Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эволюция взглядов Х.-Г. Гадамера на язык -25
Глава 2. Проблема универсальности языкового измерения - 38
1. Постановка проблемы: вопрос связи языка и мышления - 38
2. Критика инструменталистской концепции языка - 52
3. Выявление универсальной структуры языка - 60
Глава 3. Язык как трансцендентальный медиум - 70
1. Экспликация медиального характера языка в экзистенциальной аналитике Dasein - 70
2. Язык, истина и понимание в «Истине и методе» - 84 -
3. Универсализм и трансцендентализм в решении проблемы медиальности языка - 100
Глава 4. Проблема детрансцендентализации языка - 119
1. Две трансформации философии языка Х.-Г. Гадамера -119
2. Дискуссии вокруг гадамеровской философии языка - 126
3. Проблема границ языкового измерения - 148
4. Слух, чтение и литература как феноменальное основание поздней философии языка Х.-Г. Гадамера - 156
Заключение - 173 -
Литература - 183 -
- Критика инструменталистской концепции языка
- Язык, истина и понимание в «Истине и методе»
- Дискуссии вокруг гадамеровской философии языка
- Слух, чтение и литература как феноменальное основание поздней философии языка Х.-Г. Гадамера
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Современная философия немыслима без такого важного направления, как феноменологическая герменевтика, одним из основателей которой является Х.-Г. Гадамер (1900 - 2002). Именно работы Гадамера, прежде всего, его фундаментальный труд «Истина и метод» , впервые вышедший в 1960-м году, вызвали шквал дискуссий, одним из центральных вопросов которых стала проблема языка. Эти дискуссии между представителями большинства направлений современной философии сыграли решающую роль в формировании актуального философского ландшафта в странах континентальной Европы.
Англо-саксонская философия языка также подверглась влиянию гадамеровской концепции. Однако основные работы, посвященные Гадам еру, в Англии и США были изданы не в 1960-70-е гг., как в Европе, а десятилетием позже - в 1980-90-е гг. И если до середины 80-х гг. происходил, в основном, перевод корпуса работ Гадамера на английский язык, то, начиная с конца 80-х, делаются попытки совмещения феноменолого-герменевтического и аналитического подходов к языку . Историко-философский анализ проблемы языка в работах Гадамера является ключом к пониманию данного процесса, происходящего в англо-саксонской философии.
Наконец, историко-философское исследование других идей самого Х.-Г. Гадамера видится невозможным без понимания места проблемы языка в его работах, что объясняется ролью, которую Гадамер отводил языку.
1 Gadamer, H.-G. Wahrheit und Methode Grundziige einer philosophischen Hermeneutik.
(Gesammelte Werke. Bd. 1). - Tubingen: J. С. В. Mohr (Paul Siebeck), 1990. - 495 s.
2 см., например, Ihde, D. Expanding Hermeneutics: Visualism in Science. - Evanston:
Northwestern University Press, 1998. - 217 p. Анализ данного процесса см.: Инишев, И. Н.
Медиалистская трактовка языка в философской герменевтике X. Липпса и Х.-Г. Гадамера
// Вопросы философии, 2009, №4. - М., 2009. - С. 168-171.
Таким образом, историко-философский анализ философии языка Х.-Г. Гадамера представляется в высшей степени актуальным как для прояснения ряда важных процессов, происходящих в современной философии, так и для исследования философии самого Х.-Г. Гадамера в целом.
Степень разработанности проблемы
Философия языка Х.-Г. Гадамера уже 40 лет является объектом пристального внимания многих исследователей. В последние годы она активно разрабатывается и в отечественной литературе .
Необходимо отметить ряд общих работ, выпущенных российскими исследователями, которые посвящены гадамеровской герменевтике и в которых упоминается философия языка. Можно выделить исследования Ю. Д. Артамоновой4, X. С. Гафарова5, М. А. Шестаковой6, В. С. Малахова7,
о п
Е. А. Косолаповой , А. Л. Фомина в которых определяется место герменевтики Гадамера в рамках современной философской ситуации либо анализируются отдельные её проблемы.
Иностранная литература, посвященная философии языка X.-Г. Гадамера, весьма обширна. Можно распределить её на несколько групп. Во-первых, это литература, посвященная творчеству Гадамера в целом, в
Инишев, И. Н. Чтение и дискурс: трансформации герменевтики. - Вильнюс: ЕГУ, 2007. -168 с; Борисов, Е. В.Основные черты постметафизической онтологии. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 2009. - 120 с; Инишев, И. Н. Медиалистская трактовка языка в философской герменевтике X. Липпса и Х.-Г. Гадамера // Вопросы философии. 2009, №4. -М., 2009.-С. 168-175.
Артамонова Ю. Д. Современная философская герменевтика: основные стратегии исследования и диалога с другими школами // Герменевтика в России. - Воронеж: «Издательство Воронежского университета», 2002. - С. 69-85.
Гафаров, X. С. Философская герменевтика Г.-Г. Гадамера (Становление и развитие). Дис. ... д-ра филос. наук: 09.00.03. - СПб.: 2003. - 345 с.
Шестакова М. А. Функции здравого смысла в герменевтике Гадамера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 4, 1999. - М., 1999. - С. 90-100.
Малахов В. С. Проблема традиции в философской герменевтике Г.-Г. Гадамера: Автореф. канд. дис. — М., 1986. - 34 с.
