Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные характеристики советско-монгольских отношений до начала 1990-х годов 18
1.1. Общие черты и региональная специфика взаимоотношений СССР с социалистическими странами 18
1.2.0собенности советско-монгольского взаимодействия 38
Глава II. Двусторонний уровень отношений России и Монголии после дезинтеграции социалистического содружества 53
2.1. Новые внешнеполитические парадигмы России и Монголии 53
2.2. Эволюция подходов руководства двух стран к двусторонним отношениям 67
2.3. Основные факторы динамики двусторонних отношений 77
Глава III. Новые измерения современных взаимоотношений двух стран 92
3.1 . Пригранично-региональный уровень взаимоотношений 92
3.2. Фактор третьих стран в современных российско-монгольских отношениях 110
Заключение... 128
Библиографический список 132
- Общие черты и региональная специфика взаимоотношений СССР с социалистическими странами
- Новые внешнеполитические парадигмы России и Монголии
- Основные факторы динамики двусторонних отношений
- Пригранично-региональный уровень взаимоотношений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Российско-монгольские отношения как система многоуровневых связей между одной из крупнейших держав мира и несопоставимой с ней по международно-политическому весу страной, прошли за минувшее столетие через ряд неоднозначных по своему содержанию периодов. В этом смысле снижение экономической и политической мощи Советского Союза в конце 1980-х гг., его дальнейший распад и становление Российской Федерации в качестве правопреемника СССР стали ключевыми моментами в новейшей истории российско-монгольских отношений. Было положено начало качественно новому этапу в развитии этих отношений, в ходе которого изменился характер, основные принципы взаимодействия между двумя странами.
Россия и Монголия как страны, теснейшим образом связанные между собой на протяжении почти всего XX столетия, в настоящий период времени постепенно приходят к наиболее оптимальной модели взаимодействия в условиях нового внутриполитического и международного контекста. Поэтому опыт и уроки общественно-политического и экономического развития двух стран в 1990-х - начале 2000-х гг. могут быть интересны с точки зрения перспектив дальнейшего взаимодействия как на двустороннем уровне, так и на пригранично-региональном и международно-региональном уровнях.
С позиций сравнительного анализа представляют интерес для исследования процессы трансформации межгосударственных отношений Российской Федерации как правопреемницы СССР с бывшими социалистическими странами в Европе и Азии. А также выявление общих и особенных черт этого процесса, региональная специфика и базисные основания, оказавшие свое влияние на динамику отношений стран после 1991 года. Особо следует подчеркнуть, что Монголия в ряду этих стран
выделяется своим наиболее продолжительным по времени следованием в направлении социалистической модели развития.
Проблема построения взаимовыгодных экономических и политических отношений с Монголией в постсоциалистический период является частью более масштабной исторической проблемы Российского государства -интеграции своих зауральских территорий в единое социально-экономическое и политическое пространство страны. В свою очередь интенсификация торгово-экономических связей с ближайшими приграничными территориями России также входит в перечень наиболее значимых задач для Монголии, испытывающей потребность в развитии своих отдаленных от Улан-Батора (в первую очередь, западных) районов.
О возросшей значимости пригранично-регионального уровня отношений говорит и такое обстоятельство, как актуализировавшаяся в начале 1990-х гг. идея национально-культурного, а также политического сближения Монголии с родственными ей в этно-лингенетическом и культурном плане народами, населяющими российские приграничные регионы. Эта идея высветила новый (а точнее, возродила старый) аспект российско-монгольских отношений. А именно, скрытый вызов политико-территориальной целостности Российской Федерации со стороны идеологии, получившей в научной и публицистической литературе наименование «панмонголизм».
Состояние и перспективы развития современных российско-монгольских отношений являются важным сегментом в современной системе международных отношений в Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Местонахождение между двумя крупнейшими державами евразийского материка - Россией и Китаем - превращает Монголию, особенно учитывая обширность ее территории в сочетании с малой численностью населения, в объект явного или скрытого соперничества внешних сил. Учитывая данное обстоятельство, а также наблюдаемую в постбиполярную эпоху тенденцию к усилению региональных уровней международных отношений, на котором
действует подавляющее большинство стран мира (подтверждением чего является участие Монголии на правах постоянного наблюдателя в такой международной организации региональной направленности, как ШОС, активное сотрудничество с АТЭС), отношения России и Монголии должны быть рассмотрены и проанализированы в контексте международно-региональных политических процессов.
По ряду этих причин назрела необходимость переосмысления оснований и механизмов взаимодействия Российской Федерации и Монголии после дезинтеграции мировой социалистической системы, попытка которого предпринята в рамках данной диссертационной работы.
Степень научной разработанности проблемы. Вновь оживший в России и Монголии взаимный интерес к политическому сотрудничеству на качественно новой основе, взаимодействию в области экономики, науки, культуры после периода охлаждения двусторонних отношений благоприятствует активизации изучения современных российско-монгольских отношений.
Для более четкого понимания трансформации российско-монгольских отношений в постсоциалистический период несомненный интерес представляют исследования периода до начала 1990-х гг. Теме советско-монгольских отношений в советском монголоведении традиционно уделялось значительное внимание. Идеологическая заданность и господство марксистско-ленинской методологии в общественных науках обусловили тенденциозность многих отечественных публикаций советского периода на тему взаимоотношений СССР и МНР. Ядром концепции советско-монгольских отношений была теория классовой солидарности, в том числе и на международном уровне, в отношениях «братских социалистических стран». В то же время большой вклад в изучение темы советско-монгольских отношений внесли в разные периоды такие исследователи как Б.А. Леонов, Е.В. Бойкова, JI.M. Гатауллина, А.А. Гербова, В.В. Грайворонский, М.И. Гольман, И.Я. Златкин, И.М. Майский, Г.С. Матвеева, Ш.Г. Надиров, С.К.
Рощин, Г.И. Слесарчук, Д.Б. Улымжиев, Ш.Б. Чимитдоржиев и многие другие1. Помимо теоретико-аналитических достоинств, эти работы содержат большое количество документального статистического материала.
Не избежали влияния идеологии на свои научные позиции и западные исследователи. В западной политологической традиции превалировала точка зрения о том, что МНР изначально являлась «страной-саттелитом» СССР, полностью зависимой от него политически и экономически. Данные мысли были оформлены в виде концепции «сателлитизма»2. При этом, как отмечает российский специалист в области западного монголоведения М.И. Гольман, можно выделить два основных направления внутри концепции «сателлитизма» - «мягкий» и «жесткий» . Согласно первому, советский патронаж, принятый монгольским руководством осознанно, признавался фактором сохранения ее государственного суверенитета и социально-экономического развития4. Основу второго направления составили представления авторов о сугубо насильственном характере включения страны в советскую зону влияния и тоталитарной сущности политики Москвы в отношении своего «сателлита»3.
