Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Беженцы в контексте этнополитической теории и истории Ближнего Востока 15
1.1. Теоретические основы этнополитических конфликтов 15
1.2. Беженцы в международном этнополитическом пространстве: определения, права, роль и место в конфликтном противостоянии (концептуальные построения и практика международных отношений) 38
Глава II. Палестинская проблема и Организация Объединенных Наций: политические условия, возможности и противоречия реализации прав беженцев 105
2.1. Палестинская проблема на повестке дня ООН: международное сообщество и гарантии защиты беженцев 105
2.2. Программы помощи беженцев: социально-политический ракурс 128
Глава III. Поиск путей решения проблемы палестинских беженцев: глобальные и региональные аспекты 145
3.1. Переговорный процесс как фактор мирного урегулирования конфликта на Ближнем Востоке 145
3.2. Перспективы разрешения конфликта на Ближнем Востоке и будущее палестинских беженцев 196
Заключение 212
Список использованной литературы 217
- Теоретические основы этнополитических конфликтов
- Беженцы в международном этнополитическом пространстве: определения, права, роль и место в конфликтном противостоянии (концептуальные построения и практика международных отношений)
- Палестинская проблема на повестке дня ООН: международное сообщество и гарантии защиты беженцев
- Переговорный процесс как фактор мирного урегулирования конфликта на Ближнем Востоке
Введение к работе
Актуальность исследования связана в первую очередь с тем, что палестинская проблема, являя собой пример одного из самых сложных, затяжных и разрастающихся конфликтов XX в., перешедших и в XXI в., и сегодня приковывает к себе внимание мировой общественности. Научно-обоснованная и принципиальная позиция по вопросу о палестинских беженцах, комплексный, сбалансированный подход к ней — непременное условие достижения не только взаимопонимания противоборствующих сторон, продолжения диалога между ними, но и недопущения процессов дестабилизации на Ближнем и Среднем Востоке, в мусульманском мире в целом.
Сегодня этот конфликт развивается в общей системе процесса глобализации, сопровождающейся распадом государственно-политических систем, агрессивным национализмом и межэтническими войнами, которые во многом отвергают привычную гуманистическую идею о планетарном сознании, общечеловеческих ценностях и едином человечестве. Этнический фактор в глобальной политике не только не потерял своей значимости, но и приобрел невиданную ранее действенность. Именно переживанием этничности взрывается устоявшаяся и относительно равновесная система миропорядка, расширяя ареал хаоса.
Палестинская проблема неотделима от политической истории XX в., причем, не только, если рассматривать глубинные истоки ближневосточного конфликта, но даже и сравнительно небольшой отрезок времени, начавшийся с 1948 г., когда по решению Организации Объединенных Наций произошел раздел Палестины. Как известно, из двух государств -палестинского и израильского, фактически возникло только одно: Изра-
иль. Процесс урегулирования затянулся на долгие годы. Проблема этно-государственного самоопределения палестинского народа была в огромной степени усложнена в связи с появлением миллионов беженцев.
Многочисленные попытки международных правительственных и неправительственных организаций, частные инициативы не привели к ожидаемым результатам решения палестинской проблемы. Только последние десятилетия стали свидетелем Мадридской конференции 1991 г., мирного договора между Египтом и Израилем в 1981 г., мирного договора между Израилем и Иорданией 1994 г., сирийско-израильских переговоров об условиях заключения мира в 1992-1995 гг., подписания норвежского соглашения с руководством ООП в сентябре 1993 г., норвежского соглашения с руководством ООП 26 октября 1994 г. Однако реальное выполнение достигнутых соглашений проблематично и резко осложнилось в связи с многими геополитическими факторами.
Распад СССР и системы стран социалистической ориентации изменил полярность мира, вызывая геополитические изменения в мировом масштабе. Опыт последних лет показывает существенное изменение роли ООН, ставит под сомнение эффективность этой международной организации в осуществлении контроля за сдерживанием межнациональных конфликтов, за реализацией принимаемых этой организацией директив. Еще более обострилась палестинская проблема в связи с эскалацией конфликта в регионе Ближнего Востока. Последний приобретает сегодня особую опасность. В своих интересах его пытаются использовать силы так называемого «радикального ислама». В свою очередь, те силы в Израиле, которые всегда выступали против создания палестинского государства, пытаются использовать борьбу мирового сообщества против всемирной террористической опасности для того, чтобы навязать регио-
ну угодное лишь им решение проблемы.
Новый уровень интернационализации израильско-палестинского конфликта был достигнут в условиях ширящегося процесса глобализации и становления глобального информационного пространства.
Конфликт на Ближнем Востоке, его постоянное присутствие в СМИ мусульманских государств постоянно генерирует радикальные настроения. В этой связи в продолжение конфликта в равной степени заинтересованы лишь две силы: международный террористический интернационал и крайние сионистские группировки.
Движение за создание независимого палестинского государства, палестинские политики и общественные деятели часто получают негативную оценку в глазах мирового сообщества. Палестинские политические и общественные организации даже самого умеренного толка зачастую стигматизируются как террористические и экстремистские организации, в отношении которых допустимо применять крайние средства подавления. Это сопровождается многочисленными материальными и человеческими потерями, которые сопоставимы с гуманитарной катастрофой и узаконенным геноцидом. Приведенные факты, на наш взгляд, демонстрируют ту взрывоопасность, которую таит в себе конфликт на Ближнем Востоке не только для арабского региона, но и для мира в целом. Рубеж третьего тысячелетия наглядно высветил ещё одну опасность, связанную с возможностью углубления этноконфессиональных аспектов конфликта.
