Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические и методологические предпосылки исследования концепта curiosity 15
1.1. Психический феномен «любопытство / любознательность» 15
1.2. Когнитивный и коммуникативно-дискурсивный подходы к исследованию концепта 19
1.3. Концепт и значение 23
1.4. Когнитивное моделирование концептов внутреннего мира человека 24
Выводы по главе I 28
Глава II. Лингвокогнитивное моделирование концепта curiosity 29
2.1. Понятийная составляющая концепта curiosity 29
2.1.1. Содержательная структура концепта curiosity 29
2.1.2. Синкретизм концепта curiosity 37
2.1.2.1.Внутренняя форма слова как концептуальное основание синкретизма концепта curiosity 37
2.1.2.2. Синкретизм концептуальных областей концепта curiosity 42
2.2. Образная составляющая концепта curiosity 46
2.2.1. Физиологическая метафорическая модель 48
2.2.2. Структурная метафорическая модель 53
2.2.3. Онтологическая метафорическая модель 54
2.2.4. Ориентационная метафорическая модель 57
2.2.5. Метафорическая модель «контейнер» 58
2.3. Ценностная составляющая концепта curiosity 60
2.3.1. «Желание знать» как ценность 64
2.3.2. «Желание знать» как антиценность 68
Выводы по главе II 74
Глава III. Коммуникативные ситуации реализации концепта curiosity 76
3.1.Структура прототипической ситуации эмоционального состояния любопытства / любознательности и ее языковая репрезентация 76
3.1.1. Эмоциональное состояние любопытства / любознательности 79
3.1 .2. Субъект эмоционального состояния любопытства / любознательности 82
3.1.3. Причина эмоционального состояния любопытства / любознательности 85
3.1.4.Объект эмоционального состояния любопытства / любознательности 87
3.1.5. Внешние проявления эмоционального состояния любопытства / любознательности 91
3.2.Семантический признак «желание знать» 96
3.3.Коммуникативная ситуация эпистемического любопытства 104
3.4. Коммуникативная ситуация любопытства как этически-маркированного поведения 109
3.5.Концепт curiosity в ряду смежных концептов 117
3.5.1. Currosity vs. interest 118
3.5.2. Curiosity vs. attention 123
3.5.3. Curiosity vs. surpr1se 126
3.5.4. Curiosity vs. wonder 129
3.5.5. Curiosity vs. fear 132
3.5.6. Curiosity vs. secret 134
Выводы по главе III 137
Заключение 140
Список литературы 145
Список использованных словарей и их условные обозначения 159
Список источников примеров и их условные обозначения 162
Приложение 1 167
Приложение 2 168
- Когнитивный и коммуникативно-дискурсивный подходы к исследованию концепта
- Синкретизм концептуальных областей концепта curiosity
- Внешние проявления эмоционального состояния любопытства / любознательности
- Коммуникативная ситуация любопытства как этически-маркированного поведения
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящено исследованию содержания и структуры концепта CURIOSITY как фрагмента английской языковой картины мира, а также анализу его дискурсивной реализации.
Исследование концепта CURIOSITY выполнено в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы современной лингвистики, позволяющей рассматривать язык в качестве общего когнитивного механизма, открывающего доступ к ненаблюдаемым когнитивным структурам ментального мира человека и процессам их функционирования.
Анализ дефиниций базовых репрезентантов и специфики их функционирования в коммуникативных ситуациях позволил выдвинуть гипотезу о наличии нескольких концептуальных областей, подведенных под один языковой знак curiosity.
Одной из перспективных задач исследований внутреннего мира человека признаются способы концептуализации эмоциональных состояний человека. Проблемы, охватывающие круг эмоциональных явлений, рассматриваются исследователями в различных аспектах, в частности, освещаются вопросы психологии эмоций [Петровский 1976; Вилюнас, Гиппенрейтер 1984; Изард 2000; Рубинштейн 2000], вырабатываются правила идентификации и измерений эмоций как человеческих мотивов [Фресс 1975; Пиаже 1994; Cattell 1957], подвергается анализу психолингвистический аспект категории эмотивности [Маслова 2001], изучаются процессы концептуализации и языковой актуализации эмоций [Апресян 1993, 1995; Рябцева 2005; Малинович 2011]. В отдельный вид концептов выделяются эмоциональные концепты, в основе которых лежат базовые эмоции, составляющие эмоциональную картину мира [Бабушкин 1996; Шаховский 1996, 2009; Степанов 1997]. Отличительной чертой эмоциональных концептов исследователи называют этноспецифичность, предопределяемую «национальным индексом данной культуры» в результате взаимодействия культуры, языка и эмоций [Шаховский 1996: 87]. Объектами комплексных исследований становились целые фрагменты эмоциональной картины мира [Красавский 2001; Хандамова 2002; Баженова 2005; Стефанский 2009; Wierzbicka 1996] и отдельные эмоциональные концепты: «удивление» [Дорофеева 2002], «страх» [Яшкина 2005], «стыд и вина» [Дженкова 2005], «гнев» [Цыбина 2005], «стыд» [Калинина 2009], «печаль» [Трушкова 2011].
