Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Современные исследования в области субстандартной лексики
1.1. Происхождение и образование субстандарта 13
1.2. Терминологическое поле понятия «субстандарт» 15
1.3. Классификация субстандартной лексики 24
1.4. Художественный субстандарт и описание основных его составляющих 29
1.4.1. Сленг 33
1.4.2. Жаргон 36
1.4.3. Разговорная лексика / коллоквиализмы 39
1.4.4. Вульгаризмы 41
1.4.5. Арго 43
1.5. Функционирование субстандарта 46
1.6. Субстандарт как свёрнутый текст 51
Выводы по главе 1 54
Глава 2. Метафорика субстандартной лексики
2.1. Метафора. Современные исследования 56
2.2. Метафора как средство понимания содержательности текста 61
2.3. Субстандартная метафора как способ организации текстовой формы 70
Выводы по главе 2 85
Глава 3. Субстандартная метафора как герменевтическое средство формирования художественных идей
3.1. Комплексно - ориентированный подход к субстандартной метафоре и её основные филолого-герменевтические характеристики как гипертекста 88
3.2. Инвективность субстандартной метафоры 94
3.3. Социальный характер субстандартной метафоры 99
3.4. Ситуативная вариативность субстандартной метафоры 105
3.5. Коммуникативная составляющая субстандартной метафоры 110
Выводы по главе 3 117
Заключение 120
Список литературы 123
Список словарей 135
Список источников примеров 137
Список использованных сайтов 138
- Классификация субстандартной лексики
- Метафора. Современные исследования
- Комплексно - ориентированный подход к субстандартной метафоре и её основные филолого-герменевтические характеристики как гипертекста
- Коммуникативная составляющая субстандартной метафоры
Введение к работе
Реферируемая работа посвящена исследованию субстандартной лексики, которая, обладая уникальной способностью проникать в различные языковые сферы, всё больше привлекает внимание современных ученых. В том числе они изучают полифункциональный характер субстандарта и его коннотативную значимость в контексте художественной литературы. В последние десятилетия стал очевиден интерес к субстандартной лексике как к инструменту формирования лексикона той или иной профессиональной сферы (например, конструирующую роль данного феномена отмечают и в политической сфере, и в сфере создания рекламы), что обусловлено рядом факторов, среди которых, помимо полифункциональности, можно выделить такой немаловажный аспект, как метафоричность субстандарта. Проявляется этот аспект и в организующей, и координирующей роли субстандарта в структуре средств актуализации текста. Метафорика субстандарта в художественном тексте пока недостаточно изучена, поэтому проблемы, затрагиваемые в этой работе, являются актуальными и требующими рассмотрения.
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что современные авторы часто прибегают к употреблению субстандартных элементов, в частности к сленгу, в художественной литературе. Следовательно, среди исследователей возникают многочисленные споры о роли субстандарта в художественном тексте и месте субстандарта в системе языка в связи с художественной спецификой данного феномена. Возникла необходимость выявить значимость метафорического потенциала субстандартной лексики с точки зрения филолого-герменевтического подхода к изучению рефлективных процессов смыслообразования.
Исследование субстандарта как метафоры в художественных произведениях, несмотря на то, что существет большое количество литературы, посвящённой его функционированию и классификации, стилистической значимости, до сих пор не получило подробного освещения ни в российских, ни в зарубежных работах. Причина недостаточного внимания исследователей к метафорической основе субстандарта в художественной литературе обусловлена тем, что нет единого взгляда на значимость субстандарта в качестве смыслообразующего звена в процессе формирования художественных идей.
Субстандарт исследуется в различных направлениях такими современными авторами, как Т.М. Беляева [2010], О.В. Ворон [1999], С. Гойдова [2004], В.В. Дьяченко [2007], Б.А. Кипфер [2008], В.П. Коровушкин [2008], Т.А. Ломтева [2005], М.М. Маковский [2007], В.С. Матюшенков [2003], В.А. Перрон [2009], Р.И. Розина [2005], Т.К. Сидоренко [2000], Ю.М. Скребнев [2003], Р.Л. Чэпмен [2008], В.А. Хомяков [2010], но существует мало работ, посвящённых именно исследованию субстандартных элементов в художественном тексте, хотя их метафоричность, яркость, силу как лексических единиц отмечали многие ученые (М.А. Глухова [2003], В.П. Коровушкин [2008], М.М. Маковский [2007], Р.И. Розина [2005], Ю.М. Скребнев [2003], Г.К. Честертон [2008]); поэтому в работе предпринимается попытка обрисовать функциональную сторону и процесс реализации субстандарта как центрального элемента особой метафоры в художественном тексте.
Объектом исследования является субстандартная лексика как средство метафоризации в контексте художественного произведения.
Предметом исследования выступает особое функционирование субстандарта в художественном тексте, а именно, в качестве субстандартной метафоры, которая помимо субстандартных элементов включает и другие текстовые средства метафоризации.
