Социально-политические настроения российского крестьянства в пореформенный период 1861-1905 гг. Трофимов Дмитрий Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Раздел I Отмена крепостного права в России и развитие крестьянского общественного сознания. Крестьянские ожидания и реальность... с 42 - 92

Раздел II Образ помещика в развитии социального мировоззрения российского крестьянства с 93-137

Раздел III Восприятие образа царя и царской власти российским пореформенным крестьянством и их трансформация с 138 - 190

Заключение с 191 - 198

Список источников и литературы с 199 - 218

• Отмена крепостного права в России и развитие крестьянского общественного сознания. Крестьянские ожидания и реальность...
• Образ помещика в развитии социального мировоззрения российского крестьянства
• Восприятие образа царя и царской власти российским пореформенным крестьянством и их трансформация

Введение к работе

Актуальность исследования: На рубеже XX и XXI веков Россия переживает исторический перелом, связанный с проведением радикальных социально-экономических и государственно-политических преобразований. Особенно остро встаёт проблема взаимоотношений власти и народа. Это делает актуальным обращение к историческому прошлому, в частности к периоду буржуазных реформ второй половины XIX - начала XX веков. Тогда российские реформаторы испытывали не меньшие трудности, пытаясь модернизировать огромную многоукладную и многонациональную страну. Характер власти в России — монархическое самодержавие, предопределил приоритет патерналистских подходов в управлении, а также особое восприятие феномена власти населением.

Населению оставалось либо принимать нововведения, либо бунтовать. Анализ взаимоотношений власти с основным сословием общества крестьянством, а также традиционных представлений крестьянства о власти и социально-политическом устройстве общества, поможет глубже исследовать процесс и особенности Российского пути модернизации, выявить дополнительные причины ее незавершешюсти, приведшей к революциям 1905, а затем 1917 гг. Особый статус российского крестьянства, определил отличное от других социальных слоев мировоззрение крестьян. В нем не последнюю роль играл комплекс представлений о царе как представителе высшей справедливости, «наместнике божьем» (так называемый «наивный монархизм»). То есть, социально-психологический и социально-политический тип поведения и мышления, в котором «слово» правителя наделено как бы магической силой в разрешении всех проблем и устранении всех социальных бедствий. Для него характерна вера в справедливость, вера в царя-защитника народа, идеализация и сакрализация монархов. Недаром, даже многие крестьянские восстания для придания им легитимности в глазах населения возглавлялись «добрым царем-избавителем» (Крестьянское восстание под руководством Емельяна Пугачева -наиболее характерный пример).

«Наивный монархизм» лишь одна из частей крестьянского самосознания. Другая особенность самосознания русского крестьянства - его общность. Это результат воздействия как особых природных условий, так и хода исторического развития страны.

Именно поэтому длительное время самодержавная власть считала именно крестьянство самой надежной из своих опор. Однако, со времени буржуазных реформ 1860-1870-х гг., и прежде всего с отмены крепостного права происходит новый этап развития крестьянского общественного сознания. Поставленные под административно-правовой контроль самодержавного государства, крестьяне постепенно разочаровываются сначала в местной власти, а затем и в самой персоне царя.

Ответить на вопрос, почему не сложилась конструктивная основа взаимоотношений власти и народа, почему пал авторитет монарха, молено лишь изучив внутренний мир, политические ориентиры, психологические аспекты восприятия крестьянами властных институтов. Не последнюю роль в трансформации «наивного монархизма» крестьянства сыграла деятельность местных властей особенно в период контрреформ Александра III.

После смены государственного строя, победы Октябрьской революции 1917 г. организаторы и творцы социалистической модернизации страны не могли ни игнорировать, ни окончательно порвать с тем, что унаследовала Советская Россия от Российской империи. На протяжении всей истории советского общества крестьянский вопрос, в тех или иных его формах, всегда оставался нерешенным, тем болезнетворным препятствием, очередные попытки преодоления которого с регулярной периодичностью свидетельствовали о социокультурных, экономических, политических и иных социальных противоречиях. Эти попытки свидетельствовали не только о критической напряженности развития советского общества, ошибках и просчетах в коммунистическом проекте, но и о той глубинной архитектонике, которую имели российская историческая система и ее составляющая — особый тип общественного сознания русского и российского крестьянства.

В его особенностях были укоренены в зачаточной форме те образы светлого будущего, которые так повлияли на распространение в крестьянской среде идей большевизма и тот суммативный результат, который позволил к началу 30-х гг. XX столетия преодолеть сопротивление крестьянства процессам разрушения векового уклада их жизни и сформировать Б Советском Союзе новое поколение крестьян, воспринявших советскую власть и коммунистическую партию в качестве сакрализованных носителей воплощаемой мечты.

Проблема обустройства будущего — коренная проблема отечественной истории — сегодня не менее остра и злободневна, чем в прежние периоды. Элементы крестьянской психологии, традиционные представления о верховной власти, справедливости, целесообразности той или иной деятельности сохраняются в сознании российского народа. Поэтому проблемы экономического развития в настоящее время вызывают необходимость изучения внутреннего мира крестьян царской России, их хозяйственного и социального поведения в условиях преобразования системы общественных отношений, преодоления кризисных явлений.

Кроме того, в пореформенный период постоянным явлением российской действительности оставалось крестьянское движение, которое отражало восприятие социальных изменений основной частью населения страны и оказывало значительное влияние на правительственную политику и общественную мысль (воззрения революционеров-демократов, народников и др.). В силу этого изучение причин действий крестьян по защите собственных интересов, понимание этих причин позволит лучше понять проблемы аграрного развития, особенности внутренней политики самодержавия и программные положения революционных организаций.

В силу особой важности для последующей истории России времени реформы 1861 года, никак нельзя было упустить как ее, так и крестьянский ответ на методы и форму ее проведения, соответствие ее традиционной психологии крестьян. Преобразования связанные с отменой крепостного права в деревне предопределили эволюцию причин, форм и характера крестьянского движения, которое имело СБОЮ специфику в отдельных губерниях Российской империи, обусловленную особенностями аграрного строя, темпами роста капитализма, социальной структурой, традициями и др. Вот почему рассмотрение предлагаемой темы позволит расширить представления и о крестьянском движении в целом по стране, показать различные его стороны и особенности.

Современная Россия, перестав быть крестьянской страной по демографическому признаку, осталась ею по духу.

Объектом диссертации являются основные тенденции и закономерности развития общественного сознания российского крестьянства в условиях пореформенного периода, (1861- 1905гт).

Предмет исследования — особенности основных социально-политических представлений крестьянства России о сущности власти, правителе Российского государства и идеальной для крестьянина модели общества в России в указанный период, а так же их постепенная трансформация в результате целого ряда объективных и субъективных причин.

Территориальные границы диссертационного сочинения охватывают собой в основном Европейскую часть России и Сибирь. В этой части страны, являющейся этнообразующей и системообразующей, имелись все экономические, политические, социальные и культурные компоненты, характерные как для Российской империи, так и для унаследовавшего ее территорию СССР. Процессы эволюции социально-политических представлений и настроений крестьянства Европейской части России и Сибири наиболее репрезентативны.

Хронологические рамки диссертации. Начальной гранью работы является 1861 г. — время перехода к масштабным преобразованиям в России, в корне изменившим положение крестьянства. Реформа социальной структуры деревни радикально повлияла на общественное сознание российского крестьянина, его восприятие власти и общества, персоны правителя российского государства, а также количественных и качественных характеристиках крестьянского движения. (В первые пореформенные годы наблюдается некоторый рост количества выступлений в связи с недовольством широких слоев крестьянства условиями освобождения). Конечным временным рубежом исследования стал канун 1905 года. К началу первой русской революции разочарование крестьянского общественного сознания в прежнем мироустройстве и структуре общества превращает крестьянство в одну из наиболее значимых сил последующей эпохи трех народных революций, радикально изменивших как облик России, так и само российское крестьянство.

Хотя традиционные представления о правителе, обществе и власти в своем віїутреннем содержании мало подверглись изменению. Однако время «единения царя и народа» прошло безвозвратно, традиционный носитель власти уже не мог идентифицироваться народом как «свой», легитимный правитель, что и заставило крестьян пойти навстречу вождям коммунистической эпохи. Поэтому мы ограничиваем рамки нашего исследования предреволюционным периодом.

Методологической основой диссертации являются принципы научности, историзма, объективности, единства сознания и деятельности.

Исходя из принципа историзма, на каждом этапе исторического процесса массовое сознание и поведение крестьянства отражает окружающую действительность. Отсюда вытекает необходимость изучения крестьянских представлений о власти и обществе в динамике и конкретно-исторических условиях.

