Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные вопросы теории синтеза искусств 9
1. Синтез искусств как общность мировоззрения и творческой практики. Философский и культурологический аспекты 9
2. Средства интеграции и взаимодействия искусств и проблемы методологии их исследования 24
Глава 2. Формирование в осетинском литературном процессе конца XIX - начала XX века моделей видовых взаимодействий искусства 36
1. Проблемы взаимосвязей литературы и искусства в осетинском литературоведении 36
2. Структурные компоненты синтеза искусств в осетинской литературе конца XIX-началаXX века 38
Глава 3. Роль искусства в поэтике литературного творчества К.Л. Хетагурова .66
I. Личность универсального мастера 66
2. Пейзаж как ядро творческой системы Коста Хетагурова 74
Глава 4. Проза Б.И. Туганова в свете взаимодействия искусств 113
1. Факты биографии как ключ к пониманию творческой системы Б.И.Туганова 113
2. Пейзаж как часть образной системы рассказов Б.И. Туганова. Картина мира и мифологические конструкции в рассказе «Пастух Баде» 124
3. Повести Л.Н.Толстого «Хаджи-Мурат» и Б.И. Туганова «Батаноко Тембот»
в свете синтеза искусств .- 145
Заключение 170
Список литературы 173
- Синтез искусств как общность мировоззрения и творческой практики. Философский и культурологический аспекты
- Проблемы взаимосвязей литературы и искусства в осетинском литературоведении
- Личность универсального мастера
- Факты биографии как ключ к пониманию творческой системы Б.И.Туганова
Введение к работе
Современная мировая культура начинает всё более актуализировать тенденцию и насущную потребность в синтезировании разных видов духовной деятельности человека, в том числе разных видов искусства (от греч. Synthesis - соединение, сочетание, составление в единое целое). Философия и культурология едины в утверждении того, что XXI век, стремясь к гуманитарному ренессансу, должен вернуться к органическому художественному синтезу.
Если в самых общих чертах проследить основные вехи истории и теории синтеза, становится очевидно, что особенно «подвижные», переломные этапы в обществе и истории художественной культуры отмечены активизацией интегративных процессов. Наблюдается определённая закономерность в том, что проблема синтеза искусств обострялась в переходные эпохи, на стыке эпох (средневековье - Возрождение; романтизм - к. XVIII - пер. пол. XIX в.; модерн - к.ХІХ - н. XX в.; современный этап - рубеж XX и XXI вв. - качественно новые, ещё не изученные и не осмысленные технологии искусства). Синтез искусств уходит корнями в глубокую древность (первобытный синкретизм), органично звучит в культуре античности и становится особым творческим знамением в культуре нового времени.
Проблема синтеза искусств носит как прикладной, так и мировоззренческий характер. Само это явление, впервые осмысленное в трудах философов (Кант, Гегель, Шлегель, Шеллинг, Новалис, Тик, Вакенродер и др. В России XX века это Н.А. Бердяев, П. Флоренский, А.Ф. Лосев, В.В. Ванслов, Ю.Б. Борев, А.В. Гулыга, М.С. Каган), всё более привлекает пристальное внимание художников, писателей, учёных-литературоведов, исследователей культуры.
Практически во все эпохи активизации синтеза искусств философы отводили ему важную роль в деле совершенствования мира. Этот аспект не
4 теряет своей значимости и на рубеже XX - XXI веков. Более того, эта проблема обостряется, приобретает новое напряжение.
В связи с необходимостью гуманизации возникает и потребность в новом духовном синтезе, противостоящем тенденции разрушения, разъединения. А этот синтез неизбежно приводит к более тесным контактам различных культур и различных типов духовности. И здесь остро ставится проблема: как в синтезе культур и художественных систем сохранить своеобразие каждой из них, поскольку процесс соединения ни в коем случае не может быть механическим, нивелирующим национальное своеобразие того или иного народа, той или иной культуры и принадлежащих ей литературы, изобразительного искусства, музыки и т.д. Стремление к единению как к единственной силе, способной противостоять разрушительным тенденциям, сталкивается со стремлением к самоопределению, которое, в конечном счете, приводит к обособлению. Противостоять этому обособлению на гуманистической основе может только диалог культур (А.Ф. Лосев, М.М. Бахтин, Д.С. Лихачёв, B.C. Библср, П.Б. Струве, Г.Д. Гачев, Г. Померанц, Л. Бежин).
В отечественной науке вопросы взаимодействия искусств в контексте взаимовлияния культур были остро поставлены в 1968 году, когда в системе АН СССР при Научном совете по истории мировой культуры была создана постоянная Комиссия комплексного изучения художественного творчества в составе видных представителей гуманитарных и естественных наук.
