Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы изучения эвфемии 15
1.1. Исторический экскурс в проблему возникновения эвфемии 15
1.2. Соотношение понятий «табу» и «эвфемизм» 15
1.3. Понятие «эвфемизм» и мотивы возникновения 20 эвфемистических замен
1.4. Сходство и различие эвфемизма и смежных с ним явлений 33
1.4.1. Сходство и различие понятия «эвфемизм» и «мелиоратив» 35
1.5. Взаимосвязь понятия «престиж» и признания социальной значимости в нормативно-ценностной системе общества 43
1.6. Сферы табуирования и лексико-семантические классификации, связанные с ними. 48
Выводы по главе I 56
Глава II. Лингвокультурная специфика формирования и функционирования эвфемистических субститутов 59
2.1. Основные функции эвфемистических субститутов 59
2.2. Место и роль эвфемистических субститутов в языке политики. Понятие «политический эвфемизм» и его специфика 63
2.2.1. Мотивы создания политических эвфемизмов, типы политических эвфемизмов, их функции 65
2.3. Эвфемизмы как средство выражения культурно-поведенческой и языковой практики - «политической корректности» 78
2.3.1. Принцип межрасовой и межэтнической толерантности как способ избегнуть вербальной агрессии, обусловленной дискриминацией на основе расовой и этнической принадлежности 84
2.3.2. Принцип безотносительности наименования профессии к половой принадлежности как способ избегнуть дискриминации по половому признаку
2.3.3. Политически корректная лексика как способ избегнуть дискриминации по социально-статусным различиям. 89
2.3.4. Политически корректная лексика как способ избегнуть дискриминации по внешнему виду, физическим возможностям и возрастной принадлежности. 93
2.3.4.1. Политически корректные эвфемизмы, исключающие дискриминацию по возрастным различиям 96
2.3.4.2. Политически корректные эвфемизмы, исключающие дискриминацию по физическим возможностям 99
2.3.4.3. Политически корректные эвфемизмы, исключающие дискриминацию на основе мнимого превосходства человека над остальными биологическими видами 102
2.3.5. Эвфемистические субституты «женской» и «мужской» атрибуции в свете политической корректности107
2.4. Специфика формирования и функционирования эвфемизмов в сфере «смерть» 110
2.5. Специфика формирования и функционирования эвфемизмов в сфере «внешний вид» 120
2.6. Структурно-семантические особенности эвфемизмов и способов эвфемистической субституции в лингвистических моделях построения эвфемизмов. 125
2.6.1. Семантические способы эвфемизации: генерализация значения, поляризация, метафоризация, метонимизация, перефразирование 126
2.6.2. Морфологические словообразовательные способы эвфемизации 135
2.7. Особенности лингвистических моделей построения эвфемизмов в современном английском языке. 141
Выводы по главе II 144
Заключение 148
Библиография 152
Список электронных источников. 169
Приложение I. 181
- Исторический экскурс в проблему возникновения эвфемии
- Сходство и различие эвфемизма и смежных с ним явлений
- Место и роль эвфемистических субститутов в языке политики. Понятие «политический эвфемизм» и его специфика
- Принцип межрасовой и межэтнической толерантности как способ избегнуть вербальной агрессии, обусловленной дискриминацией на основе расовой и этнической принадлежности
Введение к работе
В лингвистической литературе уделялось внимание мотивам создания эвфемизмов и их функциям, критериям, способам образования эвфемизмов, факторам, влияющим на эвфемистическую способность слов, сферам применения эвфемизмов. Разработаны и представлены тематические классификации эвфемизмов (А.В. Александров, Н.М. Бердова, С. Видлак, Е.В. Голубкова, В.Д. Девкин, В.Ф.Донской, В.И. Жельвис, A.M. Кацев, Л.П. Крысин, А.Е. Мосьяков, К.К. Шахжури и др.). Лингвисты неоднократно подчеркивают социально-психологическую и экстралингвистическую обусловленность эвфемии, которая определяет нормативно-оценочную направленность эвфемистических средств (Л.В. Артюшкина, Н.М. Бердова, Н.Ц. Босчаева, Е.В. Голубкова, В.И. Заботкина, A.M. Кацев, Л.М. Крысин, Г.А. Макарова, Л.С. Турганбаева, Е.Е. Тюрина и др.).
