Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. НЕЛЕГАЛЬНОЕ СНАБЖЕНИЕ В 1917 Г. 38
1. Хлебная монополия и её последствия 38
2. Мешочничество: его формы и масштабы в 1917 г. 53
3. Начало организации мешочников (домовые общества) .... 69
4. Определение маршрутов хлебных экспедиций 75
5. Первые попытки ликвидации нелегального снабжения (сентябрь—октябрь 1917 г.) 81
ГЛАВА 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕЛЕГАЛЬНОГО СНАБЖЕНИЯ В КОНЦЕ 1917—1918 Г. (ПРИЧИНЫ, МАСШТАБЫ И РЕГИОНЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ, СОЦИАЛЬНЫЙ ОБЛИК ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ) 105
1. Мешочники в «сумасшедшем доме продовольственной системы»: причины и оценки роста нелегального снабжения в конце 1917 г. —1918 г. 105
2. Мешочничество: масштабы и альтернативы на новом этапе 131
3. Облик мешочников 177
4. Коллективы нелегальных снабженцев 202
5. Пути и механизмы нелегального товарообмена в конце 1917—1918 гг. 226
ГЛАВА 3. МЕШОЧНИЧЕСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ, ТОРГОВЛЯ И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО. КОНЕЦ 1917—1918 ГГ 289
1. Война с нелегальным рынком: целесообразность или идеология 289
2. Меры властей в отношении спекулятивного снабжения: начало выработки и противоречия 304
3. Гражданская война на дорогах 334
4. «Полуторапудники» 365
5. Комбеды и мешочники 384
ГЛАВА 4. НЕЛЕГАЛЬНЫЙ ТОВАРООБМЕН И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО В 1919—НАЧАЛЕ 1920-Х ГГ 422
1. Предпосылки распространения нелегального снабжения в 1919—начале 1920-х гг. 422
2. Особенности мешочнического движения в 1919—начале 1920-х гг. 440
3. «Рыночный маятник» в политике властей в 1919—1921 гг.. 464
4. Самоснабжение населения в первый период НЭПА 484
ЗАКЛЮЧЕНИЕ . 505
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ 513
- Хлебная монополия и её последствия
- Мешочники в «сумасшедшем доме продовольственной системы»: причины и оценки роста нелегального снабжения в конце 1917 г. —1918 г.
- Война с нелегальным рынком: целесообразность или идеология
Введение к работе
Эта работа посвящена изучению одного из существенных и в то же время малоизвестных явлений истории России — народного самоснабжения. Оно бурно развивалось в нашей стране в XX в., поскольку следовавшие друг за другом кризисные, иногда катастрофические, ситуации приводили к развалу систем снабжения населения продовольствием и предметами широкого потребления. Делом жизни становилось налаживание товарообмена между потреблявшими провизию (промышленными) и производившими продовольствие регионами. Этим вынуждены были заниматься в определенные повторяющиеся один за другим периоды десятки миллионов простых россиян. Снабжение самих себя (самоснабжение) в России приняло, прежде всего, форму так называемого мешочничества.
Государство претендовало на единовластие в важнейшей сфере распределения продуктов и товаров широкого потребления. Соответственно оно в большинстве случаев всячески пыталось искоренить мешочничество, которое волей-неволей становилось нелегальным. Вырабатывалась сложная система взаимоотношений между нелегальными снабженцами и чиновничеством. Колоссальные российские просторы, бесчисленные опасности на дорогах, необходимость укрываться от контроля деспотического и коррумпированного государственного аппарата — все это содействовало широчайшему распространению именно мелкого мешочнического самообеспечения и превращению его в отдельные периоды в главное занятие россиян.
Иногда в литературе отождествляют мешочничество с «вольным черным рынком продовольствия».1 Однако его представители брали на себя и снабжение промышленными товарами. Кроме того, понятие «черный рынок» в нашем случае вряд ли стоит использовать из-за его аморфности, публицистической неопределенности. Вот, например, одно из толкований термина. «Черным рынком мы называем всеобъемлющую систему искаженных экономических отношений, с неизбежностью возникающую как компенсация фундаментальных разрушений естественных экономических (рыночных) связей»,— пишет Л. Тимофеев.2 Формулировка явно отличается неопределенностью; Не случайно еще крупнейший экономист Н.Д. Кондратьев определял рынок времен гражданской войны как «нелегальный». В дальнейшем мы будем употреблять словосочетание: «нелегальное снабжение» и исторически сформировавшийся термин «мешочничество». Применительно к 1917-— 1921 гг. эти понятия были тождественными. Они определяли запрещенные государством мелкие и мельчайшие товарообменные операции, а также доставку и распределение отдельными гражданами или их небольшими коллективами продовольствия и предметов широкого потребления. Между прочим, широко употреблявшийся термин «самоснабжение» несколько принижает роль изучаемого явления — он предполагает, что мешочничество было дополнением к какому-то основному каналу обеспечения населения всем насущно необходимым. На деле в одни периоды нелегальное снабжение было единственным. В другие— оно существовало на равных и рядом с легальным. Нет смысла в использовании каких-то не вполне точных словосочетаний.
В самое последнее время рассматриваемое явление наконец-то получило соответствующее толкование в научной литературе, иначе говоря, была выработана дефиниция: «Мешочничество— массовое социальное явление в годы гражданской войны, возникшее на почве продовольственного кризиса и товарного голода. Мешочники, в основном крестьяне, привозили в города (в мешках) продовольствие сверх установленных Советской властью норм с целью продажи и обмена для приобретения промышленных товаров». Однако- авторы упрощают существо процесса, ограничивая социальный состав мешочников крестьянами, а само явление относя лишь ко времени 1918 — нач. 1920-х г.г., что не соответствует действительности.
Известны 5 стадий эволюции мешочнического движения в XX в. в России: период «русской смуты» 1917—1921 гг.; время «великого перелома» в конце 1920-х—начале 1930-х гг.; годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные; 1970—1980-е гг. (их символом стали так называемые колбасные электрички и поезда с миллионами мешочников); наконец, с новой силой мешочничество возродилось после провозглашения свободы торговли (при сохранении в целом негативного отношения к ней со стороны государственного аппарата) в 1992 г. На каждом из этапов явление имело свои особенности, но основные тенденции его развития оставались неизменными. Формально оно не всегда было нелегальным $ но состояние конфронтации с государством не прекращалось.
В данной монографии изучается история «классического» мешочничества, т. е. нелегального снабжения в 1917—1921гг. Тогда движение получило всестороннее развитие, стало поистине массовым; в
годы гражданской войны оно в первую очередь обеспечило выживание
народа в условиях всеобщего хаоса.
Несмотря на важнейшую роль мешочничества, исследователи
очень редко уделяли внимание этой теме. Причины в общем
j равнодушного отношения к ней разнообразны. В частности, некоторые
авторы опасались крайней недостаточности данных для серьезного
изучения народного нелегального снабжения. Ошибочное мнение:
материалы имеются, но их необходимо собирать по крупицам; они
разбросаны по страницам бесчисленных источников. Главное же, как
представляется, состоит в том, что по сути дела историки нередко
пренебрегали «историей народа». Предпочитали идти по накатанному
пути исследования истории политики, иначе говоря, «истории
начальников». Для понимания народной жизни она представляет
большую важность. Плохо лишь то, что внимание привлечено главным
t, образом к ней.
Ситуацию очень точно объяснил русский писатель М. А. Осоргин. Вспоминая о жизни в годы гражданской войны в своей автобиографической книге «Времена», он заявил, что историки по привычке отдадут пальму первенства «многодумным людям» — политикам и вообще руководителям, начальникам. И далее Михаил Андреевич отмечал: «А солдата, продававшего из-за пазухи „игранный" сахар, бывшую даму, поменявшую будильник на щепотку муки...история не припомнит за малостью и ненужностью на страницах ее соломенной бумаги».4
Думается, стоит постараться помочь истории припомнить, чем жили и как выживали в суровые годы миллионы тех, кого принято называть «простыми» или «маленькими» людьми. Ведь они-то и есть
народ, сознание и облик которого в конечном счете определяют исторический процесс.
