Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологическая и источнико историографическая база исследования .26
1.1. Теоретические подходы и методы изучения основных аспектов исследования .26
1.2. Историография проблемы: основные тенденции развития 37
1.3. Характеристика источниковой базы исследования .53
ГЛАВА 2. Военно-политическая ситуация на кавказе в 40-50-е годы XIX века 66
2.1. Положение в Кавказском крае к середине 40-х гг. XIX века .66
2.2. Даргинская экспедиция лета 1845 г. и её последствия 94
2.3. Наместник и развитие военных действий на Северном Кавказе в 1846 1854 годах 129
2.4. Дипломатия и разведка в арсенале средств Кавказского наместника 185
2.5. Начало Восточной (Крымской) войны и последний год пребывания М.С. Воронцова в качестве наместника на Кавказе 226
ГЛАВА 3. Административно-территориальные и правовые преобразования в кавказском крае в 40-50-е годы XIX века 255
3.1. Развитие российской административно-правовой системы в условиях кавказских реалий первой половины XIX века .255
3.2. Формирование и принципы деятельности административного аппарата Кавказского наместничества 312
3.3. Борьба со злоупотреблениями в гражданском и военном управлении как средство оздоровления административной системы 352
3.4. Князь М.С. Воронцов и проблема кавказского разбойничества 380
ГЛАВА 4. Роль кавказского наместника в системе экономической жизни края .407
4.1. Инициативы М.С. Воронцова в деле развития товарного сельского хозяйства 407
4.2. Влияние М.С. Воронцова на становление промышленности в кавказском регионе 455
4.3. Вклад князя-наместника в развитие путей сообщения и транспортной инфраструктуры 489
4.4. Торговля в экономической и социальной политике М.С. Воронцова 542
ГЛАВА 5. Этнические, конфессиональные и другие социальные процессы в кавказском крае в 40-50 годы XIX века 598
5.1. Пути и приоритеты в переселенческой политике князя М.С. Воронцова .598
5.2. Влияние князя-наместника на развитие конфессиональных отношений в регионе 636
5.3. Кавказский наместник в системе этнических и социальных процессов в крае 688
5.4. Особенности межкультурных коммуникаций в ходе Кавказской войны 735
Глава 6. Формирование учреждений образования, культурно-просветительских центров и лечебно рекреационной среды на кавказе в 40-50-е годы XIX века 791
6.1. Создание Кавказского учебного округа и пути государственного патронажа учебных заведений 791
6.2. Содействие князя-наместника развитию культурно-просветительской и научной деятельности 839
6.3. Участие князя М.С. Воронцова в благотворительности и формировании лечебных и рекреационных площадок 884
6.4. Борьба мнений вокруг оценки деятельности и вклада князя М.С. Воронцова в развитие Кавказского края .944
Заключение .988
Список источников и литературы .1010
- Наместник и развитие военных действий на Северном Кавказе в 1846 1854 годах
- Формирование и принципы деятельности административного аппарата Кавказского наместничества
- Вклад князя-наместника в развитие путей сообщения и транспортной инфраструктуры
- Кавказский наместник в системе этнических и социальных процессов в крае
Наместник и развитие военных действий на Северном Кавказе в 1846 1854 годах
Изучение управленческого поприща и опыта графа, а затем князя М.С. Воронцова, связанные и сопровождавшиеся процессами трансформации кавказского мира в целом и кавказских обществ в частности, потребовало осмысления исторических фактов и концептов, дающих ключ к пониманию сущности, содержания и целеполагания его преобразовательных усилий.
Например, переносимые на почву Кавказа административно-правовые институты, секторы и типы экономики, развитие транспортной системы и инфраструктуры, системы светского образования и развитие в городах коммунального хозяйства знаменовали собой становление нового, привносимого Россией политического, экономического и социально-культурного образа экзистенционального бытия, тесно связанного со структурами имперской государственности.
В настоящее время существует достаточно широкий спектр подходов в определении концепта «империя». Автор данной работы принадлежит к тем, кто определяет империю как политическую систему, объединяющую под началом жесткой централизованной власти гетерогенные этно-культурные и административно-территориальные образования на основе отношений центр - провинция, центр - окраины3.
Для князя М.С. Воронцова, как одного из наиболее успешных творцов имперского конструктивизма, Кавказ был поприщем и ипостасью строительства российской государственности посредством собирания земель. Поскольку исторически так сложилось, что российский мир не мог состояться ни в какой иной форме, кроме империи – многонародного
Империя, как самостоятельный тип государственности, обладает большим потенциалом выживаемости. Исторически продолжительность существования государств такого типа в среднем превышает продолжительность существования государств неимперского типа5. Преимуществами империи является ряд факторов, которых лишены политические структуры иного типа. Например, в отличие от унитарного государства в состав империи входят провинции, населенные различными этносами, которые сохраняют в рамках имперского государства своё культурное своеобразие, в большинстве случаев свои обычаи и правовую систему или её элементы, даже свою политическую элиту, включенную в состав имперской элиты.