Явление эвфемии является неотъемлемой частью языкового поведения, тесно связано с понятиями нормы и оценки. В.И. Карасик относит эвфемизацию к двум основным приемам этикетизации, наряду с повышением статуса партнера и выбором косвенных способов оформления речи [Карасик, 2002: 112]. Социальный характер эвфемии, взаимное воздействие речевого и социального поведения признается многими исследователями (Л.А. Баркова, Н.М. Бердова, Н.Ц. Босчаева, Т.С. Бушуева, В.Ф. Донской, A.M. Кацев, Л.П. Крысин). Исследователи подчеркивают наличие разногласий в интерпретации понятия «эвфемизм». Отсутствие наиболее релевантных лингвистических критериев идентификации эвфемизмов приводит к смешению эвфемизмов с другими видами перефразирования. Отсутствие общепринятой дефиниции эвфемизма обусловлено различными подходами к явлению эвфемии. Термины, относящиеся к описываемому явлению, вследствие сложности этих проблем разнообразны и многозначны. Мы разделяем мнение тех исследователей, которые признают правомерность использования термина «эвфемистический субститут» наряду с другими, такими как «эвфемистическое
6 переименование», «эвфемистическая замена», по отношению к понятию «эвфемизм». Более подробное изложение нашей точки зрения представлено в I главе настоящего диссертационного исследования.
Представляется целесообразным вслед за многими лингвистами первичным лингвистическим критерием эвфемизма считать негативную оценку или стигматичность денотата. Эвфемизации подвергаются явления, содержащие стигму. Впервые термин «стигма» был введен в работе Э. Готам. М. Гассер-Мюльгайм, Е. Сейгейрин, Н.Ц. Босчаева, Н.М. Бердова используют этот термин в своих работах как «отрицательное качество или свойство «предмета», нашедшее свое обозначение в verbum proprium, т. е. в существующем собственном наименовании предмета, его антецеденте.
В настоящем диссертационном исследовании разделяется мнение Л.П. Крысина о том, что представление об эвфемизме как о замене неприличного слова более подходящим при исследовании социальных сфер является неполным, ограниченным [Крысин, 2000: 391]. Антропоцентрическая парадигма приобрела ключевую роль в современной лингвистике, в этой связи исследовательский интерес привлекает, в первую очередь, субъект познания, взаимосвязь человека и языка, человека в языковом социуме (Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик, В.Н. Телия и др.). Тезис о социальности языка, о его социальной сущности и природе понимается нами вслед за Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым как «диалектическое единство языка и культуры, языка и общества», и «в любой момент развития общества обслуживающий его язык отражает жизнь общества «полностью и адекватно» [Верещагин, Костомаров, 1990: 14].
Многие исследователи указывают на то, что одной из функций эвфемизмов на современном этапе развития общества стало стремление ввести в заблуждение адресата с целью оказания определенного воздействия на него, манипулирования им (Н.Ц. Босчаева, Г.А. Макарова, И.В. Мотченко, Л.А. Нефедова, Е.К. Темирбаева и др.). В лингвистической литературе есть ряд исследований, посвященных эвфемистическим средствам в области
политики и рекламы (О.В. Обвинцева (2003), Е.В. Кипрская (2005)). Многие
исследователи подчеркивают, что целевое назначение рекламы, относящейся
к манипулятивной коммуникации, заключается в воздействии на адресата,
создании положительных эмоций у потенциального покупателя по
отношению к товару, и особое место отводится эвфемистическим средствам
(Л.А. Баркова, Е.С. Иванова, Е.Г. Толкунова, А.Г. Фомин,
Е.Л. Шамсутдинова и др.).
Определение эвфемизма, предложенное Е.Е. Тюриной, было взято в качестве исходного в настоящем диссертационном исследовании. «Эвфемизм - это мягкое и дозволенное, мелиоративно-иносказательное, а иногда просто более приемлемое по тем или иным причинам слово, или выражение, употребляемое вместо слов или выражений, представляющихся говорящему запрещенными, неприличными, грубыми, нетактичными, неприемлемыми с точки зрения принятых в обществе норм морали, тематически стигматичного некорректного антецедента» [Тюрина, 1998: 37]. В ходе исследования была скорректирована дефиниция эвфемизма, взятая в качестве отправной. Прежде чем представить свою дефиницию эвфемизма и выразить свою точку зрения, необходимо отметить, что мы относимся с глубочайшим уважением ко всем существующим точкам зрения, мнениям, которые, несомненно, внесли большой вклад в исследование эвфемии. Точки зрения, взгляды, представленные в работах исследователей, послужили стимулом к исследованию явления эвфемии и явились источником нашего понимания понятия «эвфемизм».
Эвфемизм представляет собой лексическую единицу, мелиоративную по своей форме. Употребление такой лексической единицы вместо слова или выражения, представляющего собой тематически стигматичный антецедент, обусловлено как ситуативными параметрами, так и коммуникативно-прагматическими интенциями коммуникантов. Такое употребление связано с тем, что сущностная характеристика антецедента, во-первых, воспринимается говорящим как нетактичная, нежелательная, некорректная,
подлежащая запрету, а во-вторых, является конвенционально обусловленным нормативно-ценностными системами социума, в некоторых случаях переименование осуществляется на основе и в соответствии с принципами политически корректной избирательности и социальной приемлемости.
