Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическая и экономическая обстановка в Харбине и полосе отчуждения КВЖД кон. XIX - 50-е гг. XX в 33
1.1. Политико-экономические аспекты истории Харбина 33
1.2 Особенности социально-демографической ситуации в русском Харбине 74
Глава 2. Основные жизненные потребности русского населения Харбина 123
2.1. Жилищные условия русских в Харбине 123
2.2. Одежда русского населения Харбина 146
2.3. Общественное и домашнее питание русских харбинцев 163
2.4. Традиции русской медицины в лечении населения Харбина 183
Заключение 217
Список использованных источников и литературы 221
Приложения 23 8
- Политико-экономические аспекты истории Харбина
- Особенности социально-демографической ситуации в русском Харбине
- Жилищные условия русских в Харбине
Введение к работе
Актуальность темы исследования
В современной российской исторической науке с исчезновением идеологических препон возрос интерес исследователей к повседневной, частной жизни человека, к его индивидуальному существованию. К концу 90-х гг. XX в. история повседневности оформилась в новое направление в отечественных исторических исследованиях. Появился целый ряд работ, затрагивающие многие аспекты истории повседневности.1
Несмотря на повышенный интерес к данной теме, мало изученной остается повседневная жизнь историко-культурной общности - российской колонии в Харбине, существовавшей там более полувека с конца XIX до 50-х гг. XX вв. и ставшей крупнейшим дальневосточным центром русской эмиграции, когда после Октябрьской революции и окончания Гражданской войны, сотни тысяч русских граждан оказались за пределами своей этнической родины. Тема заявленного исследования рассматривается нами, как изучение жизненных условий русского населения Харбина, такими на наш взгляд являются жилище, одежда, питание и лечение в контексте адаптации русских в инокультурной среде, своим своеобразием представляющие феномен в истории русского зарубежья. Без изучения истории повседневной жизни русского Харбина невозможно восстановить общую картину этого уникального феномена.
В процессе адаптации в инокультурной среде русские эмигранты не только сохранили свой особый национальный мир, но и оставили заметный след в китайской и мировой культуре.
Это явление уникально с точки зрения мировой истории, так как история и культура одного народа, русского, развивалась по разным направлениям. В отличие от советской России, повседневная жизнь русского населения Харбина, сохраняла национальные и культурные традиции дореволюционной России. Обращение к истории и культурным традициям русского зарубежья может быть использовано в интересах возрождения и
обновления современной России, для восстановления утраченных нравственных ценностей.
Актуальность изучения истории русского зарубежья, в том числе повседневной жизни, на наш взгляд в том, чтобы соединить историю российской диаспоры с единой историей России, для чего необходимо подробное исследование регионального аспекта. Без выявления общего и особенного в истории повседневной жизни русской колонии Харбина невозможна объективная картина истории дальневосточного зарубежья.
Историография истории русского Харбина
В. отечественной исторической науке выделяют два этапа в изучении проблемы русской эмиграции, различающиеся по методологии и содержанию исследований: советский период 20-80-е гг. XX века и постсоветский период с 1990-х гг. до настоящего времени.
Проблема эмиграции обозначилась еще в 20-е гг. XX в: В. Белов «Белое похмелье», А. Киржениц «У порта Китая», И. Лупченков «За чужие грехи».2 Несмотря на столь раннее обращение к этой теме, вплоть до 80-х гг. исследования советских историков не были объективны, в них господствовали негативные оценочные суждения об эмиграции. Среди авторов следует назвать В. В. Комина, Г. Ф. Барихновского, Г. 3. Иоффе, С. П. Федюкина, Ю. В. Мухачева, Л. К. Шкаренкова и другие.3
Благодаря введению в научный оборот архивных источников, с конца 80-х гг. ставшие доступными для широкого круга исследователей, состояние историографии российской эмиграции в 90-е гг. XX в. приняло качественно новое звучание. Этот период характеризуется объединением усилий исследователей, созданием центров изучения, выработкой новых подходов, разработкой терминологии темы, широким обменом информации, конференциями, обстоятельными публикациями. С получением новых документальных источников стало возможным более объективное и детальное исследование российской эмиграции, в том числе и
дальневосточной. Дальневосточная ветвь русской эмиграции представляет интерес для исследователей своеобразием формирования и адаптации, юридическим и политическим положением, сохранением традиций русской культуры.
Специальный раздел под названием «Русские в Китае» в научном и общественно-политическом журнале «Проблемы Дальнего Востока», 1996 -2006 гг. Института Дальнего Востока Российской академии наук, способствовал привлечению внимания к проблеме дальневосточной эмиграции, здесь публиковались воспоминания, исследования, источники.
Постепенно сформировалось два направления в отечественной историографии по теме дальневосточное русское зарубежье: центральное и дальневосточное.
Среди авторов центрального направления следует отметить Е. П. Таскину и Г. В. Мелихова, родившихся в Харбине. После приезда в СССР в 1950-е гг. они стали специализироваться на истории и культуре дальневосточной ветви русского зарубежья. Их личные воспоминания и переживания подкреплены богатейшими документальными источниками и историческим подходом к рассмотрению событийного ряда. Книги Г. В. Мелихова «Маньчжурия далекая и близкая», «Российская эмиграция в Китае 1917 - 1924 гг.» и «Белый Харбин. Середина 20-х гг.» богаты фактическими данными, достаточно полными персоналиями, представляют не только хронику истории русского Харбина, но и его общественную и культурную жизнь.4 Автор ставит и решает важную научную задачу: изучая уникальный опыт совместного проживания в течение десятков лет в Маньчжурии представителей 35 народов и национальностей бывшей Российской империи, доказывает, что многонациональный Харбин потому и называют «русским», что русский язык и русская культура объединили все национальности и национальные культуры.5
В процессе изучения темы российской эмиграции в Маньчжурии, сформировалась основная проблематика исследований. По мнению
академика Ю. А. Полякова, выделяются: филологическое направление (публикация произведений эмигрантской литературы), изучение политической жизни эмигрантских партий и течений, изучение творческого наследия крупных деятелей науки и культуры, проблемы адаптации. В ряду перечисленных проблем исследований значительный интерес представляет изучение адаптации русских эмигрантов в странах-реципиентах. Руководствуясь цивилизационным подходом, Ю. А. Поляков рассматривает адаптацию, как сложный многоступенчатый процесс, более зависящий от условий страны пребывания, чем от прежнего социального опыта эмигрантов.6
На международной научной конференции «Российские диаспоры в XIX-XX вв. - выживание или. исчезновение», в апреле 1999 г. в Москве подчеркивалось, что проблема адаптации российских эмигрантов различных волн по-прежнему актуальна и значима.7
В этой связи возрос интерес исследователей к теоретическому осмыслению феномена диаспоры, ее механизмов и факторов влияния на процессы адаптации и ассимиляции. Данной проблематике посвящены публикации Ю. А. Полякова, Г. Я. Тарле, В. А. Тишкова, 3. И. Левина, В. М. Селунской, В. Ф. Ершова, М. Г. Вандалковской, И. В. Сабенниковой и
т.д.8
В своей монографии. «Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование» И. В. Сабенникова впервые представила российскую эмиграцию, как социокультурный феномен в сравнении с другими эмиграциями дала анализ, основных диаспор, в том числе дальневосточной ветви русской эмиграции. Автор отмечает, как особенность дальневосточной русской эмиграции ее замкнутый характер, чему способствовали чуждая языковая среда и глубокие социально-культурные различия между местным населением и эмигрантами.9
Монография В. П. Иванова, «Российское зарубежье на Дальнем Востоке в 1920 - 1940 гг.», вышедшая в 2003 г. впервые представила
малоизученные проблемы истории формирования и деятельности российской диаспоры на Дальнем Востоке, в Корее, Японии и Маньчжурии, выявлены ее специфические признаки, количественные и качественные параметры. Автор сделал попытку системного анализа дальневосточной ветви зарубежной России, осветил такие темы, как реэмиграция российских беженцев в СССР в 1920 - 1940-е гг., правовое положение русской эмиграции в странах Дальнего Востока, ее общественная и культурная деятельность.10
В монографии 3. С. Бочаровой «...Не принявший иного подданства», вышедший в Санкт-Петербурге в 2005 г. поднимаются проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920 - 1930-е гг. в странах -реципиентах, в частности подробно представлена деятельность Лиги наций в урегулировании юридического статуса беженцев, создание и деятельность институтов правовой защиты и социальной адаптации эмигрантов в центрах рассеяния российской эмиграции, в том числе в Маньчжурии."