Объектом исследования является политический процесс урегулирования межнационального конфликта на Ближнем Востоке в ракурсе палестинской проблемы.
Предмет исследования - видение проблемы палестинских бежен-
цев как важной социально-политической и этнокультурной составляющей обозначенного конфликта и «палестинской проблемы» в целом.
Пространственные границы работы связаны с регионом локализации ближневосточного конфликта. Вместе с тем, учитывая особенности глобализации, автор раскрывает тему диссертации в свете динамики развития мирового сообщества и международных отношений. Хронологическая область исследования охватывает период от возникновения «палестинской проблемы» до современной стадии её развертывания.
Цель исследования - анализ глобальных и региональных аспектов проблемы палестинских беженцев в контексте этнополитических процессов, составляющих содержание конфликта на Ближнем Востоке. Таким образом, в нашей работе мы, с одной стороны, обращаемся к изучению «отдельного случая», когда теоретические схемы и построения, дающие описание и объяснение сущности международного конфликта, его проявлений и возможных способов разрешения получают конкретное, многостороннее наполнение в условиях Ближнего Востока. С другой стороны, мы стремимся проследить логику этого конфликта в связи с глубинными изменениями, произошедшими на международной арене (особенно в свете глобализации, меняющей не только структуру международных отношений, но и многие правила международного поведения).
В задачи исследования входит:
анализ явлений, событий, процессов, протекавших на уровне регионального и мирового политического пространства и обусловивших в дальнейшем возникновение «палестинской проблемы»;
определение основных этапов эволюции «палестинской проблемы» и осмысление их политической наполненности в конкретно-исторических условиях;
рассмотрение важнейшей из составляющих конфликта, а именно, проблемы палестинских беженцев, её генезиса и современного состояния как одного из ключевых моментов, от которого зависит урегулирование политической ситуации на Ближнем Востоке;
выявление и анализ регионального и глобального векторов развертывания «палестинской проблемы» и, соответственно, проблемы палестинских беженцев;
раскрытие роли международных организаций в решении «палестинской проблемы» и оказание помощи палестинским беженцам;
прояснение позиций ряда государств Запада и Востока по отношению к вопросам, жизненно важным для палестинских беженцев;
сравнительный анализ положения палестинских беженцев, находящихся в странах арабского Востока;
комплексное исследование моделей решения «палестинской проблемы» и соответственно проблемы палестинских беженцев;
формулировка прогнозов и рекомендаций, касающихся решения обеих проблем в современных условиях.
Степень разработанности проблемы
Поскольку исследуемая проблема в течение более чем полувека находилась в поле зрения международного сообщества, увидело свет немалое количество публикаций о конфликте на Ближнем Востоке. Следует отметить, что многие из них, появившиеся на разных этапах развертывания конфликта на Ближнем Востоке, несли на себе серьезный отпечаток идейно-политических пристрастий их авторов. Из-за скорости развертывания событий и их противоречивости специалисты с большой осторожностью анализировали ход изменения ситуации, что затрудняло создание теоретических моделей и концепций и осложняло долгосроч-
ное прогнозирование. Вместе с тем современная этнополитология, теория международных отношений, социология, политическая психология, содержат многокрасочную палитру концепций, мнений, подходов, которые позволяют формировать научное представление об изменчивой реальности международных отношений.
Во всем объеме литературы, на которую мы опирались, следует отметить его «политологическую составляющую». Среди российских авторов следует отметить В.А. Ачкасова, В.А. Ачкасову, Э.А. Баталова, А.Д. Богатурова, Г.А. Белова, М.А. Василика, К.С. Гаджиева, Ю.Л. Качанова, С.А. Ланцова, В.А. Мальцева, А.С. Панарина, Л.В. Сморгунова, В.Ю. Сморгунову, А.А. Федосеева и др. Среди зарубежных ученых в контексте нашего исследования были привлечены публикации Д.И. Ап-тера, С. Липсента, Л. Уайтхеда, С. Хантингтона и др. Автор специально выделяет работы в ракурсе проблематики конфликта (межнационального, этнокультурного и др). Особое внимание здесь акцентируется на именах Г. Алмонда, Дж. Берковича, Р.К. Бета, 3. Бжезинского, П. Бур-дье, Р. Дарендорфа, Н.И. Дорониной, Н.В. Жданова, В.В. Желтова, А.Г. Здравомыслова, А.Г. Ковалева, М.М. Лебедевой, Э.А. Позднякова, К. Поппера. Авторскому пониманию феномена этничности способствовали труды отечественных ученых: Ю.В.Арутюняна, А.О. Бороноева, Л.М. Дробижевой, А.Г. Здравомыслова, В.Н. Иванова, В.С.Кондратьева, И. Скворцова, А.А. Сусоколова, Ж.Т. Тощенко, К.Н. Хабибуллина, О.И. Шкаратана. Политологический аспект этнических конфликтов рассматривался сквозь призму идей, которые обозначили в своих работах Р.Г. Абдулатипов, Э.А. Баграмов, Л.Ф. Болтенкова, Т.Ю. Бурмистрова, А.И. Доронченков, Э.А. Паин, Г.П. Предвечный, В.Т. Пуляев, Г.В. Старовойтова, В.А. Тишков. Оригинальный подход к психологическим проблемам
этничности характеризует труды Л.М. Дробижевой, И.С. Кона, В.А. Ку-ницыной, А.О. Бороноева. Этнокультурные аспекты этничности привлекли внимание автора посредством изучения трудов отечественных этнологов и культурологов С.А. Арутюнова, М.Н. Губогло, С.Н. Иконниковой, Э.С. Маркаряна, В.И. Сагатовского.