Принцип объективности предполагает привлечение максимально широкого круга источников, использование комплекса исследовательских методов и контроль достоверности полученных выводов благодаря общему уровню развития исторической науки.

Принцип единства сознания и деятельности представляет собой специфический принцип исторической науки. Все социально-политические характеристики настроений и взглядов крестьянства не являлись изначально данными, а формировались и развивались в деятельности, по которой мы и можем судить об их эволюции.

Для рассмотрения основных аспектов темы используется ряд категорий, которые только начинают утверждаться в качестве общепризнанных научно-исторической общественностью. К ним относятся такие категории, как «общественное сознание», «социально-политические воззрения», «социальные настроения», «повседневные политические представления», «крестьянский менталитет», «ментальности» и ряд других, их включение в содержание работы диктуется спецификой поставленной цели и задачами исследования. Ряд других, такие к примеру как «наивный монархизм» требуют пересмотра составных частей их содержания и переосмысления. 

Исследование проводилось с помощью комплекса методов.

Историко-сравнительный метод применялся при сравнении крестьянского сознания в разных районах России, а также внутри рассматриваемого региона (по уездам и губерниям).

Историко-типологический метод служил для выявления общих черт и особенностей крестьянской ментальности.

Историко-системный метод использовался при анализе крестьянских социально-политических представлений во взаимосвязи с эволюцией социально-экономического пололсения и общественного сознания крестьянства.

Историко-генетический метод позволил рассмотреть истоки и эволюцию крестьянских представлений на протяжении значительного периода.

Сравнительно-статистический метод и метод статистической выборки нашли применение при выявлении форм, видов крестьянских выступлений, непосредственно связанных с крестьянской ментальностью, представлениями о обществе и государственной власти.

Имеющуюся историографию можно разделить на три больших этапа.

Первый этап изучения интересующей нас проблемы был начат учеными и политическими деятелями периода самодержавного государства. (до 1917 г.). Дореволюционная историография придерлшвалась следующих взглядов:

Уже в конце XIX века отдельные аспекты крестьянского общественного сознания привлекали к себе внимание либеральных народников, (к примеру Н.К, Михайловский) . Однако, интерес к «народному сознанию» оставался декларативным. Вопросы экономического характера превалировали в изучении деревни и заслоняли собой слабые ростки знаний о народном характере и традиционных общественных представлениях крестьянства. Нам не встретилось ни одной работы этого периода, в которых освещались бы непосредственно социально - политические представления крестьян на основе вышедших из крестьянской среды источников. Дальше стереотипных, оторванных от реальной жизни представлений о сознании крестьян исследователи второй половины XIX в. не пошли.

В то же время, несомненно, заслуживает внимания, появившийся в это время фуіщаментальньш публицистический труд А.Н. Энгельгардта, «Из деревни, 12 писем 1872-IS87». Конечно, эту работу современника можно и нужно считать прежде всего источником для прояснения всех особенностей жизни и быта российского крестьянства того времени, но упустить ее при обзоре имеющейся историографии было бы некорректно. Мысли автора об особенностях мировоззрения крестьян сформировались под влиянием личного общения с ними, что придает им особый вес и ценность. Автор отметил мощный пласт монархических настроений в крестьянских массах, их безграничное доверие и преданность царю и в то же время недоверие и враждебность к помещикам. В интерпретации А.Н. Энгельгардта, царь для крестьянина является прежде всего радетелем о народе и подателем благ для всех живущих в стране, верховным, и единственным легитимным владельцем земельных угодий. Иначе говоря, лишь «... царь об общественной пользе думает... видит царь, что у одних земли много... а у других мало, и болит его сердце...». Характерно и такое представление: « ...только мир, да царь думают обо всех, только мир да царь не эгоисты. Царь хочет, чтобы всем было равно, потому что всех он одинаково любит... Функция царя - всех равнять..,».2

Первые достаточно серьезные исследования появляются в годы первой русской революции. В это время наблюдался повышенный интерес к крестьянскому вопросу, но по-прежнему интерес этот был обусловлен не столько академическими, сколько политическими потребностями. Так, работы Н. Никодимова3, С. Прокоповича4, Б. Веселовского5 имеют ценность в первую очередь постановкой новых вопросов. Н. Никодимов считал нужным обратить внимание на изменения сознания крестьян. С. Прокопович едва ли не первым проанализировал формы движения в годы революции и предпринял попытку объяснить причины активности крестьян.

Работа Б.Б. Веселовского «Крестьянский вопрос и крестьянское движение в России (1902-1907 годы)» ценна тем, что впервые привлекла внимание исследователей к такому ценному источнику по истории крестьянского освободительного движения, как крестьянские приговоры и наказы. Не является секретом, что приговоры сельских и волостных сходов являются одним из основных видов массовой крестьянской документации с конца девятнадцатого, -начала двадцатого века. Как верно указал исследователь, эти документы «приговорного» движения, поскольку были обращены к высшим инстанциям, обязательно содержали в себе как общеэкономические, так и общеполитические требования и пожелания и поэтому вполне пригодны для научного рассмотрения, что и было сделано автором. Особенно подробно исследователь проанализировал программу требований приговоров и наказов в Первую Государственную Думу. К сожалению, основное внимание автора было обращено на анализ в основном аграрных требований крестьянства, а не их царистских воззрений. Работа была построена на иллюстративном материале, содержала много интересных, хотя и не всегда бесспорных выводов и наблюдений.

В. Быстренин1 отметил новации в крестьянском сознании, такие как "буржуефобия", резкое падение уважения к властным структурам, готовность к насилию.

Особое место в историографии занимают работы И.И. Игнатович . Она первой занялась изучением крестьянского движения, раскрывая борьбу крестьянства, она анализировала их настроения.

Помимо исследователей — историков, данной проблемой интересовались и представители государственного аппарата. Точку зрения части высшего чиновничества о психологии крестьян отражает в своих мемуарах СЮ. Витте . Крестьянскому вопросу он посвятил целую главу своих воспоминаний. Причем, интересна не сама констатация наличия в крестьянской среде безграничной веры в царя, а привлечение внимания верховной власти к бедственному положению крестьянства, после освобождения, вторичного «закрепощенного». По мнению СЮ. Витте, такая ситуация может привести к снижению веры в царя и грядущим потрясениям. Однако, самодержавная власть не обратила внимание на это предупреждение, за что в последствии и была наказана.

Ученые-марксисты, также еще до Октябрьской революции 1917 г. обращались к крестьянской проблематике. Примером их воззрений можно считать мнение о крестьянине Г.В. Плеханова и В.И. Ленина.

В своей «Истории русской общественной мысли» Г.В. Плеханов отметил политическую инертность крестьянства, вся политическая концепция основной массы которого сводилась к слепому доверию царской власти. «... Крестьянство неизменно приурочивало к предполагаемой им доброй воле русских государей все свои упования на лучшее будущее... Осуществление этих упований представлялось крестьянам тем более вероятным, чем полнее была монархическая власть...».

Первоначально В.И. Ленин, считал, что крестьянство являлось темным, несознательным балластом революционного движения, сохранявшем веру в царя «... на протяжении всего ХГХ-го века...». Подобная точка зрения отказывала крестьянству в наличии развитого самосознания, политического воспитания и самостоятельном участии в общественно-политической жизни, и выразилась в словах Ленина: «...Красной нитью через всю историю России тянется вопрос: рабочему ли классу вести крестьян вперед к социализму, или либеральному буржуа оттаскивать его назад, к примирению с капитализмом...» . На основе опыта первой русской революции Ленин пришел к выводу: «. ..только пролетариат и крестьянство могут свергнуть монархию...» , непременным условием чего является ликвидация помещичьего землевладения. Кроме того, В.И. Ленин проследил постепенное усиление радикализации крестьянства, способствовавшее деятельному участию крестьян в первой русской революции, где крестьянам была свойственна «...часто наивная и не вполне отчетливая, но в то же время бурная революционность... которая доказывает, какая потенциальная разрушительная энергия накопилась в крестьянских массах против дворянства, помещиков и Романовых..,»1

Помимо этого, В.И. Ленин в своей работе «Развитие капитализма в России» дал подробную характеристику положения российского крестьянства после крестьянской реформы 1861 г., выявил отрицательные моменты данной реформы, которые привели к расцвету полуфеодальной, так называемой отработочной системы, приводившей к обнищанию значительной части крестьянства.

Второй этап в развитии историографии составили работы послеоктябрьского времени. Он распадается на два больших периода. Первый период начинается с 1917 года и продолжается приблизительно до 60 - х гг XX века.

