Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблемное поле лингвокультурологических исследований
Раздел 1. Существующие подходы к решению проблемы язык и культура
1.1. Язык и культура как проблема общего языкознания 11
1.2. Место лингвокультурологии среди других лингвистических дисциплин 17
Раздел 2. Политическая речь как особая лингвокультурная область 28
Выводы по главе 1 36
ГЛАВА II. Тенденции и стратегии смыслообразования в политической сфере
Раздел 1. Основания и методы выделения лингвокультурем политической сферы 39
Раздел 2. Базовые лингвокультуремы политической сферы
2.1. Общая характеристика лингвокультурем политической сферы 46
2.2. Лингвокультуремы свобода , справедливость
2.2.1. Пояс МД 52
2.2.2. Пояс М-К 56
2.2.3. Пояс М 58
2.3. Лингвокультуремы власть , народовластие , демократия
2.3.1. Пояс МД 63
2.3.2. Пояс М-К 76
2.3.3. Пояс М 80
2.4. Лингвокультуремы общество , народ 83
2.4.1. Пояс МД 85
2.4.2. Пояс М-К 92
2.4.3. Пояс М 93
2.5. Лингвокультурема государство , правительство , закон 95
2.5.1. Пояс МД 97
2.5.2. Пояс М-К 104
2.5.3. Пояс М 110
2.6. Лингвокультурема Россия 112
2.6.1. Пояс МД 113
2.6.2. Пояс М-К 123
2.6.3. Пояс М 124
2.7. Лингвокультуремы возрождение , восстановление 127
2.7.1. Пояс МД 128
2.7.2. Пояс М-К 134
2.8. Лингвокультуремы современной русской политической речи как система 135
Выводы по главе II 140
Заключение 147
Библиография
- Язык и культура как проблема общего языкознания
- Место лингвокультурологии среди других лингвистических дисциплин
- Лингвокультуремы свобода , справедливость
- Лингвокультурема государство , правительство , закон
Язык и культура как проблема общего языкознания
Идеи Эдварда Сепира, позднее легшие в основу этнолингвистики, есть выражение первой из указанных тенденций. Ср. характерную цитату: «... мы можем рассматривать язык как выраженное в символах руководство к культуре. Язык есть вместе с тем важнейшее средство изучения культурных явлений. Многие объекты и идеи культуры настолько взаимосвязаны с их терминологией, что изучение инвентаря культурно-значимых терминов нередко бросает неожиданный свет на историю самих открытий и идей» (Сепир 1960, 178).
Многие современные исследователи идут вслед за Э.Сепиром. Процитируем Н.А.Красавского и И.М.Кирносова: «Одним из надежных и эффективных способов изучения культуры того или иного этноса является, бесспорно, язык, вобравший в себя в форме знаков всевозможные комбинации проявления жизнедеятельности человека, его мысли, сам дух. Общеизвестно, что различия в менталитете, культуре разных народов достаточно четко прослеживаются в самом языке. Язык фиксирует все или почти все фрагменты человеческого бытия. При этом он их часто оценивает имеющимися в его арсенале многочисленными способами и средствами» (Красавский, Кирносов 1996, 49).
По меткому замечанию Ю.М. Лотмана, "...культура - это структура, которая погружена во внешний для нее мир, втягивает этот мир в себя и выбрасывает переработанным (организованным) по структуре своего языка» (Лот-ман 1992, 208). Тем самым, одним из возможных способов исследования является анализ структуры языка, в результате которого мы можем увидеть и понять мир таким, каким он отразился в данной культуре. Однако в таком случае возникает вопрос: какие именно языковые единицы максимально нагружены культурным (смыслом) и каким способом следует выявлять это культурное.
