Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: У истоков отечественной патопсихологии 9
1.1. Жизненный путь Б.В.Зейгарник 9
1.2. Место патопсихологии в структуре психологической науки (по Б.В.Зейгарник) 30
1.3. Труды Б.В.Зейгарник и «психология отношений личности» В.Н.Мясищева 42
1.4. Б.В.Зейгарник о взаимосвязи медицины и патопсихологии 47
Глава 2: Научно-исследовательская деятельность Б.В.Зейгарник .63
2.1. Патопсихология познавательных процессов 63
2.1.1. Из ранних работ Б.В.Зейгарник. Исследование незавершенных действий. О проблеме
смыслового восприятия 63
2.1.2.Дифференциально-диагностическая ценность исследования мышления и памяти 68
2.1.3. Патопсихологическое изучение эмоционально-волевой сферы 76
2.2. Б.В.Зейгарник о зарубежных теориях личности '...79
2.3. Исследование личности в отечественной патопсихологии 98
2.4. Б.В.Зейгарник о саморегуляции познавательной деятельности 115
2.5. Патопсихология шизофрении 127
Глава 3: Отечественная школа экспериментальной патопсихологии Б.В.Зейгарник 149
Заключение 179
Список литературы 182
- Жизненный путь Б.В.Зейгарник
- Патопсихология познавательных процессов
- Отечественная школа экспериментальной патопсихологии Б.В.Зейгарник
Введение к работе
Актуальность проблемы. В начале третьего тысячелетия отечественная психология пребывает в состоянии методологического кризиса, который рассматривается некоторыми психологами как одно из проявлений глобального системного кризиса всей мировой психологической науки. Его особенности - противопоставление естественнонаучного и гуманистического подходов, а также восточного и западного направлений психологической мысли; акцент на сугубо прикладной ориентированности науки и связанной с этим жесткой детерминированности тематики исследований сиюминутными запросами; чрезмерная прагматичность ряда подходов специалистов психологического сообщества. Это приводит к ослаблению фундаментальных научно-теоретических разработок, которые всегда являлись сильной стороной советской психологической школы, что приводит к разрыву преемственности с результатами научной деятельности крупнейших исследователей советского периода: Б.Г.Ананьева, Л.С.Выготского, П.Я.Гальперина, В.В.Давыдова, А.В.Запорожца, Б.В.Зейгарник, А.Н.Леонтьева, Б.Ф.Ломова, А.Р.Лурии, В.Н.Мясищева, С.Л.Рубинштейна, А.А.Смирнова, Б.М.Теплова и др.
В сложившейся ситуации важным представляется освещение не потерявших актуальности вопросов истории отечественной психологической мысли и, в частности, обращение к теоретическому и клинико-экспериментальному наследию крупнейшего специалиста в области патопсихологии Блюмы Вульфовны Зейгарник. Именно в ее разработках экспериментально подтверждены многие значимые идеи отечественной общей психологии; теоретически и методически обоснован принцип изучения личности через анализ структуры познавательной деятельности; раскрыто положение о мотивационной опосредованности ее нарушений и др.
Что касается «эффекта Зейгарник», выявляющего зависимость продуктивности запоминания от динамики потребностей субъекта, то многие фундаментальные психологические работы - отечественные или зарубежные ссылаются на это научное открытие. Достаточно привести следующий пример: в первом англоязычном пособии по экономической психологии
указано лишь одно имя российского (советского) психолога: Б.В.Зейгарник [183]. Указанный эффект вошел и продолжает входить в методологический инструментарий и непсихологических наук: социологии, педагогики, юриспруденции и т.п.
Не в должной мере использован потенциал идей Б.В.Зейгарник постберлинского периода, когда совместно с Л.С.Выготским она разрабатывала культурно-исторический подход к психической патологии и закладывала основы отечественной патопсихологии; анализировала общепсихологические проблемы личности и динамики ее развития. Результаты ее разработок по патопсихологии и клинической психологии выходят за рамки указанных предметных областей. Заложив их основы, Б.В.Зейгарник фактически наметила один из векторов развития отечественной психологии в целом.
