Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изменение тюремной политики в пореформенной России 40
1. Предпосылки и правовое обеспечение тюремной реформы в России во 2-й половине XIX - начале XX в 40
2. Изменение системы управления пенитенциарными учреждениями в рамках тюремной реформы 1879 года 62
Глава 2. Реорганизация управления пенитенциарной системой в Оренбургской губернии во второй половине XIX — начале ХХ века 80
1. Первичная реорганизация регионального управления пенитенциарной системой в пореформенный период (1866-1883) 80
2. Перестройка системы пенитенциарного, управления Оренбургской губернии в условиях реализации закона 1890 г 97
3. Традиции и новации в организации работы управленческого персонала тюрем региона в 1879-1903 г 113
Глава 3. Условия отбывания тюремного наказания в Оренбургской губернии в период реформы 126
1. Численность и состав арестантов в тюрьмах Оренбургской губернии в 1879-1903 гг 126
2. Влияние материально-технического состояния региональных тюрем на организацию арестантской жизни в исследуемый период 143
3. Реализация специализированных воспитательно-исправительных мероприятий в тюрьмах Оренбургской губернии в последней четверти XIX-начале XX в 171
Заключение 188
Список использованных источников и литературы 194
Приложения 214
- Предпосылки и правовое обеспечение тюремной реформы в России во 2-й половине XIX - начале XX в
- Первичная реорганизация регионального управления пенитенциарной системой в пореформенный период (1866-1883)
- Традиции и новации в организации работы управленческого персонала тюрем региона в 1879-1903 г
- Влияние материально-технического состояния региональных тюрем на организацию арестантской жизни в исследуемый период
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена процессами переустройства России в конце XX — начале XXI века. Сегодня, когда провозглашен и реализуется курс на построение правового государства и формирование гражданского общества, тюремная реформа стала одним из важных звеньев этой цепи. 11 февраля 2009 года Президент России Д. А. Медведев на заседании президиума Госсовета объявил о масштабной реформе системы исполнения наказаний в русле ее гуманизации и оптимизации производственной деятельности. Это вызывает закономерный интерес к отечественному опыту переустройства данной сферы пореформенного периода, поскольку многие существенные процессы современной российской жизни имеют в нем вполне очевидные аналогии. На Южном Урале этот опыт практически не изучен. Изложение истории вопроса и анализ подходов к решению проблемы реализации тюремной реформы на примере конкретного региона, представленные в диссертации, призваны восполнить указанный пробел.
Развитие Российской империи в условиях пореформенной модернизации представляет собой в настоящее время недостаточно исследованную комплексную научную проблему, нуждающуюся в специальном изучении. Одной из важнейших составляющих внутренней политики названного периода является тюремная политика, изучение которой позволяет приблизиться к более адекватному пониманию конкретно-исторического пути, пройденного российским государством и обществом в эпоху качественных социально-экономических изменений второй половины XIX — начала XX века.
Объектом исследования является тюремная политика Российской империи, предметом — тюремная реформа 1879 года и ее реализация в Оренбургской губернии.
Хронологические рамки исследования охватывают время с 1862 по 1903 г. Нижняя граница обусловлена принятием 12 августа 1862 г. на законодательном уровне решения о том, что империя нуждается в «новой тюремной системе». Сама тюремная реформа началась с создания в 1879 г. Главного тюремного управления и появления закона «Об основных положениях, имеющих служить руководством при преобразовании тюремной части и пересмотре Уложения о наказаниях». Верхняя граница исследования — год издания нового Уголовного Уложения, появление которого знаменовало развитие «новой отечественной тюремной доктрины». Избранные хронологические рамки позволяют сосредоточиться на изучении
тех тенденций развития пенитенциарной машины империи, которые не были порождены или искажены под влиянием революционных событий начала XX века.
Территориальные рамки исследования ограничены Оренбургской губернией, в которую в исследуемый период входили Оренбургский, Верхнеуральский, Орский, Троицкий и Челябинский уезды. К 1862 г. это была губерния с устоявшейся территорией и давними пенитенциарными традициями, типичная представительница так называемой «внутренней периферии» империи.
Степень изученности темы. Анализ историографии позволяет выделить три периода в изучении проблемы, которые отличаются друг от друга методологическими установками и перечнем исследуемых аспектов: дореволюционный, советский и современный.
Все дореволюционные труды (1860-е гг. — 7977 г.) по данной проблематике можно разбить на 3 группы: работы, посвященные теоретико-методологическим проблемам функционирования тюремной системы; труды, анализирующие конкретное состояние российских тюрем; исследования собственно по истории тюремной системы империи.
К работам первой группы относятся труды Н. Я. Фойнипкого, Н. С. Таганцева, С. В. Познышева и др., в которых выработано понимание необходимости комплексного взгляда на тюремную политику, что привело к введению в научный оборот понятия «тюрьмоведение». В них предлагалось несколько альтернативных путей реформирования пенитенциарной системы, каждый из которых основывался на разном понимании ее возможностей в деле исправления арестантов.
Вторую группу составляют труды ученых-госслужащих, работающих в данной системе. Это исследования В. А. Соллогуба и М. Н. Галкина-Враского, написанные непосредственно перед тюремной реформой, в кон-це 1860-х гг. , а также А. Н. Соломона и Н. Ф. Лучинского, относящиеся к периоду после 1879 г. В них содержится анализ фактов, свидетельствующих о недостатках, присущих отечественным местам лишения свободы, на
Фойницкий Н. Я. Русская карательная система. СПб., 1874; Его же. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. СПб., 1889; Пионтковский А. А. Тюрьмоведение. Одесса, 1892; Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 2. СПб., 1902; Мокринский С. П. Наказание, его цели и предположения. М., 1902; Познышев СВ. Очерки тюрьмоведения. М., 1915.
2 Соллогуб В. А. Об организации в России тюремного труда. СПб., 1866; Пасек Н. А. Проект о
преобразовании тюрем. СПб., 1867; Галкин-Враской М. Н. Материалы к изучению тюремного вопро
са. СПб., 1868.
3 Соломон А. П. Тюремное дело в России. СПб., 1898; Лучинский Н. Ф. Основы тюремного
дела. СПб., 1904; Его же. Краткий очерк деятельности Главного тюремного управления за первые
XXXV лет его существования (1879—1914 гг.). СПб., 1914.
основании которых и обосновывается необходимость начала (а для более поздних работ — продолжения) пенитенциарной реформы.
Третью группу исследований составили работы Д. В. Краинского, В. Н. Никитина, Н. Д. Сергеевского, В. Н. Сергеевича , непосредственно посвященные истории тюремной системы империи. В них обоснована важность данной тематики для понимания исторического пути развития Российского государства и общества.
В пореформенный период наука признала тюремную систему в качестве самостоятельного объекта исследования, который подвергся анализу в первую очередь с формально-юридических позиций, что было во многом связано и с имеющимися цензурными ограничениями. Однако с конца XIX века названная проблематика вошла и в круг тем, актуальных для исторической науки. На первом этапе историографии ученые не придавали большого значения региональному материалу, используя в качестве основы своих работ лишь данные о наиболее крупных и известных местах лишения свободы.
В советский период историографии данной проблематики (1921— 1990) дореволюционные места заключения изучались несистемно (упор делался на ситуацию с политическими заключенными и имеющиеся недостатки). Наблюдается неравномерное внимание к данной научной проблеме на разных этапах развития страны.
Так, на предвоенном этапе данная тематика разрабатывалась сотрудниками и корреспондентами журнала «Каторга и ссылка» (1921—1935). В центре внимания находилось революционное подполье , а не «обычные» арестанты, но негативная оценка давалась всей «царской тюрьме». Для отдельных работ названного периода характерно чрезмерно критическое от-ношение к дореволюционной тюремной системе .
После прекращения деятельности журнала деятельность по изучению тюремной системы пореформенной России практически прекратилась. Последней публикацией на эту тему в довоенный период стал подготовленный АН СССР в 1937 г. сборник «Тюрьма капиталистических стран». Его основное содержание связано с анализом (и негативной оценкой) состоя-
Никитин В. Н. Тюрьма и ссылка. История законодательства, административного и бытового положения заключенных со времени возникновения русской тюрьмы до наших дней (1560— 1880 гг.). СПб., 1880; Сергеевский Н. Д. Наказание в русском праве XVII века. СПб., 1887; Сергеевич В. Н. Лекции по истории русского права. СПб., 1890; Краинский Д. В. Материалы к исследованию истории русских тюрем. Чернигов, 1912.
2 Подробнее см.: Алаторцев А. И., Удальцова М. И. Журнал «Каторга и ссылка» и его роль в изучении революционного движения в России // История СССР. 1982. № 4. С. 100—115.