Следует сразу же оговориться, что в связи с идеологическими соображениями, приоритетными темами для исследователей истории отечественного крестьянства являлись: крестьянское движение, его идеология и борьба крестьянства против крепостного права. При такой постановке вопроса глубокое изучение крестьянской «политической несознательности», «темноты», а уж тем более «наивного монархизма» не могло привлекать значительного интереса исследователей. Кроме того, насколько нам представляется, подобная проблематика еще очень слабо была изучена не только в советской историографии, но и за рубежом. Поэтому изучение данных вопросов шло «вскользь» и достаточно поверхностно. В контексте же изучения крестьянского освободительного движения «наивный монархизм» однозначно характеризовался как отрицательный фактор, ослабляющий силу и организованность борьбы.

По мнению А.П. Прусса, сам термин «наивный монархизм», и связываемая с ним в советской исторической науке концепция, утвердились в отечественной историографии примерно к середине 30-х годов.1

Характерным примером работ этого периода можно считать исследование Е.А, Мороховец, «Крестьянская реформа 1861 года», вышедшую в Москве в 1937 г. Уделив основное внимание рассмотрению реформы ее грабительскому характеру и крестьянскому движению, касаясь интересующего нас вопроса, автор подчеркнула негативный характер «наивного монархизма», и отметила, что именно «...политическая несознательность крестьянства, ослепленного иллюзиями «наивного монархизма» способствовала тому, что крестьянское движение носило преимущественно пассивный характер...».

Окончательное оформление эта концепция «наивного монархизма» получила в статье М.В. Нечкинои «Крестьянские восстания Разина и Пугачева в концепции М.Н. Покровского». По мнению М.Н. Нечкинои, именно из-за существования монархических иллюзий «...политического лозунга борьбы с самодержавием ... крестьянское восстание не выдвигало и не могло выдвинуть... по своей темноте они просто не имели возможности подняться до формулировок политического характера, относящимся к самодержавному, крепостническому строю...»3 

В последствии, исследователи считали данный вопрос исчерпанным предыдущей историографией, и поэтому авторы не останавливались на этой проблеме подробно. Поэтому, из работ 50-х г. можно отметить лишь несколько исследований коснувшихся этой проблематики более полно. Это работы Н.П. Гриценко, Е.Н. Седовой, И.В. Кунтикова, Г.И, Богатиковой и Р.В. Филиппова. Однако и они большей частью лишь констатировали наличие «наивного монархизма» в среде крестьянства.

Н.П. Гриценко в своей статье отметил как не подлежащий сомнению факт того, что «... как крестьянские массы, так и их вожаки верили в царя.,, представляли его защитником крестьянских интересов...».

На то же обратила внимание и Е.Н. Седова, говоря о том, что крестьяне «... искали «настоящей» правды у самого царя...».

И. Н. Кунтиков в работе «Крестьянское движение в России в 19 веке», дав общий очерк и тенденции развития крестьянского освободительного движения лишь попутно заметил, что пореформенные крестьяне по-прежнему «... верили в царя и надеялись найти в его лице опору и защиту против помещиков и чиновников...». Г.И. Богатикова подтвердила тезис о пассивном ожидании «царской» воли основной массой крестьян как следствие их «темноты» и слабой организации. Те же выводы сделал и Р.В. Филиппов, говоря о крестьянском протесте, как движении «...неорганизованных и политически несознательных масс...».5

Для всех вышеотмеченных работ 50-х годов прошлого века была характерна оценка крестьянской идеологии (именно этим термином предпочитали оперировать исследователи этого времени, а соответственно и крестьянского мировоззрения) как статичной и инертной. А раз так, то массы крестьян были монархистами «по определению».

Но в это же время появляется иная точка зрения на эту проблему. Категорическая оценка крестьянского менталитета, как незыблемо царистского и статичного была несколько смягчена в исследовании Н.П. Никольской. В пореформенный период пишет она, «...наивные монархические иллюзии еще давали себя знать...»1. Но говоря об этом, исследователь обратил внимание на необходимость рассмотрения крестьянской идеологии в русле развития исторического процесса. По мнению Н.П. Никольской при известном наличии в крестьянской среде «... наивной веры в царя, все же в сопротивлении ... выражалась неумирающая идея борьбы крестьян за землю и волю...».

Несколько дальше пошла в своих исследованиях Е.И.Батова. В статье «Крестьянское движение в великорусских губерниях в период революционной ситуации 1879-1880 годов», она поколебала устоявшуюся точку зрения о политической инертности пореформенного крестьянства. Из 395 выявленных ею крестьянских выступлений, 13 (3,3%) оказались связанными с открытым порицанием царской власти. Конечно это не столь значительная цифра, но ее разработки позволили взглянуть на казалось бы известную проблему с новой точки зрения, и в этом несомненная заслуга ученого.

Некоторые исследователи относят появление этих процессов к пореформенным годам (Конюхова Т. А.), а изменения в миропонимании крестьянства определяют как результат «...участия крестьян в политическом движении городских низов...» . Это участие и деформировало веру в «доброго» царя. Тем не менее, спор о статичности крестьянского сознания не был завершен. Уже в 1984 году вышла работа Смоленского ученого Д.И. Будаева «Рожденный в борьбе союз: очерки истории рабочего и крестьянского движения в Смоленской губернии в 1861-1917 годах». Дав общий обзор движения рабочих и крестьян губернии, автор, касаясь вопроса монархических иллюзий, заметил, что они не ослабевали весьма длительное время. Таким образом, можно считать, что данный исследователь остался на позициях основной массы ученых 50-х годов. Однако это не означает концептуальной «отсталости» исследования. Свою точку зрения исследователь аргументирует мощным идеологическим воздействием царского правительства, поскольку оно опиралось на «...весь существующий в то время аппарат идеологического воздействия на народные массы, прежде всего церковь...»,1 а также утверждением о том, что до начала так называемого пролетарского этапа освободительного двшкения «... никакой политической работы в крестьянстве не велось,,.».2 Как нам представляется, второй пункт аргументации, не очень убедителен, и он представляется достаточно дискуссионным.

При всех достижениях рассмотренной выше отечественной историографии специализированно интересующая нас проблематика не рассматривалась.

Только в 1960-е годы положение стало меняться, что позволяет нам выделить следующий период исследования социально-политических взглядов российского крестьянства. Он продолжается приблизительно до конца 80 - х гг. XX века, и завершение его связано с так называемой Горбачевской «перестройкой».

Именно тогда В.А. Федоров, В,П. Крикунов и ряд других исследователей обратили внимание на необходимость конкретного изучения таких вопросов как

18 «темнота» и политическая несознательность крестьянства. Наиболее целостно это удалось сделать В. А. Федорову.

В 1963 году В.А. Федоров попытался изложить общие представления крестьянства пореформенного времени о «воле» и царе . Исследование «Лозунги крестьянской борьбы в 1861-63 годах» было написано на материале фондов Третьего отделения, калужского губернатора В.А. Арцимовича, фонде Земского отдела и департамента полиции МВД. По его мнению, восторженной реакции народа после манифеста 19 февраля 1861 года, якобы укрепивший веру в царя, не было. Однако и значительного падения царского престижа не произошло, ибо крестьяне продолжали верить в «добрые намерения» царя. Отсюда родилась идея о подложности манифеста и «Положений»...». По мнению В.А. Федорова, «наивный монархизм», царистская идея «... являлась монархической оболочкой антикрепостнических крестьянских требований...».2 То есть впервые была отмечена относительно положительная роль этих воззрений. Однако автор напоминает, что именно она обрекала крестьянство на пассивное непротивление.

В дальнейшем В.А. Федоров коснулся «наивного монархизма» в статье «Русский крестьянин накануне революционной ситуации 1859-1861». В данной работе он дал определение крестьянского «наивного монархизма», попытался выявить основные причины его массового распространения, нарисовать облик русского крестьяннина этого времени, «... Наивный монархизм» - зто создание в воображении крестьян идеального царя и вера в такого царя, который в глазах крестьян представлялся как бы воплощением высшей правды, исполнителем божьей воли...». К числу причин его массовости он относил воздействие на психологию народа крепостного права, забитость и темноту русского крестьянина, его экономическую зависимость от «власть предержащих».

Весьма нетрадиционно и убедительно описал путь возможного возникновения в народе безграничной веры во всемогущество царя К. В. Чистов. Его исследование написанное прежде всего на различном фольклорном материале предлагает следующую гипотезу объясняющую этот процесс.

