Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Игра и ее значение в формировании личности 8
1.1 Определения понятия «игра» 8
1.2 Предпосылки появления игры 10
1.2.1 Теории Г. Спенсера, В. Вундта, Ф. Шиллера, Г. С. Холла 11
1.2.2 Теории Э~. Митчелла, Б. Мейсона/Й. Хейзинги 13
1.3 Признаки игры по И. Хейзинге 13 -
1.4 Виды игровой деятельности и виды игр 16
1.4.1 Игра слов как разновидность игровой интеллектуальной деятельности 16
1.4.2 Метафора как вид игры слов 18
1.5 Значение различных видов игр в формировании личности 20
1.5.1 Значение игр в развитии человека 20
1.5.2 Метафора в политическом дискурсе как средство формирования мировоззрения личности 24
Глава 2. Семантические способы воздействия метафоры . 31
2.1 Лексические единицы, подвергающиеся метафоризации 31
2.2 Оценка как основная категория в процессе метафоризации 34
2.3 Компоненты семантической информации, на основе которых строится метафорическое значение 36
2.3.1 Сигнификативное значение 36
2.3.2 Денотативное значение 37
2.3.3 Кошютативное значение 38
2.4 Процесс метафоризации .41
2.5 Виды метафоры по соотнесенности с денотатом . 50
2.6 Виды метафоры по характеру связи исходного и метафорического значений 55
2.6.1 Мотивированная метафора г. 55
2.6.2 Синкретическая метафора... 61
2.6.3 Ассоциативная метафора 63
2.7 Проблема перевода политической метафоры 70
Глава 3. Фоносемантический анализ метафор в политическом дискурсе при помощи компьютерной системы «ВААЛ-МИНИ» 81
3.1. Исследования фонетического значения 81
3.2. Характер фонетического значения 85
3.3. Носитель фонетического значения 87
3.4. Процесс фоносемантического анализа метафор 88
3.5. Математическое вычисление фонетического значения слова 90
3.6. Система компьютерного анализа фоносемантического воздействия текстов «ВААЛ - мини» 102
3.7. Оценка системой «ВААЛ - мини» слов русского языка... 104
3.8. Результаты компьютерного фоносемантического анализа метафор112
3.9. Выводы 113
Заключение 115
Список литературы 118
Приложение 133
- Предпосылки появления игры
- Значение различных видов игр в формировании личности
- Оценка как основная категория в процессе метафоризации
- Проблема перевода политической метафоры
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию некоторых вопросов непродуктивной деятельности человеческого общества - игре. Несмотря на непродуктивность, на отсутствие давления, зависимости от естественных (биологических) потребностей человек играет практически всю жизнь. Погремушки, футбол и шахматы, походы на байдарках и покорение горных вершин - малая часть бесконечного перечня деятельности Homo Ludens.
Особое и, пожалуй, первостепенное положение в этом перечне занимают игра воображения и игра слов: именно эти игры подняли человека на высоту, недосягаемую для других особей животного мира. «Мы играем и знаем, что играем, следовательно, мы суть нечто большее, нежели всего только разумные существа» [Хейзинга 1997].
Игра слов в разговорной речи и художественной литературе, в основном, служит для того, чтобы вызвать улыбку, смех, создать шутливое настроение или ироническое отношение. Комизм является наиболее частой, но не единственной функцией игры слов.
В политическом дискурсе игра слов в основном имеет прагматическую функцию. Она может служить для более точной передачи мысли, для образной и выразительной передачи сообщения. В данном случае, "играя" словом, автор не только обращает внимание на звуковую форму и семантику слова, на его этимологию, на наличие синонимичных слов, но и усиливает эмоциональное воздействие на реципиента.
В сфере политических игр метафора становится одним из самых важных средств воздействия благодаря особенности построения — описанию одного предмета или явления через указание на другой. Возникающие ассоциации и эмоции являются орудием воздействия на предполагаемого избирателя, а, следовательно, на общественное мнение и политическую ситуацию.