При столь очевидной значимости рассматриваемых ею проблемных направлений нельзя не заметить отсутствия специальных систематических историко-психологических работ как по анализу научного наследия Б.В.Зейгарник, так и по истории патопсихологии в целом. Не исследованы ее архивы, слабо разработан вопрос о влиянии ее научного наследия на современную психологию и науки о человеке в целом. Существует лишь несколько разрозненных публикаций, посвященных отдельным аспектам научной биографии ученой (Н.Л.Белопольская, М.Р.Гинзбург, А.В.Зейгарник, В.В.Николаева, Ю.Ф.Поляков, Е.Т.Соколова). Выбор тематики данного исследования обусловливается тем, что идеи этого классика отечественной психологической мысли XX века не только представляют исторический интерес, но и актуализируют поиски в русле психологической науки уже XXI века.
Объект диссертационного исследования: научно-практическая деятельность и научное наследие Б.В.Зейгарник.
Предмет исследования: психологические взгляды Б.В.Зейгарник, возможность дальнейшего развития и продуктивного использования ее патопсихологической концепции в здравоохранении и других областях общественной практики.
Цель исследования: реконструкция разработки Б.В.Зейгарник теоретических основ психологии, этапов и основных результатов ее научно-практической деятельности; анализ направлений деятельности школы Б.В.Зейгарник в патопсихологии.
Задачи исследования:
выявить естественнонаучные и философско-психологические предпосылки, проанализировать истоки научных воззрений Б.В.Зейгарник;
рассмотреть научные разработки и открытия Б.В.Зейгарник в теоретических и практических вопросах медицинской психологии;
- реконструировать развитие патопсихологических представлений
Б.В.Зейгарник;
проанализировать комплекс идей, составивших ядро патопсихологической концепции Б.В.Зейгарник, а также ее методический инструментарий и результаты практического применения;
показать преемственность отечественной традиции патопсихологического изучения человеческой психики, сформированного Б.В.Зейгарник и ее ближайшими последователями, необходимость его более широкого применения в решении комплексных медико-психологических проблем жизнедеятельности человека;
- ввести в научный оборот новые биографические данные, касаю
щиеся научной деятельности Б.В. Зейгарник с опорой на архивные доку
менты.
Научная новизна исследования заключается в углубленном изучении медико-психологического наследия Б.В.Зейгарник как в плане полной его реконструкции по отдельным разрозненным публикациям и архивным документам, так и с точки зрения создания научных основ современной патопсихологии. Осуществленное в работе применение принципа целостности к анализу эволюции развития патопсихологии позволяет выявить значимость разработок Б.В.Зейгарник, ее идей и методик и для других предметных областей психологии. Представлены все этапы ее научной деятельности, начиная с берлинского периода и заканчивая периодом создания концепции личности - в их единстве, что позволяет полноценно вы-
явить ее вклад в отечественную и мировую психологическую науку. В частности, впервые предпринята попытка детально проанализировать не только логику развития идей Б.В.Зейгарник в области патопсихологии, но и соотнести ее с общим ходом развития ее научного творчества. Исследование вводит в научный оборот ряд работ исследовательницы, недостаточно известных научной общественности, включая архивные документы.
Методологические основы исследования составляют основопола
гающие принципы психологического познания: детерминизма, развития,
системности, единства сознания и деятельности (Б.Г.Ананьев,
В.В.Большакова, Е.А.Будилова, А.Н.Ждан, В.А.Кольцова, А.Н.Леонтьев,
Б.Ф.Ломов, В.А.Мазилов, А.А.Никольская, Ю.Н.Олейник,
А.В.Петровский, С.Л.Рубинштейн, М.Г.Ярошевский и др.); специфики этих принципов в медицинской психологии (Б.С.Братусь, А.Р.Лурия, В.В.Николаева, Ю.Ф.Поляков, СЯ.Рубинштейн, Е.Т.Соколова, А.Ш.Тхостов). Используется историко-генетическая методология, согласно которой изучение идей прошлого неразрывно связано с общей логикой развития науки.
Методы исследования: сравнительно-исторический анализ научных и биографических материалов, сохранившегося эпистолярного наследия Б.В.Зейгарник; метод историко-логической реконструкции научного творчества; методы глубинной интерпретации источников; метод истолкования архивных документов.
