Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Актуальные проблемы функционально-сопоставительного исследования частиц в лингвистике 9
1.1. Немецкие частицы как самостоятельная часть речи в современной науке о языке 9
1.1.1. Немецкие частицы в свете грамматических теорий зарубежных лингвистов 15
1.1.2. Проблема частиц в современном немецком языке с точки зрения отечественных лингвистов 21
1.2. Частицы русского языка в отечественной и зарубежной русистике 24
1.3. Предпосылки и проблемы проведения сопоставительных исследований 32
1.3.1. Контрастивная лингвистика как составная часть компаративистики 36
1.3.2. Целесообразность проведения функционально- сопоставительных исследований частиц для выявления их национального своеобразия 40
Глава 2. Национальная специфика немецких пресуппозитивных частиц как особого класса частиц (в сопоставлении с русским языком) 46
2.1. Определение, критерии отграничения и корпус частиц с пресуппозитивной функцией 46
2.2. Релевантность современных прагматических теорий для выявления функций частиц 48
2.2.1. Пресуппозиция как необходимый компонент коммуникации 52
2.2.2. Фреймы как составная часть диалогического общения 58
2.3. Немецкие частицы в диалогическом дискурсе в зарубежных и отечественных лингвистических исследованиях 63
2.4. Русские частицы с пресуппозитивной функцией в исследованиях отечественных и зарубежных лингвистов 71
Глава 3. Значение и функционирование немецких пресуппозитивных частиц в диалоге (в сопоставлении с русскими функциональными аналогами) 75
3.1. Функциональные особенности частицы dock и ее русские соответствия в диалогическом дискурсе 75
3.2. Значение частицы ja и ее русские функциональные соответствия 87
3.3. Частица denn в сопоставлении с ее русскими функциональными аналогами 95
3.4. Частица (ein)mal и ее функциональные соответствия в русском языке 106
3.5. Частицы blofi и пиг: их соотношение, контекстуальные сходства и их русские функциональные соответствия 111
3.6. Частица man: ее квазисинонимы в немецком языке и русские функциональные соответствия 121
3.7. Функции частицы wohl и ее русские соответствия 124
3.8. Функциональные особенности частицы auch и ее русские аналоги в диалоге 135
3.9. Особенности функционирования частицы schon и ее русские аналоги в диалогическом дискурсе 143
3.10. Частица aber и ее функциональные соответствия в русском языке 152
3.11. Частицы eben и halt: их территориальные особенности, соотношение и русские функциональные аналоги 156
3.12. Функции частицы eigentlich в сопоставлении с русскими соответствиями 161
3.13. Частица vielleicht и ее функциональные соответствия в русском диалогическом дискурсе 165
3.14. Функциональные особенности частицы etwa и ее аналоги в русском языке 169
Выводы по 3-ей главе 174
Заключение 176
Библиографический список использованной литературы 180
Приложение 212
- Немецкие частицы как самостоятельная часть речи в современной науке о языке
- Частицы русского языка в отечественной и зарубежной русистике
- Определение, критерии отграничения и корпус частиц с пресуппозитивной функцией
- Функциональные особенности частицы dock и ее русские соответствия в диалогическом дискурсе
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено описанию функциональных особенностей немецких пресуппозитивных частиц в диалогическом дискурсе в сопоставлении с русским языком.
Теоретическую базу исследования составили основные положения грамматики о классификации частей речи (В.Шмидт, В.Юнг, В.В.Виноградов, В.Г.Адмони, О.И.Москальская, Е.И.Шендельс, Н.Ю.Шведова и др.) и о служебных частях речи в немецком и русском языках (А.Т.Кривоносов, Х.Вейдт, Г.Хельбиг, В.Вольски, Е.А.Крашенинникова, Н.А.Торопова, А.Мирович, И.А.Киселев, Т.М.Николаева, Л.Цыбатов и др.), ряд положений прагмалингвистики (Дж.Р.Серль, Дж.Остин, Т.А.ван Дейк, Ф.Кифер, Н.Д.Арутюнова, Г.Г.Почепцов, Е.В.Падучева, М.Л.Макаров, В.В.Богданов, А.А.Романов и др.), когнитивной лингвистики (Т.А.ван Дейк, А.Вежбицка, Е.В.Падучева и др.), логики (Г.Фреге, Ч.Филлмор, М.Минский и др.), контрастивной лингвистики (Р.Конрад, Э.Косериу, В.Н.Ярцева, В.Г.Гак, О.Н.Селиверстова, У.К.Юсупов, Р.Штернеманн и др.).
