Содержание к диссертации
Введение
Часть 1. Язык и уголовно-процессуальное право 18
1. Исходное рассуждение о языке и праве 18
2.О законолопш и о слово-правии 26
Глава 2. Право Текст 69
Глава 3. Грамматика права 106
1. Гипотеза о грамматичное права текста 106
2. Особенности национальной грамматики права=текста 119
3. Генеративная грамматика и развитие права=текста 127
4. Порядок судебного дискурса и нарративная грамматика 131
5. Грамматика, как элементарная основа дискурсивных формаций русского
права 137
Глава 4. Риторика права 151
1. Амбивалентность риторики: риторика негативная н позитивная 151
2. Риторика уголовно-процессуального права 159
3. Риторика и «доказательственное право» 172
4. Риторичность судебного дискурса и судебной истины 178
Глава 5. Диспозитив доказывания в механизме уголовного судопроизводства 188
1. Понятие диспозитива доказывания 188
2. Техники и технологии доказывания, входящие в диспозитив 193
3. Диспозитивы доказывания уголовного процесса России 196
4. Понятие и сущность уголовного судопроизводства 221
Часть 2. Речь, понимание и доказывание уголовном суде 232
Гл. 1. Понятие и сущность доказывания в уголовном процессе 232
1. Общая характеристика судебного познания 232
2. Речевая коммуникация в ходе судебного заседания по уголовному делу и 240
убеждение
3. Две стороны доказывания - аргументирования в уголовном суде 249
4. Уровни судебного доказывания 253
5. Концепция судебной истины 261
Гл. 2. Понятие и сущность судебного доказательства 275
1. Рассмотрение различных аспектов судебного доказательства 275
1.2. Процессуальное доказательство - логическое доказательство 282
1.3. Судебное доказательство - аргумент 285
1.4. Судебное доказательство, как знак 293
2. Досудебная подготовка судебных доказательств 297
3. Классификация судебных доказательств 305
Гл. 3. Аргументирование-убеждение в уголовном суде 311
1. Аргументирование в условиях устного состязательного судоговорения при 311
рассмотрении уголовного дела
2. Фигуры мысли-схемы построения доводов 316
Гл. 4. Стратегии, тактики, техники доказывания в уголовном суде 347
Гл. 5. Типология вопросов, применяемых в судебном допросе 374
Часть 3. Лингво-психологический аспект представления и исследования доказательств в судебном следствии 421
Гл. 1. Правила судоговорения, установленные УПК РФ 421
1. Общая характеристика современных правил судоговорения 421
1.1 Общие условия судебного разбирательства 422
1.2 Порядок судебного разбирательства 447
Глава 2. Судебный допрос 495
1. Общая характеристика судебного допроса 495
2. Тактика и техники судебного допроса 506
2.1 Техники судебного допроса 514
3. Вопросы, как элемент техники судебного допроса 521
Глава 3. Основной (прямой) и перекрестный судебные допросы: процессуальный и 547
тактический аспекты
1. Прямой первоначальный допрос 547
2. Перекрестный допрос 565
2.1 Специфические техники перекрестного допроса 580
3. Представление и исследование сторонами иных доказательств в судебном заседании 596
Заключение 610
Список использованной литературы 615
- Исходное рассуждение о языке и праве
- Гипотеза о грамматичное права текста
- Общая характеристика судебного познания
- Общая характеристика современных правил судоговорения
Введение к работе
Актуальность темы исследования и степень се разработанности
На протяжении последних десяти лет уголовно-процессуальное законодательство нашей страны переживало бурную эпоху реформирования. Важнейшим событием в становлении состязательного уголовного судопроизводства, адекватного правовому государству, стало принятие нового УПК. Однако вполне очевидно, что правовые преобразования на этом не завершились. Начинается новый этап в становлении российского уголовного процесса. Он связан с качественными изменениями в процессуально-правовой культуре, идеологии. Как показывает первый опыт применения УПК, предстоит еще долгая работа по преодолению инерции мышления отечественных юристов. Законодательство во многом опережает уровень правового сознания как практиков, так и многих ученых, которые ратуют за возвращение к старым порядкам.
Начинать переустройство процессуального знания необходимо с
философии права, с методологии. Наука уголовного процесса была до сего
времени, является и сейчас, исключительно наукой формально-
догматической. Нормативистский образ мышления процессуалистов
обусловлен абсолютивистским мировоззрением отечественного
правоведения, философской начинкой которого является диалектический материализм. Отсутствие новых познавательных подходов негативно сказывается на разработке философской проблематики доказательств; не позволяет отечественным ученым отказаться от ряда концептов инквизиционно-следственного типа уголовного судопроизводства. Инквизиционной идеологии присуще представление, что судебное следствие - судоговорение, есть продолжение предварительного следствия. Соответственно, различие между судебным доказыванием и доказыванием на досудебной подготовке не проводится. Значение устной речи в понятии судебного доказательства, в формировании судебной истины не дооцепивается. Только сейчас в полной мере начинает открываться насколько отстала отечественная наука в разработке таких фундаментальных для состязательного правосудия тем, как техника перекрестного допроса, передопроса; искусство формулирования и постановки вопросов;
допустимость наводящих вопросов; лингво-психическая сила судебных доказательств и пр.
В свое время на данную тематику обращали внимание К.К. Арсеньев, С.А. Андреевский, А.Ф. Кони, В.Д. Спасович, Л.Е. Владимиров, П.И. Ссргеич и др. Отдельные аспекты речевой стороны судебного доказывания исследовали Л.Е. Ароцкср, Р.С. Белкин, Р.Г. Домбровский, В.В. Гаврилов, Н.Н. Ковтун, Н.П. Кириллова, ІО.В. Кореневский, Ф.М. Куднн, А.Ф. Лубин, П.А. Лупинская, В.В. Мельник, Т.Н. Москалькова, Р.Д. Рахунов, А.Р. Ратинов, А.Л. Ривлин, И.Л. Петрухин, С.К. Питерцев, А.А. Степанов, С.А. Пашин, Н.И. Порубов, М.С. Строгович, С.А. Шейфер, А.Л. Цыпкин, А.А. Эйсман и другие .