К 16-17 векам рост феодальной эксплуатации превращает многие группы крестьян в крепостных. Постепенная отмена государством права «выхода» лишает закрепощенных надежды на уход к хорошему господину. Надеяться остается лишь на государство, персонифицируемое в лице царя. Кроме того, крутые меры царя Ивана Грозного против «бояр», осуществляемая им перегруппировка земельной собственности, деформация традиционных сословных перегородок совершалась как бы единолично волей царя, что рояодало иллюзию его всемогущества. Помимо того, структура государства ставила персону царя над всеми классами, сословиями и социальными группами. То что в реальности цари 16-НІ7 веков не были народными защитниками, в крестьянской среде объяснялось их «подложностью». Для масс это были не настоящие цари. Отсюда рождалась питательная среда для легенд о «царях-избавителях». Для крестьянской ментальности, по мнению исследователя, царь был легитимен лишь тогда, когда защищал народные интересы от «сильных» и богатых.

Проблема отношения народа к носителю верховной власти была затронута П.А. Зайончковским , Г.А. Кавтарадзе. В определении типичных признаков присущих «наивному монархизму» крестьянства, они практически полностью сходятся с В.А. Федоровым. Нельзя оставить без внимания работы таких исследователей как Б.Г. Литвака и М. А. Рахматуллина, открывших изучение проблем обществ енного сознания крестьянства. В своих первых работах, они считали, что невозможно говорить о наличии в крестьянской среде собственных идеологических взглядов и социальных представлений. Они относили процесс формирования сознания крестьянства ориентировочно к пролетарскому периоду освободительного движения в России.

В частности Б.Г. Литвак касаясь уровня мировосприятия крестьянства и его отношения к царю, в статье «О некоторых чертах психологии русских крепостных крестьян первой половины 19 века», утверждает, что сознание крестьянина «...не может подняться выше понимания необходимости борьбы против помещиков...» ибо в крестьянское «...понятие «мы» включался не только «мир», но и царь и бог. В представлении крестьян бог и царь были их защитниками...»,1 и поэтому царистские иллюзии имманентно присущи русскому народу, а понятие «свобода» понималось лишь как свобода от помещика, но не в коем случае не от государства,

М.А. Рахматуллин в своей статье «Крестьянское движение в России в 20-х годах 19 века» основной упор сделал на факторы, способствовавшие, по его мнению, заролсденгао элементов сознания у крестьянства в целом. Главным из них он считает развитие капиталистических отношений. В своей следующей работе М.А. Рахматуллин коснулся проблематики общественного сознания крестьянства. В соответствии с Ленинской концепцией, определение общественного сознания «...предстает в виде двух ступеней: общественной психологии и идеологии, составляющих два разных уровня сознания.,.». К сожаленшо, заданные рамки работы не позволили автору отойти от канонических Ленинских определений и высказать свою точку зрения. (Хотя данная работа несомненно ценна именно попыткой восстановить Ленинские представления об общественном сознании крестьянства).

Также различными вопросами социально-исторической психологии в это время занимались Л.М. Дробижева , А.Я. Гуревич, Н.С. Загоруйко и другие исследователи. 

В вышедшей в 1977 году совместной статье «Крестьянское движение в России в 19 веке», Н.М. Дружинин и В,А. Федоров 4обратили внимание научной общественности на постоянное стремление крестьянства 19 века в своей борьбе опереться непосредственно на авторитет царя, в персоне которого они видели не просто защитника, а «...единое организующее государственное начало...».5Причем подобный пиетет и единство взглядов смогли подорвать лишь разрушавшие патриархальную деревню капиталистические отношения.

Заслуживает упоминания и книга А.И. Клибанова «Народная социальная утопия в России, (период феодализма)». Для своего времени это был первый опыт характеристики положительных социальных идеалов, выдвигаемых народом за период от Древнерусского государства и до конца 18 века. Исследователь описывает несколько типов государства народного блага. Особый шггерес в рамках разрабатываемого нами исследования представляет глава, посвященная представления масс о Емельяне Пугачеве как народном царе, характеристика «истинной» для крестьян и повстанцев царской власти. Вывод, к которому приходит исследователь, таков: государство настоящего, легитимного царя должно напоминать «...державство чадолюбивого отца с помощью своих верных слуг надо всем множеством сынов и дочерей, составляющих народ...». То есть мысль о патриархализации государственных и гражданских отношений составляла наиболее характерную особенность представлений крепостных крестьян.

Особое место в историографии интересующей нас проблемы принадлежит исследованиям В.А. Виноградова. Во многом впервые, на основании многочисленных статистических данных, широкого круга источников из местных архивов (прошений, жалоб, и др.) он попытался показать процесс становления и развития антицаристских воззрений в среде пореформенного крестьянства. Виноградов раскрыл роль крестьянского элемента в народническом движении, одним из первых разрушил легенду о политической инертности пореформенного русского крестьянства. Однако, далеко не все утверждения исследователя представляются бесспорными, в частности его утверждение о том, что «...крестьянство было не только объектом воздействия со стороны революционных пропагандистов, но и значительной активной силой в революционном процессе...».

Подобной проблематикой в начале 80-х годов занимались и Ю.Н. Смыков (Крестьяне Среднего Поволжья в период капитализма 1861-1900»), а также A.M. Анфимов.(«Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России 1881-1904»). Оба автора отмечали постепенный рост крестьянского движения и усиливающуюся социальную активность крестьянства. Кроме того, А.М. АЕіфимов сделал вывод, что «...представление о полной аполитичности крестьян, о их неспособности разбираться в политических акциях царизма опровергаются фактами зафиксированными в документах...».1 Как было доказано последующими исследованиями, особенно последнего времени, эта точка зрения была излишне оптимистична.

Третий этап развития историографии - конец 80-х -90-е годы. Для них характерно дальнейшее изучение и расширение проблем общественного сознания крестьянства. В это время появляется ряд работ рассматривающих его в несколько ином плане.

Коллективная работа П.С. Кабытова, В.А. Козлова, Б.Г. Литвака «Русское крестьянство: этапы духовного освобождения» продолжила и углубила анализ крестьянского общественного сознания. В этой своеобразной социальной биографии русского крестьянства отражен процесс формирования и развития его общественного самосознания от Крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева, до конца 30-х годов двадцатого века. Интересующему нас периоду посвящена первая глава, охватывающая период до первой русской революции, которую авторы обоснованно считают поворотным моментом в истории развития сознания отечественного крестьянства. Именно в финале этого периода среди населения в массовом порядке падает авторитет не только местной власти (что было обыденным и привычным явлением), а происходит постепенная эррозия авторитета верховной власти, персоны царя.

Изучению общественного сознания пореформенного крестьянства посвящена и одна из глав Б.Г. Литвака «Крестьянское движение в России в 1775-1904 годах». Автор среди прочего рассматривает такой аспект общественного сознания, как восприятие крестьянами верховной власти, «наивный монархизм» и отмечает неоднозначность этого феномена. Неоднозначность прямо вытекала из целого ряда причин. По мнению исследователя, первой и важнейшей из них являлось «...стихийное крестьянское сознание, отождествлявшее государственное устройство с монархией...».1 Однако, как утверждает автор, в то же время крестьянское сознание находилось в постоянном противостоянии с массированно наступавшей на него официальной идеологией. По иному оценена исследователем отмена крепостного права в России. Этот шаг, «... подкреплял монархические иллюзии крестьянства, при всех проявлениях его разочарования «Положениями» 19 февраля 1861 года...» . Иначе говоря, самодержавие в достаточно острой ситуации сумело на время снять социальное напряжение, что было правильно. Но, как верно отмечает Б.Г. Литвак, сняв буфер в виде помещика, якобы недопускавшего правды до царя, самодержавие стало лицом к лицу со всей массой крестьянства, что создало условия для его будущего прозрения и разочарования в монархии Романовых.

Известный исследователь русской истории и культуры Н.Я. Эйдельман в своем труде «Революция сверху» в России», говоря о взаимоотношениях власти и народа, заметил, что «...исторически русский народ был ориентирован на царя,..». Мало того, вера Б царя и бога сливались в народном сознании и если бы власть пошла на осуществление «революции сверху», то монархия не потеряла бы своего авторитета.4

Несколько иной, однако смежной проблематикой первоначально занималась такой значительный специалист культуры, быта и ментальносте российского крестьянина — М.М. Громыко. В своих работах она отразила вопросы традиционной крестьянской этики поведения, духовный, материал ьный и социальный опыт этой категории населения. Во многом благодаря ее исследованиям мы смогли увидеть другого, непривычного нам крестьянина -личность, а не забитое эксплуатацией существо. По мнению ММ. Громыко, представления крестьянства о внешнем, «внемирском» окружении, власти, не были набором хаотичных отрывков, напротив «...крестьянство создало свою систему социально-утопических представлений, органично связанных с религиозными воззрениями.,,». Для этой системы, было характерно сочетание идеальной общины (живущей «по божески») и идеального монарха действовавшего по законам высшей справедливости,

О том, что крестьянство весьма долгое время сохраняло эти представления свидетельствуют и выводы Л.Т. Сенчаковой, исследовавшей крестьянские наказы и приговоры в период первой русской революции 1905-1907 годов. ( «... в приговорах очень редко встречается требование демократической республики, предполагающее свержение самодержавия...»). Это позволяет исследователю считать, что «... основная масса крестьян, особенно в начальный период революции, еще полагала, что народные запросы могут быть удовлетворены царем...».

