Содержание к диссертации
Введение
1. Содержание и сущность оценки доказательств в уголовном судопроизводстве 9.
1.1. Понятие и структура оценки доказательств 9.
1.2. Ценностная оценка доказательств в уголовном судопроизводстве 29.
2. Внутренняя убежденность и процесс ее формирования 53.
2.1. О понимании категории «внутреннее убеждение» 53.
2.2. Внутреннее убеждение в контексте уголовно-процессуального закона 73.
2.3. Процесс формирования внутренней убежденности 82.
2.4. Обстоятельства, влияющие на формирование убежденности... 100.
3. Внутренняя убежденность как основание принятия решений в уголовном судопроизводстве 126.
3.1. Понятие и сущность процессуальных и тактических решений 126.
3.2. Ценностная оценка доказательств и тактическое решение следователя 142.
Заключение 153.
Библиография 164.
- Понятие и структура оценки доказательств
- Ценностная оценка доказательств в уголовном судопроизводстве
- О понимании категории «внутреннее убеждение»
- Понятие и сущность процессуальных и тактических решений
Введение к работе
В последнее десятилетие в российском уголовно-процессуальном законодательстве отчетливо прослеживается тенденция к усилению судебного контроля за действиями и решениями следователя на досудебных стадиях уголовного процесса. Данное положение было зафиксировано в Концепции судебной реформы в Российской Федерации, утвержденной Верховным Советом РСФСР 24 октября 1991 г.,1 и в соответствии с ним в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР стали появляться нормы, позволяющие обжаловать в суд законность и обоснованность применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, других действий и решений следователя. В наиболее полном виде указанная тенденция нашла свое выражение в Уголовно-процессуальном кодексе РФ, принятого Государственной Думой РФ 22 ноября 2001 года и подписанного Президентом 18 декабря 2001 г.
Необходимость в законодательном закреплении различных форм судебного контроля, в частности на стадии предварительного следствия, вызвана тем, что деятельность органов расследования в силу ее специфики постоянно связана с ограничением прав и свобод граждан. Например, применение таких мер процессуального принуждения, как задержание подозреваемого, избрание меры пресечения в виде заключения под стражу диктуется объективной необходимостью в следственной практике. Вместе с тем в ходе расследования встречаются и случаи нарушения законности, принятия незаконных или необоснованных решений, затрагивающих права и интересы граждан. Анализ статистической информации показывает, что нередко уголовные дела вообще не становятся предметом судебного разбирательства. Так, из 130 уголовных дел, возбужденных в 1998 году следователями прокуратуры Западного административного округа г. Краснодара, 20 дел было прекращено в стадии предварительного следствия, в т.ч. и по нереабилитирующим основаниям. Следовате-
1 См.: Концепция судебной реформы в Российской федерации. М., 1992.
лями прокуратуры Центрального административного округа г. Краснодара в 2001 году по различным основаниям прекращено 26 уголовных дел. Таким образом, от принятого следователем решения во многом зависит как судьба конкретного человека, так и укрепление законности в уголовном судопроизводстве в целом. В свою очередь решение следователя зависит от результатов его оценочной деятельности в процессе доказывания, которая определяет не только итоговые решения, но и сопровождает весь процесс формирования выводов об обстоятельствах исследуемого события.
Уголовно-процессуальным законом регламентируются общие принципы уголовного судопроизводства, в т.ч. принцип свободы оценки доказательств. Однако, фиксируя в общем виде правила оценки доказательств, закон не раскрывает по существу данной категории, в связи с чем эти вопросы на сегодняшний день нуждаются в научной разработке. В отечественной научной литературе подробно проанализированы элементы, входящие в структуру оценки доказательств, сама оценка доказательств определена как логическая операция по установлению относимости, допустимости, достоверности, значения (силы) каждого доказательства и достаточности их совокупности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Разработано понимание внутреннего убеждения как свободного процесса формирования выводов по делу и как результата этого процесса. Обстоятельства, влияющие на формирование убеждения, исследованы преимущественно применительно к стадии судебного разбирательства. Однако применительно к стадии предварительного следствия такие обстоятельства исследованы недостаточно. Не исследована также психологическая сущность процесса формирования чувства уверенности (убежденности) как основания принимаемых по делу решений. Более того, УПК РФ 2001 года породил целый ряд совершенно новых проблем, связанных с оценкой доказательств. Эти обстоятельства и определили актуальность темы исследования, обусловили его научную и практическую потребность.
