Политика советской власти в отношении религии и церкви в деревне Северо-Запада России в конце 1920-х - 1930-е гг. Проскурина Алла Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. ОСНОВЫ СОВЕТСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О КУЛЬТАХ И ПОЛИТИКА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ В ОТНОШЕНИИ РЕЛИГИИ И ЦЕРКВИ В 1920-е-1930-е гг 46

1. Церковь и религиозные настроения крестьянства Северо-Запада России до «антирелигиозного похода» конца 1920-х-начала 1930-х гг 46

2. Изменения в законодательстве о религиозных культах в 1920-е-1930-е гг 55

3. Роль ВКП(б) и ВЛКСМ в организации антирелигиозной пропаганды 75

ГЛАВА II. АГИТАЦИОННО-ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬ НОСТЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, КУЛЬТПРОСВЕТ-УЧРЕЖДЕНИЙ И ШКОЛ 97

1. Создание и деятельность Союза воинствующих безбожников 97

2. Организация антирелигиозного воспитания в школах Северо-Запада России 119

3. Атеистическая пропаганда культпросветучреждений среди крестьянства 132

ГЛАВА III. АДМИНИСТРАТИВНО-РЕПРЕССИВНЫЕ МЕРЫ БОРЬБЫ С РЕЛИГИЕЙ И ЦЕРКОВЬЮ И ЕЁ РЕЗУЛЬТАТЫ 155

1. Кампания по закрытию церквей 155

2. Судьбы верующих и духовенства во второй половине 1920-х-1930-е гг 180

3. Изменения в религиозных настроениях крестьянства в период коллективизации 199

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 219

• Церковь и религиозные настроения крестьянства Северо-Запада России до «антирелигиозного похода» конца 1920-х-начала 1930-х гг
• Создание и деятельность Союза воинствующих безбожников
• Кампания по закрытию церквей

Введение к работе

Развитие отношений государства и церкви составляет важнейшую и неотъемлемую часть истории России. Русское государство исторически складывалось при огромной консолидирующей роли церкви, а морально-нравственное сознание общества определялось влиянием религиозного вероучения. Жизнь народа России была проникнута религиозными традициями (посты, праздники, крестные ходы). В силу этого государство всегда уделяло пристальное внимание вероисповеднической политике, которая осознавалась как важная составляющая внутренней политики.

Тысячелетняя история церковно-государственных отношений не была безоблочной. Так, реформы Петра I, направленные на преодоление замкнутости России, затронули и церковь. Создавая Синод, Петр попытался заставить церковь служить государству и подчиняться ему. Проведенная Екатериной II секуляризация земель также затронула жизнь церкви и углубила её зависимость от государства. Эта историческая традиция не прерывалась и в советский период. Однако политика, осуществляемая советской властью в отношении церкви, была направлена на разрушение религиозной организации и изживание религиозного чувства народа.

Наиболее трагичным для церкви и верующих стал период 1920-х - 30-х гг., когда проходило утверждение тоталитарного режима в стране. Духовенство и верующие, воспринимаемые властью как очаг инакомыслия и оппозиции, подвергались пред следованию. Гонения на церковь способствовали укоренению новой политической ситуации и соответствовали общей атмосфере страха, доносительства, шпиономании. Происходили подмена христианских (общечеловеческих) ценностей классовыми, уничтожение русского национального самосознания, ликвидация многих тысяч верующих. Следствиями гонений стали гибель значительной части культурных ценностей и снижение интеллектуального потенциала общества, так как вытесненные «лишенцы» составляли значительный слой русской интеллигенции. («Лишенцы» - лица, лишенные избирательных прав.). К их числу относились не только священники, но и члены их семей, зависимые материально от служителей культа. И все же народные массы сберегли религиозное чувство, несмотря на антицерковные акции 1920-х - 30-х гг.

Положение церкви в современный период остается по-прежнему не совсем благополучным. Не решены многие внутренние проблемы, сохраняется излишняя политизация, крах советского режима не привел автоматически к установлению подлинно правовых церковно-государственных взаимоотношений, хотя отношение государства к церкви и религии изменяется (возвращаются храмы верующим, церковь получила возможность заниматься благотворительной деятельностью). Существует проблема реформирования действующего законодательства о культах, необходимо разработать новую модель государственно-церковных отношений. Это невозможно осуществить, не учитывая весь богатый исторический опыт российского государства в этой области, включая и советский период.

К переосмыслению опыта взаимоотношений советской власти и церкви подталкивает еще ряд обстоятельств. Происходит постепенный возврат россиян к национальным (в том числе, религиозным) истокам жизни, что является неизбежным в условиях, когда остро стоит вопрос единства общества и государства.

Церковь является частью истории страны, и потому изучение её прошлого необходимо. До сих пор многое остается неисследованным (и прежде всего проблема «Церковь и деревня в советский период»).

В конце 1920-х - 30-х гг. деревню потрясли два крупных процесса: коллективизация крестьянских хозяйств, вызвавшая физическое уничтожение огромной массы людей, осложнение социально-политической обстановки, и ужесточение борьбы с религией на селе. Эти два процесса были тесным образом связаны друг с другом. Нередко создание колхозов начиналось с закрытия церкви, причем делалось это зачастую насильственно. Бытовала установка, что колхозник не может быть верующим.

Развертывание и укрепление антирелигиозной борьбы обуславливалось тем, что советская власть воспринимала сельское духовенство и активных верующих как деятелей контрреволюции, которые намеренно тормозят социалистическое переустройство деревни. Христианское мировоззрение крестьянства явно не совпадало с теорией классовой борьбы, поэтому советская власть ставила задачу замены религиозной традиции боевыми установками последней. Политика насаждения безбожия разрушала деревенский микромир с его религиозной доминантой. Искоренялись православные элементы традиционного крестьянского уклада жизни. Отрицательно отразилась религиозная политика государства на экономике страны, происходил кризис религиозного отношения к труду, обезличивание и потеря уважения к частной собственности.

Целью нашего диссертационного исследования является анализ государственно-церковных отношений в рамках Северо-Запада России, с акцентом на деревне Псковщины. Проблема рассматривается в новом ракурсе: в нем увязывается антирелигиозная политика советской власти в деревне с коллективизацией.

Перед нами стоят следующие задачи: анализ законодательства о культах в период с 1920-х по 30-е гг.; выявление состояния религиозности в Северо-Западном регионе СССР; раскрытие практических мероприятий советской власти в отношении церкви и верующих в деревне и выявление особенностей этой политики на Северо-Западе; исследование связей между антицерковной политикой в деревне и социалистическими преобразованиями в социально-экономической сфере; установление последствий от проводимых государственных антицерковных мероприятий.

Предметом настоящего исследования является политика советской власти и партийных органов в отношении сельского духовенства и верующих крестьян в период коллективизации и в связи с ней. Объектом исследования является

6 деревня Северо-Запада РСФСР в период с 1927 г. по конец 1930-х гг., происходившие в ней политические, социально-экономические и мировоззренческие изменения. В исторической литературе неоднократно делались попытки дать периодизацию церковно-государственных отношений в СССР. Советские авторы ( Г.И.Эзрин, Б.Н.Коновалов и др.) выделяли следующие этапы: "1917 - 1920-е гг. - период открытой борьбы Церкви с советской властью; 1920-е - 30-е гг. - период коллективизации, антиколхозной борьбы духовенства и вынужденных репрессий; с 1941 г. по 80-е гг. - период лояльности."

Современные исследователи (А.Н.Кашеваров, В.А.Алексеев и др.) также выделяют: «1920-е - 1930-е гг. - период репрессий; 1941 - 1945 гг. - период смягчения политики в отношении церкви, но с середины 1950-х гг. до 1980-х гг. - новое наступление на церковь».² При всех различиях предлагаемых периодизаций авторы единодушно выделяют особый период 1920-х - 30-х гг., как наиболее трагичный для Церкви.

Хронологические рамки диссертации ограничены периодом с 1927 г. по конец 1930-х гг. Обусловлено это тем, что с 1927 г. началось планомерное строительство коллективных хозяйств в деревне и развернулась ожесточенная антицерковная политика в отношении сельских священников и верующих. В 1930-е гг. происходило организационное укрепление колхозов, сопровождавшееся поисками «врагов» внутри хозяйств. Нередко под эту категорию попадали священнослужители и миряне, в отношении которых усилились гонения. В антирелигиозной борьбе важное место продолжала занимать также и атеистическая пропаганда В период «Большого террора» (конец 1930-х гг.) репрессии, затронувшие всё общество, в значительной степени коснулись и сельского духовенства. В ходе изучения темы неибежным оказался выход за пределы обозначенных рамок, прежде всего при анализе законодательства о культах, основы которого были заложены ранее, а также при исследовании практики антицерковных мероприятий.

Территориальные рамки диссертационного исследования ограничиваются образованной в 1927 г. Ленинградской областью, которая занимала значительную территорию на Северо-Западе Европейской части страны (327,4 тыс. км ) и являлась пограничной. Область состояла первоначально из девяти округов, образованных из Ленинградской, Псковской, Новгородской, а также Череповецкой и Мурманской губерний. В дальнейшем область претерпевала административно-территориальные изменения (что учитывается в исследовании), однако исторически сложившийся костяк области сохранялся: в него традиционно входили ленинградские, псковские, новгородские, боровичские территории.³

Ленинградская область имела преимущественно сельскохозяйственный характер. По формам землепользования она характеризовалась наличием коллективного производства и единоличных крестьянских хозяйств (в том числе хуторских, удельный вес которых был значителен).⁴ В последних влияние мероприятий советской власти было более слабым.⁵ Территория области была заселена неравномерно. Наиболее плотно заселенной оказалась б льноводческая группа районов.

Во второй половине 1920-х гг. в области проживало 4767992 человека. Преобладало сельское население, что было обусловлено сельскохозяйственным характером региона. По свидетельству Ленсовета его численность в процентном отношении составляла в 1927 г.- 61%, в 1931 г.-~ 53%⁸. В 1930-х гг. сокращение удельного веса крестьянства продолжалось, но изменений в сторону преобладания городского населения не произошло⁹. Постепенное снижение численности крестьян было связано с миграционными процессами и с трудностями социалистического переустройства деревни, раскулачиванием и выселением.

Область отличалась многонациональностью, что обуславливалось её пограничным положением. Преобладающей группой являлись русские, но были и эсты, латыши, финны, карелы и немцы. Наиболее численные колонии эстов (по данным 1932 г.) проживали на территории Лядского района (19,7% от общего количества населения). В Оштинском районе 31% составляли вепсы, в Красногвардейском - 47,3% финны. В Новгородском районе при подавляющем большинстве русского населения, проживали 2,5%) латышей, 2,2% немцев и т.д.¹⁰

Таким образом, учитывая своеобразие социального состава Северо-Запада России и многонациональный характер населения, можно выделить особенности региона в ментальном отношении. Под менталитетом мы понимаем образ мыслей, систему идей, мироощущение, совокупность духовных и морально-этических установок.¹¹ Преобладание в Ленинградской области сельского населения, традиционно религиозного, обусловило сохранение высокого уровня религиозности в 1920-х - 1930-х гг., что отмечали многие историки и философы. Они подчеркивали, что «русские народные массы жили собственной жизнью, питающейся верой в Бога». Многонациональный состав определил существование различных религиозных конфессий. Однако большинство верующих принадлежало к православному вероисповеданию. Православная церковь, несмотря на гонения, которым подвергалась с первых дней советской власти, являлась самой влиятельной. Цели и смысл жизни большинством крестьян понимались в соответствии с православным вероучением. На этой почве происходила национализация православной церкви: «православие оказалось русской верой».¹⁴ Поэтому, в диссертации мы анализируем преимущественно политику советского государства в отношении русской православной церкви и верующих.

