Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Обзор литературы.
1. Определение понятия фрустрации 8
2. Фрустрация и психологический стресс . 26
3. Экспериментально-психологические исследования фрустрации в условиях нормы и патологии человека 31
4. Краткий обзор биохимических исследований психического стресса 36
Глава II. Методики исследования.
1. Методика для экспериментального исследования фрустрации 41
2. Методика для исследования интеллекта 53
3. Шкалы тревоги и склонности к ипохондрии . 54»
4. Личностный опросник Айзенка 54\
5. Методы биохимического исследования 54
6. Математико-статистические методы, использованные при обработке полученных данных 55
Глава III. Материалы экспериментально-психологического и биохимического исследования фрустрации .
1. Общая характеристика испытуемых 58
2. Особенности фрустрации у здоровых испытуемых и больных неврозами 68
3. Особенности фрустрации у больных истерией J и неврастенией. 76
4. Соотношения показателей фрустрации и некоторых биохимических характеристик у больных неврозами 95
Глава ІV. Экспериментально-психологическое и биохимическое исследования эмоционального стресса у больных неврозами .
1. Изменения некоторых биохимически активных веществ у больных неврозами при эмоциональном стрессе 98
2. Значение некоторых экспериментально-психологических характеристик для прогнозирования биохимических сдвигов в условиях эмоционального стресса 104
Заключение 109
Выводы 119
Указатель литературы 121
- Фрустрация и психологический стресс
- Методика для экспериментального исследования фрустрации
- Особенности фрустрации у здоровых испытуемых и больных неврозами
- Изменения некоторых биохимически активных веществ у больных неврозами при эмоциональном стрессе
Введение к работе
Современное состояние психологической науки характеризуется бурным ростом междисциплинарных исследований, значение которых одинаково важно как для решения различного рода прикладных задач, так и для обогащения и развития психологической теории. Одной из основных задач, которые стоят перед клиническим психологом в его практике является применение психологических методов исследования и в последнее время этому вопросу уделяется особое внимание. При решении теоретических задач патогенеза психических заболеваний большое значение придается изучению психических состояний человека. Общим же направлением работ является проведение комплексных исследований, тлеющих своей целью выявление взаимосвязей между различными уровнями психической деятельности, а также попыток сопоставления психологических характеристик с физиологическими, биохимическими и др. показателями. Среди нервно-психических заболеваний неврозу принадлежит особое место. Невроз является психогенным заболеванием, понятен поэтому постоянно растущий интерес клиницистов и психологов к изучению при этом заболевании особенностей личности, что представляется чрезвычайно важным для целей патогенетической диагностики и психотерапии. Проблема невроза как болезни личности освещалась в советской материалистической психологии, главным образом, в исследованиях В.Н.Мясищева и его сотрудников. "Лишь изучив личность со всей сложностью ее отношений, мы можем объяснить патогенез и механизм невроза, а также обосновать лечебное воздействие", - писал В.М.Мясищев в известной монографии "Личность и неврозы" (Л. I960, с.282).
В современной психологии все более получает признание представление о неврозе как клинике эмоционального или психического стресса, традиционное изучение которого связано с исследованиями его биохимических проявлений. Однако, если эффекты кратковременно действующего психического стресса изучались многими авторами, то закономерности проявлений длительно существующего психического стресса, который имеет место при затяжных невротических реакциях, остаются наименее исследованными. Комплексный подход в изучении человека ставит перед нами как особенно актуальную, задачу исследования взаимосвязей между психологическими и биохимическими характеристиками больных неврозами.
До сих пор акцент при изучении биохимических проявлений стресса делался преимущественно на исследовании биохимической динамики катехоламинов, в основном адреналина и норадреналина, и кортико-стероидов. В нашей работе исследовались и другие биохимически активные вещества, участвующие в реакциях стресса. Кроме показателей адреналина и норадреналина изучались промежуточные продукты катехоламинового обмена: ДОФА, дофамин и конечный продукт их обмена - ванилилминдальная кислота. В качестве показателя деятельности энтерохромафинной системы изучался серотонин; функциональная активность щитовидной железы определялась по уровню йода, связанного с белком (СБИ). П-оксикортикостероиды (II-0KC) рассматривались как показатели деятельности гипофизарно-адреналовой системы.