Теоретической основой исследования служат работы перечисленных выше авторов, представляющих основные направления теории международных отношений, в том числе классические теории, неореализм и неолиберализм, функционализм и неофункционализм, неомарксизм и теория взаимозависимости. В нашей работе мы ссылаемся на труды российских ученых, среди которых К.П. Боришполец, А.С. Кожемякин, М.А. Хрусталев, П.А. Цыганков, а также на публикации наиболее известных зарубежных теоретиков международных отношений таких как А. Арон, Р. Боек, Дж. Капоразо, Е. Кукулка, Х.-Дж. Маккиндер, М. Мерль, Г. Моргентау, Дж. Розенау, И. Уоллерстайн, К. Уолтц, Дж. Шварценбергер и др.
Изучение тенденций и закономерностей политических процессов, развертывающихся на Ближнем Востоке, невозможно без опоры на монографии и статьи российских востоковедов, в работах которых нашли отражение различные аспекты жизни региона: В.Н. Блондина. А.С. Васильева, Е.Д. Дмитриева, А.А. Долининой, Н.Н. Дьякова, В.Н. Киселева, В.Е. Коваленко, Л.Н. Котлова, И.Ю. Крачковского, А.Е. Крымского, А.В. Кудрявцева, Р.Г. Ланда, З.И. Левина, В.Б. Луцкого, В.В. Маркова, Л. Медведева, Г.В. Милославского, Е.А. Резвана, М.А. Родионова, А.В. Сагадеева, С.Л. Стоклицкого, О.Б. Фроловой и других.
Политические аспекты разрешения проблемы палестинских беженцев и арабо-израильского конфликта оказались предметом внимания
Л.С. Васильева, СВ. Вострикова, А.Г. Иванченко, З.И. Левина, Е.М. Примакова и многих других.
Среди западных авторов, обратившихся к вопросу ближневосточного урегулирования необходимо упомянуть П. Андерсона, Ж. Аннуайе-ра, Дж. Алфера, Д. Арут, Р. Бокко, А. Брамвел, Л. Брауна, Б. Бричера, Р. Гэбби, М. Гэлхорн, Б. Дестремо, У. Дэвиса, П. Додда, П. Коссали, М. Перрона, Дж. Петерса, А. Робинсона, К. Рабсона, Л. Экина, Ф. Эппа, Д. Хоули и др.
Для нашей работы большое значение имеет возможность обращения к большому объему оригинальной литературы на арабском языке, представляющему весь спектр мнений и оценок, имеющихся или имевшихся в среде арабских историков, публицистов, политологов.
Вместе с тем, многие из обозначенных авторов обращаются лишь к частным аспектам проблемы, в то время как она нуждается в более глубоком и всестороннем исследовании в рамках этнопологии.
Характеристика источников и эмпирическая база данных
В диссертации использован широкий круг источников. В него входят документы ООН, прежде всего имеющие непосредственное отношение к «палестинской проблеме» и проблеме палестинских беженцев, документы совещаний и встреч на высшем уровне, документы Организации Освобождения Палестины.
Автор активно привлекал в ходе исследования речи политиков и публикации их выступлений. Здесь необходимо отметить тексты Ясира Арафата, покойного короля Хусейна, министра иностранных дел Египта Амри Мусы, президента Египта Хосни Мубарака, принца Саудовской Аравии Абдаллаха, президента Ливана Эмиля Ляхуда, президента Сирии Башара аль-Асада. Также мы опирались на публикации известных пале-
стинских государственных и общественных деятелей. Это Ал-Ариф Ариф Ас'ад абд-ар-Рахман, 'Абд-ал-кадр Юсиф, Анис ал-Касим, Амад 'Абд-ал-Венис Шата, Асмат Абед Алмаджид, Аян Hyp ал-Дин, Аюб Мустафа, Абу Талиб Хассан, Абед Алалим Таха, Ахмад Аахаддин, Аль Субани Салах, Булус Ханна Са'д, Бренс Абдаллах бен Абед Ал Азиз, Байан Алхут, Валид Халиди, Гази Хамад, Джабир Сулейман, Зайад Осман, Ийяд Ал Баргути, Йунис ас-Сайид, Кайали Маджид, Камал ал-Астал, Мухаммад Рашид аш-Шарифи и другие.
Предметом анализа явились статистические данные и результаты социологических опросов, российские и зарубежные периодические издания, в том числе газеты и журналы «ал-Кудс» (Иерусалим), «Ал-Кудс» (Бейрут), «Ал-араб ал-йаум», «Ан-Нахар» (Бейрут), «Ас-Сафир» (Бейрут), «Ар-Рийд» (эр-Рия), «Аш-Шарк ал-авсат» (Лондон), «Ал-Айам» (Палестина), «Аш-ша'аб» (Каир), «Аль-Джазира», «Ал-мустакбаль», «Ал-маджд», «Ас-сийаса ал-Фалистынийа», «Ад-дийар» (Бейрут), «Ад-Дирасат ал-Фалистынийа», «Аль-Хайат» (Бейрут) и другие; информация интернет сайтов, мемуарная литература.
Методологические основы исследования опираются на общенаучные принципы получения нового знания - сравнение, индукцию и дедукцию, анализ и синтез, историзм. По нашему мнению, специфика объекта и предмета исследования требует применения междисциплинарного подхода. Частные методики с учетом их адаптации существенно расширяют технический инструментарий исследования.
