Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования концепта порча, репрезентируемого глагольными лексемами 11
1.1. Генезис рассмотрения глаголов с семантическим компонентом «портить, испортить» в лингвистических исследованиях 11
1.2. Экстралингвйстические основания феномена порчи. «Порча» как особый вид деятельности и «порча» как процесс 20
1.3. Основные направления изучения термина «концепт» на современном этапе развития лингвистической мысли 28
1.4. Категоризация и концептуализация как основные механизмы формирования знаний 37
1.5. Когнитивная матрица как один из способов организации концепта порча 41
1.6. Матрично-сетевая организация концепта порча в рамках предметной категоризации 47
1.7. Порча в когнитивно-аксиологической структуре «Ценность —ценностное отношение - оценочное отношение - Оценка» 52
1.8. Матрично-сетевая организация концепта порча в рамках ценностно-оценочной категоризации 59
Выводы по главе 1 64
Глава 2. Структурно-семантические и функциональные особенности лексических единиц, репрезентирующих концепт порча в современном английском языке 67
2.1. Объективация концепта порча лексическими единицами 67
2.1.1. Дефиниционный анализ лексем — репрезентантов концепта порча 73
2.2. Языковые репрезентанты концептуальной области вещественно-предметная порча 82
2.2.1. Функционально-семантические особенности лексем — репрезентантов с общим значением порчи внешнего вида 82
2.2.2. Функционально-семантические особенности лексем -репрезентантов с общим значением загрязнения 98
2.2.3. Функционально-семантические особенности лексем — репрезентантов с общим значением удаления 111
2.3. Языковые репрезентанты концептуальной области физическая порча 128
2.4. Языковые репрезентанты концептуальной области морально-психическая порча 143
Выводы по главе 2 157
Заключение 161
Список использованной научной литературы 166
Список словарей и энциклопедий 186
Список источников фактического материала и электронных корпусов 187
- Экстралингвйстические основания феномена порчи. «Порча» как особый вид деятельности и «порча» как процесс
- Матрично-сетевая организация концепта порча в рамках ценностно-оценочной категоризации
- Функционально-семантические особенности лексем -репрезентантов с общим значением загрязнения
- Языковые репрезентанты концептуальной области морально-психическая порча
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящено выявлению и изучению структурно-семантических и функциональных особенностей глагольных лексем, репрезентирующих языковое пространство концепта ПОРЧА в современном английском языке.
Актуальность обусловлена недостаточностью специальных исследований, посвящённых рассмотрению концепта ПОРЧА и глагольных лексем, репрезентирующих данный концепт со значением «портить, испортить» в системе ценностно-оценочных отношений. Безусловно, оценка и ценность являются феноменами сознания и языка, причём оценка выступает одним из способов экспликации ценностных отношений и свойственна любому мыслящему индивиду. Данное положение важно при исследовании концепта ПОРЧА, который по своей сути носит абстрактный характер, и содержание которого определяет оценочный компонент. Важность исследования данного концепта заключается в том, что им пронизаны практически все сферы жизнедеятельности человека в современном, постоянно развивающемся обществе, которое невозможно представить без таких понятий, как порча, уничтожение, деструкция, убыток, вред, ущерб.
Объектом исследования являются глагольные единицы, имеющие значение «портить, испортить» в современном английском языке и конструирующие представление о феномене порчи/повреждения.
Предметом исследования являются способы выявления семантических и функциональных особенностей глагольных лексем, вербализующих языковое поле концепта ПОРЧА.
Специфика объекта и предмета исследования заключается в том, что именно в семантической и словообразовательной структуре глагольных образований отражаются изменения, происходящие в жизни общества. Глагол способен не только номинировать тип действия, но и охватывать всю ситуацию целиком, учитывая многообразие её участников (Болдырев, 2000).
В соответствии с выбранным объектом и предметом исследования, цель работы состоит в определении структурных, когнитивно-семантических и функциональных характеристик лексических единиц английского языка,
участвующих в номинации и дескрипции феномена порчи.
Достижение данной цели диктует решение ряда конкретных задач:
-
С учётом данных, представленных в философско-психологической и лингвистической литературе, определить набор концептуальных признаков концепта, описывающих исследуемый концепт.
-
Определить и представить набор концептуальных областей в виде матрицы, формирующих структуру концепта ПОРЧА, на основе результатов когнитивной интерпретации и совокупности характеристик проанализированных понятий.
-
Представить концепт ПОРЧА в системе предметной категоризации и оценочной категоризации.
-
Выявить круг глагольной лексики со значением «портить, испортить», участвующей в репрезентации данного концепта.
-
Посредством дефиниционного анализа и анализа фактического материала выделить структурно-содержательные особенности заявленного концепта.
-
Представить когнитивную интерпретацию результатов описания семантики изучаемых языковых средств.
-
Выявить и обосновать взаимопересекаемость концепта ПОРЧА с другими концептами.
Теоретической базой настоящего исследования послужили постулаты, разрабатываемые в следующих отраслях гуманитарных наук и лингвистики:
– в когнитивной теории концептуализации и категоризации, представленные в исследованиях Н.Ф. Алефиренко, Н.Н. Болдырева,
А. Вежбицкой, С.Г. Воркачева. В.З. Демьянкова, Е.С. Кубряковой,
З.Д. Поповой, Е.В. Рахилиной, Г.Г. Слышкина, И.А. Стернина,
Л.О. Чернейко, И.В. Чекулая, R. Jackendoff, R. Langacker, G. Lakoff, W. Croft, G. Fauconnier, M. Turner и др.