Проблемы взаимодействия искусств были и остаются в центре внимания многих ведущих литературоведов и критиков России XX века (В.Б.Шкловский, Ю.Н. Тынянов, А.Ф.Лосев, Д.С.Лихачёв, М.Л. Гаспаров, Б.Г. Реизов, А.В. Михайлов, М.П. Алексеев, Р.Ю. Данилевский, Ю.Д. Левин, М.А.Тахо-Годи, В.В. Кожинов, В.А. Альфонсов, К.А. Баршт, С.С. Аверинцев, Н.П. Михальская).*
* Истории осмысления и изучения проблемы синтеза искусств посвящена первая глава данного исследования - «Основные вопросы теории и истории синтеза».
В осетинском литературоведении основы комплексного подхода в исследовании взаимодействия литературного творчества и культуры были заложены в трудах Вс. Миллера, В.И. Абаева, Л.П. Семенова, В.И. Ардасеыова, Н.Г. Джусоева, СБ. Сабаева, З.М. Салагаевой, З.Н. Суменовой. Вплотную подошли к проблеме синтеза искусств в контексте литературного произведения и наметили возможные пути её изучения такие учёные, как Л.П.Семёнов, Х.Н. Ардасенов, З.М. Салагаева, З.Н. Суменова.**
Осетинская культура в конце XIX - начале XX века переживала особый период в своем интенсивном развитии. С одной стороны, для неё была характерна верность традициям предков, а с другой - стремление влиться в поток европейской культуры. И в этом процессе совершенно очевидна роль русской культуры, литературы, языка, изобразительного искусства и музыки, ведь по сути своей русская культура явилась духовным посредником между осетинской и мировой культурами. Обращение к идеям синтеза и использование в ткани литературного произведения элементов синтеза искусств такими разноплановыми писателями, как И. Кануков, К. Хетагуров, С. Гадиев, А. Коцоев, Б. Туганов, Ц. Гадиев, А. Кубалов, А.Токаев, М. Камбердиев, Е.Бритаев, А. Цаликов и др., - ещё одно свидетельство того, что культура в основе своей для разных народов - единая и непрерывная система.
Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена требованием времени, направленностью современного культурологического процесса, усилением тенденции синтезирования, интеграции разных видов искусства, разных направлений художественного творчества, что ведёт к появлению принципиально нового типа культуры. Это явление имеет свои глубокие традиции в истории философии и художественной практики и по-прежнему требует моделирования новых способов её изучения.
** Обзор этого вопроса осуществляется во второй главе 2 «Проблема взаимосвязей литературы и искусства в осетинском литературоведении».
То, что осетинская литература в период своего становления органично восприняла идеи взаимосвязей разных видов искусства в то время, когда идеи синтеза питали духовное пространство Западной Европы и России, - важный штрих к тому положению, что литературный процесс в Осетии развивался не в отрыве, а во взаимодействии с русской и мировой литературой.
Объектом исследования является осетинская литература рубежа XIX -XX веков в контексте мировой художественной культуры.
Предмет исследования - факты проявления и особенности функционирования элементов синтеза искусств в произведениях осетинских писателей конца XIX - начала XX века. Особое место отводится изучению наследия К.Л. Хетагурова и Б.И. Туганова, которые сочетали в своем творчестве писательский дар с талантом художника.
Основной целью данной работы является выявить и изучить проявления синтеза искусств и основные его особенности в осетинской литературе рубежа
XIX - XX веков, которые являются несомненным ядром сложных
взаимосвязанных процессов, активно формирующих содержание и образ
литературы и, более того, всей культуры Осетии в целом на протяжении всего
XX века.
В соответствии с целью определены следующие задачи:
Осмыслить теоретико-методологическую базу такого явления философии, культуры, искусства, как синтез искусств.
Выявить и проанализировать факты проявления элементов синтеза искусств в произведениях осетинских писателей конца XIX - начала XX века.
3. Определить роль элементов синтеза искусств в концепции литературных
текстов.
4. Обозначить направления формирования возможных моделей видовых
взаимодействий искусства в осетинской литературе рубежа XIX - XX вв.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые в истории изучения осетинской литературы исследуется явление синтеза искусств не на
примере творчества отдельного писателя, а в контексте общего литературного процесса в Осетии.
Методологической основой исследования стали труды ведущих отечественных и осетинских учёных по вопросам взаимосвязей и взаимодействия литературы и искусства.