А. Вежбицкая предлагает идти от слова, указывая, что слова "...представляют собой бесценные ключи к пониманию культуры» (Вежбицкая 1999, 267). Автор указывает, что «ключевые слова» - это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. В результате исследования подобных слов, по мнению Вежбицкой, мы должны быть в состоянии «сказать о данной культуре что-то существенное и нетривиальное» (Вежбиц-кая 1999, 283). Преодолеть возможные затруднения при осуществлении подобного высказывания поможет естественный семантический метаязык (ЕСМ), только с его помощью, с точки зрения Вежбицкой, можно говорить о любом языке и любой культуре «как бы извне», основываясь на том, что, только вырвавшись из «концептуальной тюрьмы» родного языка, можно понять чужую культуру (Вежбицкая 1999, 294).
Итак, для выявления культурных особенностей того или иного народа мы обращаемся к его языку. При обсуждении проблемы язык и культура существенным оказывается нахождение такого определения, такого понимания понятия культура , которое значимо именно при рассмотрении данной проблемы. Нет необходимости углубляться в историю и пытаться собрать все появлявшиеся ранее определения данного понятия. Сошлемся в этом отношении на Т.Н. Снитко (Снитко 1999), исследовавшую природу предельных понятий в европейском философском мышлении и показавшую, что понятие культура относится к данной категории понятий. Предельные понятия в принципе "не даются" через определения: сколько бы разных определений понятия культура мы не дали, мы всегда будем лишь приближаться к пониманию сущности данного понятия, и самое "правильное" определение не может быть получено "в принципе.
Отметим некоторые из взглядов авторов, которые, как нам представляется, работали именно в указанном ключе, давая свое определение понятию культура . Так, Клиффорд Герц пишет: «Понятие культуры, которого я придерживаюсь, обозначает исторически передаваемую модель значений, воплощенных в символах, систему наследуемых представлений, выраженных в форме символов, при помощи кихирых люди общаются между собою и на основе которых фиксируются и развиваются их знания о жизни и жизненные установки» (Цит. по: Вежбицкая 1999, 289).
В.М. Розин приближается к пониманию понятия культура через понятие мышление и понимает под культурой "...не объект, а определенный способ мышления и объяснения» (Розин 1994, 64). Ниже читаем: «Культура - это теоретический концепт, понятие, способ мышления, которые (конечно, в рамках теоретического мышления) приходится объективировать, но наивно думать, что полученный при этом объект похож на газ или Солнечную систему» (Розин 1994, 64).
Отметим, что авторы, работающие в области фразеологии, подчеркивают культурную значимость своих изысканий. В.Н. Телия выдвигает гипотезу о том, что «система образов, закрепленных в фразеологическом составе языка, служит своего рода «нишей» для кумуляции мировидения и так или иначе связана с материальной, социальной или духовной культурой данной языковой общности, а потому может свидетельствовать о ее культурно-национальном опыте и традициях» (Телия 1996, 215). В.Н. Телия предлагает рассматривать культуру в семиотическом аспекте как особый «язык», знаковое содержание которого отражено в панхронической совокупности ее кодов, отраженных в тезаурусах предметно и хронотипически разнообразных текстов. Наслаиваясь друг на друга, эти тексты образуют целостное интертекстуальное пространство, в котором (по Барту) «прочерчены линии смысловых сдвигов». Причем, по В.Н. Телия, «семиотический подход к рассмотрению феномена культуры создает предпосылки для анализа взаимодействия ее «языка» с естественном языком на едином методологическом основании» (Телия 1999).