Гипотеза исследования. Комплексный анализ научного наследия Б.В.Зейгарник позволит выявить методологические основания разработанного ею подхода к изучению психики, сформировавшегося в результате творческого развития и синтеза передовых психологических идей первой половины XX столетия (К.Левин, Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн). По нашему предположению, данный подход, проверенный в ходе практической работы, привел к возникновению патопсихологии как самостоятельной отрасли психологического знания. Концепция Б.В.Зейгарник содержит глубокий эвристический потенциал для дальней-
шей разработки теоретических основ отечественной и зарубежной патопсихологии и возможностей ее практического применения.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что раскрыт глубокий потенциал использования научного наследия Б.В.Зейгарник; показано формирование отечественной патопсихологии и прямая концептуальная связь исследовательского подхода Б.В.Зейгарник с базовыми общепсихологическими принципами (К.Левин, Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн) и, в частности, с концепцией «психологии отношений личности» В.Н.Мясищева. На материале научных работ Б.В.Зейгарник выделена и описана патопсихология шизофрении как категория патопсихологической семиотики. Показано, что в патопсихологическом изучении человеческой психики наиболее полно устраняется разрыв между теорией и практикой без утраты научных критериев исследования.
Практическое значение исследования. С учетом современных требований в сфере здравоохранения показана необходимость широкого практического внедрения патопсихологии как в разработку стратегических психопрофилактических и реабилитационных мероприятий, так и в решение фундаментальных вопросов углубления взаимодействия психологии и медицины. Показано значение концепции Б.В.Зейгарник для разработки специальных медико-психологических методов исследования в современной клинике психосоматических заболеваний.
Достоверность научных результатов и выводов определяется методологической обоснованностью теоретических позиций, а также использованием методов исследования, релевантных задачам научного поиска.
На защиту выносятся следующие положения:
Б.В. Зейгарник внесла весомый вклад в отечественную общую психологию, а открытый ею эффект незавершенного действия является значимым для развития мировой психологической науки.
Научные разработки Б.В.Зейгарник впервые конституировали патопсихологию как самостоятельную отрасль психологического знания, имеющую собственный предмет и методы исследования. Методологическую основу патопсихологии составил комплекс идей, представляющий
реализацию деятельностного подхода к изучению и объяснению различных клинических феноменов, ранее подвергавшихся лишь описанию.
Б.В.Зейгарник разработала принципы проведения патопсихологического эксперимента как основного метода исследования в патопсихологии; существенное влияние на его обоснование и апробацию оказали идеи К.Левина об активной роли экспериментатора.
Б.В.Зейгарник обосновала необходимость и разработала контуры концептуального подхода к нарушениям личности с позиций теории деятельности, выделяя в качестве основных нарушения смыслообразования и иерархии мотивов, а также опосредованности и подконтрольности поведения.
Результатом деятельности Б.В.Зейгарник явилась систематизация теоретической проблематики патопсихологии, четкое определение области ее практического приложения, что в сочетании с созданием системы подготовки кадров привело к возникновению научной школы отечественной патопсихологии.
Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в публикациях (16 печатных работ) по теме исследования, обсуждалось на конференциях и научно-методических семинарах в Твери (2000) («Проблемы психологии и эргономики»), Ярославле (2001-2005) («Социальная психология XXI века»), 2006 («Психология XXI века»), Ижевске (2003) («Зависимость, ответственность, доверие: в поисках субъектности»), Владимире (2001, 2003, 2004, 2006) («Психология отношения к жизнедеятельности»), Торжке (2005) («Психологическое обеспечение образовательного процесса»). Результаты работы использовались при проведении лекций и практических занятий по общей психологии, клинической психологии, истории психологии в Тверском, Ярославском, Удмуртском государственных университетах, Владимирском государственном педагогическом университете.
Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 183 источника.
Жизненный путь Б.В.Зейгарник
Блюма Вульфовна Зейгарник - доктор психологических наук, профессор кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, основатель отечественной школы экспериментальной патопсихологии, российская ученая с мировым именем. К сожалению, ее имя и проблемы, которым Б.В.Зейгарник посвятила свою жизнь, по существу, известны узкому кругу специалистов-психологов. Эти проблемы связаны с изучением закономерностей распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с нормой.
