Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Сын государева дьяка. Происхождение 50
ГЛАВА 2. На царской службе 76
1. Начало службы 76
2. Дебют в Посольском приказе 89
3. Щелкалов в годы Опричнины 109
4. Андрей Щелкалов борьба политических группировок на рубеже 1560-70-х гг.: Смена руководства Посольского приказа ... 124
ГЛАВА 3. "Государевой думы ближний дьяк" 138
1. Начальник Посольского приказа 138
2. Дипломатическая деятельность А. Щелкалова в первой половине 1570 -хгг 143
3. Административная работа в центральных приказах 164
4. А. Щелкалов во время "княжения" Симеона Бекбулатовича 170
5. А. Щелкалов на заключительном этапе Ливонской войны: дипломатическое, административное и военное
направления деятельности 178
ГЛАВА 4. А. Щелкалов в годы царствования Федора Ивановича. От вершин власти до заката карьеры 201
1. Союз с Борисом Годуновым 201
2. Конфликт с англичанами 216
3. Посольский дьяк и русская дипломатия в 80-начале 90-хгг. XVI 234
4.Административная работа 263
5.Конец карьеры 271
Заключение 289
Список источников и литературы
- Дебют в Посольском приказе
- Андрей Щелкалов борьба политических группировок на рубеже 1560-70-х гг.: Смена руководства Посольского приказа
- А. Щелкалов во время "княжения" Симеона Бекбулатовича
- Посольский дьяк и русская дипломатия в 80-начале 90-хгг. XVI
Дебют в Посольском приказе
Андрей Щелкалов борьба политических группировок на рубеже 1560-70-х гг.: Смена руководства Посольского приказа
Своеобразным итогом изучения личности, жизни и деятельности дьяка Андрея Щелкалова в дореволюционной историографии стала статья Н. Сербова в Русском биографическом словаре.32 Отвечая требованиям энциклопедической точности, здесь был отражен уровень всего комплекса знаний о дьяке Андрее Щелкалове достигнутый на тот период. В статье были подробно изложены время и характер начала Щелкаловым службы в качестве сына боярского, отражены известные ключевые моменты его карьеры, особо отмечены факты совмещения Щелкаловым руководящих должностей разных московских приказах, однако факты эти подчас никак не объяснялись.33 Рост влияния А. Щелкалова в статье связывался исключительно с его административными способностями и функциональным статусом тех учреждений и поручений, с которыми была связана его административная деятельность. Отмечено исключительное могущество Андрея Щелкалова после смерти Ивана IV . В статье отразился традиционный уже взгляд на характер проявления этого могущества: в ней однозначно указывается, что «он (Щелкалов - С.Ш.) распространял свое влияние далеко за пределы своей прямой деятельности». Родственные связи не рассматривались в статье в качестве главных причин высокого положения дьяка. Напротив, за таковую принималось именно худородство дьяка, который "пришелся, кстати, для данного исторического момента".3 В статье проводилась мысль, что именно политика Ивана Грозного с опорой на привлечение к делам управления невысоких происхождением, но лично преданных и безгранично обязанных ему деятелей, положительным образом сказалась на карьере дьяка Андрея Щелкалова.
Здесь же была выдвинута новая версия относительно подробностей отставки А. Щелкалова с должности руководителя Посольского приказа. В качестве таковой был выдвинут факт несколько лет длившегося конфликта Щелкалова с английскими купцами и дипломатами в рамках общей антианглийской политики думного дьяка. Мы не будем подробно останавливаться на анализе этой проблемы, что будет сделано далее. Отметим лишь, что по мнению автора статьи сближение, наметившееся между Борисом Годуновым и английской королевой Елизаветой I во второй половине 80-х г.г. мешали интриги Щелкалова, имевшие столь широкий масштаб, что непосредственно влияли на межгосударственные отношения. Поэтому Борис Годунов вследствие избежания нежелательных последствий вынужден был пожертвовать фигурой дьяка.