В процессе рассмотрения многих проблем, связанных с эвфемией, исследователь сталкивается с рядом объективных трудностей, осложняющих процесс исследования. К таким трудностям следует отнести прежде всего условия речи и обусловленность употребления эвфемизмов в той или иной среде, определенные темы, сферы жизни и деятельности людей. Сопоставление взглядов исследователей на эвфемию показывает пестроту воззрений на эту проблему. Разнообразие взглядов на явление эвфемии, вероятно, можно объяснить самим объектом исследования, кажущаяся простота которого иллюзорна. В содержании эвфемии перекрещивается много разноплановых лингвистических и экстралингвистических проблем.
Объектом настоящего исследования является лингвокультурная специфика эвфемии в современном английском языке.
Предметом диссертационного исследования является
эвфемистическая лексика и наиболее продуктивные модели построения эвфемистических субститутов.
Новизна настоящей работы заключается, во-первых, в том, что исследование эвфемии и эвфемизмов проводится на основе материалов англоязычных Интернет-сайтов, иллюстрирующих современный язык, речеповеденческие стереотипы и лингвокультурную специфику языкового англоязычного социума. Во-вторых, характерной особенностью исследования является объединение как собственно лингвистических, так и экстралингвистических знаний (фоновые знания о мире, коммуникативной ситуации, коммуникантах) в рамках культурно-поведенческой и языковой практики - политической корректности. В-третьих, в работе представлена наиболее полная и подробная классификация эвфемистической лексики на материале английского языка тематики «death» и «dying». В работе
предпринята попытка выделить и классифицировать лингвистические модели построения эвфемизмов, относящиеся к наиболее продуктивным сферам эвфемизации в связи с усилением роли социально-статусных характеристик и систем престижных оценок в англоязычном языковом социуме.
Основной целью работы является комплексное исследование специфики формирования и функционирования эвфемизмов в современном английском языке с позиций антропоцентрической парадигмы в лингвистике и на основе тезиса о социальности языка, а также выявление, обобщение и систематизация особенностей функционирования эвфемизмов в наиболее продуктивных табуированных сферах, выделение структурно-семантических особенностей в наиболее распространенных лингвистических моделях построения эвфемистических единиц.
Поставленная цель исследования обусловила решение следующих задач:
1) изучить существующие подходы к определению эвфемии и
эвфемизма на основании систематизации теоретических аспектов
лингвистических исследований; обосновать необходимость работы в данном
направлении;
2) выделить релевантные лингвистические критерии идентификации
эвфемизма; цели и мотивы эвфемизации речи с целью разграничения
сходства и различия эвфемизма и смежных с ним явлений;
систематизировать виды эвфемизмов и установить основные функции
эвфемизмов;
определить статус политических эвфемизмов и особенности функционирования эвфемизмов в языке политики;
выявить взаимосвязь явлений политической корректности и эвфемии; рассмотреть лингвокультурную специфику формирования и функционирования эвфемизмов в свете культурно-поведенческой и языковой практики - политической корректности;
5) выявить и провести анализ структурно-семантических особенностей
наиболее распространенных моделей построения эвфемизмов.
Актуальность настоящего диссертационного исследования обусловлена возросшим интересом к явлению эвфемизации речи в англоязычном социуме, общей антропоцентрической направленностью современной лингвистики, предполагающей обращение к прагмалингвистике и социолингвистике. Рассмотрение лингвокультурной специфики эвфемизмов в современном английском языке становится возможным при исследовании единства взаимодействия собственно лингвистической и экстралингвистической информации.
Теоретической базой настоящего исследования послужили положения, разрабатываемые в следующих отраслях лингвистической науки:
- лексической семантике (Н.Д. Арутюнова, В.И. Заботкина,
В.А. Звегинцев, Г.В. Колшанский, Н.Г. Комлев, А.А. Уфимцева и др.);
- прагмалингвистике (А. Вежбицка, П. Грайс, Г.Г. Почепцов, В. Cooper,
J. Diamond, W. Lutz и др.);
- социолингвистике (Е.М. Верещагин, Р. Водак, В.И. Карасик,
Е.М. Костомаров, Л.П. Крысин, L.G. Anderson, К. Burridge, D. Crystal,
P. Trudgill и др.).
Материалом исследования послужила эвфемистическая лексика, полученная методом сплошной выборки из материалов англоязычных Интернет-сайтов, данные наиболее авторитетных словарей и электронной энциклопедии. Всего проанализировано около 3000 примеров.
Анализ фактического материала основан на комплексной методике исследования, сочетающей гипотетико-дедуктивный метод, сравнительно-обобщающий и количественный методы, структурно-семантический метод, приемы компонентного и дефиниционного анализа, контекстуально-ситуативный анализ, описательно-аналитический метод, включающий непосредственное наблюдение исследуемых языковых явлений в тексте.
Апробация работы. Основные теоретические положения и практические выводы исследования опубликованы в статьях и тезисах.
