Содержание к диссертации
Введение
Глава I . Корпус источников, обеспечивающих рассмотрение проблемы формирования творческой лаборатории историка 19
1.1. Основные источники
1.2. Источники, отражающие дистрибуцию учебного процесса 34
Глава II. Учебные пособия казанских ученых о проблеме становления самодержавия 49
2.1. Вопросы методологии исторического познания в творчестве П.В.Знаменского 50
2.2. Концепция становления отечественной государственности в учебных пособиях по истории русского права 62
2.3. Проблема становления самодержавия в учебных пособиях по русской истории 76
Глава III . Специфика учебного процесса в контексте преподавания русской истории 94
3.1. Особенности преподавания исторических дисциплин в Казанской духовной академии
3.2. Требования преподавателей к форхмированию исследовательских навыков студентов 113
Глава IV , Отражение концепций становления отечественной государственности в письменных работах студентов 131
4.1. Отражение проблемы становления отечественного самодержавия в работах студентов Казанской духовной академии 132
4.2. Отражение проблемы становления отечественного самодержавия в работах студентов Казанского университета 157
Заключение 179
Список источников и литературы 186
Приложения 269
- Источники, отражающие дистрибуцию учебного процесса
- Вопросы методологии исторического познания в творчестве П.В.Знаменского
- Требования преподавателей к форхмированию исследовательских навыков студентов
- Отражение проблемы становления отечественного самодержавия в работах студентов Казанской духовной академии
Введение к работе
Изучение закономерностей развития исторической науки второй половины XIX - начала XX века не позволяет обойти вниманием одну из ее ключевых проблем данного периода - вопрос о становлении и развитии самодержавия. В поиске закономерностей эволюции этой проблемы представляется целесообразным обратить внимание на процесс передачи знаний от одного поколения историков к другому. Данное обстоятельство выдвигает на первый план анализ характерных подходов, применяемых в учебном процессе высшей школы Российской империи. При этом немаловажным является изучение письменных работ студентов в ракурсе рефлексии в них знаний, полученных как в процессе работы с рекомендованной им научной литературой, так и на других этапах учебного процесса. В свете указанного подхода деятельность Казанской духовной академии (далее КДА) представляется особенно интересной, поскольку позволяет взглянуть на эволюцию взглядов на развитие отечественной государственности сквозь призму специфики работы высшего духовного учебного заведения. Поскольку специфические черты учебного процесса как в ходе сообщения знаний учеными-педагогами высшей школы, так и в ходе их усвоения студентами выделяются особенно отчетливо при сравнении, мы считаем целесообразным проведение сравнения учебных заведений религиозного и светского типа. В качестве светского учебного заведения нами выбран Казанский императорский университет (далее КИУ).
Проблема становления и развития российской государственности была центральной для целого ряда читаемых в этих учебных заведениях лекционных курсов: русской истории, истории русского права и русского государственного права (КИУ); русской церковной истории (КДА). Это дает возможность как для обобщения опыта формирования научно-исследовательских навыков у студентов церковно-исторического отделения КДА, историко-филологического и юридического факультетов университета, так и для выявления специфики со-
общения знаний студенту, порождаемой профилем учебного заведения. При разработке проблематики данного исследования учитывались существующие в научной литературе подходы и точки зрения, анализ производился с учетом степени изученности вопроса в отечественной науке.
В российской исторической науке наметился ряд направлений в изучении деятельности высшей школы. Активное использование одного из них -биографического - можно проследить по серии исследований 90-х годов XX века, посвященных историкам казанского университета: Н.А.Осокину (II, 174), Д.А.Корсакову (II, 98), Н.Н.Фирсову (II, 49), А.П.Щапову (II, 25), С.А.Пионтковскому (II, 43). Этот подход оказал влияние на разработку проблематики исследований творчества историков XIX - начала XX веков. Своеобразной вехой в формировании данного подхода стал труд М.В.Нечкиной о В.О.Ключевском (II, 166, 267), явившийся первым опытом практической реализации в крупном исследовании наработанных в ходе дискуссий 60-70-х годов XX века подходов к решению данной проблемы. Изучение положений, выдвинутых (в том числе и М.В.Нечкиной) в ходе дискуссий, помогает понять исследовательские принципы, с которыми исследователь научной биографии анализирует творческую лабораторию историка.
Цель историографического исследования, по мнению М.В.Нечкиной, состоит в познании закономерностей развития исторической науки (II, 111, 13), а одним из важнейших средств ее достижения является периодизация (II, 111, 13). Именно этому вопросу была посвящена дискуссия о периодизации советской исторической науки, развернувшаяся в начале 60-х годов XX века. Подчеркнем, что «...обязательным условием правильного освещения предмета дискуссии было следование принципу коммунистической партийности» (II, 112, 80). На практике это означало рассмотрение развития советской исторической науки сквозь призму учения марксизма-ленинизма о классовой борьбе, отражающейся в науке как противостояние концепций, сложившихся на определенных методологических основах, т. е. как идеологическая борьба (II, 88, 105-106). Историография изучает эту борьбу через ее преломление в фактах,
5 важнейшим из которых являются труды историков. Наука слагается из трудов ученых (II, 111, 11), следовательно, именно они создают существо развивающейся науки и наилучшим образом отражают идейную борьбу (II, 112, 62-63).
Фактом может стать лишь труд, способствующий прогрессу науки (II, 111, 12). Главные моменты, через которые проявляется этот прогресс, сформулированы М.В.Нечкиной в начале дискуссии: общая концепция исторического развития; связанная с ней исследовательская проблематика; новые приемы исследования и методологические вопросы; включение новых источников (II, 113, 81). Таким образом, главной стороной историографического процесса выступает концепция. Закономерно встает вопрос о критерии выбора объекта для первоочередного внимания историка. М.В.Нечкина специально отмечает, что распространенность концепции в практике учебного процесса высшей школы критерием быть не может. Причина этого - отрыв университетской науки от передовой научной мысли, отторгаемой классово чуждым мировоззрением буржуазного специалиста (II, 112, 65). Критерий определяется целью исторической науки: познанием закономерностей развития реальной прошлой жизни человечества. Полезность концепции определяется ее способностью через анализ прошлого объяснить процессы настоящего, поскольку «именно прошлая реальная жизнь, поднимаясь по одной социальной ступени на другую, подготовила в своем историческом развитии нашу настоящую историческую действительность» (II, 111, 17). Концепции буржуазно-дворянской науки не прошли проверки на прочность со стороны реальной жизни, поскольку не смогли предсказать краха самодержавия, этого «демиурга» отечественной истории (II, 112, 60). Поэтому развитие исторической науки, по мнению участников дискуссии, подводит к необходимости уделить главное внимание трудам В.И.Ленина, так как именно в них наиболее верно раскрыты закономерности исторического развития (II, 169, 94).