Влияние и взаимопроникновение наук, характерное для нашего времени, приводит к весьма плодотворным результатам, если они, их методы используются корректно. Наиболее показательным примером в интересующей нас области можно считать исследования О. Г. Буховца, «Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала 20-го века»,5 и «Математика в исследовании крестьянского сознания; крестьянские приговоры и наказы 1905-1907 годы».1 Он попытался изучить крестьянское сознание используя математические методы. Автор критикует опыт советской историографии данной проблемы, замечая что несмотря на приоритетность в изучении, история крестьянства в СССР, подводилась под строгий идеологический контроль, и даже дельные мысли и обобщения подводились под «макрокрышу» схоластического вопроса «,.. на каком уровне - идеологии или социальной психологии пребывало общественное сознание крепостного и пореформенного крестьянства.,.».

О.Г. Буховец привлек внимание к существовавшему различию в постановке и решении задач на абстрактно- теоретическом уровне и конкретно-проблемном с другой стороны. Помимо того, он попытался дать схему факторов воздействовавших на общественное сознание крестьян. К числу основных автор отнес лишение крестьян значительной части земель в результате реформы 1861 года, политику государства, направленную на консервацию патриархального уклада жизни деревни (культивация религиозности и монархизма), миграции сельского населения в города, влияние интеллигенции, революционеров и рабочих. Весьма правильной и корректной представляется главная мысль, завершающая работу, о том, что не только в ХІХ-м, но и «...в ХХ-м веке, крестьяне России продолжали оставаться массовой базой для некоторых форм монархизма, которые я бы назвал «превращенными»...».3 (Исследователь имеет ввиду последующее, почти не отличающееся от отношения к царю, поклонение и признание тоталитарных вождей). Соответственно в 1917 году, как считает автор, республиканские настроения крестьян вовсе не были таковыми, поскольку В. И. Ленина крестьянская масса посчитала «крестьянским» царем. (И то лишь потому, что Николай Романов дискредитировал образ традиционного царя).

Интересная концепция развития как Российской государственности, так и развитие «национального характера» в крестьянской среде предложена Л.В. Миловым1 Суть концепции - необходимость постоянной защиты государства в условиях перманентно-недостаточного объема совокупного прибавочного продукта привели к особой роли государства как гаранта создателя условий для данного воспроизводства. Именно в этом, по мнению исследователя, коренятся истоки и деспотической власти, корни крепостного права, сильной общинной традиции, а также особенности русского крестьянского самосознания (коллективизм, «примат общего дела над частным», идея всемогущества Бога).

Из последних работ также следует отметить исследование Е.П. Толмачева «Александр II и его время », где автором предпринята попытка комплексно рассмотреть все основные проблемы царствования Александра II, одной из которых является: крестьянский вопрос. Особую ценность работе придает обширный круг ранее не исследованных источников и солидная историография. 

В 1999 году вышла в свет работа П.С. Кабытова «Русское крестьянство в начале ХХ-го века». Хронологически она охватывает первые 17 лет двадцатого века, вместившие в себя события огромной исторической важности. И именно они «...оказали решающее влияние на развитие крестьянского движения, определяющим образом воздействовали на настроения и социалыгую психологию масс...»3 Однако касаясь «наивного монархизма», исследователь ограничился лишь констатацией факта его существования. С другой стороны, касаясь социальной психологии крестьянства, он отметил одну из важных его опор, присутствовавшую в крестьянской ментальносте: «... опора на «старину», доверие «старине», иногда слепое следование «старине»...».4 Пробуждение крестьянского самосознания он также отнес к революции 1905-1907 гг.

По нашему мнению, единственным специализированным исследованием, близким по тематике к выбранному нами, является работа Г.В. Лобачевой «Самодержец и Россия: Образ царя в массовом сознании россиян, (к. ХГХ-го - н. XX-го века)»,1 Написанная преимущественно на эпистолярном, мемуарном и фольклорном материале она явилась первой попыткой исследовать эволюцию монархических настроений в народной среде. Однако, к сожалению автор не разделил русский народ как целое на имевшиеся в то время социальные классы и группы, а пытался дать некое обобщенное представление о царе представителей всех слоев общества, от высшего дворянства, до крестьян.

Исследователь считает, что образ царя был одним из стержневых элементов российской культурной традиции, ретранслировавшемся в массах из поколения в поколение. На рубеже Х1Х-го и ХХ-го веков монархический идеал продолжал господствовать в массовом сознании. Однако сусальный мифологический образ царя резко контрастировал с реальностью, что соединившись с целым комплексом различных причин нарушило существовавшую социально-культурную целостность и привело к падению монархии дискредитировавшей себя. Однако мифологема «царя-батюшки» трансформировавшись в образ всесильного вол дя, сохранилась в народе до сегодняшнего дня.

Столь лее интересна работа М.М. Громыко и А.В. Буганова «О воззрениях русского народа», вышедшая в 2000 году. Касаясь массовых воззрений и представлений парода, используя широкий пласт историко-этнографических источников, авторы подвергли основательной критике традиционно негативное понимание «царистских иллюзий», «наивного монархизма» как верований апатичных, невежественных масс.

В своем понимании истоков этого явления авторы констатируют, что «... в основе монархизма, как проявления народного сознания, лежало прежде всего восприятие царя как помазанника Божия. Народ передавал свою волю во власть воли Высшей, которая наделяла властью монарха. Но при этом и сам царь осуществлял государственное служение как послушание, отрекаясь от личной воли...». Несмотря на апологетичность и некоторый идеализм концепции, она несомненно интересна и оригинальна. Помимо нее исследователи попытались выделить основные критерии царя угодного народу. К их числу они отнесли православность монарха, его демократизм в поведении и быту, его радение о повышении безопасности и силы государства, выражение их социальных чаяний. Вывод авторов - из особенностей православия вытекает народное отношение к царю, как впрочем и общинность народа и его долготерпение. Таким образом, царь - был «...воплощенным образом православной государственности...».

Последним из исследований, непосредственно затрагивавших вопросы общественного сознания населения, является работа Б.Н. Миронова «Социальная история России периода империи. (XVIII - н. XX в.)».3 Это также новаторская работа, первое в историографии обобщающее фундаментальное исследование социальной истории России. Одним из разделов «Социальной истории...» является менталитет. Рассматривая крестьянский менталитет, Б.Н. Миронов приходит к выводам во многом аналогичным воззрениям авторов предыдущей работы, (...менталитет крестьянства находился в соответствии с идеалами православия и его было бы правильно назвать традиционным православным менталитетом...»). Отмечается цикличность крестьянского сознания, его особая верность традиции, «старине». Начало деградации традиционного менталитета автор относит к пореформенному времени, что необычно, отмечает близость менталитета крестьян и рабочих. «Наивный монархизм» развивался исторически, из особенностей развития российского общества и государства. Поэтому он глубоко проник в крестьянскую политическую культуру и «...активно использовался народом в борьбе за свои интересы...». По мнению исследователя народным идеалом того времени долгое время была самодержавная монархия.

Из имеющейся зарубежной историографии можно выделить следующие исследования:

Для работы историка-эмигранта Д.П. Кончаловского «Пути России» характерна апологетика самодержавного государства, стремление связать царскую власть и народ в неразрывное целое. «Царизм» для него — «...не политический порядок, но универсальный уклад русской жизни...», Что несомненно, этот тезис во многом взят на вооружение современной историографией, о которой было сказано выше.

Масштабностью замысла поражают исследования Р. Пайпса «Россия при старом режиме», и «Русская революция». Для него российское общество этого периода самобытно и замкнуто. Анализируя становление Русской государственности, автор перечисляет причины способствовавшие формированию самодержавия, прослеживает эволюцию взаимоотношений народа и власти, пытается оценить роль реформ в развитии России.

По его мнению крестьянин «...До революции 1905 г. ...несомненно был «монархистом», в том смысле, что не мог представить себе иного средоточия земной власти, кроме царя...»4 Отметил он и четкое различие в крестьянском сознании положительного отношения к царю и резко негативного мнения о помещиках и чиновниках. Исследователь подчеркнул и негативную роль правительства самодержавного государства, которое проводя антикрестьянскую политику «...гребло от него обеими руками, ничего не давая взамен...» Поэтому и крестьянские представления о власти только с виду были консервативными, а на деле были глубоко анархичными. Однако, помимо ценных наблюдений и выводов, работы Р. Пайпса страдают тенденциозностью и в них слишком часто сквозят антирусские мотивы.

