Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. С.Д. Шереметев: вехи биографии, общественной и политической деятельности 24
Глава 2. Император Александр II и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева 120
Глава 3. Император Александр III и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева 140
Глава 4. Самодержавие на рубеже XIX-XX вв. и революция в восприятии С.Д. Шереметева 162
Заключение 200
Библиография 2
- С.Д. Шереметев: вехи биографии, общественной и политической деятельности
- Император Александр II и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева
- Император Александр III и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева
- Самодержавие на рубеже XIX-XX вв. и революция в восприятии С.Д. Шереметева
С.Д. Шереметев: вехи биографии, общественной и политической деятельности
Шереметевы - древнейший боярский род. Их общим предком считается боярин Андрей Иванович по прозвищу Кобыла (упоминался в 1347 г.), служивший великому князю московскому Семену Гордому. От пятерых его сыновей произошло свыше 20 дворянских родов, в том числе Романовы. Во второй трети XV в. праправнук боярина Андрея Кобылы, Андрей Константинович по прозвищу Шеремет, стал родоначальником Шереметевых. В XV-XVIII вв. из этого рода произошли многие видные государственные и военные деятели. Изложение основных событий биографии С.Д. Шереметева уместно начать с освещения вех жизни его деда - Николая Петровича Шереметева (1751-1809 гг.).
С детства он был приближен ко двору, будучи товарищем цесаревича Павла Петровича. В 17 лет он был пожалован в камер-пажи и в дальнейшем сочетал придворную службу не только с военной, но и со штатской. Ко времени выхода в отставку он был обер-камергером, действительным тайным советником и сенатором. В павловское царствование Н.П. Шереметев участвовал в особой комиссии (1798 г.) для установления порядка принятия русских дворян в Орден мальтийских рыцарей.
Николай Петрович получил основательное домашнее образование и был склонен к восприятию новейших западных просветительских идей. Его приверженность этой системе взглядов выразилась в собирании богатой библиотеки книг видных европейских мыслителей, а также в грандиозном строительстве знаменитого останкинского дворца-театра. Театр вообще стал самым большим увлечением Н.П. Шереметева. Это увлечение во многом предопределило и его личную жизнь. Искреннее и глубокое чувство, возникшее у него к крепостной актрисе П.И. Ковалевой-Жемчуговой, стало для графа тяжелым испытанием. Чтобы вступить со своей избранницей в брак, ему пришлось приложить немало усилий. Граф последовательно подходил к поставленной цели. В 1798 г. его избраннице была дана вольная, затем начались поиски доказательств ее благородного происхождения. В скором времени появляется родословная Прасковьи Ивановны, которая свидетельствовала, о ее польском дворянском происхождении - из рода Ковалевских. Граф повенчался со своей избранницей 6 ноября 1801 г. в Москве, в церкви Симеона Столпника на Поварской улице. Через год с небольшим у них родился сын Дмитрий. Рождение ребенка обострило болезнь Прасковьи Ивановны (она была больна чахоткой), и через три недели после появления на свет Дмитрия она скончалась. А когда мальчику исполнилось 6 лет, ушел из жизни и его отец.
Опекунами малолетнего Дмитрия Николаевича, по завещанию его отца, стали Дмитрий Прокофьевич Трощинский, известный государственный деятель, один из близких и доверенных лиц императора Александра I, при учреждении министерств возглавивший Департамент уделов, а позже - в 1814-1817 гг. - занимавший пост министра юстиции. Другим наставником мальчика оказался Федор Александрович Голубцов - министр финансов в 1807-1810 гг. и одновременно с этим государственный казначей. Дмитрия Николаевича опекали также сенатор Иван Сергеевич Ананьевский и обер-прокурор 4-го департамента Сената Прокофий Михайлович Духовницкий. Попечителем ребенка был назначен Михаил Иванович Данауров, приближенный императора Павла, в годы правления которого он возглавлял Кабинет его величества, а при Александре I входил в совет по управлению Воспитательного общества благородных девиц и Екатерининского института. Особую заботу о ребенке проявила императрица Мария Федоровна, которая объявила, что берет мальчика под свое особое покровительство и будет следить за его воспитанием. В знак особой милости она подарила ему серебряную погремушку, которая хранилась в семье Шереметевых как семейная реликвия . Ребенком Дмитрий часто бывал в гостях у императрицы в Павловске, где играл вместе с великими князьями Николаем и Михаилом Павловичами, и Мария Федоровна ласково называла его «душечкой».