В работе использован комплексный метод исследования, в рамках которого широко применяется сравнительный анализ на внутривидовом и межвидовом уровнях искусства.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что его результаты могут быть использованы:
при разработке лекционных и практических специальных курсов по
осетинской литературе на факультетах русской и осетинской филологии;
и могут внедряться в программы обучения на факультете искусств (в курсы, разработанные для тех, кто получает дипломы профессиональных художников, музыкантов и т.д.);
а также могут быть органично включены в структуру курсов по литературе и мировой художественной культуре в школах и средних специальных учебных заведениях Осетии, курсы культурологии высшей ступени образования;
материалы диссертации могут быть учтены при написании истории осетинской литературы, в работах, посвященных взаимосвязям осетинской литературы с культурой других народов, а также при создании интегрированных блоков различных предметов гуманитарного цикла.
Апробация диссертационного исследования:
Выступление на II Международном Конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (тема доклада «Региональный подход в преподавании курса мировой художественной культуры в Осетии». -Пятигорск, ПГЛУ, 1998.
Выступление на Международной научной конференции под эгидой ЮНЕСКО «Образ мира - структура и целое», посвященной памяти философа
8 А.Ф. Лосева (тема доклада: «Мир через цвет как структура и целое в эпоху романтизма»). -Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 1998.
Выступление на научной конференции в рамках Дней науки в СОГУ им. К.Л. Хетагурова (тема доклада: «О средствах визуальной образности в контексте литературного произведения»). - Владикавказ, 2003.
Выступление на научной конференции в рамках Дней науки в СОГУ им. К.Л. Хетагурова (тема доклада: «Картина мира и мифологические конструкции в рассказе Б.Туганова «Пастух Баде»). - Владикавказ, 2004.
Материалы исследования нашли применение в преподавании курсов «Литература» и «История изобразительного искусства» во Владикавказском училище искусств им. В.А. Гергиева.
Диссертационная работа обсуждалась на заседании кафедры русской литературы Северо-Осетинского государственного университета, 2005.
Синтез искусств как общность мировоззрения и творческой практики. Философский и культурологический аспекты
Взаимосвязи философии и искусства глубинны и многогранны. Множество исследований посвящены этому вопросу. Философия, как в научном познании, так и в вопросах художественного познания и практики выступает мировоззренческим и методологическим ориентиром. В самой природе философского знания заложена функция информационного интегратора человечества. И такое понятие как синтез, изначально содержится в недрах комплексного подхода философии к широчайшему диапазону вопросов развития цивилизации и культуры. Еще в XIX веке Г. Флобер, касаясь судеб художественной культуры, писал: «Чем дальше, тем искусство становится более научным, а наука - более художественной; расставшись у основания, они встретятся когда-нибудь на вершине» [184. С.46]. Такова диалектика развития: вместе с тенденцией к разъединению существует, борется с ней противоположная, объединительная тенденция.
Проблема синтеза искусств как явление культуры должна рассматриваться только в свете комплексного подхода, не просто в рамках взаимодействия различных областей художественного творчества, но глобально, крупномасштабно в свете взаимодействия философии и искусства. Ведь проявление синтеза искусств стало не только творческой практикой художников разных эпох, но во все времена носило мировоззренческий характер и впервые было теоретически осмыслено в работах философов.
В теории искусствознания СИНТЕЗ ИСКУССТВ - это органическое единство, взаимосвязь различных видов искусства в рамках целостного художественного произведения или ансамбля из относительно самостоятельных произведений. Подлинный синтез и достигается, когда элементы различных искусств гармонически согласованы общностью идейного замысла, создающей предпосылки и для стилистического единства. Некоторые виды искусства сами по себе являются синтетическими, например, театральное искусство и кинематограф.
Основой взаимодействия искусств является общность в эстетическом освоении мира. Взаимодействуя, искусства приобретают новые возможности в художественном отображении жизни лишь при условии, что усвоение является действительно органичным, то есть не идущим в ущерб специфике данного искусства.
Попробуем в самых общих чертах проследить основные этапы становления и развития интересующей нас.теории, чтобы выделить наиболее стойкие особенности самого понятия «синтез искусств», его определяющие черты.
В культурологии в теоретическом плане проблема синтеза искусств наиболее четко разработана в искусствознании. Особенно «подвижные», переломные этапы в истории художественной культуры отмечены активизацией интегративных процессов. По мнению Карла Маркса, теория синтеза, порожденная социально острыми, переломными моментами в искусстве и обществе, ставила своей главной задачей устранение тех или иных социально-идеологических противоречий объединенными усилиями всех видов искусства. Она выдвинула социально-эстетическую программу, идеологически функциональную и активно входящую в жизнь людей, организуя ее как действо, ритуал, культ или служение красоте. Так себе представлял синтетическое искусство Вагнер, и именно таким был идеал искусства, отстаиваемый Моррисом, теоретиками и практиками «нового стиля» - модерна, русскими символистами, «мирискусниками», а вслед за ними творцами революционного искусства: искусства улиц и площадей.