В последние десятилетия в психологической литературе большой интерес проявляется к понятию фрустрации, в связи с чем возникает вопрос об исследовании этого состояния экспериментально-психологическими методами. Проблема фрустрации разрабатывалась, в основном, зарубежными исследователями. Подход к фрустрации с позиций материалистической психологии, в отличие от психоаналитического и бихевиористического ее толкований, заключается в том, что фрустрация рассматривается как один из видов психических состояний, детерминированных объективными свойствами отражаемых предметов и явлений действительности, предшествующими состояниями, а также индивидуальными свойствами личности. Определяющей чертой фрустрации, отличающей ее от других психических состояний, является то, что она возникает в ситуации блокирования пути, ведущего к достижению цели и удовлетворению потребности (Н.Д.Левитов, 1956, 1964, 1972; Б.Г.Ананьев, 1968). С этой точки зрения можно выделять понятие фрустрации как самостоятельное, несмотря на то, что по своему содержанию оно входит в более широкое, но недостаточно четко определяемое понятие психологического стресса. Все вышеизложенное позволило нам сформулировать следующие задачи работы:
1) адаптировать и модифицировать методику "рисуночной ассоциации" для экспериментально-психологического исследования фрустрации;
2) исследовать с помощью указанной методики особенности фрустрации у здоровых лиц и больных с различными нозологическими формами неврозов, с тем чтобы иметь возможность выявить предполагаемые различия между особенностями фрустрационных реакций здоровых лиц и больных неврозами и получить "таблицы стандартных ответов";
3) в условиях естественного эксперимента, моделирующего стрессовую ситуацию в клинике определить изменения ряда биохимических показателей у больных неврозами;
4) изучить взаимосвязи между показателями фрустрации, а также некоторыми другими психологическими характеристиками, с одной стороны, и биохимическими показателями, с другой, с целью выяснения возможности прогнозирования их изменений у болы-шх неврозами в условиях острой стрессовой ситуации.
Были исследованы больные неврозами, находившиеся на лечении в клинике неврозов и психотерапии Ленинградского научно-исследовательского психоневрологического института им.В.М.Бехтерева в 1969-72 гг. Группы здоровых лиц обследовались на физическом факультете Ленинградского Государственного Университета, на командном факультете Высшего авиационного училища гражданской авиации (ВАУГА), а также в некоторых других учреждениях г.Ленинграда.
На протяжении ряда лет в клинике неврозов и психотерапии института им.В.М.Бехтерева проводится широкое комплексное клиническое, экспериментально-психологическое, физиологическое и биохимическое исследование больных неврозами. Настоящая работа является частью выполненной нами программы исследований.
Фрустрация и психологический стресс
Учение о стрессе возникло приблизительно в то же время, что и теории фрустрации. Первое время они сосуществовали, имея в качестве предмета исследования якобы независимые области явлений. Стресс изучался преимущественно в плане физиологическом и клиническом; фрустрация, даже если она изучалась на животных, "принадлежала" психологам. По мере того как учение о стрессе развивалось, а развитие это происходило стремительно, и в настоящее время существует огромное количество литературы по этому вопросу, возникла необходимость в дифференцированном понимании стресса физиологического и психологического. Наряду с понятием психологического стресса возникло также представление об эмоциональном стрессе. Труды междисциплинарной конференции, происходившей в 1967 году в Канаде, изданы под названием "Психологический стресс", а труды большого межфакультетского симпозиума, состоявшегося в Стокгольме в 1965 году - под общим названием "Эмоциональный стресс". Термином психический или психологический стресс обобщались понятия тревоги, конфликта, эмоционального расстройства, угрозы "Я", фрустрации, угрозы безопасности, напряжения и активации. В понятии эмоционального стресса акцентировалась преимущественная заинтересованность эмоции. Подобное разграничение представляется в значительной степени условным, а сами термины, с нашей точки зрения, - синонимами. подчеркивается стереотипность защитных реакций и их малая зависимость от разрешающего стимула (стрессора). Исследователи находят ряд особенностей, присущих психологическому стрессу. Так, Лазарус (1967) говорит об иллюзорности единства психологических и физиологических факторов, вызывающих стрессовые реакции. Различие связано с наличием в опосредующих механизмах человека познавательного процесса, благодаря которому психический стимул оценивается как угрожающий; имеется возможность предвидения будущей угрозы и, следовательно, возникновения реакции без материального присутствия ее источника:"Психический стресс возникает, когда человек воспринимает ситуацию как угрожающую. Это восприятие, представляющее собой в первый момент бессознательную интуитивную оценку, вызывает тенденцию к действию, переживаемую субъектом в зависимости от силы стрессора, в виде простого желания или интенсивной потребности сделать что-то для избежания или устранения стрессора. Такой двигательный импульс с его психологическими и физжк логическими коррелятами и есть эмоция." (Ц.