Несмотря на определенный задел, созданный многими поколениями российских исследователей, глубокого изучения проблема судебного доказывания в условиях состязательности, особенно в суде присяжных, в науке пока не получила. Поэтому необходимо, осмыслив в контексте нового УПК имеющийся опыт, пересмотреть некоторые устаревшие теоретические стереотипы; исследовать реальные психо-лингвистнческпс феномены судебного доказывания; проанализировать техники, тактики и стратегии представления и исследования доказательств в суде, судебную аргументацию.
Не менее важно и философское обдумывание языковой природы уголовного процесса, права. Изучение лингвистической проблематики имеет в отечественной юридической науке глубокие корни. Необходимо отметить значительные достижения в этом плане Л.И. Петражицкого, В.Д. Каткова, Н.А. Гредескула, а также ряда других авторов. Среди современных ученых-юристов, занимавшихся изучением различных сторон отношения права, закона и языка, следует назвать В.К. Бабаева, В.М. Баранова, Н.А. Власенко, И.Н. Грязина, Т.В. Губаеву, Т.Д. Зражсвскую, Л.М. Карнозову, В.Н. Карташова, Д.А. Керимова, В.П. Малкова, Л.А. Морозову, А.С. Пиголкина, В.М. Савицкого, А.Ф.Чсрдаицсва и др. Важный вклад в понимание языковых
Особый интерес представляют последние исследования Н.П. Кирилловой, С.К. Піггерцева, Л.Л.Степанова, посвященные тактике судебного следствия. См.: Руководство для государственных обвинителей. Криминалистический аспект деятельности. Часть 1, -Спб., 1998.
6 аспектов русского права, судебной речи внесли лингвисты Н.Д. Голев, IO.B. Рождественский, В.М. Живов, А.А Леонтьев, Н.Н. Ивакина, А.К. Соболева, Н.В. Крылова, СП. Хижняк, А.А. Ушаков, П.Я. Черных и др.
В работе сделана попытка осмыслить результаты ранее проведенных исследований лиигво-юридической направленности в постмодернистском освещении. При этом автор использовал ряд положений современной англо-американской школы критических правовых исаіедований (CLS).
Наука об уголовном судопроизводстве, не ограничиваясь, как сейчас, объектом своего изучения текстом закона и его догматическим толкованием, должна расширить базу своего изучения, приступив к исследованию реальных явлений уголовного процесса, таких как речь, язык, текст, аргументация, психология речевой коммуникации в уголовном суде. Рядом с формально-догматическим изучением закона должны вырасти новые -синтетические отрасли знания: уголовно-процессуальная социология, психология, техника, политика. Самостоятельной ветвью юридического учения об уголовном судопроизводстве должна быть фгпософия процессуального права: ее задачей в первую очередь должно быть исследование сущности процессуального права и судопроизводства в целом. В качестве такого рода интегрированного научного направления мы предлагаем судебную лингвистику'. Комплекс языковых явлений, изучаемых ею, находится на стыке лингвистики, риторики, юриспруденции, психологии, теории аргументации, психоанализа и ряда других наук.
Уголовно-процессуальная паука должна перестать быть замкнутой пределами догмы позитивного права; отказаться от апологетики, основанной единственно на авторитете действующего законодательства. Научный аналитический дискурс должен носить критической характер. Полагаем своевременным и уместным критически взглянуть на основы современного юридического мировоззрения, попытаться выявить и исследовать психо-лингвистическую сторону права. Время бросает вызов юристам: необходимы новые идеи, объясняющие природу уголовного правосудия. Необходимо дать
С начала 90-х годов "Forensic Linguistics" интенсивно развивается в рялс университетов Европы и Америки. Мы несколько шире, чем наши зарубежные коллеги, формулируем предмет данной науки: за счет включения в него философской, методологической проблематики.
практикам знания, пригодные к использованию в новых условиях состязательного судопроизводства.
Объектом исследования явился язык уголовного судопроизводства; лннгво-психическая реальность уголовно-процессуального права, судоговорение.
Предметом исследования является законодательство, научная литература, материалы уголовных дел, речь участников судебных заседаний.
Цели исследования состоит в том, чтобы на стыке лингвистики и юриспруденции создать новое междисциплинарное учение об уголовном судопроизводстве. Достижение указанной цели потребовало решения следующих задач:
использование новой мировоззренческой основы;
выявление в праве лиигво-психнческих объектов научного интереса;
постулирование основных начал критического исследования реальных феноменов уголовного процесса; создание языковой (психолингвистической) теории уголовно-процессуального права;
исследование практики судоговорения последних лет и интерпретация полученных данных с применением новых научных методов;
выработка нового понимания уголовного судопроизводства: его сущности, структуры, назначения;
обоснование гипотезы о грамматической детерминированности русского уголовно-процессуального права;
обновление теории доказательств. В том числе, предложение особой трактовки судебного доказательства и доказывания, основанной на теории аргументации и риторики; новой классификации судебных доказательств;
разработка концепции судебной истины и определение се стандартов; объяснение феноменов здравого смысла, совести, внутреннего убеждения;
9) исследование стратегий и тактик судебного доказывания; техник
производства отдельных судебных действий, в том числе техник постановки
вопросов; исследование проблемы наводящих вопросов, как способа
контроля показаний допрашиваемого;
10) разъяснение норм УПК, регулирующих порядок судебного
разбирательства и отдельных судебных действий.
В области методологии при рассмотрении онтологических основ права
совершается переход на позиции "дсконструктивизма". Интеллектуальным
источником деконструкции является комплекс философских течений в виде
постегруктурализма, неофрейдизма, семиологии, феноменологии. Объясняя
сущность уголовно-процессуального права, автор опирался и на
психологическую теорию права Л.И. Петражицкого. При рассмотрении
познавательно-доказательственной проблематики в качестве
методологической основы использовались риторика и теория аргументации. Применялись также формально-логический, социологический методы, филологический анализ, статистическая и другие методики.