Блюма Вульфовна прожила долгую, нелегкую жизнь; как профессиональный психолог, она много сил и энергии отдала на борьбу за отстаивание самостоятельности, автономности практической ветви психологии -патопсихологии - от психиатрии, созданию научных основ патопсихологии. Деятельность Блюмы Вульфовны - это многолетняя упорная борьба с психиатрами за право психолога работать в клинике, исследовать патологию психической деятельности своими, специфически психологическими, методами и квалифицировать получаемые данные в своих, преимущественно психологических, понятиях. Это была тяжелая борьба (не столько научных направлений, сколько гипертрофированных амбиций власть имущих), которая продолжается по сути до настоящего времени и тормозит развитие как патопсихологии, так и психиатрии.
27 октября 1901 года (по новому стилю - 9 ноября) в маленьком литовском городке Пренай в семье добропорядочных евреев, чьи предки бежали из Европы от преследований, родился поздний и единственный ребенок, которого назвали Блюма. Родители - Вульф и Роня Герштейн - держали магазинчик в Пренае, были умны, образованны, и хотя не были верующими, пользовались в городке большим уважением. В семье говорили на русском (единственном официально разрешенном до 1905 года государственном языке) и на идише - преимущественно для обсуждения «взрослых проблем». «Наивные! - вспоминала Блюма Вульфовна, - они полагали, что я их не понимаю» (А.В.Зейгарник) [21]. В 1916 году она поступила сразу в 5-й класс Алексеевской женской гимназии Е.Д.Рейман-Далматовой в г.Минске. Четыре года обучения были пропущены из-за грозной не только по тем временам болезни (вирусный менингит), которая могла покалечить ее или вовсе унести в могилу. Но девочка выздоровела и сумела подготовиться к поступлению в гимназию, в которой три года изучала закон Божий, русский язык и словесность, математику, всеобщую и русскую географию, историю, естествознание, рукоделие, языки и педагогику. Блюма Вульфовна вспоминала, что огромное влияние на нее оказала учительница словесности, которая «вскрывала психологические аспекты в литературе», именно через литературу пришел интерес к психологии. В 1918 году Блюма Герштейн окончила 7-й класс с золотой медалью, собиралась поступать в университет, для чего в первую очередь необходимо было сдать экзамены по более интенсивной программе мужской гимназии (университет предъявлял к абитуриентам требования, соответствовавшие стандартам мужской гимназии). Блюма проводит много времени в библиотеке, где и знакомится со своим будущим мужем Альбертом Янкелевичем Зейгарни-ком ив 1919 году выходит за него замуж. Родители восприняли это событие без особой радости (девушка слишком молода, муж недостаточно состоятелен), но со временем смягчаются и решают послать молодую чету учиться в Европу. В 1922 году Блюма поступает на философский факультет Берлинского Университета, директором которого являлся Вольфганг Келер, Альберт начинает учебу в Политехническом институте там же, в Берлине.
Лекции в Берлинском университете не оправдали надежд студентки, интересовавшейся психологией, и, так как в берлинском университете посещение занятий было свободным, однажды она попала на лекцию профессора М.Вертгеймера, немецкого психолога, основоположника гештальтпсихологии, наиболее активно развивавшейся в 20-е годы именно в Берлине. Блюма Вульфовна заинтересовалась идеями «триумвирата» геш-тальтпсихологии - М.Вертгеймера, В.Келера, К.Коффки, посещала лекции и таких ученых, как Э.Шпрангер, М.Дессуар, А.Эйнштейн. Гештальтпси-хология, можно сказать, складывалась на ее глазах, с некоторыми преподавателями сложились теплые, доброжелательные отношения. По воспоминаниям Блюмы Вульфовны, атмосфера в университете была демократичной, открытой свободному общению, обсуждению научных вопросов. Была возможность постоянного диалога сторонников различных подходов, в том числе возможность непосредственного, личного общения начинающих исследователей с профессорами. «Директор института В.Келер соблюдал дистанцию, но и к нему в любое время можно было постучаться, чтобы обсудить взволновавший тебя научный вопрос», - рассказывала Б.В.Зейгарник [181, с. 174]. Особый интерес у юной студентки вызвали лекции и семинары Курта Левина, молодого приват-доцента - единственного, отважившегося посвятить себя экспериментальному изучению личности. Первоначальный интерес молодой исследовательницы к психологии «вообще» постепенно сконцентрировался на подходе КЛевина, разрабатывавшего динамическую теорию личности. В отличие от других гешталь-тистов, работавших над проблемами восприятия (Коффка, Рубин), мышления (Келер, Вертгеймер), К.Левин стремился распространить принципы гештальтпсихологии на экспериментальные исследования личности. «Левин все время думал и говорил об одном: почему человек ведет себя так, а не иначе, что его побуждает?» - вспоминала через много лет Б.В.Зейгарник [181, с.174].