Эмоциональное состояние curiosity и смежные с ним состояния к настоящему времени уже привлекали внимание исследователей. На материале русского языка подробное описание получили состояния любопытства и любознательности; были изучены системоорганизующие свойства и системные связи данного феномена в ментальной лексике, психология любопытства / любознательности как сочетание чувства и разума и прагматика данного феномена. Значимость «желания знать» подтверждается связью исследуемых концептов с ключевыми культурными концептами (личность, этика, ценности). Отдельное место в работе отведено рассмотрению знаний как важнейшей самодостаточной ценности человека и общества [Рябцева 2005].
В ряде работ исследовались когнитивно смежные с CURIOSITY концепты. На материале английского и русского языков было проведено сопоставительное исследование эмоционального концепта «удивление» [Дорофеева 2002]. На материале американского варианта английского языка анализировались средства репрезентации концепта «приватность» [Прохвачева 2000]. Исследованию особенностям иерархической организации концептов KNOWLEDGE, INFORMATION и DATA посвящена работа Е.Б. Китовой [Китова 2006]. В сопоставительном плане на материале русского и английского языков проведено исследование концепта ИНТЕРЕС / INTEREST [Шишкина 2007]. Однако до настоящего времени не предпринимались попытки лингвистического исследования концепта CURIOSITY на материале английского языка, что и предопределило выбор темы настоящей диссертации.
Целью исследования является создание лингвокогнитивной модели содержания и структуры концепта CURIOSITY как мыслительной единицы в английском языковом сознании и анализ его языковой реализации в коммуникативных ситуациях.
В соответствии с целью исследования и выдвинутой гипотезой в диссертационной работе решаются следующие задачи:
-
проанализировать феномен любопытства / любознательности в психологии;
-
провести анализ семантики и синтагматики языковых единиц-репрезентантов исследуемого концепта;
-
выявить метафорические когнитивные модели концепта CURIOSITY;
-
установить ценностный смысл концепта CURIOSITY;
-
разработать лингвокогнитивную модель концепта CURIOSITY через анализ его понятийной, образной, ценностной составляющих;
-
выявить регулятивную роль семантического признака «желание знать» в коммуникативных ситуациях;
-
установить концептуальные связи исследуемого концепта.
Предметом исследования являются содержание и структура концепта CURIOSITY как фрагмента английской языковой картины мира.
В качестве объекта данного исследования выступает семантика и синтагматика единиц языка, репрезентирующих концепт CURIOSITY в английской языковой картине мира.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена необходимостью комплексного осмысления и языкового моделирования концепта CURIOSITY в английской языковой картине мира как одного из фрагментов концептосферы внутреннего мира человека. Актуальным является дальнейшее исследование когнитивных структур знания, стоящих за языковыми формами. Перспективным является осмысление регулятивной функции культурно значимых амбивалентных концептов, содержащих оппозицию ценности – антиценности. Данные факторы определяют значимость изучения концепта CURIOSITY в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы.
Теоретической и методологической базой исследования послужили:
-
базовые положения когнитивной лингвистики [Роль человеческого фактора в языке 1988; КСКТ 1996; Болдырев 2001; Карасик 2002; Попова 2002, 2007; Слышкин 2004; Кубрякова 2004а,б; Малинович 2003; Внутренний мир человека 2007; Langacker 1991];
-
базовые положения лингвокультурологической концептологии [Лихачев 1993; Степанов 1997; Карасик 2001; Маслова 2001; Воркачев 2002];
-
положения лингвистики эмоциональных состояний [Семантические типы предикатов 1982; Вольф 1989; Красавский 2001; Рябцева 2005; Зализняк 2006; Kenny 1963; Fillmore 1971; Wierzbicka 1980, 1996];
-
положения лингвистики оценки [Арутюнова 1988; Вольф 2002; Семенова 2007; Серебренникова 2008, 2011; Казыдуб 2011; Малинович 2011];
-
положения теории концептуальной метафоры [Апресян 1995; КСКТ 1996; Арутюнова 1999; Reddy 1979; Lakoff 1990, 2003; Kvecses 1990];
-
положения теории профилирования, фона и фигуры [Кубрякова 1999; Падучева 2004; Бартминский 2005; Лэнэкер 2006; Колесов 2008; Taylor 1995; Talmy 2007].
Для достижения цели и решения поставленных в работе задач результативно использован комплекс существующих базовых методов лингвистического исследования в рамках когнитивно-дискурсивного подхода, включающего в себя элементы дефиниционного, этимологического, аксиологического, контекстуального концептуального анализа и метода когнитивного моделирования.
Научная новизна настоящей работы заключается в следующем:
впервые проводится комплексное исследование содержания и структуры концепта CURIOSITY в современном английском языке;
определяется синкретичный характер концепта CURIOSITY;
выявляется признак «желание знать» в содержании концепта CURIOSITY и устанавливается его функция регулятива поведения в коммуникативных ситуациях;
устанавливаются метафорические когнитивные модели концепта CURIOSITY;
определяется система концептуальных связей исследуемого концепта;
выявляются и исследуются коммуникативная ситуация эпистемического любопытства и коммуникативная ситуация любопытства как этически-маркированного поведения.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Концепт CURIOSITY является культурно значимым амбивалентным регулятивным концептом, включающим как ценностные, так и антиценностные характеристики.
