Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Шерстеобработка чеченцев в ХIХ-начале XX в.
1. Краткая характеристика основных видов хозяйственной деятельности. Овцеводство как главная база шерстяного промысла 25
2. Основные виды орудий обработки шерсти 39
3. Основные процессы обработки шерсти 49
ГЛАВА II. Шерстяной промысел чеченцев в ХІХ- начале XX в .
1. Войлочно-валяльное производство чеченцев 68
а) полстяно-ковровый промысел 69
б) производство мелких войлочных изделий 76
в) бурочное производство 79
г) древние виды бурок 80
д) бурки- «верта» 88
2. Ткацкое ремесло чеченцев 100
а) суконный промысел 101
б) разновидности тканых изделий 109
в) ткацкие станы: установка станов и технология тканья 113
г) плетение тесьмы и вязание 122
ГЛАВА III. Орнаментальное искусство в шерстяном промысле чеченцев в XIX - начале XX в. и перспективы его возрождения в Чеченской Республике .
1. Искусство крашения шерстяных изделий 128
2. Искусство орнамента и смысловое содержание рисунков. 134
3. Перспективы возрождения шерстяного промысла и традиций народного искусства в Чеченской Республике 160
Заключение 172
Список источников и использованной литературы... 178
Терминологический словарь 188
Список информаторов 201
Список принятых сокращений
- Основные виды орудий обработки шерсти
- полстяно-ковровый промысел
- ткацкие станы: установка станов и технология тканья
- Перспективы возрождения шерстяного промысла и традиций народного искусства в Чеченской Республике
Введение к работе
Актуальность исследования. В своеобразных географических
условиях Северного Кавказа, подчинённых закону вертикальной
зональности, на богатом местном сырье зародились и развивались
промыслы, которые играли первостепенную роль в экономической
жизни народа и являлись неотъемлемой составной частью народной
культуры.
В чеченском обществе сегодня возрос интерес к традиционным формам хозяйственной деятельности, проблемам культурного наследия и этнокультурным связям народов Кавказа и России. Поэтому изучение традиционных промыслов чеченцев входит, на наш взгляд, в круг проблем истории, касающейся хозяйственной жизни, народной культуры и контактов с соседствующими народами. Только всестороннее изучение трудовой деятельности народа, может дать объективное представление о прошлом и правильно обозначить тенденции современного развития.
В конце XIX века кустарные промыслы народов Кавказа становятся объектом внимания со стороны передовой интеллигенции России. Члены правительственного органа — Кавказского Кустарного Комитета - свои задачи видели в изучении кустарных промыслов народов Кавказа и оказании практической помощи кустарям. Следствием интереса явилось ряд работ исследователей кустарных промыслов Кавказа.
Чечне в прошлом были характерны все виды ремёсел: домашнее, на заказ и на рынок (1). Промысловыми центрами гончарного и медного производства являлись ее. Старые Атаги, Майртуп, Курчалой, Урус-Мартан, Шатой, Хал-Келой и др. Производством холодного оружия славились ее. Джугурты, Белгатой, Дарго... Известно даже имя прославленного мастера — оружейника из селения Гуни — Пирма.
В лесной полосе Чечни широко были развиты промыслы по изготовлению плетней^v. корзин, посуды, люлек, кроватей, музыкальных инструментов, орудий ткацкого производства, средств передвижения и т.д. К примеру, в одном чеченском селении, как Автуры, производили керамику, кирпично-черепичные изделия, деревянную посуду токарной обработки, конские сбруи, пояса и т. д. Были мастера-серебряники. Из камня делали надмогильные
1. Н.П. Гриценко Экономическое развитие Чечено-Ингушетии в пореформенный период (1861 — 1900). -Грозный, 1963.
памятники, мельничные жернова и коновязи. В Автурах славились и мастерицы — златошвеи, как, например, жена известного героя Кавказской войны Ахмеда Автуринского — Ача и мастерицы по художественной обработке кожи методом выбивания.
Но самым распространённым из промыслов являлся шереіяной. В его скрижалях застыла информация, идущая из глубины веков. Благодаря своей устойчивости шерстяной промысел дольше всех сохранил орнаментальные мотивы, орудия труда и приспособления архаической формы, а также процессы обработки сырья и самобытную терминологическую базу, обслуживающую данный промысел. Изучение их значительно расширит наши исторические знания и представления о созидательной роли чеченского народа. Эти моменты, безусловно, свидетельствуют и об актуальности данной темы.
В Чеченской Республике также наличествует достаточная база дешёвого шерстяного сырья, а ещё больше - незанятого трудоспособного населения. Острее всего стояла всегда эта проблема в горных районах. Возрождение промысла на уровне сувенирного производства, в некоторой степени, решит как экономические, так и эстетические стороны проблемы. Но для этого надо знать «природу» промысла, его духовное содержание. Историческая обстановка в Чечне на прогяжении веков складывалась не в сторону сохранения традиционного ігромьіелового искусства.
Шерстяной промысел зародился в глубокой древности, активно развивался, одним из первых был вовлечён в товарное производство и до сих пор не потерял своей значимости. Он впитал в себя лучшие «черты национальной культуры чеченцев» (1) . В этом плане актуальность обозначенной темы только возрастает.
Объектом диссертационного исследовании является
хозяйственная деятельность чеченцев в XIX- начале XX в. Предметом исследования является шерстяной промысел чеченцев. Цели и задачи исследования в том, чтобы показать многостороннюю трудовую деятельность народа, его производственный опыт, эмпирические знания и духовную кулыуру, которые, как и зеркале, отразились ь шерстяном промысле чеченцев.
1. Хаснев С. А. Шерстяное и суконное производство чеченцев и
ингушей. Плановая годовая
работа за 1980 год. - Архив ЧИНИИИСФ, O.l, д. 65.
