Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Модели конструирования сложных и составных преступлений в отечественном и зарубежном уголовном праве и уголовном законодательстве 14
1. Эволюция институтов сложного и составного преступлений в дореволюционном уголовном праве России 14
2. Формирование сложных и составных преступлений в отечественном уголовном праве советского периода 33
3. Зарубежный опыт в создании конструкций сложных и составных преступлений 50
Глава II. Теоретическая модель и структура сложных и составных преступлений на современном этапе развития отечественного уголовного права 61
1. Современные методологические подходы в создании теоретической модели сложных и составных преступлений 61
2. Юридические конструкции сложных преступлений 80
3. Особенности построения юридических конструкций составных преступлений 112
Глава III. Спорные вопросы квалификации некоторых видов сложных и составных преступлений 127
1. Спорные вопросы квалификации некоторых видов сложных преступлений 127
2. Проблемы квалификации некоторых видов составных преступлений 144
Заключение 161
Список использованной литературы 1
- Формирование сложных и составных преступлений в отечественном уголовном праве советского периода
- Зарубежный опыт в создании конструкций сложных и составных преступлений
- Юридические конструкции сложных преступлений
- Проблемы квалификации некоторых видов составных преступлений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В правоприменительной деятельности достаточно часто возникают ситуации, когда в действиях виновного содержатся признаки нескольких законодательных конструкций преступлений. Неправильная уголовно-правовая оценка содеянного в таких случаях ведет к нарушению принципов законности и справедливости. Лицо может быть привлечено к уголовной ответственности по совокупности преступлений, в то время как совершило одно общественно опасное деяние, либо, наоборот, понести уголовную ответственность за совершение одного уголовно наказуемого деяния, хотя его действия отвечают признакам множественности преступлений. Правоприменитель, производя квалификацию фактических обстоятельств дела, руководствуется, в первую очередь, Уголовным кодексом Российской Федерации (далее по тексту – УК РФ) и в случае необходимости иными нормативно-правовыми и подзаконными актами, однако делает он это сквозь призму собственного понимания уголовно-правовых категорий, понятий и терминов, основы которого сформированы в процессе получения теоретических знаний.
При возникновении проблем, связанных с принятием решения о применении конкретной уголовно-правовой нормы, работники следственно-судебных органов обращаются к актам официального толкования уголовного закона, содержание которых не отличается единообразием. Множество вопросов, связанных с правовой оценкой конкретного преступного поведения человека, не урегулировано ни законодательством, ни актами легального и судебного толкования. В условиях недостаточной информативности должностное лицо, применяющее право, для уяснения смысла отдельных положений УК РФ неизбежно обращается к достижениям науки уголовного права. Доктринальное толкование не имеет для указанных субъектов уголовного правоотношения обязательной силы, однако, основанное на убедительной аргументации, научной обоснованности и авторитете толкующих лиц, оно оказывает существенное влияние на правоприменительную деятельность. По этой причине не вызывает сомнений существование объективной потребности следственных и судебных органов в научно обоснованных, емких и согласованных трактовках относительно всего спектра проблем, возникающих при применении уголовного законодательства в случае совершения составного или сложного преступлений.
Теоретическую разработку составных и сложных преступлений сложно оценить однозначно. С одной стороны, суждения о рассматриваемых видах преступления содержались еще в учебной и научной юридической литературе XIX века. Составное и сложное преступления подвергались и подвергаются анализу при исследовании множественности преступлений и квалификации преступлений. Они становились объектами ряда научных изысканий, проведенных в XX и XXI веках. С другой стороны, в современной юридической науке так и не сложилось их единого понимания. До сих пор не выработана точная и однозначная трактовка данных уголовно-правовых категорий. Учение о составных и сложных преступлениях, несмотря на кажущуюся теоретическую разработанность, на самом деле весьма запутанно и противоречиво. Нередки случаи, когда решения одного и того же вопроса у различных авторов являются диаметрально противоположными, а некоторые проблемы, возникающие при квалификации единичных преступлений, в условиях сложившейся традиционной доктрины уголовного права однозначно и четко разрешить невозможно. В этой связи системное исследование природы и сущности составных и сложных преступлений приобретает особое научное значение.
Изложенное указывает на своевременность и необходимость переосмысления традиционного понимания составных и сложных преступлений, пересмотра сложившегося их правоприменения. Разработка же логически стройной и непротиворечивой концепции единой модели составного и сложного преступлений на современном этапе развития уголовного права становится более чем актуальной.
Степень разработанности темы исследования. До настоящего времени избранная тема диссертационной работы «Составные и сложные преступления: вопросы теории и практики» отдельно не разрабатывалась. Проблемам составного и сложного преступлений как отдельно взятых, так и во взаимосвязи с другими институтами уголовного права посвятили свои труды М.И. Блум, Я.М. Брайнин, Л.Е. Владимиров, Б.В. Волженкин, Р.Р. Галиакбаров, М.М. Гернет, В.К. Глистин, Н.Б. Гулиева, П. Гуляев, В.Ф. Демин, Б.Д. Завидов, Б.В. Здравомыслов, Т.А. Калинина, Т.Э. Караев, М.П. Карпушин, А.Ф. Кистяковский, Е.В. Кобзева, М.И. Ковалев, И.Я. Козаченко, А.П. Козлов, С.М. Кочои, Г.Г. Криволапов, П.К. Кривошеин, Л.Л. Кругликов, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, Н.Н. Куличенко, В.И. Курляндский, Е.Ю. Львова, Ю.И. Ляпунов, В.П. Малков, А.И. Марцев, Д.М. Молчанов, А.В. Наумов, З.А. Незнамова, Н.А. Никитина, В.А. Никонов, Г.П. Новоселов, А.М. Ораздурдыев, А.И. Рарог, Н.Н. Рогова, А.А. Пионтковский, В.В. Питецкий, С.Н. Романюк, Н.М. Свидлов, Н.К. Семернева, А.И. Стрельников, Н.С. Таганцев, Х.А. Тимершин, Г.Т. Ткешелиадзе, А.Н. Трайнин, А.М. Трухин, Т.Г. Черненко, Ю.Н. Юшков, А.М. Яковлев, П.С. Яни и ряд других ученых.