Актуальность работы. Интерес к проблемам частиц с точки зрения выполняемых ими коммуникативных функций обусловлен недостаточной разработанностью в современной науке вопросов, связанных с интеракциональным характером частиц в немецком языке и их национальной спецификой. Многообразие функций частиц в процессе коммуникации неоднократно отмечалось в ряде работ по грамматике немецкого языка (А.Т.Кривоносов, Г.Хельбиг, Е.И.Шендельс, Е.А.Крашенинникова, Х.Вейдт, Э.Хентшель, Н.А.Торопова, В.Вольски и др.), однако большинство исследований частиц проводилось в семантико-синтаксическом аспекте. Выбор данной темы исследования обусловлен и тем, что недостаточно изучены вопросы, связанные с определением корпуса немецких частиц, с неоднозначной оценкой функций частиц в прагматическом аспекте. Практически отсутствуют исследования, посвященные условиям сочетаемости частиц между собой и выполняемым
комплексами частиц функциям. Немногочисленны и контрастивные исследования немецких частиц (А.Т.Кривоносов, Н.А.Торопова, Х.Вейдт, С.Мази, Л.Цыбатов и др.), хотя необходимость таких исследований диктуется задачами прикладного характера.
Объектом исследования является группа частиц (doch, denn, ja, etwa, schon, aber, nur и др.) в сопоставлении с русскими частицами. Диссертация посвящена изучению этого разряда слов в различных прагматических типах высказываний в структуре диалогического дискурса.
Цель данного исследования - определение роли частиц как особого функционального разряда слов в интеракциональном процессе, выявление национальной специфики частиц и уточнение их прагматического значения.
Поставленная цель обусловила следующие задачи исследования:
Описать гетерогенный класс частиц в современном немецком языке, предварительно определив основные критерии отграничения частиц от других неизменяемых слов.
Отграничить группу пресуппозитивных частиц в классе немецких частиц в структуре диалога.
Охарактеризовать условия употребления пресуппозитивных частиц в различных прагматических типах высказываний и в рамках определенных фреймов.
Выявить национальную специфику немецких высказываний, содержащих пресуппозитивные частицы, привлекая для решения этой задачи данные русского языка.
Научная новизна исследования заключается прежде всего в том, что немецкие пресуппозитивные частицы рассматриваются с привлечением прагматических теорий и использованием понятий «пресуппозиция» и «фрейм». В диссертации впервые предпринимается попытка выявить и описать различные лексико-прагматические варианты пресуппозитивных частиц в современном немецком языке в зависимости от прагматического типа высказывания и фрейма,
6 установить условия возникновения синонимических отношений между отдельными частицами и возможности сочетаемости частиц в комплексы.
Материалом исследования послужили произведения немецкой, австрийской и отечественной литературы XIX-XX века. Всего методом сплошной выборки были получены более 6500 диалогических единств (3500 примеров на немецком языке и более 3000 примеров их русских переводов), в которых было зафиксировано 4833 случая употребления немецких пресуппозитивных частиц и 4146 случаев их русских функциональных аналогов.