Исходя из общей цели изучения шерстяного промысла, как отрасли трудовой деятельности и части традиционной культуры чеченцев, автор ставит своей задачей провести своё исследование в следующем направлении:
показать развитие и роль шерстяного промысла, а также его базы — овцеводческого хозяйства, - в экономической жизни горцев;
показать роль женщины в шерстеобрабатывающем промысле;
проследить глубокие традиции, связанные с данной отраслью, как в производственной, так и духовной культуре народа;
выявить культурные связи и влияние соседних обществ на промысловое занятие чеченцев. Определить общее и специфическое;
изучить орудия первичной обработки шерсти и процессы шерстеобработки;
изучить различные виды производства, связанные с шерстяным промыслом: войлочно-ковровое, бурочное, ткацкое, плетение и вязание, а также производство прикладного характера — крашение растительными красителями.
восстановить некоторые орудия труда и предметы, участвующие в изучаемом промысле.
восстановить традиционные технологии изготовления шерстяных изделий;
восстановить ткацкие станы чеченцев, этапы установки и циклы работы;
изучить орнаментальные мотивы и знаки, характерные шерстяным изделиям, и их смысловое содержание: орнамент — носитель информации из глубины веков;
восстановить терминологическую базу, обслуживающую шерстяной промысел чеченцев, при этом особое внимание уделить нахской этимологии терминов;
обосновать необходимость и возможность возрождения шерстяного промысла в горных районах Чеченской республики; изучить современное техническое оборудование предприятий художественной промышленности с целью изыскания возможности применения их в производстве традиционных изделий для снижения их себестоимости и облегчения труда мастериц;
определить объём механизированного труда, чтобы избежать искажения, как формы, так и содержания традиционных изделий;
составить терминологический словарь, обслуживающий данный промысел
Теоретической и методологической основой диссертации являются принципы научной объективности, историзм, системный
анализ и конкретно - исторический подход к исследуемой теме, которые рассматривались в совокупности, а также в плане развития взаимосвязи и взаимозависимости. При написании работы использованы как исторический, логический, так и сравнительно -исторический, описательный методы научного исследования.
Теоретической основой исследования послужило также утвердившееся в мировой историографии учение о цивилизационном пути развития общества.
Хронологические рамки исследования охватывают XIX -начало XX века. Они отражают период наивысшего подъёма и упадка традиционного шерстеобрабатывающего промысла чеченцев, что наиболее ярко отразилось, в частности, в суконном производстве, расцвет которого приходится на середину XIX века.
Степень изученности проблемы. Историография и источниковая база.
Первым исследованием по народным промыслам народов Северного Кавказа и началом постановки проблемы в историографии явилась работа Маркграфа О. В. (1), выход которой был приурочен к открытию промышленно-художественной выставки в городе Москве (1882 г). Центральное место в ней занимает шерстяной промысел, как самый значимый и распространённый в крае. Значительное внимание уделено такому высокоразвитому в этом отношении району, как Дагестан. Проблема исследуемого нами промысла в Чечне рассматривается в одном русле с лучшими производителями шерстяных изделий на Северном Кавказе (Дагестан, Кабарда, Осетия). После этого последовало выход работ других дореволюционных авторов: Вертепова Г. А., Максимова Е., Хатисова (2) Исследование Пиралова А. С. выдержало несколько изданий и охватывает весь Кавказский край (3).
-
Маркграф О. В.«Очерк кустарных промыслов северного Кавказа с описанием техники производства» - М. 1882 г.
-
Вертепов Г. А. Ингуши. // ТС. — Владикавказ, 1892. Очерк кустарных промыслов в Терской области.// ТС. — Владикавказ, 1897. — т. 1У. Максимов Е. Чеченцы. // ТС. — Владикавказ, 1893. - Кн. 2. 1. Хатисов « Отчёты и исследования по кустарному производству России». Спб. 1894г.
3 .Пиралов А.С. «Краткий обзор обзор кустарных промыслов Кавказа». -Тифлис, 1900. Он же. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа. — Спб, 1913. Он же. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа» - Баку, 1914.
Также отметим положительную роль, которую внесли в изучение вопроса и следующие издания: «Сборник материалов для описания местностей и племён Кавказа»(1881), «Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края» (1886), «Отчёты и исследования по кустарной промышленности в России» (1894) и т. д. Работа Хижнякова Б, Е. по данной проблеме относится к концу 20-х годов ХХв. (1).
Из дореволюционных исследований самым ценным является работа Маркграфа О.В., что подтверждает и профессор Ш. Б. Ахмадов: «... наиболее полное представление о развитии домашних промыслов у горцев Северного Кавказа, хотя и кратко, дал Маркграф О.В.» (2). Важность вышеперечисленных трудов для современного исследователя народных промыслов края неоценима. Тем не менее, проблема исследования народных промыслов Северного Кавказа оставалась недостаточно изученной.
Рассматривая вопросы социально-экономического развития и политического положения Чечено-Ингушетии в конце XIX — нач. XX в., профессора Гриценко Н. П. и Крикунов В. П., хотя прямо и не касались данной проблемы, но их исследования представляют большой интерес в научном и познавательном плане (3).
В то же время, в 70 — 90-х годах XX, были изданы отдельные научные работы местных авторов, имеющие более конкретное отношение к проблеме развития кустарного производства и ремесленных занятий чеченцев в ХУШ — XIX вв: Ахмадова Ш. Б.,
1. Хижняков Б.Е. Описание кустарных промыслов нацобластей
Северокавказского края. Записки Северо-Кавказского Горского НИИ —
Ростов-на-Дону, 1929. - Кн. 2.
-
Ахмадов Ш. Б. Ремесленные занятия чеченцев и ингушей в ХУШ — ХІХвв. /Вопросы политического и экономического развития Чечено-Ингушетии (ХУШ — начале XX вв.)/ — Грозный, 1986. С. 45.
-
Гриценко Н. П. Экономическое развитие Чечено-Ингушетии в пореформенный период (1861 — 1900). - Грозный, 1963. Он же. Горский аул и казачья станица накануне Великой Октябрьской Социалистической Революции. - Грозный, 1968.
Крикунов В. П. Очерки социально- экономического развития Дона и Северного Кавказа в 60 - 90 годы XIX в. - Грозный, 1973.
Горчхановой Г. ., Исаевой Т. А., Хасбулатова А.И. (1).