-
Содержание концепта CURIOSITY формируют следующие содержательные характеристики: «эмоциональное состояние», «ментальное состояние», «желание знать», «субъект любопытства / любознательности», «объект любопытства / любознательности», «характеристики объекта», «отношение к норме», «коммуникативное поведение», «нарушение приватности», «несанкционированность получения информации», «интенсивность», «внезапность», «праздность», «назойливость», «негативная ответная реакция», «естественная потребность», «ценность / антиценность». Исследуемый концепт репрезентирован также невербальными средствами выражения любопытства / любознательности.
-
Концепт CURIOSITY реализуется в коммуникативной ситуации эпистемического любопытства (концептуальная область ACQUISITION OF KNOWLEDGE) и коммуникативной ситуации любопытства как этически-маркированного поведения (концептуальная область INVASION OF PRIVACY). Дифференциация коммуникативных ситуаций обусловлена типом объекта любопытства / любознательности и признаком «желание знать» как регулятива поведения.
-
Концепт CURIOSITY характеризуется определенной диффузностью границ и взаимодействует со смежными концептами INTEREST, ATTENTION, WONDER, SURPRISE, FEAR, SECRET.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит определенный вклад в дальнейшую разработку теории когнитивной семантики, теории профилирования и теории метафоры, а также языковой концептуализации и репрезентации внутренних состояний человека и более глубокое познание связей между языком и культурой.
Практическая значимость работы обусловлена тем, что основные положения диссертации и полученные выводы могут найти применение при написании учебных пособий и в лекционных курсах по когнитивной лингвистике, прагматике, лексикологии, лингвокультурологии, а также в спецкурсах по языковому моделированию внутреннего мира человека и в практике преподавания английского языка.
Материалом исследования послужили данные сплошной выборки из толковых, энциклопедических и паремиологических словарей, тезаурусов, словарей синонимов, а также примеры из текстов художественных произведений британских и американских авторов (всего 49 наименований общим объемом более 20 000 страниц).
Апробация результатов исследования. Концептуальные положения данного исследования прошли апробацию в виде докладов на заседаниях кафедры теоретической лингвистики Иркутского государственного лингвистического университета (2008 – 2012гг.). Основные положения диссертации были представлены на научно-практических конференциях молодых ученых Иркутского государственного лингвистического университета (март 2009 г., март 2010 г., март 2011 г.), научно-практической конференции с международным участием «Новые возможности общения: достижения в лингвистике, переводоведении и технологиях преподавания иностранных языков» на базе факультета Прикладной лингвистики ИрГТУ (март 2009 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Уфа, апрель 2010 г.). Основные положения настоящей работы нашли отражение в 6 публикациях общим объемом 1,7 п.л., из них одна в ведущем рецензируемом научном издании.
Объем и структура работы. Диссертация общим объемом 168 страниц состоит из Введения, трех Глав, Заключения, Списка использованной литературы, включающего 152 наименования, из которых 26 на английском языке, Списка использованных словарей, Списка источников примеров и двух Приложений.
Когнитивный и коммуникативно-дискурсивный подходы к исследованию концепта
Антропоцентрическая парадигма открыла новые возможности исследования и описания механизмов языковой концептуализации. При описании любого языкового явления должны приниматься во внимание две присущие ему функции: когнитивную (место в процессе познания) и коммуникативную (роль в акте речевого общения) [Кубрякова 20046: 11-12]. Наряду с дескриптивными характеристиками концепта необходимо исследовать и способы функционирования его вербализаторов в связном тексте, то есть дискурсе, который в данном исследовании понимается, вслед за С.Н. Плотниковой, как любое сообщение: непрерывно возобновляемое или законченное, фрагментарное или цельное, устное или письменное. Такое широкое определение дискурса позволяет устранить многие существующие в настоящее время противоречия в понимании данного понятия [Плотникова 2008: 132]. Дискурс включает в себя собственно вербальные и невербальные средства коммуникации.
Синтез когниции и коммуникации как когнитивно-ориентированный или коммуникативно-ориентированный анализ постулируется когнитивно-дискурсивной парадигмой современной лингвистики, в рамках которой структуры знания рассматриваются в качестве особых ментальных репрезентаций, а язык изучается в его функционировании в дискурсе и коммуникации [Кубрякова 2004а: 406]. Когнитивно-дискурсивный подход характеризуется междисциплинарностью, обусловленной рассмотрением феноменов человека и окружающей действительности через призму языка. Сторонники когнитивно-дискурсивной парадигмы выявляют те структуры знания, которые стоят за тем или иным языковым знаком [Арутюнова 1990; Болдырев 2001; Карасик 2002; Кубрякова 2004]. К примеру, применение когнитивно-дискурсивного подхода к исследованию категории оптативности выявляет, что данная категория интерпретирует совокупность коммуникативных интенций говорящего субъекта и комплекс языковых репрезентантов желательности [Алтабаева 2003].
Когнитивная наука выявила тесную взаимосвязь ментальных процессов и процессов формирования и обработки языковых сообщений, поэтому выявление структуры концепта возможно лишь с помощью исследовательского приема моделирования. В качестве единицы моделирования мира выступает концепт. Представление знаний в виде моделей представляет собой одно из средств отображения языковых явлений и процессов. Разнообразие взглядов на природу концепта обусловливает вариативность методик для анализа столь сложного феномена. По мнению М.В. Пименовой, концепт представляет собой «сложный комплекс признаков, исследование которых позволяет определить структуру искомого концепта» [Пименова 2002: 104].