В работе белорусского историка Н. Е. Абловой «КВЖД и российская эмиграция в Китае», вышедшей в московском издательстве «Русская панорама» анализируется взаимосвязь истории дальневосточной ветви русской эмиграции на всем протяжении существования (20 - 50-е гг. XX в.) и истории КВЖД, как объекта международных отношений на Дальнем Востоке.12 Автором предпринята попытка создания периодизации истории русской эмиграции в Китае, исследованы основные ее этапы. Особое внимание уделено особенностям, характерным только для дальневосточного русского зарубежья.
Одновременно с научными исследованиями историков центрального направления, с конца 80-х гг. XX в. начало формироваться дальневосточное направление историографии российской эмиграции. Исследователи из Владивостока, Хабаровска, Благовещенска подняли большой спектр проблем, свойственных, как всей российской эмиграции, так и характерных только для ее дальневосточной ветви.
В дальневосточном направлении историографии российской эмиграции, первым исследованием, посвященном российской эмиграции в Китае было учебное пособие В. В. Сонина «Крах белой эмиграции в Китае», вышедшее в 1987 г., в издательстве ДВГУ. В работе были освящены многие аспекты истории дальневосточной ветви российской эмиграции - от этапов эмиграции, политической и культурной жизни беженцев до социально-бытовых условий.13
Несмотря на идеологический подход, свойственный эпохе, к разработке данной проблемы, автор избежал стандартных штампов в характеристиках лидеров эмиграции и оценках их деятельности.
Расширение круга источников значительно продвинуло изучение
истории дальневосточной эмиграции. Эта тема стала предметом обсуждения
на региональных и международных научных конференциях. Начиная с
1997 г., во Владивостоке состоялись три конференции «Россияне в Азиатско-
Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков», посвященных
восточной ветви российской эмиграции. Организаторами конференций
являлись Координационный совет международного конгресса стран АТР,
Дальневосточный государственный университет, Приморский
государственный объединенный музей им. Арсеньева, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. В конференциях принимали ученые России, Китая, Австралии, США, соотечественники, проживающие за рубежом. Материалы конференций, изданные в виде сборников, позволяют проследить проблематику исследований: расселение и адаптация; экономическая и военно-политическая деятельность; судьбы религиозных общин; творческое наследие, литература и язык писателей-эмигрантов; источники и историография; экономические, геополитические и правовые аспекты сотрудничества; культурные связи. Специальный раздел «Говорят наши соотечественники» предоставил возможность российским эмигрантам рассказать о своей судьбе и поделиться воспоминаниями.14
Конференции способствовали установлению научных контактов, диалога с соотечественниками, подтолкнули исследователей на написание обобщающих монографий и статей.
В коллективной монографии О. И. Кочубей и В. Ф. Печерицы «Исход и возвращение...: Русская эмиграция в Китае в 20-40-е гг.» (1998 г.) авторы дали характеристику военно-политической и хозяйственной деятельности россиян в Маньчжурии. По мнению авторов, русская эмиграция оказала заметное влияние не только на экономическую ситуацию, но и на политическую, культурную, и духовную жизнь Маньчжурии. В 1999 г. вышла работа д. и. н., профессора ДВГУ В. Ф. Печерицы, посвященная духовной культуре русской эмиграции в Китае в 20 - 40-е гг. XX в. Автор воссоздал малоизвестные страницы духовной жизни наших соотечественников в изгнании: роль церкви, значение школы и русских вузов в воспитании молодого поколения, вклад русских ученых в развитие культуры Маньчжурии.15
Проблема социальной адаптации русской эмиграции в чужой этнической среде анализируется исследователями Института Истории, археологии и этнографии Дальнего Востока ДВО РАН Н. Л. Горкавенко, Н. П. Гридиной на примере российской интеллигенции в Маньчжурии в монографии «Российская интеллигенция в изгнании: Маньчжурия 1917 -1946 гг.»16
Авторы делают вывод, о замкнутости научной и художественной интеллигенции в Маньчжурии, ее оторванности от основных центров русской эмиграции - Парижа, Праги, Берлина, как отрицательном факторе развития, подчеркивают значение русской эмиграции в становлении системы высшего образования в Харбине. Н. Л. Горкавенко и Н. П. Гридина считают, что, несмотря на политические коллизии у интеллигенции в Маньчжурии была, хотя и относительная, но свобода творчества, способствовавшая сохранению и развитию русской национальной культуры в изгнании.
Авторами предложена периодизация адаптационного процесса российской интеллигенции в Маньчжурии.
История российской эмиграции в Китае стала предметом исследования Е. Е. Аурилене, историка из Хабаровска. В своей монографии 2003 г.: «Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай, Шанхай (1920 - 1950-е гг.)» она выделяет три центра расселения русских беженцев в Китае. Особое внимание автор уделяет эмигрантской колонии Маньчжурии, которая к середине 1930-х гг. сформировалась в устойчивую национальную общину. Автор указывает на отсутствие единого механизма управления русской диаспорой в Маньчжурии, которая не была к тому же целостным организмом. Это обстоятельство мешало объединению эмиграции, но не разрушило работы по сохранению ее этнокультурной идентичности.17
Совместная работа Е. Е. ' Аурилене и И. В. Потаповой «Русские в Маньчжоу-Ди-Го: Эмигрантское правительство», вышедшая в 2004 г. посвящена жизни русских эмигрантов в период японской оккупации и деятельности своеобразного «эмигрантского правительства», которым стало созданное японцами Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи (БРЭМ). Авторы делают вывод о неоднозначной роли этой организации. С одной стороны, оно поставило русских под тотальный контроль японских оккупационных властей, с другой, деятельность его способствовала сохранению целостности эмигрантской колонии, завершив процесс формирования в относительно устойчивый социальный организм.18 По результатам исследований Е. Е. Аурилене защитила докторскую диссертацию.19
Монографии хабаровских исследователей кандидатов архитектуры Н. П. Крадина и С. С. Левошко, посвященные вкладу русских архитекторов в градостроительство Маньчжурии, стали заметным явлением в изучении культурного наследия дальневосточного русского зарубежья.20
Книги д. и. н., профессора Владивостокского университета экономики и сервиса А. А. Хисамутдинова «Следующая остановка - Китай: Из истории
русской эмиграции» (2003 г.), «В новом свете или история русской диаспоры на Тихоокеанском побережье Северной Америки и Гавайских островах» (2003 г.), «По странам рассеяния» (2000 г.), состоящая из двух частей «Русские в Китае» и «Русские в Японии, Америке, и Австралии», дают представление о причинах эмиграции русских за столетний период (60-е гг. XIX - 80-е гг. XX вв.) и характеризует процесс их адаптации. Первая монография посвящена истории русского присутствия в Китае, начиная с основания Харбина и до исхода русских в 1960-е гг. прошлого века. Автор выделяет Харбин, Шанхай, Тяньцзин, Пекин, Дайрен, как центры русского рассеяния в Китае и характеризует их общественную и культурную жизнь.
В своих работах, включая издания справочного характера: «Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: Библиографический словарь» (2000 г.), «Российская эмиграция в Китае: Опыт энциклопедии» (2003 г.), автор анализирует широкий региональный аспект истории русского зарубежья, подчеркивает значительную роль дальневосточной эмиграции в сохранении и приумножении русской культуры.21
Самой значительной из работ А. А. Хисамутдинова по объему представленной информации является «Российская эмиграция в Китае: Опыт энциклопедии» (2003 г.), которая содержит более тысячи статей о русской эмиграции в Китае (включая около 300 персоналий). Данная работа, несомненно, продвинула исследование истории восточной ветви русской эмиграции.
В своих работах А. А. Хисамутдинов вводит в научный оборот большой пласт новых источников из архивов США и Европы, что является его неоспоримой заслугой.
В статьях дальневосточных исследователей поднимается разнообразный спектр проблем русской эмиграции в Маньчжурии. Гендерные аспекты адаптации эмигрантов разрабатывается в работах Н. А. Василенко, С. И. Лазаревой, О. И. Сергеева, Н. Л. Горкавенко.22 В их
исследованиях дан анализ профессиональной и общественной деятельности женщин в дальневосточной эмиграции.
Проблема эмигрантской молодежи не только в демографическом, но и социально-политическом аспекте рассматривается в работах Е. Н. Чернолуцкой, Г. В. Прозоровой.23
Вопросы этнической структуры российской эмиграции в Маньчжурии разрабатываются исследователями В. П. Черномаз, Е. Н. Чернолуцкой, В. В. Романовой.24
От анализа отдельных проблем дальневосточные историки переходят к решению вопроса численности и динамики расселения, русских в Китае, к осмыслению места дальневосточной эмиграции в общем, историческом процессе. Это работы Ю. Н. Ципкина, С. И. Лазаревой, Е. Е. Аурилене.25
Новым направлением исследований дальневосточных историков стало историографическое. Анализ дальневосточной историографии по проблемам восточной ветви российской эмиграции представлен в статьях Э. В. Ермаковой, Е. Е. Аурилене.26
Таким образом, дальневосточная историография истории русского зарубежья поднимает исследование проблемы на качественно новую ступень. Выявление новых источников, рост числа публикаций способствуют более глубокой разработке темы, которая еще недавно была малоизученной.