Достаточно новый подход к анализу монархических настроений россиян продемонстрировал Р, Уортман. Он обратил внимание на роль внешней атрибутики и ритуалов в поддержании стабильного монархического идеала, показал, в чем соответствовали, а чем отличались от идеального образа самодержца Александр II, Александр III, Николай II, а также в какой мере рассогласование мифа и реальности определило судьбу монархии.

Таковы взгляды предшествующих исследователей на интересующую нас проблему. Поскольку специально проблемой эволюции крестьянского наивного монархизма не занимался ни один из них, многие работы отличает абстрактность рассуждений или излишнее теоретизирование, что не случайно, ибо массовое сознание народа слишком долго оставалось за пределами изучения.

Подведем краткие итоги. Дореволюционная историография впервые обратила внимание на феномен «народного сознания», поставила первые проблемные вопросы, заложила начальный фундамент изучения интересующей нас проблемы.

Послеоктябрьская историография обращала главное внимание на изучение прежде всего крестьянского освободительного движеіїия, его идеологии и методов борьбы. Общественное сознание, социально — политические настроения и взгляды крестьян длительное время были на «обочине» официальных исследований. Идеологизация истории приводила к недооценке общественных и политических взглядов русского крестьянства. Конкретно изучение вопросов общественно -политических настроений началось лишь с начала 60-х годов. С конца 80-х гг. одновременно со всей страной, подверглась ломке и историческая наука. Многие устоявшиеся представления были отброшены, причем не всегда оправданно. С другой стороны деилогизация истории, возможность общаться с достижениями мировой историографии и большая свобода слова положительно сказались на исследованиях.

К настоящему времени хорошо изучена экономика русской деревни, освободительная борьба крестьянства, особенности и последствия крестьянских реформ, идеология освободительного движения, культура и быт селян. Обозначены общие контуры социально — политических настроений и общественного сознания крестьянства.

Однако последнее требует углубления и дальнейшего изучения. Особенно это касается динамики, процесса развития социально — политических взглядов и общественного сознания крестьян. В этом вопросе недостаточно вьывлена роль центральной и местной власти, взаимоотношений крестьян и помещиков. Неоднозначным остается и сам феномен «наивного монархизма», как часть общественного и политического сознания народа.

Источники: Диссертация написана на анализе как опубликованных, так и архивных источников.

1) Активно использовались архивные источники различного плана опубликованные в сборниках документов серии «Крестьянское движение в XIX — начале XX вв» под редакцией академика Н.М. Дружинина. Издание началось в 1959 году, основной массив документов вышел в 1960-х гг, а огіубликовэнный в 1998 г. том по периоду 1900 - 1904 гг. завершает серию,1 Также были использованы сборники документов посвященные первой русской революции 1905 - 1907 гг., в части отраженного в них крестьянского участия. 1

В этих томах, целиком или с незначительными сокращениями опубликованы яркие и наиболее интересные факты крестьянских выступлений. Основа серий — источники из двух центральных архивов: ЦГИА (ныне РГИА) и ЦГАОР (ныне Г АРФ). В основном это документы официальных учреждений (донесения губернских властей о происшествиях, возмущениях крестьян, административная переписка различных уровней власти). Однако в этой массе находятся очень ценные крупицы непосредственно крестьянских документов, иногда целиком приводятся часто уникальные крестьянские жалобы, прошения, подложные манифесты о воле, всеподданнейшие просьбы монарху.

Основой исследования являются неопубликованные (архивные) источники. 

2) Материалы официального делопроизводства. К ним относятся следственные дела по оскорблению Его Императорского Величества, сохраненные в Государственном Архиве Российской Федерации (далее ГАРФ), фонды 102 (Департамента полиции), 58 (МВД) и 109 (Собственной Его Императорского Величества Канцелярии), а таюке архиве фонда Тверского Губернского жандармского управления (ГЖУ).

Это наиболее ценные документы. Данный источник (следствеїшьіе дела) ценен прежде всего тем, что он не просто фиксирует факты недовольства крестьян царем, но и содержит информацию о его причинах, что очень важно.

Помимо этого, официальные дела - живая иллюстрация стереотипных представлений о царе и обществе, распространенных в гуще народа. Это зеркало так называемого «наивного монархизма», для которого характерен совершенно четкий облик истинного царя». Само оскорбление согласно статьям 241 - 246 «Свода законов уголовных» издания 1866 г. Квалифицировалось как государственное преступление против особы императора и членов императорского дома. К этому можно прибавить статью 252 «Уложения о наказаниях» от 19 мая 1871 года, которая применялась по многим делам о «произнесении оскорбительных слов» и предусматривала «лишение виновного всех прав состояния и ссылку на каторжные работы»2

Этот вид источников весьма достоверен, так как каждый случай «оскорбления монарха» тщательно расследовался и подтверждался группой свидетелей. В тех же случаях, когда свидетели отказывались подтвердить донос, следствие факт оскорбления не фиксировало.

В исследовании также использовались данные из неопубликованных источников: донесений о слухах и толках среди населения, обзоры политического состояния губерний, отчеты жандармских, полицейских и губернских чиновников о «состоянии умов».

Эти документы свидетельствуют о настроениях крестьян, их ожиданиях и о уровне понимания ими самой системы общественного и политического устройства страны. Эти материалы относительно немногочисленны, а также исходят от официальных представителей власти, что требует осторожного использования этой информации, а также ее уточнению и дополнению другими источниками.

3) Весьма полезным и содержательным архивным источником являются жалобы и прошения крестьян в различные органы власти. Наибольший массив из выявленных нами материалов находится в фондах Г АРФ. Помимо приговоров и наказов, жалобы являются единственным источником вышедшим из крестьянской среды непосредственно и потому они позволяют напрямую изучать крестьянское общественное сознание, вопросы крестьянского правосознания, восприятие ими властных институтов. При этом, достаточно часто приведенные в прошениях и факты не соответствовали действительности, иногда это намеренная клевета, донос. Однако, в рамках данной работы даже эти факты представляют значительный интерес, так как это тоже своеобразная форма взаимоотношений крестьянина и власти. Это позволяет выявить мотивы неприязни к тем или иным социальным условиям, властным уровням. Сама форма обращения, стилистические обороты, несут информацию о отношении крестьян к этому представителю власти, помещику, и.тд. Их наличие показывает, с одной стороны, стремление крестьян отстаивать спои интересы, рост их сознательности, с другой — упование на решение спорных вопросов царской властью.

3) Особый вид источников личного происхождения составляют письма сохраненные п ГА РФ. Ф. 109. Оп. 3. (Секретный архив III отделения). Их авторами были крестьяне, временно живущие в городах или проходящие военную службу, а также представители других общественных слоев, являвшиеся современниками событий пореформенных лет. Они имеют важное значение для понимания мировоззрения крестьян. Частные письма чиновников, помещиков, в свою очередь, указывают на особенности восприятия реформ и крестьянского движения в обществе.

4) Для последних лет охватываемых хронологическими рамками работы (начало XX в.) очень важны опубликованные приговоры и наказы крестьян отсылаемые ими в Государственную Думу, органы верховной власти, а также периодическую печать того времени.1 Это документально оформленные обращения сельских и волостных сходов, собраний и митингов, содержащих кроме местных, также общеэкономические и политические требования и пожелания.

Среди несомненных преимуществ приговоров и наказов следует отметить их крестьянское происхождение, что подтверждается лексикой этих документов, степенью их грамотности, знанием реалий крестьянского быта и крестьянских бедствий. Также, большим плюсом является и их строгое документальное оформление (они принимались на сходах в присутствии только большинства крестьян и заверялись подписями и печатями сельского старосты или волостного старшины). В то же время, неустранимым минусом этих источников для данного диссертационного исследования является то обстоятельство, что их массовая подача начинается лишь в 1905 году. В то же время, содержащийся в них материал отражает социально — экономическое положение крестьянства в пореформенный период.

5) Законодательные акты крестьянской реформы 1861 года. Это Манифест 19 февраля 1861 года об освобождении помещичьих крестьян из крепостной зависимости. Общее Положение о крестьянах вышедших из крепостной зависимости, Положение об устройстве дворовых людей вышедших из крепостной зависимости, Положение о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях, Правила о порядке приведения в действие Пололсении о крестьянах вышедших из крепостной зависимости, Пололсение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости и о содействии правительства в приобретении сими крестьянами в собственность полевых угодий. Местное Положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: великороссийских, новороссийских и белорусских.1 Эти источники интересны нам в основном косвенно, поскольку в них не отражены социально - политические взгляды российского крестьянства. В то же время, ознакомление с ними было необходимо для понимания причин негативного отношения крестьянства к освобождению. Они четко рисуют рамки даруемой царем воли, а также экономическое и гражданское положение крестьян в момент проведения реформы и последующее время.