Проблемам внутреннего убеждения при оценке доказательств были посвящены работы русских ученых-процессуалистов XIX века - Л.Е. Владими-
рова, К.А. Случевского, И.Я. Фойницкого и других. После Октябрьской революции данные проблемы вновь постоянно были в поле зрения наиболее видных представителей процессуальной науки, достаточно вспомнить развернувшуюся в 30-е годы XX столетия на страницах печати дискуссию, в которой принимали участие А.Я. Вышинский, С.А. Голунский, М.М. Гродзинский, М.С. Строгович. Значительный вклад в разработку проблемы внесли Р.С. Белкин, И.М. Лузгин, П.А. Лупинская, И.И. Мухин, А.Р. Ратинов, Ф.Н. Фаткуллин, А.А. Хмыров, М.А. Чельцов, М.Л. Якуб. Существенные вопросы исследовались также В.Ф. Боханом, Е.А. Доля, И.В. Емельяновой, Л.М. Карнеевой, Ю.М. Трошевым, Г.М. Резником, Б.А. Тетенькиным и многими другими авторами.
Цель диссертационного исследования заключается в анализе процессуальных и психологических аспектов оценочной деятельности следователя и разработке содержательной (ценностной) стороны проблемы.
Для достижения общей цели были поставлены следующие задачи:
исследование сущности и структуры оценки доказательств как элемента доказательственной деятельности;
выявление содержательных (ценностных) моментов в оценочной деятельности и определение их значения;
анализ закрепленного в законе и разработанного в научной литературе понимания категории «внутреннее убеждение» при оценке доказательств;
установление соотношения процесса убеждения и состояния убежденности;
выявление объективных и субъективных факторов, влияющих на формирование внутренней убежденности;
определение оснований для принятия процессуальных и тактических решений как результата оценочной деятельности;
разработка предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.
Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составили положения материалистической диалектики с использо-
6 ванием сравнительно-правового, системного, логического, статистического и
других методов.
Теоретической базой исследования послужило изучение Конституции РФ, уголовно-процессуального законодательства, судебной практики, а также трудов отечественных ученых-процессуалистов, криминалистов, философов и психологов. Изучались и использовались статистические отчеты прокуратуры Краснодарского края, прокуратур административных округов г. Краснодара за 1998-2002 годы.
Эмпирическую основу составило изучение следственной практики - более 500 уголовных дел, расследованных следователями прокуратуры, органов внутренних дел и налоговой полиции. Использован и личный опыт работы автора в должности следователя по особо важным делам прокуратуры города Краснодара, старшего следователя прокуратуры Краснодарского края.
Научная новизна работы заключается в том, что предпринята попытка проанализировать содержательную (ценностную) сторону оценочной деятельности следователя в доказывании, которая предшествует логической операции по определению достоверности, значения (силы) доказательств, достаточности их совокупности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания.
В диссертации критически рассмотрены различные точки зрения на структуру и сущность оценки доказательств; выявлены неточности в формулировках уголовно-процессуального закона об оценке доказательств по внутреннему убеждению; проанализирован процесс зарождения и дальнейшего формирования внутренней убежденности; определено соотношение содержательной (ценностной) оценки доказательственной информации с принимаемыми следователем процессуальными и тактическими решениями. Впервые теоретически смоделированы и проанализированы проблемы, возникающие в связи с отсутствием в УПК РФ принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела, а также проблемы, связанные с использованием в стадии судебного следствия в качестве доказательств показаний лиц,
признанных в ходе предварительного следствия невменяемыми. Внесены предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.
На защиту выносятся следующие положения.
Обоснование положения о том, что оценка доказательств есть не только логическая операция по определению относимости, допустимости, достоверности и других свойств доказательств, но и процесс формирования таких выводов. Включение в структуру оценки доказательств определение их допустимости представляется необоснованным.