Актуальность изучения особенностей построения игры слов, и метафоры в частности, определяется возрастающим интересом современной лингвистики к функционированию метафоры в речи политических лидеров, а также возможностью применения результатов исследования для решения практических задач по оптимизации приемов политического воздействия.
Чтобы понять сущность метафоры как игры слов, ее отличительные особенности в английском и русском языках, необходимо исследовать особенности ее образования.
Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что в нем впервые дан систематический сравнительный анализ аутентичных текстов выступлений политических лидеров с учетом использованных в речи метафорических выражений и игры слов, впервые исследовано фоносемантическое воздействие метафоры в речи политиков средствами прикладного компьютерного проекта ВААЛ.
Объектом исследования работы является роль игры слов и метафоры в речи политиков, а также фоносемантическое воздействие метафоры и игры слов на реципиентов.
Предмет исследования данной работы - метафора и игра слов в аутентичных выступлениях политических деятелей на русском и английском языках.
Основная цель заключается в изучении игры слов в речи политических деятелей и в выявлении наиболее эффективных способов построения метафор как приемов политического воздействия.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
Определить сущность игры, ее предпосылки, характерные черты;
Рассмотреть процесс метафоризации;
Проанализировать семантические компоненты воздействия метафоры;
Проанализировать фоносемантическое воздействие метафоры с помощью проекта ВААЛ.
Методы теоретического анализа и обобщения результатов предшествующих исследований в области лексикологии, стилистки, семантики, фоносемантики позволили создать необходимую теоретическую базу для нашей диссертационной работы. Общенаучную основу исследования составили труды Апресяна Ю.Д., Арутюновой Н.Д., Журавлева А.П., Санникова В.З., Скляревской Г.Н., Телии В.Н., Хейзинги И. В процессе практического изучения материала применялись методы синтаксического, семантического, стилистического и контекстуального анализа, которые позволили установить значение лексических единиц, подвергшихся метафоризации. Также использовался метод фоносемантического анализа, представленный в компьютерном проекте ВААЛ.
На защиту выносятся следующие положения:
Игра - важный прагматический вид деятельности человека.
Наибольшим прагматическим эффектом обладает метафора как вторичная косвенная номинация, основанная на уподоблении и предполагающая внедрение оценочных категорий в семантику переосмысляемого имени.
Возможность использования компьютерной системы «ВААЛ» для оценки фоносемантического воздействия метафоры с целью достижения наибольшего прагматического эффекта.
Теоретическая значимость работы заключается в определении роли и значения игры слов и метафор в политическом дискурсе, доказательстве возможности использования в политическом дискурсе законов фоносемантики.
Практическая ценность диссертации заключается в том, результаты исследования помогут более осознанному, полагающемуся на чёткий расчет продуцированию политической метафоры в PR-технологиях, а также полученные данные могут использоваться в преподавании таких
лингвистических дисциплин, как семантика, фоносемантика, лексикология, стилистика, теория и практика перевода и при написании учебных пособий по перечисленным выше курсам.
Апробация работы: основные положения исследования были представлены на нескольких конференциях и семинарах, таких как ежегодные научные конференции студентов и аспирантов ИЛиМК МГОУ (2004, 2005 гг.), на Межвузовском научно-практическом семинаре МГИМО (2006 г.), на Всероссийской научно-практической конференции студентов и аспирантов на факультете межкультурной коммуникации МГИ им. Е.Р. Дашковой (2006 г.), обсуждались на кафедре теоретической и прикладной лингвистики ИЛиМК МГОУ. По теме диссертации опубликовано 7 работ общим объемом 3 п.л.
Структура работы: диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. Библиография включает в себя список из 175 источников использованной при работе над настоящим диссертационным исследованием отечественной и зарубежной литературы. Приложение насчитывает 220 метафор русского языка, отобранных из корпуса текстов объемом 90000 словоупотреблений.