– в теории семантики лексических единиц, сформулированные в работах Ю.Д. Апресяна, А.А. Зализняк, М.В. Никитина, С.Д. Кацнельсона, Г.И. Кустовой, Е.В. Падучевой, А.А. Уфимцевой и др.
– в лингвистической аксиологии, нашедшие отражение в работах
Н.Д. Арутюновой, Е.М. Вольф, Г.фон Вригта, А.А. Ивина, А.И. Приходько и др.
– в философско-психологической, социологической, юридической области, представленной работами С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева,
Л.Н. Когана, Э. Фромма, И. Канта, Р. Солсо, Б.Ф. Ломов, М.С. Каган,
С.В. Землюкова и др.
Фактическим материалом для исследования послужили лексикографические источники английского языка: толковые словари, этимологические, синонимические словари и электронные словари. Иллюстративный материал исследования представлен 4100 речевыми контекстами художественного и научно-публицистического характера, отобранными методом сплошной выборки из электронных корпусов British National Corpus, British English Web Corpus, New Model Corpus, British Academic Written English Corpus, British Academic Spoken English Corpus, Time Magazine Corpus, Corpus of Contemporary American English, Corpus of Historical American English, из газетных и журнальных статей, произведений английских и американских авторов XIX-XXI веков.
Методы и приёмы исследования определены согласно обозначенной цели, поставленным задачам, материалом, а также теоретической направленностью исследования. Наряду с основополагающим методом – методом концептуального анализа, позволяющим смоделировать концепт, – применяются методы тезаурусного описания и дефиниционного анализа лексических единиц. Метод контекстуального анализа применялся при исследовании ситуаций актуализации оценочных отношений. При рассмотрении языкового материала применялся метод когнитивной интерпретации. В качестве сопутствующего метода в исследовании применялся экспериментальный метод, в частности опрос. Лабильный матрично-сетевой характер соотношения предметных и ценностных концептов, обусловливающий системные перекатегоризации значения глагольных лексем, определил применение метода семантического анализа лексических единиц и метода когнитивно-матричного анализа.
Результаты проведённого исследования позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
-
Концепт ПОРЧА представляет собой особую, аксиологическую по своему содержанию структуру знаний, имеющую сложную внутреннюю организацию, что выражается в значительном количестве лексем, репрезентирующих данный концепт и актуализирующих значение «портить, испортить» на системном и функциональном уровнях.
-
Концепт ПОРЧА в целом характеризуется матрично-сетевой структурой, что проявляется в разнообразии полисемантических вариантов одних и тех же глагольных лексем. Одна и та же лексема может репрезентировать несколько концептуальных областей, номинируя определённый вид порчи. Матрично-сетевая организация концепта ПОРЧА проявляется также во взаимопересекаемости концептов в рамках предметной и оценочной категоризации, каждый из которых имеет самостоятельный статус.
-
В системе предметной категоризации исследуемый концепт пересекается с такими концептами, как ДЕСТРУКЦИЯ, РАЗРУШЕНИЕ, ПОВРЕЖДЕНИЕ, РАНЕНИЕ, УГНЕТЕНИЕ, РАЗЛОЖЕНИЕ, ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ и др. Концепт ПОРЧА характеризуется условным количеством соприкасаемых с ним концептами, нефиксированной структурой и проницаемостью границ.
-
Концепт ПОРЧА может оцениваться амбивалентно, как явление отрицательного и положительного характера. Концепт ПОРЧА в системе оценочной категоризации погружается в кроссовые ценностные домены с отрицательно-оценочным содержанием, такие как DISORDER, UNUSUALNESS, STRAGENESS, и соответственно, в их оценочные антиподы ORDER, USUALNESS. В рамках аксиологического концепта ПОРЧА выделяются следующие концептуальные области: ВЕЩЕСТВЕННО-ПРЕДМЕТНАЯ ПОРЧА, ФИЗИЧЕСКАЯ ПОРЧА, МОРАЛЬНО-ПСИХИЧЕСКАЯ ПОРЧА, выступающие когнитивным фоном осмысления различных языковых средств репрезентации феномена порчи. Каждая из представленных концептуальных областей имеет характерный для неё набор лексем – репрезентантов.
-
Речевой контекст представляет собой линейную синтагматическую последовательность речевых знаков, равным образом эксплицирующую языковую и неязыковую семантику. Посредством контекста происходит реализация дополнительных концептуальных признаков и смыслового потенциала лексических единиц, участвующих в репрезентации концепта ПОРЧА.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в расширении границ объекта исследования. Ранее глаголы, не имеющие значение «портить, испортить» на системном уровне, не рассматривались в рамках лексической категории глаголов порчи/повреждения или рассматривались в недостаточной степени в составе других лексико-семантических классов глаголов. Научная новизна исследования заключается в том, что в нём предпринята попытка охарактеризовать и классифицировать глагольные единицы не только на системном, но и на функциональном уровне в рамках ценностно-оценочных отношений в сочетании с комплексом традиционных и когнитивно-ориентированных методов исследования. В работе проведено комплексное исследование концепта ПОРЧА с учётом его аксиологической составляющей в системе предметной и оценочной категоризации и представлена когнитивная матрица данного концепта, служащая фоном определённого осмысления языковых единиц, репрезентирующих концепт, и интегрирующая лингвистические и нелингвистические контексты в единое целое. В исследовании использовался относительно новый метод когнитивно-матричного анализа, разработанный И.В. Чекулаем, позволяющий получить многоаспектное освещение явления порчи/повреждения.
