Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Современное состояние исследований устной диалогической речи в отечественной и зарубежной лингвистике 23
1.1. Устная речь как феномен культуры и предмет лингвистических дискуссий 23
1.2. Лингвотекстологические основания дихотомии устной и письменной речи 34
1.3. Разговорная речь в современных лингвистических концепциях 43
Выводы по первой главе 60
ГЛАВА II. Методы изучения парентезы в устной речи 63
2.1. Аспекты изучения монолога и диалога в условиях современной коммуникации 63
2.2. Типология диалогических дискурсов и их экспериментальное исследование в современной лингвистике .: 87
2.3. Этапы конверсационного анализа устной диалогической речи 101
Выводы по второй главе 124
ГЛАВА III. Особенности парентезы как лингвистического явления в немецкой устной диалогической речи 127
3.1. Коммуникативная сущность парентез 127
3.2. Семантическая классификация парентез 143
3.3. Структурные разновидности парентезы 165
3.4. Функции парентез 186
Выводы по третьей главе 196
Заключение 198
Библиография... 200
Приложение 221
- Устная речь как феномен культуры и предмет лингвистических дискуссий
- Лингвотекстологические основания дихотомии устной и письменной речи
- Аспекты изучения монолога и диалога в условиях современной коммуникации
- Коммуникативная сущность парентез
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено рассмотрению особенностей парентезы как лингвистического явления в немецкой устной диалогической речи. Выбор парентезы в качестве предмета исследования продиктован антропоцентрической направленностью современной лингвистической науки на единицы, отражающие человеческий фактор в языке. К числу таких ещё мало изученных единиц относятся парентетические конструкции.
Парентезы, исследуемые в диссертации, принадлежат к области коммуникативного синтаксиса, изучение которого актуально для современной лингвистики в связи с её обращением к языку в действии, к прагматическому аспекту языкового функционирования.
Парентеза как лингвистическое явление находит широкое распространение не только в письменной, но и в устной речи, вместе с тем лингвистический статус парентез в устной речи однозначно не определён и не изучен в должной степени ни в зарубежной, ни в отечественной германистике.
Сложность и многоаспектность данной проблемы обусловили наличие в исследованиях последних лет, посвященных различным видам парентез, следующих основных направлений:
анализ характера связи парентетических конструкций с основной частью высказывания и обнаружение лексико-семантических и грамматических средств этой связи [Кобрина 1975, 1980; Рогозина 1979];
установление двух функциональных типов парентез: субъективно-модальных (вводных) и объективно-пояснительных (вставных) [Стунгене 1974; Биренбаум 1976];
рассмотрение парентезы с точки зрения стиледифференцирующей функции [Самолетова 1980];
анализ парентезы на основе принципа позиционности [Дружинина 1970];
рассмотрение явления парентезы в онтологическом аспекте с целью установления природы и причин расчленения высказывания на два плана [Давыдова 1981];
анализ отдельных типов парентетических внесений в более широком лингвистическом контексте [Колыхалова 1983; Шаймиев 1982, 1988];
исследование парентезы в аспекте семиотики неплавной речи [Долгова 1976, 1978; Александрова 1984];
участие парентетических внесений в реализации прагматической установки [Подгайская 1994];
рассмотрение эволюции функционирования парентетических внесений [Стойкович 1989; Новоселецкая 1993; Иеронова 1994];
определение функции парентетических внесений с точки зрения структурных связей в тексте [Мецлер 1987];
исследование парентетических свойств придаточных предложений [Подолюк 1986; Атаджанова 1988; Алагова 1989; Филиппова 1990];
изучение парентезы с точки зрения её структурно-семантической организации [Жирнова 1989; Рачук 1999];
комплексное исследование парентезы с акцентом на её функционально-коммуникативной сущности [Аверкина 1991; Козырева 2003];
исследование категории вводности с позиций теории парадигматического синтаксиса и теории диктемного строя языка, разработанных профессором М.Я. Блохом [Горбачёва 2003].
Ключевой для изучения парентезы явилась работа Н.А. Кобриной «Коммуникативная разноплановость и глубина в предложении и тексте» [Кобрина 1980]. В работе даётся детальный анализ характера связи вставных предикативных единиц (ВПЕ) с включающим предложением (ВП), сущность которой сводится к соположению, или фактическому вхождению одной в другую, двух изолированных предикативных единиц, лишённых в подавляющем большинстве координирующей способности. В основе организации ВП-ВПЕ лежат не задачи интегрирования двух предикативных единиц в одно синтак-
5 сическое целое, а смысловая «привязка» одной предикативной единицы к другой с целью сделать попутное замечание, дать оценку какому-то конкретному смысловому звену высказывания или всему высказыванию в целом. Смысловая зависимость ВПЕ от |Щ проявляется в том, что ВПЕ может иметь неполный состав, содержать неполнознаменательные слова, слова-заместители и репрезентирующие слова, в связи с чем полнота значения ВПЕ выделяется только на фоне включающего предложения. Однако, находясь в рамках включающего предложения, ВПЕ сохраняет автономность и изолированность в коммуникативном смысле, обусловленную сущностью самого построения, что и даёт возможность ВПЕ быть «над текстом» без нарушения цепочки основных высказываний. Лингвистический смысл всех подобных построений есть отражение и материализация в языковых формах случаев особого сложного, нелинейного, ярусного хода мыслительного процесса, представленного в форме двух (или более) линий высказывания, из которых одна есть основная и континуумная (т.е. имеющая развитие до данного предложения и развивающаяся после него) линия высказывания, а другая - вторичная, реализующаяся как встроенное в ткань основной линии (т.е. включающего предложения) высказывание, которое параллельно основному, но не нарушает его целостности.
Недостаточно полной видится нам типология сдвигов или трёх частных значений ВПЕ, предложенная Кобриной, которая не учитывает метакомму-никативного аспекта: 1) задача содержательного сдвига сообщить дополнительную информацию, которая тематически выпадает из основной линии изложения, имеет характер отступления, замечания в сторону; 2) конатив-ный тип коммуникативного сдвига обусловливается конкретными условиями коммуникации, необходимостью визуально дифференцировать высказывания, относящиеся к разным коммуникативным планам; 3) модальный тип коммуникативного сдвига связан с различием в модальном статусе ВП и ВПЕ. Во включающем предложении актуализируется план объективный, констатирующий, а в ВПЕ - план субъективный, с выражением эксплицит-
ной или имплицитной оценки содержания ВП. Безусловной заслугой автора является глубокий анализ исследуемого явления, который вскрывает новые черты и особенности парентез, углубляет наше представление о них и открывает новые пути для их изучения.
