Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Традиционные формы ислама у народов Карачаево-Черкесии
1.1. Характерные особенности процесса проникновения ислама в область религиозных верований народов Северного Кавказа 16
1.2. Культурно-исторические воздействия на традиционный ислам народов Северного Кавказа 38
1.3. Особенности традиционного ислама у народов Карачаево-Черкесии 57
Глава 2. Современные формы ислама у народов Карачаево-Черкесии
2.1. Причины распространения идей догматического ислама в Карачаево-Черкесии 70
2.2. Основные теологические составляющие идеологии северокавказских последователей догматического ислама 87
2.3. Распространение и формы проявления идей догматического ислама в Карачаево-Черкесии 104
Глава 3. Внутрирелигиозный конфликт и этноконфессиональное самосознание народов Карачаево-Черкесии
3.1. Основные аспекты концептуально-идеологических противоречий между представителями бытового и догматического ислама в Карачаево-Черкесской республике 125
3.2. Специфика этноконфессиональной идентификации современных мусульман Карачаево-Черкесии 151
3.3. Анализ эффективности федеральной и региональной этноконфессиональной политики и ее влияния на внутриисламские процессы 165
Заключение 189
Библиография 197
Приложение 1 210
Приложение 2
- Характерные особенности процесса проникновения ислама в область религиозных верований народов Северного Кавказа
- Культурно-исторические воздействия на традиционный ислам народов Северного Кавказа
- Причины распространения идей догматического ислама в Карачаево-Черкесии
- Основные аспекты концептуально-идеологических противоречий между представителями бытового и догматического ислама в Карачаево-Черкесской республике
Введение к работе
Актуальность исследования. В современном мире, в том числе и в Российской Федерации, роль национального и религиозного факторов, как в отдельности, так и в их совокупности, резко возросла и на протяжении последних десятилетий неуклонно усиливалась, обнаруживая все больший потенциал воздействия не только на этнорелигиозные, но и на социально-политические процессы в обществе.
Наиболее кризисная ситуация обнаружилась на Северном Кавказе, где проявившийся в настоящее время комплекс внутриконфессиональных и межэтнических противоречий породил ряд острых конфликтов, имеющих четкие перспективы эскалации. Сложная взаимосвязь этнического и религиозного компонентов в этих конфликтах зачастую предрешает их неожиданные трансформации. Это требует не только тщательного и непредвзятого анализа каждой конкретной ситуации, как уже сформировавшейся, так и потенциально возможной, но и скрупулезного выявления всей совокупности исторических, социальных, идеологических, политических и экономических предпосылок и причин их возникновения.
Имеющийся в наличии негативный опыт показывает, как непонимание или нежелание понять неоднозначность и предельную обостренность внут-риконфессиональной ситуации, непродуманные попытки манипулировать религиозными мотивами, неадекватность методов политического и силового воздействия могут привести к эскалации внутрирелигиозного элемента в конфликтности, чреватой дополнительными осложнениями обстановки и еще больше затрудняющей процесс урегулирования.
Распад СССР, сопровождающийся крупномасштабными социально-политическими, экономическими, территориальными, идеологическими трансформациями и бурно протекающим процессом религиозного ренессанса, повлиял на глобальные изменения в мировоззренческих позициях широких социальных слоев, на изменение ценностных ориентиров индивида, спровоцировавшее интерес народов страны, в особенности так называемых
малых народов, к своим этнокультурным и конфессиональным традициям.
Что касается ислама на Северном Кавказе, являющегося превалирующей здесь конфессией, то, несмотря на те серьезные модификации, которые претерпела его сущность за время наличия вероучения в регионе, в условиях постсоветского религиозного возрождения, он все же обнаружился в качестве влиятельного фактора общественной и политической жизни, что было обусловлено рядом веских исторически сложившихся и современных факторов.
Кроме того, существенные и неоднозначные процессы, происходящие в современном мире в последние десятилетия, заставляют по-новому взглянуть на роль ислама в нем. Ислам становится все более весомым фактором в мировой политике, играет все более важную роль в общественной и культурной жизни многих стран, причем не только тех, в которых мусульманское население является превалирующим.
На этом фоне безусловным показателем усиления роли ислама в северокавказской социальной среде является рост числа мусульманских общин и количества мечетей, открытие мусульманских учебных заведений, появление большого количества периодики, переводной популярной и богословской литературы, посвященной исламской тематике. Восстановлены многие исламские обряды, среди которых особое место по праву занимает Хадж - паломничество в Мекку, практически запрещенный в годы советской власти с целью предотвращения внешней идеологической индоктринации. Кроме того, значительное количество молодых мусульман обучаются за рубежом - в Саудовской Аравии, Ливии, Катаре, Египте, Турции, Сирии и т. д.
Анализ проблемы показал, что в идеологии исламского возрождения доминируют две различных, а зачастую противостоящих друг другу тенденции, сущность которых составляет базу нынешнего внутриконфессионально-го конфликта. Мы полагаем, что исламский ренессанс в массовом сознании типичного северокавказского мусульманина воспринимался не иначе как возрождение привычных этноконфессиональных традиций, которые далеко не всегда совпадали с классическими канонами ислама. Именно этот подход
явился идеологической составляющей так называемого мусульманского традиционализма, получившего наибольшее распространение в среде российских апологетов вероучения.
Однако важным аспектом религиозного ренессанса стало устойчивое стремление верующих к постижению глубокой теологической, цивилизаци-онной, идеологической, философской, экономической, политической и правовой базы ислама. Кроме того, неизбежным оказался процесс внутрикон-фессиональных коммуникаций российских мусульман с зарубежными единоверцами, приобщения к разнообразным идеям и концепциям, к достоянию мировой мусульманской мысли. Попытки официального духовенства обособить мусульман от неприсущих распространенному в России народно-бытовому исламу доктрин и учений на практике оказались неэффективными.
