Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Авторский перевод как специфический аспект теории художественного перевода 7-86
1.1. Авторский перевод художественного произведения 7-13
1.2. Теория языка В.В.Набокова и его концепция художественного перевода 13-55
1.2.1. Теория языка В. Набокова 13-26
1.2.2. Причины и особенности набоковского билингвизма 26-36
1.2.3. Основные принципы и особенности развития переводческой теории Набокова. Влияние теории языка на теорию перевода 37-55
1.3. Понятия «адекватность» и «эквивалентность» перевода в концепциях отечественных и зарубежных переводоведов 56-71
1.4. Набоковская система терминов, определяющих тип и качество перевода, в сопоставлении с традиционной схемой 71-76
1.5. Автопереводы Набокова 77-85
Выводы по главе 1 85-86
Глава 2. Анализ авторского перевода выражений с метафорической семантикой 87-183
2.1. Механизм создания и функционирования метафоры. Индивидуально-авторская метафора. Способы перевода метафоры ..87-103
2.2. Дословный перевод метафорических тропов. Буквализмы ... 103 -114
2.3. Замена синтаксического типа метафоры или замена тропа...115-133
2.4. Модификации содержательного характера: замена образа... 13 3 -15 0
2.5. Отсутствие трансляции метафорического смысла - отказ от образности при переводе 150-161
2.6. Возникновение новых метафорических образов при переводе 162-178
Выводы по главе II 178-180
Заключение 181-183
Список используемой литературы 184-196
- Авторский перевод художественного произведения
- Теория языка В.В.Набокова и его концепция художественного перевода
- Механизм создания и функционирования метафоры. Индивидуально-авторская метафора. Способы перевода метафоры
- Дословный перевод метафорических тропов. Буквализмы
Введение к работе
В современном языкознании проявляется растущий интерес к проблемам перевода. По теории перевода существует обширная литература, в которой анализируются самые разные аспекты этого вида деятельности.
Наиболее часто перевод рассматривается как акт межкультурной коммуникации. В последние годы немало говорится о роли перевода в диалоге культур, а также о значении переводных произведений для развития национальных литератур.
Исследование художественного перевода издавна шло как в лингвистическом, так и в литературоведческом направлениях. Особенно интересны переводоведческие исследования, в которых художественный перевод освещается с позиций лингвистики. В этом плане возникает необходимость исследования языка художественного перевода как специфического феномена. В тесной связи с этой проблематикой решаются вопросы адекватности художественного перевода, в частности, соотношения и степени эквивалентности стилей автора и переводчика.
Иными словами, важность переводоведческих исследований объективно связана с возросшей ролью всех видов перевода в современном мире, а это закономерно обусловливает усиление научного интереса к нему. Перевод в наше время не только и не столько ограниченный вид профессиональной деятельности, сколько многомерное, многоаспектное явление, и для лингвистов очевидна необходимость анализа и теоретического осмысления и обоснования накопленного практического материала.
В настоящее время к анализу переводческого материала существует ряд подходов, среди которых немаловажное место занимает
рассмотрение переводческих концепций отдельных теоретиков и практиков перевода.
Переводческая проблематика привлекает внимание ученых и в плане изучения билингвизма, причем в сферу научного интереса попадает как билингвизм повседневного общения людей в современных условиях, так и обращение к творческому наследию двуязычных писателей. В последнем случае в качестве предмета исследования на первый план выдвигается так называемый авторский перевод (самоперевод, автоперевод).
Нужно отметить, что проблема авторского перевода не получила до сих пор всестороннего освещения. Имеется лишь относительно небольшое количество работ и отдельных суждений, затрагивающих эту важную и интересную область перевода.
Творчество В.В. Набокова, уникального писателя-билингва, творившего параллельно на двух языках с богатейшей литературной традицией - русском и английском - и создавшего на каждом из них свой особый стиль, предоставляет богатейший материал для исследования автоперевода. Феномен Набокова привлекает внимание не только литературоведов и лингвистов, но и переводоведов, так как переводы и автопереводы, а также ряд теоретических статей о сущности адекватного перевода, в которых нашла отражение авторская концепция перевода, составляют весьма значительную часть литературного наследия писателя. В то же время, несмотря на обилие исследований творческого наследия Набокова, в нашей стране его переводческая деятельность изучена недостаточно полно.