Основным методологическим принципом исследования является принцип историзма, который предусматривает рассмотрение «богоборческой» политики в деревне в ее развитии, предполагается анализ причин, тенденций, изменений, происходивших в ней. Используются и другие методы исследования: сравнение, обобщение, анализ, индуктивный метод. Исследование строится на основе антропологического подхода, который имеет в виду в качестве основного предмета исследования человека с его внутренним миром, мировоззрением. Антропологический метод использован нами для раскрытия реакции крестьянства на антицерковную политику государства. Сбор данных производился в архивах. Использовались также материалы прессы, научной литературы, проводился обзор юридических и политических директив, документирующих эволюцию государственно-религиозных отношений. Полученные данные подвергались качественным методам анализа. Архивные материалы сопоставлялись друг с другом: к примеру, сопоставление архивных обзорных документов с биографическими материалами позволяло выявить масштабы и формы . репрессий. Сравнительный анализ содержания опубликованных документов (официальных актов правительства) и недавно рассекреченных материалов по тем же вопросам с учетом установленных фактических действий власти по отношению к верующим позволил определять действительные намерения советского руководства в его церковной политике.

Настоящая тема в специальных научных исследованиях не рассматривалась, хотя немало внимания уделено проблемам взаимоотношений церкви и государства в советский период, имеется и литература по вопросам внутреннецерковной жизни. Однако следует иметь в виду, что во многих работах по истории церкви присутствует влияние тех или иных ценностных критериев и идеологических установок. В диссертации для характеристики историографии вопроса используется проблемно-хронологический подход.

В комплекс работ 1920-х гг., создавших идеологическую основу политики советских органов в отношении церкви, входят произведения многих партийных и государственных деятелей. Важное значение имеют работы В.И. Ленина и И.В. Сталина, касающиеся религии и церкви и включенные в собраниях их сочинений. В.И.Ленин уделял достаточное внимание вопросам религии, анализировал ее социальные корни и социальную сущность с позиций марксизма. Во многих его работах определена программа большевиков в отношении церкви. В работе «К деревенской бедноте» Ленин признавал право каждого исповедовать какую угодно религию, распространять ее. ^D Вместе с

16 тем он отмечал, что религия является одним из видов духовного гнета.

Основываясь на марксистской идеологии, В.И.Ленин объяснял сущность религии с классовых позиций. В работе «Крах второго интернационала» (1915 г.) он писал: «Все угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в ... функциях ... попа. Поп утешает и рисует им (угнетенным) перспективы смягчения бедствий при сохранении классового господства, разрушая революционную решимость эксплуатируемых.¹⁷ В.И.Ленин исходил из признания реакционности религии и духовенства, он отмечал, что корни религии в страхе, невежестве народа, экономической и социальной неустроенности. В работе «Об отношении рабочей партии к религии» подчеркивалось, что «марксист должен бороться с религией, распространять атеизм». В программе РКП(б), разработанной под руководством В.И. Ленина и принятой в 1919 году, подчеркивалось, что партия стремится к полному разрушению религии. В статье «О значении воинствующего материализма» (1922) вождь Октябрьской революции дает рекомендации по ведению борьбы с религией: необходимо совмещать атеистическую пропаганду среди верующих и воинствующую борьбу с духовенством.

В 2000 г. издательство «РОССПЭН» представило исследователям сборник работ В.И.Ленина, не опубликованных в советский период: оригинальные тексты докладов, статей, обращений, проектов партийных постановлений за его подписью, писем, записок. Всего в книге 422 документа, из которых 332 ранее не публиковались вообще. Сборник подготовлен на основе источников, содержащихся в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Неопубликованные материалы распределены по группам: официальные документы, подписанные Лениным (декреты, постановления, распоряжения), и статьи, доклады, письма, записки. Документы 1917 - 1922 гг. несут печать острейшего классового противостояния, ожесточения сторон в годы Гражданской войны, раскрывают вопросы применения террора, репрессий, борьбы с буржуазной идеологией, духовенством. Ярким источником, позволяющим судить об отношении В.И. Ленина к церкви, явилось его письмо к В.М. Молотову (от 19 марта 1922 г.), в

11 котором он предлагал использовать голод для изъятия церковных ценностей и расстрела духовенства. Итак, в работах В.И. Ленина четко разъяснены взгляды советской власти в отношении церкви.

В произведениях И.В.Сталина обосновывалась политика партии в отношении церкви и религии. Большинство их вошли в Собрание сочинений и представляют собой письма, речи, статьи разных лет. И.В.Сталин, руководствуясь марксистскими установками, принципиально нового в теоретических вопросах о религии не предлагал, но рекомендовал более решительные меры борьбы с ней. Так, в беседе с первой американской делегацией рабочих И.В.Сталин подчеркивал, что партия ведет и будет вести пропаганду против религии, так как она есть «нечто противоположное науке».²¹ В статье «Ответ товарищам колхозникам» (1930 г.) автор определил задачу антицерковной политики в деревне: «дело ликвидации реакционного духовенства нужно довести до конца». Сталин увязывал уничтожение зажиточных крестьян с ликвидацией сельского духовенства и видел в этом необходимое условие успешной коллективизации.

В 1995 г. была опубликована коллекция писем И.В.Сталина В.М.Молотову, которая содержит уникальные факты, позволяющие расширить и уточнить представление о политике советского государства в отношении религии. Публикуемые документы извлечены из фондов Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), сопровождены вступительными статьями и примечаниями. В письмах 1929 г. И.В.Сталин предстает сторонником крайне жесткой линии по всем вопросам, ориентирующимся на применение репрессий в деревне. В письме к В.М.Молотову от 10 августа 1929 г., например, он рекомендовал дать немедля директиву руководящим верхушкам кооперации, ОГПУ и судебных органов выявлять и немедленно предавать суду всех «чуждых элементов».²³

Вопросы теории и практики церковно-государственных отношений рассматривал народный комиссар просвещения А.В. Луначарский. Его атеистические произведения вошли в сборник «Христианство или коммунизм».

В большинстве его статей проводится мысль о необходимости развернуть антирелигиозную пропаганду (в статье «Культура, быт и религия» и др.)-²⁴

Не раз А.В.Луначарский обращался к вопросу о корнях и сути религии. В статье «Христианство и его классовая суть» (1925 г.), включенной в сборник о «Об атеизме и религии», он пишет о «земных истоках религии» и ее эксплуататорской сути.²⁵ Среди первых советских пропагандистов атеизма значительной фигурой был Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, возглавлявший Музей истории религии и атеизма Академии наук СССР. Его работы разных лет составили книгу «Избранные атеистические произведения». Автор обращается к темам: русская православная церковь и самодержавие; классовая сущность религии. Он подчеркивал, что «Церковь - оплот всякой реакции, в том числе самодержавия». В некоторых работах В.Д.Бонч-Бруевича сочетаются пропагандистский и исторический подходы. В статье «Силы русского клерикализма» (1903 г.) автор не просто писал о реакционности духовенства, он анализировал положение русской православной церкви в начале XX века, используя отчеты обер-прокурора святейшего Синода и сметы государственного бюджета. Ряд работ В.Д. Бонч-Бруевича посвящен истории сектантства и старообрядчества («Мое изучение крестьянского вопроса», «Кривое зеркало сектантства»). Автор подчеркивал оппозиционность сектантства новому режиму в период коллективизации и объяснял это тем, что сектантство, распространенное на Псковщине, Новгородчине и юге России, опиралось на крестьянство, на сельскую буржуазию, которая препятствовала социалистическим преобразованиям.²⁷ Для работ В. Д.Бонч-Бруевича характерны популярное повествовательное изложение и пропаганда атеизма.

В 1968 г. вышел в свет сборник «Деятели Октября о религии и церкви», в котором представлены помимо статей А.В. Луначарского, работы о религии П.А.Красикова, А.М.Коллонтай, Н.К.Крупской, И.И.Скворцова-Степанова, написанные в 1920 - 30-е гг. Почти все они обвиняли церковь в реакционности и призывали развернуть борьбу против религии. Особенный интерес представляет доклад П.А. Красикова по религиозным вопросам, с которым он выступил на съезде коммунистов в декабре 1919 г. Доклад был опубликован в начале 1920-хгг. в виде брошюры «Крестьянство и религия». Обратившись к проблеме преодоления религии в деревне, П.А.Красиков сосредотачивает внимание на антирелигиозной пропаганде среди верующих и борьбе против церковных организаций." О методах агитации в деревне писал председатель Центрального Совета Союза воинствующих безбожников Е.Ярославский в «Антирелигиозном сборнике на 1929 г. с материалами для антирождественской кампании», где предлагал проводить диспуты, лекции, читки журнала «Безбожник».²⁹

Авторы 1920-х гг. рассматривали тему государственно-церковных отношений, руководствуясь интересами политической целесообразности и «практической необходимостью разрушить религию». Поэтому их работы имеют много общего в оценке религии и церкви.

В 1920-х гг. берут свое начало многие антирелигиозные периодические издания. 21 декабря 1922 г. вышел первый номер журнала «Безбожник», ставший ежемесячным и выходивший до июля 1941 г. В период с 1926 г. по июль 1941 г. выходил журнал «Антирелигиозник». В них публиковались преимущественно материалы пропагандистского характера. Хотя это были общесоюзные издания, они содержали сведения о ходе борьбы с религией на местах. Встречаются здесь и сведения, касавшиеся Северо-Запада РСФСР, цифровой материал, заметки о закрытии храмов, о проведении антирелигиозных кампаний и др. Большое внимание в периодике уделялось деятельности союза безбожников, его целям, методам работы. Вследствие этого материалы периодической печати являются для нас источником получения сведений. Журнальные публикации различны по содержанию. Это «хроника с мест» - информационные заметки (в том числе из Северо-Западного региона); законодательные акты; публицистические очерки, пропагандирующие безбожие, аналитические статьи. К пропагандистским можно отнести цикл статей Е.Олютина «Кооперация на антирелигиозном фронте», которые публиковались в журнале «Антирелигиозник» на протяжении 1929 г. Автор призывал кооперативные организации развернуть борьбу с религией: «Кооперация - это первичная ячейка будущего социалистического общества, она не может оставаться нейтральной к политическим и идейным врагам, то есть быть в стороне от дела борьбы с религией и церковью. Церковники наносят урон кооперации, они разлагают ее изнутри». Е.Олютин высказался за чистки кооперативных организаций с целью освобождения их от «классово чуждых элементов». Разъяснение государственной политики в деревне дал в речи на XV съезде ВКП(б) В.М. Молотов. Речь была опубликована в журнале «Безбожник» в 1928 г. В ней В.М.Молотов подчеркивал, что «церковь - друг капиталистов и царей», а потому «необходимо сломить режим эксплуататоров и палачей и строить новую советскую культуру в деревне.»³¹

Следует отметить, что многие авторы 1920-х гг. особо выделяли такой аспект «антирелигиозной борьбы» как работа в деревне. Особенно это стало характерным для конца 1920-х гг., что связано с развертыванием процесса коллективизации, который сопровождался усилением антирелигиозной борьбы. Так, Ф.Путинцев обратился к исследованию сектантства в деревне в 1920-х гг. Он попытался проанализировать причины роста сектантского движения в крестьянской среде Псковской и Череповецкой губерний. Автор отмечал, что «крестьянское хозяйство мелкобуржуазно, крестьяне хотят быть собственниками. Это желание быть мелким собственником ведет к психологии сектантства: все люди - братья, но братья обособленные»." Путинцев подчеркивал необходимость борьбы против сектантской идеологии, увязывая закрытие сект и их молитвенных домов со всей политикой советской власти в деревне.

Обращаясь к вопросу о подготовке кадров пропагандистов для деревни, председатель Ленинградского областного совета Союза безбожников Н.Маторин отмечал, что в вузах Ленинграда действуют антирелигиозные циклы для студентов. Последние на лето выезжают в районы Ленинградской области на практику/ Данная публикация относится к числу информационных заметок.

Итак, материалы периодической печати имеют историографический и источниковедческий характер. Они позволяют изучить политику государства в отношении церкви на общегосударственном и региональном уровнях. В них встречаются, хотя и не часто данные по Северо-Западу России. Ценность подобных публикаций состоит в том, что нередко они содержали цифровой материал о количестве церквей (действующих и закрытых), религиозных общин, безбожников. В то же время иногда в публикациях периодической печати 1920-х гг. присутствовали элементы анализа и обобщения. Однако, они отражали партийные установки в отношении религии и церкви и носили преимущественно агитационно-пропагандистский характер.

В 1930-х гг. подходы к проблемам церковно-государственных отношений в литературе не изменились. Ей по-прежнему были свойственны классовость и идеологизация.

