Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическое «пралидерство» и популизм: методологические основы анализа 24
1.1 Политическое «пралидерство» как специфическая форма лидерства: понятие, социально-политическая сущность, механизм реализации 24
1.2. Политический популизм в системе власти: истоки, сущность, атрибутивные характеристики 50
1.3. Политический популизм и «пралидерство» в современной России: общее и особенное 72
Глава 2. Политический популизм и «пралидерство» в деятельности политической элиты современного российского общества 99
2.1. Проявления популизма в деятельности современной российской политической элиты 99
2.2. Роль политического «пралидерства» и популизма в политической жизни современного российского общества 126
2.3. Основные направления противодействия политическому популизму и «пралидерству» в системе власти 153
Заключение 164
Литература 174
- Политическое «пралидерство» как специфическая форма лидерства: понятие, социально-политическая сущность, механизм реализации
- Политический популизм в системе власти: истоки, сущность, атрибутивные характеристики
- Проявления популизма в деятельности современной российской политической элиты
- Основные направления противодействия политическому популизму и «пралидерству» в системе власти
Политическое «пралидерство» как специфическая форма лидерства: понятие, социально-политическая сущность, механизм реализации
Политическое лидерство в ряду категорий, описывающих феноменологическое поле лидерства, занимает особое место, что определяется, во-первых, специфичностью содержания политического лидерства, во-вторых, масштабностью его проявлений и глубине последствий. Очевидно, что институт политического лидерства является неотъемлемой частью политической жизни любого общества, функционирующего в сфере политики. Политические лидеры - это субъекты политики, обладающие реальными способностями и возможностями сплотить вокруг себя крупные социальные группы, получить признание своей власти и авторитета у других субъектов политического процесса.
На протяжении многих веков феномен политического лидерства рассматривался учеными разных научных течений и мировоззрений. Наиболее глубокие исторические корни имеет рассмотрение политического лидерства с общефилософских позиций и в контексте феномена власти, находящее свое отражение в трудах Конфуция, Аристотеля, Эпикура, Полибия, Платона . Античные мыслители, в первую очередь, акцентировали внимание на этических аспектах лидерства: для них политическая деятельность лидера выступала как наивысшая форма проявления человеческого достоинства. Уже в трудах Геродота и Плутарха высказывались идеи о ключевой роли военачальников, царей, великих воинов в истории.
В эпоху Возрождения внимание мыслителей привлекали те особенности личности лидера, которые становятся инструментом завоевания и удержания политической власти. Взгляды ученых Возрождения на место человека в истории базировались на философских основаниях гуманизма и антропоцентризма: они помещали человека в центр космоса, наделяли его функциями посредника между всеми созданиями, небесными и земными. В этот период в философских концепциях большое внимание уделялось свободе воли, свободе выбора, как дару, который дает возможность проявиться чудесам человеческого духа. Так, в «Речи о достоинстве человека» Пико Мирандола писал: «Ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным создан ты, человек! Ибо ты должен, согласно твоей воле и твоей чести, быть своим собственным художником и зодчим и создать себя из свойственного тебе материала. Ты свободен спуститься на самую низкую ступень животности. Но ты можешь и подняться к высшим сферам божественного. Ты можешь быть тем, чем хочешь»23.
В философии государства и права Н. Макиавелли нашли отражение взгляды на человека как деятельного субъекта, активно отстаивающего свой интерес, который выступает как самый могущественный стимул поступков человека. Концепция человеческого интереса как основного стимула действий распространяется Макиавелли и на целые общественные группы. В своей «Истории Флоренции» он подчеркивал, что ни одно государство невозможно без тех или иных общественных группировок. Главной силой общества и природы Макиавелли считал необходимость как результат сложения разных объективных сил в конкретной ситуации.
Макиавелли, с позиции знатока психологии масс, давал наставления государю в отношении использования технологий завоевания и удержания власти лидером. Так, согласно идеям Макиавелли, мудрый правитель обязан, по возможности, не удаляться от добра, но не чураться и зла; он должен сочетать в своей личности и действиях качества льва, способного расправиться с любым из врагов, и лисицы, способной провести самого изощренного хитреца. Конечной целью деятельности государя, по мысли Макиавелли, выступает величие государства: для ее достижения политики должны использовать любые средства, ориентируясь на саму цель как норму своей деятельности, а не на моральные или иные другие нормы, которые могут ограничить их возможности .