Цель исследования заключается в том, чтобы установить степень влияния субстандартной лексики в составе особой метафоры, работающей по принципу гипертекста, на процессы понимания художественного текста. В соответствии с этим были поставлены следующие задачи:
- анализ современных зарубежных и отечественных исследований и теорий в области: 1) субстандартной лексики, 2) метафоры;
- систематизация и структурирование проанализированных теоретических данных;
- установление круга явлений, вписывающихся в понятие «субстандарт», и выявление связи данного феномена с процессом метафоризации;
- определение понятия «субстандартная метафора» как совокупности субстандартных образований с другими текстовыми средствами в стилистически окрашенном контексте, где субстандарт выступает в качестве организующего центрального элемента такой метафоры и является «генератором» рефлективных процессов;
- выявление степени влияния субстандартной метафоры на процессы смыслообразования в художественном тексте;
- описание гипертекстуальных характеристик субстандартной метафоры;
- определение понятия «гипертекст» и его связи с субстандартной метафорой.
Наряду с основными общенаучными методами исследования использовались герменевтическая интерпретация художественного текста, комплексно-ориентированный анализ метафоры, в состав которой входит субстандартная лексика. Применялись также теоретический анализ интегративного типа, методы интроспекции, графическая репрезентация результатов исследования.
Гипотеза исследования строится на предположении о том, что универсальный подход к усмотрению метафорической основы субстандарта позволяет трактовать его как сжатый текст, прочтение которого способствует оптимизации процессов смыслообразования и понимания художественного произведения. Субстандарт в микроконтексте художественного текста представляет собой инструмент развёртывания гипертекстов.
Материалом для исследования послужили примеры из современных художественных произведений на английском и русском языках, содержащие субстандартную лексику.
На защиту выносятся следующие теоретические положения.
1. Обладая метафорической сущностью, субстандартные единицы могут образовывать особые метафоры в совокупности с другими средствами текстопостроения – субстандартные метафоры.
2. Комплексно–ориентированный подход позволяет рассматривать субстандартную метафору как особую метафору, в которой субстандарт является организующим звеном и центром, направляющим и регулирующим рефлективные процессы, но при этом не подавляющим взаимодействие других составных компонентов.
3. Субстандартная метафора имеет ряд характеристик (инвективность, социальность, ситуативная вариативность, коммуникативность), которые в рамках филолого-герменевтической ситуации помогают прийти к пониманию художественных смыслов и идей, т.е. способность пробуждать рефлексию над перечисленными характеристиками позволяет субстандартной метафоре выступать в качестве эффективного средства текстопостроения, обладающего большим смыслообразовательным потенциалом.
Научная новизна исследования состоит в комплексно-ориентированном подходе к рассмотрению метафор, содержащих субстандартную лексику, и их характеристик. Отмечается важность субстандарта как смыслообразующего элемента в сложной текстовой структуре, а также то, что являясь свёрнутым текстом, субстандарт в совокупности с другими средствами текстопостроения способен раскрываться в виде гипертекста в условиях герменевтической ситуации.
Рассматриваются те характеристики субстандарта, которые в герменевтическом преломлении работают по принципу гиперссылок. Это означает, что субстандарт выступает как централизующее звено в структуре окружающих его средств текстопостроения в художественном произведении, а характеристики субстандартных элементов соответственно переносятся на всю комплексно-ориентированную структуру, реализуя её межфункциональные связи, образующие гипертекст.
Теоретическое значение данной работы заключается в том, что выявлена такая важная специфика субстандарта, как его метафорическая значимость в сфере смыслообразования и смыслопостроения при интенсификации рефлективных процессов. Результаты исследования теоретически значимы для лексикологии при решении вопросов, так или иначе, относящихся к субстандартным элементам: для теории метафоры – в плане трактовки субстандарта как особого вида метафоры; для переводоведения – в связи с передачей значения субстандартных элементов.
Практическое применение результатов исследования возможно в лекционных курсах и спецкурсах по лексикологии и культурологи. Результаты исследования полезны для подготовки учебных материалов по иностранному языку, с обращением к художественной литературе, содержащей субстандартную лексику. Полученные данные могут использоваться в кросскультурных исследованиях.
Апробация результатов исследования.
Основные результаты диссертационного исследования были представлены на ежегодных научно-практических международных конференциях: 9-й Международной научно-практической конференции «Языковой дискурс в социальной практике» (г. Тверь, 2–3 апреля 2009 г.); Ежегодной международной конференции «Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании» («Богинские чтения») (г. Тверь, 8–10 октября 2009 г.); Ежегодной международной конференции «Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании» («Богинские чтения») (г. Тверь, 8–10 октября 2010 г.); III Международной научно-практической конференции «Молодёжь и наука: реальность и будущее» (г. Невинномысск, 2 марта 2010 г.); 10-й Международной научно-практической конференции «Языковой дискурс в социальной практике» (г. Тверь, 2–3 апреля 2010 г.); 11-й Международной научно-практической конференции «Языковой дискурс в социальной практике» (г. Тверь, 1–2 апреля 2011 г.).