Предпосылки появления игры
Вопрос о мотивах игровой деятельности является одним из центральных вопросов игры. Многие культурологи и философы пытались ответить на вопрос, почему человек играет, а не делает механические упражнения вместо этого. Расхождения во взглядах по этому вопросу основываются на естественных потребностях игры, с одной стороны, и предвкушаемого удовлетворения, удовольствия с другой стороны. Теории удовольствия, наслаждения, внутренних первичных влечений, самоутверждения - это теории тех побудительных сил, которые вызывают к жизни игру. Нами рассмотрено понимание игры Г. Спенсером, В. Вундтом, Ф. Шиллером, Г. С. Холлом, которые в своих трудах по философии и эстетике поднимали вопрос об игре, однако, глубокого анализа не проводили. Указанные авторы пытались понять, почему играет человек, т.е. что побуждает его к игре. Г. Спенсер и Ф. Шиллер, пытаясь понять деятельность человека, слишком углубились в описание поведения низших и высших животных, жизнь которых всецело зависит от природных условий. Этот экскурс в мир насекомых, птиц и хищных зверей привел к тому, что во многих публикациях теории Ф.Шиллера и Г.Спенсера именуют «теорией избытка сил». Однако побуждает к игре, по мнению Ф. Шиллера, не избыток сил, а стремление человека к красоте, эстетике. «Предмет побуждения к игре, представленный в общей схеме, может быть назван живым образом, понятием, служащим для обозначения всех эстетических свойств явления, одним словом, всего того, что в обширнейшим смысле слова называется красотой». [Эльконин 1989; 310]. В отличие от Ф. Шиллера, Г. Спенсер отделил игру от эстетики, оставив игре только биологические предпосылки: «Игра есть точно такое же искусственное упражнение сил, которые вследствие недостатка для них естественного упражнения становятся столь готовыми для разряжения, что ищут себе исхода в вымышленных деятельностях на место недостающих настоящих деятельностей». [Эльконин 1989; 311].
В. Вундт сделал попытку вывести игру из чисто биологической сферы и ввести ее в сферу социально-историческую. Он так же считает предпосылкой игры ожидаемое наслаждение, но подчеркивает, что это наслаждение тождественно чувству, порожденному трудом. «Игра - это вынуждает человека к труду. А в нем он постепенно научается ценить деятельность своих сил как источник наслаждения. Игра устраняет при этом полезную цель туда и, следовательно, делает целью этот самый приятный результат, сопровождающий труд». [Эльконин 1989; 311]. Биологическую сущность игры отстаивал Г. С. Холл, который связал наличие игры с биогенетическим законом из теории рекапитуляции (recapitulation theory). Теория представляет собой сокращенные повторения основных этапов развития человечества в игре. Игру Г.С. Холл рассматривал как проявление биогенетического закона, как проявление в настоящем духа и двигательной активности прошлых поколений. [Панина 1996] Биологи Ф. Мюллер и Э. Геккель, авторы биогенетического закона, установили, что в течение своего индивидуального развития живые существа повторяют главнейшие этапы развития всего ряда предковых форм. Но этот закон не касается социально-исторического развития общества и функций человеческой психики. Ссылка на теорию рекапитуляции оправдана лишь при упоминании двигательных функций играющего. Эти функции, действительно, передаются генетически, так же как и форма человеческого тела. Наличие духа, чувств, интеллекта в игре зависит от человека, воспитанного при непосредственном участии социальной среды. В теориях игры, разработанных Э. Митчеллом и Б. Мэйсоном, а также Й. Хейзингой просматривается принципиальное отличие причин, побуждающих к игре, хотя никто из них lie умаляет значения естественных потребностей в человеческом обществе. Э. Митчелл и Б. Мейсон выдвигают свою теорию самовыражения (self-expression theory). Человек, наделенный способностями в том или ином виде деятельности, хочет воплотить их, показать другим свое умение и , получить удовлетворение. Часто для выполнения своих желаний он выбирает игру.# По словам Митчелла, человек играет, лтобы добиваться, творить, получать одобрение. Поэтому, исходя из своих возможностей и способностей, он занимается теми видами деятельности, которые помогают ему достигать своих целей. Игра для него есть средство выражения его индивидуалыюсти [Mitchel 1935]. . Й. Хейзинга считает, что высвобождение избыточной энергии, потребность в разрядке, врожденный инстинкт подражания и другие функции - это биологически целесообразное следствие игры. Сущность игры Й. Хейзинга видит в получаемом удовольствии, в азарте, в «накале», которым пронизана зга сфера человеческой деятельности. «Накал игры не объяснить никаким биологическим анализом. Но именно в накале, в . способности приводить в исступление есть сущность игры. Природа могла бы дать чисто механические упражнения, но она дала игру» [Хейзинга 1997; 24]. Характер свободы выводит игру за пределы чисто природного процесса. Она присоединяется к нему.