Власть как природное могущество и гарант мира и процветания членов общества описывается в работах Т. Гоббса, Дж. Локка25.
Стремление к власти как результат вхождения человека в систему общественных отношений анализировали Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, Т.Парсонс .
Ф. Ницше движущей силой истории объявил «волю к власти» — творческий инстинкт лидеров, преодолевающих своими сверхчеловеческими качествами инстинкт толпы. В философии Ницше слышатся отголоски идей Макиавелли. Ницше подчеркивает наличие антагонизма между лидером и «толпой, стадом», причиной которого выступает инстинкт стада, «видящего в середине и среднем нечто высшее и наиболее ценное». По мысли Ницше, «инстинкт является противником табели о рангах ... Стадо ощущает исключение, стоящее над ним, как нечто ему враждебное и вредное. Его уловка по отношению к исключениям высшего порядка, к более сильным .. . заключается в том, чтобы убедить их взять на себя роль блюстителей, пастырей, стражей, стать первыми слугами стада - таким образом оно превращает опасность в выгоду» . Согласно Ницше, лидер намного могущественнее стадного зверя. Вместе с тем, стадо сильно своей сплоченностью: «Слабость стадного зверя создает такую же мораль, как слабость декадента: они понимают друг друга, они вступают в союз» .
Ницше также пишет о неподверженности лидера стадной морали:1 «Стадо стремится сохранить известный тип и обороняется ... Выражение чувства благосостояния маскируется красивыми словами - отсюда возникает «мораль». Кто слышит в себе голос морального императива в той форме, как его понимает альтруизм, тот принадлежит к стаду ... Стадное чувство должно господствовать в стаде, но не выходить за его пределы: вожакам стада нужна в самом корне своем отличная от стадной оценка их собственных поступков, равным образом — независимым или «хищным» животным и т.д.»29
К идеям Ницше близки концепции лидерства в европейской социологии середины - конца XIX века. Г.Лебон, Г.Тард, С.Сигеле, В.Вундт , рассматривая природу политического лидерства, видели в нем, прежде всего, иррациональный феномен, понимание которого или обладание которым позволяет лидерам подчинять своим идеям умы современников и потомков, вести за собой массы к поставленным лидерами целям.
По мысли З.Фрейда, полемизировавшего с Г. Лебоном, взаимодействие лидера с массами представляет своего рода сеанс гипноза, однако истоки действенности механизма гипнотического воздействия лидера на толпу лежат не столько в особенностях лидера, сколько в потребности любого человека в поклонении авторитетам3 .
А.Адлер, Г.Лассуэлл, А.Джордж выдвинули и разработали гипотезу о компенсаторной сущности потребности во власти . В трудах этих авторов появляется внимание к мотивации политических лидеров. На основе выделения ведущих мотивов политической деятельности Дж.Барбером, Т.Адорно, С.Липсетом предложено несколько типологизаций политических лидеров. В 1978 году вышел в свет журнал «Politicalpsychology» -«Политическая психология», наметивший направление дальнейших исследований, очертивший пределы научного дискурса, в рамках которого со своими работами выступили Д.Винтер, А.Стюарт, М.Херманн, Ж.Блондель33.
М.Вебер, определявший политику через понятие лидерства, создал одну из получивших широкое признание типологий политического лидерства. О природе лидерства М.Вебер писал: «три качества являются для политика решающими: страсть, чувство ответственности и глазомер ... Проблема состоит в том, чтобы втиснуть в одну и ту же душу и жаркую страсть, и холодный глазомер»34.
Политический популизм в системе власти: истоки, сущность, атрибутивные характеристики
Термин «популизм» — (англ. populism, лат. populus - народ) появился в конце XIX века в США, после чего был быстро освоен понятийным аппаратом общественных наук. Однако обозначаемое содержание в случае с популизмом возникло гораздо раньше обозначающего его термина. Так, во II - I веках до нашей эры в Древнем Риме интересы плебса — социальных низов - в политическом процессе отражали популяры, основным политическим инструментом которых было ораторское искусство (интересы аристократии в тот же период артикулировали оптиматы). Известность в качестве популяров в конце II века до н. э. получили, в частности, Тиберий и Гай Гракхи трибуны-реформаторы.
