Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Композиция 16-86
Глава II. Звукопись 87-134
Глава III. Рифма 135 - 171
Заключение172 - 176
Список сокращений 177
Библиография
Введение к работе
Народная поэзия... Она сопровождает нас с детства. Отмирают, изменяются обычаи, но поэзия — живёт, растит, воспитывает нас, приносит эстетическое наслаждение, даёт возможность лучше познать прошлое, заглянуть в будущее... С ней человек рождается, идёт по жизни и умирает. С глубокой древности устная поэзия тесно связана с семейным бытом. Не случайно В.Г.Белинский писал: "Семейный быт есть первый и непосредственный источник народной поэзии" .
Белорусский народ имеет богатейшую и самобытнейшую поэзию, приуроченную к основным моментам жизни человека: рождению, вступлению в брак, смерти. Специфическое достояние устнопоэтического творчества белорусов — родинная (крестинная или хресьбинная) поэзия, не имеющая себе равных аналогов не только во всём славянском, но и в мировом фольклоре.
В семейной обрядовой поэзии белорусского народа родинные песни по количеству собранных материалов уступают только свадебной лирике. Они являются свидетельством уважительного отношения белорусов к женщине-матери, новорожденному ребенку (особенно мальчику), доносят до нас дыхание прошлых эпох, древнейшие воззрения на роженицу и новорожденного ребенка; это народная философия, моральные нормы, показатели высокой поэтической одаренности исполнителей.
Родинная поэзия включает песни, частушки (припевки), застольные приговорки, присказки, шутки, пословицы, доброжелательные тосты-пожелания. Однако основной её вид — родинные песни. Они и яв-
1 Белинский В.Г. Поли. собр. соч., — М., 1954, т. 5, с. 441.
ляются объектом нашего исследования.
Поскольку родинные обряды и связанное с ними устное творчество возникли ещё задолго до принятия христианства — в далёкой древности во времена язычества, — а ныне на смену крестинам пришли торжественные обеды, вечера (октябрины), на которых исполняются и традиционные песни, пожелания, тосты и т.д. , считаем наиболее оправданным термин родинная поэзия, чем подчёркивается национальная специфика этого значительного пласта белорусской обрядовой лирики. При этом следует отметить, что в русской фольклористической науке последовательно употребляется термин родильная поэзия.
Исследователи предполагают, что в праславянскую эпоху этот пласт древнейшей обрядовой поэзии принадлежал многим славянам, и прежде всего восточньшг. "Это подтверждают общие обряды и маги-
1 См.: Комаров A.M. З історії виникнення "октябрин" і "червоного
весілля" в Білоруській РСР. — Народна творчість та етнографія,
1961, №2, с 37-42; он же: Чалавек нарадзіуся. — Мн., 1967;
он же: Акцябрыны. — БелСЭ. Мн., 1969, т. І, с. 225; Борын П.
На змену старым традициям. — Літаратура і мастацтва, 1964,
10 красавіка; Иванов В.М. Новое время — новая жизнь. — Мн.: Наука и техника, 1968, с. 130-135; Грынблат М.Я, Беларуская радзінная паззія. — В кн.: Радзінная паззія. — Мн.: Навука і тзхніка, 1971, с. 36-37; Мялешка А.А. Савецкая сямейная аб-раднасць Беларусі. — Мн.: Выш. школа, 1976, с. 130-170; Гав-рилюк Н.И. Родильные обычаи и обряды украинцев. (Опыт истори-ко-этнографического картографирования в изучении динамики процессов развития явлений духовной культуры): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. — Мн., 1981, с. 19-25.
2 Гілевіч Н.С. Наша родная песня. — Мн.: Нар. асвета, 1968,
с.74; Грынблат М.Я. Беларуская радзінная паззія, с. 5-9.
ческие действия, связанные с рождением ребёнка в быту белорусов, русских и украинцев: общий для восточнославянских народов обряд завершать крестины "бабиной кашей", приговоры кума и кумы на крестинах, отражённые в этнографических описаниях хресьбин в Калужской, Орловской, Псковской, Волынской губерниях и других местах Украины и России, приговоры бабки-повитухи и кума во время хресьбинного застолья, украинские шуточные песни о куме и куме, некоторые черты русских народных песен. Все эти факты довольно убедительно свидетельствуют о том, что родинный ритуал и родинная поэзия первоначально были свойственны всем восточнославянским народам. Это — ещё одно доказательство древнерусского единства" . Нельзя не согласиться с выводами исследователя.
В статье М.Я.Гринблата "Беларуская радзінная паззія" впервые дана краткая историография этого самобытного вида национального семейно-обрядового народного творчества. Обстоятельно изучив фольклорные записи дореволюционного и советского времени, учёный пришёл к выводу, что родинная поэзия, своими корнями уходящая в далёкое историческое прошлое, в силу определённых условий в русском и украинском устно-поэтическом творчестве почти не сохранилась. "Если же в России и на Украине крестинные песни иногда и фиксировались собирателями фольклора XIX — начала XX
ст., то только в соседних с Белоруссией районах" .