Методы исследования. Для решения поставленных задач и при обработке материала в работе использовалась комплексная методика лингвистического анализа, включающая интерпретативный анализ дискурса, метод, основанный на теории пресуппозиций, метод пословного описания частиц. Для выявления национальной специфики немецких пресуппозитивных частиц применялась проба на взаимопереводимость и использовался сопоставительный метод. В качестве вспомогательных методов в работе использовались трансформационный анализ с элементами элиминации и субституции и количественный анализ.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что данное исследование вносит определенный вклад в изучение частиц как отдельного класса неизменяемых слов, выделяемого на основе характерных семантико-прагматических признаков. В работе демонстрируется возможность применения дискурс-анализа в комплексе с сопоставительным методом для выявления прагмалингвистической сущности немецких пресуппозитивных частиц и их дискурсивных функций. Полученные результаты позволяют уточнить как само понятие «пресуппозитивная частица», так и критерии отграничения пресуппозитивных частиц в современном немецком языке.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов и материала исследования в теоретических курсах по общей и частной теории перевода, сравнительной типологии, лексикологии, лингвистике текста, интерпретации художественного
текста, в практических курсах, в курсовых и дипломных работах студентов, спецкурсах, а также в практике преподавания перевода.
Апробация работы. Результаты исследования апробированы в докладах на научно-практических конференциях преподавателей Тульского государственного университета, на Всероссийских конференциях 2000, 2002 и 2004 года. Результаты исследования были использованы в лекционных курсах по общей и частной теории перевода. Основные положения диссертационной работы изложены в семи научных публикациях.
Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:
1. К классу пресуппозитивных в немецком языке относятся частицы: aber, auch, blofi, denn, dock, eben, eigentlich, (ein)mal, etwa, halt, ja, man, nur, schon, vielleicht, wohl. Адекватной сферой изучения пресуппозитивных частиц является дискурс, а в особенности диалогический, так как частицы являются маркерами интеракционального процесса.
. 2. Описание совокупности лексико-прагматических вариантов частиц достигается посредством многоаспектного анализа, с учетом различных сторон проявления специфики частиц и на основе метода их пословного описания.
Иллокуция высказывания обусловливает употребление отдельных частиц в определенных прагматических типах высказываний.
Пресуппозитивные частицы служат средством отображения в высказывании ситуативных знаний, известных коммуникантам, способствуя тем самым однозначному восприятию смысла высказывания. Частицы способны актуализировать в сознании реципиента его стандартные представления о каком-либо фрейме.
Национальная специфика немецких пресуппозитивных частиц обнаруживается в том, что разветвленная система частиц немецкого языка аналогична, но не идентична русской системе. Класс немецких пресуппозитивных частиц более четко очерчен, чем подобный класс русских частиц.
Объем и структура работы. Композиция работы подчинена решению поставленных в исследовании задач. Диссертация состоит из 217страниц текста и включает введение, три главы, заключение, список использованной литературы (312 наименований, из них 88 - на иностранных языках), список использованных словарей (14 наименований), список источников примеров (36 наименований) и пять приложений.
Во введении обосновывается актуальность и научная новизна, теоретическая и практическая ценность исследования, определяются его цели и задачи, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе («Актуальные проблемы функционально-сопоставительного
<-' исследования частиц в лингвистике»), состоящей из трех разделов и выводов,
рассматриваются основные проблемы изучения всего класса частиц немецкого и русского языков, обосновывается релевантность сопоставительного характера работы для выявления национальной специфики немецких частиц, уточняется состав группы частиц в современном немецком языке (в сопоставлении с русским языком).
Во второй главе («Национальная специфика немецких пресуппозитивных частиц как особого класса частиц (в сопоставлении с русским языком)»), состоящей из четырех разделов и выводов, отграничивается объект исследования, определяются условия употребления пресуппозитивных частиц и обосновывается необходимость рассмотрения частиц как на уровне высказывания, так и дискурса в целом.
В третьей главе («Значение и функционирование немецких
пресуппозитивных частиц в диалоге (в сопоставлении с русскими
функциональными аналогами)»), состоящей из 14 разделов и выводов,
осуществляется пословное описание немецких пресуппозитивных частиц в
различных прагматических типах высказывания и различных фреймах. При этом
устанавливается национальная специфика частиц немецкого языка на основе
сопоставления контекстов на немецком языке и их русских переводов.
/ч В заключении подводятся итоги исследования.
Немецкие частицы как самостоятельная часть речи в современной науке о языке
Частицы представляют собой особый, уникальный класс функциональных слов. Являясь членами системы языка, наиболее полно частицы выполняют свои функции в речи и поэтому чаще встречаются в прямой речи, а в частности в диалогической, т.е. непосредственно ориентированной на определенного рецептора.