Косолапова Е. А. Проблема традиции и историчности в герменевтике Х.-Г. Гадамера: Автореф. канд. дис. —М., 1989. -28 с.
Фомин, А. Л. Философско-герменевтическая концептуализация времени. Дис. ... канд. филос. наук: 09.00.01. -М., 2009. - 179 с.
которой, однако, акцентируется внимание на философии языка. В первую очередь, следует назвать фундаментальную монографию Ж. Грондена и К. Плант о философии Гадамера, содержащую важные указания о роли в ней проблемы языка. Также необходимо отметить прочие работы
11 19 1 "3
Ж. Грондена . Далее, следует упомянуть работы Дж. Риссера , Н. Дейви и К. Хаммермайстера .
Вторую значительную группу составляет литература, посвященная собственно проблеме языка в творчестве Гадамера. В основном, это статьи таких известных феноменологов, как Г. Фигаль , Р. Палмер , Ж. Гронден .
1 Я
Кроме этого, необходимо выделить исследования Д. ди Чезаре и Д. Барбарика19.
Отдельную группу составляют компаративистские работы, сравнивающие герменевтику Гадамера со сходными концепциями. Одной из
первых таких работ стала монография Р. Палмера , на сегодняшний день
Grondin, J., Plant, К. The Philosophy of Gadamer. - Montreal: McGill-Queen's University Press, 2003.-180 p.
11 Grondin, J. Einfiihrung zu Gadamer. - Tubingen: Mohr Siebeck, 2000. - 262 s.; Grondin, J.
Einfiihrung in die philosophische Hermeneutik. - Darmstadt: Wissenschaftliche
Buchgesellschaft, 2001.- 204 s.
12 Risser, J. Hermeneutics and the Voice of the Other: Re-reading Gadamer's Philosophical
Hermeneutics. - Albany: SUNY press, 1997. - 278 p.
13 Davey, N. Unquiet understanding: Gadamer's philosophical hermeneutics. - Albany: SUNY
press, 2006.-291 p.
14 Hammermeister, K. Hans-Georg Gadamer. - Miinchen: Verlag С H. Beck, 2006. - 144 s.
15 см. Figal, G. The Doing of the Thing Itself: Gadamer's Hermeneutic Ontology of Language II
The Cambridge Companion to Gadamer. - Cambridge: Cambridge University Press, 2002. -
P. 36-51; Figal, G. Wahrheit und Methode als ontologischer Entwurf. Der universale Aspekt der
Hermeneutik II Gadamer, H.-G. Wahrheit und Methode. Herausgegeben von Giinter Figal. -
Berlin: Akademie Verlag GmbH, 2007. - S. 219-225.
16 Palmer R. Gadamer's recent work on language and philosophy: On "Zur Phanomenologie von
Ritual und Sprache" II Continental Philosophy Review. 2000. No. 33. - P. 381-393.
17 Grondin, J. The Hermeneutical Intelligence of Language II Sources of Hermeneutics. -
Albany: SUNY press, 1995. -P. 141-156.
18 Di Cesare, D. Das unendliche Gesprach. Sprache als Medium der hermeneutischen Erfahrung
II Gadamer, H.-G. Wahrheit und Methode. Herausgegeben von Giinter Figal. - Berlin: Akademie
Verlag GmbH, 2007. - S. 177-198.
19 Barbaric, D. Die Grenze zum Unsagbaren. Sprache als Horizont einer hermeneutischen
Ontologie II Gadamer, H.-G. Wahrheit und Methode. Herausgegeben von Giinter Figal. - Berlin:
Akademie Verlag GmbH, 2007. - S. 199-218.
20 Palmer, R. E. Hermeneutics: Interpretation Theory in Schleiermacher, Dilthey, Heidegger and
Gadamer. -Evanston: Northwestern University Press, 1969. - 193 p.
считающаяся классической. Важнейшим исследованием по рассматриваемой
теме является книга М. Куша , который выделяет две стратегии в феноменологической философии языка: Эдмунда Гуссерля, который, с его точки зрения, рассматривает язык как исчисление (по аналогии с языком формальной логики) и Мартина Хайдеггера, рассматривающего язык как «универсальный медиум». Концепцию Гадамера Куш ставит между ними,
отмечая, что в целом она всё же гораздо ближе к хайдеггеровской . Интересной для нас темой является сравнение взглядов Гадамера и Витгенштейна, ведь проблема языка является основной темой их исследований. За последние годы вышло сразу две монографии на эту тему -
9"3 94
П. Хорна и К. Лавна - где проблеме языка у Гадамера посвящено по главе.
Объект исследования
Объектом исследования в данной диссертационной работе является феноменологическая герменевтика Ханса-Георга Гадамера, а также вся немецкая феноменолого-герменевтическая традиция.
Предмет исследования
Предметом данного исследования является проблема языка, раскрывающаяся как в основной работе Х.-Г. Гадамера - «Истине и методе», так и в других, более поздних сочинениях.
Цель исследования
Целью исследования является рассмотрение генезиса и развития концепции языка Х.-Г. Гадамера, её основных теоретических и практических положений, а также её влияния на современную философскую ситуацию.
21 Kusch, М. Language as Calculus vs. Language as Universal Medium: A Study in Husserl,
Heidegger and Gadamer. - Dordrecht, Boston, London: Kluwer Academic Publishers, 1989. -
362 p.
