Содержание к диссертации
Введение
1 Глава. История и функционирование понятия "литература" в современном литературоведении 7
2 глава. Основные проблемы изучения творчества И. Кальвино 40
3 глава. Наука и литература в творчестве И.Кальвино. Комбинаторные приемы в романах 70-х годов 54
3.1. И.Кальвино и Oulipo 54
3.2. Комбинаторика и метанарративные мотивы в трилогии Наши предки 61
3.3. Романная структура Невидимых городов 66
3.4. Связь внутреннего и рамочного повествования в Невидимых городах 76
3.5. Текст в тексте 83
3.6. Альтернативные средства коммуникации в Невидимых городах и Замке скрестившихся судеб 90
3.7. Научный и художественный язык в цикле Космикомические истории... 96
3.8. Выводы 102
4 глава. Читатель в романе И.Кальвино Если однажды зимней ночью путник. 104
4.1. Способ повествования в романе 104
4.2. Типы повествования в романе 113
4.3. Внутреннее повествование 123
4.4. Внешнее повествование 126
4.5. Авторские отступления. Метанарративный уровень 135
4.6. Mise en abyme 139
Заключение 143
Библиография 148
- История и функционирование понятия "литература" в современном литературоведении
- Основные проблемы изучения творчества И. Кальвино
- И.Кальвино и Oulipo
Введение к работе
За постмодернизмом уже давно закрепилась репутация разрушителя
традиционных литературных понятий, таких как сюжет, персонаж,
характер, автор, читатель. Писателей, обычно относимых к этому
литературному направлению, объединяет не только стремление к
совмещению в произведениях различных литературных жанров и стилей,
но и использование нехудожественных типов дискурса и даже
экстралингвистических средств1. В этом одни усматривают слабость и
недостаток литературы постмодернизма2, неспособной создать ничего
принципиально нового с помощью традиционных литературных
инструментов и поэтому вынужденной вторгаться в области традиционно
ей не принадлежавшие, другие, наоборот, - ее несомненным достоинством,
заключающимся в "подрыве Целого и Единого, в развитии
множественности в ее легитимности и своеобразии" . Как бы ни относились критики к постмодернизму - положительно или отрицательно, несомненным остается тот факт, что постмодернисты всегда пишут, по выражению М.Бютора, "что-то другое"4.
Маньковская Н.Б. Париж со змеями. (Введение в эстетику постмодернизма). М.: Алетейя, 1994. С. 238. В качестве примера использования экстралингвистических средств в художественных произведениях можно привести изображения карт Таро в романе И.Кальвино Замок скрестившихся судеб, вырезки из газет в романе У.Эко Таинственное пламя царицы Лоаны.
' Вэлш В. Постмодерн. Генеалогия и значение одного спорного понятия. // Путь, 1992, № 1. С. ПО.
3 Там же. С. 112.
Цит. по: Пахсарьян H.T. Теория постмодернизма и современный французский роман // Литература двадцатого века: итоги и перспективы изучения. М.: Экон-Информ, 2006. С. 43.
Однако однозначно говорить о разрушении литературы как единого целого или об "эрозии границ"5 литературы в постмодернизме сложно в связи с расплывчатостью и неопределенностью самого понятия "литература". Трудным оказывается не только установить границы этого явления, но и описать круг объектов, которые к нему относятся, а также определить его специфические особенности. Так, из сферы литературы традиционно выпадают философский трактат, исторический документ, газетный репортаж, научное исследование или бытовое письмо. Тем не менее, многие художественные произведения включают в себя элементы этих дискурсов. В некоторых случаях писатели провозглашают в качестве своей программы установку на "объективность", что, помимо претензий на репрезентацию реальности и "правду жизни", означает, по крайней мере, близость к выше перечисленным нехудожественным типам дискурса . Художественная литература в этом случае пытается скрыть свою фикциональную природу, утвердиться наравне с теми видами дискурса, которым она подражает и, может быть, даже несколько сузить свои границы. В других случаях, как, например, в постмодернизме, включение тех же самых типов дискурсов имеет своей целью, наоборот, обнаружение фикциональной природы как самой литературы, так и тех традиционно считающихся нехудожественными дискурсов, которым она подражает.
5 Маньконская Н.Б. Париж со змеями. (Введение в эстетику постмодернизма). М.: Алетейя,
1994, С. 238.