Как известно, диалог как основная сфера употребления частиц - явление исключительно сложное и многоаспектное, изучением которого в последнее время занимается не только лингвистика, но и психолингвистика, логика, психология. Однако несмотря на большой интерес, проявляемый к диалогической речи, и ее важность для прагматических исследований, в лингвистике диалог как уникальное явление до сих пор еще не достаточно изучен. Большинство ученых рассматривают диалогическую речь лишь как часть разговорной.
Первой подлинно научной работой, посвященной диалогу как уникальному явлению и выполненной на материале русского языка, является вышедшая в свет в 1923 году статья Л.П.Якубинского «О диалогической речи». Этот труд создал базу для дальнейших исследований в области диалогической речи (Девкин 1965,1977,1979,1981; Шведова 1960, Михайлов 1986, Лебедев 1986, Сусов 1983, 1989 и др.).
По мнению Н.Ю.Шведовой, нельзя отождествлять разговорную речь с любой устной формой языка, т.к. «далеко не все написанное относится к речи письменной» (например, передача живого разговора в драматическом произведении), так же как и «далеко не все устное, произносимое (и даже воплощающееся в разговоре) относится к речи разговорной» (например, обиходная речь некоторых ученых не отличается от «книжной») (Шведова 1960: 3). Разговорная речь может быть монологической или диалогической, она часто эмоционально окрашена и обладает большими выразительными и оценочными возможностями. Диалог является одной из важнейших и существенных форм реализации языковой специфики. Диалогическая речь представляет собой совокупность взаимно ориентированных речевых действий (реплик-стимулов и реплик-реакций). При этом образуется своеобразная цепь взаимодействующих высказываний и происходит двусторонний акт речевого общения.
Коммуникативная структура диалога по сравнению со структурой монолога более сложная, т.к. в диалоге непрерывно изменяются способы подачи информации: вопрос, ответ, побуждения, пожелания, восклицания и т.д.
В естественной, живой речи монолога, неадресованной речи, как правило, не бывает. Возможен либо разговор с самим собой, то есть аутодиалог, когда говорящий сам задает себе вопросы, сам на них отвечает, себе возражает, либо воспроизведение им диалога в лицах, либо пространное продолжительное высказывание, обязательно предназначенное конкретному слушателю и обычно прерываемое им переспросами, оценками, попутными суждениями. Структура такого построения речи больших различий с нормальным диалогом не обнаруживает (Девкин 1981).
Диалог, по мнению Г.Хельбига, представляет собой «особый вид текста» (Textsorte) (Helbig 1978). Такой текст всегда состоит из нескольких взаимообусловленных частей, и нужное содержание складывается из смысла, эксплицитно выраженного в речевых отрезках, и из имплицитного содержания. Мысль формируется с опорой на пресуппозиции коммуникантов (на которые, в частности, указывают частицы), на элементы обстановки с учетом жестов и мимики и с ориентировкой на языковой контекст. Передача информации в диалоге идет сразу по нескольким каналам: словесному, интонационному, мимико-жестикуляционному, ситуативно-предметному. Поэтому при анализе диалогической речи необходимо учитывать не только лингвистические, НО И паралингвистические факторы.
Важнейшими чертами диалогической речи являются ее аппелятивность и чередование локутивных и аудитивных актов для каждого из участников коммуникации. Прерывание потенциально присутствует в диалоге, «как возможность, но возможность вполне реальная, известная из опыта, она в высшей степени определяет весь процесс говорения... Смена реплик происходит так, что один еще не кончил, а другой уже продолжает» (Якубинский 1986: 73).
Содержательная сторона, выявляющаяся в диалоге, одновременно и расчленена между собеседниками, и объединена предметом разговора. tf В диалоге как форме непосредственного общения конкретных лиц в определенной жизненной ситуации исключительно важны субъективные факторы, которые подразделяются на стабильные (государственная и профессиональная принадлежность, воспитание, морально-этические установки, образование, пол, возраст и т.д.) и переменные (физическое и психическое состояние, настроение, интерес к предмету разговора, осведомленность по вопросам, вокруг которых развертывается диалог, намерения достичь какую-либо цель в процессе общения и т.д.) (Девкин 1981:48). В зависимости от специфических коммуникативных единиц диалогической речи можно различать гармоничный и негармоничный диалог (Колокольцева Н.\ 2001:30-31).