С учетом всего вышесказанного исследование способов передачи метафоры в автопереводах Набокова на русский и английский языки в аспекте его переводческой концепции приобретает особую актуальность.
Целью настоящей работы ставится выявление особенностей авторского перевода на материале воспроизведения метафорических тропов в автопереводах Набокова.
Цель исследования определяет решение следующих задач:
рассмотрение представлений Набокова о языке и стиле и их реализации в его подходе к переводу;
рассмотрение концепции буквального перевода Набокова с точки зрения ее развития;
выявление разницы между распространенным пониманием таких категорий, как адекватность и эквивалентность перевода, и их трактовкой в концепции Набокова;
4) уточнение механизма создания и функционирования
индивидуально-авторской метафоры в художественном тексте, а также
рассмотрение особенностей ее перевода;
сопоставительный анализ метафорики ряда автопереводов Набокова в свете тех содержательных и структурных модификаций, которые они претерпевают в процессе перевода;
выявление и анализ приемов, которыми оперирует автор-переводчик при попытке передать на другом языке богатейшую метафорическую структуру в переводе собственных произведений.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе поднимаются вопросы, не получившие до сих пор исчерпывающего исследования. Впервые предпринимается попытка не только рассмотреть основные моменты концепции перевода В. Набокова, но и проанализировать ряд переводных работ с целью выявления тех условий, благодаря которым автору-переводчику удается (или не удается) добиться соответствия переведенных им произведений его собственному представлению об идеальном, «истинном» переводе.
Объектом исследования послужил авторский перевод В.В. Набоковым романа «Лолита» (с английского языка на русский). Общий корпус примеров насчитывает более 2000; непосредственно в диссертации рассматриваются наиболее типичные, показательные примеры; их количество составляет около 600. Примеры для анализа были отобраны методом сплошной выборки из англо- и русскоязычной версий данного произведения писателя. В работе применялись такие методы исследования, как сравнительно-сопоставительный, описательно-аналитический и комбинаторно-семантический методы, а также метод анализа словарных дефиниций и метод контекстологического анализа.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в диссертации делается попытка дать определение и выявить характерные черты такого особого вида художественного перевода, как автоперевод, и обозначить разницу между двумя видами перевода - авторским и неавторским.
Практическая ценность работы состоит в возможности использовать результаты исследования в теоретических курсах и семинарах по стилистике и лексикологии, в преподавании теории и практики перевода, а также дать материал для дальнейших исследований в области таких аспектов двуязычной деятельности, как писательский билингвизм и автоперевод.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, оглавления и списка цитируемой литературы.
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
1) Теория «буквального перевода» в понимании Набокова сохраняет основные принципы концепции языка этого автора. В силу этого и с учетом целей, с которыми перевод осуществляется, понимание Набоковым буквализма значительно отличается от принятой в теоретическом переводоведении трактовки буквального перевода.
Главным требованием при переводе становится учет (и передача на языке перевода) множества ассоциаций, аллюзий, параллелей, интертекстуальных включений.
Перевод метафорических тропов в художественном тексте не имеет универсальных правил. Поиск адекватного варианта индивидуален в каждом конкретном случае. Метафорические номинации в авторском переводе претерпевают значительные, но не всегда необходимые и оправданные модификации лексико-семантической и синтаксической структуры.
Индивидуально-авторская метафора в художественном произведении несет значительную экспрессивную нагрузку и должна быть обязательно воссоздана в тексте перевода, иначе он, во-первых, окажется малохудожественным, невыразительным, а во-вторых, не будет отвечать современным требованиям адекватности, которые предполагают не только передачу полноты смысла, но и стилистическое соответствие подлиннику.
При сопоставлении оригинального и переводного текстов обнаруживается, что переводческие решения могут оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на общую образную структуру романа.
Автор-переводчик В. Набоков не всегда оказывается в состоянии адекватно передать оригинальное выражение с метафорической семантикой в силу своего творческого «раздвоения» при переводе. В процессе перевода значительную роль продолжает играть стремление корректировать, совершенствовать собственное произведение, что приводит в результате к значительным отклонениям от буквы подлинника.
Авторский перевод художественного произведения
За последние годы теоретическое осмысление такого сложного и многогранного явления, как перевод, значительно продвинулось вперед, особенно в области изучения лингвистического механизма перевода. Немало говорится и о художественном переводе как специфическом явлении. Но по-прежнему ряд аспектов остается не до конца изученным. К таким явлениям можно отнести авторский перевод художественного произведения. Для теории (а также истории) перевода автоперевод может дать весьма интересный материал.