Важное место в популяризации атеизма занимали произведения Е.М.Ярославского. В статьях «Коммунисты и религия» (1933 г.), «Планы церковников и тактика трудящихся» (1923 г.) автор «разоблачал контрреволюционную сущность религии», разъяснял позицию партии и правительства в отношении церкви.³⁴ Большую роль в пропаганде атеизма сыграли работы Е.Ярославского «Библия для верующих и неверующих» и «Как родятся, живут и умирают боги и богини», в которых критикуются вероучения христианства и других религий. Все эти работы вошли в сборник «О религии». К методическим пособиям может быть отнесена работа Е.Ярославского «Терпеливо разъяснять вред религиозных предрассудков» (1938 г.), в которой он рекомендовал всем коммунистам, комсомольцам вести агитацию против церкви, оживить работу Союза воинствующих безбожников. ^D Будучи председателем Центрального совета Союза воинствующих безбожников Е.М.Ярославский неоднократно обращался к анализу деятельности безбожников, их численности, организации. Этому, к примеру, посвящена статья «О наших задачах».

Проблемы борьбы с религией и церковью затронуты в произведениях первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М.Кирова. Особое внимание он обращал на развитие борьбы с религией в деревне, так как считал, что «церковь препятствует коллективизации» и предлагал «разбить остатки кулаков и союзничающих с ними попов».³⁷ Его работы основаны на сталинской установке об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма и также носят пропагандистский характер.

В 1930-х гг. значительно увеличился тираж популярных атеистических брошюр, рассчитанных на рабочего, крестьянина, пропагандиста. В брошюре «Не верь поповскому обману» ее автор В.Дружицкий огульно обвинял церковь в контрреволюционности: «вредители в рясах срывают коллективизацию, отвлекают крестьян от науки»³⁸, а потому призывал всех крестьян и сельскую советскую интеллигенцию активно содействовать делу уничтожения кулаков и попов.³⁹ Подобных позиций придерживались Д.Воеводин и П.Зарин.⁴⁰ Авторы брошюр писали в русле существовавших партийно-государственных подходов в оценке роли церкви, ничего принципиально нового они не привнесли, разве что приводили данные общесоюзного характера о борьбе с религией.

Элементы анализа и обобщения роли церкви в обществе, политики советской власти в отношении культов содержатся в работе «Правый и левый уклон в антирелигиозной пропаганде» П.Зарина. Автор, анализируя историю развития атеистической пропаганды в послеоктябрьский период, выделил в ней два крыла - «культурническое», ориентирующиеся на естественнонаучное просвещение народа, и «левое», предусматривающее административные методы борьбы с церковью.⁴¹ В конце 1930-х гг. возрос интерес советских исследователей к деятельности общественной безбожной организации - Союза воинствующих безбожников (СВБ). Ответственный секретарь Центрального совета СВБ Ф.Олещук постоянно анализировал деятельность Союза и отмечал, что наиболее эффективным временем в его работе был период с 1932 г. по 1937 г., когда численность Союза составляла 5,5 млн. человек. С 1937 г., с точки зрения автора, наступает кризис организации.⁴² Он попытался объяснить причины такого положения и указал на отсутствие помощи от ВУЗов, профсоюзов и «ликвидаторские» настроения самих безбожников. Попытку исследовать причины религиозности общества (особенно сельского) предпринял ученый В.Сарабьянов. Он отмечал, что религия имеет «глубокие корни в неустроенном быте и невежестве».⁴''

Взаимоотношения церкви и государства исследовал Н.В.Амосов. Ряд работ автор посвятил теме обновленческого раскола. Н.В.Амосов анализировал положение церкви в 1920 - 30-х гг. в стране, отмечая рост численности религиозных организаций к 1936 г. в деревне. В 1938 г. увидел свет сборник статей «О контрреволюционной деятельности религиозных мракобесов», авторами которого были Ф.Олещук, Б.Кандидов, А.Юркин и другие. Целью сборника было раскрытие «антисоветской» деятельности церкви в 1930-х гг. Однако, если опустить идеологические установки, присутствующие в книге, то она даст исследователю значительный материал о судьбах духовенства и верующих, попавших в 1930-е годы под молот репрессий. Так, Б.Кандидов отмечал, что в 1936 г. были «ликвидированы фашистская мусульманская группировка в Средней Азии, в Рязанской области группа священника Кузьмы Силичева».⁴⁵ В отношении Северо-Запада каких-либо фактов не приводится. Сборник нельзя назвать строго научным исследованием, так как ссылки на источники информации в нем отсутствуют. В 1940 г. была опубликована брошюра Е.Востокова «Церковники Исаакиевского собора в борьбе против народа», в которой автор осветил механизм закрытия храмов на примере Исаакиевского собора в г. Ленинграде. Одобряя в целом действия властей автор писал, что религиозная «двадцатка» не выполнила ремонта в срок, поэтому собор был передан Главнауке, в 1931 г. в нем был открыт антирелигиозный музей.⁴⁶ Подобная практика закрытия храмов переносилась на Северо-Западный регион в целом.

Исследования по проблемам государственно-церковных отношений в 1930-е гг. оставались основными, за ними следовали «методические работы». Авторы (С. Ходяков, Ф. Олещук, А.Агиенко) неоднократно обращались к вопросу о методах антирелигиозной агитации в деревне⁴⁷, что свидетельствовало о ее важности.

В целом работы 1920 - 30-х гг. по вопросам государственно-церковных отношений можно рассматривать как единый комплекс, так как они однотипны по своей идеологической направленности, по методам исследования и трактовки фактов.

В годы Великой Отечественной войны происходит смягчение государственно-церковных отношений. В этот период тема политики государства по отношению к религии в 1920-е - 30-е гг. в литературе не обсуждалась. Такая ситуация сохранялась и после войны, вплоть до 1954 г., когда вышли постановления ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» (7 июля), «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» (10 ноября). В них была поставлена задача организовать атеистическую пропаганду на основе всех достижений современной науки. Рекомендовалось разработать и осуществить в 1954 - 55 гг. план издания естественнонаучной и атеистической литературы, издавать массовый научно-популярный журнал «Наука и религия», выпускать через государственное издательство отдельные произведения классиков марксизма-ленинизма о религии и атеизме, систематически освещая в печати вопросы научно-атеистической пропаганды. С принятием этих постановлений возрастает выпуск атеистической литературы. Была создана и действовала серия «Беседы с верующими». В помощь пропагандистам атеизма в серию были включены брошюры о религиозных праздниках, в которых раскрывался их «вред» для социалистического общества.

Работы 1950-х - 60-х гг. в основном сохранили оценочные подходы 1930-х гг. Так, разоблачению классовой сущности религии, христианских праздников посвящены произведения В. Каргалова, С.Ф. Алмазова и П.Я. Питерского, М.И. Шахновича, С.М.Ковалева. Авторы писали о социально-политических и идеологических предпосылках возникновения христианства, пропагандировали атеизм.⁴ Таким образом, большинство работ этого периода, пропагандирующих атеизм, односторонне негативно оценивали роль религии в истории общества.

Вместе с тем тогда же увеличилось количество исследований. Наиболее популярной темой, к которой обращались советские историки, было законодательство новой власти о культах в первые послеоктябрьские годы. Особый вклад в изучение данной темы внес М.М. Персиц. В опубликованных в 1950-х гг. работах автор оценивал церковь как институт для угнетения народа, раскрыл сущность декрета советской власти об отделении церкви от государства и школы от церкви, дал постатейный анализ и сделал вывод, что только декрет обеспечил настоящую свободу совести.⁵⁰ М.М. Персиц рассматривал преимущественно теоретические проблемы антирелигиозного законодательства, в задачу автора не входило изучение вопросов его реализации.

Некоторые историки обращались к вопросу состояния религиозности общества в первые годы после Октябрьской революции. При рассмотрении этой темы авторы исходили из положения, что уже в 1917г. крестьяне, рабочие, солдаты отказывались от религии и изгоняли священников из приходов. Такой вывод сделал, например, Л. Емелях, подчеркнувший, что в отходе масс от религии сыграла большую роль большевистская пропаганда.⁵ Автор выдвинул, например, такое безосновательное утверждение, что крестьянство массово отказывалось от религии. Более осторожно выступил ленинградский исследователь Д.А. Гаркавенко, считавший, что крестьянство, в том числе Северо-Запада России, было религиозным. Автор подкреплял свои выводы документами Центрального государственного исторического архива Ленинграда (ЦГИАЛ), и это один из редких примеров подлинно научного подхода к изучению проблемы.

Е.Ф.Грекулов, исследовавший дореволюционную историю русской православной церкви, традиционно представлял ее как «реакционную силу», противостоящую науке и поддерживающую эксплуататоров. Многие исследователи обращались к истории сектантства в России. Так, Ф. Федоренко раскрывает понятие сектантства, исследует методы его пропаганды, идеологию. В работе «Секты, их вера и дела», посвященной периоду 1920-х - 1930-х гг., на общесоюзном материале показывается, что сектантством было заражено большинство крестьянства, а в 1920-е гг. сектанты даже усиливают свои позиции. Ф. Федоренко исследовал причины этого явления, указав на безграмотность и невежество крестьян, и сделал вывод, что советская власть добилась путем антирелигиозной пропаганды отказа трудящихся от сектантства.

Значительный вклад в изучение сектантства внес доктор исторических наук А.И. Клибанов, опиравшийся не только на архивные материалы, но и на сведения, полученные из бесед с верующими, на собственные наблюдения. Он, как и Ф. Федоренко отмечал всплеск сектантства в 1920-е - 30-е гг. в крестьянской среде, и причину этого видел в еще неналаженной атеистической пропаганде. В статье «Современное сектантство в Тамбовской области» А.И. Клибанов на примере одной отдельно взятой области исследовал историю сектантства в дореволюционный период и в 1920-х годах, рассмотрев вопросы обрядности, идеологии сект, их численности.³³ При всем этом автор оценивал деятельность и идеологию сектантов традиционно с марксистско-ленинских позиций: как антинаучную и реакционную. К сожалению, подобных работ по материалам Северо-Западного региона не было создано.

Вопросу развития атеистической пропаганды в 1920-х гг. посвящены работы куйбышевского историка Н.Н. Крылова, в которых он анализировал основные законодательные акты по антирелигиозной агитации. Таким образом, в произведениях 1950-х - 60-х гг. прослеживается воинственное стремление авторов разоблачить «контрреволюционную сущность» религии, всем им присуще односторонне негативная оценка церкви. Большинство их основаны на общесоюзном материале, вопросы государственной политики в отношении церкви по регионам рассматривались редко, что затрудняет выделение специфики на Северо-Западе.

Новый период в развитии советской историографии по вопросам взаимоотношений государства и церкви выделяется с середины 1960-х до конца 1980-х гг. Для него характерно отсутствие огульной пропаганды безбожия, присущей 1930-м гг., хотя односторонний идеологический подход при рассмотрении проблем государственно-церковных отношений сохраняется. Тематика работ советских авторов становится более разнообразной. Некоторые из них, например, обратились к истории старообрядчества, которое наряду с сектантством было сильно распространено в деревнях в 1920-х - 30-х гг. Так, Д.М. Коган на примере старообрядцев Бурятской АССР рассматривает их обряды, хозяйство, религиозное вероучение и отмечает, что в период коллективизации «семейские» (разновидность старообрядцев, о которой ведет речь исследователь) вошли в колхозы, не оказывая сопротивления, так как для их вероучения характерен принцип коллективности, общности.⁵⁷ Вместе с тем Д.М. Коган подчеркивает, что как и все религии старообрядчество реакционно, поэтому и в период коллективизации и позднее советские органы власти организовывали атеистическую пропаганду. Другой исследователь старообрядчества А.Е. Катунский, опубликовавший обобщающий труд о старообрядчестве, стоял на тех же позициях.⁵⁸

Наиболее изучаемой темой этого периода, как и в 1950-е-1960-е гг., было советское законодательство о культах и практическое его применение. Среди работ необходимо упомянуть книгу г. Гольста «Религия и закон», в которой раскрыты установки советских правовых норм, регулирующих деятельность религиозных объединений. Автор дал оценку основным общесоюзным государственным актам о культах, проанализировав декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (от 23 января 1918 г.) и постановление ВЦИК и СНК «О религиозных объединениях» (от 8 апреля 1929 г.). Гольст сделал вывод, что эти акты обеспечили реальную свободу совести в стране.⁵⁹ Ю.А. Розенбаум при анализе законодательства о культах исходил из установок КПСС о необходимости изучить религиозные настроени. В книге «Советское государство и церковь» он раскрыл эволюцию законодательства о культах в СССР в период с 1918 по 1965 гг. Обратившись к документам 1920-х - 30-х гг., он писал о некотором ужесточении политики в отношении церкви в это время как в целом по стране, так и на Северо-Западе, но обосновал его обострением классовой борьбы в деревне в связи с коллективизацией.⁶⁰. Аналогичной работой является книга В.В. Клочкова.'' Проведение в жизнь советского законодательства о культах рассматривают на общесоюзном материале Г.И. Эзрин и В.И. Ладоренко, проанализировавшие факты, относящиеся к периоду с 1919 г. по 1950-е гг.