Так, например, профессор Ахмадов Ш. Б. сообщает, что отдельные буржуазные исследователи, включая и путешественников (П. Бутков, С Броневский, Я. Рейнеггс и др.), утверждали тезис о якобы низком уровне социально-экономического развития вайнахов и отсутствии у них такого важного вида производственной деятельности, как кустарные промыслы и ремесленные занятия. Но, глубоко изучив проблему развития промыслов и ремёсел в Чечено-Ингушетии, автор приходит к выводу, что изделия кустарной крестьянской промышленности, наряду с удовлетворением собственных потребностей, также поступали на внешние рынки, где были востребованы и конкурентоспособны. «Развитие мелкого товарного производства в крестьянских промыслах идёт параллельно с расширением рынка сбыта их изделий. Именно такой процесс шёл в Чечено-Ингушетии в ХУШ — XIX вв.», — заключает он (2).
Ценные сведения о состоянии и развитии кустарных промыслов во второй половине Х1Х-начале XX в. приводит профессор Хасбулатов А. И. В XIX в. широкое распространение получило «чеченское сукно», из которого шили черкески, башлыки и казачьи вицмундиры. В то же время изготовлялось «казачье сукно», значительно уступающее по своему качеству чеченскому. Из этого сукна горцы шили рабочую одежду. Более подробно исследователь останавливается на изучении такого древнего и популярного промысла в Чечне, каким являлось бурочное производство (3).
1. Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. С. 45- 60. Исаева Т. А. к вопросу о
занятиях населения Чечено-Ингушетии в ХУП в. (известия ЧИНИИ.
Вып. 1. — т. 9. — ч. 3. — Грозный, 1974. Горчханова Г. А. К состоянию
кустарных промыслов и обрабатывающей промышленности в
пореформенной Чечено-Ингушетии. / Вопросы политического и
экономического развития Чечено-Ингушетии (ХУШ-начале XX в.) —
Грозный, 1986.
77-86. Хасбулатов А. И. Состояние мелкотоварного производства (кустарные промыслы). // Чечено-Ингушетия накануне и в период революции 1905 года. — Грозный, 1991. С.51- 70.
2. Ахмадов Ш. Б.Указ. соч. С. 46.
3. А.И. Хасбулатов А. И. Указ.соч. С. 38-39.
В наше время к данной теме обращается известный местный учёный этнолог 3. И. Хасбулатова. В частности, в её работе охарактеризованы виды промыслов и ремёсел чеченцев в XIX — нач. XX в. и их роль в традиционно - бытовой культуре горцев (1).
В первом монографическом исследовании Гарсаева Л. М.по вайнахской женской одежде XIX — нач. XX в. изучены виды женской одежды и их функциональная направленность (2). Большой вклад в вопросы изучения вайнахской одежды вносят также работы Абдулвахабовой Б. Б.-А, рассматривающей малоизученный период в истории чеченцев (ХУ1-Х1Хв.) (3).
Непосредственное отношение к нашей теме имеют плановые работы известного учёного, этнографа и историка Хасиева С. А. Автор впервые сумел искусно передать неповторимый колорит и национальную специфику промысла, что невозможно без совершенного знания традиционно-бытовой культуры чеченцев (4).
Большую помощь при написании диссертации оказали труды известного академика Бромлея Ю.В., исследовавшего общие вопросы традиционно-бытовой культуры этносов. В работах известных кавказоведов — Крупнова Е. И., Калоева Б. А., Мунчаева Р. М.,
-
Хасбулатова 3. И. Народные промыслы чеченцев и ингушей в XIX - начале ХХвв. - Лам № 3 (15). - 2002 г.
-
Гарсаев Л. М. Вайнахская женская одежда (конец XIX начало XX в.) — Грозный, 2005.
-
Абдулвахабова Б. Б. А. Одежда чеченцев и ингушей ХУ 1-нач.Х1Х в. Автореф. канд. дисс. М. 1992. Она же. Мужские рубахи чеченцев ХУ 1-ХУШ в. / Матерериалы конференции. - Грозный, 2003.
-
Хасиев С. А. Указ. Соч. Он же. Кожевенно-меховой и шерстяной промысел чеченцев и ингушей. Плановая годовая работа за 1985 год. -Архив ЧИНИИИСФ, О. 1, д. 65.
-
Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. — М. 1983. Крупное Е.И. Древняя история Северного Кавказа. — М. 1960. Он же. Средневековая Ингушетия. — М. 1971. - С. 132. Калоев Б. А. Программа сбора материалов по земледелию и скотоводству для кавказского историко-этнографического атласа. - М.1968. . Он же. Осетины. — М. 1971. Он же. Чеченцы. Народы Кавказа. М. 1960, т.1. Мунчаев Р. М. Кавказ на заре бронзового века. — М. 1975.
Семёнова Л.П., Мамбетова Г. X., Магометова Л.Х., Бжании Ц.Н., Инал-Ипы Ш. Д., Хасиева С. А., Гриценко Н.П., Крикунова В. П., Ахмадова Ш.Б., Ахмадова Я. 3., Хасбулатова А. И.., Хасмагомадова Э. X., Гарсаева Л. М., Мужухоева М.Б., Багаева М.Х., Астапова В. А., Акиева Х.Х, Османова М. О., Пашаева А. Г., Шаманова И. М., Сергеевой Г, А., Гаджиевой С. Ш., Хасбулатовой 3. И., Абдулвахабовой Б. Б.-А., Булатовой А. Г., Агашириновой С. С. и многих других даны сведения о формах хозяйственной деятельности, показаны место и роль народных промыслов и ремёсел в экономике и культуре народов Кавказа (1).