Зарубежная историография также обращалась к истории дальневосточной русской эмиграции.
Выдающееся место среди работ по истории российской послереволюционной эмиграции на Дальнем Востоке занимает двухтомный труд П. П. Балакшина «Финал в Китае», оказавший громадное влияние на современную российскую и зарубежную историографию. Главный предмет исследования автора политическая деятельность эмигрантских группировок и их лидеров, явившейся объектом манипуляций как советских, так и японских спецслужб лейтмотив «Финала в Китае» - трагедия русских эмигрантов, ставших заложниками политической ситуации. В основу
положен богатейший исторический материал, включавший свидетельства непосредственных участников событий, документы иностранных спецслужб, международных беженских институтов и русских эмигрантских организаций, материалы русской и иностранной прессы, освещавший события по горячим следам.27
Американский историк Дж. Стефан в книге «Русские фашисты. Трагедия и фарс в изгнании 1925-1945 гг.», увидевшей свет в 1978 г., выбрал объектом своего исследования политическую историю русской эмиграции: генезис, деятельность и крушение русского фашизма в Европе, на Дальнем Востоке и в США, его связь с японскими и гитлеровскими спецслужбами, идеология и практика антисоветской борьбы.28
В 1990 г. в издательстве Оксфордского университета вышла книга М. Раева «Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919 -1939 гг.». В этой работе эмиграция рассматривается со всех точек зрения: исторической и историко-культурной, и, как указывает автор, историософской. Тематика исследования М. Раева охватывает пути формирования основных эмигрантских центров (Париж, Берлин, Прага, Белград, Харбин), правовое положение беженцев, русское образование и издательское дело, роль церкви в сохранении этнокультурной целостности русских диаспор, деятельность русских историков в изгнании. По мнению М. Раева, Харбин как центр русской эмиграции обладал «двумя существенными недостатками» по сравнению с европейскими центрами: во-первых, технический и административный персонал преобладал над творческой интеллигенцией, во-вторых, в силу географического положения Харбин не имел возможности тесных контактов с культурными центрами русской диаспоры в Европе.
По мнению автора, с чем нельзя согласиться, по этим причинам дальневосточный центр русской эмиграции не имел большого влияния в русском зарубежье. Значение его вклада в русскую культуру стало очевидным лишь после того, как многие представители интеллигенции
эмигрировали из Харбина в Америку и Австралию. Существенным недостатком работы является неполное освещение культурной жизни Харбина. Автор небесспорно заявляет, что в период японской оккупации культурная и творческая жизнь русского Харбина прекратилась.29
В 1994 - 1999 гг. Центр по изучению России и Восточной Европы Торонтского университета (Канада) издавал литературно-исторический ежегодник на русском языке «Россияне в Азии» под редакцией О. Бакич.30
Целью ежегодника стала публикация материалов по истории российской эмиграции в странах Азии, среди которых Китай занимает особое место. На страницах этого издания увидели свет многие воспоминания и литературные произведения бывших харбинцев.
В 1999 г. американский историк Дэвид Вольф в своей работе «The Harbin Station. The liberal alternative in Russian Manchuria, 1898 - 1914», выпущенной в Стэнфордском университете, представил свою версию строительства КВЖД и Харбина, анализируя при этом политику царского правительства на Дальнем Востоке. Книга снабжена большим количеством иллюстраций, фотографий и карт, которые помогают автору создать подробную картину становления КВЖД и развития Харбина. Д. Вольф, опираясь на ценные архивные источники в России и США, негативно оценивает действия России в Маньчжурии. Выводы автора о причинах русско-японской войны, взаимоотношениях русского и китайского населения полосы отчуждения КВЖД, роли евреев в становлении маньчжурской экономики и т.д. вызывают споры среди специалистов.31
В книге театрального художника и историка Александра Васильева «Красота в изгнании», вышедшей в издательстве «Слово» в 1998 г. подробно рассматривается история русских домов моды в Берлине, Константинополе, Харбине.32
История производства модной одежды в русском Харбине посвящена целая глава. Автор описывает швейное дело Харбина, указывает, что в нем традиционно преуспели еврейские портные. Особенно подробно он
рассматривает развитие театрального костюма на фоне активной культурной жизни города. Анализируя состояние индустрии моды в Харбине в 1920 -1930-гг., А. Васильев заявляет о существовании «культа красоты» в этом городе/ поддерживаемый высоким уровнем театрального искусства. Харбинцы старались сохранять в одежде русские традиции, но в тоже время следовали последним модным тенденциям из Парижа. Автор приводит много фактов из воспоминаний бывших харбинцев, редкие фотографии, рекламу.
Китайских историков также интересуют вопросы истории российской эмиграции в Китае. Для российских историков труды китайских авторов представляют несомненный интерес, так как содержат немало сведений по истории русских в Китае. В 1998 г. среди участников международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию Хабаровского края и 100-летию со дня начала строительства Китайско-Восточной железной дороги и города Харбина «Дальний Восток России - Северо-восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества» были китайские исследователи Дуан Гуанда, Дяо Шаохуа, Жао Лянглун, Ли Шу Хиао.33 Темы их выступлений касались вопросов историографии, истории русского предпринимательства, харбинской епархии, культурной и общественной жизни русской колонии Харбина.
В 2001 г. в московском издательстве «МАКС Пресс» вышла работа китайской исследователя У Нань Линь «Проблемы адаптации русских эмигрантов в Китае 20 - 30 гг. XX в.».34 В своей работе автор подчеркивает актуальность темы изучения адаптации русских эмигрантов на китайской земле, где сформировались центры скопления русских беженцев - Пекин, Шанхай, Тяньцзин, Харбин. Выявляя особенности адаптации российских эмигрантов в названных регионах У Нань Линь связывает их с социальным составом беженцев и возможностями их использования в условиях того или иного производственного и социально-культурного развития.
В 2003 г. вышла в издательстве Института истории археологии и этнографии народов ДВ ДВО РАН монография Н. А. Василенко «История
российской эмиграции в освещении современной китайской историографии».35 В этой работе на основе переведенных китайских источников впервые анализируется современная китайская историография истории восточной ветви российского зарубежья. Обзор китайских источников дается автором, начиная с 1987 г. В общей сложности Н. А. Василенко перевела и проанализировала 15 монографий и 97 статей и рецензий китайских исследователей по проблеме русской эмиграции в Китае. Автор показала отличную от мнения российских историков точку зрения китайских исследователей на проблемы миграции и формирования российского населения в городах и провинциях Китая.36
Китайские авторы подчеркивают положительное влияние на развитие экономики Маньчжурии строительства КВЖД и российской иммиграции. Они отмечают, что КВЖД, хотя и служила орудием агрессии царской России в Маньчжурии, но и явилась мощным фактором заселения и освоения Северо-востока Китая. В некоторых монографиях были представлены статистические и архивные сведения о национальном и половозрастном составе иммигрантов, использованы труды по истории Китая на китайском, японском и русском языках.
Касаясь коммерческой, финансовой, торгово-промышленной деятельности российских эмигрантов, китайские исследователи отмечают, что в Китае была благоприятная почва для развития российского предпринимательства. В качестве примера авторы анализируют деятельность харбинских еврейских банков, Дальневосточной кредитной компании, Российского торгового банка в Шанхае и рассматривает вопросы взаимного сотрудничества в области кредитов и займов.
Особое место занимает оценка вклада российских эмигрантов в развитие образования, культуры и науки в Китае. Исследователи делают вывод, что российская эмиграция в Китае находилась в более благоприятных условиях на протяжении исследуемого периода, даже в годы японской агрессии русским приходилось легче, чем китайскому населению.
В целом китайские исследователи приходят к выводу о неоднозначной роли и влияния российской эмиграции на Китай. С одной стороны она сыграла важную роль в экономике Маньчжурии, стимулируя развитие капитализма. Используя современные знания науки и культуры, российские эмигранты сделали серьезный' вклад в изучение политики, экономики, культуры и науки Китая. Их деятельность способствовала сближению Китая с западным миром, стимулировала взаимопонимание двух культур - русской и китайской, укрепляла сотрудничество.
С другой стороны китайские авторы отмечают и негативное влияние российской эмиграции. При заключении неравноправных договоров российская сторона получала в Китае большие доходы, что подрывало интересы китайского народа. С появлением в Харбине русских эмигрантов общественный порядок в городе был нарушен. Образовывались многочисленные партии и объединения, не подчинявшиеся никаким законам. Получили развитие фашистские и анархические идеи.