Советская историческая наука своим развитием обязана работам русских революционных мыслителей в этой области: А.Н.Радищева, по-новому
осознавшего взаимосвязь событий в борьбе с официальной дворянской идеологией; декабристов; Н.Г.Чернышевского и Н.Л.Добролюбова и др. Появление их работ, так же как работ В.И.Ленина, не было фактом ни «университетской», ни «академической» науки. Важность научного труда для практического применения в учебном процессе высшей школы по принципиальным соображениям отвергалась как критерий его значимости для развития исторической науки. Методологический подход, состоящий в постановке в центр историографического процесса научного труда ученого, определил интерес к исследовательским работам биографического плана. Поэтому, несмотря на наличие к началу 70-х годов XX века исследований деятельности различных ученых (II, 166, 266), в научной сфере констатировался «голод» на крупные монофафические исследования подобного рода (II, 121, 128). В 1972 году на симпозиуме по проблемам биофафии творческой личности был отмечен повышенный интерес к исследованиям такого рода и подчеркнута неразработанность данной проблемы. Целесообразность выделения данного жанра научного исследования как самостоятельного (II, 159, 12) обусловливалась более сложной, чем у государственного деятеля, взаимосвязью биографии ученого с фажданской историей (II, 159, 95). Главнейшей задачей биофафии исследовательского типа была признана характеристика «творческой лаборатории». Проблему субъективности исследований деятельности ученых-гуманитариев, возникающую в ходе их реализации, предполагалось решить посредством изучения эволюции деятельности ученого в контексте общественного и научного развития его эпохи (II, 159, 13-14).
Поставив заинтересованность историофафа личностью историка в зависимость от вклада последнего в развитие науки, М.В.Нечкина определила цель подобного исследования: изучение роли В.О.Ключевского в развитии исторической науки (II, 110, 6). Такая цель свойственна и работам, посвященным казанским историкам (См. напр.: II, 45, 6; II, 98, 17 - 18; II, 174, 15). Она подводит к необходимости анализа творческой лаборатории сквозь призму произведений, которые сделали имя ученого известным в науке. Кандидатская ра-
бота В.О.Ключевского, интересная с позиций перспективы дальнейшего роста историка, уже содержит зародыш будущих исследований, в особенности о боярской думе (II, ПО, 115). Анализируя его научно-исследовательские навыки, М.В.Нечкина отметила слабость научного аппарата и отсутствие проработки историографии работы (II, 110, 110). Признав необходимость критического отношения к источниковому материалу, автор, по ее оценке, так и не реализовал это намерение на практике (II, ПО, 117). Поиск причин ограничился лишь констатацией соответствия этих навыков общему развитию науки (И, ПО, 118). М.В.Нечкина не заостряет внимания на том, в какой степени это «общее развитие» передалось через преподавателей университета. В описании студенческой жизни В.О.Ключевского автор интересуется ее влиянием на мировоззрение молодого историка; процесс его научного возмужания воспринимается как обретение им идейной самостоятельности от своих учителей С.М.Соловьева и Б.Н.Чичерина (II, ПО, 114). Это ярко видно и на примере рассмотренных М.В.Нечкиной этапов создания лекционного курса. Таким образом, в центре внимания исследователя оказывается тема, творческий замысел и его развитие, подбор источников и методы их критики. Однако сам замысел ее труда определяется мировоззрением и общественно-политическими взглядами историка, что делает необходимым, анализируя концепцию, учитывать воздействие эпохи и общественной среды на профессиональный рост ученого.
Путь Н.Н.Фирсова в науку рассмотрен И.П.Ермолаевым и А.Л.Литвиным как преодоление творческой зависимости от официального направления и консервативных взглядов научного руководителя Д.А.Корсакова (II, 45, 15). Ключевой источник изучения профессионального роста историка при подобной постановке вопроса - студенческое исследование Н.Н.Фирсова, в ранние годы проявившего интерес к социально-экономическим вопросам и проблеме народных движений. Вниманием к этому вопросу отмечена вся его научно-исследовательская деятельность. Повышенное внимание авторов к мировоззрению при анализе творческого роста Н.Н.Фирсова приводит к не-
8 дооценке значения научного руководства Д.А.Корсакова в данном процессе. Сюжет работы отводит ему отрицательную роль консерватора, препятствующего внедрению прогрессивных взглядов в учебный процесс высшей школы. Факторами преодоления подобного влияния названы научные занятия отца, определившие исторические взгляды молодого историка, и университетская среда с ее волнениями и увлечением народничеством (II, 45, 9). Вынесенный из этой среды радикализм повлиял на преподавательскую деятельность Н.Н.Фирсова. И снова ключевым источником исследования становится студенческая работа, свидетельствующая о прививании студентам критического отношения к выводам научной литературы (II, 45, 36).
А.И.Мухамадеев посвятил исследование историку политического направления - Д.А.Корсакову (II, 98). Это объясняет обращение к вопросу становления социально-политических взглядов Д.А.Корсакова в студенческие годы. В основе профессионального становления Д.А.Корсакова лежат: дворянское воспитание будущего историка, сделавшее его невосприимчивым к взглядам А.П.Щапова на исторический процесс; студенческая среда и влияние его дяди, благодаря которым он сумел подняться в осмыслении исторического процесса от официально-монархических до либерально-буржуазных взглядов. Общение с К.Д.Кавелиным, одним из теоретиков либерально-буржуазных взглядов, оказало решающее воздействие на восприятие Д.А.Корсаковым схемы исторического процесса в духе государственной школы (II, 98,32 - 33).
Е.А.Вишленкова в своей работе о А.П.Щапове уже учитывала тот факт, что социально-политические взгляды историка в достаточной степени изучены советской историографией (II, 25, 15 - 23). Главным объектом внимания стала научная ценность его концепции церковного раскола. В поисках истоков интереса А.П.Щапова к теме исследователем изучается не его мировоззрение, а специфика научной подготовки, условия для разработки проблемы, созданные учебным заведением. Рождение в А.П.Щапове историка происходит, по мысли автора, через переосмысление официальной церковной концепции раскола, но происходит оно за счет изучения источникового комплекса.
9 Причина незрелости выводов историка автором видится в слабой научно-исследовательской подготовке при существовавшей тогда академической системе обучения.