11 Отдельные вопросы прошли апробацию в виде докладов и сообщений на научно-практических конференциях: «Молодежь и наука XXI века» (IV Международная научно-практическая конференция студентов и аспирантов г. Красноярск, 2003), 10 Юбилейная Международная конференция МГУ им. М.В. Ломоносова «Россия и Запад: Диалог культур» (г. Москва, 2003), Всероссийская научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь и наука XXI века» (г. Красноярск, 2004), Межвузовская конференция «Язык и время» (г. Красноярск, 2004), 11 Юбилейная Международная конференция МГУ им. М.В. Ломоносова «Россия и Запад: Диалог культур» (г. Москва, 2005), II Международная научная конференция «Концепт и культура» (г. Кемерово, 2006), Международная научная конференция «Единство системного и функционального анализа языковых единиц» (г. Белгород, 2006). На защиту выносятся следующие положения.
1. Семантическая сущность эвфемизма заключается в его способности
придать значению лексической единицы, которая изначально обладает или
приобретает стигму, положительную оценочную направленность. Процесс
«деградации» эвфемизма является закономерным процессом, порождающим
в языковой системе новую, эвфемистическую замену и при существующем
эвфемизме, «пораженном запретом». Полная замена стигматичной
лексической единицы происходит в момент аккумуляции эвфемизмом
негативных ассоциаций со стигматично-некорректным антецедентом.
«Изнашивание» эвфемизма и «стирание» его эвфемистической функции
предрешает процесс аккумуляции негативных ассоциаций со стигматично-
некорректным антецедентом.
2. Употребление эвфемизмов на современном этапе развития
англоязычного социума во многих случаях продиктовано нормативно-
ценностными представлениями общества, уровнем развития этикета,
социокультурными речевыми нормами. Стремление коммуникантов к
бесконфликтной коммуникации, сотрудничеству и этикетизации в рамках
общения, соблюдение коммуникативно-корректного использования языковых средств обусловливает процесс модификации стигматичной лексической единицы.
Традиционная характеристика эвфемизма как «эмоционально-нейтрального слова» нуждается в дополнении в силу того, что в роли эвфемизмов очень часто выступают лексические единицы, обладающие ироничным, пренебрежительным оттенком. Случаи, в которых переименование осуществляется с иронией, пренебрежительностью, присущими лексике сниженного стиля, следует рассматривать как эвфемистическую субституцию.
Представление об эвфемизме как о простой замене грубого, неприличного эквивалента является ограниченным в связи с усилением роли социально-статусных порядков. Все значимые факторы жизнедеятельности социума имеют целые системы престижных оценок, которые регулируют поведение и детерминируют важнейшие социальные процессы. Признание социальной значимости, повышение социального статуса, престижа, идентификация в социуме, являясь универсальными категориями, определяют изменения, происходящие в языковой системе. Многие названия необходимых, среднестатистических, но малопрестижных профессий приобретают наукообразное эвфемистическое переименование, что является следствием усиления значимости социально-статусных порядков в англоязычном социуме.
Ряд языковых изменений в англоязычном социуме является отражением активных процессов эвфемизации, происходящих в свете культурно-поведенческой и языковой практики, называемой политической корректностью, являющейся средством избегания вербальной агрессии. В основе культурно-поведенческой и языковой практики - политической корректности лежат вежливость, гуманное отношение к человеку, обусловленные уровнем социальной культуры, менталитетом англоязычного общества. Причины политической корректности обусловлены
существующими и осознаваемыми членами социума формами и разновидностями дискриминации, стремлением к преодолению дискриминации, обусловленным культурно-поведенческими традициями, высоким уровнем социальной культуры, менталитетом западного общества и коммерческим интересом, связанным с манипулятивной деятельностью рекламной коммуникации.
Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в комплексном исследовании процессов, происходящих в эвфемистической лексике современного английского языка, обусловленных усилением социально-статусных порядков и системы престижных оценок в языковом социуме, а также определяется его вкладом в разработку вопросов, связанных с проблемой разграничения лингвистического и экстралингвистического в современной лингвистической науке. Выводы, полученные в результате анализа практического материала, создают предпосылки для дальнейшей разработки ряда проблем, связанных с эвфемией применительно к английскому языку.
Практическая ценность настоящего диссертационного исследования обусловлена тем, что выводы, полученные в результате проведенного анализа структурно-семантических особенностей продуктивных моделей построения эвфемистических субститутов, могут найти широкое применение в практике преподавания ряда лингвистических дисциплин, таких как лексикология, стилистика, интерпретация текста. Использование результатов исследования при разработке учебных пособий по практике перевода, пособий по межкультурной коммуникации позволит русскоязычным студентам наиболее адекватно изучить специфику использования эвфемистической лексики в речи с целью увеличения степени аутентичности речи.
Структура диссертационного исследования. Общий объем диссертации составляет 187 страниц. Диссертация состоит из введения, двух глав с выводами, заключения, библиографии, списка словарей, списка
электронных источников фактического материала и приложения.