6 Роман XIX в. откровенно пытается подражать привилегированному историческому дискурсу, -
даже на уровне названий: ср.роман П. Мериме "Хроника времен Карла IX" или подзаголовок к роману
Стендаля "Хроника XIX столетия". Читателю, коюрого Бальзак нагружает бесконечно подробными
сведениями о том, что и как предпринимал г-н Гранде в 1789, 1793, 1806, 1811, 1816, 1817 годах, чтобы к
1819 стать богачом, впору забыть, роман перед ним или исторический труд. (Бенедиктова Т.Д. Секрет
срединного мира: культурная функция реализма XIX в.
)
Границы литературы при этом оказываются настолько широкими, что включают в себя практически любые типы высказывания.
И в том и в другом случае говорить о демаркационной линии между
художественным и нехудожественным типом дискурса оказывается трудно,
так как она постоянно изменяется. Каждая литературная эпоха разрушает
существовавшие до нее границы, существенно расширяя или, наоборот,
сужая их. По несколько радикальному мнению Р.Барта, это делает
каждый писатель, так как "с тех пор как существует "Литература" (...) функция писателя - с ней воевать"7.
Данное исследование представляет собой попытку описания границ литературности и способов использования различных внелитературных средств в творчестве одного из самых видных представителей постмодернизма - итальянского писателя Итало Кальвино. Его творческий путь связан со всеми основными литературными течениями послевоенной Италии и Европы и поэтому в какой-то мере отражает развитие литературы второй половины двадцатого века. В отличие от других писателей, принадлежащих к постмодернизму, многие из которых вошли в литературу уже как сложившиеся приверженцы этого художественного метода, в литературной карьере Кальвино он стал завершающим и вобрал в себя все достижения и литературный опыт предыдущих лет: увлечение экзистенциализмом, неореализмом и комбинаторной литературой. Таким образом, Кальвино находится на границе двух литературных эпох: завершает одну литературную эпоху -эпоху модернизма и открывает другую - эпоху постмодернизма. Эта особенность делает творчество Кальвино интересным объектом для исследования, так как позволяет понять на примере творчества одного
Барт Р. Зази и литература // Кено Р. Упражнения в стиле. СПб.: Симпозиум, 2001. С. 537.
писателя происхождение и развитие основных постмодернистских приемов.
Вопрос функционирования нелитературных элементов в творчестве Кальвино уже поднимался в работах К. Пилц, Ф. Риччи, Л. Стоуни, К. Миланини, Т. Габриэле. Однако исследователи затрагивали только некоторые аспекты этой темы (использование визуального, научный язык, особая романная структура), не рассматривая ее как более общую проблему функционирования в текстах Кальвино нехудожественных элементов.
В диссертации предпринимается попытка более общего системного рассмотрения функционирования нехудожественных и граничащих с литературой элементов в творчестве И. Кальвино.
#*#
Диссертация состоит из четырех глав и заключения. В первой главе обсуждается вопрос о границах литературы, рассматривается история возникновения этого термина, а также основные дефиниции и проблемы, связанные с его функционированием в научном обиходе и применением к конкретным текстам.
Во второй главе проводится обзор литературы, посвященной исследованию внелитературных средств в текстах И.Кальвино.
Во третьей главе рассмотрено соотношение художественного и научного языка, влняние науки на творчество Кальвино, взаимодействие художественного языка с визуальными элементами, а таюке особенности структуры произведений Кальвино.
В четвертой главе проанализированы приемы, направленные на выход за рамки традиционного повествования, в романе Если однаэ/сды зимней ночью путник. Диссертацию завершают выводы и библиография.
История и функционирование понятия "литература" в современном литературоведении
С начала применения термина "литература" к определенному корпусу текстов, этот термин так и не получил однозначного толкования. Также не прояснилось, на каком основании один текст является литературой, а другой - нет.
Литература в ее современном виде возникает, по мнению многих исследователей (Р. Барт, М. Фуко, А. Компаньон), к середине девятнадцатого века. В это время окончательно разрушается система родов, существовавшая со времен Аристотеля (эпос, драма, лирика), и складывается новое единство, в которое включается театр, поэзия и роман . Расшатыванию принятого классического канона способствовал интерес к современным произведениям на национальных языках.