Патопсихология познавательных процессов
Впервые на русском языке дипломная работа Б.В.Зейгарник, в которой предпринята попытка исследования влияния мотивации на запоминание, была опубликована в 2001 году, как глава в книге К.Левина «Динамическая психология» [113]. В отличие от проводившихся ранее экспериментальных исследований памяти (опыты с ассоциациями, запоминание осмысленного и бессмысленного материала, позитивная или негативная окраска), данное исследование было посвящено конкретной проблеме воздействия напряжений потребностного типа на результаты запоминания. Предполагалось, что намерение не просто порождает тенденцию к осуществлению действия в конкретном подходящем случае, но, выступая динамически эквивалентной состоянию напряжения, может оказывать влияние на другие процессы, в частности, на память. «Тем самым мы поднимаем вопрос, тесно связанный с понятием «забывания»... Ведь о забывании говорится не только в случае связанного с памятью незнания, но также и в случае невыполнения заданий или намерений», - обращала внимание Блюма Вульфовна [113, с.427].
В исследовании содержится описание использованных в эксперименте заданий, тщательно, до деталей, продуманной методики опытов, обеспечивающей естественность ситуации (когда задание считается выполненным, в какой момент необходимо прервать работу испытуемого). Также очень важной особенностью эксперимента было полное удаление в конце работы любых деталей, относящихся к опыту, чтобы восприятие их не оказывало влияния на последующее воспроизведение испытуемым заданий. Кроме того, чтобы исключить разницу запоминания случайными особенностями самого стимульного материала, вся совокупность использованных в исследовании заданий была разделена на две группы, любое из которых встречалось как в «законченном», так и в «незаконченном» виде.
В результате проведенных индивидуальных и групповых экспериментов обнаружилось, что отношение запомненных незаконченных заданий (ЗН) к запомненным законченным (33) составляло 1,9; иначе говоря, незаконченные задания запоминались на 90% лучше, чем незаконченные. У детей в возрасте от 5 до 10 лет коэффициент ЗН/33 оказался более высоким, чем у взрослых. Приоритет незаконченных заданий обнаружился не только в их общем количестве, но и в том, что при перечислении они оказывались на первом месте в три раза чаще, чем законченные. «Очевидное преимущество незаконченных действий с точки зрения запоминания становится еще более явным, если учесть, что законченные действия оказываются в более выгодных условиях для запоминания, поскольку испытуемые в среднем занимались ими в течение более длительного времени», -подчеркивала Б.В.Зейгарник [113, с.434].
Поведение испытуемых в эксперименте в целом отличалось стремлением как можно лучше выполнить задания, было выделено три основных типа поведения, обусловленного:
1) чувством долга перед экспериментатором;
2) честолюбием, личным интересом испытуемого;
3) самим содержанием предъявленных задач.
Подчеркивалось, что активное, гибкое поведение экспериментатора, соответствовавшее установке испытуемого, в противовес чисто «пассивному» поведению, способствовало созданию равных условий для различных испытуемых, более полному и глубокому пониманию реально происходящих процессов, не нарушая и не искажая хода опыта [113, с.441]. Как было экспериментально выявлено, сопротивление испытуемого, сильная эмоциональная окраска переживания, «эффект шока», обусловленные в большинстве случаев актом прерывания, не являлись фактором преимущественного запоминания незавершенных действий. Также оказалось опровергнутым предположение о возникающем при прерывании у испытуемого намерении закончить задание позднее. Существенное значение имеют не переживания, маркирующие незаконченное действие во время его выполнения или прерывания, а реальные психологические различия между законченными и незаконченными заданиями, существующие в момент опроса, указывала Блюма Вульфовна [113, с.449]. С динамической точки зрения ситуация при опросе объяснялась тем, что остаточное напряжение неудовлетворенной квазипотребности, связанное с незаконченными заданиями, действует не только в направлении осуществления исходного намерения, но и влияет на воспроизведение. Сила проявления указанной квазипотребности зависит от структуры и интенсивности напряжения, а также от силы стремления к воспроизведению в момент опроса.