Нормативную базу исследования составляют Конституция РФ, уголовное, уголовно-процессуальное и иное законодательство.
Теоретическую основу исследования составили работы Аристотеля, Платона, М.Ф. Квинтилиана, М.Т. Цицерона, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, 3. Фрейда, Ж. Лакана, М. Фуко, Ж. Дерриды, Р. Барта, П. де Мана, Л. Витгенштейна, П. Риксра, Х.-Г. Гадамера, X. Персльмана, Ф. де Соссюра, В. фон. Гумбольдта, Н. Хомского, Э. Сэпира, Б.П Уорфа, П. Фейерабенда, Л.И. Петражицкого, А.А. Потебни, К.С. Аксакова, В.Д. Каткова, М.М. Бахтина, Е.Б. Мизулиной. Использовались также работы многих других отечественных и зарубежных авторов по философии, риторике, логике, теории аргументации, семиологии и семиотике, социальной психологии, липгво-психологии, судебной психологии, судебной лингвистике, уголовному процессу и криминалистике, которые указаны в библиографическом разделе диссертации.
Эмпирическая база исследования. Достоверность и обоснованность выводов, сделанных по результатам диссертационного исследования, обеспечены комплексным подходом к сбору эмпирического материала. На протяжении 1999-2002 годов совместно со студентами исследовалось употребление юристами вопросов в судебном следствии по уголовным делам - в судах общей юрисдикции и судах присяжных в г. Иванове, Ростове-на-Дону, Ставрополе, Н. Новгороде. Всего было обобщено 1720 вопросов по пяти процессам. В целях изучения психо-лингвистических реалий судоговорения и типических черт современных судебных речедеятелей
проводился анкетный опрос судей, прокуроров и адвокатов в Нижнем Новгороде, Дзержинске, Ростове-на-Дону и Санкт-Петербурге (опрошено более 300 респондентов).
Научная новизна исследования состоит в отказе от упрощенного представления о природе уголовно-процессуального познания, как отражения в сознании субъекта объективной реальности. Существование объективной реальности допускается, но возможность познания се не абсолютизируется. Впервые в отечественной науке во всей полноте представлена языковая проблематика уголовно-судопроизводственного познания. Текстовая реальность права делается основным объектом изучения и методологическим принципом. Исследован исторический аспект становления стандартов судебной истины. Показана ее историчность, связь с языком. Выявлена фундаментальная зависимость технологии производства судебной истины от общего уровня знания и принятых способов его производства в рамках определенной дискурсивной формации. Указано, что стандарты достоверности, объективности коренятся в системе языковых моделей, схем, составляющих языковой опыт нации. Представление об устройстве познания в уголовном процессе обобщено в понятии диапозитива доказывания.
Созданы основы теории права=текста. Предложено новое - психолингвистическое понимание природы уголовно-процессуального права; объяснено лингво-социальнос назначение уголовного судопроизводства. Показана укорененность и отчуждение права как языкового феномена в психике человека и коллективном бессознательном. Выдвинута гипотеза о грамматической детерминированности права: уголовно-процессуальное право, как определенный порядок судоговорения, возникло из правил говорения (грамматических и риторических), которые вырабатывались в ходе развития речедеятелыюсти в обществе. Обосновано представление об оптимальной структуре процесса. Указана роль досудебного производства по отношению к устной судебной речи и предложена его коренная реформа.
Показана риторическая оснастка судебного доказывания, которая производил от фигуративное судебного дискусра, как способа бытия права. В свою очередь, риторика права неразрывно связана с риторичностью
судебной речи, как се сущностного свойства. В связи с этим предложена особая категория - "риторика права", призванная связать представления о речевом устройстве общества и порядке судебного дискурса через фигуративность речи. Сделана попытка объяснить природу устройства по производству знания в уголовном судопроизводстве (которое названо диспозитивом доказывания) через топику (юридическую) - этику (судебную). Обосновано учение о судебной истине (истине формально-юридической) как вероятном знании. Объяснена нарративная3 природа судебного познания. Сформулирован и проанализирован категориальный ряд: речь - понимание -судебное доказывание. Показана языковая подкладка здравого смысла, внутреннего убеждения, совести. Впервые в отечественной науке дано теоретическое обоснование фактора аудитории для судебного доказывания и фактообразующей роли вопроса в технике допроса. Введены понятия "судебная ситуация", "стратегия доказывания", "тактика доказывания", "судебная комбинация". Обобщен опыт использования техник судоговорения в состязательном суде, предложены рекомендации по эффективному представлению и исследованию доказательств в суде. Выявлена на основе теории аргументации и риторики структура судебного доказательства; дана новая классификация процессуальных доказательств.
О научной новизне исследования говорят основные положения, выносимые на защиту:
1) Категория "язык уголовного производства" выражает методологический постулат о текстовой4, дискурсивной5 природе уголовного
^Нарративность (narrativity - происходит от лат. narratio, букв. - рассказ, повествование) - это категория, выражающая представление о виртуальном существовании схемы (нарративной), которая управляет всяким повествовательным дискурсом, судебным в том числе. Нарративность - это по существу инстанция (место) актуализации зиачимостеії-цеииостеїї в любом виде дискурса. Наррация предполагает наличие общего принципа организации шгтеллигибельпости, которая предшествует человеческой коммуникации: в любом общении постоянно возникает напряженность и возвращение к равновесию, что вписывается в рамки молчаливых соглашений. Нарративная структура общепризнаваемых конвенции, договора, вероятно, выступает как некоторая идеологическая модель референции, не имеющая отношения к объективной действительности, но оказывающая влияние на производство и понимание текста в суде.
4 Текст - это фиксированная устная речь. В семиотике под текстом понимается осмысленная последовательность любых знаков, любые формы коммуникаций. Герменевтика текста связана с выявлением неочевидных смысловых связей и оппозиций. По Р. Барту, текст - это раскавыченная цитата.