1 Леонов Б.А., Петров Б.А. Экономическое сотрудничество СССР и МНР. - М., 1971. - 167 с; Войкова Е.В.
Отношения МНР с капиталистическими и развивающимися странами. 1960-70-е гг, - M: Наука, 1982. - 177
с; Гатаумина ЛМ. Проблемы некапиталистического развития Монгольской Народной Республики, - М:
Наука, 1978. - 303 с; Гербова А.А. Развитие социалистической промышленности МНР на современном
этапе. - М,, 1978, - 114 с; Гольман М.И. Изучение истории Монголии на Западе, XIII - сер.ХХ века. - М:
Наука, 1988, - 221 с; Грайвороиский В.В. Торгово-экономические связи СССР и МНР. 1962-1987 гг. - М.,
1988. - 182 с; Златкин И.Я. Очерки новой и новейшей истории Монголии. - М., 1957. - 300 с; История
советско-монгольских отношений. Под ред, Гафурова Е.Г., Ширендыба Б. - М: Наука, 1981. - 352 е.;
Майский ИМ. Монголия накануне революции. - М: Институт востоковедения (ИВ) Академии наук СССР,
1959.-311 с; Матвеева Г.С. Монгольский революционный союз молодежи: история и современность. - М:
Наука, 1960; Надиров ШТ. Цеденбал. 1984 год. - М: ИВ РАН, 1994; Рощи» С.К. Сельское хозяйство МНР
на социалистическом пути. - М: Наука, 1971. - 292 с; Русско-монгольские отношения. Сборник
документов. Составитель М.И. Гольман, Г.И.Слесарчук, - М., 1974. - 469 с; Улымжиев Д.Б. Путь
монгольского аратства к социализму. - Новосибирск, 1987. - 287 с; Чимитдоржиев Ш.Б. Россия и
Монголия. - М., 1987. - 235 с.
2 Об этом см.: Гольман М.И. Западные авторы об отношениях России и Монголии в XX веке // Россия и
Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке. Сборник статей.-М: ИВ РАН, 2001,- С,
256.
3 Там же. - С.256.
4 См. например: Bawden C.R. The Modem History of Mongolia. - London, 1968, - 460 p.; Ewing T. The
Mongolian People's Republic today // Asian Affairs. - 1980. - Vol. 11, №3; Hyer P. Development of Outer
Mongolia I! The Asian Student. - 1976,-Vol. 25, №6; Lattimore O. Nomads and Commissars. Mongolia Revisited,
-N-Y., 1962.-238 p.
5 См, например: Elleman B.A. Diplomacy and Deception. The Secret History of Sino-Soviet Diplomatic Relations.
1917-20. - Armonk, 1987; Murphy G. Soviet Mongolia, A Study of the Oldest Political Satellite. - Berkley and Los
Angeles, 1968.-210 p.; RupmR. Mongols of XX century. Vol.1.-Mouton: Indiana University Press, 1964,-277
На наш взгляд, для обоих направлений концепции «сателлитизма» отправной точкой анализа являлось рассмотрение советско-монгольских отношений в большинстве случаев через призму китайского фактора. Такой значимый аспект, как исторический контекст, в рамках которого Монголией был сделан шаг в сторону некапиталистического пути, а затем и социалистической модели развития, западными исследователями не привлекается.
С началом 1990-х гг. предметом для изучения российской историографии стали ранее не рассматриваемые аспекты советско-монгольских отношений. В этих работах, на большом архивном материале освещены такие сложные вопросы, как отношения между Коминтерном и Монголией, между Китаем, Советской Россией и МНР6. Получили свое развитие исследования регионального уровня советско-монгольских связей7.
В то же время, на наш взгляд, не было уделено должного внимания советско-монгольским взаимоотношениям времен «перестройки» и проблемам, связанным со сменой внешнеполитического курса Москвы на монгольском направлении в этот период. В частности, в российской историографии (равно как и в западной) не даны в сравнении основания советского руководства для изменения отношений, с одной стороны, со своими социалистическими союзниками в Европе, а с другой, с азиатскими социалистическими странами. Не выделены качественные отличия и специфика причин изменившегося характера
р; Он же. Mongolian People's Republic. - Stanford, 1966. - 74 p.; Он же. How Mongolia is Really Ruled. A Political History of MPR (1900-1978). - Stanford, 1979.-225 p; Tang P. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia, 1911-1931.-Durham, 1959.
6 См. например: Белов E.A. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). - М: ИВ РАН, 1999.-237 с; Железняков Л.С.
Монгольский коммунизм; внутренние мотивы // VII Международный конгресс монголоведов, - Улан-Батор,
1997. - С. 26-30; Кузьмин Ю.В. «Монгольский и урянхайский вопросы» в общественно-политической мысли
России (конец XIX - 30-е гг. XX вв.). - Иркутск, 1998. - 269 с; Кузьмин Ю.В., Свинин В.В. Панмонголизм
как национальная идея консолидации народов Центральной Азии в XX веке. - Иркутск, 1997, - 97 с;
Яузянин С.Г. Россия - Монголия - Китай в І половине XX в. Политические взаимодействия в 1911-1946 гг. -
М: Опій, 2003.-320 с; Рощин С.К. Политическая история Монголии (1921-1940). -М., 1999.-325 с.
7 См. например; Даревская ЕМ. Сибирь и Монголия: очерки истории русско-монгольских связей в к.ХІХ -
н.ХХ вв. - Иркутск, 1994, - 397 с; Лиштоеанный Е.И. Исторические взаимоотношения Сибири и Монголии:
культура и общество (XIX - 30-е гг. XX вв.). - Улан-Удэ, 1998. - 172 с; Саая СВ. Россия - Тува -
Монголия: центральноазиатский треугольник в 1921 - 1944 гг. -Абакан, 2003.
межгосударственных отношений Москвы и Улан-Батора в конце 1980-х гг.
Работ, непосредственно затрагивающих постсоциалистический период российско-монгольских отношений как комплексного явления, в современном российском монголоведении немного. В центр исследовательского внимания чаще всего попадали сюжеты, связанные с отдельными аспектами проблемы кардинальных изменений в российско-монгольских отношениях: динамикой торгово-экономического сотрудничества, проблемой погашения задолженности Монголии перед Россией, вопросами экономических и политических реформ в России и Монголии8.