К.В.Чистов подчёркивает, что традиционные русские родильные и крестильные обряды "не имели развитого словесно-поэтического сопровождения и более интересны в этнографическом, чем в фоль-
* Соломевич И. Поэзия белорусских хресьбин. — Неман, 1973, } 2,
с. 181. 2 Грынблат М.Я. Беларуская радзінная паззія, с. 6.
клорном отношении"1.
А.И.Дей отмечает, что на Украине "отдельной книгой издать
крестинные песни невозможно — их записано мало" .
У белорусов же "этот вид обрядовой поэзии распространён почти на всей их этнической территории. Притом известные в небольшом количестве тексты русских и украинских крестинных песен выявляют заметную близость к белорусским образцам и бесспорную зави-симость от них" .
Некоторые родинные песни зарегистрированы в польском фольклоре , они также "близкие к белорусским" . Іфоме того, белорусская родинная поэзия и ныне бытующая на Белосточчине, привлека-ет внимание учёных Польши .
Довольно редко встречаются родинные песни и в болгарском
1 Богатырёв П.Г., 1*усев В.Е., Колесницкая И.М., Померанцева Э.В., ПолищукН.С, Правдина И.О., Сидорова Ю.Н., Чистов К.В. Русское народное творчество. — М.: Высш. школа, 1966, с. 74.
* Дей 0.1. Принципи жанрово'і класифікації пісень. —- Народна творчість та етнографія, 1966, $2, с ІЗ.
3 Грынблат М.Я. Беларуская радзінная паззія, с. 6.
4 Bystron J.St. Slowianskie obredy rodzinne. —Krakow, 1916. —
148 s.; Dworakov/ski Ct. Zwyczaje rodzinne w powiecie Wysoko-Magov/ieckiem. — Warszawa, 1935. — 198 s.
5 Грынблат М.Я. Беларуская радзінная паззія, с. 7.
Гайдук М. Беларуская вусная народная творчасць Беласточчыны. — В кн.: Навукова-літаратурш зборнік і беларускі каляндар на 1961 год. — Беласток, [i960], 1961, с 196—202;
фольклоре .
Характерно, что обрядовое творчество литовцев2 и латышей"^ тоже располагает песнями (правда, в незначительном количестве) о родах, крестинах, кумовстве. Особого внимания заслуживает изученная нами родинная поэзия белорусов в Латгалии4 — одном из интереснейших этнографических уголков Латвии, — населённой латышами, белорусами, поляками, русскими. Латгальские белорусы сохранили многие из своих национально-бытовых черт и свой язык. Вместе с тем у белорусов Латгалии с хуторским расселением родинний обряд имел некоторые особенности (так, в районе города Индра бабку-повитуху возили на бороне не по улице, как в деревнях соседней Витебщины, а внутри дома — от красного угла до порога). Взаимовлияния и взаимопроникновения белорусской и латышской ро-
* Динеков Петър. Български фолклор. — София: Български писател,
1972, с. I, с. 335-338. о
Литовские народные песни, записанные Антоном Юшкевичем в окрестностях Пушолат и Белены со слов литовских певцов и певиц. — Приложение к "Учёным запискам императорского Казанского университета". — Казань, 1880. — 434 с; Krewe-Mickevicius V. Krikltyniij apeigos Dzukijjoje. "Musu^ Taut Osaka" . —Kaunas, V11, 1935; Lietuvies tautasakos opybraiza. —Vilnius, 1963.
^ Памятники латышского народного творчества. Собраны и изучены Иваном Спрогисом. — Бильна, 1868; Вольтер А. Материалы для этнографии латышского племени Витебской губернии. — СПб.,
1890, Ч. I.. 386 С.; Iatviesu tautasdziesmas.—Riga, Isla-
se I, 1955; Tltolins Jekabs. Latviesu tautas muzika. Bgrnu dsiesmu cikls. Bebru dziesmas. —Riga, 1971* — 163 s.
4 Сахарау СП. Народная творчасць Л;атгальскіх і Хлукстзнскіх беларусау. — Рига, 1940, ч. І. — 164 с.
динной поэзии почти не обнаруживается. Это касается как обрядов, так и песен. Отсутствие общих тем и сюжетов вызвано закреплением песен за разными стержневыми обрядовыми действиями, в большинстве случаев отличными в белорусских и латышских крестинах (например, у белорусов: "намётка", "бабина каша", "наезды" бабы; у латышей: оглашение имени окрещенного ребёнка, танец с новорожденным, рубка оцепа, подвешивание колыбели и др.).