Известные специалисты по истории искусства и искусствоведы Вайпштейп С. И., Некрасова М. А., Канцедикас А. С, Бадяева Т. А.,
1. Семёнов Л. П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925 - 1932 г. - Грозный, 1966. . Мамбетов Г. X. Крестьянские промыслы в Кабарде и Балкарии. - Нальчик, 1962. Магометов Л. X. Культура и быт осетинского народа. -Орджоникидзе, 1968. Бжания Ц. Н. Из истории хозяйства и культуры абхазов. — Сухуми, 1973. Инал — Ипа Ш. Д. Абхазы. — Сухуми, 1965. Хасиев С.А. Указ. Гриценко Н. П. Указ. соч., Крикунов В. П. Указ. соч., Ахмадов Ш. Б. Указ. Соч., Ахмадов Я. 3. История Чечни с древнейших времён до конца ХУШ века. — М. 2001. 2.Хасбулатов А. И.. Указ.соч., Ахмадов Я. 3., Хасмагомадов Э. X. История Чечни в XIX — XX веках. — М. 2005., Гарсаев Л. М. Указ.соч., Мужухоев М. Б.. Средневековая материальная культура горной Ингушетии. — МЛ 977., Багаев М. X. Культура горной Чечни и Дагестана в древности и средневековье (6 в. до н.э.- 12 в. н.э.). Автореф. дисс. до к г. ист. наук. - М. 2005., Асталов В. А.. Материальная культура чеченцев и ингушей в ХУШ- XIX вв. — Автореф. канд. дисс- Грозный, 2004., Акиев X. X. Клеточный орнамент в системе языческого мировоззрения... .// Искусство народных художественных промыслов Северного Кавказа (тезисы). -Махачкала, 1989. Гаджиева С. Ш, Османов М.О.., Пашаев А. Г. Материальная культура даргинцев. — Махачкала, 1967.Гаджиева С. Ш. Материальная культура ногайцев в XIX — XX в. — М. 1976. Она же. Материальная культура кумыков Х1Х-ХХ. — Махачкала, 1980., Хасбулатова.З. И., Указ. соч., Абдулвахабова Б. Б.-А. Одежда чеченцев и ингушей ХУ1 — нач. XIX в. Автореф. канд. дисс. — М. 1992., Булатова. А.Г. Лакцы. — Махачкала, 1971. Агаширинова С. С. Материальная культура лезгин. XIX-XX вв. - М. 1978.
Моргулан А. X., Муканов М. С, Маммаев М. М., Магомедов Д. М., Акиева X. М. и др. изучили, как общие проблемы искусства и народных промыслов, так и этнокультурные связи народов Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана. В их работах показана роль исторически сложившегося, как - то сходного, экономического уклада и образа жизни в художественном восприятии окружающей среды у разных народов (1).
Источниковая база исследования. Основой источниковой базы настоящего исследования является полевой историко-этнографический материал автора, собранный во многих районах Чечни (1983 — 1992 гг.). Небольшой экскурс в историю данного этнографического материала позволяет нам охарактеризовать виды хозяйственной деятельности, изучение овцеводства, как основной базы шерстяного промысла, орудия и процессы шерстеобработки, бытовавшие у чеченцев, и производство шерстяных изделий.
Неодинаковый уровень развития шерстяного промысла в разных районах Республики, некоторая самобытность и различный терминологический запас, обслуживающий данный промысел, обусловили более рельефно выделить его в нескольких этнических обществ. В основу такой классификации положены однородность приёмов и навыков в производстве шерстяных изделий и в процессах обработки шерсти. Таковыми являлись - Итум-Кали некое общество, Галанчож, Шотойское, Шарой, Ведено, Ножай — Юртовское, Чаберлой, Малая и Большая Чечня, Притеречье. В то же время, мы находим между ними и некоторые параллели. К примеру, Итум-
1. Вайнштейн С. И. Истоки народного искусства Тувы. — М. 197 Некрасова М. А. Народное искусство как часть кулыуры. — М. 197 Ьадяева Т. А. Сохранение национальной специфики в искусст народных художественных промыслов Северного Кавказа. //Возрожден традиций в искусстве народных художественных промыслов// - М. 198 Моргулан А. X. Казахское народное искусство. Т. 1. - Алма-Ата, 1986 Муканов М. С. Казахские домашние художественные ремёсла.- Ал& Ата, 1979.
2. Маммаев М. М. Декоративно — прикладное искусство Дагестана. — Махачкала, 1989. Магомедов Д. М.. Некоторые вопросы научного осмысления народной культуры.// Народные художественные промыслы Северного Кавказа. — Махачкала, !988. — С.3-11. Прикладное искусство чеченцев и ингушей (XIX — начало XX в.). Составитель Акиева X. М. - Грозный, 1984.
Калинское общество и общества Ингушское, Галанчож. Самые архаичные приёмы обработки шерсти и производства фиксируем в верхнем Чаберлое, включающем такие сёла, как Макажой, Садой, Орсой, Хой, Бути, Къоьзаной и т. д. «Горный район Чечни Чаберлой (Чабуртлы), упоминаемый Розеном Р.Ф., также славился производством, переработкой и продажей шерсти»,-отмечает профессор Ш. Б. Ахмадов (1).
Чаберлоевцы, к счастью, своим диалектом сохранили и древние формы чеченского языка и оказали весомое культурное влияние на близлежащие общества.
Что касается селений Дзумса и Ціеса из Шароя, то в шерстяном промысле они занимают промежуточное положение между Шаройским и Итум-Калинским обществами.
Діайхой, по сведениям наших информаторов, переселенцы из Дзумса, а Буосой — часть населения Діайхой, некоторые из которых отделились в целях увеличения скота и основали своё собственное село. Но как Діайхой, так и Буосой в шерстеобработке использовали методы и приёмы нижнего Чаберлоя.
Следует остановиться на Сарбилоях (из них: лаьшкарой, нуйхой), которые являются переселенцами из Шотойского общества, обосновавшимися в границах общества Чаберлой. Судя по топониму, переселение носило политический характер. Они испытали на себе влияние Чаберлойской культуры, но в них преобладают элементы Шотойской культуры, сохранив до наших дней шотойский диалект чеченского языка.
Примеров можно привести множество, но суть одна: однородность и различие в производстве шерстяных изделий в различных районах объясняются этническими особенностями, географическим расположением и экономическими связями.
Другим источником явились отдельные шерстяные изделия и предметы обработки шерсти народов Кавказа, хранящиеся как у самих информаторов, так и в музеях Грозного, Махачкалы, Нальчика, Владикавказа, Ленинграда и Москвы.
Важным источником стали реконструированные по эскизам предметы материальной культуры и результаты лабораторных работ диссертанта на фабрике «Художник» Производственного Объединения Художественных промыслов Министерства Местной промышленности ЧИАССР (1987-1992).