Ь,1ЛЫГЦЬ ,1967, с.140-141). Рассматривая различие между физиологическим и психологическим стрессом, Лазарус дает определение "вредного" для стимулов, вызывающих стрессовое состояние:"Определение вредного на физиологическом уровне является сравнительно легким, особенно, если известны характеристики физиологической системы. Вредное означает любое условие, которое нарушает, или наносит вред структуре ткани или функции"... "Вредность стимула, вызывающего психологическую стрессовую реакцию, выражается символически. Вредное не обязательно должно произойти реально, оно может выступать в антиципированном виде... Объективно вредный стимул, который не признается за таковой, не является стрессором с психологической точки зрения" (с.16& 13).
Таким образом решающим условием возникновения психологического стресса является процесс оценки угрозы. Подобное акцентирование процесса оценки отнюдь не означает, что он отсутствует при воз действии других стимулов. Известно, что оценка сигнала, результа том которого является установление значения данного раздражителя, является имманентным всей психической деятельности человека. "Стимул как таковой не имеет психологической ценности" пишут редакторы книги "Психологический стресс" {ЦМ.ЩІч , К.ТгикЬціі , 1967, с. 141). Можно предполагать, что в процессе оценки основную роль играет опыт и знания субъекта, так как оценка раздражителя с точки зрения его биологической значимости является у человека врожденным механизмом. Смысл ситуации переживается до всякого анализа, благодаря вызываемым ею действиям, предрасположениям и установкам. Эта практическая интуиция в психическом развитии задолго предшествует способности и различения, и сравнения. Она является первой формой понимания, еще целиком находящегося под влиянием интереса данного момента и ограниченного частным случаем (А.Валлон, 1956). Оценка психологического воздействия, основанная на этой "первой форме понимания" является для конкретного человека результатом его социализации. Лазарус (1967) называет процесс оценки угрозы интеллектуальным; роль интеллекта кажется очевидной, но следует подчеркнуть наряду с этим в процессе возникновения самого стрессового состояния значение личностных свойств, особенно отметив такое качество как эмоциональную устойчивость и фруст-рационную толерантность, входящую в него (ЇЇ.Б.Зильберман, 1970). Многие авторы подчеркивали (В.Н.Мясищев, I960; Б.Г.Ананьев, 1967; А.Г.Ковалев, 1970, и др.) роль и значение социальности личности, ее возможности противостоять сильным переживаниям, связанным даже с таким инстинктом как самосохранение, занимающим на иерархической лестнице инстинктов наивысшее место. Наряду с этим недооценка низших уровней нервно-психической регуляции приводит к ошибке чрезмерной социологизации личности. Выделение психологического стресса в самостоятельную категорию с этих позиций означает, что в данном случае, акцентируя внимание на изучении психологических стимулов и переживаний их человеком, исследованию физиологических реакций попрежнему придается важное значение. Необходимо лишь, как подчеркивает Лазарус (1967), чтобы не происходило смешение физиологического и психологического уровней анализа. По выделенным критериям психологического стресса понятие фрустрации целиком поглощается термином "психологический стресс", Многие авторы употребляют их как синонимы, некоторые рассматривают фрустрацию как частную форму психологического стресса ( R.Staler , 1961; M.Arrwfc/ , 1967). Такой, в общем, справед зо ливый подход требует, на наш взгляд, некоторой конкретизации. Первоначальное понимание стресса было связано с воздействием на организм экстремальных факторов. Третья стадия общего адапта ционного синдрома Селье, как известно, носит название "стадии истощения". Исследования стресса на человеке,особенно, в лабора торных условиях, сосредоточились, если придерживаться этой тер минологии, на первой и второй стадиях ("тревоги" и "резистентно сти"). Соответственно расширился и ряд стимулов, могущих выз вать это состояние. К стрессорам стали относить как просмотр фильма с трагическим сюжетом, так и пребывание в экстремальных условиях. Между тем, как указывают НЛАррІч ;9..Trumbu11 , (1967) стресс, вероятно, лучше рассматривать как "состояние всего организма под действием изнурительных (extenuati/ij ) обстоятельств, нежели как явление в среде".