22 Kusch M. Language as Calculus vs. Language as Universal Medium. - P. 246.
23 Horn, P. R. Gadamer and Wittgenstein on the unity of language: reality and discourse without
metaphysics. - Aldershot, Burlington: Ashgate Publishing, Ltd., 2005. - 139 p.
24 Lawn, С Wittgenstein and Gadamer: towards a post-analytic philosophy of language. -
London, N.-Y.: Continuum, 2004. - 161 p.
Задачи исследования
Для реализации поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:
Проследить эволюцию взглядов Х.-Г. Гадамера на язык;
Выявить концептуальные и историко-философские предпосылки проблем, разрабатываемых Х.-Г. Гадамером в рамках его философии языка;
Проанализировать критику Гадамером инструментальной концепции языка;
Рассмотреть историко-философские основания выделения универсальной структуры языка;
Рассмотреть выделение медиальной структуры языка в трансцендентальной аналитике Dasein М. Хайдеггера;
Проанализировать место концепции языка в структуре гадамеровской философии;
Проследить медиально-трансцендентальную структуру языка, выявляемую Х.-Г. Гадамером;
Проследить трансформацию философии языка Х.-Г. Гадамера после выхода «Истины и метода»;
Проанализировать дискуссии, в которые вступал Х.-Г. Гадамер после выхода «Истины и метода» с представителями других философских течений;
Проанализировать проблему определения границ языковой сферы в поздних работах Х.-Г. Гадамера;
Проследить трансформацию феноменального основания философии языка Х.-Г. Гадамера.
Методологическая основа исследования
При решении указанных задач использовалась следующая теоретико-методологическая база. В качестве теоретико-методологического основания исследования выступает феноменолого-герменевтический подход,
разработанный М. Хайдеггером, в версии Х.-Г. Гадамера. Необходимость использования этого подхода возникает при анализе специфики предмета данного исследования. Анализ герменевтики Гадамера показывает невозможность разделения концептуального и методологического пластов, рассмотрения предмета исследования (в данном случае, языка) в отрыве от конкретных форм и методов, в которых этот предмет раскрывается в исследуемом материале.
Важную методологическую роль в диссертационном исследовании также играет компаративистский подход, позволяющий анализировать идеи Гадамера в более широком концептуальном окружении.
Необходимым видится и использование аналитической методологии для выяснения логических связей в рассматриваемых концепциях, прослеживания непротиворечивости их отдельных положений в рамках исследуемого целого - философской концепции языка.
Кроме данных подходов, в диссертационном исследовании используется также метод реконструкции, исторический и этимологический подходы. Последний из них играет особую роль, т.к. в рамках рассматриваемого материала проблема «истории понятий» является одним из ключевых экспликационно-методологических принципов .
Научная новизна исследования
Научная новизна данного исследования состоит в первой в рамках отечественной философской литературы попытке дать целостную историко-философскую картину концепции языка Х.-Г. Гадамера. Данная задача подчеркивает особую актуальность настоящей работы, ведь в последнее время мы видим нарастание интереса к проблеме языка в целом и к её феноменолого-герменевтическому варианту решения в частности.
Стоит отметить, что и среди работ зарубежных авторов отсутствуют полномасштабные монографические исследования, посвященные данной
Гадамер, Г.-Г. История понятий как философия // Актуальность прекрасного. - М.: Искусство, 1991. - С. 41.
проблеме. Это подчеркивает новизну данной работы не только в отечественном, но и в международном философском контексте. Положения, выносимые на защиту:
Адекватная реконструкция концепции языка Х.-Г. Гадамера возможна только при условии рассмотрения всего корпуса его работ. Соблюдение этого условия позволит добиться не только историко-философской полноты и адекватности исследования, но и герменевтического соответствия отдельных выводов исследования целому рассматриваемой концепции.
Концепция языка Х.-Г. Гадамера тесно связана с его герменевтикой в целом и с понятиями истины и понимания в частности. Начиная с утверждения о том, что «бытие, которое может быть понято, есть
26 г
язык» и заканчивая поздним анализом проблемы границ языка, основным содержанием которого является приравнивание языкового
горизонта к горизонту всей человеческой жизни , Гадамер рассматривает язык как универсальную среду, в которой через понимание реализуется истина.
3. Концепция языкового универсализма Гадамера носит характер
преемственности по отношению к немецкой лингво-философской,
а также феноменолого-герменевтической традиции.
Сравнительный анализ концепций языка Х.-Г. Гадамера,
В. фон Гумбольдта и М. Хайдеггера позволяет нам говорить о
глубокой укорененности концепции Гадамера в соответствующей
лингво-философской традиции, что полностью соответствует
принципам его феноменологической герменевтики.
26 Gadamer, H.-G. Gesammelte Werke. Bd. 1. Wahrheit und Methode. Grundziige einer
philosophischen Hermeneutik. - Tubingen: J. С. B. Mohr (Paul Siebeck), 1990. - S. 478.
(Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. - М.: Прогресс,
1988.-С. 548).
27 Gadamer H.-G. Zur Phanomenologie von Ritual und Sprache II Gesammelte Werke. Band 8:
Asthetik und Poetik I: Kunst als Aussage. - Tubingen: J. С. В. Mohr (Paul Siebeck), 1993. - S.
408.
Концепция языка Х.-Г. Гадамера может быть названа медиально-трансцендентальной. Язык концептуализируется Х.-Г. Гадамером в качестве условия возможности любого опыта, а также в качестве универсального посредника между человеком и миром.