См., напр.: Сизов С. К. Дореволюционная тюрьма и советский исправительный дом. Армавир, 1928; Утевский Б. С. Буржуазная и царская тюрьма. М., 1933.
ния тюрем в капиталистических странах и колониях. Однако две статьи были посвящены пенитенциарной системе Российской империи. Помещая данные статьи в названный сборник, его составители хотели показать, что в капиталистической России дела в тюремной сфере обстояли ничуть не лучше, чем в современных авторам капиталистических странах.
После окончания Великой Отечественной войны, с 1946 г., в свет начал выходить фундаментальный труд М. Н. Гернета, сделавший его классиком в изучении «тюремной» темы на долгие десятилетия, — «История царской тюрьмы» в 5 томах (последний том вышел в 1962 г.). И хотя тюремная система царской России по-прежнему описывалась им исключительно критически (уже во введении утверждалось, что в истории царской тюрьмы нет и не может быть ни одного светлого периода ), вместе с тем, несмотря на идеологизированность данного исследования, его несомненным достоинством являлось введение в научный оборот огромного массива фактических архивных данных.
После выхода работы М. Н. Гернета вновь отмечается длительный период отсутствия интереса к «тюремной» проблематике, который продолжался до начала 1970-х гг., когда появились исследования Р. С. Мулукаева, Т. У. Воробейчиковой и А. Б. Дубровиной, Д. И. Шинжикашвили, В. Г. Смольякова, К. Н. Ефремовой, П. Л. Казаряна, С. А. Гайдука . И хотя определенная идеологизированность оценок продолжала иметь место, в целом в данных исследованиях тюремная реформа 1879 года оценивалась как одна из последних в истории России «Великих реформ», реализация которой продолжалась уже после смерти Александра II (в этом заключалась ее особенность). По-видимому, последней публикацией советского периода, хотя и носящей уже во многом переходный характер, явилось учебное пособие М. Г. Деткова . Ученый признал, что, «изучая аспекты тюремной по-
1 Кесслер М. А. Труд в царской тюрьме // Тюрьма капиталистических стран : сб. ст. М., 1937.
С. 141—191; ГернетМ. Н. Царская тюрьма//Там же. С. 45—94.
2 Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. М., 1946. С. 9.
Мулукаев Р. С. Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964; Воро-бейчикова Т. У., Дубровина А. Б. Преобразования административно-полицейского аппарата, суда и тюремной системы России во второй половине XIX века. Киев, 1973; Шинджикашвили Д. И. Министерство Внутренних Дел царской России в период империализма. Омск, 1974; Смольяков В. Г. Тюремная система дореволюционной России, ее реакционная сущность. М., 1979; Ефремова К. Н. Министерство юстиции Российской империи 1802—1917 гг. (историко-правовое исследование). М., 1983; Казарян П. Л. Верхоянская политическая ссылка во второй половине XIX — начале XX в.: ав-тореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1985; Гайдук С. А. Тюремная политика и тюремное законодательство пореформенной России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1987.
Детков М. Г. Исполнение наказания в дореволюционной России: организационно-правовые аспекты становления и развития системы исполнения наказания в виде лишения свободы : учеб. пособие. М., 1990.
литики [Российской империи], было бы ошибочным рассматривать их односторонне, лишь с позиции силового подавления личности» .
Современный период развития отечественной исторической науки по данной проблематике начался в 1990-х гг., когда появился ряд трудов обобщающего характера", одной из самых последних является работа Ю. А. Реента, которая отображает всю историю существования отечественной уголовно-исполнительной системы и отводит пореформенному пе-риоду важное место на этой линии . На базе Академии Федеральной службы исполнения наказаний (Рязань), одного из ведущих научных центров по данному направлению, в апреле 2009 года проведена Всероссийская конференция, на которой подведены промежуточные итоги в историографии вопроса4.
Исследования последних лет можно разделить на две группы:
а) работы о подготовке тюремной реформы 1879 г. и ее реализации
на общеимперском уровне;
б) труды, посвященные анализу состояния пенитенциарной системы
в отдельных регионах империи в пореформенный период.
К первой относятся публикации Л. П. Рассказова и И. В. Уколова, А. И. Зубкова, Ю. И. Калинина и В. Д. Сысоева, С. М. Штутмана и др.5 Системными исследованиями о причинах проведения тюремной реформы
Детков М. Г. Исполнение наказания в дореволюционной России... С. 168.
2 Детков М. Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 1994; Сабитов И. К.
Права человека и пенитенциарная система России (историко-теоретический аспект) : автореф.
дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1995; Рассказов Л. П., Упоров И. В. Лишение свободы в России: исто
ки, развитие, перспективы. Краснодар, 1999; Бондарев П. А. Особенности организации и правовой
регламентации труда лиц, содержащихся в российских пенитенциарных учреждениях (историко-
правовой аспект) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2000; Долженкова Г. Д. Историче
ский аспект социального обеспечения лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы // Ис
тория органов внутренних дел : сб . науч. тр. М., 2008. Вып. 6. С. 14—22.
3 Реент Ю. А. История уголовно-исполнительной системы России. 1879—2009 гг. М., 2009.
Гуманитарно-пенитенциарный вестник / под ред. Ю. А. Реента, О. А. Тарасова, С. А. Василь
евой. Спец. выпуск (№ 4) : материалы V Всерос. науч.-практ. конф. 18—19 апр. 2009 г. «Место УИС
во взаимодействии власти и общества в России: история и современность (к 130-летию образования
Главного тюремного управления)». Рязань, 2009.
Рассказов Л. П., Упоров И. В. Исправительные арестантские роты гражданского ведомства как вид лишения свободы в российском праве XIX в. // Правоведение. 2000. № 4. С. 180—183; Зубков А. И., Калинин Ю. И., Сысоев В. Д. Пенитенциарные учреждения и системе Министерства юстиции России: история и современность. М., 1998; Штутман С. И. На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811—1917) / под общ. ред. С. Ф. Кавуна. М., 2000; Кимачев А. Н. Организация обеспечения режима при содержании несовершеннолетних в местах лишения свободы в пореформенный период (1864—1908) // Гуманитарно-пенитенциарный вестник. С. 49—55; Тарасова И. А. Век XIX: Общество попечительное о тюрьмах. О формировании системы по оказанию помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы // Закон и право. 2007. № 4. С. 114—117.
являются диссертации Д. В. Коломейцева и А. М. Фумма . В аналогичных работах А. А. Симатова , А. П. Печникова и С. Н. Ушакова вычленены и рассмотрены организационно-управленческие, материально-технические и кадровые элементы реализации тюремной реформы на общеимперском уровне.
Проблемы изменения тюремной политики во 2-й половине XIX в. были подняты и в ходе дискуссии по истории местного управления пореформенной России — крупного международного проекта, проводившегося в 2008—2010 гг. под эгидой РАН. В его рамках исследовательница из Финляндии Л. В. Орфинская поставила вопрос о влиянии тюремных инспекций на повышение эффективности имперского управления учреждения и
решений Комиссии Н. С. Таганцева .
Второе из выделенных историографических направлений логически продолжает первое, поскольку возникла необходимость проанализировать, как проходила реализация реформы 1879 года в условиях разных регионов. Именно данная задача вышла сегодня на передний план исторической науки. Об этом свидетельствует большое количество соответствующих работ, в первую очередь диссертационного характера (М. К. Бачаевой, О. Н. Бортниковой, А. Н. Зорикова, С. В. Колосок, К. К. Кораблина, М. В. Лаврентьева, Е. А. Локтионовой, О. С. Мельниковой, 3. В. Мошкиной, Л. В.
Семеновой и др.) , в которых были подвергнуты анализу пореформенные
1 Коломейцев Д. В. Тюремная система России в 50—80-е годы XIX века и ее реформирова
ние : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2004.
2 Фумм А. М. Правовое регулирование исполнения уголовного наказания в виде лишения сво
боды в Российской империи (конец XVIII — 70-е годы XIX века): автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
М., 2004.
3 Симатов А. А. Тюремная реформа в России (1860—90 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук.
Иркутск, 1998.
Печников А. П. Главное тюремное управление Российского государства (1879 — октябрь 1917 г.): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2002.
5 Ушаков С. Н. Организационно-правовое обеспечение реформы системы исполнения наказаний России (1862—1917 гг.): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2005.
Орфинская Л. В. Проблема эффективности и введение тюремных инспекций в органы местного управления губерний в конце XIX — начале XX в. // Местное управление в пореформенной России: механизмы власти и их эффективность. Сводные материалы заочной дискуссии / под ред. А. Е. Загребина, С. В. Любичанковского. Екатеринбург ; Ижевск, 2010. С. 221—224.
Орфинская Л. В. Проблема эффективности и нереализованные проекты Особой межведомственной комиссии Н. С. Таганцева о преобразовании местного управления пенитенциарными учреждениям // Там же. С. 246—248.