К исследованиям комплексного характера можно отнести монографии В.Ц. Ганжурова9, Г.С. Яскиной10 и О.А, Джагаевой11. Общим для данных авторов является вывод о том, что в постсоциалистический период отношения между двумя странами, лишившись идеологической составляющей, приобрели более прагматичный характер, стали исходить из национальных интересов. В то же время монографии В.Ц. Ганжурова и О.А. Джагаевой носят преимущественно исторический характер, и первая из них событийно охватывает период до 1995 года. В книге профессора Г.С. Яскиной внимание исследователя сосредоточено на многосторонних связях современной Монголии с внешним миром, где отношениям с Россией посвящена лишь отдельная глава. Кроме того, само название работы подразумевает несколько иной угол зрения, при котором основное
*См. например: Гербова А.А. Приватизация: опыт Восточной Европы и Азии. - М., 1991. - 117 с; Грайворопский В.В. Современное аратство Монголии. Социальные проблемы переходного периода, 1980-1995.-М., 1997.-184 с; Монголия: трудный путь к рынку. Сборник статей.-М: ИМЭПИ РАН, 1994.- 120 с; Попов СП. Существующее состояние и тенденции развития нефтяной и газовой промышленности стран Восточной Азии. - Иркутск, 2002. - 64 с; Яскина Г.С. Монголия: смена модели развития. Политические и экономические реформы. - M., 1994. - 240 с; Она же. Аграрный сектор экономики Монголии на подступах к рынку.-М., 1998.
9 Ганжуров В.Ц. Россия-Монголия (история, проблемы, современность).-Улан-Уда, 1997.- 106 с.
10 Яскина Г.С. Монголия и внешний мир. - М.: ИВ РАН, 2002. - 370 с.
11 Джагаееа О.А. Россия и Монголия: очерк истории взаимоотношений в последней четверти XX столетия. -
М.: Научное издание, 2003,- 138 с.
внимание уделено собственно Монголии и ее взаимоотношениям с внешним миром.
К числу недостаточно исследованных аспектов трансформации российско-монгольских отношений можно отнести такие вопросы как:
-связь между новыми политическими институтами, образовавшимися в России и Монголии в постсоциалистический период, и эволюцией механизмов взаимодействия двух стран.
- роль иных акторов, нежели государства (частные коммерческие
предприятия, административно-территориальные субъекты, национально-
культурные объединения и иные некоммерческие общественные
организации) в развитии двусторонних отношений в
постсоциалистический период;
- влияние третьих стран, а также фактор международно-
региональных организаций - ШОС, АТЭС (участие в которых
рассматривается Монголией как дополнительный канал диверсификации
своих внешних связей) на трансформацию российско-монгольских
отношений. Остается не раскрытым вопрос о том, почему в отличие от
стран Восточной Европы - бывших участников социалистического
содружества, избравших в качестве долгосрочной внешнеполитической
стратегии фактически одностороннюю ориентацию на США, Монголия
придерживается политики много вектор ности, избегая опоры
исключительно на один центр силы.
В современной монгольской историографии проблеме формирования иной в сравнении с социалистическим периодом модели взаимоотношений России и Монголии уделяется одно из основных мест, и в сравнении с российской, работ на эту тему, несомненно, больше. Одной из причин этого является несоразмерная значимость российского направления во внешней политике Монголии в сравнении с монгольским направлением в российской внешней политике. За последние 15 лет написан ряд интересных книг и статей по данной проблематике, в том
числе и на русском языке . Для ряда работ (преимущественно 1990-х гг.) было характерным дуалистическое противопоставление периода советско-монгольского союза, с акцентированием на негативных сторонах этого времени, и современного периода взаимодействия на основе «истинно демократических принципов»13.
В качестве одной из основных тенденций в монгольской историографии последних лет можно выделить более прагматичный подход к анализу трансформационных процессов в отношениях с Россией. Подавляющее большинство исследований основано на понимании важности для Монголии проводить многовекторную политику, роль России в которой признается в качестве основополагающей. Возможность и необходимость поддержания высокого уровня политических и экономических отношений с северным соседом рассматривается как с позиций потенциала для внутреннего развития Монголии, так и с точки зрения поддержания балансировки отношений, прежде всего с Китаем и странами Запада14. Одновременно с этим стоит отметить недостаточную разработанность сюжета, связанного с ролью негосударственных акторов в процессе трансформации отношений двух стран в постсоциалистический период.
См. например: Баярхуу Д. Некоторые вопросы международных отношений и внешней политики Монголии. - Улан-Батор, 1996. - 182 с; Балдоо Б. Внешние связи Монголии. Начало и конец XX века. -Улан-Батор, 2003. - 285 с; Балдоо Б„ Дамдипсуреп С, Хайсаидай Л. Независимость Монголии и российско-китайский фактор. - Улан-Батор: АН Монголии. 1999; Дугэрсурэи М., Гамбосурэн Ц. Обзор истории внешней политики Монголии в XX веке. - Улан-Батор, 2004, - 220 с; Дзмбэрэл К. Влияние международной среды на развитие Монголии: сравнительный анализ в историческом контексте XX в. - Иркутск, 2002. - 122 с. (на русском языке); Лхамсурзи Б. Внешняя среда Монголиииее государственная независимость. - Улан-Батор, 1995. - 152 с; Хишигт И. Современные монголо-российские отношения // Геополитические отношения между Монголией и соседними азиатскими странами. - Тайвань, 2004. - С. 189-204.
13 См. например; Баабар Б, Монголия XX века: кочевки и оседлость. Потери и приобретения). - Улан-Батор,
1996. - С.249; Бямбасурэп Д. Предрассветные заморозки. - Улан-Батор, 1996; Батсайхаи О. Препятствия на
пути развития Монголии в 1921-1932 гг. - Улан-Батор, 1997. - С.Ъ7; Галийиаа Н. Монгольско-американские
отношения в XX веке: их возникновение, развитие и стоявшие перед ними проблемы - Улан-Батор, 2001. -
136 с.
14 Балдоо Б, Внешние связи Монголии. Начало и конец XX века. - Улан-Батор, 2003. - 285 с; Балдоо Б.,
Дамдиисурен С, Хайсаидай Л. Независимость Монголии и российско-китайский фактор. - Улан-Батор: АН
Монголии. 1999; Дугэрсурэн Л/, Гомбосурэн Ц. Обзор истории внешней политики Монголии в XX веке. -
Улан-Батор, 2004. - 220 с; Дэмбэрэя К. Влияние международной среды на развитие Монголии:
сравнительный анализ в историческом контексте XX в. - Иркутск, 2002. - 122 с; Монголо-российские
отношения. Региональная политика развития и сотруднігчества. Под ред. С, Дамдинсурена, К. Дэмбэрэла. -
Улан-Батор, 2005, - 216 с; Хишигт Н. Современные монголо-российские отношения // Геополитические
отношения между Монголией и соседними азиатскими странами. - Тайвань, 2004, - С.189-204.