Результатом трансформации философии языка Х.-Г Гадамера после выхода «Истины и метода» является ее детрансцендентализация. Детрансцендентализация гадамеровской философии языка заключается в переходе от метатеоретической (медиально-трансцендентальной) постановки вопроса о языке к разработке конкретных феноменов, в которых язык воплощается наиболее непосредственным образом в обыденной жизни. К таким феноменам могут быть отнесены чтение, слух и литература.
В рамках своей поздней философии Х.-Г Гадамер решает проблему непосредственного выделения языкового измерения. Так как отказ от трансцендентальной постановки вопроса не позволяет сформулировать тезис об универсальности языковой сферы удовлетворительным образом, Гадамер сохраняет понимание языка в качестве условия возможности опыта, однако ограничивает область такого опыта и выявляет феномены, в которых язык соприкасается с неязыковым.
Философия языка, развиваемая Х.-Г Гадамером в поздних работах, открывает возможности для герменевтических исследований новых видов коммуникации. Перспективы для исследования различных видов коммуникации, которые открывает поздняя философия языка Х.-Г. Гадамера, до сих пор остаются неисследованными. Однако разработка данной проблемы могла бы привести к важным философским результатам.
Теоретическое и практическое значение диссертации Теоретическое значение диссертации состоит в разработке слабо изученной в рамках отечественной философской литературы проблемы -философии языка Х.-Г. Гадамера. При анализе проблемы используется
феноменолого-герменевтическая методология, пригодная для исследования большого количества тем, связанных с анализом коммуникации, историко-философских проблем, проблем образования, а также с проблемами построения феноменолого-герменевтических онтологии.
Практическое значение диссертации заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы для чтения курсов как по истории современной западной философии, так и по континентальной философии языка. Кроме этого, ряд положений данного исследования может быть использован для подготовки курсов по методологии гуманитарных наук, в частности, истории, а также для спецкурсов, посвященных немецкой феноменологии и философии Х.-Г. Гадамера.
Апробация диссертации
Результаты диссертационного исследования были представлены на следующих научных конференциях:
Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2008, 2009, 2010, 2011 гг.);
IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005);
V Российский философский конгресс «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009);
Международная конференция по исследованиям трудов Поля Рикёра «Новые перспективы герменевтики в социальных науках и практической философии» (Москва, 2011);
Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное» (Новгород, 2008, 2009 гг.);
Всероссийская научная школа для молодежи «Методологические принципы феноменологической философии и философской герменевтики» (Санкт-Петербург, 2009).
Тезисы выступлений опубликованы в сборниках материалов указанных конференций.
Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова и рекомендована к защите.
Структура диссертации
Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.
Критика инструменталистской концепции языка
Концепция, согласно которой язык является средством для каких-либо целей, в философской традиции получила название инструментализма. Суть инструменталистского подхода к языку верно формулирует Аристотель: «Итак, то, что в звукосочетаниях, - это знаки представлений в душе, а письмена - знаки того, что в звукосочетаниях. Подобно тому как письмена не одни и те же у всех [людей], так и звукосочетания не одни и те же. Однако представления в душе, непосредственные знаки которых суть то, что в звукосочетаниях, у всех [людей] одни и те же, точно так же одни и те же и предметы, подобия которых суть представления»124. Здесь язык является средством для передачи представлений, содержащихся в душе, одинаковых у всех людей. Передавать эти представления можно при помощи разных языков - как это часто бывает со средствами, выбор одного из многих для достижения одной цели если и изменяет результат, то незначительно. Данный подход предполагает в качестве философского следствия регионализацию языка. Регионализация состоит в том, что язык рассматривается в качестве одного из регионов (областей или классов) сущего - наравне с другими областями. Например, есть область деревьев, область автомобилей, область лопат - а есть область языков — которая устроена аналогично упомянутым областям. И если при помощи лопаты мы можем выкопать яму, то при помощи языка - высказать мысль. Мы можем взять совковую лопату или штыковую - так же мы можем высказать мысль по-русски или, к примеру, по-китайски. Вторым следствием регионализации является объективация регионализируемого сущего. К области сущего наше сознание может отнестись как бы со стороны. Мы можем осмотреть автомобиль со стороны, почистить его, поехать на нем. В рамках инструментализма предполагается, что с языком (будь он регионом сущего) можно обращаться подобным образом.
Идея регионализации противоречит, как нетрудно заметить, принципу универсализма языка. В случае если язык является универсальным медиумом, к нему невозможно ни отнестись со стороны (т.к. это отнесение всегда уже произойдет в языке), ни воспользоваться им по примеру лопаты: ямы, выкопанные двумя разными лопатами, будут достаточно похожи, а будут ли похожи мысли, подуманные на разных языках? Рассматриваемая нами традиция дает отрицательный ответ на этот вопрос. Инструменталистская концепция языка является основным объектом критических выпадов Х.-Г. Гадамера в «Истине и методе» и сопутствующих работах. Гадамер отмечает, что «язык - это не средство, при помощи которого сознание сообщается с миром. Язык — это вообще не инструмент, не орудие» . Для Гадамера этот тезис имеет особое значение, т.к. его учитель, Э. Гуссерль, как раз придерживался инструменталистских позиций. Поэтому для анализа инструментализма в нашей работе мы выберем именно концепцию Э. Гуссерля — с одной стороны, как репрезентативную в этом отношении, а с другой, - имеющей особое влияние на Х.-Г. Гадамера: когда Гадамер критикует инструментализм он, как правило, вспоминает именно Гуссерля. Нельзя сказать, что проблема языка находилась среди основных научных интересов Э. Гуссерля .