Несомненный интерес представляет анализ парентезы с точки зрения принципа позиционности, согласно которому осложнение основного сообщения сторонним, дополнительным высказыванием рассматривается как своеобразное смысловое и интонационно-грамматическое целое, т.е. как сложная конструкция с вводным звеном [Дружинина 1970: 3]. Сложная конструкция есть речевая единица, в которой один синтаксический компонент представляется как основной и ведущий, являющийся неотъемлемым звеном речевой цепи, а другой - добавочный, сторонний, связанный с речевой цепью опосредованно, т.е. через основной состав. При этом основное высказывание является смысловым и грамматическим организующим центром, вводное звено - категорией дополнительного сообщения, а интонация иноплановости - его специфической грамматической формой и характерным признаком сложной конструкции. Благодаря теории контекстуализации формы как методу лингвистического анализа на всех уровнях [Арнольд 1966: 19] выясняется местоположение вводного звена в сложной конструкции, уточняется, как или в каких целях вводное предложение осложняет основной состав, местоположение принимается за формальный признак, способный характеризовать содержание синтаксического компонента [Мухин 1964: 30].
Согласно принципу позиционности, положенному в основу анализа сложной конструкции, парентетические вставки делятся на предвосхищающие и замыкающие. Различаются слабая (после изменяемой части сказуемого) и сильная (после члена на первом синтаксическом месте) позиция предвосхищающего вводного звена. Замыкающие вводные предложения вызываются содержанием какого-либо семантического комплекса основного состава и примыкают к этому комплексу справа с целью дополнить или пояснить его.
Решающими факторами, влияющими на позицию парентетических внесений, оказываются функциональная перспектива высказывания (актуальное членение) и его ритмическая организация. Парентетические внесения конструктивно могут входить как в состав темы, так и в состав ремы, а также могут одновременно содержаться и в тематической, и рематической части. Короткие парентетические внесения наиболее ясно разграничивают тему и рему. И напротив, продолжительные парентезы затемняют границу между темой и ремой.
На необходимость изучения парентезных конструкций в масцітабе текста - более крупной, чем предложение, языковой единицы - указывает А.А. Мецлер в монографии «Структурные связи в тексте: Парентезные конструкции» [Мецлер 1987]. Именно такой подход позволяет определить реальный лингвистический статус парентезных конструкций, сместить акценты исследования парентезных конструкций на вопросы структуры, семантики и прагматики относительно целостных, коммуникативно-ориентированных смыслонесущих единиц. Мецлер вводит понятие текстового блока как сложной семантико-синтаксической структуры, определенной системы связи смыслов.
Своеобразие текстовых блоков с парентезными конструкциями заключается в том, что в их пределах эти конструкции выполняют функции либо коммуникативного предиката (слова и словосочетания), обеспечивая логическое отношение между составляющими блока, либо комментирующей части блока (предикативные парентезные конструкции).
Основным направлением логического развертывания мысли в пределах текстовых блоков с парентетическими конструкциями различных функционально-семантических групп является выведение нового знания на основе либо общественного знания, либо выработанных ранее ассоциаций. В силу этого композиционно-структурная значимость парентезных конструкций в рамках текстовых блоков любого ранга должна учитываться на уровне, как
8 смысловой структуры, так и грамматической - в семантике парентезных конструкций и в порядке следования частей блока.
Появление и распределение в тексте парентезных конструкций определяется прагматическими факторами коммуникации, которые модифицируют логико-семантические отношения между высказываниями и способствуют их однозначной и адекватной интерпретации.
В зарубежном языкознании парентеза рассматривалась представителями разных грамматических направлений:
традиционного [Есперсен 1958; Фриз 1965];
структурного [Якобсон 1985; Greenbaum 1996];
генеративного [Emonds 1974; Huot 1974; Corum 1975; McCawley 1982], в немецком языке [Тарре 1981];
функционально-прагматического [Betten 1976; Bassarak 1985, 1987; Brandt 1994; Pittner 1995].
В отличие от эмпирических исследований, которые занимаются изучением письменных или устных данных, генеративные исследования строятся исключительно на сконструированных примерах, кроме того, они концентрируют своё внимание на отдельной очень узкой подгруппе парентез. Интроспективный подход по сравнению с эмпирическими исследованиями обнаруживает лишь незначительное количество проблемных вопросов, требующих решения. Так как центральное место в генеративных исследованиях занимают трансформации, которые позволяют понять поверхностную структуру через осмысление глубинной структуры, то местоположению парентезы в матричном предложении не придаётся особого значения.
Авторы функционально-прагматических изысканий исследуют коммуникативные функции парентезы. Поскольку парентеза явление синтаксическое, то прежде чем приступить к изучению функциональных аспектов, лингвисты дают его формальное описание, которое необходимо ещё и потому, что рассматриваемые функции реализуются не только в форме парентез. Отсюда - разногласия во мнениях и критика учёными друг друга. Однако дан-
9 ное направление является одним из самых продуктивных, т.к. выводит на новый уровень изучения функцинально-коммуникативной сущности парентезы.
Германские лингвисты кладут в основу определения парентезы разные критерии: интонационные [Winkler 1969; Brandt 1994], синтаксические [Bayer 1973] или совмещают интонационные и синтаксические критерии [Schwyzer 1939; Hoffmann 1998]. Чрезмерное внимание исследователей к прагматическому аспекту приводит к размыванию самого понятия «парентеза» [Betten 1976; Bassarak 1985 и 1987; Brandt 1994; Pittner 1995].
Большое влияние на формулировку дефиниции оказывает выбор исследуемого материала. Выделяя интонационные критерии, некоторые авторы при этом изучают письменные источники, т.е. вместо пауз, интонационных контуров и других просодических свойств устной речи, они исследуют знаки препинания на письме [Schwyzer 1939; Brandt 1994; Pittner 1995]. Замечено, что результаты исследований, полученные учёными при обработке данных письменных источников [Schwyzer 1939; Sommerfeldt 1984; Bassarak 1985 и 1987; Brandt 1994; Pittner 1995], очень отличаются от результатов аналогичных изысканий, проводимых на основе устных текстов [Auer 1997; Uhmann 1997; Stoltenburg 2003], т.к. свойства парентезы тесно взаимосвязаны со стилевыми чертами того или иного вида текста.
Заслуживает особого внимания эмпирическое исследование Б. Штоль-тенбурга, в котором автор учитывает особенности функционирования парен-тез именно в немецкой устной речи и определяет их как нарушения синтаксических структур непосредственно в ходе их возникновения. Речь идёт о «типичной» парентезе лишь в том случае, если синтаксически она не связана с включающим предложением, выделена интонационно (паузой, акцентом, быстрым темпом / меньшим словесным акцентом) и выполняет функцию ме-такомментария [Stoltenburg 2003: 9].
Несмотря на значительное количество работ, посвященных парентетиче-ским конструкциям, в которых был обобщён целый ряд тонких наблюдений, данная проблема всё ещё остаётся весьма актуальной и требует более глубо-
10 кого изучения и теоретического осмысления роли парентезы в человеческом общении.
