Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Основные подходы к изучению конструкции noun+nounb современном английском языке 11
1.1. Проблема определения статуса конструкции Noun+Noun в системе английского языка 11
1.2. О различных подходах к описанию семантики конструкций Noun+Noun в английском языке 30
1.3. Теории композиционной семантики и концептуальной интеграции и их экспланаторный потенциал 58
Выводы по главе 1 77
ГЛАВА 2. Семантическая константа конструкции noun+noun и ее контекстная вариативность 79
2.1. Пропозитивная основа смысловых отношений между компонентами конструкций Noun+Noun 79
2.2. Препозитивный анализ семантики конструкций Noun+Noun 88
2.3. Семантика конструкции Noun+Noun как результат интеграции языковых и тезаурусных знаний 96
2.4. Роль контекста в понимании и интерпретации смысловых отношений между компонентами конструкции Noun+Noun 114
Выводы по главе 2 132
Заключение 134
Библиографический список 138
Список публикаций всемирной сети Интернет 159
Список цитируемых источников 160
- О различных подходах к описанию семантики конструкций Noun+Noun в английском языке
- Теории композиционной семантики и концептуальной интеграции и их экспланаторный потенциал
- Пропозитивная основа смысловых отношений между компонентами конструкций Noun+Noun
- Роль контекста в понимании и интерпретации смысловых отношений между компонентами конструкции Noun+Noun
Введение к работе
Настоящая работа посвящена изучению семантики конструкций N+N в современном английском языке, выявлению ее семантического потенциала и его дискурсной актуализации.
В теории английского языка существует несколько проблем, получивших статус «вечных». К их числу относится проблема конструкций N+N, обычно именуемая (вслед за А.И. Смирницким) как stone wall problem. Вопросы, связанные со статусом данного образования (сложное слово или словосочетание?), с частеречной принадлежностью его первого компонента (существительное или прилагательное?), с семантикой всей конструкции и ее первого компонента неоднократно служили предметом научных дискуссий, статей и диссертационных исследований (см., например: Амосова 1963; Ахманова 1955; Баранова 2000; Болдырев 1984; Виноградов 1955; Гомбож 1982; Грудинко 1966; Джиоева 1986, 1995; Егоров 1986; Иванова 2003; Ильина 1985; Кубрякова 1986, 1988, 2002, 2004; Левицкий 2002; Меграбова 1968; Мешков 1985; Мутт 1960; Пешехонова 2003; Рипинская 1997; Смирницкий 1952; Труевцева 1986; Царев 1984; Шадрин 1977; Шубин 1955; Эздекова 2003; Юшина 1971; Bauer 1978, 1997; Downing 1977; Lees 1968; Levi 1978; Marchand 1965; Warren 1978).
Неослабевающий интерес исследователей к различным аспектам конструкций N+N может быть объяснен тем фактором, что в ней сходятся в единый узел вопросы синтаксиса и словообразования, грамматики и стилистики, семантики и лексикографии. А самые сложные проблемы, как отмечает Е.С. Кубрякова, как правило, возникают на стыке разных наук, и для их решения необходимо опираться и интегрировать данные разных дисциплин (Кубрякова 1986: 138).
Комплексное и всестороннее изучение данных конструкций неизбежно приводит исследователя к рассмотрению таких базовых проблем, как частеречная принадлежность слова и границы его функционального
варьирования, функциональная полисемия и омонимия и критерии их разграничения, функциональная синонимия языковых единиц и факторы, определяющие выбор синонима в процессе речепроизводства, семантический потенциал слова и его контекстная актуализация, лингвокреативные способности языковой личности и ряд других.
Становление новых парадигм, в первую очередь когнитивной, дает возможность рассмотрения данного языкового феномена в новом ракурсе, а именно в ракурсе реконструкции тех ментальных процессов, которые стоят за данными структурами, а также в ракурсе выявления типов знания, которые лежат в основе формирования семантики данных конструкций.
Необходимость дальнейшего изучения конструкций N+N обусловлена и тем фактором, что данный способ выражения атрибутивных отношений, основанный на приеме «замыкания», является одной из наиболее ярких типологических особенностей современного английского языка, формирующих его особый «покрой» (Э. Сепир).