Скорее, она интересовала его как часть теории значения - в той мере, в которой язык способен эти значения эксплицировать явным образом. Интересовал Гуссерля и вопрос о построении «идеального» языка для выражения результатов феноменологических исследований. Однако, что его не интересовало - это особенности функционирования конкретных языков, а также влияния их на мышление. От этих моментов (как «психологических») требовалось отказаться при осуществлении редукции к чистым данным сознания. В целом такая позиция противоречит традиции, рассматриваемой в нашем исследовании, и следует согласиться с замечанием И. Михайлова: «То, что Гуссерль говорит иногда о важности языка для философии, не должно вводить нас в заблуждение: язык интересует его лишь в роли инструмента познания» . Однако для того чтобы представить исходный пункт, от которого фактически отталкивался Гадамер (а также и Хайдеггер), когда он начинали разрабатывать соответствующую проблематику (т.е. в 20-х гг. XX века), нам потребуется более развернутая характеристика того, как понимал язык их учитель, Эдмунд Гуссерль. Во введении ко П-му тому «Логических исследований» (1901 г.) Гуссерль предлагает «начать рассмотрение логики с рассмотрения языка»129. И это неслучайно — ведь именно в рамках языка существуют и сами значения, и их носители. Однако для целей логики естественный язык с его многозначностью и метафоричностью не подходит. Чистая логика требует «чистого» языка: «Эта чистота требует отказа от любого искажающего вмешательства высказываний, вырастающих из наивного восприятия или обсуждения предметностей, которые были положены как существующие в актах, подлежащих феноменологической трактовке» . Всё «психологическое», искажающее логическую структуру высказывания требует исключения в рамках процедуры «эпохе» - как относящееся к «естественной установке». Чистые данные сознания должны выражаться в не менее логически «чистых» высказываниях: «...важной в логическом отношении задачей будет приведение к аналитической ясности отношения ill выражения и значения» .
Следовательно, задачей будет построение такого языка, в котором бы очищенные данные сознания нашли бы свое выражение. К этой проблеме Гуссерль подходит в конце IV-ro исследования. В IV Логическом исследовании, которое называется «Различение самостоятельных и несамостоятельных значений и идея чистой грамматики», Гуссерль формулирует оригинальную теорию значения, однако, в конце концов подходит к вопросу о языке. Теория языка Гуссерля прямо следует из его теории значения: «...внутри чистой логики отделяется чистое учение о формах значений как некоторая рассматриваемая в себе первая и основополагающая сфера. Рассматриваемая с точки зрения грамматики, она дает просто идеальный каркас, который различным образом наполняется эмпирическим материалом и облачается в иные одеяния каждым фактическим языком, который следует частью общечеловеческим, частью случайно изменяющимся эмпирическим мотивам» . Любой исторический язык, с точки зрения Гуссерля, покоится на идеальном каркасе, который связан с «чистыми значениями». Поэтому, «теоретическое изучение [языка] должно составлять одно из оснований предельного научного прояснения
Язык, истина и понимание в «Истине и методе»
Проблема связи языка, истины и понимания непосредственным образом ставится в хайдеггеровской экзистенциальной аналитике Dasein. Результатом того, что понимание и язык были концептуализированы в качестве экзистенциалов, стала, во-первых, тесная связь языка и понимания с проблемой экзистенции Dasein и его фундаментальной конечности, и, во-вторых, связь языка и понимания с онтологической экспликацией истины. Для Гадамера подобная постановка вопроса также является актуальной, а оба момента связи языка с пониманием, выделенные Хайдеггером, подробно им исследуются. Постановка вопроса о связи языка, понимания и истины стала, таким образом, одним из исходных пунктов для анализа собственно языкового измерения, подчеркивающая преемственность гадамеровской философии языка по отношению к вопросам, поднятым в «Бытии и времени». Данная проблема играет особую роль для всего творчества X,-Г. Гадамера. Однако, вопрос о том, какая из проблем - языка или истины бытия - является центральной для его творчества - является дискуссионным. Гюнтер Фигаль, один из наиболее известных немецкоязычных интерпретаторов творчества Х.-Г. Гадамера, считает, что самой важной темой как во всем творчестве Гадамера, так и в его фундаментальном труде -«Истине и методе» - является раскрытие проблемы языка и языкового характера остальных исследуемых феноменов: понимания, общения, традиции и др.196 Основным аргументом Фигаля является то, что рассмотрение всех феноменов, которые мы перечислили, упирается в их лингвистический характер, т.е. в сущностную связь с языком: «Все эти концепты, центральные для гадамеровскои герменевтики, указывают на формы языка, которые могут быть удовлетворительно разъяснены лишь при условии обращения к их лингвистическому основанию»197. Таким образом, проблема языка, с точки зрения Фигаля, имеет приоритетный характер как методологически, так и онтологически. Несколько иной является точка зрения Роберта Достала, который считает, что «ведущим концептом всего проекта [гадамеровскои 1QR герменевтики] является, безусловно, Истина» . Обоснование этого тезиса таково: слово «истина» фигурирует и в названии, и в содержании как всех трех частей «Истины и метода», так и самого произведения в целом, являясь сквозной темой работы. Из этого Достал делает вывод о том, что, по сути цели