Кроме того, сплачивающим стержнем имперской государственности, вокруг которого собираются провинции, выступает имперский этнос. Его роль чрезвычайна: с ним связаны два момента – продолжительность существования империи и её распад. Имперское государство «распадается с обскурацией имперского этноса»6.
В то же время, цементируют империю не только определенные отношения с провинциями, не только наличие стержневого имперского этноса, возглавляемого имперской элитой, но сила и мощь, воплощающаяся в её военно-силовых и административно-бюрократических структурах.
Необходимость быть сильным государством, вынуждает все империи реализовываться на монархическом принципе правления или насыщать составные части своей структуры монархическими элементами.
Кавказ для князя М.С. Воронцова сделался площадкой имперского строительства, приращения силы и мощи имперской государственности силами и мощью кавказской ойкумены, которую, однако, ещё только предстояло убедить принять участие в данном строительстве. Князь М.С. Воронцов направлял большие усилия на включение населения кавказских провинций в состав большого имперского этноса, по крайней мере, старался привить им желание взаимного тяготения.
Для этого князь-наместник проводил в Кавказском крае имперскую политику, которая реализовывалась на уровне цивилизационных устоев. Князь М.С. Воронцов никогда не обижал «местных богов» и святынь, восстанавливал и возводил не только христианские храмы, но и мусульманские мечети, рядом с русскими светскими школами учреждал школы для детей мусульман.
Кроме того, насыщая край инфраструктурными объектами, основывая города или устраивая пароходства на Черном или Каспийском море, преобразовательная деятельность князя-наместника, оставаясь в рамках русско-европейской цивилизации, насильно не меняла культурных оснований существовавших провинций. Задача состояла в том, чтобы распространение русско-европейских цивилизационных смыслов совпадало с имперской идеей общего блага для всех имперских жителей, каковыми, без сомнения, он считал большинство людей, проживавших во всех частях Кавказа.
Проблема, однако, состояла в том, что поскольку перемены, по большей части, реализовывались российскими военно-гражданскими администрациями, многочисленными колонистами, всеми другими акторами широкоформатного процесса вторжения обновленчества в традиционную кавказскую среду, даже безотносительно способов, это вызывало неоднозначную реакцию местных обществ.
Формирование и принципы деятельности административного аппарата Кавказского наместничества
Командование сочло нецелесообразным довериться незнакомому человеку без проверки его и выявления истинных его намерений. Полковник Я.Г. Кухаренко решил лично встретиться с Ф. Афанасьевым, поскольку у него сложились с этим человеком более доверительные отношения.
По словам Кухаренко, «возвратящийся добровольно из бегов от горцев рядовой Федор Афанасьев (по-азиатски Марсибек) первый раз явился ко мне еще в июле месяце 1853 г. с раскаянием за сделанный им поступок, обещал, если ему дозволено будет остаться за Кубанью еще на некоторое время, загладить свой поступок службою лазутчика, так как он, находясь … в числе приближенных лиц к Магомет Амину, имеет средство сообщить нам самые верные сведения о намерениях наиба и обо всем происходящем за Кубанью и, кроме того, постарается передать в наши руки беглых казаков Кавказского линейного войска, служащих первыми вожаками у горцев для скопищ и грабительских партий в наши пределы»597.
На этом основании и с разрешения генерала Н.С. Завадовского, полковник Кухаренко разрешил Афанасьеву оставаться за Кубанью, для выполнения своих обещаний. С этого времени, перешедший на сторону русских лазутчик постоянно и тайно встречался с полковником, сообщая «верно обещанные им сведения, а 28 сентября этого же 1853 года, выдал беглого казака Кавказского линейного казачьего войска, именовавшегося у горцев Смелем»598. Так деятельность русского лазутчика позволила нейтрализовать опасного врага.
Я.Г. Кухаренко отмечал, что «Афанасьев в продолжение всего этого времени был весьма полезен, и я видел в нем верного и неутомимого агента моего, неутомимо выполнявшего все мои приказания, к чему он имел еще те удобства, что, будучи женат за Кубанью на гречанке, считался уже туземцем и не мог навлекать на себя подозрения в сношениях с нами»599.