Оценка доказательств не сводится только к познанию их свойств, т.к. познание и оценка не тождественны по своему содержанию. Оценка представляет собой не просто знание, но и отношение к объекту в виде мнения о нем. Отношение следователя к доказательственной информации формируется в ходе ее ценностной (содержательной) оценки.
Рассматривая внутреннее убеждение при оценке доказательств, следует различать убеждение как процесс свободного, независимого от мнения иных лиц формирования выводов, сопровождающийся различными психическими состояниями - сомнением, доверием, верой, и убежденность как результат этого процесса, характеризующуюся состоянием уверенности в правильности своих выводов, побуждающую к дальнейшему практическому действо-ванию - принятию решений.
Закон говорит об убеждении как о некоем явлении, предшествующем деятельности по оценке доказательств, поскольку предписывает производить оценку на основе этого уже существующего явления (фактически речь идет о профессиональном правосознании).
5. В процессе убеждения на следователя оказывают влияние объективные и
субъективные факторы - имеющаяся доказательственная и ориентирующая
информация, его собственные личностные качества, непроцессуальная ин
формация.
Внутренняя убежденность является основанием для принятия итоговых процессуальных решений по делу. Текущие процессуальные, а также тактические решения правомерно принимать на основе результатов ценностной (содержательной) оценки доказательственной информации, т.е. в процессе формирования выводов о доказанности или недоказанности обстоятельств, входящих в предмет доказывания.
Предложения по совершенствованию нормы уголовно-процессуального закона, посвященной оценке доказательств, а также по восполнению пробелов УПК РФ.
Научная и практическая значимость результатов исследования. Теоретические выводы, сделанные в диссертации, характеризуют новый подход к проблеме оценки доказательств в уголовном судопроизводстве. Результаты исследования углубляют отдельные положения уголовно-процессуальной и судебно-психологической науки и могут быть учтены при дальнейшем изучении проблем оценки доказательств.
Сделанные в работе выводы и предложения могут быть использованы при внесении изменений и дополнений в действующее уголовно-процессуальное законодательство, а также в следственной работе и учебном процессе.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования докладывались автором на Первой научно-практической конференции молодых ученых, адъюнктов, аспирантов и соискателей вузов Южного федерального округа в Краснодарском юридическом институте МВД РФ в октябре 2001 года; использовались в практической работе автора по расследованию уголовных дел и при осуществлении надзора за соблюдением закона органами предварительного расследования (УВД г. Краснодара, прокуратуры и УВД Прикубан-ского административного округа г. Краснодара).
Основные положения диссертации опубликованы в монографии, а также в пяти научных статьях автора.
Понятие и структура оценки доказательств
В уголовно-процессуальной литературе общепризнанным является выделение таких элементов доказательственной деятельности, как собирание, проверка и оценка доказательств, что нашло свое отражение в ст. 85
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, принятого Го сударственной Думой РФ 22 ноября 2001 г. Эти элементы тесно взаимосвязаны между собой, органически переплетаются друг с другом, образуя единый процесс доказывания, и, вместе с тем, обладают определенными особенностями. "Собирание, проверка и оценка доказательств - не разновременные, сменяющие друг друга этапы, а различные стороны единого процесса - процесса доказывания. На различных стадиях этого процесса та или иная сторона может выступить на первый план, однако другие сторо-ны остаются".
В ст. 71 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года оценка доказательств регламентировалась следующим образом: "Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. Никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы". В новом УПК РФ оценке доказательств посвящены две статьи. В числе принципов уголовного судопроизводства кодекс провозглашает свободу оценки доказательств: "Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом я совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы" (ст. 17). Правилам же оценки доказательств посвящена ст. 88 УПК РФ (хотя название статьи не соответствует содержанию ее частей 2-4, где речь идет о недопустимых доказательствах): "Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достаточности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела".
Таким образом, уголовно-процессуальный закон, фиксируя в общем виде правила оценки доказательств, не раскрывает по существу содержания данной категории. И хотя в литературе имеется точка зрения, принятая большинством авторов, она, на наш взгляд, в силу своей односторонности вызывает необходимость ее дальнейшего теоретического обоснования.