Место лингвокультурологии среди других лингвистических дисциплин
Лингвокультурема власть в поясе мыследействования реализует свое словарное значение власть как некая структура . Для иллюстрации сказанного приведем несколько примеров:
"Создание эффективно действующей вертикали власти позволит ее органам всех уровней уверенно и последовательно проводить внутреннюю и внешнюю политику, успешно решать задачи социальной защиты личности, общества и государства» (Полит, парт. 1996, 37);
"Властная пирамида должна быть перевернута: свои основные проблемы люди должны иметь возможность решать сами или через наименее отчужденные от них институты власти - органы самоуправления" (Полит, парт. 1996,316);
"Сила государства - не в объеме его полномочий и не в размерах госаппарата, а в дееспособности и внутренней дисциплине властных структур, в их способности добиваться точного выполнения принятых решений" (Полит. парт. 1996, 393);
"АПР предлагает перейти к решению стратегических задач: постепенной замене в структурах власти (в том числе исполнительной) «чистых политиков радикального толка» на «специалистов, хозяйственников», которые никогда не страдают радикализмом, и тем самым нанести сокрушительный удар по аппарату советников Президента РФ («дворцовым шептунам»)" (Полит. парт. 1996, 56);
"Участие в выборах и победа нужны нам, чтобы сформировать целостную систему власти" (Полит, парт. 1996, 277); "Важным направлением реализации на практике экономического федерализма должно стать законодательное разграничение прав собственности между различными уровнями власти, в том числе и собственности на землю" (Полит, парт. 1996, 354);
"По нашему мнению, главное, для чего существуют институты государственной власти, - это обеспечение и защита прав и свобод человека и гражданина" (Полит, парт. 1996, 417).
Достаточно часто в этом случае реализуется метафора (онтологическая картина) структуры власти как дерева и его частей, однако эта метафора является стертой, и, следовательно, здесь налицо реализация лингвокультуремы в поясе МД:
"Движение «Наш дом - Россия» ставит перед собой следующие задачи ... укрепить демократические основы российской государственности, сделать работоспособными все ветви власти и усилить их взаимодействие" (Полит. парт. 1996, 277);
"Вне зависимости от решения вопроса о форме правления необходимыми характеристиками государственного строя должны быть ... последовательное разделение властей: деятельность каждой из них: законодательной, исполнительной, судебной - строго в рамках своей компетенции; недопущение чрезмерного сосредоточения полномочий в одной из ветвей власти" (Полит. парт. 1996, 393).
Наряду с реализацией словарного значения власть как некая структура обнаруживаются также случаи реализации словарного значения власть как принудительная сила, могущественное влияние :
"КПРФ будет добиваться принятия комплекса мер по предотвращению возможностей злоупотребления и использования власти для любых форм эксплуатации человека человеком" (Полит, парт. 1996, 203). тогда как сущность ее оказывается в значительной степени неопределенной. Обсуждается также проблема смены власти. Эта тенденция ясно прослеживается в следующей группе примеров:
"Мы считаем, что реформы будут иметь успех только в том случае, если к власти придет команда, сплоченная единой программой и обязательствами перед избирателями" (Полит, парт. 1996, 71);
"Одним из первых наших шагов после прихода к власти будет признание недействительными преступных «Беловежских соглашений»" (Полит. парт. 1996, 70);
"Наша программа - свод действий, которые будут проведены после прихода к власти" (Полит, парт. 1996, 70);
"Непременным условием такого поворота (соединение традиционных российских приоритетов с прогрессивными тенденциями мирового развития) является конституционная смена власти в России, приход к ней патриотически ориентированных сил, способных вернуть страну к нормальной жизни, повести ее по пути народовластия и прогресса" (Полит, парт. 1996, 476);
"Наша важнейшая задача - не допускать ни «колумбийской модели» криминализированного государства, ни прихода к власти тоталитарного режима под лозунгом «наведения порядка железной рукой»" (Полит, парт. 1996, 132);
"РОС - партия, признающая только законные формы и методы воздействия на процесс формирования и реализации российской политики, ориентированная на приход к власти в результате победы на свободных выборах Парламента и Президента" (Полит, парт. 1996, 476).