Свободу здесь следует понимать в несколько вольном смысле, в котором не затрагиваются вопросы детерминизма1. Потребность играть становится настоятельной из-за удовольствия. Она не вызвана «физической необходимостью, она не есть задача». И. Хейзинга поместил игру именно в тот раздел человеческой деятельности, в котором биологическая причинность либо отсутствует, либо просматривается лишь с дополнительными пояснениями. Именно о свободе от биологической причинности говорится в первом признаке игры. Замкнутость, отграниченностъ Игра проигрывается в определенных границах места и времени. «Внутри игрового пространства господствует присущий только ему совершенный порядок... Порядок непреложен. Малейшее отклонение мешает игре, вторгается в ее самобытный характер, мешает ее собственной ценности...» [Хейзинга 1997; 34] Повторяемость - одно из существеннейших свойств игры. Она распространяется не только на всю игру в целом, но и на ее внутреннее строение. Игра не есть «обыденная» или «настоящая» жизнь «Это выход из такой жизни в переходную сферу деятельности с ее собственным устремлением... Не обусловленный посторонними интересами характер игры. Она стоит вне процесса непосредственного удовлетворения нужд и страстей. Она украшает жизнь, необходима индивиду как биологическая функция, а обществу в силу духовных и социальных связей...». [Хейзинга 1997; 34] И. Хейзинга акцентирует внимание на предыдущей фразе еще одним высказыванием: «Всякая игра что-то значит. Назвать ее активное начало, которое придает игре ее сущность, духом - было бы слишком, назвать же его инстинктом - было бы пустым звуком. Как бы мы его не рассматривали, в любом случае эта целенаправленность игры являет на свет некую нематериальную стихию, включенную в саму сущность игры». По всей вероятности, И.Хейзинга под термином «дух» подразумевал «философское понятие, означающее невещественное начало...сверхъестественное существо...». Мы применяем его в смысле, что «духовное есть функция высокоорганизованной материи, результат общественно-исторической практики людей». [Хейзинга 1997; 34] В любом случае суть заключается в том, что игроки как составляющая часть игры вносят во всю игру дух социальной среды, т.е. ее нравственный и интеллектуальный потенциал.
Значение различных видов игр в формировании личности
Известно, что у человека такое же биологическое начало, как и у всех млекопитающих. У него те же естественные потребности, включающие в себя вопросы сохранения жизни, питания и продолжения рода. У него те же естественные эмоции, которые присущи видам психической деятельности высших живых существ. В процессе эволюции естественные эмоции человечество сохранило, но дополнительно приобрело более сложные человеческие чувства. Произошло это в процессе развития интеллекта и высших социальных потребностей.
Чувство, по словам Лука А.Н., является одной из форм человеческого сознания, одной из форм отражения реальной действительности, выражающей объективное отношение человека к удовлетворению или неудовлетворению его человеческих потребностей, к его соответствию или несоответствию чего-либо его представлениям» [Лук 1968].Природа не позаботилась о человеческих потребностях, поэтому отношение к добру и злу, остроумию и тупости, прекрасному и безобразному должна формировать социальная среда. Психика младенца располагает лишь эмоциями и задатками мышления и речи. Чтобы развить эти качества, нужно начинать с игры. Естественно, в 1-2 месяца жизни ребенок не может быть активным участником игры. Он инстинктивно хватает предметы, попавшие в сектор его зрения, но эта врожденная способность является первоначальной (манипулятивной) формой игры. Родители быстро определят, что нравится ребенку, и будут постоянно включать в игру его любимые предметы. Постепенно ребенок начинает предметную игру. Удовлетворение от каких-либо ситуаций или предметов заставляет малыша желать и требовать их появления вновь и вновь. Это и есть начальная стадия формирования человеческих чувств, которые будут развиваться и множиться в детских играх. Если в начальный период жизни родители играли с ребенком, пытаясь реализовать его врожденные возможности, то к концу первого года жизни интерес к какой-либо ситуации понуждает его самого повторить игру. Ребенок не понимает, что начал играть, но у него уже начинают развиваться чувства сострадания и деспотизма, чувства трагического и комического.