судопроизводства. Психическая реальность права укоренена в его знаковой (текстовой) инстанции. Язык уголовного судопроизводства — это под-язык естественного языка, вторичная моделирующая система .
2) Уголовное судопроизводство - это одна из семиотических практик
власти, направленных на сохранение социальной структуры. Общество имеет
речевую организацию. Судебная речь является одним из родов публичной
речи, на которых строится порядок. Уголовный процесс - это судебная речь
плюс досудебное производство, которое является придатком к нему. Жанр
досудебного письменного производства должен быть вторичным по
отношению к устному судебному дискурсу, а нс наоборот. Досудебное
производство должно быть деформализовано; протокол, как источник
судебного доказательства -ликвидирован.
3) Уголовно-процессуальное право - это текст уголовно-
процессуального закона, помноженный на его интерпретацию, т.е.
"начитанный" текст закона. Уголовно-процессуальное право - это
значимость8 текста уголовно-процессуального закона, открытая
Дискурс - это речевое общение; связная речь или сверхфразовое единство слов; семиотический процесс. В смысловом плане дискурс представляет собой творческий мыслительный процесс, в этом процессе смыслы выступают в качестве единиц, из которых строится рассуждение.
Знак, взятый как целое (единица манифестации), является результатом ассоциации (солидаризации) означающего и означаемого в акте речи. Означаемое и означающее есть две стороны знака. Означающее - это то, что в знаке доступно восприятию; означаемое — смысловое содержание в знаке, переданное означающим как посредником. Знак "немотивирован", т.е. произволен по отношению к означаемому, с которым не имеет никакой естественной связи в реальном мире. Значение есть отношение между означающим и означаемым.
7 Язык - это система знаков, т.е. семиотическая система. Естественный язык есть
первичная моделирующая система; модель не только объясняющая мир, в котором мы
живем, но и производящая его. Языки воплощают "непосредственно данные
лингвистические системы", "совокупность речевых навыков", "системы моделей" (по
Уорфу-Сэпиру); "семантические типы" (по Л. Витгенштейну). В языке воплощен
менталитет народа, т.е. образ мыслей, "дух" нации, ее мироощущение; в языке
проявляется уникальность культуры, жизни нации. Язык является базовой формой
социального поведения. Он может браться как деятельность', "язык говорит" (по М.
Хайдеггсру, Х.-Г. Гадамеру).
8 Значимость - элемент знака, его функциональное отличие по отношению к
другому знаку; имеет относительный характер. Значимость знака определяется только
системой, в которую он включен, ибо надсистемных знаков не бывает.
(актуализированная) судом в результате интерпретационной, перзуазивной9 деятельности сторон с применением рациональной аргументации, юридической техники, иных средств речевого убеждения. Текст закона не имеет никакого иного смысла, кроме того, который МЫ (народ) вкладываем в него.
Категория "грамматика права" выражает систему синтаксических отношений, производящих текст права и функционирующую независимо от его референциального10 значения. Грамматический код права индифферентен к экстра-лингвистической действительности. Грамматика права - это генеративное ядро языка уголовного судопроизводства, определяющее развитие текстуры уголовно-процессуального права. В грамматике заложена валентность текста=права, то есть тот потенциально возможный смысл текста закона, который может актуализироваться во время языковой игры , Это то что было и то чего еще нет, но будет написано-сказано как "право": в законодательстве, правоприменительных актах, комментариях; это то, что становится "позитивным", "действительным" уголовно-процессуальным правом в судебном дискурсе.
В грамматике русского языка, вероятно, заложена программа развития русского уголовно-судопроизводственного права. Свойство нормативности коренится в синтаксисе12, как основе структурности вообще и порядка уголовного судопроизводства, в частности, ибо членораздельная речь есть начало социализации.
6) Тскст=право - это система фигуративная, поэтому валидность текста
закона, его "правовость" подтверждается риторической аргументацией.
Риторика инсталлирует право в тексте закона (в контексте данного
уголовного дела). Риторическая аргументация выявляет значимость текста
Иерзуазинмая (от лат. pcrsuadcrc — переговаривать) речедеятельность означает обмен доводами п оказание лннгво-психнческого воздействия с целью склонить суд к определенному мнению.
10 Референт (от англ. refer - соотносить, ссылаться) - объект висязыковой
действительности, который имеет в виду говорящий, произнося данный речевой отрезок.
11 Слово "игра" следует понимать во всей его многозначности. Играет сам текст
(как говорят о свободном ходе механизма, двери и пр.) и чіггатель тоже играет, причем
играет двояко. Он играет d текст как в игру и играет текст (партитура).
закона для аудитории, делает его "правом-тут ". Риторика права - это текст закона в процессе его проговаривания, интерпретации в определенном контексте. Она есть неотъемлемое свойство порядка уголовного судебного дискурса.
Юридическая техника - это юридическая топика, т.е. набор общих мест, закрепленных в речевых конструкциях с устойчивыми коннотативными значениями (презумпции, аксиомы и пр.), которые используются в судебной аргументации. При интерпретации текста закона юридическая техника актуализирует в нем те значения, которые отвечают ожиданиям (психическим, идеологическим) слушателей, что приводит к признанию результатов толкования истинными в данном контексте уголовного дела.
Лиспозитив доказывания характеризует состояние знания данной эпохи, которое готово быть проговоренным в судебном дискурсе и быть признанным аудиторией как правгаьное решение по уголовному делу. Он определяет и способы удостоверения судебной истины по уголовному делу (включая обрядовую, формальную сторону), и общую познавательную установку судьи на различение истины и лжи в судоговорении.
Судебная истина является результатом судоговорения. Она является вероятным знанием. Это то, что аудитория готова признать за истинное. Судебная истина юридически формальна и вместе с тем, это нравственная, идеологическая истина, поскольку выявляется по совести, здравому смыслу судьи (присяжного заседателя).