В XVII веку, в период Английской буржуазной революции, одна из политических партий носила название «левеллеры» (от англ. levellers -уравнители). Ее лидером был Дж. Лилберн. Политическая программа левеллеров, артикулировавших в политическом процессе, прежде всего, интересы мелкой буржуазии, была ориентирована на установление республиканской формы правления и введение всеобщего избирательного права. Требования «подлинных левеллеров» (диггеров), отражавших интересы беднейшего городского и сельского населения, были более радикальны, вплоть до ликвидации частной собственности и переустройства быта по социалистическому принципу. Как правило, современные исследователи причисляют эти партии к популистским .
Некоторые идеи Ж.-Ж. Руссо, такие как преференция естественной природы над цивилизацией и городской культурой, влечений сердца над заключениями разума, идеализация состояния естественного равенства и абсолютной свободы, отказ от частной собственности, - всегда находили приверженцев и последователей, - и они также могут рассматриваться сквозь призму популизма.
Элементы популизма можно усмотреть в программе чартистов (от англ. chartism, charter - хартия) — проекте закона «Народная хартия», выдвинутом представителями движения рабочих Англии в середине XIX века. В нем, в частности, предусматривалась демократизация политического режима в стране, масштабное расширение политических и экономических прав рабочих.
Западные исследователи относят к числу популистских политических движений и российское народничество. Так, американский ученый Р.Уортмэн в своей работе «Кризис русского популизма» подчеркивал, что молодое поколение народников, преисполнившись романтическими по своей сути политическими намерениями, «видело реальный мир в свете своих устремлений», и, идеализируя крестьянство, отрицало русскую действительность. Разрыв между идеальным и реальным, с одной стороны, роднил их с популистами, с другой стороны, был главной причиной их политического поражения6. В.Г. Хорос, причисляя народничество к популизму, даже отождествлял эти понятия57 на том основании, что известные политические деятели-народники (П.Л.Лавров и Н.К. Михайловский), не имея ни политических союзников, ни поддержки народа, тем не менее, стремились к отстаиванию интересов широких масс российского населения. Со временем элементы народнического популизма обнаружили себя в политической программе партии эсеров.
Термины «популизм» и «народничество» роднит близкая этимология. Однако, на наш взгляд, их понятийное содержание отнюдь не тождественно. С нашей точки зрения, отношения популизма и народничества следует рассматривать как родовидовые, а народничество - как одно из многочисленных проявлений популизма.
Истоки возникновения современных проявлений популизма большинство ученых-политологов связывает с деятельностью американских популистов на рубеже XIX - XX веков58. Фермеры США терпели убытки в результате падения цен на сельскохозяйственную продукцию после гражданской войны 1861-1865 годов. При этом они отрицали действие объективных обстоятельств и обвиняли в своих бедах железнодорожников, торговцев и организаторов мифического «денежного заговора», якобы организованного для поддержания искусственного денежного дефицита . В свою очередь, разработчики серебра требовали внесения изменений в порядок денежного оборота и курсов обмена ценных металлов. Участники массовых движений фермеров и старателей получили наименование популистов: выдвигая требования, они противопоставляли свои интересы интересам «плутократов», финансистов и промышленников.
В конце 1880-х и начале 1890-х годов экономическое положение фермеров и добытчиков серебра усугубилось, уровень негодования этих групп населения вырос, чем воспользовались политические антрепренеры, организовавшие на базе стихийных, аморфных общественно-политических движений Народную (популистскую) партию. Политическая программа популистов была обращена к обыденному сознанию рядового американского фермера. Она отличалась доступностью для понимания, даже примитивностью, тем не менее, популисты выдвинули ряд лозунгов, в которых артикулировались важные, даже фундаментальные тенденции социально-политического развития США:
во-первых, в программе популистов в качестве высшей ценности-цели выступали не абстрактные «народ и народовластие», а «истинный народ» - его составляли те, кто «трудится в деревне и в городе»60;
во-вторых, популисты отстаивали идею сильного государства, защищающего интересы трудящихся масс посредством регулирования экономики, но действующего под контролем самих трудящихся.
Таким образом, действительно, «популистская философия, в конечном счете, сводится к двум основным положениям: первое - правительство должно сдерживать эгоистические интересы тех, кто извлекает выгоду за счет бедных и нуждающихся; второе - народ, а не плутократы должны контролировать правительство»61. Даже критики популизма признавали, что вопрос соотношения либеральной свободы и социальной ответственности государства поставлен очень остро и что популизм был «значительным политическим движением, которое настаивало на ответственности государства за всеобщее благосостояние»62.
Требования популистов были не только громкими лозунгами: лидеры оформили их в программу политических и социально-экономических реформ. В частности, популистами предлагалась реформа избирательной системы США: популисты требовали усиления механизмов прямой демократии, прямых выборов президента, вице-президента и сенаторов.