Сравнительно редки, но с переводоведческой точки зрения особенно интересны случаи, когда переводчиком произведения является сам автор. Любой, самый профессиональный переводчик, не может проявить свою творческую индивидуальность непосредственно в изображении действительности так, как это доступно автору оригинала.
Прежде чем обратиться к исследованию особенностей автоперевода по сравнению с переводом, выполненным переводчиком-неавтором, необходимо дать определение понятия «авторский перевод». Мы понимаем под этим термином результаты специфического процесса, творческого акта, совершаемого автором при работе со своим произведением; то есть те тексты художественной литературы, которые, будучи созданы изначально на одном из языков (родном или нет), которыми владеет полилингвальный писатель, были впоследствии переведены на какой-либо другой (родной или нет) язык самим автором оригинала, без участия других переводчиков, без привлечения редакторов, корректоров и т.д. Нужно отметить, что переводы, выполненные другими переводчиками, хотя и под жестким руководством автора, мы не будем принимать во внимание в нашем исследовании, поскольку присутствие «чужого пера», пусть и контролируемого, вносит свой колорит в переводимое произведение, так же, как и личность «чужого» переводчика, безусловно, накладывает свой отпечаток на возникающий в процессе перевода текст. Тексты, переведенные другими переводчиками «при большем или меньшем положительном участии автора» попадают уже в иную категорию - авторизованных переводов [Жук 2002: 10].
Может показаться, что никакой существенной разницы между переводчиком-автором и просто переводчиком нет и что независимо от их личных отношений к переводимому произведению важен лишь результат, то есть то, с какой степенью совершенства и какими средствами разрешены стоящие перед переводчиком цели. В действительности это не так. Автоперевод еще не означает «абсолютного сходства переведенного текста с оригиналом, тождества с ним» [Попович 2000: 57]. Авторский перевод является результатом деятельности двуязычного автора и «открывает закрытый текст в адрес нового приемника». [Там же.]. Авторский перевод разрушает «неповторимость, единственность, индивидуальность оригинального языка сообщения» [Там же.].
Казалось бы, перед переводчиком-автором и просто переводчиком стоят одни и те же задачи. Но в автопереводе решение их приобретает иной характер, иное направление, иное содержание, чем в переводе обычном. Несколько условий отличают переводчика-автора от обычного переводчика. Прежде всего, сильно деформируется характер переосмысления произведения, а, следовательно, и его трансформации в процессе перевода. Переводчик-неавтор переосмысливает произведение, во-первых, в силу своей нетождественности с автором, а во-вторых, в силу перенесения произведения в иные условия, иную читательскую среду. Кроме того, переводчик должен адаптировать, изменять текст, подгоняя его под новую аудиторию соответственно пониманию текста оригинала им самим, с одной стороны, и менталитета его потенциального читателя - с другой. Для переводчика-автора проблемы первого порядка, естественно, отпадают. Однако трудности второго порядка остаются, поскольку и переосмысление, и трансформация текста все же происходят, но в несколько ином плане: так сказать, не для себя, а для других. В результате этого появляются более или менее значительные изменения, которые переводчик-автор вносит, возможно, как некоторое насилие над своим авторским замыслом: иноязычная, инокультурная среда принуждает его к таким заменам, которые для оригинала он не допустил бы, принуждает его в какой-то мере пересочинить свое произведение. Будучи полновластным хозяином своего произведения, не ограниченным в своей переводческой деятельности никакими сугубо переводческими установками, он «волен переосмысливать и переделывать текст в любом отношении и в любой степени, менять композицию, образы и средства выражения, пренебрегая чуть ли не любой рекомендацией теоретиков перевода» [Влахов, Флорин, 1986: 189]. В результате такой работы вместо перевода может родиться новое произведение. С другой стороны, переводчик-автор, в отличие от обычного переводчика, видит произведение «изнутри», что позволяет ему создать действительно безупречный перевод (разумеется, при совершенном владении обоими языками).
Беря на себя роль переводчика, автор стремится учесть миропонимание нового читателя; этим чаще всего и обусловлены вносимые им изменения. «Пересочинение» не может не сказаться на языке и стиле перевода. Как известно, выдвигалось положение, что переводчик должен писать так, как писал бы сам автор на языке перевода. В автопереводе это пожелание имеет шанс реализоваться полностью.