Б.М.Ягудин, изучавший жизнь и деятельность Н.А.Осокина, рассматривая студенческую подготовку, подчеркнул ее важную роль в дальнейшей научной карьере историка. Его исследовательский интерес обращен к преподавательской деятельности Н.А.Осокина (II, 174, 69), особенно к ее важнейшей стороне - руководству исследовательской работой студентов (И, 174, 82 - 84). Однако система преподавания Н.А.Осокина, получившая высокую оценку исследователя, не нашла должного освещения в работе, ибо основное внимание Б.М.Ягудин уделил историко-философским и теоретическим основам научной деятельности историка.
Весьма важные для настоящей работы наблюдения содержат исследования по становлению и развитию исторических школ. В советской науке они изучались как направления, представляющие собой группы историков со сходными классовыми и методологическими позициями (II, 102, 11). Их развитие воспринималось как «идейно-политическая эволюция помещичье-буржуаз-ного либерализма» (II, 63, 142), протекающая под воздействием классовой борьбы (II, 117,312). Исторические взгляды представителей какой-либо школы обусловливались их классовой позицией, выявление которой и было главным предметом анализа их произведений.
Новый этап связан с изучением современной историографией школы как части направления. Критерием ее выделения служат сходные методические приемы, иногда то, что ее представители были учениками одного ученого или группировались вокруг одного учебного заведения (II, 39, 41). На передний план в таких исследованиях выдвигаются взаимоотношения учитель -ученики (II, 102, 13). В качестве основных связующих звеньев между ними Д.А.Гутнов (применительно к исторической школе московского университета) отметил: единую методологическую базу работ на основе позитивизма;
социальную направленность; сходство методики исторического исследования, основанной на скрупулезном анализе источников (II, 39,53).
При изучении литературы советского периода посвященной организационным моментам в высшей школе, необходимо учитывать, что партийное руководство исторической наукой рассматривалось исследователями как важнейшая закономерность историографического процесса. Признание за государством ведущей роли в развитии высшей школы фокусировало внимание на изучении, прежде всего, правовой базы ее деятельности. Особенно хорошо изучен вопрос о влиянии устава 1884 года на характер российского образования (См. напр.: II, 170). Важнейшим последствием введения устава была бюрократизация высшей школы, отрицательно сказавшаяся как на научно-исследовательской деятельности профессорско-преподавательского состава, так и на учебном процессе. С другой стороны изучалась общественно-политическая роль университетов, которую самодержавие не могло не учитывать в своей образовательной политике. Характерным для советской историографии было изучение студенческого движения, взаимоотношений консервативной и передовой профессуры. Сквозь призму этих явлений и рассматривался образовательный процесс.
Важнейшими, для осмысления источникового материала данной работы, стали разработки А.Е.Иванова по изучению мотивации поступающего в вуз абитуриента (II, 57, 20 - 101). В его исследовании учитывается специфика довузовской подготовки, социальный состав поступающих в высшую школу, правовое и материально-бытовое положение студенчества, особенности быта.
Важны для нашего исследования работы Д.А.Гутнова (II, 38 - 40) и В.В.Астафьева (II, 6) посвященные специфике образовательного процесса в университете. Они позволяют применить принцип аналогии при изучении нюансов образовательного процесса в высшей школе.
Понимание идейного становления как творческого роста историка подводило к изучению факторов, формирующих его мировоззрение: общественной среды, различных политических событий, побуждающих к их переосмыс-
лению. Оценка новизны исследования зависела от того, сумел ли его автор взглянуть на проблему с более прогрессивных, нежели его преподаватели, мировоззренческих позиций. Это не позволило в исследованиях подобного рода уделить достаточно пристальное внимание научному руководству, и научно-исследовательской подготовке студента как важной стороне дальнейшего профессионального роста историка. Особенность биографического подхода заключается в переоценке социально-политических взглядов ученого, а также роли мировоззрения как фактора профессионального роста ученого.
Задача изучения вклада историка в науку определяла проблемные границы жанра, осознававшиеся исследователями.
Нацеленность на изучение крупных исследовательских работ, оставляла без должного внимания огромный комплекс источников - рецензий, отзывов, обзоров. Между тем эти историографические источники весьма ценны для изучения: историографических взглядов ученого; воздействия взаимосвязи исторического познания и исторического сознания на развитие исторической науки; изучения тенденций в развитии историографического процесса на самых начальных стадиях его проявления (II, 98, 179).
В отдельном исследовании нуждается преподавательская деятельность ученого-историка (II, 98, 179). Поскольку анализ научных воззрений отдельных ученых не дает цельного представления о состоянии и эволюции исторической науки, картину ее развития нельзя считать полной без достаточного внимания к структуре и характеру исторического образования в высшей школе (11,6,34).
Актуальность предпринятого нами исследования заключается в том, что недостаточное внимание к историографическому процессу на самой ранней стадии его проявления - студенческом этапе профессиональной подготовки историка - затрудняет дальнейшую разработку закономерностей развития исторической науки в пореформенной России. В силу выбранных специалистами подходов и рамок исследования, ориентированных на оценку вклада конкретного ученого в большую науку, зачастую не представляется
12 возможным рассмотреть вопрос о том, насколько успешно происходило усвоение достижений «большой» науки конкретным студентом. Изучение этого вопроса предполагает обращение не к специальным разработкам ученого, а к учебным пособиям, являющимся одним из инструментов воспроизводства специалиста. В этой связи приходится констатировать, что целый ряд трудов известных казанских историков остался без должного внимания специалистов, в то время как эти материалы являются ценным историографическим источником по осмыслению историком накопленного исторической наукой материала по конкретной теме. Так деятельность Н.Н.Фирсова изучена, прежде всего, в ракурсе его вклада в разработку конкретной научной проблематики. За пределами внимания исследователей остались его разработки, рассчитанные непосредственно на внедрение достижений исторической науки в ходе преподавания студентам. В силу важности и разнотипности источниковой базы данного исследования нами было решено отдельно, в специальной главе, рассмотреть особенности источникового комплекса. К анализу привлечены опубликованные и неопубликованные документы общим числом 647 единиц по выбранной для изучения проблеме. Основой источниковой базы исследования являются письменные работы студентов Казанской духовной академии по проблеме становления самодержавия в Московском государстве. Наличие данных работ за период с середины XIX века по 1918 год определяет хронологические рамки исследования.
Таким образом, возникает потребность не только рассмотреть преподавательскую деятельность конкретного ученого, но и подойти к ней с позиции того, как происходило усвоение его научных идей студентом, и от каких факторов зависело их восприятие.
В качестве объекта данного исследования выбран процесс отражения научно-исследовательской работы профессорско-преподавательского состава в области представлений о развитии самодержавной власти в России в учебной деятельности КДА и КИУ второй половины XIX — начале XX века.