Во введении определяется общее направление исследования, его цель, задачи, объект, методы научного исследования, обосновывается актуальность исследования, указывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе осуществляется постановка проблемы эвфемистической субституции, рассматриваются и сопоставляются основные понятия и термины, используемые в процессе анализа эвфемистической субституции, критерии выделения эвфемизмов, мотивы возникновения эвфемизмов. Освещается проблема сфер, подлежащих табуированию, и лексико-семантические классификации, связанные с ними. Рассматривается взаимосвязь субституции немодного, непрестижного с эвфемистическими переименованиями и происходящими изменениями в системе норм и оценок, с изменениями представлений о престижной иерархии.
Вторая глава посвящена исследованию лингвокультурной специфики формирования и функционирования эвфемизмов, в том числе основных функций эвфемизмов на современном этапе развития англоязычного социума, определяются роль и место эвфемизмов в языке политики, в рамках культурно-поведенческой и языковой практики - политической корректности в современном английском языке. Выделяются наиболее продуктивные модели построения эвфемистических субститутов.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования, излагаются основные результаты, намечаются дальнейшие перспективы.
Исторический экскурс в проблему возникновения эвфемии
Учение об эвфемизмах является очень древним. Термин «эвфемизм» происходит от греческого «ей phemi», что значит «хорошо говорю». Упоминание об эвфемизме есть в древнем учении о тропах, употребляемом во избежание непристойности либо для возвеличивания предмета. В XVI веке У. Шекспир являлся родоначальником многих эвфемизмов, относящихся к сфере сексуальных отношений. Т.М. Беляева, В.А. Хомяков выделяют два периода в истории английского общества, когда из-за влияния «религиозной морали и ханжеской благопристойности очищались произведения Шекспира и других драматургов его эпохи от богохульств и неприличных форм» [Беляева, Хомяков, 1985: 23]. Первый период связан с веком «воинствующих пуритан». В век пуританства изгонялись достижения эпохи Ренессанса. Второй период, по мнению лингвистов, связан с ханжеской моралью викторианства. В викторианскую эпоху в XIX веке в Англии возникает много эвфемизмов в результате жесткой цензуры. Общеизвестно, что еще при существовании первобытных предрассудков, суеверий, верований в магические заклинания появились древнейшие эвфемизмы, появление которых лингвисты связывают с понятием «табу». Корни современных эвфемизмов уходят в далекое прошлое. Таким образом, представляется логичным обратиться к рассмотрению проблемы взаимосвязи понятий «табу» и «эвфемизм».
Изучение явления эвфемии исследователи связывают с понятием «табу», с соотношением табу и эвфемизмов в историческом и лингвистическом аспектах. Известно, что табу - это своеобразный запрет на различные действия, предметы и слова. В лингвистическом энциклопедическом словаре под редакцией В.Н.Ярцевой табу определяется как «... запрет на употребление тех или иных слов, выражений или собственных имен. Явление табу связано с магической функцией языка (речи), т. е. с верой в возможность непосредственного воздействия на окружающий мир при помощи языка» [ЛЭС, 1990: 501]. В дефиниции подчеркивается, что табу не ограничивается рамками специфического языкового явления, так как существуют запреты на акты поведения, контакты с определенными людьми, употребление какой-либо пищи и т.д.
В словаре лингвистических терминов под редакцией О.С. Ахмановой предлагается следующее определение «табу»: «1) слово, употребление которого запрещено вследствие мифологических верований, суеверий и предрассудков, а также по причине цензурных запретов, боязни грубых или неприличных выражений и т.п.; 2) (запрет) ограничения словоупотребления, определяемые различными внелингвистическими факторами (суеверия, предрассудки, цензурные и традиционные запреты и т. п.» [СЛТ, 2005: 467]. Табу как система запретов регламентировала важнейшие стороны жизни человека. Нарушение табу по суеверным представлениям карается сверхъестественными силами. Пережитки табу сохраняются и по сей день во всех религиях. Известны запреты на произнесение имени человека, умершего родственника, божества.
В современных языках указывается тенденция не упоминать прямо о смерти, болезни, о «неприличных» предметах. Общеизвестен запрет на собственные имена, многие народы верят в существование органической связи между именем и человеком, носящем это имя, поэтому человек обычно имел прозвище. О.Н. Трубачев упоминает в своем исследовании о «табуистической метатезе» в том случае, когда табуизированные названия животных представляют собой старые названия животных, но с измененным порядком звуков [Трубачев, 1958: 122]. В.Ф. Донской указывает, что табуируются не понятие или мысль, «а лишь внешние языковые манифестации» [Донской, 1976: 119]. Дж. Фрэзер (J.G. Frazer) посвятил проблеме табу исследование, в котором подчеркнул универсальность распространения табу. Исследователь приводит многочисленные примеры, когда охотники, рыбаки избегают употреблять названия опасных животных во время охоты, в определенные сезоны, а также называют лесных животных - медведя, волка, рысь ласковыми, иносказательными прозвищами [Frazer, 1922: 5]. Г.Г. Почепцов (мл.) отмечает, что решение проблемы соотношения табу и эвфемизмов находится в области прагматики, так как основанием является «правильное» с точки зрения семантики, но запрещенное с точки зрения прагматики выражение. С. Ульман отмечает, что, являясь религиозными ограничениями, по сути, и обусловленные чувством страха, табу не исчезнут совсем, но будут встречаться все реже и реже [Ульман, 1970:283].