В научных работах, рассматривающих обрядность и поэзию крестин ,
Сумцов Н. О славянских народных воззрениях на новорожденного ребёнка. — ЖМНП, СПб., 1880, ч. ССХП, с. 68-94; Дроздов М.А. Из этнографии Смоленского края. I. фестины. — Смоленский вестник, 1896, ВЬ 41, 44; Иванов П. Этнографические материалы, собранные в Купянском у. Харьковской губ. — Этнографическое обозрение, 1897, № I, с. 22-81; Карский Е.Ф. Белорусы. Очерки словесности белорусского племени. I. Народная поэзия. — М., 1916, т. 3. — 557 е.; Самцзвіч П.А. Хрзсьбінн у в. Унтальянка Барыс. раёну Менскай акругі. — Наш край, 1928, $ II, с. 34-42; Мицкевич A.M. Семейная обрядность белорусского народа. (По этнографическим материалам XIX— начала XX вв.): Автореф.дис. ... канд. истор. наук. — Мн., 1966; Грынблат М.Я. Сямейна-абрада-вая паззія. — В кн.: Беларуская народная вуснапаэтычная твор-часць. — Мн., 1967, с. 77-90; он же: Беларуская радзінная паззія.—В кн.: Радзінная паззія.—Мн.: Навука і тзхніка, 1971, с. 3-37; Гілевіч Н.С. Наша родная песня. — Мн.: Нар. асвета, 1968, —214 с; іядосік А.С. Трапным народным словам. — Мн.: Навука і тзхніка, 1971. — 135 е.; он же: Праблемы беларускай народнай сатыры. — Мн.: Навука і тзхніка, 1978. — 288 с; он же: Сямейна-абрадавая паззія. — В кн.: Беларуская народна-паэтычная творчасць. — Мн., 1979, с. 192-229.
практически без внимания остались композиция и образно-изобразительная система произведений этого древнейшего вида народного творчества. Между тем учёные постоянно подчёркивают, что многие произведения родинной поэзии "являются классически-
ми образцами подлинного народного искусства слова", заставляют нас восхищаться их "яркостью, поэтичностью, свежестью обра-зов" . Исследователь славянского фольклора Н#И, Кравцов пришёл к выводу, что "у белорусов, у которых много родильных песен, эти песни весьма поэтичны" .
Тем не менее до сих пор отсутствуют не только фундаментальные монографические исследования поэтики песен, сопровождавших родинные обряды и торжества, но даже нет ни одной статьи, посвященной тому или иному аспекту этой важнейшей проблемы. Без обстоятельного изучения композиционно-образной структуры родинных песен наше представление об общей картине развития поэтики народной лирики будет далеко не полным.
Трудность и одновременно актуальность такого исследования объясняется в значительной степени тем, что у нас нет разработанной теории поэтики фольклора, отсутствует фолькло-
4 А
ристическии словарь . А ведь так же, как нельзя перенести на фольклор методику литературной стилистики "даже в случае ограничения его произведениями словесными, устно-поэтическими",
1 Грынблат М.Я. Беларуская радзінная паэзхя, с. 10.
* Соломевич И. Поэзия белорусских хресьбин, с. 184.
3 Кравцов Н.И. Славянский фольклор. — М., 1976, с. 66.
^ Польские учёные располагают фольклористическим словарём. — См»: Slownik folkloru polakiego. — Warszawa, 1965. — 487 s.
ибо это "значит обеднить представление о стиле фэльклора" , так нельзя и перенести на народнопесенную лирику методику литературной поэтики. Предмет и методика стилистического и поэтического
анализа фольклора "должны основываться на свойствах самого фоль-
р клора" . Тем более, что "сами словесные произведения фольклора
не сводимы зачастую лишь к собственно речевым элементам, они в большей или меньшей мере включают элементы музыкальные и драматические. Язык в фольклоре не является автономной областью, и даже в тех произведениях, которые мы называем устю-поэтическими, слово живёт по иным законам, чем в прочих формах речевой деятель-ности человека" .
В.Е.Гусев даёт определение стиля фольклора как отчётливо выраженной жанрово-функциональной системы "средств полиэлементной образности, т.е. всех выразительных средств языка, музыки, пластики в их взаимосвязях, взаимодействии или в иных отношениях, которые и необходимо исследовать" . Б данном случае сказанное в полной мере относится и к поэтике фольклора.
Разумеется, что поэтика родинных песен в сравнении с "книжной" имеет определённые структурно-функциональные отличия, свои специфические образно-изобразительные особенности. Это прежде всего обусловлено тем, что в них в синкретическом виде функционируют и составляют одно неразрывное целое словесные, музыкальные и драматические элементы. Однако за неимением фольклористи-
* Гусев В.Е. 0 понятии "фольклорная стилистика". — В кн.: Поэтика искусства слова. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та,
1978, с. 6.
л Там же.
3 Там же, с. 6-7.
4 Там же, с. 7.