Признавая значительный вклад, внесенный работами перечисленных авторов в развитие уголовно-правовой мысли о составных и сложных преступлениях, необходимо констатировать, что абсолютное большинство из них базируется на традиционных методологических основаниях. Значительная часть исследований составного и сложного преступлений была проведена в рамках института множественности преступлений, что не вполне обоснованно, поскольку ответы на вопросы относительно видов единичного преступления логически и теоретически верно искать в сфере учения о преступлении. Кроме того, многие исследования были проведены на основе ранее действующего уголовного закона. Недостаточно исследованной остается правовая и социальная природа составных и сложных преступлений, механизм совершения отдельных их видов.
В юридической литературе накоплен солидный теоретический материал по рассматриваемой проблематике, позволяющий сделать попытку запуска механизма срабатывания одного из главных законов развития научного знания – перехода количественных изменений в качественные.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования выступают общественные отношения, обусловливающие содержание составных и сложных преступлений как социально-правовых явлений.
Предмет исследования составляют положения доктрины зарубежного уголовного права и отечественной уголовно-правовой теории в фокусе эволюционирования от дореволюционного до современного периодов развития, а также действующее российское и зарубежное уголовное законодательство, уголовное законодательство предшествующих исторических периодов развития России и правоприменительная практика по избранной теме.
Цели и задачи исследования. Основной целью исследования является познание сущности составных и сложных преступлений. В диссертационной работе также преследуются цели формирования научных основ для обеспечения унифицированной трактовки составных и сложных преступлений в теории уголовного права и единообразия в интерпретации и применении в практической деятельности следственно-судебных органов, а также разработки научно обоснованных предложений по совершенствованию уголовно-правового регулирования институтов составных и сложных преступлений.
Цели исследования обусловили постановку взаимосвязанных задач, решение которых образует содержание представленной работы:
1) изучить генезис понятий единичного, составного и сложного преступлений в рамках отечественного уголовного права и уголовного законодательства;
2) исследовать понятие состава преступления, его сущность и соотношение с понятием преступления;
3) выявить особенности конструирования составных и сложных преступлений в зарубежном уголовном праве и уголовном законодательстве;
4) рассмотреть современные методологические подходы к определению понятия единичного преступления;
5) определить содержание юридических конструкций составного и сложного преступлений;
6) дать авторскую классификацию единичных, сложных и составных преступлений для более полного уяснения их содержания;
7) проанализировать вопросы квалификации сложных и составных преступлений;
8) разработать научно обоснованные предложения по совершенствованию уголовного законодательства в части регулирования институтов единичного, составного, сложного преступлений и практики его применения.
Методология и методика исследования. Основу диссертационного исследования составляет универсальный диалектический метод познания. Для обеспечения достоверности и теоретико-практической обоснованности работы использовались общенаучные методы: анализ, синтез, дедукция, индукция, системный и структурный подходы. Применялись диссертантом и частно-научные исследовательские методы: исторический, сравнительно-исторический, сравнительно-правовой, социологический, формально-логический, метод моделирования, эмпирического познания, а также основные приемы толкования законов: легальный, буквальный, расширительный, грамматический и системный.
Теоретическая основа исследования. При проведении настоящего исследования были использованы работы ученых по философии, социологии, общей теории права, теории государства и права, теории уголовного права и теории квалификации преступлений. В исследовании, в частности, использовались учения о преступлении, видах преступления, составе преступления, множественности преступлений, в том числе о совокупности преступлений как одной из ее форм, конкуренции уголовно-правовых норм. Задействованы труды представителей зарубежного уголовного права.
Нормативная основа исследования. Положения и выводы в диссертационной работе основаны на Конституции РФ, уголовном законодательстве дореволюционного, советского и современного периодов развития России, нормах действующего уголовного законодательства зарубежных стран с различными правовыми системами (Англии, США, Германии, Румынии, Италии, Латвии, Молдовы, Туркменистана, Грузии, Армении, Таджикистана, Узбекистана, Украины, Казахстана), административном законодательстве.
Эмпирическую базу исследования составили:
- постановления и определения Пленумов Верховных судов СССР, РСФСР и РФ, Президиумов краевых (областных) и городских судов, содержание которых затрагивает вопросы применения уголовного закона при совершении различных видов составных и сложных преступлений;
- опубликованная и неопубликованная практика, а также обобщения, обзоры, письма и справки Верховного суда РФ, краевых (областных), районных и городских судов Белгородской, Брянской, Ивановской, Кемеровской, Курганской, Московской, Свердловской областей, Красноярского, Пермского, Приморского краев, Республик Башкортостан, Коми и Удмуртской Республики по избранной теме исследования за период 2006-2012 годы;
- научные исследования, научные журналы, материалы научно-практических конференций и семинаров, проводимых в Центральном, Приволжском, Уральском федеральных округах РФ, по рассматриваемой проблематике;
-данные, содержащиеся в справочно-поисковых системах и Интернет-ресурсах, имеющие отношение к объекту исследования.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в попытке проведения комплексного исследования институтов составного и сложного преступлений, а также в том, что настоящая работа является углубленным теоретико-прикладным исследованием составных и сложных преступлений как социально-правовых явлений. На основе традиционных представлений о преступлении, составе преступления, уголовно-правовой норме и статье уголовного закона, а также последних достижений отечественной и зарубежной уголовно-правовой науки в области разработки понятий фактического и законодательного составов преступлений предложена нестандартная трактовка юридической конструкции единичного преступления как некоторого симбиоза состава(ов) преступления(ий) и статьи или части статьи Особенной части УК РФ. Системный подход позволил определить понятия единичного, составного и сложного преступлений, точно и полно проиллюстрировать механизмы совершения различных видов сложного и составного преступлений. В диссертации сформулированы предложения по совершенствованию уголовного законодательства в части, касающейся регламентации институтов составного и сложного преступлений.