Но учитывать только социально-идеологическую сторону этого вопроса было бы неправильно. Проблемы синтеза касаются непосредственно технологий искусства. Потому синтез искусств стал осмысливаться как творческая и теоретическая проблема лишь тогда, когда, с одной стороны, дифференциация некогда целостных больших стилевых систем на виды и жанры, а с другой, - разрыв связей искусства с жизненно-практической деятельностью, вызванной целым рядом социально-технических факторов, привели на рубеже XXIII-XIX столетий к явному упадку монументальных форм творчества. Поэтому первыми разрабатывать эту проблему стали немецкие романтики, главным образом представители йенской школы, которые считаются признанными родоначальниками теории синтеза искусств в современном понимании этого термина.
История культуры выделяет две. основные взаимодействующие тенденции развития искусства каждой эпохи, которые складываются в систему - это тенденция синтеза, взаимообогащения разных видов художественной практики и тенденция самоопределения, размежевания. [102. С.7]. Однако конкретный характер их соотношения, роль каждой из них в сложении культурного целого в каждую эпоху проявляется по-разному. И если за периодом распада синкретизма первобытной культуры последовал период художественного синтеза, то, начиная с эпохи Возрождения, тенденция синтеза уже только сопутствует процессу дифференциации единого прежде искусства на разветвленную систему видов и жанров.
Уже в эпоху Возрождения синтезу искусств придавали огромное значение, хотя не было еще такого термина. Но было четко сформулированное ренессансное представление о значении объединения искусств в деле совершенствования мира. Эти идеи были непосредственно связаны с реальным опытом монументального искусства, игравшего в жизни итальянского общества той эпохи важнейшую роль. [102. С.8].
Невероятный парадокс, а, впрочем, может быть, вполне закономерное явление заключается в том, что теоретический интерес к проблеме синтеза искусств начинает проявляться как раз в тот момент, когда тенденция синтеза, не будучи способной противостоять размежеванию отдельных видов и бурной станковизации искусств, теряет практическое значение. Именно у йенских романтиков синтез впервые осмысляется как неотъемлемый признак органической «согласованной» культуры. Правда, это осмысление еще не выливается в самостоятельную теорию синтеза искусств в нашем понимании. Феномен синтеза занимает романтиков в связи с разрабатывавшимся ими утопическим учением о «всекультуре», в которой сталкиваются и взаимодействуют такие различные явления, как наука и искусство, искусство и философия, язык и мифология, фольклор и естествознание и т.д. Принцип синтеза здесь становится решающим методологическим аспектом.
Постулаты синтеза проходят через всю эстетику романтизма. Они решают дело, когда романтики создают свою систематику искусства, изучают связи и отношения между отдельными искусствами. «Для романтиков синтез, как принцип всеобщего взаимодействия и взаиморастворения, является универсальной формой связи и объединения, как в природе, так и в культуре» [ І 02. С.8].
Согласно романтической «натурфилософии» в бытии нельзя выделить сферу «живописного», «музыкального» или «пластического», так как каждое из искусств потенциального содержится в другом. Язык же искусства в целом может рассматриваться как единая стихия общего художественного мышления. «Произведения великих поэтов, - писал Ф. Шлегель, - нередко дышат духом смежных искусств. Не так ли и в живописи? Разве в известном смысле Микеланджело не пишет как ваятель, Рафаэль - как зодчий, Корреджо - как музыкант» [113. С.254].
Проблемы взаимосвязей литературы и искусства в осетинском литературоведении
В осетинском литературоведении проблема синтеза искусств не подвергалась основательному изучению. Тем не менее, основы комплексного подхода в исследовании взаимодействия литературного творчества и культуры были заложены в трудах Вс. Миллера, В.И. Абаева, Л.П. Семенова, Х.Н. Ардасенова, Н.Г. Джусоева, СБ. Сабаева, З.М. Салагаевой, З.Н. Суменовой и других.
В этом ряду необходимо выделить одно из знаковых имен для литературоведческой мысли Осетии - имя Леонида Петровича Семенова.
Дело в том, что Л.П. Семенов (1886-1959) на много лет вперед дал научное направление работе по комплексному и системному изучению литературы, искусства, духовной и материальной культуры кавказских народов. Он исследовал широкий круг связей русской литературы и устной народной поэзии Кавказа, изучал археологию и этнографию края, использовал данные фольклора для объяснения фактов археологии.