Брайан Купер (Brian Cooper) считает, что вербальное табу связано с древнейшим восприятием имени как сущности предмета. И, конечно же, существовали такие вещи, о которых не принято было говорить открыто1 [Cooper, 1993: 61]. Л.Андерсон, П. Траджилл (Anderson L.G., Trudgill Р.) подчеркивают, что разного вида табу не являются отдельными, изолированными фактами культуры, а являются важными элементами в структуре культуры и социальной жизни. П. Траджилл подчеркивает, что совокупность лингвистического и социологического аспектов образует явление табу [Trudgill, 1995: 30]. Исследователи указывают на неоднозначность и нетождественность отношений между поведенческими табу и словами-табу. Симлифицированный взгляд на проблему, по мнению Л. Андерсона и П. Траджилла, может привести к ложному выводу о том, что поведенческим табу всегда соответствуют слова-табу.
Сходство и различие эвфемизма и смежных с ним явлений
На близость понятий «перифраз» (перифраза, парафраз, парафраза) и «эвфемизм» указывают многие исследователи. В словаре лингвистических терминов под редакцией О.С. Ахмановой определение парафраза звучит следующим образом: «1) описательное выражение; 2) троп, состоящий в замене обычного слова (простого обозначения некоторого предмета одним словом) описательным выражением» [СЛТ, 2005: 312]. Словарь лингвистических терминов под редакцией Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой предлагает следующую дефиницию парафраза (парафразы): «1) Выражение, являющееся описательной передачей смысла другого выражения или слова; 2) троп, состоящий в замене названия лица, предмета или явления описанием их существенных признаков или указанием на их характерные черты» [СЛТ, 2003: 308]. А.Н. Мороховский, О.П.Воробьева придерживаются этой же точки зрения, считая, что эвфемизм является разновидностью перифраза, заменяющий непристойные, неприятные выражения более вежливыми [Мороховский, Воробьева, 1991: 171]. И.Р.Гальперин рассматривает эвфемизм как разновидность перифраза и выделяет основную характеристику перифраза - «наименование объектов реальной действительности с точки зрения одного признака» [Galperin, 1981: 170].
Перифраз близок к эвфемизму, так как является иносказательным, описательным выражением, но в то же время перифраз носит преимущественно эмоционально-экспрессивный, оценочный характер, и основная функция перифраза - усиление действенности высказывания, выразительности текста. В случае использования перифраза признак, характеризующий объект, является объективным, очевидным и присутствует в значении слова (первичного наименования), либо перифраз обозначает предмет с точки зрения признака, который является наиболее важным в данной ситуации, по мнению говорящего, а не в значении слова.
Во многих публикациях, посвященных эвфемии, прослеживается тенденция сопоставления эвфемизмов с различными видами тропов: литотой, гиперболой, метафорой, метонимией. «Эвфемизм соотносителен с другими речевыми приемами, прежде всего - с литотой, понимаемой как прием выразительности, основанный на двойном отрицании или на смещении отрицания высказывания в модусную и мейозисом - намеренным преуменьшением интенсивности свойств предмета речи, действий, процессов и т.п.» [Ларин, 1961: 77]. Следует отметить, что при несомненной близости этих понятий, являющихся разными видами иносказаний, к признакам, которые дифференцируют эти понятия. К таким признакам, на наш взгляд, следует отнести черты, характерные для эвфемистической субституции, которые выделены в предыдущем параграфе. Главное отличие заключается в социально регламентируемой направленности речевой деятельности, так как целью эвфемизации является прикрытие нелицеприятных сторон жизни общества, а не образное представление действительности.
Следовательно, представляется нелогичным ограничивать исследование эвфемизмов рамками перифраза. Существует мнение, что эвфемизмы необходимо рассматривать в рамках мелиоративной лексики. Некоторые исследователи полагают, что мелиорация является более объемным понятием, которое включает в себя эвфемию (Г.А. Макарова, В.Д. Девкин, В.И. Шувалов). Спорность проблемы соотношения мелиорации и эвфемизации требует отдельного рассмотрения данного вопроса.