Гадамера и Хайдеггера применительно к разработке онтологической проблематики совпадают: их задачей является предоставление истине (бытия) возможности проявиться199. Особую роль понятия истины в «Истине и методе» отмечает и П. Любке200, подчеркивая внимание к истине как подлинно философскую задачу гадамеровскои герменевтики. Сложность здесь состоит, прежде всего, в специфике дискурса самого Гадамера, который не дает ответы на подобные вопросы, тем более что понятия языка и истины тесно связаны (с точки зрения Гадамера, истина (бытия) может явиться только в языке - в этом смысл фразы «Бытие, которое может быть понято, есть язык» ). И даже более этого - сложно отрицать, что основная задача Гадамера - прежде всего, разработка онтологии, а не «философии языка» (в регионалистском смысле). С другой стороны, именно разработка проблемы языка, а также способ, которым она была осуществлена, до сих пор привлекают к себе внимание исследователей. В некотором смысле, для Гадамера «истина» и «язык» равнообъемные понятия, а возможность пользоваться языком выступает единственным условием открытости истине. Так что, скорее всего, главная тема произведения может быть определена как «явление истины в языке». Концепция истины, таким образом, выступает одним из оснований герменевтики Гадамера. В отличие от Хайдеггера периода фундаментальной онтологии, который укореняет понимание и язык в экзистенциальной аналитике Dasein, в результате чего этим феноменам придается несколько субъективистская окраска, Гадамер видит единственную возможность несубъективистской разработки проблемы понимания, рассматривая его в качестве процесса движения истины. Х.-Г. Гадамер приступает к раскрытию проблемы истины через анализ бытия произведения искусства. С точки зрения Гадамера, современное понятие искусства сформировалось под влиянием субъективистской эстетики Нового времени, утверждающей искусство в качестве выражения «внутренних» переживаний субъекта . Опыт искусства в этом случае становится индивидуальным эстетическим наслаждением - переживанием, лишенным какой-либо объективной значимости.
Однако Гадамер видит в этом проблему: «Верно ли то, что опыт искусства не несет никакого знания? Не несет ли опыт искусства притязания на истину, которая, действительно, хотя и отличается от истины науки, но не ниже её по значимости? И не является ли задачей эстетики обоснование того факта, что опыт искусства — это способ познания особого типа?» . Таким образом, Гадамер, как и Хайдеггер ранее, в работе «Исток художественного творения», видит проблему в том, что искусство рассматривается только как средство для получения эстетического удовольствия. Подобный подход скрывает воздействие произведения искусства, которое дает возможность увидеть вещь в её осмысленности и целостности, т.е. получить под его влиянием тот опыт понимания, рассмотрение которого феноменология ставит себе в качестве задачи. Но в противном случае можно сказать, что искусство само по себе открывает некую истину вещи, причем делает это универсальным образом. Для обоснования объективной значимости опыта искусства Гадамер использует концепцию игры (Spiel). Как верно замечает Е. Борисов, «игра для Гадамера - не частный случай человеческого поведения, но универсальный онтологический феномен, т.е. Гадамер рассматривает игру как феномен, позволяющий наиболее отчетливо представить онтологическую автономию (и даже первичность) смысла по отношению к субъекту, объекту и интерсубъективности»204. Игра, выступая в качестве онтологического феномена, демонстрирует объективную значимость опыта искусства - в противовес субъективистской эстетике. Так как опыт искусства является основополагающим для гадамеровской философии, игра становится универсальной моделью понимания в герменевтике.
Дискуссии вокруг гадамеровской философии языка
Обсуждение философии языка Х.-Г. Гадамера в 1960-80 гг. явилось важным философским событием в Европе. Дискуссии с представителями различных философских направлений, в которых принимал участие X.-Г. Гадамер, имели большое значение для трансформации всей гадамеровской философии в целом и для детрансцендентализации его философии языка. Наибольшее значение для трансформации гадамеровской философии языка имели три дискуссии - с Э. Бетти, представлявшим традиционную, неонтологическую герменевтику; с Ю. Хабермасом, представлявшим направление «критики идеологии» (Ideologiekritik) и с Ж. Деррида, представлявшим французский постструктурализм296. В этих дискуссиях были затронуты проблемы не только гадамеровской философии языка, но и всей его герменевтики. Однако так как философия языка является центром гадамеровской герменевтики (что было осознано критиками не сразу), важно рассмотреть замечания не только относительно непосредственно эксплицитной лингво-философской концепции, но и других составляющих всей гадамеровской герменевтики. Эмилио Бетти стал одним из первых критиков Х.-Г. Гадамера. Его статья «Герменевтика как общая методология наук о духе» вышла через два года после появления «Истины и метода». Основным объектом для критики Э. Бетти, по справедливому замечанию Е. Борисова, стал отказ Гадамера от «объективистского самосознания наук о духе» , следствием чего, с точки зрения Бетти, явилась невозможность формулировки надежного критерия правильности понимания299. Однако, критикуя «субъективизм» гадамеровской герменевтики,
Бетти основывается, главным образом, на второй части «Истины и метода»300, забывая при этом о части третьей («Онтологический поворот герменевтики на путеводной нити языка»), которая носит основополагающий характер для выявления антисубъективистской позиции Х.-Г. Гадамера. С точки зрения Э. Бетти, правильная интерпретация должна следовать четырем канонам, первые два из которых относятся к интерпретандуму (объекту интерпретации), а вторые - к интерпретанту: 1) «канон герменевтической автономии объекта», который требует понимать «смыслосодержащие формы сообразно их собственным закономерностям, в соответствии с их особыми законами функционирования» , а главное - вне зависимости от каких-либо не присущих объекту интерпретации целей; 2) «канон смысловой связности», который требует соотнесения целого объекта интерпретации с его частями и наоборот302; 3) «канон актуальности понимания», требующий от интерпретатора встраивания интерпретируемого объекта в «собственную жизненную актуальность» для того, чтобы «повторно реконструировать объект изнутри» ; 4) «канон герменевтического смыслового соответствия», который заключается в «преодолении собственных предрассудков и воззрений, могущих повредить непредвзятости понимания» , а также необходимости определенного «сопереживания» тексту и принятия целей и смыслов объекта интерпретации в качестве своих собственных . Таким образом, Бетти систематизирует методологию герменевтической работы, что должно помогать достижению правильной интерпретации. Для Э. Бетти, следовательно, неприемлемыми являются, с одной стороны, антиметодологизм и антиобъективизм гадамеровской герменевтики306, и, с другой, внимание Гадамера к понятию «предрассудка», изменение которого, согласно Бетти, является одним из основных критериев успешности понимания у Гадамера307.