Научная новизна исследования отражена и в положениях, выносимых на защиту:
1. Составное и сложное преступления наряду с генеральным институтом уголовного права – преступлением являются институтами обычного права, «поглощенными» позитивным правом. На этом основании оспаривается утверждение, что составное преступление есть исключительно учтенная законодателем совокупность преступлений.
2. Понятие преступления шире понятия состава преступления в силу того, что первое представляет собой социально-правовое явление, последнее – правовую категорию. По мнению диссертанта, состав преступления не может содержать несколько преступлений. В работе аргументируется идея о том, что преступление может содержать несколько составов преступлений. Основываясь на данном суждении и теории множеств, автор данного исследования отстаивает тезис, согласно которому составное преступление не является подвидом сложного преступления, поскольку в его структуре имеется несколько составов преступлений, в то время как в простом и сложном преступлениях содержится один состав преступления.
3. Для единообразного понимания и применения понятий состава преступления, преступления, составного преступления, а также с целью перевода доктринального понятия «состав преступления» в число правовых понятий предлагается изложить ст.8 УК РФ в следующей редакции:
«Статья 8. Основание уголовной ответственности
1. Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, предусмотренного статьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса и содержащего все признаки одного или более составов преступлений.
2. Составом преступления признается достаточная и необходимая для привлечения к уголовной ответственности совокупность объективных и субъективных признаков преступления, предусмотренная настоящим Кодексом, а в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, и иными нормативно-правовыми актами».
4. Достичь унификации понимания единичного преступления, простого, сложного и составного преступлений, по мнению диссертанта, позволяют следующие их дефиниции:
- единичное преступление – общественно опасное деяние, содержащее признаки одного или нескольких составов преступлений, квалифицируемое по одной статье или части статьи Особенной части УК РФ;
- простое преступление – общественно опасное деяние, содержащее минимально необходимые признаки одного состава преступления, квалифицируемое по одной статье или части статьи Особенной части УК РФ;
- сложное преступление – общественно опасное деяние, содержащее признаки одного состава преступления, квалифицируемое по одной статье или части статьи Особенной части УК РФ;
- составное преступление – общественно опасное деяние, содержащее признаки двух или более составов преступлений, квалифицируемое по одной статье или части статьи Особенной части УК РФ.
5. Сложность единичных преступлений находит свое выражение в наличии дополнительных признаков или элементов в его составе или связей между ними. Присутствие этих признаков или связей обусловлено либо законодательной конструкцией преступления (осложнением законодательного состава преступления), либо особенностями процесса совершения преступления (осложнением фактического состава преступления). Исходя из этого, классификационными группами сложного преступления признаются:
1) преступления, характеризующиеся сложностью законодательного состава преступления (преступления с несколькими объектами, с несколькими деяниями, с административной преюдицией, с альтернативными признаками, с неопределенными последствиями, с несколькими субъектами, с несколькими потерпевшими);
2) преступления, характеризующиеся сложностью фактического состава преступления (длящиеся и продолжаемые преступления).
6. В сложившейся судебной практике убийства двух или более лиц, происходящие в разное время и не охватываемые единым умыслом субъекта(ов) преступления, признаются единичным преступлением. Диссертантом отстаивается противоположная, часто высказываемой в юридической литературе позиция о том, что содеянное в данном случае представляет собой реальную совокупность преступлений. Для приведения правоприменительной практики в соответствие с принципами субъективного вменения, законности и справедливости обосновывается необходимость введения в число квалифицирующих убийство признаков так называемую «специальную совокупность преступлений». С этой целью предлагается:
- ввести в ч.2 ст.105 УК РФ п.«о», где в качестве квалифицирующего признака указать «совершенное неоднократно»;
- ввести в УК РФ ст.171 «Неоднократность преступлений» в следующей редакции:
«Неоднократностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной статьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса в качестве обстоятельства, влекущего за собой более строгое наказание»;
- скорректировать правила квалификации убийства двух или более лиц, содержащиеся в пункте 5 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.01.1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)»; ввести в указанное постановление Пленума Верховного суда РФ п.14, в котором изложить рекомендации по квалификации убийства, совершенного неоднократно.
7. В целях унификации трактовки и правоприменения длящихся и продолжаемых преступлений представляется целесообразным введение в УК РФ ст.141 и ст.142 следующего содержания:
«Статья 141. Длящееся преступление
1. Длящимся преступлением признается общественно опасное деяние, предусмотренное статьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса, состоящее в осуществлении этого деяния в течение неопределенного времени.
2. Длящееся преступление считается оконченным с момента прекращения совершения деяния или наступления события, препятствующего его дальнейшему совершению.
3. Не является длящимся преступлением общественно опасное деяние, состоящее в невыполнении предусмотренных нормативно-правовыми актами обязанностей к установленному сроку».
«Статья 142. Продолжаемое преступление
1. Продолжаемым преступлением признается общественно опасное деяние, предусмотренное статьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса, состоящее в совершении двух или более аналогичных действий (бездействия).
2. Продолжаемое преступление, совершаемое с умышленной формой вины, считается оконченным с момента совершения последнего охватываемого умыслом деяния или наступления события, препятствующего его дальнейшему совершению.
3. Продолжаемое преступление, совершаемое с неосторожной формой вины, считается оконченным с момента наступления последнего общественно опасного последствия или выполнения последнего деяния, создающего реальную угрозу наступления общественно опасных последствий».
8. Классификацию составных преступлений следует основывать на особенностях их законодательных конструкций. Такое решение продиктовано тем, что при квалификации составных преступлений правоприменитель, прежде всего, руководствуется признаками преступления, закрепленными в нормативно-правовых актах. В соответствии с этим видами составного преступления являются «сопряженные» преступления, преступления с двумя формами вины, преступления с дополнительными тяжкими последствиями.
9. Во избежание логических противоречий при уяснении смысла закона ч.1 ст.17 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции:
«1. Совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда деяние содержит признаки двух или более преступлений, охватываемых одной статьей или частью статьи Особенной части настоящего Кодекса. При совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи настоящего Кодекса».