Для современного состояния науки о языке характерно пристальное внимание к феномену устности. В последние годы в лингвистической теории произошло значительное смещение исследовательского интереса в сторону анализа устной речи. На передний план лингвистических исследований выдвинулась проблема изучения спонтанно порождаемой речи, анализируемой во взаимосвязи с конкретными условиями её производства. Речь в таких исследованиях рассматривается как «диалогическая деятельность» (dialogisches Handeln) в конкретной социальной ситуации. Тем самым, по мнению известных немецких лингвистов Г.Шанка и И.Швиталлы, совершился «переход от предложения к тексту и, наконец, к диалогу», в качестве объектов лингвистического исследования [Schank, Schwitalla 1980: 313].
Устная форма речи попала в поле зрения «узких специалистов» - фонетистов, лексикологов, грамматистов, а также исследователей, которые работают на пересечении наук: психолингвистов, социолингвистов, культурологов, этнолингвистов, литературоведов и т.д. Параметры устности также интересуют учёных, специализирующихся в области семиотики, прагмалингви-стики, паралингвистики, лингвистики текста, теории коммуникации, коллок-виалистики, герменевтики, когнитивной лингвистики, фольклористики, лин-гвострановедения.
Такое пристальное внимание к устной форме речи объясняется различными причинами: 1) частичным удовлетворением к 80-м годам XX в. исследовательского интереса к письменности вследствие её активного изучения на предыдущем этапе развития лингвистики; 2) влиянием новых интердисциплинарных методик, которые позволили расширить и объяснить круг явлений, подпадающих под понятие устности, в частности так называемую «соматическую коммуникацию»; 3) трудностями, переживаемыми некоторыми теоретическими концепциями (например, лингвистикой текста), стимулирующими их сторонников искать иные методические ходы и по-новому оцени-
вать устное и письменное проявления языковой деятельности; 4) стремлением отдельных отраслей филологического знания по-новому определить собственный предмет исследования в связи с изменениями парадигмы языкознания в 80-х гг. XX в., с выходом на первый план коммуникативно-функционального направления; 5) переосмыслением роли творческого наследия прошлого, в том числе произведений устной народной поэзии, для лингвистического анализа; 6) новыми техническими возможностями записи всех параметров звуковой речи; 7) изменениями в информационной коммуникативной системе (в том числе - появлением новых каналов общения в среде интернет); 8) проблемами культуры речи (необходимостью поддержания языкового стандарта в ситуации его размывания под воздействием средств массовой информации); 9) возросшим интересом к проблеме «естественности» в языке; 10) общей прагматической ориентированностью лингвистических исследований; 11) целеустановкой на создание новой парадигмы в языкознании, основанной, например, на синергетическом подходе к языку с итоговым конструированием более адекватной динамичной языковой модели; 12) возросшей необходимостью верификации выводов лингвистического исследования, доказательств его валидности для обширных пластов всего языка на основе привлечения данных текстовых корпусов; 13) необходимостью опережающего выявления тенденций в развитии конкретного языка, возможного в первую очередь благодаря использованию данных устной речи.
Современная филологическая наука ещё не выработала специального термина для обозначения науки, объектом анализа которой является продукт устной речи в целом. В настоящее время наблюдаются терминологическое и понятийное освоение отдельных аспектов устности. При этом наибольшую активность в этом процессе проявляют западноевропейские лингвисты, которые ввели в научный обиход термин устность (Miindlichkeit). Одним из наиболее перспективных подходов в раскрытии содержания термина «устность» является его рассмотрение в оппозиции к понятию «письменность».
История лингвистики даёт немало свидетельств тому, насколько по-разному оценивался характер взаимоотношений между устной и письменной формами речи в различные эпохи, и иногда с прямо противоположных позиций. Но сейчас вряд ли кто-либо возьмётся оспаривать факт генетической первичности устной формы речи по сравнению с письменной речью. Кроме того, письменное сообщество не может быть абсолютно письменным (противопоставленным бесписьменному сообществу), т.к. широкие функциональные сферы общественной жизни обслуживаются устной речью и не мыслятся без неё. Современное общество высоких технологий переживает «возврат к устности», который поддерживается такими средствами массовой коммуникации, как телефон, радио, телевидение, интернет, общение по мобильной связи в режиме CMC и т.п. Касательно последнего средства коммуникации, отметим, что письменная реализация общения в режиме CMC не означает перехода этого вида коммуникации в письменную форму, а является лишь одним из вариантов реализации устной речи. Это вызывает необходимость более четкого разграничения устной и письменной речи, с одной стороны, и устной и письменной реализации этих форм речи, с другой.
Для становления лингвистического анализа устной диалогической речи решающими явились 3 исследовательских направления:
исследование немецкой устной речи (Erforschung der gesprochenen deutschen Sprache), так наз. GS-Forschung, получившее своё широкое распространение в 60-е годы XX в.;
«конверсационный анализ» (conversational analysis), возникший в США в 60-х годах XX в. в рамках этнометодологической социологии;
теория речевых актов, вышедшая из англосаксонской философии и воспринятая в начале 70-х гг. XX в. лингвистикой. Теперь она рассматривается как составная часть лингвистической прагматики.
К систематическому исследованию устной речи германская лингвистика пришла только в 60-х годах XX в. с появлением новаторских работ К.Леска, Г.Циммерманна и Г.Руппа [Leska 1965; Zimmermann 1965; Rupp 1965]. До
13 этих пор устной речью занимались, не считая фонетики, только в рамках диалектологии. Существовавшее в то время доминирование письменного языка сменяется пониманием равноценности устной речи по отношению к письменному языку. С тех пор устная речь является самостоятельной исследовательской проблемой в рамках лингвистики.
Результатом такого пристального внимания к проблемам устной речи стало основание в 1966 году исследовательского центра «Устная речь» (Gesprochene Sprache) во Фрайбурге под руководством Г.Штегера. Задачей этого центра, который, в свою очередь, является филиалом Мангеймского института немецкого языка, стало исключительно исследование устной речи. Этим центром был составлен не только обширный корпус «текстов устного немецкого литературного языка», но и проведён ряд исследований, касающихся феноменов устной речи. Именно поэтому для анализа парентетиче-ских вставок в немецкой устной диалогической речи нами был выбран ман-геймский корпус.
