Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Предыстория создания III отделения собственной его императорского Величества канцелярии 36
1.1 . Полицейские структуры в начале царствования Александра 1 36
1.2.Создание военной полиции 49
1.3.Истоки создания III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии 68
ГЛАВА II. III отделение при А.Х. Бенкендорфе 84
2.1 . Современники о А.Х. Бенкендорфе . 84
2.2.Структура кадровый состав III отделени 97
2.3. Основные функции и методы деятельности «высшей» полиции 114
2.4. III Отделение и общественное мнение 132
2.5 Основные направления деятельности органов политического сыска 140
ГЛАВА III. III отделение при А.Ф. Орлове 165
3.1 . Общественное мнение об А.Ф. Орлове 165
3.2.III Отделение и русское общество в период «замечательного десятилетия» 169
3.3 .III Отделение и европейские события 1848 г 194
3.4.»Дело петрашевцев» 209
3.5.Деятельность III отделения в последние годы николаевского царствования 217
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 232
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 235
- Полицейские структуры в начале царствования Александра 1
- Современники о А.Х. Бенкендорфе
- Общественное мнение об А.Ф. Орлове
Полицейские структуры в начале царствования Александра 1
Идея создания особой полицейской структуры, контролирующей общественную жизнь империи, возникла еще при Александре I, но окончательно оформилась в 1826 году, заложив основы и традиции политического сыска и наказания без суда в России.
Первоначально Александр I, придя к власти, попытался показать всем, что при его правлении в России власти не будут пользоваться услугами специальных учреждений, осуществляющих сыск. С этой целью новый император ликвидировал ненавистную всем Тайную экспедицию. Манифестом от 2 апреля 1801 г. он как бы оправдывал политику предыдущих монархов и, характеризуя начало новой эры, подчеркивал несовместимость установленных порядков в «благоустроенном государстве» с существованием Тайной канцелярии. «Нравы века и особенные обстоятельства времен протекших, побудили Государей Предков наших между прочими временными постановлениями учредить Тайную розыскных дел Канцелярию...» Императрица Екатерина И, признав такое «судилище» не свойственным России, торжественно его уничтожила. Но обстоятельства требовали продолжения действий этого учреждения под названием Тайной экспедиции. «В благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы судами и наказуемы общею силою закона. Мы признаем за благо не только название, но и само действие Тайной экспедиции навсегда упразднить и уничтожить»1. По-видимому, этот первый публичный шаг предназначен был для испытания общественного мнения и подготовки его к предстоящим переменам. Функции экспедиции по расследованию и рассмотрению политических дел передавались Сенату, а также судам по уголовным делам и общей полиции. «Все дела, в оной бывшие, отдать в Государственный Архив к вечному забвению; на будущее же время ведать их в I и 5 Департаментах Сената и во всех тех присутственных местах, где ведаются дела уголовные»1. Особым указом императора Александра I прекращались следственные и судебные дела по политическим обвинениям. И всем заключенным даровалось «прощение».
Рубеж двух царствований Павла I и Александра I знаменовал смену политического климата в стране, либерализацию общественного сознания. Все русское общество жило в ожиданиях реформ. Оно связывало с именем Александра I надежды на ослабление сковывающего сословного режима и полицейского произвола. «...Дух, словно из-под пресса, - пишет сенатор и мемуарист Ф.П. Лубяновский, - излился на всякую плоть. Надобно было видеть тогда движение свежей по виду, здоровой и радостной жизни. Молодое, и не по одним только летам, поколение прощалось не до свидания, а уже на веки веков со старосветскими предрассудками; кругом пошли головы от смелого говора о государственных вопросах. Вслух развивались такие идеи, которые, может быть, и до того были не совсем новы у нас, но были безгласны и бессловесны: надежда, как видно, вселилась в сердца. Вслушиваясь в беседы, в этих надеждах и радостях, я впервые услышал речь о людях aux idees liberates, или как тогда переводили, о людях с высшим взглядом, о необходимости общего преобразования, о конституции» . Либеральный историк А.А. Корнилов отмечал: «Среди молодого поколения того времени было много людей, мечтавших об ограничении самодержавия... Розово-либеральное настроение общества отразилось во всех сферах жизни...» . Повышенное настроение поддерживалось и военными успехами России, вознесшими ее наверх славы. Российское общественное мнение стало более пристально относиться к проблемам в стране. Отчетливо стала проявляться тенденция воздействия дворянского настроения на правительство. Но абсолютизм не мог существовать без тайной полиции. И в период своей преобразовательной деятельности Александру I пришлось убедиться в этом.