Провалы людей наиба и неудачи предприятий, осуществлявшиеся со стороны горцев, постепенно привели к тому, что наиб стал подозревать Федора Афанасьева в обмане и приказал установить за ним слежку. Возникшее «сомнение в выдачи изменника Смеля, было возведено на него; хамышейцы, видевшие Афанасьева у берегов Кубани, донесли приближенным Магомет Амина, и его подозревали в сношениях с нами, но для убеждения тайно искали более ясных доводов. Случай скоро представился. В одно время именно с января месяца сего года, Афанасьев ехал ко мне с сведениями, был встречен на пути хамышейским пши Пшекуй Крымчерионом (?), имевшим поручение схватить Афанасьева, и он едва успел спастись бегством … а родственник его, ехавший к ним же, был ограблен. С этого времени Афанасьеву нельзя было показаться за Кубанью, и его искали уже по приказанию Магомет Амина для смертной казни»600. Лазутчик вынужден был остаться на русской стороне.
Ценную разведывательную информацию приносили убегавшие или выкупавшиеся из горского плена солдаты и офицеры, делавшие очень интересные сообщения о горцах и об условиях жизни у них.
Склонность к использованию дипломатии в его кавказском поприще определялась не только её результативностью, но самим характером и личностными особенностями М.С. Воронцова, который более был расположен решать спорные ситуации невоенными средствами.
Дипломатия как продолжение противоборства в условиях вооруженной борьбы с горцами сделалась при наместничестве князя М.С. Воронцова постоянно действующим механизмом системы, плодотворность которой недостаточно учитывали и использовали его предшественники, бывшие ранее во главе кавказской администрации.
М.С. Воронцов не только не избегал, но сознательно искал прямых контактов и встреч с представителями кавказских обществ, желая повлиять на ход их мыслей и дел словом и убеждением.
В контактах с горцами Воронцова интересовали не только влиятельные в имамате люди, входившие в ближайшее окружение имама, но все, кто хоть в какой-то степени обладал авторитетом в горских обществах.
Каждый дипломатический успех князя Воронцова обеспечивал российской стороне рост численности явных или тайных приверженцев и наносил чувствительные удары по авторитету имама Шамиля.
В своих дипломатических усилиях князь Воронцов строго и последовательно следовал предписаниям императора Николая, давая всероссийскому монарху многочисленные доказательства его прозорливости, что по-своему представляло специфический дипломатический прием.
Кроме того, следует отметить, что успехи русского оружия на Кавказе, победный стратегический перелом в нелегком противостоянии с мюридами и всеми другими категориями «немирных» горцев, произошедший в годы наместничества князя М.С. Воронцова в немалой степени опирались и на результативность разведывательного сообщества и той систематической работе, которая велась в данном направлении.
Разведка как средство борьбы за Кавказ наряду с дипломатией оказалась весьма действенным инструментом реализации планов Российской империи в Кавказском крае. Без хорошо поставленной разведывательной работы трудно было бы ожидать тех результатов, которых сумел добиться князь М.С. Воронцов за отпущенное ему время руководства Кавказским корпусом и Кавказским краем.
Исследуя события и процессы, разворачивавшиеся в Кавказском крае, а также действия наместника, заявленные в данной главе, автор сознательно опустил часть связанной с ними проблематики, прежде всего касающейся дел Закавказья, поскольку логика построения работы потребовала перенести её в разделы второй главы.
Вклад князя-наместника в развитие путей сообщения и транспортной инфраструктуры
Все перечисленные мероприятия и успехи демонстрировали не только возможность благотворных новаций и мирных перемен в жизни Закавказского края, но и отзывчивость на них местных жителей, а наместнику были наградой за труды, которые он с удовольствием демонстрировал имперскому центру. Что касается районов равнинного Предкавказья, заселявшегося колонистами, то и тут для инициативы князя-наместника существовало широкое поле деятельности. «Это степное приволье поражало русского крестьянина-переселенца, который в родных краях всю жизнь мучился в тисках малоземелья», в то же время «надежда обрести в предкавказских степях легкую долю рушилась при первом же столкновении с действительностью»1248. Переселенцам не хватало тяглового скота, орудий производства, отвечающих местным особенностям, и транспортных средств. Ко всему добавлялись трудности привыкания к новым местам обитания и то, что трудовые навыки и агротехнические приемы, выработанные прежним опытом ведения хозяйства в иных природно-климатических условиях, не соответствовали условиям Предкавказья1249.
По данному поводу исследователи аграрного вопроса на Северном Кавказе отмечали, что неподходящими оказывались календарь полевых работ и многое другое, с чем сжился русский крестьянин в прежних местах, и от чего ему пришлось отвыкать в краях новых1250.