Таким образом, монография Н. А. Василенко дает представление об этапах развития китайской историографии по истории дальневосточной ветви русского зарубежья, что, бесспорно, вносит значительный вклад в научную разработку темы истории дальневосточной эмиграции.
В контексте рассмотрения проблемы социально-экономической адаптации русской эмиграции в странах - реципиентах несомненный интерес представляет по нашему мнению повседневная жизнь. Благодаря сохранению национально-культурных традиций в повседневной жизни россиян, решалась проблема национальной идентичности в инокультурной среде.
В серии «Живая история. Повседневная жизнь человечества», издаваемой редакцией «Молодая гвардия» с 1999 г., в 2006 г. вышла книга Н. Д. Старосельской «Повседневная жизнь «русского» Китая».37 Старосельская Наталья Давидовна - кандидат филологических наук, литературный и театральный критик, пресс-секретарь Союза театральных деятелей РФ, руководитель Центра поддержки русских театров за рубежом,
опираясь на воспоминания бывших русских жителей Китая, семейные архивы, газетные публикации написала книгу, по ее мнению, из побуждения донести до современников опыт русского Китая, как особой, во многом загадочной части русского Рассеяния. С надеждой, что этот опыт эмоционально отзовется в читателях и чему-то обязательно научит.
В работе Н. Д. Старосельской первая глава «Русский» Китай» знакомит с историей появления русских в Китае с конца XIX века, особое значение придается строительству КВЖД, ставшей экономической основой существования российской диаспоры в Маньчжурии. Повседневной жизни русского Харбина, посвящена одна глава, значительная по объему, далее в книге отражена повседневная жизнь русского Шанхая и Тяньцзиня. Отдельной главой выделена «Станция Отпор», первая станция Забайкальской железной дороги на пути из Маньчжурии в Советский Союз. Именно с этим местом ассоциируется у многих репатриантов впечатления от встречи с Родиной. Среди использованных автором источников большой интерес вызывают материалы: воспоминания и фотографии из ранее неопубликованных семейных архивов Бородиных, Гоберник, Ильиных, Вертинских и др., которые благодаря этой книге стали доступны для исследователей. Несмотря на то, что работа Н. Д. Старосельской представляет несомненный интерес для специалистов по истории дальневосточного русского зарубежья, следует отметить ее публицистический характер, недостаточное количество архивных источников, отсутствие ссылок на использованные материалы. В целом работа Н. Д. Старосельской говорит об интересе к теме повседневности, но по нашему мнению необходим научный подход к ее разработке.
Итак, историографический анализ исследований по изучению истории русского Харбина позволяет нам сделать следующие выводы: что тема истории русской колонии в Харбине является наиболее разработанной в отечественной и зарубежной историографии истории дальневосточной русской эмиграции. Однако, несмотря на широкий круг исследуемых
проблем, тема повседневной жизни русского населения Харбина слабо изучена в исторической литературе. Единственной работой по этой теме является книга Н. Д. Старосельской «Повседневная жизнь «русского» Китая» носит ненаучный характер. Мало изученность повседневной жизни русской колонии в Харбине и обусловила выбор темы для исследования.
Цель данного исследования - на фоне политического и экономического развития русского Харбина и полосы отчуждения КВЖД воссоздать объективную картину необходимых условий повседневной жизни (жилье, одежда, питание, лечение) русского населения, выявить особенности феномена, исчезнувшего в процессе исторического развития страны -реципиента. Особенность рассмотрения этой проблемы заключается в том, что часть истории русского народа, его традиционной культуры стала частью истории Маньчжурии.
Задачи исследования предполагают осветить следующие аспекты изучаемой проблемы:
выявить объективные условия жизнедеятельности русского населения Харбина, лежащие в сфере экономики и политики;
определить социально-демографическую структуру русского населения, ее динамику и проблемы, дать характеристику основным социальным группам;
сделать анализ и дать оценку удовлетворения основных жизненных потребностей русского населения (жилище, одежда, питание, лечение) в разных социально-политических условиях;
выделить степень адаптации на уровне повседневности россиян к культуре китайского народа;
отследить взаимовлияние двух культур: русской и китайской на жителей Харбина в процессе повседневной жизни на достаточно продолжительном отрезке времени.
Объектом диссертационного исследования является повседневная жизнь русских жителей Харбина за весь период существования русской колонии в контексте проблемы ее адаптации в инокультурной среде.
Предмет исследования - жизненные условия русского населения Харбина, как элементы повседневности в контексте функций и динамики исторического развития. Таковыми являются жилище, питание, одежда, лечение, учитывая, политические, экономические и социальные процессы, происходящие в русской колонии Харбина. Взаимосвязь и взаимодействие быта, повседневности и истории утверждают культурную и историческую значимость повседневности и позволяют реконструировать материальную среду обитания человека.
Хронологические рамки исследования: проблема повседневной жизни русского населения Харбина рассматривается нами за весь период существования русской колонии в Маньчжурии с 1898 г., с момента строительства г. Харбина до 50-х гг. XX в. исхода русских жителей из Харбина.
Географическими рамками исследования являются: Харбин, административный и экономический центр полосы отчуждения КВЖД, ставший в 1920-х - 1940-х гг. крупнейшим центром российской эмиграции в Манчжурии.
Методология исследования
Тема истории повседневной жизни стала актуальной проблемой в современной мировой исторической науке с конца 60-х гг. XX в. Основоположником историко-антропологического направления принято считать немецкого философа Э. Гуссерля (1859 - 1938 гг.). Он первым из философов обратил внимание на значимость таких теоретических понятий как «сферы человеческой обыденности», повседневности, «жизненный
мир».
Продолжателем идей Э. Гуссерля стал А. Шюц (1899 - 1959 гг.), который ввел в научный оборот понятие «обыденный здравый смысл» как
несущий в себе черты коллективного разделяемого опыта людей.у> Постепенно в американской и европейской исторической науке сложилось несколько разных подходов в изучении истории повседневной жизни. Различные подходы к изучению повседневности объединила междисциплинарность, связь с психологией, социологией, этнологией.
В современной российской историографии понятие «повседневность» как предмет исторических исследований употребляется с начала 1990-х гг. Этой теме были посвящены работы П. Л. Юрганова, М. М. Крома, Ю. А. Полякова, В. Д. Лелеко, Н. Л. Пушкаревой и других.40 Исследователи истории повседневности определяют повседневную жизнь как всю жизненную среду человека, сферу непосредственного потребления, удовлетворения материальных и духовных потребностей, связанные с этим обычаи, ритуалы, формы поведения, привычки сознания.41
По мнению академика 10. А. Полякова история по существу - это повседневная жизнь человека в ее историческом развитии, проявлении стабильных, постоянных, неизменных свойств и качеств в соответствии с географическими и временными условиями, рождением и закреплением новых форм жизни, питания, перемещения, работы, досуга.42 К концу 90-х гг. XX в. история повседневности сформировалась в новую отрасль российской исторической науки. В общей истории повседневности выделяются направления: историко-демографическое, тендерное, жизненных условий, досуговое.43
С точки зрения теории повседневности тема «Повседневной жизни русского населения Харбина конец XIX - 50-е гг. XX вв.» рассматривается нами как исследование динамики русского населения и его жизненных условий в инокультурной среде, представляющий своеобразный феномен в истории русского зарубежья.
Благодаря сохранению национально-культурных традиций, в том числе и в повседневной жизни решалась проблема национальной идентичности русского населения в инокультурной среде. В качестве методологического
обоснования данного исследования использован принцип историзма, требующий изучения любого явления истории в его генезисе и развитии. Для реконструкции повседневной жизни русских в Харбине в работе применялись следующие методы: метод историко-системного анализа, предметное определение, метод описания элементов повседневности в контексте исторического развития, интервьюирование как метод сбора информации, историко-генетический и историко-сравнительный.
Последние два метода позволяют показать причинно - следственные связи условий повседневной жизни русских в Харбине и возможность сопоставления изменений повседневных жизненных условий в зависимости от политической и экономической обстановки в Маньчжурии, в разные периоды существования русской колонии в Харбине.
Сочетание указанных методов исследования сделало возможным рассмотрение заявленной проблемы с учетом характеристики пространства, времени и событий в данных хронологических рамках.
Источниковой базой данного исследования послужили опубликованные и неопубликованные материалы.
Значительную часть неопубликованных источников составили документы архивов. Основной массив документов архивов составили материалы, хранящиеся в Государственном архиве Хабаровского края: Главное Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ) (ГАХК Ф. 830) и Харбинского комитета помощи русским беженцам (ХКПРБ) (ГАХК Ф. 1128), вывезенные из Харбина в 1945 г.