Реализуется также словарное значение власть как государственное управление и его органы :
"Главными задачами АПР являются ... участие в формировании органов государственной власти" (Полит, парт. 1996, 17);
"Демократический правовой строй при любой форме государственной власти" (Полит, парт. 1996, 107); "Мы считаем необходимым так организовать государственную власть. чтобы правительство стало эффективным и ответственным, изменило методы и формы работы" (Полит, парт. 1996, 71);
"Мы видим цель конституционного строительства в том, чтобы ставить пределы власти, но не ограничивать ее дееспособность" (Полит, парт. 1996, 278);
"Мы выступаем за сильную государственную власть, которая обеспечит эффективное управление страной, создаст нормальные условия для развития экономики и других сфер жизнедеятельности" (Полит, парт. 1996, 36);
"В настоящее время в России практически отсутствует разделение властей. Законодательная власть не имеет возможности контролировать исполнительную" (Полит, парт. 1996, 528).
В ситуации, когда сущность понятия власть не определена, наблюдается псевдопроблематизация функций государственной власти, что осуществляется чаще всего в модусе долженствования. См, следующие примеры:
"Мы несем моральный, культурный, экономический ущерб. Власть обязана проводить политику, направленную на решение этой проблемы» (Полит. парт. 1996, 75);
Лингвокультуремы свобода , справедливость
В поясе МД в достаточно большом количестве примеров лингвокульту-рема Россия реализуется ноэматически как оценка ситуации в стране. Наша выборка примеров демонстрирует наличие диаметрально противоположных оценок, представляющих известные онтологические картины политической сферы.
С одной стороны, мы находим утверждения о величии России. Например:
"Исторически Россия сформировалась как централизованная многонациональная империя, раскинувшаяся на необъятных просторах Евразии» (Полит. парт. 1996, 476);
"Величие России не в восстановлении империи, а в благосостоянии ее граждан. Сила России - не в оружии, а в высоком интеллектуальном и нравственном потенциале народа. Величие России - в нас самих» (Полит, парт. 1996, 137);
"Россия внесла неповторимый вклад в развитие человечества благодаря своеобразию общественного сознания и государственного устройства, самоот 114
верженному труду и ратным подвигам ее народов ...» (Полит, парт. 1996, 198);
"Россия - великая держава, именно в силу многообразия составляющих ее областей, краев и республик» (Полит, парт. 1996, 223);
"Россия - великое европейское государство» (Полит, парт. 1996, 297);
"Россия была, есть и будет страной многонациональной, страной разнообразных национальных культур. В этом наша историческая сила и, более того, - наше долгосрочное стратегическое преимущество» (Полит, парт. 1996, 223);
"Россия вправе гордиться своей наукой, гением ученых и специалистов, богатством накопленных знаний, размахом и уровнем научно-технических достижений» (Полит, парт. 1996, 282);
"Единство, целостность и могущество России основаны на духовной и исторической общности населяющих ее народов» (Полит, парт. 1996, 344).
В следующих примерах подчеркивается кризисное состояние России в настоящий момент, что, однако, не говорит о появлении совершенно новых онтологических картин, а есть в определенном смысле реминисценция онтологических картин эпохи политического кризиса начала XX века:
"На рубеже XXI века Россия находится в состоянии всеобъемлющего кризиса экономики, политических и социальных связей, индивидуального и общественного сознания — кризиса, чреватого гибелью государства и народа» (Полит, парт. 1996, 475);
"Россия переживает трудное время» (Полит, парт. 1996, 389);
"Сейчас Россия находится в состоянии глубочайшего кризиса, затронувшего все сферы жизни народа» (Полит, парт. 1996, 53); «Под угрозой единство и независимость России» (Полит, парт. 1996, 53); "Сегодня Россия переживает политический, экономический, духовный КЕИЗиС» (П0ЛР г ттяпт 1QQ6 70Y 115 "У России сегодня фактически отсутствует подлинно эффективная система государственной безопасности» (Полит, парт. 1996, 74); "Россия переживает один из самых сложных периодов в ее истории» (Полит, парт. 1996, 126); «Россия на трагическом перепутье» (Полит, парт. 1996, 196); «С Россией сделано то, что не снилось даже Гитлеру: великая страна унижена и расчленена» (Полит, парт. 1996, 246); "ЛДПР считает крайне опасной долговую петлю, которая все сильнее затягивается на России» (Полит, парт. 1996, 251);
"Россия не может не нести на себе груз исключительной ответственности за развитие политических процессов на пространстве бывшего СССР» (Полит, парт. 1996, 142);
"Избирательная объединение «Аграрная партия России» заявляет: Россия на краю пропасти» (Полит, парт. 1996, 26);
"Россия уже в обозримом будущем превратится в страну «третьего мира», конгломерат из множества враждующих псевдогосударственных банду-станов с тяжелыми национальными, экономическими и экологическими проблемами» (Полит, парт. 1996, 247).