Выбор попечителя был неслучаен. М.И. Данауров был близким человеком ко двору вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Покровительство императорской семьи было надежным способом защиты огромного состояния несовершеннолетнего наследника. К этому следует добавить, что опекунский совет состоял из маститых государственных сановников, а перед смертью Николай Петрович к тому же еще поручил духовную заботу о сыне Татьяне Васильевне Шлыковой - бывшей крепостной актрисе, близкой подруге Прасковьи Ивановны. Граф взял с нее клятвенное обещание никогда не выходить замуж и не оставлять мальчика. «Верность преданиям дома и строгое православие воплощалось в лице Т.В. Шлыковой, - вспоминал впоследствии сын Дмитрия Николаевича Сергей. -Незаметно, но и неуклонно поддерживала она в отце это чувство, и ей более всего привязан он, что сделался таким горячим ревнителем церковности и преданий старины»57.
Д.Н. Шереметев получил домашнее образование. «По обычаю того времени видимо налегали на французский язык и литературу, - вспоминал его сын, - отец отлично владел французским языком и наизусть знал французских классиков»38. Серьезное внимание обращали на танцевальное и сценическое искусство, обязательным считалось и музыкальное образование. В июле 1819 г. Д.Н. Шереметев впервые представился императору Александру I. «Учись прилежно, - посоветовал ему государь, - от вас требуется больше, как от других; вы имеете на то все средства. В службу входить не спешите: богатство без наук, без знаний, без просвещения -ничто. Можете быть уверены, что мною забыты и оставлены не будете» .
По карьерной лестнице Д.Н. Шереметев поднимался быстро, совмещая придворную и военную службы. В 1823 г. молодой граф начал военную службу в Кавалергардском полку в звании корнета. По воспоминаниям сына, Дмитрий Николаевич в силу слабого здоровья и отсутствия соответствующей физической подготовки не совсем годился для военной службы. «Он никогда не был хорошим кавалеристом. Начало его службы и самое поступление были нелегки. Если принять во внимание строгости тогдашней службы, то нельзя удивляться, что в нем развились нерешительность и недоверие к себе, излишняя осмотрительность, наряду с излишним доверием, при врожденной застенчивости и отчужденности его воспитания. Тем не менее, службой своей в полку он был доволен»60. В 1827 г. Д.Н. Шереметев был произведен в поручики, а в 1830 г. - в штабс-ротмистры. На следующий год, во время первого польского восстания, вместе со своим полком он совершил поход в Польшу, где участвовал во взятии Варшавы. В 1833 г. граф был назначен флигель-адъютантом с оставлением во фронте, а в 1834 г. произведен в ротмистры.
Великосветская жизнь не интересовала Дмитрия Николаевича, для общества он был замкнутым и одиноким человеком. Вместе с тем он был очень состоятельным. А.С. Пушкин посвятил ему стихотворение «На выздоровление Лукулла. Подражание латинскому» (1836 г.) (правда, адресатом сатиры был С.С. Уваров). Поводом к написанию сатирической оды была болезнь Д.Н. Шереметева. Его близкие опасались трагичного исхода, поскольку состояние было крайне тяжелым. Одним из наследников считался министр народного просвещения С.С. Уваров, который проявил нескрываемое ожидание смерти Д.Н. Шереметева, требуя точного определения размеров наследства.
