей, вакцинацией населения и т.д.