Теоретическая значимость диссертационного исследования обусловлена вкладом в область исследований семантики лексем с учётом их матрично-сетевой семантической организации и анализа когнитивных структур, лежащих в их основе. Работа расширяет представление о содержании лексического значения глаголов в целом и глагольных лексем со значением «портить, испортить» в частности. Результаты данного исследования позволяют применить относительно новый матрично-сетевой подход к описанию и моделированию абстрактных концептов с оценочным компонентом, формирующим их сущность.
Практическая значимость исследования определяется
возможностью применить полученные результаты для разработки теоретических курсов и спецкурсов по когнитивной семантике, лексикологии, общему языкознанию, на занятиях устной и письменной речи, а также при написании, дипломных работ и магистерских диссертаций.
Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования были представлены на международной научной конференции
«Проблемы ономасиологии и теории номинации» (г. Орёл, 11-13 октября, 2007), на 1-й международной научной конференции «Фразеология и Когнитивистика» (г. Белгород, 4-6 мая, 2008), на международном конгрессе по когнитивной лингвистике (г. Тамбов, 8-10 октября, 2008), на VI межвузовской научно-практической конференции «Язык и межкультурная коммуникация» (г. Санкт-Петербург, 23-24 апреля, 2009). Основное содержание работы отражено в 8 публикациях, из них три – в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура и объём работы. Диссертация страница состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, Списка словарей и энциклопедий, Списка источников фактического материала и электронных корпусов.
Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются его объект, предмет, цель, задачи, теоретическая база, методы исследования, отмечается теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе освещаются основные теоретические положения изучения концепта на современном этапе развития когнитивной науки; даётся краткий обзор философско-психологических, социологических взглядов на феномен порчи; описываются главные подходы к изучению категорий ценности и оценки; представляется матрично-сетевая структура концепта в системе предметной категоризации и оценочной категоризации.
Вторая глава посвящена рассмотрению структурно-семантических и функциональных особенностей лексем – репрезентантов в рамках трёх выделенных концептуальных областей.
В Заключении обобщаются результаты, полученные в ходе проведённого исследования.
Экстралингвйстические основания феномена порчи. «Порча» как особый вид деятельности и «порча» как процесс
Более четкое обозначение структурно-содержательных особенностей концепта ПОРЧА невозможно без привлечения философско-эстетического, психологического, социального и лингвистического аспектов понимания данного концепта. Непосредственное экстралингвистическое рассмотрение процесса порчи/повреждения позволит, на наш взгляд, во-первых, выделить ряд факторов, влияющих на формирование и распредмечивание концепта ПОРЧА в целом; во-вторых, детерминировать общие концептуальные области, выступающие когнитивным фоном осмысления различных языковых средств репрезентации феномена порчи.
Порча рассматривается нами не только как целенаправленное/нецеленаправленное (намеренное или случайное) действие, обращенное на человека или предмет, результатом которого обязательно будет являться вред (материальный или нематериальный), сущность которого заключается в нарушении свойств и функций данного предмета или в недееспособности человека (физической или умственной), но и как процесс, в котором предмет или человек (под воздействием внешних или внутренних условий) становится плохим, непригодным для дальнейшего использования или не может существовать.
Такое значение порчи, как «болезнь, напущенная злой ворожбой», представленная в толковых словарях Д.Н. Ушакова, СИ. Ожегова, В.И. Даля, не совсем приемлемо для нашей работы, т.к. в нашем исследовании мы рассматриваем специфику концепта и способы его репрезентации в англоязычной действительности. «Порча» в данном значении составляет специфику русского менталитета, являясь базовым слоем (образным ядром) концепта ПОРЧА, профилирует, таким образом, ценностные приоритеты русской культуры и будет рассматриваться как частный случай проявления вербаль--ного/невербального воздействия на объект с целью нанесения вреда.
Предлагаем следующие разновидности порчи, сгруппированные по разным параметрам: 1) по целенаправленности/нецеленаправленности действия: намеренная/ненамеренная порча, случайная порча, злоумышленная порча; 2) по спектру проявления (или по степени выраженности): видимая/невидимая порча, внешняя/внутренняя порча, естественная порча; 3) по характеру воздействия на объект: материальная порча (порча имущественная, физическая порча) и нематериальная порча («моральная» порча, «политическая» порча, «психическая» порча); 4) по способу воздействия на объект: механическая (порча различных инструментов, механизмов и средств), физическая (ранение, ушибы), химико-биологическая (гниение, плесневение, солевые пятна, воздействие микроорганизмов и т.д.), нейролин-гвистическая (вербальное/невербальное воздействие, гипноз, внушение и т.д.), концептуально-мировоззренческая (религиозная, родительская установка); 5) по аксиологической шкале: существенная/несущественная порча (например, возможность/невозможность дальнейшего использования предмета или способность/неспособность его функционирования после порчи).
Как нам представляется, подходы к более точному определению понятия «порча» необходимо искать в координатах понятий «вред», «ущерб».
В отечественной уголовно-правовой литературе понятие «вред» не имеет самостоятельного четкого определения, поскольку при описании преступного вреда в уголовном кодексе используются такие понятия, как «общественно опасные последствия», «вредные последствия», «причиненный вред», «причиненный ущерб». Социальная вредность гражданского правонарушения описывается через термины «вред, ущерб, убытки». Для административных правонарушений употребляются термин «вредные последствия» [Землюков 1994: 9].