При обсуждении причин нынешней кризисной ситуации в следующем ряду примеров в ряде случаев регистрируется реализация онтологических картин советской эпохи:
"Внешние причины катастрофического развала России проистекают прежде всего из враждебных действий Запада и его агентуры внутри страны» (Полит, парт. 1996, 246);
"Радикал-реформаторы привели Россию к продовольственной зависимости - самому жесткому и унизительному виду закабаления государства» (Полит, парт. 1996, 26);
"Трагедия современной России состоит в том, что экономические реформы оказались скомпрометированными некомпетентными и лицемерными людьми» (Полит, парт. 1996, 81);
"Россия лишена полноправного участия в международных механизмах финансово-экономического и торгового регулирования» (Полит, парт. 1996, 254);
Идея спасения России оказывается при такой оценке одной из центральных задач. См. следующие примеры:
"Россия стоит на краю пропасти. ЛДПР видит свою задачу в том, чтобы спасти ее» (Полит, парт. 1996, 247);
"Во имя спасения России необходима мудрая государственно-политическая стратегия, возвращающая нашу многострадальную родину на путь величия» (Полит, парт. 1996, 147);
"Только она (советская власть) спасет Россию» (Полит, парт. 1996, 207).
В ситуации проблематизации понятий политические противники обсуждают свои и чужие позиции:
"Наши позиции не будут близки тем, кто хочет превратить Россию в пугало для всего мира, кто вместо продуктивного труда одурманивает себя водкой или идеологическими суррогатами» (Полит, парт. 1996, 139);
"Партия Экономической Свободы требует одного: не мешайте создавать новую Россию» (Полит, парт. 1996, 396);
"Нам говорят: «Россия в пропасти, ничего нельзя сделать, все пропало». Мы решительно отвечаем: Если вы не можете - уйдите, не мешайте. Хватит топтаться на месте. Вперед. Россия!» (Полит, парт. 1996, 70);
"Мы считаем, что для подъема России, создания благополучной жизни, установления справедливости мы должны оставить свои разногласия» (Полит. парт. 1996, 300).
Лингвокультурема государство , правительство , закон
В основание нашего исследования было положено представление о сфере современной русской политической речи как самостоятельном лингвокуль-турном типе, являющемся частью более обширного лингвокультурного типа -русской лингвокультуры. Современная политическая речь представляет собой отдельное смысловое пространство, целостность которого обеспечивают смыслы, функционирующие в данной области. Смыслы опредмечены в базовых понятиях, принадлежащих данной лингвокультуре, и выявляются в процессе рефлексии. Рефлексию мы понимаем как повторное прохождение уже пройденного мысленного пути, как путь к пониманию. Выявив лексику, привлекаемую для обозначения базовых понятий, и описав ее в отношении рефлексии, мы получили возможность охарактеризовать стратегии и тенденции смыслообразования в сфере политической речи.