Методика для экспериментального исследования фрустрации
В качестве рабочей методики был применен Р -Р тест, созданный Розенцвейгом. Он был впервые описан в 1944 году под названием " picture-ihist/uUon study " или тест "рисуночной" ассоциации (сокращенно Р-Р тест). Этот метод занимает среднее место между так называемым ассоциативным экспериментом и тематическим апперцепционным тестом. ТАТ он напоминает тем, что использует картинки в качестве стимульного материала. Но в отличие от картинок ТАТ, эти рисунки довольно однообразны по характеру и, что является более существенным, используются для того, чтобы получить от испытуемого сравнительно более простые и незамысловатые ответы, ограниченные как по длине, так и по содержанию. Таким образом эта техника сохраняет некоторые из объективных преимуществ ассоциативного эксперимента и в то же время приближается к тем аспектам личности, которые стремятся выявить с помощью ТАТ.
Методика состоит из 24 рисунков, на которых изображены лица, находящиеся во фрустравдонной ситуации. На каждом рисунке персонаж слева изображен произносящим слова, описывающие фрустрацию другого индивида или его собственную. Персонаж справа имеет над собой пустой квадрат, в который испытуемый должен вписать свой ответ, свои слова. Черты и мимика персонажей устранены из рисунка, чтобы способствовать идентификации. Ситуации, представленные в тесте, можно разделить на две основные группы:
1. Ситуации "препятствия". Розенцвейг назвал их эгоблокинго-выми ( да-Ыоа пд ). В этих ситуациях какое-либо препятствие, персонаж или предмет обескураживают, сбивают с толку словом, любым прямым способом. (Сюда относятся 16 ситуаций -1,3,4,6,8,11,12,13,14,15,18,20,22,23,24).
2. Ситуации "обвинения" или по терминологии Розенцвеига -суперэгоблокинговые. Субъект при этом служит объектом обвинения. Их восемь: 2,5,7,10,16,17,19,21.
Между этими типами ситуаций имеется связь, так как ситуация "обвинения" предполагает, что ей предшествовала ситуация "препятствия", где фрустратор был в свою очередь фрустрирован. Иногда испытуемый может интерпретировать ситуацию "обвинения" как ситуацию "препятствия" и наоборот.
Испытуемому вручается серия рисунков и дается инструкция: "На каждом из рисунков изображены два или несколько человек. Один человек слева всегда изображен говорящим определенные слова. Вам надо написать в пустом квадрате первый пришедший на ум ответ на эти слова. Не старайтесь отделаться шуткой. Действуйте по возможности быстрее".