- II -
ческого словаря,целесообразно пользоваться достижениями современной эстетико-литературоведческой мысли.
В первую очередь, конечно, при анализе художественно-образного своеобразия белорусских родинных песен необходимо творчески использовать наблюдения и выводы о поэтике фольклора учёных прошлого и известных современных исследователей: А.Н.Веселовского, А.Х.Востокова, Е.Ф.Карского, А.А.Потебни, М.Н.Сперанского, Б.М.Соколова, Ю.М.Соколова, В.Я.Проппа, М.П.Штокмара, В.М.Сидель-никова, Д.С.Лихачёва, В.И.Чичерова, Н. П. Колпаков ой, С.Г.Лазутина, В.Е.Гусева, Т.М.Акимовой, Н.И.Кравцова, В.И.Ерёминой, Ю.Г.Круглова, А.И.Дея, Н.С.Гилевича, Н.А.Янковского, А.С.Лиса, Л.М. Соловей, Г.А.Барташевич, В.М.Ковтун и др.
Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — Л.: Гослитиздат, 1940. — 648 с; Востоков А. Опыт о русском стихосложении. — СПб., 1817. — 172 с; Карский Е.Ф. Белорусы. Очерки словесности белорусского племени. I. Народная поэзия. — М., 1916, т. 3. — 557 с; Потебня А.А. Эстетика и поэтика. — М.: Искусство, 1976. — 614 с; Сперанский М. Русская устная словесность. Введение в историю устной русской словесности. — М., 1917. — с. 474; Соколов Б. Экскурсы в область поэтики русского фольклора. — В кн.: Художественный фольклор. — М., 1926, вып. I, с. 30-53; Соколов Ю.М. Русская народная песня. — М.: Учпедгиз, 1938. — 138 с; Пропп В.Я. Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1976. — 325 с; Штокмар М.П. Исследования в области русского народного стихосложения. — М.: Изд-во АН СССР, 1952. — 423 с; Сидельников В.М. Поэтика русской народной лирики. — М.: Гос. уч.-пед. изд-во М-ва просвещ.РСФСР, 1959. — 128 с; Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы.
В.М.Сидельников совершенно справедливо отмечал, что "в каждой народной песне, как бы она ни была построена, есть стремление коллективного или отдельного творца органически связать начало и конец, дать последовательное развитие сюжетной линии путём постепенного нарастания событий".
— Л.: Наука, 1979. — 352 е.; Чичеров В. Вопросы теории и истории народного творчества. — М.: Советский писатель, 1959. — 312 с; Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня. — М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1962. — 284 с; Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. — М.: Высш. шк., 1981. — 223 с; Акимова Т.М. О поэтической природе народной лирической песни. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1966. — 172 с; она же: Очерки истории русской народной песни. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1977. — 188 с; І^сев В.Е. Эстетика фольклора. — Л.: Наука, 1967. — 319 е.; Кравцов Н.И. Поэтика русских народных лирических песен. Композиция. — М.: МГУ им. М.В.Ломоносова, 1974, ч. I. — 96 с; Ерёмина В.И. Поэтический строй русской народной лирики. — Л.: Наука, 1978. — 184 с; Круглов Ю.Г. Русские обрядовые песни. — М.: Высш. школа, 1982. — 272 е.; Дей 0.1. Поетика української* народної пісні. — Київ: Наук, думка, 1978. — 250 с; Гілевіч Н.С. Паэтыка беларускай народ-най лірьїкі. — Мн.: Выш. школа, 1975. — 287 с; Янкоускі М.А. Паэтыка беларускай народнай прозы. — Мн.: Выш. школа, 1983. — 271 с; Ліс А.С. Купальскія песні. — Мн.: Навука і тзхніка, 1974. — 206 с; Салавей Л.М. Беларуская народная балада. — Мн.: Навука і тзхніка, 1978. — 183 с; Барташзвіч Г.А. Верша-ваныя жанры беларуската дзіцячага фальклору. — Мн.: Навука і тзхніка, 1976. — 166 с. и др. 1 Сидельников В.М. Поэтика русской народной лирики, с. 42.
- ІЗ -
Народ-песнетворец всегда настойчиво заботился о том, как наиболее слаженно, просто и доступно донести до слушателей свои переживания, размышления, мечты, воззрения, весь свой духовно-житейский опыт. Потому-то он и стремился к совершенству построения словесно-музыкального текста. Об этом убедительно свидетельствуют лучшие образцы белорусских родинных песен, которые, как правило, идейно целенаправлены. Не случайно, что их композиционная структура всегда глубоко содержательна.
Выбор темы настоящей диссертации обоснован как недостаточной разработанностью данной проблемы, так и её чрезвычайной научной и познавательно-воспитательной актуальностью, поскольку, будучи одним из древнейших видов традиционного народного творчества, родинные песни отражают наиболее характерные особенности своеобразия композиционного строя и образно-изобразительной системы устной восточнославянской поэзии вообще и белорусской в частности.