10. «Сопряженное» составное преступление в полной мере охватывает признаки входящих в него составов преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статей Особенной части УК РФ. Квалификация по совокупности преступлений в случае совершения «сопряженного» преступления ведет к двойному вменению одних и тех же признаков содеянного. Полярная и, как представляется, неправомерная позиция относительно квалификации «сопряженных» убийств изложена в актах судебного толкования. Чтобы обеспечить соблюдение принципа законности и справедливости, а также исключить деформации правильного понимания в теории и правоприменительной практике «сопряженных» преступлений, необходимо исключить указание на квалификацию содеянного по совокупности преступлений из п.7, 11, 13 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.01.1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)», п.22 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2002 г. №29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» и из п.16 постановления Пленума Верховного суда РФ от 15.06.2004 г. №11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации».
Теоретическая значимость исследования определяется комплексной разработкой теоретико-прикладных основ институтов составного и сложного преступлений. Отказ от традиционного понимания составного преступления как учтенной законом совокупности преступлений и рассмотрение его в качестве самостоятельной формы преступного деяния позволяет более точно определить сущность данного социально-правового явления. Содержащиеся в исследовании выводы и предложения развивают и дополняют существующие представления о преступлении, составе преступления, отдельных видах преступления. Многие теоретические положения, разработанные автором, носят дискуссионный характер, поэтому создают основу для дальнейшего их теоретического осмысления.
Практическая значимость исследования состоит в выработке предложений и рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства, его толкования и практики применения, что позволит снизить риск вынесения неправовых решений, улучшить законодательную технику и обеспечить высокий уровень эффективности уголовного закона. Положения настоящей диссертационной работы целесообразно применять в процессе изучения курса уголовного права и теории квалификации преступлений, а также в рамках дополнительного профессионального образования.
Апробация результатов исследования. Апробация результатов и выводов, полученных в ходе исследования, осуществлялась в процессе преподавательской и научно-исследовательской деятельности автора. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права Уральской государственной юридической академии, производившей ее рецензирование и обсуждение. Основные положения настоящей работы изложены в двенадцати опубликованных научных статьях, две из которых опубликованы в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для опубликования основных положений диссертационных исследований. Общий объем опубликованных работ составляет более 5 печатных листов.
Результаты и выводы диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры уголовного права Уральской государственной юридической академии и кафедры уголовного права и процесса Курганского государственного университета; обсуждались на VIII Межрегиональной научно-практической конференции «Механизм реализации и защиты прав личности» (Екатеринбург, 2009 г.), VI, IX Международных научно-практических конференциях «Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях» (Тюмень, 2009, 2012 гг.), VII, VIII, IX и X Международных научно-практических конференциях, посвященных памяти М.И. Ковалева (Екатеринбург, 2010, 2011, 2012, 2013 гг.), IX Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные вопросы публичного права» (Екатеринбург, 2010 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Современные проблемы права: теория и практика» (Курган, 2011 г.), Втором Пермском конгрессе ученых-юристов (Пермь, 2011 г.), Шестой сессии Европейско-Азиатского правового конгресса (Екатеринбург, 2012 г.), X Международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (Москва, 2013 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Преступность в Западной Сибири: актуальные проблемы профилактики и расследования преступлений» (Тюмень, 2013 г.).
Материалы исследования использовались в учебном процессе Уральской государственной юридической академии, а также внедрены в учебный процесс Курганского государственного университета (имеется акт о внедрении).
Структура диссертационного исследования определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение и список использованной литературы.
Формирование сложных и составных преступлений в отечественном уголовном праве советского периода
Прежде чем подвергнуть анализу понятия составного и сложного преступлений в историческом и историко-правовом аспекте, полагаем, нужно определить исходное понятие «единичное» («единое», «индивидуальное», «отдельное», «одно» и т.д.).
По мнению Аристотеля, все, что не допускает деления, есть единое1. Однако вряд ли этот тезис применим к общественному отношению, т.е. социальному феномену, который может быть расчленен на отдельные социально значимые явления, каким является преступление. Кроме того, оно обладает и юридическими свойствами, которые при желании также могут быть выделены. Вместе с тем Аристотелем проведена, на наш взгляд, верная и очевидная параллель соотношения единичного и множественного: «К единому относится тождественное, сходное и равное, к множеству — разное, несходное и неравное»2. Действительно, между единичным и множественным основное отличие - это численное неравенство. Однако это не дает ответа на вопрос, при каких условиях что-то считается равным единице.
Определение понятия единичного в философии и логике осуществляется через его диалектическую связь с понятием общего. Смысл выделения связи «единичное - общее» в философии, где данные категории являются одними из фундаментальных, в том, чтобы отразить сущность и взаимосвязь между объектами, предметами или свойствами. Как правило, для этого используются методы конкретизации или абстрагирования. В результате объект, предмет или свойство может рассматриваться как нечто самостоятельное или же в качестве части некоторого целого в зависимости от их природы или от целей исследования. Как справедливо отмечал В.И. Ленин, «отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему... Всякое отдельное неполно входит в общее»3. При этом в философской литературе подчеркивается, что единичный предмет необходимо отличать от конкретного (партикулярного), а также то, что об общих конкретных предметах (доме вообще, человеке вообще) говорят общие конкретные понятия («дом», «человек») . Однако свойства, которыми наделяются обозначенные диалектически связанные категории, в определении понятия единичного преступления вряд ли применимы.
Деяние человека при наличии определенных в уголовном законе признаков признается преступлением, т.е. преступление вообще - это общее понятие. При совершении конкретного общественно опасного деяния, помимо признаков, присущих общему понятию преступления, имеются и признаки, свойственные отдельному виду преступления, т.е. преступление определенного вида — единичное понятие. Иными словами, «единичное» и «общее» описывают одно понятие, но с разной степенью абстракции или конкретизации. Поэтому выявить признаки, характеризующие понятие единичного, применительно к понятию преступления на основе диалектически связанных категорий «единичное — общее» не представляется возможным.
