Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Категориальные и некатегориальные способы выражения нереальности 7
1.1. Модальность 7
1.2. Модальность нереальности 30
1.3. Ядро поля нереальности. Категория наклонения 37
13.1.Категория наклонения в английском языке 44
1.3.2.Категориальные способы выражения нереального действия. Конструкции сослагательного наклонения .47
1.4. Некатегориальные способы выражения. Операторы нереальности 58
1.4.1. Модальные глаголы 58
1.4.2. Эпистемические предикаты 69
1.4.3. Эпистемические наречия 85
1.5. Нереальность и изъявительное наклонение 92
Глава II. Нереальность в тексте 98
2.1. Текст. Единица текста 98
2.2. Виды и типы повествования. Типы нереальных диктем 128
2.2.1. Диктема-рассуждение 145
2.2.2. Днктема-повествование 157
2.23 Диктема-описание 166
2.2.4. Днктема-объясненне 174
2.2.5. Диктема-побуждение 177
Заключение 185
Библиография
- Модальность
- Модальность нереальности
- Текст. Единица текста
- Виды и типы повествования. Типы нереальных диктем
Введение к работе
Модальность - одна из универсальных языковых категорий и едва ли найдется исследовательская работа, посвященная общелингвистической, семантической, грамматической проблеме, в которой так или иначе, не затрагивался бы вопрос модальности.
Такой исследовательский «ажиотаж» связан с большим количеством трактовок этой категории, спорностью многих теорий модальности и «аморфностью» самого предмета дискуссий. Причина существующих разночтений в понимании сущности, объема, основных значений модальности, ее взаимоотношений с другими близкими категориями кроется в разноаспектных отношениях, связанных с понятием модальности, в целом комплексе языковых значений, соприкасающихся с модальностью и находящихся в сложных взаимоотношениях, в их заметных расхождениях друг с другом.
Поле нереальности как одна из составляющих модальности также остается открытой для дальнейшего изучения и разработки, как в плане содержания, так и в плане выражения. Это связано с необходимостью комплексного подхода к проблеме, уточнения семантики нереальности и средств ее выражения. Категория модальности отличается универсальностью, она функционирует на разных уровнях языка; между тем, в большинстве трактовок значение нереальности (как одно из существенных значений модальности) сводится исключительно к способу ее выражения средствами сослагательного наклонения, тогда как все иные средства в значительной степени исключаются из оппозиции реальность / ирреальность. Совершенно очевидно, что эти средства нуждаются в углубленном исследовании; в дальнейшем раскрытии нуждается и ряд вопросов, касающихся собственно сослагательного наклонения как члена категориальной оппозиции категории наклонения, плана его содержания и выражения, то есть семантики, форм и конструкций.
Актуальность проблемы нереальности как одного из основных модальных значений возрастает в связи с тенденцией к интеграции лингвистических знаний и росту интереса к тексту как важному объекту лингвистики. Актуальность темы настоящего исследования обусловлена необходимостью изучения семантики нереального действия как одного из важнейших аспектов строя современного текста с точки зрения системно-парадигматического синтаксиса, объединяющего морфологические, лексические и конструкционные способы выражения релятивной (строевой) семантики. Другим фактором, обеспечивающим актуальность темы исследования, является недостаточная изученность реализации механизмов модальности нереальности в текстах различных функциональных стилей (различных типах дискурса).
Теоретической базой исследования послужили положения теории парадигматического синтаксиса, разработанной в трудах МЯ.Блоха и его учеников, в частности, учение о предикативных и конструкционных функциях предложения; о возможности объединения в парадигматике разноуровневых, но близких по смыслу и функционально-эквивалентных единиц; о диктеме как элементарной единице тематизации текста.
Целью настоящего исследования является комплексное изучение семантики разноуровневых единиц, составляющих поле нереальности, а также изучение конструктивных и семантических особенностей нереального текста.
В этой связи, главными задачами исследования становятся:
- анализ и уточнение круга модальных значений, основных модальных оппозиций;
- определение плана содержания и плана выражения микрополя нереальности; - анализ основных категориальных и некатегориальных способов выражения нереального действия;
- изучение механизмов реализации значений нереальности и взаимодействия конструкций нереального действия в тексте, в рамках элементарной единицы текста - диктемы;
- классификация основных типов «нереального» текста;
- описание особенностей функционирования нереальных диктем в различных типах дискурса (художественном, научном и публицистическом).