Зориков А. Н. Региональные структуры и благотворительно-тюремные общества России на рубеже XIX—XX вв.: на материалах Тверской губернии : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тверь, 1996; Мошкина 3. В. Нерчинская политическая каторга: вторая половина XIX в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Бортникова О. Н. Развитие пенитенциарной системы Тобольской губернии в конце XIX — начале XX в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тобольск, 1998; Ее же. Бортникова О. Н. Возникновение и развитие пенитенциарной системы в Западной Сибири (1801—1917 гг.) : ав-
изменения в Иркутской, Курской, Новгородской, Нижегородской, Ставропольской, Тверской, Тобольской губерниях, на Дальнем Востоке, в Санкт-Петербурге и т.д. Урал в число рассмотренных регионов не вошел. Помимо диссертаций в русле данного направления написан и ряд статей .
Авторы названных статей и диссертаций пришли к выводу о том, что на каждой изучаемой территории реализация тюремной реформы сталкивалась с различным набором проблем и задач. Это позволяет сделать вывод о необходимости продолжить работу по изучению данного вопроса применительно к другим регионам империи, в том числе и Оренбургской губернии.
Если говорить об «оренбургской» составляющей историографии, то нужно подчеркнуть, что в 2000 г. в Оренбурге состоялась региональная научная конференция «Правоохранительные органы Южного Урала: история и современность», явившаяся своеобразным «смотром» специалистов в об-ласти истории правоохранительной деятельности Оренбургского края . Ее итоги показали, что деятельность тюремных органов губернии пореформенного периода к тому времени еще не вошла в сферу внимания исследователей (в отличие от тюрем дореформенного периода, оренбургской политической ссылки 1-й половины XIX века и т.п.). Но уже в 2002 г. авторы «Истории УВД Оренбургской области» поднимают вопросы о контроле над ссыльными и проблемы количества заключенных в связи с рассмотре-нием истории полиции в пореформенный период . Ряд сведений о вкладе местной общественности в развитие тюремной системы региона содержит
тореф. дис. ... д-ра ист. наук. Тюмень, 1999; Семенова Л. В. Тюрьмы Новгородской губернии в пенитенциарной системе России в 1861—1914 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Великий Новгород, 2000; Колосок С. В. История пенитенциарной системы Иркутской губернии (начало 80-х гг. XIX — февраль 1917 г.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2000; Кораблин К. К. Пенитенциарная система России: формирование и механизм функционирования тюремного ведомства Дальнего Востока во второй половине XIX — начале XX в. (историко-правовой аспект) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2001; Лаврентьев М. В. Пенитенциарная система России (кон. XIX — нач. XX в.) и Шлиссельбургская политическая тюрьма : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2002; Локтионова Е. А. Становление и развитие пенитенциарной системы в Курской губернии во второй половине XIX — начале XX в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Курск, 2004; Мельникова О. С. Нижегородские пенитенциарные учреждения в XVII — 20-х годах XX в.: Историко-правовой анализ : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2005; Батчаева М. К. Деятельность российского «Общества попечительного о тюрьмах» во второй половине XIX — начале XX в.: на материалах Ставрополья и Кубани : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2009.
Марголис А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России: исслед. и арх. находки. М., 1995; Горбунов В. А. История создания и развития пенитенциарных органов и учреждений Казани в
XIX в. // Гуманитарно-пенитенциарный вестник. С. 36—41; Марков В. Н. Майкопский арестный дом:
история в истории // Там же. С. 66—70.
Правоохранительные органы Южного Урала: история и современность. Оренбург, 2000. Ахтямов К. ГЛ., Злобин Ю. П. Оренбургская полиция во второй половине XIX — начале
XX в. //История УВД Оренбургской области / науч. ред. Д. А. Сафонов. Оренбург, 2002. С. 29—47.
диссертация О. М. Мокроносовой1. Однако к реализации тюремной реформы в крае они не имеют прямого отношения. Интересен подход С. В. Лю-бичанковского, который проанализировал процесс создания в рамках реформы 1879 года тюремных отделений губернских правлений на Урале и определил их место в губернской вертикали власти . В целом подготовка и реализация тюремной реформы 1879 года на территории Оренбургской губернии представляет собой «белое пятно» в историографии.
Таким образом, в сфере интересующей нас проблематики историческая наука прошла сложный путь развития — от проблемно-эпизодического и ограниченного цензурными рамками подхода к системному анализу и стремлению максимально расширить географию исследований. В настоящее время, в условиях сформировавшегося методологического плюрализма и накопления многообразного фактического материала, проблема тюремной политики пореформенной России и ее реализации в регионах империи переместилась с периферии в центр внимания историков. Применительно к Оренбургской губернии эта проблема не решена, в связи с чем в настоящей диссертации предпринята попытка ее разработки.
Целью диссертационного исследования является изучение подготовки и реализации тюремной реформы 1879 года в Оренбургской губернии во второй половине XIX — начале XX века.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующего комплекса задач:
раскрыть предпосылки изменения и основное содержание тюремной политики правительства Российской империи в рассматриваемый период;
изучить процесс перестройки системы пенитенциарного управления Оренбургской губернии в условиях подготовки и реализации тюремной реформы;
проследить динамику численности и состава арестантов в тюрьмах Оренбургской губернии в исследуемый период;
рассмотреть влияние материально-технического состояния региональных тюрем на организацию арестантской жизни в последней четверти XIX — начале XX века;
изучить содержание тюремных воспитательно-исправительных мероприятий, практикуемых в Оренбургской губернии в пореформенный период.
1 Мокроносова О. М. Благотворительные организации во второй половине XIX — начале XX в. : На материалах Южного Урала : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2002.
Любичанковский С. В. Создание тюремных отделений губернских правлений и проблема эффективности губернской администрации в позднеимперской России // Гуманитарно-пенитенциарный вестник. С. 61—66.
Методологическая основа исследования базируется на диалектических принципах развития, взаимной связи, историзма, объективности, системности. Цель и задачи работы, а также наличная источниковая база вызвали необходимость использования приемов качественного анализа, общенаучных и специально-исторических методов (историко-сравнитель-ного, историко-типологического, проблемно-хронологического, метода исторического описания). В диссертации широко использован анализ количественных показателей.
При рассмотрении темы автор опирался на методологические установки исторической регионалистики, которые на сегодняшний день имеют солидное теоретическое обоснование в историографии .
Характеристика источниковой базы исследования. Исследование опирается на широкий круг как опубликованных, так и извлеченных из архивохранилищ источников. Использованы дела из 17 фондов 4-х федеральных и региональных архивов: Государственного архива Российской Федерации , Российского государственного исторического архива , Государственного архива Оренбургской области , Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан .
В названных архивах нами выявлены сведения о деятельности всех основных звеньев (органов и учреждений) тюремной системы на территории Оренбургской губернии в исследуемый период. Так, например, в фон-
Орешина М. А. Россия региональная: теоретико-методологические аспекты изучения. М., 2000; Медушевский А. Н. Региональная история в глобальном измерении // Российская история. 2009. № 3. С. 3—15; и др. Уральский дореволюционный исторический опыт процесса модернизации региона в пореформенный период конкретно-исторически изучен и теоретически обобщен школой академика В. В. Алексеева (Уральское отделение РАН) в следующих основных коллективных монографиях и сборниках статей: Региональное развитие в контексте модернизации / В. В. Алексеев, Е. В. Алексеева, М. Н. Денисевич, И. В. Побережников. Екатеринбург, 1997; Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. Екатеринбург, 1998; Опыт российских модернизаций XVIII—XX века / под ред. В. В. Алексеева. М., 2000; Цивилизационное своеобразие российских модернизаций: региональное измерение : материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург, 2009.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102. Департамент полиции МВД; Ф. 122. Главное тюремное управление; Ф. 123. Общество попечительное о тюрьмах.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1149. Департамент законов Государственного Совета; Ф. 1263. Комитет министров; Ф. 1276. Совет министров; Ф. 1284. Департамент общих дел МВД; Ф. 1286. Департамент полиции исполнительной МВД; Ф. 1287. Хозяйственный департамент МВД.
4 Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 6. Канцелярия Оренбургского генерал-губернатора; Ф. 10. Канцелярия Оренбургского губернатора; Ф. 11. Оренбургское губернское правление; Ф. 41. Оренбургская городская управа; Ф. 61. Оренбургский временный комитет по устройству мест заключения; Ф. 134. Оренбургский губернский попечительный комитет о тюрьмах.
Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИАРБ). Ф. И-9. Уфимское губернское правление; Ф. И-147. Уфимский губернский попечительный комитет о тюрьмах и общественном призрении.