В период японской оккупации БРЭМ (1934 - 1945 гг.) отводилась роль административного центра, контролирующего общественную жизнь русской колонии Харбина и связующего звена между русскими эмигрантами и правительственными и административными организациями. Без регистрации в Бюро невозможно было устроиться на работу, открыть свое дело, получить материальную помощь. Материалы ГАХК Ф.830 содержат личные регистрационные дела эмигрантов, документы делопроизводства культурно-
просветительного, регистрационного, хозяйственно-финансового и благотворительного отделов БРЭМ.44
Благотворительная общественная организация, Харбинский комитет помощи русским беженцам существовавший с 1924 по 1945 гг. содействовал русским беженцам в поисках работы, организовывал бесплатные и дешевые пункты питания и жилья, оказывал медицинскую, юридическую помощь, регистрировал беженцев. Документы ХКПРБ ГАХК Ф. 1128 также содержат материалы по деятельности этой организации: отчеты, ходатайства, прошения эмигрантов, общественных организаций, учебных заведений.45
Сведения о деятельности японской политической организации Кио-Ва-Кай содержит Фонд 831 - Особый отдел Биньцзянского штаба Кио-Ва-Кай. Общество единения народов в Маньчжурской империи Кио-Ва-Кай 1932 -1945 гг. представляло собой идеологическую организацию, призванную обеспечить политическое единство многонационального населения Маньчжурии.46 Материалы этого фонда помогают определить политическое положение русских эмигрантов в Манчжурии в период японской оккупации.
Материалы этих фондов дают достаточно полное представление о нуждах и проблемах русских в Маньчжурии в 20-40-е гг. XX в., об адаптационном процессе в среде российской эмиграции.
В работе были использованы документы из Государственного архива Российской Федерации из коллекции, известной как Русский заграничный исторический архив в Праге, переданный в 1946 г. в СССР. Эта коллекция (ГАРФ Ф. 6081) содержит документы Управления КВЖД за 1903 - 1924 гг. о положении служащих в этот период.47
Отдельные документы конца XIX и начала XX вв. были обнаружены в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ): Фонд 1 Приморского областного правления, Фонд 702 Генерал-губернатора Приамурского края. Документы этих фондов представляют собой деловую переписку между административными учреждениями Приамурского края, Министерством торговли и промышленности и
организациями Харбина, Владивостока (Управление КВЖД, Харбинский биржевой комитет, Владивостокский биржевой комитет). Указанные документы являются ценным источником для изучения периода строительства КВЖД, определения статуса ее служащих и всех русских, проживающих в полосе отчуждения КВЖД.
Несомненный интерес в ряду неопубликованных источников представляют устные интервью и личные архивы бывших харбинцев, ныне граждан России, США, Японии: М. К. Зуева (Россия), Л. Н. Менько (США), Н. Ямасита (Япония). Автор имела возможность непосредственного общения с представителями последнего поколения русских харбинцев, ныне находящиеся в преклонном возрасте. Пережившие в детстве и юности японскую оккупацию и освобождение Советской армией Харбина, они сохранили непосредственное восприятие харбинских реалий тех лет.48
Среди опубликованных источников первую группу занимают законодательные акты и уставные документы Общества КВЖД, выявленные в «Полном своде законов Российской империи», определяющие расход финансовых средств, статус служащих КВЖД, утверждающих форму обмундирования.49
Особая группа источников - это мемуары бывших харбинцев, характеризующие жизнь русских в различные периоды истории русской диаспоры в Харбине. Так, нами использованы были воспоминания Ю. В. Крузенштерн-Петерец, М. П. Гинце, Е. Рачинской, Т. Золотаревой, опубликованные за рубежом, в тех странах, где ныне проживают авторы.50
Воспоминания россиян - бывших харбинцев, изданные в нашей стране в разные годы: И. Абросимова, Н. Ильиной, Е. Орлова, О. Ильиной-Лаиль, Л. Лопато, Е. Якобсон, И. Лободы и другие.51 Е. П. Таскина является составителем, автором и комментатором прекрасных сборников по истории русского Харбина.52 Редкие документальные материалы, воспоминания и иллюстрации освещают, в основном, культурную жизнь Харбина в 20-40-хгг. XX в. Книги снабжены комментариями автора и сведениями о
малоизвестных в России русских артистах, художниках, ученых, краеведах и т.д., открывавших миру Маньчжурию и Китай, обогатившие своими достижениями мировую культуру.
Все мемуары объединяет ностальгия о годах, прожитых в Харбине. Усиливается впечатление тем, что Харбин в памяти его русских жителей остался, как некий сказочный- город - незабываемым и неповторимым. Иногда встречается явная идеализация русского Харбина. Авторы как представители различных социальных групп отмечают отличительные особенности жизненных условий в разные периоды истории Харбина. Несмотря на субъективность, в целом воспоминания являются ценным источником в изучении повседневной жизни русских в Харбине, однако требуют уточнения по документальным источникам.
Достаточно важную группу источников исследования составили периодические издания. Харбинские газеты 1914 - 1935 гг.: «Харбинский вестник», «Новости жизни», «Рупор», «Свет», «Новый мир»53 и журналы «Рубеж», «Вестник Маньчжурии», «Известия Харбинского общественного управления», «Известия Харбинского юридического факультета», содержащие сведения информационного характера о событиях, фактах и личностях в истории русского Харбина.54
Периодические издания, выпускаемые бывшими харбинцами в России и в других странах, содержат интересные сведения по изучаемой проблеме. Газета «На сопках Маньчжурии», Новосибирской ассоциации «Харбин», публикует на своих страницах воспоминания бывших харбинцев.55 Журнал «Русская Атлантида», который издается харбинцами в Челябинске с 1998 г. также печатает статьи, воспоминания и редкие фотоснимки из личных архивов.56
Использованы были и аналогичные периодические издания, выпущенные за рубежом. Это журнал «Политехник», издаваемый с 1969 г. в Сиднее (Австралия) Объединением инженеров, окончивших Харбинский Политехнический институт. Особенно ценен как источник по теме
исследования «Политехник» № 10, 1979 г., который стал энциклопедией русской жизни Харбина. Статьи этого номера освещают все сферы жизни и деятельности русских в Харбине: экономика и политика, образование и культура, быт и досуг.57 Литературно-исторический журнал «Австралиада. Русская летопись», выходящий в Сиднее с 1994 г., публикует на своих страницах информацию о русских в Австралии, среди которых выходцы из Китая, в том числе из Харбина составили значительную часть.58 В 1998 -2000 гг., в связи со столетием со дня основания Харбина, вышли два тома приложения к «Австралиаде» - «Русские харбинцы в Австралии». Издания знакомят с биографиями наиболее известных русских австралийцев, выходцев из Китая.59
Важное значение для исследования имела эмигрантская пресса из европейских стран, в частности газета «Русская мысль». Это ежемесячное литературно-политическое издание издавалось с 1921 г. сначала в Софии, затем в Праге до 1927 г. С 1947 по 1991 гг. газета выходила в Париже. На ее страницах были опубликованы воспоминания харбинцев старшего поколения, переселившихся в Маньчжурию до революции в России.60
Фотографии из личных архивов, харбинцев, а также уже опубликованные в мемуарной, справочной, публицистической и научной литературе составили еще одну группу источников, которые визуально характеризовали эпоху русского Харбина. Редкое издание, фотоальбом «Россияне в Харбине» было выпущено в рамках мероприятий в честь объявления 2006 г. - годом дружбы между Россией и Китаем редакцией Пресс - бюро народного правительства города Харбина.61
В нем впервые опубликованы редкие снимки из государственных архивов Китая и частных коллекций. Сопроводительный текст представлен на русском и китайском языках.
Специальную группу источников составили издания общеисторического и справочного характера.62 Разносторонняя информация по экономике Маньчжурии и предпринимательской деятельности русских
содержится в книге Е. X. Нилуса «Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1898 - 1923 гг.». В деловом сборнике «Коммерческий Харбин (1931 - 1932)» находится информация о состоянии экономики Харбина, разнообразные статистические данные, в том числе о количестве русского населения.
Уникальное издание периода Маньчжоу-Ди-Го представляет юбилейный сборник «Великая Маньчжурская империя», которое содержит сведения по истории марионеточной империи, о роли русского населения в развитии экономики и культуры Маньчжурии, о структуре и деятельности БРЭМ.
В исследовании использовались монографии и статьи отечественных и зарубежных авторов, сайты Интернет63, которые дают обзоры фондов архивов, музеев, библиотек по теме «Русское зарубежье», представляют книжные новинки, информацию о конференциях и форумах соотечественников.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка комплексного исследования повседневной жизни русского населения Харбина за весь период его существования. В работе на основе новых подходов дан анализ региональных особенностей повседневной жизни в контексте адаптационного процесса русской эмиграции в иноэтничной среде.