Еще в дореволюционный период Л.П. Семенов в стенах Харьковского университета усвоил традиции сравнительно-исторического метода. Но он смог избежать определенных слабостей этой академической школы. Л.П. Семенов стремился объяснить литературные процессы не формальным влиянием или заимствованием, а конкретно-историческими особенностями жизни каждого народа, постоянно устанавливая взаимосвязи духовной и материальной культуры малых и больших народов [165. С.3-4].
В центре его научных изысканий проблема традиций и литературных взаимосвязей. В трудах Л.П. Семенова сложился метод комплексного исследования духовной и материальной культуры России и Кавказа. Он прослеживается практически во всех работах ученого. Назовем лишь некоторые из них: «Нартский эпсс и памятники материальной культуры» (1930), «Осетинские партские сказания в кругу мировых эпосов» (1956), «К вопросу о культурных связях Грузии и народов Северного Кавказа» (1951), «Интерес русских писателей и деятелей искусства к украинской культуре в дооктябрьскую эпоху» (1954).
Огромная часть наследия Л.П. Семенова посвящена М.Ю. Лермонтову и Л.Н. Толстому: «Лермонтов и Л. Толстой» (1928), «Лев Толстой и Кавказ» (1914), «Лермонтов на Кавказе» (1959), «Лермонтов у европейских и восточных народов» (1916), «Лермонтов и фольклор Кавказа» (1941).
В работах о К. Хетагурове Л.П. Семенову удалось создать целостную концепцию многогранных связей первого осетинского просветителя с традициями великой русской культуры и культурами других народов: «Лермонтов и Коста» (1939), «К вопросу об отношении К. Хетагурова к русской культуре» (1955), «К. Хетагуров и грузинская культура» (1954-1957), «Коста в оценке осетинских и русских поэтов» (1959), «Интерес Коста к зарубежной культуре» (1959), и многие другие. Неоконченной осталась статья «Об интернациональных мотивах в творчестве К. Хетагурова».
В конце жизни Л.П. Семенов вплотную подошел к новому, еще не изученному, но перспективному аспекту современного кавказоведения - связи изобразительного искусства, духовной и материальной культуры кавказского региона [165. С.7]. В 1988г. впервые была опубликована его статья «Мотивы охоты в изобразительном искусстве памятников древности Северной Осетии».
Традиции исследовательских методов Л.П. Семенова нашли отражения в трудах Б.М. Кандиева: «Эстетические взгляды Коста Левановича Хетагурова» (1948); Н.Г. Джусойты: «Тема Кавказа в русской литературе и творчестве Коста Хетагурова» (1955), «Коста Хетагуров: очерк жизни и творчества» (1957), «История осетинской литературы» (1968); Х.Н. Ардасенова: «Очерк развития осетинской литературы. Дооктябрьский период» (1959), «А.П. Чехов и осетинская литература» (1960), а так же в статьях, посвященных творчеству А. Кубалова, Г. Малиева и др.; Д.А. Гиреева: «Роль портретной характеристики в сатирической поэме Коста Хетагурова» (1959); Д.А. Гиреева и Э.М. Туганова «Махарбек Туганов. Литературное наследие» (1977); С.Б. Сабаева: «Очерки русско-осетинских литературных связей» (1982), «Братство народов, братство литератур» (1985).
Активно восприняли научные традиции Л.П. Семенова Зоя Мироновна Салагаева и Замира Николаевна Суменова. Они же наиболее близко подошли к методологии анализа внутривидовых и межвидовых уровней взаимовлияния литературы и разных видов искусства в контексте литературного произведения. Особенно выделим следующие их работы: З.М. Салагаевой - «Коста Хетагуров и осетинское народное творчество» (1959), «Четыре этюда об осетинской прозе» (1970), «От Нузальской надписи к роману» (1984); З.Н. Суменовой -«Пейзажная лирика Коста Хетагурова» (1959), «Батырбек Туганов. Критико-биографический очерк» (1986), «Идеи интернационализма в осетинской литературе» (1989), «Тема искусства в поэзии Александра Царукаева» (1989).
Личность универсального мастера
О личности и творческом наследии Коста Левановича Хетагурова (1859-1906) написано множество книг, статей, исследований, в которых открываются различные грани и особенности Хетагурова в осетинской литературе. Казалось бы, всестороннее изучение его творчества не оставляет более вопросов, тем не менее, оно продолжает таить в себе возможности для новейших исследований.
В своей работе мы опираемся на классическое определение роли Коста как основоположника и законодателя традиций осетинской литературы.