Оговорка в инструкции относительно избегания юмора возникла на основании опыта использования теста. Колористические ответы во многом, вероятно, провоцируются карикатурным видом рисунков, но ответы такого рода трудно поддаются подсчету. Розенцвейг отмечал, что экспериментальное изучение этого ограничения в инструкции может оказаться весьма плодотворным. Затем испытуемому показывают, как надо отвечать. Просят взглянуть на первый рисунок, экспериментатор читает вслух слова действующего лица, изображенного слева, и после короткой паузы просит испытуемого составить в уме самый первый ответ, который представляется ему возможным для лица, изображенного справа. Когда испытуемый сообщит, что такой ответ у него готов, то его просят записать этот ответ. После этого испытуемый должен перейти к другим рисункам и проделать то же самое. Протоколируется общее время опыта. Тест может быть применен как в индивидуальном, так и групповом испытании. Но в отличие от группового в отношении индивидуального испытания используется еще один очень важный прием: просят прочесть вслух написанные ответы. Экспериментатор отмечает любые особенности интонации и пр., что может помочь в уточнении содержания ответа (например, саркастический тон голоса). Кроме того, испытуемому могут быть заданы вопросы относительно очень коротких или двусмысленных ответов (это также необходимо для подсчета). Иногда случается, что испытуемый неправильно понимает ту или иную ситуацию и, хотя такие ошибки сами по себе значимы для качественной интерпретации, все же после необходимого объяснения от него должен быть получен новый ответ. Первоначальный ответ нужно вычеркнуть, но не стирать резинкой. Опрос следует вести по возможности осторожнее, с тем, чтобы вопросы не содержали дополнительной информации.
Каждый ответ оценивается с точки зрения двух критериев: направления реакции и типа реакции.
С точки зрения направления реакции делятся на: 1. Экстрапунитивные - реакция направлена на живое или неживое окружение в форме подчеркивания степени фрустрационнои ситуации, в форме осуждения внешней причины фрустрации или другому лицу вменяется обязанность разрешить данную ситуацию.
2. йнтрапунитивные - реакция направлена субъектом на самого себя. Испытуемый принимает фрустрационную ситуацию как благоприятную для себя, принимает вину на себя или же берет на себя ответственность за исправление этой ситуации.
3. Ймпунитивные реакции - фрустрирующая ситуация рассматривается испытуемым как малозначащая, как отсутствие чьей-либо вины, или же как нечто, что может быть исправлено - стоит только подождать и подумать.
Реакции также делятся с точки зрения их типов.
1. Тип реакции "с фиксацией на препятствии" ( obsta.de. dominance ): в ответе испытуемого препятствие, вызвавшее фрустрацию, всячески подчеркивается, интерпретируется как своего рода благо, а не препятствие, или же описывается как не имеющее серьезного значения.
2. Тип реакции "с фиксацией на самозащите" (eyo-detente ): главную роль в ответе испытуемого играет защита себя, своего "Я" и субъект или порицает кого-либо еще, или признает свою вину, или же отмечает, что ответственность за фрустрацию не может быть приписана кому-либо.
Особенности фрустрации у здоровых испытуемых и больных неврозами
Первой в таблице информационных весов стоит ситуация & 8. Молодой человек объясняет своему товарищу, что подружка товарища пригласила его на танцы. Ситуация вошла в таблицу "невротической"
QCL с оценкой Е. В таблице CJCL здоровых сипытуемых стандартного счетного фактора нет, что говорит о разнообразии ответов здоровых испытуемых на данную ситуацию, в отличие от реакции больного неврозом. Можно предположить, что подавляющая часть больных неврозами в ситуации, когда перед ними возникает препятствие в виде неэтичного с их точки зрения поведения кого-либо из близких (именно такой является ситуация № 8), отреагируют в экстрапунитивной форме.
Следующей по информативности является ситуация 20, которая, как показала практика, представляет специальный интерес, т.к. зачастую позволяет выявлять недостаточно осознаваемые отношения. На реплику:"Интересно знать, почему она нас не пригласила" -у большинства больных неврозами возникает I -реакция (принятие вины на себя), которую в данном случае можно интерпретировать как чувство неуверенности в себе, при этом она сочетается с экстрапунитивной, внешненаказующей реакцией также "самозащитного типа. Такое, сочетание счетных факторов предполагает три различных реакции больного на эту ситуацию: либо больной, как мы уже говорили выше, будет давать реакцию интропунитивного направления типа "самозащиты", либо экстрапунитивную того же типа, либо это будет сочетание их. В любом из этих случаев больной неврозом, в отличие от здорового человека, испытывает в определенной мере чувство несостоятельности; форма фрустрационной реакции зависит от присущих данному больному особенностей реагирования.Проиллюстрируем это несколькими примерами ответов, взятых из протоколов больных неврозами: Т-на:"Вероятно, кто-то из нас ей неприятен". Ш-ий: "Потому что она приглашает людей, в которых заинтересована" Г-ч: "Она приглашает только своих приближенных". В-б: "От нее всего можно ожидать". Д-я:"Видимо, она решила, что мы не подходим к этой ее компании".(подчеркнуто испытуемой).