По теме диссертационного исследования имеется 10 публикаций общим объемом 4,57 п.л.
Структура диссертации определяется спецификой поставленных задач, характером объекта и предмета изучения. Диссертационная работа состоит из введения, двух теоретических глав и одной практической главы, заключения и библиографического списка.
Классификация субстандартной лексики
Разговорная лексика, на наш взгляд, должна входить в состав субстандарта на основании того, что литературный разговорный лексикон невозможно чётко отделить от нелитературного. Например, А.И. Гальперин утверждает, что «между общелитературной разговорной лексикой и фразеологией и некоторыми группами нелитературной лексики нет четких граней. Общелитературная разговорная лексика почти незаметно переходит в разряд слов, которые уже не включаются в нормы литературного употребления» [http://www.classes.ru/grammar/30.Ocherki_po_stilistike_angliyskogo_yazyka/ht ml/unnamed_ 12.html]. В то же время данный автор выделяет следующие основные классы нелитературной разговорной лексики и фразеологии:
Сленг
Профессионализмы
Жаргонизмы
Вульгаризмы
Диалектизмы
Р.И. Розина вслед за исследователями В.И. Беликовым и Л.П. Крысиным [2001] полагает, что за пределами литературного языка находятся следующие подсистемы: сленг, региональные диалекты, профессиональные жаргоны, воровское арго, жаргоны различных замкнутых групп, городское просторечие [Розина 2005: 17].
В.А. Хомяков приводит объемную теоретическую модель соотношения элементов, принимая за точку отсчета пласт общего сленга. Ближе всех к общим слэнгизмам расположены вульгаризмы, на одинаковом расстоянии от общих сленгизмов в противоположном положении находятся «низкие» коллоквиализмы и корпоративные жаргонизмы, затем за корпоративными жаргонизмами следуют кэнтизмы. «Профессиональные жаргонизмы находятся на одинаковом расстоянии от общих слэнгизмов и вульгаризмов, от которых они наиболее удалены, а также кэнтизмов; с одной стороны, профессиональные жаргонизмы граничат с корпоративными, с другой, - с "низкими" коллоквиализмами» [Хомяков 1974: 8].
Важно отметить, что вышеупомянутые элементы были расклассифицированы В.А. Хомяковым на видовые просторечия; по наибольшему схождению признаков следует объединить «низкие» коллоквиализмы, общие слэнгизмы и вульгаризмы в особую подразновидность просторечия как своеобразный общеизвестный просторечный интердиалект - лексическое экспрессивное просторечие, противопоставив его, с одной стороны, литературному стандарту, с другой - жаргонам и кэнту, которые образуют социально-профессиональное просторечие. Так же выделяются такие разновидности, как внелитературное просторечие (интердиалект неграмотных и малогра мотных людей) и локальное или территориальное просторечие (городские говоры или полудиалекты типа лондонского кокни и ливерпульского скауз в Англии и негритянских говоров Нью-Йорка и Нового Орлеана в США) [Ор. cit: 9].
С точки зрения современной английской лексикологии субстандартные образования в некотором объёме представлены в неформальных словах и группах слов, которые традиционно делятся на коллоквиальные, сленговые и диалектные слова и группы слов. Все эти неформальные слова и группы слов относят к стилистически-маркированным словам. О положении неформальной лексики в структуре стилистического страта вокабуляра можно судить по таблице [Антрушина, Афанасьева 2004: 38], которая представлена ниже (табл. 1).
Свою точку зрения на классификацию приводят также следующие авторы.
О Грэйди даёт свою классификацию того, что можно отнести к субстандартной лексике: «...сленг, жаргон и арго, два последних очень часто употребляются в одном значении» [O Grady, 1991: 198]. B.C. Матюшенков предлагает стилистическую дифференциацию общей лексики языка на признанную литературную, включающую в себя книжно-письменную, общую и разговорную, и нелитературную, которая охватывает сниженную разговорную лексику, сленг, жаргон и арго, вульгаризмы (см.: [Матюшенков, 2005: 5]).
В.П. Коровушкин [Коровушкин 2008: 60-61] приводит стратификацию субстандарта с позиций социолектологии (табл. 2).
«Основанием данной классификации служит положение о социально-коммуникативной стратификации, которая представляет ресурсы национального языка или его национального варианта от литературного языка до соци ализированных территориальных, этнических и социальных диалектов и просторечия» [Ibid.]. Основной характеристикой всех компонентов стратификации является то, что они находятся в отношении функциональной дополнительности. Проявляется функциональная дополнительность с учётом социолингвистической нормы в социально-ситуативной детерминированности сфер речевой реализации этих экзистенциальных форм языка. Автор [Op. cit.: 64] также стратифицирует компоненты по их качеству «просторечности» (табл. 3).