Подводя итог обзора степени изученности биографии Андрея Щелкалова в дореволюционной историографии, необходимо сказать, что личность Щелкалова не могла не интересовать многих выдающихся русских историков. Так Андреем Щелкаловым интересовались, исходя из разных целей своих работ, в разное время Н.П. Лихачев, С.Ф. Платонов, С.Д. Шереметев, С.А. Белокуров, В.И. Савва, Д.Ф. Кобеко. Их усилиями были установлены ключевые моменты карьеры дьяка, выявлен и изучен основной комплекс сохранившихся источников XVI - XVII в.в., отразивших события из жизни этого политического деятеля. Поднимались и были рассмотрены многие проблемные вопросы, касающиеся, прежде всего, времени и Введение обстоятельств прекращения государственной деятельности всесильного дьяка. Влияние господствующих тенденций государственной школы отечественной историографии того времени определяло интерес к биографиям исторических личностей именно с позиций изучения их жизни и деятельности в связи с принадлежностью их к тому или иному социальному слою, государственному институту или с их положением в правящей элите, участием в крупных социально- политических событиях и т.д. В отношении Андрея Щелкалова накопленный массив исторической информации носил скорее характер эмпирических сведений, касающихся в подавляющем большинстве случаев лишь отдельных аспектов "внешней", карьерной стороны жизни дьяка в рамках разработки конкретных научных проблем. В одних работах элементы биографии дьяка привлекались для исполнения иллюстративной роли в целях создания наиболее полной характеристики социальной группы (Н.П. Лихачев) или государственного учреждения (работы В.И. Саввы, С.А.Белокурова), в других работах Андрей Щелкалов привлекал внимание историков как участник тех или иных политических событий (С.Ф. Платонов, С.Д. Шереметев), в контексте которых анализировались его действия. В этом ряду исключением являются лишь небольшие работы Д.Ф. Кобеко, написанные с позиций генеалогии.
Личность и деятельность дьяка А.Я. Щелкалова продолжала привлекать особое внимание историков, занимавшихся эпохой Ивана IV , Федора Ивановича и Бориса Годунова и в советский период. Особенностью этого периода стала широкая и тщательная разработка общих и специальных вопросов, касающихся различных тем, в рамках официально принятой концепции сословно - представительной монархии как модели государственного устройства России второй половины XVI - XVII в. в. В контексте этой широкой проблемы, разрабатывавшейся с позиций господствующей марксистской парадигмы хода исторического процесса, плодотворно исследовались различные вопросы, связанные с природой, составом, структурой политико-административных институтов Русского
Введение государства, а также с составом и организацией правящей элиты. В рамках данного направления получили дальнейшее развитие исследования, посвященные устройству приказного административного аппарата, его функциям, порядку комплектования штатов, правовым основам его деятельности. Специальное внимание уделялось штатам приказных дельцов, их социальному облику, положению в структуре правящего слоя, динамике социальных изменений в составе этой группы служилых людей. Эти и другие проблемы получили свое обстоятельное освещение в работах А.А. Зимина36, СО. Шмидта37, А. К. Леонтьева38,Н.Ф. Демидовой39, Н.И. Павленко40 А. П. Павлова41, И. Грали42. Событием явилось издание в 1975 г. незаконченного труда СБ. Веселовского, указателя дьяков и подьячих Русского государства XV-XVII вв.43, составленного на основе анализа огромного по объему архивного материала. Указатель содержит конспективно изложенные биографические сведения обо всех известных из источников приказных людях и думных дьяках и является непревзойденным средством ориентации в родственных связях дьяков.