Особенности методики эмпирического исследования межнационального конфликта и этничности.
Изучение фактора этничности и межнационального конфликта в массовом сознании требует особых методических приемов:
во-первых, проявление как национального характера, так и дихотомии «мы» — «они» в межэтническом взаимодействии чаще всего носит иррациональный и неосознанный характер, имеет эмоционально-чувственную природу, а преобразование «чувств» в логически жесткую структуру социологического инструментария весьма затруднительно;
во-вторых, поскольку этническое крайне мифологизировано, поведение «частного» человека мотивировано не столько практической выгодой, сколько мифологической нормой. Это усложняет адаптацию личности к социальным изменениям, часто может привести отдельную группу к маргинальности;
в-третьих, этничность глубоко переживается и относится к интимным, сокровенным проявлениям психической деятельности: поэтому при составлении инструментария нельзя не учитывать вероятную «стыдливость» гипотетического респондента;
в-четвертых, проблема межнационального и этнического конфликта крайне политизирована и контролируется не столько репрессивными органами государств, сколько различными общественно-политическими организациями. Любые попытки исследования наталкиваются на осознанное, либо неосознанное противодействие со стороны различных политических и социальных акторов объекта исследования, стремление отдельной группы и личности скрыть, либо исказить информацию. Поэтому при проведении эмпирического исследования необходимы гарантия и неукоснительное соблюдение анонимности индивидуального ответа, недопустимы прямые вопросы, которые могут привести к искажению первичных данных.
При эмпирическом исследовании этничности и межнационального конфликта целесообразно применение специальных методик, разрабо-
тайных и адаптированных для политологического поля специалистами Института этнологии и антропологии РАН (Б. Калоев, Я. Чеснов, Я. Смирнова, Н. Пчелинцева, Л. Соловьева, В. Тишков)1, а также представителями советской школы этносоциологии2. В частности, метод семантического дифференциала позволяет обнаружить интенсивность проявления авто- и гетеростереотипов в сравнении качеств «своего» народа с каким-либо «другим». Этот подход дает возможность этнографу, сопоставляя «нас» с «не-нами» по одним и тем же признакам, отчетливо осознать своеобразие собственной этничности (эффект проекции и го-моописания), а кроме того косвенно выявить и направленность национальных отношений по критерию «симпатии — антипатии».
Для раскрытия этнического «Я-образа» продуктивно обратиться и к невербальным проективным методам, в частности, к методике символического задания Лонга и Хендерсона, апробация которой в рамках исследования этничности позволила выявить самоотношение и самооценку по индексам этнической самоидентификации, этнического самоуважения и этнической маргинальности.
Как уже говорилось выше, теоретическое и эмпирическое исследование этничности требует междисциплинарного подхода, ибо феномен этнического в целом и, в частности, национальное самосознание формируются и проявляются на пересечении психологических, социальных и политических характеристик индивида и группы. Это согласуется с выводами признанных специалистов в этой области3.
См напр.: Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). - М.: Наука, 2001.-552 с.
2 См. напр.: Арутюнян .В. и др. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования.
-М. 1984.
3 См. напр.: Мангейм Дж. Б., Рич Р.К. Политология, методы исследования (пер. с англ.). - М.: «Весь
мир», 1997; Социоогия XX века: история и технологии. - Ростов-на Дону: «Феникс», 1996; Ноэль Э. Массо
вые вопросы: введение в методику демоскопии. М.: «АВА-ЭКСТРА», 1993.
Научная новизна, теоретическая и практическая значимость
исследования определятся существенной трансформацией геополитической структуры мира, изменением человеческого ракурса, необходимостью отыскания новых путей решения как прежних проблем, так и реагирования на новые угрозы.
Теоретические основы этнополитических конфликтов
Теоретические вопросы этнополитических исследований включают в себя широкую проблематику, связанную с предметом и методом, понятийным аппаратом и определением категорий науки, типологизацией этнических общностей и политических процессов, в них протекающих. Автором настоящей работы в качестве предмета исследования обозначена проблема палестинских беженцев и конфликта, связанного с арабо-израильскими отношениями, строительством еврейского государства на Ближнем Востоке.
В этой части исследования предпринята попытка анализа основных теоретических положений этничности, детерминации этноса и нации в рамках категориального аппарата этнополитологии, а также кратко рассмотрены иные аспекты этой проблемы в ракурсе комплекса политических наук.
Совершенно очевидно, что политический дискурс вокруг понимания этноса и нации имеет не сугубо теоретический характер. Эти понятия тесно связаны с вопросами государственно-политического устройства, создания, сохранения либо ликвидации различных этносоциальных и этнополитических конструкций. В частности, государственность позволяет использовать политическую власть в целях обеспечения исключительного положения отдельной этнической группы в экономической, социальной и культурной сферах, проводить политику сегрегации и дискриминации в отношении отдельных этносов.
Целесообразность теоретического рассмотрения этих категорий в рамках настоящей работы вытекает в связи с процессами этнополитиче-ского самоопределения палестинского народа, протекающего на фоне развивающихся множественных межнационального конфликтов, детермини рованных построением в Палестине еврейского государства.