1. Ахмадов Ш. Б. Указ. соч. - С. 49.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые шерстяной промысел рассматривается как вид домашнего производства, из которого выделилось важное ремесло, отражающее многостороннюю хозяйственную деятельность народа. Шерстяной промысел чеченцев исследован как часть промысловой культуры народов Северного Кавказа, при этом прослежено влияние соседствующих культур и внутренняя специфика этнических обществ.
В работе приведено множество терминов, зафиксированных на чабирлоевском диалекте чеченского языка, который «избежал вторичного влияния и сохранил наиболее древние формы чеченского языка» (Арсаханов И. А.). Выявлена их этимология, уходящая к древнему пласту нахских языков.
Составлен терминологический словарь, обслуживающий шерстяной промысел и его основную материальную базу — овцеводческое хозяйство.
Восстановлены и представлены ткацкие станы чеченцев, изучены их детали и вспомогательный инструментарий, описаны этапы установки станов и циклы работ.
Впервые изучены древние виды бурок - бото, чобото, буорти, чобуорти, бурей.
Восстановлено множество элементов орнамента и знаков, составляющих орнаментальное искусство чеченцев. Определено их смысловое значение.
Мы попытались изучить перспективы возрождения шерстяного промысла в горных районах Республики, являющихся главными носителями этнической промысловой культуры народа. Как известно, в данном регионе всегда остро стоит проблема занятости трудоспособного населения.
Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что данное исследование имеет прямое целевое назначение -оказание практической помощи предприятиям художественной промышленности Чеченской Республики, которые потеряли связь с исконно народными промысловыми традициями, исторические нити которых уходят в глубь веков
Терминологический материал, использованный в работе, представляет интерес не только для историков и этнографов, но и специалистов в области филологии искусствоведения.
В практике художественных промыслов могут быть учтены рекомендации, данные в рукописи диссертации относительно использования культурных традиций в народных изделиях.
Безусловно, данное исследование окажет помощь деятелям
искусства, преподавателям художественных школ и всем, кто интересуется проблемами развития истории, традиционных производств и народных промыслов чеченцев.
Апробация работы. Результаты исследования периодически
обсуждались на Художественном Совете Производственного
Объединения Художественных промыслов ММП ЧИАССР (Ген.
директор Гуцериев М. С, гл. художник Исаев Р. Я). Постоянно
поддерживались творческие связи с Махачкалинским филиалом
Института Художественной промышленности (Директор
Газимагомедов М-А. Г.).
Отдельные основные положения диссертации докладывались на Всероссийских, региональных и республиканских конференциях (Махачкала, 1988; Нальчик, 1989; Грозный, 2003).
Соискатель прошёл стажировку в специализированном комбинате бурочного производства в с. Рахата Ботлихского района Дагестанской АССР (Директор С. Р. Раджабдибирова, гл. инженер А. Б. Багаудинов) в декабре 1987 г.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры «Истории народов Чечни» и получила положительный отзыв. По теме диссертации опубликованы четыре научные статьи.
Структура исследования. Диссертационная работа соответствует поставленным задачам и состоит из введения, 3-х глав, включающих в себя по 2 — 3 параграфа и подпункта, и заключения. Прилагаются: список источников и использованной литературы, список информаторов, терминологический словарь иллюстрации и список принятых сокращений.
Основные виды орудий обработки шерсти
Касаясь проблемы изученности и практического освоения кавказских народных промыслов и ремёсел, отметим, что первым исследованием по этому важному вопросу и началом постановки проблемы в историчческой литературе явилась работа О. В. Маркграфа. Книга была издана в 1882 году к открытию в Москве Всероссийской промышленно-художественной выставки. Материалом для написания работы послужили сведения, собранные членами Кружка из Владикавказа, из числа передовой интеллигенции. Сегодня трудно переоценить её значение для современного исследователя народных промыслов Северного Кавказа.
Центральное место в данной работе, безусловно, занимает шерстеобрабатывающий промысел, как самый значимый на Северном Кавказе. Большое внимание уделено такому высокоразвитому в этом отношении району, как Дагестан. Состояние развития шерстяного промысла в других районах Северного Кавказа, как Кабарда, Балкария, Осетия, Чечня, автором оценивается как хорошее.
Очень кстати было появление в это время «Сборника материалов для описания местностей и племён Кавказа», «Материалов для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края», «Отчётов и исследований по кустарной промышленности в России» (6- 8). По мнению учёного-этнографа Хасиева С. А., эти работы завершили литературную постановку вопроса (9).
В 1886 году в России была поставлена проблема, включающая вопрос об оказании практической помощи кавказским кустарям, но безуспешно. «Эти чрезвычайно интересные причины неуспеха касались глубоких условий нашей общественной жизни», - отметил позднее первый съезд деятелей по кустарной промышленности, проходивший в Тифлисе в 1913 году (10). Спустя 10 лет, в 1896 году, вопрос о практической помощи туземному производству был возобновлён во время пребывания на Кавказе министра земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолова, который поставил его здесь на обсуждение. На этот раз данный вопрос был решён положительно, хотя его решение затянули на три года, и 31 декабря 1899 года ознаменовалось учреждением при уполномоченном министра на Кавказе особого правительственного органа - Кавказского Кустарного Комитета. Его задачи заключались в следующем: выяснить практические нужды кустарей и, по мере возможности, оказывать им помощь. При Комитете была открыта художественная мастерская для изучения старинного искусства кавказских народностей и для оказания содействия в деле его восстановления. Надо отдать должное художнику Ю. К. Страуме, который каждое лето выезжал с этой целью на Кавказ. Например, в 1908 году им было восстановлено 20 ковровых и 10 рабочих рисунков в натуральную величину. В 1908 году Комитету для этой цели было выделено 4 тыс. рублей, а в 1910 году - 6 тыс. руб.(П). Как видим, кустарному производству и старинному искусству кавказцев было уделено внимание со стороны передовой интеллигенции России.
К волне понятного интереса следует приурочить выход ряда исследовательских работ и очерков, которые развили эту тему, как-то: очерки Г. Л. Вертепова и Е. Максимова, изданные в Терском сборнике (12- 14). Работа А. С. Пиралова выдержала несколько изданий и охватила весь кавказский регион и по этой причине, дополнена обзором кустарных промыслов Закавказья (15 - 16).