Авторский перевод должен по идее обеспечить оптимальные результаты, ибо кто же лучше автора может знать, что в структуре произведения является наиболее весомым, что в нем доминирует, на чем можно и нужно сделать акцент. Но позволяет ли отмеченное выше раздвоение воплотить на практике, реализовать свои возможности? Действительно ли слияние в одном лице автора и переводчика и есть тот идеал, который должен иметь перед своим внутренним взором каждый переводчик?
Теория языка В.В.Набокова и его концепция художественного перевода
Владимир Набоков - явление исключительно интересное во многих отношениях. В мировой литературе 20-го века Набоков один такой, какой есть, - двуязычный, принадлежащий двум литературам, русской и американской, и занимающий в каждой из них почетное место. История литературы не знает другого примера писателя, достигшего высочайшего мастерства, создавшего персональный стиль на двух разных языках. Никто до него не творил в таких условиях, Набоков-Сирин - единственный удачный русско-американский литературный «гибрид», имеющий право претендовать на роль классика 20 века. Проблема набоковского стиля - одна из самых интересных и привлекательных в мировой филологии. Рассматривая вопрос о стиле Набокова и его связи с проблемами перевода, необходимо оттолкнуться от определения понятия «стиль». Но сложность заключается в том, что даже в смежных филологических дисциплинах, по выражению В. В. Виноградова, «трудно найти термин более многозначный, чем термин «стиль» [Виноградов 1961: 7], то есть не существует четкой, однозначной трактовки этого понятия. Тем не менее, постараемся вычленить некие общие черты в определениях, взятых нами из разных источников, и сопоставить это общее с взглядами Набокова. Так, «Словарь литературоведческих терминов» предлагает нам такое толкование: «Стиль - единство художественных приемов, характерных для отдельного произведения или творчества писателя в целом» [СЛТ 1974: 339]. В «Словаре лингвистических терминов» мы находим подтверждение этой же мысли: «Стиль...языковая подсистема, совокупность...элементов, неизменно присутствующих в произведениях данного автора или... распространяющаяся на все его творчество в целом» [СЛТ 1969: 455-456]. В. М. Жирмунский писал: «...в живом единстве художественного произведения все приемы находятся во взаимодействии, подчинены одному художественному заданию. Это единство приемов мы... обозначим термином «стиль». [Жирмунский 1928: 50]. А.Н. Соколов подхватывает идею взаимосвязанности компонентов как характерного свойства стиля: «Стиль - это система, все компоненты которой находятся в единстве». [Соколов 1968:27-28].
Суммируя вышесказанное, мы можем сделать вывод, что и в литературоведении, и в лингвистике, несмотря на отсутствие единого определения понятия «стиль», упор делается на наличие единства, системности, взаимосвязанности компонентов. Кроме того, согласно «Лингвистическому энциклопедическому словарю», стиль «всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств» [ЛЭС 1990: 176]. Набоковское понимание стиля совпадает с этими взглядами: «It s not the parts that matter, it s their combinations» [Nabokov 1947: 171]-«Все дело не в частях, а в их сочетании».
В рамках данной работы под термином авторский (индивидуальный) стиль мы будем понимать «подъязык», языковую подсистему со своеобразным словарем, оборотами и конструкциями, присущими одному автору и отличающими его от других, совокупность устойчивых признаков, свойств использования языка писателем.
Стиль Набокова уникален. Его связывают с именами Пушкина и Гоголя, рядом с ним называют Джойса и Пруста.
Более двадцати лет Набоков писал только по-русски. Он выработал свой стиль, придал ему совершенно особую пластичность и ритм, новый в русской литературе. В сорок лет он начал писать по-английски, и с самого начала был восторженно встречен англоязычными критиками.
Характерно, что при рассмотрении произведений Набокова в пределах литературного процесса XX века можно заметить, что они с трудом вписываются в какую-либо из известных стилевых формаций. Этот факт имеет несколько причин. В первую очередь, трудности возникают на уровне имплицитной поэтики Набокова, так как совокупность стилевых признаков набоковских текстов сложно определить как типологические черты какого-либо одного направления. К этому можно добавить, что и на уровне эксплицитной поэтики мы не найдем высказываний писателя о чувстве принадлежности к какому-либо существующему литературному течению. Однако можно принять во внимание неоднократно повторенное заявление о том, что он считает себя писателем, сформировавшимся в атмосфере Серебряного века, то есть различных модернистских школ. В. Линецкий назвал творчество Набокова «квинтэссенцией эстетики русского модернизма» [Линецкий 1994: 51]. С учетом такой характеристики становится понятной стилистическая гетерогенность набоковских текстов, когда в рамках одного произведения можно обнаружить черты, присущие символистам, футуристам, формалистам.