Предметом исследования стал процесс формирования научно-исследовательских навыков и творческой лаборатории студентов обозначенных высших учебных заведений.
Осуществленное нами исследование имеет своей целью изучение преломления исторического познания в историческое сознание на примере восприятия студентами взглядов ученых казанской высшей школы на становление самодержавия и государственности в Московском государстве с учетом профиля высшего учебного заведения.
Достижение данной цели возможно через решение следующего комплекса задач:
рассмотреть в сравнительно-сопоставительном плане особенности изучения и преподавания отечественной истории в КДА и КИУ;
определить источниковый комплекс, установить его информативную ценность, обозначить новые аспекты использования уже задействованных отечественной историографией типов источников;
выявить и рассмотреть концепции становления отечественной государственности, сообщаемые студентам в ходе учебного процесса в КДА и КИУ сквозь призму профильного характера обучения в высшей школе;
охарактеризовать степень зависимости подходов ученых-педагогов высшей духовной школы к формированию творческой лаборатории историка от тех условий, в которых происходил учебный процесс КДА;
определить в ходе анализа исторических источников и литературы подходы ученых-педагогов КДА и КИУ к формированию у студентов научно-исследовательских навыков;
изучить влияние профильного характера подготовки студентов на особенности их восприятия исторического процесса на примере проблемы становления самодержавия на Руси.
Поставленные цель и задачи, а также характер источникового комплекса определяют выбор методов настоящего исследования. Введение в научный оборот новых типов источников и оригинальные подходы к традиционным
для историографии источникам делают необходимым поиск способов их обработки. Традиционные подходы в методологии изучения исторической науки не всегда позволяют расширить источииковый комплекс историографического исследования, поскольку обращают внимание исследователя на изучение уже апробированных наукой типов источников. Но даже в этом случае источииковый комплекс анализируется сквозь призму сформированной под влиянием традиционных методик проблематики исследования, лишая возможности использовать весь информационный потенциал источника.
Проблема расширения арсенала средств историографического исследования неоднократно ставилась на повестку дня специалистами (См. напр.: II, 51, 54; II, 136). В качестве способа решения проблемы предлагалось обращение к методам других наук. Этот путь доказал свою эффективность: в истории получили прочную прописку статистические и математические методы. Хорошо зарекомендовали себя в исторических исследованиях разработанные при активном участии лингвистов сравнительно-исторический метод (II, 95, 23) и методы синхронного анализа (II, 82, 358). Накопленный историографией опыт междисциплинарных связей говорит о возможности расширения ее инструментария за счет использования методических подходов лингвистической науки. Речь идет о методиках компонентного и дистрибутивного анализа. Немаловажно применение традиционных для исторической науки сравнительно-исторического и типологического методов с учетом накопленного опыта их применения в лингвистических исследованиях.
В данном исследовании сравнительно-сопоставительный метод применяется для выявления общих и отличительных признаков в учебном процессе КДА и КИУ. Основанием для сопоставления является доминирование проблематики, связанной со становлением российской государственности в преподавании исторических дисциплин на церковно-историческом отделении КДА, историко-филологическом, а также юридическом факультетах КИУ. Процесс формирования исследовательских навыков рассматривается как родовое явление, с видовыми особенностями, обусловленными профильным ха-
15 рактером высшей школы. Выбранное явление в вертикальной плоскости анализируется на примере: концепции самодержавия, подаваемой студентам через совокупность учебных пособий; письменных студенческих работ разного качественного уровня: обычных и конкурсных сочинений (в том числе и будущих преподавателей обоих вузов). В горизонтальной - на примере работ разной тематической направленности.
Метод позволяет произвести сравнительную интерпретацию концепций, сообщаемых студентам в ходе учебного процесса. При этом используется методика параллельного изучения: совокупности пособий, применяемых в учебном процессе; студенческих представлений об изучаемом процессе в КДА и КИУ. Применение данного метода опирается на общеметодологический принцип взаимосвязи явлений действительности.
Анализ особенностей учебного процесса, влиявших на специфику подготовки студента, производится с помощью дистрибутивного метода, основанного на изучении значимых факторов, окружающих изучаемое явление (Под дистрибуцией нами понимается совокупность всех возможных компонентов, окружающих изучаемое нами явление (II, 133, 57)). На первой стадии дистрибутивного анализа выполняется сегментация значимых факторов на отдельные фрагменты. Затем изучается влияние каждого из них на характер научно-исследовательской подготовки.
Компонентный анализ используется в данной работе как методика сопоставительного метода, применяемая на стадии параллельного анализа. На первом этапе в рассматриваемом явлении - концепции становления отечественной государственности - выделяются мельчайшие частицы содержания — проблемы, в контексте которых рассматривается сам процесс (далее компоненты). Затем определяются особенности взаимодействия и содержательности компонентов в вузах разного профиля. Устанавливаются: интегральные компоненты, определяющие родовую принадлежность концепций самодержавия в КДА и КИУ к какой-либо школе отечественной историографии; дифференциальные, свидетельствующие о преломлении научно-исследовательского
процесса сквозь призму специфически духовного и светского учебных заведений. Полученные в результате компонентного анализа данные позволяют произвести типологическую характеристику изучаемого явления.
Изучение методических требований к письменной работе студента-выпускника производится с помощью такой хорошо апробированной методики историко-сравнительного метода как метод аналогий. Основанием для его использования является единство нормативно-правовых требований, на которых основана деятельность вузов императорской России. Этот метод позволяет использовать источи и ковую базу по учебному процессу одного вуза для прояснения «белых пятен» другого, аналогично использование научной литературы.
Полученные в ходе исследования результаты подвергаются обработке с помощью историко-сравнительного метода.
Результаты данного исследования были апробированы на научных конференциях (Итоговая научная конференция Казанского государственного университета. Казань, 2000 год; итоговая научная конференция Казанского государственного университета. Казань, 2002 год; международная научно-практическая конференция: «Профессиональное многоуровневое образование в контексте Болонского процесса». Казань, 26 - 27 мая 2004 года; IV научно-практическая конференция «Современный мир: гуманитарные и богословские науки», Казань, 14-15 октября 2004 года; I Международный научно-практический семинар им. В.И.Несмелова «Локальное, глобальное бесконечное познание: проблема «точек соприкосновения» философии, религии, науки», Казань, 17 мая 2005 года; научно-практическая конференция Казанского юридического института МВД России, посвященная 1000-летию города Казани, Казань, 7 июля 2005 г.; всероссийская научно-практическая конференция «Православие в поликонфессиональном обществе: история и современность», Казань, 22 июля 2005 г.) и нашли отражение в публикациях (II, 9-14; IV, I - 4).