Теоретический фундамент в исследование этноса, нации и связанных с ними явлений заложили Б. Андерсен, М. Вебер, К. Гирц, Э.Геллнер, Л. Гумплович, П. Кандель, Э. Кендури, X. Ортега-и-Гассет, У. Самнер, М. Хайслер, Э. Хоббсбаум, Д. Холл, Р. Хоркхаймер, обращались к этой проблеме Р. Бенедикт, А Каринер, Р. Линтон, М Линд, М. Мид, Р. Мертон, Д. Симпсон, Д. Ингер, А. Инкелес, Ф. Энгельс, К. Юнг и многие другие известные ученые. В отечественной науке достаточно известны социологические и политологические исследования этничности Р. Абдулатипова, Ю. Арутюняна, Э. Баграмова, Л. Болтенковой, А. Бороноева, Т. Бурмистровой, Н. Бердяева, Т. Бурмистро, М. Губогло, Л. Гумилева, Г. Дилегенского, А. Доронченкова, Л. Дробижевой, А. Здравомыслова, В. Иванова, С. Иконниковой, В. Кондратьева, Э. Маркаряна, Э. Паина, Г. Предвечного, П. Пуляе-ва, В. Сагатовского, 3. Сикевич, В. Скворцова, А. Сусоколова, В. Соловьева, Г. Старовойтовой, В. Тишкова, Ж. Тощенко, К. Хабибулина, О. Шкора-тана,.
Академические споры о смысле основных понятий этничности - «этнос», «народ» и «нация» всегда имели выход на политическую арену, что обусловило перманентную актуальность их детерминации. Вокруг дефиниций они развиваются особо остро в периоды трансформации политических систем и накала в международных отношениях, распада либо становлением новых общностей.
Дискуссии вокруг проблемы этничности стимулируются также двумя познавательными причинами: во-первых, потребностью разработки новых теоретических подходов, поскольку накопленный эмпирический материал не укладывался в сложившиеся ранее схемы; во-вторых, необходимостью вскрыть механизмы национальных движений и конфликтов, число которых резко возросло во второй половине XX столетия.
В литературе все чаще предлагается отождествлять термины нация и этнос. Мы полагаем такой подход некорректным, и в рамках настоящего исследования попытаемся в целях ясности их разграничить.
Современная российская политическая наука склоняется к следующему определению: нация - тип этноса, исторически возникшая социально-экономическая и духовная общность людей с определенной психологи-ей и самосознанием. Острые дискуссии о сущности и своеобразии нации как общественного явления начались еще в прошлом веке и продолжаются сегодня.
Основные школы, теоретические направления и их крупные представители стремились выделить наиболее важные, сущностные характеристики нации. Представители психологической теории, возникшей в западной политологии и социологии, сводят нацию к культурно-психологической общности людей, объединенных единой судьбой. О. Бауэр считает, что нация — это вся совокупность людей, связанных с общностью характера на почве общности судьбы. Р. Шпрингер полагает, что нация - это культурная общность, союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих личностей. Близкую к ним позицию занимает Н. Бердяев, определяя нацию как единство исторической судьбы. Осознание этой судьбы, по его мнению, и есть национальное сознание. При этом Бердяев избегает исключительно рациональной трактовки этой категории, ссылаясь и на мистический ее смысл .
Представители материалистической теории не стремились к общим определениям, выделяя в качестве существенной основы национальной общности общность экономических связей. В социологии существует и точка зрения, согласно которой нация - это искусственная конструкция, которая не имеет собственной субстанции. Питирим Сорокин убежден, что нация представляет сложное и разнородное социальное тело, подобное «бутерброду» в химии, которое распадается на ряд социальных элементов и вызвано их совокупным действием.
Беженцы в международном этнополитическом пространстве: определения, права, роль и место в конфликтном противостоянии (концептуальные построения и практика международных отношений)
Проблема беженцев на рубеже XX-XI столетий приобрела поистине глобальный характер. На нашей планете трудно найти страну, регион, континент, который в большей или меньшей степени не столкнулись бы с ней. Весьма обширна и литература, посвященная этой проблеме, включающая как научные исследования, так и периодические издания, рассказывающие о положении беженцев в современном мире1.
В современной научной литературе беженцы определяются как лица, покинувшие место постоянного проживания в результате военных действий, преследования или других чрезвычайных обстоятельств2.
В официальном бюллетене Организации Объединенных Наций за 1951 г. дается определение понятию «беженец»: «Либо это каждый, кто находится за пределами государства, гражданством которого он обладает, в результате определенных событий, которые послужили причиной страха быть подверженным гонениям или преследованиям по расовому или религиозному признакам, по причине гражданства или принадлежности к определенной социальной группе, а также из-за его политических взглядов, вследствие чего он не может или не хочет воспользоваться защитой данного государства; либо это лицо без гражданства, проживающее за пределами страны его прежнего проживания, которое не может или не желает вернуться в данное государство по причине этого страха»3.
Таким образом, «беженец» - это международно-правовой термин, зафиксированный в ряде документов ООН (о них речь пойдет далее). Что касается строго научной дефиниции этого понятия, то его, на наш взгляд, пожалуй, ещё не выработано. В нашем обыденном сознании оно связывается обычно со всеми, кто вынужден, спасаясь от любой угрозы, покинуть место своего постоянного обитания. В международном праве понятие «беженец» гораздо более сужено. Вместе с тем, ряд организаций, существующих в региональных рамках, стремятся дополнить принятое ООН определение и внести в него ту проблематику, которая отражает особенности конкретного ареала. Эти аспекты мы также рассмотрим в данном разделе диссертации.
Проблема беженцев рассматривается исследователями с различных сторон. Здесь может превалировать, например, социологический или психологический ракурс. Мы же прослеживаем связь этой проблемы с международным политическим процессом, глобальными и региональными проблемами и конфликтами.