В целом, говоря о стиле Набокова, критики отмечают «беспрерывный поток самых неожиданных стилистических находок», «уверенное распоряжение всеми отпущенными писателю средствами», «игры с языком», «смелость» или «виртуозность при пользовании приемами», «точную образность», «меткость языка». Его называют «фанатиком слова» [Мулярчик 1997: 321], «изощренным стилистом», «мастером словесной игры» [Александров 1999: 11]. В. Линецкий отмечает, что «культ мелочей, любовь к подробностям, жадность до неповторимых деталей - таковы, по Набокову, составляющие писательского дара» [Линецкий 1994: 70]. О «деталях-атомах, из которых он с таким неподражаемым мастерством строит свои произведения», пишет и В.Е. Александров [Александров 1999: 14]. Сам Набоков призывал своих студентов, которым читал лекции по русской и зарубежной литературе в американских университетах: «Ласкайте детали (Caress the details!), божественные детали!» [Набоков 1998: 17].
Критики и коллеги-писатели обращали и обращают внимание на своеобразное обращение Набокова с теми языковыми средствами, которые имелись в его писательском багаже. «Ядро его книг составляет по преимуществу игра приемов и повествовательных форм... Набоков меняет значение хорошо знакомого слова, наполняя его многогранными оттенками», - замечает В. Е. Александров [Александров 1999: 7,17]. Как «игру самоценных приемов и набор словесно образных комбинаций» оценивает прозу Набокова А. С. Мулярчик [Мулярчик 1997: 9]. Вл. Ходасевич называл Набокова «преимущественно художником формы, литературного приема» [Ходасевич 1996: 16]. Зарубежные набоковеды вполне солидарны в этом вопросе со своими русскими коллегами: «Nabokov is the most... linguistically playful writer in English since Joyce» [Appel 1970: 182]. «This man has a multitude of languages and words at his command and he uses them with great virtuosity» [Lokrantz 1973: 1]. Наконец, сам Набоков подтверждает справедливость всего сказанного критиками: «...I have only words to play with!» [Nabokov 19586: 54].
Механизм создания и функционирования метафоры. Индивидуально-авторская метафора. Способы перевода метафоры
Художественный перевод является актом межкультурной коммуникации, и как деятельность, тесно связанная с языком и культурой, предполагает соприкосновение и взаимодействие национальных языков и культур. Перевод - это «факт литературы, который входит в трансформированном виде в контекст новой культуры и продолжает свою жизнь в нем» [Шумейко 1991: 5]. Воссоздавая заново литературное произведение, переводчик призван сохранить все идейно-художественные особенности первоисточника, но в соответствии с литературно-языковой нормой и традициями представляемой им культуры.
К сожалению, до сих пор некоторые проблемы художественного перевода не получили полного освещения. Один из таких вопросов -вопрос об адекватной передаче образной структуры художественного текста, созданного на одном языке, средствами другого языка. Постановка таких проблем - прямое следствие современных требований, предъявляемых к художественному переводу, когда речь идет о передаче не только содержания материала, но и об оптимальном воссоздании стилистических особенностей произведения.
Проблема общности и различия образного словоупотребления, особенно в отношении языка художественной литературы, является одной из самых важных в сфере сопоставительной стилистики и стилистки художественного перевода. К вопросу о передаче образного словоупотребления тесно примыкает проблема воссоздания семантической многоплановости слова средствами другого языка. А.В. Федоров отмечал, что «стилистическое исследование семантики нельзя не признать самой сложной и трудоемкой частью сопоставительного изучения двух и более языков» [Федоров 1971: 35]. Особое место здесь принадлежит тропам метафорической группы (собственно метафоре, метафорическому сравнению, метафорическому эпитету).