де Главного тюремного управления (ГАРФ) отложились материалы, раскрывающие руководящую деятельность общеимперского пенитенциарного учреждения, в том числе и по введению тюремной инспекции на местах. Фонд Общества попечительного о тюрьмах (ГАРФ) содержит информацию о деятельности Оренбургского губернского комитета данного общества. В фонде Департамента полиции (ГАРФ) представлены источники о финансировании тюремной администрации и тюремных учреждений региона. Материал о создании в рамках МВД тюремных отделений губернских правлений и особенностях их взаимодействия с подведомственными Министерству юстиции тюремными инспекциями обнаружен в фондах Департамента общих дел и Хозяйственного департамента МВД (РГИА). Документация фонда Департамента полиции исполнительной (РГИА) отражает предреформенные попытки усиления координации в сфере тюремной политики.
Многообразную информацию (в том числе и статистического характера) о практической работе местных тюремных мест заключения и органов управления пенитенциарной системой мы почерпнули из фондов ГАОО (Ф. 6, 10, 11, 41, 61, 134). Для полноты представления ситуации, сложившейся в исследуемый период в пенитенциарной системе Южного Урала, использованы материалы по Уфимской губернии, содержащиеся в фондах И-11 и И-147 ЦГИАРБ. В них находятся сведения о численности и составе арестантов, о материально-технических изменениях, произошедших в исследуемый период в местных тюрьмах, кадровом составе тюремной администрации и др.
По источниковедческой специфике и происхождению использованные источники можно классифицировать следующим образом: 1) нормативно-правовые акты; 2) источники справочно-статистического характера; 3) материалы официального делопроизводства; 4) документы личного характера; 5) материалы периодической печати.
Нормативно-правовые акты. В данную группу входят, во-первых, законы Российской империи, регулирующие пенитенциарную систему: Свод Учреждений и Уставов о содержащихся под стражей, Уголовное уложение, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Уложение о наказаниях . Помимо Свода законов к исследованию было привлечено и Полное собрание законов Российской империи — в тех случаях, когда требовалось изучить текст закона в первозданном виде, а не в виде поправок к Ус-
1 Свод законов Российской империи. Т. 14, 15. СПб., 1890.
2 Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. Т. XII, XXXIX, LIV; Собр. 3-е.
Т. X, XV, VL.
таву или Уложению. Во-вторых, это подзаконные нормативно-правовые акты, в первую очередь циркуляры и другие распоряжения Главного тюремного управления . Они позволяют судить о тех сторонах функционирования пенитенциарной системы, которые вызывали интерес власти в порядке реагирования на возникающие проблемы. В своей совокупности данная группа источников позволяет проанализировать правовую основу тюремной реформы.
Источники справочно-статистического характера содержат материал о количестве и составе арестантов в тюрьмах империи и ее отдельных регионах , объемах финансирования пенитенциарной системы , личном со-
~4
ставе тюремных замков и исправительных отделении и т.д.
Делопроизводственная документация. Опубликованные документы представляют собой отчеты о деятельности Главного тюремного управления , отчеты Оренбургской городской управы (в них найден материал о взаимодействии с администрацией Оренбургского губернского тюремного замка) , проекты реформирования пенитенциарной системы . Здесь мы находим не только различные количественные показатели по империи и по губернии, но и качественные оценки эффективности пенитенциарной системы.
Неопубликованные материалы официального делопроизводства чаще всего представляют собой переписку между администрацией мест заключения и местными и центральными органами власти по поводу функционирования конкретных мест заключения; первичные материалы к отчетности в области тюремной деятельности; материалы ревизий тюремных учреждений региона и др. Изучение этой документации, ее сравнение с опуб-
Сборник циркуляров и распоряжений, изданных по Главному тюремному управлению (1879—1910). СПб., 1911; Сборник узаконений и распоряжений по тюремной части / сост. Т. М. Лопате. Пермь, 1903; и др.
2 Соллогуб В. А. Об организации в России тюремного труда. СПб., 1866; Галкин-Враской М. Н. Материалы к изучению тюремного вопроса. СПб., 1868; Краинский Д. В. Материалы к исследованию истории русских тюрем. Чернигов, 1912.
Материалы по вопросу о преобразовании тюремной части в России. (Издано МВД по сведениям, доставленным от начальников губерний). СПб., 1865; Приложение к смете расходов Министерства Внутренних Дел на [1896—1904] год. Ч. I. I—XIX. СПб., [1895—1904].
4 Адрес-календарь и справочная книжка Оренбургской губернии на [1894—1911]. Оренбург, [1894—1911]; Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на [1894—1903]. Оренбург, [1894—1903]; Министерство юстиции. Список чинов тюремного ведомства. СПб., 1908; Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних дел в губерниях, областях и градона-чальствах. Ч. 2. Испр. По 15 Октября 1894 г. СПб., 1894; и др.
Отчет по Главному тюремному управлению за 1900 г. СПб., 1902.
6 Отчеты о деятельности Оренбургской городской управы и о деятельности подведомственных
ей частей за [1886—1894] гг. Оренбург, [1887—1895].
7 Записка о тюремной реформе в России. СПб., 1865; Пасек Н. А. Проект о преобразовании
тюрем. СПб., 1867; Тюремные преобразования в России: Доклады комиссии, записки, сводная ведо
мость, исторические очерки. 1872—1874 гг. Ч. 1. Б. м., б. г.
ликованнои отчетностью позволяют увидеть всю сложность реализации тюремной реформы в Оренбургской губернии.
Источники личного происхождения. Данная группа предоставляет возможность проследить изучаемую эпоху изнутри, с позиции ее современников. Использованы работы лиц, высказавших на основе личного опыта (в том числе и «арестантского») свое видение места и роли пенитенциарной системы в развитии Российской империи . К сожалению, воспоминаний, в которых бы содержался «оренбургский» материал по интересующей нас проблеме, выявить не удалось.
Материалы периодической печати. Эта группа представлена как об-
щероссийской , так и региональной периодической печатью исследуемого периода. Статьи в столичных изданиях, как правило, были посвящены обсуждению принципиальных задач тюремной политики. В оренбургских газетах нами выявлен материал, затрагивающий отдельные стороны жизни региональных тюрем. Изучение периодических изданий позволило уточнить ряд фактов, прослеженных по официальной документации.
Таким образом, для достижения цели исследования существует необходимая и достаточная источниковая база. Важно, что большое количество источников введено в научный оборот впервые, в том числе уникальные материалы из ранее не использованного исследователями фонда 61 ГАОО «Оренбургский временный комитет по устройству мест заключения» (1883—1916 гг., 58 ед. хр.). Комплексный анализ перечисленных источников обеспечил, на наш взгляд, репрезентативность полученной информации и позволил решить поставленные задачи.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она является первым специальным исследованием процесса подготовки и реализации тюремной реформы 1879 года в Оренбургской губернии.
Установлены и обобщены данные о характере и динамике деятельности пенитенциарных органов управления и мест заключения Оренбургской губернии в условиях реализации тюремной реформы. Воссоздан процесс модернизации пенитенциарной вертикали власти в регионе в 1879—
1 Малюков В. Н. Неудобство русского острога и мнения о преобразовании его // Луч : сб. Т. 1. СПб., 1886. С. 26—87; Кони А. Ф. Из заметок и воспоминаний судебного деятеля // Русская старина. СПб., 1912. №1. С. 4—23; Михайлов М. И. Записки 1861—1862 гг. Пг., 1922; Достоевский Ф. М. Записки из мертвого дома. Л., 1985; Дейч Л. Г. 16 лет в Сибири. СПб., 1906; Максимов С. В. Каторга империи. М., 2002; Дорошевич В. Каторга : в 3 т. Т. 2. М., 2008.
Журнал Министерства внутренних дел. СПб., 1863 г.; Журнал Министерства юстиции. СПб., 1864, 1885, 1899, 1904 гг.; Тюремный вестник. СПб., 1893, 1898, 1903, 1905, 1914.
3 Оренбургские губернские ведомости. Оренбург, 1879, 1881, 1897; Оренбургская газета. 1898, 1899, 1901; Оренбургские епархиальные ведомости. 1887, 1893, 1894, 1902.
1903 гг. Изучена организация жизнедеятельности арестантов в названном регионе в исследуемый период.
В научный оборот введен пласт новых источников и данных, в том числе статистического характера, которые позволяют существенно расширить и уточнить представления о конкретных параметрах процесса модернизации тюремной системы в Оренбургской губернии во второй половине XIX — начале XX века.
Научно-практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов для дальнейшей разработки комплексной проблемы эволюции российской государственности в пореформенный период. Полученные результаты могут стать необходимым элементом для проведения компаративистских исследований по данной проблематике. Зафиксированный практический опыт реализации тюремной реформы 1879 года в Оренбургской губернии целесообразно учитывать при проведении современных преобразований в пенитенциарной системе. Аналитическая часть и конкретно-исторический материал, содержащиеся в исследовании, будут полезны при написании обобщающих работ по истории дореволюционной государственности, при подготовке лекционных курсов по истории России, спецкурсов и спецсеминаров по истории пореформенной модернизации, а также в краеведческой работе.