В качестве материала исследования мы использовали программные документы политических партий и движений России, лексика которых по определению должна являть собой высокую степень отрефлектированности используемых понятий. В результате проведенного исследования мы пришли к иному выводу: для всех лингвокультурологических единиц политической сферы в целом характерна недостаточная отрефлектированность сущностных свойств. К этому выводу мы пришли, проделав следующие шаги.
Методом сплошной выборки был определен следующий список лингво-культурем: «свобода», «справедливость», «власть», «народовластие», «демократия», «общество», «народ», «государство», «правительство», «закон», «Россия», «возрождение», «восстановление». Критериями отбора послужили частотность, значимость и факт многократной интерпретации смыслового наполнения лингвокультуремы в сфере современной политической речи. В данной работе мы отказались от использования таких понятий, как идеологема, концепт и др., поскольку они принадлежат предметным областям других дисциплин. Лингвокультурема - единица лингвокультурологии, специфическая характеристика которой заключается в многократной рефлексии в данной лингвокультурной области по поводу ее ноэматического содержания. Понятие ноэмы в используемом нами смысле мы заимствовали в Тверской школе филологической герменевтики.
Далее, поскольку лингвокультуремы политической сферы некоторым образом соотносятся с лингвокультуремами русского лингвокультурного типа как целого, мы осуществили их сопоставление: нашли данной лингвокульту-рологической единице политической сферы лингвокультурное толкование, которое она имеет в русской лингвокультуре. С этой целью мы обращались к словарным источникам, к работам Ю.С. Степанова (1997), А.Вежбицкой (1999) и др. При этом мы исходили из того, что некоторую лигвокультуру можно описать, сопоставив ее с другой лингвокультурой (Снитко, 1999).
При анализе программных материалов мы рассматривали случаи высказываний по поводу значимых для политической сферы понятий как свернутую в виде текстов мыследеятельность: МД (мыследействование), М-К (мысль-коммуникацию), М (мышление).
Следующий шаг - разработка способов и методов осуществления частного лингвокультурологического исследования, для чего мы воспользовались базирующимся на СМД-методологии герменевтико-интерпретационным методом, позволяющим работать со смыслами. Определив основания и методы выделения лингвокультурем политической сферы, мы перешли к описанию их природы и статуса в политической сфере. Каждая лингвокультурема получила свою характеристику в зависимости от картины «прохождения» по поясам мыследеятельности, от передаваемого ноэматического разнообразия, степени отрефлектированности в поясе чистого мышления, фиксации проблематиза-ции понятия.
Выявив связи лингвокультурем друг с другом, мы смогли охарактеризовать современную политическую речь как лингвокультурный тип. Определяющими чертами рассматриваемого лингвокультурного типа являются следующие: смысловая обособленность, специфическая конфигурация связей между лингвокультуремами внутри данной сферы, принципиальная открытость систем лингвокультурем и ноэм, историческая изменчивость.
Представляется, что данное исследование может иметь продолжение в нескольких направлениях.
Интересным может оказаться рассмотрение ноэматических изменений лингвокультурем политической сферы в разные периоды XX века, собственно, и состав лингвокультурем политической сферы может оказаться различным. Так, период перестройки (несколько лет после 1985 года) может оказаться значительно более ноэматически содержательным по сравнению с 1996 годом, на материалах которого мы базировали свое исследование ..., но пока это только предположение.
Следующая открытая возможность - рассмотрение русской политической речи на фоне политической речи других культурных традиций.
Тот факт, что политическая речь представляет собой отдельную область внутри русской лингвокульгуры, у нас, как автора данного исследования, не вызывает сомнения. Однако какие лингвокультурные области составляют русскую лингвокультуру как целое, еще предстоит выявить.
Хочется надеяться, что изучение политической речи как особой лингво-культурной области способно обеспечить понимание тех ценностей, которыми живет общество на том или ином этапе своего развития, а также представляет собой определенный вклад в решение теоретических и методологических проблем лингвокультурологии как отдельной дисциплины внутри общего языкознания.