Для решения поставленных задач в диссертации используются методы трансформационного, компонентного и контекстуального анализа.
Научная новизна исследования состоит в системном описании нереального действия как важнейшего аспекта текста с позиций теории парадигматического синтаксиса, представляющего собой непосредственный механизм текстообразования.
Теоретическое значение работы заключается в рассмотрении реализации нереальных значений на уровне текста. Выявлены особенности взаимодействия средств выражения модальности нереальности, относящихся к синтаксическому, морфологическому, лексическому уровням.
Практическое значение работы определяется возможностью использования положений и выводов данного исследования в преподавании курсов теоретической и практической грамматики английского языка, стилистики и интерпретации текста, а также при чтении спецкурсов по теории текста.
Материалом исследования послужили более 1000 примеров, содержащих около 4000 случаев использования средств выражения нереальности, полученных методом сплошной выборки из текстов художественных произведений британских и американских авторов XX века, газетно-журнальной периодики за 1995 - 1999 гг., ряда научных периодических изданий естественного и гуманитарного цикла за 1993 - 1999 гг.
Работа прошла апробацию на двух научно-практических конференциях по итогам научно-исследовательской работы в МПГУ в 1999 и 2000гг. Содержание работы изложено в четырех публикациях.
Специфика работы над материалом и поставленные задачи определили структуру диссертации, которая состоит из введения, двух глав и заключения. К работе прилагаются библиография, включающая список использованной литературы (175 названий) и список источников, состоящий из 50 названий.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Модальность нереальности, являясь одним из основных модальных значений, представляет собой единое микрополе, которое состоит из множества значений, объединенных общей инвариантной семой нереальности.
2. Все значения, входящие в микрополе нереальности, выражают два типа отношений - эпистемические и деонтические.
3. В плане выражения ядро поля образуется конструкциями сослагательного наклонения. Формы сослагательного наклонения противопоставляются формам изъявительного наклонения как выражающие нереальные значения.
4. Периферия микрополя формируется операторами нереальности, которые включают модальные глаголы, эпистемические предикаты, эпистемические наречия и вводные конструкции.
5. Все операторы нереальности функционируют в комплексе в рамках единицы тематизации текста - диктемы.
Модальность
Модальность, в силу своей универсальности, является объектом изучения целого ряда дисциплин, в том числе логики, модальной логики, лингвистики, психолингвистики и др. Вполне естественно, что каждая из перечисленных наук рассматривает эту категорию с определенной точки зрения, занимается своим аспектом категории модальности. В задачи нашего исследования не входит освещение всех названных аспектов категории модальности, хотя нам не удастся полностью избежать обращения к логической или психолингвистической природе исследуемой категории.
Изучение модальности связано с большим количеством проблем, которые порождаются особым характером этой категории, сложностью ее взаимоотношений с целым рядом языковых категорий. Для того чтобы попытаться определить место модальности среди других лингвистических категорий, а также выявить роль, которую играют модальные значения среди других языковых значений на разных этапах формирования высказывания, необходимо рассмотреть психофизиологические механизмы, лежащие в основе формирования способности выражать модальные отношения. Поэтому прежде, чем переходить к анализу собственно лингвистических концепций модальности, мы хотели бы обратиться к психолингвистическому аспекту этой категории. Обращение к психолингвистическому аспекту модальности в рамках лингвистического исследования обусловлено сложностью рассматриваемой категории; анализ, хотя и краткий, модальности в свете психолингвистики поможет понять психофизиологический механизм, обеспечивающий функционирование данной категории, определить место модальности в структуре языковой способности и в модели порождения речевого высказывания.
Языковая способность является вторым элементом в триаде «языковая система - речевая организация - речевая деятельность», разработанной Л.В.Щербой по принципу «стандарт - механизм - реализация». Позднее А.А.Леонтьев переработал ее в соответственно «языковой стандарт -языковую способность - языковой процесс». Таким образом, языковая способность определяется как психофизиологический механизм, обеспечивающий владение и овладение языком.
Появление и развитие в рамках языковой способности в целом когнитивных структур, обеспечивающих механизм функционирования способности выражать различные виды отношений, чем и являются категории предикативности и модальности, происходит на более позднем этапе развития мыслеречедеятельности в раннем онтогенезе. Это обусловлено высокой степенью абстракции, лежащей в основе этих категорий.