Современники о А.Х. Бенкендорфе
Еще до коронационных торжеств, состоявшихся 22 августа 1826 года, Николай I в указе от 3 июля 1826 г. стал, образно говоря, «крестным отцом» учреждения, которое должно было как можно полнее информировать его «обо всех без исключения событиях» в государстве, о «подозрительных и вредных личностях», а также о деятельности иностранцев в пределах России. 14-ое декабря 1825 г. показало правительству всю опасность недостаточного внимания или пренебрежения к внутренней жизни общества. По мнению А.Х. Бенкендорфа, это невнимание и привело к ослаблению связи между правительством и обществом, что влекло за собой «обманутые ожидания, обоюдные ошибки и, наконец, породивший заговор наших мятежников»1.
Кроме того, правительственные реформаторы начала XIX века видели препятствие проведению реформ в сопротивлении большинства дворянства и потому предпочитали не вступать с ним в конфликт. Тем более всякая власть такова, что она желает реформации только в рамках той государственной системы, в которой она существует.
Как отмечал Николай І в обнародованном Манифесте по завершению расправы над декабристами, восстание вскрыло «тайну зла долголетнего». Его подавление «очистило отечество от следствий заразы, столько лет среди его та-ившейся». «Не в свойствах, не в нравах русских был сей умысел» . И теперь всем сословиям во главе с дворянством - «оградой престола» - предстояло, по мысли Николая, соединиться в доверии к правительству.
Русское общество при восшествии на престол имп. Николая Павловича. Донесения М.Я. фон очевидна, как уже было сказано, и это понимал сам император. В Манифесте 13 июля 1826 г. указывалось, что подданные Российской империи могут «приносить к подножию трона их мнения о необходимых улучшениях в государстве».1 Однако государь считал успешными те преобразования, что были осуществлены путем постепенных усовершенствований существующего порядка мерами правительства. Но не смотря на всеобъемлющую потребность в обновлении реформы подвергались продолжительным отсрочкам. Политическое благоразумие требовало сначала подготовить для них основания, и, в первую очередь, подготовить общественное мнение. Поэтому основными задачами внутренней политики, по мысли самодержца, должны были стать упрочение дисциплины, «правильное» воспитание и «очищение» дворянства от вольного «духа времени» и установление законности в стране.
Именно этим можно объяснить желание Николая I создать новый орган, контролирующий исполнение воли правительства, влияющий на формирование общественного мнения в стране и не допускающий вольномыслие неугодное властям.
Учредив Ш-е отделение Собственной его Императорского Величества канцелярии, император приобрел «единый центр политического сыска и управления высшей полицией»2, который заменил прежнюю Особенную канцелярию Министерства внутренних дел. Однако рамки его компетенции вначале были определены весьма нечетко. Тем не менее, из официальных документов и конкретной деятельности нового учреждения вырисовываются главные контуры практики политической полиции: надзор и контроль.
Первоначально, по личному распоряжению Николая I, к полицейской деятельности были негласно привлечены высшие административные учреждения военного ведомства: Канцелярия дежурного генерала Главного штаба по секретной части, инспекторская часть Главного штаба, Канцелярия военного министерства и военно-походная канцелярия. Учреждения эти в основном выполняли сыскные обязанности, вели наблюдения за настроением армии и населения, помогали осуществлять полицейский надзор. Канцелярия дежурного генерала принимала также участие и в дознаниях по политическим делам. Таким образом, в начале николаевского правления во главе политического сыска в России стояли: главный управляющий Собственной его императорского Величества канцелярии А.Х. Бенкендорф, начальник Главного штаба И.И. Дибич и дежурный генерал А.Н. Потапов1. Начальники Военного ведомства участвовали в разработке приказов и циркуляров соответствующего назначения . Но ведущим ведомством являлось III отделение Собственной его императорского Величества канцелярии.