Как считает Ю.С. Степанов, концепт является «слоистым» образованием с тремя основными слоями: буквальный смысл (внутренняя форма), пассивный (исторический), новейший (актуальный и активный) [Степанов 1997: 41]. По мнению Г.Г. Слышкина, структура концепта состоит из четырех зон: основной - интразоны (признаков концепта, отражающих собственные признаки денотата), экстразоны (признаков концепта, извлекаемых из паремий и переносных значений) и дополнительных -квазизоны и квазиэкстразоньт, связанных с формальными ассоциациями, возникающими в результате созвучия имени концепта с другим словом, использованием эвфемизмов и др. [Слышкин 2004: 17-18]. В типологии концептов А. П. Бабушкина мыслительные картинки представляют предметные реалии, концепты-схемы, концепты-гиперонимы, концепты-фреймы, концепты-инсайты и концепты-сценарии [Бабушкин 1996: 44-67]. Согласно точке зрения Н.Н. Болдырева, по своему содержанию и степени абстракции концепты подразделяются на следующие подтипы: конкретно чувственный образ, представление, схема, понятие, прототип, пропозициональная структура, фрейм, сценарий (скрипт) и гештальт. В интерпретации эмоциональных концептов сценарий / скрипт представляет собой динамический фрейм как развертываемая во времени определенная последовательность эпизодов [Болдырев 2001: 36-37].
Многокомпонентность структуры концепта отмечает также В.И. Карасик, который выделяет ценностную, образную и понятийную стороны концепта [Карасик 2001: 8].
Сложный характер структурной организации концепта предполагает, что за ним могут стоять (и пониматься) знания разной степени абстракции, то есть разные форматы знания. Концепт может представлять собой отдельный смысл и целую концептуальную структуру, которая может включать другие концепты и задавать другие степени абстракции [Болдырев 2001: 36]. Концепты могут быть более крупными и более мелкими, могут пересекаться. В связи с этим концепты характеризуются сложной структурой; они организованы по принципу центр - периферия [Болдырев 2001; Карасик 2001; Попова 2003]. Совокупность базового слоя и дополнительных когнитивных признаков и слоев представляет объем концепта и определяет его структуру [Попова 2001: 60].
Термин «концепт» используется некоторыми исследователями в качестве одного из базовых понятий когнитивной лингвистики и лингвокультурологии [Степанов 1997; Токарев 2000; Красавский 2001; Маслова 2001; Алефиренко 2002, 2003; Карасик 2002; Слышкин 2004; Воркачев 2006].
В лингвокультурологии концепт считается вербализованным культурным смыслом, аккумулирующим представление об определенной культуре [Воркачев 2006: 4], сгустком культуры в сознании человека, в виде которого культура входит в ментальный мир человека [Степанов 1997: 40-41]. Культурная информация прикрепляется к понятийному ядру культурных концептов [Маслова 2001: 49]. Широкое понимание концепта предложено Н.Ф. Алефиренко, представляющего концепт «достаточно широким набором ментальных образований, кодирующих в самых разнообразных конфигурациях культурно значимые смыслы» [Алефиренко 2002: 225]. «Ипостасные» свойства лингвокультурных концептов, отмечает С.Г. Воркачев, зависят от их «области бытования» - сферы общественного сознания или дискурсного употребления, в которых они модифицируются: утрачивают одни семантические компоненты и приобретают другие» [Воркачев 2003: 21].
Для изучения такого многомерного образования как лингвокультурный концепт Г.Г. Слышкин предлагает комплексный подход в составе трех моделей: модели взаимодействующих способов познания (на основе триады понятийной, образной и ценностной составляющих структуры концепта [Карасик 2002]); модели ассоциативных связей языковых единиц и значений и модели разноуровневого языкового воплощения [Слышкин 2004: 30]. Доминирующим элементом в лингвокультурных концептах выступает ценностный компонент. По мнению В.И. Карасика и Г.Г. Слышкиыа, «лингвокультурные концепты представляют собой базовые единицы картины мира, в которых фиксируются ценности как отдельной языковой личности, так и лингвокультурного общества в целом» [Карасик 20016: 77].
Среди лингвокультурных концептов отдельную группу составляют регулятивы поведения, то есть установки и предписания в отношении стандартизированной ситуации. В регулятивах как части оценочной картины мира запечатлены поведенческие нормы и ценностные доминанты определенной лингвокультуры [Арутюнова 1999; Вольф 2002; Карасик 2010]. Классификация концептов-регулятивов, предложенная В.И. Карасиком, включает систему видов, выделенных по разным признакам, к примеру, по соотношению индивидуальных и коллективных норм выделяются общечеловеческие, этнокультурные, социально-групповые и индивидуальные регулятивы поведения. Концепт «интрига», например, относится к амбивалентным дискурсивно-закрепленным регулятивам, поскольку включает нормативные предписания, специфичные для разных коммуникативных ситуаций, и позицию участника или зрителя [Карасик 2010: 152]. Для выявления специфических характеристик ментальности того или иного этноса наибольший интерес представляют именно регулятивные концепты, так как в них аккумулированы ключевые ценности культуры.
