Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Философско-мировоззрснческие истоки метафизической психологии духовно-академического теизма XIX в. на русской почве 13-61
1. Предметная детерминация 13-17
2. Социоисторическая детерминация 17-20
3. Детерминация по традиции (в связях и отношениях отечественной ортодоксально-философской традиции и метафизической психологии XIX в. к античной философии, к философии средневековья, к философии нового времени) 21-61
Глава II. Отечественная метафизическая психология в системе ортодоксально-философских построений 62-102
1. Специфика душевной жизни человека 62-74
2. Обоснование субстанциальности и духовности души в русской теистической метафизике XIX в 74-85
3. Метафизическое учение о «сердце» 85-96
4. Теоретические доказательства бессмертия души 96-102
Глава III. Основы метафизической психологии в философских трудах представителей духовных академий России XIX в 103-146
1. Санкт-Петербургская философско-ортодоксальная школа метафизической психологии 104-114
2. Московская школа духовно-академической метафизической психологии 114-126
3. Метафизическая психология в философских построениях преподавателей Киевской духовной академии 126-137
4. Казанская духовно-академическая философия метафизической психологии 137-146
Заключение 147-149
Библиография
- Предметная детерминация
- Социоисторическая детерминация
- Специфика душевной жизни человека
- Санкт-Петербургская философско-ортодоксальная школа метафизической психологии
Введение к работе
Современная литература по истории отечественной религиозной философии отличается многообразием тематики, персоналий и трактовок. В последние годы вышло особенно много замечательных исследований, посвященных различным аспектам отечественной духовной культуры XIX -нач. XX вв. Существенно больше стало появляться публикаций, в центре внимания которых - история русского духовно-академического философского теизма. Особое внимание отводится отдельным представителям теистической философии, профессорам духовных академий: В.Д.Кудрявцеву-Платонову, В.И.Несмелову, М.М.Тарееву, П.А.Флоренскому, П.И.Линицкому, арх. Никанору (Бровковичу) и др. Наряду с реконструкцией и интерпретацией их философских построений происходит осознание того вклада в развитие мировой интеллектуальной и духовной культуры, который был внесён каждым из этих учёных. Всё больше авторов приходит к выводу о том, что именно духовно-академическая философия являлась ведущей в реальной культурной ситуации России того времени. Этот очевидный факт был засвидетельствован в своё время многими выдающимися авторами из числа даже «светских» мыслителей - В.С.Соловьёвым, В.В.Розановым и др. Но в то же время ещё мало исследований, касающихся общетеоретических проблем развития теизма в нашей стране. Данная работа представляет собой попытку изложения одного из важнейших составных элементов отечественной теистической метафизики XIX - нач. XX вв. - православного метафизического учения о человеческой душе или метафизической психологии. Мы стремились осуществить системный анализ данного учения, показать его содержание в сочинениях отдельных представителей духовно-академической науки. Следует отметить, что такая задача поставлена в отечественной истории философии впервые, и успешное её решение возможно только при наличии большой источниковой базы. Мы попытались привлечь максимальное число текстов по истории духовно-академической философии в целом и православной метафизической психологии в частности.
Следует отметить, что степень разработанности данной проблематики явно недостаточна, особенно в последние десятилетия, если сравнивать с изучением других аспектов русской религиозной философии. Тем не менее, исследования, вскрывающие общие особенности и анализирующие отдельные направления метафизической психологии духовно-академического теизма XIX в., проводились ещё в дооктябрьский период. В частности, можно указать на работы М.Вержболовича [41], И.П.Четверикова [287], А.А.Никольского [165]. Например, интерес для описания истории метафизической психологии имеет большая статья М.Вержболовича «Обзор важнейших направлений русской психологии», в которой он последовательно рассматривает наиболее существенные исследования по метафизической психологии ряда православных авторов: В.А.Снегирёва, О.М.Новицкого, В.Н.Карпова и др.
Особенно необходимо указать кандидатские, магистерские и докторские диссертации, защищавшиеся в духовных академиях по проблематике метафизической психологии. В частности, можно выделить диссертационные исследования А.Середовича [226], А.Макаровского [145], Г.Преображенского [204] - в Санкт-Петербургской духовной академии, Н.Румянцева [211], К.Александрова [12], М.Созонова [245], П.Плешанова [190], В.Овсиевского [170], В.Таланкина [262], А.Тарелкина [264], В.Покровского [193], В.Абрамовича [6], А.Красовского [118], Н.Попова [199], А.Сосновского [253], В.Теологова [265], И.Кратирова [119], Н.Кратирова [120] - в Московской духовной академии, Г.Агишева [8], Ф.Дмитровского [82], П.Юнгерова [297], А.Серафимова [217], Н.Чулкова [293], Т.Соколова [251], А.Аронова [20], П.Колотинского [115], В.Альбицкого [14], А.Ледомского [132], Вен.Соловьёза [252], Н.Новинского [167], В.Алешковского [13], П.Азлецкого [9], Ф.Сунгурова [261], Г.Богоявленского [26], А.Соколова [247], Г.Хаксаева [279], И.Александрова [11] - в Казанской духовной академии.