Ущерб в юридической литературе выступает как характеристика общественной опасности любого незаконного действия или в целом деструктивного действия, правонарушения, преступления. Структуру ущерба составляют негативные изменения, произошедшие в окружающем мире под воздействием не только человеческой деятельности, но и под воздействием стихий (природных условий, явлений). Негативные изменения зависят от обстоятельств совершения некоего деструктивного действия и служат объектом оценки.
В психотерапевтической литературе зачастую вместо термина «моральный ущерб» используется термин «психологическая травма». Психологическая травма может быть как следствием собственно психологического насилия, так и последствием взаимодействия человека с природными или техногенными катастрофами, а также результатом столкновения с другими формами проявлениями физического насилия.
Е.Н. Волков употребляет понятия «психологический ущерб» и «психологический вред» как тождественные и понимает данные явления как «последствия социально-психологического воздействия одних людей на других» [Волков 2002: 87]. Психологический вред характеризуется отрицательными эмоциональными переживаниями человека. Часто это последствия унижения чести и достоинства человека, либо это угрозы, запугивания, шантаж, которые могут выражаться в особых психических переживаниях или страданиях человека (нанесение вреда работе, здоровью, репутации, семейному положению, материальному благополучию и т.д.).
Итак, можно заключить, что вред и ущерб трактуются в качестве синонимов, как равноправные термины. Вред выступает как родовое понятие, а ущерб, убытки как видовые понятия.
Социальное воздействие, в понимании Л.И. Геращенко, является целенаправленной деятельностью различных субъектов социальной структуры, вызывающей в качестве результата качественные изменения как в структуре личности, ее социобиологических характеристик, так и в условиях ее жизнедеятельности [Геращенко 2005: 14]. Воздействие может быть индивидуальное/общественное, прямое/опосредованное, принужденное/ вознаграждающее, негативное/позитивное, этическое, психологическое и т.д. Воздействие осуществляется в рамках межличностного взаимодействия и, как правило, строится на личностных характеристиках воздействующего субъекта. В качестве арсенала средств воздействия (влияния) могут быть интеллект воздействующего, профессиональная компетентность, статус психологической подготовки, обладание властью [Геращенко 2005].
Речевое воздействие, как частный случай социального воздействия, в широком смысле, - «это произвольное или непроизвольное воздействие субъекта на реципиента в процессе речевого общения в устной и письменной формах, которое определяется сознательными и бессознательными интенциями субъекта, целями коммуникации, пресуппозициями и конкретной знаковой ситуацией» [Шелестюк 2007: 23].
Вред — это не только уголовно-правовое, но и социально-психологическое явление. Вред, как полагает СВ. Землюков, с одной стороны, является «заключительным элементом деяния, в котором воплощаются объективные и субъективные свойства деяния и черты производящей деяние личности». С другой стороны, вред выражается «в отрицательных изменениях, которые происходят в подвергнутых посягательству социальных благах и ценностях и могут существовать долгое время после окончания деятельности» [Землюков 1994: 10].
Понятие вреда неотделимо от понятия порчи, т.к. если порчу детерминировать как действие или процесс и исходить из вышеуказанного определения вреда, то наблюдается причинно-следственная связь, в которой вред является ее видимой частью, подлежащей оценке. Если речь идет о процессе, не связанном с человеческой деятельностью, то необходимо оценивать результат этого процесса как вредный или полезный. Если же речь идет вообще о любой деятельности человека, то может происходить оценивание моральных качеств личности и его поведения в целом.
По аксиологической шкале вред может иметь различный характер: значительный (существенный)/несущественный вред; физический вред -тяжкий, менее тяжкий, легкий (незначительный) вред.
Обобщая вышеизложенное, мы полагаем, что и вред, и ущерб необходимо рассматривать как следствие физического, психологического или социального воздействия, направленного как на социальные субъекты (отдельного человека, группы, общества), так и объекты реальной действительности (механизмы, техника, предметы обихода).
Матрично-сетевая организация концепта порча в рамках ценностно-оценочной категоризации
Концепт ПОРЧА, являясь, в нашем представлении, аксиологическим концептом, структурно представляет собой результат наложения интерпретации ценностного отношения различными носителями английского языка. Поэтому исследуемый концепт не имеет четко выраженных концептуальных границ, и на этом основании мы называем их «ценностными семантическими матрицами».
Представляя концепт ПОРЧА как аксиологический концепт, воспользуемся принципами ценностно-оценочной категоризации как результата пересечения функциональной и деятельностной составляющих категориальной аксиологической системы, предложенной И.В. Чекулаем. Он выделяет: 1) категориально-ценностные домены, передающие более общее содержание ценности, совпадающие с сущностными признаками данного принципа как вытекающими из его структурной обусловленности деятельностью: INTEREST, MEANING, ORDER, RESULT; 2) связующие категориально-ценностные концепты и концептосферы. Они являются важными ценностно-ассоциативными связками базовых категориально-ценностных концептов: IMPORTANCE, REASON, EFFECT, DEVELOPMENT; 3) перекрестные категориальные ценностные домены. Они детерминированы перекрестным влиянием на их формирование базовых принципов ценностной категоризации: PECULIARITY и PRIORITY, PARAMETER NORM и PROTITYPE NORM, STABILITY и USUALNESS, PERSPECTIVE и USEFULNESS [Чекулай 2006: 133].