Синкретизм концептуальных областей концепта curiosity
В современной лингвистике феномен объединения в одном слове (в пределах одного высказывания) различных, но при этом не взаимоисключающих его пониманий, связан с идеей диффузности значений, высказанной Д.Н. Шмелевым. Ученый считает, что «принцип диффузности значений многозначных слов является решающим фактором, определяющим семантику» [Шмелев 1964: 95]. Д.Н. Шмелев подчеркивает, что «в целом ряде случаев граница между значениями оказывается как будто размытой, ... более того, часто смысл не покрывается полностью ни одним из значений в отдельности» [Шмелев 1973: 94-95]. Анна А. Зализняк оценивает совмещение значений как конституирующее явление для семантической системы языка, поскольку благодаря совмещению значений «происходит семантическая эволюция: в течение какого-то времени два значения совмещаются, не различаясь, а потом расходятся, инкорпорируя в свою семантическую структуру элемент значения контекста, в результате чего различие становится уже не позиционным, а ингерентным [Зализняк 2006: 33].
В энциклопедическом словаре диффузность, недискретность лексической или категориальной семантики трактуется через понятие синкретизма (от греч. «соединение»). Синкретизм понимается как «синтез, совмещение дифференциальных структурных и семантических признаков единиц языка, противопоставленных друг другу в системе языка и связанных явлениями переходности» [ЛЭС: 446]. Семантический синкретизм представляет собой такое явление в языке, когда два (или более) различных лексических значения, два (или более) смысла синтезируются, объединяются в одной единице языка, преобразуясь в некое гибридное образование. Это совпадение различных грамматических и лексических категорий и форм в одной форме. Синкретизм характеризуется слитностью, нерасчлененностью элементов разного рода, совокупность которых представляет некое явление как единое целое со всеми его свойствами и функциями. Синкретизм свойствен всем уровням и языка, и речи, но каждый из них отличается специфичными чертами. Синкретизм плана содержания, как правило, поддерживается синкретизмом плана выражения, так как синтезирующиеся свойства в языке должны иметь соответствующее оформление [ЛЭС]. По мнению Л. Ельмслева, считавшего данное явление общим свойством языка, существует «разрешимый» (устранимый при анализе) и «неразрешимый» синкретизм [Ельмслев 1999]. Идею о необходимости разведения дискретного и недискретного синкретизма высказал Ю.С.Степанов [Степанов 1975]. В понимании В.В. Колесова, синкретизм - «это нерасчлененность содержательных форм слова, понимаемая как явленность концепта» [Колесов 2002: 154]. Семантический синкретизм содержательной формы языка понимается «как выражение динамических тенденций в языке; они отражаются как диалектика раздвоения смысла и удвоения форм, преодоление избыточных форм в специализации значений посредством конкретных контекстов» [там же: 165]. Некоторые концепты внутреннего мира человека, являясь многомерными ментальными образованиями, характеризуются синкретичностью [Зализняк 1993; Семенова 1993; Калинина 2009]. Синкретичный концепт объединяет в единое целое несколько концептуальных областей, каждая из которых, обладая определенными содержательными характеристиками, состоит с концептом в отношении «часть - целое». Одним из основных свойств концепта CURIOSITY как раз и является многоаспектность его содержательной структуры, которая подразумевает вхождение в состав базового концепта двух концептуальных областей.
Лексическая неоднозначность слова curiosity, его способность служить для обозначения разных явлений действительности, указывает на явление полисемии. Синкретизм же являет собой частный случай полисемии, сохраняющий, между тем, способность получать языковую актуализацию в качестве самостоятельного средства языковой экономии [Павлюковец 2009].
Явное разграничение между любопытством и любознательностью отражено в немецкой языковой картине мира (Neugier - нем. любопытство, WiBbegier - нем. любознательность, жажда знаний). В русском языке, по наблюдениям Н.К. Рябцевой, «желание знать» представлено не только в слове «любопытство», по и в слове «любознательность», являющиеся аксиологически оппозитивными [Рябцева 2005: 284].
Любознательность всегда отмечена положительной коннотацией и занимает периферическую позицию, относительно редко используется в речи и только в определенных контекстах. На синтагматическом уровне через понятие любознательности передается положительная оценка познавательного интереса субъекта: «любознательный ученик», «любознательный ум». Любопытство, напротив, часто используется в речи и отличается семантической активностью, имея множество родственных и производных слов, любопытство имеет концептуальные связи со значительным количеством смежных понятий, а также участвует в грамматических, синтаксических конструкциях, в том числе фразеологически устойчивых [Рябцева 2005: 284]. В английском, французском, в итальянском языках оба эти понятия обозначаются одной языковой единицей: англ. curiosity, фр. curiosite, итал. curiosita [ABBYY]. Из этого следует, что в английском, французском, итальянском языках запечатлен иной, культурно-маркированный опыт носителей данных языков о роли знания, познавательного интереса, стремления к новизне.