Проецируя категорию модальности на структуру языковой способности и учитывая особенности ее межуровневого характера, Б.Е.Арама выдвигает гипотезу о том, что «нишей» для модальности в структуре языковой способности служит семантический компонент языковой способности.
Семантический компонент языковой способности определяется как правила выбора адекватного ситуации значения. В рамках семантического компонента происходит в раннем онтогенезе овладение способностью выражать свое отношение к сообщаемому и отнесение сообщения к действительности, а позже - функционирование этой способности.
По мнению Б.Е.Арамы, развитие модальности в раннем онтогенезе происходит в 3 этапа: 1) этап неэксплицитной модальности, 2) этап слабоэксплицитной модальности, 3) этап достаточно эксплицитной модальности. На первом этапе модальность содержится в семантике самого высказывания, на втором начинают выражаться субъектно-предикатные отношения и объективная модальность, на третьем - объективная и субъективная модальность (Арама 1995).
Таким образом, место модальности (в рамках гиперсистемы языковой способности) - в правилах реализации семантического компонента языковой способности.
Учитывая, что модальность реализуется единицами всех уровней языковой системы, Б.Е.Арама предполагает, что модальность представляется в сознании субъекта вертикально, т.е. поуровнево - лексическими, синтаксическими, фонопросодическими модалемами (психологическая единица, коррелирующая с термином «модального оператора») и горизонтально - по тематическим признакам. В функциональной грамматике такими тематическими признаками принято считать функционально-семантические поля (ФСП). Каждое ФСП, представляя одно из выделяемых модальных значений, группирует вокруг себя определенный набор модалем, имеющихся в арсенале субъекта и служащих образцами средств выражения того или иного модального значения. Между действительностью и отражающим эту действительность речевым высказыванием находится специальная работа сознания по «высвечиванию» того или иного модального значения, по приданию модальной ауры порожденному высказыванию. В этом заключается когнитивная сторона категории модальности; само оформление данного намерения — коммуникативный аспект категории модальности. Их развитие заключается в постоянном наращивании средств выражения модальности (коммуникативный аспект) и расширении диапазона модальных значений -когнитивный аспект.
Еще один психолингвистический аспект категории модальности, вызвавший наш интерес, связан с местом модальности в модели порождения речевого высказывания. Рассмотрим несколько моделей, предложенных психологами и психолингвистами в разное время. I. модель А.А.Леонтьева состоит из 4 этапов - 1) мотивация, 2) замысел, 3) осуществление замысла, 4) сопоставление реализованного замысла с самим замыслом (Леонтьев 1969). В этой модели модальность ассоциируется с этапом мотивации. II. модель ИА.Зимней предлагает 3 уровня речепорождения:1) мотив-побуждение, 2) формирование, и 3) реализация, где модальность также ассоциируется с первым этапом (Зимняя 1978), т.е. начальным звеном порождения речевого высказывания. III. в модели Л.С.Выготского модальность реализуется на этапе речевой интенции, т.е. на доречевом этапе речевого действия. Подобное членение этапов порождения речевого высказывания и отнесение процесса формирования семантических структур к доречевому звену мы находим у Т.В.Рябовой, С.Д.Кацнельсона, Л.А.Фатыховой, А.Шахнаровича.
Модальность нереальности
Говоря о терминах «реальность» и «нереальность», нужно пояснить, что мы вкладываем в смысл этих понятий. Реальность определяется как объективная действительность, существующая независимо от нашего сознания. Реальность события отождествляется с объективной истинностью предложения как соответствующего реально существующему в действительности положению дел независимо от того, что об этом положении дел известно. Однако, учитывая то, что мы не можем говорить о строго объективном или субъективном в языке, объективная истинность или ложность отражения действительности является для нас лингвистически нерелевантной, так как степень объективной достоверности высказывания зависит от степени познанности данного явления.
Оценка того или иного высказывания с точки зрения истинности / ложности берет свое начало в логике и основывается на установлении отношения суждения к действительности или к правилам вывода. Истинность определяется как соответствие суждения или текста действительности. Однако лингвистика интерпретирует истину скорее не как соответствие суждения действительности и даже не как искреннее убеждение в соответствии суждения действительности, а как подачу суждения как соответствующего действительности (Никитин 1997, с.645). Ср. ...whether such statements are really true - really statements of facts - is no concern of grammar, which deals only with the meaning of the form itself...(Sweet 1955, p.106).