Говоря о современных исследованиях западных специалистов по теме трансформации отношений России и Монголии, можно сделать вывод о том, что к настоящему моменту существует относительно небольшое количество работ, аналитического и публицистического характера, посвященных отдельным моментам этой проблематики15. Большинство западных авторов предметом своего исследования избирают комплексные политические и экономические связи Монголии с внешним миром, не уделяя особого внимания российскому сегменту этих связей.
Таким образом, несмотря на существенный исследовательский интерес к теме современных российско-монгольских отношений, она нуждается в более детальной и глубокой разработке.
Объектом исследования выступают трансформационные процессы в основаниях и механизмах российско-монгольского взаимодействия в постсоциалистический период.
Предметом исследования является совокупность предпосылок, причин, факторов, определивших трансформацию российско-монгольских отношений, ее специфические черты и общую направленность. Теоретико-методологической основой исследования стали научные, аналитические работы как теоретического плана, связанные с общенаучными подходами к теории международных отношений16, так и практические обобщения специалистов-политологов и международников, а также
15 См. например: Campi A. Mongolia in Northeast Asia - the New Realities II Geopolitical relations between
Contemporary Mongolia and Neighboring Asian Countries. - Chinese Culture University, Taiwan, 2004. p,268-
287.; Ginsburg T. Political Reform in Mongolia, Between Russia and China II Asian Survey, - 1995, May. - Vol,
35, №5. p. 59-71; Иуег E. «The Great Game». Mongolia between Russia and China II The Mongolian Journal of
International Affairs. - )997. - №4. p. 17-21; Rupen R. Mongols of the 21!t Century II Geopolitical relations
between Contemporary Mongolia and Neighboring Asian Countries. - Chinese Culture University, Taiwan, 2004.
p.5-29.; Sanders A. Mongolia 1990: a New Dawn It Asian Affairs. - 1991. - Vol. 22, №2. p. 31-42.
16 Афанасьев ВТ. Системность и общество. - М: Политиздат, 1980; Богатуров А.Д., Косолапое И.А.,
Хрусталев Ы.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. - М: НОФМО, 2002 -
384 с; Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность / Отв. ред. А.Д. Воскресенский.
- М: МОНФ, 2000. - 684 с; Crockatt R. Theories of Stability and the End of the Cold War II From Cold War to
Collapse: Theory and World Politics in the 1980s I Ed. By M, Bowker and R. Brown. - Cambridge: Cambridge
University Press, 1993. P.59-81.; Deulsch K„ Singer D, Multipolar Power Systems and International Stability II
Analyzing Internationa! Relations: a Multimethod Introduction I Ed, by W. Colpin and Ch. Kegley. New York:
Preager, 1975. p,320-337.; Gilpin R. The Political Economy of International Relations, - Princeton: Princeton
University Press, 1987; Richardson L.F. Arms and Insecurity. - Chicago, I960. - 249 p.; Waltz K.N. Theory of
International Politics, - Readings: Addison-Wesley, 1979. - 251 p.
практиков, занимающихся вопросами внешней политики России, в том числе в центрально-азиатском и дальневосточном регионах17. В данном контексте особую важность представляют теоретические разработки, посвященные не только конкретному региональному направлению внешней политики РФ, но и основным проблемам, связанным с изменениями внешнеполитических оснований постсоветской России во взаимоотношениях с внешним миром и, прежде всего, со странами - бывшими членами социалистического мира18. В диссертационном исследовании использованы следующие методы: Исторический подход применен с целью выявления общих черт и специфики характера российско-монгольских отношений на том или ином отрезке времени;
Сравнительный метод. Суть его заключалась в сравнительном анализе как взаимоотношений СССР с социалистическими странами в Европе и Азии, в выявлении особенностей отношений с МНР, так и в сопоставлении
Богатурой А.Д. Великие державы на Тихом океане. - М: Конверт - МОНФ, 1997. - 352 с; Воскресенский А.Д Россия и Китай: теорил и история межгосударственных отношений. - М: ИДВ РАН, 1999. - 379 с; Галенович Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений. Т.1. - М: Институт Дальнего Востока РАН, 1992, - 200 с; Жирное Д.А. Россия и Китай в современных международных отношениях. - М: МГИМО МИД РФ, 2002. - 290 е.; Лузянин СТ. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов / Китай в мировой политике. - М: МГИМО, 2001.-С.311-336.; Михеев В, Азиатский регионализм и Россия // Pro et Contra. - Весна. 2002. Том 7. №2.-С.13-26.; Мясников B.C. Россия в новом концерте государств Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. - 1992. №5. — С,3-18,; Павлятенко В.Н. Российский Дальний Восток в системе отношений в Северо-Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. - 1995. №4. - С.11-20.; Петровский В.Е. Безопасность на основе сотрудничества в СВА: потенциальная роль России // Проблемы Дальнего Востока. - 1994. №2. - С,16-24; Солодовник СВ. Центральная Азия: геополитические контуры // Международная жизнь, - 1993. №9. — С.94-101.; Титаренко М.Л. Северо-Восточная Азия после «холодной войны» и интересы России // Проблемы Дальнего Востока. - 1994. №5. - С.17-28.; Ткаченко Б.И. Проблемы эффективности внешней политики России на Дальнем Востоке, - Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1996, - 142 с; Тригубенко М.Е, «Азиатский синдром» социализма. - М; Наука, 1991,-128 е.; Яковлев А.Г, Международно-политическая стабильность в СВА и положение России в регионе//Проблемы Дальнего Востока, - 1995, №2.-С.3-13.