10) Судебное доказательство может пониматься как факт, как событие
и как средство убеждения судьи13. Основу судебного доказательства
образует факт (идея), полученный из одного источника, в существовании
которого убеждается аудитория. Факт, как идея, не может существовать вне
речи, ее производства и восприятия, т.е. события представления и
исследования. Судебное доказательство - это речевое событие, которое
Синтаксис (греч. syniaxis - построение, порядок) - это структурные свойства знаковой системы; способы образования, преобразования и связи между знаками. Нормативность же есть осмысленная потребность в структурности, упорядоченности.
13 В последнем случае имеет место довод. "Полное" судебное доказательство - это аргумент или довод, о котором законодатель говорігт, в частности, в ч. 2 ст. 14, ч. 3 ст. 235, ч. 5 ст. 321, п. 4 ч. 1 ст. 363, ч. 3, 5 ст. 377, п. 3 ч. 2 ст. 404, ч. 1 ст. 410, п. З ч. 3 ст. 439 УПК РФ.
складывается из ряда речевых актов (пара элементарных актов: вопрос-ответ). В этом событии участвуют, как правило, несколько рсчсдсятслей (участников диалога). Главным участником речевого события доказывания является судья (присяжный). Его внутреннее убеждение является объектом речевого воздействия. Не будет доказательством то, что не убеждает аудиторию (судью). Сила доказательства зависит от эффективности представления и исследования в суде фактических данных. Любое судебное доказательство включает в себя суждение здравого смысла (презумпцию).
Свойство допустимости доказательств должно пониматься как допущение судьями (присяжными) сведений, представленных и исследованных сторонами, в качестве судебных фактов - оснований для принятия решения по делу.
Судебное доказательство - это вероятное знание, требование абсолютной достоверности к нему не применимо.
13) Судебное доказывание - это разговор, диалог, назначение которого в
том, чтобы переговорить противную сторону, убедить суд в своей правоте.
Судебное доказывание направлено на установление судебных фактов, смысла
текста закона и формирование у судьи убеждения в справедливости,
законности и обоснованности требований стороны. Судебное доказывание
включает в себя: 1) представление юристом сведений, претендующих на
статус фактографических примеров, 2) их исследования (проверки и оценки)
участниками судебного следствия, приводящего к образованию
доказательственных фактов; 3) интерпретацию текстов (в т.ч. закона); 4)
аргументацию.
Доказывание фактических обстоятельств по уголовному делу включает обнаружение, собирание, фиксацию, проверку и оценку "нетехнических" доказательств (фактических данных) на досудебном производстве, а затем представление и исследование их в судебном заседании.
Данные, полученные обеими сторонами в ходе досудебного производства по уголовному делу, как в процессуальном порядке, так и в ходе оперативно-розыскной и адвокатской деятельности, могут быть
представлены и исследованы в ходе устного судебного разбирательства и только после этого стать основаниями судебных доказательств - аргументов. 16) Судебное доказывание включает в себя аргументационную деятельность интерпретатора текста закона, предполагаемого к применению в данном деле.
- 17) Техники судебного допроса основаны на технике диалога. Они включает в себя набор речевых приемов, направленных на управление показаниями допрашиваемого и на восприятие речи аудиторией.
Вопросы юриста, ведущего допрос, инициируют производство судебных фактов в суде. Вопрос лежит в основе представления и исследования доказательств. Поэтому допустимость, относимость вопросов есть главная проблема формирования свидетельских показаний.
Первичным условием судебного доказывания является фактор аудитории.
20) Перекрестный допрос - это допрос юристом лица, чьи показания
представляются в качестве доказательства противной стороной, для
критического исследования и проверки данных прямого допроса, получения
новых сведений, и тем самым формирования или ликвидации судебных
фактов.
21) Следует различать допустимые «направляющие вопросы», как
техническое средство контроля показаний, и недопустимые «наводящие
вопросы». Решающим критерием недопустимости вопроса является характер
вводимой им информации: недопустимо использовать грамматические
да;нет-вопросы, в которых юрист сам поднимает новые темы, т.е. в базисе
вопроса имеется указание на факты, которых ранее не было в показаниях
допрашиваемого или которые не были установлены по делу, или были
опровергнуты в ходе судебного следствия, или же были признаны
недопустимыми доказательства, их подтверждающие.
Теоретическая значимость исследования состоит в попытке предложить и обосновать новую философию уголовного судопроизводства; осмыслить искусство судебной речи - одного из трех родов публичной речи, которые составляют основу общества.
Практическая значимость исследования определяется его направленностью на решение следующих практических задач: 1) выработка рекомендаций по ведению различных видов судебных допросов; 2) указание критериев недопустимости наводящих вопросов; 3) разработка технических приемов представления и исследования доказательств в суде, а также методов убеждения; 4) предложение тактик и стратегий судебного доказывания применительно к различным судебным ситуациям. Практические предложения автора по ведению судебного следствия, по досудебной подготовке к судебному доказыванию, а также по представлению и исследованию фактических данных и аргументированию в судебной аудитории могут быть использованы как в плане совершенствования уголовно-процессуального законодательства, так и в плане повышения эффективности деятельности органов уголовного преследования, адвокатуры, суда.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования изложены в более чем 40 опубликованных работах автора, общим объемом свыше 50 п.л. Монографии автора по исследуемой проблематике были разосланы ведущим специалистам в области теории права и уголовного процесса, в библиотеки юридических вузов, правоохранительные и судебные органы. Различные работы автора по теме диссертации обсуждались и нашли одобрение на кафедрах уголовного процесса, философии и государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России.
Главные положения диссертации приняты для использования в учебном процессе, что подтверждается соответствующими актами внедрения. С 2000 г. в НА МВД РФ существует авторский спецкурс "Доказательства и доказывание", в котором воплощены положения данного диссертационного исследования.
Учебная программа "Судебная лингвистика" заняла 2 место в конкурсе учебных программ по принципиально новым курсам, проводившемся ИОО "Фонд Сороса" в 2000 г. Курс лекций "Судебные доказательства и доказывание по уголовным делам" был прочитан в 2001 году в государственном университете г. Ростова-на-Дону и в университете МВД РФ
г. Санкт-Петербурга. В настоящее время главные положения данного курса преподаются в НЛ МВД РФ и других вузах Нижнего Новгорода.