Творчество К.Л.Хетагурова - знаковой фигуры для культуры Осетии -представляется творчеством универсального мастера. Выдающийся общественный деятель, горячий патриот и защитник интересов народа, он проявил свое дарование в разных областях художественной культуры. Яркий поэт, прозаик, публицист, драматург, Коста, как отмечал В.И. Абаев, явился «подлинным создателем осетинского литературного языка и основоположником национальной литературы» [5. С.542-543].
Как талантливый живописец Хетагуров стал зачинателем живописного реалистического искусства Осетии. Он успешно работал над эскизами костюмов и декораций к спектаклям, писал плакаты для благотворительных вечеров. С именем Коста связаны первые художественные выставки в Осетии, в которых принимали участие и другие художники. Очень тонко Коста чувствовал музыку: был прекрасным танцором, певцом и декламатором.
Василий Иванович Абаев в своих работах, посвященных великому осетинскому просветителю, отмечает, что «образ Коста удивительно целен. У него нет расхождения между словом и делом, между творческой и личной биографией. Его жизнь как один неудержимый порыв, где все устремлено к одной цели. Поэт, публицист, общественный деятель - это не разные, сменявшие друг друга профессии, а разные стороны одного страстного порыва...» [5. С.550]. «Коста - это гармоническое единство творческого труда и человеческого образа» [6. С.557].
При этом Абаев подчеркивает, что «в обширной литературе, посвященной Коста, интерес исследователей сосредоточен преимущественно на его общественной, гражданской позиции, на его идейно-эстетических взглядах, на содержании его произведений. И это закономерно. Но не следует забывать и о других аспектах поэтического гения Коста, без которых он не был бы тем, кто он есть» [6. С.557].
О синтезирующей силе таланта К. Хетагурова, о соединение в нем лучших черт людей Возрождения, самых разносторонних дарований и безграничной любви к своему народу написал А. Фадеев, называя Коста Леонардо да Винчи осетинского народа [77. С.З].
Коста выразил в себе самом, в своей судьбе и творчестве целую переходную эпоху Осетии, когда культурное самосознание росло в народе среди одиночек, которые саму жизнь свою клали на то, чтобы изменить существующие порядки, не дающие полноценно развиваться осетинской культуре.
Для нас представляет особый интерес взаимодействие литературной и живописной деятельности К. Хетагурова, ведь он жил и работал на рубеже XIX-XX веков, когда идеи синтеза искусств буквально витали в воздухе; а само творчество Коста оказало влияние на развитие всего осетинского искусства.
К. Хетагуров был художником-профессионалом. «Живописью я увлекаюсь до изнеможения», - писал Коста. Он и деловые бумаги подписывал «художник Константин Леванович Хетагуров», и с гордостью говорил: «Моя профессия -живопись» [78. С. 190].
Еще учась в ставропольской гимназии, он приступил к систематическим занятиям изобразительным искусством. В Ставрополе он встретился с замечательным художником-педагогом - Василием Ивановичем Смирновым. Дружба и взаимосвязи ставропольского и осетинского художников - отдельная страница в истории культуры Северного Кавказа и России. Для нас важно то, что, заметив у юного горца склонность к рисованию, В.И. Смирнов всячески старался развить его талант. Он устроил в гимназии ряд выставок работ своего подопечного. Наиболее удачные из них Смирнов отправил в 1877 году на Всероссийскую выставку работ учащихся средних учебных заведений в Москву, где они получили хорошие отзывы. Именно по ходатайству Смирнова Коста в 1881 году держал экзамены и был принят в Петербургскую Академию художеств, где учился у П.П. Чистякова.
В живописи Коста обращался к разным жанрам - это портреты, пейзажи, бытовые сцены; занимался он и писанием икон, расписал Алагирский собор.
В период с 1885 по 1891 гг. Коста жил и работал во Владикавказе. Лучшие его произведения в области изобразительного искусства были созданы именно за эти шесть лет.
Считаем особо знаменательным тот факт, что литературная и живописная деятельность Коста шли в неразрывном единстве. Пробуждение поэтического дарования соотносится с наиболее плодотворным периодом обучения живописи у В.И. Смирнова (1870-е гг.). И подлинный расцвет Коста-жи во писца развивался параллельно с расцветом его поэтического таланта (1880-е гг.).
Пожалуй, ни в одном жанре живописи не проявился так талант К. Хетагурова, как в портретах. И в серии мужских образов, и в женских портретах - А. Поповой, А. Цаликовой, Тхостовой, Крек-Носковой, в лице горянки и ребенка в картине «За водой», в образах «Детей-каменщиков», в «Автопортрете» Коста занимает не формальное сходство с моделью, а возможность и необходимость выявить и схватить самое сокровенное в характере человека, запечатлеть портрет души.