Необходимость научного осмысления проблемы стала осознаваться уже некоторыми дальновидными современниками революционных событий. Ученый и организатор продовольственного дела Н. А. Орлов писал в середине 1918т.: «Мешочники — это модная теперь тема. Мешочника хвалят и порицают, с ним борются и его поддерживают. Однако до сих пор социально-экономическая природа мешочничества не выяснена».5 С Орловым полностью соглашался теоретик кооперацииiBlBi.Шер, который в мае 1919г. сокрушался: «К сожалению, вся эта область хозяйственной деятельности (мешочничество) не поддается в данное время систематическому изучению. Она остается предметом случайного, несистематизированного наблюдения».6
Почти совсем была забыта тема «мелкое нелегальное снабжение в 1917 г.». Авторы ограничивались в этой связи высказываниями самого общего плана. Отмечали негативную роль нелегального снабжения при. Временном правительстве, обнаруживали в нем причину срыва хлебозаготовок. Считали, что продуктами, которые привозили мешочники^ пользовались лишь богачи, а вовсе не большинство населения. Пытаясь как-то определить периоды развития нелегального снабжения, исследователь- 3. В* Атлас писал, что- в 1917 г. оно «существовало», а в последующие годы «широко развилось».8 Одну из причин развала хлебного дела в революционном году ученые усматривали в недостаточной жесткости методов борьбы с мешочничеством. При і этом историки приводили данные о катастрофическом сокращении поступления продовольствия в города, но
не объясняли, почему их жители не вымерли от голода еще осенью 1917 г. Думается, угроза голода и ее роль как предпосылки политических пертурбаций в тот период, скорее всего, преувеличены. В данном отношении явно недооценивается снабженческая миссия нелегального рынка. Непредвзятое осмысление ее окажет серьезную помощь в постижении смысла российских революций.
В общей сложности состояние мешочничества становилось объектом специального исследования всего дважды. Оба раза авторами были очевидцы событий, которые привели немалый фактический материал, но рисовали мешочничество черной краской. Речь идет о небольшой брошюре наркома продовольствия Украины М. Владимирова (1920) и солидной статье историка М: Фейгельсона (1940).10 В основном же проблему рассматривали походя и в контексте исследования экономической, прежде всего продовольственной, политики советской власти. Мимоходом некоторые ученые определяли существо явления. Известный меньшевистский деятель эмигрант Д. Далин в 1922 г., а также крупный советский экономист (в начале 1930-х гг. репрессированный) Л.Н.Юровский в 1928г., изучая отечественное народное хозяйство времен гражданской войны, назвали мешочничество мелкой нелегальной торговлей хлебом.11 На деле речь следует вести о более широком явлении. Не случайно исследователи С. Г. Струмилин и М-М. Жирмунский увидели в мешочничестве олицетворение частной торговли «военного коммунизма».12
Сам процесс нелегального снабжения до крайности упрощался, и зачастую его сводили к «поездкам» мешочников в хлебные районы. Дело в том, что в годы гражданской войны власти обращали внимание почти исключительно на видимую часть айсберга. Их представители
обнаруживали мешочников на вокзалах, в поездах, на пароходах и об этом упоминали в своих отчетах. Соответственно многие важные сферы деятельности нелегальных снабженцев (изучение рынка, товарообменные операции, общение с крестьянами и т. д.) оставались в тени. Поэтому исследователи в лучшем случае изображали единственный— «дорожный»— сюжет сложного и многопланового исторического явления. К тому же обществоведы нередко противоречили сами себе. Так, признавая массовый характер нелегального снабжения, указывали в то же время на то, что простые люди не могли пользоваться доставленным мешочниками продовольствием из-за дороговизны. Получается: десятки миллионов везли еду для нескольких десятков тысяч избранных. В это не верится.
На первых порах в литературе еще встречались двойственные оценки нелегального снабжения. В работах 1920-х гг. содержалось непременное указание на «коррумпированность мешочнического рынка», но признавалось и его значение для спасения людей от голодной смерти. Проф. Н. Д. Кондратьев, с одной стороны, определял мешочничество как «высшую уродливую форму распыления хлеботоргового оборота», ас другой— высоко оценивал его спасительную роль в выживании
1*5
народа. Однако с начала 1930-х гг. оценка нелегального снабжения периода «военного коммунизма» утратила противоречивость, утвердилась «единственно правильная», официальная «классовая» точка зрения. Мешочников объявили контреволюционерами и уголовниками, их деятельность признали исключительно вредной и опасной.
Советские авторы чаще всего называли действия мешочников контрреволюционным «разгулом», «контрреволюционной акцией», «отвратительным наследием капитализма», «формой ожесточенной
борьбы капитализма с коммунизмом». Мешочников сравнивали с «наиболее отсталой частью рабочих»; с людьми, которые «развращали менее отсталые слои рабочего класса».14 Они были и «подрывателями основ продовольственной; политики», и нарушителями «планового распределения». Один автор и вовсе сгустил краски: «Мелкобуржуазная стихия; (а не голод?— А. Д.) захлестывала недостаточно сознательных рабочих, которые становились на путь добычи хлеба в одиночку, на путь мешочничества».15 В 1960 г. издатели одного документального сборника по ошибке назвали мешочничество «мошенничеством». Выразительная опечатка! Как представляется, негативные: параметры изучения явления были заданы еще до начала исследовательской работы и об объективности говорить не приходится.
Вместе с тем в некоторых вышедших в свет в 1960—1990-е гг. работах звучат (в сравнении' с трудами трех предшествующих десятилетий) новые мотивы. Мешочничество начали признавать «порождением войны и революции» (а не чьих-то «происков»), исторически обусловленной «формой товарообмена между городом и деревней». Хотя при всем том авторы на первый план выдвигали его первостепенную роль в срыве государственных хлебозаготовок.16 Налицо новое противоречие: либо «люди с мешками» сорвали хлебозаготовки и^ следовательно, организовали голод, либо сами были его порождением. Требуется легко расставить акценты.
Однако многие современные авторы по-прежнему усматривают в нелегальном снабжении «средство классовой борьбы». Деятельность заградительных отрядов романтизируют, а их самих изображают «верными стражами» национальной продовольственной политики. К сторонникам сугубо «революционных» (преимущественно
насильственных) методов борьбы с мешочничеством относятся и отечественные авторы книг, вышедших в свет в конце 1980-х—1990-егг.17
За пределами России широкое распространение получила точка зрения известного экономиста (осенью 1917 г.— министра; продовольствия Временного правительства) С. Н. Прокоповича, идеализировавшего мешочников и« изображавшего их как спасителей отечества. «Мешочники, — писал Сергей Николаевич,— мужчины и женщины с мешками, большей частью из фабричных и ремесленников, совершавших регулярные поездки в какую-либо деревню (иногда за 1000 верст) за хлебом и др. продовольственными продуктами. Эти мешочники многих спасли от голодной смерти».
Разумеется, следует удерживаться от идеализации, как и от очернения нелегального снабжения. Вместе с тем никакое исследование без четкой авторской позиции возникнуть не может. Поэтому сразу оговорюсь, что в целом симпатии автора данной работы находятся на стороне мешочников при полном осознании необходимости констатации негативных сторон их деятельности; Такая позиция определилась в ходе научного осмысления решающего вклада нелегальных снабженцев в дело выживания народа в годы социальной катастрофы. Она сталая и результатом понимания особой роли государства в период социального потрясения; власть проводила в: отношении^рынка;в общем; ошибочную революционно-ригористическую политику.