Под оценкой доказательств обычно понимается "...умственная, мыслительная деятельность судей, прокурора, следователя и лица, производя- щего дознание, осуществляемая в соответствии с законом и ... правосознанием по их внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, направленная на установление достоверности и достаточности доказательств для установления фактов, составляющих предмет доказывания, и познание истины по делу".
Оценка доказательств рассматривается как "мыслительная, логическая деятельность, имеющая своей целью определение допустимости, относимости, достоверности, значения (силы) каждого доказательства и дос таточности их совокупности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания".
Р.С. Белкин формулирует определение еще строже: оценка доказательств - "это логический процесс установления допустимости и относимо-сти доказательств, наличия и характера связей между ними, определения значения и путей использования доказательств для обнаружения истины".2 Г.М. Резник отмечает, что оценка доказательств - это прежде всего мыслительная деятельность, входящая в процесс доказывания, осуществляемая в процессуальных формах.3
Ф.Н. Фаткуллин, рассматривая оценку средств процессуального доказывания, выделяет не только оценку самих доказательств (фактических данных), но и оценку их источников, а также способов их получения и использования. "В следственной и судебной практике по существу производится совокупная оценка всех средств процессуального доказывания, т.е. непосредственно самих доказательств, и их источников, и способов получения (использования)".4 К содержанию оценки самих доказательств он относит определение таких их свойств, как: конкретность, внутренняя согласованность и доброкачественность сведений, содержащихся в процессуальных источниках; способность и достаточность этой информации подтверждать отдельные факты и обстоятельства; доброкачественность материальных следов содеянного, имеющихся на приобщенных к делу вещественных объектах; относимость к делу этих материальных следов и доказательственных фактов, их взаимосвязи; достоверность доказательственных фактов и материальных следов; достаточность всей совокупности собранных доказательств для достоверного вывода об обстоятельствах всего предмета доказывания. "Оценка источников доказательств складывается, в основном, из определения таких их свойств, как допустимость каждого отдельного источника, его доброкачественность, полнота собранных по делу источников фактической информации и их достаточность для обеспечения требуемых пределов процессуального доказывания. В содержание же оценки способов получения и использования доказательств входит определение того, предусмотрены ли все действия, предпринятые по делу субъектами доказывания, процессуальным законодательством, совершены ли они доброкачественно и соблюдался ли при этом точно установленный законом процессуальный порядок".1
Нами не случайно столь подробно процитирована позиция Ф.Н. Фаткуллина, т.к. подобное отделение оценки самих доказательств от оценки их источников, на наш взгляд, методологически вряд ли обоснованно. Как справедливо отмечает Н.М. Кипнис, "... доказательство по уголовному делу выступает в единстве своего содержания (фактические данные или сведения) и процессуальной формы (источник получения фактических данных)".2 В отрыве друг от друга ни фактические данные, ни источники доказательствами служить не могут. Именно единство источника и содержащихся в нем фактических данных образует доказательство.3 Безусловно, оценка источников доказательств производится следователем, прокурором, судом (например, определение заинтересованности свидетеля в исходе дела), но не с точки зрения их допустимости и тем более полноты собранных источников и их достаточности. Что же касается оценки способов получения и использования доказательств, то определение тех свойств доказательств, которые приведены Ф.Н. Фаткуллиным, по сути составляет решение вопроса о допустимости доказательства.
Ценностная оценка доказательств в уголовном судопроизводстве
Прежде всего необходимо проанализировать сущность и значение оценочной деятельности в уголовно-процессуальном доказывании.
Рассмотрение оценки доказательств только как суждения об определенных свойствах этого доказательства выражает в себе теоретико-познавательный подход к действительности. Такой подход «стремится зафиксировать постижение объективной природы предмета, как он существует вне человека ..., освободить сознание от отношения субъекта к его содержанию и выделить в чистом виде собственно знание...» . Применительно к сфере уголовно-процессуального доказывания это означает, что оценкой доказательств является знание об относимости, допустимости этого доказательства, о достоверности содержащихся в определенном источнике сведений о фактах и т.д. Т.е. фактически оценка доказательств сводится к познанию их свойств.