Природа Предкавказья иногда была безжалостна к новоселам. Случалось, что в мае месяце с восточного направления начинали дуть знойные сухие ветры, отнимавшие влагу у почвы и растений. Хлеба начинали гореть на корню. Суховеи могли дуть с такой силой, что поднимали тучи пыли и уносили верхний слой почвы на многие километры. В источниках имеются данные о сильной засухе, поразившей Предкавказье в 1848 г., когда местными поселенцами были «не возвращены даже семена, на посев употребленные»1251. Трудноизбывной напастью была саранча, опустошавшая посевы.
В то же время возможности для хлебопашества здесь были превосходные: тучные черноземы, нетронутая целина, теплый климат. Колонизация степного Предкавказья русскими и украинскими крестьянами привела к коренным переменам в экономике края, который в течение многих веков был населен кочевниками, не занимавшимися земледелием.
Распашка целинных земель год от года расширялась. Почвенно-климатические условия в долинах рек Кумы, Кубани, на значительной территории Ставропольского плато предоставляли земледельцам широкие возможности1252.
В 1845 г. крестьянами Ставропольского округа было собрано 401 865 четвертей озимого зерна и 687 603 четверти ярового. Казаками Кавказского линейного Войска было собрано соответственно 280 305 и 172 416 четвертей хлебов. «Магометанские» народы Кавказской области в тот период хлебопашеством занимались мало: озимого зерна совсем не сеяли, а ярового собрали только 7151 четверть1253.
Зерновое хозяйство было развито, главным образом, в западной части Кавказской области. Восточная ее часть страдала от засух, и тамошнее население специализировалась на разведении скота. В юго-восточной части сеяли лен на семя. Там было больше целинных земель, требовавшихся для масличного льна1254. Посевные площади под хлеба быстро росли и к 1849 г. достигли 1 060 000 десятин, а общее количество собранного хлеба доходило до 2 млн. четвертей1255.
Как уже было отмечено, переселенцам в свою очередь пришлось пережить коренную ломку привычных подходов и навыка ведения земледельческого хозяйства. Непригодными для подъема целины оказались прежние орудия труда. Лошадей пришлось заменять волами, впрягая для поднятия целины по 3,4 и даже по 5 пар животных. Редкая семья имела такое количество скота в личной собственности, а потому стала распространяться «супряга» - объединение нескольких хозяйств для совместной вспашки земли. «Супряга» была распространена и у казаков, и в крестьянских селах1256.
Переселение в Предкавказье крестьян продолжалось. В 1845 г. их в области уже насчитывалось 162 549 душ обоего пола1257. По мнению С.А. Чекменева: «Государственные крестьяне различных категорий послужили основным колонизационным материалом в присоединенных районах Северного Кавказа, что имело в развитии производительных сил этого края огромное значение. Распашка бескрайних просторов богатых и плодородных земель, производство зерна, развитие животноводства, заведение садов, виноградников, основание многочисленных сел, содействие развитию северокавказских городов было делом напряженного труда государственных крестьян. … Это они максимально содействовали пробуждению дремлющих сил осваиваемого края и включили его в орбиту общероссийского государственного оборота»1258. Однако наряду со зримыми успехами колонизация порождала многие издержки. Почти повсеместно переселенцы придерживались того или иного варианта рутинной залежной системы земледелия. Эта система преобладала землепользования постепенно истощалось плодородие земли. Новопоселенцы не вносили удобрений в почву, быстро сводили леса, чем способствовали распространению эрозии почв1259.
По этому поводу следует отметить важное замечание американского исследователя Т.М. Баррета, что, например, селения Дубовка и Берестовок, названия которых говорят о лесистом характере местности, лишились скоро своих лесов, а многие районы, когда-то богатые лесом, кустарником и животным миром, быстро превратились в голые склоны, лощины, ущелья и покрылись сорняками. Такой же была ситуация вокруг сел Чернолесского и Круглолесского и многих других1260.
Не способствовало сохранению плодородия почв и одностороннее преобладание зернового доминирования в землепользовании. Сеяли в основном озимую и яровую пшеницу, ячмень, овес, рожь и просо1261. Кукуруза стала распространяться здесь лишь в 40-х гг. из Закавказья, часто с подачи и по настоянию властей. В то время под кукурузой на Ставрополье было всего 0,5% обрабатываемых земель1262.
Для стимулирования распространения этой культуры среди переселенцев по распоряжению наместника была разработана инструкция, которую снабдили рисунками, как наилучшим способом хранить початки и какие орудия производства необходимо использовать для обработки земли1263.