Обратимся к рассмотрению источниковой* базы исследования. Огромную важность представляют документы, обнаруженные на страницах многих десятков изданий продовольственных комитетов. В значительной мере использованы і материалы; помещённые на страницах
сотен газет и журналов, а также опубликованные в сборниках документов, почерпнутые в архивных фондах.
Поскольку в работе сделан акцент на изучении социальной истории и истории повседневности, то на первый план выдвигаются исходившие от самих мешочников материалы. В отдельных случаях представители последних выступали на заседаниях продовольственных комитетов и их требования фиксировались в журналах заседаний; при этом нелегальные снабженцы старались объяснить и оправдать свои действия. Немалый интерес вызывают направляемые руководителям региональных властей заявления и прошения; в которых самоснабженцы рассказывали о грабеже и прочих преступлениях бойцов и командиров реквизиционно - заградительных отрядов. В большинстве случаев отправители жалоб писали правду, ибо были осведомлены о возможности очной ставки. До нас дошли и записи самих мешочников о поездках за хлебом; ценность их велика, поскольку только добытчикам провизии могли быть известны некоторые подробности товарообменных операций с крестьянами, мелкие детали взаимоотношений с реквизиционными подразделениями и т.п.
Серьезной информационной значимостью обладают воспоминания других участников событий. Например, прочтя мемуары писательницы И.Одоевцевой, мы знакомимся с представлением интеллигентной горожанки о мешочниках, усваиваем-ее восприятие их внешнего вида-и манер. Литератор В.Шкловский, жена известного деятеля З.Орджоникидзе и другие упоминают о разных типах мешочников, изображают эпопею борьбы добытчиков хлеба за места в вагонах и на пароходах. Вообще же описание путевых впечатлений и в этой связи упоминания о встречах с мешочниками - непременный атрибут
мемуарных текстов. Нельзя не отметить значение мемуаров противников Советской власти - эмигрантов В.Кривошеина, А.Л.Окнинского, В.Ф.Клементьева. Особое место занимают мемуары бывшего царского офицера Окнинского. В 1919-1920 г.г. он постоянно проживал среди крестьян Тамбовской губернии. Его воспоминания об этом времени уникальны, ибо принадлежат человеку, отлично изучившему деревню гржданской войны и сумевшему вскрыть механизм приспособления крестьян к воєнно — коммунистическим попыткам ликвидации вольного рынка.
Особняком стоят изданные по горячим следам событий воспоминания государственных служащих, призванных искоренять нелегальное снабжение. Прежде всего — это руководители продовольственно-реквизиционных отрядов. Они отзываются о составе своих подразделений, о их подготовке к борьбе с мешочниками, о ходе реквизиций товаров и столкновениях с нелегальными снабженцами, о совместной деятельности в войне с последними с местными органами (чаще всего комбедами). Выявляется своеобразный менталитет гонителей мешочников.
Некоторые особо значимые для властей воспоминания уже в 1920-е г.г. переиздавались. Сравнение их текстов позволяет делать определенные выводы. Укажем на воспоминания работника Сибирского краевого совета Б.Монастырского о воссоздании продовольственного дела и борьбе Советской власти с мешочниками в Сибири в к. 1917г. -нач. 1918г. В первый раз они были изданы в 1920г. в Омске, во второй -в 1923г. в Москве. По содержанию два текста отличались только следующим: если в 1920г. упомянуто о жертвах вооружённых столкновений советских отрядов с мешочниками, то в 1923г. — этого нет.
Думается, с самого начала был взят курс на принижение степени ожесточенности противостояния сторонников нелегального рынка и большевистских властей.
В определенном отношении обращают на себя внимание работы обществоведов, создававших свои труды по новейшей отечественной истории в периоды «русской смуты» и нэпа. Работы были написаны по горячим следам событий и впитали в себя частные воспоминания о недавнем прошлом. В них приведено большое количество фактов и при этом ощущалось воздействие политической конъюнктуры (т.е. «антимешочнических» настроений верхов); при этом сказывалось воздействие личных впечатлений авторов. В результате негативная оценка мешочничества перемежалась с восхвалением личных достоинств его участников и подчеркиванием всенародного характера самого движения. Разумеется, исследовательские труды указанного периода нельзя отнести к мемуарам. Но в известном смысле они близки к последним, ибо передают дух эпохи.
Особого рода источники — письма , опубликованные в последние годы в сборниках документов или обнаруженные в архивных фондах. Цензоры вскрывали конверты и делали выписки — так послания россиян друг другу дошли до нас. Они как нельзя лучше обнаруживают первостепенное место мешочничества в повседневной жизни россиян, отношение граждан к преследуемым властями самоснабженцам, формы участия простого населения в нелегальном товарообороте.
Письма руководителей - например, письма И.В.Сталина В.И. Ленину - содержат личную (не предназначенную для обнародования) оценку представителями правящей группировки нелегального рынка и его дельцов. Примечательно, что такая оценка
нередко отличалась от официальной; в частности вожди писали о мешочниках как о большинстве народа и признавали всенародный характер их движения.
Далее. Частные письма бойцов заградительных отрядов во многих случаях обличают их отправителей как мародеров и насильников. Выясняется, что грабежи мешочников, принуждение их к даче взяток были распространены широчайшим образом. При этом «заградовцы» не считали свои поступки неблаговидными. Для определения облика основных противников нелегальных снабженцев письма имеют серьезное значение. Наконец, упомянем о деловой переписке государственных организаций; она позволяет выяснить функции каждого ведомства и учреждения в войне с мешочниками.
Важную роль в изучении мероприятий государственных структур в отношении нелегального снабжения играют данные, сосредоточенные в документах директивного характера Совнаркома, ВЦИК, Народного комиссариата продовольствия. Документы обнаруживаем в «Собрании узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства», в других сборниках материалов первых лет существования Советского государства. Декреты и постановления центральной власти определяют место в ее политике комплекса мероприятий по искоренению нелегального снабжения, формулируют основные направления наступления на него. В подобных документах перечисляются, опасности, . которых правители ожидали от мешочников в разные периоды.
В отдельных случаях в постановлениях высших органові можно встретить противоречия. Например, в документе ВЦИК обличаются злоупотребления реквизиционно-заградительных отрядов вообще; в то же время в ряде распоряжений Наркомата продовольствия речь шла о
нарушителях и мародерах из заградотрядов, создаваемых исключительно местными организациями. Ведомственные расхождения давали себя знать на самом высоком уровне. В данном случае документ ВЦИК точнее отражает действительность.
Выделим материалы постановлений и распоряжений губернских и уездных органов, которые публиковались на страницах периодических изданий продовольственных комитетов. Во многих случаях они попросту конкретизировали указания «центра» с учетом региональных особенностей. В них утверждались планы создания комиссий по борьбе с мешочничеством, были определены местные специфические условия и методы работы реквизиционных подразделений, обозначались функции волостных уполномоченных и сельских советов по борьбе с нелегальным рынком. Бюллетени региональных продовольственных комитетов обнаруживают глубокую внутреннюю противоречивость политики большевистских верхов. Нередко они публиковали постановления об ужесточении хлебной монополии путем создания соответствующих «аппаратов» и вместе с тем помещали тексты выступлений «низовых» работников и резолюции местных сходов о пользе свободной (в том числе мешочнической) торговли.
Директивы «центра» далеко не всегда определяли решения местных властей - это явилось отражением разбалансированности власти. Расхождения обнаруживаем и по частным,.и по принципиальным вопросам. Местные продовольственные комитеты и съезды, уездные съезды советов в 1918г. то и дело принимали решения о легализации свободной торговли. И, наоборот, в редких случаях, постановления губернских продовольственных комитетов сводили на нет указания московского руководства о введении «льготничества», т.е. о временном и
ограниченном допущении мешочничества. Разнобой в действиях властей, хорошо отразившийся в; их директивах, облегчал жизнь нелегальных снабженцев.