Разработки диссертанта наши применение при подготовке практических наставлений для государственных обвинителей в органах прокуратуры и дознания. Результаты исследования докладывались на научно-практических конференциях и семинарах.
Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования и включает в себя введение, три части, состоящие из 13 глав, заключение и библиографию.
Исходное рассуждение о языке и праве
Мир права - это слово. Юридическая реальность дана нам словами в виде текста "Восприятие дает нам при изучении законов ряд звуков или знаков; содержание и смысл в эти звуки или письменные знаки вкладываем мы"3.
Ист ничего "реального" в "праве", кроме языка, артикулированного в тексте. Нет иного способа бытия "права", кроме дискурсивного. Уголовное судопроизводство, сугь которого воплощена в порядке судоговорения, и есть действительное и разумное уголовно-процессуальное право.
Нет "субъекта познающего" "право" — есть дискурсивные функции, формирующиеся и реализующиеся в дискурсивной формации, в семиосфере, т.е. в языковом поле отношений речедеятелей по поводу власти-знания.
Как можно помыслить право, если не через язык? Но что есть мышление, как не речевая деятельность. "Само понимание существенным образом связано с языком"4.
Познание "права" - суть прочтение, интерпретация текста закона. Именно сам процесс прочтения, перевода , интерпретации, толкования (через актуализацию значимых для субъекта ожиданий, устойчивых лингво-психических моделей; подключение кодов и субкодов культуры) и есть способ явления права-тут в тексте уголовного дела.
Язык - дом бытия права. Право в его фактичности есть текст в работе; это нескончаемый диалог на тему о том, что есть "право" — "неправо". Поэтому мы совершаем грубую ошибку, когда говорим, что право — это система непререкаемых, неизменных норм, существующих объективно. Текста права — это не продукт деятельности законодателя или правоприменителя, не результат чтения-толкования, т.е. конечный смысл текста, но поиск смысла тскста=права, как постоянная деятельность6 по проявлению эффекта права в дискурсе. Норму права нельзя трактовать как закопченное высказывание законодателя, отрешенное от речевого и реального контекста интерпретации, противостоящее не возможному активному ответу. Ми вопрошаем текст закона о праве, а в ответ — шум языка, отсылшшс одних текстов к другим, игра слов. И только усилием воли возможно актуализировать на время смысловую комбинацию в текстуре и выдать ее за "правовое", для данной аудитории, в данном месте, в данное время.
Разве не речедсятельностыо создалось право? Разве не язык есть предел и сама бытийная основа юридической реальность? Право немыслимо без языка и речи. Но разум это и есть язык. Мысль изобретает речь. Но без речи немыслима мысль. Как утверждал Л. Витгенштейн, "мы не можем выразить посредством языка то, что само выражается в языке"7. "Право" создано языком; он составляет исходное начало его бытия и развития.
Язык говорит правом. Л не право говорит языком. Как утверждает феноменология, человек, живущий в мире, не просто снабжен "я" как некоей оснасткой, - но на "я" основано и в нем выражается то, что для человека вообще есть мир. Для человека мир есть "тут" в качестве мира. Ни для какого другого живущего в мире существа мир не обладает подобным тут-бытием. "У присутствия есть язык". Это "тут-бытие мира" есть языковое. "Право-туг" есть актуальное для аудитории суда значение текста закона, полученное в результате интерпретационной деятельности сторон.
М. Хайдеггер замечает, что "человек кажст себя как сущее, которое говорит. Это значит не что ему присуща возможность голосового озвучания, но что это сущее существует способом раскрытия мира и самого присутствия"8.
Бытие-в-мире не может ничем иным, как язык. Исконная человечность "я" означает исконно языковой характер человеческого бытия в мире. Мир является человеку миром лишь постольку, поскольку он получаст языковое выражение. "Сам язык, и только его можем мы помыслить. Язык есть; язык, и ничего кроме него. Язык есть язык. Логически вышколенный, все рассчитывающий и потому весьма надменный рассудок назовет эти положения ничего не значащей тавтологией. Дважды повторенное одно и то же: язык есть язык; как это может способствовать движению дальше? Но мы и не хотим уходить дальше. Ведь мы можем оставаться там, где пребываем. Поэтому задумаемся: как обстоит дело с самим языком? И ответим: язык говорит"9. Х.-Г. Гадамер продолжает: "Не мы говорим на языке, по язык "говорит на нас..."
С этим выводом согласуются взгляды русских представителей "философии имени" С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева. Так, П.А. Флоренский пишет: "В языке, как таковом, заложено объяснение бытия"11. Язык представляет собой саморазвивающуюся среду. "Язык есть Среда, через которую сообщается мысль одного с мыслью другого, есть посредник, а никак не орудие"12. Язык - это миропонимание. По Бахтину, это специфичный для данной культуры способ словесного оформления, осмысления мира
Гипотеза о грамматичное права текста
Можно ли утверждать, что природа нрава познана и закономерности его существования открыты. Очевидно, что нет. Согласимся с Л.И. Петражицким: "До сих пор не удалось дать удовлетворительного определения существа права"158.
"Никто еще законов, по которым существует и развивается право, не открыл", — замечает и А.Х. Гольмстсн159. Все что имеется, если отбросить риторические фигуры, — нс более чем гипотезы. Самые общие предположения. Причем зачастую, исключающие друг друга. Богатство юридической мысли определяется скорее количеством этих гипотез, а не строгостью установленных следственно-причинных связей в изучаемых правоведами явлений.
Попытка, предпринятая нами, также не претендует ни на что более как на выдвижение гипотезы. Есть, правда, у нее одно "преимущество". "Самые лучшие гипотезы-те, что наименее вероятны, они рассчитаны надолго"
Другая составляющая "основательности" нашей гипотезы коренится в самом языковом подходе к пониманию права. Признаемся, что выбор такого подхода сам по себе есть уже выбор не только методологический, но и идеологический, ценностный выбор. Им определяется ход остальных рассуждений о предмете. Предвидя возможную критику в предвзятости, заметим, что любое построение нуждается в допущениях, принимаемых без доказательств.