В период с 20 - х по 80 - е гг. XX в. внимание к истории формирования школы метафизической психологии в России проявлялось в основном в сочинениях философов-эмигрантов, в частности, В.В.Зеньковского [93], Г.В.Флоровского [276], а также, начиная с 60-х гг., среди ряда преподавателей духовных академий - М.А.Старокадомского [255,256], Вл.Мустафина [155], иеродиакона Павла (Максименко) [179], Ф.Плахотника [189], Н.Мисюка [152], Р.Кревского [121], И.А.Гаврилова [55] и др.
В последнее десятилетие возродился интерес к духовно-академической философии в целом и к теистической метафизической психологии в частности среди «светских» авторов. Здесь можно указать на работы А.И.Абрамова [1-5], С.В.Пишуна [186,187], И.В.Цвык [282,283], И.И.Семаевой [216], С.В.Корнилова [117], С.С.Хоружего [280,281], Д.В.Леонидова [135] и др. Данные исследователи указывают, что вопрос теоретического обоснования бессмертия человеческой души интересовал не только представителей духовно-академического теизма, но и «светских» авторов - А.Н.Радищева, Л.Н.Толстого, П.А.Бакунина, В.С.Соловьёва, С.Н.Трубецкого. Одновременно всё больший интерес привлекает сама тема, заявленная в данной диссертации, -метафизическая судьба человеческой души. В частности, в последние годы вышло несколько интересных работ, посвященных теме бессмертия, сформировалось целое направление в истории философии, интересующееся данной проблемой,-т.н. «иммортологии».
Очень своевременной является работа известного специалиста по истории отечественной культуры из Екатеринбурга Б.В.Емельянова в соавторстве с пензенским философом О.С.Пугачёвым «Русская иммортология. Конец XIX -начало XX века. Историко-философские очерки», вышедшая в 2002 г. в издательстве Пензенской сельскохозяйственной академии. В ней ряд очерков посвящен иммортологической концепции профессоров Московской духовной академии В.Д.Кудрявцева-Платонова и Казанской духовной академии В.И.Несмелова. Ещё раньше вышла монография упоминавшегося нами О.С.Пугачёва «Идея бессмертия в русской религиозной философии: Конец Х1Х-начало XX века» [207]. Признанными специалистами по проблемам иммортологии являются у нас в стране И.В.Вишев, выпустивший ряд серьёзных работ по этой тематике [43-47] и О.С.Суворова [259,260]. Кроме того, очень интересными по данной проблеме являются публикации И.Т. Фролова [278], П.С. Гуревича [74], И.Д.Панцхавы [181-183], Н.И.Трубникова [269], Б.М.Полосухина [198], С.Е.Культина [125], Л.А.Когана [114], А.В.Демичева [81], А.Ф.Замалеева [89], М.С.Иванова [96], О.Е.Иванова [97], И.А.Ильина [98], А.Федотова [275], С.А.Нижникова [161], Г.Д.Бердышева [23], В.Янкелевича [301], В.Ш.Сабирова [213] и др.
Также был защищен ряд кандидатских диссертаций по вопросам бессмертия души; среди них нужно отметить работы В.Е.Антоненко [17], Г.Г.Ершова [88], В.В.Минеева [151]. Помимо этого, по проблеме личного бессмертия неоднократно проходили и различные научные конференции.
Вместе с тем, целостного, системного анализа православного философского понимания природы человеческой души и существа душевной жизни проведено ещё не было. Тем более слабо исследована история формирования духовно-академической традиции метафизической психологии. В монографии С.В.Пишуна «Православная персонология и духовно-академическая философия XIX века» [186] есть глава, в которой даётся целостный анализ метафизической психологии в православных высших учебных заведениях XIX в., но этот анализ заключён в рамки более широкой проблемы - определения существа православной персонологии как религиозно-философского учения о «Лице» или сущности «Я». Данная диссертация в какой-то мере поможет преодолеть указанный пробел, в ней мы предпринимаем попытку репрезентации взгляда отечественных теистов на существо душевной жизни с представлением определённых положений и выводов.
Источниковедческий анализ теистической метафизической психологии позволяет определить объект и предмет данного исследования.
Объектом здесь являются философские учения представителей русского духовно-академического философского теизма: 1) о бессмертии человеческой души, 2) о духовности и субстанциальной природе души, 3) о «сердце» человека, как средоточии всех душевных сил. Автор диссертации анализирует внутреннюю структуру этих концепций, указывает на их сущностную связь.
Предметом диссертационного исследования является сама целостная метафизическая психология академического теизма, содержательная ценность которой для автора представляет интерес. Диссертант стремится определить уровень теоретических выводов русских теистов XIX в., реконструировать логику их философствования по данной проблематике.
Цель и задачи диссертации:
Цель данного исследования состоит в системной реконструкции и интерпретации православного философского учения о душе в контексте духовно-академической традиции XIX века. Диссертант стремилась прояснить существо теистической метафизической психологии как одной из важнейших составных элементов духовно-академической философии.
Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач:
1. Репрезентация философского смысла православного учения о человеческой душе, теоретическое обоснование самого термина «метафизическая психология».
2. Определение важнейших истоков православного метафизического учения о душе, как на уровне социоисторического и социокультурного анализа, так и на уровне восприятия философских идей тех или иных школ и направлений.