«Антимешочническая» политика Наркомпрода раскрывается в инструкциях, рассылаемых на места и публикуемых в губернских продовольственных «вестниках» и «известиях». В инструкциях подробно определялся порядок действий; заградительных отрядов и «низовых» комитетов. Видно, как высшее руководство формировало административно-репрессивную! систему противодействия нелегальному рынку. Со временем тон инструкций становился все более жестким. Рекомендации заменялись распоряжениями, пожелания - командами. Тексты инструкций становились пространными, содержание дифференцированным: При этом центральная власть изобретала новые и новые механизмы контроля за работой реквизиционно-заградительных формирований.
В свою очередь областные и^ губернские продовольственные органы направляли в уезды и волости соответствующие инструкции и директивы. В них фиксировались такие нюансы, на: которые в Москве начальство не обращало внимания, а именно — в каких случаях следует стрелять из винтовок в мешочниковг как ловить их возле мельниц и т.д. И опять обнаруживаем разнобой в предписаниях властей: одни требовали- обрушиться- на: всех без исключения- «людей: с мешками»,-другие — только на спекулянтов. Не существовало единообразия даже в представлении образа врага-мешочника. Сравнение инструкций и директив центральных и региональных органов, структур разной ведомственной подчиненности облегчает исследование источников. Выявление противоречий позволяет, лучше понять, почему
мешочническое движение расширялось даже в условиях жесткого противодействия со стороны всех государственных аппаратов.
Нередко директивы и инструкции доводились до сведения исполнителей в форме телеграмм. В лаконичной и четкой форме руководители продовольственных учреждений излагали содержание циркуляров, к выполнению которых следовало приступать незамедлительно. Знакомство с содержанием; телеграмм позволяет установить своеобразную иерархию директив, указаний, инструкций. Чаще всего по телеграфу рассылались самые главные из них. В частности і именно таким образом в конце лета и осенью каждого года Наркомпрод требовал усовершенствовать учет урожая на местах с целью недопущения продажи хлеба мешочникам. Кроме того, определяется и своего рода иерархия регионов. Наркомат продовольствия? направлял телеграммы с требованиями активизировать борьбу с мешочниками в первую очередь в те губернии, которые считались самыми «мешочническими». А из хлебопроизводящих районов в те голодные области, откуда направлялись основные потоки мешочников, по проводам шли просьбы и приказы срочно остановить нелегальных снабженцев. В телеграммах же обнаруживаем краткие сведения о масштабах распространения, темпах и причинах подъема мешочнического движения, путях передвижения самоснабженцев в отдельных регионах.
Нельзя не упомянуть, о телеграммных сообщениях, информационного характера. Имеется в виду, что посредством их подчиненные информировали начальников о самых главных событиях.. Например, областные продовольственные диктаторы сообщали В.ИШенину о межведомственных разногласиях, ставивших под вопрос
эффективность борьбы с нелегальным рынком. Губернские и уездные работники доводили до сведения высшего руководства данные о вооруженном сопротивлении вольных добытчиков провизии заградительным отрядам. Как представляется, подобным фактам следует уделять первоочередное внимание в силу их особого значения для местных работников.
Здесь же обратим внимание на информационные листки и сводки отделов НКВД и ВЧК. Они содержат ценные сведения о политических настроениях мешочников, о путях и способах переброски ими провизии с белой территории на советскую, о частых случаях расстрелов нелегальных снабженцев. В информационных сводках секретного отдела ВЧК бросается в глаза в следующее обстоятельство: чекисты признавали наличие прямой взаимосвязи между своими успехами в искоренении нелегального рынка и обострением голода. Делаем вывод о том, что доминировали идеологические приоритеты или стремление исполнителей поживиться за счет добытчиков провизии.
Укажем на разновидность источников — резолюции общих собраний. Их материалы позволяют очертить круг сторонников и отчетливо определить группы противников мешочничества на местах. Принятые рабочими предприятий и на сельских сходах резолюции выявляют сочувственное отношение простых россиян к движению нелегальных снабженцев. Позволяют прояснить процесс формирования-коллективов мешочников, направляемых сельскими и городскими жителями в дальние края за хлебом. И в то же время резолюции комитетов бедноты выявляют злейших врагов мешочников — это слой сельских активистов, организованных комбедами. Из этих же документов мы получаем представление о способах, применение
которых помогло противникам мешочничества временно приостановить его нарастание в 1918г.
Обратим внимание на такой источник как приказы государственных организаций. Представляет интерес сравнение приказов продовольственных комитетов за 1917г. и за 1918-1921г.г. В первых содержались ссылки на Устав о наказаниях, на Временное положение о местных продовольственных органах. Зато большевистские деятели в своих категорических распоряжениях исходили из революционного правосознания и на законы не оглядывались. В приказах большевистских продовольственных структур прежде всего определялись кары для мешочников. Местная инициатива при этом била ключом и в каждом регионе изобретали свои наказания.
Спецификой работы ведомств определялось и содержание документов (в том числе приказов) их структур. Так, военное начальство обосновывало необходимость борьбы с мешочниками тем, что они препятствовали переброске войск. Железнодорожное руководство, заботясь о своих подчиненных, по сути дела не мешало своим сотрудникам самовольно закупать хлеб во * время служебных поездок и привозить его домой;
Выявлению региональной специфики осуществления кампаний по искоренению мешочничества способствует изучение разъяснений, обращений, воззваний,. объявлений продовольственных, комитетов. В них. до сведения народа доводились главным образом те положения из распоряжений московских «верхов», которые местным руководителям представлялись актуальными. Становится ясно, какие указания высшего властного эшелона в первую очередь находили отклик у региональных начальников. В первую очередь, это - все, что касалось наказаний
нелегальных снабженцев. Тексты приказов, обращений, разъяснений представляют собой каталоги всяческих кар, расписание процедур проведения обысков и реквизиций. В конечном счете репрессивная составляющая политики Советского государства в отношении «людей с мешками» на местах была разработана до мелочей.
Обширную группу источников составляют протокольные записи и стенограммы заседаний продовольственных и некоторых других организаций. Их можно обнаружить в архивных фондах и на страницах продовольственных бюллетеней. Для изучения истории повседневности большой интерес представляют указанные документы, исходившие от сельских советов и комбедов. Именно в них наиболее подробно рассматривались все перипетии осуществления реквизиционных распоряжений властей, а также противодействия мешочников наступлению на них. Из текстов видно, что схватка с мешочниками целиком увлекла многие тысячи активистов комитетов бедноты. По сути дела мы исследуем важнейший аспект гражданской войны.
В протокольных записях и стенографических, отчетах последовательно фиксировались выступления противников и сторонников хлебной монополии, соответственно — нелегальной торговли. Речь может идти в частности об источнике по истории экономических дискуссий относительно проблем рынка на заре Советской» власти.- Исследование, позволяет, проследить- процесс: уменьшения числа деятелей, высказывавшихся залегализацию торговых отношений по мере упрочения позиций большевистской верхушки.
Особняком стоят протоколы и; стенограммы межведомственных совещаний, на которых присутствовали представители продовольственных, профсоюзных, военных, железнодорожных,
реквизиционных организаций. Их сведения помогают нарисовать картину сложных взаимоотношений и острых разногласий всех этих структур. Непреодолимые противоречия между ними нередко делали бессмысленными усилия по ликвидации мешочничества. Подчеркнем: в ряде случаев продовольственники в своих выступлениях преувеличивали «злодеяния» мешочников; смысл состоял в оправдании собственных провалов. Это обстоятельство стоит учитывать при изучении текстов протоколов.