Если в 60-х гг. XX в. в центре внимания находился грамматический описательный аспект (прежде всего исследование синтаксических признаков устной речи в противопоставлении с письменным языком), то к началу 70-х годов так называемый прагматический поворот в лингвистике привёл исследования устной речи к функциональному изменению в построении теории и анализа. Ситуативные и коммуникативно-функциональные аспекты приобретают гораздо большее значение. Характерные признаки устной речи исследуются, принимая во внимание включённость в диалогический аспект. В качестве первого шага в этом направлении может быть рассмотрена так называемая модель речевой ситуации Фрайбургской Школы (Redekonstella-tionsmodell der Freiburger Schule), которая базируется на гипотезе принципиального соответствия типов речевых ситуаций, ограниченных неязыковыми признаками и видов текста, определяемых языковыми средствами (включая монологические и диалогические тексты) [Steger 1974], [Schwitalla 1979: 162], [Schank, Schoenthal 1983: 26], [Brinker 2001].
Дальнейшее развитие исследования устной речи (GS-Forschung) определялось всё в большей степени восприятием идей американского «конверса-ционного анализа» и англосаксонской теории речевых актов (например, уже с середины 70-х годов во фрайбургском проекте «Диалогические структуры» (Dialogstrukturen) или в исследовании частиц в конце 70-х годов). Тем самым в германской лингвистике произошёл переход от исследования устной речи (GS-Forschung) к анализу разговорной речи (Gesprachsanalyse).
Анализ разговорной речи является важным направлением изучения устной речи в зарубежной германистике, причём понятие «разговора, разговорной речи» (Gesprach) рассматривается некоторыми авторами в качестве «основной единицы речевой коммуникации». Частным случаем такого анализа является изучение устной диалогической речи (Linguistische Gesprachsanalyse, Dialoganalyse, Konversationsanalyse, dialogische mundliche Kommunikation) [Brinker 2001; Schwitalla 1994; Bergmann 1994; Henne, Rehbock 1982].
В лингвистике ФРГ, как и в традиционной лингвистике, вообще, термином «устная речь» (gesprochene Sprache) принято обозначать речевую деятельность посредством говорения в противоположность письму как виду речевой деятельности. Такой взгляд на проблему устности отражает общие закономерности нынешнего этапа развития лингвистической науки, характерными чертами которого является дальнейшая «прагматизация» научных исследований. Во главу угла исследования часто ставится проблема наиболее полного учёта различных экстралингвистических параметров социальной ситуации, в которой происходит общение.
Безусловно, многие вопросы организации устной речи ещё долго будут находиться в центре внимания лингвистов всего мира. Настоятельного решения требуют такие актуальные проблемы современного языкознания, как выяснение характера функционирования в различных условиях коммуникации «механизма спонтанности», установление границ нормативного в спонтанной речи, определение соотношения в ней специфически языковых и универ-
15 сальных черт и многое др. Развитие средств массовой коммуникации, во многом, способствует решению этих проблем.
Множество интересных исследований устной речи привело ведущих западных лингвистов к идее создания периодических журнальных он-лайн изданий, таких как Gesprachsforschung, Zeitschrift fur Angewandte Linguistik (ZfAL) и Forum: Qualitative Sozialforschung (FQS), которые содержат информацию о новейших тенденциях развития анализа устной речи не только в Германии, но и во всём мире, материалы конференций, посвященных проблемам изучения устной речи.
Сфера применения корпусной лингвистики обширна, т.к. ценные ресурсы, которыми располагают корпуса, позволяют абсолютно всем языковедам проводить не только дескрептивные, теоретические, но и прикладные лингвистические исследования. Ч.Ф. Мейер под корпусной лингвистикой понимает методологию ("corpus linguistics is a methodology" [Meyer 2002: 28]). Для многих отраслей лингвистики корпуса являются ценными источниками: они используются для создания словарей, изучения языковых изменений и отклонений, понимания процесса языкового заимствования и т.д. Исследование особенностей немецкой устной речи также тесно связано с корпусной лингвистикой и опирается на речевой корпус.
Для проведения анализа устной речи нередко используются уже имеющиеся корпуса устной речи, т.к. сбор данных является очень трудоёмким и дорогостоящим процессом. Корпуса представляют собой машинносчиты-ваемое собрание документов естественной речи, которые могут быть приведены в единообразный вид, дополнять друг друга или контрастировать. Многие корпуса общедоступны как тома текстов в машинносчитываемой форме, на аудиокассетах, дисках или в интернете, пользование некоторыми корпусами возможно только с разрешения исследовательских учреждений.
Самые известные разговорные корпуса - английский корпус London-Lund [Svartvik, Quirk 1980] и «Тексты устного немецкого литературного языка I-IV» [Texte gesprochener deutscher Standardsprache I-IV, 1971]. Кроме того,
есть корпуса, в которых собраны разговорные дискурсы определённых типов или свойственные отдельным группам говорщих, например, разговор-консультация, молодёжный дискурс или разговор на производстве, многие из них опубликованы в серии книг Phonai-Reihe тюбингенского издательства Niemeyer. Гамбургский компьютерный тезаурус (НСТТ - Der Hamburger computergestutzte Transkriptionthesaurus) наряду с транскриптами записей устной немецкой речи содержит также транскрипты на иностранных языках (турецком, французском и т.д.), составленные на основе транскрипционной программы SYNC WRITER, разработанной в Гамбурге. Корпуса Баварского Архива речерых сигналов в Мюнхене (BAS - Das Bayerische Archiv fur Sprachsignale) делятся на: корпуса читаемого языка, корпуса спонтанной речи и корпуса акцентной / диалектной речи. Ульмский университет обладает банком текстов, в котором хранятся орфографические транскрипты записей психотерапевтических бесед.
Самым большим фондом устных разговорных корпусов в Германии располагает архив немецкого языка (Archiv fur Gesprochenes Deutsch) мангейм-ского Института немецкого языка, часть его корпусов уже подверглась компьютерной обработке и доступна в интернете в виде печатных и звуковых банков данных. В мангеймском архиве находятся большие корпуса регионально окрашенной разговорной речи и устного литературного языка, звуковые записи и транскрипты вербальной интеракции в различных социальных и ситуативных контекстах. В настоящий момент в архиве находятся 39 корпусов устной речи, около 900 видеозаписей, 16300 аудиозаписей с общей продолжительностью звучания 4400 часов, а также около 6650 транскриптов.
В силу того, что транскрипция, даже если она ограничена только вербальным аспектом, является, как уже было отмечено выше, трудоёмким и требующим затрат времени методом, целесообразно транскрибировать только то, что необходимо для дальнейшего анализа. Если беседа рассматривается как целое, в котором выделяются структуры (например, общий процесс
17 аргументации), то необходимо транскрибировать весь разговор. Когда такие транскрипты готовы, речь идёт о «речевом корпусе» (Gesprachskorpus).
С другой стороны в рамках исследования устной диалогической речи решается целый ряд вопросов, ограниченных узкими локальными событиями разговора. Необходимо лишь выделить отрывки из длинной интеракции, в которых происходит интересующее нас событие. Для такого вида анализа нужен «корпус событий» (Ereigniskorpus) - коротких отрывков, выбранных из достаточно обширного материала, чтобы затем детально их транскрибировать. Для этого предусмотрено создание опорных протоколов (Orientierungsprotokolle).