В диалоге находят отражение и межличностные отношения, которые при всем разнообразии могут быть сведены к двум основным типам: равноправия (главенства) и неравноправия (подчиненности) в широком смысле слова. Зависимость участников коммуникации может быть относительно постоянной, длительной и временной, случайной. Условное неравенство коммуникантов в диалоге не предопределено заранее: отношение «подчиненности» может возникнуть в момент речи и меняться в ходе беседы. В связи с этим В.Д.Девкин обозначает два вида зависимости в диалогической речи: «экстра i v (вне)информационная» (социальная, интеллектуальная, возрастная и т.д.) и «собственно информационная» (располагающий большей информацией «подчиняет» себе менее осведомленного, если по экстра-информационной линии собеседники относительно равны) (Девкин 1965: 64).
Частицы русского языка в отечественной и зарубежной русистике
Именно отечественными лингвистами должным образом был оценен тот факт, что частицы представляют собой не какое-то периферийное явление языковой системы, а принадлежат к основным и совершенно необходимым средствам языкового общения. В отечественном языкознании наблюдается относительное единогласие исследователей по проблемным вопросам, связанным с функционированием частиц в русском языке. Частицы традиционно рассматриваются отдельно от других функциональных разрядов слов (наречий, предлогов, союзов, междометий и т.д.). Однако в начале XX века русский ученый В.А.Богородицкий относил к классу частиц предлоги и союзы (около, хотя и т.д.), І v рассматривая отдельно лишь междометия. Он указывал на связь наречий с частицами: наречия могут понижаться в своей знаменательности и переходить в частицы (Богородицкий 1911: 484).
Рассмотрение модальных слов и модальных частиц раздельно друг от друга велось в русской грамматике еще с середины XIX века (Потебня 1985, Мещанинов 1958, 1978, Булаховский 1953, Виноградов 1975 и др.). А.А.Потебнеи была выдвинута синтаксико-генетическая точка зрения на категорию модальных слов. Модальные частицы, по его мнению, выражают «субъективное указание на предмет мысли» (Потебня 1985).
Частицы - это неизменяемая часть речи, они «не выделяют из себя формальных значений». К этой категории относятся модальные частицы, союзы, "і предлоги, наречия, междометия (Шахматов 1941: 605). Функция частиц состоит в усилении и оттенении грамматических форм, предиката или передачи особого смысла всего высказывания. Частицы как служебные элементы, утратившие значение самостоятельных слов, оформляют другие слова, придают им требуемое контекстом выражение. Применяя по отношению к частицам термин «служебные», И.И.Мещанинов указывает на то, что частицы расположены на границе между служебными словами и аффиксами. Частицы не могут служить эквивалентом отдельного высказывания и даже выступать отдельным членом предложения, однако могут быть частью члена предложения (Мещанинов 1978). Частицы тесно взаимодействуют с русскими модальными частицами, наречиями и союзами, а также связаны с категорией наклонения. Будучи служебными словами, они «передают эмоциональное высказывание и с этим своим содержанием законсервированы. Они по своему смысловому содержанию стоят ближе к междометиям, чем к модальным словам, хотя и к междометиям не относятся». Однако частицы способны переходить в модальные слова (Мещанинов 1958: 27, Шахматов 1941:605).
Л.А.Булаховский рассматривает частицы в синтаксическом и диахроническом аспекте, указывая на постоянство значений, придаваемых некоторыми частицами высказыванию (значение почтительности, условности, ,ч вопроса) (Булаховский 1953).