Конструкция N+N характеризуется высокой частотностью употребления в текстах различных функциональных стилей. Это обусловлено, с одной стороны, ее компактностью и экономичностью, а с другой, ее семантической емкостью и большим диапазоном ее семантического варьирования под влиянием контекста. Компактность и семантическая емкость данной конструкции отвечают тенденции современного языка к передаче максимального количества информации в минимальную единицу времени (Николаева 2000: 15).
Интенсивный рост информации во всех областях знания, необходимость использования все новых и новых единиц номинации для обозначения новых понятий в различных областях знания и уточнения старых также является важным фактором, обусловливающим потребность в подобных конструкциях.
Примечателен и тот факт, что данный способ выражения атрибутивных отношений, очевидно в силу его компактности в сочетании с семантической емкостью, «заимствуется» в другие языки. Так, в метаязыке отечественной лингвистики довольно частотными являются случаи типа «текст-текст отношения» (И.П. Смирнов).
Таким образом, актуальность настоящего исследования обусловлена следующими факторами:
сложностью и многоаспектностью данной проблемы, требующей интеграции данных различных лингвистических дисциплин для ее рассмотрения;
целесообразностью рассмотрения семантики данной конструкции в когнитивном ракурсе с целью выявления типов знания, которые находят отражение в семантике и реконструкции тех ментальных операций, которые лежат в основе смыслопорождения;
высокой частотностью данных конструкций и их номинативной значимостью.
Объектом исследования являются конструкции современного английского языка, построенные по модели существительное + существительное, а предметом исследования - семантический потенциал данных конструкций и его дискурсная актуализация.
Основной целью работы является выявление семантического потенциала N+N конструкции и описание условий его контекстной реализации.
Данная общая цель конкретизируется в виде следующих задач:
критического анализа различных подходов к определению статуса и семантики конструкции N+N в современном английском языке;
обоснования целесообразности описания семантики данной конструкции с позиций теории концептуальной интеграции и теории композиционной семантики;
восстановления пропозитивной структуры, лежащей в основе исследуемых конструкций;
рассмотрения семантики исследуемых конструкций как результата интеграции языковых и тезаурусных знаний;
выявления семантической константы исследуемой конструкции и ее контекстной модификации.
Особенности объекта исследования, цель и задачи работы определили выбор применяемых методов и приемов. Основными методами анализа материала являются концептуальный анализ, фреймовый анализ и семантическая интерпретация языковых фактов, а также элементы трансформационного, дефиниционного, компонентного и контекстуального анализа.
Материалом исследования послужили 4800 примеров из текстов современной английской и американской художественной литературы, газетных и журнальных статей, отобранных методом целенаправленной выборки из текстов общим объемом свыше 14000 страниц.
Использованный в работе подход может быть в целом охарактеризован как когнитивно-дискурсивный.
Теоретической основой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых по когнитивной лингвистике (Н.Н. Болдырев, O.K. Ирисханова, Е.С. Кубрякова, Р. Лангакер, З.Д. Попова, М. Райдер, И.А. Стернин и др.), теории концептуальной интеграции (М. Тернер, Ж. Фоконье, И. Свитсер), композиционной семантике (Е.С. Кубрякова, И.Свитсер, М. Тернер, Ж. Фоконье), теории метафоры (Дж. Лакофф, М. Джонсон, М.В. Никитин), контекстной семантике (Г.В. Колшанский, В.Я. Мыркин), функциональному сближению частей речи (Л.А. Козлова). В исследовании использованы некоторые положения психолингвистического (К. Гагне, М. Кин, Ф. Костелло, А.А. Залевская, Е. Шобен) и трансформационного направлений (Дж. Леви, Р. Лиз,
Ч. Филлмор), а также работы по типологии языков (В.А. Родионов, В.М. Солнцев), теории словообразования (Е.С. Кубрякова, О.Д. Мешков, А.И. Смирницкий) и словосочетания (Н.Н. Амосова, И.П. Иванова, В.Н. Ярцева).