В процессе исследования эмпирического материала были выделены два различных значения языковой единицы curiosity, за каждым из которых стоит определенная концептуальная область. Первое значение связанно с желанием получить некий эпистемический опыт, удовлетворить познавательную активность: Darcy professed a great curiosity to see the view from the Mount (Austen). Второе значение концептуализирует стремление узнать факты чужой жизни, праздный интерес к информации, не касающейся человека, назойливое любопытство с акцентом на вторжении в чужую жизнь: Curiosity about Gale s private way of life will be stronger than any reticence about mixing with the boss (Slyke 1979: 290). В этом диагностическом контексте слово curiosity репрезентирует совершенно другую концептуальную область - нарушение личной сферы других людей.
Способность объединять два оппозитивпых понятия в одном знаке свидетельствует о лингвоспецифичности лексической единицы curiosity и этноспецифичности самого исследуемого концепта, поскольку понятие приватности представляет особую ценность для англоязычной картины мира.
Таким образом, концепт CURIOSITY представляет собой амбивалентное оценочное образование, в котором «желание знать» получает как положительную, так и отрицательную оценку. В зависимости от цели высказывания профилируется то или иное значение «желания знать».
Внешние проявления эмоционального состояния любопытства / любознательности
Любопытство считается интерпретативным предикатом [Рябцева 2005: 289]. К интерпретационным глаголам 10.Д. Апресян относит глаголы типа «вредить», «злоупотреблять», «противодействовать» и другие. Такие глаголы «сами по себе не обозначают никакого конкретного действия или состояния, а служат лишь для какой-то интерпретации (квалификации) другого, вполне конкретного действия или состояния» [Апресян 2004: 7]. Интерпретативные предикаты объединены общей характеристикой, а именно существованием определенной ситуации со своим собственным фактическим содержанием в физическом мире. Но вместо прямого названия эта ситуация получает свою интерпретацию, подвергается некоей оценке, которая, проецируясь во внутреннюю сферу человека, находит выражение соответствующим предикатом интерпретации [Кустова 2004: 211]. Т.И. Семенова отмечает сложность описания предикатов интерпретации по сравнению, например, с глаголами физического действия по причине отсутствия у них обычного набора семантических признаков. «Интерпретационные предикаты являются языковым выражением рефлексии говорящего над концептуальным содержанием, субъективно-модальной интерпретации содержания высказывания, референтом которого является некоторое положение дел» [Семенова 2010: 140]. Свойство интерпретативности позволяет любопытству / любознательности связывать наблюдаемое с ненаблюдаемым. Эта связь устанавливается с помощью внешних проявлений смежных явлений, что находит отражение в специфике использования этого понятия в речи [Рябцева 2005: 289].
Как было отмечено выше, ненаблюдаемость признается одним из признаков эмоциональных состояний. Наблюдению и интерпретации доступны лишь внешние проявления этих состояний. Эмоции выражаются в телесных изменениях, которые служат манифестацией переживаемых чувств. Любопытство / любознательность относится к переживаниям, имеющим явную телесную экспрессию, то есть язык тела охватывает внешние мимические и телесные проявления, а также проявления в неподконтрольных субъекту физиологических реакциях его тела. К возможным проявлениям любопытства / любознательности относятся, к примеру, широко раскрытые глаза (ср. пялить глаза, застывшая поза, затаенное дыхание) [Летягова 2011].
Чаще всего квалификацию чужого поведения как любопытства / любознательности выполняет сторонний наблюдатель, в качестве которого может выступать как персонаж, так и автор произведения. Фигура наблюдателя с обязательностью включена в «исследуемые объекты, системы и картину мира в целом» [Верхотурова 2009]. Наблюдатель фиксирует и интерпретирует поведение субъекта, прежде всего, исходя из внешних проявлений его внутреннего состояния [Рябцева 2005: 290; Семенова 2007: 114]. К внешним проявления исследуемого состояния относятся внешний вид субъекта, его текущее состояние, определяемое по выражению лица, глаз, положению тела (позе), поведенческим реакциям, ср.: «I forgot - I brought something». Josh tells her. He loves to bring presents. The girl is a pleasure to give pleasure to; her eyes widen, her face glows and he feels her watching him, hungrily (Dawson 1998: 165). В приведенном примере наблюдатель ориентируется на внешний вид героини произведения: широко открытые глаза (her eyes widen), очень внимательный взгляд (watching him hungrily). Исходя из наблюдений, делается вывод о том, что героиня охвачена возбужденным ожиданием, любопытством к тому, что именно она получит в подарок, предвкушая удовольствие (her face glows).
Невербальным коммуникативным кодом репрезентации концепта CURIOSITY являются кинетические средства (мимика, жесты, движения тела) и фонационно-просодические (интонация, высота тона, паузы, молчание), которые представляется возможным объединить в несколько групп.
1. Выражение глаз, взгляд.
В семиотическом отношении концепт CURIOSITY получает свою интерпретацию с помощью большой группы глаголов, описывающих малейшие нюансы взгляда. Манера смотреть концептуализируется наречиями, посредством которых оценивается специфика зрительного восприятия: look / watch / gaze/ stare curiously / interrogatively / searchingly quizzically; eyeballing; flash somebody s eyes: The woman beside her was watching her curiously, waiting for her answer (Slyke 1979: 108).
