Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА І. Теоретические проблемы цветового пространства в лингвистике 10
1.1. Психофизический аспект формирования цветовой символики 10
1.2 Универсалии зрительного восприятия в обозначении цвета 22
1.3. Концептуализация цветового пространства 29
1.4. Вербализация цветового пространства 37
1.5. Семантическое поле цвета 42
1.6. Формирование нецветового значения цвета 48
Выводы по первой главе 54
ГЛАВА II. Концепт «белый цвет» в языковой картине мира ..57
2.1. Структурные особенности вербализации концепта «белый цвет».. 59
2.2. Концепт «белый цвет» в структуре фразеологизмов 64
2.3. Концепт «белый цвет» в паремиологии 75
Выводы по второй главе 79
ГЛАВА III Концепт «белый цвет» в художественной картине мира поэзии символизма 82
3.1. Концепт «белый цвет» в поэтических образах французского символизма 86
3.1.1. Концепт «белый цвет» в поэзии Ш. Бодлера 88
3.1.2. Концепт «белый цвет» в поэзии С. Малларме 94
3.2. Концепт «белый цвет» в поэтических образах русского символизма 100
3.2.1. Концепт «белый цвет» в поэзии А. Блока 104
Выводы по третьей главе 130
Заключение 132
Список использованной литературы 136
Список использованных словарей 155
Список литературно-художественных источников 156
Приложение
- Психофизический аспект формирования цветовой символики
- Универсалии зрительного восприятия в обозначении цвета
- Структурные особенности вербализации концепта «белый цвет»..
- Концепт «белый цвет» в поэтических образах французского символизма
Введение к работе
Цветообозначения изучались и изучаются исследователями с разных позиций. Слова, означающие цвет, являются предметом интереса ученых, исследующих восприятие цвета, его связи с особенностями языка (Апресян Ю.Г., Блэк М., Бородина М.А., Гак В.Г., Глисон Г.).
Вопрос о реализации в языке компонентов семантической структуры цветообозначений затрагивается во многих работах. Это исследования на материале романских (Власова, 1984; Масленникова, 1972; Теслер, 1989; Чекалина, 1972), германских и славянских языков (Алимпиева, 1974; Жирмунская, 1982; Самоделова, 1992; Шрамм, 1981). Изменениям в семантике цветообозначений и реализации их вторичных значений посвящены труды Фрумкиной P.M., Бахилиной Н.Б., Грановской Л.М., Ильинского Г.И., Иссерлина Е.М., Карлюкас К., Малютиной М.А., Соловьевой СИ., Суровцевой М.И. и др.
В лингвистической литературе нередко высказывались замечания по поводу символической нагрузки цветов в различных культурах (Апресян, 1995), исследовались особенности функционирования имен цвета в наиболее этноспецифической области языка - фразеологии (Голикова, 1983; Примович, 1981). Исследовались состав цветообозначений в языке (или в разных языках), системные связи в структуре организации слов-цветообозначений, пути развития цветового значения (появление новых значений или утрата прежних).
Особенностям использования цветообозначений в разных стилях и жанрах, исследованию художественно-изобразительной роли цвета посвящены работы Алимпиевой Р.В., Апостолова Н., Бекова СВ., Беляевой Н.Д., Галкиной Г.С и Ципниковой В.М., Джанани Г.В., Куликовой И.С, Лилич Г.А., Лосева А.Ф., Максимова М.К., Миллер-Будницкой Р.З., Назарьен Р., Полищук Г.Г., Терновской О. и Журавлева А., Трифонова СГ, Люлько Н.П., Павлюченковой Т.А., Штенгелова Е., Языковой Ю.Г. Такой многоаспектный подход к изучению цветообозначений определяется многими особенностями лексики этого типа: разнообразием ее состава и способами образования цветовой лексики, ее сочетательными свойствами, стилистическими возможностями, авторскими новациями.