В русской грамматике понятие «частица» в узком смысле слова было введено В.В.Виноградовым. Частицами он называет классы таких слов, которые обычно не имеют вполне самостоятельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные смысловые оттенки в значения других слов, группы слов, предложений или же служат для выражения разного рода грамматических (а, следовательно, логических и экспрессивных) отношений. Основная функция частиц - побочное грамматическое выражение модальности предложения. Основным грамматическим признаком частиц является их несамостоятельность при отсутствии определенных синтаксических функций (Грамматика русского языка 1952). Изолированные частицы лишены лексических значений вне определенного типа конструкции. «Значение» же частицы выводится не из самой конструкции, а из более широкого контекста. С синтаксической точки зрения отдельные частицы русского языка могут функционировать не только в составе предикативно значимых, но и непредикативно значимых построений. Частица, таким образом, представляет собой элемент формы целой конструкции или отдельного ее члена (Шведова 1960).
Частицы являются результатом «вещественного опустошения полнозначных слов». Модальные частицы отличаются от модальных слов как фонетическими свойствами, так и смысловым весом, как семантическим значением, так и функциональными связями элемента с другими словами (Виноградов 1975).
Одни частицы могут принимать на себя ударение, другие же бывают только безударными. По положению в синтаксической структуре различаются частицы с постоянным местом и способные перемещаться. Они «не принимают участия в построении основного структурного костяка предложения, а лишь привносят дополнительную характеристику в высказывание», в чем и заключается их отличие от предлогов и союзов (Мирович 1962). В своем синтаксическом функционировании частицы встречают ограничения и собственно грамматические, и категориальные, и лексико-семантические (Шведова 1960, Грамматика русского языка 1952, Грамматика современного русского... 1970).
Определение, критерии отграничения и корпус частиц с пресуппозитивной функцией
Неоднородность класса частиц, как указывалось нами в первой главе, признается большинством ученых. Однако классификация этой части речи ведется в языкознании в различных аспектах, что объясняет отнесение различными исследователями одних и тех же частиц к разным группам.
Следует отметить тот факт, что в последнее время в лингвистике наблюдается тенденция проводить исследования не всего класса частиц, а отдельных его разрядов. Наиболее значительные научные работы посвящены логическим (Торопова 1980, 1986, 1991, Кокурина 2001, Шитова 2001, Пименова 2003 и др.) и так называемым «модальным» частицам (Krivonosov 1965, 1977, 1989, Кривоносое 1974, 1975, 1982, 1984, Helbig 1977, 1981, Weydt 1969, 1983, 1986, 1989, Hentschel 1986, 1989, Doherty 1985, Пророкова 1985, 1991, 1994 и др.). Изучение последних в одном из аспектов: или в лексико-семантическом, или в синтаксическом, или в морфологическом, однако, не позволяет составить полную картину их функциональных особенностей. Ввиду того, что характерной чертой так называемых „модальных" частиц является преобладание коммуникативно-прагматической, пресуппозитивной и иллокутивной функций, а сферой их преимущественного употребления является диалогическая речь, то новый импульс к исследованию подобных частиц дает прагматика. „Прагматические пресуппозиции - наиболее пригодное формальное средство для описания семантики... частиц" (Арутюнова, Падучева 1985: 39).
На вопрос, имеют ли частицы лексическое значение или нет, нельзя ответить однозначно. Специфика частиц проявляется в соединении собственно семантического и прагматического смысловых компонентов в их значении при преобладании последнего или сводимости к нему всего значения. Частицы, называемые во многих исследованиях „модальными", отличаются многозначностью, обусловленной разнообразием их контекстных проявлений, наличием нескольких лексико-семантических вариантов, не связанных между собой. Взятые изолировано они перестают существовать как частицы. Согласно теории речевых актов, одним из признаков частицы является то, что ее отсутствие или присутствие не должно изменять пропозицию высказывания, под которой понимается основная информация, выраженная эксплицитно.