А. Щелкалов во время "княжения" Симеона Бекбулатовича
Сформированные таким образом фракции Земского собора в итоге его работы должны были выработать и в письменной форме изложить свое мнение по поводу основного вопроса о продолжении войны. Теми самым, позиции всех социальных категорий нашли свое отражение в итоговом документе Собора - приговорной грамоте, дошедшей до наших дней.121 В задачу настоящей работы не входит подробный анализ мнений каждой из участвовавших в работе Земского собора сословной фракции, тем более, что все они верноподданнически высказались за продолжение военных действий против Литвы. Внимание наше привлекает, прежде всего, упоминание в приговорной грамоте имени дьяка Андрея Щелкалова и сохранившийся его личный автограф. Любопытно и примечательно (на этот факт указали еще П.А. Садиков и А.А. Зимин), что подпись Щелкалова под итоговым мнением поставлена среди подписей других шести дьяков, выступивших отдельно от основной группы приказных людей сразу же вслед за приговором членов Боярской думы.122 Этот факт позволил предположить, что указанные лица являлись думными дьяками и соответствовали так называемым " большим" дьякам дворовой тетради 1560-х гг. Действительно, помимо Андрея Щелкалова среди этих шести дьяков были: дьяк И. Клобуков, начальник Посольского приказа А. Васильев, глава Поместного приказа П. Михайлов,123 то есть, - должностные лица, возглавлявшие основные приказы и имевшие право заседать в Боярской думе. Присутствие Щелкалова среди этой особой высшей группы дьяков, является первым прямым свидетельством о его думном статусе. Это также первый случай, когда подпись Щелкалова встречается на документах столь высокого уровня. Характерно, что обсуждавшийся на Земском соборе вопрос непосредственным образом касался внешней политики, присутствие Щелкалова в числе самых высокопоставленных дьяков могло быть также обусловлено признанием его компетентности в дипломатических проблемах.
Земский собор 1566 г. ознаменовался еще одним важным событием, известным в отечественной историографии как выступление представителей земщины против опричнины. По сообщениям современника и очевидца событий немца А. Шлихтинга и согласно сведениям Пискаревского летописца, во время работы Собора видные деятели земщины обратились к царю с челобитьем, в котором в весьма верноподданнической форме просили об отмене опричнины. Смертельно напуганный самим фактом подобной петиции, подвергавшей сомнению правоту его политики, царь обрушил на головы челобитчиков репрессии: по его повелению в тюрьме оказались 300 человек, видимо, непосредственных участников подготовки этой акции. И хотя позже большинство из них было выпущено (смертной казни подверглись только трое) благодаря заступничеству митрополита Филиппа, выступление послужило поводом для начала нового витка опричного террора. Земцы, в итоге, добились результатов, прямо противоположенных первоначально намеченным. Дискредитированными оказались представители старомосковского боярства во главе с их лидером И.П. Федоровым-Челядниным, служившие прежде главной политической опорой царя в земщине. Акцией с подачей челобитной они публично высказались против разрушительной для государства опричнины, что, конечно же, не могло не напугать царя, который во всех кризисах власти видел боярские интриги и измены, и знал только один действенный способ разрешения внутренних политических проблем - террор. Попытка царя пойти на сотрудничество с земщиной, выразившаяся в форме Земского собора, сразу же побудила обнадеженных земцев выдвинуть свои робкие требования. Иван Грозный же, видимо, сделал из произошедшего собственный вывод, который заключался в том, что любые послабления в опричной политике чреваты лишь дополнительными осложнениями.
По подсчетам А.А. Зимина, в ходе последовавших за Земским собором очередных репрессий пострадали трое из шести дьяков, в числе которых Андрей Щелкалов подписывал соборную приговорную грамоту.125 В