Важно отметить, что прогрессивность популизма была связана и с тем, что в этом движении значимое место занимала борьба с расизмом. Антирасизм и призывы к межрасовой солидарности не только пронизывали риторику речей популистов, но и были важными принципами движения, поставившего социальные противоречия выше расовых.
Активисты Народной партии выдвигали и пропагандировали не только политические программные мероприятия, но и свои взгляды на мировоззренческие и этические проблемы. Характерными чертами популистского мировоззрения были следующие: «Оно характеризовалось особым, не рационально-теоретическим, а интуитивно-прагматическим видением мира и места личности в нем, своеобразным отношением к историческим судьбам страны. Не имея четко оформленной идеологии и теоретической базы, популизм представлял собой противоречивое сочетание: с одной стороны, это было прагматическое политическое течение с весьма конкретной программой, с другой стороны, - умонастроение и своего рода этос: составляющая человеческой природы, которая подвластна ему самому и является предметом морального выбора. Популистскому восприятию социального мира было свойственно дихотомическое деление общества, возрождающее примитивные социальные представления о нем: богатые и бедные, народ и избранные. Иррационализм популистского сознания выражался в пристрастиях к экономическим и политическим панацеям»63.
Проявления популизма в деятельности современной российской политической элиты
Исследователи политической элиты и политического лидерства в современной России выделяют три основные тенденции в развитии российского лидерства: институционализация, профессионализация, политическая корпоративизация .
Тенденция институционализации заключается в ограничении процесса рекрутирования, подготовки, движения российских политических руководителей и политических лидеров по вертикали власти рамками и нормами политических институтов: политических партий, общественных организаций, и в первую очередь, государственного аппарата. Институционализация лидерства также подразумевает, что функции лидеров определяются целями и задачами политического института или органа государственной власти и закрепляются в нормативных актах.
Институционализация приводит, с одной стороны, к ограничению власти лидеров формально закрепленными компетенцией и полномочиями, сужению границ осуществления политического маневра, уменьшению количества инструментов воздействия на политическую аудиторию — правовыми нормами и традицией. С другой стороны, в российской политической системе, в которой лидерство осуществляется преимущественно в форме пралидерства, официальный статус и формальные полномочия вождя, подкрепленные законом, идеологией и традицией, играют важную роль в поддержании и воспроизводстве пралидерской системы отношений.
Вторая тенденция - профессионализация. В настоящее время в России политическое лидерство - это не только и не столько профессиональная деятельность, осуществляемая на возмездной основе, сколько своего рода предпринимательство на специфическом рынке. На этом рынке политические предприниматели в конкурентной борьбе обменивают свою популярность, программы решения общественных задач и предполагаемые способы их реализации на статус политического руководителя, соответствующие возможности, привилегии и льготы. «Находясь в различных властных структурах, можно использовать их ресурсы, позволяющие контролировать происходящие политические события и предопределять действия других политических субъектов»139.
Политическое лидерство конвертируется в возможности лидера, причем не обязательно политические. Льготы и привилегии были важнейшим атрибутом советской номенклатуры. «Привилегии, получаемые номенклатурой, не были закреплены в нормах права либо были установлены в закрытых решениях. К таким преимуществам относились следующие: распределение жилья, дачных участков, путевок в санатории и престижные дома отдыха, дефицитных товаров и т.п.».
В настоящее время сущность льгот и привилегий осталась фактически неизменной. Новые политические руководители, несмотря на то, что заявляют о своем желании и готовности бороться с привилегиями, не только не отказываются от имеющихся льгот, но и увеличивают их объем. Система привилегий, как пишет СВ. Поленина, получила, к сожалению, «широкое распространение не только в годы застоя и деформации социализма, но и в еще большей степени в нынешний, демократический период. Речь идет о льготах, с помощью которых создаются условия повышенной комфортности жизни для избранного круга «наиболее ответственных» лиц, вычлененного по признаку их принадлежности либо приближенности к власть предержащим. В этом случае льготы не базируются на объективных основаниях и превращаются в обычные привилегии.. .»140
Как справедливо отмечает А.В. Малько, политики в современной России олицетворяют собой власть, которая (в силу того, что сопряжена с распределением ценностей и ресурсов) открывает широкие возможности для реализации индивидуальных интересов элиты и ее окружения141. При неизменности сущности льгот и привилегий, в последние годы существенно трансформировалось их содержание. В настоящее время главные льготы политических руководителей федерального и регионального уровней заключаются в доступе к распоряжению природными, правовыми, административными, финансовыми ресурсами, в участии в распределении бюджетных средств и т.д.