Основные положения, выносимые на защиту:
Причинами изменений в тюремной политике пореформенной России явились увеличение числа заключенных, необходимость достижения определенного уровня самоокупаемости пенитенциарной системы, неэффективность системы управления тюрьмами. Внедрение в законодательство и практику принципов гуманизации наказания, его увязки с целями исправления, упрощения порядка наказания составили основное содержание новой тюремной политики. Тюремная реформа 1879 года готовилась с 1862 г. и заключалась в кардинальном изменении системы пенитенциарного управления путем ее централизации (создание Главного тюремного управления и губернских тюремных инспекций).
Перестройка управления тюремной системой в Оренбургской губернии включала два этапа: 1) 1882—1887 гг. — комплексное совершенствование управленческой системы мест заключения с попыткой параллельного создания регионального органа управления тюрьмами, составленного из представителей уездной власти; 2) 1894—1895 гг. — создание централизованной губернской системы управления пенитенциарным комплексом, в центре которой стоял Оренбургский тюремный инспектор с подчиненными ему инспекцией и тюремным отделением губернского правления.
Осуществление изучаемой реформы в Оренбургской губернии имело существенные региональные особенности. Стремление к централизации привело к решению оренбургских властей создать в губернии уже с 1883 г. орган с соответствующими функциями — Оренбургский временный комитет по устройству арестных помещений. Это решение почти на 10 лет опередило общеимперские процессы в данной сфере. Создание же Оренбургской губернской инспекции произошло не в 1890 г., как в целом по империи, а только в 1894 г., в связи с затянувшейся реализацией судебной реформы на территории края. Однако Инспекция благодаря местным инициативам губернатора В. И. Ершова стала влиятельнее, чем подобные учреждения в других регионах империи, поскольку аккумулировала всю основную компетенцию в сфере тюремного дела.
В ходе реализации реформы в тюремной системе региона постоянно менялся количественный и качественный состав заключенных: 1) рост числа заключенных — от 100 до 187,5%; 2) появление устойчивого «жен-ско-детского» контингента — около 15%; 3) уменьшение количества лиц, арестованных за мелкие правонарушения (вдвое) и подследственных (в 1,7 раза), то есть перераспределение контингента заключенных в пользу более тяжких правонарушителей; 4) резкий рост группы пересыльных (с 17 до 49%), требовавшей к себе дополнительного внимания, связанного с организацией их приемки и дальнейшей пересылки по этапу.
Характерными чертами материально-технического состояния тюрем региона, влиявшими на организацию арестантской жизни, являлись теснота помещений, ветхость тюремных зданий, слабая здравоохранительная база. В период реализации реформы в регионе стали реально решаться проблемы улучшения питания (работа по созданию тюремных огородов) и развития хозяйственных работ заключенных. В основе этих успехов лежал принцип личной заинтересованности.
Одним из способов «исправления» заключенных в оренбургских тюрьмах, наряду с общим тюремным режимом и трудотерапией, являлась религиозная и образовательная деятельность, поставленная под контроль православного тюремного священника. Однако эта деятельность ограничивалась рядом объективных факторов: многоконфессиональный состав заключенных, переполненность тюрем, недостаток финансирования (в результате чего соответствующие мероприятия проводились систематически только в двух тюрьмах из шести), сложившаяся в Оренбургском крае под влиянием местной каторжной тюрьмы в Илепке прочная «тюремная община» со своими правилами, которые нередко противоречили общепринятым социальным нормам. Официальные показатели эффективности исправи-
тельных мероприятий, выражавшиеся в количестве досрочно освобожденных, в исследуемый период росли (с 5 до 8%), но существенного масштаба не приняли.
Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты исследования регулярно обсуждались на заседании кафедры истории России Оренбургского госпедуниверситета, докладывались на восьми международных, всероссийских и региональных научных конференциях в Екатеринбурге, Кургане, Нижнем Новгороде, Оренбурге, Рязани, Санкт-Петербурге, Смоленске, Караганде (Республика Казахстан). Основное содержание диссертации отражено в 14 научных публикациях автора общим объемом более 5 п. л. Разработан и с 2010 года читается спецкурс «История российской пенитенциарной системы» для студентов Оренбургского филиала Уральской академии государственной службы.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Предпосылки и правовое обеспечение тюремной реформы в России во 2-й половине XIX - начале XX в
К началу эпохи «Великих реформ» пенитенциарная система как важная часть государственной машины Российской империи не испытывала недостатка во внимании к себе со стороны как законодателя, так и общественности. В исторической литературе общим стало мнение о том, что к 1860-м гг. данная система находилась в кризисе, как и весь «николаевский режим»1. Признавая значительные недостатки, имевшие место в тот период (подробнее о них будет сказано ниже), вместе с тем, хотелось бы начать с констатации того факта, что вплоть до 1830-х гг. ситуация в этой сфере была еще хуже, и именно правительство Николая I сделало ряд важных шагов на пути к ее исправлению.
Действительно, в 1830-1840-х, гг. в России практически полностью было обновлено уголовное и уголовно-исправительное законодательство. С 1832 года в империи действовал Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей (первый в истории России общеимперский акт в данной сфере)2, с 1845 г. - Уложение о наказаниях уголовных и исправительных3. Именно эти законодательные акты создали, единую правовую основу для системного развитиям пенитенциарной; системы. Причем; основным» видом; наказания стало; именно тюремное заключение. Впервые законодатель привел в»единую систему основные виды тюремного заключения арестантская рота, работный дом1, смирительный дом"", крепость , собственно тюрьма4 и кратковременный арест5, увязав их с целями наказания - уголовными, исправительными или их сочетанием в тех или иных пропорциях6. Это означало, что тюремное заключение уже не рассматривалось, как было ранее, только как карательное мероприятие - под него юридической наукой того времени была официально «подведена» задача исправления преступника. Конечно, прогрессивность этих шагов серьезно ограничивалась сохранявшимися порядками сословного общества и крепостничества. Уложение 1845 года сохранило разницу в назначаемых наказаниях для представителей привилегированных и непривилегированных сословий .
Другим объективным ограничителем дальнейшего развития пенитенциарной системы по заявленным правилам стала банальная нехватка средств. Известно, что после посещения Лондона император Николай І в 1845 году создал в Петербурге специальный комитет (в науке он известен как комитет 1845 года) под руководством заместителя министра внутренних дел И.Г. Сенявина, поручив ему разработать проект создания в империи сети современных т.н. «одиночных тюрем» наподобие Пентонвильской тюрьмы в английской столице. Как было сказано в документе, данная сеть должна была функционировать по «правилам, какие существуют в Англии и других просвещенных государствах» Однако подсчеты специалистов показали, что только для обеспечения местами всех приговоренных по суду (т.е. не считая тех, кто сидел в тюрьмах в ожидании окончания следствия) понадобится 23 миллиона рублей серебром9, что, несмотря на желание самого императора, собственно и стало неодолимым препятствием для реализации этого плана. Это означало, что осуществление новых и, как было показано выше, достаточно прогрессивных новаций в уголовном законодательстве пришлось бы осуществлять в старых, неприспособленных для нужд исправления учреждениях.
Николаевское законодательство оставило в прежнем виде и систему управления пенитенциарными учреждениями. Ее отличительной чертой было отсутствие единого специализированного руководящего центра. Тюрьмами управляли и МВД, и министерство юстиции, и военное министерство, и морское министерство, и даже Синод (знаменитые «монастырские тюрьмы» продолжали существовать и к началу XX века). Ведомственные войны - коренная черта государственной машины Российской империи1 - отражались и на тюремных вопросах. Не существовало единых принципов финансирования мест лишения свободы, единых требований к зданиям тюрем, к плотности арестантов в них и т.п. С 1819 года в стране действовало Попечительное о тюрьмах общество2, однако стать координирующим центром пенитенциарной системы управления оно не смогло: во-первых, оно не являлось частью госаппарата (это была именно общественная организация, хотя и довольно бюрократизированная), во-вторых, его компетенция не распространялась на все виды мест лишения свободы; в-третьих, целый ряд важнейших вопросов функционирования тюрем и жизнедеятельности арестантов оставались в ведении имевшегося в каждом регионе губернского правления, а также в Департаменте полиции исполнительной МВД. Важно отметить, что упомянутое Общество длительное время работало, вообще не имея развернутой правовой основы (оно получило ее только в 1857 году ) — и эта неопределенность также сковывала его деятельность.