Цель исследования — раскрыть не только внешнюю организацию родинной лирики, но прежде всего её внутреннюю структуру. Мы полностью придерживаемся понимания композиции, изложенного В.В.Кожиновым в "Краткой литературной энциклопедии": "...Основная содержательность композиции воплощается, конечно, не в отдельных элементах, но в их взаимодействии. Композиция есть сложное, пронизанное многосторонними связями единство (выделено автором. — А.Е.) компонентов, созданное в процессе творчества, по вдохновению, а не путём рассудочного конструирования. .. Все компоненты — как смежные, так и отдалённые друг от друга — находятся во внутренней взаимосвязи и взаимоотражении. И их отношения, и сама их последовательность содержательны, как содержательны всякого рода отступления, перебои, повторе-
«I ния и т.п."
В этой связи главное внимание мы сосредоточили на основном организующем принципе построения лирической песни, каковым является гармоническая повторяемость сюжетов, частей, строф, строк, семантико-синтаксических единиц, средств художественной выразительности (эпитетов, сравнений, метафор, гипербол, звукописи, рифмы и т.д.).
В основу анализа взяты песенные тексты из тома "Радзінная паззія" многотомного издания АН БССР белорусского народного творчества, в который вошли записи дореволюционного и советского времени, а также из сборников "Беларускі фальклор у сучасных запісах1 , "їїесні сямі вёсак" , "Песні народных свят і абрадау"5. Рассмотрены и многие неопубликованные песни, хранящиеся в архиве Института искусствоведения, этнографии и фольклора АН БССР, а также собственные записи устно-поэтических произведений, сделанные диссертантом. Наша картотека насчитывает более 1600 текстов
*- Краткая литературная энциклопедия. — М.: Сов. Энциклопедия, 1966, т. 3, с. 695.
* Радзінная паззія / Укладанне, схстэматызацыя тэкстау, уступны артикул і каментарні М.Я.Грынблата. Падбор нот, характарысты-ка напевау і музычны каментарый В.І.Ялатава. — Мн.:Навука і тзхніка, 1971. — 784 с.
^ Беларускі фальклор у сучасных запісах / Склад. В.А.Захарава.— Мн.: Выд-ва Беларус. ун-та, 1973. — 302 с.
^ Песні сямі вёсак / Укладанне і рэдакцыя Шла Гілевіча. — Мн.: Выш. школа, 1973. — 512 с.
5 Песні народных свят і абрадау / Укладанне і рэдакцыя Н.С.Гілевіча. -- Мн.: Выд-ва Беларус. ун-та, 1974. — 464 с.
родинних песен вместе с вариантами, собранными на Витебщине, Могилёвщине, Гродненщине в I960—1984 годах.
Методологической основой анализа поэтики данного вида се-мейно-обрядового творчества явилась марксистско-ленинская теория познания и отражения действительности.
Композиция
Вопросы композиции, обусловленной содержанием структуры того или иного художественного произведения, давно являются одними из центральных вопросов литературоведения и фольклористики. В.Я.Пропп в работе "Специфика фольклора" подчёркивал, что "одна из важнейших и труднейших задач фольклористики это — исследование внутренней структуры произведений, короче говоря, — изучение композиции, строя .
ВЖ.Жирмунский писал: "В понятие художественного стиля произведения входят не только языковые средства (составляющие предмет стилистики в точном смысле), но также темы, образы, композиция произведения, его художественное содержание, воплощённое словесными средствами, но не исчерпывающееся словами" . И это универсальное определение стиля весьма приемлемо в отношении к анализу, как показал О.В.Творогов, лирического стихотворения0, а также, по нашим наблюдениям, и народной песни.
Современная фольклористика вполне обоснованно считает, что "композиция в широком понимании единства макро- и микроструктуры произведений, а также приёмов их внутренней организации является основой поэтики народнопесенного творчества" .
Общеизвестно, что место композиции в лирическом произведении совершенно иное, нежели в эпическом. Исследуя стиль литературного произведения, О.В.Творогов пришёл к выводу, что композиция в стихотворении "может непосредственно выражаться в слове или словесных образах (единоначатия, параллелизм, антитезы и т.д.)"2.
Не случайно С.Г.Лазутин обратил внимание на то, что "художественные средства языка и приёмы композиции в каждом фольклорном жанре отличаются ярким своеобразием, находятся в специфическом неразрывном единстве и вместе с другими компонентами формы (сюжет, стих, мелодия и т.п.) составляют цельную художественную систему, которая является выражением стилевого облика, неповто-римой стилевой индивидуальности жанра"0.