Император Александр II и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева
Царствование императора Александра II выпало на лучшие годы жизни С.Д. Шереметева. У молодого человека успешно развивалась военная карьера, крепло его положение в светском обществе. Эпоха Великих реформ оказала влияние на формирование мировоззрения юноши. В своих воспоминаниях С.Д. Шереметев так описывал это время: «Молодость вступала в свои права, впереди все казалось так светло и радостно. Впрочем, тогда повсюду и вокруг чувствовалось обновление. Канул в вечность 1860 год, и наступил 1861, год возрождения, год великих надежд и светлых увлечений»" По прошествии многих лет взгляды С.Д. Шереметева изменились. Консервативная составляющая его мировоззрения сильно повлияла на его восприятие Великих реформ и особенно императора Александра II и государственных деятелей этой поры.
С.Д. Шереметев приступил к написанию воспоминаний и дневников уже будучи зрелым человеком. Появившееся свободное время после освобождения от целого ряда обязанностей государственной службы в 1890-х гг. С.Д. Шереметев посвящал написанию мемуаров. Анализируя современное состояние России, произошедшие изменения в политическом курсе, С.Д. Шереметев обращался к временам своей молодости. Спустя тридцать лет события и люди вновь оживали в памяти Шереметева, хотя они воспринимались им уже под впечатлениями и ощущениями современности -конца XIX столетия. В личном разговоре с императрицей Марией Федоровной в 1899 году он возвращался к мысли об аналогиях между современностью и концом царствования Александра II: «Мы в 1899 переживаем 1880 год. Страшно подумать»232.
Ощущая себя человеком царствования эпохи императора Александра III, С.Д. Шереметев полностью разделял его политические взгляды. Правда, консервативность его убеждений стала более явной и заметной после смерти императора Александра III. Идеология контрреформ была наиболее близка к политическому мировоззрению С.Д. Шереметева, сторонника укрепления самодержавия. Эта идеология воспринималась им как единственно возможная форма правления в России и сохранения сословных привилегий дворянства. По существу, дворянский вопрос для него являлся краеугольным камнем» в государственной политике самодержавия.
Итак, начало царствования Александра II для С.Д.Шереметева было окутано облаком свободы и надежды. В воспоминаниях эти дни наполнены радостью, безграничным счастьем и оптимизмом. Жизнь наполнялась совершенно иными ощущениями, появлялись новые силы, желания и возможности. Александр II, как никто другой, много значил для Шереметева, все-таки между ними существовало духовное родство, он был его восприемником при крещении, заботился об определении юноши в престижный Кавалергардский полк, поэтому карьера его разворачивалась столь стремительно. Частые встречи с императором, которые описаны с необычайной трогательностью и теплотой, навсегда оставались в памяти С.Д. Шереметева. Однако созданный Шереметевым образ Александра II получился очень противоречивым. Точно император не заботился о своем народе, не интересовался нуждами дворянства и крестьянства, а отдавал предпочтение военным разводам и церемониям: «Эти военные забавы, бесполезные в строгом военном смысле, соединенные с рисованием мундиров, были главным и излюбленным занятием А.Н.»233. С.Д. Шереметев очень часто выделял в характере государя одну и ту же черту - это слабость, «слабодушие». Он считал императора попавшим под влияние своего брата -Константина Николаевича - и «великого временщика» Д.А. Милютина: «Слабый и подозрительный характер императора Александра II, хорошо изученный многими дельцами того времени, помог ошибочному толкованию и соответствующему решению вопроса, умаленному до значения не общего, а частного дела»" По мнению С.Д. Шереметева, попытки скрыть свою слабость в характере Александра II проявлялись подозрительностью. С точки зрения С.Д. Шереметева, Александр II с подозрением относился к выборной службе: «Тем более трудно и даже невозможно было лицам, принадлежавшим его свите, заявлять о своем желании служить по выборам. На дворянский мундир, когда им заменялся придворный, смотрел косо, в нем видели что-то оппозиционное: не то крепостническое, не то конституционное. Государь Александр II особенно чуток и подозрителен ко всяким проявлениям, в которых заподозривалось им почему-то желание личного его ограничения»235. Для С.Д. Шереметева Александр II был слабой личностью, не подходившей на роль государя. Именно эта черта характера определяла стиль его поведения и общения: «Бывало, как государь сильно разгорячится, волнуется по мере того, что говорит, глаза становятся совсем круглыми, голос и без того картавый становился раздражительным и крикливым. Очень неприятно было видеть его в такие минуты, чувствовалось что-то бессильное в этом раздражении, которое с годами все увеличивалось»" . С.Д. Шереметев замечал, что Александру II вовсе не было свойственно величавое спокойствие, напротив, в его голосе чувствовалось тревожность. Слабость характера как следствие неумения владеть своими чувствами, держать себя в руках проявлялась, по наблюдениям графа, в «подвижности, неустойчивости, впечатлительности и нервности»" С.Д. Шереметев даже в мелких деталях показывал, насколько личность Александра II была ему мало симпатична. Граф не мог простить ему неуважения к Москве: «Император Александр II был совершенно чужд Москвы. Он даже не любил, когда ему напоминали, что он в ней родился, и никогда не чувствовал себя в ней дома. Он, конечно, скорее дома был в каком-нибудь Эмсе и вообще в Пруссии»" Замечания С.Д. Шереметева приобретали более язвительные тона, он сознательно усугублял личные качества императора, которые в действительности таковыми не являлись .