В. А. Куроедов исследовал развитие взаимоотношений церкви и советского государства в период с 1917 г. по конец 1970-х гг. Особый интерес представляет сюжет книги о связи коллективизации и религиозной политики государства. Куроедов, считая, что некоторое ужесточение действий власти в отношении сельского духовенства было обусловлено их «антиколхозной деятельностью», ³ оправдывал антицерковные гонения советской власти. Нередко исследователи обращались к вопросам о корнях религии и классовой сущности христианского вероучения. И.А. Малахова, например, видела причины религиозности в умелой агитации церковников, семейном воспитании, «которое закрепляет религиозные пережитки».⁶⁴ Об этом же писали Л.И. Емелях и Л.А. Филиппова.⁶⁵ Однако, авторы специально не ставили задачу показать уровень религиозности населения по регионам. Обосновать «антинаучный» и «контрреволюционный» характер религии стремились авторы книги «Разум против догмы» СВ. Владимиров и В.Волков." Эти работы имеют пропагандистский характер и рассчитаны на агитаторов атеизма.

Значительный интерес советские исследователи проявили к вопросу об истории развития атеизма в СССР. Так, Б.Н. Коновалов изучил формы и методы антирелигиозной пропаганды, ее содержание, деятельность СВБ.

В 1980-х гг. издавались популярные атеистические сборники: «Атеизм и религия: вопросы и ответы», «История и теория атеизма». Составленные из небольших очерков, они раскрывали самые разнообразные вопросы: о деятельности Союза воинствующих безбожников, о развитии советского законодательства о культах, о борьбе с религией и церковью. Вопрос о развертывании антирелигиозной борьбы в них анализировался с учетом общей политико-экономической ситуации в стране на разных исторических этапах. Отмечалось, например, что в годы коллективизации усилилась контрреволюционная деятельность духовенства, в связи с чем советская власть переходит в наступление на «чуждые элементы».⁶⁸

Стали появляться отдельные работы по истории русской православной церкви. В книге «Эволюция русского православия (1920-е - 30-е гг.)» Н.С. Гордиенко проводит мысль о том, что в означенный период церковь оказалась в полосе глубокого кризиса, о чем свидетельствовало появление «обновленческого движения».⁶⁹ Причиной кризиса, с точки зрения автора, послужила нелояльная позиция церкви по отношению к советской власти, а это привело к оттоку верующих и расколу внутри самой церкви.⁷⁰ Заслуга автора в том, что он обратился к истории «обновленческого движения». Однако оценка русской православной церкви по преимуществу дана с точки зрения марксистской идеологии. Поскольку предметом исследования является политика в отношении религии и церкви в деревне в период коллективизации, то необходимо обратиться к работам по истории коллективизации, в которых иногда затрагиваются вопросы борьбы с сельским духовенством. Последнее воспринималось и оценивалось советскими историками как «контрреволюционная сила, помогающая кулакам в их борьбе с социалистическим переустройством деревни». Такие оценки присущи работам М.А. Краева (1954 г.) и Н.А. Ивницкого (1972 г.).⁷¹

Традиционные подходы и оценки сохранились и в 1980-х гг., даже в работах, вышедших в начале перестройки. Так, Н. Рогалина, И.М. Чвикало подчеркивали, что советская власть вынуждена была применять жесткие меры в отношении сельских священников, «ведущих антиколхозную деятельность». Те же позиции отражены в многотомном труде «История советского крестьянства», редактором которой был Н.А.Ивницкий. '

Попытку проанализировать накопленный советской историографией в 1920-е - 30-е гг. материал по проблеме государственно-церковных отношений предприняли Г.М. Лившиц и Ю.А. Розенбаум. Авторы постарались выделить основные направления в исследованиях, публикуемых в этот период. Среди них они выделили следующие: работы, разоблачающие реакционную сущность религии и церкви (труды А.И. Опарина, И.П. Павлова и т.д.)⁷⁴; издания, разоблачающие роль церкви в борьбе с социалистическими преобразованиями (В. Шишаков «Религия и колхозное строительство»); произведения, в которых раскрывается суть и методы антирелигиозной пропаганды (Е. Ярославский «Антирелигиозная пропаганда»).

Таким образом, советские исследователи 1960-х-1980-х гг. обращались к различным темам по проблемам истории церкви и государства. Однако их произведения представляют собой единый комплекс исследований, так как имеют общие идеологические оценки церкви как «контрреволюционной силы». В отличие от предыдущего периода, для работ характерно отсутствие воинствующей критики религии и церкви, признаются и репрессивные методы советской власти, но они рассматриваются как вынужденные и обоснованные. Большинство исследователей признавали постепенный переход к потеплению церковно-государственных отношений. Исследования строятся на общесоюзном материале, анализ региональной политики в отношении церкви прсутствует в работах редко ( он касается в первую очередь Украины, Северного Кавказа, Тамбова).

С начала 1990-х гг. под влиянием новой политической ситуации, с рассекречиванием ранее закрытых архивных материалов у исследователей появилась возможность более объективно оценить роль церкви в советском обществе, глубже проанализировать законодательство о культах и мероприятия по его проведению. В исследовании проблемы большое место занимают работы М. Одинцова, в которых автор обращается к вопросу о крайне репрессивной политике советской власти в отношении церкви в конце 1920-х - 30-х гг., и считает, что репрессии были связаны с трудностями хлебозаготовок и коллективизацией. М. Одинцов подчеркивает, что советское законодательство о культах было рассчитано на уничтожение церкви, так как служители культа воспринимались советской властью как пособники кулаков,⁷⁶

Автором многих работ по проблемам церковно-государственных отношений является В.А. Алексеев. В его исследованиях, основанных на материалах Центрального государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР), рассматриваются причины гонений против церкви и их последствия. Автор исследует проведение репрессий, упоминая о некоторых фактах гонений в Ленинградской области. В одной из статей В.А. Алексеев обращается к вопросу о деятельности СВБ в 1930-е гг., считая, что организация в этот период оказалась в состоянии кризиса.

Историю складывания системы органов власти, которые должны были осуществлять антирелигиозную политику, изучал А.Н. Кашеваров. Автор подчеркивал, что сущность политики становится еще более ясной, если учесть, что ее осуществляли карательные структуры (ГПУ-ОГПУ-НКВД).⁷⁹ Тему церковно-государственных отношений исследовал и М.И. Крапивин, попытавшийся показать динамику отношений на разных содержательных и временных этапах развития советского общества (в период с 1917 по 1941 гг.), формирование механизма антирелигиозных репрессий, установление зависимости церкви от коммунистического режима. С точки зрения автора истоки этих процессов необходимо искать в 1920-х - 30-х гг., которые он называет «размахом воинствующего безбожия». Автор замечает, что события на антирелигиозном фронте некоторым образом были связаны с внутрихозяйственными изменениями (в деревне - с коллективизацией), при которых наступление на кулака шло бок о бок с гонениями на религиозные организации. В работе «Непридуманная церковная история: власть и церковь в Советской России (октябрь 1917 - конец 1930-х гг.)» М.Ю. Крапивин раскрывает вопрос об антихрамовой кампании на материалах СССР и РСФСР.

Авторы К. Логачев, В. Соболев отмечают, что не все партийцы были сторонниками репрессий. Многие выступали против разрушения и разграбления храмов, гонений, стояли на позициях атеистической научной пропаганды (к примеру, президент РАН в 1920-х гг. А.П. Карпинский).⁸²

Церковно-государственные отношения в советский период исследовали В.Н. Савельев в работе «Свобода совести: история и теория», А. Елисеев в труде «Политика Советского государства по отношению к русский православной церкви в 1920-е - 30-е гг.», Д.Н. Желнакова в работе «Государственная политика по отношению к русской православной церкви в 1920-е - 30-е гг.». Авторы анализируют механизм проведения репрессивной политики в отношении церкви и отмечают, что на политику государства в отношении церкви в 1920-х - 30-х гг. влияли партийные установки по вопросам политической и хозяйственной жизни, внешнеполитические обстоятельства, расклад сил в партийных, комсомольских верхах.

Н.В. Медведев раскрывает проблему осуществления антирелигиозной политики и исследует систему органов власти, которые осуществляли эту политику в 1924 - 1934 гг. Данный период выбран Медведевым не случайно. Он считает, что в это время политика советской власти в отношении церкви была наиболее агрессивной. Новую трактовку основных законодательных актов по религии дает исследователь О.Ю.Васильева. Она считает, что принятые акты явились основой репрессий 1920-х - 30-х гг. Удары по церкви были нанесены с целью экономического ее ослабления, раскола и физического уничтожения духовенства и верующих/⁵

При рассмотрении антирелигиозной политики большинство исследователей уделяют незначительное внимание связи коллективизации сельского хозяйства с гонениями на церковь и верующих. Между тем трудности коллективизации вели к росту религиозных настроений в деревне. В.Б. Жиромская, анализируя итоги Всесоюзной переписи 1937 г., пишет о том, что 56,7% населения было верующим, при этом доля верующих в крестьянской среде была значительно выше, чем в городе.⁸⁶ По сведениям автора верующих в Ленинградской области была больше, чем в целом по стране. Их численность составляла приблизительно 60%. Некоторые исследователи уделяют внимание вопросу о судьбе сельского духовенства в годы социалистического строительства в деревне. Так, Н.А. Ивницкий, используя материалы секретного кремлевского архива Политбюро ЦК КПСС, воссоздал объективную картину трагедии советской деревни, верующих и сельского духовенства в период коллективизации. Автор показал, используя примеры северо-западной деревни, как в разряд раскулаченных попадали не только зажиточные крестьяне, но и служители культа.

Особой темой, которая сегодня привлекает внимание исследователей является история судеб духовенства и верующих, пострадавших в годы массовых репрессий. К таким исследованиям относятся книги В. Петруса, М.И. Одинцова, а также сборник «ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои». Работы эти основаны на материалах следственных дел из Архивов управления ФСБ. И.И. Осипова на основе следственных дел, сводных отчетов ГУЛАГа, шифротелеграмм ОГПУ-НКВД исследует судьбу представителей «истинно-православной церкви». Особый интерес представляет раздел о деятельности Ленинградского филиала «Истинно-православной церкви» в период с 1927 г. по 1931 г. Движение отстаивало чистоту религии и независимость от государства, но к 1931 г. все его представители были арестованы, многие расстреляны в 1937 -1938 гг.⁸⁹

Новым явлением в отечественной историографии стали публикации по истории церкви представителей духовенства. Отец Владимир Степанов (Русак) исследовал историю Русской православной церкви в советском государстве. В первом томе его трехтомного труда прослеживаются репрессии в 1920-х - 30-х гг. (массовые аресты, расстрелы, уничтожение храмов), второй том посвящен атеистической пропаганде, деятельности СВБ, третий - судьбам священников. Автор сделал вывод, что деятельность властей по ликвидации церкви провалилась.⁹⁰ Проблеме истории деятельности «Истинно-православной церкви» посвятил свое исследование митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Сычев), который считает, что расколы внутри церкви обусловлены целенаправленной политикой власти. ' Историю церковных расколов анализирует протоиерей Владислав Цыпин, вывод которого совпадает с мнением Сычева.⁹² Трагическая судьба священников, пострадавших в годы «большого террора» раскрыта в сборнике очерков «Их страданиями очистится Русь», написанном коллективом авторов (В. Кузнецов и др.). В сборник вошли материалы из архива Московской патриархии.