В связи с этим в 90-х годах в отечественных средствах массовой информации стала активно разрабатываться тема угрозы России со стороны так называемого «ваххабизма». Причем «ваххабитами» нарекли такие разные по своей сути, отражающейся как в позициях, так и в действиях, социальные группы как террористические образования, функционирующие в регионе под мусульманскими лозунгами, и мусульман, составляющих в силу своих религиозно-идеологических воззрений и уровня знаний оппозицию традиционной для региона бытовой, синкретичной формы исламского вероучения. Причем вскоре заведомо неправомерный, нетактичный и немеющий под собой никакой приемлемой основы в данных ситуационных параметрах термин «ваххабизм» был взят на вооружение не только политическими, но и, что особенно ошеломляет, научными и духовными деятелями, соответственно, стремительно распространившись, и столь же быстро укоренившись в сознании обывателя. Считая неприемлемым употребление в данной работе термина «ваххабизм» ввиду его выражено негативной окраски и весьма сомнительной научной корректности, в отношении духовной оппозиции традиционному для Северного Кавказа «бытовому» мусульманскому вероучению мы будем использовать словосочетание «догматический ислам».
Догматический ислам, получивший в регионе широкое распространение, подвергается сегодня агрессии, как со стороны типичных северокавказских мусульман, так и со стороны государственных и духовных властей. Безосновательное, зачастую несанкционированное давление на его последователей, силовые и запретительные меры, применяемые к ним, повлияли на становление тенденции перехода от религиозно-идеологических к антагонистическим, от устойчивых умеренных к крайним позициям.
Обостряющим ситуацию фактором является так же зачастую непродуманная этноконфессиональная политика, направленная, во-первых, на взаимодействие с официальным духовенством, которое далеко не всегда является достаточно компетентным и авторитетным, и, во-вторых, на безапелляционное подавление идей догматического ислама в обществе. Следствием данного подхода является отчуждение и радикализация приверженцев последнего, формирование в их мировосприятии образа государства-диктатора, препятствующего реализации в теории и практике их религиозных взглядов, что дает возможность заинтересованным силам использовать концепцию Джихада в качестве идеологического обоснования реакции на этническую и конфессиональную дискриминацию.
Кроме того, само наличие юридически неполноценных законодательных актов и постановлений, направленных на осуществление борьбы с пресловутым «ваххабизмом» дает обширные возможности для злоупотреблений и превышения полномочий представителями органов правопорядка. Очевидно, что четкого определения понятия «ваххабизм», «ваххабит», «ваххабитская деятельность», «ваххабитская организация» применительно к Северному Кавказу до сих пор не существует.
Само существование религиозно-политического конфликта в российском обществе, дислоцированного на Северном Кавказе, определяет проблему осмысления внутриисламских отношений, сущности теологических противоречий в северокавказской мусульманской среде, учитывая историческую специфику распространения ислама в регионе и ее влияния на формирование
типичных для данной зоны локальных форм вероисповедания, а также проблематики взаимодействия исламской оппозиции и официального духовенства, последователей догматического ислама и властных структур, мусульман в целом и общества.
Из проблемы следует цель исследования, представляющая собой научный анализ исторической специфики распространения мусульманского вероучения в регионе, сущности внутриисламских процессов в Карачаево-Черкесии, идеологических аспектов внутрирелигиозных противоречий и их воздействия на этноконфессиональную идентификацию мусульман республики, взаимовлияния социально-политических и конфессиональных процессов в обществе.
Проблема, цель исследования определили тему работы.
Объект исследования - ислам в Карачаево-Черкесии и связанные с ним исторические, этнокультурные, социально-политические, экономические, и внутриконфессиональные процессы.
Предмет исследования - традиции, современное состояние и тенденции развития ислама в Карачаево-Черкесии.
Цель объект и предмет исследования обуславливают постановку и решение следующих задач:
- изучить особенности исторического процесса проникновения ислама в область религиозных верований северокавказских народов и культурно-исторических воздействий, активизировавших становление локальной специфики вероучения в регионе;
- выявить особенности традиционного ислама у народов Карачаево-Черкесии;
- рассмотреть предпосылки распространения идей догматического ислама, его идеологическую базу и конкретные формы проявления соответствующих идей в республике;
- выявить основные аспекты теологических противоречий между представителями бытового и догматического ислама в Карачаево-Черкесии, их
влияние на специфику этноконфессиональной идентификации современных
мусульман республики;
- проанализировать эффективность федеральной и региональной этноконфессиональной политики и ее влияние на внутриисламские процессы;
- сформулировать перспективы развития вероучения в регионе.
Теоретико-методологическая основу исследования составили работы М. Вебера, В.В. Бартольда, К.С. Гаджиева, В.Е. Донцова, Л.Р. Полонской, М.Т. Степанянц, З.И. Левина, СМ. Прозорова и др. (общетеоретические аспекты проблемы), Абаева В.И., Авксентьева А.В., Алексеевой Е.П., Алирое-ва И.Ю., Арапова Д.Ю., Ахмедова Д.Н., Баразбиева М.И., Бгажнокова Б.Х., Берже А., Бобровникова В.О., Вагабова М.В., Гадаева В.Ю., Гаджиева М.Г., Гаммер М., Гарданова В.К., Давудова О.М., Емельяновой Н. М., Зелькиной А., Иванова Н.А., Кажарова В.Х., Казначеева А.В., Калмыкова Ж. А., Кумы-кова К.Х., Кушевой Е.Н., Лаврова Л.И., Лайпанова Х.О., Лаудаева У., Люлье Л.Я., Мамбетова Г.Х., Маремшаовой И.И., Мафедзева С.Х., Мизиева И.М., Мужухоева М. Б., Мусукаева А.И., Ногмова Ш.Б., Семенова И.К., Спенсера Э., Узденова Т.А., Хабекирова Х.А., Ханаху Р.А., Ханыкова Н.В., Цветкова О. М., Шиллинг Е.М., Шихсаидова А.Р. и др. (исторические и этнографические аспекты проблемы), Коран и сборники хадисов, составленные известнейшими учеными Аль-Бухари, Муслимом, Ибн Маджа, Ат-Тирмизи, Абу Даудом и Ан-Насаи, позволившие формулировать выводы относительно концептуально-идеологической базы внутриисламских процессов, труды Ибн Таймийи «Богопочитание Аллаха», «Посредничество между Истиной и творением», «Срединное вероубеждение», «Тавассуль и средства приближения», Абд аль-Ваххаба «Книга Единобожия», «Устранение сомнений», «Три принципа и их доказательства», Афгани «Собрание сочинений» и др. (основы теории догматического ислама), С. Кутба «Вехи на пути», «Эта религия», «Будущее принадлежит исламу», «Война, мир и исламский джихад», М. Кутба «Светские люди и ислам», «Нет божества кроме Аллаха», «Что нужно знать о единобожии», «Измышления вокруг ислама», М. Зину «Исламская
акида (вероучение) по Священному Корану и достоверной Сунне», «Путь
спасшейся группы и победоносной общины», «Столпы ислама и веры», «Во что верит мусульманин», «Наставления по исправлению личности и общества», С. Фавзана «Книга единобожия», «Дружба и непричастность в исламе», Аль-Маудуди «Основы ислама», «Жизненная миссия Пророка», «К чему призывает ислам», «Путь к благоденствию», «Ислам сегодня», «Политическая теория ислама», «Этические воззрения ислама» (современная идеология догматического ислама).