Отдельную группу составляют словосочетания со словом eye(s): widen (big) eyes, narrow eyes, stretch eyes, have (keep) an eye on somebody, catch somebody s eye: His eyes narrowed. «What does that mean?» (Slyke 1979: 440). Наряду с предикативным выражением, концепт CURIOSITY вербализуется номинациями: greedy gaze, staring business, curious / questioning / goggly / pug-dog eyes: I felt Julianne s greedy gaze fasten on me: as if she were going to dissect me (Mantel 2002: 197). В другом примере слишком внимательный взгляд человека выдает его любопытство, чем раздражает объект своего интереса: ... I m trying to get Sapper Jones here lo stop his staring business, his goggly eyes, just this and only this .. . (Smith 2001: 86).
Посредством глаз проявляется метонимическая концептуализация внутренней сферы человека, в том числе эмоций, поскольку глаза выступают метонимическим заместителем самого человека, а также обладают способностью репрезентации мнения субъекта, его оценки ситуации, положения дел [Герасимова 2009]. Зрение вообще неотделимо от манеры поведения человека, к примеру, скорости реагирования: She shot him a quick, curious look [MEDAL]. Особенно частотна актуализация посредством выражения глаз высокой степени выраженности состояния любопытства / любознательности: a look of deep curiosity, eyes full of curiosity: He looked his usual dignified self, arms folded, eyes full of normal curiosity as he watched me take a towel from the bath and dry off my hair and my skin (Rice).
2. Выражение лица. Мимические движения выражения состояния CURIOSITY репрезентируются словосочетаниями: raise eyebrows, a quizzical eyebrow, puzzled expression, a grim open-mouthed curiosity и многими другими: Oh, look at his face ... he s wondering where Millat is, aren t you, Oscar? (Smith 2001: 329). В приведенном примере персонаж идентифицирует выражение лица другого персонажа как желание узнать местонахождение интересующего его человека, несмотря на то, то прямой вопрос об этом не был задан. «Желание знать» отразилось на лице человека, что и позволило наблюдателю квалифицировать его как любопытство.
3. Положение головы, тела как выражение любопытства вербализуются словосочетаниями: a listening ear, put one s ear to the door и другие, ер: He knocks once, knuckles drumming a hollow rap. He puts his ear to the door (Dawson 1998: 36). После того, как персонаж стучит в дверь, но ему не открывают, он прикладывает ухо к запертой двери. Это телодвижение также осмысляется как невербальное средство любопытства, потому что таким образом человек часто может получить информацию несанкционированным способом - подслушивая. Другой пример: Lily is startled to see a small box -a shoebox on fact - right outside the door to her flat. She crouches down to her knee level and sniffs (Dawson 1998: 28). Героиня произведения, неожиданно обнаружив коробку из-под обуви под собственной дверью, пытается узнать о ее содержимом. Желание знать заставляет ее присесть на корточки и принюхаться.
4. Моторные движения передаются словосочетаниями, описывающими передвижения тела и движения конечностей в пространстве, их скорость как выражение стремления получить желаемую информацию: «By Allah, get on with it!» cried Zinat, who was now almost on the other side of the counter, such was her delight in gossip (Smith 2001: 165). Героиня произведения испытывает настолько сильное любопытство и желание сплетен, что передвигается ближе к собеседнику. В другом примере описывается ситуация, в которой героиня спрыгивает с кухонного стола и смахивает крышку с коробки, содержимое которой вызывает ее любопытство: ... she stares at the box. It might be a bomb, a mistake, not for her, nothing. She jumps down from the kitchen counter and flips open the lid (Dawson 1998: 28).
Коммуникативная ситуация любопытства как этически-маркированного поведения
Определенная доля любопытства / любознательности заложена в природе любого человека и нормальна, но его «повышенное» количество в сфере межличностных отношений считается антинормой. Повышенное любопытство как коммуникативное поведение, направленное на нарушение этических норм, аксиом взаимодействия, выражается в бесцеремонном интересе к чужим делам, в стремлении выносить собственные оценки этим делам, давать непрошенные советы. Этот признак закреплен в словарях дефиницией invasion of privacy- the wrongful intrusion by individuals or the government into private affairs with which the public has no concern [Farlex].
В социальном плане любопытство выступает как дезорганизующая и деструктивная сила: своим любопытством субъект нарушает личную сферу другого человека, вторгается в нее, делает ее как бы своим достоянием [Рябцева 2005: 284]. Ю.Д. Апресян включает в личную сферу говорящего самого говорящего и «все, что ему близко физически, морально, эмоционально или интеллектуально» [Апресян 1986: 293]. Под личной сферой человека понимают его физическое тело, дела и занятия, его семью, круг друзей, связи и отношения с другими людьми, словом то, что составляет «внутреннюю зону приватности» [Карасик 2005]. Приватность соотносится непосредственно с коммуникативным поведением человека, под которым понимаются «реализуемые в коммуникации правила и традиции общения той или иной лингвокультурной общности» [Стернин 2006: 13]. Границы и содержание приватности имеют как личностную, так и социально-специфическую интерпретацию, к примеру, в американской культуре приватность относится к фундаментальным ценностям общества [Прохвачева 2000]. Англоязычное общество осуждает все, что «слишком»: слишком многочисленные и детальные вопросы, слишком малую дистанцию при беседе, слишком пристальные и жадные взгляды: Elizabeth was appalled by the idea of going to Memphis, ... of being the focus of curious stares and whispered speculation (Slyke 1979: 196). Слишком явный интерес к жизни других людей воспринимается как вмешательство в личные дела, нарушение границ приватной сферы другого человека и, как естественное следствие, стремлению любым путем оградить свою жизнь от назойливого любопытства других: Her favourite walk ... was along the open grove where she felt beyond the reach of Lady Catherine s curiosity (Austen).