Место и роль эвфемистических субститутов в языке политики. Понятие «политический эвфемизм» и его специфика
Исследователи единодушно отмечают, что стремление завуалировать негативные стороны явлений действительности, последствия неприглядных политических и экономических мер обусловливают использование политических эвфемизмов. Так, В.И. Заботкина считает, что в основе использования эвфемизмов в сфере политики лежат следующие мотивы: 1) стремление к достижению «положительного пропагандистского эффекта», 2) попытка создания «языковой иллюзии оправдания непопулярной политики» [Заботкина, 1989: 89]. Многие исследователи подчеркивают, что стремление предотвратить общественный резонанс, массовое возмущение, завуалирование пороков и регулирование системы ценностей современного общества обусловливают использование эвфемизмов в языке политики (Е.А. Вебер, Е.В. Кипрская, Л.П. Крысин, Г.А. Макарова, Е.К. Темирбаева и др.). Е.И. Шейгал отмечает «высокую степень манипулирования и «эзотеричности» (наличие скрытого смысла), присущую языку политики, который стремится закамуфлировать определенные моменты действительности [Шейгал, 2000: 84].
В английском языке существует понятие «doublespeab , или «newspeab , которое связывают со стремлением скрыть коммуникативное намерение с целью осуществления языковой манипуляции. У. Лутц (Lutz W.) подчеркивает, что язык, который называют «doublespeak», не выполняет свою коммуникативную функцию, хотя и создает иллюзию выполнения коммуникации1. «Doublespeak is language that avoids or shifts responsibility, language that is at variance with its real or purported meaning» [Lutz, 1989: 1]. Термин «newspeab впервые использован писателем Дж. Оруэллом в романе-антиутопии «1984», изданном в 1948г. Перед выходом романа вышла обличительная статья Дж. Оруэлла «Politics and the English Language» (1946), в которой автор критиковал политические режимы, манипулирующие общественным сознанием с целью оправдания неблаговидной политики и политических мер. У. Лутц (Lutz W.) выделяет четыре вида «doublespeak», первым из которых является эвфемизм. По мнению исследователя, эвфемизм является разновидностью doublespeak, когда его используют с целью ввести в заблуждение, обмануть. Исследователь приводит следующие примеры эвфемизмов: на улицах больше нет бродяг {bums), они теперь называются non-goal oriented members of society, лексическую единицу «poor» заменил благопристойный субститут fiscal underachieves, а пациенты в больнице могут умереть не из-за врачебной ошибки, а из-за несчастного случая, связанного с диагностикой - «diagnostic misadventure of a high magnitude» [Lutz, 1989: 1-3].
Наиболее полное исследование понятий «политический эвфемизм» и «политическая эвфемия» требует рассмотрения основных мотивов использования политических эвфемизмов. Лингвисты выделяют ряд мотивов политической эвфемизации, многообразие которых сводится к мотивам коммуникативного, социального и правового планов. Например, О.В. Обвинцева выделяет социальные, коммуникативные и правовые мотивы политической эвфемизации [Обвинцева, 2003: 59]. Исследователь противопоставляет термины «политическая эвфемия» и «политическая корректность». Политическая корректность, по мнению О.В. Обвинцевой, связана с «языковой политикой, с определенной государственной идеологией», в то время как политическая эвфемия имеет отношение к «языку и процессам, происходящим в нем» [Обвинцева, 2003: 65].
Попытка разграничить политическую эвфемию и политическую корректность в работе О.В. Обвинцевой представляется логически незавершенной. Смешение мотивов, лежащих в основе создания политических эвфемизмов, и эвфемизмов, образованных в соответствии с политической корректностью, ведет к отсутствию возможности четкого разграничения двух явлений: политической эвфемии и политической корректности. Попытки четкого разграничения эвфемизации в сфере экономики, политики и социальных сфер, связанных с культурно-поведенческой и языковой практикой - политической корректностью, осложняются близостью, смежностью этих явлений, которые имеют гораздо больше сходства, потому, что отличия незначительны и ситуативно-специфичны, что затрудняет выделение релевантных критериев для более четкого разграничения этих двух взаимосвязанных явлений.
Е.В. Кипрская выделяет семь основных мотивов создания политических эвфемизмов: 1) необходимость сокрытия проблем в социальной сфере во избежание конфликта; 2) использование эвфемизмов как способа «сохранения лица у субъекта политики»; 3) стремление завуалировать действия, нарушающие права человека, разного рода аморальные поступки с целью избежать осуждения общественности; 4) желание избежать оскорбления субъекта с более низким социальным статусом или другой расовой принадлежности; 5) отрицание ответственности вследствие перераспределения вины; 6) необходимость соблюдения дипломатического этикета; 7) один из способов завоевания поддержки политических сил при проведении различного рода непопулярных мер [Кипрская, 2005: 59-61].
При всех достоинствах классификации, предложенной Е.В. Кипрской, включение четвертого мотива («желание избежать оскорбления субъекта с более низким социальным статусом или другой расовой принадлежности») в данную классификацию представляется нецелесообразным. Политическая корректность представляет собой, в первую очередь, способ избежать вербальной агрессии на том основании, что приоритетное положение среди основных мотивов занимают вежливость, гуманное отношение к человеку, попытка противостоять различным проявлениям расизма, обусловленные уровнем социального развития и культуры.