Опорные протоколы - это метод пошаговой записи, который ещё в нечёткой разговорно-бытовой форме описывает процесс интеракции. Опорные протоколы готовятся посредством точного прослушивания и просмотра записанного на аудио- или видеоплёнку разговора. Они служат для того, чтобы получить первый, но уже достаточно точный обзор всего материала и на его основе выбрать интересные событийные отрывки.
Такие опорные протоколы позволяют выбрать в материале возможные интересные отрывки, слушать и просматривать их ещё раз, а затем решить, транскрибировать их или нет. Выбранные отрывки можно отметить в протоколе в пятой колонке. Если корпус событий составлен таким способом, то можно транскрибировать и анализировать отдельные отрывки.
Объектом исследования является устный диалогический дискурс.
Предметом работы выступают парентетические конструкции в ман-геймском корпусе Института немецкого языка. Выбор данного корпуса обусловлен тем, что изучаемое нами лингвистическое явление представлено в нём наиболее полно и всесторонне.
Актуальность избранной темы определяется следующими факторами:
1. Анализ устной диалогической речи как наиболее продуктивное направление в современной германистике позволяет по-новому подойти к изучению парентетических конструкций;
2. Устный дискурс является одним из важнейших видов общения, вместе
с тем, многие его характеристики изучены недостаточно;
3. Парентетические конструкции являются наиболее показательной ха-
(л рактеристикой устного диалогического дискурса, однако особенности и ме
тодика их анализа в устном корпусе ещё не стали до сих пор предметом спе
циального лингвистического исследования.
На основе изученного материала и анализа имеющихся дефиниций мы предлагаем следующее определение устной диалогической речи, суть которого - коммуникация в непосредственном режиме сознания в конкретной социальной ситуации. А также в контексте работы предложено следующее определение парентезы, которую мы определяем как локализованный внутри высказывания или более широкого контекста отрезок речи, формально выраженный вводным или вставным словосочетанием, предложением (простым или придаточным) или группой предложений, не имеющих формально-грамматического согласования со всем высказыванием, но связанных с ним по содержанию.
Научная новизна диссертации видится в комплексном исследовании явления парентезы в немецкой устной диалогической речи. В работе предпринята попытка детального исследования парентетических вставок с позиций анализа устной диалогической речи и коммуникативно-функционального подхода. Новым также является сопоставительный анализ употребительности парентетических вставок разных видов в устной диалогической речи, установление взаимосвязи свойств парентезы и стилевых черт устной разговорной речи.
Методы исследования продиктованы его целью и задачами. В основу
данной работы положен синтаксический анализ дискурса со сплошной вы-
ф боркой парентетических внесений, анализируемых с применением статисти-
ческой обработки материала. В качестве основных приёмов исследования используются количественный анализ, метод непосредственного наблюдения
19 и приёмы определения элементов коммуникативной структуры предложения, разработанные М.Я. Блохом.
Методологическую базу работы составили труды известных германских лингвистов Г. Хенне и Г. Ребокка [Неппе, Rehbock 1982], В. Кальмайера [Kallmeyer 1977; 1985; 1988], Г. Глинца [Glinz 1986], Й.Р. Бергманна [Bergmann 1994], К. Бринкера [Brinker 2001], А. Депперманна [Deppermann 2001] и отечественных учёных Л.П. Якубинского, Л.В. Щербы, И.Р. Гальперина, М.М. Бахтина, В.Г. Адмони, В.Д. Девкина и М.Я. Блоха.
Цель исследования - комплексно изучить явления парентезы в устном диалогическом дискурсе. Этой целью определяется круг задач, которые необходимо решить в ходе работы:
выявить и описать методы анализа парентезы в устном диалогическом дискурсе;
описать виды и качества корпусов устной речи, релевантных для нашего исследования;
уточнить лингвистический статус парентезы в устной речи;
установить функции парентезы в устном дискурсе;
апробировать на практическом материале методику анализа паренте-тических конструкций в устной диалогической речи.
Научная гипотеза работы: Основная функция парентезы в устной речи - метакомментарий.
Положения, выносимые на защиту. В результате критического обзора работ, посвященных анализу устного диалогического дискурса, определения целей и задач исследования, складывается концепция, раскрывающая тему диссертации. Основные положения этой концепции следующие:
1. Продуктивным методом анализа парентезы в устной диалогической речи является комбинация аудитивного (запись) и визуального (транскрипция) материала, т.е. совместное рассмотрение живого диалога, его мимолётности и письменной фиксации социальной интеракции.
Идеальным языковым материалом для комплексного исследования па-рентезы в устной речи являются данные, полученные в условиях неконтролируемого речевого поведения информантов.
Использование парентезы совершается по определённым закономерностям, обусловленным коммуникативной интенцией говорящего и спецификой её структурно-семантической организации.
В процессе коммуникации различные типы парентез способны выполнять функции актуализации, метакомментария и интертекста.
Теоретическое значение исследования заключается в том, что его результаты являются вкладом в разработку и дальнейшее развитие теории устного дискурса и функционально-прагматического подхода к изучению устной речи, позволяющего исследовать устный дискурс в единстве его планов содержания, выражения и прагматической обусловленности.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что теоретические положения диссертации, таблицы и модели могут быть использованы в курсе лекций по теоретической грамматике современного немецкого языка, сравнительной типологии, введении в языкознание, а также - на занятиях по практике устной речи в языковом вузе. Практическая ценность диссертации состоит также в том, что полученные выводы о системе методов анализа устной диалогической речи и функционировании паренте-тических внесений в различных коммуникативно-прагматических ситуациях могут стать теоретической базой для разработки и совершенствования коммуникативно направленных методов преподавания иностранных языков.
В качестве материала исследования используются записи пяти спонтанных полилогов об искусстве (ток-шоу «Берлин 19», „Die Woche. Menschen im Gesprach", открытие выставки „Power Play - Engpasse", телепередача „Kunst&Krempel"), записанные в период с 1989 по 2000 год и представленные в транскриптах (4050.021, berlin 19; 4050.018, aktionskunstler; 6002.01, carlsbader; 6003.01, kunsthaendler; kunst&krempel), опубликованных в интернете на сайте Мангеймского института немецкого языка (-
21 ). Общая продолжительность всех полилогов составляет около 83 минут, объём транскриптов 76 страниц. Общее количество примеров, выбранных для анализа, составляет более 1500.
Апробация работы и публикации. Основные положения диссертации излагались в докладах на международной научно-практической конференции молодых учёных в Астраханском государственном университете (15 апреля 2004 г.) и в МПГУ на международной научной конференции «Слово немецкое и русское: аспекты изучения», посвященной юбилею профессора В.Д. Девкина (28 октября 2005). Они отражены в четырёх научных публикациях объёмом 0,73 п.л.