На основе раннее не известных или малоизвестных документальных материалов в работе рассматриваются аспекты истории русского Харбина, прежде не получившие глубокого освещения в научной литературе. В исследовании впервые введены в научный оборот некоторые архивные документы, сведения и исторические факты, биографические данные.
Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы и материалы диссертации могут быть использованы при работе по созданию истории дальневосточной эмиграции и определения типологии
русского зарубежья, учтены при разработке учебных пособий, лекций, спецкурсов и спецсеминаров в высшей школе.
Структура исследования
Данное исследование состоит из введения, двух глав и заключения, списка источников и литературы.
Апробация результатов исследования. Основные положения были представлены и обсуждены на международных научных конференциях: Вторая и Третья международные научно-практические конференции «Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе» (г.Владивосток, 1999 г.; 5-7сентября 2001 г.), Третьи Гродековские чтения «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы освоения территории» (г. Хабаровск, 2001 г.), Международная научная конференция «История и культура Востока Азии» (г. Новосибирск, 9-11 декабря 2002 г.), «Россия и Восток: взгляд из Сибири» (г. Иркутск, 20-22 мая
г.), «Правовое положение российской эмиграции в 1920 - 1930-е годы: история, историография, источники» (г. Санкт-Петербург, 25-27 октября
г.), на Всероссийской научной конференции «Проблемы изучения культуры русского зарубежья» (г. Москва, 9-11 ноября 2006 г.)
Араловец Н. А. Городская семья в России 1897-1926 гг. Историко-демографический аспект. - М.: Институт российской истории РАН, 2003. - 233 с; Федосюк Ю. А. Что непонятно у классиков, или энциклопедия русского быта XIX в.- М: Наука, 2003. - 264 с; Политковская Е. В. Как одевались в Москве и ее окрестностях в XVI-XVIII вв. - М: Флинта. Наука, 2004. - 176 с; Чередникова А. Ю. Повседневная жизнь российской эмиграции в Веймарской республике/ Проблемы истории русского зарубежья: материалы и исследования/ Сб. науч. тр. / Ин-т всеобщ. Истории- М.: Наука, 2005. - Вып. 1. - 453 с.
Аурилене Е. Е. Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. 1920-1950-е гг. - Хабаровск, 2003. - С. 3-4.
Комин В. В. Политический и идейный крах российской монархической контрреволюции за рубежом. - Калинин, 1977; Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). - Л., 1978; Иоффе Г. 3. Крах российской монархической контрреволюции. - М., 1977; Федюкин С. П. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к НЭПу. - М., 1977 - 352 с; Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов реставраторства в СССР. - М., 1982; Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. - М., 1987. - 236 с.
Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. - М.: Наука, 1991.- 320 с; Он же. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). - М.: Ин-т российской истории РАН, 1997-245с; Он же. Белый Харбин: середина20-х гг. -М.: Русский путь, 2003. -440 с.
Мелихов Г. В. Белый Харбин: середина 20-х гг. - М: «Русский путь», 2003. - С. 3.
Поляков Ю. А. Адаптация и миграция - важные факторы исторического процесса / История российского зарубежья: Проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX вв. - М: Изд. центр Института российской истории РАН, 1996- С. 14-18.
Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов конца XIX-XX вв. - М.: Наука, 1999.-226 с.
Поляков Ю. А. Адаптация и миграция - важные факторы исторического процесса / История российского зарубежья: Проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX вв.: Сб. - М: Изд. центр Института российской истории РАН, 1996 - С. 14-18; Тарле Г. Я. Об особенностях изучения истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв. - С. 19-33. / Там же; Селунская В. М. Проблемы адаптации эмигрантов из России в европейском зарубежье 20-30-х гг. XX в. (По материалам эмигрантской мемуаристики) - С. 308-318. / Там же; Ершов В. Ф. Адаптация российской военной эмиграции в странах размещения в 1920-е гг. - С. 118-124. / Там же; Вандалковская М. Г. Некоторые аспекты адаптации научной и политической эмиграции (1920-30-е гг.) - С. 126-130; Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры / Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв.: Сб. статей / Под ред. Ю. А. Полякова и Г. Я. Тарле. - М: Изд. центр Института российской истории РАН, 2001. - С. 29-44.
Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование. - Тверь: Золотая буква, 2002. - 306 с.
Иванов В. П. Российское зарубежье на Дальнем Востоке в 1920 - 1940-е гг. - М.: МГОУ,2003.-130с.
И.Бочарова 3. С. Не принявший иного подданства. Проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920 - 30-е гг. - СПб: Нестор, 2005. - 250 с.
Аблова Н. Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае. Международные и политические аспекты истории (первая половина XX в.). - М.: Русская панорама, 2005. - 429 с.
Сонин В. В. Крах белой эмиграции в Китае. -Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1987. - 64 с.
Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы 1-й междунар. науч. - практ. конф.: В 2 кн. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1999.; Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы 2-й междунар. науч. - практ. конф., Владивосток, 28 августа-3сентября 1999 г. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2001. - 190 с; Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества: Материалы 3-й междунар. науч.-практ. конф., Владивосток, 5-7сентября 2001 г. - Владивосток: «Комсомолка ДВ», 2003. -344 с.
Кочубей О. И., Печерица В. Ф.Исход и возвращение...: Русская эмиграция в Китае в 20-40-е гг. - Владивосток: Издательство ДВГУ, 1998. - 250 с; Печерица В. Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае. - Владивосток: Издательство ДВГУ, 1999. - 276 с.
Горкавенко Н. Л., Гридина Н. П. Российская интеллигенция в изгнании. Маньчжурия 1917-1946 гг. - Владивосток, 2002. - 148 с.
Аурилене Е. Е. Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. 1920-1950-е гг. - Хабаровск, 2003. - 250 с.
Аурилене Е. Е., Потапова И. В. Русские в Маньчжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство». - Хабаровск: Изд-во ХККМ им. Н. И. Гродекова,2004.-128 с.
Аурилене Е. Е. Российская эмиграция в Китае (1920-1950-е гг.): Автореф. дис. док. ист. наук. - Хабаровск, 2004. - 46 с.
20. Крадин Н. П. Харбин - русская Атлантида. - Хабаровск: Изд. Хворов А. Ю., 2001. -
352 с; Левошко С. С. Русская архитектура в Маньчжурии: Конец XIX - первая половина
XX века. - Хабаровск: Частная коллекция, 2003. - 176 с.
21. Хисамутдинов А. А. По странам рассеяния. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2000. -
120 с; Он же. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной
Америке. Библиографический словарь. - Владивосток, 2000. - 359 с; Он же. Следующая
остановка-Китай: из истории русской эмиграции. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2003. -244 с; Он же. В Новом Свете или История русской диаспоры на тихоокеанском побережье Северной Америки и Гавайских островах. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2003.-323 с; Он же. Российская эмиграция в Китае: Опыт энциклопедии. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2002. - 360 с.
Лазарева С. И., Сергеев О. И., Горкавенко Н. Л., Василенко Н. А. Российские женщины в Маньчжурии. - Владивосток, 1996. - 93 с; Горкавенко Н. Л. Проблемы социально-психологической адаптации русских женщин-эмигранток в Маньчжурии в 1920-30-е гг. // Российские соотечественники в АТР. Материалы третьей международной научно-практической конференции. Владивосток, 5-7 сентября 2001 г. - Владивосток, 2003.-С. 91-99.
Чернолуцкая Е. Н. Еврейская эмигрантская молодежная организация «Брит-Трумпельдор» в Маньчжурии (1930-40-е гг.) // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. - Владивосток: Дальнаука, 2000. - С. 107-116; Прозорова Г. В. Скаутизм русского восточного зарубежья // Российская эмиграция на Дальнем Востоке. - Владивосток: Дальнаука, 2000. - С. 100-106.
Черномаз В. А. Украинский клуб в Харбине (1907-1927) // Российские соотечественники в АТР... - С. 107-116; Чернолуцкая Е. Н. Из истории латышской общины Харбина (конец 1910-х - начало 1920-х гг.) // Российские соотечественники в АТР... - С. 123-128; Романова В. В. Русские евреи в Харбине // Вестник международного центра азиатских исследований 1999. - Иркутск, 1999. -№ 2. - С. 134-139; Она же. Евреи в становлении экономической жизни русского Харбина // Азиатско-Тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре XXI в. Междунар. науч. конф. 22-23 октября 2002 г. - Хабаровск, 2002. - С. 59-64.