Однако проблема цветообозначения настолько многогранна, что вопрос о том, что же всё-таки значат имена цвета, по-прежнему остаётся открытым. В научной литературе ещё остается много белых пятен, связанных с изучением цветообозначения в разноструктурных языках, с определением универсальных и национальных свойств, с исследованием зависимости цветообозначений от структурных особенностей языка и приемов их использования в художественных текстах.
Цветообозначения рассматривалась с позиций разных методов: цветовые прилагательные исследовались с помощью компонентного анализа (Шрамм, 1981), проводилось описание их значений в рамках семантического поля или закрытой семантической группы (Москович, 1981; Теслер; 1989), также цветонаименования исследовались с применением методов филологической топологии (Полубниченко, Шхвацабая, 1985).
Развитие когнитивного направления в лингвистике создало предпосылки для новых взглядов на эту проблему. Перемещение центра внимания с языка как автономной системы на вопросы взаимосвязи языка и мышления, языка и особенностей человеческого познания, иначе говоря, языка и когнитивной деятельности человека, существенно расширило горизонты семантических исследований.
Объектом исследования данной работы является концепт «белый цвет». Выбор концепта «белый цвет» как объекта исследования обусловлен тем, что «белый» является одним из наиболее древних цветовых наименований и одним из наиболее распространённых цветовых концептов в системе цветообозначений современных языков.
Актуальность настоящего исследования определяется тем, что возможности концептуального подхода к рассмотрению лингвоцветовои картины мира позволяют найти некий «объяснительный» механизм вербализации цветовых ощущений. Это даёт возможность изучения значений цветовых концептов как определяющих национальную и универсальную специфику обозначения цвета, которые находят свою реализацию в художественной картине мира, произведениях отдельного художника слова и целого художественного направления.
Целью исследования является выявление семантического содержания концепта «белый цвет» как отражения национально-культурного и универсального своеобразия языковой и художественной картин мира.
Материалом исследования послужили словарные статьи из фразеологических и паремиологических словарей, включающие цветообозначение «белый» / «Ыапс» и художественные тексты произведений поэтов - символистов П. Верлена, А. Рембо, С. Малларме, Ш. Бодлера, А. Блока, Я. Полонского, К. Бальмонта, Ф. Сологуба, В. Брюсова, А. Белого, И. Анненского, В. Иванова, А. Фета и др. (Всего 1625 стр. поэтического текста).
Цель и предмет исследования определили конкретные задачи:
1) проанализировать возможности формирования цветовой символики;
2) определить универсалии обозначения цвета;
3) исследовать проблему концептуализации цвета;
4) рассмотреть формирование нецветовых значений цвета;
5) определить семантическое содержание концепта «белый цвет» и его место в языковой картине мира;
6) проанализировать особенности функционирования концепта «белый цвет» в поэзии французского символизма;
7) проанализировать особенности функционирования концепта «белый цвет» в поэзии русского символизма.
Методы исследования. В соответствии с поставленными задачами в работе используются методы концептуального и контекстуального анализа, методы лексикографического и компонентного анализа, статистический метод. На защиту выносятся следующие положения:
1. Восприятие цвета человеком обусловлено психическими, лингвистическими и историческими факторами.
2. Названия цвета имеют широкий круг переносных значений и активно участвуют в символизации человеческого опыта.
3. Цветовые концепты в языковой картине мира приобретают добавочные эстетические и символические смыслы.
4. Белый цвет занимает одно из прерогативных положений в символизации цветовых понятий.
5. Концепт «белый цвет» является универсалией для лингвоцветовои картины мира ряда европейских языков.
6. Основными универсалиями концептуализации белого цвета в поэзии символизма являются положительная и отрицательная коннотации.