*Гезьман Я.Л. Постсоветские политические трансформации // Полис. - 2001. №1, - С, 17-31.; Кулагин В.М. Политические режимы и внешняя политика//Pro et Contra. -Зима. 2003. Том 8. №1.-С. 137-151.; Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты, транзитологические теории и посткоммунистическая Россия / Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность, - М: МОНФ, 2000. - С.ЗЗб-368; Миллер А. Центральная Европа: история концепта//Полис- 1996. №4,-С, 119-124,; Симония Н. Размышляя о внешней политике России // Проблемы Дальнего Востока. - 1993, №2. - С.3-14.; Мощелков Е.Н. Переходные процессы в России. Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. - М.;МГУ, 1996. - 152 с; Сорокин К.Э. Геополитика России в «ближнем» и «среднем» зарубежье: праксиологическое измерение // Полис. - 1995. №3. - С.23-39.; Тренин Д. Ненадежная стратегия // Pro et Contra. - Зима-Весна. 2001. Том 6. №1-2. - С.46-60.; Федоров Ю. Кризис внешней политики России: концептуальный аспект // Pro et Contra. - Зима-Весна. 2001. Том 6, №1-2. - С. 28-45.; Четкое М.А. Развивающийся мир и пост-тоталитарная Россия. Новые конфигурации мирового пространства. - М; Восточная литература, 1994.-176 с.
механизмов взаимодействия между Россией и Монголией после исчезновения мировой социалистической системы;
Институциональный метод, применение которого было обусловлено необходимостью выявить зависимость характера российско-монгольских отношений от тех социально-политических институтов, которые способны оказывать определенное влияние на формирование и направленность внешнеполитической деятельности РФ и Монголии.
Источниковая база исследования. Основные источники по теме диссертационного исследования можно разделить на следующие основные группы:
Материалы и договоры, опубликованные в сборниках договоров, соглашений, конвенций, заключенных РСФСР, СССР и РФ с Монголией, официальные документы, законодательные акты России и Монголии, регулирующие внешнеполитическую деятельность двух стран .
Статистические данные и материалы, необходимые для исследования, опубликованные в официальных статистических ежегодниках двух стран, а также в периодических изданиях на
русском, монгольском и английском языках20.
14 Внешнеполитическая концепция Российской Федерации // Дипломатический вестник. Специальный выпуск. - 1993. №1.; Внешнеполитическая концепция Российской Федерации // Дипломатический вестник -2000. №8; Договор о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Монголией // Дипломатический вестник. - 1993. №3-4;; Концепция внешней политики Монголии // Восток-Запад (Улан-Батор). - 1995. №1-2; Концепция национальной безопасности Монголии // Восток-Запад (Улан-Батор). - 1994. №12; Концепция национальной безопасности Российской Федерации//Независимая газета. -10 января 2000; Российско-монгольское межправительственное соглашение о приграничном сотрудничестве между Республикой Бурятия и Монголией. - Улан-Удэ, 1998; Советско-монгольские отношения. Документы и материалы 1921-1974 гг. - T.2. - М: Международные отношения, 1979; Улан-Баторская декларация // Дипломатический вестник.-2000. №12.
20 Россия и страны мира. Статистический сборник. - М.: Госкомстат России, 2004; Статический сборник Монголии. - Улан-Батор, 2004; World Economic Outlook. - January 2005. - Washington D.C., 2005.
Мемуары отдельных советских/российских и монгольских руководителей, непосредственно участвовавших в формировании внешнеполитических курсов своих государств21.
Материалы, полученные в результате личного общения с российскими и монгольскими учеными, официальными и неофициальными представителями российской и монгольской сторон. Стоит заметить, что политические и гражданские позиции того или иного информанта оказывали существенное влияние на его суждения по различным проблемам исследуемой темы.
Хронологические рамки настоящего исследования охватывают период с начала 1990-х гг. до современности. Событийно данный период связан с отказом руководства России и Монголии от социалистического пути развития и текущими процессами в российско-монгольском взаимодействии. В зависимости от задач исследования, привлекались материалы и более раннего периода, что делалось исключительно в интересах сравнительного или историографического анализа и его полноты, чтобы глубже исследовать истоки и предпосылки того или иного явления современности.
Цель и задачи исследования. Учитывая актуальность поставленной
проблемы, ее научно-теоретическое и практическое значение, а также
степень разработанности, целью данной работы является выявление
оснований и механизмов взаимодействия двух стран в постсоциалистический
период, а также факторов, определивших динамику и вектор развития
отношений в 1990-х - начале 2000-х гг.
Исходя из указанной цели, нами поставлены следующие задачи:
1. При помощи компаративистского анализа определить общее и
особенное в моделях взаимодействия СССР и социалистических стран,
историческую и региональную специфику отношений Советского Союза с
азиатскими социалистическими странами, в том числе и МНР;
21 Батмунх Ж. Насилие не применять. - Улан-Батор, 2001; Бямбасурэн Д. Предрассветные заморозки. -Улан-Батор, \9%; Капица С. КНР: два десятилетия-две политики.-М: Международные отношения, 1969.
Вычленить этапы развития российско-монгольских отношений в постсоциалистический период;
Раскрыть связь между внутренними политическими и социально-экономическими процессами в России и Монголии в постсоциалистический период и динамикой изменений в подходах их руководства к организации двусторонних отношений;
Определить роль пригранично-регионального уровня взаимодействия России и Монголии и связанных с ним специфических проблем в становлении новой модели российско-монгольских отношений;
Показать, каким образом изменившийся международно-политический контекст российско-монгольских отношений, в частности, роль третьих стран и международных организаций, влияет на характер и развитие российско-монгольских отношений.
Положения, выносимые на защиту:
В отличие от отношений СССР со своими союзниками по ОВД, основанных на противостоянии Москвы и Вашингтона в Европе, советско-монгольский военно-политический союз цементировался советско-китайским соперничеством. Постепенная нормализация отношений между Москвой и Пекином явилась главной причиной снижения военно-стратегической значимости МНР для советского руководства и началом кризиса союзнических отношений.
В сравнении с социалистическим периодом стабильность как одна из основных характеристик модели взаимоотношений России и Монголии стала поддерживаться не столько через взаимную изоляцию, умолчание спорных вопросов или же односторонние решения более сильного партнера, сколько путем открытого диалога и саморегулирования комплекса отношений, в котором общие выгоды от сотрудничества уравновешивают потенциал существующих взаимных противоречий.
По мере осознания российским руководством со второй половины 1990-х гг. значимости для национально-государственных интересов интенсификации отношений с Монголией, в разрешении взаимных проблем межгосударственного уровня на смену чистым финансово-рыночным мотивам стали приходить политические решения. Базой для возникновения более тесного и взаимоприемлемого в сравнении с началом 1990-х гг. сотрудничества стало более активное использование двумя странами экономического и социо-культурного потенциала, накопленного за долгие годы социалистического периода.
Возросшая, под воздействием федерализации территориального устройства России, роль пригранично-регионалыгого уровня отношений стала важной предпосылкой становления более сложносоставной стратегии Москвы во взаимодействии с Улан-Батором. Монголия стала выступать в качестве серьезного политического и экономического игрока в отношениях с российскими приграничными регионами. Любые действия федерального Центра, затрагивающие в той или иной степени интересы граничащих с Монголией национальных субъектов РФ (Бурятии, Тувы), оказались невозможны вне соотнесения целей и содержания этих действий с позицией самой Монголии.