Работа также прошла апробацию на кафедре немецкой филологии и современных технологий обучения Астраханского государственного университета 14 мая 2005 года.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии и приложения.
Во введении определяются цели и задачи работы, материал и методы анализа; обосновывается актуальность и указывается научная новизна работы; характеризуется её практическое и теоретическое значение.
В первой главе даётся обзор различных концепций разговорной речи, проводится сопоставительный анализ понятий «устная речь» и «разговорная речь», а также устанавливаются критерии разграничения устной и письменной форм коммуникации.
Во второй главе рассматриваются особенности диалога в сравнении с монологом и полилогом, систематизируется информация о типах диалогов, способах их экспериментального исследования, этапах и фазах анализа па-рентезы в устной диалогической речи, а также видах и качествах корпусов.
Третья глава посвящена конкретной практической задаче - изучению парентез, их коммуникативно-семантической сущности, структурным разновидностям, а также - анализу практического материала из мангеймского корпуса устной речи.
22 В заключении подводятся общие итоги исследования. Библиография включает труды отечественных и зарубежных лингвистов, цитируемых или использованных при работе над диссертацией.
Приложение к диссертации включает пять транскриптов устных дискурсов, послуживших материалом исследования.
Устная речь как феномен культуры и предмет лингвистических дискуссий
Перечисленные во введении причины пристального внимания лингвистов к феномену устности дают представление о размерах исследовательского поля и тематическом разбросе вопросов, которые разрабатываются в современном отечественном и зарубежном языкознании.
В российской языковедческой науке термин устностъ непопулярен и потому нечасто употребляется в отечественном лингвистическом и лексикографическом обиходе. Словарные статьи с ключевым словом устностъ отсутствуют в известных толковых, энциклопедических и лингвистических словарях. Большую нагрузку несут такие синонимичные номинации как устная речь, устная форма речи, устная форма реализации языка (см. напр. [Земская, Ширяев 1980: 61], [Лаптева 1983: 194]).
В современной филологической терминологической практике германских лингвистов, напротив, термин Miindlichkeit используется весьма активно, причём разнообразие определений при термине Miindlichkeit (primdre Miindlichkeit, sekundare Miindlichkeit, elaborierte Miindlichkeit, fungierte Miindlichkeit, extreme Miindlichkeit) (см. [Самуйлова 2000: 8]) говорит о том, что его толкование допускает варианты и не исчерпывается определением устная форма речи. Немецкий универсальный словарь серии «Дуден» раскрывает значение понятия Miindlichkeit как «miindliche Form» [Duden 1989: 1043].
Вопрос о дефиниции устной речи является одним из главных теоретических вопросов описания речи, в решении которого до недавнего времени не возникало трудностей, хотя простота решения была кажущейся. Уже самое беглое знакомство с существующими способами подхода к дефиниции устной речи показывает, что одним из наиболее перспективных подходов в раскрытии содержания термина «устная речь» является его рассмотрение в оппозиции к понятию «письменная речь», т.е. сравнение особенностей порождения и восприятия устной речи с особенностями порождения и восприятия письменной речи. Причем и то, и другое служит одновременно также объяснением такого фундаментального лингвистического понятия, каким является понятие «речь» (la parole в соссюровской терминологической дихотомии). Под речью Соссюр понимает не только устную речь, но также и речь письменную [Соссюр 1977]. В широком смысле в понятие «речь» включается и так называемая «внутренняя речь», т.е. мышление с помощью языковых средств, осуществляемое «про себя», без произнесения вслух. «Отдельный акт речи, речевой акт, в нормальных случаях представляет собой двусторонний процесс, охватывающий говорение и протекающие параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного. При письменном общении речевой акт охватывает соответственно писание и чтение (зрительное восприятие и понимание) написанного, причем участники общения могут быть отдалены друг от друга во времени и пространстве. Речевой акт есть проявление речевой деятельности» [Маслов 1987: 10-11].
Следует отметить, что в более раннем «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой даются следующие определения речи, имеющие отношение к нашей теме: 1. (говорение) деятельность говорящего, применяющего язык для взаимодействия с другими членами данного языкового коллектива; употребление (использование) разнообразных средств языка для передачи сложного содержания, включающего, помимо собственно информации, обращение (призыв, воззвание) к слушателю, побуждение его к действию (соотв. ответу), 2. та или иная разновидность общения при помощи языка, определяемая в своих свойствах обстоятельствами и целью коммуникации» [Ах-манова 1969: 386-387]. Устная речь упоминается Ахмановой как иллюстрация к первому определению речи, что же касается второго определения, то в качестве примера она приводит различные частные случаи устной диалогической речи.
Некоторые моменты приведенного выше определения «речи» (прямое указание на «говорение» и на «деятельность говорящего», а также упоминание направленности речи на «слушателя») достаточно ясно позволяют судить о лингвистической позиции автора в данном вопросе: под «речью» Ахманова в целом понимает именно устную речь. Такой подход к решению вопроса о дефиниции устной речи вполне оправдан, если учесть к тому же, что с фило-и онтогенетической точки зрения, устная форма речи предшествует письменной форме.
Решая вопрос о дефиниции устной речи, исследователю неизбежно приходится четко определять свою лингвистическую позицию по отношению к антиномии «язык - речь», принципиальный характер которой у нас не вызывает сомнения. Следует признать, что, несмотря на многолетнюю традицию различения в лингвистике понятий «язык» и «речь», эта проблема не может считаться удовлетворительно разрешенной. Изначальная нечеткость позиции исследователя относительно этого фундаментального вопроса лингвистической теории обязательно влечет за собой расплывчатость суждений и противоречивость выводов. В этой связи именно четкость и логичность формулировок отличают подход к разграничению понятий «языка» и «речи» Б.Н. Головина: «Введением в науку термина «речь» признается тот очевидный факт, что общее (язык) и частное (речь) едины и вместе с тем различны. Средства общения, взятые в отвлечении от какого бы то ни было конкретного их применения, мы называем языком. Те же самые средства, конкретно примененные, т.е. вступившие в связь с конкретным содержанием (мыслями, чувствами, настроениями человека), мы называем речью. Средства общения в возможности (потенции) - язык. Те же средства в действии (реализации) - речь. Общее (язык) выражается и осуществляется в частном (речи). Отдельное, частное (речь) - это одна из многих конкретных форм общего (языка)» [Головин 1983:21].