Особняком стоит работа священника А.С. Николина «Церковь и государство (история правовых отношений)». Автор анализирует законодательные акты о религии, принятые советской властью в период с 1917 по 1954 гг. и делает вывод, что целью власти было уничтожение церкви.⁹⁴ В задачу автора не входило исследование проведения антирелигиозной политики в деревне Северо-Запада России.

Работы представителей духовенства вызывают интерес прежде всего потому, что ранее они не публиковались и содержат оценку событий прошлого людьми, долгое время находившимися в полулегальном состоянии.

Значительный вклад в изучение истории церкви в советский период внесли иностранные исследователи. Л. Регельсон изучал внутреннюю жизнь русской православной церкви в 1920-х - 30-х гг. и отмечал, что церковь находилась в глубоком кризисе не только вследствие антицерковной политики властей, но также из-за расколов внутри церкви, имеющих канонические основы. ⁵ Д.В. Поспеловский дал свою интерпретацию государственно-церковных отношений в период XX века. Автор считал, что репрессии против церкви в конце 20-х - начале 30-х гг. обусловлены во многом неудачами в ходе коллективизации. Г. Штриккер при исследовании причин советской антицерковной политики выделил две основные: борьба за власть, ибо церковь была главным с точки зрения большевиков врагом их власти, и борьба между идеологиями, так как религиозное вероучение противостояло марксистской идеологии. Исследователь А. Венгер предпринял попытку изучить отношения советской власти и католической церкви в Советской России. В очерке «Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917 - 1933» А. Грациози прослеживается развитие отношений советского государства с крестьянством. Установка партии была направлена на уничтожение верхушки крестьянства в ходе коллективизации и уничтожение «антисоветских элементов» (священнослужителей). Крестьянство сопротивлялось закрытию церквей и репрессиям. В книге содержатся новые подходы к вопросам коллективизации и церковно-государственных отношений."

Таким образом, работы современных исследователей отличаются свободой от идеологических установок, следовательно большей объективностью. Вводятся в оборот многие, ранее неизвестные архивные материалы. Выделилось несколько наиболее популярных тем исследований: рассмотрение советского антицерковного законодательства; появление новых подходов к изучению осуществления политики в отношении церкви органов советской власти; раскрытие механизма репрессий в отношении духовенства и верующих. Исследования носят преимущественно обобщающий характер и основаны традиционно на общесоюзном материале с редким упоминаниям данных по Северо-Западу.

В последнее время появляются немногочисленные работы, в которых исследуются вопросы церковно-государственных отношений в советский период на примерах разных регионов. В 1999 г. в г. Петрозаводске была опубликована коллективная работа «Государственно-церковные отношения в Карелии (1917 - 1990 гг.)», авторы которой считают, что в Карелии в 1920-х гг. репрессивные кампании в отношении церкви были более осторожными, что связано с приграничностью района и значительным количеством национальных меньшинств.¹⁰⁰

Анализу политики в отношении церкви в Новгородской епархии посвятил свои исследования М.Н. Петров. В работе «Путь на Голгофу» (1992 г.) автор выделил основные этапы репрессий в отношении церкви. По мнению М.Н. Петрова первый удар был нанесен в 1922 г. и связан с изъятием ценностей, следующий пик репрессий приходится на период коллективизации, третий удар был нанесен в 1937 - 38 гг.- в период «большого террора». Источниковедческий характер носит работа М.Н. Петрова «Источники по истории Новгородской епархии 1917-1941 гг.». Автор анализирует фонды Государственного архива Новгородской области (далее ГАНО), где содержатся основные материалы по истории церковно-государственных отношений в

Новгородской епархии. Книга «Крест под молотом» - одна из крупных работ М.Н. Петрова. В ней автор раскрывает причины антицерковной политики (на примерах Новгородской земли), анализирует механизмы и конкретное осуществление гонений, приводит данные по числу закрытых церквей в Новгородской епархии в 1920-х - 1930-х гг., и по числу репрессированных служителей культа. Работа является добротной, основанной на документальных материалах, ранее не известных. Обзор государственно-церковных отношений в период с 1917 по 1991 гг. предприняла И.Д. Савинова. За основу исследования она также взяла документы Новгородских архивов. Автор делает вывод, что самым трагичным временем для церкви были 1920-е -30-е гг., когда на нее обрушились самые жестокие репрессии.¹⁰⁴ История и печальный итог одного из Новгородских монастырей - «Забудущие родители» представлена в очерке А.К. Галкина и А.А. Бовкало.¹⁰⁵

История Ленинградской епархии, преимущественно в годы Великой Отечественной войны, представлена в исследованиях М.В. Шкаровского, основанных на материалах архивов Санкт-Петербурга. Как правило автор касался и более ранних периодов. Тема религиозного сознания крестьянства и репрессий против сельского духовенства, например, затронута им в статье «Возрождение религиозного сознания крестьян на Северо-Западе России в годы Великой Отечественной войны». М.В. Шкаровский подчеркивал, что антицерковная политика в деревне напрямую была связана с коллективизацией, «раскрестьянивание» коснулось и сельских священников, однако репрессии не уничтожили веру, крестьяне в большинстве оставались верующими.¹⁰⁶ Упор на исследование репрессивных акций по отношению к церкви и мирянам в 1920-х - 30-х гг. делает М.В. Шкаровский в работе «Русская православная церковь при

Сталине и Хрущеве».

Аналогичных работ по Псковскому краю нет, поэтому акцент в нашей работе будет сделан на Псковщину, как менее изученный регион. То, что сделано М.Н. Петровым и М.В. Шкаровским освобождает нас от необходимости повторяться. Сегодня в печати появляются небольшие заметки о судьбах псковских священников, пострадавших в 1920-е - 30-е гг. Ряд заметок встречается в многотомном издании «Не предать забвению».

Специального исследования по проблеме государственной политики в отношении религии и церкви в деревне в период коллективизации не было создано, хотя постановка такой проблемы очень важна, так как сельское духовенство и верующие села в большей степени пострадали в ходе осуществления антицерковных мер в годы коллективизации. Накопленный отрицательный опыт необходимо обобщить современной власти с тем, чтобы не повторить ошибок прошлого. Для села это был апогей борьбы советской власти с церковью. Некоторые фрагментарные сведения по означенной теме встречаются в исследованиях по истории коллективизации и государственно-церковных отношений в СССР. Но эти сведения далеко не полны и не создают целостной картины церковной политики советской власти в деревне в 1920-х -30-х гг. На примере деревни Северо-Запада тема вообще не рассматривалась.

Таким образом, в нашем исследовании мы попытались восполнить этот пробел в рамках Северо-Запада России. Выявление особенностей антирелигиозной политики в деревне Северо-Западного региона затруднено тем обстоятельством, что не исследована история этого вопроса в других регионах Европейской России.

Исследование политики в отношении религии и церкви в деревне Северо-Запада в период коллективизации основано на комплексе различных источников как опубликованных, так и неопубликованных, архивных. Опубликованные источники по своему характеру неоднородны. Первую группу представляют законодательные акты по вопросам культов, которые служили основой антирелигиозной политики. К ним относятся Конституции РСФСР 1918, 1925 гг., Конституция СССР 1936 г., Уголовный кодекс РСФСР 1927г., материалы съездов, конференций, пленумов ЦК, постановления и циркуляры ВКП(б) и СНК по атеистической пропаганде, Программа РКП(б) (1919 г.), Устав партии (1934 г.).

Наиболее крупным изданием является 15-томный сборник документов «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», содержащий важнейшие партийные документы, расположенные в хронологическом порядке, дополненные справочным аппаратом. К теме имеют отношения тома с третьего по восьмой, а также десятый. Содержание документов раскрывает борьбу в деревне, расправы с «чуждыми элементами», в том числе священниками. Об этом свидетельствовало, например, постановление пленума ЦК ВКП(б) «О работе в деревне в связи с задачами поднятия земледелия» (от 16-24 ноября 1928 г.).¹⁰⁹ В 1959 г. был опубликован сборник документов и материалов «Коммунистическая партия и советское правительство о религии и церкви», в которых представлены законодательные акты советского государства о религии и церкви, определявшие мероприятия власти в отношении религиозных организаций. Многие из них касались антицерковной политики в деревне.¹¹

В 1990-х гг. были рассекречены ранее закрытые для исследователей документы в архивах. Следствием этого стало появление новых сборников архивных документов, раскрывающих осуществление репрессий по отношению к церкви. Они составляют вторую группу. В 1996 г. был опубликован сборник документов «Русская православная церковь и коммунистическое государство: 1917 - 1941 гг.», в котором содержались постановления советского правительства об усилении нажима на церковь в годы коллективизации." Приведенные документы извлечены из центральных и местных архивов (например, псковских). С 1998 г. начал выходить многотомный сборник документов «Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД». Издание еще не завершено, по предположению оно будет включать четыре тома. Книгу соствляют информационные материалы ОГПУ из фондов Центрального государственного архива Санкт-Петербурга. Документы показывают, как проводились репрессии в отношении крестьянства и священников в ходе принудительной коллективизации. Они являются преимущественно обзорно-аналитическими, так как информация органов безопасности отражала внутренние процессы в связи с изменением политического курса в стране. Сборник построен по хронологическому принципу и снабжен научно-справочным аппаратом.

В настоящей работе используется периодическая печать 1920-х - 1930-х гг., в которой содержатся материалы по вопросам государственно-церковных отношений. К ней относятся журналы «Безбожник» и «Антирелигиозник» общесоюзного значения. Ленинградские обком и горком ВКП(б) имели свой печатный орган - журнал «Пропаганда и агитация», в котором регулярно помещались сведения о борьбе с религией. Как правило, это были принятые постановления по вопросам культов, соответствующие документам центральных органов власти, включались также сведения информативного характера. Некоторые сведения можно найти в газетах - ленинградских и местных. Как правило, это сообщения о конкретных событиях (о закрытии храма и т.д.), статей аналитического характера очень мало. В газетах «Псковский набат», «Псковский колхозник» регулярно публиковались материалы по проведению антирелигиозной борьбы в деревне. Таким образом, периодическая печать является одним из источников. Однако при всем значении разнообразных материалов, которые дает нам этот вид источника, нельзя не учитывать возможности искажения данных в публикуемых заметках, что связано с отсутствием налаженного учета антирелигиозной работы на местах.

Наибольший комплекс материалов по теме диссертационного исследования хранится в архивах. При работе были использованы архивные документы из фондов Центрального государственного архива Санкт- Петербурга (далее ЦГА СПб), Центрального государственного архива историко-партийных документов Санкт-Петербурга (далее ЦГАИПД СПб), Государственного архива Новгородской области (далее ГАНО),

Государственного архива новейшей политической истории Новгородской области (далее АНПИНО), Государственного архива Псковской области (далее ГАПО), Государственного архива новейшей истории Псковской области (далее ГАНИЛО), и Отдела регистрации и архивных фондов Управления федеральной службы безопасности РФ по Псковской области (далее ОРАФ УФСБ по ПО). В архивах хранится большой комплекс дел, затрагивающий все стороны государственно-церковных отношений в деревне. Материалы архивов Санкт-Петербурга включают документы, касающиеся Северо-Запада России, частные сведения по Новгородскому, Псковскому и другим округам и районам.

Документы, хранящиеся в Псковских и Новгородских архивах позволяют создать картину антирелигиозной борьбы в деревнях Псковщины и Новгородчины.

Архивные материалы, проанализированные нами в ходе работы над диссертацией, могут быть отнесены к нескольким группам. К первой группе документов относятся материалы, хранящиеся в фондах органов советской власти: это фонды Исполнительного комитета Ленингрдского областного совета депутатов трудящихся (Леноблисполкома), Ленинградского губисполкома, Новгородского, Псковского окрисполкомов Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, райисполкомов. Документы, содержащиеся в этих фондах, представляют собой списки членов религиозных «двадцаток», действовавших на территории Ленинградской области,¹¹⁵ отчеты безбожников о наблюдении за деятельностью религиозных групп. Наибольшее количество материалов о борьбе с религией в деревне находится в протоколах заседаний органов советской власти. В них содержатся постановления по усилению антирелигиозной пропаганды и административно- репрессивных мероприятий, информационные сводки, свидетельствующие о реализации этих постановлений на метах,¹¹⁸ планы антирелигиозных кампаний. В фондах представлена также переписка органов советской власти с ОГПУ, которая проливает свет на репрессивные антирелигиозные кампании. Информационную ценность представляют сводки органов ОГПУ о политическом положении на местах: о сопротивлении крестьян антирелигиозной политики, о жалобах священников.¹²⁰

Достоинством этих источников является то, что в них уделяется внимание всем сторонам антирелигиозных мероприятий, проводимых в Ленинградской области. Документы сопоставимы друг с другом хронологически. Сравнительный анализ данных позволяет реконструировать общую картину государственно-церковных отношений в деревне Северо-Запада России в период коллективизации.