Розин В.М. подвергает сомнению положение И.Хейзинги о свободе детских игр. Рассказав о предметной игре своего сына, Розин В.М. утверждает, что о свободе не может быть и речи, т.к. родители постоянно контролируют и направляют деятельность своего ребенка. Нам кажется, что автор поспешил с выводами, т.к., во-первых, Й.Хейзинга под свободой подразумевал отсутствие биологической необходимости, а не отсутствие родительской опеки. Во-вторых, Розин В.М. не учел и другого признака игры, который не допускает отклонений от присущего ей порядка (в данном случае - вторжение двух новых игроков в индивидуальную игру малыша).В своем эксперименте Розин В. М. не заметил ни удовлетворения ребенка своей игрой, ни понимания ребенком придуманной им игры, однако, в коллективной игре он заметил именно то, что утверждает И. Хейзинга. Оказалось, что ребенок получал удовольствие от «управления» родителями и поэтому стремился к продолжению игры. По словам автора: «...ребенок начинает управлять родителями, впервые действительно обретя свободу...и его действие изменяет мир - создает новое событие -задуманное возвращение матери или отца и игрушки».
Даже этот не совсем «чистый» эксперимент подтверждает появление желания играть не для удовлетворения естественных потребностей, а для удовольствия. Важно, чтобы желание «управлять» родителями переросло в чувство любви к ним, а не в чувство деспотизма.Пример ролевой игры мы приводим из публикации Эльконина Д.Б. Необходимо еще раз напомнить о невозможности изолировать один вид игры от другого. В данном случае роли, исполняемые играющими, неотделимы от символов, которые в нашем сознании соответствуют действительности.
Появление «символической функции» Ж. Пиаже относил к периоду от двух до четырех лет жизни ребенка, а пятилетний малыш уже без тени сомнения объявляет перевернутый стул машиной, а железную бочку ракетой. Исследуя природу и сущность ролевой игры, Эльконин Д.Б. делает следующий вывод: «Таким образом, мы приходим к заключению, что человеческая игра - такая деятельность, в которой воссоздаются социальные отношения между людьми вне условий непосредственно утилитарной деятельности».
Факт влияния духовной сферы общества на игру Эльконин Д.Б. подтверждает описание наблюдений многих исследователей, в том числе Н.В. Королевой.При переезде и города в летний лагерь группа детей получила массу сильных и новых впечатлений. Они пережили вокзальную сутолоку, посадку в поезд, поездку в пассажирском вагоне. Дети долго вспоминали эти события, рисовали поезда, но играть в «железную дорогу» категорически отказывались. Активный интерес к этой игре появился после очередной экскурсии на станцию. Теперь воспитатели обращали внимание детей не на паровозы и рельсы, а на людей, обслуживающих поезда. Дети увидели деятельность этих людей и, безусловно, представили себя на месте служащих станции. Теперь они убедились, что поезд не едет, а его ведет машинист, что машинист не тронет поезд, пока не получит сигнал от дежурного по станции.
Сразу после экскурсии дети организовали игру, причем каждый из них знал, какую роль он хочет исполнять в игре и что ему надо делать.Сюжет подобных игр лежит в области той действительности, которую воспроизводят играющие, но отношения между игроками, которые формируют духовную сферу всей игры, могут быть самыми разными. Эти отношения зависят не только от характера и конкретных социальных условий жизни игрока, но и от впечатления о человеке, которого он играет.«Особая чувствительность игры к сфере человеческой деятельности и отношениям между людьми показывает, что при всем разнообразии сюжетов за ними скрывается принципиально одно и то же содержание -деятельность человека и отношения людей в обществе» [Эльконин 1989].С развитием человека меняются и виды игровой деятельности. При условии развитости мышления и речи человек может «играть» словом. Этот вид игры может использоваться как средство воздействия на мнения и чувства реципиента.