Сказанное относится к отчетам продовольственных комитетов, их структур, а также руководителей реквизиционных отрядов и комитетов бедноты. В таких документах помещались сведения о состоянии провизионного снабжения ив этой связи непременно перечисляются и характеризуются основные мероприятия на «антимешочническом» фронте. В отличие от других источников здесь встречаются данные о количестве изъятого у нелегальных снабженцев провианта, названы адреса его отправок.
Информационная насыщенность присуща многим докладам руководящих работников. Они обнаруживаются в архивных фондах, были опубликованы отдельными брошюрами или среди других материалов в; продовольственных бюллетенях, в составе стенографических отчетов о работе различных форумов. Кроме прочего, в: нюс приводились- цифры Иі факты ведомственных исследований масштабов мешочнического движения. Сопоставление с данными ЦСУ позволяет точнее представит процесс эволюции нелегального рынка.
Отметим материалы докладов, прозвучавших на продовольственных съездах. Особый интерес вызывают доклады, помещенные в стенографическом отчете Всероссийского
продовольственного съезда (ноябрь 1917г.) Региональные руководители нарисовали масштабную картину проникновения мешочничества в отдельные регионы на начальном этапе. Что касается докладов местных патронов первых лет советской истории, то при работе с ними следует проявлять особую осторожность. Масштабы мешочнического движения в них отражались не всегда объективно. Начальники продовольственных органов губерний и уездов нередко стремились преуменьшить свои провиантские запасы в целях сокращения разверстки — потому сгущали краски при описании нелегального вывоза с подведомственной им территории. Между тем в своих докладах местные продовольственные комиссары и командиры реквизиционных подразделений подробно рассказывают об осуществлении на практике бескомпромиссных установок «верхов» и столкновениях с миллионами мешочников.
В докладах деятелей Временного правительства (прежде всего министра продовольствия; С.Н.Прокоповича) отчетливо звучат пессимистические мотивы в отношении перспектив борьбы с нарастающим запрещенным самоснабжением. Видно, что определенной и логичной линии в отношении последнего Временное правительство и его органы не выработали.
Полной противоположностью явились доклады В.И.Ленина и других большевистских вождей. Они служат источником по истории становления- ригористической: политики, по. ликвидации, нелегального рьшка. В первые годы нахождеігая у власти большевистская верхушка отвергала значение неконтролируемой народной инициативы и рыночных начал в обеспечении населения жизненно необходимой продукцией. Тон ригоризма задавал В Л Ленин. К такому выводу приходим, сравнивая тексты его докладов и речей с текстами декретов и
постановлений по продовольственному вопросу. В последних по существу ив большинстве случаев повторялись и развивались идеи, высказанные вождем революции в речах и докладах. Однако не во всех случаях политика была твердолобой. Доклады, речи вождей и материалы официальных документов объясняют, как власть в отдельные периоды и непоследовательно пыталась искать компромисс с нелегальным снабжением и какие трудности это порождало.
Оборотная сторона массовых реквизиционных компаний Советской власти отражена в докладах ревизоров, которые сотрудниками Наркомпрода не являлись и ведомственной дисциплиной связаны не были. В таких документах встречаем ценные сведения о массовом разбазаривании и порче отнятых у нелегальных снабженцев вещей и продуктов. Это существенно расширяет представления о важнейшем и принципиальном для военно-коммунистического государства аспекте политики — экспроприационном. Оказывается, реквизиции товаров мешочников не очень то содействовали пополнению закромов государства.
В целом стоит уделить внимание прежде всего докладам, речам, выступлениям деятелей, не входивших в штат продовольственного ведомства, а именно — сотрудников железнодорожных, профсоюзных, военных организаций, чрезвычайных комиссий, Наркомата внутренних дел- Эти работники,;- в. отличие, от. продовольственников. НЄ- ИМЄЛИ-никакой заинтересованности в искажении информации о мешочниках. Вместе с тем их сведения отличали отрывочность и неполнота, с нелегальным снабжением они соприкасались эпизодически: В этом плане указанные материалы дополняются данными продовольственного ведомства.
К источникам следует отнести некоторые разновидности материалов периодических изданий. Каждая из разновидностей характеризовалась спецификой. Содержание передовых статей газети журналов в ряде случаев позволяло господствовавший на момент их выхода в свет подход к нелегальному снабжению. Так, передовая статья издававшегося Министерством продовольствия журнала «Известия по продовольственному делу» (за сентябрь — октябрь 1917г.) главной причиной хлебозаготовительных трудностей объявляла непонимание крестьянами обязанности сдавать хлеб государству; отсюда — преобладающий правительственный курс; на убеждение крестьян. В 1918г. в регионах царил полный разнобой мнений относительно перспектив продовольственной диктатуры и это обстоятельство отразилось в передовых статьях периодических изданий.
Серьезным подспорьем при і изучении! образа жизни, социального облика мешочников служат материалы очерков. Их авторами были отправлявшиеся за хлебом корреспонденты периодических изданий (те же мешочники), а также командированные по делам службы советские и кооперативные работники. Перед глазами читателей; путевых очерков возникают яркие исторические картинки — объединение мешочников в коллективы в целях преодоления дорожных трудностей, посадка в вагоны, встреча с крестьянами, реквизиция хлеба у пассажиров. В портретных. очерках обнаруживаем; выразительные факты, характеризующие социальный облик разных типов мешочников.
Немалый интерес представляют данные, содержащиеся в корреспонденциях журналов продовольственных органов: Их авторами нередко становились агенты Наркомпрода и региональных продовольственных комитетов, которые посылались на/ места с целью
сбора информации: В подобного рода материалах сообщалось о местах скопления нелегальных снабженцев, их численности, столкновениях с реквизиционными отрядами. Отметим, что в очерках и корреспонденциях приводились, в частности и сведения! об использовании мешочниками в своих интересах домовых объединений.
Определенную роль в; исследовании нашей темы, играют информационные материалы газет и журналов. В бюллетенях советов народного хозяйства помещалась информация о распространении нелегального снабжения в том или ином регионе; корреспонденты опирались при этом на материалы местных хозяйственных организаций. Информационные материалы вестников железнодорожного ведомства; позволяют выяснить, как изменялись пути передвижений мешочников в разные периоды, каким образом было налажено мешочничество самих железнодорожников.
В бюллетенях продовольственных комитетов информационные материалы помещались в рубриках «Местная жизнь», «Действия местной власти»,; «Мешочники». Информаторы^ во многих случаях тесно общались с нелегальными снабженцами и с их слов сообщали о ценах на продукты, об условиях товарообмена- промышленных продуктов на крестьянскую продукцию, об условиях проживания мешочников » на железнодорожных станциях; в ожидании поездов; Чиновники и всяческие уполномоченные такой информацией не располагали.
Наконец, о материалах социологических исследований и анкетирования. Во-первых, ведомственные и региональные организации проводили исследование бюджетов рабочих, выяснявшее соотношение закупок у нелегальных снабженцев и государственного распределения; Во-вторых, путем опросов жителей выяснялась степень
распространенности регулярных или эпизодических занятий мешочничеством среди населения. В третьих, продовольственные комитеты проводили анкетирование задержанных милиционерами добытчиков провизии и выясняли их социальный состав. Все это позволяет нам определить место нелегального снабжения в обеспечении населения насущно необходимыми товарами, а также охарактеризовать облик мешочников.
Многообразие видов источников, различных по содержанию и характеру, позволяет глубоко проанализировать разные аспекты эволюции нелегального снабжения в переломные 1917г.-нач. 1920-х г.г. и осветить взаимодействие миллионов мешочников с органами государственной власти.