3. Последовательный анализ составных элементов метафизической психологии духовно-академического теизма - учения о духовности и субстанциальности души, учения о бессмертии души, метафизического учения о «сердце» («кардиогносия»).
4. Обоснование концептуального единства всех представленных элементов православной метафизической психологии.
5. Исследование содержания взглядов наиболее выдающихся представителей духовно-академического теизма XIX в. на природу человеческой души.
Методологической основой данной диссертации является системно философский подход к наследию отечественного духовно-академического теизма XIX в. Автор использовала различные эвристические методы, которые должны помочь учесть всю специфику православного теизма в контексте той эпохи, когда он имел наибольшее влияние в культурном бытии России. Диссертант опиралась в своих исследовательских поисках на основополагающие для современной историко-философской науки формальнологические методы (анализа, синтеза, индукции и дедукции), способствующие воссозданию системы православной метафизической психологии путём раскрытия и синтеза её основных категорий, историзма (раскрывающий становление и развитие православного философского учения о душе), и конкретности, что обусловлено спецификой объекта и предмета исследования. Кроме того, были использованы сравнительно-исторические и компаративистские методы при анализе различных моделей метафизического учения о душе в европейской интеллектуальной традиции, показывающие их внутреннюю связь и преемственность. В качестве методологических принципов данного исследования были использованы общефилософские принципы анализа: соотношение части и целого, единичного и общего, общего и особенного. И, наконец, были применены приёмы герменевтической и феноменологической интерпретации оснований метафизической психологии. Всё это, в свою очередь, позволяет выработать собственный концептуальный взгляд на существо метафизической психологии. В своих поисках методологических подходов автор опиралась на работы Н.А.Бердяева, В.В.Зеньковского, А.Ф.Лосева, Т.В.Артемьевой, Л.А.Микешиной, Б.В.Емельянова, В.А.Кувакина, М.А.Маслина, З.А.Каменского, А.Ф.Замалеёва, А.И.Абрамова, И.И.Семаевой, С.В.Пишуна, И.В.Цвык.
Научная новизна исследования заключается в том, что:
в нём предпринимается попытка системного исследования ортодоксально-философского и теистического аспекта метафизической психологии XIX в.;
- определены важнейшие историко-философские и теологические истоки метафизической психологии в лоне ортодоксального миропонимания;
- в диссертации представлена эволюция подходов представителей духовно-академической философии к проблеме духовности и бессмертия души;
в пределах историко-философского исследования выявлена концептуальная и содержательная связь метафизической психологии с базовыми элементами духовно-академической философии - онтологией, гносеологией, моральной метафизикой;
- теоретически обоснован тезис о том, что метафизическая психология была своеобразной формой ортодоксально-философской антропологии ХІХв.;
- установлено, что философским ядром метафизической психологии духовно-академического теизма является философское учение об особом статусе человеческой души, делающим её связующим звеном между посюсторонним и потусторонним мирами, и что это учение актуализируется в теории духовности души, обосновании бессмертия души и моральной метафизике;
- показано, что в ортодоксальной философской традиции наличествовал синтез умозрительно-отвлечённой, эмпирической и нравственной психологии, с постепенным усилением нормативистских элементов метафизической психологии XIX в.
Научная значимость работы состоит в том, что её материалы и выводы могут быть использованы для дальнейшего исследования русской теистической философии в целом, и православного философского учения о человеке в частности. Материалы работы могут также применяться при подготовке вузовских курсов по философии, истории философии, философии религии, истории психологии, а также по религиоведению.
Структура диссертации.
Диссертация включает в себя введение, три главы, заключение и список использованной литературы.
Апробация работы.
Основные положения проведения следующих научных мероприятий:
-ежегодных международных научно-методических конференций под общим названием «Проблемы славянской культуры и цивилизации», проходивших в Уссурийском пединституте в 2002 и 2003 гг.;
- региональной научно-практической конференции «Христианство на Дальнем Востоке», проходившей в Уссурийском пединституте в 2001 г.;
- аспирантских теоретических научных семинаров в УГПИ в декабре 2002 и апреле 2003 гг.;
- международной научной конференции «Этические проблемы развития современной цивилизации», проводимой в Пензенской сельскохозяйственной академии в январе 2004 г.
Отдельные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры психологии УГПИ. В целом диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры социологии, экономики и философии УГПИ.
Источниковой базой диссертации явились:
1. Тексты самих православных теистов, в которых излагается существо их взгляда на природу души человека.
2. Философские сочинения предшественников русских религиозных мыслителей, включая античных философов-идеалистов, представителей христианской апологетики и патристики, средневековой схоластики и мистики, византийской ортодоксии, философов Возрождения и Нового Времени, представителей немецкой классической философии (особенно Канта), европейских теистов XIX в.
3. Кандидатские, магистерские и докторские диссертации представителей духовно-академической школы XIX в., которые являются весьма важным источником по истории православной метафизической психологии, а также архивные материалы, включая переписку профессиональных философов из духовных академий, их отдельные заметки, замечания, рецензии и т.д., хранящиеся в фонде № 574 Отдела рукописей Российской Национальной Отдела рукописей Российской Государственной библиотеки (г. Москва), фонде №10/2 Национального архива Республики Татарстан (г. Казань).