Частицы, именуемые в данном исследовании пресуппозитивными, до сих пор не имеют в теории языкознания общепризнанного определения. В научной литературе можно встретить термины «модальные» (Крашенинникова 1958, Кривоносое 1974, 1975, 1982, Krivonosov 1965, 1977, 1989, Brinkmann 1971, Burkhardt 1982, 1989, Kummer 1984, Kars, Haussermann 1989, Bastert 1985, Petric 1995 и др.), «оттеночные» (Weydt 1969, 1983, 1989, Hentschel 1986, 1989, Weinrich 1993 и др.), «усилительные» (Широкова 1981), «установочные» (Doherty 1985, Zybatow 1990), «иллокутивные индикаторы» (Wunderlich 1976, Helbig 1977, Blume 1988, Романов 1989), «эмоционально-экспрессивные» (Михелевич 1959, Пророкова 1985, 1994, Киселев 1976, Башинский 1985, Нечай 1999 и др.), «акцентирующие» частицы (Сущинский 1991), «прагмалексемы» / «прагмемы» (Кокорина 2002) для описания одного и того же разряда частиц. При этом в отечественной и зарубежной лингвистике прослеживаются типичные для каждой из них тенденции употребления определенных наименований частиц.
В данном диссертационном исследовании для частиц с преобладающей коммуникативной функцией и служащих средством выражения пресуппозиций, традиционно именуемым в научной литературе модальными, применяется наименование „пресуппозитивные" (Prasuppositionspartikeln), предложенное А.Буркхардтом (Burkhardt 1985: 242), так как термин „модальные" ведет к путанице между частицами и модальными словами и подразумевает понимание модальности в широком смысле слова (ср. Krivonosov 1965, 1977, 1989, Панфилов 1971). Термины „оттеночные" и „акцентирующие" - не отражают целиком специфику данного класса, термины „усилительные", „установочные" и „эмоционально-экспрессивные" могут быть применены с полным правом не ко всем частицам данной группы. Последующие три термина определяют частицы в аспекте прагматики. Термин „иллокутивные индикаторы" дает лишь дефиницию частицам на уровне высказывания, отражая их способность как указывать, так и влиять на иллокуцию, чем, однако, не исчерпываются функции частиц: их разносторонний и полный анализ возможен лишь в рамках высказывания с непременным учетом микроконтекста (диалогического блока) и широкого контекста (дискурса) с учетом фрейма. Термины „прагмалексемы / прагмемьГ представляются наиболее удачными из вышеперечисленных, однако недостатком данных терминов является размытость, т.е. возможность отнесения к подобному классу не только частиц, но и других маркеров, выполняющих в рамках дискурса прагматические функции.
Функциональные особенности частицы dock и ее русские соответствия в диалогическом дискурсе
Лексема doch функционирует в немецком языке как союз, наречие и частица (Duden 1996:353, Klappenbach, Steinitz 1974: 2-833, Wahrig 1980: 928-929).
На основе проведенного анализа собранного материала можно утверждать, что немецкая частица doch - самая употребительная пресуппозитивная частица (1153 частиц из общего корпуса исследованного материала или 23,9%), что подтверждается лексикографическими данными (Weydt 1969:247, RuotT 1990: 512, Wolski 1986: 536, Brause 1988: 385, Burkhardt 1989: 147, Bastert 1985: 135). Она всегда безударна и может употребляться во всех прагматических типах высказываний: директивах и констативах: (1) „Du", sagte sie, „ich kann nicht mehr lange sprechen, aber sag mir doch - was ist denn passiert?" ... „Sabine", sagte ich, „Marie ist von mir weg - und hat einen gewissen Zupfner geheiratet." „Mein Gott", rief sie, „das ist doch nicht wahr." „Es ist wahr", sagte ich (H.B. „AeC", 231); эмотивах: (2) „Wer hat den Sack zugebunden? Sie, Schmidten? Gottverdammich, Sie sollten doch mit Sacken umgehen konnen! Sie sind doch auch keine Jungfer mehr. Glotzen Sie nicht, Pinneberg, Ihre Waage hat Ausschlag!.." (H.F. „KMwn", 76); квеситивах: (3) „Was das Jiingchen alles zerreiBt, seit er zur Schule geht!" „Aber er ist doch ein so stilles und sanftes Kind?" ,,Ja,ja..."(Th.M.„B",473) (4) „Mach doch schnell!" drangt er. „Ja, so geht es nicht. Sie miissen ohne Falten sitzen, sonst wird er gleich wund. Wie war es doch...Tl Sie versucht es wieder (H.F. „KMwn", 246);
Частица doch соответствует русским частицам все-таки, все .же, .же, ведь (Немецко-русский словарь 1992: 220). Возможность употребления пресуппозитивной частицы doch во всех прагматических типах высказываний обусловила необходимость рассмотрения в исследовании нескольких ее лексико-прагматических вариантов в немецком языке и стольких же групп их русских соответствий. Благодаря использованию конверсационного анализа были установлены шесть вариантов пресуппозитивной частицы doch.