Автор подчёркивает три признака, отличающих субстандартную лексику от стандартной, благодаря которым характеризуется каждый просторечный компонент: 1) этико-стилистическая маркированность; 2) социальная, профессионально-корпоративная детерминированность; 3) эзотеричность. В разной степени первый признак можно отнести ко всем элементам лексического просторечия / субстандарта. Он может проявляться в отсутствии второго и третьего признаков. Тем не менее второй и третий признаки характерны не для всех просторечных элементов и проявляются только вместе с первым.
По мнению В.П. Коровушкина, первый признак играет разграничивающую роль между лексическим стандартом и субстандартом, остальные служат для дифференциации различных компонентов субстандарта. Просторечные микросистемы различаются между собой степенью просторечности. Это является весомым основанием для классификации данных пластов по двум плоскостям относительно литературного стандарта: по «глубине» этико-стилистической сниженности (этико-стилистическая вариативность - ось У) и по степени профессионально-корпоративной маркированности и эзотерич-ности (ось X).
Т.А. Ломтева, анализируя различные точки зрения ученых в области субстандарта, присоединяется к мнению В.Д. Бондалетова, Т.М. Беляевой и В.А. Хомякова, классифицируя нестандартную лексику на «1) специальные сленгизмы (жаргонизмы, кентизмы (арготизмы)), 2) общие сленгизмы, 3) "низкие" коллоквиализмы, 4) городские полудиалекты, типа "кокни" и "ска-уз" 5), вульгаризмы, 6) окказионализмы» [Ломтева 2005: 19].
Метафора. Современные исследования
Прежде чем обратиться к современным исследованиям метафоры, рассмотрим некоторые вехи в истории изучения этого лингвистического феномена и основные его концепции.
Первые упоминания метафоры относят ещё к Античности и Аристотелю. Считается, что Аристотель ввёл понятие метафоры, которое исходит из того, что она, по мнению философа, является сферой неподлинного знания -«мнения», широко применяемого в искусстве красноречия. Уже тогда философ отметил номинативную функцию метафоры, которую впоследствии начали развивать исследователи-эллинисты.
Условный статус метафоры сохранялся и в эпоху Средневековья, хотя некоторыми теоретиками того времени были сделаны попытки подхода к истине через метафору и, по их мнению, истина была передана человеку в форме метафор, притч, загадок и символов сотворенного (а не только текстового) мира.
Мыслители эпохи Возрождения не осуществили принципиально существенного отхода от традиционных позиций. В Новое время глобальных сдвигов, несмотря на новационные установки, тоже не происходило, хотя в XVII столетии появляется новый, нетрадиционный подход к метафоре, характеризующий её как средство безусловного отношения к действительности. Известные мыслители того времени Т. Гоббс, Дж. Локк, Р. Декарт стали придерживаться взглядов о независимости сферы художественного творчества и, естественно, метафоры от научно-технических и религиозно-этнических принципов [Тарасов 2005: 29].
Подходы к изучению метафоры на современном этапе прежде всего связаны с вопросами соотношения логического и образного, мышления и языка. Метафора рассматривается как ключ к пониманию основ мышления и процессов создания видения мира, его уникального образа. В основе ряда семантических процессов лежит акт метафорического творчества: появление новых значений и их нюансов, развитие эмоционально-экспрессивной лексики. Невозможно представить себе существование лексики «невидимых миров» - внутренней жизни человека без метафоры. Апеллируя к воображению и создавая образ, метафора порождает смысл, воспринимаемый разумом [Арутюнова 1990].
Очень популярны исследования в области взаимосвязи метафоры и познания. Проблеме метафоры в познании посвящены работы многих известных исследователей, занимавшихся разработкой создания единой концепции метафоры во второй половине XX в. Ее рассмотрение началось за пределами России такими учёными, как М. Блэк, Д. Дэвидсон, Дж. Лакофф и М. Джонсон, П. Рикер, А. Ричарде, Дж. Серль. Уже с 1970-х гг. и далее данной концепцией стали интересоваться отечественные исследователи К.И. Алексеев, Н.Д. Арутюнова, Г.С. Баранов, О.М. Бессонов, И.В. Полозов, В.А. Суровцев и В.Н. Сыров и другие.
О.В. Тарасов считает, что существует диалектический (срединный, или компромиссный, или синтетический) подход к метафоре, под которым он понимает «такой, который последовательно пытается быть свободным от абсо-лютизаторских крайностей любого рода, примиряя их во взаимно ослабляющем и уравновешивающем единстве» [Тарасов 2005: 106]. Автор полагает, что этот подход можно увидеть, например, у таких исследователей, как Ф. Уилрайт и П. Рикёр.
Ф. Уилрайт игнорирует разграничение между метафорой и сравнением, свойственное грамматистам. В свою очередь, автор, видя разницу между такими понятиями, как эпифора и диафора, считает возможным соединение в метафоре эпифорических и диафорических факторов. По мнению Уилрайта, такие метафоры являются обычно наиболее эффективными и интересными [Уилрайт 1990: 82-109].