Таким образом, к моменту воцарения Александра IL в пенитенциарной системе обнаруживаются явные противоречия между усовершенствованным уголовным законодательством, признавшим принцип исправления одной» из целей тюремного заключения, и материально-техническими и организационно-управленческими условиями ее функционирования, не приведенными в. соответствие с этой новой парадигмой. Это и стало основной предпосылкой к реформированию данной сферы. А после отмены крепостного права (1861), введения Судебных уставов (1864) и ряда других «Великих реформ» (земской, городской, военной, учебной и др.) возникло дополнительное противоречие в рамках самого уголовного законодательства: николаевские новации пришли в противоречие с сословным характером наказания и в связи с этим чрезмерно усложненной структурой тюремного заключения. Всё это поставило тюремную реформу на повестку дня.
Помимо юридических несоответствий, другим важнейшим обстоятельством, обусловившим необходимость реформаторского внимания к данной сфере, явился рост преступности. Действительно, по подсчетам историков, только за период с 1857 по 1865 гг. число подсудимых увеличилось на 1/3, а число осужденных - более чем в 1,5 раза Все эти категории арестантов сидели именно в тюрьмах. Социальное напряжение эпохи кардинального переустройства всех сфер жизни общества вполне объяснимо. Для тюремной системы оно означало небывалое ранее переполнение тюрем. Это еще более обострило проблемы пенитенциарной системы, заставило правительство обратиться к изучению состояния тюремных зданий, качества тюремного персонала и т.п.
В 1862 г. Государственный совет принял решение сосредоточить управление пенитенциарными учреждениями в ведомстве МВД2. Это не означало,. что соответствующие функции были изъяты из ведения других министров,
просто министр внутренних дел назначался неким координатором; «первым среди равных». На этих правах, министр внутренних дел П.А. Валуев- циркулярным письмом, на имя губернаторов запросил сведения о состоянии мест лишения свободы. После сбора, необходимых сведений они были, подытожены в документе, который был опубликован, (то есть впервые в истории России вынесен на суд общественности!) под названием «Записка о преобразовании тюремной части в России» (1866)1. В нем констатировалось, что в общем и целом, при наличии некоторых исключений (в первую очередь, в столичных тюрьмах) «условия содержания в тюрьмах таковы, что попавший в них человек окончательно морально портится уже через несколько недель», что здания тюрем «ветхи», что в связи с переполненностью зачастую «не остается даже места всем арестантам улечься на полу» По подсчетам М.Н. Гернета, к началу 1860-х гг. имеющиеся тюрьмы по своему объему были рассчитаны на 38908 заключенных, тогда как реально каждый год через тюрьмы проходило более 150 тыс. человек (!), и это еще не считая пересыльных.
Таким образом, проведенная ревизия доказательно свидетельствовала о том, что пенитенциарная часть государственной машины буквально «пробуксовывала». Вместе с тем, эта же ревизия снова выявила проблему нехватки в бюджете финансовых средств для исправления ситуации путем постройки нужного количества современных тюрем — для этих нужд, поподсчетам экспертов из числа чиновников МВД, требовалось ежегодно выделять не менее 2 млн. рублей, а общая сумма единовременных затрат должна была составить около 42 млн. руб.4. Таких денег в казне не было - точнее говоря, имеющиеся средства шли1 на обеспечение других реформ. Это означало, что модернизация пенитенциарной системы не могла состояться путем механической «оплаты» государством строительства новых тюремных зданий. Речь шла о необходимости путем правовых изменений (изменения номенклатуры наказаний и т.п.), во-первых, снизить общее количество арестованных лиц, а во-вторых, повысить самоокупаемость пенитенциарных учреждений системы. Ведь к началу 1860-х гг. законодательная база просто не позволяла привлекать арестантов к оплачиваемому труду на постоянной основе: из указанного выше числа арестантов на работах было занято только 12699 человек, доходы от их труда составляли лишь 3359 руб. 78 коп. в год1.
Первичная реорганизация регионального управления пенитенциарной системой в пореформенный период (1866-1883)
На наш взгляд, невозможно дать конкретно-исторический анализ реализации одной из «Великих реформ», пусть даже и весьма важной, без учета того регионального исторического контекста, который был создан в Оренбургском крае самим процессом общеимперской модернизации. Тем более, что тюремная реформа 1879 года относилась к числу поздних реформ той эпохи, то есть предыдущие преобразования и специфика их региональной реализации (или нереализации, как, например, в отношении земств, введенных в Оренбургской губернии только с 1913 года ) накладывали на ее проведение серьезный отпечаток. Поэтому в задачи настоящей диссертации входит выявление содержания данного регионального исторического контекста. С нашей точки зрения, он был весьма существенным и заключался в следующем.
Эпоха реформ 2-й половины XIX века предполагала трансформацию старой разветвлённой сословной структуры. Типичным примером этого процесса было устранение различий между частновладельческими, государственными и дворцовыми крестьянами и объединение их в одно крестьянское сословие. С этой точки зрения, Оренбургское генерал-губернаторство было настоящим, как выразился японский исследователь К. Мацузато, «опытным полигоном»". К началу 1860-х гг. XIX века его территория была не только чрезвычайно велика (1730 тыс. кв. миль с населением в 4,2 млн. человек1), но также она была разорвана между министерствами; две гражданских губернии под юрисдикцией МВД, земли двух казачьих и Башкиро-Мещерякского войска под юрисдикцией военного министерства, территории Внутренней. Орды и оренбургских Киргизов под юрисдикцией министерства государственных имуществ и иностранных дел соответственно. Согласно отчету Оренбургского и Самарского генерал-губернатора Александра Павловича Безака императору за 1863-1864 годы, «население, подчиняющееся различным министерствам, проживает черезполосно; корреспонденция между лицами, принадлежащими к различным администрациям, беспрерывна и многочисленна; случаи, когда гражданские и преступные дела, или даже самые повседневные дела не являются объектом вмешательства лиц, принадлежащих различным министерствам, редки» Поэтому одной из важнейших целей всех реформ для Оренбургского края было «преодоление разъединенности властей».
Именно с этой целью в 1864 году генерал-губернатор А.П. Безак предложил поделить Оренбургскую губернию, используя Уральские горы в качестве пограничной линии, на западную (позже ставшую Уфимской губернией) и восточную части (позже Оренбургская губерния), ликвидировать Башкирско-Мещерякское войско и обратить инородцев, принадлежащих к нему (башкир, мишарей, тептярей и бобылей) в податное сословие, и таким же образом ликвидировать Оренбургское казачье войско, чтобы обратить казаков в податное сословие. В части «башкирского вопроса» он нашел понимание у правительства3. Эта поддержка вполне понятна, если помнить о том, что башкирские юрты были разбросаны не только по Оренбургской и Уфимской, но также и по Пермской и Вятской губерниям. Трансформировать эти губернии в обычные гражданские было необходимо, чтобы иметь возможность реализовать в них судебные реформы и ввести земство, для чего, требовалось преодолеть общую изоляцию инородцев. Но в отношении предложения о ликвидации, аналогичным образом и Оренбургского казачьего войска реакция Александра II была однозначно критической: «...с этим я абсолютно не согласен»1. Поэтому в своем следующем отчете царюіза 1864-1865 гг. А.П. Безак предложил диаметрально противоположный проект, предполагавший интеграцию Оренбургской казачьей территории в будущую Оренбургскую губернию (вследствие ее отделения от Уфимской губернии) путем назначения губернатора атаманом войска. Это предложение было реализовано как Положение от 5 мая 1865 года В результате в Уфимской губернии могли быть созданы земства и проведены другие «Великие реформы», в то время как в Оренбургской губернии проблема многовластия осталась нерешенной .
Таким образом, исторический контекст эпохи «Великих реформ» применительно к Оренбургской губернии заключался в нереализованности на ее территории целого ряда преобразований, с успехом прошедших в других губерниях Урало-Поволжья. Управленческая специфика Оренбургской губернии, вызванная политическим решением правительства о консервации ее социокультурных особенностей, предопределила особое внимание и особую заинтересованность оренбургских властей ко всем столичным инициативам, могущим изменить эту ситуацию. В этих условиях на территории губернии и шел процесс реализации тюремной реформы 1879 года.
Общее изменение тюремной политики в пореформенной России и общеимперская реорганизация управления пенитенциарной системой прямым образом затронули Оренбургскую губернию. К 1879 году она представляла собой административно-территориальную единицу, объединенную вместе с соседней Уфимской губернией (появившейся в 1865 году)1, в единое, Оренбургское генерал-губернаторство (с 1865 по 1881 гг.). Губерния уже не служила местом массовой- ссылки, как ранее (видимо, последняя массовая отправка в регион ссыльных имела место после польского восстания 1863-1864 п\2), однако регион, благодаря своему длительному окраинному положению, все же имел давние пенитенциарные «традиции» и уже только поэтому его руководство должно было понимать всю важность налаживания эффективной работы тюрем и органов управления ими. Тем более, что Оренбургская губерния к 1879 году имела на своей территории 5 губернских и уездных тюремных замков и одну каторжную тюрьму.