Комплекс материалов по антирелигиозной политике представлен в фондах партийных организаций: областной (фонд Ленинградского обкома ВКП(б)), окружных (фонды Псковского, Новгородского, Боровичского окружкомов ВКП(б)), районных. Эти источники составляют вторую группу. Документы представляют собой информационные сводки о состоянии религиозности и антирелигиозной работы, сведения о религиозных настроениях в деревне и исполнении обрядов. Массовым источником являются протоколы заседаний Ленинградского обкома ВКП(б), окружкомов и райкомов. Центральное место в протоколах занимают резолюции и постановления об укреплении борьбы с религией, что свидетельствует о руководящей роли партии в антирелигиозной политике.

К этой группе документов относятся также материалы фондов окружкомов и райкомов ВЛКСМ. Они дают конкретные сведения о содержании и осуществлении антирелигиозных мероприятий комсомольцами. Документы представлены многочисленными справками, отчетами и сводками с мест.¹²⁴

Особую, третью группу источников представляют собой документы, хранящиеся в фондах Союза воинствующих безбожников (СВБ). О деятельности этой организации свидетельствуют документы из фонда Выборгского райсовета СВБ Ленинградской области, материалы фондов Новгородского и Боровичского окрсоветов СВБ и данные, хранящиеся в фонде Псковского райгорсовета СВБ.

Фонды включают различные по содержанию и типу документы: устав организации,¹²³ отчеты ячеек Союза о проделанной работе и сведения о религиозных настроениях населения, ' протоколы заседаний окрсоветов СВБ, представляющие собой массовый источник. Протоколы состоят из нескольких обязательных частей, некоторые части включались в них периодически (к примеру, планы антирождественских кампаний) и были связаны с задачей момента.

Первая часть документа представляет собой отчетный доклад председателя совета Союза о состоянии антирелигиозной работы, о численности безбожников, о динамике роста Союза и о проделанной работе. Вслед за обобщающим докладом содержатся сведения о деятельности безбожников на местах. Центральной частью протокола являются постановления, включающие директивные установки ЦК ВКП(б), ЦС СВБ, определяющие задачи местных ячеек, что позволяет представить направленность политики в отношении церкви. Принятые постановления конкретизировались разработками практических мероприятий. Отдельной частью протокола являются планы антирождественских и антипасхальных кампаний. Ежегодные планы таких кампаний свидетельствуют, что они стали традиционной формой борьбы с религией.

Таким образом, информационное поле документов, хранящихся в архивах Санкт-Петербурга, Новгорода и Пскова разнообразно. Нам удалось изучить следующие виды документов: законодательные акты, определяющие задачи, формы и методы проведения государственной антицерковной политики в масштабах Северо-Запада России, документы, освещающие работу репрессивных органов в проведении курса власти по отношении к религиозным организациям, формы и методы репрессий, нарративные источники, содержащие разносторонние материалы о чувствах и настроениях верующих. Большая часть источников стала доступна для работы в последние годы в связи с проводимой работой по раскрытию архивных фондов.

Вместе с тем, только материалы о непосредственных судьбах верующих и служителей культа позволяют судить о масштабах репрессий в 1920-х - 30-х гг. Эти материалы содержатся в архивах Федеральной службы безопасности РФ. В диссертационном исследовании использованы документы из фондов ОРАФ УФСБ по ПО. Нами просмотрены некоторые следственные дела, что дало возможность не только ознакомиться с судьбами людей, но также выделить типичные виды наказаний по годам. Анализ документов свидетельствует, что наказания постепенно ужесточались и к 1937-1938 гг. репрессии достигли высшей точки. При изучении следственных дел удалось увидеть структуру документов, они стандартны и включают анкету арестованного, ордер на арест и обыск, акт о проведении обыска, допросы свидетелей и обвиняемого. Они ежедневны и ведутся в течение многих часов. Далее следует обвинительное заключение. В итоге дела - выписка из протокола тройки НКВД о вынесении приговора.¹²⁹ В случае применения высшей меры наказания в дело включается акт о приведении наказания в исполнение. Таким образом, анкеты, форма ведения дела, допросы - все строго унифицировано.

Итак, ценность архивных документов состоит в том, что они чаще всего являются единственными источниками разносторонней информации о государственно-церковной политике в 1920-х - 30-х гг., раскрывают связь между коллективизацией и усилением богоборческой политики на Северо-Западе России. Привлечение многообразного и объемного по своему составу комплекса источников позволяет воссоздать всестороннюю картину борьбы советской власти с религией, церковью и верующими в деревне в условиях коллективизации. Источники различных регионов, дополняя друг друга, позволяют выявить особенности взаимоотношений церкви и государства тенденции их развития на Северо-Западе России.

Разработка темы диссертационного исследования сопровождалась трудностями, что обусловлено рядом обстоятельств. В документах присутствуют значительные пробелы. Прежде всего ощущается недостаток сводных цифровых данных. Документы, освещающие вопросы политики в отношении религии и церкви, не представлены самостоятельными фондами. Как правило они разбросаны по фондам различных учреждений и организаций (за исключением фондов СВБ). Поэтому поиск их сопряжен с немалыми трудностями, тем более что не в каждой описи они обозначены. Очень много встречается противоречивых данных, что осложняет выявление одновременных фактов и их анализ. В материалы, как правило, не включался вопрос о религиозности (исключение составляет только перепись 1937 г.), что осложняет рассмотрение вопроса о динамики религиозности населения, поэтому приходится ограничиваться частными примерами (выполнение обрядов и т.д.) и на их основании делать выводы. Сложность исследования заключается также в том, что при разработке темы невозможно было опереться на аналогичные работы, так как данная проблема на общегосударственном и региональном уровнях не рассматривалась.

В диссертационном исследовании дано обобщенное представление о сущности и основных направлениях советской государственной политики в отношении церкви и верующих в деревне Северо-Запада России в период коллективизации и деятельности органов власти и управления по ее реализации.

ПРИМЕЧАНИЯ ¹ См. Коновалов Б.Н. К массовому атеизму. М., 1974; Ладоренко В.Е. К вопросу об изменении политической ориентации русской православной церкви (1917-1945) // Вопросы истории религии и атеизма. Вып. 112. М., 1964; Эзрин Г.М. Государство и религия. Религиозные организации и политическая структура общества. М., 1974. СЛ\6. ² См. Алексеев В.А. Государственно-церковные отношения: содержание, характер, тенденции эволюции на материалах отечественной истории послеоктябрьского периода XX века. Дис. в форме научного доклада на соискание ученой степени док. филос. наук. М., 1994; Кашеваров А.Н. Государство и церковь: из истории взаимоотношений советской власти и русской православной церкви 1917-1945 гг. СПб., 1995. С.133. ³ Филимонов А.В. Совхозы Северо-Запада России 1917-1941 гг.. Псков, 1997.C.144

Ленинградская область. Экономический обзор области, округов и районов и Карельская АССР. Л., 1928. С.62 ⁵ История советского крестьянства. Т.2. М.,1986. С.220 ⁶ ГАНИПО. Ф.З. Оп.1. Д. 153. Лл.29,506

Ленинградская область. Экономический обзор области, округов и районов и Карельская АССР. Сс.108, 169, 217, 246, 268, 309

Экономико-статистический справочник Ленинградской области. Ленинград, районы области, города областного подчинения. Мурманский округ. Л., 1932. С.143 ⁹ Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг.. Взгляд в неизвестное. М., 2001. С.15

Экономико-статистический справочник Ленинградской области. Ленинград, районы области, города областного подчинения. Мурманский округ. Сс.397-399 ¹¹ Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001. С.9 ¹² Алексеев Н. Русский народ и государство. М. 1998. С.68 ¹³ Миронов Б.Н. Историк и социология. Л., 1984. С.22 ¹⁴ Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба Россия. М., 1997. СЮ ¹⁵ Ленин В.И. К деревенской бедноте // Поли. собр. соч.. Т.7. М., 1979. С.173. ¹⁶ Ленин В.И. Замечания на книгу Дицгена «Мелкие философские работы» // Поли. собр. соч.. Т.29. М., 1980. Сс.373, 375. ¹⁷ Ленин В.И. Крах второго интернационала // Поли. собр. соч.. Т.26. М., 1980. С.25. ¹⁸ Ленин В.И. Об отношении рабочей партии к религии // Поли. собр. соч..Т.17. М., 1961. Сс.415-417. ¹⁹ Ленин В.И. О значении воинствующего материализма // Поли. собр. соч..Т.45. М., 1982.

С.25. ²⁰ Ленин В.И. Неизвестные документы 1891-1922 гг. М., 2000. Сс.516, 518. ²¹ Сталин И.В. Беседа с первой американской рабочей делегацией // Соч.. Т. 10. М., 1952. Сс.132-133. ²² Сталин И.В. Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б) // Соч.. Т. 12. М., 1949. Сс.305, 307. ²³ Письма И.В.Сталина В.М.Молотову 1925-1936 гг. М., 1995. Сс.142-143. ²⁴ Луначарский А.В. Христианство или коммунизм. М., 1971. Сс.35, 40-41.

Луначарский А.В. Об атеизме и религии. М., 1972. Сс.З, 181. Бонч-Бруевич В.Д. Избранные атеистические произведения. М, 1973. С.91. ²⁷ Там же. С.269. ²⁸ Деятели Октября о религии и церкви. М., 1968. Сс.75, 83, 99.

Антирелигиозный сборник на 1929 год с материалами для антирождественских кампаний. М, 1929. Сс.4,6.

Олютин Е. Кооперация на антирелигиозном фронте // Антирелигиозник. 1929. №4. Сс.36,38. ³¹ Молотов В.М. О работе в деревне // Безбожник. 1928. №4. Сс.4-5.

Путинцев Ф. Современное сектантство // Антирелигиозник. 1926. №6. С.8. ³³ Маторин Н. Кузница безбожников //Антирелигиозник. 1929. №4. Сс.32-33. ³⁴ Ярославский Е.М. О религии. М, 1958. Сс.217-218.

Ярославский Е.М. Терпеливо разъяснять вред религиозных предрассудков// IV расширенный пленум ЦС СВБ СССР 1-4 февраля 1938 г. М.,1938. С.13. ³⁶ Ярославский Е.М. О наших задачах // Анитрелигиозник. 1935. №6. СЮ. ³⁷ Киров СМ. Избранные статьи и речи 1912-1934 гг. М., 1937. С.283. Дружицкий В. Не верь поповскому обману. Самара, 1930. Сс.26-27. ³⁹ Там же. С.49. ⁴⁰ Воеводин Д. Нужен ли колхознику Бог ? М., 1931.См. Зарин П. Политическая маскировка религиозной организации. М., 1934.

Зарин П. Правый и левый уклон в антирелигиозной пропаганде // Антирелигиозник. 1930. №1.С6. ⁴² Олещук Ф. О работе Центрального совета СВБ // IV расширенный пленум ЦС СВБ СССР 1-4 февраля 1938 г. М., 1938. С.15. ⁴³ Сарабьянов В. Вступили в 1932 г. //Безбожник. 1932. №1. Сс.4-5.

Амосов Н.К. О перестройке антирелигиозной работы // Антирелигиозник. 1937. №4. С.34. ⁴⁵ Кандидов Б. О некоторых фактах контрреволюционной и шпионской деятельности духовенства // О контрреволюционной деятельности религиозных мракобесов. М., 1938. С.45. ^_J3> ДАРСТВЕН И. ⁴¹ БИБЛИОїШї

Востоков Е. Церковники Исакиевского собора в борьбе против народа. Л.. 1940. С.36.