П. Рикёр в „своих работах также пытается прийти к универсальному взгляду, пытаясь применить положения, идеи А. Ричардса, М. Блэка, И. Канта, П. Хенле, М. Хестера, соединить пропасть между семантикой и психологией в рассмотрении метафоры. Гипотеза Рикёра заключается «в том, что...идея схематизации метафорической атрибуции позволяет найти - на границе семантики психологии - место для внедрения образа в семантическую теорию метафоры» [Рикёр 1990: 446].
З.Ю. Резанова отмечает, что ряд современных теоретиков, подчёркивая всеобщность «фактора метафоры» в существовании языка, интерпретируют его всё больше как феномен сознания, способ повседневного мышления о мире, тип формирования специфических когнитивных структур. По мнению А. Ричардса, «метафорична сама мысль, она развивается через сравнение, и отсюда возникают метафоры в языке. Об этом важно помнить, если мы хотим совершенствовать теорию метафоры. Нашим методом должно стать пристальное наблюдение над умением мыслить» [Ричарде 1990: 47].
Такая установка требует обращения к установкам когнитивизма, в которых возможна наиболее полная интерпретация в её онтологических и функциональных границах. В отличие от традиционных лингвофилософских теорий, интерпретирующих мышление как некое трансцендентное явление, не зависящее от конкретного воплощения, когнитивная лингвистика интерпретирует «воплощённое» мышление, обусловленное телесным, перцептивным, моторным опытом человека. В интерпретации когнитивной лингвистики мышление предстаёт как образная система, огромные смысловые пространства которой не являются непосредственным отражением действительности, но предстают в системе метафорических и метонимических образов. Когнитивная лингвистика считает возможным в языковом анализе опираться на интроспекцию, суждения информанта (обычно исследователя), а также на вероятность субъективации лингвистических построений. Метафора в этом аспекте обнаруживает сходство логического и мифологического, логико-дискурсивного и образного. Единство мифа и языка, фокусирующегося в метафоре, рассматривалось Э. Кассирером: «...как бы не различались по содержанию миф и язык, им обоим, оказывается, свойственна одна и та же концептуальная форма. Эту форму можно кратко обозначить как метафорическое мышление ... » [Кассирер 1990: 33].
Представляет интерес взгляд на метафору З.И. Резановой. Она полагает, что метафора представляет собой «такой языковой материал, который ярко демонстрирует значимость языковой и когнитивной диахронии в функциональной динамике синхронного состояния языка, широко вводя через совокупность образов систему мифологического восприятия-отражения в современный дискурс» [Резанова 2003: 33]. Автор также считает, что обращение к метафоре актуализирует один из важнейших аспектов соотношения «языка и мышления» - выявление значимости предлогического, чувственного и предметно-действенного познания в формировании языковых смыслов [Ibid.].
Е.А. Пименов анализирует метафору как средство концептуализации действительности. Исследователь утверждает, что метафора позволяет более чётко отражать явления и объекты окружающего мира и особенности национального мировидения и мышления человека. В различных терминосистемах, в частности, при образовании горных терминов в английском языке, метафора может использоваться как один из способов номинации. «Когнитивный подход к значению термина, образованного посредством метафоры, позволяет синтезировать собственно языковые характеристики терминов с познавательными процессами, а также показать, как происходила локализация концептов через термины в языке и влияние сознания на отбор лексических единиц в процессе концептуализации явлений данной сферы деятельности» [Пименов 2000: 4]. Многие современные исследователи обращают внимание на значение ме-тафоризации в процессах терминообразования и номинации в различных узкоспециализированных сферах. Очевидно, это связано с тем, что мышление специалистов особенно метафорично в той сфере деятельности, где существует множество объектов номинации. «Терминологическая метафоризация представляет собой закономерное явление и занимает важное место в формировании новых терминосистем при необходимости наречения даже неноми-нированных понятий» [Дудецкая 2004: 7].
В.В. Юнеев полагает, что метафоризация слов в тексте происходит главным образом благодаря непосредственной связи метафоры с восприятием и возможностью расширять пространство значения: «...метафоризация представлена базисным элементом, способным создавать вокруг себя текстовое поле; метафора является определением оперативной единицы восприятия, обладающей возможностью укрупнения информации» [Юнеев 2007: 6].
Метафоризацию также часто представляют как способ языковой номинации и средство репрезентации онтологических свойств: образованное, устойчивое и функционирующее метафорическое поле характеризует «ментальную сферу, что обусловлено функциями метафоры: моделирующей, гносеологической (когнитивной), оценочной. Будучи механизмом языкового мышления, метафора является продуктивным способом репрезентации в языке онтологических свойств ментальных феноменов» [Барашкина 2008: 9].
Комплексно - ориентированный подход к субстандартной метафоре и её основные филолого-герменевтические характеристики как гипертекста
Есть основания полагать, что субстандартная метафора, являясь средством интенсификации рефлексии, может иметь некоторые особые характеристики с филолого-герменевтической точки зрения. Далее мы попытаемся выяснить, какими именно характеристиками обладает субстандартная метафора и какое место, значение она имеет в предложенном нами ниже методе комплексно-ориетированного подхода в филолого-герменевтической ситуации. Комплексно-ориентированный подход фокусируется на том, что представляет из себя субстандартная метафора, и особенностях её функционирования.