На этапе подготовки тюремной реформы 1879 года ее разработчики провели работу по выяснению мнения региональных руководителей по поводу предстоящих преобразований. Это была важная часть деятельности собранной в 1877 году комиссии под председательством члена Государственного Совета К.К. Грота,3. В Оренбург пришел список интересующих комиссию вопросов, среди которых были такие: нужна ли вообще реформа тюремного управления; в какой форме желательно организовать центральное тюремное учреждение; в каком виде желательно организовать местное тюремное управление; нужно ли сохранить в будущем учреждение попечительное о тюрьмах.
Показательно, что отвечать на эти вопросы взялся лично Оренбургский генерал-губернатор Николай Александрович Крыжановский, хотя пришедший из Санкт-Петербурга документ позволял передать эту обязанность непосредственно на губернский уровень, гражданским губернаторам. Это доказывает, что «главный начальник» Оренбургского края придавал тюремной реформе большое значение.
Суть его многостраничного ответа на имя председателя комиссии тайного советника К.К. Грота можно свести к следующим основным моментам:
1) тюремная реформа есть, безусловно, необходимое, назревшее мероприятие:
2) о том, в какой мере необходимо центральное тюремное учреждение, пусть решают столичные власти, так как сам Н.А. Крыжановский «не участвует в центральных учреждениях» (на наш взгляд, эта часть ответа в своей основе имела политическую осторожность опытного чиновника, который, конечно, не мог не знать о межведомственных трениях МВД и министерства юстиции и спорах по поводу будущей подведомственности проектируемого Главного тюремного управления, о которых мы уже писали в 1.2);
3) основной территориальной единицей тюремного управления должна быть именно губерния, то есть не уезд и не округ, включающий в себя несколько губерний (такие варианты таюке рассматривались в столичной комиссии). Это чрезвычайно важный момент в ответе Н.А. Крыжановского. В отношении уезда негативная позиция генерал-губернатора легко объяснима с учетом того, что уездное управление пореформенной России страдало от отсутствия единоначалия, и эта проблема так и не была решена вплоть до революции 1917 года2. Но почему же Н.А. Крыжановский не настаивал на передаче всей полноты власти окружному начальнику? На наш взгляд, это1 было связано с опасением, что в регионе появится равный ему по статусу чиновник, в результате чего генерал-губернатор может потерять часть своих полномочий;
4) управление пенитенциарной системой на территориальном уровне «должно подчиняться местной власти». Этот тезис логически продолжал предыдущую мысль и полностью соответствовал описанному нами выше региональному историческому контексту эпохи.
Традиции и новации в организации работы управленческого персонала тюрем региона в 1879-1903 г
Описание процесса модернизации системы пенитенциарного управления Оренбургской губернии в пореформенный период было бы неполным без рассмотрения вопроса о том, как была организована, так сказать, «низовая» тюремная администрация и какие изменения она претерпела в условиях общего реформирования данной сферы.
Здесь мы можем констатировать, что непосредственное участие в управлении тюремными учреждениями на местах по-прежнему принимали смотрители (с 1887 г. - начальники1) тюрем и их помощники. Закон предусматривал также наличие помощницы начальника тюрьмы (смотрительниц — заведующих женскими отделениями)2. Однако в Оренбургской губернии ни один тюремный замок не имел таких штатных единиц, хотя среди заключенных были женщины, о чем подробнее пойдет речь в 3.1.
Руководящему составу тюремной администрации подчинялись рядовые работники тюрем - надзиратели (в своей совокупности они назывались тюремной стражей). Отдельной составляющей обслуживающего тюрьму персонала являлась конвойная стража.
В исследуемый, период организация работы тюремной, администрации претерпела ряд изменений: Причем интересно, что, если реформирование управления пенитенциарной системой- империи шло «сверху вниз», от центрального звена к губернскому и уездному, то; на уровне самих мест заключения тюремная реформа развивалась в обратном порядке, «снизу вверх», от низовых тюремных должностных лиц к верхушке тюремной администрации. В этом порядке рассмотрим данный вопрос и мы.
Тюремная стража (надзиратели). В 1882 году закон впервые обратил внимание на надзирателей — основной обслуживающий персонал любой тюрьмы. Это было вполне понятно в связи с процессом постоянного роста численности заключенных в империи. Была установлена норма: один надзиратель на двадцать арестантов. Этим же законом было повышено содержание надзирателей: старшие надзиратели стали получать 200-240 рублей в год (вместо 150), младшие- от 180 до 200 рублей в год (было 120-140). Нижняя и верхняя рамки оплаты относились соответственно к уездным и губернским тюремным замкам. Смотрители же по-прежнему получали 450 рублей в год. Предусматривались также дополнительные ежемесячные выплаты за стаж: 5 лет - 1/3 жалованья, 10 лет - 2/3 жалованья, 15 лет и более - двойной оклад1.
Увеличение окладов в этой области давно назрело. Такое предложение содержалось в документах уже упоминавшегося в первой главе Особого Комитета под председательством члена Государственного Совета П.А. Зубова2. Это было еще до создания Главного тюремного управления в 1879 году. А после его учреждения- в документах, поступавших в Главное тюремное управление с мест, было много жалоб на то, что низкие оклады создают проблему повышенной текучести кадров и не позволяют подобрать высокопрофессиональный персонал .
Изучение уровня цен в Уральском регионе позволяет считать, что жалобы носили объективный характер. В записке Департамента полиции МВД подготовленной в сентябре 1902 г., содержалось .утверждение о том что; в империи: «цен на: предметы первой необходимости- а равно на личный труд с 1862 года поднялись... втрое» В циркуляре департамента полиции губернаторам от 23 ноября 1905 г. (по вопросу о широком внедрении в регионах уездной полицейской стражи) также содержалась мысль о том, что «условия жизни... резко изменились не только в крупных центрах, но повсеместно, и нельзя не признать, что цены на предметы первой необходимости, а равно на личный труд по сравнению с 1862.г. поднялись вдвое, даже втрое на всем пространстве Империи» В современной науке был проведен анализ прожиточного минимума одинокого уральского чиновника. В начале 1890-х гг. он составлял 210 руб. в год, а в 1902-1904 гг. - уже 409 руб. в год3. И эти суммы еще не учитывали трудно поддающиеся фиксации «представительские» расходы. На эту статью расходов как на значительную указывали руководители не только губернского, но и уездного ранга, к категории которых относились члены тюремных администраций. Так, Орский уездный исправник утверждал, что его должность делала необходимым для занимающего этот, пост лица бывать в светском обществе, принимать гостей, содержать экипаж!
Принимая во внимание неизменность окладов и рост расходов, становится очевидным, что в исследуемый период материальное положение служащих. тюремных администраций неуклонно и планомерно ухудшалось. Если к середине 1890-х гг. ниже черты прожиточного минимума находились только; младшие надзиратели, то в начале XX века к этой черте вплотную приближались даже начальники тюрем, а за «красной чертой» находились все нижестоящие чиновники.
Однако важно отметить, что новации 1882 года, связанные не только с повышением жалованья тюремному персоналу, но и с введением существенных доплат за стаж, с учетом практики «долгого служения» на руководящих постах в тюрьмах Оренбургской губернии, о чем уже было сказано выше, действительно позволяли в значительной мере решить проблему материального обеспечения чинов тюремной администрации и, как следствие, повысить требования к его качественному уровню. И действительно, если в 1880-х гг. в отчетах Оренбургского губернского попечительного о тюрьмах комитета встречались весьма негативные оценки корпуса надзирателей (например, «... надзиратели имели вид спешно набранных с улицы людей..., много пьющих» и т.п.1), то позднее таких негативных оценок в отчетах инспекторов и ревизоров уже не встречалось. Это могло свидетельствовать об усилении качественного состава тюремной администрации, хотя, конечно, это не единственное возможное объяснение. Однако отметим, что в целом позитивное влияние нововведений 1882 г. ослабевало с течением времени, поскольку рост цен на товары первой необходимости не сопровождался после 1882 г. пересмотром размеров жалованья.
Также важно отметить, что оренбургская губернская власть (губернатор Михаил Иванович Астафьев, который, как мы видели в 2.1, очень внимательно относился к нуждам тюремных учреждений региона) не просто «приняла к сведению и исполнению» новшества 1882 года, но и проявила инициативу по распространению новых норм на родственную казенным надзирателям в служебном отношении группу лиц — вольнонаемных надзирателей. Это были надзиратели с теми же функциями, однако в отличие от казенных надзирателей, они не считались чиновниками, не росли в чинах, поскольку являлись сверхштатными2. Оставлять их на прежнем положении фактически означало разделение надзирателей на два сорта, что привело бы, конечно, к падению количества желающих поступить на эти должности.