Цель и задачи исследования определили его композицию. Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, список исполь-
17 зованных источников и литературы, а также приложения к настоящему исследованию.
Первая глава рассматривает информативные возможности источнико-вого корпуса, задействованного в изучении проблемы исследования становления самодержавной власти в казанской высшей школе. Структура главы обусловлена классификацией источников настоящего исследования, а также комплексом методик, применяемых для извлечения из них информации по изучаемому явлению. В центре внимания первого параграфа источники, непосредственно отражающие изучаемое явление. Нами определяется ценность письменных работ студентов для изучения традиций преподавания по предметам исторического цикла КДА и КИУ; дается анализ рецензий выполненных профессорско-преподавательским составом КДА и КИУ как источниковой базы для реконструкции процесса формирования творческой лаборатории историка. Второй параграф посвящен источникам, составляющим дистрибуцию объекта настоящего исследования. В данной части исследования предпринята попытка выяснить, насколько данная группа источников информирует об условиях образовательного процесса, в котором и протекала исследовательская работа студентов КДА и КИУ.
Вторая глава представляет собой попытку реконструкции концепции становления и развития самодержавия, преподносимой студентам посредством научных трудов, применявшихся в качестве учебных пособий в ходе образовательного процесса. Структура данной главы обусловлена профильным характером обучения в высшей школе. В первом параграфе данная концепция анализируется сквозь призму научных трудов, применяемых в качестве учебных пособий по русской церковной истории. Во втором и третьем параграфах рассмотрены особенности подачи проблемы становления самодержавия в пособиях по курсам: истории русского права и русского государственного права на юридическом факультете КИУ; русской истории на историко-филологическом факультете.
Вопросу влияния профильного характера высшего духовного учебного заведения на арсенал методов и научно-исследовательских навыков, прививаемых в ходе учебного процесса, посвящена третья глава настоящего исследования. В первом парафафе изучается специфика учебного процесса в КДА и ее влияние на процесс формирования навыков самостоятельной научно-исследовательской работы студентов. Второй парафаф посвящен анализу подходов профессорско-преподавательского состава КДА и КИУ к формированию у студентов навыков самостоятельной исследовательской работы.
Особенности рефлексии концепций становления самодержавия, сообщаемых студентам в ходе учебного процесса, посвящена четвертая глава настоящего исследования. Глава состоит из двух парафафов, целесообразность подобной структуры вызвана особенностями объекта изучения, включающего в себя образовательный процесс в ВУЗах разного профиля: духовного (КДА) и светского (КИУ). В первом парафафе объектом анализа избраны работы студентов КДА. В первую очередь это курсовые, непосредственно посвященные анализу процесса становления самодержавия в Московском государстве, а также исследования, в которых данная проблема рассмотрена сквозь призму острейших вопросов церковной жизни изучаемого периода. Во втором парафафе анализируются работы студентов историко-филологического и юридического факультетов КИУ.
В заключении подводятся итоги настоящего исследования.
Приложения включают в себя таблицы, отражающие основной источни-ковый корпус работы.
Источники, отражающие дистрибуцию учебного процесса
Рассмотренные в предыдущем параграфе источники позволяют с определенной степенью уверенности говорить о причинах, приводивших студента в его курсовой работе к восприятию определенных концепций по проблемам, связанным с процессами становления самодержавия. Также они позволяют составить представление о критериях оценки работы выпускника, а, следовательно, и о требованиях к выпускному сочинению. Однако решение некоторых задач требует использования дополнительных источников.
При изучении формирования у студентов представлений о становлении самодержавия по их письменным работам важно учитывать дистрибуцию данного процесса. Исследовательская работа есть итог целенаправленного многопланового воздействия со стороны всего преподавательского коллектива. Это делает важным изучение письменных работ в комплексе с другими видами источников, отражающих учебный процесс.
Один из важнейших источников по изучению учебного процесса - протоколы заседаний совета Казанской духовной академии (I, 310 - 339). Специфика его применения при изучении выбранного явления состоит в том, что это не просто материал текущего делопроизводства, а комплексный источник, включающий в себя совокупность самостоятельных источников, отражающих учебный процесс. Данный комплексный источник содержит: донесения о вступительных испытаниях в Казанской духовной академии (См. напр.: I, 325, 265 - 282); рецензии на курсовые сочинения студентов (См. напр.: I, 271) и магистерские диссертации (См. напр.: I, 256); отчеты профессорских стипендиатов (См. напр.: I, 401; I, 402); дискуссии преподавателей по вопросам учебного процесса (См. напр.: I, 336, 63 - 83); инструкции, регламентирующие учебный процесс студентов (См. напр.: I, 331, 144); сведения об успеваемости студентов и переводе их на следующий курс (См. напр.: 1, 331, 91 - 96); информацию о здоровье учащихся; списки учебной литературы, рекомендованной в фундаментальную библиотеку Казанской духовной академии (См. напр.: I, 310, 52 - 54); документы о сроках подачи семестровых сочинений (См. напр.: I, 337, 180). В качестве приложения к протоколам содержится отчет о проделанной академией работе (1,465 - 468).
Основной источник, позволяющий судить о состоянии знаний воспитанников семинарий на момент их поступления в академию - отчеты экзаменационных комиссий ее Совету о проведенных испытаниях. Донесения содержатся в протоколах его заседаний, как правило, за период с 31 августа по 4 сентября ежегодно. Каждое донесение представляет собой отчет испытательной комиссии по определенному предмету о состоянии знаний абитуриентов. В нем Совет академии информируется о положительных и отрицательных моментах, обнаруженных преподавателями академии в ходе проверки знаний. Донесения позволяют судить о том, каким ответ в принципе должен быть и что требовалось от испытуемого. Если знания какого-либо абитуриента сочтены неудовлетворительными, экзаменационные комиссии мотивируют подобную оценку.
В донесениях преподаватели, делая акцент на недостатках подготовки выпускников семинарий, излагают объективные и субъективные, с их точки зрения, факторы несоответствия знаний абитуриента уровню требований к выпускнику семинарии. Экзаменационными комиссиями дается оценка недостатков работы их семинарских коллег. Фактически, в лице данного источника мы имеем дело с характеристикой качества работы выпускников академии в системе духовного образования, поскольку основная их часть становилась преподавателями семинарий.