В совокупности этих обстоятельств Бетти видит апологию субъективизма, отрицающего возможность получение объективно значимых интерпретаций: «Очевидная слабость предложенного Гадамером герменевтического метода видится мне в том, что он, хоть и делает возможным взаимопонимание между текстом и читателем ... однако ни в коей мере не гарантирует правильность понимания, ибо для этого необходимо, чтобы искомое понимание было полностью адекватно основному смыслу текста как объективации духа ... речь идет у Гадамера, собственно только о внутренней когерентности и связности искомого понимания...» Таким образом, Бетти рассматривает герменевтику Гадамера как методологию, не способную гарантировать объективность и правильность интерпретаций. Необходимо отметить, что теория интерпретации, предложенная Э. Бетти, сама по себе вызывает ряд вопросов. Например, Бетти не показывает, каким образом надо выполнять его каноны интерпретации — а без этих сведений их методологическая ценность сводится к декларированию неких «нормативов» понимания, и не более того. Далее, непонятно, каким образом можно совместить каноны герменевтической автономии объекта (1) и актуальности понимания (3) - первый требует строгой независимости объекта интерпретации от сознания интерпретатора, тогда как последний — инверсии (по сути реконструкции) объекта интерпретации в этом сознании. Помимо того, что методологическая герменевтика Э. Бетти содержит эти противоречия, вызывает сомнения и правомерность критики Гадамера по предложенным основаниям. Во-первых, как справедливо отмечает Х.-Г. Гадамер, его герменевтика не является методологией в используемом Бетти смысле этого слова309. Гадамер рассматривает свою герменевтику как философию, а значит её вопрос принципиально неметодологичен: она рассматривает не как происходит понимание, а что такое есть понимание само по себе. Методологическая и философская рефлексия протекают для Гадамера на разных уровнях, которые он соотносит как «классическую» и «философскую» герменевтику . Таким образом, упреки Бетти в недостатке методологизма, в не-научном характере герменевтики Гадамера, а также в том, что он слишком подробно раскрывает структуру пред-понимания необоснованны, т.к. сам по себе философский проект феноменологической герменевтики ставит перед собой другие цели.
Слух, чтение и литература как феноменальное основание поздней философии языка Х.-Г. Гадамера
Детрансцендентализация гадамеровской философии языка выразилась, прежде всего, в изменении ее феноменальной базы - если до её трансформации, прежде всего в «Истине и методе», Гадамер использовал трансценденталистские приемы и обращался к опыту гуманитарных наук, то после неё основой его философии языка стали феномены, в которых язык раскрывается непосредственно: слух, чтение, литература, поэзия. Герменевтический анализ данных феноменов имел своей задачей достижение подлинной перформативности философии языка - препятствием чему был остаточный методологизм и трансцендентализм «Истины и метода». Критические замечания, полученные Гадамером в результате обсуждения его основной работы, также подтолкнули его к поиску феноменов, в которых язык представал бы самим собой наиболее очевидным образом, несмотря на неизбежные дискурсивные искажения. Разработка указанных феноменов вывела гадамеровскую философию языка в новое поле коммуникативных и герменевтических исследований, потенциал которых самим Гадамером не был, как кажется, до конца осознан. В разработке перформативных сбывающихся лингво-коммуникативных феноменов видится одна из серьезнейших возможностей развития гадамеровской философии языка, а также её актуальность для различных исследований сейчас и в будущем. Слух (слушание) стал одним из первых феноменов, на основе которых Гадамер демонстрирует перформативное действие языка. В третьей части «Истины и метода» слух выступает в качестве одного из важнейших лингво-герменевтических феноменов. Он, с точки зрения Гадамера, обладает примечательной чертой - способностью достигать человека, даже если он этого не хочет. В этом состоит принципиальное отличие слуха от зрения — чтобы не видеть, достаточно закрыть глаза или отвернуться, тогда как не слышать, особенно в ситуации, когда речь обращена к собеседнику напрямую, — практически невозможно. Гадамер упоминает Аристотеля, который указывал на слушание как единственную способность, обеспечивающую непосредственный доступ к Логосу . Таким образом, именно посредством слушания человек имеет доступ к разнообразным герменевтическим феноменам, следствием чего является реализация понимания.