Автором был собран обширный полевой материал в населенных пунктах Малокарачаевского, Карачаевского, Прикубанского, Зеленчукского районов Карачаево-Черкесской республики в этнографических экспедициях 2001-2003 годов, в ходе которых были применены методики качественных исследований: интервьюирование и участвующее наблюдение.
Так же в контексте изучения проблемы был использован метод системного анализа, позволяющий отнестись к предмету исследования как к комплексному процессу, выявить наиболее важные элементы исследуемых явлений, проследить их взаимозависимость и взаимообусловленность. В данном исследовании использованы так же сравнительно-исторические методы: ретроспективный и прогностический, что позволило изучить явления и факты как в тесной связи с той исторической обстановкой, в какой они возникли и действовали, так и в их качественном изменении на различных этапах развития. В работе использованы разнообразные статистические материалы, документы, включая анализ официальных материалов, социологические опросы, анкетирования, заявления, обращения, интервью политических и религиозных деятелей.
Источниковая база. В процессе осуществления данного исследования были использованы разнообразные источники и исследования на русском, арабском, английском и французском языках, необходимые для понимания и подробного анализа изучаемой проблематики. Так же были освоены этнографические, философские, теологические и политологические труды клас
сиков и современных авторов. Однако основное внимание, в силу специфичности темы, было уделено источникам и литературе на арабском языке, местной прессе и сбору полевого материала.
В работе были использованы труды отечественных исследователей, посвященные изучению ислама: Акаева В.Х., Бабич И.Л., Бобровникова В.О., Дзуцева Х.В., Добаева И. П., Ермакова И.А., Игнатенко А.А., Изимбетова Т., Крайнюченко П.В., Кратова Е.В., Крывлева И.А., Крымина А., Кудрявцева А.В., Макарова Д.В., Мантаева А.А., Першиц А.И., Полякова К., Прозорова СМ., Рощина М., Саидбаева Т. С, Сюкияйнен Л., Толгурова Т., Умнова А., Червонной С. М., Шукурова Р., Энгельгардта Г., Юсупова М., Ярлыкапова А.А. и др., сборники трудов Кабардино-Балкарского и Карачаево-Черкесского научно-исследовательских институтов, архивные документы; работы, освещающие теологические аспекты мусульманского вероучения: Бен Баз «Необходимость соблюдения Сунны Посланника Аллаха и признание безбожниками тех, кто отвергает ее», Абу аль-Аля Ан-Навави «Сады праведных», Ибн Кайим аль-Джаузийя «Послание к каждому мусульманину», Абу Ахмад «Несколько слов о нововведениях», М. С. аль-Мунаджжид «Запретное, по отношению к которому люди проявляют небрежность, но которого следует остерегаться», Ибн Джибрин «Два свидетельства: их смысл и то, что требует каждое из них», С. Ибн Фахд аль-Ауда «Этикет разногласий», X. аль-Хакими «Двести вопросов по вероучению ислама», С. Ибн Абдуллах бин Хамид «Понятие мудрости в деле призыва к Аллаху», М. ибн Усаймин «Брак и развод в исламе», X. аш-Шай и, С. Ар-Рашид «Предсмертный миг», Ибрахим М. Куна «Ислам в вопросах и ответах», Иасир Бурхами «Вместе на пути, ведущем в рай», М. ан-Наджи «Некоторые правила похорон», Р. Хо-мейни «Столпы исламского государства», а так же материалы серии «Программы изучения шариатских наук» № 1 (Основы исламского вероучения), № 2 (Хадисы и термины) и № 3 (Жизнеописание Пророка) российского фонда «Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим», Ахтаев А. «Война идей», Аляут динов Ш. «Путь к вере и совершенству», Хачилаев Н.М. «Наш путь к газавату», Багауддин Мухаммад «Намаз», Кулиев Э.Р. «Пророчества о приближении конца света», «Предостережения праведников от восьмидесяти путей, ведущих в ад», «Закят и его место в исламе», Мухаммад Абдулла «Об обвинении в неверии», Мухаммад Башамиль «Как мы понимаем единобожие» и др.
Из литературы на русском языке особенно полезными оказались работы Джемаля Г.Д. «Освобождение ислама» и «Революция Пророков», Мала-шенко А.В. «Исламское возрождение в современной России», «Мусульманский мир СНГ» и «Исламские ориентиры Северного Кавказа», Гайнутдина Р. «Ислам в современной России», Васильева A.M. «Пуритане ислама», Косача Г.Г. и Мелкумян Е.С. «Саудовская Аравия и мусульманский мир: внутренний и внешний аспект финансовой помощи», Игнатенко А.А. «Халифы без халифата», Полякова К.И. «Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма», Мухаметшина Ф.М. «Взгляд на исламский фундаментализм», Макарова Д. «Официальный и неофициальный ислам в Дагестане», Арухова З.С. «Экстремизм в современном исламе», «Исламская оппозиция в Саудовской Аравии», Ярлыкапова А.А. «Кредо ваххабита», Узденова Т.А. «Политическая идеология и практика исламского фундаментализма (на примере современного Судана)», энциклопедические словари «Ислам» и «Ислам на территории бывшей Российской Империи» и др.