Как мы отмечали выше, современные исследователи народных промыслов из всех дореволюционных работ всё же выделяют работу Маркграфа О. В., отдавая ей приоритет. Она представляет интерес не только для узкого круга специалистов, изучающих хозяйственную деятельность, но и для всех, кто интересуется историей кустарной промышленности края. По этому поводу профессор Ахмадов Ш. Б. правильно заметил, что «... наиболее полное представление о развитии домашнего промысла у горцев Северного Кавказа, хотя и кратко, дал О. В. Маркграф» (17). «Некоторые просчеты в плане методологии и методики не отразились на её ценности» - такую высокую оценку дал этой работе этнограф Хасиев С. А. (18)
Исследование Б. Е. Хижнякова хотя и относится к послеоктябрьскому периоду, т.е. к 20- м годам XX в., тем не менее, оно далеко не решило проблемы развития кустарных промыслов вайнахских народов (19).
Рассматривая вопросы социально-экономического развития и политического положения Чечни в XIX - нач. XX в. профессора Гриценко Н.П. и Крикунов В. П., хотя они и не касались этнографического аспекта данной проблемы, но их исследования представляют большой интерес в плане научного осмысления поставленной нами проблемы (20 - 22).
К числу исследований, относящихся к теме нашего исследования следует отнести отдельные научные работы, имеющие более конкретное отношение к проблеме кустарного производства чеченцев в ХУШ - XIX вв., следующих местных авторов, как Ш. Б. Ахмадов, Т. А. Исаева, Г.А. Горчханова, А. И. Хасбулатов и др. (23 - 26). Так, профессор Ш. Б. Ахмадов сообщает, что отдельные дворянско-буржуазные исследователи, включая и некоторых путешественников (С. Броневский, Я. Рейнеггс и др.), утверждали тезис о низком уровне социально-экономического развития вайнахов и отсутствии у них такого важного вида производственной деятельности, как ремесло и ремесленные занятия.
полстяно-ковровый промысел
На этом завершались процессы первичной обработки шерсти для бурочных, войлочных и стёганых изделий. Для этого требовалось несколько рабочих дней, а исход некоторых операций из них зависел от погодных условий, и могли затянуть время. Даже в благоприятный для таких работ период, уходило 5-6 дней, как-то: сортировка и предварительная очистка от сора - 0,5 дней; мойка - 1 день; сушка - 2-3 дня; щипание - 1 день (при условии взаимопомощи); чесание на гребне - 1 день; рыхление - 0,5 дня.
Для тканых и вязаных изделий предстояло ещё несколько процессов: лентообразное вытягивание шерсти, прядение и сучение. Такой процесс, как крашение, являлся общим для всех, поэтому он будет изучен ближе к концу исследования темы.
Вытягивание шерсти, как ленты, производили легко правой рукой, собрав комком шерсть под левую руку. Равномерно вытянутая волна быстро заполняла рядом стоящую большую чашку, после чего примерно по 250 граммов ленты сворачивали в кольца, называемые «билзиг» (тюрк. -браслет). В то же время, для его обозначения присутствует нахоязычный термин - «хіоз» (чеч. - кольцо). Термин «кочар», т. е. моток, преимущественно распространённый в Шарое, Итум-Кале, Галанчож и Ингушетии, указывает на несколько большую величину мотка. Сама волна шерстяной ленты, во всех обществах Чечни и Ингушетии, назывется - «оьзна тха» - с той разницей, что диалекты разные: «озне тха», «ийзан тха», «уоза тха», «1о оьзна тха». Из одной такой заготовки шерстяной ленты выходило одно полное веретено пряжи. Для удобства во время прядения её делили на 4 - 5 равных частей, что соответствовало одному витку кольца или мотка, и сворачивали, в свою очередь, в маленькие кольца (мотки). В разных обществах они назывались по-разному, например, сёлах Большой и Малой Чечни - «соз», т. е. неполное кольцо, часть кольца, а в других - «кархи», «карх» (инг.) - часть мотка, которую надевают на запястье.
В Затеречных районах, где проживало казацкое население, женщины, пользовались таким приемом, как чесание шерсти в сито, а после его заполнения скручивали в «кудельки», и пряли.
Прядение - одно из древних видов производств наряду с сучением и плетением, предшествовавшее ткачеству. Во все времена и у всех народов сырьём для прядения служил материал, предоставляемый животным и растительным миром. К животному материалу, прежде всего, относились шерсть овцы, козы, ламы, верблюда, а также - кролика, зайца, кошки, собаки. Из звериной шерсти, в частности, - медведя, волка. Сырьевым материалом изобилует и растительный мир: конопля, лён, джут, хлопок, бесчисленное множество различных стеблей, волокнистые породы стволов и т. д.
«Где бы вы ни встретили горскую женщину, - писал один из исследователей Кавказских кустарных промыслов, - беседует ли она с соседками, разговаривает ли с мужчинами, идёт ли из селения в селение за иять-шесть вёрст, везде - в сакле и на улице, у неё неизбежно в руках шерсть и веретено» (66). Для прядения обычно женщины выбирали любое подходящее место: нередко горянку можно было увидеть с веретеном, даже сидящей со спущенными ногами на краю собственного двора, что одновременно являлась крышей соседа, живущего на террасу ниже. По мере заполнения веретена, мастерица меняла место на более низкое, так как нить порой рвалась, и веретено падало, бывало, и рядом с кем-то. Видимо, с этим явлением связана реплика, которую бросали в адрес человеку, резко вздрогнувшему от неожиданности: «К тебе что, веретено упало?» Зато при подготовке пряжи для уточной нити из короткой шерсти, женщины сидели на корточках или низком стуле - «гуриг» (Чабир.), вырубленного из пенька, и веретено работало, касаясь земли, как юла.