Общественное мнение об А.Ф. Орлове
11 сентября 1844 года скончался А.Х. Бенкендорф. Главным управляющим Ш-го отделения и шефом корпуса жандармов был назначен граф Алексей Федорович Орлов (1788 - 1861 гг.). Он происходил из знаменитой семьи Орловых, возвысившихся в царствование Екатерины П. Впрочем, Алексей Федорович был лишь побочным сыном младшего из братьев Орловых, и графского титула ему пришлось добиваться собственными усилиями. Началось с того, что лейб-гвардии конный полк под командованием А.Ф. Орлова, первым присягнувший Николаю I, принимал участие в подавлении восстания 14 декабря 1825 года. Это открыло ему путь к высотам сановной олигархии. В противоположность своему брату М.Ф. Орлову, возглавившему в свое время Кишеневскую управу Союза благоденствия, А.Ф. Орлов не только не разделял либеральных взглядов, распространившихся в то время в русском обществе, но и выступал решительным сторонником их искоренения, в особенности в среде военной молодежи. А.Х. Бенкендорф писал по этому поводу: «Орлов, узнав, что в его полку есть литературные общества офицеров и, не предвидя ничего доброго, созвавши их, объявил, что не допустит заводить никаких обществ и поступит по всей строгости, если узнает»1.
Алексей Федорович был известен в обществе как человек волевой, решительный в самые критические моменты жизни, обладавший чувством собственного достоинства, склонный к карьеризму. Твердость его характера и умение поддерживать в своем полку строгую дисциплину особенно обнаружились в 1820 году во время выступления Семеновского полка и в уже упомянутых событиях 14 декабря 1825 года. В декабрьские дни он смог продемонстрировать свою верность императору. Декабрист Н.И. Лорер вспоминал, что «в начале возмущения Орлов, командовавший тогда конной гвардией, двинулся со своим полком на Семеновскую площадь, готовый всегда исполнить роль палача во всех случаях...»1. А.Ф. Орлов за проявленную верность Николаю I добился от него освобождения брата от Сибирской каторги. Это был незначительный эпизод в жизни будущего жандармского шефа. Думается, что его действия были не во благо брата, а для себя, на будущее, чтобы это темное пятно не отразилось на дальнейшей карьере.
Государь оценил услуги Орлова и 25 декабря 1825 года возвел его в графский чин. Кроме того, этот решительный генерал оказался умелым дипломатом. Благодаря его усилиям был заключен Адрианопольский (1829 г.) и Ун-кяр-Искелесийский (1833 г.) мирные договоры с Турцией, а позднее - Парижский мирный договор (1856 г.).
До того как он встал во главе «голубого ведомства», за ним уже числились ликвидация холерного бунта в Петербурге, подавление восстания военных поселян в Новгородской губернии, участие в разгроме восстания в Польше в 1830-1831 гг. Именно «с тех пор русский народ связывает с именем Орлова суеверный страх», отмечал современник2.
С деятельностью Ш-го отделения он был знаком, так как ему пришлось заменять А.Х. Бенкендорфа во время его болезни. Весть о назначении А.Ф. Орлова на должность главноуправляющего «ведомства у Цепного моста» «возбудила во многих опасение»3. А А.О. Смирнова - Россет кратко резюмировала: «Он, кажется, родился сыщиком»4.
Наглядным примером злобно-неприязненного отношения к новому главноуправляющему Ш-им отделением является оценка его одним из первых российских политэмигрантов П.В. Долгоруковым: «А.Ф. Орлов - пройдоха, ограниченный и бездарный, известный лишь своей хитростью, своим эгоизмом и ненасытной жадностью к деньгам, - писал «князь республиканец», - неспособный ни к какому делу серьезному, а тем менее к занятиям постоянным и тре 1 Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. бующим трудолюбия»1. Известный историк и государственный деятель барон М.А. Корф записал в дневнике об А.Ф. Орлове: «Бездарный и неспособный к делам» . Эти оценки носят явно недоброжелательный и субъективный характер, но игнорировать их нельзя, так как они отражают взгляды представителей высшего света русского общества и свидетельствуют об отношении части дворянской элиты к новому императорскому назначению.