Место рассматриваемого явления в народной жизни начинает выясняться уже при изучении происхождения и эволюции термина «мешочник». Он появился задолго до 1917 г.— по крайней мере во второй половине XIX в. Тогда им определяли чаще всего тех книжников-букинистов, которые не имели постоянного места торговли и разносили книги в переносных мешках. Оба конца мешков зашивались наглухо, а посередине делался разрез; они наполнялись книгами с обеих сторон и перекидывались через плечо. Такие букинисты, по свидетельству очевидца Н. Ш Свешникова, были людьми «разбитными, то есть ловкими, изворотливыми и. смелыми». Именно у- них- покупали; запрещенные цензурой книги политического или порнографического содержания.19
В условиях Первой мировой войны смысл мешочничества принципиально изменился. А затем военные обстоятельства, ошибки и пороки политики Временного и большевистского правительств
содействовали появлению и стремительному увеличению числа мелких нелегальных добытчиков и перевозчиков Продовольствия, а также товаров ширпотреба. Мешочничество заменяло разрушавшиеся на глазах заготовительный, транспортный, распределительный, торговый аппараты. Явление приобрело в период гражданской войны столь значительные размеры, что экономику стали называть мешочнической.
Главным средством перемещения десятков миллионов тонн тяжестей были простые мешки, отсюда — широчайшее распространение оригинального прозвища нелегальных снабженцев населения. Однако не все так просто. Крестными отцами вольных добытчиков продуктов стали в 1917 г. государственные продовольственники, т.е. служащие, призванные как раз искоренить «анархический способ добывания пищи». Поэтому термин с самого начала содержал оттенок уничижительности. Писали «мешечник», и иронический смысл непременно подчеркивали кавычками; должно было создаваться представление о чем-то несущественном и зловредном. Но постепенно мешочники доказывали государству свою силу. Уже в издании, вышедшем в свет в марте 1918 г., обнаруживаем привычное написание слова. Реже употреблялись и кавычки. Впрочем, по привычке еще в 1920-—1930-е гг. отдельные авторы использовали распространенный в 1917 г. термин.
Самим мешочникам официальное название вовсе не нравилось. «Я— мешочник,— возмущался один из них в 1918 г.,— но не знаю, почему нам дали это обидное имя». Вольные добытчики продовольствия именовали себя «ходоками». В отдельных местностях их называли «петроградцами», «калужанами», поскольку там был высок удельный вес жителей соответствующих губерний среди нелегальных
снабженцев. Некоторые публицисты и писатели величали последних «паломниками» или «контрабандистами».24 Высокопарно писали о «хлебных аргонавтах... устремлявшихся в неведомые дали за желанным хлебом». Современник описываемых событий, тонкий знаток народной жизни М. М. Пришвин предостерег от героизации мешочников, которых назвал «ушкуйниками»; литератор имел в виду «разбойничий» элемент в их деятельности, частое использование оружия, обращение к насилию.
Нередко нелегальное снабжение 1917—1921 гг. отождествляли со спекуляцией. Это неверно. Показательно, что официальные документы различали их. Соответственно разницу пытались определить исследователи. С. И. Ожегов, например, называл мешочничество разновидностью спекуляции. 7 Некоторые считали, что мешочник выменивал продукты у крестьян, в то время как спекулянт покупал за деньги. С подобными утверждениями нельзя согласиться. В самом деле, что такое спекуляция? Правильный ответ на этот вопрос дали современники «русской смуты». На совещании в Министерстве торговли (начало августа 1917 г.) спекуляцией была названа «всякая скупка и сокрытие товаров первой необходимости, а также отказ в продаже их в целях взвинчивания цен».29 В журнале Харьковского губернского продовольственного комитета в январе 1918 г. отмечалось, что «спекуляция заключается в сокрытии предметов массового потребления, продажеихпо ценам, не вызываемымусловиямипроизводстваи-сбыта, по ценам, превышающим твердые».30 Таким образом, спекуляция, связанная исключительно с перепродажей товаров, выступает разновидностью мешочничества (а не наоборот). Не случайно современники говорили о «мешочничестве различного рода».31 В этой связи очевидцы выделяли две основные разновидности или формы
мешочничества — спекулятивное (профессиональное) и так называемое потребительское («мешочничество по нужде»). Соотношение между формами постоянно менялось.
В многообразии подходов, оценок необходимо разобраться. Подводя черту под этой вводной частью исследования, попытаемся определить в широком плане значимость работы в целом. Итак, в данном труде сделана попытка определить механизмы приспособления различных социальных групп российского народа к гибельным обстоятельствам гражданской войны путем нелегального снабжения. Также прослежена эволюция разновидностей мешочнического движения, направления взаимодействия его с властью. Охарактеризован облик самих мешочников — миллионов россиян, сумевших преодолеть, неисчислимые трудности, выжить в катастрофических условиях и принудить власть к признанию реальности. Все эти сюжеты становятся особенно актуальными в современных условиях, когда нигилистические настроения в отношении истории и перспектив российского народа распространяются очень широко. В дальнейшем мы увидим, что россияне вовсе не были безвольными объектами социальных экспериментов или злоупотреблений со стороны многочисленных революционных начальников. Созданная ими система самообеспечения, по сути дела автономный образ жизни позволили выдержать испытания.
Актуальность, исследования- определяется- также и- следующими факторами. 1) Необходимостью серьезного изучения* социальной истории и истории повседневности. 2) Значимостью познания скрытой от государственного надзора экономики. 3) Важностью научного осмысления взаимоотношений государства и запрещенной, но реально развивающейся системы самоснабжения. 4) Потребностью понимания
путей налаживания взаимоотношений между городом и деревней, хлебными и промышленными регионами огромной России в условиях распада сложившихся ранее структур их взаимодействия.
В качестве объекта исследования избраны миллионы российских жителей, которые взяли на себя функции распределения большей части продовольствия и промышленных товаров в период гражданской войны. Объектом исследования является и слабое революционное государство стремившееся любой ценой пресечь передвижения мешочников, прибегая при этом главным образом к помощи насильственных мероприятий.
Предметом исследования стали многообразнейшие действия российского населения по выживанию в экстремальной ситуации ив первую очередь в условиях острого столкновения с государством , противодействовавшим самоснабжению народа.
Цель исследования заключается і в освещении важнейшей стороны гражданской войны в России - разрешения разными путями антагонистического конфликта между большей частью народа, посвятившей себя незаконной добыче продовольствия, и властью. Последняя для сохранения контроля над страной старалась заставить граждан смириться с отсутствием продуктов и уповать исключительно на заботу со стороны своих органов. Народ же вынужден был і всеми силами бороться с государством - чтобы выжить.
Исходя из поставленной цели, нами выдвигаются следующие задачи:
- проанализировать и оценить источники и литературу по теме исследования;
- изучить предпосылки распространения массового нелегального
снабжения, обусловленные прежде всего осуществлением политики
хлебной монополии и продовольственной диктатуры;
- определить масштабы и регионы распространения движения мешочников, их вклад в дело обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами;
показать облик, образ жизни мешочников из разных групп населения;
осветить тяготение нелегальных снабженцев к организованности как условие жизнестойкости движения в целом;
проследить процесс выработки политики и создания государственного механизма борьбы с мешочничеством;
обобщить материалы, характеризующие противостояние государства и миллионов нелегальных снабженцев.
Определение хронологических рамок работы продиктовано следующими причинами. 1917 г. - нач. 1920-х г.г. - это время, когда движение мешочников зародилось как всенародное, развивалось и пошло на убыль. Кроме того, это период фронтального и ожесточенного наступления нового государства на рыночное хозяйство и его деятелей. Аспекты взаимоотношений революционной власти и нелегального снабжения выявились в отчетливой форме.