4. Материалы по истории русского теизма XIX в., представленные философами-эмигрантами (особенно В.В.Зеньковским и Г.В.Флоровским).
5. Современные публикации по истории религиозной отечественной философии в целом и духовно-академической философии в частности, включая монографии, статьи, депонированные рукописи, критические заметки и т.д.
Предметная детерминация
Указанный параграф имеет общую цель обосновать историко-философский статус данной диссертации. В ней существенное место занимает собственно психологический, социологический, культурологический, а также религиоведческий материал. Тем не менее, как нам представляется, данный факт нисколько не умаляет философского характера нашей работы. Она является философской в том отношении, что исследует один из аспектов истории философской или метафизической психологии в России, связанный с традицией духовно-академического философского теизма XIX - нач. XX вв. Психология в целом имеет дело с фактами душевной жизни, и в этом понимании она подобна естественным наукам. Вместе с тем, психология обращается также и к смыслу и к значению душевных явлений, и в таком случае она есть наука «истолко-вательная», «идеальная» или «философская» [49, 49]. В данном контексте психология выступает в виде философской науки, оперирующей, главным образом, дедуктивным методом, через применение которого законы и порядок психических явлений выводятся из целей и смысла духовной жизни. Поэтому в психологии как универсальной науке можно выделить её философскую составляющую. Если эмпирическая психология как положительное знание использует в основном методы и приёмы точных наук, то метафизическая психология, отталкиваясь от частных явлений, стремилась обобщить данные наблюдения и эксперимента и сформулировать один, высший закон. Важно подчеркнуть, что даже представители новейшей аналитической философии (Рорти) стали увязывать вопрос о конструировании «научной» философии с сохранением её метафизического ядра.
Таким образом, изначально метафизическую психологию можно вывести «методологически», т.е. из соответствующих познавательных операций. В самом деле, в истории европейской философии XVIII-XIX вв. рассматривались три способа теоретического исследования душевной субстанциальной природы человека, три концептуальные модели философской психологии: во-первых, модель, исходившая из прямого опытного анализа сознания, который можно назвать интроспективным способом, суть которого состоит в руководстве непосредственными данными сознания о себе самом, обращении внимания на то, что в человеческом уме не поддаётся дальнейшему разложению, и что должно быть признано элементарным, неразложимым и, следовательно, бессмертным (сторонниками данного способа философствования о душе являлись известный субъективный идеалист Дж.Беркли, основоположники шотландской школы философской психологии кон. XVIII - нач. XIX вв. Томас Рид, Дегальд Стюарт, Томас Браун, шотландские профессора сер. XIX в. Вильям Гамильтон и Г.Мансель, а также американец Дж.Кёш); во-вторых, модель, опиравшаяся на косвенный опытный анализ при помощи предварительно установленных зако нов развития души (этого способа философствования придерживались английские мыслители сер. XIX в. Дж.Ст.Милль и Алекс.Бэн); наконец, в-третьих, способ метафизического умозрения, который мы можем видеть у Лейбница, Ульрици, Лотце, а также у большинства представителей русской теистической философии. Суть этого способа в том, чтобы исходя из определения первоначал всего сущего, обосновать возможность построения умозрительной модели сверхчувственного знания применительно к душевной жизни.
В системе философских наук XIX в. метафизическая психология занимала своё особое место. В частности, можно привести следующие слова ректора Санкт-Петербургского университета профессора М.И.Владиславлева: «Принципиально философская психология зависит от метафизики. Однако, нельзя опускать из виду и того обстоятельства, что сама метафизика в своих умозрениях отправляется от факта духовной жизни. Что такое внешнее бытие, прямо и непосредственно мы не знаем: оно открывается нам через события внутренней духовной жизни. Психологическое самонаблюдение даёт, следовательно, материал для метафизических выводов, анализа и синтеза и условливает понимание самих метафизических понятий. В этом, последнем отношении, психология как наука о душевных явлениях и их субъектах, занимает центральное положение, условливает саму метафизику и целую систему философии» [49, 54].
Из взаимного влияния метафизики и психологии сформировалось особое направление философского знания - метафизическая психология, которая, как мы полагаем, являлась первой известной формой философской или философско-религиозной антропологии. Её основы были разработаны ещё в эпоху античности Платоном, Аристотелем, стоиками и неоплатониками. История философии показывает взаимную связь психологических категорий и идей с общими метафизическими принципами и концепциями. Как полагает тот же М.И.Владиславлев, «психология редко была предметом самостоятельного, независимого от метафизики анализа» [49, 55]. С точки зрения русских теистов, метафизика есть высший момент, вершина человеческого знания, исследующая сферу, выходящую за пределы опыта и только отражающуюся в явлениях, данных в опыте, т.е. бытия, созерцаемого умом, строящим его на основании и при помощи этого отражения. В данном контексте метафизическая психология занимается коренными основами психического бытия, душевной жизни.
Влияние целостного философского миросозерцания на разработку психологических вопросов трудно оспаривать. Как справедливо указывал исследователь М.Вержболович, «душевная жизнь есть именно та сфера бытия, которая и в среде явлений обнаруживает в себе элементы, выступающие за пределы пространства и времени» [41,3, 118]. В частности, речь идёт о проблемах субстанциальности и духовности души, происхождении и бессмертии души, значении сердца в душевной жизни.