Сегодня наиболее распространенным является определение понятия единичного (индивидуального, отдельного и т.д.) как философской категории, выражающей относительную обособленность, дискретность, отграниченность друг от друга в пространстве и во времени вещей и событий, присущие им специфические неповторимые особенности, составляющие их уникальную качественную и количественную определенность5. Кроме этого указывается: как единичное может рассматриваться не только отдельный предмет, но и класс предметов, если он берется как нечто единое, относительно самостоятельное. Между тем сам предмет есть некоторое множество частей, которые, в свою очередь, выступают как единичные6. Если рассматривать преступление как событие или факт (точнее фактический состав, поскольку преступление состоит из фактов, наделенных юридически значимыми признаками), то, безусловно, каждое конкретное преступление является единичным. На первый взгляд, все просто и однозначно. Однако, принимая во внимание то, что преступление это социально-правовое явление, т.е. сложная структурированная система взаимообусловленных вещей и событий, а также то, что оценку поведения человека производит человек сквозь признаки, выработанные также человеком, -становится очевидной высокая доля субъективности в принятии решения о том, представляет ли собой содеянное единичное преступление или множественность преступлений.
Вместе с тем назвать философскую категорию единичности «чистейшей никак не определенной абстракцией» (как это было сделано Г. Гегелем7), полагаем, было бы несколько поспешным выводом, поскольку понятие единичности в сознании возникает при осознании и анализе объективной реальности. По крайней мере, это отчетливо наблюдается в процессе применения права и особенно при квалификации преступления. В этой связи считаем, что применительно к понятию преступления правомерно понимание единичного с позиций материалистической диалектики, т.е. как объективной качественно определенной реальности8. Конечно, качественная составляющая формируется исключительно под влиянием деятельности человека, связанной как с правотворчеством, так и с правопониманием. На этом основании для формулирования максимально точного и емкого определения понятия единичного преступления, а также его видов, представляется необходимым исторический и историко-правовой методы исследования, которые позволят аккумулировать знания по интересующей нас проблематике.
История по объективным причинам не может указать, кто первым совершил на планете Земля преступление. Но по справедливому замечанию И.Я. Козаченко, «если рассматривать данную проблематику в религиозном аспекте, то людьми, совершившими первородный грех, являются Адам и Ева, вкусив в раю запретный плод - яблоко познания»9. Томас Гоббс указывал, что всякое преступление есть грех, но не всякий грех есть преступление10. Тем не менее сегодня очевидно, что даже с теологической точки зрения не каждое преступление - это грех. Например, сложно говорить о какой-либо греховности в случае совершения преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ. Между тем, принимая во внимание то, что религия является особой формой осознания мира, обусловленной верой в сверхъестественное, включающей в себя свод моральных норм и типов поведения в объединении людей , можно заключить, что преступление заключается в нарушении предписанных правил поведения, созданных с целью регулирования общественных отношений. В этом смысле оно всегда отклоняющееся от норм и наносящее вред обществу поведение человека, вне зависимости от аспекта его рассмотрения.
Рассматривая преступление как социально-правовое явление, мы закономерно придем к выводу, что оно, во-первых, исторически изменчиво; во-вторых, формируется на определенном этапе развития человеческого общества -разделение труда, появление частной собственности и, конечно, возникновение государства, одновременно с которым возникает право вообще. После возникновения государства для его дальнейшего существования и развития имелась необходимость определить и запретить наиболее опасные для общества формы поведения. С этого момента за нарушение предписанных правил поведения лицо подвергалось мерам негативного воздействия уже не от имени социальной общности, а от имени государства в лице специально уполномоченных органов. Деяния, признаваемые негативными для общества, и наказания, назначаемые за их совершение, устанавливались не традициями и обычаями, а зафиксированными в письменной форме повелениями - законами.
На основании изложенного можно констатировать, что как явление социальной действительности преступление существовало еще до возникновения государства, но не имело соответствующего наименования. Потому не вызывает сомнений и высказывание, что, по сути, это были любые сознательные деяния членов общества, которые вступали в противоречие с существующими в нем традициями, обычаями и иными общепризнанными правилами поведения и существенно дезорганизовывали нормальную жизнедеятельность данной социальной организации .
Зарубежный опыт в создании конструкций сложных и составных преступлений
В целом процитированные положения уголовного законодательства Италии и Румынии, касающиеся понятия составного преступления, соответствуют наиболее распространенному в доктрине отечественного уголовного права определению составного преступления с указанием на наличие в его структуре нескольких преступлений. Несмотря на то, что нами не поддерживается такая трактовка составного преступления, нужно отметить положительную динамику деятельности законодателей указанных государств, которые для облегчения правоприменения ввели легальное определение рассматриваемой уголовно-правовой категории.
Считаем целесообразным подробно исследовать опыт конструирования составных и сложных преступлений в постсоветских государствах, поскольку уголовное право в данных странах формировалось довольно длительное время под господствующим влиянием доктрины советского уголовного права, а значит, строилось на тех же методологических основаниях.
К числу прогрессивных УК, на наш взгляд, относится УК Латвийской Республики (далее по тексту - УК Латвии), ст.23 которого посвящена единичному преступлению и его видам. В чЛ ст.23 УК Латвии указано: «Отдельным (единым)
Criminal Code of the Republic of Romania (English version). URL: http://unkl.ru/cZJ (дата обращения: 21.032013). преступным деянием признается одно деяние (действие или бездействие), имеющее признаки состава одного преступного деяния, или двух, или нескольких связанных между собой преступных деяний, которые охвачены единым умыслом виновного лица и которые соответствуют признакам состава только одного преступного деяния»154. Признание на законодательном уровне того, что преступление может содержать несколько составов преступлений, полагаем, является положительным моментом. Вместе с тем указание на соответствие деяния одному составу преступления, с нашей точки зрения, не совсем верно. Преступное деяние, согласно УК Латвии, является единичным, в частности в случае, если в нем содержатся признаки нескольких составов преступлений, но оно отвечает только одному составу преступления. Иными словами, в уголовном законе Латвии признается правомерным тезис о том, что в одном составе преступления возможно содержание нескольких составов преступлений. Однако мы считаем, что состав преступления - это уголовно-правовая категория, имеющая присущие только ей признаки, она не может охватывать несколько тождественных ее содержанию уголовно-правовых категорий. Подробнее этот вопрос будет освещен в следующей главе настоящего исследования.