Наш интерес к данному подходу обусловлен неоднородностью и многоплановостью, а также двойной природой изучаемого концепта ПОРЧА, кооперирующего в своем содержании объективное и субъективное, что в свою очередь, осложняет процесс соотнесения концепта ПОРЧА к какому-то определенному виду концепта.
Концепт ПОРЧА ориентирован на категориально-ценностный домен ПОРЯДОК (ORDER), который в свою очередь захватывает домен НОРМА (NORM). Такое переплетение концептов ПОРЯДОК и НОРМА характеризуется пониманием порчи как нарушения хода вещей, своеобразного отклонения от принятой нормы, беспорядка. Польза порядка и его непосредственная связь с нормой очевидна и не нуждается в обосновании. Следует остановиться на отклонении от нормы, нарушении нормального хода вещей.
Концепт нормы пронизывает практически все сферы жизнедеятельности. Термин «норма» в понимании представителей логической теории языка представляет собой родовое понятие, обозначающее все виды формы и порядка: естественные нормы природы («стремление природы к равновесию - необходимому условию ее существования»), созданные в ходе целенаправленной деятельности человеком правила и законы [Арутюнова 1999: 75]. Соответствие аксиологической норме, скорее, представляет собой должное, чем действительное [Арутюнова 1999: 66].
Что же касается отклонений от нормы, тут следует привести слова Н.Д. Арутюновой, которая утверждает, что человек воспринимает мир избирательно и прежде всего замечает аномальные явления [Арутюнова 1999: 76]. Норма «создана для того, чтобы ее нарушать». Поэтому можно заключить, что порча как отклонение от нормы погружается в кроссовые ценностные домены с отрицательно-оценочным содержанием, такие как DISORDER, UNUSUALNESS, STRAGENESS, которые имеют свои оценочные антиподы ORDER, USUALNESS.
Концепт НОРМА может быть тесно взаимосвязан с концептами ОШИБКА и НАРУШЕНИЕ, и соответственно, ОШИБКА и РЕЗУЛЬТАТ, НАРУШЕНИЕ и РЕЗУЛЬТАТ.
Категориально-ценностный концепт ПОРЯДОК тесно связан с концептом КОНТРОЛЬ. Именно представление о нормальном ходе вещей, при котором можно беспрепятственно разбить окно или провести какой-нибудь ритуал, помогает отнести наше действие к числу контролируемых и вывести тем самым все возможные рассуждения о непредвиденных помехах для совершения действия за пределы лингвистики [Зализняк 2006: 528].
Вслед за А.Зализняк, мы также считаем, что намеренность — это свойство действия, а контролируемость — свойство ситуации в целом [Зализняк 2006: 521]. Поэтому концепты СИТУАЦИЯ и ЛОКАЛИЗАЦИЯ пронизывают не только домен ДЕЙСТВИЕ, но и домены ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ и ПРОЦЕСС, т.к. любое действие и любая деятельность всегда ситуативно-обусловлена и локализована во времени и в пространстве, именно она диктует интересы, средства, алгоритмы и результаты выполнения деятельности.
Пропуская концепт ПОРЧА в оценочную среду, его можно представить через ценностную интерпретацию деятельности. На наш взгляд, ценности не имеют определенного знака и поэтому одни объекты действительности могут обладать положительной ценностью для одних субъектов оценки и отрицательной для других. Другими словами, с аксиологической точки зрения один и тот же объект может иметь как ценность, так и антиценность.
По данным ассоциативного опроса и экстралингвистических источников, порча определяется как явление только отрицательное, связанное с нанесением различного рода вреда. Но если опустить «отрицательный» в ассоциативно-прагматическом значении концепт ПОРЧА в оценочно-речевую среду, то он может стать средством выражения «положительного» развития алгоритма действия. Так, когда мы рвем рубашку для того, чтобы перевязать рану или выбиваем окно, чтобы выбежать из горящего здания, нанесение вреда, а именно порча имущества, приобретает положительную окраску.
Следовательно, качественным показателем результата порчи будет являться СОЗДАНИЕ/УНИЧТОЖЕНИЕ. УНИЧТОЖЕНИЕ соприкасается соответственно с концептами ДЕФОРМАЦИЯ, ПРИКОСНОВЕНИЕ, РАЗРУШЕНИЕ, ИЗМЕНЕНИЕ и др.
В «физическом» смысле (денотативном) это две стороны одного и того же процесса. Выбор той или иной схемы в качестве основной зависит от характера объекта- и, разумеется, цели человека [Кустова 2004: 87].
Другими словами, деструкция и деформация, и соответственно, порча/ повреждение амбивалентны: они репрезентируют негативную и позитивную формы, зафиксированные в реальности. Однако они действуют самостоятельно, независимо друг от друга. Негативная форма деструкции и деформации носит разрушительный характер, ведет к распаду, разложению или гибели феномена, на который они ориентированы, а позитивная форма через деконструкцию ведет к сохранению, развитию, преумножению, а иногда к дальнейшему преобразованию. Если процесс какого-либо действия прерывается на стадии деструкции, порчи или деформации, то это приводит к тотальному или частичному разрушению того, на что было направлено действие.
Если процесс не прерывается, то это приводит к постепенному конструированию, «созданию, собиранию» объекта на новой основе с осмыслением ценного и важного, т.е. с позиции ценностных отношений к данному объекту (вред «+»). Таким образом, РЕЗУЛЬТАТ «имеет продолжение», которое может быть выражено концептом DEVELOPMENT (РАЗВИТИЕ). Концепты ИНТЕРЕС, ЗНАЧЕНИЕ, ПОРЯДОК, РЕЗУЛЬТАТ являются ключевыми ментальными категориями и не только для изучения оценочной категоризации, но могут применяться для характеристики всех явлений [Чекулай 2006].