Лингвотекстологические основания дихотомии устной и письменной речи
С момента зарождения научной теории текста ученые стремились обнаружить критерий, который, по словам К. Гаузенблаза, «точно отражал бы наиболее существенные различия в структурах речевых произведений с учётом современных потребностей практики общения, включая различия на всех уровнях структуры речевого произведения, от самых маргинальных (звукового и графического) до нейтральных уровней, относящихся к структуре содержания» [Гаузенблаз 1978: 64]. Спорным кажется нам вывод Гаузенблаза о том, что при самом общем анализе текстов самыми важными являются различия между устной и письменной манифестациями речевой деятельности. Более прав, как нам представляется, Г. Глинц, который подчеркивает, что при исследовании строения текстов, процессов их порождения и восприятия, нужно всегда ясно представлять, какие тексты служат объектом анализа: устные тексты, т.е. тексты, записанные сначала на магнитную ленту, а затем преобразованные в графическую запись, или же письменные тексты, т.е. тексты, которые с самого начала зарождались и производились в качестве письменных текстов [Glinz 1986: 163-164].
На первый взгляд, решение вопроса о разграничении устных и письменных текстов не представляет особого труда, потому что, если исходить из материальной формы знака, то устная речь реализуется в форме звуковой материи, а письменная - в форме «графической» материи; устная речь воспринимается акустически, а письменная - визуально. Однако, по мнению некоторых лингвистов, совершенно недостаточно сводить определение устной речи к наличию звуковых комплексов и просодии. «Не всё, что мы слышим, -заявляет Бертхольд, - может считаться устной речью (зачитывание резолюции), не всё, что мы читаем, может рассматриваться в качестве письменной речи (чтение записанных с магнитофонной ленты свидетельских показаний)» [Berthold 1984: 8].
Дискуссии по этому фундаментальному вопросу лингвистической теории в настоящее время приобретают дополнительный импульс, поскольку значение письменной формы речи продолжает возрастать в социальной жизни общества. Другой причиной является стремительное развитие средств массовой информации, сдвигающей привычные рамки представлений о возможности использования обеих форм речи.
Изучение массовой коммуникации влечет за собой изменение традиционных представлений о характере функционирования многих механизмов речи. Так, например, одним из характерных признаков устной коммуникации признаётся её отчетливая направленность на присутствующего адресата(-ов). Присутствие партнера оказывает непосредственное влияние на структуру коммуникативной деятельности, позволяет контролировать, как реализуются коммуникативные намерения говорящего и реализуются ли они вообще [Kleine Enzyklopadie Deutsche Sprache 1983: 364-365]. Конечно, это «присутствие» адресата в компьютерный век требует уточнения, так как физическое присутствие приобретает виртуальный или дистантный характер.
Массовую коммуникацию отличает направленность на «массу», на «массового адресата», причём адресата анонимного и не имеющего возможности непосредственно реагировать на реализацию коммуникативных намерений говорящего. Таким образом, речь идёт об односторонней направленности массовой коммуникации, когда говорящий не может видеть реакции адресата на своё высказывание. Кроме того, массовая коммуникация осуществляется при помощи самых совершенных технических средств, её отличает комплексность подачи информации и многие другие факторы.
Необходимость разграничения устных и письменных текстов не в последнюю очередь возникает в результате обращения учёных к изучению промежуточных форм коммуникации. В последнее время всё настойчивее раздаётся призыв пересмотреть традиционный подход к разграничению языковых явлений, представленных в устной и письменной форме. При решении вопроса о принадлежности того или иного речевого явления к устной или письменной речи некоторые исследователи предлагают исходить не только из способов его порождения (в устной форме) или фиксации (в письменной форме), а учитывать отношение говорящего к формированию содержания высказывания. Исходя из этого, предлагается различать между «письмом» (Schreiben) и «записью» (Aufschreiben): при «письме» пишущий субъект сам определяет содержание высказывания, а при «записи», напротив, содержательная сторона высказывания определяется кем-то другим. Кроме того, предлагается учитывать некоторые другие функционально-коммуникативные аспекты: специфику подготовки к ведению устной или письменной коммуникации, а также форму восприятия адресатом сообщаемого содержания [Rahnenfuhrer 1986: 67].
В реальной коммуникации человек сталкивается с множеством форм, носящих черты как устной, так и письменной коммуникации. По этой причине одни лингвисты предлагают различать между «устными формами письменной коммуникации» и «письменными формами устной коммуникации» [Bonczyk 1982: 776], другие рассматривают устную и письменную формы речи в качестве полностью равноправных форм высказывания [Раре 1982: 147], третьи пытаются объяснить многообразие форм с помощью различных теорий.
Аспекты изучения монолога и диалога в условиях современной коммуникации
Проблема анализа устной речи имеет непосредственное отношение к проблеме диалогической речи, т.к. диалог является наиболее естественной формой устной речевой деятельности.
Деление форм речи на монолог и диалог по числу участников действия (монолог - речь одного лица, диалог - речь двоих) было известно еще в Древней Греции, это деление использовалось в риторике, философии, логике. В последние десятилетия XX в. стало употребляться понятие «полилог»: это речевой процесс в группе общающихся, где роли меняются, как правило, неупорядоченно [Львов 2002: 126].
Первичной формой непосредственного общения является диалог, хотя возможны и монологические формы непосредственного общения, например, лекция в ее традиционном понимании.
С точки зрения современной науки, диалог - интереснейший феномен не только человеческого общения, но также бытия и сознания. Глобальное понимание диалога и диалогических отношений в отечественной филологии восходит к трудам М.М. Бахтина, утверждавшего, что диалогический характер носят человеческое мышление в целом и процесс понимания в частности [Бахтин 1979: 303].
Для современной науки характерна глобальность осмысления диалога и диалогических отношений. Диалог становится центральным понятием и его расширение приводит к тому, что практически «вся социальная сфера пронизана диалогическими отношениями: диалог культур, диалог политический, диалог межэтнический, диалог духовный» [Диалог 1991: 5].
Даже исследователи монолога признают первичность диалогической коммуникации. Так, Л.П. Семененко отмечает тот факт, что «диалогическое высказывание представляет собой основную и наиболее естественную форму использования языка для достижения говорящим определённых коммуникативных и практических целей. ... Только в диалоге возможно полное взаимопонимание, и только диалог способен обеспечить пространство, достаточное для полной реализации коммуникативной инициативы участников» [Семененко 1996: 5].
Анализируя основные положения современной лингвистики, СВ. Куприна в своём труде «Устная и письменная монологическая речь одного лица» соглашается с мнением о том, что «любая речь, по сути, диалогична и реализация коммуникативной функции языка требует как минимум двух лиц. Причём второе лицо не всегда реально существует, оно может быть потенциальным, вторым «я». И отдельно взятая языковая личность, и система в целом не лишены коммуникативности, а значит, и предполагаемой диалогично-сти» [Куприна 1998: 23].