По мнению мемуариста, женитьба Александра II на княгине Екатерине Юрьевской являет собой нравственное падение государя. С.Д. Шереметев считал покойную императрицу, Марию Александровну, более сильной личностью, чем Александр II, который «чувствовал превосходство жены и не мирился с этим»" Ее личность представлялась С.Д. Шереметеву гораздо более сложной, возможно, в силу ее замкнутости, закрытости. На балах она показывалась как бы нехотя, была любезна, говорила умные речи, всматривалась пристально и проницательным взглядом. Всегда сдержанная, она скорее недоговаривала, чем говорила лишнее. Она, по мнению Шереметева, как бы исполняла скучную обязанность, и, когда говорила, можно было подумать, что она хочет сказать: «Видите, я с вами говорю, потому что это принято, что это - долг, но до вас мне нет никакого дела; у меня своя внутренняя жизнь, доступная избранным, все остальное - служба, долг, скука». Граф делал удивительно меткое наблюдение по поводу отношений императора и императрицы: «Мне сдается, что государю Александру Николаевичу было душно с нею. Его слабая воля и мягкое сердце с сильным оттенком сентиментальности, его мелочное ревнивое чувство, неясное сознание основных человеческих начал и соглашения их с долгом государя, его любовь к России мечтательной или России действительной, его идеальное чувство, борьба благих намерений в противоречии с собою, стремление к внешним эффектам и потребность в сильной воле, незаметно влияющей и направляющей его при условии глубокого чувства привязанности и снисхождения, - вся совокупность этих ощущений, составлявших, как нам кажется, характер государя, и последнее в особенности, находило ли оно удовлетворение?» Второй брак государя С.Д. Шереметев рассматривал как проявление его слабости, попавшего в сети, ловко расставленные Е.М. Юрьевской, которая «стремилась к своей коронации и, вероятно, ее бы достигла, но 1 марта разбило ее надежды».
Император Александр III и его окружение в восприятии С.Д. Шереметева
С.Д. Шереметев, как он сам многократно заявлял, принадлежал царствованию Александра III, о котором он написал так: «Среди мрака, застилающего Россию, от него исходил чистый луч света, послуживший духовному и национальному возрождению. 13 лет яркого света - словно один день между темной ночью, между падением и бессилием. Зачем воздвиг Господь этот яркий свет и прекратил его так скоро на скорбь всему миру? Нам ли это ведать, но благодарение Богу и за этот миг высокого подъема духа, за это чистое, "лучезарное" царствование»" ". Сергей Дмитриевич оставался чужд и «камарилье» Александра II, и новым «конституционным и западным веяниям» Николая II. Особенно эта позиция стала наиболее выраженной в годы последнего царствования. Тяжело переживая происходившие события первой русской революции и изменения в государственной политике, С.Д. Шереметев писал вел. кн. Владимиру Александровичу 22 октября 1905 года: «Еще никогда во всю жизнь не испытывал такого гнетущего, невыносимого, оскорбленного чувства, которое переносится теперь, при наступившей, можно сказать, поистине "анархии" -и какой-то правительственной беспомощности»273. Или в дневнике: «Царствие Александра III отошло далеко. Все сделано, чтобы его свести на нет»" Сергей Дмитриевич с ностальгией вспоминал то время -стабильности, спокойствия, крепкого и незыблемого самодержавия. Пережив царствования трех императоров, только годы правления Александра III он считал самым разумным и счастливым временем, когда был восстановлен курс корабля, «сбитый западными ветрами», и Россия смогла дальше развиваться, опираясь на исторические традиции.