Оценка как основная категория в процессе метафоризации
Основное предназначение метафоры в политическом дискурсе — воздействовать на политические пристрастия предполагаемого реципиента, а, следовательно, на общественное мнение и политическую ситуацию. . Разумно обоснованную оценку той или иной ситуации можно донести до аудитории, ориентируясь на здравый смысл, рассуждения и логические выводы. Но чтобы выступление политического деятеля стало более ярким и запоминающимся, надо опираться на эмоции и чувства потенциального слушателя, т.е. донести эмоциональную оценку. _ При любой оценке ситуации, в том числе и выборе объектов метафоризации, в основе всегда лежит рациональное зерно, независимо от испытываемых говорящим эмоций и чувств. «В естественном языке не может быть чисто эмоциональной оценки, так как язык как таковой всегда-предполагает рациональный аспект» [Вольф 2006; 40]. Е.М.Вольф сравнивает вздох как выражение эмоции и огорчения и языковое выражение «Вот беда!», где имеется обозначение понятия беда. Нельзя сказать, что в данных высказываниях есть только эмоциональная или только рациональная оценка, но можно определить, какое начало лежит в основе суждения о ценности объекта. Эмоциональная оценка, как правило, экспрессивна и является непосредственной реакцией на объект или событие. Она направлена на то, чтобы изменить эмоциональное состояние Собеседника и вызвать соответствующую реакцию, а рациональная рассчитана на согласие с высказанным мнением. Вторичная номинация осуществляется на основе аналогии. .
Сравнение и метафора основаны на уподоблении, что уже предполагает внедрение оценочных категорий в семантику переосмысляемого имени. По словам Телии В.Н. сам выбор сопоставляемых предметов или явлений делается с установкой выделить в номинации положительный или отрицательный оценочный эффект. То есть сам процесс метафоризации всегда предполагает внедрение рациональной оценки, т.к. денотаты метафоризируемых сущностей связываются посредством сравнения двух предметов или явлений. Эмоциональная оценка также может служить основой для метафоризации наряду с рациональной оценкой. Экспрессивно-окрашенное значение в основной своей массе является результатом вторичной номинации, уподобления через одно слово двух разных понятий. Вторичное значение с характерными для него ассоциациями и возникающее вследствие этого переживание вызывает различного рода эмоции и тем самым доносит эмоциональную оценку метафоризируемых сущностей. При этом экспрессивность рассматривается не как свойство отдельных слов, а высказывания в целом. В результате вторичной номинации возникает возможность создания таких форм, где ставшие объектом рациональной оценки понятия (урод, аппетитный) совмещаются с оценкой, в которой доминирует эмоциональное восприятие какого-либо признака, выделенного в данном понятии (обезьяна, кикимора, пальчики оближешь). По словам Телии В.Н. оценка начинает переживаться, т.е. включаться в сферу чувств, если нарушен баланс [Телия 1988]. Эти оценки отображают объективно- или субъективно-ценностное отношение к тем предметам или явлениям, которые попадают в сферу познавательной деятельности человека. Вторичная номинация призвана изменить систему воззрений реципиента и настроить его на погружение в предлагаемый авторской концепцией мир ценностей и соответствующих им поступков и деяний [Телия 1988]. Этот эффект достигается путем передачи эмоционально окрашенного субъективно-оценочного отношения автора к миру, которое как бы надстраивается над словесно-языковой формой его отображения и обеспечивает осознание сюжета в той же культурно-ценностной палитре, которая характерна и для автора рецензии. [Телия 1988] Сущность слова заключается не в том, что оно обозначает некоторый предмет, а в том, что оно представляет собой некую абстракцию. В слове закрепляются результаты рационального познания путем абстрагирования от реальной вещи ряда признаков, преобразованием их в «идеальную сущность». При этом в значении отражается не весь предмет, а только некоторые признаки или свойства предмета.