Традиционно полагают, что комплексный подход осуществляет пер СХОД к комплексному «анализу и синтезу и отличается от системного подхода полнотой исследования предмета, а обеспечивается посредством выполнения методологического принципа всесторонности рассмотрения предмета и изучения его общих свойств или качеств» [http://www.unmm.ru/articles/1541. Ориентируя это определение в филолого-герменевтическое русло, необходимо сделать акцент на организованности и единстве частей целого и осуществлении взаимодействия между этими частями.
Рис. 2 представляет собой схему текстовой дроби с компонентами нейтрального лексикона (КНЛ), выступающими в качестве средств текстовой актуализации в комплексном взаимодействии.
Согласно рис. 3 субстандарт (S) является организующим звеном и центром, направляющим и регулирующим рефлективный процесс, но при этом не подавляющим взаимодействие других составных компонентов. Схема комплексно-ориентированного подхода ставит во главу нечто индивидуализирующее, но в то же время объединяющее, организующее, направляющее остальные компоненты субстандартной метафоры. Мы полагаем также, что данная схема является работающей в силу того, что она не противоречит теории герменевтического круга, основанной на принципе диалектики части и целого. Схема также оправдывает себя в соотнесении с утверждением Г.И. Богина о том, что «научные понятия и художественные смыслы не "подменяются" в системомыследеятельности, а кооперируются и взаимодействуют» [Богин 2009: 53].
Возвращаясь к параграфу 1.6 данной работы, ещё раз обратимся к идее В.П. Коровушкина о том, что субстандарт является свёрнутым текстом в виде словарной статьи. Исходя из обратного, можно предположить, что если отдельно взятый субстандарт - это сжатый текст, то скорее всего должны быть условия, при которых этот сжатый текст преобразуется, то есть разворачивается. Мы полагаем, что именно это и происходит с субстандартной метафорой в условиях герменевтической ситуации.
В.П. Литвинов полагает: «...чтобы начать спрашивать, надо попасть в герменевтическую ситуацию, иначе говоря - в ситуацию, понуждающую к рефлексии» rhttp://vv.mediaplanet.ru/static/uploaoVLitvinov 1995.doc!. Иными словами, это - та ситуация, при которой необходимо преодолеть непонимание с помощью рефлексии, но выход из этой ситуации может быть различным - как положительным, так и отрицательным. Согласно Г.И. Богину, «герменевтическая ситуация — ситуация, в которой можно либо понять, либо не понять текст» [http://www.i-u.ru/biblio/archive/bogin_obretenie/00.aspx].
В нашем случае положительному выходу из герменевтической ситуации может помочь субстандартная метафора, которая «разворачивается», вытяги вая необходимые новые смыслы и метасмыслы, «тащит» за собой всю смысловую конструкцию, необходимую для понимания художественной содержательности.
Считаем возможным предположить, что существует ряд характеристик, регулирующих «раскрытие» субстандартной метафоры в контексте художественного произведения. Блэк, например, полагал, что метафора «в имплицитном виде включает в себя такие суждения о главном объекте, которые обычно прилагаются к вспомогательному субъекту. Благодаря этому метафора отбирает, выделяет и организует одни вполне определённые характеристики главного субъекта и устраняет другие» [Тарасов 2005: 75-76].
Интересным представляется утверждение Ричардса о том, что «относительная важность ролей "оболочки" и "содержания" в создании значения разных типов метафоры различна. На одном полюсе "оболочка" может стать простым украшением или сыграть роль оттенка "содержания", на другом полюсе "содержание" является просто поводом для введения "оболочки", а не главным субъектом метафоры» [Op. cit: 70].
Исходя из суждений Ричардса и Блэка, можно предположить, что в разных типах метафоры соотношение так называемых «оболочки» и «содержания» различны. Нашей задачей в этой части работы является иллюстрация зависимости этих вариаций составляющих субстандартной метафоры в герменевтическом осмыслении.
По аналогии с характеристиками субстандарта в социолектологическом аспекте В.П. Коровушкина [2009] мы выделили переосмысленные в филоло-го-герменевтическом отношении следующие основные характеристики субстандартной метафоры в художественном контексте:
1) инвективность субстандартной метафоры;
2) социальный характер субстандартной метафоры;
3) ситуативная вариативность субстандартной метафоры;
4) коммуникативная составляющая субстандартной метафоры. Прежде чем перейти к подробному рассмотрению выделенных характеристик, хотелось бы разрешить возникающее противоречие, которое выражается в том, что зачастую контекст определяет употребление субстандарта в противовес нашему предположению о том, что субстандарт играет организующую и направляющую роль в контексте художественного произведения, помогая особым образом компоновать средства актуализации текста. Дело в том, что это противоречие возникает тогда, когда исследователи находятся в разных системах координат. Наша система выстраивается исходя из того, что читателю уже известно, что перед ним находится элемент, который является отклонением от языковой нормы, то есть когда читатель опознает субстандарт как таковой.