Шереметев считал, что монарх несет ответственность за государственную политику страны, поэтому любая реформа или преобразование может расцениваться как проявление монаршей воли. Монарх, помазанник Божий на земле, наделен сверхъестественными возможностями, и в то же время это человек со свойственными ему преимуществами и недостатками. Самодержавная политика зависит от личности государя. Черты его характера накладывают глубокий отпечаток на политику царствования. Это происходит неизбежно при монархическом строе. По мнению С.Д. Шереметева, лишь Александр III, высоко нравственный и глубоко верующий человек (одно здесь неотделимо от другого), смог достойно править страной.
Граф был убежден в том, что лучше царствования императора Александра III за всю историю России не было. Хотя у графа в воспоминаниях нет прямого определения Александра как «идеального государя», но по мере раскрытия в воспоминаниях Шереметева его образа, создается именно такое впечатление. Ту задачу, которую ставил перед собой граф, он решил, представив Александра III примерным и порядочным семьянином, рачительным помещиком, интересным и увлекательным человеком. Придворная служба и искренняя привязанность к царю позволили С.Д. Шереметеву близко узнать Александра III.
Шереметев, как и большинство молодых людей его времени, начинал с военной службы, считавшейся самым достойным поприщем для лиц благородного происхождения. Сергей Дмитриевич был сверстником Александра III, еще ребенком играл с ним, а в 1868 году был назначен его адъютантом и несколько лет ежедневно общался с ним. С этих пор между ними сложились теплые дружеские отношения: «Я почувствовал в нем ту нравственную поддержку, которая с той поры уже не прекращалась до конца»" , - писал в воспоминаниях Шереметев. На протяжении всего царствования Александра III он преданно служил ему, будь это предводительская служба в Москве или руководство Певческой капеллой. Но не только служба была объединяющим началом в их дружбе. Были и общие увлечения, интересы: например, духовное пение, изучение истории, коллекционирование, благотворительность и т.д. Личная дружба вскоре распространилась и на их семьи.
Большим потрясением для императорской семьи стала смерть цесаревича Николая Александровича 12 апреля 1865 года. В этот день, согласно закону о престолонаследии, цесаревичем стал великий князь Александр Александрович. Перемена в собственной судьбе буквально ошеломила его - неожиданная смерть брата, которого он искренне и глубоко любил, и новые обязанности ставили его в совершенно незнакомое и непривычное положение. Перемена произошла не только в нем, но и в настроении общества. Разочарованность и опасение за будущее - вот те чувства, которые охватили русское общество, чему в воспоминаниях С.Д. Шереметева есть подтверждение: «При дворе сложилось скорее неблагоприятное понятие об Александре Александровиче. Его считали неразвитым, неодаренным, неутонченным, упрямым и непокладистым»27 . Вел. кн. Константин Николаевич признавал полную неподготовленность Александра к престолу, уже после воцарения заявляя, что он и вел. кн. Владимир Александрович «в детстве и юношестве были предоставлены почти исключительно самим себе»" Правда, для С.Д. Шереметева мнение вел. кн. Константина Николаевича не являлось авторитетным: «Всех язвительней и ожесточеннее был царский брат - Константин Николаевич. Он не щадил самолюбия, не стесняясь, отзывался презрительно о цесаревиче. Впрочем, он и ранее того, с детства его, относился вообще к племянникам пренебрежительно»" Столь критичен в своих суждениях был не только вел. кн. Константин Николаевич. Так, Б.Н. Чичерин от встреч с цесаревичем вел. кн. Александром Александровичем приходил в «полное отчаяние», не слыша от него «ни одной живой мысли, ни одного дельного вопроса»279. Для С.Д. Шереметева эти негативные отзывы не имели никакого значения, потому что наследник цесаревич Александр Александрович в первую очередь получил «совершенно русское образование, развившее русские вкусы»" И это, по мнению Шереметева, важная сторона в воспитании наследника.