В этом отношении характерна точка зрения Г.М. Резника, который также различает фактологический подход, фиксирующий объективное положение вещей, т.е. существующее независимо от нашего к нему отношения, и подход оценочный, приписывающий предмету определенную - положительную или отрицательную - ценность.2 При этом автор утверждает, что задачей оценки доказательств является установление факта, его существование или несуществование в объективной реальности. Оценка доказательств - это «не аксиологическое высказывание, а фактологический процесс, дающий нам знание, в кото-ром выражается констатация происшедшего в прошлом события».
Вместе с тем такие категории, как познание и оценка, не тождественны по своему содержанию. Говоря о соотношении познания и оценки, В.П. Тугаринов замечает, что «познать - это еще не значит оценить и тем более оценить правильно, т.е. отнести к ценностям то, что ими действительно является».1
Познание стремится постигнуть предмет таким, как он существует вне человека. Однако в реальной действительности человек не только познает окружающие его предметы, но и одновременно оценивает их, т.е. определяет значимость этих предметов для себя, или, другими словами, меру их соответствия своим потребностям и интересам. По мнению В.Брожика, «знание и оценочное суждение отличаются по своим функциям. В то время как в процессе познания субъект осознает объективную реальность, в процессе оценки он осознает, чем является для него познанная действительность, осознает себя в ней».2
Таким образом, в литературе подчеркивается различие между познанием и оценкой. В познании человек стремится уяснить себе предмет и его свойства такими, какими они существуют в действительности, освободить полученное знание от субъективных искажений - и только. Здесь объектом выступает внешний предмет. А для того, чтобы произвести оценку, необходимо предварительно иметь знание не только о внешнем предмете и его свойствах, но и информацию о самом себе, о своих желаниях и стремлениях, детерминируемых в конечном счете потребностями и интересами индивида. Сам процесс оценки начинается с соотношения этих двух различных видов информации: информации о внешнем предмете и информации о субъекте, его потребностях и интересах. В акте оценки, таким образом, отражается не внешний предмет сам по себе и не субъект в его изолированности, а то и другое в их соотнесенности, точнее, в соотнесенности предмета с потребностями и интересами субъекта. Отсюда вытекает, что объектом оценки выступает отношение субъекта к внешнему предмету или явлению действительности.
Определенный социальный субъект не только познает сущность явлений окружающего мира, но и значимостно истолковывает их через призму своих потребностей и интересов. Как отмечается в литературе, «оценки относятся к области сознания, которое содержит наряду со знанием также отношение к тому, что в действительности значимо для человека в силу его потребностей и интересов».1 Подобная же мысль отражена в общефилософском понимании оценки, которая трактуется как «отношение к социальным явлениям, человеческой деятельности, поведению, установление их значимости, соответствия определенным нормам и принципам морали (одобрение и осуждение, согласие и критика, симпатия и антипатия и т.п.). Определяется социальной позицией, мировоззрением, уровнем культуры, интеллектуального и нравственного развития человека. С другой стороны, учет мотивов, средств и целей действия, его условий, места в системе поведения данной личности - необходимое условие его правильной оценки».2 Таким образом, в данном определении подчеркивается, что речь идет об отношении именно к социальным явлениям, значимым для человека.
Поскольку основной целью уголовно-процессуальной деятельности является установление истины по делу, можно говорить о том, что именно это и является интересом следствия. Через призму этого интереса следователь истолковывает все сведения о фактах, которые он получает в ходе расследования. Результаты знания «подлежат оценке не только с точки зрения чисто гносеологических характеристик: истинно, ложно, существенно, несущественно, вероятно, достоверно и т.п., - но и собственно ценностных: какую пользу и какой практический выход данное знание может иметь в обществе...».
Поскольку в основе всех форм деятельности лежит практическое отношение человека к действительности, такое практическое отношение в доказывании также находит свое проявление. Следователь стремится познать только то, что так или иначе относится к расследуемому событию, что является предметом его профессиональных потребностей и интересов, т.е. то, что представляет для доказывания ценность. Аксиологические (ценностные) значимости и самая ценность не могут быть воспроизведены собственно познавательными средствами, способами.