Научная новизна работы определяется прежде всего избранным подходом - когнитивно-дискурсивным, что предполагает, во-первых, обращение к характеру ментальных процессов, стоящих за семантикой исследуемых единиц, а во-вторых, учет как языковых, так и тезаурусных знаний языковой личности, находящих отражение в семантике исследуемых единиц и обеспечивающих их адекватное понимание. Новизна работы заключается также и в том, что в ней исследуются не только конвенциональные случаи употребления конструкций N+N, но и индивидуальные, авторские, что позволяет рассматривать их в аспекте лингвокреативных способностей языковой личности.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что в ней рассматривается широкий круг таких значимых теоретических проблем, как граница между синтаксисом и словообразованием, функциональной полисемией и омонимией. В работе на анализе обширного фактического материала показана роль семантического фактора в преобразовании уровневой принадлежности языковых единиц. Проведенное исследование показало эффективность использования теории композиционной семантики и теории концептуальной интеграции при анализе конструкций N+N. Использованное в работе понятие шкалы композиционности при анализе конструкций N+N также является теоретически значимым.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования основных выводов и фактического материала в курсах теоретической грамматики и лексикологии, в теории и практике перевода, в спецкурсах по когнитивной семантике, а также при подготовке курсовых и выпускных квалификационных работ.
Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
Наличие конструкций N+N является важной типологической характеристикой современного английского языка, показателем номинативных тенденций в его грамматическом строе.
Большинство конструкций N+N занимают промежуточное положение между синтаксическим сочетанием и сложным словом. Основным фактором, способствующим слиянию конструкции в сложное слово, является наличие асимметрии между смысловой и когнитивной целостностью и формальной раздельнооформленностью. Слияние словосочетания в сложное слово устраняет подобную асимметрию.
Смысловое содержание конструкции N+N является результатом действия основного принципа композиционной семантики, состоящего в выводимости значения конструкции из взаимодействия, а не простого суммирования значений ее компонентов. Данное взаимодействие может быть адекватно описано в терминах концептуальной интеграции, которая приводит к образованию концепта-бленда как ментального аналога конструкции.
Конструкции N+N обладают богатым семантическим потенциалом, что обусловлено отражением в их семантике как словарных, так и тезаурусных знаний. Смысловые константы конструкций могут быть представлены следующими типами фреймов: сущностными, квалитативными, посессивными, темпоральными, локативными и акциональными. Данные смысловые константы подвергаются дальнейшей спецификации и модификации в различных контекстуальных условиях.
В конструкции N+N находят актуализацию не только конвенциональные, но и личностные смыслы, отражающие индивидуальный языковой опыт и ассоциации говорящего, что позволяет рассматривать их
как одно из средств реализации лингвокреативных способностей языковой личности.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты отражены в 6 публикациях, в том числе 2 статьях в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, и представлены в докладах, которые обсуждались на аспирантских семинарах, заседаниях кафедры языка массовых коммуникаций и редактирования Алтайского государственного университета, на втором Сибирском лингвистическом семинаре (г. Новосибирск, Новосибирский государственный университет), на второй международной научно-практической конференции (г. Бийск, Бийский государственный педагогический университет).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и списка источников фактического материала.
Во введении обосновывается выбор темы исследования, отмечается ее актуальность и научная новизна, формулируется цель и задачи исследования, излагаются положения, выносимые на защиту, привлекаются сведения об апробации исследования, раскрывается теоретическая и практическая значимость диссертации, описываются методика и источники материала исследования.
В первой главе излагаются теоретические основы исследования, касающиеся определения частеречного статуса первого компонента конструкции, неоднозначности статуса всей конструкции N+N; проводится обзор существующих подходов к изучению семантики конструкций N+N; рассматриваются возможности использования основных положений композиционной семантики и теории концептуальной интеграции в описании семантики конструкции N+N.
Вторая глава посвящена анализу семантических особенностей конструкций N+N, раскрываемых препозитивными структурами, лежащими в их основе и описанию семантики изучаемых конструкций с учетом языковых и тезаурусных знаний. Исследуется смысловое содержание конструкции N+N, модифицируемое контекстом.