Для Шереметева Александр III интересен в первую очередь как частный человек, в котором много было привлекательных черт. Он был прям, честен, искренен, нечестолюбив, добр, благожелателен к близким. Шереметев замечал, что Александра III отличал ровный и спокойный характер. Редко, когда он видел разгневанного или рассерженного государя, «вообще же он отличался необыкновенной ровностью характера... когда же бывал он в духе, у него было необыкновенно светлое и доброе выражения этих добрых и проницательных глаз с неуловимым изгибом кончиков рта и улыбкою его, в которой сквозил оттенок юмора»" .
В нем не было высокомерия, он был доступен и прост, по словам мемуариста, будучи назначенным командующим Первой гвардейской пехотной дивизии, располагавшейся в Красном Селе, где проходили учения, служил наравне со всеми. Окружавшая его обстановка всегда была простой, а иногда и аскетичной, хотя эти учения его тяготили - «кавалерийский жилки у него не было», потому что любимой стихией было море. Его угнетали парады, церемониальные марши, но интересовали стрельба, вооружение и довольство войск. Ровное и спокойное отношение к солдатам, «спокойствие, никогда не покидавшее, передавалось подчиненным... никогда и никому не говорил "ты"». Цесаревич никогда не допускал к себе фамильярности, «мог подшутить и всегда забавно, со свойственным ему юмором и всегда в известных пределах»" . На встречах с датским королем и королевой -«дружественно почтителен, но вполне непринужден. С прочими членами семьи без всяких церемоний». С.Д. Шереметев часто бывал на неофициальных приемах у государя, где велась непринужденная беседа, «словно забудешься, думая, что это простой разговор вовсе не с царем, но на меня эта простота и безыскусственность действовала сильнее всякой официальности». Взгляд царя, как у ребенка, обезоруживал: «Смотришь ему в глаза, и он глядит на вас с такой доброй улыбкой, таким доверчивым взглядом, ясным и проницательным, перед которым, что несомненно, должен разрушиться всякий хитросплетенный подход. Привет и ласка его были неизменны. Он умел слушать, и простота его была особенно внушительна»283.
«Идеальный государь» - личность крупная, масштабная, в нем ничего не могло быть мелкого, а потому, писал Шереметев, «и взгляды его были широки и человечны»" В нем присутствовало уважение к чужому мнению, хотя он и имел свое личное. Больше всего он ценил правду - «не боялся простора и света, потому что не боялся правды, потому что сам был воплощением этой правды». Поэтому Александру III была свойственна прямолинейность в высказываниях, «крепкое словцо было присуще его натуре, и это опять русская черта, но в словах не было озлобления. Это была потребность отвести душу и ругнуть иной раз с плеча, не изменяя своему равнодушию».