6) Мемуары и воспоминания очевидцев и современников событий. Это документы личного происхождения. В основном в работе использовались воспоминания и записки чиновников, этнографов и либерально настроенных помещиков, которые непосредственно контактировали с крестьянством и потому их наблюдения чрезвычайно ценны для нас. Наиболее интересны и информативны; Письма из деревни А.Н. Энгельгардта1, (профессор химии, высланный за неблагонадежность в свое имение Батищево, Смоленской губернии), Записки сельского священника , (автором которых был неизвестный приходской священник из Владимирской губернии), Сочинения П.И. Якушкина3, (видного российского этнографа), Воспоминания Н.Н Волк - Карачевского , (мирового посредника Борзенского уезда Черниговской губернии), Очерки С.Н Терпигорева , (писатель - публицист), «Воспоминания мирового посредника первого призыва о введении в действие Положения 19 февраля 1861 года» Н.А. Крылова , воспоминания А,Н, Куломзина , (мирового посредника Кинешемского уезда Костромской губернии, затем управляющий делами Комитета министров и член Государственного совета), наблюдения Я.А. Плющевского — Плющика во время проведения первой всероссийской переписи населения в 1897 г , (занимал должность уполномоченного по Высочайшему повелению для объединения действий местных учреждений по первой всеобщей переписи населения), а также ряд других.

Эта группа источников достаточно специфична. Их отличительной особенностью является наличие ярко выраженного личностного момента в подаче фактов и освещении событий прошлого, кроме того, нельзя не учитывать ретроспективность их создания, порой значительную хронологическую удаленность от момента описываемых событий. Бее это определяет значительную степень субъективности данного вида источников. Еще одна сложность в том, что почти все они (исключая с некоторыми оговорками Записки сельского священника) написаны не крестьянами, а «господами», европейски образованными людьми, а также чиновниками. Особенно осторожно следует относиться к воспоминаниям чиновников. Большинство чиновников и в конце XIX - начале XX вв. продолжало смотреть на крестьян как на «темных, невежественных людей», отсталых и неизмеримо ниже их стоящих в культурном и социальном отношении. Следствием такого взгляда на крестьян, полного незнания особенностей их менталитета, психологии, обычаев является субъективность и предвзятость их суждений о крестьянстве. Либерально настроенные авторы часто излишне идеализируют как самих крестьян, так и свойственную им психологию и взгляды. Поэтому данные источники могут носить только дополняющий характер, а содержащиеся в них сведения сопоставляются с данными других источников. Воспоминания часто неравномерны по объему, охваченному временному периоду, степени информативности и объективности.

7) Материалы периодической печати, прежде всего газет дореволюционной России используются нами весьма незначительно, поскольку за исключением публикуемых в том же 1905 году части указанных выше приговоров и наказов крестьян, материалы газет писались не крестьянами, часто людьми далекими от крестьянской жизни, для которых при освещении событий было характерно произведение сенсации своими материалами, попытки выразить свои взгляды на страницах газеты, чем дать правдивую и непредвзятую картину событий. Кроме того, не следует забывать и о цензуре самодержавного государства, также воздействовавшей на печать. Использовались газеты либерального направления: «Право», «Нижегородская земская газета».

Таким образом, на основе анализа используемого массива источников, можно сделать вывод: для диссертационного исследования имеется необходимое количество разнообразных источников, что позволяет при их комплексном изучении раскрыть проблематику исследования и успешно решить поставленные задачи.

Целью диссертационного сочинения является изучение социально-политических настроений российского крестьянства, и их историческая эволюция в пореформенный период 1861-1904 гг., приведшая крестьянство к первой русской революции. 

Реализация поставленной цели предполагает необходимость решения ряда конкретных исследовательских задач:

выяснение социально-политических представлений крестьян в пореформенный период о власти, помещиках, и месте общины в этих воззрениях.

исследование исторических особенностей изменений социально — политических настроений в сознании крестьян в аспекте представлений о идеальном для крестьянства варианте власти и общества;

анализ отношения крестьян к носителю верховной власти - царю, и местным представителям власти в процессе проведения реформы 1861 года и в последующий период.

В решении поставленных задач автор не претендует на исчерпывающую полноту и всеохватывающее освещение избранной темы. Работа подготовлена в аспекте научной оценки и интерпретации базисных комплексов социально-политических представлений крестьян, выражающих наиболее значимые стороны их отношения к правителю государства и существовавшему общественному устройству.

Научная новизна диссертации выражается в том, что была предпринята попытка целостного рассмотрения социалыю-политических настроений российского крестьянства, представлений крестьян о сути власти, «наивном монархизме» за период 1861-1904 гг., с изучением трансформации этих представлений, приведших крестьянство к революции 1905 — 1907 гг. Рассмотрение коллективного и индивидуального сознания крестьянства в подобном контексте позволило проследить влияние традиционных, архаических представлений крестьянства на их последующий исторический выбор, а также на политическое поведение

На основе архивных источников удалось в ином аспекте рассмотреть крестьянские представления о идеальной «воле», ожидаемой ими как коренное изменение социально-политического устройства общества, а не просто получение личной свободы, ее отличие от «воли» дарованной реформой 1861 года. Исходя из выявленных социально-политических настроений крестьянства экономические причины их негативной реакции на проведенную крестьянскую реформу дополнены психологическими. Дана характеристика воззрений крестьянства о справедливом социальном устройстве общества на примере общины, выделены стереотипные представления крестьян касающиеся помещиков, («господ»), местной и верховной власти самодержавной России.

В диссертации предпринята попытка уточнения и дополнения особенностей крестьянского «наивного монархизма», выделен четкий комплекс представлений об идеальном «крестьянском» царе.

Прослежена постепенная эволюция крестьянских социально — политических представлений, их радикализация, а также роль местной и верховной власти Российской империи в постепенном разочаровании крестьянства в традиционной модели самодержавной монархии.

В диссертации впервые вводится в научный оборот широкий пласт неизвестного ранее фактического материала, извлеченного из фондов архивов.

Среди вводимых в научный оборот источников, особое место занимают следственные дела об оскорблении членов царствовавшей фамилии (прежде всего государей), письма, прошения и жалобы крестьян в органы местной и верховной власти, всеподданнейшие прошения на имя царя. Весь этот массив документов хранится в фондах Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ) и Государственного Архива Тверской Области (ГАТО).

Практическая значимость диссертационного сочинения заключается в том, что его положения и выводы могут быть использованы в историческом крестьяноведении, в изучении особенностей формирования крестьянского группового и индивидуального социально — политического сознания в условиях пореформенного периода.

Материалы работы могут быть использованы в работе над другими диссертациями, посвященными истории крестьянства, при написании работ обобщающего характера, а также при подготовке учебных пособий, в лекционных курсах и семинарах по отечественной истории, при создании хрестоматий для вузов, средних специальных и средних учебных заведений различных типов. Положеігия и выводы диссертации могут быть использованы и при разработке специальных курсов по истории крестьянства в преподавании региональных и краеведческих курсов в рамках отечественной истории.

Структура работы: Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.  

Отмена крепостного права в России и развитие крестьянского общественного сознания. Крестьянские ожидания и реальность

Начиная исследование, посвященное социально - политическим взглядам российского крестьянства в пореформешінй период, представляется логичным рассматривать эти взгляды и их последующее развитие с общего положения российской деревни в начале интересующего нас периода. Основным, узловым моментом, определившим как развитие крестьянского самосознания, так и всю дальнейшую историю России во второй половине XIX - начале XX века, является крестьянская реформа 1861 года.

Представленная работа не ставит своей целью освещение глубинных причин реформы, процесса ее разработки и подробного рассмотрения ее основополагающих документов. Но для нашего исследования необходимо дать общее отношение крестьянства к дарованной царем воле, а также попробовать реконструировать крестьянский вариант освобождения, который вытекал из традиционных крестьянских представлений о власти и обществе.

Напомним общую картину реформы 1861 года. Положения 19 февраля 1861 года охватили 46 губерний, с населением 10528724 крестьян ( в том числе 723725 дворовых), принадлежавших ранее 100428 помещикам.

19 февраля Александр II подписал акт освобождения. Кроме «Общего положения о крестьянах вышедших из крепостной зависимости», были утверждены еще 16 законодательных актов ( 4 общих «Положения», 4 «Положения» о поземельном устройстве крестьянства в Великороссии, Украине, Белоруссии и Литве, а также 8 специальных законов (о горнозаводских рабочих, выходящих из крепостной зависимости, крестьянах мелкопоместных владельцев).