Использование сравнительно-сопоставительного метода позволяет выявить общие требования преподавательского коллектива академии к научно 36 исследовательской подготовке абитуриента и критерии ее оценки. Анализ отчетов о вступительных испытаниях дает информацию о недостатках семи-наристского образования и предполагаемом объеме работ по их исправлению. Донесения - ценный источник по изучению взаимосвязи уровня подготовки абитуриента и стратегии учебного процесса высшей школы, позволяющей исправить пробелы предыдущей ступени обучения.
Протоколы свидетельствуют о пристальном внимании к здоровью абитуриентов и студентов академии, позволяя проследить, как состояние здоровья влияло на требования к написанию письменных работ. Протоколы свидетельствуют о послаблениях студентам в сдаче письменных работ в случае плохого состояния здоровья. Однако в 1901 году зафиксирован и другой случай: заявление В.Несмелова, ходатайствующее о пересмотре постановления академического правления об освобождении пяти студентов III курса от семестровых сочинений (I, 330, 65 - 68). Неудовлетворение решением Совета заставило его выступить с отдельным мнением на имя ректора (I, 68 - 70). Данный источник содержит мнение преподавателя о приоритете семестрового сочинения в сравнении с лекционной формой обучения, подтверждая которое В.Несмелов ссылается на академический устав и объяснительную записку к нему.
Вопросы методологии исторического познания в творчестве П.В.Знаменского
Видение студентами академии исторического процесса напрямую зависело от того, какая методология исторического исследования прививалась им в преподавании русской церковной истории. До 1869 года это было не столь трудной задачей, поскольку студент всевозможными способами ограждался от светской научной литературы. Со временем она все сильнее проникает в академический учебный процесс, и встает проблема: как в таких условиях избежать проникновения изложенных в ней взглядов в умы студентов. Через то, какой подход в исследовании считался предвзятым и как этого избежать, можно понять, как обучаемый контингент «натаскивали» на изучение русской истории в нужной духовному ведомству направленности.
Подход П.В.Знаменского к историческому исследованию можно определить по его первым шагам в исторической науке и взглядам, с которыми он пришел на кафедру русской церковной истории Казанской духовной академии. События вокруг его назначения помогают пролить свет на то, какие качества хотело увидеть академическое начальство у нового преподавателя. Их наличие у П.В.Знаменского и предопределило его назначение.
Приглашению его в академию предшествовала панихида по погибшим в селе Бездна. Собственно не именно это, а общественный резонанс и последующая реакция властей послужили тому косвенной причиной. Участие прежнего преподавателя по кафедре А.П.Щапова и студентов академии в панихиде по погибшим в селе Бездна вызвало у администрации опасения, что подобный факт ляжет пятном на академию. Ректор сделал все возможное для того, чтобы эти события с академией не ассоциировались. Для этого он убедил А.П.Щапова подать в отставку, причем задним числом. Пользы, впрочем, от этого было мало, но вопрос о новом назначении, тем не менее, встал. Выбор предстоял непростой. Руководство, судя по спешному увольнению предшественника, было сильно озабочено тем, чтобы новый преподаватель не давал повода усомниться в своей благонадёжности. Оно, видимо, понимало, что только при гарантии последней с его стороны и будет одобрена новая кандидатура, и что ответственность за эту благонадёжность теперь лежит на них самих. Выбор пал на молодого преподавателя, сменившего до этого уже две кафедры. Не успевшего почитать курс математики, П.В.Знаменского перекинули на историю.
Чем руководствовалось академическое начальство, когда утверждало П.В.Знаменского на должность? Мотивы назначения проясняет документ: «Дело 1862 года о перемещении бакалавра Знаменского на класс Русской истории» (I, 420). В представлении обер-прокурору Св. Синода администрация обосновывала свой выбор способностью и благонадежностью выдвигаемого на кафедру кандидата в деле преподавания истории (I, 420, 2). Выяснить на каком основании академическое правление наделяло П.В.Знаменского подобными качествами, помогает одно обстоятельство. В 1862 году из Св. Синода приходит требование о подаче сведений о научной работе и публикациях преподавателей академии за истекший 1861 год. На оборотной стороне одного из документов можно увидеть собственноручные отметки преподавателей о проделанной ими научной работе. Кто-то информирует о публикациях в периодической печати, кто-то о продолжении начатой когда-то работы. П.В.Знаменский против своей фамилии поставил лишь подпись об уведомлении в содержании документа (1,421, 2об). Этот факт позволяет с достаточной долей уверенности утверждать, что за истекший календарный год никакой научной работы по предложенному ему курсу он не вел. Следовательно, администрация могла составить мнение о соответствии кандидата требованиям должности главным образом на основании его выпускного сочинения.
П.В.Знаменский был лишен возможности самостоятельного выбора темы своей курсовой работы. Получение ее непосредственно от ректора было типичной практикой в период правления академией Иоанна Соколова. Наряду с темами предоставлявшимися преподавателями ректор «выдумывал» свои, нередко совсем невозможные для обработки. Давая их студентам, он не принимал никаких возражений (II, 53, 312). Однако будущий ученый, по словам Д.А.Корсакова, с энтузиазмом приступил к написанию сочинения на полученную от Иоанна тему: «Труды русских историков XVIII в. по истории русской церкви», сделав к великому посту значительную часть работы (II, 80, 31). Завершить ее помешала встреча с ректором, о которой П.В.Знаменский пишет: «...После одной беседы с ректором, в которой обозначалось, что предмет этот очень обширен и по тогдашнему времени даже довольно небезопасен, так как автору нужно было разбирать разные либеральные взгляды историков XVIII в. на церковь, тема эта была заменена другою: Обозрение постановлений по церковным делам в России в начале XVIII века» (II, 53, 312 - 313). Возникает вопрос: «обозначилось» кем? Кто из них направил разговор в сторону обсуждения недостатков темы? Вряд ли ректор дал бы тему, заранее предполагая ее рискованный характер для учебного заведения духовного профиля. По всей видимости, он не имел представления и об ее обширности, в противном случае у нее была бы иная формулировка. Как пишет К.В.Харлампович, данные недостатки темы стали ясны ректору непосредственно в ходе указанного разговора (II, 152, 61).
П.В.Знаменский, проработав над исследованием полгода, не мог не понимать его особенностей, поэтому весьма вероятно, что именно он и «обозначил» их в разговоре с ректором. Предположить, па что он рассчитывал, позволяет «курьезный случай» со студентом VII курса П.Залесским приводимый после описания данной беседы (II, 53, 313). Последний, после упорной работы над темой в течение года смог убедить ректора в необходимости ее изменения в нужном для себя направлении. Об основательности работы самого П.В.Знаменского свидетельствуют сохранившиеся фрагменты его работы, которые, по словам Д.А.Корсакова даже по истечении 50-ти лет сохраняют свое научное значение (II, 80, 34). О проявленной П.В.Знаменским настойчивости в достижении аналогичного результата косвенно свидетельствует то, что разгневанный ректор не только полностью сменил тему, но и по требовал ее завершения к положенному сроку. Волновался и сердился и сам П.В.Знаменский. В статье, посвященной пятидесятилетию научной деятельности последнего, А.Д.Корсаков утверждает, что сам был тому свидетелем (11,80,31).