Прежде, чем затрагивать в своей работе сугубо стилистические проблемы, пусть и в переводоведческом аспекте, мы считаем необходимым остановиться на ряде определений. Так, троп - это понятие поэтики и стилистики, обозначающее такие обороты (образы), которые основаны на употреблении слов (или сочетаний слов) в переносном значении и используются для усиления изобразительности и выразительности речи [ЛЭС 1990: 520]. Очевидно, что среди тропов первое место занимает метафора в силу уникальности, сложности и в то же время распространенности этого явления. Метафора в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» трактуется как «троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п., для характеристики или наименования объекта, входящего в другой класс... В расширенном смысле термин «метафора» применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении» [ЛЭС 1990: 296].
Метафорические единицы - важный компонент общего арсенала языковых средств изображения, которые в художественной системе произведения играют важную стилистическую и художественно-эстетическую роль. Они наиболее ярко отражают творческую философию мастера художественного слова, его видение мира.
Прежде чем говорить о способах перевода метафоры и слов и словосочетаний с метафорическим содержанием, необходимо хотя бы кратко остановиться на феномене метафоры и механизмах ее образования и функционирования. Если попытаться сделать даже самый беглый обзор всей существующей о метафоре литературы, становится очевидным, что ученые различных теоретических направлений вкладывают в определение понятия метафоры разное содержание, и можно сказать: сколько существует концепций - столько известно и трактовок этого явления. По словам Н.Д. Арутюновой, метафора - это «прежде всего способ уловить индивидуальность конкретного предмета или явления, передать его неповторимость» [Арутюнова 1990: 147].
Метафора - это одновременно и ментальный, и языковой механизм, состоящий во взаимодействии или сопоставлении двух сущностей, явлений на основе сходства, аналогии между ними, то есть нахождения общих признаков. Она представляет собой замену одного знака другим, осуществляемой в процессе выбора лексических средств для обозначения признаков предмета речи и основанная на сходстве референта с обозначаемым тем языковым знаком, который употребляется в результате замены, причем их сходство отражено в коллективном ассоциативном опыте носителей языка и используется автором в целях боле эффективной реализации своих речевых и эстетических намерений.
Формальная сторона метафоры состоит в замене прямого наименования предмета речи переносным наименованием. Психологическая сторона заключается в том, что замена наименования способствует мотиву автора сосредоточить внимание на определенных признаках референта, активизируя воображение читателя.
Семантическая двуплановость метафоры предполагает наличие общих семантических признаков у метафоризуемого и метафоризующего предметов, благодаря чему и возникает метафорический образ. Связь между этими предметами условна и в значительной мере предопределена национально-культурными особенностями того языкового коллектива, к которому принадлежит автор.
В силу многомерности феномена метафоры в науке имеется разграничение ее типов, в частности, на языковую и художественную метафору, которые представляют собой смежные семантические явления, но обладают при этом своими специфическими особенностями. Языковая метафора «объективна, «анонимна», и воспроизводима», а художественная метафора «окказиональна, субъективна, имеет и сохраняет «авторство», контекстуально зависима, уникальна и невоспроизводима» [Бабурина 2000: 9]. Для исследования, где центральной является проблема перевода, принципиальное различие между этими видами метафоры заключается в том, что языковая метафора имеет системный характер, а значит, может иметь при переводе готовые соответствия в языке перевода. Художественная метафора, будучи несистемной, не может иметь таковых.
Под индивидуально-авторской метафорой мы понимаем одну из разновидностей изобразительно-выразительных средств языка; она представляет собой своеобразное, не присущее другим использование писателем слов и словосочетаний в переносных значениях; индивидуальное метафорические словоупотребление воплощает личностное видение мира автором и способствует более правильной передаче его писательских интенций в процессе создания произведения.
Дословный перевод метафорических тропов. Буквализмы
Обратимся сначала к примерам первой группы. Независимо от их объема, протяженности, яркости и силы созданного образа, оригинальности словоупотребления, на обоих языках эти тропы одинаково выразительны и оказывают примерно одинаковое воздействие на читателя. В эту группу попали и собственно метафоры, и метафорические сравнения, и метафорические эпитеты. 1) light of my life [L, 3]- свет моей жизни [Л, 3]; 2) through decorations of light and shade [L, 6]- сквозь гирлянды теней и света [Л, 5]; 3) a salad of racial genes [L, 3]- винегрет из генов [Л, 3]; 4) hollows and dells of memory [L, 3]- котловины и впадины памяти [Л, 3]; 5) over which the sun of my infancy had set [L, 4]- за которыми село солнце моего младенчества [Л, 3]; 6) features of a type that can be denned as a weak solution of Marlene Dietrich [L, 12]- черты лица того типа, который можно описать как слабый раствор Марлены Дитрих [Л, 16]; 7) on the very rack of joy [L, 8]- на дыбе крайнего блаженства [Л, 10]; 8) the rift in my life began [L, 10]- пошла трещина через всю мою жизнь [Л, 14].