Сочинения православных философов на темы духовности и бессмертия души, а также о её моральной природе представляют собой, как правило, особый тип метафизического текста, который «излагает как бы чистые истины, выводя их с помощью умозаключений, оперирует с предельно обобщёнными понятиями, претендует на вненациональный и надысторический уровень исследования» [21, 11]. Метафизический анализ касается тем, на которые человек может рассуждать только философски отвлечённо, которые, тем не менее, существуют в «реальной практике рефлексии и мышления» [21, 11]. Например, тема бессмертия души, являющаяся одной из основных в метафизической психологии, затрагивает предмет, реальность которого существует и не существует одновременно.
Социоисторическая детерминация
Особо следует подчеркнуть, что метафизическое учение о душе духовно-академической школы нельзя отрывать от развития метафизики в целом. Метафизика признавалась ядром теоретической (умозрительной) философии, в которую также включались физика и логика.
Нельзя сказать, что метафизическая психология как философское направление начинается лишь с деятельности профессоров духовных академий в XIX столетии. Философское осмысление темы душевной жизни мы встречаем и ранее, в сочинениях выдающихся отечественных мыслителей XVIII в. -Д.С.Аничкова, В.Т.Золотницкого, И.М.Кандорского, А.Левшина, А.Н.Радищева, М.М.Щербатова. Анализу их «метафизики души» посвящено обстоятельное исследование петербургского историка философии Т.В.Артемьевой. По ее словам, в русской религиозной метафизике «осмысление темы души включало в себя целый комплекс проблем, рассыпающийся в различные плоскости и объёмы мышления. Это и проблемы бытия и сознания, жизни и смерти, возможности познания и критерия истины, соотношения человека и мира, мира и Бога» [21, 13]. Уже в работах тех авторов XVIII в., которые затрагивали проблему бессмертия души (Д.С.Аничкова, М.В.Данилова, И.М.Кандорского, В.Т.Золотницкого), начинается разделение психологии на рациональную пневматологию и естественно-научную психологию, под которой понимались зачатки эмпирической психологии. В целом философия душевной жизни XVIII в. находилась в рамках рационалистической лейбницев-ско-вольфианской школы. В России долгое время были очень популярны соответствующие учебники по философии Баумейстера и Винклера. В сфере метафизической психологии последователи Х.Вольфа в основном занимались описанием отвлечённых свойств души, таких как простота, неделимость, невещественность, а также исследованием душевных способностей, соединяемых чисто внешним образом с субстанцией души [41, 119].
В 20-е гг. XIX в. на развитие православной метафизической психологии существенное воздействие стало оказывать шеллингианство, которое давало мистическое объяснение многим аспектам душевной жизни. Но уже к началу 30-х гг. в программы духовных учебных заведений вновь вводят вольфианскую философию, с её доминирующим отвлечённым рационализмом. Тем не менее, присутствие мистицизма в духовно-академической психологии не исчезло, проявившись, в частности, в сочинениях профессоров О.М.Новицкого «Руководство к опытной психологии» (1840) и И.А.Кедрова «Курс психологии» (1844).
Некоторое влияние на становление русской метафизической психологии оказывала и философская система Гегеля. По словам упоминавшегося выше М.Вержболовича, именно «Гегелева система впервые серьёзно поставила вопрос о смысле и идеальном значении бытия, а бытие она понимала во всей его целостности, как воплощение целей вечного разума. Имея в виду понять и представить всю целость бытия, как процесс самоосуществления самой разумности, эта система была благоприятна для решения вопроса о высшей природе и высшем назначении души, а равно для уяснения высшего смысла и значения душевных явлений» [41,60].
Развитие метафизической психологии в XIX в. проходило в обстановке непрерывной полемики между представителями теистического мировоззрения и защитниками «психологического материализма». Если в период средневековья и Ренессанса в целом господствовал теистический взгляд на природу человека и его внутреннего мира, то в дальнейшем влияние религиозного сознания на метафизическую психологию снижается. Материалистическое понимание душевной жизни человека возрождается в философии Нового Времени. Английский мыслитель Дж.Толанд в своём «Пантеистиконе» (1720) утверждал о вещественной природе души. Французские энциклопедисты и материалисты XVIII в. (Э.Кондильяк, Д.Дидро, д Аламбер, и др.) продолжили эту линию на материалистическое обоснование душевной жизни. Правда, впоследствии неко торые из них отказались от своего материализма. В частности, ученик школы Кондильяка Кабанис в дальнейшем изменил свои собственные взгляды и в трактате «О первых причинах» (1824) объявил душу особой субстанцией, ле жащей в основе всех психических феноменов. Аналогичная смена убеждений произошла ещё у одного французского философа, врача Брусэ, который в 1828 г. в книге о сумасшествии «вполне подчинил душу телу, а позже в отношении вопроса о единстве сознания перешёл к идеальному воззрению» [27, 6]. Материализм в метафизической психологии особенно набрал силу в сер. XIX в. практически во всех европейских странах. В частности, в Германии по пытку объяснить психические явления путём чисто физиологического анализа, без опыта и внутреннего наблюдения предпринял в 1855 г. Кцольбе. К попыт кам объяснения психических явлений на основе одной лишь физиологии можно отнести труд ещё одного немецкого профессора Винера «Основания мирового порядка», а также сочинение Горвича «Психологические опыты на физиологическом основании» (1872).