Научная- новизна- исследования- заключается в- постановке темы,-Исторические аспекты выживания народа путем развертывания массового мешочничества в экстремальных условиях гражданской войны в России впервые берутся в качестве предмета специального научного исследования. Проблема назревания и разрешения конфликта между большинством населения, составившим армию нелегальных снабженцев,
и государственными органами в первый раз изучается в виде докторской диссертации.
Практическое использование результатов исследования много планово. Они могут быть востребованы в ходе разработки проблем социально — экономической и политической истории России второго и третьего десятилетий ХХв. Их стоит использовать и при создании трудов по истории экономикн и социальной жизни в целом в минувшем веке, т.к. мешочничество в урезанном виде неоднократно возрождалось на протяжении всего столетия. Научные выводы и фактический материал исследования могут найти свое применение в преподавании курсов истории России ив специальных курсах на гуманитарных факультетах высших учебных заведений.
Исторические уроки, сформулированные в работе, должны быть учтены государственными структурами на нынешнем этапе. В современных условиях, когда экономика в значительной части является по существу теневой, огромный негативный опыт войны с нелегальными снабженцами не может быть оставлен без внимания.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской истории Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена, где получила положительную оценку. Основные положения и выводы исследования излагались на- научных и- научно-практических конференциях. По-исследуемой теме автором опубликованы статьи в журналах (в том числе «Вопросы истории»), газетах, сборниках; выпущена издательством «Наука» монография объемом 22 л. Тематический и фактический материал диссертации используется в лекциях специального курса,
читаемого автором на факультете социальных наук РГПУ им. А.И. Герцена.
Примечания
хСеменииковаЛ. Н. Россия в мировом сообществе цивилизаций. Брянск, 1999. С. 379.
гТгтофеевЛ. «Черный рынок» как политическая система: Публицистическое исследование. Вильнюс; Москва, 1993. С. 13.
3 Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и регулирование во время войны и революции. М. 1922. С. 197; Советская деревня глазами ВЧК—НКВД: Документы и материалы. Т. 1:1918—1922. М., 1998. С. 739.
4ОсоргинМ. Времена: Романы и автобиографическое повествование. Екатеринбург, 1992. С. 578.
Орлов Н. А. Король умер — да здравствует король // Известия Наркомата продовольствия (далее Известия НКП). 1918. № 9. С. 3.
6ШерВ.В* Социалистический Компрод и индивидуалист-мешочник// Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. 1919. № 1. 10 марта. С. 10.
1ВолобуевП.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 420; Лейберов И. П., Рудаченко С Д. Революция и хлеб. Л., 1990. С. 198.
Атлас 3. В. Очерки по истории денежного обращения в СССР: (1917— 1925 гг.). М., 1940. С. 84.
9Дмитренко В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. М., 1986. С. 18.
10Владимиров М. Мешочничество и его социально-политические отражения. Харьков, 1920; ФеигельсонМ. Мешочничество и борьба с ним в пролетарском государстве // Историк-марксист. 1940. № 9.
Далии Д. После войн и революций. Берлин, 1922. С. 123; Юровский Л. Н. Денежная политика Советской власти (1917—1927). М., 1928. С. 63.
12См.: Дчитренко В. П. Советская экономическая политика... С. 190; Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. М., 1924. С. 7.
хгКондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. С. 199.
нФейгельсон М. Борьба за хлеб в Царицыне // Проблемы экономики. 1940. № 1. С. 152; Бизяев Т. К вопросу об организации народных масс в борьбе за хлеб в 1918 г.// Учен. зап. Новозыбковского пед. ин-та. Брянск, 1955. Т. 2. С. 28; Макарепков М.Е. Московские рабочие в борьбе с продовольственными трудностями в 1918г.// 40лет Великого октября: Сб. трудов. М., 1957. Вып.2. С. 18; Соколов С. А. Революция и хлеб: Из истории советской продовольственной политики в 1917—1918 гг. Саратов, 1967. С. 64, 82; Филиппов И. Т. Продовольственная политика в России в 1917—1923 гг. М., 1994. С. 88; Кибардин М. А., Медведев Е. И., Шишкин А. А. Октябрь в деревне: (На материалах Среднего Поволжья). Казань, 1967. С. 84.
См.: Бизяев Т. К вопросу об организации... С. 9.
16См.: Дмитренко В. П. Некоторые итоги обобществления товарообмена в 1917—1920 гг.// Исторические записки. М., 1966. Т. 79. С. 234, 235; Давыдов М. Я. Борьба за хлеб. М., 1971. С. 93.
17См.: Давыдов А. Ю. Мешочничество и советская продовольственная диктатура: 1918—1922 годы // Вопросы истории. 1994. № 3. С. 41—42.
пПрокопович С. Н. Народное хозяйство СССР. Нью-Йорк, 1952. Т. 2. С. 147.
^Свешников Н. Я. Воспоминания пропащего человека. М., 1996. С. 193. См.: Известия Воронежского губернского продовольственного комитета при Воронежском губернском исполкоме Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов. 1918. № 26. 13 окт.
^Продовольственное дело// Изд. Московского городского
продовольственного комитета. 1918. № 5. С, 5.
Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. С. 2; Развитие советской экономики / Под ред. А. А. Арутюняна, Б. Л. Маркуса. М., 1940. С. 110.
^Цит. по: Среди печати // Продовольственное дело. 1918. № 4. С. 11..
24Там же. 1917. №29—30. Здек. С. 16; 1918. 6июля. С.З; Известия Казанского губернского продовольственного комитета. 1917. № 8. 14 окт. С. 24.
"Известия Уфимского губернского продовольственного комитета. 1917. № 16—17.17 ноября. С. 3.
^Пришвин М М Дневники. 1920—1922 гг. М, 1995. С. 15—16.
11 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1986. С. 301.
^Кибардин М. А., Медведев Е. К, Шишкин А. А. Октябрь в деревне. С. 84. иродовольствие/ Орган Нижегородской губернской продовольственной управы. 1917. № 8.4 авг. С. 7.
Продовольственное дело/ Орган Харьковского губернского продовольственного комитета. 1918. № 1—2. 11 янв. С. 3.
31Известия Петрокомпрода. 1919.8 февр. С. 2.
Хлебная монополия и её последствия
Важную роль в появлении слоя мешочников сыграло введение Временным правительством хлебной монополии, которая со временем превратилась в советскую продовольственную диктатуру. Хлебная монополия не только радикально усугубила трудности в обеспечении населения провизией (в 1917 г. еще далеко не продовольственную катастрофу), но и содействовала расшатыванию экономических устоев огромной страны, разрушению главной составляющей всероссийского рынка—хлебной торговли.
Думается, немаловажную роль в разработке и проведении в жизнь монополии сыграло стремление многих русских интеллигентов следовать западному образцу, не учитывая национальных особенностей. Так, российские революционеры 1917 г. (в частности, руководитель продовольственной комиссии Петросовета, «продовольственный диктатор» Петрограда- меньшевик В. Г. Громан) копировали мероприятия деятелей Великой Французской революции. Вспомним, что в 1792—1794 тт. французы— собственники хлеба были объявлены «простыми держателями его».1 Все «излишки» полагалось продавать по низким «максимальным» ценам муниципалитетам или на специальных общественных рынках. Предписывалось производить одинаковый для всех черный хлеб— так называемый хлеб равенства. Имена нарушителей вносились в списки лиц «подозрительных», которым грозила тюрьма или ссылка, а то и смертная казнь. Сурово карались французские предшественники русских мешочников. Один из декретов (от 26 июля 1793 г.) провозглашал: «Скупка есть тягчайшее преступление... скупщики будут наказаны смертью. Товары их конфискованы». Между тем острый дефицит продовольствия породил массовую скупку-продажу съестных припасов. Часть сверхприбылей продавцов хлеба передавалась государственным контролерам, развилось взяточничество. Торговлей занялись слуги, хозяева гостиниц, парикмахеры, кузнецы, сапожники и т. д. Для искоренения спекуляции и проведения реквизиций использовали продовольственную армию, жандармерию, регулярные части. Дело доходило до кровопролития, но пресечь вольный рынок никому не удалось. В XX в. лидеры русской революции увидят главную ошибку французских предшественников в недостаточно последовательном и радикальном пресечении свободной торговли. «К этому, однако, не были готовы люди 1793 г.»,— писал в 1917 г. А. Я. Вышинский, состоявший в то время в меньшевистской партии.