7. Концепт «белый цвет» в поэзии символизма имеет тенденцию к обобщению эстетического образа действительности.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринимается попытка анализа концепта «белый цвет» как универсалии в поэзии целого направления - символизма.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что поэзия французского и русского символизма, фокусируя поэтический образ белого цвета, даёт наиболее яркое представление о концептуальных возможностях белого цвета в художественной картине мира. Когнитивный подход углубляет представление о сущности и природе цвета, способах его категоризации и концептуализации в языке. Исследование концепта «белый цвет» позволяет уточнить статус данного цвета в лингвоцветовои картине мира, определить содержание семантического поля белого цвета, который с точки зрения физики и оптики трактуется как лишённый каких-либо характеристик. Богатство содержания концепта «белый цвет», его универсальность, индивидуальность в поэзии символизма и связанность с важнейшими для человека феноменами вносят вклад в изучение актуальной проблемы исследования как языковой, так и художественной картины мира.
Практическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы на практических занятиях по стилистике, интерпретации текста, на занятиях по лексикологии, для написания курсовых и дипломных работ.
Основные положения диссертационного исследования прошли апробацию на семинарах, конференциях, в сообщениях на заседаниях кафедры общего и романского языкознания ЧелГУ и в пяти публикациях: «Особенности цветообразования и употребления цветообозначений во французском и русском языках» // Актуальные вопросы лингвистики, перевода и методики преподавания иностранных языков: Тезисы докладов научно-практической конференции / под ред. Поповой Н.Б. Челябинск, ЧелГУ, 1999. - С. 46-49; «Психолингвистический аспект символики цвета индоевропейских языков» // Межкультурные коммуникации в когнитивном аспекте. Сб. V Житниковские чтения: Материалы всероссийской научной конференции. Челябинск, 2001. -С. 306-310; Цветовая метафора французского языка как отражение явления синестезии // Третья научно-практическая конференция «Перевод и межкультурная коммуникация». Екатеринбург, 2001- С. 41; «Цветовая метафора во французской фразеологии» // Стиль в системе культур и коммуникаций. Челябинск, 2001. - С. 74-76; «К проблеме вербального членения цветового пространства» // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Тезисы докладов международной практической конференции, Челябинск, 2001. - С. 130-132.
Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии, включающей 250 наименований на русском, французском и английском языках. Общий объём работы 156 страниц печатного текста.
Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цель и задачи, раскрывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, указываются методы исследования.
В первой главе рассматриваются теоретические предпосылки исследования, делаются основные предположения, подтверждение которых планируется получить в ходе анализа фактического материала. В ней рассматриваются психофизический аспект цвета и цветовой символики, универсалии зрительного восприятия в обозначении цвета, понятие концепта и концептуализация цветового пространства. Глава включает также вопросы о семантическом поле цвета и формировании нецветового значения цвета.
Во второй главе даётся понятие картины мира, выявляются особенности концепта белого цвета в языковой картине мира, рассматриваются проблемы вербального членения цветового пространства. В данной главе выявляются пути передачи белого цвета во фразеологии и паремиологии, определяются общеязыковые прямые и переносные и национально-культурные особенности концепта «белый цвет».
В третьей главе концепт «белый цвет» анализируется в структуре метафоры, метонимии, сравнения; производится исследование функционирования концепта «белый цвет» в поэзии символизма на материале анализа стихотворений Ш. Бодлера, С. Малларме, А. Рембо, П. Верлена, А. Блока, проводится анализ содержания данного концепта. Также в ней рассматриваются цветовые и нецветовые значения белого цвета, поэтические образы в символике белого цвета.
В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы по проделанной работе.
Приложение включает таблицы, в которых представлены основные значения концепта «белый цвет» (нейтральное, положительное и отрицательное) и статистические данные исследования.
Психофизический аспект формирования цветовой символики
Исследование цветового пространства чаще всего ограничивается рассмотрением основных двенадцати цветообозначений {красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый, белый, чёрный, серый, коричневый, розовый), хотя существуют сотни других цветообозначений, например, «алый», « малиновый», «бурый», и т.д.