Как пишет М.В.Никитин, поданное таким образом суждение может явно расходиться с реальной действительностью и может оцениваться, в конечном счете, как ложное, поэтому лучше говорить о формальной истинности суждения и об истинностном значении выражения (значении истины). Подобного мнения придерживаются многие лингвисты, в том числе Г.В.Колшанский, Т.П.Ломтев, Е.В.Милосердова. Ср.: «Установление факта истинности или ложности высказывания не является лингвистической проблемой по своему существу, и, кроме того, язык не создает никаких материальных признаков для характеристики истинного высказывания по содержанию» (Колшанский 1975, с. 143), «семантические различия между истинностью и ложностью не являются грамматическими различиями, так как для выражения этих различий нет различных моделей предложения» (Ломтев 1972, с. 27).
Н.Д.Арутюнова отмечает, что истинность поляризована и не знает градаций. Суждение может быть либо истинным, либо ложным: «да, да, нет, нет, а что сверх того, то от лукавого человека. Но человек не сверхсведущ. Он не всегда может делать истинные утверждения» (Арутюнова 1997, с.22). Действительно, порой человек высказывает лишь предположение, догадку, гипотезу. Неуверенность в истинности высказываемого суждения выражается средствами нереальности. Вместе с тем, говорящий может высказывать (намеренно или нет) заведомо ложное суждение, но преподносить его как факт. С точки зрения грамматики мы будем здесь иметь дело с модальностью реальности.
С другой стороны, понятия истинность / ложность не заложены в структуре языка как конститутивный принцип. Язык предусматривает средства для выражения и выявления этой категории, но функционирование этих средств выведено за пределы его структуры - в речемыслительную деятельность. «Истинность» в естественном языке имеет дело с прагматическими факторами, которые нельзя не принимать во внимание. На выбор выражения истинностной оценки оказывают влияние присутствие «носителя истины» (говорящего), его адресата, намерение говорящего, степень осведомленности слушателя, степень «верифицируемое» сообщения и т.д. (Арутюнова 1999, с.586). Таким образом, говоря об оценке суждения с точки зрения истинности / ложности, мы принимаем во внимание не объективное соответствие высказывания действительности, а его оценку говорящим как факта или нефакта.
Т.В.Шмелева, разграничивая модальность по признаку «реальность / ирреальность» как последовательное различение в языке фактов действительности и фактов нашего воображения, напоминает о том, что А.М.Пешковский, интерпретировавший это противопоставление подобным образом, указывает, что это различие характеризует способ подачи информации, а не фактическое положение дел, что говорит о субъективной, квалификативной природе модальности (Шмелева 1984, с.86).
Появление теории возможных миров Хинтикке дает удовлетворительную возможность рассматривать «реальное» в необходимом для лингвистического анализа смысле. Представляя знание говорящего как ограниченное знание объективного мира, мы можем отождествлять «реальное» только с тем множеством возможных миров, которое согласуется с личной пропозициональной установкой. Таким образом, все множество возможных миров, входящих в личную пропозициональную установку знания — это и есть «действительный мир» (Hintikka 1957, 1963).
Реальность в узком смысле соответствует тому, что называют актуальностью и фактичностью, - то есть, устанавливаемое говорящим представление о таком существовании в действительности, в котором нет элементов нереальности.
По А.В.Бондарко реальность выражается формами индикатива, высшая степень реальности (ядро) представлена настоящим актуальным, с признаками перцептивности и конкретной референции участников ситуации (я - здесь - сейчас - это). Далее следует актуальность, отнесенная к прошлому. Реальность в широком смысле включает индикативное выражение возможности, желания, выражение реальности, осложненной оценкой достоверности (Бондарко 1996, Булыгина, Шмелева 1990).