В заключении излагаются основные результаты проведенного исследования и намеченные перспективы дальнейшей работы в заявленном направлении.
Библиография включает 217 работ, цитируемых или используемых в ходе исследования, а также список источников иллюстративного материала.
О различных подходах к описанию семантики конструкций Noun+Noun в английском языке
Описанию семантики N+N конструкций посвящены многочисленные работы, выполненные в рамках различных исследовательских парадигм. Все исследователи отмечали необычайное богатство и разнообразие семантических отношений между компонентами конструкции. При этом всякие попытки систематизировать эти отношения и представить их в виде ограниченного списка заканчиваются тем, что эти списки оказываются слишком длинными и громоздкими, что, в конечном счете, приводит некоторых исследователей к мысли о том, что число возможных семантических отношений между компонентами N+N конструкций практически безгранично в силу их значительной дискурсивной вариативности (Post 1986: 17).
Однако эти попытки продолжаются, свидетельством чему может, например, служить фундаментальное исследование М. Райдер с символическим названием «Ordered Chaos» (Ryder 1994).
Рассмотрим сущность некоторых подходов к изучению семантики N+N: трансформационного, психолингвистического и когнитивного.
Исследования в русле трансформационного направления содержат в себе возможности преобразования предложений в такие структуры, как конструкции N+N. Конструкции N+N, по мнению Р. Лиза, представляют собой «результаты действия синтаксических трансформаций, оперирующих на основе ядерных структур (kernel sentences)» (Lees 1968). Ядерное предложение описывает элементарную ситуацию, которая в результате трансформации того же самого ядерного предложения может быть представлена другими производными от него структурами. Так, «трансформации либо вовсе не меняют содержание ядерных предложений, либо меняют его незначительно и строго определенным образом» (БЭС Языкознание 2000: 519), так как они практически неизменным сохраняют лексический состав в производных структурах.
С точки зрения их деривационной природы, конструкции N+N являются результатом трансформаций предложений, лежащих в их основе, в структуре которых семантические отношения между компонентами N+N выражены более эксплицитно. Примеры, приведенные в работе Р. Лиза, дают возможность оценить разнообразие семантических отношений в конструкциях N+N:
a puppy dog - a dog which is a puppy;
a watchdog - a dog which watches something;
a police dog - a dog used by the police;
a fogdog - a "dog" seen in the fog;
a lapdog - a dog for the lap;
an Eskimo dog - a dog used by the Eskimo.
Такое разнообразие трансформов создает впечатление хаотичности и бессистемности трансформаций, казалось бы, однородных структур. Однако из многочисленных примеров, приведенных в работе Р. Лиза, в результате трансформаций становится понятно, что между компонентами конструкции N+N и между компонентами ядерного предложения могут прослеживаться сходные смысловые отношения.
Так, Р. Лиз говорит о множественной неоднозначности (multiple ambiguity) комплексов N+N, что позволяет интерпретировать их лишь на основании общих сведений о материальной культуре, которыми располагает как говорящий, так и слушающий (the speaker s and hearer s common knowledge of their material culture) (Lees 1968: 117). P. Бота, разъясняя точку зрения Р. Лиза, пишет, что неоднозначность структуры snake poison обусловливается тем, что эта конструкция может быть трансформом не одной, а нескольких ядерных структур, каждая из которых имеет свою семантическую интерпретацию. Неоднозначность snake poison можно объяснить при помощи восстановления ядерных структур, лежащих в ее основе: X extracts the poison from the snake; the snake has the poison; the poison is for snakes (Botha 1968: 46). Если snake poison мы сравним со словосочетаниями, в которых компонент-определение выражен прилагательным, например, dangerous poison, причастием или существительным с предлогом - poison extracted from a snake, poison for snake, то окажется, что эти словосочетания в отличие от N+N допускают лишь одну интерпретацию. Следовательно, если правильная интерпретация возможна на основании знания значений компонентов, то для правильной интерпретации N+N необходим контекст, знание ситуации и определенный уровень фоновых знаний.