В работе были использованы материалы российских и зарубежных периодических изданий, законодательные акты и постановления, относящиеся к данной проблематике.
Также в исследовании использовано 13 источников на арабском и 8 на английском языке.
Некоторое количество источников и исследований не было упомянуто в ссылках, так как они не использовались напрямую, но были изучены в целях формирования всестороннего представления об исследуемой проблеме.
Степень разработанности проблемы. Отдельные вопросы, относящиеся к теме данной диссертации, ранее присутствовали в трудах таких исследователей, как Акаев В.Х., Бобровников В.О., Васильев A.M., Добаев И.П., Игнатенко А.А., Крайнюченко П.В., Кудрявцев А.В., Малашенко А.В., Рощин М.Ю., Ярлыкапов А.А..
Большой вклад в изучение данной проблематики привнесли труды известных российских исламоведов А.А. Игнатенко, Г.М. Керимова, А.В. Коро-викова, З.И. Левина, А.В. Малашенко, Т.П. Милославской, Г.В. Милославского, М.Б. Пиотровского, Л.Р. Полонской, Е.М. Примакова, СМ. Прозорова, А.В. Са-гадеева, М.Т. Степанянц, Д.А. Трофимова и др. Однако вопросы истории ислама в Карачаево-Черкесии ранее были освещены лишь Узденовым Т.А. и Бид-жиевым М.А.
Проблемы современного ислама были подробно изучены и нашли отражение в работах западных ученых М. Бреет, X. Дилип, X. Енайт, Дж. Джансен, Р. Митчелл. М. Мохаддесин, Б. Тиби и др.
Среди арабских исследователей, занимающихся как теоретическими, так и практическими аспектами современных внутриисламских процессов, следует выделить Х.И. Али, Р. Абд аль-Азима, М. Абд аль-Кадира. М. Имара, X. Ат-Тураби.
Основные положения, содержащиеся в исследованиях этих авторов, способствовали более детальному анализу рассматриваемой проблемы в процессе подготовки настоящей диссертации. Однако, несмотря на наличие целого ряда исследований по общим вопросам ислама и внутриисламских тенденций, специальных работ, посвященных проблемам генезиса, эволюции и современного состояния ислама в Карачаево-Черкесской республике, где бы полномасштабно и всесторонне были раскрыты основные региональные особенности этого феномена, не существует.
Научная новизна диссертации определяется тем, что впервые на диссертационном уровне проведен комплексный историко-этнографический и
религиоведческий анализ некоторых вопросов, связанных с историей и современным состоянием ислама в данной республике:
- рассматриваются вопросы генезиса ислама в Карачаево-Черкесской республике;
- выявлена специфика исторического процесса становления традиционной для региона формы ислама;
- проведен анализ соответствия бытовой формы ислама базовым императивам вероучения;
- выявлены концептуально-идеологические основы догматического ислама, причины популяризации его идей в регионе;
- показана теологическая сущность внутриисламских противоречий в республике и их влияние на специфику процесса этноконфессиональной идентификации мусульман Карачаево-Черкесии.
При этом впервые используются источники на арабском языке, большое количество редкой исламской богословской литературы, переведенной на русский язык, а так же некоторые факты, документы и высказывания, дающие возможность более полного и объективного изучения проблемы.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты и выводы могут быть использованы в процессе дальнейшей разработки теоретических проблем взаимоотношений религии и современного государства, места и роли ислама в социально-политических процессах, урегулировании религиозно-политических конфликтов.
Возможно использование отдельных положений работы при подготовке рекомендаций для общественных и государственных институтов РФ, непосредственно занимающихся связью с религиозными объединениями, а также в процессе продолжающейся разработки национальной и религиозной политики Российской Федерации на Северном Кавказе, для эффективного взаимодействия с исламом как таковым и мусульманами вне зависимости от их внутриисламских позиций.
Итоги работы можно использовать в учебном процессе при чтении
курсов лекций и подготовке спецкурсов по этнографии, истории, религиоведению, исламоведению, этноконфликтологии и т. д.
Результаты исследования могут способствовать ликвидации ложных стереотипов во взаимоотношениях представителей как различных конфессий, так и сторонников неодинаковых внутриисламских позиций, и преодоления барьеров на пути построения цивилизованного, толерантного общества, прежде всего, в России.
Характерные особенности процесса проникновения ислама в область религиозных верований народов Северного Кавказа
Основополагающим элементом нашего исследования является изучение специфики распространения ислама на Северном Кавказе, иначе именуемого как «исламизация» северокавказских народов, так как особенности данного процесса отражают основные тенденции и сущность становления характерной для региона версии мусульманского вероучения. При этом необходим акцент на доисламских религиозных воззрениях народов Северного Кавказа, включая как период язычества, так и стадию христианизации региона, поскольку традиционный ислам «синтезировал в себе множество представлений, мифических образов и культовых элементов из прежних религий и находится в самой тесной взаимосвязи с ними» (65, с. 21).
Не будет преувеличением утверждение, что начальной стадией эволюции религиозных верований всех народов мира было язычество, проявляющееся в тех или иных формах, имеющее те или иные характерные черты в зависимости от географических, экономических, культурных и социальных особенностей развития этноса, но неизбежно несущее в себе обусловленную специфику так называемых «естественных» религий, данных человеку в силу того, что он способен воспринимать.
Не явились исключением и народы Северного Кавказа. Более того, язычество здесь заняло крайне устойчивые и долговременные позиции, до сих пор отчетливо проявляющиеся в бытовых народных верованиях и представлениях, существующих поныне наряду с монотеизмом, а зачастую и в виде него. Возможно, это обусловлено в первую очередь длительной закрытостью и консерватизмом этнических обществ, исторически существовавших на грани племенного, национального солипсизма. В данной ситуации культ народных родоначальников, национальных святых, культ предков достигал максимально возможных стадийный форм. Кроме того, этническая этика практически всех народов региона издревле включала в себя неписанные традиции почитания старших, их личного примера, слова и совета. Отсюда недоверие к новому, и медлительность любых социально-культурных модификаций, в том числе, и в первую очередь, в сфере религиозной.