Для того чтобы понять сущность метафоры, особенности ее образования, необходимо выделить компоненты семантической информации, на основе которых строится метафорическое значение. Традиционно выделяют денотативный и сигнификативный компоненты, которые несут основную смысловую информацию. Сигнификативное значение, или просто сигнификат языкового выражения - это «информация о способе, каким объект или ситуация мира дискурса отражаются в сознании говорящего». [Кобозева 2000; 81]. Тем самым сигнификат - это те свойства, отличительные черты, на основании которых эти предметы или ситуации объединены в данный класс и противопоставлены членам других классов. Сигнификат слова - ядро его лексического значения. Толкования слов в толковых словарях описывают,
Проблема перевода политической метафоры
Как уже упоминалось, источник метафоризации часто непредсказуем, а мир ассоциаций практически беспределен. На построение политической метафоры решающее влияние оказывают традиции литературной обработки лексемы, исторический, религиозный, политический, психологический или иной культурный контекст ее существования, этимология и другие внешние по отношению к ее непосредственной жизни факторы. Таким образом, использование тех или иных метафорических моделей «определяется не только национальным языком, но и национальными традициями, национальной культурой, национальным самосознанием, национальной политической системой» [Чудинов 2003; 107]. Перевод подобных метафор может осуществляться: - с помощью прямой передачи смысла У этих орденов, у этих медалей непростая судьба. [Путин В.В. Выступление на церемонии вручения государственных наград СССР ветеранам Великой Отечественной войны, Москва, Кремль, 9.02.2005] These orders, these medals have a complicated history. [Putin V. Speech at an Awards Ceremony for Veterans of the Great Patriotic War, The Kremlin, Moscow, 9.02.2005] Сегодня мы обязаны заявить, что современная цивилизация находится перед лицом не менее страшной угрозы: эстафету палачей в черных мундирах перехватили террористы. ... [ Путин В.В. Выступление на форуме «Жизнь народу моему!», посвященном памяти жертв
Освенцима, Польша, Краков, 27.01.2005] Today we must also realise that modem civilisation faces a new and no less terrible threat. Terrorists have taken over from the executioners in their black uniforms. [Putin V. Speech at the Forum Let My People Live! Commemorating the Memory of the Victims of Auschwitz, January 27, 2005, Krakow, Poland] - с помощью метафор, характерных для целевого языка: Трагедия Освенцима - это горькое предостережение всему человечеству на все века вперед. Холокост показал, как легко срывается «предохранитель», удерживающий цивилизацию от зверства - зверства, неизбежно ведущего к гибели человечества. [Путин В.В. Выступление на форуме «Жизнь народу моему!», посвященном памяти жертв Освенцима, Польша, Краков, 27.01.2005] The Holocaust showed how easy it is for a civilisation to cross the boundary into brutality, which inevitably leads to the destruction of humanity. [Putin V. Speech at the Forum Let My People Live! Commemorating the Memory of the Victims of Auschwitz, January 27, 2005, Krakow, Poland] - не переводя отрезок текста, содержащий метафору: А сегодня, я хочу сказать, что многим из нас должно быть стыдно и за сегодняшний день: эти «споры», «споры» этих болезней (не переведено,) не уничтожены, и мы с вами работаем недостаточно эффективно. [Путин В.В. Выступление на церемонии вручения государственных наград СССР ветеранам Великой Отечественной войны, 9 февраля 2005 года, Москва, Кремль] But that is the past. There are many of us who should feel ashamed of the present. [Putin V. Speech at an Awards Ceremony for Veterans of the Great Patriotic War, The Kremlin, Moscow, 9.02.2005] Но в большинстве случаев осуществляется перевод при помощи аналогичной метафоры на целевом языке. По слова Чудинова А.П., «современные средства массовой информации составляют уже своеобразный интердискурс, в котором различия отдельных...языков - вещь чисто поверхностная. При обсуждении современных событий мировая пресса мгновенно подхватывает сказанное кем-то удачное выражение, оно разносится по изданиям и языкам». [Чудинов 2003; 73 Освенцим взывает не только к памяти - он взывает к нашему разуму. Здесь, на этой земле, впитавшей кровь и пепел жертв нацизма... [Путин В.