Теории композиционной семантики и концептуальной интеграции и их экспланаторный потенциал
В рамках когнитивного направления современные исследователи пытаются объяснить процессы, связанные с восприятием, переработкой, хранением и использованием информации человеком через язык и языковые формы. Язык предоставляет возможность понять механизм категоризации окружающего мира и накапливания человеком знаний. Когнитивная лингвистика, учитывая достижения отечественной и зарубежной науки о языке, предоставляет возможность по-новому взглянуть на языковые факты, непосредственно обращаясь к нашему сознанию. Исследуя язык, человек апеллирует к структурам сознания, то есть через язык человек получает доступ к различным знаниям о мире. Воспринимая и осмысляя окружающий мир, человек отражает его в виде определенных структур знания, которые получают языковое воплощение. Таким образом, ментальные сущности приобретают знаковые формы, тем самым давая возможность оперировать ими на уровне языка, а именно создавать различные языковые конструкции, изучение которых позволяет предположить, как происходит связь различных ментальных пространств, концептов, фреймов.
Подлинная жизнь языка в аспекте его синтактики, его внутренней организации состоит в оперировании знаками, и потому анализ их сочетаемости и закономерности подобной сочетаемости всегда привлекали к себе внимание ученых разных лингвистических школ и направлений. Особенно интересовал лингвистов и философов вопрос о том, как рождаются в языке новые значения и как можно описать комбинаторику знаков, с которой теория языка постоянно имеет дело.
Теория композиционной семантики характеризуется тем, что изучает составные знаки языка и проявляет интерес к результатам сочетаемости знаков.
Перед тем, как осветить проблему композиционной семантики на материале сочетаний N+N, необходимо остановиться подробнее на самом понятии композиционной семантики и хотя бы кратко осветить историю его возникновения и использования.
Известно, что понятие композиционной семантики впервые появилось в работах Г. Фреге и имело своей целью объяснить природу семантики комплексных знаков, т. е. знаков, которые по своему составу представляли собой «комплексы», или «композиции» из нескольких готовых знаков языка, - их объединение, их сочетание. Самого Г. Фреге более всего интересовала семантика предложения как сложной языковой формы, объединяющей функцию с аргументами и служащей объективации определенного суждения о мире. Но данное им определение комплексного знака могло быть, по сути дела, приложенным к любому объединению знаков, ибо фиксировало наиболее существенные черты такого объединения (цит.по: Кубрякова 2004: 440).
К указанным идеям Г. Фреге за пределами семиотики долго не возвращались, но к 70-м гг. прошлого века, когда с возникновением и распространением трансформационной грамматики вновь обратили внимание на то, что «...центральная проблема современной лингвистики состоит в следующем: каким образом мы можем понимать (или создавать) новое для нас предложение?» (Слобин 1976: 29), лингвистов снова заинтересовали возможности описать семантику предложения. Предложениям приписывалась возможность передавать семантические отношения, синонимичные тем, которые выражены производными словами и словосочетаниями, так как в основе тех и других единиц языка можно увидеть действие пропозиции.
Итак, основой для создания разных языковых структур является пропозиция, которая по-разному представлена и объективируется в языке, что приводит к существованию разноуровневых единиц языка, подчиняющихся единым правилам образования комплексных знаков. Следовательно, с точки зрения композиционной семантики объясняются как случаи актуальной, так и скрытой предикации.
Обращаясь к проблеме значения и смысла комплексных языковых образований и представляя композиционную семантику Г. Фреге в общем виде, Б. Парти отмечала, что значение каждого составного знака в языке представляет собой композиционную «функцию значений его частей и способов их синтаксического соединения» (Partee 1984: 318). Чрезвычайно важно, что композиционная семантика, используя готовые знаки языка, участвует в построении новых языковых сочетаний, способных передавать новые значения и смыслы. Так, проблемы взаимодействия знаков в композиционных конструкциях языка разного типа (производного слова, словосочетания, предложения, в нашем случае конструкций Noun+Noun) рассматриваются в русле когнитивной науки. Теория концептуальной интеграции ментальных пространств Ж. Фоконье и М. Тернера помогает сделать новые важные шаги в разъяснении правил семантической композиции знаков и, как считает Е.С. Кубрякова, признать, что при анализе каждой комплексной единицы необходимо выявить, как именно взаимодействуют (не складываются!) значения ее составляющих и какие типы взаимодействия наблюдаются в комплексных знаках разного порядка (Кубрякова 2002а, 20026).