Существует значительный объем источников, прежде всего документальных, касающихся вопросов, связанных с палестинскими беженцами. Именно эти источники в существенной мере и послужили основой нашей диссертации, к ним мы постоянно будем обращаться в ходе изложения и анализа материала.
Поскольку в центре нашего исследования - роль проблемы палестинских беженцев в урегулировании конфликта на Ближнем Востоке, необходимо дать общее представление о международных документах о статусе беженцев, а затем перейти к анализу дистанции, разделяющей правовое регулирование проблем беженцев и реальное их существование.
Впервые с проблемой беженцев международное сообщество полномасштабно столкнулось в начале XX века, хотя крупные переселения людей известны с незапамятных времен.
Огромные массы людей спасались бегством во время нашествий иноземных народов и их армий. Жители Иудеи вынуждены были бежать в Египет под ударами Ассирии; под натиском гуннов уходили с мест своего обитания готы; варвары способствовали «великому переселению народов»; в результате крестовых походов из «святых мест» изгонялись «иноверцы»; тата ро-монгольское нашествие заставило искать спасения за пределами своей родины многие тысячи людей.
Лица, именуемые в дальнейшем «беженцами», появились в результате войн, межэтнических и межрелигиозных конфликтов, а также в связи с распадом огромных империй и освободительным движением в колониях. Из гуманных соображений международное сообщество взяло на себя функцию их защиты и материальной помощи.
Модель действий в их защиту была разработана еще Лигой Наций. Согласно этой модели, беженцы каждой категории подразделяются по их национальному или территориальному принципу, а также в связи с отсутствием дипломатической защиты со стороны своего государства. Это «категориальное» разделение отличалось простотой истолкования, и согласно ему легко устанавливался статус беженца для конкретной личности.
Несмотря на давность этого положения, лица, получившие данный статус, сохраняют его до нашего времени. Маловероятно, что кто-то из них потребует вторичного признания этого статуса (хотя подобная возможность и предусмотрена). Исходя из этого, лица, получившие статус «беженец» в период, предшествующий Конвенции 1951 г., обозначаются термином «уставные беженцы».
После окончания второй мировой войны проблема беженцев еще более усугубилась и возникла необходимость в международном документе, определяющем правовой статус беженцев. Было принято решение разработать единый документ, содержащий общие определения для всех лиц, которым присваивается статус беженца.
Конвенция о статусе беженцев была принята на «Конференции полномочных представителей ООН» 28 июля 1951 г. и вступила в действие 21 апреля 1954 г. В настоящее время к ней присоединилось 114 стран. Также по этому вопросу ООН был принят Протокол от 31 января 1967 г., касающийся статуса беженцев.
По этим документам статус беженцев для лиц, находящихся на территории некоего государства, устанавливает само государство, руководствуясь
вышеназванными документами, которые предусматривают установление сотрудничества между Договаривающимся государством и Управлением Верховного комиссара по делам беженцев в части положений этих соглашений. Это же относится и к определению статуса беженца в соответствии с положениями, принятыми в различных Договаривающихся государствах.
В соответствии с протоколом, исходя из общих положений, содержащихся в Конвенции 1951 г., беженцем является любое лицо, которое «в результате событий, происшедших до 1 января 1951 г., ив силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений, находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой защитой вследствие таких опасений; или, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений»1.
Основными тремя положениями Конвенции и Протокола являются следующие: - положение, дающее право определения тех лиц, кто является беженцами; - положение, определяющее правовой статус беженцев, их права и обязанности в стране-убежище; - другие положения, связанные с применением и толкованием документов с административной и дипломатической точек зрения. Кроме этих основных документов существует Устав управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, который содержит определение тех лиц, на которых распространяется компетенция Верховного комиссара, возглавляющего Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ). Таким образом, лицо, которое соответствует критериям Устава (УВКБ), пользуется защитой Верховного комиссара ООН, независимо от того, присоединилась ли страна его проживания к Конвенции или к Протоколу и признается ли заинтересованное лицо хотя бы одним документом.
Палестинская проблема на повестке дня ООН: международное сообщество и гарантии защиты беженцев
Пункт палестинской проблемы исчез из повестки дня Генеральной Ассамблеи ООН в начале 50-х гг., хотя ООН каждый год принимала резолюцию, в которой выражалось сожаление по поводу того, что не предпринимается никаких действий по выполнению резолюции №194 о возвращении на родину палестинских беженцев и предоставления им компенсации. С принятием резолюции ООН № 3236 от 22.11.1974 проблема Палестины вновь стала основным отдельным пунктом повестки дня, каждый .год обсуждавшимся Генеральной Ассамблеей, а в дальнейшем ООП получила место наблюдателя в ООН под именем Палестины. Был сформирован постоянный международный комитет по осуществлению палестинским народом своих прав, не вступивший в действие. Этот комитет должен был заниматься пропагандой в целях привлечения общественного внимания к проблеме Палестины и активизации действий для ее решения.