Согласно ч.2 ст.23 УК Латвии, «продолжаемым преступным деянием признаются несколько связанных между собой аналогичных (курсив наш - П.П.) преступных деяний, направленных на достижение общей цели, если они охвачены единым умыслом виновного лица и поэтому в своей совокупности составляют одно преступное деяние» 55. Приведенное определение в целом не отличается от господствующего в отечественном уголовном праве определения продолжаемого преступления, но следует отметить, что слово «аналогичный» очень удачно подобрано для характеристики деяний, входящих в продолжаемое преступление. «Аналогичный», согласно словарю иностранных слов, - сходный, подобный, соответственный15 . В доктрине отечественного уголовного права применительно к продолжаемым преступлениям используются термины «тождественные» деяния (означает полное их соответствие) и «однородные» деяния (сходные по родовым признакам). Часто для того, чтобы соблюсти точность передачи смысла понятия, используют оба термина. В этой связи прилагательное «аналогичный» может снять перегруженность определений, поскольку по своему значению «Аналогичный», значение слова. URL: http /linkl JU/MWY (дата обращения 21.03.2013). соответствует прилагательным и «тождественный», и «однородный». Поэтому представляется целесообразным применение термина «аналогичные деяния» к определению понятия продолжаемого преступления не только в доктрине уголовного права, но и в уголовном законодательстве России.
Определение длящегося преступления по уголовному праву Латвии кардинально не отличается от данного в теории уголовного права России. В нем используются сразу две характеристики: определение через непрерывное осуществление состава преступления (действия или бездействия), связанное с последующим невыполнением обязанностей, возложенных на лицо законом157.
Некоторые особенности в УК Латвии имеет повторность преступлений. Она признана одним из видов множественности преступлений, вместе с тем, согласно ч.З ст.25 УК Латвии, «отдельным (единым) преступным деянием в случаях, предусмотренных в Особенной части настоящего закона, признаются совершенные повторно в течение года тождественные нарушения закона, за совершение которых уголовная ответственность наступает только в том случае, если имеется их совокупность, то есть установлено, что эти нарушения закона за данный период совершены не менее двух раз и при этом в предыдущий раз они были зафиксированы в установленном законом порядке, и нарушитель знал об этом»158. Данное положение, с одной стороны, соответствует преступлениям с несколькими тождественными действиями, поскольку для наступления ответственности требуется совершение минимум двух предусмотренных в законе деяний. С другой стороны, оно соответствует преступлениям с административной преюдицией, поскольку первое деяние должно быть зафиксировано «в установленном законе порядке». Однако нет никаких указаний на меры административного воздействия.
УК Республики Молдова (далее по тексту - УК Молдовы) также содержит определения единичного преступления и его видов: продолжаемого, длящегося и преступления с двумя формами вины. В ст.28 УК Молдовы емко сформулировано определение понятия единичного преступления как действия (бездействия) или совокупности действий (бездействий), квалифицируемых в соответствии с положениями одной нормы уголовного закона159. Отказ от использования термина «состав преступления» в определении единичного преступления продиктован, видимо, практической необходимостью упрощения процедуры доказывания, а также исключения из его определения неправового понятия, каким является состав преступления. Определения продолжаемого преступления и преступления с двумя формами вины в целом не отличаются от выработанных в доктрине уголовного права России и интереса не вызывают.
На законодательном уровне в Молдове закреплено не только определение понятия длящегося преступления, но и момент его окончания: «Длящимся преступлением признается деяние, характеризующееся непрерывным совершением преступной деятельности в течение неопределенного времени. Длящееся преступление признается оконченным с момента прекращения преступной деятельности или благодаря наступлению событий, препятствующих осуществлению такой деятельности»160. Единственным спорным моментом является использование термина «деятельность», который предполагает постоянное выполнение определенных действий. С нашей точки зрения, термин «деятельность» по своему смысловому значению не в полной мере соответствует длящемуся преступлению, поскольку оно может совершаться и путем выполнения одного деяния. Формулировка же момента окончания длящегося преступления, содержащаяся в УК Молдовы, представляется универсальной и может быть заимствована наукой отечественного уголовного права, а также использована в уголовном законодательстве России.
Заслуживает внимания описание юридического критерия единичности преступления, используемое в законодательстве Туркменистана. Определения длящегося и продолжаемого преступлений, содержащиеся соответственно в ст. 15 и ст. 16 УК Туркменистана, начинаются следующим образом: длящимся (продолжаемым) «признается деяние, признаки которого предусмотрены одной статьей или частью статьи уголовного закона»161. Та же формулировка имеется в УК Грузии (ст.13 и ст.14)162. Считаем, что данное словосочетание точно отражает индивидуальный характер преступного деяния как уголовно-правового явления. Его закрепление позволило бы снять проблемы выявления юридического (правового) критерия единичности преступления в науке уголовного праве, а также обеспечить стабильность понимания и применения норм об уголовной ответственности за совершение сложных преступлений в судебно-следственных (дата обращения: 21.032013). органах Туркменистана и Грузии. Следует отметить, что использование слова «одной» является излишним, поскольку одно преступление предусмотрено только одной статьей или частью статьи Особенной части УК РФ.
Помимо юридического критерия, в определениях длящегося преступления, предусмотренных ст. 15 УК Туркменистана и ст. 13 УК Грузии, правомерно указано на непрерывность осуществления (выполнения) деяния. На этом фоне представляется положительным перенимание опыта конструирования легальных определений длящегося и продолжаемого преступлений в уголовном законодательстве России. Думается, это позволило бы снять многие так и не разрешенные в теории уголовного права проблемы, связанные с указанными видами сложного преступления.
В УК Республики Армения в Разделе 2 «Преступление» содержится Глава 3 «Понятие и виды преступлений», в которой имеется общее понятие преступления, категоризация преступлений, регламентация множественности преступлений, в рамках которой дано определение продолжаемого преступления как «состоящего из двух или более деяний, объединенных одним преступным намерением»163. Однако данное определение отвечает не только признакам продолжаемого преступления, но и множественности преступлений, поскольку намерением лица может охватываться совершение и ряда самостоятельных преступных деяний.