Неаддитивность смыслов легла в основу современного понимания принципа композиционности, разрабатываемого как отечественными когнитологами в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы (Кубрякова, 1997, 2004), так и зарубежными лингвистами, главным образом, в контексте теории концептуальной интеграции (Fauconnier 1997; Fauconnier, Turner 2002). Композиционность комплексного выражения понимается как форма, предоставляющая коммуникантам тот семантический костяк, который «обрастает плотью» под воздействием менее предсказуемых прагматических факторов, в том числе контекста и фоновых знаний говорящих (Ирисханова 2002: 339).
Пропозитивная основа смысловых отношений между компонентами конструкций Noun+Noun
Многие лингвисты, изучающие семантику языковых единиц, обращаются к такому понятию, как пропозиция, которое пришло в лингвистику из логико-философских исследований и обозначает «определенную форму мысли (логическое суждение), утверждающую или отрицающую нечто о предметах действительности» (Панкрац 1996: 138).
Принимая во внимание важность логико-философского понимания пропозиции, необходимо отметить, что данное понятие получило свое развитие и становление не только в логике, философии и ряде других наук, но и в различных лингвистических концепциях, где термин «пропозиция» (подробно см. Ковалева 2006) стал применяться для представления обобщенного номинативного содержания семантической структуры предложения.
Роль пропозиции в формировании языковых единиц и их значений определил еще Г. Фреге, который ввел понятие пропозициональной функции f(x,y), представил отношения между функцией и аргументами, а также раскрыл возможности реализации таких отношений в лингвистическом аспекте, то есть их конкретизации в реальных языковых единицах.
Раскрывая значение конструкции N+N, мы выходим на восстановление пропозиции и тех предикативных отношений, которые существуют между компонентами N+N конструкций. Конструкция N+N дает возможность выразить в сжатой форме то, что более развернуто передают предложения как структуры с полной пропозицией, содержащие аргументы и выраженный предикат. Можно получить менее развернутую и менее сложную в структурном отношении единицу - синтаксическую конструкцию N+N, редуцируя части такой синтаксической конструкции, как предложение, и выражая предикаты в скрытой форме. Полная предикация отсутствует, уступив место предикации вторичной, преобразующейся в сочетании N+N в атрибуцию. На такую тесную связь предикативных и атрибутивных отношений указывал Г. Пауль, определявший атрибут как «деградировавший предикат» (Пауль 1960).
Следуя тому, что «простая пропозиция состоит из онтологии элементов (аргументов) и базового предиката, связывающего эти аргументы» (Лакофф 1996: 177), представляется возможным выявление смысловых отношений между компонентами конструкции N+N при помощи ее восстановления. Таким образом, происходит реконструкция пропозитивной структуры, состоящей из восстановленного предиката, соединяющего два субстантивных элемента (аргумента) конструкции N+N.
Так, в конструкции N+N появляется тот или иной скрытый предикат, указывающий на определенный тип семантических отношений между ее компонентами. В организации конструкций участвуют различные предикаты, которые можно систематизировать по семантическому принципу.
Смысловое содержание конструкции N+N базируется на предикативной сопряженности компонентов конструкции, которые являются носителями пропозитивно-денотативного содержания. Таким образом, нами используется методика моделирования содержания, представленная в исследованиях Н.Н. Болдырева, А.И. Егорова и Т.С. Сорокиной (Болдырев 1983; Егоров 1987; Сорокина 1995). Данная методика описывает пропозитивную структуру применительно к словосочетанию. Исследования А.И. Егорова и Т.С. Сорокиной показывают, что применительно к именным группам, в нашем случае к конструкциям N+N, достаточным для восстановления определенного типа семантических отношения является разграничение семантических предикатов. Итак, выделяются несколько типов предикатов, таких, как предикат свойства (квалитативный предикат), предикат состояния (статальный предикат), предикат отношения (реляционный предикат), предикат действия (акциональный предикат), а также определяется соответствующее значение аргументов данных предикатов. В зависимости от типа семантического предиката выделяют группировки, раскрывающие разные семантические отношения между компонентами конструкции N+N.