Нормы приличия диктуют умеренное проявление высокой степени признака «желание знать», направленное на приватную сферу: не задавать много вопросов, особенно очень личного содержания, не злоупотреблять визуальным контактом, не вторгаться в личную сферу другого человека. Принятые в англоязычном обществе нормы социального взаимодействия резко ограничивают проявление любопытства, и человек, не желая показаться бестактным, вынужден скрывать, маскировать свой интерес к другой личности, ср: a flock of pot-bellied, naked children ... also appeared, curious about the white man but keeping their distance (Orwell). Предписывается сдерживать чрезмерный интерес к другим людям, ср.: «Oh! certainly,» said Elizabeth, though burning with curiosity; «we will ask you no questions)) (Austen); Elizabeth found the interest of the subject increase, and listened with all her heart; but the delicacy of it prevented further inquiry (Austen). В представленных ситуациях героиня произведения Элизабет испытывает высокую степень любопытства (burning with curiosity), но, тем не менее, решает воздержаться от вопросов.
В английской языковой картине мира концептуализируется уважение к соблюдению границ приватной сферы человека, что является коммуникативным постулатом, непременным условием успешного взаимодействия членов общества: Other people s lives. None of her business. You should never get involved. 77-7/5 is how people who live on top of each other manage to get along. They close their ears. It s not like a village. There people at too nosy, won t mind their own business, no matter what. She ll have to learn the rules, learn to tune out ... (Dawson 1998: 57). В приведенном примере героиня размышляет о переезде в город, где действуют требования не вмешиваться в чужую жизнь, не проявлять слишком много внимания к другим людям. В своей родной деревне она привыкла к назойливому интересу людей друг к другу.
Объектом повышенного любопытства предстаю-! различные сферы личной жизни других людей: партнерские отношения, секреты (особенно касающиеся постыдных привычек, пристрастий), скандалы: Come to think of it, Doctor, you may possibly be able to satisfy my curiosity. There was a sort of scandal in faculty circles some two or three years ago (London). Как правило, ограждаются от посторонних взглядов интимные сферы жизни людей. Правилами поведения предписывается не интересовагься слишком сильно такими явлениями, как рождение, страдания, болезни, физиологические процессы, смерть, поскольку в такие моменты жизни человек особо беззащитен и часто просто непривлекателен: Не read the account of the murder with a morbid interest [Farlex]. Иллюстрацией может послужить куплет из песни Morbid curiosity рок-группы Heathen:
Curious people attracted to death
Capture a glimpse of someone s last breath
Subject of interest for public view
What happened to them could ve happened to уоы (MP3 lemon).
Из примера следует, что интерес к подобным аспектам жизни вызывается тем, что гипотетически это может произойти с самим любопытствующим человеком. В таких случаях болезненное, нездоровое любопытство обозначается сочетанием morbid curiosity и расценивается как аномальное состояние, граничащее с психическими расстройствами (psychologically unhealthy or unwholesome) [Farlex]. В тезаурусе Роже лексическая единица curiosity находится в парадигматических связях с morbid curiosity, voyeurism, scopophilia, inquisitiveness, ghoulishness, prurience, itch [RTEWP2J, что свидетельствует о концептуальной связи в языковом сознании носителей английского языка любопытства и психических отклонений. В список ситуаций возможного нарушения приватности входят нарушения, связанные с личностью: получение и/или распространение личной информации; нарушения, связанные с личными вещами или личными взаимоотношениями; право человека на уединение; вторжение в чужие дела, на чужую территорию [Карасик 2005].
Порицание повышенного любопытства к жизни других людей связано с возможными последствиями, а именно, злоупотреблением полученными сведениями в неблаговидных целях. Языковым воплощением нарушения границ личной сферы человека служит приведенный ниже фрагмент: She inquired into Charlotte s domestic concerns familiarly and minutely, gave her a great deal of advice as to the management of them all; told her how everything ought to be regulated in so small a family as hers, and instructed her as to the care of her cows and her poultry. Elizabeth found that nothing was beneath this great lady s attention, which could furnish her with an occasion of dictating to others. Lady Catherine asked her, at different times, how many sisters she had, whether they were older or younger than herself, whether any of them were likely to be married, whether they were handsome, where they had been educated, what carriage her father kept, and what had been her mother s maiden name? Charlotte felt all the impertinence of her questions but answered them very composedly (Austen). В приведенном фрагменте текста через восприятие персонажа Элизабет, выступающей в роли наблюдателя, описывается поведение соседки Шарлотты - Леди Кэтрин, которая проявляет чрезмерный интерес к сферам, не предназначенным для вторжения посторонних. Область жизни, в которой человек занимается исключительно своими собственными делами, не касающихся других людей, вербализуется словосочетанием domestic concerns.