Такую задачу может выполнить только оценка, которую в данном контексте можно понимать, в частности, и как знание о ценности. Предметы и явления, несущие в себе сведения о фактах, естественно являются областью потребностей и интересов следователя. И лишь предварительно определившись в качестве таковых, они познаются уже после этого. В связи с этим проблема от-носимости и достоверности выглядит сложнее, чем просто логическая связь доказательств с обстоятельствами, подлежащими доказыванию.
Доказывание как практическая деятельность обусловливает два вида познания: безоценочное и оценочное. Предметом первого являются объекты как они есть, предметом второго - объекты в их аксиологической значимости для следователя. Кроме того, безоценочное познание реализуется через воспроизведение «собственных» свойств объектов. Оценочное же познание, напротив, возможно только при сопоставлении познаваемого объекта с потребностями и интересами. Результатом безоценочного познания является знание об объекте как таковом, оценочное дает знание о ценности, аксиологической значимости объекта. Вместе с тем, как уже отмечалось в предыдущем параграфе, познание выступает в качестве предпосылки оценки: безоценочное познание дает знание об объекте, которое затем подвергается оценке. Кроме того, всякая ценностно-оценочная характеристика основывается на знании неценностных свойств объекта, т.е. в процессе оценки осознанию ценностных свойств объектов предшествует осознание собственных свойств этих объектов.
О понимании категории «внутреннее убеждение»
Как известно, существует две системы оценки доказательств - формальная и на основе внутреннего убеждения (свободная оценка). Причем они относятся в равной мере к любой познавательной деятельности, а не только к судебному доказыванию. Там, где имеется четкое правило, жесткий алгоритм получения вывода и принятия решения (например, при решении некоторых математических задач), нет места внутреннему убеждению (особенно если такое правило носит для исследователя обязательный характер). Таким образом, формализованный и содержательный пути являются в данном случае взаимоисключающими.1
Формализованный путь познания имеет ряд преимуществ. Он исключает или сводит к минимуму ошибки, не оставляет места субъективизму и произвольному усмотрению, а также более экономичен. Но все это верно лишь при условии правильности алгоритма. Как известно, формальная система доказательств, основанная на приблизительных житейских презумпциях, не оправдала себя прежде всего с чисто гносеологических позиций, ввиду ненадежности принятого алгоритма.
В основе системы формальных доказательств лежали некоторые приблизительные обобщения (житейские презумпции), а также религиозные предрассудки и классовые соображения (показания состоятельных и духовных лиц имели, например, большую ценность и т.д.). Очевидно потому, что принятые этой системой "критерии" достаточности доказательств для установления истины оказались произвольными, их применение во многих случаях было абсурдным, противоречило здравому смыслу, обстоятельствам дела, влекло многочисленные судебные ошибки и насаждало среди судей бездумный, казенный формализм. Система формальных доказательств заменила произвол отдельных судей произволом законодательства. В результате суд лишь формально подводил под указанные в законе признаки доказательства, имеющиеся в деле, не вдаваясь в их оценку по существу. Период буржуазных революций знаменовал собой переход от системы формальных доказательств к провозглашению принципа свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судей.
Впервые термин "внутреннее убеждение" появился в уголовно-процессуальном законодательстве Франции после революции 1789-1793 годов, и его появление связано с введением суда присяжных. В ст. 372 Уголовно-процессуального кодекса 1808 года содержалась следующая инструкция для присяжных заседателей. "Закон не говорит присяжным: вы должны считать истинным всякий факт, засвидетельствованный таким-то или таким-то числом свидетелей; он не говорит им также: вы не должны считать вполне доказанными различные факты, которые не обоснованы таким-то протоколом, таким-то документом, столькими свидетелями или столькими уликами. Он ставит им один только вопрос, который выражает в себе весь объем их долга: имеете ли вы внутреннее убеждение?".1 Таким образом, первоначально оценка доказательств по внутреннему убеждению вводилась в противовес так называемой формальной системе оценки доказательств.