На примере 15-ой ситуации (реакция на сообщение, что кто-то не может выполнить обещания приехать), которая занимает в таблице информационных весов 3-е место, как нам кажется, хорошо видна различная степень адекватности реакций экстрапунитивного направления (понятно, что "адекватность" в данном случае понимается достаточно условно). В таблице стандартных ответов здоровых лиц мы видим оценку Ее на эту ситуацию, т.е. здоровый человек вполне адекватно раздражается в ответ на сообщение о том, что кто-то не выполняет своего обещания. Реакция больного неврозом более разнообразна.
На 22-ю ситуацию (реакция на реплику:"Вы не ушиблись?") больные неврозами также дают различные реакции, в то время как большинство здоровых испытуемых ответят:"Ничего страшного" (М ). И, наконец, у больного неврозом даже малейший намек на его возможную виновность в чьем-либо несчастье является причиной для переживания. На 21-ю ситуацию, которая заняла 5-ое место в таблице информационных весов, большинство больных неврозами отвечают реакцией, оцениваемой счетными факторами Е L . Ситуация заключается в том, что женщина бранит двух других женщин за то, что они не уберегли третье лицо, которое теперь находится в больнице. Больной неврозом реагирует на эту ситуацию чувством вины, смешанным с раздражением.
Рассмотрим 5 ситуаций, получивших наименьшие информационные веса: 18, 3, 10, 7, 5. 18-я ситуация входит в обе таблицы стандартных ответов с оценкой Ее, т.е. можно предполагать, что и здоровый, и больной неврозом будут одинаково раздосадованы тем, что им не удалось купить что-то в магазине и наряду с этил будут предъявлять требования помощи к кому-либо из окружающих.
На 3-ю ситуацию (в кинотеатре, персонаж слева говорит:"Вам же не видно экрана") получены разнообразные ответы в обеих группах. Наибольший интерес, с нашей точки зрения, представляет анализ результатов применительно к ситуациям 7 и 10. Как здоровые, так и больные неврозами обычно реагируют агрессивным ответом Е. И в той, и в другой ситуации человек активно отрицает обвинение в нарушении морально-этических норм. Парадигма ответа на 10-ю ситуацию - "Нет, я не лжец", и на 7-ю ситуацию - "Нет, я не шумел", или "Вам так показалось".
В 5-ой ситуации (клиент жалуется мастеру, что третий раз приносит часы, которые не идут) наиболее распространенным ответом большинства испытуемых является требование, чтобы кто-то другой разрешил ситуацию.
Таким образом видно, что те 5 ситуаций теста, которые получили наибольшие информационные веса , могут иметь действительно дифференцирующее значение. Доказательством этому служит то, что на эти ситуации больные неврозом и здоровые испытуемые дают статистически различающиеся ответы. Таблицы стандартных ответов это иллюстрируют. В то же время ситуации, имеющие наименьшую информативность, продуцируют ответы, которые оцениваются либо одинаковыми счетными факторами (ситуации 7, 10, 18), либо дают такое разнообразие ответов, что все это вместе взятое не позволяет использовать их для дифференциального различения больных
Изменения некоторых биохимически активных веществ у больных неврозами при эмоциональном стрессе
В данной главе рассматриваются вопросы, связанные с изучением эмоционального стресса при неврозах. Испытуемыми являлись больше неврозами, то есть лица, длительное время находящиеся в состоянии хронического эмоционального стресса и которые в момент исследования находились в состоянии острого психического стресса. Моделью стрессовой ситуации служило ожидание контрастного нейро-рентгенологического исследования каротидная ангиография в одном случае и пневмоэнцефалография в другом. Подобное исследование назначается больным неврозами в достаточно редких случаях с диагностической целью; обычно это связано с длительностью болезни, терапевтической резистентностью и трудностью исключения при общепринятом клиническом обследовании роли в механизме развития невроза органических изменений нервной системы. Эту ситуацию можно отнести к разряду ситуаций тревожного ожидания, т.к. указанные рентгенологические процедуры тяжело переносятся больными (боли, выраженные вегетативные реакции и др.).Преимуществом данных исследований являлось то, что эксперимент протекал как естественный,и таким образом был элиминирован целый ряд трудностей, которые обычно возникают при воспроизведении стрессовой ситуации в лабораторных условиях.