Аналогичные оренбургской инициативе ходатайства поступали в Главное тюремное управление в 1883-1886 гг. не только из Оренбурга, но и из Воронежа, Перми, Иркутска и др.1, то есть из тех. территорий, которые имели у себя развитую сеть пенитенциарных учреждений. И эта инициатива была: центром поддержана — в 1886 году соответствующие изменения были введены в законодательство .
О серьезном внимании к организации работы тюремных администраций свидетельствует и тот факт, что в 1887 году в регионе была издана специальная инструкция для надзирателей Оренбургского тюремного замка, написанная его смотрителем Георгием Яковлевичем Строевонсом. Распоряжением оренбургского губернатора Николая Алексеевича Маслаковца с 1888 года ее действие в качестве нормативного документа было распространено на все тюрьмы Оренбургской губернии И более того, инструкция оказалась настолько хороша, что с 1889 года уфимский губернатор Лев Егорович Норд своим приказом распространил ее на тюрьмы подчиненной ему территории4, то есть составленная в Оренбурге инструкция фактически заслужила статус регионального нормативно-правового акта. Полностью текст этого весьма значимого для пенитенциарной системы Южного Урала и даже уникального в своем роде документа- приведен в приложении 6.
С учетом содержания этого документа и содержания других архивных источников попытаемся реконструировать организацию работы «тюремной стражи» в ее основных чертах.
Влияние материально-технического состояния региональных тюрем на организацию арестантской жизни в исследуемый период
Выше уже было сказано, что в Оренбургской губернии исследуемого периода функционировало два вида тюрем — тюремные замки, каторжная тюрьма и пришедшее ей на смену исправительное отделение. Прежде чем говорить об их материально-техническом состоянии, определим разницу между ними.
Тюремный замок - основной вид пенитенциарных учреждений Российской империи в XIX — начале XX вв. Присутствовал в каждом уездном и губернском городе. От всех других видов тюремных учреждений (каторги, ссылки, исправительных отделений и т.д.) он отличался отсутствием специализации на какой-либо одной группе заключенных1. Это было универсальное тюремное учреждение, способное (в теории, по закону) обеспечить исполнение наказания в отношении любого преступника, а также обеспечить пересылку арестантов.
Каторжная тюрьма — тюремное учреждение, где размещались осужденные к каторжным работам. С 1869 года на каторгу в Сибирь и на Сахалин направлялись только лица из Сибири и «зауральских частей Пермской и Оренбургской губерний» Остальные размещались в каторжных тюрьмах, которых в европейской части России было семь — Новоборисоглебская, Новобелгородская, Илецкая, Виленская, Пермская, Симбирская и Псковская. Таким образом, Илецкая каторжная тюрьма Оренбургской губернии занимала прочное место в этой системе. В отличие от каторги, здесь не практиковались тяжелые работы, однако режим был более строгим, чем в тюремных замках — заключенных должны были держать «по разрядам» (фактически по срокам наказания), не допускать их бесконтрольного общения между собой и т.п.
В 1893 году Илецкая каторжная тюрьма (как и Новоборисоглебская и Новобелгородская) была закрыта, а вместо нее учреждено арестантское отделение2. В законе указывалось, что тюрьмы данного типа «назначаются для содержания и исправления в поведении подлежащих заключению в сих отделениях, по приговорам суда, лиц мужского пола», причем только с 17 до 60 лет3. Введенное половозрастное ограничение было связано с тем, что основной формой исправления преступников в этих тюрьмах считалась «работа». Следует добавить, что добыча соли, практикуемая в «каторжный период» Илецкой тюрьмы, перестала быть основной работой для арестантов исправительного отделения, поскольку считалась очень тяжелой.
Зададимся вопросом, каким же было материально-техническое состояние этих тюрем в Оренбургской губернии в интересующий нас период и насколько оно влияло на организацию арестантской жизни в них, а также на соблюдение той специфики, которая была определена законом в отношении каждого из названных видов тюремных учреждений.
В исследуемый период в Оренбургской губернии было 5 тюремных замков - в Оренбурге (губернском городе) и во всех четырех уездных городах -в Орске, Верхнеуральске, Троицке и Челябинске1.
В предыдущем параграфе мы установили, что отсутствие нужного для заполнения тюрем количества арестантов не являлось проблемой пореформенного периода. Напротив, число заключенных постоянно увеличивалось. В каких же условиях им приходилось жить? Остановимся на последовательной характеристике материально-технического состояния каждой из тюрем Южно-Уральского региона.
Так, арестанты Оренбургского губернского тюремного замка размещались в трех отдельных помещениях: 1) собственно в замке; 2) здании, принадлежавшем казне и находившемся в первой части города; 3) в двух отдельных зданиях, арендуемых у купца И.Белова во второй части города. Таким образом, в исследуемый период тюремный замок состоял из трех корпусов. Важно, что, по оценке специалистов из строительного отделения Оренбургского губернского правления, второй и третий корпуса в материально-техническом плане «отвечали своему назначению», но здание самого замка находилось в очень ветхом состоянии .
Челябинский тюремный замок также состоял из трех отдельных зданий: 1) первое - казенное; 2) второе - нанятое под тюремную больницу; 3) третье -нанятое ВІ886 г. у купца С. Бренна сроком на 6 лет.
Верхнеуральский тюремный замок, перестроенный из бывшей гауптвахты, имел три камеры. К нему был пристроен небольшой1 корпус, предназначенный специально для подследственных арестантов. Он состоял из шести камер, вмещавших не более 6 чел. каждая. Сам замок был настолько ветхий, что уже к 1886 году была признана опасность его обрушения1. Однако капитального ремонта в замке не было весь исследуемый период.
В Троицке до 28 октября 1886 г. арестанты помещались в каменном казенном здании, но ввиду его крайней ветхости, заключенные были переведены в городское двухэтажное полукаменное здание, построенное изначально. для городской больницы".
Орский тюремный замок состоял из одноэтажного, «совершенно ветхого» дома. Одна камера, которая могла бы вместить более 30 чел., была пуста, поскольку ее стены совсем сгнили и были близки к падению. Ремонт здесь был произведен только в 1903 году. Другие здания - кухня и пристройки двух камер, появившиеся в 1887 году, были, по признанию одного из директоров Оренбургского губернского попечительного о тюрьмах комитета И. Шебалдина, крайне тесны .
Илецкая каторжная тюрьма, ставшая впоследствии исправительным арестантским отделением, состояла из нескольких зданий. Первое, принадлежавшее прежде Илецкому соляному промыслу, в 1871 г. было приспособлено под помещение для арестантов и передано в ведение министерства внутренних дел. Здание являлось каменным, в нем было всего 39 камер, из которых 26 больших и 13 малых. В них помещались не только арестанты, но и больница с отдельной комнатой для аптеки, кухня, пекарня, помещение дежурных надзирателей и контора. Кроме того, в ведении отделения находилось каменное здание казармы упраздненной местной военной команды, приспособленное под тюремную церковь, ткацкую мастерскую и под помещения для 12 семейных надзирателей. В 3 отдельных зданиях — каменном и двух деревянных - помещались квартиры начальника отделения, двух его помощников, врача и священника с необходимыми службами. Еще одно каменное здание было приспособлено для шитья казенной одежды и обуви, а в, 1881 г. было расширено для производства валенок. BU891 г. было построено новое каменное одноэтажное здание для, бани1. К сожалению, у нас нет данных, насколько высоко было1 качество указанных построек. Известно - только, что позже, в» 1910 г., в отчете оренбургского губернского тюремного инспектора А.К. Адеркаса говорилось, что основное здание отделения находится в очень. ветхом состоянии и арестанты могут легко осуществить побег. Все остальные здания, по мнению инспектора, также нуждались в капитальном ремонте".
Таким образом, уже первичный анализ, источников выводит нас на актуальную в тот период проблему ветхости зданий большинства тюремных учреждений. Помимо того, что это отрицательно сказывалось на жизни арестантов, это еще и влекло за собой постоянные дополнительные расходы, заключавшиеся в найме неказенных помещений под казенные (тюремные) нужды.
Рассмотрим, являлось ли такое плачевное материально-техническое состояние тюремных замков Оренбургской губернии исключительным на фоне ситуации в соседних регионах. Особый интерес представляет ситуация в Уфимской губернии, которая долгое время входила вместе с Оренбургской в единое Оренбургское генерал-губернаторство, и только с 1881 года две губернии развивались без участия единого координационного центра в Оренбурге. Чтобы ответить на этот вопрос, нами был предпринят анализ состояния всех тюремных замков Уфимской губернии исследуемого периода.