Собственно, именно строгая и чёткая композиция обеспечивает сюжетную завершённость, логическую последовательность, ясность и выразительность ведущей идеи — основного композиционного Ътержня" произведения. О синтезирующей функции композиции в отношении к художественным средствам языка, образно-изобразительной системе и тематико-содержательному материалу хорошо сказал Л.О.Выготский: "Слова рассказа или стиха несут его простой смысл, его воду, а композиция, создавая над этими словами, поверх их, новый смысл, располагает всё это в совершенно другом плане и претворяет это в вино"1.
В работах В.М.Жирмунского, Г.Шенгели, Б.М.Соколова, Ю.М.Соколова, А.Н.Веселовского, которые не утратили своей научной ценности и для современного литературоведения и фольклористики, исследованы многие особенности построения стихотворных лирических произведений .
Довольно детально освещена в фольклористике композиция русской народной песни , сравнительно подробно рассмотрен поэтический строй украинской народной лирикіг, интересные наблюдения имеются и за тесно взаимосвязанной внутренней и внешней организацией белорусских народных neceir.
Однако до сих пор нет ни одного специального исследования композиции того или иного песенного жанра, а тем более — произведений конкретных жанровых разновидностей белорусской народной поэзии.
Говорить о композиции белорусской родинной поэзии необходимо с обязательным учётом той особенности, что в песнях этого жанра большое значение имеет не только описываемое событие, но и отношение к нему исполнителей, "уровень" соотнесения их чувств, переживаний, размышлений, сомнений, убеждений и т.д. с внутренним миром лирических персонажей, т.е. ассоциативность как композиционный приём. Немаловажная роль в идейно-художественной жизни родинных песен принадлежит и самому процессу обряда, который они сопровождают и который, как правило, состоит из каноничных, точно регламентированных частей, а это, несомненно, со своей стороны регламентирует и идейно-образную систему, и обусловленную содержанием структуру произведения. Большинство сюжетов белорусских родинных песен соткано из типичных ситуаций, их персонажи в основе своей традиционно стабильны (роженица, молодой отец, новорожденный, бабка-повитуха, кум, кума). По своему содержанию родинная поэзия наиболее связана с деревенским бытом, с деревенскими реалиями. Естественно, что традиционность содержания влечёт за собой и традиционность архитектоники, которая выражает не только внутренние связи компонентов песни, но и "связи всего художественного комплекса этих компонентов с материалом изображённой действительности .
Звукопись
Родинная поэзия Белоруссии — яркий пример чуткого отношения народа-певца к звучанию слова, к его эвфонической инструментовке, характеризующейся удивительным богатством и разнообразием приёмов.
Самобытный музыкально-поэтический язык белорусских родинных песен вырабатывался в течение многих столетий. От него всегда отталкивались народные песнетворцы всех последующих эпох, создавая новые тексты, относящиеся к родинным обрядам. Они неустанно мастерски распределяли в каждой строчке только ей характерные звуковые повторы соответственно конкретным задачам образно-языковой и эмоционально-эстетической выразительности той или иной песни.
Исследователь поэтики белорусской народной лирики Н.С.Гиле-вич пришёл к совершенно справедливому выводу, что "непросто в сокровищнице подлинно народной песенной лирики найти произведение, не звенящее ассонансами или аллитерациями, анафорами или эпифорами, внутристрочными созвучиями, звуковой "перекличкой" одинаковых или однокоренных слов и другими звуковыми повторами" .
О том, что это именно так, убедительно свидетельствует и проведенный нами эстетический анализ родинной поэзии белорусов.
Коллективные безымянные создатели различных в жанровом от-отношении разновидностей песен, сопровождавших родинные обряды, большое значение придавали их звуковому оформлению.
Здесь следует сделать небольшое отступление принципиального общетеоретического плана. Некоторые современные фольклористы і " предостерегают от якобы случайного наличия в отдельных народнопоэтических произведениях чётко выраженной звукописи. В частности, С.Г.Лазутин, отмечая большое значение звуковых повторов при создании русских пословиц, пишет: "Вместе с тем не следует в любом случайном совпадении звуков видеть преднамеренный приём "звуковой инструментовки", например: "Всё на свете крыто корытом", "Холопе на боярина не послух", "Горе только одного рака красит", "Был бы бык, а мясо будет"й, или "Садила баба бобы, а уродилися клопы", "За мужем жена — всегда госпожа", "Не годы, а горе ста-ритиЖ. В приведенных пословицах некоторые гласные и согласные повторяются совершенно случайно и не выполняют никаких определённых, преднамеренных идейно-художественных функций .