При восприятии действительности число вычленяемых в ней категорий невелико и меньше числа слов, соответствующих тем или иным сенсорным ощущениям. Это объясняется фактом «языковой избыточности», которая проявляется, в частности, в существовании лексической синонимии (Гак В.Г. 1977: 83). Синонимия в цветонаименованиях предполагает, что число слов-цветообозначений будет превышать количество самих цветов. Этому способствуют и эстетические переживания, связанные с восприятием цвета, субъективные и неравнозначные по силе.
Вместе с тем, глубоко субъективное, личное восприятие цвета и употребление слов-цветообозначений в переносном смысле подчинено неким общим законам, выработанным за долгое время развития языкового коллектива. У многих народов некоторые группы цветов приведены в целую систему символических значений, .мифологических эмблем, аллегорических или декоративных знаков. В.И. Шерцль писал: «В символике народов цвета играют чрезвычайно важную роль. Различие их оптических эффектов, отзывающееся чувственным образом на настроении и расположении духа, неоспоримое влияние цветов на психическую сферу человека, контрасты между темными и светлыми цветами, интенсивность и энергичная живость красного цвета в противоположность к слабости и неопределенности синего и фиолетового - все это моменты, которыми человек пользовался для символизации, метафорического оживления своих созерцаний, ощущений и представлений» (Шерцль В.И. 1884: 60).
Иногда конкретные предметы со стереотипным свойственным им цветом служили вещественным основанием для символизации отвлеченных понятий. Так, красный цвет, цвет крови, очень часто символизирует войну, сражение, вражду, месть; черный цвет (как символ, изображающий отсутствие света, мрак) представляет смерть, печаль, скорбь; зеленый, как цвет произрастающей весной травы, символизирует надежду; белый - невинность и т.д.
Углубленное изучение цветовой символики неизбежно приводит к вопросу возникновения и развития цветовых понятий. В 1867 г. исследователями В. Глад стоном и независимо от него Л. Грейгером (Грейгер 1868-1872) была выдвинута гипотеза об эволюции цветного зрения. В одной из своих работ Л. Грейгер высказал мысль о том, что народы древности были цветослепыми. Недостаточность терминологии для выражения цветовых ощущений происходит от недостатка или слабости самих ощущений. В основе этой гипотезы лежал анализ использования Гомером названий цветов. Оно резко расходилось с их использованием, принятым в современных языках, в частности в английском и немецком. Физиолог Г. Магнус поддержал эту точку зрения и предложил так называемую «историко-физиологическую» теорию развития цветового зрения, согласно которой оно проходит пять стадий. От полной цветовой слепоты через постепенное отделение цветочувствительности от светочувствительности, различение сначала красного, потом желтого, затем зеленого и, наконец, синего. По мнению Г. Магнуса, древние греки, начиная с эпохи Гомера и кончая Пифагором, не отличали зеленого от синего (цит. по В.И. Шерцль «Названия цветов и их символическое значение». Воронеж, 1884: 23-24). Так возникла известная гипотеза о дальтонизме древних греков, в частности, Гомера. Эта теория, от которой Г. Магнус впоследствии отказался, оказалась несостоятельной. Многие ученые указывали на тот факт, что использование названий цвета в современных языках тоже зачастую могло бы дать повод для неправильных заключений о нашем цветовом зрении. Ф.Р. Петрушевский писал: «Неточность в обозначении цветов, хотя далеко не в такой степени, как у древних, встречается и ныне, даже в обыкновенном разговорном, отчасти и в техническом языке. Мы называем вино белым, хотя его цвет относится к разряду желтых, латунь - желтою или зеленою медью» (Петрушевский Ф.Р. 1889: 322).