Исследователи неоднократно высказывали сомнение в «реальности» событий в прошедшем или будущем. Так, говоря о семантике реальности, Е.В.Милосердова пишет, что «реальными могут быть признаны только факты (события), которые имели место в прошлом или имеют место сейчас. Говорить о событиях, которые могут (или должны) состояться в будущем, как о реальных, нельзя, они могут рассматриваться только как потенциально возможные, долженствующие быть» (Милосердова 1991, с. 69). На этом основании она считает выражающими истинно реальные факты только формы прошедшего и настоящего времени индикатива. Форма будущего, по мнению исследователя, на шкале «реальность / нереальность» тяготеет ко «второму противочлену» как модально окрашенная (Милосердова, там же). Н.Е.Петров, доказывая, что само противопоставление «реальность / нереальность» является нерелевантным для характеристики модальных значений, замечает, что формы будущего времени изъявительного наклонения означают действие, не совершенное в момент речи, т.е. нереальное пока, а формы прошедшего - нереальное уже (Петров 1982, с. 25). Мы не будем, пока, останавливаться на способности форм будущего времени изъявительного наклонения выражать нереальные значения. Оговорим только главные моменты: инвариантными у всех форм изъявительного наклонения являются значения реальности. Использование этих форм для передачи нереальных действий попадает под достаточно частые случаи оппозиционной транспозиции.
Текст. Единица текста
Исследования последних лет все чаще обращаются к тексту как конечному продукту речетворческой деятельности человека. При этом само понятие «текст» приобретает разное прочтение. Вокруг текста уже давно сформировалось несколько дисциплин, занимающихся разными аспектами текста. В их числе текстология, функциональная стилистика, поэтика, риторика, лингвистика текста. Текст становится предметом изучения таких неязыковых дисциплин, как культурология, семиотика и др. Были предложены даже такие термины как «грамматика текста» (Москальская, Гальперин 1981), «текстика» и «текстоведение» (Адмони 1985), Трактовка понятия «текст» этими дисциплинами, а, следовательно, их предмет, методы и цели сильно отличались. Бесспорным оставался сам факт существования текста как объекта научного интереса исследователей. Предметом исследования становился то текст художественного произведения (поэтика, литературоведение), то строго стандартизированные в стилевом отношении тексты (риторика). Текстология занимается расшифровкой, датировкой и атрибуцией письменных памятников. Сравнительно недавнее новообразование - нарратология является, строго говоря, теорией повествования и занимается описанием семантики языковых единиц в тексте беллетристического жанра.
Появление таких дисциплин, как «грамматика текста» и «лингвистика текста», свидетельствует об обращении к собственно лингвистическому аспекту текста. Текст рассматривается как "речевое произведение с его языковой "плотью", построением и смыслом" (Хализев 1999, с. 241). При этом текст становится непосредственным предметом и объектом исследования, а не просто поясняющим и проясняющим контекстом большего или меньшего объема, своего рода «лакмусовой бумажкой» для проявления семантики других единиц. Правда, необходимо оговориться, что при таком подходе текст часто рассматривается в качестве основной лингво-грамматической единицы, что, в свою очередь, таит в себе опасность: во-первых, в таком случае «текст перестает быть специфическим образованием внутри собственной языковой стихии». Во-вторых, при таком подходе снижается роль языка и его важнейшей структурной единицы - предложения. «Грамматика растворяется в теории текста» (Адмони 1985),
В начале этой главы было отмечено, что само понятие «текст» в разных научных концепциях получает различное толкование. Рассмотрим, по крайней мере, некоторые из существующих точек зрения.
Одно из наиболее популярных у лингвистов определений мы находим у И.Р.Гальперина. Он понимает под текстом «произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, состоящее из заголовка и ряда особых единиц, объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи и имеющее целенаправленность и определенную прагматическую установку» (Гальперин 1981, с. 18).
ЕЛ.Реферовская замечает, что текст - это не просто письменная фиксация речи. Он обладает определенными законами построения, смыслового и формального соединения и разграничения составляющих его единиц.
Единство как ключевой момент в определении текста мы находим у многих исследователей. М.Пфюце (Pfutze 1970), например, понимает текст как организованную по цели и смыслу совокупность фраз или фразовых элементов, между которыми имеются значимые отношения и функции, то есть как структурированное единство, представляющее в сознании, в виде лингвистической единицы, какое либо комплексное явление действительности в его относительно законченной смысловой целостности. Сравним это определение с дефинициями Р.Барта (R.Barthes 1970); «любой конечный отрезок речи, представляющий собой некое единство с точки зрения содержания, передаваемый в целях коммуникации и имеющий соответствующую этим целям внутреннюю организацию», А.А.Леонтьева (Леонтьев 1979): «функционально завершенное речевое целое», К.Кожевниковой (Кожевникова 1979): «целостная замкнутая высшая коммуникативная единица, содержательной стороной которой является смысловая законченность» (Цит. по Реферовская 1983, С. 5-7).