Частица doch\ употребляется в констативах, которые характерны для фрейма „убеждение как процесс", т.к. при помощи частицы doch\ говорящий устанавливает анафорическую связь высказывания с контекстом и, апеллируя к общему фонду знаний коммуникантов, указывает на пресуппозицию (Weydt 1969, Helbig 1977: 39, 1994: 111, Rath 1975:12, Franck 1980: 186, Doherty 1985: 66, Masi 1996: 71, Lutten 1977:267, Rudolpf 1986: 79). Констативы с частицей doch І представляют собой реакцию на вербально выраженные или подразумеваемые вопросы. Иллокуцией таких высказываний является принуждение партнера по коммуникации к согласию, устранение имеющихся противоречий (Helbig 1994:111, Masi 1996: 71). Таким образом, в диалоге частица doch\ служит установлению консенсуса между коммуникантами.
(5) „Leihen konntest du s ja nicht". „So? Warum nicht?" „Nein; eine Ehefrau darf doch ohne Einwilligung ihres Mannes kein Geld aufnehmen" (H.I. „NoeP", 17) = Du musst zugeben, dass eine Ehefrau ohne Einwilligung ihres Mannes kein Geld aufnehmen darf.
В корпусе примеров с пресуппозитивной частицей doch (см. таблицу 4) высказывания с doch\ являются преобладающими - 495 случаев употребления (или 43% всего корпуса частицы doch). В русском языке маркерами фрейма „убеждение как процесс" являются частицы ведь, же, (но/да) ведь....же, -то. просто, указывающие на пресуппозиции, модальные слова вряд ли, как будто, пожалуй, конечно, наверно, и вправду. Это наглядно демонстрируют следующие примеры: (6) „Kannst du denn nicht um Urlaub oder so etwas bitten?" „Nicht um diese Zeit", sagte er, „das hatte ich mittags machen miissen." „Und wenn du einfach zu spat kommst?" „Dann ist eine strenge Adhortation fallig!" sagte er leise... „... Aber es gibt doch sicher Wege - ich meine Umwege, iiber Mauern klettern oder etwas Ahnliches, wie beim I.R.9. Ich meine, es gibt doch immer Lucken in so strengen Systemen" (H.B. „AeC", 264).
„Но ведь можно еще каким-то другим путем, вернее, непутем, оттуда выбраться, перелезть через ограду, вроде того, как делалось в этом „ПП9". Я хочу сказать, что даже при самой строгой системе можно найти какой-то выход" (573).
(7)„Diese Beweise sind allesamt nichts wert, und die Menschheit hat sie langst zu den Akten gelegt. Sie werden doch zugeben, dass es im Bereich der Vernunft einen Beweis fur die Existenz Gottes gar nicht geben kann" (M.B. ,,MuM",18). ,J3edb согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может" (18).
Частица ведь в констативах и суггестивах указывает на наличие у собеседников общего фонда знаний и предполагает установление коммуникативного согласия. Похожие функции выполняет и русское вводное модальное слово конечно.
(8)"Sabine, ich bin vollkommen ruiniert, beruflich, seelisch, korperlich, finanziell... ich bin..." „Wenn du wirklich Hunger hast", sagte sie, „dann weisst du doch hoffentlich, wo immer ein Topfchen Suppe fur dich auf dem Herd stent." Ich schwieg, ich war geriihrt, es klang so ehrlich und trocken (I I.B. „AeC", 231). „Если ты голодный", - перебила она, - „так ты, конечно, знаешь, где для тебя всегда найдется тарелочка супу!" (555).