Так ли это? Как раз в приведенных пословицах звукопись играет довольно важную идейно-художественную функцию, что, кстати, вполне обстоятельно показали Ю.М.Соколов и М.П.Штокмар. Однако случайна ли она? Как известно, одна из особенностей фольклора именно в том и заключается, что народ-художник — пусть порой и "неосознанно", а интуитивно — на протяжении столетий шлифовал каждую фразу, каждую строчку, приближая её к тому, что называется Поэзией. И особенно это характерно неустанной, ювелирной работе над песенным текстом, на который весьма ощутимо влияет мелодия. Как раз она "и помогает, — подчёркивает Н.С.Гилевич, — подбирать и соединять слова так, чтобы строка звенела и пелась сама по себе, даже без музыки; в отношении к поэтическому тексту она является, можно сказать, ещё и инструментом проверки его эвфонических возможностей: если только текст неблагозвучный, шероховатый, глухой — слышится не тот "звон", и тогда работа по музыкально-поэтической шлифовке песни — работа народных мастеров-песнетворцев — продолжается. Мелодия не сглаживает, не скрывает, а, наоборот, выявляет неудачные, трудные для произношения сочетания согласных и не уживается с ними, требует и добивается звучания свободного, лёгкого, естественного" .
"Случайного" в настоящем искусстве не бывает. И хотя вряд ли народ думал — в том понимании, как это свойственно, скажем, поэтам-стихотворцам, — о подборке и расстановке звуков, он, тем не менее, сам того даже не зная и не подозревая, постепенно приходил к наиболее ясному, чёткому, образному, звучному выражению простым обыкновенным словом своих мыслей и чувств. Весь секрет в том, что оно, обыкновенное слово, "непроизвольно" поставленное в определённый ряд в сочетании с другими словами, наполняется всей своей эмоциональной силой, глубоко воздействуя на слушателя. В связи с этим приведём меткое высказывание известного греческого теоретика искусства Костаса Варналиса: "Каждое слово обладает определённой смысловой, ритмической и звуковой ценностью. Взятое изолированно, оно безразлично. Это слово — неподвижный, мёртвый элемент речи. Сочетание слов — вот в чём выражаются мысль и волнение... Но в художественной речи слова имеют цель не просто выражать мысль и волнение, но и выражать их эстетически... В этом случае берётся в расчёт главным образом звуковая и ритмическая ценность слов" .
Идейно-эстетическое совершенство и ценность устнопоэтиче-ских творений народа — а в данном случае мы имеем в виду родин-ные песни — как раз видится и в том, что их зв ковая инстр мен-товка органически сочетается с безусловной естественностью, с неподдельной достоверностью. В этом нетрудно убедиться, обратившись к примерам. Вот некоторые, взятые из тома "Радзінная лаэ-зія": "Стаіць святліца брусаваная" (79), "А рой, рой ды па мору плывець, Колечка Танечку за ручку вядзець" (69), "Шапковая шну-роука, у грэбеньках галоука" (237), "Цераз бор, бор дарожка" (588). Подобные примеры (а их можно привести множество) без лишних комментариев говорят о том, что народ-творец — гениальный мастер утончённой и ненавязчивой звукописи, появление которой продиктовано самой темой, интонацией, внутренней эмоциональной содержательностью устнопоэтического произведения.
Рифма
Одним из важнейших элементов белорусских родинных песен является рифма — "композиционно-звуковой повтор преимущественно в конце двух или нескольких стихов, чаще — начиная с последнего ударного слова в рифмуемых словах" (А.П.Квятковский) . Ей, как никакому другому поэтическому атрибуту, присуща функция активнейшего воздействия на смысл, ритм, интонацию, фонику, синтаксис — и вообще на всю образно-изобразительную систему произведения.
Прежде чем приступить к анализу рифмы в белорусской родин-ной поэзии целесообразно хотя бы кратко дать изложение позиций некоторых фольклористов и стиховедов относительно рифмы в народной песне в связи с объектом нашего исследования.
Как известно, многие русские фольклористы утверждают, что народной песне, особенно её традиционным жанрам, рифма не характерна. В частности, ещё А.Х.Востоков, отмечая наличие преднамеренных рифм в новейших песнях, писал: "Напротив того старинным песнетворцам русским рисмы были незнакомы, ибо ежели у них и попадаются иногда созвучные слова, в конце ли, в середине ли или в начале стиха, то оные не с намерением приисканы, а случайно и непринуждённо, так сказать, слились с языка их, — и конечно игривостью своею украшают стих, но всё ещё не могут названы быть рифмою, в том смысле, в каком мы ныне принимаем сие слово" .
М.Н.Сперанский также говорил об отсутствии рифмы в структуре устно-народного стиха древней поэзии. "Если в устном стихе и встречается нечто похожее на созвучия в конце его, т.е. что-то в роде рифмы, — писал он, — то является она отнюдь не как рифма в собственном смысле, а как пришедшееся в конце строк созвучие, которое, как одно из средств придания музыкальности стиху, употребляет устная поэзия и внутри самого стиха .