Для В.Г.Адмони определяющим в понятии текста является способность к воспроизведению. Он считает, что текст - это «высказывание, рассчитанное на воспроизведение - вслух или молча (при чтении или воспоминании)». Текст строится «сверху», определяя свои конкретные черты из своей цельности. Полноценный и не наделенный особыми стилистическими задачами текст характеризуется смысловой последовательностью, структурной завершенностью, структурированностью. (Адмони 1985, 1988, 1994).
Цельность как неотъемлемая характеристика текста присутствует в определении многих исследователей, хотя, судя по всему, в само понятие цельности вкладывается различный смысл. Можно говорить о смысловой или формальной цельности. Н.Ю.Шведова, например, понимает под текстом организованный на основе языковых связей и отношений отрезок речи, содержательно объединяющий синтаксические единицы в некое целое (Шведова 1980).
Если в приведенных нами в начале определениях текста необходимым указывалось его существование в письменном (фиксированном) виде, то О.С.Ахманова акцентирует в определении текста его лингвистическую ценность и определяет текст как понятие, синонимичное произведению речи, то есть реально высказанное или написанное предложение или совокупность предложений (включая отрезок устной или письменной речи любой длины, вплоть до целого литературного произведения), могущее служить материалом для наблюдения фактов языка» (Ахманова 1966).
Авторы коллективной монографии, посвященной проблемам лингвистики текста «Диалектика текста», разделяя точку зрения лингвистов о синтетическом характере текста, характеризуют его как единицу языка и произведение речи, как сложную коммуникативную единицу наиболее высокого порядка, являющуюся продуктом и процессом речевой деятельности (Диалектика 1999, с. 16).
По современным представлениям текст понимается как подлинная единица вербальной коммуникации, письменной и устной, в единстве всех установок, мотивов, целей, условий и обстоятельств ее осуществления. Тексту свойственны признаки цельности и связности. Максимальный объем не имеет пределов, минимальный текст равен предложению (высказыванию) (Никитин 1997, с. 586). Как мы видим, существование текста уже не сводится только к письменной форме. Ученые подчеркивают, что он может существовать и в устной форме.
Виды и типы повествования. Типы нереальных диктем
Реализация модальных смыслов связана с проблемой распределения и организации (аранжировки) информации в тексте, что в свою очередь, связано с проблемой членения текста, форм изложения (повествования) и видов речи. Существуют различные подходы к членению текста. При композиционно-речевом подходе к членению текста единицами текста называют композиционно-речевые формы (КРФ) (Виноградов 1980) (ср. «контекстно-вариативный» подход и формы речетворческих актов, выделяемых И.Р.Гальпериным (Гальперин 1981)). Они определяются как типовые формы, схемы повторяющихся формальных черт, отвлеченные от конкретных проявлений речи, являющиеся однородными формами словесной композиции и передающие правила движения мысли говорящего (Брандес 1983; Беньяминова 1988). Каждая речевая форма представляет собой определенный тип структуры и определенный тип логического содержания. Проблема выделения композиционно-речевых форм тесно связана с проблемой типов повествования.
Кратко охарактеризуем «состояние дел» по данной проблеме на современном этапе. Проблема типов повествования стала предметом интереса лингвистов сравнительно недавно. Традиционно она была объектом изучения литературоведов. В последние годы, в связи с обращением лингвистики к тексту, проблема текстовой повествовательной структуры и ее соотношения с речевой все чаще привлекает внимание исследователей. Однако, поскольку истоки теорий повествования лежат в теории литературы, обратимся сначала к ней.
Одним из ключевых моментов, порождающих споры, является различная интерпретация самого термина "повествование". Повествование в разных работах ассоциируется с двумя аспектами - "событием, о котором рассказывается и "событием самого рассказывания" (Бахтин 1975, с. 81). Исследователи отмечают отсутствие четко сформулированных определений "повествования как в зарубежной литературе, так и в отечественной науке (см., напр. Тамарченко 1999, с. 280), В отечественном литературоведении тоже нет согласия по поводу дефиниции повествования. Традиционное использование термина в одном ряду с описанием и рассуждением (характеристикой) как различными композиционными формами соседствует с пониманием повествования как всей совокупности высказываний, имеющих изобразительные задачи, и содержащего в себе описание и рассуждение в качестве компонентов. Как правило, при создании тех или иных классификаций типов повествования, исследователи не оговаривают специально, что, собственно, имеется в виду под повествованием как таковым. Для того чтобы определить, что мы вкладываем в понятие «повествование», рассмотрим существующие трактовки типов повествования.