Ципкин Ю. Н. Положение российских эмигрантов в Харбине в начале 20-х гг. (По материалам ХКПРБ) // Дальний Восток России - Северо-восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества: Материалы международной научно-практической конференции. - Хабаровск: Частная коллекция, 1998. - С. 107-111.; Лазарева С. И. Из истории хозяйственно-экономической деятельности русских эмигрантов в Маньчжурии (1920-1930-ее годы) // Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества: Материалы 3-й междунар. науч. -практ. конф., Владивосток, 5-7 сентября 2001 г. -Владивосток: «Комсомолка ДВ», 2003. -С.69-76.; Сергеев О. И., Лазарева С. И. Российская Эмиграция в Китае как составная часть «Общего дома» России // Третьи Гродековские чтения 4.2 - Хабаровск, 2001. - С. 47-51.; Аурилене Е. Е. Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. 1920-1950-е гг. - Хабаровск: Хабаровский пограничный институт ФСБ РФ, 2003. - 191 с.
Ермакова Э. В. Некоторые проблемы историографии российской дальневосточной эмиграции // Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества: Материалы 3-й междунар. науч. - практ. конф., Владивосток, 5-7 сентября 2001 г. - Владивосток: «Комсомолка ДВ», 2003- С. 26-34.; Она же. История российской эмиграции в дальневосточной историографии (конец 90-х гг.ХХ -начало XXI вв.) // Берега: Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Выпуск 7. - СПб: Сударыня, 2007. - С. 35-37.; Аурилене Е. Е. Дальневосточная историография Зарубежной России в конце XX - начале XXI вв. // Берега: Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Выпуск 7. - СПб: Сударыня, 2007.-С. 38-39.
Балакшин П. П. Финал в Китае. - Сириус: Сан-Франциско - Париж - Нью-Йорк, Сириус, 1959. - В 2-х тт. 1. - С. 117-121.
Стефан Дж. Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции 1925-1945. - М., 1992. -441с.
Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919-1939. - М.: Прогресс - Академия, 1994. - 296 с.
Россияне в Азии. - Торонто, 1994-1999.-№ 1 -4.
Wolff David. То the Harbin Station: The liberal Alternative in Russian Manchuria, 1898-1914.- Stanford, 1999. - 255 pp.
Васильєв А. Красота в изгнании. Творчество русских эмигрантов первой волны: искусство и мода. - М: Слово, 1998. - 480 с.
Дальний Восток России - Северо-восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества. - Хабаровск: Частная коллекция, 1998. - 320 с.
У Нань Линь. Проблемы адаптации русских эмигрантов в Китае 20-30 гг. XX в. - М.: МАКС Пресс, 2001.-34 с.
Василенко Н. А. История российской эмиграции в освещении современной китайской историографии. - Владивосток: Ин-т ИАиЭ, 2003. - 219 с.
Там же.-С. 13.
Старосельская Н. Д. Повседневная жизнь «русского» Китая. - М.: Молодая гвардия. 2006.-289 с.
Какабадзе 3. М. Проблема «экзистенциального кризиса» и «трансцендентальная феноменология» Э. Гуссерля. - Тбилиси, 1966. - 94 с.
Ионин Л. г. Понимающая социология: историко-критический анализ. - М., 1979. -116с.
Юрганов П. Л. Опыт исторической феноменологии // Вопросы истории. - 2001. № 9. -С. 36-51; Кром М. М. Герменевтика, феноменология и загадки русского средневекового сознания // Отечественная история. - 2000- № 1. - С. 94-101; Поляков 10. П. Человек в повседневности // Отечественная история. - 2000. - № 3- С. 125-132; Лелеко В. Д. Пространство повседневности в европейской культуре. - СПб, 2002. - С. 3-301; Пушкарева Н. Л. Предмет и методы изучения «Истории повседневности» // Этнографическое обозрение. - 2004. - № 5. - С. 3-19.
Ястребицкая А. Л. Повседневность и материальная культура средневековья в отечественной медиевистике // Одиссей. Человек в истории. 1991. - М., 1991. - С. 95; Лелеко В. Д. Повседневность в исторических исследованиях. Материалы междунар. науч. конф. Историзм в культуре. 24-25 ноября 1997 г. - Спб: Спб-я гос. акад-я культуры, 1998.-С. 161-167.
Поляков Ю. А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отечественная история. - 2000. - № 3. - С. 125-132.
Поляков Ю. А. Указ. соч. - С. 127-129.
ГАКХ Ф. 830 Главное бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи 1932-1945 гг. Оп. 1. ДД. 2, 218, 73, 42, 8, 189, 59, 62, 86, 23, 56, 114, 734, 131, 74, 95,218, 219, 285.; Оп. 2. ДД. 106, 117.; Оп. 3. ДД. 44166,11798, 55501, 29247.
ГАХК Ф. 1128 Харбинский комитет помощи русским беженцам 1923-1942 гг. Оп. 1. ДД. 2, 8,18,30,65,86, 102,103.
ГАКХ Ф. 831 Общество единения народов в Маньчжурской империи Кио-Ва-Кай 1938-1943 гг. Оп. 1. ДД. 39,409.
ГАРФ Ф. р-6081 Управления КВЖД. Оп. 1. ДД. 27, 28, 29, 31, 32, 33, 34, 75, 81.
Интервью автора с М. К. Зуевым, 2005 г.; интервью с Л. Н. Менько, 2004-2005 гг.; интервью с Н. Ямасита, 2005 г.
Полное собрание законов Российской империи. 3-е изд. - т. 18, 19, 20, 22. - СПб, 1899-1904.
Крузенштерн-Петерец Ю. В. У каждого человека своя Родина // Россияне в Азии. -Торонто, 1994. - № 1. - С. 17-133; Гинце М. П. Русская семья дома и в Маньчжурии. -Сидней, 1986. - 332 с; Золотарева Т. Маньчжурские были. - Сидней, 2000. - 229 с; Рачинская Е. Перелетные птицы. - Сан-Франциско, 1982. - 189 с.
Абросимов И. Под чужим небом. - М.: Молодая гвардия, 1990. - С. 350; Ильина Н. Дороги и судьбы. - М.: Советский писатель, 1985. - 471 с; Орлов Е. Дым отечества. -Красноярск: Оперативная типография, 2001. - 264 с; Ильина-Лаиль О. Восточная нить. -
СПб: Звезда, 2003. - 286 с; Якобсон Е. Пересекая границы: Революционная Россия -Китай - Америка - М: Русский путь, 2004. - 272 с; Лопато Л. Волшебное зеркало воспоминаний. - М.: Захаров, 2003. - 227 с; Лобода И. Харбиночка. - Хабаровск: Дальневосточная народная академия наук, 2002. - 72 с.
Таскина Е. П. Харбин. Ветка русского дерева. - Новосибирск, 1991. - 397 с; Она же. Неизвестный Харбин. - М., 1994. - 192 с; Она же. Русский Харбин. - М.: Изд. МГУ «ЧеРо», 1998.-272 с.
Харбинский вестник. - Харбин, 1916.; Новости жизни. - Харбин,1915.; Рупор. -Харбин, 1927.; Свет. - Харбин, 1920.; Новый мир. - Харбин, 1920.
Рубеж. - Харбин, 1928-1935; Вестник Маньчжурии. - Харбин, 1929; Известия Харбинского общественного управления. - 1914.; Известия Харбинского юридического факультета. - 1936.
На сопках Маньчжурии - Новосибирск, 1996. -№№ 34, 36; 1997. - № 45; 1999. - № 33; 2000.-№78.
Русская Атлантида. - Челябинск, 2005- № 14.
Политехник. - Сидней. 1969-2004. -№ 1-16.
Австралиада. Русская летопись. - Сидней, 1994 - 2006- № 1 - 50.
Русские харбинцы в Австралии. - Сидней,1998. - № 1; 2000. - № 2.
Янинова О. Жизнь русских в Маньчжурии, 1919-1949 г. // Русская мысль. - 1956, 28 февраля. - С. 6-9.
Россияне в Харбине. - Харбин: Шеньчженское ООО цветной печати «Сяньцзюньлун», 2006.-С. 166.
Исторический обзор КВЖД (1896-1923). /сост. Е. X. Нилус. - Харбин: Тип-я КВЖД, 1923. - 690 с; Коммерческий Харбин 1931-32 гг. - Харбин: Информатор, 1932. - 135 с; Великая Маньчжурская империя: К десятилетнему юбилею. - Харбин: Изд-во «Кио-Ва-Кай», 1942.-416 с.
.
Политико-экономические аспекты истории Харбина
В конце XIX в. капиталистические государства обратили внимание на Китай, как на объект вывоза капитала. Борьба за получение концессий, прежде всего железнодорожных, после японо-китайской войны 1894-1895 гг. стала одной из определяющих черт их политики в Китае. Наиболее активную колониальную политику проводила Англия, за ней следовали Франция и США. Политика России в отношении Китая отличалась от западноевропейских государств и США. Через Кяхту шел оживленный торговый обмен. Во второй половине XIX в. заселение и хозяйственное освоение российского Дальнего Востока сопровождалось установлением экономических отношений с соседними странами, в том числе с Китаем. Торговые связи двух стран имели большое значение для обеих сторон. Они обуславливались потребностями населения русского Дальнего Востока в сельскохозяйственной продукции, а населения Маньчжурии в промышленных товарах, ввозимых из европейской части России. Для увеличения торгового оборота необходимы были новые удобные пути сообщений.