Хозяйка за один день работы могла заготовить одно веретено пряжи -«эхниг» («ахниг», «охунг») доброго качества, после чего сворачивала его в клубок - «уьйриг», «уориг» (чабер.), «бург.» (Итум-Кал.), «орг» (инг.). Качество пряжи определялось ровностью и разрывной длиной. Особенно это учитывалось при заготовке нитей для суконного производства. При прядении одновременно женщина производила шлихтовку пряжи, дополнительно выравнивая шерстяные сгустки. Нить зажимали между большим и указательным пальцами, которыми проводили по нити. Этот промежуточный момент между прядением пряжи и наматыванием его на веретено, наши исследователи как-то упустили из виду. Между тем, игнорирование им в самом процессе заготовки нити, приводило к неприятным последствиям при ткачестве, так как усложнялось их переплетение, и нити нередко рвались. 11е думаю, что об этом не знали знаменитые дагестанские мастерицы.
Могли также заготовить несколько веретен пряжи, перемещая пряслица с одного ствола на другой, и отложить, не сматывая в клубки. Этот прием удобен был в ткацком деле, когда можно было, без лишних хлопот, перенести пряжу на ткацкий стан, заготовив клубки лишь для уточной нити. По, у некоторых народов Северного Кавказа, как кабардинцы и балкарцы, абазины, абхазы осетины, карачаевцы, перед тканьем пряжа с веретен наматывалась на специальные палки - «кялап». Об этом свидетельствует абазинская учёная Л. Кунижева. Затем шло её перемещение с «кяляпов» на колья, вбитые на расстоянии друг от друга в количестве 2-4 штуки, называемое сновкой ниток (67). В суконном производстве чеченские мастерицы эту операцию опускают, и прибегают к ней лишь в том случае, если пряжа подвергалась крашению для тканья красочных изделий.
ткацкие станы: установка станов и технология тканья
В своей работе Розен Р. Ф. как-то отмечал, что «в обществе племени чеченского Чабуртло бурки продавались в небольшом числе андийцам и соседним друї им народам, кои ближе сношениями своими или к Грузии или к Кумыкскому владению» (14). Конечно, он имел в виду общество Чаберлой. Но Чабуртло - это вообще общество производителей бурок. Для аварцев близлежащих обществ, восточные чеченцы были известны, прежде всего, как производители и носители бурок - буорти, чобуорти, чабуорти. Аварцы так и называли чеченцев - бурти, а бурку - буртина. Эти названия сохранились и в современном аварском языке.
В основе этнонима Чабуртло, приведённого Розеном Р. Ф., лежит название бурки - «чабуорти», а суффикс - л - означает принадлежность к его производителям или носителям. Получается прямо по Геродоту.
Что касается этнонима Чіабирлой, то он сложился из следующих компонентов: чіаба + аре + лой. На чабирлоевском диалекте чеченского языка «чіаба» означает что-то голое, открытое, натуральное; «- аре» - это местность; «- лой» - принадлежность к этой местности. В дословном переводе, Чіабирлой - это жители голой, открытой, натуральной местности.
Производство ранних видов бурок, конструируемых из войлочных заготовок, зародилось и развивалось до определённой степени, в горной части Чечни. Но постепенно оно уходит в близлежащие соседние и низлежащие чеченские общества, где и приходит к своему расцвету. За горной зоной укрепляется роль поставщика сырья. В позднем названии бурки - «верта» - больше старались утвердить особенность её конструкции, которая учитывалась уже при первом же процессе производства - раскладке сырья, что являлось качественным скачком в её производстве.
Бурки - «верта». Исследователями кустарных промыслов на Северном Кавказе выделено три крупных бурочных центра: Кабардинский, Чеченский и Андийский. Чеченский расположен в Грозненском округе Терской области и занимает площадь до 5000 квадратных вёрст. Если коснутся ареала распространения промысла, то в северной части он ограничивается рекою Терек, за которой проживало казацкое население и не занималось бурочным промыслом. На востоке и юге промысел доходил до Кумыкской плоскости и альпийской Чечни, а на юго-западе резко прерывается в районе Сунженской линии, где проживали земледельцы из казацкого населения. На западе через ингушские общества плавно сливается с районом бурочного промысла Кабарды. Местность, которую мы обозначили, является равнинной и заселена чеченцами. По мнению С. А. Хасиева, О. Марграф, а вслед за ним и А. Пиралов, совершенно не учитывали Надтеречный участок, малый, но всё-же но самым скромным подсчётам составляющий 0,5 тыс. кв. вёрст. Малый бурочный район был сосредоточен в ее. Аду - Юрт, Кень - Юрт, Шеды -Юрт, которые поставляли свою продукцию, в основном, казацкому населению за Тереком, у них же закупали шерсть. Об этом свидетельствовал наш добрый друг, казак Цымлянский И. Я из станицы Наурской: «Бурки мы не делали. Бурки делали за Тереком чеченцы. Наши кунаки. Им продавали и отдавали шерсть. Делали и с космами, чтобы стекал дождь.Такие красивые..».
Производство бурок в указанных сёлах Надтеречного участка сохранилось вплоть до 50-х годов XX в. В то же время, в Большой Чечне, оформляется крупный бурочный район с центром в селе Старый - Юрт Грозненского округа, производивший в год до 21000 штук бурок, и находит такие значительные рынки сбыта, как Владикавказ, Тифлис, Аксай, Хасав-Юрт, Грозный, Моздок. И так, в общей сложности, чеченский бурочный район, составлял примерно 5,5 тыс. кв. вёрст, производство их доходило до 22 тыс. штук в год. Шерсть закупали в горных районах, Ингушетии и у казацкого населения.
Чеченские бурки отличались плотностью, тониною, наряду с кабардинскими бурками, по сносной цене от 3 до 8 руб. они удовлетворяли широкий спрос населения Северного Кавказа. Дагестанские бурки, особенно андийские, считались лучшими. Особенно дорого ценились нарядные бурки с косицей, как андийские, так и кабардинские и чеченские.
Производство бурок в Чечне распространилось в местах со щелочными источниками и другими удобствами для стирки бурочных изделий. По подсчётам Марграфа О. в Большой Чечне 3 % дворов из 16,4 тыс. занимались производством бурок, а в самом центре производства - Старый -Юрт - каждая четвёртая семья, т. е. 25 %. В Кабарде соответственно - 5% и 30%, в Андийском районе - 60 %. Каждая семья в среднем за год изготавливала 15 бурок. В селе Старый - Юрт насчитывалось 492 двора, занимающихся изготовлением бурок, и в них 1230 душ работниц, в конце XIX века их производство достигало до 8 тыс. бурок в год (15).