И.С. Фишер обращает внимание на то, что элементы диалогичности неизбежны даже в мини-монологе, который время от времени переходит в диалог. Она отмечает, что «диалогичность устной публичной речи обусловливается необходимостью контактоустанавливающей функции устной речи, поэтому возникают реплики и вопросы, рассчитанные на сотрудничество слушателей в акте общения. Доля таких средств, используемых для активизации внимания адресатов, достаточно высока. Это явление в устной публичной речи воспринимается как естественный и необходимый материал, скрепляющий текст» [Фишер 1995: 28].
Особенностью российской языковой действительности рубежа XX и XXI столетий является «экспансия диалогических видов коммуникации» [Коло-кольцева 2001: 21]. Даже в тех сферах, которые отличались отчётливо выраженной монологичностью, диалог в разных своих проявлениях получает широкое распространение. Диалогические жанры (беседа, интервью, «круглый стол» и пр.) занимают прочные позиции в электронных средствах массовой информации, на страницах газет и журналов. Анализируя результаты рейтинга популярных программ, Колокольцева приходит к выводу, что те программы, в основе которых лежит диалог ведущего с конкретным лицом или с целой аудиторией (например, в известных телепередачах «Времена», «Основной инстинкт», «Пусть говорят», «Пять вечеров», «Принцип домино» и др.) имеют наиболее высокий рейтинг. Кроме того, черты диалогичности приобретают многие газетные жанры, прежде монологические. Диалогичность становится одним из важных принципов построения рекламного текста.
Такая привлекательность диалога основывается на целом ряде свойств, присущих диалогу и тесно взаимодействующих между собой. Чрезвычайно важным свойством, как верно замечает Колокольцева, является антропоцен-тричность диалога. «В большинстве ситуаций диалогического общения осуществляется коммуникация «лицом к лицу», уже сама по себе создающая предпосылки для самораскрытия каждой вступающей в контакт языковой личности. Диалог ... можно назвать общением личным и личностным: это не просто экспликация, но и сопоставление, а иногда и противопоставление, нескольких смысловых позиций, связанных с каждым из коммуникантов» [Колокольцева 2001: 22].
Коммуникативная сущность парентез
Построение речи - сложное и многообразное явление. Отдельные его аспекты изучены достаточно детально. Постепенно восполняются пробелы в тех его аспектах, которые до недавнего времени были разработаны слабо. Прежде всего, это относится к синтаксису устной диалогической речи.
Синтаксис - это та ступень грамматического строя языка, на которой формируется связная речь. Для получения общей картины понятия «речь» О.В. Александрова выделяет следующие «уровни синтаксического анализа»: — «синтаксический» уровень (учение о членах предложения); — «динамический» уровень (учение о функциональной перспективе высказывания); — уровень «парентетических внесений» (связи парентетических конструкций с предложением и текстом); — уровень «фразировки» (связи контекстуальных синтагм) [Александрова 1984].
Уровень парентетических внесений ориентирован на изучение разного рода слов и конструкций, не являющихся членами предложения, но входящих в его состав для его связи, как структурной, так и смысловой, с контекстом.
О.А. Кострова, систематизируя экспрессивно-синтаксические средства современного немецкого языка, выделяет три уровня анализа: 1) поверхностно-синтаксический, 2) абстрактно-семантический и 3) дискурсивный (идеализированно-прагматический). Последний уровень охватывает такие средства, которые могут быть выделены и интерпретированы только в дискурсе. К таким средствам относятся прагматические вставки (парентезы) [Кострова 2004:40-41].
В настоящем исследовании речь идёт о таком типичном для немецкой устной речи синтаксическом явлении, как парентеза. Речь, устная и письменная, современного культурного человека не мыслится без парентетических внесений. Парентетические внесения (в иной терминологии - прагматические вставки) - это вводные или вставные словосочетания, предложения (простые или придаточные) и группы предложений не имеющие формально-грамматического согласования со всем высказыванием, но связанные с ним по содержанию. Парентетические внесения нарушают плавность течения устного высказывания, его синтаксические связи, целью прагматических вставок является не структурная интеграция в текст, а лишь смысловая «привязка» к определённой предикативной единице в связи с необходимостью сделать попутное замечание, дать оценку конкретному смысловому звену высказывания или всему высказыванию в целом [Кобрина 1980: 79-82].
Несмотря на большое количество работ по проблеме парентетических внесений [Дружинина 1970; Кобрина 1975, 1980; Долгова 1976, 1978; Мецлер 1987; Аверкина 1991; Козырева 2003; Betten 1976; Bassarak 1985, 1987; Brandt 1994; Pittner 1995; Stoltenburg 2003], парентеза всё ещё остаётся в центре внимания лингвистической науки. Парентетические внесения весьма разнообразны по характеру и, конечно, разнообразен подход к ним учёных.
Так, О.С. Ахманова и рассматривает парентезу как «внесение англ. parenthesis, фр. paranthese, нем. Satzparenthese, исп. parentesis. Вставление в предложение не соединённого с ним грамматически слова, словосочетания или другого предложения» [Ахманова 1969: 79].
В.Г. Адмони придерживается подобного же мнения и под вставными компонентами предложения (парентезой) понимает «такой локализованный внутри какого-либо предложения («включающего» предложения) отрезок речи, который грамматически с включающим предложением не связан и образует отдельную синтагму» [Адмони 1973: 126]. Наиболее резким случаем па-рентезы он считает введение внутрь включающего предложения целого, формально никак не связанного с ним, т.е. вставного предложения. В.П. Москвин определяет парентезу как фигуру уточнения, которая состоит в «использовании грамматически не связанной с контекстом вставки, развивающей либо поясняющей основную тему повествования» [Москвин 2004: 150].
«Русская грамматика» (1980) указывает, что «к вводным словам и сочетаниям слов относится довольно обширная и легко пополняющаяся группировка лексико-синтаксических единиц - словоформ и в разной степени устойчивых сочетаний, выражающих отношение к сообщаемому или его характеру; экспрессивную реакцию на сообщение; подчёркивание, выделение какой-то его части; характеристику сообщаемого с точки зрения его связей и отношений, достоверности или недостоверности; по характеру протекания во времени; отнесения сообщения к источнику» [Русская грамматика, 1980, т. 2: 228-229].
В Лингвистическом энциклопедическом словаре вводные слова определяются как «слова и сочетания слов, грамматически не связанные ни с одним из членов предложения; посредством вводных слов осуществляется модальная, экспрессивная и эмоциональная оценка сообщения. Обычно выделяются в произношении паузами, пониженной интонацией и несколько ускоренным темпом». В словаре выделяются следующие группы вводных слов: указывающие на степень достоверности сообщаемого; эмоционально-оценочные; характеризующие речь, способы и приёмы выражения мысли; указывающие на источник информации; устанавливающие контакт с собеседником; определяющие ход мыслей [ЛЭС 1990: 81].