Самодержавие на рубеже XIX-XX вв. и революция в восприятии С.Д. Шереметева
В годы царствования последнего самодержца положение С.Д. Шереметева при дворе заметно изменилось. Отсутствие понимания его политических воззрений и сочувствия со стороны императора вынудило С.Д. Шереметева отказаться от сколько-нибудь активной политической деятельности и сосредоточиться в основном на занятиях историко-литературных и историко-культурных. Внешне Николай II хотел подчеркнуть преемственность близких отношений между их семьями, духовное родство и особо поддерживать статус С.Д. Шереметева как соратника и ближайшего друга отца. Молодой царь пригласил графа бывать у него без вызова и предоставил ему возможность выражать свое мнение о ходе государственных дел. В начале царствования С.Д. Шереметев намеревался занять место негласного советника при молодом императоре, но вскоре Николай II дал ясно понять, что ему неприятно вмешательство С.Д. Шереметева в политические дела. К тому же Николай II оказался в довольно деликатной ситуации, когда ему приходилось лавировать между матерью и женой, между которыми постепенно нарастала взаимная неприязнь. В этой неприятной дилемме Александра Федоровна относилась к Шереметеву как противнику, представителю враждебного лагеря. Поэтому Николай II старался не огорчать ни жену, ни мать и не отстранял приятелей покойного отца и друзей жены. На протяжении 1894-1917 гг. С.Д. Шереметев несколько раз поощрялся наградами и орденами, был пожалован в сенаторы, получил почетный чин обер-егермейстера, хотя при этом и не занимал важных государственных постов. Но это вовсе не значило, что звезда С.Д. Шереметева закатилась на политическом небосклоне. Свое политическое влияние он умело использовал при поддержке вдовствующей императрицы Марии Федоровны, около которой сформировался кружок влиятельных лиц, критически воспринимавших стремительно утверждавшиеся порядки нового царствования.
С.Д. Шереметев знал Николая II с ранних детских лет. Совместный отдых в Гапсале, поездки в имения С.Д. Шереметева, детские игры с его детьми, да и, наконец, взаимные, теплые отношения между семьями позволяли графу ближе наблюдать за становлением личности будущего монарха. Большим упущением в воспитании наследника, по мнению С.Д. Шереметева, было назначение генерала Г.Г. Даниловича воспитателем. В своих воспоминаниях Шереметев дал крайне резкую характеристику генералу: «Всем своим прошлым, всеми связями и сочувствиями Данилович принадлежит Западу... Один этот вкрадчивый голос чего стоил! Это однообразное отчеканивание слов и иезуитские замашки! Они не прошли бесследно!» " С согласия Александра III С.Д. Шереметев устраивал для наследника экскурсии в Исторический музей и по другим памятным местам, по достижении совершеннолетия его приглашали на заседания Русского исторического общества.
Чтобы проститься с умиравшим императором, С.Д. Шереметев поехал в Ливадию. Состояние государя было очень тяжелым, без особых надежд на выздоровление, поэтому безотлагательно встал вопрос о браке цесаревича. В Крыму совершилось обручение великого князя Николая Александровича и принцессы Гессенской Алисы, которая приняла имя Александры Федоровны. С.Д. Шереметев настаивал на скорейшем совершении миропомазания Александры Федоровны, но этого не произошло. 20 октября Александр III умер. Со следующего дня началось новое царствование императора Николая II.
Спустя год, 25 октября 1895 г., состоялась первая аудиенция С.Д. Шереметева у нового императора. Сергей Дмитриевич с особой пунктуальностью и подробностью записывал в дневнике беседы с Николаем II. В тот день аудиенция длилась недолго, собеседники ограничились кругом общих вопросов: «Николай II - Вы давно приехали из деревни? Шереметев -Да, В[аше] В[еличество], был в Киеве, там видел Владимирский собор. Какое великолепие! Николай II - Да, говорят, там хорошо - но вы не находите, что пестро? Шереметев - По мне удивительно. А как здоровье Гос[ударыни] Императрицы? Николай II - Слава богу - хорошо. Вы были у императрицы? Шереметев - Нет, В[аше] В[еличество], завтра собираюсь» ".