Кавказский наместник в системе этнических и социальных процессов в крае
Несмотря ни на что, князь-наместник не терял надежды переломить развитие обстоятельств к своей выгоде. Чтобы способствовать росту симпатий к русским среди горцев князь М.С. Воронцов не жалел времени и сил. И результат был получен. Тесное и продолжительное общение с чеченскими старшинами в укреплении Воздвиженском, привело к переселению части семейств, в том числе весьма влиятельных, как, например, Маза, дяди наиба Дубы, под покровительство русских. Наместник считал, что «пример коих сильно действует и на прочих чеченцев, жаждущих, можно сказать, вообще избавиться от ига Шамиля»2093.
Мусульманское духовенство в то время представляло серьезную политическую силу. Только в Чечне в 1837 г. было 310 мечетей, в Кабарде -113, а в Дагестане к концу 50-х гг. XIX века 1628 мечетей и 4500 человек мусульманского духовенства2094.
Потому игнорировать или настраивать против себя этот активный слой населения кавказских гор было большой глупостью, и было тем опаснее, что горцы «еще не совсем верят нашей веротерпимости»2095.
Для привлечения на свою сторону служителей исламского культа имперские власти прибегали к разного рода ухищрениям. За содействие русским «мухаммеданам» предоставлялись льготы, их награждали подарками, земельными участками, назначали большое жалование.
А.В. Авксентьев сообщает об известных случаях служения «царскому правительству» в Чечне мулл Абдул-Кадыра, Юсуп-Кади, Аббаса, Мустафы, Эльмурзы, Шемил-Хаджи2097.
Князь М.С. Воронцов не упускал случая привлекать мусульманских духовных лиц к решению разнообразных задач, направленных на укрепление позиций России в Кавказском крае. Его заинтересованность в том была обусловлена ролью исламской доктрины, бывшей идейным знаменем, вокруг которого проходила мобилизация антирусских сил в ходе Кавказской войны.
Князь Воронцов использовал внутренний раскол в среде мусульман, чтобы ослаблять влияние имама на горский мир. Многие наблюдатели той поры, по мнению В.В. Дегоева, «касаясь главных движущих сил Кавказской войны», указывали на религиозный фанатизм, воплощавшийся в мюридизме, ставшим «краеугольным камнем государственной политики Шамиля»2098.
Имам, по определению англичанина Д.М. Макки, сумел «превратить войну сект в войну против общего врага - неверных русских, ненависть к которым стала синонимом любви к Аллаху и веры в Пророка»2099.
Отмечая роль религии в имамате Шамиля, В.В. Дегоев указывает, на то, что «религиозная пропаганда в имамате носила целенаправленный характер. Проповедовался не ислам вообще, а лишь то в нем, что годилось для использования в сугубо практических интересах»2100.
Именно такой подход имама Шамиля к исламскому вероучительству предоставлял князю М.С. Воронцову шанс использовать против него знатоков ислама, не принимавших вульгаризации учения Пророка. Здесь не следует думать, что наместник был сам знатоком ислама или был кровно озабочен сохранением чистоты этого вероучения. Он был таким же политическим прагматиком, каким был имам Шамиль. Разница между этими деятелями в данном вопросе состояла в том, что имам использовал ислам для мобилизации горских народов на борьбу с русскими, а князь Воронцов пытался использовать постулаты ислама для дискредитации имама.
Получив сведения, что Саид Араканский – известный ученый и богослов, учитель Гази-Магомеда – выступил против вооруженной борьбы горцев с русскими, доказывая, что сначала Гази-Магомед, а потом Шамиль неверно истолковывали тарикат и шариат, наместник приказал войти с ним в контакт и всячески, что будет в силах, содействовать данному богослову2101.
Поощряя и отмечая полезную для русских деятельность Муллы - Али Халафат - Оглы, находившегося среди непримиримых горцев, который, «когда лезгины, живущие на правом фланге Лезгинской линии, взволновались с появлением бывшего Елисуйского султана … был весьма полезен генералу Бюрно и … много содействовал к усмирению жителей и изгнанию возмутителя»2102, князь М.С. Воронцов предпринял усилия, чтобы «исходатайствовать высочайшее утверждение сделанному назначению – награде золотой медалью с надписью «за усердие» для ношения на шее на Аннинской ленте Мулле - Али»2103.
Помимо того, «наиболее ученые горцы, пользовавшиеся хорошею репутацией, не оставались без хлеба. Правительство обеспечило их, дав им должности с хорошим жалованием»2104. Примером здесь мог служить крымский муфтий Кади Эскер2105, действия которого по реализации задания наместника были одобрены императором2106.