Одновременно с этими процессами происходит формирование литературы как особого социального института. Становятся более устойчивыми и завершают свое формирование появившиеся в XVII - XVIII веках связи между различными участниками литературного процесса: писателями, издателями, читателями, критиками. Начинают выходить литературные журналы, учреждаются литературные премии. Все эти явления, в отличие от предыдущих эпох, приобретают массовый характер .
Одновременно с этим повышается роль участников литературного процесса в обществе. Литература и литературная критика становится элементом борьбы за символический капитал (власть, авторитет). Писатель и литературный критик занимают значимое положение в обществе.
Литература зачастую принимает на себя функции общественного мнения. Согласно А. Компаньону, "в момент междуцарствия после упадка религии и до апофеоза науки именно литературе надлежало, пусть временно и через посредство литературоведения, служить источником общественной морали"10. М. Фуко выделяет литературу наравне с другими дискурсивными формациями, появляющимися в девятнадцатом веке: Не нужно забывать, что и "литература" и "политика" - совсем недавние категории, которые к культуре Средневековья и даже к культуре эпохи классицизма можно применять лишь посредством ретроспективной гипотезы и формальной аналогии, или через семантические подобия; однако в 17-18 веках ни литература, ни политика, так же как философия и науки, не сочленялись в поле дискурса так, как они стали это делать в 19 веке . К середине двадцатого века литература, с одной стороны, вытесняется с ведущих позиций, которые она занимала в девятнадцатом веке, с другой - осваивает новые области, выходит за границы театра, поэзии и романа. Так, философы-постструктуралисты (Ф. Джеймисон, Ж.Ф. Лиотар, X. Уайт) " говорят о том, что любое связное повествование (историческое, философское и даже естественнонаучное) организовано по литературным законам. Такая точка зрения создает ряд трудностей, связанных с отделением художественных текстов от нехудожественных. Интерес также представляет то, каким статусом в творчестве писателей-постмодернистов обладают различные окололитературные тексты и как они влияют на их творчество. При разборе феномена литературы исследователи находят нужным представить несколько точек зрения, позволяющих представить, какие проблемы она вызывает в разных дисциплинах. Так, Фигуры Ж.Женетта поделены на пять глав, в которых литература рассматривается с точки зрения теории иллокутивных актов, нарратологи, стилистики и логики. Таким образом, ряд дисциплин (некоторые из которых имеют "нелитературоведческое" происхождение) считают необходимым включать литературу наряду с другими, нелитературными, объектами в поле своих исследований. На разных этапах развития той или иной дисциплины, по мере ее разрастания, включение литературы в круг научных изысканий становится логически неизбежным и каждый раз это включение порождает массу проблем, заставляющих либо расширять понятийный аппарат соответствующей дисциплины, изменяя старый понятийный аппарат, либо до поры замалчивать те или иные свойства литературы, подводя ее под уже существующие в дисциплине категории. В качестве примера можно привести теорию речевых актов, в которой определение статуса художественного произведения вызвало немалые трудности, так как без оговорок его нельзя было отнести ни к одному из существующих типов речевых актов. Было предложено ввести для литературы новую категорию, прибавив к общепринятым пяти типам (репрезеитативы, директивы, комиссивы, экспрессивы и декларации) еще один тип - писание рассказов, романов, стихов, пьес и т. д. В ответ на эту несколько искусственную попытку подстроить теорию под литературу Дж.Серль в статье Логический статус худолсественного дискурса13 предложил иное решение, он назвал литературу мнимым утверждением, сохранив, тем самым, старую классификацию, но введя, по сути, новое понятие, занимающее не вполне определенное место в теории. В Фигурах Ж. Женетт пытается избежать термина "мнимое утверждение", прибегая к различным толкованиям притворства, которым, согласно Дж.Серлю, занимается автор в произведении.
Так же как и в теории речевых актов, в других дисциплинах литература оказывается неудобным объектом изучения, без объяснения которого, однако, теория не может отвечать условиям всеобщности и необходимости.
Отсутствию четкого научного определения литературы предшествует (и сопутствует) непонимание или слишком широкое употребление слова "литература" в повседневном языке.
Первоначально словом "литература" (от латинского liter-atura) переводили греческое grammatike. Literature означало умение читать и писать и более общие качества, такие как память, усердие, ум.