Отношения между двумя существительными в конструкции N+N выстраиваются при непосредственном участии семантического предиката, включенного в конструкцию в виде особого элемента, связующего два компонента и выстраивающего трехчленную структуру типа Ni + предикат-связка + N2. Данная трехчленная структура может указывать на наличие отношений пропозиционального характера.
Как показало исследование К.М. Барановой, все скрытые предикаты, актуализированные в конструкциях N s+N, N of N, N+N, выражающих идею притяжательности, могут быть обобщены и сведены к трем пропозициональным структурам: 1) X has Y, 2) X does Y, 3) Y is for X. Каждая из них выражает определенные отношения, а именно обладания, указания на деятельность человека и на предназначение объекта, тем самым выражая семантическое содержание рассматриваемых конструкций, а в основном прототипической модели N s+N, на основе которой строятся притяжательные конструкции в современном английском языке. Конструкция N s+N соединяет два аргумента тремя возможными скрытыми предикатами. Однако сами have, do и be могут получать при актуализации весьма разнообразное наполнение, которое описывает, с одной стороны, различные виды владения/обладания (have), а с другой стороны, различные виды деятельности (do) и состояния (be) (Баранова 2000: 57). В результате анализа фактического материала и распределения конструкций по группировкам относительно семантики предиката оказывается возможным создать трехчленные препозитивные структуры, фиксирующие в обобщенном виде два аргумента и предикат, который в конкретном воплощении в конструкции N+N может получать различное наполнение.
Таким образом, каждый раз обращаясь к конструкции N+N, мы восстанавливаем ее препозитивную структуру, аргументы которой получают вид Ni и N2, а обобщенный предикат, объединяющий своей семантикой несколько конкретных предикатов, может быть представлен определенными глаголами и предлогами, которыми описываются действие, результат действия, отношение, качественные и пространственно-временные характеристики объекта/субъекта. Анализ достаточно большого количества конкретных предикатов открывает возможность выделить и задействовать лишь несколько более общих предикатов, способных выражать и описывать различные проявления деятельности и характеристик объекта/субъекта. Не вдаваясь в подробности перечисления реальных предикатов, представленных в конкретных конструкциях N+N, обратим внимание на их обобщенные аналоги, которыми являются широкозначные глаголы do, have, be, resemble (be like), contain, equal, locate/situate, а также предлоги for, at/in, from, of в сочетании с вышеуказанными глаголами.
Роль контекста в понимании и интерпретации смысловых отношений между компонентами конструкции Noun+Noun
Изучение смысловых отношений конструкции N+N в английском языке неразрывно связано с контекстными условиями её реализации. Контекст предполагает адекватное понимание значения любых языковых единиц, так как включает то, что ориентирует читающего или слушающего на однозначное понимание слов, словосочетаний и предложений.
Термин «контекст» трактуется весьма неоднозначно и включает разные явления. Контекст используется в современной лингвистике для обозначения явлений языка, речи, мышления и культуры. Некоторые авторы пытаются более детально представить виды контекста на основе различных признаков, чем достигается более глубокий анализ самого контекста. В.И. Кодухов выделяет три типа контекстов:
1) словесный, или речевой контекст; это собственно лингвистическое/языковое употребление термина «контекст», узкий контекст;
2) речевая ситуация (конситуация) - условия общения, обстановка речи, условия бытования словесного контекста;
3) контекст культуры - условия интерпретации бытующего словесного контекста; контекст культуры охватывает как словесную культуру народа, так и понятийную культуру, то есть различные знания, известные говорящим (Кодухов 1973: 18).