Что получали бывшие крепостные крестьяне?

В течение двух лет (до 19 февраля 1863 года) они должны были продолжать отбывать свои обычные повинности по отношению к своим бывшим владельцам. (Исключая только так называемые добавочные натуральные сборы ягодами, грибами, яйцами, и т.п.)

Барщина ограничивалась двумя женскими и тремя мужскими днями в неделю с одного крестьянского тягла. (Тягло являлось единицей обложения и состояло из одного мужчины и одной женщины).

Был запрещен перевод крестьян с оброка на барщину по усмотрению помещика, и перевод их в дворовые. (Дворовые не могли получить земельный надел).

Как предполагали реформаторы, в течение двух лет, с 19 февраля 1861 по 19 февраля 1863 должны были быть составлены так называемые уставные грамоты, определявшие дальнейшие взаимоотношения крестьян и их бывших владельцев, а также размеры получаемых крестьянами земельных наделов.

Когда крестьяне принимали их, то они автоматически переходили в категорию «временнообязанных», по прежнему два года отбывающими повинности к своему прежнему барину. В случае немедленного перевода крестьян на выкуп, они именовались крестьянами - «собственниками».

Правовое положение крестьян изменялось радикально. Самым важным моментом освобождения «сверху» стало получение личной свободы всеми бывшими владельческими крестьянами. С момента оглашения Манифеста крестьянин мог почувствовать себя не бесправным существом, а свободным человеком. Его уже нельзя было подарить или продать, переселить с места на место по усмотрению бывшего хозяина. «Свободные сельские обыватели» могли по своему усмотрению вступить в брак, могли заключать имущественные и гражданские сделки, переходить в другие сословия (мещан, купцов), открывать торговые и промышленные заведения, сами могли защищать свои права в суде. Они получили право участвовать в органах местного самоуправления, могли отлучаться с места жительства, поступать в различного уровня учебные заведения и армию. Теперь они могли приобретать движимую и недвижимую собственность на свое имя (до освобождения они были вынуждены приобретать ее на имя помещика, что создавало огромные возможности для присвоения крестьянской собственности помещиком), наследовать имущество, распоряжаться выкупленной землей.

В то же время, крестьянство по прежнему было ограничено в правах по сравнению с другими сословиями Российской империи. Само состояние «временной обязанности» подразумевало, что до заключения выкупной сделки с помещиком, крестьяне должны были подчиняться вотчиной власти помещика. В это время помещик сохранял право опеки над крестьянами, «представлял» их интересы в суде. У него сохранялось право приостановления любого решения сельского схода, он мог требовать смены неугодного ему сельского старосты или изгнания из общины неугодного ему мужика.

Образ помещика в развитии социального мировоззрения российского крестьянства

Чтобы получить представление о социально-политических настроениях и взглядах российских крестьян в пореформенный период необходимо выяснить их отношение к помещикам - той категории населения, от которой веками зависели предки «владельческих» крестьян. До реформы 1861 года помещик был всевластным хозяином своей «крещеной собственности». Облеченный властью карать и миловать по своему усмотрению, он единолично решал, как жить десяткам, сотням, а иногда и тысячам зависимых от него крестьян. Практически ни одна сфера жизни и деятельности его «людей» не укрывалась от него. Он мог сделать с мужиками все, что разрешал ему делать с ними стоящий на его стороне закон, а чаще и намного больше, чему есть документальные подтверждения. Обмен крестьян на борзых щенков, породистых коней, проигрывание людей в карты, ссылка в Сибирь и отдача по своему усмотрению в рекруты, образование целых гаремов из крепостных девушек и крепостных театров были ужасными, но часто обыденными примерами всевластия барина.

Теоретически, барии являлся не только нижней административно -карательной единицей в государственном аппарате империи, но и чем-то вроде главы большой семьи, пекущемся не только о сборе налогов и податей с подвластных ему крестьян, обязанным заботиться о «темных и диких» мужиках, даже помогать им в трудное для них время. Под его управлением социально - экономическое положение деревень должно было по крайней мере не ухудшаться. Представления о том, что только крепостное право позволяет поддерживать спокойную и налаженную жизнь в стране, и является опорой государства, были весьма распространены среди большинства дворян той эпохи. Несомненно, что живя столетиями в обстановке барского всевластия, часто меняющихся капризов и требований, психология российского крестьянства не могла не трансформироваться, чему имеется достаточно много свидетельств современников той эпохи. Пренебрежение к человеческой личности, ее естественным правам на свободу и справедливость, простая невозможность построить свою жизнь без вмешательства и указки со стороны помещиков деформирующее воздействовала на психику людей.

Трагедия России состояла в том, что оба сословия - и дворяне и крестьяне были изуродованы системой крепостного права. Крестьянство, изолированное от других сословий, видевшее другую, не «мужичью» жизнь только как сторонний наблюдатель, (даже во время своего отходничества крестьянин не мог влиться в чужую и часто малопонятную ему жизнь) в своих представлениях о общественном устройстве и о власти не могло не черпать значительную часть представлений о них в своей обыденной жизни, которая как до отмены крепостного права, так и значительное время после отмены была тесно связана с помещиками, господами. Из них в значительной части рекрутировались чиновники государственной администрации на местах, люди, от благосклонности которых зависело решение жизненно важных вопросов для крестьян, их благосостояние. Поэтому, в крестьянских воззрениях на общество и государство, «господа» играли далеко не последнюю роль. Положительную же или отрицательную, позволят нам прояснить сами крестьяне, данные из архивов местной власти и органов внутренних дел. Следует подчеркнуть, что образ помещика в сознании крестьян получается далеко нелицеприятным. Самое короткое и емкое определение - жестокий угнетатель и враг. Не будем голословными, и проиллюстрируем фактами такую трактовку предмета.

Восприятие образа царя и царской власти российским пореформенным крестьянством и их трансформация

Немалую роль в развитии социально - политических настроений и взглядов российского крестьянина занимали представления о государственной власти. Наиболее значимыми для крестьян уровнями власти были крестьянское самоуправление, и прежде всего община, а также местная власть и верховная, олицетворяемая персоной царя. Без рассмотрения этого вопроса, нельзя четко представить себе как отношение крестьян к местной и сельской власти (полиции, мировым посредникам, земским начальникам, сельским и волостным старостам, чиновникам губернской администрации), так и отношение крестьян к царю, и его роли в крестьянских представлениях о социальном устройстве.

Сельские и волостные структуры деревенского управления появились в соответствии с реформами 1860 - 1870 гг. в связи с изменением правового статуса крестьян. «Общее положение о крестьянах вышедших из крепостной зависимости», «Местные положения о поземельном устройстве крестьян», «Об устройстве дворовых людей», о губернских по крестьянским делам присутствиях», и ряд других законодательных актов создали новую систему управления.

Бывшие помещичьи крестьяне перешли под непосредственное управление царской администрации. Несколько смежных сельских обществ объединялись в волость, в которой было от 300 до 2000 человек.1 Волостное управление состояло из двух уровней. Первый уровень состоял из сельского общества. (Традиционной общины с не менее традиционным выборным сельским старостой). Избирали старосту на сельском сходе, власть его была как бы выражением коллективной воли и поэтому не вызывала резкого неприятия со стороны односельчан.

Во время реформ властью была предпринята попытка превратить старосту в представителя сельской администрации. Функции его поделили на общественные и полицейские. Среди них, самыми важными и в то же время самыми враждебными по отношению к крестьянам были: обеспечение исправного отбывания повинностей и податей, контроль за их передвижением по волости, охрана имущества помещика и его самого, задержание бродяг, беглых крестьян и солдат. Так как староста жил в одной деревне с подчиненными ему крестьянами, он не мог ни считаться как с их мнением о себе, так и не мог не просчитывать последствия своих действий. Ему постоянно приходилось выбирать - на чьей он стороне. Поэтому использование его как средство проведения репрессивной для крестьян политики нельзя считать эффективным. Исследователь крестьянского самоуправления В.Б. Краснова отмечала, что в уже в 1897 году газеты писали: «...крестьяне, не понимая ее значения и видя в ней одну тягость, выбирали людей из многорабочих семей (чтобы отлучки по общественным делам не приносили большого ущерба хозяйству), часто бесхарактерных и не пользующихся уважением..,»2

Должность сельского старосты стала представлять повинность: после введения должности земского начальника кое - где старосту стали назначать согласно поочередному порядку отбывания.3 Давать старосте жалование крестьяне не хотели и если и назначали, то самое минимальное. Таким образом престиж этой должности резко упал.