В этом же году Я. Арафат выступил в ООН с речью, в которой отводил обвинения в терроризме, обращенные к ООП, и разъяснял позицию ООП в отношении мирного урегулирования арабо-израильского конфликта. Он, в частности, сказал: «Господин Председатель, те, кто обвиняет наше революционное движение в терроризме, поступают так с целью увести в мировое общественное мнение от видения реальных фактов, скрыть от международной общественности нашу истинную позицию, которая включает в себя достижение справедливости и самозащиту... Того, кто отстаивает справедливые цели, кто борется за свободу и независи мость своей родины против насилия, оккупации и колонизации, ни в коей мере невозможно называть террористом. В противном случае американцев, когда они с оружием в руках выступили против Британского колониализма, тоже рассматривали бы как террористов, европейское сопротивление, поднявшееся против нацизма, также рассматривалось бы как террористическое движение...1
Я. Арафат обратил особое внимание на факты и тактику военного устрашения, которые вынудили палестинский народ покинуть родину. Последние отражены в официальных документах, распространенных в Организации Объединенных Наций. В его выступлении речь шла о том, что тысячи сынов и дочерей палестинского народа были убиты, что десятки тысяч были вынуждены покинуть свои дома и возделанные поля на землях своих предков... Он напомнил о поджоге Аль-Маджид аль-Акса в Иерусалиме, о разграбленных сокровищах церкви Воскресения.
В речи Я. Арафата подчеркивалось, что немногие палестинские арабы, которых не смогли заставить эмигрировать со своих земель в 1948 г., оказались беженцами на своих собственных территориях. С точки зрения израильских законов, к ним относятся как к гражданам второго или даже третьего сорта, поскольку восточные евреи являются гражданами второго сорта.
Я. Арафат говорил о тех, кто остался под оккупацией на Синае и Го-ланских высотах, о бомбежках школы «Бахр аль-Бакр» и фабрики «Абу За-баль» в Египте, о разрушении сирийского города эль-Куейтр и о событиях на юге Ливана.
Я. Арафат заявил: «Господин Председатель, наш народ многие годы претерпевает горести войны, разрушений и изгнанничества, наш народ проливал кровь своих сынов, которую не оплатить никакими деньгами. Наш народ, как никакой другой, страдал от оккупации, изгнанничества, террора. Однако все это не делает наш народ мстительным и злопамятным. Так же, как это не заставит нас попасть в ловушку расовой дискриминации или утратить способность различать наших настоящих врагов и друзей.
Мы осуждаем все преступления, совершенные в отношении евреев и все виды явной и убежденной дискриминации, от которой страдали исповедующие иудаизм.
Господин Председатель, ...иудейский боец Ахуд Адиф предстал перед израильским военным трибуналом и сказал: «Я не разрушитель, я принадлежу к числу верящих в создание демократического государства на этой земле». Сейчас он находится вместе с его коллегами в застенках.
Тамже, перед теми же судьями, предстал один из настоятелей христианской церкви, митрополит Кабуджи. Он поднимает пальцы, сложенные в виде символа победы, и говорит: «Я тружусь на благо мира в Палестине, чтобы все жили на мирной земле в мире». Этот митрополит может обрести ту же самую участь - оказаться в застенках.
Почему же, господин Председатель, мне не мечтать и не надеяться, если именно революция осуществляет мечты и чаяния?! Давайте же все вместе постараемся осуществить мечту о том, чтобы я вернулся вместе со своим народом из изгнанничества, чтобы жить вместе с этим иудейским бойцом и его товарищами и этим борющимся христианским священником и его братьями под сенью единого демократического государства, в котором христианин, иудей и мусульманин живут в условиях равенства, справедливости и братства...»1.
В 1975 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 379, признающую сионизм расистским движением. Совет Безопасности также принял многочисленные резолюции, осуждавшие Израиль и его постоянные акты агрессии против палестинского народа и соседних арабских стран. Приведем некоторые из них: - Резолюция № 178, принятая в марте 1962 г., в которой осуждалось нападение Израиля на г. Тивериада. - Резолюция № 248, принятая в марте 1968 г., в которой осуждалось нападение Израиля на г. Караме. - Резолюция № 262, принятая в декабре 1968 г., в которой осуждалось нападение Израиля на аэропорт г. Бейрута. - Резолюция № 265, принятая в апреле 1969 г., в которой осуждалось нападение Израиля на г. Сальт в Иордании. А также ряд других резолюций, касающихся г. Иерусалима, в частности следующих: - Резолюция № 271, принятая в сентябре 1969 г., в которой осуждались действия Израиля и содержалось требование об отмене мер, предпринятых им в отношении Иерусалима. - Резолюция № 425, принятая в 1978 г. требовала вывести израильские войска из южной части Ливана без всяких предварительных условий. - Резолюций № 465, принятая в 1980 г., требует ликвидации существующих и прекращения основания новых поселений. - Резолюция № 476, принятая в июне 1980 г., объявлявшая все меры, предпринятые Израилем в отношении Иерусалима, незаконными. - Резолюция № 478, принятая в августе 1980 г., где объявлялось об отказе ООН признать присоединение Иерусалима к Израилю и об отзыве оттуда дипломатических миссий.
Переговорный процесс как фактор мирного урегулирования конфликта на Ближнем Востоке
Решение о создании рабочей группы по проблемам беженцев было принято незадолго до того, как состоялась организационная встреча в Москве в соответствии с просьбой палестинцев, которые видели во введении такой группы проявление нового политического измерения, отсутствующего в остальных четырех рабочих группах. Формирование данной структуры послужило важным сигналом для палестинских беженцев за пределами Западного берега Иордана и сектора Газы, осознающим, что палестинское руководство не забыло о них1.