Видимо, этот эпизод и послужил для правления основанием для представления его обер-прокурору Св. Синода как благонадежного и способного молодого преподавателя. Разработать за половину срока да еще с надлежащим качеством проблему очень трудно, если учесть, что основное время исследования приходилось на великий пост, который студенты по правилам должны были соблюдать (I, 475, 4). Еще сложнее в таких условиях было окончить курс вторым магистром (II, 152,62).
Таким образом, благонадежность - первое, что характеризовало П.В.Знаменского как молодого специалиста (в этом с правлением трудно поспорить). Однако кроме нее этот эпизод позволяет говорить о наличии самостоятельности, проявившейся, в том числе и в исследовательской работе.
Какой же подход к изучению щекотливого для духовного учебного заведения вопроса был избран П.В.Знаменским, в очерке «История Российская В.Н.Татищева в отношении к Русской Церковной истории» (I, 539). Цель автора состоит здесь не в изложении того, как церковь отображена В.Н.Татищевым в его труде, а в поиске причин, заставивших того именно так её отобразить. П.В.Знаменский поставил подход В.Н.Татищева к проблеме деятельности церкви в зависимость от понимания этим ученым того, что есть историческое исследование. Поскольку последний здесь не был исключением из общего правила, автор даёт анализ общей манеры исторического исследования XVIII века.
Требования преподавателей к форхмированию исследовательских навыков студентов
Духовно-учебные заведения являлись одним из главных предметов внимания высшей церковной власти, поскольку именно на них ложилось бремя подготовки церковного пастыря. Духовный работник должен был обладать квалификацией, необходимой для: «...насаждения и утверждения веры и благочестия...» (I, 459, 280); обеспечения религиозно-нравственного воздействия церкви на православную паству. Это выдвигало на передний план задачу воспитания в учащихся «любви к св. церкви и ее установлениям», «преданности престолу и Отечеству» (I, 477, 3). Перед преподавательским коллективом стояла задача: сообщить выпускнику не только определенные научно-исследовательские навыки, но и определенное мировоззрение.
Во-первых, это вынуждало обставлять использование трудов светских авторов рядом ограничений, делая доступной для исследователя лишь «правильную» с церковной точки зрения литературу. Подобная практика, лишающая исследовательский процесс студента всякого критического отношения как к концепциям, предложенным научной литературой, так и к фактам, на которых они основаны, отслеживается по характеру выполнения курсовых работ вплоть до конца 70-х годов.
О наиболее актуальной проблематике исследований по русской церковной истории в данный период свидетельствует рецензия П.В.Знаменского на курсовое сочинение С.Нурминского «Обычай и право иечалования духовенства в Древней России» (1864) (J, 95). Автор, изучая деятельность церкви по печалованию, не учитывает фактор нравственности духовенства. Определяемый христианскими началами, он, по мнению С. Нурминского, неизменен во времени, следовательно, бесполезен для выявления причин эволюции данного обычая на Руси (I, 95, 31об.). Мотивацию печалования новгородского архиепископа перед московским государем, автор объясняет не нравственной связью новгородского духовенства с прихожанами, а заботой о благосостоянии области прямо влиявшей на благополучие самой новгородской церкви (I, 95, 21). В этом П.В.Знаменский видит ошибку в определении цели исследования: вместо изложения характерных черт обычая ходатайства за опальных, анализируется все церковное ведомство (I, 200). Это вызвало односторонний подход к проблеме и предвзятость в изучении темы: автор уделил особое внимание анализу юридических памятников, не дающих точного определения понятию печалование, понимая под ним что-то вроде опеки (I, 97, 7). Ошибаясь в анализе собранных сведений, он упустил главный смысл понятия печалование, вытекающий из источников XVI века: ходатайство духовенства за опальных, обижаемых, беспомощных (I, 97, 7). Это, с точки зрения рецензента, вызвало ошибочное противопоставление печалования челобитью и ут 115 верждения, что обычай печалования держался на договорном характере отношений между великим князем и Новгородом (I, 97, 28об. - 29). В рецензии П.В.Знаменского отмечена необходимость учета специфики понятий о нравственности изучаемой эпохи, характера, симпатий исторических личностей (1,97,31об.).
А.Иконников (I, 57) и А.Третьяков (I, 154) в своих работах, напротив, поставили нравственные факторы в центр проблематики исследований, сделав сочинения подобием проповеди на историческую тему. Цель работ состояла не в поиске причин событий ясных им в начале исследования, а в доведении своих взглядов до читателя, и стремлении убедить его в их правильности. При этом требование аналитического подхода к источниковому материалу отступало для студента на второй план перед необходимостью подбора литературы, «правильно» освещающей роль церкви в становлении отечественной государственности. Научный аппарат работ показывает, что студенты при изучении становления отечественной государственности руководствовались лишь трудами С.М.Соловьева и Макария. Курсовые работы представляют собой конспекты сочинений этих ученых, дополненные фактическим материалом источников и литературы, согласуемым с высказанными в их пособиях идеями. Особенностью студенческих работ по русской церковной истории, выполненных до 1884 года, является то, что логика рассуждений их авторов основана на утверждениях аксиоматического характера. В качестве примера можно привести рассуждения авторов о том, что православие приобрело авторитет у населения сразу по принятии Русью христианства. Отсюда легкость, с которой духовенство пропагандировало византийские политические понятия. Сюда же можно отнести тезис о благотворном влиянии православной церкви на становление отечественной государственности. Подобные утверждения носят фундаментальный характер, являясь основой доказательной базы студенческих сочинений. Однако данная особенность не квалифицируется рецензентами как отсутствие аргументированности сужде ний. От авторов требовалась лишь их правильность и обоснование историческими свидетельствами.
Смена приоритетов в подготовке студента КДА видна по работам начала 80-х годов XIX века. Рост пренебрежения нравственными принципами в объяснении исторического процесса со стороны светской научной литературы побуждал высшую духовную школу к подготовке специалистов способных конкурировать с разлагающими общество историческими идеями (II, 54, 9-10). Значительное расширение доступа к светской литературе, о чем свидетельствует научный аппарат курсовых работ, написанных с 1884 года, делало необходимым появление новых подходов к научно-исследовательской подготовке студента. Образовательный процесс требовалось вывести из рамок воспитательной задачи. Без привнесения в творческую лабораторию историка навыков критического анализа научной литературы студент был обречен на зависимость от взглядов авторов, не согласных с церковной точкой зрения.