Строгие по рисунку, сдержанные по колориту портреты Хетагурова удивительно лиричны и духовны. И эти качества живописных полотен художника выражены, прежде всего, через взгляд, через глаза портретируемых.
Что касается литературного портрета у Хетагурова, то его проявления мы находим в строках стихотворений «Над нами плыл месяц», «Мне нравится...», «О чем жалеть?», «Не туманится взор твой слезами», «Картинка», «Чердак», поэмы «Фатима» и др. произведениях. Строится он в системе лейтмотива. Главная портретная черта хетагуровских героев, так же, как и в живописных картинах, - глаза, взгляд, взор. Именно через особенности взгляда Хетагуров характеризует психологическое состояние своих персонажей.
Особый ряд в портретной галерее Хетагурова - это живописные работы с религиозной тематикой. Считается, что Коста не был глубоко религиозным человеком и занимался писанием икон только из-за необходимости заработать себе па кусок хлеба. Тем не менее, его «Плачущий ангел», «Моление с чаше», «Христос, несущий крест» - образцы величайшей духовности в изобразительном искусстве Осетии. Причем лики Христа, двенадцати апостолов, архангелов - это скорее ряд осетинских народных типов, чем отвлеченные канонизированные образы [168. С.85]. Известно также, что икону «Христос» Хетагуров писал с натуры, с брата А. Поповой. Сходство было не просто явным, но поразительным и работу церковь отвергла [77. С.83].
В воспоминаниях Т.В. Тугановой-Грузиновой, дочери писателя Батырбека Туганова, сохранились данные о картине Хетагурова, которая должна была называться «Распятие». Туганов увидел набросок или этюд к ней, оказавший на него огромное впечатление. Батырбек увидел в работе Коста «не богочеловека, а Человека, в глазах которого отразились два чувства: мировая скорбь и решимость» [180. С.23]. Обратим внимание, что Туганова поразил именно взгляд распятого.
Факты биографии как ключ к пониманию творческой системы Б.И.Туганова
Имя Батырбека (Владимира Игнатьевича) Туганова (1866 - 1921) прочно вплетено в историю осетинской культуры как талантливого писателя и активного общественного деятеля. И хотя его творческое наследие невелико, оно пока недостаточно изучено. Фактически, в своем исследовании мы могли опираться на статью Леонида Петровича Семенова, кратко освещающую творчество и этапы жизненного пути Батырбека Туганова (Семенов Л.П. Батырбек Туганов // Избранное. Статьи об осетинской литературе. -Орджоникидзе, 1964. - С. 340-345.) и критико-биографический очерк об тго.м писатели Замиры Николаевны Суменовой (Суменова З.Н. Батырбек Туганов. Критико-биографический очерк // Туганов Б.И. Произведения. Орджоникидзе: Ир, 1986. - С.5-37. Архивные материалы из фонда Суменовой. с которыми нам удалось ознакомиться, показывают, что исследовательница не останавливалась в творческих поисках и изысканиях. У нее были планы по дальнейшему изучению наследия Туганова, и только безвременный уход из жизни помешал их осуществлению).
Между тем, многие интереснейшие факты биографии Батырбека Туганова, которые открывают страницы богатейшей духовной жизни этого человека, дают возможность приблизиться к пониманию мировоззренческой концепции мира талантливого художника, заглянуть в его творческую мастерскую, вникнуть в сокровенный смысл зарождения образов и символов его произведений, так и остались достоянием рукописей и архивных материалов, многое же оказалось просто безвозвратно утерянным. При знакомстве с фактами судьбы художника и его творческого наследия поражает неординарность его личности, насыщенность и многогранность ее проявлений. Батырбек Туганов - истинный представитель осетинской интеллигенции, просто слепо любивший свой народ, но безгранично веривший «в его талантливость, в его прогрессивный потенциал»; считавший, что народ не должен развиваться замкнуто, что самой природе человека, несмотря на его маленькое сердце, свойственно охватывать и впитывать в себя все богатство духовной жизни и передавать его другим [180. С.45]. Он полагал, что в человеке надо стараться открывать глубоко «заложенные, но скрытые под спудом, богатства души или даже его крупицы», которые могут неожиданно вырваться «мощным фонтаном героизма, творческого таланта, морального поступка, неудержимо, бескомпромиссной, активной силой добра» или вытечь «маленькой, но благородной струйкой поступка на общую и частную пользу» [180. СМ].
«Для человека необязательно сиять в ореоле славы, но обязательно приносить пользу» [180. С.50]. Эти слова, оброненные как-то Б.Тугановым в разговоре с дочерью Тамарой, отражают жизненную и творческую философию писателя. И, тем не менее, слава была...