Наряду с историческими аналогиями и образцами большую роль в выработке программы хлебной монополии в России в революционном году сыграл и-притягательный: образец Германии. Еще 4-марта 1917г. тот же В; Г. Громан уверял, что «нам необходимо действовать так, как в Европе».3
Мешочники в «сумасшедшем доме продовольственной системы»: причины и оценки роста нелегального снабжения в конце 1917 г. —1918 г.
В конце 1917 г. российское общество начало стремительно деградировать. Это в: полной мере относилось к системе снабжения населения продуктами питания и товарами широкого потребления. Государство и экономические структуры переставали выполнять снабженческие функции и при этом главный регулятор и организатор снабжения—рынок превращался в исключительно нелегальный. В то же время по мере разрушения хозяйственных связей, систем коммуникаций, а также уничтожения «эксплуататорских» слоев упразднялись и относительно цивилизованные виды нелегальных рыночных отношений— крупнаяш средняя торговля. Оставалось лишь то, что упорно сопротивлялось и не поддавалось уничтожению — мелкое нелегальное снабжение. Не случайно современники начали отождествлять спекуляцию исключительно с мешочничеством.1
Именно мешочничество в первую очередь, по справедливому мнению очевидцев, определяло состояние нелегального рынка. Вот, например, весьма показательное объяснение ежедневной газетой ВСНХ «Экономическая жизнь» исчерпания продовольственных запасов и резкого повышения рыночных цен на хлеб в один из периодов: «...из-за снежных заносов и трудностей переездов волна мешочников сильно уменьшилась». В другой раз та же газета связывала очередной скачок хлебных цен на рынках исключительно с ограничением мешочнических поездок в связи с изданием декрета о запрещении на некоторое время пассажирского железнодорожного движения. Наоборот, падение в городах цен на муку современники объясняли не чем иным, как временным увеличением нелегального снабжения вызванным теми или иными обстоятельствами. Думается, в данном случае современникам было виднее.
Нелегальное мешочническое снабжение стало главным каналом связи города с деревней. Нельзя согласиться с утверждениями некоторых отечественных исследователей относительно решающей роли советской огосударствленной кооперации в установлении связи между городским и сельским населением. Напротив, справедлива точка зрения обосновавшегося в годы гражданской войны в Тульской губернии (в одном из «царств мешочников», как говорили в то время) князя Кирилла Николаевича Голицына. «В отличие от городов,— утверждал князь в своих мемуарах, — где люди голодали в прямом значении этого слова, деревня переживала голод на промышленные товары. И тот, и другой утолялись путем деятельного прямого продуктообмена— он заменял полное отсутствие розничной торговли».5 Этот «деятельный прямой продуктообмен» приобрел очень широкие масштабы и представлял собой мешочничество. Во- многом- был прав- видный российский- Иг советский обществовед С. М. Дубровский, отмечавший, что «приобретшая популярность версия о натурализации крестьянского хозяйства за время революции не может претендовать на истинность. Если натурализация и произошла, то лишь относительная и то на окраинах».
Добавим, что мешочническое движение не только способствовало сохранению товарообмена между городом и деревней, но и препятствовало окончательному распаду связей между отдельными регионами страны. Оно противодействовало полному разложению единого национального рынка. Профессиональные нелегальные снабженцы были вездесущи и преодолевали расстояния в сотни, иногда? тысячи километров. Сошлемся на высказывание известного экономиста А. Маслова, который весной 1918 г. свидетельствовал: «Дальность расстояния уже не смущает эту предприимчивую публику».
Есть и другая сторона у изучаемого нами явления. Как известно, большевики после прихода к власти энергично принялись за ликвидацию частного предпринимательства. Однако упразднить хозяйственную инициативу народа нельзя. Предпринимательство на деле стало нелегальным, резко сократился диапазон его разновидностей. Важнейшей его формой (наряду с крестьянским хозяйствованием и мелким кустарным производством), разумеется, стало мешочничество. В эту сферу направили усилия граждане, лишенные возможности на законном основании реализовать свои организаторские способности. Показательно, что некоторые исследователи 1920-х гг., описывая события по горячим следам, называли мешочников именно «предпринимателями». В самом деле, вряд ли стоит видеть в мешочниках только ; ушкуйников- и коробейников. Нередко- они выступали в роли знатоков региональных рынков и организаторов сложных процессов закупки, доставки, продажи разных видов продукции. Чем не предприниматели, не коммерсанты?
Война с нелегальным рынком: целесообразность или идеология
Мешочничество представляло собой воплощение элементов деградации общества. Но и хлебная монополия отнюдь не была олицетворением социального прогресса; наоборот, в силу своей нереалистичности она стала прямой дорогой в тупик, к гибели общества. Приходилось выбирать между свободой торговли и монополией. Большевистская власть— прежде всего в силу приверженности идеологической догме— выбрала второе и таким образом открыла дорогу мешочничеству.
Напомним, что современники изучаемых событий, а затем советские обществоведы крайне противоречиво оценивали беспрецедентный рост мешочничества в 1918 г. Некоторые упрощенно толковали его причины: одни объяснили «...разгул мешочничества... происками контрреволюционеров», другие— исключительно слабостью заградительных команд.1 Практики— продовольственники и экономисты-профессионалы отнюдь не были склонны называть изучаемое- явление- результатом, действия-злой воли, отдельных.людей, и указывали на его глубокие общественные корни. Очень точную характеристику предпосылок и последствий распространения нелегального снабжения дал в начале 1919 г. ученый С. Г. Струмилин (будущий академик). Причиной зла он считал выбор власти в пользу «системы запретов свободного ввоза и вольной продажи». Такой выбор определил образ жизни миллионов мешочников, он, по словам Струмилина, «повысил личный риск торговца и превратил торговлю в крайне рискованное и опасное занятие».3 Впрочем, находится немало противников подобной точки зрения, которые свободную торговлю считают причиной установления мародерских цен на рынке.4
В научной литературе делались попытки определить место борьбы государства; с мешочниками в политике в целом.1 Чаще всего такая борьба рассматривалась в качестве одного из І элементов комплекса продовольственных мероприятий советской власти. Исследователь Ф. Я. Обловацкий даже относил ее к «основным принципам продовольственной политики».5 При этом авторы характеризуют особые масштабы и мощь мешочнического движения, а также колоссальность усилий государства по его искоренению. С. Г. Струмилин, например, писал, что мешочник был вооружен такою силой, перед которой оказались, совершенно недостаточными усилия государства.6 В 1994 г. историк И. Т. Филиппов назвал мешочника «опасным классовым врагом пролетарской диктатуры».7 Авторы; вплотную подводят к признанию особого самостоятельного значения политики советской власти по уничтожению нелегального снабжения. Вместе с тем тот же С. F. Струмилин совершенно справедливо указывал на многообразие взаимоотношений мешочников и государства, особо выделяя ведущую! роль насильственных- акций со стороны последнего. Он- подчеркнул, что «Советское государство в лице своих заградительных отрядов вело прямую борьбу с оружием в руках против олицетворяющего частную торговлю мешочника». Попытаемся охарактеризовать процесс выработки, а также определить значение «антимешочнической» политики.