Обобщая вышеизложенное, мы отмечаем, что пересечение категориально-ценностных и предметных концептов носит не только линейный, горизонтальный характер, но диагональный и вертикальный.
Согласно теории «семейного сходства» Л. Витгенштейна, пересечение данных концептов возможно не только по иерархическим вертикальным сходствам, но и по линейным, горизонтальным [Витгенштейн 2005]. Как видно, такое «обильное переплетение» концептов еще раз демонстрирует матричную природу не только ценностных, но и предметных концептов, а также ценность и целесообразность матрично-сетевого подхода, используемого нами для описания общих принципов концептуализации и формирования ценностных категорий, которая носит связный, но достаточно шифтерный характер. Система также открыта, как отмечает И.В. Чекулай, метафорическим и метонимическим переносам из сферы предметных концептов в ценностную концептосферу. Автор также не исключает возможность использовать предметные концепты в речи в оценочной функции [Чекулай 2006: 226].
Функционально-семантические особенности лексем -репрезентантов с общим значением загрязнения
Группа глаголов с общим значением загрязнения представлена следующими глагольными лексемами: smudge, smear, soil, spot, stain, sully, defile, contaminate, pollute, taint, foul, poison.
Глаголы smudge, smear, soil, spot, defile, sully, stain можно отнести к глаголам результата, каузатором которых, в отличие от глаголов способа (каузатором является деятельность человека), является ситуация в целом, которая указывает на происходящие с объектом изменения. Глаголы результата не информируют нас о каузаторе, они сообщают нам, к чему эта каузация привела. Дифференциальным признаком лексем является «портить что-либо путем нанесения липкого, вязкого или сыпучего вещества».
Анализ фактического материала показал, что исследуемая группа глаголов описывает: 1) ситуацию порчи (загрязнения) неодушевленных предметов окружающей действительности путем нанесения (попадания) на поверхность различных веществ; 2) ситуацию порчи внешнего вида человека, например, загрязнение или пигментация поверхности частей тела человека или животного.
(74) Around him the whitewashed walls were smeared and grubby, their windows blinded by closed, peeling shutters [Follett 1:36].
(75) His shirt collar was grimy and torn and bloodied from a gash on the right side of his neck. His trench coat was soiled [Ludlum: 14-15].
(76) The grimy phone booth windows are smudged with handprints and dirt and grime [ukWaC].
(77) Toni got one of the men to help her wipe Michael s black vomit off her suit and spray her. She had to repress an urge to tear the defiled suit off her body [Follett 2: 20].
Отрицательное в оценочном плане наречие sadly в сочетании с лексемами soil и spot эксплицирует степень порчи, а именно существенную (значительную) порчу по оценочной шкале.
(78) Though they thus refuse to wear mixed clothing their garments, as we have seen, were not girded, and even worse than that, they were sadly soiled and spotted [ukWaC].
Порча одежды и других предметов окружающей действительности может происходить как намеренно, так и ненамеренно. Концепт ПОРЧА погружается в домены ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННАЯ и НЕЦЕЛЕНАПРАВЛЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Сами глагольные лексемы не имеют в своих дефинициях указания на намеренность или ненамеренность совершаемого действия. Поэтому о целенаправленности/нецеленаправленности действия мы судим по ближайшему контексту.
(79) The little boy smeared jam on the chair [FD].
(80) The group is usually given a piece of soap to clean patients who are so terminally ill that they soil their clothing and blankets [ukWaC].
(81) Days pass. He eats mud, soils his clothes, roans the burial grounds looking for he knows not what [ukWaC].
В примерах (80), (81) речь идет о психических заболеваниях или отклонениях. Действия, производимые субъектами ситуации, нельзя назвать контролируемыми. Концепт ПОРЧА пересекается с концептами НОРМА, КОНТРОЛЬ, поддерживающимися доменами оценочной категоризации DISORDER, USUALNESS, STRAGENESS.
В большинстве случаев нарушение качественной характеристики предмета тесно связано с потерей ценностной характеристики: невозможность/нежелание дальнейшего использования или применения и т.д. Но некоторые речевые образцы демонстрируют обратное. Зачастую нарушения качественной характеристики, связанные с некоторыми исторически важными, сакральными предметами, не влекут за собой изменение ценностной характеристики. В данном случае акцент смещается с внешне наблюдаемого состояния предмета на его объективную, а иногда субъективную ценность.
(82) It was one of the ancient books. The pages were sullied, splattered [COCA].
В следующем предложении-высказывании (83) мы наблюдаем целенаправленную контролируемую деятельность субъекта ситуации, выражающуюся в нанесении порчи предметам окружающей действительности (walls). Субъект к тому же получает некое моральное удовлетворение от совершаемого действия и не оценивает его как деструктивное.
(83) Hanging on the wall by a nail was a notice printed in English: "It is forbidden to defile the walls with names. Signed "Oberst". Underneath "Oberst" somebody had written "Oh balls". All this made me feel very much better and I immediately wrote my name up on the wall [BNC 1].
Следует отметить, что лексема stain включает в свое толкование элемент случайности - to leave a mark on something accidentally [MED]. Так, например, лексема в сочетании с существительным, выражающим естественно-физиологические процессы в организме (sweat), может номинировать естественную неумышленную, неконтролируемую порчу.