Аналогичной точки зрения придерживается и большинство советских учёных. Так, Л.И.Тимофеев в монографии "Теория литературы" подчёркивал: "Характерной чертой и античного, и народного русского стиха является отсутствие в них рифмы" . Правда, в специальном исследовании теории и истории русского стиха он сделал весьма существенную оговорку относительно эпизодического появления рифмы и в народном стихосложении3.
Рассматривая звуковую организацию песенного языка, В.М.Си-дельников обратил внимание на наличие в текстах звуковых повторов, подчёркивающих ритмическую законченность строки4. "Но эти звуковые созвучия, — считает он, — не являются рифмой в современном понимании. Иногда бывают просто синтаксические подобия строк"0.
В новейших работах о поэтике русского фольклора тоже господствует это мнение о рифме в народной песне. "Традиционные лирические песни, — пишет С.Г.Лазутин, — как правило, не знали рифмы. А если она в них иногда и встречалась, то в отличие от рифм новых песен и частушек не выполняла каких-либо определённых ритмико-композиционных функций, была не преднамеренной, а случайной, стихийно возникшей на основе синтаксического параллелизма строк" .
Н.М.Гринчик также утверждает, что рифма в народных песнях — довольно редкое явление. "Правда, — отмечает он, — рифма иногда встречается и в народных, особенно танцевальных, песнях, час-тушках..." . А между тем ещё отец белорусской филологии академик Е.Ф.Карский пришёл к чёткому и аргументированному выводу: "В бе-лорусской народной поэзии рифма встречается очень часто" . Решительно придерживаясь мнения Е.Ф.Карского, прекрасный знаток народного творчества и тонкий исследователь его поэтики Н.С.Гиле-вич обратил внимание на весьма важное обстоятельство методологического характера: "...Исследуя тот или иной вопрос фольклорной поэтики, необходимо учитывать национальную специфику народного творчества, а для этого обязательно исходить из конкретного анализа фольклорных материалов. Думается, что белорусские исследователи звуковой организации народного стиха несколько неосторожно перенесли на белорусский фольклор некоторые выводы русских фольклористов о рифме в русской песенной поэзии"4.
Именно некоторые выводы, ибо известны и другие взгляды исследователей теории и истории русского народного творчества. Заслуживает внимания, например, следующее суждение В.И.Чичерова:
"Для народной песни характерно разнообразие сочетания стоп, нелитературный характер рифмы, её кажущаяся случайность, её скопление в одних строках и отсутствие в других, вольности в ударениях, обусловленные ритмикой мелодии. ...А.Х.Востоков был отчасти прав, указывая, что народной песне незнакома рифма. Отсутствие рифмы только кажущееся. В народной поэзии рифма есть, но рифма своеобразная, отличающаяся от рифмы стихов"1.
Как видим, среди русских учёных нет единого мнения: характерна рифма народной песне или не характерна, а наблюдаются лишь "созвучные слова" (А.Х.Востоков), "что-то в роде рифмы" (М.Н.Сперанский), "звуковые созвучия" (В.М.Сидельников).
Что же касается белорусской народной лирики, то "есть все основания, — подчёркивает Н.С.Гилевич, — говорить именно о рифме, а не просто о звуковых созвучиях, появившихся в результате синтаксического параллелизма" .
И.Д.Ралько назвал рифму, "а при отсутствии её — исключительное богатство клаузул" в числе основных метроритмических принципов белорусского народного стихосложения0.
Н.С.Гилевич , а затем и В.М.Ковтун на богатых и ярких примерах довольно убедительно показали широкое наличие рифмы в белорусской народной песне. Наша задача — всесторонне проанализировать разнообразнейшую рифмовку народных песен, сопровождавших белорусские родинные обряды и торжества.
Е.Ф.Карский, исследуя строение стиха в белорусских народных песнях, писал: "Рифма особенно свойственна песням плясовым и бли-жайше родственной с ними новейшей частушке, но и песням древнего происхождения также не чужда рифла" .
Родинные песни, возникшие в далёком прошлом, ещё до принятия христианства, как раз и являются прекрасными образцами белорусской национальной поэзии. Обстоятельное изучение рифмы в них позволяет дать более глубокое и чёткое представление о рифле в белорусской народной лирике вообще. Сразу отметим, что многие родинные песни изумляют чрезвычайным обилием в их словесно-музыкальном тексте панторифм — когда буквально все слова нескольких поэтических строк изящно рифмуются: "Папаліла бабулічка ясны све-чы, сідзючн, / прагледзіла бабулічка ясны вочы, глядзючы" (РП, 178), "Гараць свечачкі, усхлшаючы, / плачуць дзетачкі, уздыхаю-чы" (РП, 61), "Падушачкі пуховыя, / засцілачкі шауковыя" (РП, 264), "Дубровачка зашумела, / галовачка забалела" (ФАА, 31), "Лу-чыначку не паліу, / сямеечку не будзіу" (ФАА, 106), "Калысачка цясовая, / дзіцятачка гатовае" (ФАА, 151).