Отечественная школа экспериментальной патопсихологии Б.В.Зейгарник
Несмотря на наличие трудов по патопсихологии и в дореволюционные годы (по убеждению самой Б.В.Зейгарник, основоположником патопсихологии в России являлся В.М.Бехтерев), именно научная деятельность Блюмы Вульфовны превратила патопсихологию из разрозненной «области знания» в особую ветвь науки, обладающую систематизированной теоретической проблематикой, упорядоченной системой подготовки кадров, очерченной областью практического приложения [100, с. 159]. Активное сотрудничество Блюмы Вульфовны с учеными-патопсихологами, концентрация их научно-практической деятельности вокруг единых доктрин, принципов и положений, совместная разработка научных идей, теоретических позиций, программ исследования позволяют говорить о складывании и развитии в отечественной патопсихологии особого научного содружества - школы Б.В.Зейгарник. Под непосредственным руководством или при консультативной помощи Блюмы Вульфовны проведено множество научно-практических психологических исследований, определивших дальнейшее развитие методологических принципов изучения психической деятельности и закономерностей развития личности в русле естественнонаучных традиций, которые существенно отличают отечественную патопсихологию от зарубежной. В работах Б.В.Зейгарник и ее последователей была показана возможность исследования с позиций концепции деятельности структуры и механизмов, ранее подвергавшихся лишь описанию, психопатологических проявлений. Отношения между психиатрией и патопсихологией имеют давнюю и сложную историю, свидетельством существования взаимно обогащающих, продуктивных связей в объяснении сущности патологических проявлений служат работы научной школы Б.В.Зейгарник.
Ближайшей соратницей и ученицей Блюмы Вульфовны являлась С.Я.Рубинштейн, изучавшая значение и происхождение естественнонаучного эксперимента [150; 161]. Ученая отмечала существенные отличия патопсихологического исследования от традиционных психологических экспериментов, в первую очередь - его индивидуализированный характер. Указанная специфика требует учета различий в мотивированности действий, отношении к выполняемым заданиям, психическом состоянии испытуемых, образовании, возрасте, не поддающихся формализованному, стандартизированному истолкованию. Экспериментально-психологическое исследование психически больных служит особо тонким индикатором их состояния, отношения к себе, болезни, окружающей действительности. Поэтому патопсихологам в клинической работе чаще приходится оперировать системой понятий, характеризующих личность в целом (мотивация, отношение к делу, самооценка, критичность), и углубляющих тем самым оценку отдельных психических процессов. Патопсихолог не измеряет функции или свойства, а участвует качественном анализе расстройств психики больного, утверждала С.Я.Рубинштейн [161, с.8]. С сожалением писала Сусанна Яковлевна о слабом освоении психиатрией экспериментального метода, играющего во многих лабораторных исследованиях вспомогательную, упрощенную роль [150].
К причинам, препятствующим внедрению эксперимента в психопатологию, ученая относила сложившиеся, привычные для врача методы исследования больных - наблюдение, опрос (так называемый субъективный анамнез), которые неправомерно отождествляются с клиническим методом. С.Я.Рубинштейн высказывала схожее с Б.В.Зейгарник мнение о том, что и систематическое наблюдение за состоянием больного, и расспрос о субъективных переживаниях болезни требуют специальных знаний и навыков от исследователя, дают некоторые данные о различных видах патологии психики. Но чрезмерная опора на яркость и красочность описаний приводят к замене научного анализа и синтеза в квалификации психопатологических симптомов беспредельной каталогизацией дробных и разного родно описанных фактов. Клинический метод исследования психических нарушений, синтезирующий все объективные данные о больном и течении его заболевания, должен включать в себя и наблюдение, и эксперимент, считала Сусанна Яковлевна [150, с. 16]. Особенно ненадежным и научно необоснованным является заключение о мышлении больного по оценке его словесной продукции. Положение о единстве мышления и речи не ведет к упрощенному представлению об их тождестве. Вопрос о соотношении связности и развернутости речи с логичностью и продуктивностью суждения больных не может быть решен умозрительно, писала СЯ.Рубинштейн и приводила примеры часто встречающегося в клинике сильного расхождения между нарушениями мышления и речью [151, с.29]. Подчеркивалось, что только в экспериментальной ситуации и удается выявить имеющиеся, но скрытые нарушения.