С большим воодушевлением и облегчением С.Д. Шереметев воспринял первую публичную речь Николая II, где он назвал надежды на конституцию «бессмысленными мечтаниями» и заявил о своем твердом намерении «охранять начала самодержавия». Под влиянием эмоционального порыва С.Д. Шереметев написал ему благодарственное письмо, в котором говорилось: «Ваше счастье, Государь, есть счастье России. Вы сказали ее мощное удивительное слово - что путь государя Александра III -неизменен!»323
Назначение министром внутренних дел И.Л. Горемыкина, которого С.Д. Шереметев считал либералом, вызывало в нем настороженность и удивление: «В приказе прочел, что Горемыкин утвержден! Увидим, как будут согласовываться в дальнейшем слова Государя с делом. Мы вступили на путь сомнительный, шаткий и опасный. Это, во всяком случае, не путь Александра III, о котором нам говорили. Тем хуже, если это бессознательно. И все-таки мне не верится в прочность нового пути»324. Через несколько дней в Твери произошел конфликт между губернатором П.Д. Ахлестышевым и земством, который обернулся для губернатора увольнением с должности. Свидетелем этих событий был С.Д. Шереметев, к тому же с П.Д. Ахлестышевым его связывала крепкая и долголетняя дружба, поэтому, используя все свое влияние, Шереметев старался поддержать тверского губернатора. Отставка Ахлестышева была, по мнению графа, явным следствием политики И.Л. Горемыкина. В.И. Гурко, оставивший интересные воспоминания «закулисной истории царствования Николая II», дал более объективную оценку происходившим событиям: «Ахлестышев с тверским земством стал в столь неприязненные отношения, что создал ему исключительное положение в общественном мнении. Достаточно сказать, что на смету тверского уездного земства Ахлестышев предъявил 165 протестов. Тверское губернское земство, в сущности не отличавшееся от многих других, благодаря стараниям Ахлестышева приобрело особый ореол, а тверская губернская управа при нем состояла из лиц по назначению от правительства. Горемыкин вполне понял всю невыгодность такого положения для министра внутренних дел и, войдя в переговоры с представителями большинства тверского земского собрания, добился от них выбора такого личного состава управы, который давал ему возможность его утвердить, не капитулируя явно перед оппозиционными правительству земскими людьми»325.
С.Д. Шереметев посчитал своим долгом доложить в письме Николаю II «о беспорядках», учиненных И.Л. Горемыкиным в Твери: «Только что вернулся из Твери под тяжким удручающим впечатлением. Виденною мною там на выборах дворянства обличает явную связь между антиправительственными элементами незначительной группы с Министерством внутренних дел, в лице некоторых его представителей дерзнувших стать в центре интриги против истинного исполнителя своего долга тверского губернатора Ахлестышева... Воля Вашего Императорского Величества, объявленная России, о неуклонном направлении по пути прошлого царствования находит лицемерных исполнителей в некоторых ваших правительственных сферах. Простите мне Государь - но сердце болит и возмущается глубоко перед великой неправдой. Совокупность фактов обличает лицемерие, ибо все направлено к тому, чтобы вселить убеждение, что Вашему Императорскому Величеству благоугодно было избрать новый путь»326. Возмущение и негодование С.Д. Шереметева не ограничились только письмом. Воспользовавшись дарованным правом бывать у императора без вызова, он приехал к нему на личную аудиенцию. Граф пытался противодействовать И.Л. Горемыкину, напрямую обращаясь к императору. «Я начал разговор о Твери. Говорил о всем виденном много, развивая то, что было изложено в письме, - писал Шереметев в дневнике, -перешли к общему положению: говорили о существовании лицемерных исполнителей... говорили о правительственных сферах и о стремлении затушевать Александра III... говорили об изменниках. Государь посмотрел мне в упор и так твердо произнес: "Я им покажу". Тогда я быстро сказал ему: "Зазнались, Ваше Величество". "И очень", - убежденно ответил Государь. Я стал говорить смело, называя прямо Горемыкина, и закончил словами -"Министр внутренних дел должен быть человеком самостоятельным и никак не подставное лицо". Последнее слово сказал я громче. Государь кивнул. "Состав Государственного совета изменился, - говорил я, - несколько человек голосуют, а остальные"... "Панургово стадо" - перебил Государь. Я продолжал, напирая на корень зла в МВД. Государь: "От души благодарю вас, что вы меня предупредили, - и с этими словами пожал руку, - во всякое время приходили к моему отцу, прошу вас также приходить ко мне во всякое время. Для вас у меня всегда будут двери настежь"»
Похожие диссертации на Граф С.Д. Шереметьев в общественной и политической жизни России второй половины XIX - начала XX века