В северокавказских политеистических воззрениях превалировал фетишизм, анимализМі тотемизм, шаманизм, вера в магию, почитание умерших предков, то есть те формы религии, которые свойственны всем народам на ранних этапах исторического развития. Фетишистские верования получили широкое распространение и у народов Карачаево-Черкесии, в том числе «поклонение отдельным деревьям, камням, очагу» (106, с. 34). Большое значение здесь предавали различным «оберегам» - талисманам, амулетам, которым приписывались защитные свойства. В ходе археологических работ на территории республики было обнаружено множество предметов, имевших подобное предназначение (107, с. 59).
Кроме того, в языческих религиозных воззрениях народов Карачаево-Черкесии особое место занимал культ предков, в основе которого лежит представление о том, души умерших предков небезразличны к судьбе живущих родственников и имеют возможность повлиять на происходящие в их жизни процессы. Обширное распространение здесь получили различные земледельческие и скотоводческие культы. Как у карачаевцев, так и у черкесов, были весьма развиты политеистические мифические представления, включающие в себя предания о пантеоне божеств, имеющих четкую иерархическую структуру во главе с «главным», верховным божеством, охватывающие так же сказания о различных демонических существах.
Первой монотеистической религией, вознамерившейся искоренить язычество на Северном Кавказе, стало христианство. Первые попытки внедрить здесь христианскую веру относятся еще к I веку и тесно связаны с апостольской деятельностью Андрея Первозванного и Симона Кананита в причерноморских греческих колониях, откуда христианство стало проникать в северокавказскую полиэтническую среду. Если верить церковному преданию, то уже в сороковом году нашей эры апостол Андрей проповедовал христианское вероучение среди горских народов: алан, абазгов и зикхов (1).
Возведение христианства в IV веке в ранг государственной религии Римской империи способствовало усугублению его позиций в Черноморских греческих колониях, что в свою очередь повлияло на его более успешное проникновение в среду народов Северного Кавказа. Хотя именно Юстиниану Великому, который правил Византией в VI веке «приписывает народное предание христианизацию» (89, с. 13), в действительности учреждение на Северном Кавказе христианской иерархии следует относить к V веку, так как об этом упоминали Кирилл Иерусалимский, Иоанн Златоуст и позднее И. Зонар, Ф. Вальсамон (55).
Еще в IV веке попытки христианизации Северного Кавказа предпринимал грузинский царь Вахтанг Гурген-Аслан, но больше в этом преуспела Грузия ближе к VI веку. Позднее об успехах христианства в регионе свидетельствует само существование Тмутараканской и Никопской архиепископий и Аланской митрополии, о которых упоминается в уставе императора Льва Мудрого (894 - 911 г.г.) (89, с. 13).
Благоприятствовало распространению христианства посещение Северного Кавказа преподобными Кириллом и Мефодием, которых в 858 году император Михаил III направил в Хазарию для ведения миссионерской деятельности. Далее греческое влияние в регионе сменилось влиянием русской православной церкви, религиозно-просветительская деятельность которой на Кавказе началась практически одновременно с крещением Руси в 988 году.
Вопрос о том, каким путем христианство пришло к народам Карачаево-Черкесии, до сих пор остается открытым. Мнения ученых соразмерно распределились между Грецией и Византией. Что касается алан, то христианство, по замечанию современного историка Б.В. Скитского, у них начало распространяться между 921 и 925 г.г. (89, с. 16). Алан крестил греческий проповедник Евфимий. Позднее была образована Аланская епархия - первона 19 чально архиепископия, затем переустроенная в митрополию. Тем не менее, христианизация алан была, безусловно, поверхностной. Свидетельством тому являются многие источники.
К примеру, миссионер Юлий писал: «Аланы представляют смесь христиан и язычников, - считающиеся там христианами не пьют и не едят из той посуды, из которой ела собака, или в которой околела мышь, пока эта посуда не будет освящена священником, но убить человека у них ничего не значит», а один из аланских архиепископов свидетельствовал, что они являлись христианами только по имени, утверждая, что им «нелегко дается переход от языческой жизни к строгостям Евангелия» (89, с. 17).
Культурно-исторические воздействия на традиционный ислам народов Северного Кавказа
В контексте исследования имеет непосредственное значение выявление источников внешнего исторического воздействия на конфессиональные процессы в общественной среде Северного Кавказа, возымевших прямое и косвенное влияние на трансформацию изначальных императивов ислама в массовом сознании северокавказских народов, на становление в пределах региона бытовой, синкретичной формы мусульманского вероучения.
Завоевательная по своему характеру политика царской России на Кавказе сказалась на общей реакции северокавказских народов, инициировавшей в 1858-1859 гг., за несколько лет до окончания Кавказской войны, когда ее исход уже становился ясен, широкомасштабное социальное движение - массовое переселение горцев в Турцию (мухаджирство, от араб, «мухаджир» - переселенец). По мнению М. Гаммера политика России была «именно антиисламской» и «грозила кавказским народам потерей своей самобытности» (104, с. 42). Посему переселение «в страну единоверцев, султан которой... являлся халифом всех мусульман», было для горцев «меньшим злом» (104, с. 41).
Турция поощряла мусульманскую миграцию, призывая именем ислама кабардинцев, абхазов, шапсугов, представителей других народов покидать «дар аль-куфр» («мир неверия») и переселяться в «дар аль-ислам» («мир ислама»). Особенную тревогу среди горцев вызвал слух о том, что их будут крестить, а их детей брить в солдаты (31, с. 67).
Только по официальным данным за время с 1858 по 1865 год в Турцию переселилось с Северного Кавказа 493 194 человека (31, с. 69).