Для нас таковым допущением является аксиома о гомологии между языком и правом. Мы радикатизирусм значение языкового фактора для бытия права до придания ему онтологического статуса (следуя в этом отношении за М. Хайдеггсром, Х.-Г. Гадамером, С.Н. Булгаковым, П.А. Флоренским и другими философами). С этим связан наш отказ от инструменталистского взгляда на язык, который разделяют многие юристы и филологи. Напротив, мы исходим го того, что язык "говорит" правом. Место права-тут в тексте закона определено языком. Это и есть суть лингво-психической теории права, предлагаемой мной.
Как и некоторые другие исследователи, я склонен полагать, что наличие в человеческом мире каких-либо законов, причинно-следственных связей, пространственно-временных отношений, как впрочем и случайных событий, т.е. онтология мира, задастся языком.
Если отдельные слова строят речь, то право есть слова и сочетания слов. Право состоит из совокупности высказываний. Право - это текст, т.е. система знаков, артикулированных судебной речью, в связи с возникшим предположением о необходимости применить закон для разрешения казуса
В предыдущей главе мы обосновали понятие Право=Текст. Тело права" — не мыслимый образ, не идея (объективная или субъективная), и не смысл, не значение, но текстура, в которой постоянно происходит становление значения. Это текстура, самопроизвольно разрастающаяся, в результате актов письма-чтения законодатетсля и комментатора Это риоза (корневая система) переплетения синтагматических цепей. Событийность права, эффект правого - есть следствие чтения-письма текста закона.
Ткань права (текстура) - живая. Эго должен учитывать любой, кто берет на себя смелость толковать - препарировать текст закона и писать закон. Мы не принимаем упрека в волюнтаристском подходе к пониманию права, потому что признаем наличие объективного предела в навязывании толкователем своей воли посредством интерпретации. Однако предел этот видится нами в самой природе языка Предел возможностям любого рсчсдсятсля кладет грамматика, которая навязывает систему правил письма/чтения, то же следует сказать и о понимании ирава=текста. Не законодатель. Не комментатор, пусть, даже это будет Судья. Но некая.сила языка, действующая подобно силе гравитации, заставляет их "творить" право=ггскст. Под воздействием этой силы разыгрывается в судах судебная драма, но сюжетам, набор которых предопределен развитием речедсятсльносги. Потому что ходы мысли запрограммированы, предопределены языком. Следует попытаться определить механизм, который дает форму - т.е. бытие языковым - правовым — явлениям.
Если судебная речь, право, вообще юридический мир суть языковые феномены. Если язык есть онтологическая основа права значит надо для объяснения сущности права обратиться к сущности языка Есди язык дом бытия права, значит при изучении сущности права надо дойти до закономерностей строения языка. Строй языка определяет устройство судебной речи, т.е. в принципиальном плане — весь уголовный процесс.
В конструктивистских целях допустим, что ираво=текст обладает структурностью. По Соссюру, язык - это прежде всего грамматическая система, виртуально существующая у каждого в мозгу, точнее сказать, у целой совокупности индивидов, ибо язык не существует полностью ни в одном го них, он существует в полной мере лишь в коллективе161. Если "сущность выражается грамматикой" (по Л. Витгенштейну), то тоже самое можно предположить и относительно права.
В грамматике структуралист видит первопричину структурности всех структур. При всей условности этого допущения, его можно сделать и в отношении права. В связи со всем вышесказанным нами выдвигается гипотеза: не есть ли природа причинно-следственных связей в праве -феномене, очевидно, языковом - грамматическая.
Общая характеристика судебного познания
В части первой диссертации мы уже наметили основные черты концепции судебного доказывания по уголовным делам. Во второй части они будут развиты и уточнены в контексте современного уголовно-процессуального законодательства
Разум — это язык. Мы познаем окружающий нас міф по определенным лингвистическим схемам. Языки воплощают в себе "совокупность речевых моделей" или "основу лингвистических систем" (backgraund linguistic systems), складывающуюся из установленных способов выражения мысли и опыта. Языки воплощают "непосредственно данные лингвистические системы", "совокупность речевых навыков", "системы моделей" (по Уорфу-Сэииру); "семантические типы" (по Л. Витгенштейну).
Поэтому во всякого рода рассуждениях и аргументации в дискуссиях, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу. Везде, где в делах людей достигается договоренность или согласие, независимо от того, какие при этом используются социальные условные знаки, эта договоренность достигается при помощи языковых процессов или не достигается вовсе325.
Что такое доказывание по уголовному делу? Доказывание по уголовному делу есть прежде всего познание события преступления - того, что было в прошлом. Это, как принято говорить, "рстроспеетивное познание". При этом происходит восстановление реальных фактов в виде языковых (знаковых), в ходе производства актов речи. В зале суда сторонами представляются такие факты, которые создаются речью в судебном заседании. Они воспринимаются, понимаются судебной аудіггорией рациональным путем и на бессознательном уровне по тем схемам и моделям, которые заложены в психику человека языком. Факты, создаваемые судебной речью, имеют связь с реальностью; в наличии этой связи надлежит убеждать судей, аудиторию.
Судебное доказывание - это и аргументирование доводами, т.е. использование средств речевого воздействия на разум и эмоции слушателей, с целью убеждения, утверждения их в определенном мнении. Это речевая деятельность. Эффективность судебного доказывания определяется эффективностью пользования речью речедеятелями.
В основе современной отечественной теории доказательств лежит метафизическое положение о языке как средстве познания истины. Логос (речь) рассматривается как средство в познавательном аппарате Субъекта. Объективная истина рассматривается как нечто такое, что существует независимо от тех, кто ведет спор (диалог) о фактах — аудитории и ораторов, имеет отношение только к реальной действительности.