22 мая 1896 г. был подписан секретный русско-китайский договор, оформивший военный союз против Японии. Он давал России право на постройку железной дороги до Владивостока через Маньчжурию с разрешением перевозить по ней русские войска, а также использовать в случае необходимости китайские порты.
Большинство исследователей (Г. В. Мелехов, Е. П. Таскина, Н. Е. Аблова и другие) выделяют политический фактор, как основополагающий в периодизации истории русского Харбина.2 По их мнению, появление и расселение российских подданных в Маньчжурии можно разделить на следующие периоды:
1. 1898 - 1920 гг. — КВЖД существовала как российское предприятие, проживающие в полосе отчуждения КВЖД, русские имели право экстерриториальности.
2. 1920 - 1924 гг. — Установление международного контроля на КВЖД Межсоюзным техническим советом. Подчинение русского населения Маньчжурии китайской правовой системе. Полоса отчуждения КВЖД вошла в Особый район Восточных провинций.
3. 1924 - 1935 гг. — Паритетное управление КВЖД СССР и Китаем. Совместное проживание на одной территории граждан с разными политическими идеологиями. Начало японской оккупации и образование марионеточного государства Маньчжоу-Ди-Го.
4. 1935 - 1945 гг. — Период существования Маньчжоу-Ди-Го. Продажа КВЖД Японии. Деятельность БРЭМ по защите интересов русских.
Особенности социально-демографической ситуации в русском Харбине
К началу строительства КВЖД Маньчжурия представляла собою слабо заселенную и малоосвоенную окраину Цинской империи, по утверждению и российских и китайских историков. На ее территории проживали немногочисленные тунгусо-маньчжурские и монгольские племена: маньчжуры, монголы, хэчжэ, орочи, эвенки, дауры и другие народности. Для китайцев (ханьцев) эта область страны была под запретом.
Ситуация изменилась после превращения Китая в полуколонию капиталистических государств, вынудив тем самым его отказаться от политики изоляции и войти в мировую торговлю. Так Северо-восток Китая стал открытым для переселенцев-ханьцев. В связи со строительством КВЖД, усилилось, прежде всего, внутреннее переселенческое движение. Китайцы ехали по контракту на строительство КВЖД, селились вблизи дороги и осваивали земли под сельское хозяйство, занимались торговлей и ремеслами.
Строительство КВЖД изменило этнодемографическую структуру населения Северо-востока Китая. По контракту между Россией и Китаем, подбором рабочих для строительства и обслуживания ведало Общество КВЖД. Китайское правительство обязано было оказывать содействие при постройке дороги поставкой рабочих, необходимых строительных материалов, транспортом, продовольствием. Однако китайская сторона не всегда выполняла свои обязательства относительно рабочих кадров, что предопределяло спрос на рабочих из России.
Первыми рабочими на строительстве КВЖД были поданные Китая, которых насчитывалось до 30 тыс., с оплатой труда 25 коп. в сутки, что было очень дешево по российским меркам.
Недовольства китайских рабочих, доходили до столкновений с русской администрацией и охраной. Как выход из создавшейся ситуации предполагалось после завершения основного строительства уменьшить число китайских рабочих.
Для привлечения русских рабочих и специалистов предлагались льготы и повышенные денежные выплаты. Приглашенным на штатные должности КВЖД из европейских и азиатских областей России, выдавались подъемные деньги в следующих размерах: прибывшие из Европейской России и Средней Азии получали сумму в размере 3-х месячного оклада содержания; рабочим из Западной Сибири выдавали 2-х месячный оклад, а выходцам из Приамурья и Забайкалья - месячный оклад.
Уволенные в запас нижние чины железнодорожной охраны и Заамурского округа Пограничной стражи могли оставаться на временное жительство в Маньчжурии с правом возвращения за казенный счет, в течение пяти лет со дня увольнения. Им выдавалось единовременное пособие в размере 300-450 руб., что было в 3-3,5 раза больше, чем в Приамурском крае. Для обучения желающих железнодорожным специальностям, создавались учебные батальоны.
Инженерно-технические кадры для КВЖД обеспечивали в основном Уссурийская и Рязано-Уральская железная дороги. Служащим КВЖД предоставлялся бесплатный проезд вместе с семьей и багажом по казенным железным дорогам, по частным железным дорогам возмещалась оплата проезда.
Принимаемые меры способствовали формированию стабильного населения в полосе отчуждения. На основании «Временных положений о служащих КВЖД» на службу принимались как русские, так и китайские поданные, достигшие 16-летнего возраста. При поступлении на службу необходимо было иметь документ о подданстве.125
Жилищные условия русских в Харбине
Русский писатель-эмигрант Виктор Петров в своей книге «Город на Сунгари» сравнил Харбин по бурным темпам его роста с американскими городами «Дикого Запада». Новый для России колониальный опыт привлекал как специалистов инженеров, строителей, так и людей, ищущих быстрой наживы, коммерсантов и деловых людей.
Харбин за короткий срок превратился из небольшого поселка в современный индустриальный и коммерческий центр Маньчжурии благодаря вложенным русским правительством капитала. В общей сложности только постройки в Харбине обошлись России в 45 млн. руб.2
Первые строители - отряд строительного управления КВЖД под руководством заместителя главного инженера С. В. Игнациуса, прибыли из Владивостока на пароходе «Благовещенск» 28 мая 1898 г. Чуть позже приехал главный инженер Строительного управления КВЖД А. И. Югович. Строительство первых домов рабочего поселка началось около ханшинного завода и на берегу Сунгари, недалеко от причала. Дома строились по китайскому образцу - саманными, т.е. из необожженного кирпича, только отапливались не каннами, а голландскими печами, а вместо земляного пола был деревянный. В таких домах и поселились первые строители города, образовав поселок Старый Харбин.3
Административный центр Харбина - Новый город строили по утвержденному в 1899 г. Правлением общества КВЖД Генплану, в котором изначально предусматривалось повсеместное озеленение. Основу планировки п. Сунгари, так первоначально назывался Харбин, составляла регулярная схема из прямоугольных кварталов. Пересечение диагоналей было акцентировано круглыми и прямоугольными площадями с подсистемой лучевых улиц. В плане предусматривались большие и малые парки, скверы и бульвары.4
Надзор за возведением городских построек, в том числе и жилых кварталов, лежал на Гражданском управлении КВЖД, которое через своего архитектора, руководствуясь строительным Уставом, осуществляло надзор за всеми постройками в городе. Строительство велось интенсивными темпами. Инженеры и строители руководствовались только что изготовленными чертежами Технического отдела КВЖД. До боксерского восстания 1900 г. были построены до 5 тыс. кв. саженей жилых домов, преимущественно деревянных.5 После боксерского восстания, когда большая часть деревянных строений была сожжена, предпочтение стали отдавать такому надежному строительному материалу, как кирпич и природный камень.
В первые годы для строительства жилых зданий использовался кирпич китайского производства. Но вскоре Строительное управление КВЖД построило свой собственный кирпичный завод, где кирпич изготавливался по европейской технологии. Ежегодно производилось около 20 млн. штук кирпича. Природный камень добывался на каменоломнях в Лошангоу в 45 верстах от Харбина.
По свидетельству Е. X. Нилуса, историка КВЖД, генплан Харбина был разработан по указанию вице-председателя Правления общества КВЖД С. И. Кербедза, считавшего, что Харбин навсегда останется лишь крупным поселком при станции дороги.7
По мнению С. Левошко, непосредственными авторами проекта были служащие технического отдела Строительного управления КВЖД под руководством инженера А. К. Левтеева (1868 - 1925), которые видели перспективу в развитии Харбина и разрабатывали свои проекты в этом направлении.8 Инженер А. К. Левтеев оставил службу на КВЖД в 1901 г., переехал в Порт-Артур. В последствии построил много интересных зданий в г. Хабаровске, где с 1912 г. занимал должность городского архитектора.9
На посту руководителя Строительного управления А. К. Левтеева сменил инженер Чайковский, до этого недолго возглавлявший Технический отдел Строительного управления КВЖД. В 1903 г. его сменил И. И. Обломиевский (1871, Полтава - 1924, Маньчжурия), и, в сущности, под его руководством был построен Новый город. В 1907 г. И. И. Обломиевский перешел в Службу эксплуатации КВЖД. С 1920 по 1921 гг. был начальником этой службы.10 Трагически сложилась дальнейшая судьба этого человека. Выйдя в отставку он занялся коммерцией, но потерпев финансовую неудачу, покончил жизнь самоубийством