Мухаджирство стало одной из величайших трагедий в истории народов Северного Кавказа. Те, кто выжил в нечеловеческих условиях трансфера через Черное море, столкнулись с полным невыполнением обещанного турец ким султаном, став лишь бесправными эмигрантами. Многие переселенцы, не перенеся голода и болезней, умирали. Так с начала переселения до мая 1864 г. из прибывших только в Трапезунд скончалось 30 тысяч человек (31, с. 69). Особенно тяжелым оказалось положение женщин и девушек, оказавшихся в роли живого товара для невольничьих рынков. Русский консул в Трапезунде сообщал 10 июня 1864 г.: «Женщин отправляют в Константинополь уже не единицами, а целыми сотнями, и в самом Трапезунде можно теперь встретить партию в 30 - 50 женщин, предводимых одним купившим хозяином» (57, с. 354). Лишившись Родины, мухаджиры расселились в Турции, Сирии и Иордании, где диаспоры которых существуют и поныне.
Показательна позиция России относительно данного явления, которая проявилась в «выдавливании», пользуясь выражением грузинского исследователя Г. Нодия, за пределы Северного Кавказа (104, с. 39). Власти России не только не препятствовали мухаджирству, но и всячески его поощряли, руководствуясь вполне явственными интересами, связанными с освобождением земли для колонизации. Освободившиеся земли раздавались казакам, несшим службу в предгорьях Кавказа.
Интересно, что в качестве виновника своих злоключений мухаджиры воспринимали не столько Турцию, сколько Россию, действия которой явились первопричиной переселения. Это отчетливо проявилось сегодня в заинтересованности потомков переселенцев в этнических и конфессиональных судьбах северокавказских народов, участии в различных социально-политических и религиозных процессах в регионе. Можно с известной долей условности согласиться с мнением А. Малашенко, утверждающего, что «именно от потомков мухаджиров — ив целом от кавказской диаспоры — в немалой степени исходили и исходят импульсы поддержки распространившихся там (на Северном Кавказе - Д.С.) национал-радикальных и исламистских настроений» (104, с. 22). Действительно, фактор «исторической памяти», как и совокупность внешних факторов, сыграли существенную роль в современных событиях в регионе, но при этом они не являются единствен ными, существуя наряду с иными, не менее значимыми обстоятельствами и причинами.
Итак, мухаджирство не привело к ослаблению позиций ислама на Северном Кавказе. Напротив, способствовало, пусть и не сразу, развитию его связей с Турцией, Ближним Востоком.
Необходимо отметить, что, несмотря на бурные социальные процессы, протекавшие на Северном Кавказе в качестве ответной реакции на агрессивные инициативы России, мюридизм как таковой не получил абсолютного распространения в регионе. Некоторые этнические общности довольно индифферентно отнеслись к идее «священной войны». Так на Северо-Западном Кавказе влияние учения имама Шамиля оказалось крайне ограниченным. Несмотря на деятельность здесь ряда выдающихся эмиссаров, таких как Хаджи-Мухаммад, Сулейман-эфенди и Мухаммад-Амин антиколониальное движение под исламскими лозунгами явилось здесь крайне незначительным по сравнению с аналогичными процессами в Чечне, Дагестане и Кабарде. Мюридизм был воспринят лишь некоторыми представителями высших социальных слоев Северо-Западного Кавказа, а так же частью духовенства, что, на наш взгляд, обусловлено в первую очередь бытовым характером распространенной здесь формы ислама, обусловившей отсутствие на тот момент достаточной философской и идеологической базы для осуществления активного религиозного сопротивления.
Итак, преобразованием Северного Кавказа в Кавказский край ознаменовалось завершение присоединения его к России в 1878 году. Центром Кавказского Края являлся Тифлис. Там же располагалась канцелярия наместника - главы региона, а позже главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, который одновременно являлся главнокомандующим войсками Кавказской армии (Кавказского военного округа). Осознавая неоднозначность и сложность общественных процессов на Северном Кавказе, царская администрация наделила правителя края исключительным правом непосредственного обращения к самому императору (13, с. 310). Производилось систематиче ское глубокое наблюдения за социальными, этническими и конфессиональными процессами в горской среде. В 1897 г. была произведена всеобщая перепись населения, в соответствии с которой в Кубанской области в тот период проживало 103 313 мусульман, в Терской области 486 462 мусульманина, в Ставропольской губернии 38 395 мусульман (44, с. 326).
Инициация процесса частичного включения территорий Северного Кавказа в состав Российского государства произошла во время правления Екатерины II, первым соответствующим указом которой о присоединении «Кубанской стороны» к империи явился Манифест 8 апреля 1783 г., в контекст которого вошли посулы императрицы новым подданным мусульманам «охранять и защищать их лица, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядам пребудет неприкосновенно» (13, с. 47). Но при этом очевидно, что принцип религиозной терпимости и Екатериной, и ее преемниками на Российском троне соблюдается настолько, насколько «такая терпимость может согласовываться с интересами государственного порядка» (Министерство внутренних дел: Исторический очерк. 1802-1902. СПб., 1901. С. 153.).
Основные политические запросы к мусульманам Кавказа заключались в соблюдении глубокой верности наличествующему государственному строю, что нашло выражение в требованиях принесения присяги на верность служению монархии Романовых на Коране (45). Кроме того, в обязанность всем мусульманам вменялось регулярное вознесение молитвы «за Русского Царя», текст которой в 1820 г. лично составил тогдашний правитель края генерал А.П. Ермолов (42, с. 56-57), что с позиций ислама являлось совершенно абсурдным и недопустимым нововведением в религию. Конфессиональная политика царизма вообще явилась крайне специфичной.
Причины распространения идей догматического ислама в Карачаево-Черкесии
В контексте данной работы представляется адекватным исследование феномена догматического ислама как одной из форм современного бытования мусульманской религии на Северном Кавказе, включая анализ идеологической основы данного течения, обзор его распространения в регионе в целом, и в Карачаево-Черкесской республике в частности, описание конкретных форм проявления, а так же выявление предпосылок распространения догматического ислама и причин популяризации его идей.