Во втором издании своего исследования (1913 г.) А. Пиралов отмечает, что производство бурок наибольшего развития достигает у туземцев Северного Кавказа и Дагестана, а в Закавказье оно сопутствует войлочному производству, т.е. они у всех низкого качества. Тем не менее, он выделяет четыре района бурочного производства: Кабардинский, Дагестанский (Андийский), Чеченский и Имеретинский.
По его мнению, кабардинские мастера считаются лучшими на Кавказе, и изделия их ценятся на рынке выше. Этот район производит ежегодно до 30.000 штук бурок стоимостью от 10 до 25 р. Лучше других этот промысел сохранили карачайцы.
Перспективы возрождения шерстяного промысла и традиций народного искусства в Чеченской Республике
Как известно, крашение - это искусство Востока, проникло в Кавказский край и удачно приспособилось к местной сырьевой базе. По свидетельству А.А. Алибегова, туземные способы крашения имеют многовековой опыт, что подтверждает скрупулёзная и технологически сложная процедура изготовления растительных красителей. После проникновения на Кавказ дешёвых анилиновых красителей, старые мастерицы, считая последних «шайтан-красителями», упорно продолжали готовить растительные.(1). Но менее хлопотливые, яркие и легко доступные анилиновые красители всё же одержали верх, а их качественный недостаток как-то поглотил рост торговых отношений.
Богатством по содержанию красящего вещества - ализарина -отличаются корни марены - «ціийдарш», дающие до семи тонов на красной основе. В соединении с другими цветами, марена даёт бесчисленное множество тонов, своеобразно богатых по колеру. В Чечне встречаются целые мареновые рощи - «ціийдаран боьра», - а в лесных массивах -мареновые заросли. Из корней марены добывали красильное вещество, которое широко использовалось в хозяйстве чеченцев и казаков. Марену выращивали в промышленных целях. Корни марены продавали на рынках, в том числе и на крупных рынках городов Кизляра, Моздока, Грозного.(2). Столь широкая популярность марены дополнялась и лечебными свойствами, которыми она обладает. Ещё в 70-ые годы ХУШ века Гюльденштедт свидетельствовал о великом множестве марены на правобережье Терека в районе Брагунов. Отсюда вывозилось и продавалось до 5 тыс. пудов сушёной или 20 тыс. пудов сырой марены (3). Кавказская марена имела большой спрос со стороны текстильной промышленности России. На 40 - 70 -ые годы XIX приходит особый расцвет этой промышленной отрасли. До 1874 года из трёх округов Кавказа - Кумыкского, Кизлярского и Грозненского - ежегодно вывозили до 80 тыс. пудов сырой марены. Вступив в конкуренцию с Европейской мареной, она полностью вытеснила её с рынка. Мареноводство являлось наивыгоднейшей отраслью хозяйства. Не не зря говорили, что «сеять марену - сеять золото». Но в 1868 году происходит нечто непредвиденное - учёные Грабе и Либерман из каменного угля получили искусственный ализарин, который вскоре, вопреки усилиям мареноводов, проник в Россию и совершил «убийство» над мареной. Корни марены так и остались в земле невыкопанными. Экономический ущерб, например, мареноводам Дербента в Дагестане составил более 16 млн. рублей.(4).
Но вернёмся к технологии изготовления растительных красителей. Осенью начиналась заготовка сырья, его ассортимент зависел от окружающего село растительного мира, а последний зависел от географической полосы. Но в любом районе, в качестве растительного сырья для крашения, особой популярностью после марены пользовались две разновидности зверобоя - «Іаждаран буц», а также кора дуба - «ножан ковст», кора ольхи - «меъне ковст», чёрной ольхи - «Іаьржа маъ», листья орехового дерева - «біора rla», скорлупа грецкого ореха - «біора бот», трава чебреца - «хьожа йогіа буц», плоды шиповника - «муьргиш», крапива - «нитташ». Вот далеко неполный перечень заготовляемого мастерицами растительного сырья, которое сушили под навесом, называемом в горной части Чечни - «parly», а в равнинной - «тхов кіиело». После сушки дробили на мелкие кусочки, погружали в медный котёл и заливали водой в соотношении - 1:10. Могли оставить на 1 -3 сутки, а потом варить, но могли варить и несколькими приёмами, попеременно охлаждая. После чего туда
погружали предварительно протравленное изделие, подвергающееся окрашиванию. Это универсальный рецепт, к которому в итоге прибегало подавляющее большинство чеченских мастериц. Но в разных районах Республики находим ряд самобытных вариантов. Приведём рецепты крашения в жёлтый цвет, например, в сёлах общества Чаберлой и селе Джагіулди (Шарой).
Мастерицы Чаберлоя прибегали чаще всего к окрашиванию войлоков и пряжи. Для этого они собирали кислые ягоды и измельчали ступкой, заливали холодной водой и оставляли в течение нескольких дней. После чего туда погружали изделие, подвергающееся окрашиванию, и так же оставляли на пару дней. В медном котле, попеременно охлаждая, варили просушенную кору ольхи, в полученный раствор погружали протравленное изделие, которое по истечении нескольких дней выжимали, промывали в обильной воде и сушили, выбрав солнечное место.
В Джагіулди красили в жёлтый цвет также корой ольхи, которую сырой варили в растворе золы 4-5 часов. Кору вынимали и сушили, а в раствор погружали изделие и оставляли там до тех пор, пока не высушится отделённая кора. Высушенную кору дробили и добавляли в ту же ёмкость, и опять откладывали на некоторое время. Затем выжимали, промывали в обильной воде, сушили на ветру и солнце. «И это была самая прочная краска на свете», - считала информатор родом из Джагіулди Муртазова Забинат, проживавшая в ст. Алпатово Наурского района. Следует понимать, что сначала из коры активно выводили при помощи щелочного раствора красящее вещество, а затем этой же просушенной корой закрепляли краситель. Как видим, в этой части мы опять сталкиваемся с процессом «чохо дар», когда на одном этапе кору отделяли, а на другом - вводили в другом качестве.