Следовательно, борьба за власть и стремление удержать власть для современных российских политических лидеров - это во многом борьба за привилегии, возможности, ресурсы, влияние. Причем конвертация политической власти и формального статуса в привилегии сегодня является важнейшим законом российской политики. Элите «удалось создать такие правила игры, которые обеспечивают ей бесконтрольность и безответственность перед обществом. Результатом является углубление взаимного отчуждения власти и общества, проявляющегося, с одной стороны, в равнодушии власти к бедам народа, а с другой - в тотальном недоверии народа к представителям и институтам власти»142.
Политическая корпоративизация
В современной политической системе России практически нет лидеров - одиночек: заметной тенденцией является объединение представителей политической и экономической элиты всех уровней в группы, слияние в корпоративные структуры для достижения, реализации и удержания государственной власти. «Взаимодействие политических корпораций позволяет им поделить рынок власти, не допуская к нему представителей широких слоев населения. Между корпорациями действует механизм «увязки» и согласования интересов. Корпорации могут строиться по социально-классовому, профессиональному, родственно-земляческому и иным признакам, но в их основе всегда лежит единство интересов. Политическая система современной России представляет собой пример взаимодействующих между собой корпораций»143. Т.И. Заславская отмечает, что «в результате «рыночного» реформирования базовых институтов государство растворилось в частных политико-финансовых корпорациях... За каждой группой министерств, регионов, производственных комплексов России стоит определенный правящий клан» .
В начале 2000 годов в России оформилась и непрерывно усиливалась мощная корпоративная структура, принадлежность к которой определяется работой в спецслужбах, органах государственной безопасности, других силовых структурах и близостью к В.В. Путину. Он выступает в качестве цементирующего элемента и гаранта стабильности, незыблемости корпорации и ее монопольной позиции на рынке политической и экономической власти в России. В.В. Путин емко выразил сущность нового корпоративизма спецслужб и оформившейся в этой структуре внутренней солидарности в своем высказывании: «Бывших чекистов не бывает» . Как справедливо считает О.Крыштановская, «такая власть вдвойне устойчива, тем более, она скреплена идеологией патриотизма, разбавленного, правда, либеральными экономическими идеями»146.
Тенденции развития политической элиты и политического лидерства в современной России создают достаточные основания для того, чтобы рассматривать политический популизм в парадигме политического маркетинга. Вэтой методологии осуществление пралидерства и применение популизма можно представить следующим образом: 1) политический товар (пралидер); 2) популизм - система маркетинговых коммуникаций по продвижению товара; 3) граждане - потребители политического товара. При таком- подходе выделяется только непосредственная цель политического субъекта — получить на выборах желаемое число голосов избирателей или обеспечить достаточный для сохранения пралидерской власти уровень народной поддержки и популярности147.0 социальном эффекте применения популизма в рамках этой методологии речь не идёт.
Политический товар — все, что может удовлетворить нужду или потребность, и предлагается рынку с целью привлечения внимания, приобретения, использования или потребления . Понятие товара подразумевает продажу, однако у политического товара нет цены, поэтому успех пралидера на политическом рынке связан с «неценовыми факторами продаж», то есть с культурой и уровнем образования потребителей, уровнем их доходов, их ожиданиями и т.д. В маркетинговой методологии массы рассматриваются как- потребители товара. Каждый гражданин имеет собственные социальные ожидания в отношении вождя, пралидера, своего рода «замысел» по поводу его будущего использования, за каждым голосом политической-поддержки скрываются разные нужды и потребности людей 9.
Если рассматривать использование популизма как маркетинговую деятельность, то его можно представить в двух основных этапах: 1) сегментирование политического рынка; 2) выстраивание комплекса популистских коммуникаций по продвижению и позиционированию политического товара.
Основные направления противодействия политическому популизму и «пралидерству» в системе власти
В предыдущем параграфе исследования мы подчеркнули мысль, что как пралидерство, так и популизм являются объективно обусловленными характеристиками и составными элементами политической системы современной России. Их нельзя оценивать однозначно негативно хотя бы потому, что в настоящее время они во многом являются инструментами обеспечения ее стабильности и поступательного развития. Вместе с тем, как пралидерство, так и популизм - издержки периода становления демократии в России и явленные в настоящем отголоски политического прошлого, закодированные в исторической памяти, архетипах политической культуры россиян.