В случае, когда мы говорим «Салат был из редиски и огурцов», естественно, не имеется в виду, что салат был из «плохого человека». В данном предложении «редиска» вообще не субстандарт и определяет это не, контекст, так же как и в предложении «Слышь, кент, подай ка мне вон ту тарелку с редиской» слово «редиска» не является субстандартом, хотя окружение вполне субстандартное. Очевидно, что сама ситуация предполагает употребление субстандарта в том или ином контексте.
Следовательно, субстандартная лексика является по большей степени ситуативно-обусловленной и, попадая в контекст художественного произведения, привлекает к себе внимание реципиента своей информативностью, экспрессией и полифункциональностью, а также рядом выделенных нами характеристик, благодаря которым субстандарту удаётся образовывать особые метафоры и тем самым организовывать остальные средства текстопостроения, помогая гипертексту субстандартной метафоры раскрываться. Это значит, что можно говорить об оправданном применении нами комплексно-ориентированного подхода.
Мы основываемся на положении В.П. Коровушкина о том, что субстандартный элемент представляет собой свёрнутую лексикографическую ста тью. Следовательно, по отношению к художественному тексту мы считаем возможным предположить, что всю информацию, заключённую в субстандарте, можно представить как свёрнутый текст, то есть как гипертекст, разворачивающийся в процессе интерпретации, который изображён на рис. 4.
На нём схематично представлены 4 этапа, каждый из которых соответствует одной из характеристик субстандарта, помогающих ему образовывать субстандартные метафоры и выступать в качестве средства смыслопострое-ния в художественном произведении. В данном случае по всем основным характеристикам рассмотрен субстандарт reall stuff.
The thing was, Will had spent his whole life avoiding real stuff. He was, after all, the son and heir of the man who wrote Santa s Super Sleigh . Santa Claus, whose existence most adults had real cause to doubt, bought him everything he wore and ate and drank and sat on and lived in; it could reasonably be argued that reality was not in his genes. He liked watching real stuff on EastEnders and The Bill, and he liked listening to Joe Strummer and Curtis Mayfield and Kurt Cobain singing about real stuff, but he d never had real stuff sitting on his sofa before. No wonder, then, that once he d made it a cup of tea and offered it a biscuit he didn t really know what to do with it (Hornby «About a Boy»).
Коммуникативная составляющая субстандартной метафоры
Эта составляющая обеспечивает процесс интеракции-коммуникации текста и читателя. Данная характеристика субстандартной метафоры, конечно, не гарантирует успешного понимания сама по себе, но является сопутствующим вспомогательным компонентом, оптимизирующим этот процесс. Субстандартная метафора сама является коммуникантом.
Следовательно, коммуникативная составляющая должна определять необычный, неординарный характер такой метафоры. Неординарность в художественном тексте будет заключаться в том, что автор то делает таковую метафору понятной для главных героев художественного произведения и самого читателя, то непрозрачной и интригующей. Чтобы понять, что конкретно мы подразумеваем под коммуникативной чертой субстандартной метафоры, необходимо обратиться к понятию коммуникативной ситуации.
Например, согласно мнению исследователя К.А. Долинина, речевое действие - это речевой акт, определяемый ситуацией, в которой он протекает. Коммуникативная ситуация речевого акта характеризиуется ответами на вопросы: кто именно, кому, где, когда, в каких конкретных обстоятельствах и каким конкретно способом адресует данное сообщение? Исследователь подчёркивает, что главными параметрами коммуникативной ситуации являются адресант (отправитель, субъект речи) и адресат (получатель), при этом получатель может быть отделен от отправителя в пространстве и (или) во времени (например, «потомки»); может быть неопределенным, обобщенным, множественным («публика», «читатели»), воображаемым, реально не существующим (например, «бог»); но в воображении адресанта он всегда так или иначе присутствует.
Партнёры по коммуникативной ситуации могут меняться своими позициями (в зависимости от этого будет организован диалог, полилог, монолог; в последнем случае адресат представляет множество людей: читатели, слушатели, аудитория). Люди, участвующие в коммуникативной ситуации, представляют собой носителей социально значимых характеристик. Именно так они выглядят в глазах друг друга и в своём собственном представлении: обладателями определённых социальных, психологических ролей (учитель -ученик, муж - жена, коллеги по работе), определённых статусов (возрастных, социальных, образовательных, половых); носителями личностных черт и качеств, а также субъектами какой-либо деятельности, преследующими в своей коммуникативной ситуации конкретные цели. Все эти свойства в совокупности формируют образ участника общения и являются целостной субъективной моделью личности партнёра.