Киршман, имея в виду немецкий язык, писал: «Грядущее поколение, читая о том, что мы обозначаем европейцев как белую расу, будут склонны рассуждать так: эти люди XIX и XX вв. имели, вероятно, очень неполноценное цветовое зрение, поскольку они, по-видимому, не замечали различия между цветом их кожи и воротничков. Они называли лисицу «красной», а песца, когда его мех бесцветен, серо-голубым. Красными они называли золото, а зачастую - лошадей и коров; золотое вино они, однако, называли белым; людей же, которые изготовляют коричневую, натурально окрашенную кожу, они называли краснодубилыциками» (Киршман, цитируется по Шемякину Ф.Н. 1960: 65). Таким образом, теории конца XIX - начала XX века, которые выводили бедность восприятия мира из бедности соответствующего словаря, предвосхитили гипотезу Сепира-Уорфа об организующей функции языка в процессе познания действительности.
Универсалии зрительного восприятия в обозначении цвета
Обозначения цвета являются одной из сторон зрительного опыта. Все языки имеют слово для понятия «видеть», но не обязательно имеют слово для «цвета». Из того, что нам известно о «видении» и различных культурах, мы можем заключить, что в большинстве культур употребление терминов, обозначающих «видение», сильно контекстно обусловлено, и зрительное восприятие описывается как сложное и интегральное, включая цвет, форму, фактуру и многие другие признаки, которые рассматриваются как неделимое целое.
А. Вежбицкая отмечает, что существуют некоторые «универсалии зрительного восприятия», которые могут быть описаны при изучении языков мира. Но для того, чтобы определить содержание этих универсалий, следует сместить фокус исследования от «цветовых универсалий» к «универсалиям зрительного восприятия». «Цветовых универсалий» не может быть, так как категория «цвет» как таковая не универсальна. Между тем «видение» - это действительно универсальное человеческое понятие.
Поиск «цветовых универсалий» был плодотворным. Массированная атака на «цвет», последовавшая за классической работой Берлина и Кея «Basic colour terms: their universality and evolution» (Berlin, Kay 1969), породила огромный корпус знаний о видении и внесла большой вклад во все последующие теории «универсалий зрительного восприятия». В частности, это исследование показало, что понятие «цвета» не только не универсально, но и что роль его в человеческом общении весьма ограничена.
Так, различие между временем, когда человек видит («день»), и временем, когда он не видит («ночь») действительно представляется универсальным. Это универсальное различие между ночью (темным временем) и днем (светлым временем), универсальным образом связано с различиями в описании того, что человек видит. Человек различает предметы, которые кажутся «светлыми» и «блестящими» и те, которые кажутся «темными» и «тусклыми» (т.е. без света и без блеска), что также является универсальным. Первое наводит на мысль о «видении при солнечном свете», а второе — на мысль о «видении в темноте».
Лингвист Харгрейв (Hargrave 1982: 208) отмечает: «Исследователи Австралии, изучавшие цветообозначения в Анбарре (север и центральная часть полуострова Арнем - Ленд), записывали слова, которые обозначали светлое и темное. Они считают, что там только два цвета — светлый и тёмный. Четыре дополнительных «цветовых обозначения» являются названиями минеральных красителей и могут описывать только очень ограниченный класс объектов. По данным Дейвиса дети в Милингамби, находящемся на Арнем-Ленде, поначалу делят все цвета watwarr «светлые» и тої «тёмные». По мере взросления они пополняют свой словарный запас терминами, которые различают в соответствии с тоном, насыщенностью и яркостью (Davis 1982)».
Другая универсалия или почти универсалия связана с понятием фона (окружения) как фундаментального структурного элемента референции при любом описании зрительного восприятия. Люди обычно видят предметы, животных, людей, которые находятся или движутся на каком-либо фоне (оппозиция фигура/фон существует также в психологии). Здесь фон, безусловно, более постоянен и предсказуем, чем фигура: небо (обычно — синее), земля (обычно коричневая), трава (чаще всего зелёная), солнце (обычно желтое и блестящее), море (обычно — темно-синее), широкие снежные просторы (в норме — белые). Таким образом, идея «видения» связывается с идеей «места».