На протяжении всего периода господства коммунистического аппарата в нашей стране происходило насильственное формирование особой мировоззренческой структуры «советской» личности, устойчивой чертой которой в идеале должна была явиться абсолютная атеизация сознания. Безусловно, несмотря на проводимую идеологическую обработку, в Советском Союзе оставались люди, продолжавшие скрыто идентифицировать себя как «верующих». Но, «в целом общественное сознание в течение нескольких десятилетий было деформировано» (105, С. 70).
Одним из следствий краха тоталитарной коммунистической системы для широких масс населения страны стала проблема личностной самоидентификации, поиска новых мировоззренческих ориентиров. Многие в этой ситуации обратились к религии, спровоцировав тем самым процесс реконфес-сионализации постсоветского общества, охарактеризованный отечественными исследователями как «феномен общерелигиозного возрождения» (105, С. 69-70), частью которого стало возрождение или «пробуждение» ислама (126).
Ислам при советской власти претерпел серьезные трансформации, но «ему удалось сохраниться на бытовом уровне, удержаться в своей этнокультурной среде, иными словами, в канун «перестройки» он имел органичную социокультурную основу для возрождения» (105, С. 72-74). С началом демократических преобразований в России стал возможным подъем всех сторон религиозной жизни мусульман. Безусловным критерием возрождения ислама является рост числа мусульманских общин и количества мечетей, открытие мусульманских учебных заведений, появление большого количества периодики, популярной и богословской литературы, посвященной исламской тематике. Восстановлены многие исламские обряды, среди которых особое место по праву занимает хадж - паломничество в Мекку, практически запрещенный в годы советской власти с целью предотвращения внешней идеологической индоктринации. В современной России ежегодно несколько тысяч мусульман совершают паломничество к святым местам своей религии, свыше двух третей которых составляют жители Северного Кавказа. Более 800 молодых мусульман обучаются за рубежом - в Саудовской Аравии, Ливии, Катаре, Египте, Турции, Сирии и т. д. (70, С. 4).
Сегодня ясно, что в идеологии исламского возрождения доминируют традиционалистская и возрожденческая тенденции.
Очевидно, что «исламское возрождение началось как стремление мусульман открыто жить в соответствии с привычными этноконфессиональными тради-циямии, которые далеко не всегда совпадали с классическими канонами ислама. Обращение к этим традициям и отражает представления российских мусульман об исламском возрождении. Неотделимый от национального мировоззрения и соответствующих ему поведенческих норм традиционализм оказался идеологией религиозного возрождения большей части российского мусульманства» (70, С. 4).
Однако важным аспектом религиозного возрождения стал неизбежный процесс внутриконфессиональных коммуникаций российских мусульман с зарубежными единоверцами, приобщения к разнообразным идеям и концепциям, к достоянию мировой мусульманской мысли.
Попытки официального духовенства обособить мусульман от неприсущих распространенному в России «народно-бытовому» исламу доктрин и уче ний на практике оказались неэффективными. Муфтий Равиль Гайнутдин, председатель совета муфтиев России связывает данное обстоятельство с тем, что «Духовные управления мусульман многие годы были вынуждены особое внимание уделять работе по организации новых общин и духовных учебных заведений, строительству мечетей, то есть тому, что было необходимо в первую очередь для удовлетворения насущных потребностей мусульман. Поэтому они не смогли с самого начала изменения положения религии в обществе взяться за разработку общей концепции развития ислама в стране» (70, С. 4).
Российский традиционализм, при всей своей самодостаточности, не является абсолютным воплощением норм и канонов ислама, не всегда удовлетворяет возросшие потребности мусульман в обширных религиозных знаниях. Один из сторонников «возрожденческой» тенденции Надиршах Хачилаев описывает позицию традиционалистов следующим образом: «Они говорят: «Ну что еще нужно - мечети строятся, молиться разрешено. Коран читать можно - будь настоящим мусульманином, кто тебе мешает?». Это так, но есть и иная суровая правда... Общество должно получить полную, а не половинчатую возможность познания заветов и назиданий Аллаха, исполнения всех норм ислама. Это естественное желание мусульман России» (139).
Очевидно, что исламское возрождение на фоне общей демократизации общества не могло ограничиться исключительно возможностью справлять культ и возводить мечети. Оно неизбежно повлияло на дифференциацию исламских ценностей, на становление в пределах страны так называемого «политического ислама». Несмотря на относительную новизну данного явления для нашей страны, некорректно говорить о чуждости его отечественному исламу, периферийность которого не может воспрепятствовать приобщению его к общемусульманской истории, традиции и культуре. Как отметил исследователь В. Акаев: «Всякие возрожденческие тенденции в обществе не могут не сопровождаться как радикалистским вызовом, так и сопротивлением консерватизма» (34).
Основные аспекты концептуально-идеологических противоречий между представителями бытового и догматического ислама в Карачаево-Черкесской республике
Принимая во внимание значимость и конфликтный потенциал внутри-религиозных теологических противоречий, представляется необходимым рассмотреть мнения последователей, как бытового, так и догматического ислама относительно спорных вопросов, выявить основные причины разногласий и определить перспективы консенсуса, а так же посредством анализа Корана и сунны сформировать выводы о легитимности рассматриваемых явлений с точки зрения шариата.
Нововведения (бид а). Проблема нововведений в религию (бид а) является поводом для острейших противоречий между представителями догматического и бытового ислама как в Карачаево-Черкесии, так и на Северном Кавказе, так и впрочем, во всем исламском мире. Внесение в религию новшеств (бид а) является совершенно недопустимым. Известно, что Пророк, перед проповедью обычно говорил: «Наилучшая речь (повествование) - это Книга Аллаха (т.е. Коран), наилучший путь - это путь, завещанный Мухам-мадом (т.е. ислам), наихудшее из дел - это новшества, и каждое новшество есть нововведение (бид а), каждое же нововведение есть заблуждение, а каждое заблуждение ведет в Огонь» (Насаи) (163, с. 123).