(84) My underarm sweat has stained my favourite tee shirts yellow. Can I prevent this? [COCA]
Элемент случайности нейтрализуется в следующем речевом высказывании за счет сочетания глагольной лексемы с конструкцией to be going to.
(85) We re testing four different brands of grape juice on a white shirt. We re going to stain it, and then we re going to wash the stain out and see which stain was the darkest [COCA].
Ситуацию загрязнения окружающей среды - «ландшафтную порчу» из вышеперечисленных глаголов могут передавать только глаголы defile и sully. Лексема defile при этом указывает на порчу тех предметов окружающей действительности, которые очень важны с точки зрения ценностно-оценочных отношений, т.е. что-то святое или очень ценное, описывает так называемую порчу эстетического характера. Номинируя «ландшафтную порчу» (природную порчу), лексемы сближаются по значению с глагольными лексемами mar, disfigure, spoil. Их дифференциальный признак - «портить что-либо путем нанесения липкого, вязкого вещества» исчезает. Лексемы передают общее значение «портить (испортить) внешний вид чего-либо, кого-либо».
В представленных примерах (86), (87) за счет сочетаемости и развернутого контекста лексема defile вербализует концептуальный признак «осквернение объектов окружающей действительности». Последующий контекст иллюстрирует степень нанесенного ущерба (87).
(86) The German Right are undoubtedly the bloodiest men that have ever defiled the earth... [TMC].
(87) In spite of all efforts to the contrary, California s unique bright land is increasingly defiled by badly located freeways and housing subdivisions and industries which needlessly destroy beautiful scenery and entomb agricultural land; by reservoirs and watercourses which unwittingly encourage the growth of mislocated communities; by waste products; by cars and jeeps and cycles which pre-empt our very living and breathing space [TMC].
Условием реализации компонентов и признаков ситуации порчи окружающей среды для глагольной лексемы sully являются лексические модификаторы типа environment, pollution.
(88) We sullied this environment, and now we re cleaning it up. A site of this magnitude has never been closed. When we re finished in 2006, all you will see here is grass [COCA].
(89) The river s unsightly shade of brown isn t caused by silt alone. Though the Ganges begins as glacial melt high in the Himalayas, it is soon sullied with pollution [COCA].
В случае естественного (природного) процесса старения или временного изменения состояния поверхности лексемы smudge, sully stain, в примерах (90) - (92), характеризуют, прежде всего, позицию говорящего, оставляя оценку ситуации порчи и изменения внешнего вида на уровне предположения, суждения, мнения. Норма говорящего может не совпадать с нормой адресата. Принятие (или непринятие) этой нормы адресатом и, соответственно, отношение ко всему высказыванию зависит от личностных параметров адресата. Таким образом, концепт ПОРЧА погружается в домен НОРМА, тесно связанный с категориально-ценностнным доменом ПОРЯДОК (ORDER).
(90) As she leaned forward to twitch another grape from the bunch and almost toss it into her mouth he could see the faint freckles which smudged the dark forehead, the glisten of hairs above a carved upper lip [BNC 1].
(91) I imagined myself sixty years old. Captain Paradox still calls me Quantum Boy. I saw Fiona, her pretty features sullied by a frown. She scolding me for being an irresponsible Pet. Me deserving it [COCA].
(92) Bakhar s smiled broadened, showing stained teeth and genuine pleasure [COCA].
Языковые репрезентанты концептуальной области морально-психическая порча
Под морально-психической порчей мы понимаем негативное концептуально-мировоззренческое воздействие на одушевленный объект, в результате которого происходит изменение характера, поведения и т. д. в худшую сторону. Лексемами - репрезентантами данной концептуальной области выступают глаголы психо-эмоционального воздействия: put the evil eye, curse, bewitch, hoodoo (voodoo), hex, jinx; глаголы с интегральным признаком «разрушать характер, моральные устои, нравы»: corrupt, debase, debauch, deprave, pei vert, vitiate, pamper, indulge, mollycoddle, baby.
Анализ речевого материала показал, что в основном глаголы психоэмоционального воздействия встречаются во фразеологических оборотах и редко встречаются как самостоятельные глагольные лексемы, некоторые из них являются устаревшей лексикой. Лексемы психо-эмоционального воздействия близки по своему значению к глаголам в русском языке со значением «наводить порчу, сглазить».
Концепт ПОРЧА погружается в домен РЕЧЕВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ, под которым мы будем понимать воздействие, направленное на поведение человека с целью изменения эмоционального состояния на негативное или перестройку ценностных установок объекта воздействия.
Проиллюстрируем наиболее употребительные в речи лексемы: put the evil eye, curse, bewitch, hoodoo (voodoo), hex, jinx.
Например, evil eye часто встречается с такими глагольными лексемами, как to cast, to fix, to be the victim of..., to give smb ., to catch, to attract, to invite и др. В данных сочетаниях лексема передает вероятность наведения порчи на кого-то.
(229) In the Arab world, there is a widespread belief that if a child is too beautiful or brilliant, he may attract the evil eye [TMC].
(230) Meanwhile, the Muslim Jalals on the second floor are in turmoil because husband Ahmed, after years of proclaiming himself a religious freethinker, has been behaving like a mystic, leading his wife Arifa to worry that he is the victim of an evil eye [TMC].
Лексема hex в основном встречается в сочетаниях типа to put a hex on, to throw a hex и редко как самостоятельная лексема, примеры (231) — (233).