В. Выступление на государственной церемонии, посвященной 60-летию освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц-Биркенау, 27 января 2005 года Польша, Освенцим] Auschwitz does not just appeal to our memory, it appeals to our reason. Here, on this earth, soaked in blood and the ashes of victims of Nazism... [Putin V. Speech at the Memorial Ceremony Dedicated to the 60th Anniversary of the Liberation of the Nazi Concentration Camp of Auschwitz-Birkenau, January 27, 2005, Krakow, Poland] И здесь, на этой измученной земле, мы обязаны сегодня сказать четко и однозначно: любые попытки переписать историю, пытаясь ставить в один ряд жертв и палачей, освободителей и оккупантов, аморальны и несовместимы с сознанием людей, считающих себя европейцами. [Путин В.В. Выступление на государственной церемонии, посвященной 60-летию освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц-Биркенау, 27 января 2005 года Польша, Освенцим] And here, on this tortured earth, we must say clearly and simply: any attempts to rewrite history, to put victims and executioners, liberators and occupiers on the same level, are immoral and incompatible with the thinking of people who consider themselves Europeans. [Putin V. Speech at the Memorial Ceremony Dedicated to the 60th Anniversary of the Liberation of the Nazi Concentration Camp of Auschwitz-Birkenau, January 27,2005, Krakow, Poland] Мы склоняем головы перед десятками миллионов граждан разных стран мира, граждан, которые прошли ад концлагерей, были расстреляны и замучены, погибли от голода и болезней. Мы склоняем головы перед жертвами Холокоста, перед всеми жертвами бесчеловечной войны, развязанной нацизмом. [Путин В.В. Выступление на государственной церемонии, посвященной 60-летию освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц-Биркенау, 27 января 2005 года Польша, Освенцим] Today we pay tribute to the memory of everyone who was brutally murdered in cold blood by the fascists here in Auschwitz. We bow our heads before the tens of millions of citizens of various countries of the world, citizens who passed through the hell of concentration camps, were shot and tortured, or died from starvation and disease. We bow our heads before the victims of the Holocaust, before all the victims of the inhuman war that was unleashed by Nazism. [Putin V. Speech at the Memorial Ceremony Dedicated to the 60th Anniversary of the Liberation of the Nazi Concentration Camp of Auschwitz-Birkenau January 27, 2005, Krakow, Poland] Мы скорбим о них и помним о бессмертном подвиге армий антигитлеровской коалиции, сломавшей хребет фашизму. [Путин В.В. Выступление на государственной церемонии, посвященной 60-летию освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц-Биркенау, 27 января 2005 года, Польша, Освенцим] We mourn them and remember the immortal victory of the army of the anti-Hitler coalition, which broke the back of fascism. [Putin V. Speech at the Memorial Ceremony Dedicated to the 60th Anniversary of the Liberation of the Nazi Concentration Camp of Auschwitz-Birkenau, January 27, 2005, Krakow, Poland] Память о тех событиях абсолютно священна. Она по сей день питает дух поколений, родившихся после войны,,.[Путин В.В. Выступление на церемонии вручения государственных наград СССР ветеранам Великой Отечественной войны, 9 февраля 2005 года, Москва, Кремль] The memory of these events is absolutely sacred. It continues to nurture the spirit of generations born after the war. [Putin V. Speech at an Awards Ceremony for Veterans of the Great Patriotic War, February 9, 2005, The Kremlin, Moscow]
В центре Европы, давшей человечеству величайших гуманистов, фактически работал мощный «комбинат» по промышленному уничтожению людей. ...[Путин В.В. Выступление на церемонии вручения государственных наград СССР ветеранам Великой Отечественной войны, 9 февраля 2005 года, Москва, Кремль] Here in the centre of Europe, which had given the world some of its greatest humanists, was a huge factory designed to exterminate people on an industrial scale. [Putin V. Speech at the Forum Let My People Live!