Основные проблемы изучения творчества И. Кальвино
Кальвино в итальянской и мировой литературе. Эта проблема связана с рядом особенностей творческого пути Кальвино. В отличие от большинства крупных писателей-постмодернистов (Т. Пинчон, У. Эко, Д. Бартельми), с самого начала своей карьеры демонстрировавших приверженность данному течению, Кальвино в разные периоды своей жизни был связан с разными литературными группировками. Известность он получил еще в конце 40-х годов, как автор неореалистического романа Тропа паучьих гнезд (II sentiero dei nidi di ragno, 1947), в 50-ые годы занимался обработкой народных сказок, затем сотрудничал с группой Р. Кено УЛИПО, под влиянием которой были написаны романы "комбинаторного" периода Невидимые города (Le citta invisibili, 1972), Замок скрестившихся судеб (II castello dei destini incrociati, 1969) и, в некоторой степени, Если однажды зимней ночью путник (Se una notte d inverno un viaggiatore, 1979). Эти романы, а также сборник рассказов Космикомические истории (Le cosmicomiche, 1965) и относятся, по мнению большинства исследователей56, к постмодернизму.
Документально засвидетельствовано, что Кальвино работал сразу над несколькими произведениями, постоянно переосмысливал по-новому и перерабатывал старые рассказы и романы и одновременно писал новые. Это проявлялось, с одной стороны, в переизданиях сборников, в которых старые рассказы располагались в новом порядке (рассказы про Марковальдо, Космикомические истории), с другой - в постоянно переписываемых предисловиях к уже изданным романам (самые важные из них - это предисловие 1960 года к роману Тропа паучьих гнезд, к трилогии Наши предки (I nostri antenati, 1960) и сборнику рассказов Трудные любови (Gli amori difficili, 1970). Кроме того, писатель выпустил большое количество статей, комментирующих общественную ситуацию во время выхода того или иного произведения. Эта постоянная обращенность к пройденным этапам, рефлексия над уже опубликованными вещами делает проблематичным однозначное отнесение Кальвино к постмодернизму. Даже в романах последнего периода {Невидимые города, Если однаэ/сды зимней ночью путник), несмотря на их очевидную постмодернистскую направленность, есть ряд черт, сближающих их с более ранними периодами развития литературы.
В вопросах принадлежности Кальвино к тому или иному литературному течению исследователи делятся на две группы: одни относят писателя к постмодернизму, другие - к позднему модернизму.
К первым принадлежат Роберт Домброски и Росс Миллер57, которые связывают романы Кальвино 70-х годов (Невидимые города, Замок скрестившихся судеб) с процессом "потери доверия", начавшимся в эпоху кризиса "больших повествований", намекая на Ж-Ф.Лиотара, который говорит о "неверии в границы метаповествования", из-за которого "повествование теряет все свои функции, великих героев, великие опасности и великие цели"58.
О том же говорит Линда Хатчен, упоминая о Кальвино в Поэтике постмодернизма59. Для нее принадлежность Кальвино к постмодернизму связана, прежде всего, с переосмыслением литературной традиции и с феноменом интертекстуальности. "Постмодернистская интертекстуальность - это проявление желания закрыть пробел между прошлым и настоящим читателя и переписать прошлое в новом контексте"60. Особенно четко, согласно Хатчен, интертекстуальность проявляется в Невидимых городах, где в образе главных героев Кублай-хана и Марко Поло совмещаются исторические лица и литературные персонажи, и в Замке скрестившихся судеб с их ариостовскими мотивами. "Постмодернизм предполагает, что переписывание и представление прошлого способствует открытию настоящего и не позволяет ему превратиться в нечто завершенное и застывшее" .
Однако другие исследователи оспаривают столь однозначное отнесение произведений конца 60-х и 70-х годов к постмодернизму. Немецкая исследовательница Улла Мусарра-Шредер указывает на то, что помимо ярко выраженных свойств, сближающих Кальвино с литературой постмодернизма, часто можно проследить черты, сближающие его с литературой модернизма. Наряду с наличием "постмодернистской контрутопии", "прерывностью", "фрагментарностью", происходящих из восприятия мира как хаоса, катастрофы и распада, у Кальвино можно проследить отдельные элементы "концепции искусства как инструмента познания"62, что сближает его с модернистами.