(231) You know, the song is really about a man who is falling in love with a woman and thinks that she s put a hex on him. And so when the lyrics say (Spanish spoken), he s saying I feel something cold going through me. You did M itchcraft on me [COCA].
(232) "Will you shut the fuck up?" "She s throwing a hex." "She ain t throwing a hex. It s just like they said. She s just crazy." "Shut up! Shut up! Shut up!" A storm of fists, and shouting. Guards come into the room and pull us apart. Thalia points at me. "It s all her fault. She put a hex on us" [COCA].
(233) I went to Madame Ruby s fortune telling trailer and paid her twenty dollars to put a hex on Mr. McCaul. The following weekend he was out practicing target on turtles and shot a hole through his foot [COCA]
Лексема jinx имеет значение - to bring bad luck to, примеры (234), (235). Актуализируется концептуальный признак «приносить неудачу, беду, несчастья». В речевых образцах негативное влияние испытывает и объект, и субъект ситуации И речь идет скорее о непреднамеренном воздействии, но осознаваемом самим субъектом как каким-то негативным, влекущим за собой отрицательные последствия разного рода (316)
(234) It was a rum couple of years after that — I ve lost 2 more friends since, both in a different but equally terribly sad way and I almost became immune to it. I got to thinking that I just jinxed people so I stopped trying to find friends [ukWaC].
(235) Could be interesting this: Andy and I as a team are jinxed, hopefully the trainees will beat the curse [ukWaC].
В отрицательной форме или с лексемами, передающими значение страх, боязнь (fear, to be afraid, scared), лексема актуализирует признак осознания чего-то плохого или предотвращения некоторых отрицательных событий, соответствует в русском языке «чтоб .не сглазить».
(236) Gennaro Gattuso refused to give his thoughts on the new system, for fear q/ jinxing his teammates. "I don t want to talk, otherwise we could go out of the competition," he said [ukWaC].
(237) Rich Burkley, General Manager of Mountain Operations, declined to comment on the abundance of snow preferring not to jinx the start of the season [ukWaC].
(238) I m scared I ll jinx things by saying too much at this stage [ukWaC].
Эквивалентом «русской порчи» в английском языке будут выступать лексемы curse, voodoo, обозначающие явление, которое также рассматривается как преднамеренное действие, направленное на объект с определенной целью, результатом которого является вред, причиненный объекту. Такой способ воздействия будет относиться к нейролингвистическому воздействию, которое может быть представлено вербальным/невербальным воздействием, гипнозом, внушением и т.д.
С точки зрения магического ритуала, «нанесение проклятия» по оценочной шкале будет иметь знак «-». Даже в случае возвращения потерянной любви мы будем говорить о вреде, но только о «невидимом вреде», т.к. все изменения вокруг этого человека будут происходить не по его воле, а под воздействием чего-либо (кого-либо). Концепт ПОРЧА пересекается с концептом ЖЕЛАНИЕ, ВОЛЯ.
Самой сильной, так называемой «вербальной порчей», являются различные магические ритуалы. Значение лексемы hoodoo соответствует значению «навести порчу, проклятие» в русском языке. Действие данной лексемы направлено только на другого человека или живое существо.
(239) Farrakhan banged on the American mind with a silk umbrella and the handle of a broom: Mumbo jumbo will hoodoo you [TMC].
Действие лексемы curse может распространяться на самого субъекта воздействия (действие направлено на себя), на другой объект, причем как одушевленный, так и неодушевленный, и абстрактные сущности.
(240) We may still wonder what, more properly, does it mean for the material creation to be under a curse. Material objects can be cursed or blessed. But what effect do these acts have upon the objects? [ukWaC].
Это может быть связано и с божественным проклятием:
(241) Remember, we all fell in Adam. The whole earth was cursed in his act of disobedience, which is the reason priests go about blessing everything and everyone [ukWaC].
Такого рода вербальное воздействие преследует разнообразные цели, продиктованные самим субъектом воздействия или другим лицом, посредством которого это воздействие производится.
Такие лексемы, как bewitch, bedevil редко употребляются в значении «заколдовывать, наводить порчу» в современном английском языке. В основном они встречаются в сказках или магических историях:
(242) Twisting, breathless and utterly compelling to the very last page, Mr Clarinet will cast a dark and bewitching spell over even the most hardened thriller fan [ukWaC].
(243) First, voodoo dolls of the heathen neighbors were stuck with needles, and bewitched fruits were planted in their gardens. One devotee claimed she was used as a naked altar, raped, and smeared with chicken blood, to be used later to curse the foe [TMC].
Так, например, лексема bewitch имеет значение «очаровывать, заколдовывать» и употребляется в переносном значении в современном английском языке:
(244) She was pretty in a dark-eyed, dark-haired way, and although she was small and slight, her body was softly rounded — but it was not her looks that had bewitched him, it was her attitude. She didn t give a damn, and thatfascinated him [Follett2: 138].
Лексема bedevil утратила свою «принадлежность» к колдовству и сглазу и употребляется в речи в значении «портить, испортить», сближаясь по значению с лексемами ruin, spoil. Тем самым может представлять и физическую порчу, актуализируя признак «физическое недомогание» (245) и вещественно-предметную порчу (246). В речевых образцах (246), (247) лексема приписывает событиям как бы мистическую подоплеку, потому что погода (стихия) всегда считалась неуправляемым и неконтролируемым явлением.
Похожие диссертации на Структурно-семантические и функциональные особенности глагольных лексем, репрезентирующих концепт "порча" в современном английском языке