Принцип межрасовой и межэтнической толерантности как способ избегнуть вербальной агрессии, обусловленной дискриминацией на основе расовой и этнической принадлежности
Изменения в социуме, обусловленные тенденцией к политической корректности, связанные с преодолением дискриминации на основе расовой и этнической принадлежности, послужили толчком к формированию новой политически корректной терминологии, исключающей слова и выражения, которые могут задеть чувства и достоинство представителей других национальностей, рас. Например, политически корректные субституты Inuit, Alaska Natives заменяют лексическую единицу «Eskimo». Слово natives рекомендуется заменять словосочетаниями native people, early inhabitants, aboriginal peoples. Употребление слова aborigines не соответствует принципу социальной приемлемости, отчасти из-за негативных ассоциаций, приобретенных лексической единицей, в связи с представлениями о неразвитости, отсталости первобытных народов. На смену лексической единице «aborigines» в начале 90-х пришло в обиход наименование indigenous people1, вначале употреблявшееся по отношению к американским индейцам {American Indians).
Приведем ряд любопытных примеров. В некоторых школах США было рекомендовано исключить из употребления слово blackboard, вместо него вошло в обиход слово chalkboard. По-видимому, основанием для этого явилась негативная коннотация лексической единицы «black», приобретенная словом в связи с активно протекающим процессом борьбы против расовой дискриминации в западном обществе. Забавной оказалась дискуссия о том, не следует ли теперь переименовать доску для написания маркерами whiteboard в markers board. Следующий пример наглядно иллюстрирует, насколько сильно влияние идеи борьбы против расовой дискриминации в западном обществе. Оказывается, что проявление расовой дискриминации можно усмотреть даже там, где дискриминации вовсе нет с точки зрения неискушенного человека. В офисе стояли две корзины для использованной бумаги с надписями: «White paper only» и «Coloredpaper only». Чуть позже вторая надпись была содрана и заменена надписью: «Paper of color» . По всей видимости, слово colored со временем приобрело негативную коннотацию, так как входило в состав эвфемизма colored people, заменявшего лексические единицы «Negro», «blackpeople».
Следующий пример является наглядной иллюстрацией изменений в языке, происходящих в свете идей политической корректности со словами и словосочетаниями, содержащими лексическую единицу «black». В журнале «International Socialism Journal» были представлены следующие факты. «Увлечение политической корректностью приводит к тщетным попыткам очистить английский язык от всех случаев негативного использования слова «black», даже в таких выражениях, как «black day» (черный день), «black spot» (черное место), «blackmail» (шантаж), «blacking» (гуталин, вакса)» на том основании, что они являются «расистскими» («... such things as the futile attempt to purge English of all negative uses of the word black as in "black day ", "blackspot", "blackmail", "blacking"»)4.
Таким образом, отождествление и восприятие негативных коннотаций слова black, со способом выражения вербальной агрессии на основе расовой и этнической принадлежности могут привести, с одной стороны, к абсурдным изменениям в псевдорасистских словах и выражениях в связи с их ложной интерпретацией, а, с другой, - способствуют словотворчеству в свете отражения идей политической корректности как культурно-поведенческой и языковой тенденции и практики в западном обществе. К. Барридж (Burridge К.) отмечает наличие в каждой группе языков уничижительных выражений, в состав которых входят названия различных национальностей, с которыми сталкивались носители того или иного языка, и называет это явление «лингвистической ксенофобией» [Burridge, 2004: 210]. Исследователь указывает на использование в английском языке выражений, в состав которых входят слова French, Dutch. В английском языке большое количество реалий, имеющих отношение к сексу, обозначается при помощи выражений, содержащих лексическую единицу «French». Например, French postcards "pornographic pictures", French disease/French pox "venereal disease" [там же, 210].
Как показывают результаты исследования, в соответствии с негласными требованиями политически корректного употребления слов необходимо, во-первых, избегать использования лексических единиц, подчеркивающих различия, которые не обусловлены самим контекстом. Например, словосочетание Christian пате приемлемей заменить выражениями given пате или personal пате1. Интернет-сайты пестрят рекомендациями по политически корректному общению, в частности, выражения типа lawyers and their wives рекомендуется заменить выражением lawyers and their spouses. Другими словами, в случаях, когда уточнения не являются контекстуально и ситуативно обусловленными, их следует исключать, так как они могут быть восприняты как оскорбительные, задевающие честь и достоинство человека.
Обобщение всего вышеизложенного позволяет нам выделить первый принцип политической корректности как культурно-поведенческой и языковой практики в английском языке. Соблюдение принципа межрасовой и межэтнической толерантности лежит в основе тех изменений в языке, которые произошли и происходят со словами, словосочетаниями, воспринимаемыми в социуме как дискриминирующие индивидуума на основе расовой или этнической принадлежности, а в этой связи и обусловливает появление разнообразных политически корректных эвфемизмов для их замены.