Проблема дифференциации типов повествования во многих теориях связана с проблемами точки зрения и повествователя (рассказчика). Несмотря на различные подходы к классификации типов повествования в отечественном литературоведении и западной нарратологии, ясно прослеживается взаимосвязь между различными выделяемыми типами повествовательных форм и способами передачи речи. При этом некоторые авторы проводят границу между этими понятиями, в других случаях мы наблюдаем смешение этих понятий в рамках одной классификации. Нам кажется, что связано это с тем, что парадигматика художественного текста представлена двумя основными планами текстовой структуры - планом автора (повествователя, рассказчика) и планом персонажей, или иными словами, двумя типами дискурса - дискурса нарратора и дискурса (сов) действующих лиц, которые проявляются в разных видах повествовательной авторской речи и системе способов передачи речи персонажей. Иногда основанием для построения типологий является дихотомия «диегезис / мимезис» (diegesis / mimesis) или монологическое и драматическое, то есть смешанное повествование (Gennette 1994, р. 18). Зачастую разграничение вообще сводится к оппозиции «диалог / монолог»: «речь художественного произведения складывается из разных типов монолога и диалога, из смешения многообразных форм устной и письменной речи» (Виноградов 1980). У него же мы находим следующее замечание: "язык литературно-художественного произведения является сферой скрещения, преобразования и структурного объединения композиционно-речевых форм, характеризующих общий контекст литературы в ту или иную эпоху" (Виноградов 1980).
Композиционно-речевые формы (Виноградов 1959) играют основополагающую роль в композиции художественного произведения. В отечественной лингвистике, для обозначения различных типов повествования сообразно формам речевой деятельности в структуре художественного текста, используются различные названия: «тип художественной речи» (Кожин 1982), «голоса» (Бахтин 1977), «речевая форма» (Брандес 1980), «повествовательный контекст» (Иванчикова 1977), «тип изложения» (Кухаренко 1980), «функционально-смысловой тип речи» (Нечаева 1974), «подсистема художественного текста» (Тураева 1980), «способ повествования» (Соколова 1968), «вид контекстно-вариативного членения» (Гальперин 1981).
В зарубежной традиции среди прочих употребляются types of narration (Pelc 1971), discourse types (Hendricks 1973), narrative modes (Bonheim 1975), modes of discourse (Bain 1967), prose systems (Gordon 1966) и др.
Речевыми формами, т.е. традиционно отличаемыми в художественной прозе видами контекстуального членения повествования в соответствии с их функционально-смысловой выделяемостью в тексте являются описание, повествование (сообщение) и рассуждение. Традиционная стилистика текста выделяет следующие речевые формы: сообщение, описание и рассуждение (собственно описание и динамическое описание, собственно сообщение и рассказ).
В.Е.Хализев в «Теории литературы» подчеркивает следующее: в эпическом роде литературы организующим началом произведения является повествование о персонажах (действующих лицах), их судьбах, поступках и пр. Повествованию присуща временная дистанция между ведением речи и предметом словесных обозначений. Слово «повествование» в применении к литературе используется по-разному. В узком смысле - это развернутое обозначение словами того, что произошло однажды и имело временную протяженность. В более широком значении повествование включает в себя также описания, то есть воссоздание посредством слов чего-то устойчивого, стабильного или вовсе неподвижного, или периодически повторяющегося. Подобным же образом, в повествовательную ткань входят авторские рассуждения. (Хализев 1999, с. 298). В эпических произведениях повествование подключает к себе и как бы обволакивает высказывания действующих лиц - их диалоги и монологи, в том числе внутренние, с ними активно взаимодействуя, их поясняя, дополняя и корректируя. Художественный текст, таким образом, становится сплавом повествовательной речи и высказываний персонажей. Помимо собственно повествования, описания, рассуждения, в различных классификациях выделяются различные типы этих речевых форм.