На организационной встрече, состоявшейся в Москве, рабочую группу возглавила Канада; Соединенные Штаты, Европейский Союз и Япония совместно должны были заниматься организационными вопросами. Рабочая группа провела семь заседаний с участием всех её членов: соответственно в Оттаве 13-15 мая 1992 г. и 11-12 ноября 1992 г., в Осло 11-13 мая 1993 г., в Тунисе 12-14 октября 1993 г., в Каире 10-12 мая 1994 г., в Анталии (Турция) 13-14 декабря 1994 г. и в Женеве 11-14 декабря 1995 г.
Сущность палестинской позиции состояла в том, что необходимо придерживаться решений ООН по проблеме беженцев и выполнять их. В особенности это касалось резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 194, принятой в декабре 1948 г., призывающей в одном из её пунктов разрешить беженцам вернуться в свои дома, «если они пожелают того», и выплатить компенсации за утраченную собственность. Израиль сопротивлялся попытке принять резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН № 194, которая могла послужить отправной точкой для начала переговоров. Его представители считали, что рабочая группа по проблемам беженцев является единственным местом, где может происходить обсуждение только гуманитарных сторон проблемы палестинских беженцев, улучшения их социального положения и условий их существования1.
Палестинцы рассматривали рабочую группу по проблемам беженцев в качестве трибуны, с которой можно поднять конкретные вопросы. Несмотря на то, что вопросы эти носили, в сущности, гуманитарный характер, им все же было свойственно некое политическое измерение; в этой связи можно упомянуть, в частности, вопрос о воссоединении семей2.
Два первых раунда переговоров в Оттаве прошли под знаком процедурных разногласий, которые нашли концентрированное выражение в вопросе о формировании палестинской делегации. Израиль прервал первую встречу, заявив протест против присутствия в палестинской делегации палестинцев, которые живут за пределами оккупированных территорий, что со стороны Израиля рассматривалось в качестве шага, прямо противоречащего условиям мадридской конференции. Впоследствии новое израильское правительство, пришедшее к власти, согласилось на участие в делегации палестинцев, живущих в изгнании на разных территориях, выставив условие, чтобы эти представители не являлись членами Организации Освобождения Палестины или Национального Совета Палестины, а также чтобы не выносилась на обсуждение тема «права возвращения на родину».
Второй раунд переговоров проходил под председательством доктора Мухаммада аль-Халладжа, который являлся бывшим известным членом Национального Совета Палестины. Это побудило израильтян вновь прервать переговоры. Спустя день напряженных неофициальных бесед израильтяне выяснили, что аль-Халладж не является членом Национального Совета Палестины с 1991 г. Это привело к разрешению процедурного конфликта.
Вопрос о представительстве привлекал наименьшее внимание в ходе третьей встречи, состоявшейся в Осло в мае 1993 г. Но вопрос о представительстве вновь оказался в центре внимания рабочей группы по проблемам беженцев после победы Беньямина Нетаньяху на выборах, которые прошли в Израиле в мае 1996 г., поскольку была отложена встреча для обсуждения понятия «адаптации». Она, по предварительной договоренности, должна была состояться в июне в Риме. Официальным поводом для отсрочки встречи послужили трудности в деле нахождения соответствующих экспертов для участия в ней1.
На первых раундах переговоров заметную роль играли также различного рода разногласия относительно ассимиляции палестинских беженцев в государствах, согласившихся принять их, а также обсуждения их политического права на возвращение в Палестину. Рабочая группа по проблемам беженцев получила широкие полномочия в осуществлении своей деятельности, направленной на облегчение бедственного положения и страданий тех, кто вынужден был покинуть родину в результате арабо-израильского конфликта. Кроме того, группа руководствовалась в своей деятельности предположением, согласно которому улучшение условий жизни палестинских беженцев и поиски политического решения — два вопроса, взаимодополняющих друг друга и неотделимых один от другого.
По завершении формирования рабочей группы по проблемам беженцев были выделены три широкие области, в которых должна была разворачиваться её деятельность: определение сферы, включающей в себя проблему беженцев, поддержка диалога относительно предложенных для обсуждения вопросов и нахождения искомых способов их решения. На первых двух встречах рабочая группа выделила шесть вопросов и назначила «наблюдателей», ответственных за работу в этих областях. Шесть этих вопросов, поиск ответа на которые был предметом обсуждения на заседаниях группы, суть следующие: информационная база (Норвегия), воссоединение семей (Франция), наращивание потенциала человеческих ресурсов, создание рабочих мест и профессиональная подготовка (Соединенные Штаты), здравоохранение (Италия), защита детей (Швеция), структура водоснабжения очистных сооружений и социально-экономические вопросы (Европейский Союз)1.
Определение сферы, включающей в себя проблему беженцев Институт прикладной социологии в Осло (ФАФО) играл первенствующую роль в этой области. На третьем раунде переговоров рабочая группа получила от него отчет со статистическими выкладками, составленными институтом в июле 1992 г., относительно условий жизни в оккупированных регионах. Поскольку эти условия в оккупированных регионах быстро менялись, ФАФО составила повторные статистические выкладки в ноябре 1993 г. и представила полученные результаты на заседании, состоявшемся в Каире.
Усилия рабочей группы по проблемам беженцев, направленные на определение сферы, включающей в себя проблему беженцев, не ограничивались только вопросом, связанным с информационной базой. Италия, как сторона, наблюдающая за здравоохранением, и Швеция, как сторона, наблюдающая за защитой детей, отправили миссии в данный регион для оценки потребностей и разработки возможных проектов в этих областях. Европейский Союз постоянно демонстрировал усилия, направленные на оказание помощи палестинским беженцам, и представил отчет о проделанной работе на встрече в Анталии.