условиях террора никто из высших сановников не мог поручиться за свое благополучие даже в ближайшем будущем. Щелкалов в число пострадавших не попал, и не имеется никаких свидетельств о недовольстве им со стороны царя, напротив, служебная карьера Андрея и его брата Василия в период непосредственно следовавший за Земским собором развивалась вполне успешно. Как и прежде основная приказная деятельность старшего Щелкалова была связана с посольским делами, хотя ее интенсивность, по сравнению с предыдущим периодом несколько снизилась. Это могло объясняться тем, что после указанных событий Иван IV стал с большим недоверием относиться не только к боярским лидерам земщины, но и к земским отраслям управления в целом, в том числе, и к земской дипломатии. Царь после выступления оппозиции опасался при осуществлении внешней политики всецело опираться на прежних земских советников, и после 1566 г. особо важные дипломатические переговоры осуществляли представители опричного двора. Тенденция отстранения земцев наиболее ярко проявилась во время секретных переговоров царя с посланниками английской королевы Елизаветы I А. Дженкинсоном в 1567 г. и Т. Рэндольфом в 1569 г., во время которых обсуждались жизненно важные для Ивана IV вопросы об условиях возможного предоставления ему политического убежища в Англии и об английской помощи в борьбе России за Ливонию. В обоих случаях переговоры вел опричник князь А. Вяземский, пользовавшийся огромным доверием царя.126
К 1567 г. относится только два упоминания об участии Андрея Щелкалова в посольских делах. В первом случае он в феврале месяце во время подготовки посольства Ф.И. Умного-Колычева в Литву Щелкалов доставил из Александровской слободы царские "списки" и наказы для посольства или, иными словами, выступал в роли инструктора для отбывающих дипломатов.127 В другом случае Андрей Щелкалов принял участие в шведских делах. По итогам переговоров с послами шведского короля Эрика XIV в феврале этого года была достигнута принципиальная
Эстонию и равенстве титула шведского короля и российского царя. В качестве гарантии договоренности, коренным образом менявшей характер взаимоотношений двух стран и выводившей их на уровень союзнических, Иван Грозный потребовал прислать ему в качестве невесты сестру польского короля Екатерину Ягеллон. Причем, тот факт, что Екатерина уже состояла в законном браке с братом Эрика XIV герцогом финляндским Юханом , а царь был женат на Марии Темрюковне, при такой дипломатической комбинации в расчет не принимался. Царь придавал и союзу со Швецией и предстоящему браку весьма большое значение. В случае успешного осуществления этих проектов царь получал в лице Швеции союзника в Прибалтике, а посредством династического брака - шанс стать реальным претендентом на польскую корону после смерти бездетного Сигизмунда П.129 Посольству во главе с боярином Воронцовым, специально направленному в Швецию для подписания докончальной грамоты, был дан даже наказ - отказаться от заключения договора, если король откажется прислать царскую невесту. Однако И.М. Воронцов не выполнил возложенных на его посольство задач из-за случившегося в сентябре 1568 г. дворцового переворота в Швеции, в результате которого Эрик XIV был свергнут. Новый король Юхан II сразу же взял курс на конфронтацию с Россией, первым прямым проявлением которой сразу же стал домашний арест русских посолов. В силу изменившихся условий проект женитьбы Ивана Грозного на жене теперь уже нового короля становился неосуществимым130
Посольский дьяк и русская дипломатия в 80-начале 90-хгг. XVI
В 1577 г. Иван IV же принял курс на окончательное решение проблемы бывших ливонских владений военной силой. Момент для этого был выбран наиболее удачный. Король Стефан Баторий вынужден был до конца 1577 г. вести вооруженную борьбу против мятежников в Данциге.126 Царь откровенно презирал нового короля за, по его мнению, низкое происхождение и, видимо, считал Стефана Батория неспособным к организации достойного сопротивления. Еще в 1575 г. русскими были взят такой важный город в польской части Ливонии, как Пернов.128 В 1575 г. возобновились переговоры о мире со Швецией, по итогам которых в июле было заключено перемирие на 2 года.129 В течение июля- сентября 1577 г. русские войска, обладая огромным численным превосходством, заняли все лифляндские земли Речи Посполитой севернее Западной Двины и западнее реки Аа, за исключением Риги и Реве-ля.