В российском праве данный термин был впервые использован в связи с принятием в 1862 г. "Основных положений преобразования судебной части в России", содержавших в себе "Основные положения уголовного судопроизводства", которые также ниспровергали теорию формальных доказательств. В дальнейшем в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. норма об оценке доказательств была сформулирована следующим образом: "Судьи должны определять вину или невиновность подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела".
К этому же периоду относятся и первые научные труды русских ученых-процессуалистов, посвященные рассматриваемой проблеме. Существенный вклад в ее развитие внесли Л.Е. Владимиров, К.А. Случевский, И.Я. Фой-ницкий и другие. Так, например, И.Я. Фойницким были сформулированы правила, которыми по сути руководствуются суд, следователь, прокурор и в настоящее время: основанием для убеждения должны служить доказательства, представленные суду и рассмотренные в судебном заседании; никакие сведения, почерпнутые из внесудебных источников, не должны приниматься во внимание; убеждение должно быть основано на рассмотрении и обсуждении всех обстоятельств, имеющихся по делу; всякое доказательство, имеющее отношение к делу, может быть представлено участником процесса, и оно должно быть рассмотрено и оценено судом; убеждение должно складываться из совокупности рассмотренных по делу доказательств; каждое доказательство оценивается по его собственной природе или сущности и по связи с делом. Л.Е. Владимировым справедливо отмечалось, что при формировании внутреннего убеждения присутствуют определенные психологические процессы, например, чувство уверенности.
Первые нормы уголовно-процессуального законодательства советского периода, посвященные оценке доказательств, основывались на достижениях прогрессивной теории доказательств, существовавшей в России до Октябрьской революции. Так, например, ст.23 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 года гласила: "Оценка имеющихся в деле доказательств производится судьями по их внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности".
В 30-е годы XX столетия был опубликован ряд работ М.М. Гродзин-ского, М.С. Строговича, А.Я. Вышинского, С.А. Голунского, посвященных проблеме оценки доказательств по внутреннему убеждению. М.С. Строговичем высказано мнение о том, что принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению в условиях советской действительности наполнился новым содержанием, т.к. убеждение советских судей "является применением социалистического правосознания к обстоятельствам данного конкретного судебного дела".1 По мнению М.С. Строговича внутреннее убеждение является не критерием оценки доказательств, а ее результатом, в то время как А.Я. Вышинский и С.А. Голунский утверждали обратное. "Голос, который говорит судье: это верно, ты правильно решил, - это голос его внутреннего убеждения, который один и определяет в конечном счете ценность и значение всех доказательств и всего процесса в целом".2 Таким образом, внутреннему убеждению придавался характер безотчетности, интуитивности, субъективизма.
Понятие и сущность процессуальных и тактических решений
Уголовно-процессуальное доказывание, как и любая другая человеческая деятельность, постоянно сопровождается принятием множества решений, посредством которых реализуются задачи уголовного процесса. Принимаемые в уголовном процессе решения, и в первую очередь, решения о привлечении лица в качестве обвиняемого, направлены на разрешение основного вопроса уголовного процесса - вопроса об уголовной ответственности обвиняемого за вменяемое ему деяние.
В уголовно-процессуальном законе понятие «решение» употребляется при разъяснении наименования таких процессуальных актов, как «приговор», «определение», «постановление». Общим признаком этих актов является то, что они содержат ответы на правовые вопросы (ст. 34 УПК РСФСР, ст.5 УПК РФ), что позволяет отличать решения от таких процессуальных актов, как протоколы следственных и судебных действий, в которых удостоверяется факт производства, содержания и результаты следственных действий. Необходимо отметить, что решения в уголовном процессе выражаются не только в форме актов, названных в УПК, но и в обвинительном заключении, в таких формах, как согласие, санкция прокурора, суда.
Одни из актов содержат ответы только на вопросы процессуального права (например, постановление об избрании меры пресечения, о приостановлении предварительного следствия и т.д.); другие содержат также решения уголовно-правовых вопросов (приговор, постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления); ряд актов содержит кроме этого и решения гражданско-правовых вопросов (постановления, определения, приговор в части, касающейся гражданского иска). Общие черты, которые присущи всем решениям в судопроизводстве, позволяют рассматривать каждое из них как элемент единой системы процессуальных действий, направленных на выполнение задач судопроизводства. Поэтому требованиям законности и обоснованности должна соответствовать каждая часть решения, каждый из ответов, касающихся одного лица или разных лиц.