Конечно, пейзаж везде выглядит по-разному. Не все люди знакомы с морем или снегом, земля не везде коричневая (во многих местах она может быть по преимуществу красная, желтая или черная). Даже зелень травы зависит от количества в ней влаги и от расположения на открытом солнце (например, в Австралии местность, покрытая травой, скорее желтоватая или коричневатая, чем зелёная). Поэтому А. Вежбицкая предполагает, что принцип использования типичных черт пейзажа как референциальной рамки при описании категорий зрительного восприятия вообще и «цвета» в особенности — это человеческая универсалия, и что этот принцип лежит в основе многих особенностей человеческого общения, связанного с «видением».
Другая универсальная черта человеческого общения, связанного с видением, — это важная роль сравнения или, универсальное понятие подобия в передаче зрительных ощущений. Английские прилагательные gold (золотой, сделанный из золота) и golden (золотой, который выглядит, как золото) очень хорошо иллюстрируют этот способ описания.
В работе Shweder, Bourne (1984:160) система «цветовых универсалий» Берлина и Кея называется примером применения «правила ограничения данных». Швидер и Бурн пишут: «Нередко открытие универсалии бывает обусловлено хитроумным подходом, предполагающим наложение ограничений на данные и отказ от их полного рассмотрения. Берлин и Кей, например, открыли универсальные прототипы для определения цветообозначений и универсальную последовательность возникновения цветовых категорий в языках мира. Их исследование начинается с двух процедур применения правила ограничения рассматриваемых данных. Первое, «цветовая» классификация у них состоит в членении перцептивного пространства, заранее предопределенном понятиями тона, интенсивности и насыщенности (таким образом, сужается референциальный спектр понятия «цвета» как он понимается, по крайней мере, в некоторых культурах). И второе, все цветовые категории, языковое выражение которых не отвечает определенным формальным критериям (подчинение вышестоящему термину, монолексемность единицы), исключаются из рассмотрения».
В последнее время возникло так много контрпримеров теории Берлина и Кея, что теперь нельзя утверждать, что они открыли «универсальные прототипы для определения цветообозначений и универсальную последовательность возникновения цветовых категорий в языках мира (Кау, Berlin, Merrifield 1991, MacLaury 1987, 1992, Hewes 1992, Kinnear, Deregowski 1992, Saunders 1992, Toren 1992, VanBrakel 1992, 1993).
Структурные особенности вербализации концепта «белый цвет»..
Принцип вербального членения цветового множества опирается на связь с объективной действительностью. Эта связь часто является опосредованной, условной, осложненной факторами языкового, социального или психического характера, именно она предопределяет различия в семантических системах цвета в разных языках при одном и том же физическом субстрате - цветовом пространстве, которое отражается во всех языках. Расхождения в способах обозначения белого цвета в разных языках являются адекватным отражением сложности объективного цветового пространства, помноженной на особенности структурно-семантического оформления хроматических систем в каждом конкретном языке. Учитывая, что различные семантические системы так или иначе детерминированы действительностью, следует предположить, что вербализация белого цвета в разных языках должна иметь некоторые общие черты. Согласно Б. Уорфу, языки различаются не только тем, как они строят предложения, но также и тем, как они членят окружающий мир на элементы, которые являются единицами словаря и становятся материалом для построения предложения. Языковые нормы влияют не только на процесс мышления, но и на восприятие людьми внешнего мира. Мы видим и воспринимаем белый цвет так или иначе главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения. В