Отражение проблемы становления отечественного самодержавия в работах студентов Казанской духовной академии
К первой группе можно отнести работы, изучающие возвышение Московского княжества и роль церкви в этом процессе в период монгольского ига. Данная группа работ включает в себя как курсовые сочинения обзорного характера, так и труды, посвященные какой-либо конкретной тематике. Наиболее типичными работами, изучающими процесс становления самодержавной власти на значительном хронологическом промежутке, являются курсовые работы А.Иконникова «О благотворном влиянии русского духовенства на политическое состояние государства в период монгольский» (ок.1855) (I, 57) и Л.Третьякова «Влияние церковной иерархии на возвышение княжеской власти и развитие самодержавия в России» (1879) (I, 154). Начиная рассмотрение темы с иллюстрации государственного быта в момент крещения Руси, авторы преследуют цель отследить значение деятельности церкви для становления самодержавия и единодержавия в условиях политической зависимости Руси от Орды.
Другая группа работ по данной проблеме представлена сочинениями: Ф. Доброумова «Митрополит Алексий» (1884) (I, 40); В.Карашева «О взаимных отношениях между монгольскими ханами и русскими митрополитами и о значении сего для России» (1884) (I, 62). Эти работы имеют более узкие хронологические рамки и четкую проблемную направленность. Ф.Доброумов посвятил свое исследование анализу роли митрополита Алексия в отечественной истории. В.Карашева интересует проблема подлинности ханских ярлыков, которую он рассматривает через анализ взаимоотношений церкви с ханской властью. Г. Беневолинский в работе «Государственный быт в монгольский период русской истории» (1872) (I, 9) анализирует роль монгольского завоевания в построении самодержавия в России сквозь призму предшествующих нашествию отношений княжеской власти и общества.
Рассмотрение роли церкви в становлении самодержавия предваряется анализом потенциала самой княжеской власти в деле построения сильного государства. По А.Третьякову причина слабости власти в ее низком авторитете в глазах общества. Сила власти, возникала благодаря деятельности отдельных князей. Время Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и Андрея Боголюб-ского - краткий миг порядка среди хаоса усобиц, распрей, произвола и князей и народа (I, 154, 8 - 13). Анализ внутриполитической жизни Г.Беневолинским осуществлен с применением в качестве пособия работы В.И.Сергеевича «Вече и князь». Политическое положение князей Рюриковичей обуславливалось спецификой происхождения государства на Руси. На Западе оно возникает из завоевания, разделив общество на неравные классы, русские князья были призваны самим обществом (1,9, 10). Причина данного шага обусловлена вечевым укладом древнерусской жизни, превратившим ее политический быт в сплошную череду конфликтов: общины были поглощены борьбой различных партий, пригороды воевали друг с другом и с городами за первенство (I, 9, 25об). Общество призывало княжескую власть в качестве независимого судьи, когда при равенстве сил конфликт противоборствующих сторон заходил в тупик и необходим был независимый судья для разрешения ситуации. Положение кня 134 зей в качестве сторонней политической силы привело к тому, что они мало вникали в проблемы общества, интересуясь лишь походами, не испытывая потребности к «оседлой политической жизни»(1,9,27об.).
Соглашаясь с С.М.Соловьевым, А.Третьяков (I, 154, 12 - 13) и Г.Беневолинский (I, 9, 36) считают первой попыткой внедрения самовластия политику Андрея Боголюбского. Причина ее краха заключена, по их мнению, в нежелании вечевых городов терять былое значение и недовольстве дружины, не желавшей становиться «подручниками» князя.
Церковь, пришедшая на Русь с ее крещением, понимала, что все беды от существующего порядка: старейший князь угнетал младших вместо заботы о них, младшие пытались избавиться от старшего вместо почтения к нему (I, 57, 27 - 28). Единственный способ ликвидировать царивший на Руси политический хаос церковь видела во внедрении власти по византийскому образцу. Поиск побудительных мотивов к действиям духовенства в данном направлении осуществляется авторами через сравнительную характеристику православной и католической церковных организаций. А.Иконников полагает, что благотворное воздействие на государственную жизнь - суть православной церкви, основывающей свою деятельность на ценностях любви и смирения, не стремясь, в отличие от католичества, к доминированию над другими (I, 57,1 - 2).
А.Третьяков дает ответ на данный вопрос с помощью сравнительного анализа условий формирования этих организаций (I, 154, 3 - 4). Католическая церковь возникла на Западе в момент, когда сильного государства уже не существовало и установить влияние над слабыми и разрозненными варварскими племенами ей не стоило труда. Восточная церковь формировалась под воздействием развитого государства, что обусловило отличия во взаимоотношениях обеих церквей со светской властью. Православная церковь Византии изначально сформировалась не в надгосударственную организацию, в которую эволюционировало католичество, а представляла собой лишь часть сложной государственной машины. Она изначально действовала в союзе с сильной императорской властью, в которой видела залог общественного благополучия. Формирующаяся на Руси церковная организация во многом повторяла тенденции, характерные для Византийской империи.
Первые попытки возвысить великокняжеский авторитет рухнули со смертью Ярослава Мудрого. Прививанию государственного мышления препятствовали родовые порядки, заимствованные князьями из славянского быта. Крах политики Андрея Боголюбского показал церкви возможность изменить политические порядки лишь радикальным способом (1,154,9).
Такой случай предоставили монголы. Они, по мнению Г.Беневолинского сломали древнерусский политический быт. Идея царской власти, издавна проповедуемая духовенством, нашла свое воплощение в деспотической власти хана, низвергнувшей волю веча и влияние рода (I, 9, 41 -42об.). А.Иконников и А.Третьяков подчеркнули: нашествие ослабило власть князей, что дало духовенству возможность продолжить работу по прививанию самодержавия к поначалу чуждой ему русской политической действительности. Вопрос, почему церковь не пострадала от нашествия, раскрывался с помощью идеи Макария о богобоязненности Чингиз-хана, спасшей духовенство от разорения (I, 57, 7об. - 8). Утверждение С.М.Соловьева о невмешательстве монголов во внутренние дела завоеванных народов, позволило возвести церковь в ранг самой влиятельной политической силы русских земель, а ее деятельность выставить решающим фактором государственного развития (I, 57,4об.).