Определения продолжаемого и длящегося преступлений имеются также в УК Республики Таджикистан (ст.19)164, в УК Республики Узбекистан (ст.32)165. Легальное определение продолжаемого преступления содержится в УК Украины (ст.32)166 и УК Республики Казахстан (ст.И)167. Определения составного преступления нет в уголовном законодательстве ни одного из государств постсоветского пространства.
Юридические конструкции сложных преступлений
Содержание понятия составного преступления в юридической литературе раскрывалось и раскрывается по-разному. Тем не менее, подавляющее большинство авторов рассматривает его как подвид сложного преступления. Наиболее распространенным является определение понятия составного преступления как преступления, состоящего из двух или более деяний, каждое из которых, если рассматривать их изолированно, является самостоятельным преступлением309. При перефразировании данного тезиса, получаем следующее умозаключение: преступление состоит из нескольких самостоятельных преступлений, что, думается, вряд ли возможно. Это становится тем более очевидным в случае, если мы будем рассматривать соотношение составного преступления и преступлений, из которых оно состоит, сквозь призму философских категорий, соответственно, «целого» и его «частей». Как известно, существует два диаметральных положения: 1) целое есть сумма его частей и 2) целое больше суммы его частей. В любом случае целое не может быть меньше суммы своих частей и тем более равно одной своей части. Переводя вектор рассуждений в область уголовного права, подчеркнем, что составное преступление — преступление единичное, также единичными являются и преступления, в него входящие. Более того, в составное преступление в качестве частей могут входить также составные преступления (например, ч.З ст. 162 УК РФ). В результате соотношение составного преступления и преступлений, в него входящих, при проецировании их на соотношение категорий «часть» и «целое» с неизбежностью формулируется так: целое (единичное преступление) равно части (единичному преступлению), что, конечно, противоречит законам формальной логики. Поскольку проведенные логические операции справедливы и в отношении так называемых «составных (сложных) составов», мы не можем согласиться с мнением, что в сложных составах имеет место «соединение в одном составе нескольких простых составов (составные преступления)» .
Несколько другая интерпретация составного преступления сводится к следующему: законодатель как бы «сливает» в один состав два самостоятельных преступления311. Однако исследование соотношения понятий «состав преступления» и «преступление» показало, что понятие преступления шире понятия состава преступления, более того, состав преступления всегда содержится в преступном деянии. Значит, утверждение, что состав преступления может содержать несколько преступлений, не имеет под собой достаточных оснований. Напротив, тезис о том, что преступление может содержать несколько составов преступлений, нашел свое подтверждение. Этой точки зрения придерживаются и другие312. Кроме того, наличие в одном преступлении двух и более составов преступлений является исключительным признаком составного преступления. При этом, как и любое единичное преступление, составное преступление квалифицируется по одной статье или части статьи Особенной частью УК РФ. Исходя из этого, многие авторы рассматривают составное преступление как средство законодательной техники. Однако, как справедливо отмечают С.С. Аветисян и Э.А. Борян, «законодатель не является творцом общественно опасного поведения, он только фиксирует уже имеющуюся сложную форму общественно опасного поведения. Отдельные деяния, структурные компоненты составного преступления, находясь в особой взаимосвязи между собой, обладая специфической общественной опасностью в таком их сочетании, образуют качественно новый поведенческий акт»313.
Думается спорно в этом контексте мнение В.В. Питецкого, что первая причина образования составных норм (юридическая) заключается в тесной взаимосвязи составов преступлений, которая обнаруживается на объективном уровне - причинно-следственные и обусловливающе-опосредованные связи — и на субъективном уровне — на уровне вины. Вторая причина, по его мнению, (социальная) заключается в том, что такое сочетание преступлений распространено и типично. Важнейшей причиной он называет повышенную общественную опасность такого рода актов преступного поведения. Также В.В. Питецкий выделяет процессуальную причину - они «существенно облегчают процессуальную деятельность судебных органов и органов расследования»314. Однако, во-первых, как было отмечено, первопричиной введения норм, предусматривающих составное преступление, является не юридическая, а социальная их составляющая. Во-вторых, тесно взаимосвязаны на объективном и субъективном уровнях прежде всего деяния, а не составы преступлений, им не всегда присущи типичность и распространенность. Более того, составные преступления могут содержать только одно деяние. Несмотря на это, полагаем, В.В. Питецким точно отражена специфичность общественной опасности рассматриваемых преступлений, а также процессуальная причина их образования.
Относительно содержания составного преступления Т.Н. Черненко отмечает, что в его основе могут лежать как несколько разновременно совершаемых действий (учтенная законодателем реальная совокупность), так и одно действие, повлекшее несколько общественно опасных последствий (учтенная законодателем идеальная совокупность преступлений) . Такая классификация базируется на утверждении, что составное преступление — это искусственно созданная законодателем конструкция. Между тем, как уже не раз отмечалось, оно является институтом обычного права, «растворенным» в праве позитивном, следовательно, является социально-правовым феноменом, т.е. существует реально. Как справедливо отмечала Н.Ф. Кузнецова, существуют два вида составных преступлений: первые характерны тем, что действия, из которых они слагаются, разнородны, и если бы законодатель не соединил их в один состав, они рассматривались бы как самостоятельные преступления; вторым конструктивно, по самой природе присущ сложный составной характер . На это же обращала внимание И.А. Зинченко.
Проблемы квалификации некоторых видов составных преступлений
Следуя логике суда, убийство необходимо квалифицировать по ч.4 ст. 111 УК РФ, ведь, совершая убийство, лицо воздействует на тело человека, вследствие чего происходят необратимые физиологические процессы, приводящие к смерти. Полагаем, в данном случае суд допустил одновременно несколько ошибок: неверно определил причинно-следственную связь, ошибочно определил субъективную сторону состава преступления и не учел поглощение причинения тяжкого вреда здоровью человека убийством.