В России к сер. XIX в. также усиливаются позиции материализма и позитивизма. В частности, в этот период увидело свет сочинение И.М.Сеченова «Рефлексы головного мозга» (1866 и 1873гг.). В своих замечаниях на книгу К.Д.Кавелина «Задачи психологии» и в статье «Кому и как разрабатывать психологию?», вышедшую в 1873 г. в сборнике «Психологические этюды» Сеченов резко критикует сторонников идеалистической трактовки душевных явлений [227]. Вслед за Сеченовым решительную попытку объяснить психические явления из фактов физиологии предпринимает профессор А.Соколовский в своей речи «О психофизиологическом процессе в применении к действию снотворных веществ» (1870). По его словам, сознание и мысль принадлежат высшим организмам, но развиваются в виде особых колебаний из общих в природе движений [258].
Альтернативное понимание психической жизни всегда присутствовало в русской религиозной философии и психологии, оплотом которой и были духовные учебные заведения. Но внутри православной метафизической психологии никогда не было полного единства взглядов: здесь мы можем видеть тех, кто тяготел в данной области к отвлечённому теоретизму («идеализму») (арх. Иннокентий (Борисов), В.Д.Кудрявцев-Платонов, П.И.Линицкий, М.И.Каринский), эмпиризму (представители казанской духовно-академической школы - В.А.Снегирев, В.И.Несмелов, а также петербургский исследователь В.С.Серебреников), и, кроме того, тех, кто пытался разработать синтетическую «реалистическую» модель метафизической психологии (В.Н.Карпов, Ф.А.Голубинский, арх. Никанор (Бровкович), И.А.Чистович). К концу XIX столетия усилились позиции сторонников «эмпирической» психологии, что было вполне естественно, учитывая бурный рост этой науки на Западе (начиная с сер. XIX в.). Вместе с тем, православное философское учение о душе, руководствуясь синтетической установкой, пыталось выработать цельную, «органичную» модель метафизической психологии, которая могла бы эволюционировать, не быть косной и застывшей, была бы открыта для восприятия новейших достижений эмпирической психологии, но в то же время не отказывалась от базовых принципов теистической философии, в частности, от указания на субстанциальность и бессмертие человеческой души, от чего не может отойти христианская метафизика.
Специфика душевной жизни человека
Вопросы о существе души, её простоте и нематериальности, самостоятельности и бессмертии, а также об отношении её к телу всегда были одними из главных вопросов философии, а точнее, одного из её разделов - метафизики.
Христиан Вольф, немецкий идеалист XVIII в., в своей систематической фило-( софии определил этому предмету изучения место в особой части метафизики, получившей название рациональной или метафизической психологии.
Как уже отмечалось, становление метафизической психологии в XIX в. и отстаивание русскими религиозными мыслителями онтологической ценности человеческой субъективности сопровождалось громкими дискуссиями между позитивистами и защитниками «психологического материализма», с одной сто-роны, и представителями теистического мировоззрения, с другой стороны.
Влияние материализма на метафизическую психологию стало усиливаться с сер. XIX в. в результате распространения данных, полученных естественными науками, особенно физиологией. Отделившаяся эмпирическая психология начала использовать в основном методы и приёмы точных наук. Религиозные же философы использовали особый тип метафизического анализа, касаю щегося тех тем, на которые человек может рассуждать как философски отвлеченно, так и приводить научные данные. Но, прежде всего, суть метафизических рассуждений православных авторов состояла в том, чтобы, исходя из определения первоначал всего сущего, обосновать возможность построения умозрительной модели сверхчувственного знания применительно к душевной жизни человека. Такой способ определения истинности знаний никак не мог устраивать представителей позитивизма, выступавших против всякой отвлечённости в вопросах, требовавших, как они полагали, опытного решения. Надо отдать должное русским теистам, сумевшим найти свои пути обоснования субстанциальности и бессмертия души и, в целом, успешно противостоять на философском поле позитивизму и материализму (в качестве примера можно указать на знаменитую полемику «о природе человеческого духа» между профессором-теистом П.Д.Юркевичем и радикальным материалистом Н.Г.Чернышевским). Это противостояние в определённой степени было защитой возможности самого философствования, которое многими позитивистами и материалистами вообще отрицалось. В данном параграфе мы попытаемся провести реконструкцию системы взглядов православных мыслителей на существо процессов душевной жизни человека.
Каковы же общие условия душевной жизни, согласно представителям духовно-академической метафизической психологии?
Представители данного направления (в России лидерами этой школы были Ф.А.Голубинский, В.Д.Кудрявцев-Платонов, И.А.Чистович, П.И.Линицкий, В.А.Снегирёв, В.Н.Карпов, Г.Преображенский, В.С.Серебреников и др.) отнюдь не игнорировали проблематику «естественнонаучной психологии», настаивая лишь на её необходимом дополнении со стороны собственно метафизической психологии. Им необходимо было не просто объяснить «как» данные явления происходят, но и «почему», а также указать, в чем их смысл и сущность.