Фактор третьих стран, с одной стороны, поддерживает высокий уровень заинтересованности РФ в активной политике на монгольском направлении, с другой, заставляет проводить более взвешенную, учитывающую монгольские интересы, политику в отношении своего соседа, являясь внешним основанием динамической стабильности как одной из основных характеристик российско-монгольских отношений. Научная новизна исследования заключается в следующих положениях;
определены предпосылки становления динамической стабильности как модели отношений России и Монголии на современном этапе;
предложена собственная периодизация российско-монгольских отношений в постсоциалистический период, основанная на анализе динамики межгосударственных контактов на высшем и высоком уровнях;
вычленены новые механизмы взаимодействия России и Монголии на двустороннем уровне;
выявлена новая, в сравнении с социалистическим периодом, роль пригранично-регионального уровня (и связанных с ним специфических проблем), в процессе формирования принципиально иной модели развития российско-монгольских отношений в 1990-х - начале 2000-х гг.;
предложен авторский подход к оценке влияния третьих стран и международных организаций на динамику трансформации российско-монгольских отношений, состояние и перспективы их развития. Практическая значимость исследования. Результаты проведенного исследования могут быть учтены при выработке соответствующих программ развития российско-монгольских отношений. Теоретические положения данного исследования могут быть использованы при подготовке семинаров, лекций, специальных и факультативных курсов по истории и современному состоянию российско-монгольских отношений и международно-политических процессов в регионе.
Апробация исследования. Отдельные положения и выводы диссертации нашли отражение в докладе на Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2004», проводившейся в Москве в 2004 году; на круглом столе «Цивилизационные процессы на Дальнем Востоке. Монголия и ее окружение», организованном Институтом сравнительной политологии РАН в 2005 г.; на научно-практической конференции «Историческое развитие Монголии и монголо-российские отношения», приуроченной к юбилею образования единого Монгольского государства, организованной Посольством Монголии в РФ (2006 г.). Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Общие черты и региональная специфика взаимоотношений СССР с социалистическими странами
Термин «трансформация» в последнее десятилетие XX века стал одним из наиболее часто употребляемых в отношении процессов, связанных со сменой моделей общественно-политического и экономического развития стран бывшего социалистического лагеря. В первую очередь, внимание исследователей оказалось сосредоточено на внутренних переменах в этих странах, ставших объектом для изучения такой субдисциплины сравнительной политологии как транзитология. Такой аспект проблемы как связь между внутренними изменениями в бывших социалистических странах и динамикой их межгосударственного взаимодействия остался менее изученным. Как правило, перемены на межстрановом уровне трактовались в качестве логического продолжения изменений внутреннего порядка, в рамках либеральной «парадигмы линейного транзита» , согласно которой степень «демократичности» внешней политики того или иного посттоталитарного/поставторитарного государства напрямую зависит от укорененности внутри него соответствующих демократических институтов23. Во-первых, при таком подходе практически не рассматриваются в качестве значимых социально-экономические, историко-культурные и иные характеристики той или иной страны. В частности, особенности истории взаимоотношений рассматриваемых стран между собой в социалистический период, от которых могут зависеть траектории общественного развития и взаимоотношений на современном этапе. Во-вторых, согласно этой логике, практически игнорируются факторы иного, нежели внутриполитического характера. Например, текущий международно-региональный контекст.
Между тем, на наш взгляд, при рассмотрении трансформации отношений между бывшими социалистическими странами как системного явления, следует в равной степени сосредоточить внимание как на эндогенных, так и на экзогенных факторах этого процесса.
В виду этого, мы предполагаем, что причины, основные характеристики и особенности трансформации отношений современной России с той или иной страной бывшего социалистического содружества следует рассматривать с учетом развития этих взаимоотношений в социалистический период. Кроме того, на наш взгляд, любое межгосударственное взаимодействие наиболее продуктивно рассматривать не только как отдельный случай двусторонних связей, но и в качестве составной части международной системы, в рамках которой они существуют. В свою очередь национальные государства являются единичными неравновесными по своему внешнеполитическому потенциалу элементами этой системы. Поэтому системность международных отношений представляется нам в виде объективно существующей упорядоченности различно организованных взаимосвязанных систем, в рамках которых взаимодействуют их единичные элементы, т.е. государства.
Склонность к трансформации, изменчивости есть свойство систем любого типа, в том числе и международной. Сам термин «трансформация», пришедший в социальные науки из естественных, означает «преобразование, превращение, изменение вида, формы, существенных свойств»24. По мнению российского специалиста в области транзитологии Е.Н. Мощелкова, к общественным трансформациям можно отнести процесс, для которого свойственно, с одной стороны, отмирание или уменьшение значения прежних факторов общественных отношений, с другой, зарождение и становление элементов новых отношений25. Причем нередко становление и зарождение этих новых элементов происходит с опорой на потенциал прежних элементов. При этом каждая система имеет свои правила адаптации и трансформации, а присущая акторам международных отношений иерархия определяет структуру системы и взаимосвязь ее элементов. Изменения в системе своей причиной могут иметь факторы как внешнего характера по отношению к системе, так и внутреннего - сдвиги внутри элементов системы. Логично предположить, что существует непосредственная связь между трансформациями общего характера, свойственными для макросистем, или систем более высокого порядка, и частными трансформациями, имеющими относительно локальное значение.
В этом смысле трансформация двусторонних отношений СССР, а затем и РФ с каждым из бывших членов социалистического сообщества, безусловно, своей общей причиной имела дезинтеграцию социалистического блока и разрушение биполярного устройства мира. Поэтому, для того, чтобы понять логику и последствия изменений в отношениях Москвы со своими бывшими союзниками, в том числе и Монголией, представляется необходимым проанализировать характер и выявить ключевые моменты периода социалистического сотрудничества.
Новые внешнеполитические парадигмы России и Монголии
В российско-монгольских отношениях после исчезновения социалистического содружества можно выделить несколько неравнозначных по своему содержанию периодов. В то же время, вне зависимости от этих периодов взаимодействие Москвы и Улан-Батора после распада СССР стало осуществляться в рамках принципиально иных внешнеполитических парадигм, основанных на новом подходе к мировой политике и ином видении собственного места в ней.