Дж. Барт, так же как и Л. Хатчен замечает связь Кальвино с литературной традицией. "Будучи настоящим постмодернистом, Кальвино связан с литературой прошлого - Боккаччо, Марко Поло и сказками" . В этом же эссе Барт приводит Космикомические истории и Замок пересекающихся судеб как результат деятельности писателя "превратившегося в одного из самых ярких представителей постмодернизма" 4. В то же время в Невидимых городах можно говорить, по его мнению, об очевидном возвращении к идеям модернизма.
И.Кальвино и Oulipo
В итальянском литературоведении имя И.Кальвино неизменно связывается с наукой. Так, ни одна конференция, посвященная творчеству писателя не обходится без докладов, посвященных этому аспекту его произведений ". Примечательно, что речь не идет о какой-нибудь одной отрасли научного знания, а касается всей науки как особого способа человеческого познания, отличного от литературы и о попытке скрестить эти две формы деятельности. Филомена Монтелла, исследуя традицию сочетания науки и литературы в Италии, ставит И. Кальвино, "научно-литературного писателя", в один ряд с "ученым" поэтом Дж. Леопарди и "литературным" ученым Г. Галилеем8j. На разных этапах творчества литературная деятельность И.
Кальвино была связана с разными науками: на 50-ые — начало 60-х приходится увлечение естественными науками (биологией, физикой, астрономией), чуть позже семиотикой.
В 60-ые годы И.Кальвино участвует в работе группы Oulipo (Мастерская потенциальной литературы), занимающейся созданием текстов, задаваемых математическими формулами. Деятельность улипистов направлена на восстановление правил в литературе, преодоление романтического представления о создании произведения искусства как о спонтанном процессе. УЛИПО возвращается к классицистическому представлению о литературе как деятельности, совершающейся по строгим правилам и предписаниям и через это к античному представлению о литературе как о "техне" - искусстве-технике, в основе которой лежат понятия меры, симметрии, порядка и гармонии. Согласно Раймону Кено: классик, который пишет свою трагедию, соблюдая некоторое количество известных ему правил, более свободен, чем поэт, который пишет все, что приходит ему в голову, и оказывается рабом других, неизвестных ему правил .
Различные языковые игры (палиндромы, липограммы, анаграммы) долгое время воспринимались как периферийная литературная деятельность. Так, Ж. Перек пишет:
Ограничения принимались за отклонения, патологические уродства языка и письма; произведения, которые были ими порождены, не имели права на статус литературных произведений: спрятанные безвозвратно раз и навсегда, и часто самими их авторами, они продолжали являться пара-литературными монстрами, подлежащими только симптоматике, перечень и классификация которой производят словарь литературных чудачеств .
Группа УЛИПО поставила своей сверхзадачей вывести эту традицию из периферийной тропинки на магистраль литературы, и на этом пути отыскать потенциалы, возможности развития литературы.
Несмотря на заинтересованность в применении математических методов к литературе, Кальвино написал всего два текста Маленький иллюстрированный букварь (Piccolo sillabario illustrate) и Как я написал одну из своих книг (Comment j ai ecrit ип de mes livres) в рамках этого движения и скорее предпочитал говорить в своих докладах об УЛИПО, чем на практике приводить идеи группы в жизнь. Уже в статье Кибернетика и призраки (Cibernetica е fantasmi, 1967), рассуждая о возможности создания литературного автомата, Кальвино замечает, что такое изобретение производило бы традиционные, выполненные по строгим правилам тексты в, скорее всего, псевдоклассицистическом стиле, в то время как обязательным атрибутом такого литературного робота должна быть способность производить беспорядок, постоянно изменять правила создания произведения, что остается пока под силу только человеку. Кальвино в своих произведениях "комбинаторного" периода лишь частично следует заветам УЛИПО: подчиняя общую структуру произведения заранее заданным формулам, он оставляет за собой право не следовать строгим правилам в сочинении отдельных частей. Так, например, роман Невидимые города, представляющий собой описания неких фантастических городов, начинался, по словам Кальвино, со стихотворных набросков. Только после того, как все описания были составлены, они были расположены в определенный порядок. Таким образом, комбинаторной работе "по известным правилам", предшествовала "рабская" работа сочинителя, "который пишет все, что приходит ему в голову". Согласно И. Кальвино, произведение искусства все-таки не "работало бы" без "мучений авторского "я", погруженного в историю". Поэтому, например, при издании Замка скрестившихся судеб, Кальвино посчитал нужным внести с помощью одной не предполагавшейся изначально главы разлад в слишком логичное построение романа.