Русские православные философы были согласны с тем, что необходимым органом психической жизни служит нервная система, и что благодаря нервному возбуждению душа ощущает всевозможные изменения в собственном теле и во внешнем мире, а также является причиной производимых ею в теле движений. Они признавали, что «...нервная система для Духовной сущности есть лишь ближайшее, неразрывно, но временно связанное с нею средство или среда, обладающая необыкновенной подвижностью к всестороннему применению и соотношению нашего л с окружающим внешним миром» [212, 25-26].
Далее, по мнению профессоров духовных академий, любое душевное явление имеет не только определённое содержание и качества, которыми оно отличается от другого душевного явления, но и ту особенность, которая познаётся внутренним образом. Соединение душевных явлений с их внутренним познанием, считали православные авторы, составляет общую форму, называемую сознанием, которое, как они утверждали, является так же и основной формой душевной жизни, без которой было бы совершенно невозможно самостоятельное существование душевных явлений в ряду других проявлений природы.
Акт сознания является в душе уже готовым; что именно предшествует его возникновению, - для наблюдения недоступно, но эти недостатки восполняются умозаключениями о начале и основании сознания.
Как отмечали русские философы-метафизики, первое условие для происхождения сознания - это внимание: что не становится предметом внимания, то не входит и в область сознания. Не составляя свойства самих душевных состояний и не имея способности усиливать её слабые явления, внимание может быть только возбуждением и усилением той психической деятельности, посредством которой душа замечает все, возникающие в ней состояния. Но, находя, что есть и многое такое, что человек не сознаёт, даже при напряжении своего внимания, православные исследователи отмечали: для возникновения сознания необходимо, чтобы «а) подлежащие нашему вниманию явления были различимы сами в себе и б) чтобы действительно был произведён с полной тщательностью акт их различения. Результатом же различающей деятельности будет сознание подлежащих вниманию душевных состояний» [56, 25].Таким образом, делался вывод о том, что любое душевное явление осознаётся только тогда, когда оно отличимо от других явлений. Искать источник «различения» философы-теисты считали необходимым не в нервных процессах и сопутствующих им психических состояниях. Для этого, по их мнению, требуется существование субъекта наблюдающего и предмета наблюдаемого, потому что каждый психический акт является различимым от другого акта лишь для сравнивающего и наблюдающего субъекта, к которым они и относили человеческий дух.
Обнаруживая в сознании помимо различающей деятельности и объединяющую деятельность, соотносящую различаемые душевные состояния одно с другим и удерживающую своё единство, философы-теисты убеждали, что объяснения единства сознания с точки зрения физиологии приводят к тому выводу, что каждый акт нервной системы должен был бы иметь своё собственное сознание, что, конечно, невозможно, и также даёт повод признать духовное начало основой сознания.
Как полагали представители православной метафизической психологии, к отличительным особенностям сознания относятся: а) узость, проявляющаяся в том, что в каждый отдельный момент времени душа может сознавать только один психический акт в его отношении к другому акту, и б) ясность и сила, проявляющиеся в различной степени, вплоть до полной бессознательности.
По мере развития сознания, человеческий дух направляет различающую деятельность и на само сознающее «Я», достигая самосознания, которому свойственно не только единство в каждом акте «различения» от «Я» отдельных ду шевных состояний, но ещё и сознание непрерывности или тождества «Я» во всё время его существования. Объяснить непрерывность самосознания русским православным метафизикам кажется невозможным с позиции материализма, т.к. при постоянных изменениях в организме человека его «Я» всегда осознаёт себя одним и тем же.
Санкт-Петербургская философско-ортодоксальная школа метафизической психологии
Начиная с 1809 г., в первые пореформенные годы, в Санкт-Петербургской духовной академии основными философскими дисциплинами были история философии и собственно философия, т.е. систематическое изложение положений, главным образом, по метафизической проблеме. По обеим этим дисциплинам использовались учебники последователей лейбнице-вольфианской метафизики Бруккера и Винклера и, частично, с 1810 по 1814 гг., учебник эклектика Карпе.
Первый выпуск Санкт-Петербургской духовной академии 1814 года, а всего выпустилось 78 студентов, был отмечен такими яркими именами, как В.И.Кутневич, ставший в этом же году первым преподавателем философии в только что открытой Московской Духовной Академии и выучивший в последствии Ф.АГолубинского, Т.Ф.Никольский и И.ЯВетринский, оставшиеся преподавать в родной академии, будущий известный православный писатель
А.И.Малов - автор оригинального сочинения «О вере и нравственности христианина» (1826 г.), Г.П.Павский - в перспективе - выдающийся церковный филолог, П.Е.Гойтанников - в будущем — архим. Поликарп, ректор Московской духовной академии (с 1824 по 1835 гг.) и доктор богословия.
Среди других имён первой пол. XIX в., связавших свою судьбу с Санкт Петербургской духовной академией и внёсших значительный вклад в развитие отечественной духовной философии, необходимо отметить И.М.Скворцова -будущего первого профессора обновлённой Киевской Духовной Академии, И.М.Певницкого, А.Красносельского, К.К.Крупского, Д.С.Вершинского.