Хотя в социалистический период истории стран внешнеполитические установки не являлись чем-то постоянным и неизменным, в то же время можно сказать, что кардинальная смена внешнеполитических парадигм произошла именно на рубеже 1980-1990-х гг. Системные изменения внутри России и Монголии, ставшие прямым логическим следствием исчезновения мирового социалистического блока во главе с СССР и общего кризиса социалистической модели общественного развития, не могли не привести к пересмотру основ внешней политики стран.
При анализе обстоятельств перехода к демократическим реформам в России в самом начале 1990-х гг. специалисты, как правило, выделяют следующие постоянные факторы (субъективные и объективные), оказавшие свое воздействие на отношение политических элит и основной массы населения к демократизации:
нормативное отношение к демократии как к декларируемому идеалу и цели предполагаемых общественных преобразований;
связанная с этим растущая массовая притягательность демократических моделей и образцов как результат широких культурных влияний, прежде всего, под воздействием западной массовой культуры;
расширение демократических прав и свобод и экспериментирование с демократическими институтами и процедурами;
четко проявившаяся на рубеже 1980-90-х гг. экономическая неэффективность авторитаризма, особенно в качестве инструмента общественной модернизации;
утрата привлекательности и вытекающая из этого делегитимизация авторитаризма как модели политического развития страны;
наличие такого международного контекста (в том числе и институционального), который оказывается специфически благоприятным для стимулирования перехода от авторитаризма к более демократическим формам правления .
Постсоветская Россия выбрала путь радикальной демократизации основных политических институтов и провозгласила курс на построение рыночной экономики, что потребовало от нее изъятия прежних идеологических установок из своей внешней политики и снятия излишней напряженности, имевшей место в период «холодной войны», в отношениях с окружающим миром. Исходя из данных обстоятельств, российское руководство, подтвердив отказ от социалистического интернационализма во взаимоотношениях с другими государствами, объявило защиту национальных интересов страны главным приоритетом во внешнеполитической деятельности . В то же время нельзя не отметить, что редакция Концепции национальной безопасности 1993 года содержала в себе представления, связанные с иллюзиями Москвы о возможности равноправного партнерства России и Соединенных Штатов. При этом снижалась приоритетность других внешнеполитических направлений России. В какой-то мере подобное видение внешнеполитических приоритетов страны было продолжением политики «нового мышления» М.Горбачева и связанными с ним иллюзиями о равноправном партнерстве с Западом.
Если для нового руководства Российской Федерации модель одновременной экономической и политической реформы на основе либеральных ценностей была на тот момент, по сути, единственным вариантом, то для монгольских политических лидеров существовала определенная альтернатива развития. В соседнем с Монголией Китае, а также Вьетнаме и Лаосе получил распространение и имел относительный успех вариант реформ экономического сектора без принципиального изменения политических институтов власти. Тем более, что на фоне роспуска в России КПСС, в Монголии фактически сохранила свои правящие позиции МНРП (правда, серьезно изменившая свои программные установки в сторону социал-демократических ценностей), победив на выборах в Великий государственный хурал (ВГХ), национальный парламент республики, в 1992 году - 56,9%76. Это обстоятельство породило среди части политической и интеллектуальной элиты страны идеи о возможном повторении китайского варианта реформирования и выхода из кризиса77.
Однако, как показали дальнейшие события, руководство Монголии избрало российский вариант реформирования и взяло курс на построение рыночно ориентированной экономики и демократизацию обществешю политической жизни общества. Выборы в парламент страны в 1992 году на многопартийной основе и принятие новой Конституции, провозгласившей построение «нового гуманного демократического гражданского общества» , стали важными шагами на этом пути. Демократический принцип разделения трех ветвей власти лег в основу политической системы Монголии.
С определенными особенностями, для Монголии, как и для России, на наш взгляд, был характерен набор факторов, сыгравших решающую роль во взаимообусловленности политических и экономических преобразований.
Во-первых, все без исключения политические партии и силы Монголии в основу своих программ ставили приверженность демократическим ценностям, подчеркивали необходимость их верховенства в общественно-политической жизни страны79. При этом приверженность «истинным демократическим принципам» демонстрировалось на фоне критики прежней модели развития и государственной идеологии.
Основные факторы динамики двусторонних отношений
Помимо эволюции внешнеполитических приоритетов и изменений во внешнеполитических курсах двух государств в обозначенный период, на динамику развития межгосударственных российско-монгольских отношений в 1990-х - начале 2000-х гг. большое влияние оказало и продолжает оказывать объективное состояние ресурсов России (прежде всего) и Монголии для ведения внешней политики в отношении друг друга.
Как справедливо заметил российский монголовед М.И. Гольман, помимо личностных пристрастий глав государств и господствующих настроений в правящих элитах обеих стран, «причинами обвала наших отношений в начале 1990-х гг. стал глубокий политический и экономический кризис, который охватил тогда наши государства и был объективно связан с началом коренных преобразований наших обществ»"1. Кроме просматриваемой зависимости между внешнеполитическими приоритетами двух стран и активностью дипломатических контактов, не менее важным фактором (а, скорее всего, более), влияющим на динамику взаимоотношений, является объективное состояние внешнеполитических ресурсов России и Монголии. Тем более, как показывает практика, высокая дипломатическая активность не всегда отображает реальное состояние дел в отношениях разных стран.
Для начала оговоримся, что под внешнеполитическими ресурсами мы будем понимать, следуя за А. Мальгиным, совокупный потенциал страны, который, в конечном счете, может быть задействован во внешней политике в виде целенаправленных акций. Внешнеполитические ресурсы могут быть как материальными (территориальные, экономические, военные), так и нематериальными (морально-психологические, идеологические, информационные), а также включать в себя те элементы государственного устройства, политического режима, территориальной организации власти, которые оказывают непосредственное влияние на формирование и осуществление внешней политики страны112. Исходя из такого понимания, можно утверждать, что ресурсная база российской внешней политики в отношении окружающего мира в целом, и в отношении Монголии, в частности, в начале 1990-х гг. претерпела и продолжает претерпевать существенные изменения, которые выступают важными факторами динамики двусторонних отношений.
Российская Федерация, ставшая государством-правоприемником СССР, в силу значительного сокращения своего внешнеполитического потенциала объективно не могла играть той глобальной роли, которая принадлежала Советскому Союзу на международной арене. Сфера влияния Москвы в Европе и Азии значительно сократилась и фактически стала ограничиваться отдельными международно-политическими регионами «ближнего и среднего зарубежья». Географическое распределение зарубежных визитов отечественных политических лидеров в 1990-х гг. еще раз подтвердило, что Россия - теперь скорее евроазиатская держава, нежели мировая"3.