каждом языке существуют названия для белого цвета, выделяемого из цветового пространства и представляемого в виде отдельного элемента. Для того чтобы обозначить белый цвет, русский язык, прежде всего, использует прилагательное «белый», а оттенки белого выражает через этот цвет, модифицируемый различными морфологическими и лексическими средствами (суффиксы, уточняющие слова). Русские способы обозначения белого цвета представляют собой более стройную и замкнутую в себе систему, наименования мотивированы внутри самих названий цвета. Во французском языке оттенки обозначаются не через основные цвета, а особыми словами. Французские способы обозначения, хотя и более детальные, не имеют такой внутренней взаимозависимости элементов, которая характеризует русскую систему, они мотивированы вне круга основных цветообозначений. С точки зрения формы можно различить следующие наименования белого цвета: a) простые наименования, куда входят качественные прилагательные (Ыапс)(белый) и их производные с суффиксами, показывающими слабую интенсивность цвета {blanchdtre) {беловатый); относительные прилагательные и адъективные существительные, сравнивающие цвет с каким-нибудь предметом или явлением, метафоризирующие предмет, обладающий данными оттенками: (albdtre, цвет алебастра), {белоснежный, цвета белизны снега); b) сложные обозначения из двух прилагательных, в том числе указывающие на интенсивность окраски: (бледно-белый), (смертельно- бледный), из прилагательного и существительного: (белый саван); c) аналитические наименования со словом couleur (цвет): (цвета белой ночи) или субстантивированными цветовыми прилагательными: (1е Ыапс) (белок). Вслед за классификацией цветообозначений по способу образования, проведённой А.А. Леонтьевым (Леонтьев 1983: 112), мы предполагаем, что большая часть всех слов, обозначающих белый цвет, - отпредметные прилагательные, причем выделяются три группы предметов, от названий которых они образуются: 1. минералы (алебастровый) 2. явления природы (снежный) 3. прочие предметы, связанные главным образом с деятельностью человека (стальной, молочный). Белый цвет обозначается обычно цветовым прилагательным, но в речи может возникнуть необходимость в наименовании каких-либо особых оттенков. В таких случаях цвет предмета обозначается метафорически. Метафорические определения цвета могут закрепляться в языке и входить в общую гамму цветов: например, выражение стального цвета превратилось в устойчивое аналитическое обозначение. Признак цвета может быть выражен опредмеченно, субстанциально в двух случаях: в абстрактных существительных типа «la blancheur» и в субстантивных прилагательных - 1е Ыапс. Отличие субстантивированных прилагательных от обычных прилагательных - названий цвета - заключается в способе представления признака. И для абстрактных существительных и для субстантивированных прилагательных справедливы замечания, сделанные Есперсеном при установлении различий между прилагательным white и существительным whiteness. Указывая, что превращение white в whiteness является чисто формальным приемом, позволительно употребить слово-атрибут в качестве подлежащего. О. Есперсен характеризует существительное whiteness как обозначение атрибута безотносительно к предметам, которые обладают этим атрибутом. Даже обычное прилагательное, будучи взято вне фразы, абстрактно: Ыапс передает понятие белого цвета безотносительно к предмету, обладающему этим цветом, однако прилагательное Ыапс практически не встречается без определяемого существительного. Поэтому отвлеченность его относительна. В словах la blancheur и le Ыапс отвлеченность признака «узаконена», стабилизирована, закреплена морфологическими средствами: в первом -суффикс еиг, с помощью которого образуются абстрактные существительные; во втором - артикль, зачисляющий слово 1е Ыапс в категорию существительного.