«...Первый наскальный рисовальщик, первый мастер, сумевший поставить себе и другим на службу камень, первый, приручивший животное, сумевший вырастить семена растений, произнести первое слово, запеть песню, принести зажженную молнией ветку или добыть без помощи молний огонь не мог ;;е вызвать нового чувства, чувства удивления и одновременно мистического страха перед таким человеком, перед результатами его труда, как перед каким-то чудом.
А в то же время со стороны вождей все это могло породить боязнь утраты авторитета и повлечь наказание первых творцов чудес.
Миф о Прометее вполне может принадлежать гораздо более отдаленной эпохе, чем мы предполагаем. Наказание человека, осмелившегося принести ОІОІІЬ. перед которым первобытный человек наверняка испытывал трепет, как перед чем-то таинственным, сверхъестественным, возможно. было .[( историческим фактом. Человек, который дерзнул сделать такой растерзание птицам и зверям. Он мог быть изгнанным и погибнуть во время странствия при землетрясении, при обвале» [180. С.82].
Этот фрагмент размышлений Туганова о процессе зарождения искусства її роли в нем отдельной личности был бережно сохранен в архивных документах семьи Тугановых. Но ведь и сам Батырбек явился одним из таких «творцов, чудес» для своего времени, для осетинской культуры рубежа XIX -XX вв. (испытал он и судьбу изгнанника - в июле 1907 года был выслан за пределы Терской области). Личность Туганова очень остро характеризует то, как называли его враги. Об этом сохранились важные воспоминания дочери писателя Валерии и его ближайшего родственника художника Махарбека Туганова: реакционные круги власти «отцу давали прозвища: «осетинский Иисус Христос», «Пророк», имея в виду призывы Батырбека к борьбе за лучшее будущее, за свободу, которая неизбежно придет, если не ограничиваться только мечтами, а действовать» (В.В.Туганова); «...другие Тугановы с насмешкой встречали его дело и, смеясь, говорили: «Вот нашелся новый пророк (пахампар) Батырбек!» Другие язвительно ему говорили: «Ты, Батырбек, наш пахампар» (М.С.Туганов) [175. С.2; 179. С.6].
Эти факты показывают, что неприятие деятельности и многих начинаний Б. Туганова (например, открытие на свои средства бесплатной школы для детей бедняков; юридическая защита, опять-таки бесплатная, в судебных тяжбах малоимущих осетин; конкретная революционная работа) было не только с внешней стороны, со стороны реакционного общества, но оно происходило и внутри самой семьи Тугановых, что для Батырбека, безусловно, было намного тяжелее, поскольку лишало внутренней поддержки, поддержки мощного и древнего клана (кстати, все это в целом характерно и для судьбы Махарбека Туганова).
Несмотря на издевку, в том, что Батырбека называли «Пророком», содержится и немалая доля истины, хотя сам писатель, конечно, ни в коей мере не претендовал на эту роль. В нем не было и намека на напыщенность и надрыв. М. Туганов, написавший портрет Батырбека, вспоминал его как человека очень простого, общительного и жизнерадостного [175. С.8]. Эту внешнюю простоту и внутреннюю открытость миру ему удалось передать в свой картине.
Рамки нашей работы не позволяют подробно остановиться на сложных перипетиях судьбы писателя, но, думается, достаточно привести два красноречивых факта.
Осенью 1905 года, прослышав, что в России была революция и царя якобы больше не существует, из Ингушетии к Б. Туганову была направлена делегация старейшин, узнавших, что в Осетии есть чудесный человек, образованный, благородный и который всем помогает. Они просили его стать царем Северного Кавказа [180. С.36].
Другой знаменательный случай - встреча Б. Туганова с Семисхан, дочерью Хаджи-Мурата, толстовского героя. Они познакомились во время одной из поездок Батырбека в Дагестан по линии его подпольной работы. Их познакомил военный врач Элкан Шанаев, который в то время работал в дагестанском военном госпитале. Семисхан, не будучи в курсе дела, помогла Туганову встретиться с нужным человеком. После нескольких встреч с Батырбеком Семисхан поведала Элкану, что не вышла замуж потому, что не встретила того, кто отвечал бы ее идеалу настоящего мужчины и человека. Таким идеалом был для нее ее отец, Хаджи-Мурат. В единственном человеке, а именно в Б.Туганове, она нашла этот идеал снова, и встреть она его в молодости, не колеблясь, вышла бы за негу замуж. «Он казался ей похожим на Хаджи-Мурата по своим душевным качествам [180. С.31-32].