Далее более детально рассмотрим последствия и основные результаты этих изменений, явившихся как итогом исчезновения социалистического содружества, так и результатом развития двух стран в 1990-2000- е гг. для той или иной сферы российско-монгольских двусторонних отношений.
Изменения в механизмах политического взаимодействия. Кардинальная трансформация политических институтов в России и Монголии в начале 1990-х гг. напрямую затронула основы их межгосударственного взаимодействия. Принципиально новым явлением в российско-монгольских отношениях стало исчезновение такого важного для эпохи социализма канала связи как тесные межпартийные контакты. Запрет деятельности КПСС во главе с ее ЦК в 1991 году, на котором была фактически целиком и полностью замкнута внешнеполитическая система СССР, привел к разрушению прежнего механизма принятия внешнеполитических решений, взаимодействия на международной арене, и, прежде всего, с идеологически близкими партиями различных государств. Партийный фактор во внутриполитической жизни МНР проявлял себя в виде существовавшей связи между уровнем личных доверительных отношений членов монгольской политической элиты с советскими лидерами и исходом внутриполитической борьбы в стране"4. В изменившейся после 1991 года ситуации, во-первых, новое российское правительство в отношениях с Улан-Батором более не имело возможности использовать ресурс партийного канала связи; во-вторых, после конституционных реформ в самой Монголии, связанных с введением принципа разделения трех ветвей власти и выборности главы государства и парламента на альтернативной основе процесс смены руководства страны стал носить демократический (по крайней мере, по форме) характер и перестал быть напрямую зависимым от политических предпочтений Москвы.
Пригранично-региональный уровень взаимоотношений
На фоне существенного пространственно-географического сужения РФ в результате отпадения бывших союзных республик в начале 1990-х гг., на российских дальневосточных рубежах, в том числе и в зоне российско-монгольских границ, никаких территориальных сдвигов не произошло. Последствия распада СССР не отразились на протяженности и общем состоянии российско-монгольской границы. Как следствие из этого, Россия не столкнулась со многими проблемами обустройства границы, которые появились между ней и новыми независимыми государствами - определение и международно-правовое закрепление линий государственных границ, первичное инженерное обустройство участков границы и мест дислокации пограничных войск, организация пограничных и таможенных пунктов и многое другое. Российская территория по-прежнему остается важным торгово-транспортным и коммуникационным узлом, связывающим Монголию со многими странами мира, все торговые, транспортные пути пролегают исключительно через территории двух соседей Монголии.
Сама по себе огромная протяженность границы (к настоящему моменту российско-монгольская граница занимает третье место по своей протяженности (3485 км) после российско-казахстанской и российско-китайской) делает обеспечение безопасности и использование потенциала для развития приграничного сотрудничества долгосрочной стратегической задачей для обеих сторон. Как отмечает российский политолог А. Арбатов, сохраняющееся географическое расположение Монголии намного облегчает оборонные нужды России139. В этом отношении территориально-географический фактор остался значительным средством в отношениях Москвы и Улан-Батора. Однако не вызывает сомнения тот факт, что с произошедшими существенными трансформациями внутри обеих стран, не могли не появиться изменения политических, экономических, социальных, культурно-исторических характеристик границы. Функциональная нагрузка границы и приграничных регионов приобрела новые характеристики. По этой причине вполне справедливо будет говорить о «новой старой» российско-монгольской границе.
При описании функционального назначения любой государственной границы, как правило, выделяют две наиболее значимые ее характеристики -барьерность и контактность. Первая заключается в наличии различного рода препятствий для трансграничных потоков, вторая подразумевает режим сообщения с сопредельными территориями, благоприятный для развития взаимовыгодных экономических, культурных и других связей .
Советским руководством государственная граница, прежде всего, рассматривалась в качестве военно-политического рубежа, линии, ограждающей советское общество от внешнего, таящего в себе многие Aугрозы, мира. Исходя из этого, в политике Кремля господствовало традиционное понимание роли государственной границы в обеспечении безопасности. Во-первых, это предотвращение военной угрозы -пограничные районы становятся милитаризованными зонами особого режима, в которых главный приоритет - боеготовность соединений, готовых отразить нападение потенциального противника. Во-вторых, одна из главных задач при таком подходе - возможно более полный контроль любых трансграничных потоков. В-третьих, государственные органы пытаются предусмотреть любые возможности осложнения ситуации и подготовиться к принятию ответных мер. В-четвертых, обеспечением безопасности государства занимается только государство . В результате, барьерностъ выступала в качестве доминирующей характеристики советской границы.
В силу ряда причин советско-монгольская граница, несмотря на ее формальный статус межгосударственной, качественно отличалась от границ СССР с другими зарубежными государствами Азии. Особые геополитические интересы Москвы относительно монгольской территории и связанная с ними дислокация советских военных частей на монголо-китайской границе, тесные социально-экономические связи двух стран, являлись основаниями для интенсивного межграничного взаимодействия142.
Сравнительно с другими участками советской границы, степень ее охраняемости была не высокой, имело место относительно свободное перемещение граждан через границу (в социалистический период между двумя странами отсутствовала визовая система), В силу включенности МНР в советскую сферу влияния, реальная политическая граница СССР в этом регионе проходила гораздо южнее советско-монгольской официальной границы, на которую не была в полном объеме распространена традиционная модель контроля над ней.
Даже на психологическом обыденном уровне МНР воспринималась как «не вполне заграница». Как отмечает сибирский исследователь В.И. Дятлов, «реальный статус Монголии в социалистический период, ее положение в системе межгосударственных взаимоотношений, не давали населению приграничных советских сибирских регионов ощущения приграничности, не формировали соответствующей психологии и не создавали каких-либо значимых специфических проблем»143. В целом, высокая степень контактности, как другой не менее важной характеристики границы, была присуща советско-монгольской границе.
С другой стороны, любое межграничное взаимодействие, начиная от простых граждан и заканчивая региональными административными и хозяйственными субъектами, было полностью подчинено политическому Центру. Данная ситуация, на наш взгляд, была производной от общей советской мобилизационной модели государственно-политического и социально-экономического развития, в которой любые элементы территориально-политической организации общества, местного самоуправления рассматривались исключительно как элементы управления, а не как самостоятельные субъекты общественного развития. Хозяйственные единицы были не более, чем частями единого, функционировавшего по государственному плану механизма, интересы приграничных регионов не могли быть нетождественными общегосударственным интересам. Исходя из этого, можно сказать, что высокая степень контактности советско-монгольской границы поддерживалась исключительно государственными структурами двух стран, межграничное взаимодействие было лишь механическим продолжением межгосударственного уровня связей.