С 1821 г. при Петербургской академии во время ректорства архим. Гри гория (Г.П.Постникова) (с 1819 по 1826 гг.), доктора богословия, начал издаваться богословско-философский журнал «Христианское чтение», ставший практически сразу одним из основных источников материалов и по метафизической психологии.
На становление собственно философской школы в СПбДА существеннейшее влияние оказал незаурядный, талантливый мыслитель Фёдор Фёдоро-вич Сидонский (1805-1873 гг.), и это несмотря на то, что судьба развела мыслителя с родной академией, которую он закончил в 1829 г., на 30 лет. Обусловлено это было тем, что Сидонский, проработавший в Санкт-Петербургской академии около четырёх лет и издавший в 1833 г. книгу «Введение в науку философии», признанную одной из лучших работ в этой области, стоял на ярко выраженной позиции разграничения предмета философии и богословия, что не могло не вызвать протест академического начальства. И только в 1864 г. Си донский вернулся на кафедру философии в качестве приглашённого преподавателя, где ему присудили степень доктора.
В своей философской системе Сидонский предпринял попытку совместить теизм с опытной философией, построив, таким образом, «эмпирическую метафизику», требующую получение знаний, основанных не только на вере, но и на разуме. Вместе с тем Сидонскому была чужда безапелляционная рациона лизация религии, и он в своём учении о «разумной вере» и «верующем мышлении» указывал на необходимость соблюдения меры в данных вопросах.
За стремление «христианизировать» философию Сидонского можно назвать одним из зачинателей российской теистической философии. Обосновывая «разумным» подходом христианские ценности, мыслитель пытался определить истину, которая заключалась для него в нахождении смысла существования мира и человека. Рассуждения философа шли в том направлении, что постичь всеобщий смысл будет возможно, если суметь разгадать загадки природы самого человека. Сидонский утверждался в мысли о том, что сознание человека обладает врождёнными идеями о Божестве, бессмертии души, собственной свободе, и эти идеи, гармонично сочетающиеся со всем нашим душевным миром, неотделимые от разумной природы человека и всего видимого устройства мироздания, влияют на течение и смысл земного существования, побуждая к внутреннему и внешнему совершенствованию [228,229].
Преемником Ф.Ф.Сидонского стал переведённый в 1833 г. из Киевской Духовной академии профессор Василий Николаевич Карпов (1798-1867гг.). Этот религиозный мыслитель признавал философию, как и все науки, выражением природы. Указывая на то, что мир можно разделить на физический и духовный, Карпов выделил, помимо этого, и область метафизического, под именем которого разумел «не то, что доступно чувству, и не то, что есть дух, но что входит в область человеческого бытия и деятельности со стороны обоих начал, и что, воспроизведшись в новый ряд существ, является сверхчувственным, и отражает в себе те самые начала, из которых оно развилось» [107, 30]. Мир метафизический, в представлении петербургского профессора, сам по себе не является ни субъективным, ни объективным, а развивается из элементов того и другого, представляет собой мыслимое, соединяющее внутреннее с внешним, познание с бытием. Отсюда предмет философии Карпов определил так: «самопознание и исследование всего в целом, как одного бытия, полного разнообразной жизни и деятельности, т.е., исследование мира метафизического, поколику он является сверхчувственным и мыслимым» [там же, 32]. Человек, по его мнению, есть так же метафизическое существо, входящее в область сверхчувственного и мыслимого. Такой подход к исследованию человека, по мнению совре менного исследователя С.В.Пишуна, «положил начало онтологизации православными мыслителями проблем души и духа» [186, 190].
Карпову принадлежит идея создания целостной науки о человеке, которая явила бы собой синтез философии, психологии и богословия, и которая определила бы место, значение и отношения человека в мире. Высшим понятием, высшей истиной в человеке, присущей ему непосредственно, философ называл сознание, которое всеобще, т.е. присутствует у всех людей, и, кроме того, - у всех одно и то же, имеющее различие только по объёму и содержанию. Помимо этого, Карпов определил сознание единым началом всех мыслей, чувств, стремлений: «Сознание - первое слово, изрекаемое нашим существом, или первая нить, за которую хватается и ум в своих исследованиях, и воля в своём избрании» [107, 54-55]. Даже чувства, исходящие от сердца, признаваемые философом коренными и самыми сильными двигателями психической жизни, которые «могущественнее самой крепкой воли, быстрее самой лёгкой мысли» [там же, 51], совершаются под условием сознания. Объясняется это, по мысли Карпова, тем, что все виды деятельности, производимые в нашем существе, известны постольку, поскольку мы их сознаём [там же, 54]. Вследствие того, что сознанием «озаряются» все составляющие нашей сущности, сознание объявляется профессором СПбДА так же началом и познания (потому что все факты жизни, входя в его сферу, становятся предметами знания) и бытия (потому что действительный мир, изменив только объективные условия бытия, сам собою входит в наше сознание) [там же, 62]. Таким образом, в представлении Карпова, сознание, определяемое с точки зрения его психической силы, - субъктивно-формальное, а как начало познания и бытия - формально-реальное.