См. Ходяков С. Третий решающий год пятилетки и антипасхальная кампания // Антирелигиозник. 1933. №2-3.; Агиенко А. Антирелигиозная работа в связи с колхозным строительством // Антирелигиозник. 1930. №1.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК КПСС. (Далее: КПСС в резолюциях и решениях.) Т.8. М, 1985.Сс.446-451, 451-452. ⁴⁹ См. Каргалов В.В. Покров. М., 1965.; Алмазов С.Ф., Питерский П.Я. Праздники православной церкви. М, 1962; Шахнович М.И. Современная мистика в свете науки. М.-Л., 1965; Ковалев СМ. основные вопросы происхождения христианства. М., 1964.

Персиц М.М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР. М., 1958; Он же. Законодательство Октябрьской революции о свободе совести // Вопросы истории религии и атеизма. Т.5. М., 1958.

Емелях Л. Атеизм и антиклерикализм народных масс в 1917 г. // Вопросы истории религии и атеизма. Т.5. М., 1958. С.62.

Гаркавенко Д.А. Рост атеистических и антиклерикальных настроенийв армии и флоте в 1917 г. // Вопросы истории религии и атеизма. Вып.8.М., 1960. С.195. ³ См. Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ. М., 1969; Он же. Православная инквизиция в России. М., 1964. С.9. ⁵⁴ Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. М., 1965. С.95.

Клибанов А.И. Из мира религиозного сектантства. М., 1974; Он же. Современное сектантство в Тамбовской области // Вопросы истории религии и атеизма. Вып.8. М., 1960. С.100. ³ Крылов Н.А. Из истории пропаганды атеизма в СССР (1923-1925 гг.) //Вопросы истории религии и атеизма. Вып.8. М., 1960. С. 167.

Коган Д.М. О преодолении религиозных пережитков у старообрядцев // Вопросы истории религии и атеизма. Вып. 12. М., 1964. С.39.

Катунский А. Старообрядчество. М.,1972. ⁵⁹ Гольст Е.Ф. Религия и закон. М., 1975. Сс7,74. ⁶⁰ Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь. М., 1985

Клочков В.В. Закон и религия. От государственной религии в России к свободе совести в СССР. М., 1982. С. 145.

См. Эзрин Г.И. Государство религия. Религиозные организации и политическая структура общества. М.. 1974; Ладоренко В.Е. К вопросу об изменении политической ориентации русской православной церкви (1917-1945 гг.) // Вопросы истории религии и атеизма. Вып. 12. М., 1964.

Куроедов В.А. Религия и церковь в Советском государстве. М, 1980. С.84. ⁴ Малахова И.А. Анатомия ралигиозной веры. М., 1980. Сс.6.15. ⁶⁵ См. Емелях Л.И. Происхождение христианских таинств. М., 1978.; Филиппов Л.А. Крещение. М., 1973. ⁶⁶ Владимиров СВ., Волков В.А. Разум против догмы. М. 1982. С. 164. Коновалов Б.Н. К массовому атеизму. М. 1974.

Атеизм и религия: вопросы и ответы. М., 1988. ее.116-118. ⁶⁹ История и теория атеизма. М, 1987. С.391. ⁷⁰ Гордиенко Н.С. Эволюция русского православия (1920-30-е гг.). М., . 18, 26, 31.

Гордиенко Н.С. Православие в советском обществе. Основные этапы эволюции // Русское православие: вехи истории. М., 1989. Сс.7, 9. ⁷² См. Краев М.А. Победы колхозного строя в СССР. М, 1954. С.423; Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М., 1972. Сс. 96, 255.

См. Рогалина Н.Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М., 1989; Чвикалов И.М. Советская деревня: партийные организации, советы, комсомол. Воронеж, 1985. Сс.22,135.

История советского крестьянства. Т.2. М., 1986. Сс. 220, 272. ⁷⁵ См. Лившиц г.М. Очерки истории атеизма в СССР: 20-30-е гг. Минск, 1985. Сс.12-14; Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь. М., 1985. Сс. 5-6. ⁷⁶ См. Одинцов М.И. Свобода совести: закон и жизнь. Хождение по мукам // Наука религия. 1990. №5. С.9; Он же. Государство и церковь 1917-1938 гг. М., 1991. Сс.42,45. ⁷⁷ См. Алексеев В.А. Государственно-церковные отношения: содержание, характер, тенденции эволюции на материалах отечественной истории послеоктябрьского периода XX века: Дис. в форме научного доклада на соискание ученой степени док. филос. наук. М., 1994. С.29; Он же. Иллюзии и догмы. М., 1991. С.381.

Алексеев В.Л. Если враг не сдается // Атеистические чтения. М., 1990.Сс.23-28. ⁷⁹ Кашеваров А.Н. Церковь и власть. СПб., 1999. С.304; Он же. Государство и церковь: из истории взаимоотношений советской власти и русской православной церкви 1917-1945 гг. СПб., 1995. С. 133 ⁸⁰ Крапивин М.Ю. Противостояние: большевики и церковь 1917-1941 гг.Волгоград, 1993. С.З.

Крапивин М.Ю. Непридуманная церковная история: власть и церковь в Советской России (октябрь 1917-конец 1930-х гг.). Волгоград, 1997. С.203.

Логачев К., Соболев В. Восстание против варварства // Наука и религия.1990. №1. С.36.

См. Савельев В.М. Свобода совести: история и теория. М., 1991. С.74; Елисеев АЛ. Политика Советского государства по отношению к русской православной церкви в 1920-е-ЗО-е гг. Автореф. дис. канд. ист.наук. М., 1997. С.21; Желнакова Н.Ю. Государственная политика по отношению к русской православной церкви в 1920-е-ЗО-е гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1995. С.20.

Медведев Н.В. Государство и церковь в России 1924-1934 гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1997. С.13.

См. Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Советское государство в 1917-1927 гг. // Вопросы истории. 1993. №8; Она же. Русская православная церковь в 1927-1943 гг. // Вопросы истории. 1994.№4. С.45. ⁸⁶ Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М.,

2001.С.191.

Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 1930-х годов). М., 1994. Сс.

106,112, 175.

См. Петрус К. Узники коммунизма. М., 1996; Одинцов М.И. Русские патриархи. М., 1999; ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. Франкуф-Майн-Москва, 1999. ⁸⁹ Осипова И.И. Сквозь огонь мучений и воду слез. М., 1998. С.60. ⁹⁰ Степанов В.(Русак). Свидетельство обвинения. М., 1993. С.132. ⁹¹ Сычев И. Стояние в вере. Очерки церковной смуты. СПб., 1997. С.210. ⁹² Цыпин В. Русская православная церковь 1925-1938 гг. М., 1999. ⁹³ Их страданиям очистится Русь. М., 1996.

Николин А.С. Церковь и государство (история правовых отношений). М., 1997. С. 174. ⁹⁵ Регельсон А. Трагедия русской церкви 1917-1945 гг. М., 1996. Сс. 196-197. ⁹⁶ Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995. С.161. ⁹⁷ Штриккер Г. Русская православная церковь в советском государстве //Русская православная церковь в Советское время 1917-1991 гг.: мате риалы и документы по истории отношений между государством и церковью. В 2 кн. - Кн.1. М., 1995. С.37. ⁹⁸ Венгер А. Рим и Москва 1900-1950. М, 2000. ⁹⁹ Грациози А Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне 1917-1933 гг. М.,2001.С.51,53.

Дегтярев Б.Ф., Макуров В. Г. Государственно-церковные отношения в Карелии (1917-1990-е гг.). Петорозаводск, 1999. Сс. 64, 66, 71. ^І0ІПетров М.Н. Путь на Голгофу // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Новгород, 1992. Сс.67-68.

Петров М.Н. Источники по истории Новгородской епархии 1917-1941 гг. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Великий Новгород, 1995. С. 142.

Петров М.Н. Крест под молотом. Великий Новгород, 1998. С.З. ¹⁰⁴Савинова И.Д. Лихолетье: Новгородская епархия и советская власть 1917-1991 гг. Великий Новгород, 1998. С.61. ¹⁰⁵Галкин А.К., Бовкало А.Н. «Забудущие родители» - монастырь, уцелевший до 1937 г. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Великий Новгород, 1995. ¹⁰⁶ Шкаровский М.В. Возрождение религиозного сознания крестьян Северо-Запада России в годы Великой Отечественной войны // Проблемы эволюции сельского хозяйства и крестьянское движение на Северо-Западе России. Тезисы научной конференции. Псков, 1992. С.85. ¹⁰⁷Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М., С.89.

Панчишин П., Пузанов А. Осужден без права переписки // Новости Пскова. 1996. 15 ноября. ¹⁰⁹ КПСС в резолюциях и решениях. Т.4. М., 1984. Сс.400-401.

Коммунистическая партия и советское правительство о религии и церкви. М., 1959. С.63. " Русская православная церковь и коммунистическое государство: 1917-1941 гг. Документы и фотоматериалы. М., 1996. С.284. ¹¹² Там же. Сс. 301-302. ¹' Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. 1923-1929 гг.

Т.2.М.,2000. Сс.807, 819. ¹ Псковский колхозник. 1931. 30 мая. Псковская правда. 1932. 19 января. ¹¹⁵ ЦГА СПб. Ф.7334. Оп.23. Д.З. Лп.45-46. ¹¹⁶ Там же. Ф.7384. Оп.ЗЗ. Д.24. Лл.1-14. ¹¹⁷ ГАНО. Ф.р.-1244. Оп.1. Д.95. Л.13. ¹¹⁸ ГАПО. Ф.р.-324. Оп.1. Д.292. Л.72. ¹¹⁹ ЦГА СПб. Ф.7179. Оп.Ю. Д.1282. Лл.142-145. ¹²⁰Там же. Ф.1000. Оп.48. Д.72. Лл.1-3. ¹²¹ ГАНИПО.Ф.З.Оп.1.Д.19.Лл.1,5. ¹²² ЦГАИПД СПб. Ф.24. Оп.І.Д.43. Л.77; Д.278. Л.35. ¹²³ ГАНПИНО.Ф.128.Оп.1.Д.838.Л.103; Д.771. Лл.16,40. ¹²⁴ ГАНИПО.Ф.7.0п.1.Д.23.Л.24; Ф.2497. Оп.1. Д.10. Л.52. ¹²⁵ ЦГА СПб. Ф.6392. Оп.1. Д.З. Лл.45-48. ¹²⁶ ГАПО. Ф.р.-247. Оп.1. Д. 1. Л.38. ¹²⁷ Там же. Л.24; Д.2. Л.28. ^шТамже.Д.З.Л.5. ¹²⁹ ОРАФ УФСБ по ПО. Д.А-1723.Лл.З, 8, 16.

Церковь и религиозные настроения крестьянства Северо-Запада России до «антирелигиозного похода» конца 1920-х-начала 1930-х гг

На протяжении многих столетий основой русской духовной жизни являлась религиозная традиция. Христианская система нравственных ценностей была тем механизмом, который «сохранял и воспроизводил» ментальное и социальное единство российского общества».1

Религиозное вероучение (в первую очередь православие) было неотъемлемой частью культуры русского народа. Оно определяло семейно-брачные отношения, формы проведения досуга, различные виды взаимопомощи, сферу хозяйственной деятельности крестьянства. «Труд русского земледельца в морально-психологическом отношении был не мыслим вне сознания ответственности перед Богом, исполнения его заповедей по отношению к земле и своему ближнему в процессе хозяйственной деятельности».

Религиозность крестьянства проявлялась в традиционной обрядности в сфере сельскохозяйственного производства. Основные этапы сельскохозяйственных работ соответствовали церковному календарю. Первый среди христианских праздников, связанный с началом подготовки к земледельческим работам - день Георгия Победоносца. В этот день впервые после зимы выгоняли скот. «В каждом доме перед выгоном скота хозяин и хозяйка зажигали перед иконами свечу, затем накрывали стол чистой скатертью, клали на неё непочатый каравай хлеба или булки, полную солонку соли и молились Богу».

На Ильин день крестьяне устраивали молебны о дожде и крестные ходы. Освящение семян и плодов было приурочено к празднику Преображения Господня. К этому времени созревали овощи и фрукты, заканчивалась жатва. Крестьяне воздавали Богу благодарность за милость Его, несли в церковь яблоки, организовывали крестный ход на поля.