В предыдущей главе было показано, что данные, получаемые с помощью методики Розенцвейга, можно использовать для прогнозирования уровня некоторых биохимических показателей. Одной из основных задач настоящего исследования являлась попытка соотнесения некоторых экспериментально-психологических характеристик больных с рядом биохимических показателей, полученных в условиях психического стресса, а также определенные связи биохимических сдвигов в состоянии стресса с особенностями личности больных. Для более полной характеристики личностных особенностей больных неврозами, кроме показателей фрустрации при решении указанной задачи, использовались также показатели нейротизма и экстравер-сии-интроверсии (получаемые при помощи личностного опросника Мзенка), "склонности к ипохондрии" и тревоги (соответствующие шкалы из MMPI). Кроме того, определялись вербальный и невербальный интеллект по стандартизованному набору интеллектуальных методик Векслера.
По описанной программе было обследовано 35 человек. Биохимические и экспериментально-психологические исследования производились в первые недели пребывания больных в клинике. Используя ситуацию естественно возникшего стресса (о дате которого больные узнавали за 2-3 дня до процедуры) у всех 35 больных были проведены повторные биохимические исследования: показатели в крови II-0KC, серотонина и йода, связанного с бежом в день рентгенографии и ДОФА, дофамина, норадреналина и ванилил-миндальной кислоты в моче, собранной в течение суток, непосредственно предшествующих рентгенологическому исследованию.
Изменения некоторых биохимически активных веществ у больных неврозами при эмоциональном стрессе
При контрастном исследовании у 15 из 35 больных были выявлены незначительно выраженные функциональные и морфологические изменения со стороны церебральных сосудов и нарушения ликворообраще-ния. Однако необходимо подчеркнуть, что во всех этих наблюдениях имела место убедительная позитивная диагностика невроза, т.е. устанавливалась связь между психотравмирующей ситуацией и началом заболевания, а также связь между содержанием конфликтной ситуации и характером клинической картины невроза.
В приведенной таблице 16 биохимические показатели фона у больных неврозами сопоставляются с данными изучения здоровых, полученными биохимической группой Центральной научно-исследовательской лаборатории Ленинградского института усовершенствования врачей игл.С.М.Кирова. Такое сопоставление позволило выявить статистически достоверное снижение при неврозах содержания ІІ-0КС в крови и дофамина в моче, а также не достигающее уровня статистической значимости снижение уровня адреналина в моче. С другой стороны, отмечено статистически достоверное повышение при сравнении с группой здоровых лиц уровней СБЙ и ВМК. Обращают на себя внимание практически одинаковые значения средних величин содержания серотонина и ДОФА в обеих группах.
Из таблицы 16 видно, что статистически достоверно в стрессе повышается уровень ІІ-0КС и серотонина. Существенных изменений в уровнях ВМК, СБЙ, адреналина, норадреналина, ДОФА и дофамина не наблюдается. Результаты статистической обработки характеризуют изучаемую группу больных в целом. Анализ материала исследования показывает значительные индивидуальные вариации, поэтому была предпринята попытка более дифференцированного изучения биохимических характеристик. Как указывалось выше, нейрорентгенологи-ческая процедура назначалась с диагностической целью. У 15 из 35 больных был выявлен "органический фон", хотя при этом диагноз невроза в большинстве случаев оставался ведущим, этот фон играл патопластическую роль в 0 возникновении невроза.