При проведении военных операций царь действовал совместно со своим вассалом, "королем Ливонии" герцогом Магнусом, во владения которого перешла часть захваченных территорий: 17 крепостей сдались ему без боя. Стремительное расширение владений Магнуса встревожили Ивана Грозного, до царя дошли слухи о тайных переговорах Магнуса с представителями С. Батория. В результате, под угрозой царского наказания герцог вынужден был уступить царю наиболее крупные города, присягнувшие лично ему: Кокен-гаузен, Венден, Вольмар.131 К осени военные действия были прекращены, а уже в декабре 1577 г. польско-литовские войска вновь отбили у русских Венден.132 Потеря столь крупной и стратегически важной крепости заставила Ивана IV организовать специальную военную операцию. Поход крупных русских военных сил на Венден начался в феврале 1578 г. и без особого успеха продолжался вплоть до осени. 28-и тысячная русская армия безуспешно осаждала сравнительно немногочисленный 1, 5 тысячный, гарнизон защитников Вендена.133
Осада Вендена стала нехарактерным для Андрея Щелкалова военным этапом его карьеры и нужно отметить, что этот опыт был для дьяка крайне неудачным. Обстоятельства участия Щелкалова в операции под Венденом восстанавливаются на основании сохранившихся источников достаточно подробно. Согласно данным разрядной книги Иван IV, недовольный медлительностью русских военачальников, послал в помощь "замешкавшимся" под Венденом воеводам войска под начальством князя И. Булгакова и дьяка Андрея Щелкалова: " Да под Кесь (Венден- С.Ш.) же послал государь дьяка Онд-рея Щелкалова, а велел государь князь Ивана Булгакова с товарищи и с нарядом отвести под Кесь и промышлять велел государь Ондрею с воеводами за-один".134 Миссия Щелкалова, столь необычная для его обычной приказной деятельности, все же выглядит таковой только на первый взгляд. Представление о ее действительном содержании дают как отечественные, так и ино 180
Глава III "Государевой думы ближний дьяк ". странные источники. Сведения разрядной книги позволяют предположить, что помощь, посланная Иваном IV своим воеводам под Венден, имела, по крайней мере, две составляющие: собственно военную - в виде артиллерии под начальством И. Булгакова и морально-психологическую - в лице специального царского представителя А. Щелкалова. Основная задача, поставленная перед Щелкаловым, видимо, состояла в поднятии боевого духа у потерявших наступательный пыл воевод. Схожее с этим задание он уже выполнял летом 1572 г., когда возил в войска, стоявшие ввиду крымской угрозы на Оке, "царское жалованное слово". В арсенале воздействия на умы и чувства ратных людей у дьяка в этот раз были не только посулы, но и угрозы. Как сообщает находившийся в то же время в Прибалтике в ожидании разрешения на отъезд на родину датский посланник Яков Ульфельд, Андрею Щелкалову надлежало сообщить войска, "что царь намерен всех тех, которые прежде взятия крепости оставят осаду, мечом погубить".
Я. Ульфельд несомненно обладал информацией о подробностях боевого столкновения русских и объединенных польско-литовских и шведских войск у Вендена, но более полные сведения приводятся в описании этого сражения в так называемом летучем листке, изданном в 1579 г. в Нюренбер-ге, в вестовой отписке А. Сапеги и в хронике Б. Руссова. Как следует из этих источников, действия И. Булгакова и А. Щелкалова не усилили русские войска: операция у этой крепости окончилась для царских воевод полным разгромом. 21 октября 1578 г.136 неприятельский отряд внезапно для русских появился у стен Вендена и с марша атаковал не готовые к обороне позиции осаждавших. В ходе жестокого сражения, длившегося несколько часов, русские были полностью разбиты, вся их артиллерия захвачена. Погибли главные воеводы: В.А. Сицкой, Д. Салтыков, В. Воронцов, в плен попали П.И. Хворостинин, П.И. Татев, дьяк А.И. Клобуков.137 Иностранные источники сообщают, что потери русских составили 6 тыс. человек, но части из потерпевших поражение удалось вырваться и счастливо избежать смерти и плена.138 И разрядная книга, и Я. Ульфельд однозначно свидетельствуют о том,
Глава III "Государевой думы ближний дьяк ". что Андрей Щелкалов вместе с немногими бежал с поля битвы. "... 3 дела побежали, а товарищов своих... выдали и наряд покинули". Кроме того, Ульфельд, приводит ценное уточнение о том, что Щелкалов укрылся в крепости Нонненборг.140 В вестовой отписке участвовавшего в сражении литовского военачальника А. Сапеги Щелкалов ошибочно назван в числе убитых.141 Ливонская хроника Б. Рюссова отмечает тот факт, что Щелкалов был ранен и спасся от плена с большим трудом.142 Кроме уже указанных подробностей некоторые источники представляют Андрея Щелкалова в качестве некого военачальника. Я. Ульфельд, называя Щелкалова "канцлером" и, явно преувеличенно, "главнокомандующим", прямо указывает, что помимо морально-психологического воздействия на войска дьяк призван был осуществлять непосредственное военное командование.143 Гейнденштейн в своих "Записках о московской войне" называет Андрея Щелкалова вместе с П. Хворостининым командующими русской кавалерией, но Гейнденштейн неверно упоминает того же П.И. Хворостинина в числе бежавших, хотя он был пленен.