По этому образу адресант пытается предвидеть реакцию адресата на сообщение, при этом образы о себе и партнёре по коммуникативной ситуации могут не совпадать у участников речевого акта. Существует ещё и факультативный участник коммуникативной ситуации, помимо получателя и отправителя, называемый наблюдателем. Наблюдатель может непосредственно присутствовать при общении и иметь возможность влиять на ход событий, так как его присутствие учитывается коммуникантами; может быть скрытым во времени и пространстве, как, например, исследователь, зритель на спектакле, читатель романа или другого художественного произведения, хотя в то же время они являются особого рода адресатами. Коммуникативная ситуация включает в себя также канал связи: акустический (устное общение), визуальный (письменное общение); канал связи может также характеризоваться наличием или отсутствием тех или иных средств сообщения, визуального контакта, организацией ситуации. Важно также учитывать и определенный предметно-событийный фон, на котором разворачивается коммуникативная ситуация.
Под предметно-событийным фоном исследователь понимает учет таких факторов, как место, время, присутствие наблюдателя. Существует такая разновидность места общения, как дистантная. При этом для нас особенно важным кажется особый вид дистантного общения - общение между писателем и читателем. Важно учитывать именно историко-культурную ситуацию и политическую среду, например, то, что творчество писателя развертывалось в эпоху Реставрации и Июльской монархии, на фоне конкретных событий, а не то, что Бальзак, когда писал, пил много черного кофе по ночам (см.: [http://philologos.narod.ru/dolinin/dolininl987.htm]).
Исходя из вышесказанного, мы считаем возможным оценивать субстандартную метафору с точки зрения того, насколько она помогает достигать или не достигать целей коммуникативной ситуации в условиях художественной реальности. Рассмотрим на нескольких текстовых примерах коммуникативный потенциал субстандартной метафоры.
(11) 7 dunno. All the time, all the time, all the time. Could he say that to Will? He didn t know. He couldn t say it to his mum, he couldn t say it to his dad, he couldn t say it to Suzie; they d all make too much of a fuss. His mum would get upset, Suzie would want to talk about it, his dad would want him to move back to Cambridge... he didn t need that. So why tell anyone anything? What was the point? All he wanted was a promise from someone, anyone, that it wouldn t happen again, ever, and no one could do that.
Fucking hell, said Will. Sorry, I shouldn t say that in front of you, should I? It s OK. People say it at school all the time. And that was it. That was all Will said. Fucking hell . Marcus didn t know why Will had sworn like that, but Marcus liked it; it made him feel better. It was serious, it wasn t too much and it made him see that he wasn t being pathetic to get so scared (Hornby «About a Boy»).
Организующим ядром субстандартной метафоры является в данном случае вульгаризм Fucking hell. Он играет двоякую коммуникативную роль: с одной стороны, передаёт главные метасмыслы (Маркус и Вилл хорошо понимали друга друга, Вилл представляет, насколько Маркусу тяжело, и он не может обсуждать пугающее Маркуса суицидное состояние его матери, в то же время осознавая, что его другу нужна поддержка); с другой стороны, выражение Fucking hell помогает писателю создавать сложную коммуникативную ситуацию в условиях художественной реальности: Вилл находит нужные, хотя и грубозвучащие слова, но именно они придают Маркусу уверенности и спокойствия (если не в том, что его мать не повторит попытку суицида снова, то хотя бы в том, что вокруг него надёжные люди и рядом с ним его друг, Вилл, который всегда поможет). Этот факт очень важен для Маркуса, о чем свидетельствуют предложения (с плеоназмом в совокупности с градацией), передающие несобственно прямую речь мальчика: Marcus didn t know why will had sworn like that, but Marcus liked it; it made him feel better. It was serious, it wasn t too much and it made him see that he wasn t being pathetic to get so scared. Сленговое сокращение dunno и вульгаризм make a fuss образуют субстандартную метафору со следующими за ними синтаксическими средствами: повторами (All the time, all the time, all the time), риторическим вопросом (Could he say that to Will? So why tell anyone anything? What was the point?), параллельными конструкциями в совокупности с апозиопесисом Не couldn t say it to his mum, he couldn t say it to his dad, he couldn t say it to Suzie; they d all make too much of a fuss. His mum would get upset, Suzie would want to talk about it, his dad would want him to move back to Cambridge...he didn t need that. Субстандартное образование make a fuss означает «возмущаться», «протестовать» (см.: [пйр://Нпуо.уапёех.ги/вонять/по-английски /Universal/]).
С помощью субстандартной метафоры осуществляется выход к пониманию чувств главного героя, его эмоционального состояния: Маркус подавлен, он не знает, как себя вести, задавая сам себе риторические вопросы и провоцируя читателя на диалог. Коммуникативная составляющая субстандартной метафоры апеллирует к чувствам читателя и приводит к возникновению эм-патии, помогающей понять ощущения Маркуса, двенадцатилетнего мальчика, столкнувшегося с проблемой, которую не под силу решить даже взрослому человеку.
Следующий пример, наоборот, является иллюстрацией условий, когда автор избегает употребления субстандарта и соответственно субстандартной метафоры. Иногда это крайне необходимо для отражения культурно-исторических представлений той или иной эпохи, создания портрета представителя какой-либо социальной группы и в целом художественной реальности.