Концепт «белый цвет» в поэтических образах французского символизма
Корни французского символизма восходят к творчеству Ш. Бодлера. Символ в разной степени находит свое отражение в творчестве А. Рембо, П. Верлена, С. Малларме, а также в творчестве поэтов, объединенных в школу символизма: Лафорга, Самена, Ж. Мореаса. Основная идея символистов - поиски символизирующей силы за пределами, реальности - наиболее обобщенно сформулирована в «Соответствиях» Бодлера: La Nature est un temple ou de vivants piliers Laissent parfois sortir de confuses paroles: L homme у passe a travers des forets de symboles Qui l observent avec des regards familliers. Comme de longs echos qui de loin se confondent Dans une tenebreuse et profode unite Vaste comme la nuit et comme la clarte, Les parfums, les couleurs et les sons se repondent...(184) Ou tout n est qu or, acier, lumiere et diamants, Resplendit a jamais, comme un astre inutile, La froide majeste de lafemme sterile. (186) Неодолимому влечению подвластны, Блуждают отзвуки, сливаясь в унисон, Великий, словно свет, глубокий,, словно сон; Так запах, цвет и звук между собой согласны. Где излучают свет сталь, золото, алмаз, Горит сквозь тьму времен ненужною звездою Бесплодной женщины величье ледяное. (Пер. В. Левика) Природа - это храм, полный символов, видимые стороны которых соответствуют невидимым. Человек живет среди этих видимых и невидимых соответствий, он наделён ощущениями, явными и неявными, которые осуществляют связь с соответствиями окружающей природы и которые сами находятся между собой в тех или иных соответствиях. В своих заметках по Эдгару По Бодлер уточняет идею сонета: «Это замечательное, бессмертное чувство Прекрасного заставляет нас рассматривать Землю и ее Природу как обозрение, как соответствие Неба. Неутомимая жажда всего того, что находится за пределами земного и того, что обнаруживает жизнь, является наиболее очевидным доказательством нашего бессмертия. С помощью поэзии и через поэзию, с помощью музыки и через музыку душа смутно угадывает то блаженное сияние, которое идет за смертью» (Бодлер, 1857). Обычно зрение свидетельствует о свете и цвете, слух — о звуке, осязание — о поверхности, обоняние — о запахе, вкус — о вкусе. Но бывают случаи, когда восприятие цвета вызывает представление о звуке, восприятие звука — представление о шероховатости или гладкости и т.п. С психологической точки зрения это :— явление синестезии. Но для символистов была важна не психология синестезии, а то, что при этом разные чувства, комбинируясь, порождают восприятие и представление о вещи как о чем-то, лежащем за пределами восприятия вещи, — о ее «сущности». Поэтическая синестезия (les parfums, les couleurs et les sons se repondent... запахи, цвета и звуки перекликаются) представляет собой характерный признак поэтического символизма. Так, явление синестезии разбивает установившиеся языковые и образные связи восприятия и вербализации белого цвета и создаёт эффект неожиданности в конкретном контексте, который способствует резкому увеличению поэтической информации в целом. При анализе стихотворений французских поэтов-символистов А. Рембо, Ш. Бодлера, П. Верлена, С. Малларме было рассмотрено 376 поэтических строк, включающих слова, выражающие концепт «белый цвет». В стихотворениях А. Рембо данный концепт выражается посредством цветовых слов Ыапс, blond, blancheur, обозначающих собственно белый цвет, белизну (50 %), pale, paleur - бледный, бледность (16,3 %), слов clair, clairte, lucidite, обозначающих свет, светлоту (9,2 %), neige, neigeux - снег (9,2 %), argente - серебряный (3,1 %) и других, среди которых есть пепел, лёд, молоко, электрические бабочки и т.д. (11 %). У Ш. Бодлера концепт «белый цвет» выражается словами clarte, clair -светлый (35,3 %), Ыапс - белый (17,6 %),pdle - бледный (5,9 %), neige, neigeux снег, снежный (5,9 %) и прочими, среди которых livide, мертвенно-бледный, les debris fumeux, дымчатые дебри, ип astre inutile, цвета бесполезной звезды, de glace, льда (38 %). В поэтических строках С. Малларме встречаются следующие вербальные обозначения концепта «белый цвет»: la blancheur (белизна), Ыапс (белый) -39,3 %, claire (светлый) - 25 %, pale (бледный) - 7,1 %, и другие: Гёсите (пена), ип cygne (лебедь), sterile hiver (зима) - 29 %. В проанализированных стихотворных строках П. Верлена было выявлено 29 % слов, характеризующих цвет кожи или волос: Ыапс, blond; 14 % слов, обозначающих свет: clair, clairte; 14 % - бледность: pale, bleme, 4,8 % слов, обозначающих снежную белизну: neige и т.д.; 38 % других цветообозначений, среди которых la brume (дымка), la fumee (дым), le brouillard туман, long zigzag clair (молния), la lune en deuil (луна в трауре) и др. (См. ПРИЛОЖЕНИЕ II).