Применительно к преступлениям с двумя формами вины существует ряд проблем, которые при традиционном их понимании как учтенной идеальной совокупности преступлений разрешить невозможно. Например, Н.А. Никитина, придерживаясь традиционных взглядов на сущность составного преступления как учтенной законом совокупности преступлений, пишет, что критерии определения минимальной границы возраста уголовной ответственности должны быть едины, независимо от того, является ли неосторожное преступление дополнительным последствием умышленного преступления или самостоятельным неосторожным преступлением, поэтому оценка деяний, предусмотренных ч.4 ст. 111, ч.З ст. 126, ч.4 ст.131, ч.4 ст.132, ч.2 ст.167, ч.2 ст.205, ч.З ст.206 УК РФ по совокупности образующих их преступлений, в большей степени соответствует принципу равенства и общемировой тенденции гуманизации общества394. Автор ведет речь о том, что возраст как признак субъекта состава преступления, предусмотренного ст. 109 УК РФ, общий, т.е. с 16 лет, в то время как в основных составах указанных преступлений, квалифицирующим признаком которых выступает причинение смерти по неосторожности, он установлен в 14 лет. По этой причине Н.А. Никитина и предлагает отказаться от подобного рода конструкций.
Иной подход к решению указанной проблемы предлагает Э.Ю. Лапытова: ввести ч.2 ст.27 УК РФ в следующей редакции: «Тяжкие последствия, наступившие по неосторожности в результате совершения умышленного вменяются» .
Как представляется, данной проблемы при понимании составного преступления как содержащего несколько составов преступлений и квалифицируемого по одной статье или части статьи Особенной части УК РФ, просто не существует. Субъект преступления в указанных случаях не обладает одним из обязательных признаков состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 109 УК РФ (16 лет), значит, признаки фактического состава преступления не соответствуют признакам законодательного состава. Другими словами, в содеянном нет состава преступления, предусмотренного ст. 109 УК РФ, и квалификацию по ч.4 ст. 111 УК РФ произвести невозможно.
Вид составного преступления, достаточно часто вызывающий сложности при квалификации - это составное преступление с дополнительными тяжкими последствиями. Преступление с двумя формами вины с дополнительными тяжкими последствиями, которые четко обрисованы в диспозиции статьи или части статьи Особенной части УК РФ, есть не что иное, как преступление с двумя формами вины, рассмотренные выше. Нас же здесь интересуют преступления с дополнительными тяжкими последствиями, описанными с помощью оценочных понятий. Мы достаточно подробно осветили данный вид составных преступлений ранее, поэтому здесь остановимся лишь на наиболее часто встречающихся в правоприменительной деятельности проблемах квалификации обозначенных преступлений.
Если оценочное понятие, обозначающее последствия, употребляется в диспозиции статьи или части статьи Особенной части УК РФ альтернативно, наряду с другими определенными последствиями, дополнительная квалификация не требуется, если наступившие последствия соответствуют законодательной конструкции преступления равной или меньшей степени тяжести в сравнении с последствиями, перечисленными альтернативно. Сказанное подтверждается постановлением Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем», где указано, что к тяжким последствиям, причиненным по неосторожности в результате умышленного уничтожения или повреждения имущества (ч.2 ст. 167 УК РФ), относятся, в частности, причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку либо причинение средней тяжести вреда здоровью двум и более лицам; оставление потерпевших без жилья или средств к существованию; длительная приостановка или дезорганизация работы предприятия, учреждения или организации и т.д.396.
Следует обратить внимание на то, что если имеется указание на неосторожную форму вины по отношению к определенным дополнительным тяжким последствиям, эта же форма вины должна быть и в отношении неопределенных тяжких последствий. Например, ч.2 ст.167 УК РФ содержит формулировку: «повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия», значит, если в отношении наступивших последствий имелся умысел, содеянное квалифицируется по совокупности с тем преступлением, законодательная конструкция которого соответствует всем фактическим обстоятельствам дела, в том числе и наступившим последствиям. На это же указывается в неопубликованном обзоре судебной практики Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем»: «по совокупности преступлений, предусмотренных ч.2 ст.167 УК РФ и соответственно п.«в» ч.2 ст. 111 либо ст. 112, 115 УК РФ, следует квалифицировать содеянное, когда виновный предвидел и желал либо не желал, но сознательно допускал наступление таких последствий своего деяния, как причинение телесных повреждений потерпевшим» . Мы не согласны с квалификацией содеянного по ч.2 ст.167 УК РФ, так как в данном случае происходит двойной учет содеянного (причинение вреда), первый раз - как отягчающего признака, второй - как самостоятельного преступления. Квалифицировать подобные случаи необходимо по ч.1 ст.167 УК РФ в совокупности с соответствующими преступлениями.
Проблемы при квалификации вызывают преступления, чьи законодательные конструкции содержат указание на дополнительные тяжкие последствия, которые перечислены безальтернативно и выражены с помощью оценочных понятий (например, ч.З ст.1451, ч.2 ст.201, ч.2 ст.283, ч.З ст.ЗОЗ, ч.2 ст.346 УК РФ). В этих случаях способ сопоставления наступивших последствий с последствиями, имеющими уголовно-правовое значение и альтернативно перечисленными в диспозиции статьи или части статьи Особенной части УК РФ, применить невозможно за отсутствием последних. В некоторых диспозициях статей, предусматривающих ответственность за экологические преступления, используется термин «иные тяжкие последствия», но перечислен он альтернативно с другими оценочными понятиями («существенный вред здоровью», «распространение эпидемий или эпизоотии» и др.). По данным видам последствий существует акт судебного толкования, который раскрывает их содержание. Так, согласно п.4 постановления Пленума Верховного суда РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические преступления», «причинение вреда здоровью человека (ст.246, 247, 248, 250, 251, 252, 254 УК РФ) выражается в расстройстве здоровья, временной или постоянной утрате трудоспособности, причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда одному или нескольким лицам»398. Тем не менее, в указанном акте судебного толкования отсутствуют разъяснения по поводу содержания понятия «иные тяжкие последствия». Между тем в ч.2 ст.249 УК РФ безальтернативно указаны «иные тяжкие последствия».