В сознании хозяйственной деятельности кретстьянства отразилась евангельская символика. «Крест в плане образовывал один из наиболее употребительных способов просушки хлеба - крестец. Сжатый и связанный в снопы хлеб укладывался так, чтобы колосья ложились друг на друга, а комли образовывали концы крестца». Для религиозного человека крест обладает чудотворной силой.

Влияние христианства на хозяйственные традиции выразилось не только в церковно-обрядовой стороне сельскохозяйственной жизни, но и определяло взгляды крестьян на природу, труд, упорство и взаимопомощь. Религиозно-нравственные представления регулировали мир русской деревни. Крестьянин видел в основе своей деятельности Промысел Божий, его трудолюбие питалось нравственным долгом и эстетической потребностью души, так как категории «труд», «земля» понимались как этико-религиозные. Исторически сложившееся тождество понятий «христианин» и «крестьянин» оставалось важной характеристикой крестьянского мироощущения и в начале XX века.3

В настоящей работе не ставится цель дать глубокий обзор состояния церкви накануне 1917г., так как это не входит в задачи исследования, эта тема отдельного научного исследования, однако некоторых данных коснуться необходимо для понимания дальнейших событий.

В революционную эпоху церковь вступала как организация, определявшая духовную жизнь российского общества. Население придерживалось разнообразных вероисповеданий - от языческих до христианства, ислама, буддизма. Официально к 1914 г. в Российской империи было 117 млн. православных христиан, которые проживали в 67 епархиях. Христианская церковь считалась частью государства, среди религий господствующим признавалось православие. В начале XX века в России насчитывалось 130 епископов, более 50 тыс. священников и диаконов, которые служили в 48 тыс. приходах.6 В ведении православной церкви находились 35 монастырей. В состав клира входило 92123 монаха и монахинь. Во второй половине XIX века в Новгородской губернии действовало 28 монастырей, в Санкт-Петербургской и Псковской - 10 и 12 монастырей соответственно.9 Помимо этого в Псковскую епархию входили 578 православных церквей, одна духовная семинария и пять духовных училищ.10

В начале века вследствие возвращения в лоно православной церкви цвета русской философской мысли, интеллектуальной элиты наступает религиозно-философский ренессанс. Временное правительство дало согласие на созыв Всероссийского Поместного церковного собора. Он состоялся в период с 1917 г. по 1918 г. и избрал патриарха. Им стал митрополит Московский Тихон (Белавин). Временное правительство создало министерство исповеданий. Министр и его заместители должны были быть православными, что свидетельствовало о положении православной церкви в стране как «первой среди равных».

Создание и деятельность Союза воинствующих безбожников

«Бороться с религией необходимо... и прежде всего в деревне, в этом большая сила и значение».1 В этих словах, написанных В.И. Лениным, было определено принципиальное отношение большевиков к религии. П.А. Красиков подчеркивал, что необходимо стремиться к полному разрушению религиозных предрассудков и организовывать антирелигиозную пропаганду.2

Задачу уничтожения религии ставили органы советской власти. Этому же призвана была способствовать и деятельность культурно-просветительных учреждений. Нарком просвещения А.В. Луначарский отмечал, что «главной задачей учителя, особенно сельского, является антирелигиозная пропаганда, так как религия - это темнота». Но этого было недостаточно. Задача изживания религии в сознании людей привела к появлению специальной организации, которая должна была вести пропаганду атеизма среди верующих.

Так, в середине 1920-х гг. постепенно оформлялся Союз безбожников. Многое говорит в пользу того, что организация союза была санкционирована партией. Партийный и государственный деятель И.И. Скворцов - Степанов в 1925 г. признавал, что учреждение Союза безбожников сделает антирелигиозную работу более организованной и систематичной.4

Предпосылки для складывания Союза безбожников были, правда, незначительные. В начале 1920-х гг. немногочисленные атеисты стали объединяться в группы. Центром сплочения были газета «Безбожник» и журнал «Безбожник у станка». В 1924 г. эти группы оформили «Общество друзей газеты «Безбожник». В 1924 - 1925 гг. отдельные ячейки «Общества друзей газеты «Безбожник» встречались в Псковской и Новгородской губерниях, преимущественно в городах. На селе они были единичны, так как не находили особой поддержки. В 1924 г. в селе Рышево Новгородской губернии ячейка устраивала читки газеты «Безбожник»5, в 1925 г. на базе антирелигиозных кружков в деревне Изочино Невельского уезда и в Локнянской волости оформились ячейки «Общества друзей газеты «Безбожник». Они были малочисленны, но активно пропагандировали атеизм.

В 1924 г. агитационно-пропагандистская комиссия при ЦК РКП(б) выработала проект устава Общества. Устав предусматривал ведение антирелигиозной пропаганды каждым членом «Общество друзей газеты «Безбожник». Особое место отводилось сельским ячейкам Общества. Они должны были посредством лекций, бесед атеистического содержания отвлекать крестьян от религии. Центральным руководящим органом Общества признавался съезд представителей «Общества друзей газеты «Безбожник» и корреспондентов газеты, который собирался раз в год.

Однако создание «Общества друзей газеты «Безбожник» не решило окончательно задачу сплочения атеистов всей страны в единую централизованную организацию, а партия требовала усилить антирелигиозную работу. Поэтому с целью окончательного объединения атеистов с 19 по 26 апреля 1925 г. состоялся в Москве первый съезд «Общества друзей газеты «Безбожник» и корреспондентов газеты. На съезде организационно оформился Союз безбожников, объединивший атеистов в единую общественную организацию, в определенной степени политическую. Союз должен был стать мощным проводником государственной антицерковной политики в массы.

В принятом на съезде Уставе Союза определялись цель и структура общества, предполагавшие централизованное управление. Целью Союза признавалась борьба против всех религий через антирелигиозную пропаганду, разоблачение классовых врагов в лице духовенства, внедрение нового социалистического быта. Выступая на съезде, член Союза безбожников Ф. Олещук отмечал, что «Союзу принадлежит руководящая роль в едином фронте антирелигиозной пропаганды». Союз включил в себя ячейки «Общества друзей газеты «Безбожник», корреспондентов газеты «Безбожник» и разрозненные кружки атеистов. В организацию мог вступить каждый старше 18 лет, порвавший с религий, имеющий избирательные права и желающий вести антирелигиозную работу.

Обладая правом юридического лица, Союз безбожников мог владеть имуществом, получать ссуды, заключать договора. Церковь же такой возможности была лишена с первых дней Советской власти. Руководящим органом Союз безбожников признавался Всесоюзный съезд. Органами союза на местах становились губернские и уездные советы, избираемые на конференциях один раз в год и ревизионные комиссии. Первичным звеном являлась ячейка Союза безбожников. Предполагалось, что между всеми звеньями Союза будет существовать подотчетность и централизованное подчинение руководящим структурам.

Кампания по закрытию церквей

Во второй половине 1920-х гг. происходит ужесточение государственной политики в отношении религии и церкви, так как власть в это время взяла курс на полную изоляцию церкви от общества. Твердая тенденция, направленная на ограничение деятельности религиозных организаций, особенно четко обозначилась с началом коллективизации, так как многочисленные трудности, возникавшие в ходе социалистического строительства в деревне, были отнесены на счет кулацких элементов и служителей культа. На заседании Президиума ВЦИК 1 июня 1927 г. отмечалось, что «социалистический молодой строй может существовать только при борьбе с религией, государство не может нормально развиваться при вмешательстве церкви в жизнь народа».1

Основным направлением в политике советской власти в отношении церкви наряду с усилением просветительской работы становится репрессивная деятельность, которая включала закрытие храмов, запрещение колокольного звона, гонения священнослужителей и верующих. Основы богоборческой политики были заложены в ряде правительственных и партийных документов. Юридической основой «похода» советской власти против церкви по-прежнему оставался Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 20 января 1918 г., а также инструкция Народного комиссариата юстиции «О проведении декрета в жизнь», которая была принята в августе 1918г.

В первых постановлениях о церкви советская власть ограничивала и обрядовую сторону богослужений. Исполнение религиозных обрядов предусматривалось постольку, поскольку оно не нарушало общественного порядка, а местная власть могла принимать для его обеспечения все необходимые меры. Так, президиум Холмского уездного исполнительного комитета Псковской губернии в 1925 г. постановил привлекать к ответственности в административном порядке по делам о нижеследующих поступках: напрасное причинение общей тревоги беспричинным ударом в набат, присутствие на службе в храме больных заразными болезнями. Нарушители наказывались либо штрафом в 300 рублей, либо принудительными работами на три месяца. Запрещали крестные ходы, на проведение которых требовалось специальное разрешение властей. Так, например, в 1928 г. райсовет Ленинского района Великолукского округа отказал Николаево-Любургской религиозной группе в проведении рождественского крестного хода, и такие случаи были не единичны. В 1932 г., к примеру, запретили проводить крестный ход крестьянам Старопольского сельсовета Осьминского района. 25 июля 1932 г. Леноблсовет сообщил, что на крестные ходы, молебны в домах верующих должны взиматься госпошлины в размере три рубля за заявление.5

Вслед за ограничением богослужений последовала попытка властей запретить многие религиозные праздники и традиции. Президиум Ленинградского облсовета 5 августа 1929 г. постановил прекратить праздновать некоторые религиозные праздники и заменить их революционными: Духов день, например, заменялся Днем Конституции СССР.6 16 декабря была запрещена порубка и продажа зеленых насаждений для религиозных целей. Устройство елочных праздников на Рождество также не допускалось, так как считалось что отсутствие красочности в религии скорее приведет к отказу от нее. Административные запреты властей на празднование религиозных праздников и совершение обрядов привели к ликвидации многих из них. Так, в 1927 г. по деревням страны было запрещено 138 праздников, а в 1928 г. - 572.

Таким образом, только за один год было ликвидировано 434 религиозных праздника. От крестьян требовали, чтобы они работали в «святые дни» на «общественно-полезных» работах. (в фонд коллективизации, индустриализации)

Ограничение обрядовой стороны культа нашло свое отражение в самой сомнительной советской репрессивной кампании в отношении церкви и верующих - ликвидации святых мощей. Она началась в 1918 г. со вскрытия и «разоблачения» мощей, хранящихся в Александро-Свирском монастыре и в 1920 г. была узаконена постановлением СНК «О ликвидации мощей во Всероссийском масштабе». Предлагалось следующее: местные исполкомы должны были последовательно и планомерно ликвидировать мощи, избегая нерешительности и половинчатости. Отделы юстиции обязаны были возбуждать уголовные дела в случаях обнаружения «шарлатанства», направленного на эксплуатацию темноты.

Похожие диссертации на Политика советской власти в отношении религии и церкви в деревне Северо-Запада России в конце 1920-х - 1930-е гг.

Государственная политика в отношении зажиточного крестьянства в конце 1920-х - начале 1930-х гг. в Восточной СибириКорякина Любовь Сергеевна

"Кулаки" в социальной политике государства в конце 1920-х - первой половине 1930-х гг. : на материалах Северного краяДоброноженко, Галина Федоровна

Реализация культурной политики в малых городах в начале 1920-х - конце 1930-х гг. : на примере Красноярского краяХолина, Мария Валерьевна

Создание механизма формирования государственной экономической политики в Англии в конце 1920-х-начале 1930-х годовДобров Олег Михайлович

Религиозная политика советского государства по отношению к Русской Православной церкви в конце 1920-х в 1930-е гг. : На материалах Западной СибириГайлит Оксана Александровна

Репрессивная политика советской власти в отношении технической и педагогической интеллигенции в 1930-е годы (по материалам Пермского региона)Шилова Ирина Сергеевна

Департамент уделов и удельные крестьяне северо-запада России в конце XVIII - первой четверти XIX векаКрасникова Юлия Николаевна

Политические репрессии против технической и педагогической интеллигенции в конце 1920 - конце 1930-х годов : по материалам Пермского регионаШилова, Ирина Сергеевна

Общественно-политическая жизнь Мордовии в конце 1920-х - 1930-е гг.: основные тенденции развития Чекушкин Александр Николаевич

Государство и молодое поколение в конце 1920-х - 1930-е годы: опыт создания новой ментальности Кульгускина Лариса Валентиновна