Я исхожу из другого. Судебная истина есть продукт судебного дискурса, юридического языка. Концепт судебной истины, в се стандартах, допустимых способах производства, обусловлен общим уровнем знания данной дискурсивной формации. Концепция судебной истины - истины формальной - центрируется на постулате речевого, дискурсивного характера истины, конституируемой в судебном заседании. Судебная истина находится в языковом средостении судебного оратора и аудитории. Истинной является та речь, которая воспринимается в качестве таковой в судебной аудитории, состоящей из неограниченного числа слушателей. Судебная истина - это то, что принимается за истину здравомыслящими людьми.
Следует пересмотреть логоиентристскую познавательную схему "субъект - объект", где язык выступает как посредника между ними; опровергнуть представление о всецело рефереициальном характере судебной истины, как правильного отражения действительности в знании. Я не утверждаю, что судебная истина никак не связана с реальной действительностью. Наверное, связана — мы предполагаем это. Но эта связь не является абсолютной, подобной зеркальному отражению.
Сам род речи - судебная речь определяет те правила, критерии, которые удостоверяют истину в глазах аудитории. Стандарты доказанности, правила доказывания происходят от фигур речи, формируются рсчедеятелыюстыо. Основным условием достижения судебной истины является правильное судоговорение, прошводство судебных фактов по правилам, установленным законом и здравым смыслом.
Судебная речь производит истину. В суде мы не устанавливаем посредством языка истину относительно некоей реальности, но, скорее, применяемые речевые техники, приемы создают текстовую реальность. Мы можем всегда только предполагать степень се соответствия объективной реальности. Практика судоговорения убеждает аудиторию в ее истинности, но это есть не что иное как правдоподобие. Таким образом, в суде формируется знание, которое аудитория принимает за истинное в данное время в данном месте - в форме законного, обоснованного и справедливого приговора
Общая характеристика современных правил судоговорения
Уголовный процесс - это речевая практика. Эффективность речевых актов юриста в судебном заседании определяется в первую очередь законами языка Это не умаляет, а наоборот, делает совершенно необходимым анализ законодательные правил, регулирующих судоговорение или иначе —судебную речь. Анализ этих правил мы с необходимостью должны предпослать изложению тактических, технических аспектов представления и исследования доказательств в стадии судебного разбирательства.
На мой взгляд, в концентрированном виде новая правовая идеологи ведения судопроизводства воплотилась именно в нормах, предусматривающих правила представления и исследования сторої іами доказательств в суде. Именно в судебном следствии, в отличии от предварительного, реформа уголовного процесса продвинулась настолько далеко, насколько это было вообще возможно в условиях сохранения письменной формы досудебного производства и, как следствие, сохранения доказательственного значения протоколов и иных докумегггов, со всеми вытекающими из этого последствиями для порядка доказывания в суде.
Суть произошедших перемен состоит в качественно новом понимании таких традиционных процессуальных категорий, как состязательности, диспозитивности, истины, юридического формализма, внутреннего убеждения, а также устности, непосредственности, гласности и пр.
В данной главе мы рассмотрим наиболее существенные новеллы судебного следствия, которые определили новый порядок представлении и исследования судебных доказательств. В них выражена суть способа смыслопроизводства посредством устной судебной речи. Новизна их состоит в том, что теперь главными рсчсдсятслями, производителями речевых фактов стали стороны. Суд же превратился в слушателя. Именно стороны закон наделил правом говоріггь, вести диалог прямо или опосредованно, переговаривать друг друга. Суд наблюдает за соблюдением правил судоговорения: когда, кто имеет слово; последовательность речей, допустимость вопросов и пр. Права судьи по производству фактообразуюшего дискурса ограничены наблюдением за установленным законом порядком судоговорения. Властные полномочия судьи по распределению и присвоению дискурса с его силами и его знанием559, ограничены. Пожалуй, впервые в истории русского процессуального законодательства, судебная речь стала не приложением к письменным материалам уголовного дела, собранными органами предварительного расследования, а получила ту роль и значение, которую должен иметь этот вид публичной речи в демократическом государстве.
1.1. Общие условия судебного разбирательства
УПК РФ вернул "классический" смысл таким общим условиям судебного разбирательства, как состязательность, равенство сторон, устность, гласность, непосредственность. Эти общеизвестные признаки состязательного правосудия стали реальными. Общих условий судебного разбирательства, по нашему мнению, следует выделять пять: (1) Равенство прав сторон в судебном заседании; (2) Непосредственность и устиость; (3) Гласность; (4) Неизменность состава суда; (5) Производство судебного разбирательства только в отношении лиц, преданных суду и только в пределах предъявленного им обвинения.
1.2.1. Равенство прав сторон в судебном заседании. В судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами и равны перед судом. Это начало нормативно закреплено в ст. 123 Конституции РФ. О равенстве сторон перед судом говорится в ч. 4 ст. 15 УПК. Основные положения этого общего условия судебного разбирательства приведены в ст. 244 УПК.
В содержании данного общего условия можно выделить три основных элемента. Первый элемент; уголовно-процессуальная функция обвинения отделена от уголовно-процессуальной функции разрешения дела. Это требование в УПК проводится достаточно последовательно: начиная от принципиального положения, содержащегося в ч. 3 ст. 15 УПК, и заканчивая системой конкретных норм, регулирующих порядок судебного разбирательства. Вместе с тем, обращает на себя внимание ряд дискреционных полномочий суда, позволяющих ему вмешиваться в состязание сторон, а также по своей инициативе совершать действия по исследованию доказательств и даже по собиранию дополнительных доказательств. В качестве примера, можно указать нормы, содержащиеся в ч. 1 ст. 282, ч. 1 ст. 283, ст. 288-290 УПК.
Приведенные исключения из требования об отделении судебной функции разрешения уголовного дела от функций сторон (ч. 3 ст. 15) неразрывно связаны со вторым элементом рассматриваемого условия: активность сторон и пассивность суда в формировании доказательственной основы дела.