В.Я. Мыркин, исходя из принципиального обоснования языка как явления коммуникации, при анализе контекста выдвигает шесть оппозиций: 1) вербальный и ситуативный контексты; 2) физический и психологический контексты; 3) контекст культуры и психолингвистический контекст; 4) лингвистический и паралингвистический контексты; 5) линейный и структурный контексты; 6) операционный и коммуникативный контексты. Коммуникативный контекст, служащий для выражения смысла высказывания (слова) в речи, образуется совокупностью подчиненных ему контекстов: 1) лингвистическим, 2) паралингвистическим, 3) ситуативным, 4) культурным, 5) психологическим (Мыркин 2002). Определяющим в поиске значения может быть интеграция нескольких контекстов.
Раскрывая сущность контекста, необходимо отметить, что в работах отечественных и зарубежных исследователей, понятие «контекст» рассматривается в узком и широком смысле, тем самым приобретая различные интерпретации и организуя определенные классификации и оппозиции.
Так, Н.Н. Амосова расшифровывает понятие «широкий контекст» как речевую ситуацию, то есть реальные условия протекания коммуникации, а «узкий» - как собственно контекст, в ее понимании явление языкового уровня. Согласно указанию автора, узкий контекст - это конструктивный фактор, а широкий - ситуативный (Амосова 1963).
Рассматривая вопрос об общем понятии контекста, Г.В. Колшанский приходит к заключению о том, что в настоящее время в науке существуют два понятия контекста: 1) более широкое, включающее в себя все факторы, сопутствующие вербальной коммуникации, начиная от конкретной ситуации, в которой протекает общение, и кончая всей совокупностью культурных и социальных условий, определяющих весь смысловой и языковой комплекс коммуникативных актов; 2) более узкое, имеющее в виду собственно языковой контекст, ограничиваемый рамками чисто языкового воплощения содержания коммуникации и детерминируемый конкретной языковой системой и закономерностями формирования лексических и грамматических значений речевого акта (Колшанский 1980: 38).
Таким образом, узкий контекст может является достаточным для идентификации значения реализуемого слова. Такой контекст позволяет опознать лексическое значение многозначного слова. В процессе синтаксического и семантического взаимодействия языковых единиц в рамках словесного окружения решаются вопросы полисемии, омонимии и синонимии слов. Благодаря связям с другими словами в пределах словосочетания, предложения, текстового фрагмента или целого текстового произведения любая словарная единица не просто приобретает определенное значение, а реализует конкретный смысл в случае ее реального употребления.
Широкий контекст предоставляет возможность использовать весь багаж фоновых знаний и ассоциаций субъекта, связанных с определенной языковой единицей и раскрывающих ее смысловое содержание. Фоновые знания представляют собой совокупность сведений культурно- и материально-исторического, географического и прагматического характера, которые предполагаются у носителя данного языка (Гюббенет 1985). Они рассматриваются как информационный фонд, единый для говорящего и слушающего, в нашем случае порождающего конструкцию N+N (автора) и интерпретирующего ее (читателя). Условно фоновые знания можно разделить на социальные и индивидуальные.
Соответственно, всеми членами какого-либо одного сообщества усваиваются нормы, ценности, правила, позволяющие им функционировать в качестве полноправного члена этого сообщества и разделять общность знаний о многих реалиях окружающей действительности. Кроме того, каждый человек имеет субъективные представления о мире, которые не совпадают полностью с мнениями и взглядами другого человека. Следовательно, языковая единица воплощает в себе совокупность как общественных, так и индивидуальных представлений, которые обуславливают содержание ее семантики.
Говоря о данных типах контекста, необходимо соотнести их с такими бинарными оппозициями, как горизонтальный и вертикальный, лингвистический и экстралингвистический контексты, а, более того, следует убедиться, что понятия узкого/широкого, горизонтального/вертикального, лингвистического/экстралингвистического контекста частично совпадают.
Горизонтальный контекст не выходит за рамки текстового произведения, а вертикальный - выходит далеко за их пределы. По сути говоря, горизонтальный контекст соответствует языковому окружению, которое определяет смысловое содержание каждой конкретной языковой единицы, а вертикальный контекст соотносится со знаниями социально-культурного, а также исторического характера (Гюббенет 1985; Елисеева 1984).