Медиальная функция языка реализуется также посредством слуха, выступающего основной способностью, обеспечивающей существование языка. Необходимо отметить, что в слухе как герменевтическом феномене язык реализуется, во-первых, наглядно, и, во-вторых, непосредственно. Следовательно, слух является для Гадамера одним из первых феноменов, решающих задачу по фундированию его медиально-перформативной философии языка. Одновременно в этом феномене видится возможность для последующей детрансцендентализации философии языка Х.-Г. Гадамера, т.к. слух является конкретным, «материальным» феноменом, обладающим перформативно-герменевтической значимостью.
В «Истине и методе» слух был одним из феноменов, на основе которых раскрывалась гадамеровская философия языка. Остальные феномены большей частью относились к понятию «традиции» и «сознания, подверженного действию истории». В поздних работах место этих феноменов занимают, прежде всего, феномены чтения, литературы и поэзии, так как, с точки зрения Гадамера, именно в них язык реализуется наиболее 177 непосредственным образом . Парадигмальным феноменом для поздней философии языка Гадамера становится чтение, в котором слух и голос соприкасаются с материей знака и текста. Гадамер отмечает, что принадлежность слуха к языку очевидна, тогда как чтения — требует некоторого исследования . Необходимо найти, что связывает вместе эти феномены и определяет их отношение к языку. С точки зрения Гадамера, все они обладают общей «идеальностью», присущей как 379 тт звукам языка, так и его знакам .
Данная идеальность, составляя основу этих феноменов, одновременно принадлежит и существу языка . Уточняя концепцию «идеальности» текста, Гадамер указывает, что значение создается тої мотивами, образами и звуками, а не буквами, словами, предложениями , то есть «идеальная», а не грамматическая, структура текста принимает основное участие в смыслообразовании. Вторым аспектом, связывающим слух и чтение, является феномен понимания, присущий им обоим: как пишет Гадамер, «смысл не только -зол читают, но и слышат» . И слушание, и чтение требуют понимания - в противном случае, передаваемый ими смысл также рискует быть непонятым383. Связь чтения, слуха и понимания для Гадамера раскрывается в перспективе исторической связи этих понятий. Необходимо заметить, что с возрастанием количества прочитываемой информации связь чтения и понимания становится менее очевидной. Это, однако, не мешает Гадамеру в понимаемости читаемого видеть сущностный момент всякого чтения, который связывает его отношением принадлежности с сущностью языка. Третьим аспектом, указывающим на связь чтения и слуха -, а следовательно, и чтения с целым языка - является история появления и развития чтения. Как утверждает Гадамер, изначально чтение предполагалось только вслух384: на это указывает и то, как человек учится читать - дети сначала читают вслух; об этом говорит и то, что раньше текст предполагался к прочтению перед аудиторией. Следовательно, текст с точки зрения Гадамера - это не записанный шифр, нуждающийся в декодировании. Сам процесс чтения в сущности своей является не «считыванием» знаков, а 385 исполнением текста - по аналогии с исполнением музыкального Зои т «-» произведения . В таком случае смысл, проявляющийся в чтении, принадлежит не значениям, к которым отсылают знаки, а структуре прочтения-исполнения-слушания текста.
Данное герменевтическое определение чтения значительно отличается от распространенного понимания чтения в качестве считывания знаков (по аналогии, например, с OCR-программой387, которая «считывает» или распознает графическую информацию, переводя ее в текстовый вид). Понятие чтения у Гадамера ближе к исполнению музыкального или драматического произведения: «Но в музыке в точности может быть показано, что интерпретация не является всего лишь правильной игрой по нотам. В точности так же, когда текст читается только репродуктивным образом, это нельзя назвать подлинным чтением - а только лишь вербализацией написанного» . Итак, Гадамер указывает на три принципиальных момента в структуре герменевтического чтения: оно является не считыванием или воспроизведением, а исполнением - по аналогии с исполнением произведения искусства. Тема исполнения применительно к проблемам эстетики затрагивается Гадамером уже в 1-ой части «Истины и метода» . В поздних работах Гадамер рассматривает исполнение как феномен, принадлежащий к существу языка наряду с его диалогичностью и медиальностью. В чтении исполнение находит свое непосредственное выражение, связывающее письмо, слух и язык наиболее очевидным образом. Характер исполнения и событийности, являющийся, с точки зрения Гадамера, сущностью искусства , принадлежит также и к чтению, целью которого является понимающая интерпретация, которую следует рассматривать, опять же, как исполнение музыкального произведения, а не как считывание знаков. Таким образом, чтение делает смысл слышимым посредством структуры исполнения (Vollzug). В качестве феномена чтение вплетено в мир и носит предельно конкретный характер, занимая важное место в том числе и в повседневной жизни человека. Это еще раз доказывает, что Детрансцендентализация гадамеровскои герменевтики шла по пути анализа подобного рода феноменов. Важнейшим моментом детрансцендентализации гадамеровскои философии языка является также и то, что в феноменах чтения и слуха являет себя язык. Герменевтическое (неизбежно — дискурсивное) описание этих феноменов одновременно являет собой описание языка. Поэтому все структуры, которые проявляют себя, например, в чтении, могут быть отнесены также и к языку в целом. Подобная наглядность поздней философии языка Х.-Г. Гадамера поэтому не должна вводить в заблуждение: анализируя феномены слуха, чтения, а также литературы, поэзии и риторики, Гадамер решает тем самым и глобальную лингво-философскую задачу. Таким образом, философия языка позднего