Из основных причин столь жесткого и безкомпромисного отношения к нововведениям в ислам следует выделить следующие: во-первых, принятие какого-либо добавления в религию сопряжено с согласием с неабсолютностью и незавершенностью ислама, что само по себе уже является откровенной ересью для мусульманина. Тем более что в Коране ясно и недвусмысленно сказано: «Ныне Я усовершенствовал вашу религию и проявил сполна вам Свою милость, и изволением Своим назначил вам религией ислам - (Как-то: покорность Моей воле)» (Коран, сура 5, аят 3), что является прямым указанием на полную завершенность вероустава ислама с окончанием пророческой миссии Мухаммада. Соответственно, любое добавление в религию должно приравниваться к нарушению данного аята и рассматриваться как претензия на изменение ниспосланного Всевышним. К тому же, во многих хадисах, признанных достоверными, говорится о строгом запрете на внесение нововведений в религию. В одной из своих заключительных проповедей Пророк уделил этому особое внимание: «Берегитесь новшеств в делах ваших, ибо каждое новшество есть нововведение (бид а), а любое нововведение есть заблуждение. Любое же заблуждение ведет в Огонь» (Абу Дауд, Тирмизи) (164. с. 87). А так же: «Тот, кто ввел в наше дело то, что к нему не относится, то это новшество отвергается». А в другой передаче этого хадиса: «Кто ввел в наше дело то, на что нет нашего повеления, то это новшество отвергается» (Бухари, Муслим) (162, с. 91).
Во-вторых, возможность добавления нововведений в религию соответствует предоставлению человеку права на изменение по своему усмотрению вероубеждения и поклонения, на право, которое всецело принадлежит исключительно Аллаху. Это приравнивается в Коране к многобожию: «Или у них есть сотоварищи Аллаха, которые сделали для них законным в вере то, чего не разрешил Аллах?» (Коран, сура 42, аят 21). В Коране на людей, взявших на себя право делать дозволенным или запретным что-либо, относя это к Аллаху, возлагается большой грех: «Какую б ложь вам ваши языки ни издавали (из корысти или суеверий), не говорите никогда: «Сие - дозволено, сие -запрещено», - чтоб приписать Аллаху ложь. Не благоденствовать, поистине, таким, Кто ложь возводит на Аллаха. Их наслаждение (от этого) ничтожно и кратко, Зато (вечна) их кара и сурова» (Коран, сура 16, аяты 116, 117). Следовательно, независимо от того, были ли нововведения внесены в религию одним человеком или группой, они отвергаются, находясь в сфере запрещенного и являясь плодом заблуждения.
Приведенные доводы являются обоснованием для одного из базовых принципов ислама в поклонении - поклонение Аллаху осуществляется только установленным шариатом способом и все обряды поклонения имеют завершенный характер, так как только Аллах знает то, чем Он доволен и то, на что Он гневается, и все, что каким-либо образом связано с этим, Он разъяснил в Своей книге (Коране) языком Своего пророка, таким образом, поклонение осуществляется строго в соответствии с Кораном, сунной и действиями праведных предшественников (салафов).
Но, наряду с этим существует хадис: «Тот, кто ввел в исламе хороший обычай, будет вознагражден за это (Аллахом). Награду получит он и за того, кто продолжит этот обычай, причем она не будет нисколько уменьшена по--следнему» (Муслим) (170, с. 75). В соответствии с ним, людям дается возможность для созидания и творчества, не противоречащего исламу. В Коране сказано: «И помогайте одни другим в благочестии и богобоязненности, но не помогайте в грехе и вражде» (Коран, сура 5, аят 2), что служит обоснованием другой базовой основы ислама - принципа человеческих взаимоотношений, которые могут строиться в любой манере и форме, если это не запрещено шариатом.
Необходимо отметить, что не существует общепринятого деления бид а на категории, что является еще одним аспектом противоречий, касающихся данной проблемы. Последователи бытового ислама разделяют бид а на хорошие (хасанатун), к которым относят все соответствующие шариату, и плохие (сэйиатун), противоречащие шариату. Данное разделение абсолютно отвергается последователями догматического ислама, разделяющими бид а дуньявийя (мирское), разрешенное в любом не противоречащем шариату виде, и бид а динийя (религиозное), на котором лежит категорический запет. В сущности же, «обе группы единодушны в том, что нововведение, противоречащее шариату, является заблуждением, и, на самом деле, причин для объединения больше, чем для разногласий» (173, с. 68). Кроме того, как пишет Мухаммад Газали: «Несмотря на то, что бид а (имеется в виду порицаемые нововведения) отвергается полностью, нововведения различаются по степени вреда, подобно тому, как простуда отличается по опасности от болезней мозга. Существуют большие и малые нововведения, и для каждого из них существует свое положение. То есть, борьба против каждого из видов должна отличаться по своей жесткости. К сожалению, подчас мы видим людей, пекущихся о сохранении Сунны и не делающих никакого различия между двумя разновидностями. Эти мусульмане обходятся с вводящими малые нововведения с такой же жесткостью и грубостью, как с вводящими большие, опираясь на хадис: «Каждое нововведение - заблуждение, а каждое заблуждение ведет в Огонь!»» (171, с. 49). Данная характеристика, к сожалению, соответствует некоторым представителям догматического ислама в Карачаево-Черкесии.
Некоторые ученые разделяют нововведения на истинные и добавочные. К первым относится, например, обход гробниц, подобно обходу (таваф) Каабы, и очевидно то, что подобное действие не имеет никакой связи с религией. Ко вторым же относятся действия, имеющие под собой основу в исламе, однако принявшие формы, относительно которых в шариате нет никакого указания. Например, чтение определенных сур из Корана в определенное время или чтение определенных слов поминания Аллаха или восхваления Пророка (вирдов), при отсутствии на все это доказательств в шариате.
Показательно, что Хасан Аль-Банна, создатель крупнейшей фундаменталистской организации «Братья мусульмане», стремился перевести разногласия в вопросах добавочных нововведений в область права (фикха), в которой имеют право на существование различные точки зрения, пытаясь тем самым избежать столкновения внутри мусульманской общины, что не раз отмечал в дискуссиях и выступлениях.