В русском и английском языках может наблюдаться тождественность структуры метафорических моделей и семантических ассоциаций, сопутствующих метафорическому образу в ИЯ и ПЯ. Это свидетельствует о частичном совпадении путей и возможностей смыслового развития слова в английском и русском языках. Генитивные конструкции метафоры (по определению Кузнец и Скребнева -«синтаксические эпитеты» [Кузнец, Скребнев 1960: 16]; в трактовке Е.В. Бабуриной - «двухкомпонентное метафорическое высказывание с генитивным типом синтагмы» [Бабурина 2000: 13]) относятся к наиболее распространенным видам тропов и свойственны как славянским, так и германским языкам. В английском языке генитивная метафора выступает в виде сочетания двух существительных, соединенных с помощью предлога "of (N + of + N). Ее вариант - структура с притяжательным падежом (N s + N). В русском языке это сочетание двух существительных (N + N), где второй компонент - существительное в форме родительного падежа без предлога. Функционально тождественные формы русского родительного падежа и английской конструкции с "of позволяют создавать в обоих языках образные высказывания, тождественные по своему стилистическому значению.
В большинстве случаев генитивные метафоры поддаются точному переводу, несмотря на то, что при этом происходит резкое нарушение обычной сочетаемости слов. Легковоспроизводимость таких конструкций объясняется тем, что один из компонентов такой метафорической структуры выступает в предметно-логическом значении, т.е. не происходит полной замены денотата. Так, в каждом из примеров (1-8) второй компонент конструкции, стоящий в родительном падеже (в английском - после предлога "of) сохранил свое прямое значение, а компонент, имеющий форму именительного падежа (в английском -существительное до предлога "of) приобрел переносное значение, благодаря чему стало возможным создание свежего образа. Следует еще раз подчеркнуть, что такое адекватное переосмысление одного из компонентов возможно благодаря общности картин мира английского и русского языков, а значит и тождественной цепи ассоциаций, имеющей место в сознании как русского, так и английского читателя.
Большая продуктивность в процессе образования метафор принадлежит глаголу. Глагольные признаки открывают неисчерпаемые возможности для возникновения наиболее разнообразных семантических отношений. Метафора с предикатным типом синтагмы (глагольная метафора) проявляет достаточно свободную сочетаемость слов, большое количество связей, имеет немного структурных ограничений; при этом предикативность выполняет характеризующую функцию вспомогательной сущности, образующей метафору.
Итак, глагол дает как в русском, так и в английском языке богатые возможности в плане метафорического словоупотребления. Семантика глагола, отличаясь абстрактностью, открывает возможности для переноса характера действия на другие предметы или явления. Правда, предпосылкой для создания метафоры такого рода является совпадение семантического объема слов-образов в ИЯ и ПЯ. Обратимся к конкретным примерам. 9)1 spent the afternoon in digesting my experience [L, 17]. - Я провел день в усваивании моего переживания [Л, 20]; 10) She poured words into this dignified receptacle [L, 56] -в сей величественный сосуд она всыпала слова [Л, 71]; 11) the...mouth no matter how I stuffed it with love [L, 70] -рот, как я ни набивал его любовью [Л, 96]; 12) I leaf again and again through these miserable memories. [L, 15] - Снова и снова перелистываю эти жалкие воспоминания [Л, 21]; 13) She dimpled [L, 64] - она переливалась ямочками [Л, 89]; 14) It [fridge] roared at me viciously. [L, 56] - Он [холодильник] яростно ревел на меня. [Л, 73]
В примере (9) английский глагол "digest" имеет несколько лексико-семантических вариантов, среди которых есть и такие, как: "to summarize", "to classify", "to arrange methodically in the mind", " to think out", а русский глагол «усваивать» имеет, в свою очередь, ЛСВ «осознавать», «осмыслять». Именно наличие в семантической структуре английского и русского глаголов определенных соответствий и позволило Набокову, создав в оригинале глагольную метафору, адекватно перевести ее на русский язык, сохранив при этом как свой авторский замысел подчеркнуть сложность и важность случившегося «переживания», так и особенности стиля.