Процессуальное решение является актом реализации своих прав и исполнения своих обязанностей должностным лицом. В то же время, будучи принято одним лицом (например, прокурором), оно обязывает другое лицо (например, следователя) к определенным действиям или предоставляет им право использовать свои права. Например, вынесенное следователем постановление о назначении экспертизы, будучи актом исполнения предписаний закона, в то же время обязывает самого следователя совершить определенные действия (ознакомить обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы), влечет за собой использованием прав обвиняемым.
Традиционно в литературе, посвященной проблеме юридических решений, выделяют властный характер решений, принимаемых в ходе уголовно-процессуальной деятельности, т.к. в арсенале государственных органов имеются средства, позволяющие обеспечить исполнение таких решений, например, уголовно-процессуальные санкции (изменение меры пресечения на более строгую в случае нарушения меры пресечения более мягкой), или, пользуясь терминологией УПК РФ 2001 года, - меры процессуального принуждения.
П.А. Лупинская выделяет следующие характерные черты процессуальных решений как актов применения уголовно-процессуального права: решения могут быть вынесены только государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовное судопроизводство, в пределах их компетенции; они выражают властное веление органов государства, порождают изменяют или прекращают уголовно-процессуальные отношения, подтверждают наличие или устанавливают отсутствие материально-правовых отношений; они должны быть вынесены в установленном законом порядке и в определенной законом форме.
«Решение в уголовном судопроизводстве может быть определено как облеченный в установленную законом процессуальную форму правовой акт, в котором орган дознания, следователь, прокурор, судья или суд в пределах своей компетенции в определенном законом порядке дают ответы на возникающие по делу правовые вопросы и выражают властное волеизъявление о действиях, вытекающих из установленных обстоятельств и предписаний закона, направленных на достижение задач уголовного судопроизводства».
Выработка и принятие решения всегда обусловлены соответствующим уровнем знаний. Ранее уже отмечалось, что именно решения в своей сущности являются результатом познания и оценки следователем, прокурором, судьей определенных сведений о фактах. «Решение, будучи по своей природе информационным документом (актом), принимается в результате разнообразной и сложной оценки судьями достоверности различных видов информации, тех правовых, этических знаний и знаний о конкретных обстоятельствах исследуемого события преступления, которые должны быть закреплены в их решении».
По мнению Ю.М. Грошевого принятие судьей решения по уголовному делу включает в себя мысленное преобразование трех «блоков» знания: системы правовых и этических знаний; знаний, полученных в результате общественно-политического, профессионального, житейского опыта; знаний, приобретенных в процессе рассмотрения дела, по которому принимается решение (знаний о фактических обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу).4
При этом, если обратиться к данным развивающейся теории управления, то можно отметить, что принятие юридического решения включает в себя этапы, которые характерны для принятия решений в любой области социального управления. Речь идет о собирании и оценке информации, которая приводит к выводу о наличии (отсутствии) определенных условий и признаков, необходимых для решения, и собственно принятие решения о действии либо бездействии на основе обработанной информации.1
По мнению В.Г. Афанасьева, «отсутствие надежной информации - источник субъективизма, чисто волевых, необоснованных решений и действий, несовместимых с научным управлением».2 В сфере уголовного судопроизводства правила собирания и проверки доказательственной информации четко регламентированы законом, чтобы обеспечить необходимый познавательный результат для лица, принимающего на основе этой информации решение. Например, нарушение процессуального порядка получения доказательств влечет признание такого доказательства недопустимым. Говоря об элементах, из которых складывается решение, И.М. Лузгин отмечает, что «решения следователя представляют собой результат изучения им фактических обстоятельств дела, оценки собранных доказательств. В то же время решения следователя опираются на точное знание и правильное применение закона».3 Таким образом, в уголовно-процессуальном законе содержатся гарантии надежности и доброкачественности информации, на основе которой принимаются процессуальные решения.