В настоящее время уже нарастает опасность дестабилизации всей политической системы, которая, при всей внутренней целостности и внешней объективной обусловленности, интенсивно превращается в самодостаточную, самовоспроизводящуюся, закрытую для внешних и внутренних политических альтернатив «вещь в себе». Если не будут предприняты соответствующие шаги, то в России будет выстроена и закрепится модель, которую американский исследователь Уильям Грайдер назвал «демократией наоборот». Он описывает механизм ее действия следующим образом: «Избиратели рассматриваются как пассивный агрегат «потребителей», массовая публика потенциальных покупателей. Путем научных исследований выясняется, что знают и думают эти потребители, и, особенно важно, что они чувствуют даже тогда, когда не сознают собственных «чувств». Избирательная стратегия затем строится так, чтобы связать кандидата с этими потребительскими позициями. Создаются рекламные образы, которые дадут позитивные отклики и обеспечат продажу» .
Замкнутость, не-открытость, самовоспроизводство и самодостаточность как характеристики пралидерской политической системы сохраняются и воспроизводятся за счет широкого использования популизма. Закрытость системы уже приводит к тому, что в развитии политических процессов отмечаются следующие негативные тенденции:
1. В политическом процессе политика в форме пралидерства пронизывает все сферы жизни, пралидерское проникновение не сдерживается и не ограничивается институтами и нормами гражданского общества. Это затрудняет процессы дифференциации политики и экономики, личного и публичного, интимного и политического, а «политический процесс характеризуется всепроникающей способностью политики». Как констатирует Т.Ворожейкина, «в целом речь идет о едином и достаточно последовательном процессе приспособления политической сферы к такому типу развития, при котором государство (власть) играет центральную роль в структурировании экономических, политических и социальных отношений»226.
2. В России поддерживаются и закрепляются традиции подданничества, патернализма, иждивенчества как доминанты мотивационной сферы политического поведения граждан, не развиваются критицизм, рационализм, ответственность, инициатива конфликтная компетентность.
3. Концентрация власти в руках пралидерского дуумвирата, совмещение и взаимозаменяемость политических ролей затрудняет процессы дифференциации и специализации политических ролей, что, в свою очередь, создает широкие возможности для использования популизма политиками любого уровня и масштаба.
4. В России не развивается система представительства интересов граждан, не создается институциональная база для субъект-субъектной, двусторонней, открытой коммуникации между участниками политических процессов, между представителями власти и гражданским обществом. Доминирующей формой политического представительства остаются различные группы влияния.
5. Активный политический стиль, в котором представители государственной власти навязывают обществу управленческие или законодательные инициативы сегодня, по сути,, остается единственным и безальтернативным стилем осуществления политического руководства.
6. Высокая концентрация политической власти в руках правящего дуумвирата заставляет контрэлиту и оппозицию оформляться в радикальные политические движения и использовать радикальные же методы воздействия на политическую аудиторию, вчастности, радикальный популизм.
7. Эмоциональные и символические аспекты политики оттесняют на второй план поиски решений конкретных вопросов и общих проблем.
8. Не развиваются новые каналы рекрутирования элиты, новых субъектов исполнения политических ролей.
Все эти негативные следствия пралидерства и популизма являются достаточными основаниями для заключения, что в идеально очерченной перспективе, пралидерство должно смениться лидерством, а популизм, как убогий, довольно примитивный, .имеющий оттенок антиинтеллектуализма тип мышления политика и мобилизационного влияния на массы, должен уступить место другим технологиям политической деятельности. Такая перспектива сегодня имеет оттенок утопии. Вместе с тем, «порочный круг», в котором общество формулирует запрос на пралидера, элита удовлетворяет его и поддерживает пралидерскую систему отношений с помощью популизма, преодолим.
Перед нами встает задача ответить на вопрос, какие реальные пути существуют для того, чтобы общество ощутило, отрефлексировало и сформулировало потребность в лидере нового поколения, артикулировало эту потребность в своем политическом выборе, чтобы этот выбор был сделан сознательно, и не был скорректирован со стороны элиты внушающим популистским воздействием. Движение по этому пути может начаться с осознания следующей закономерности. С одной стороны, популизм есть побочный эффект демократического строительства и модернизации политической системы, а пралидерство - инерционный механизм старой системы. С другой стороны, общество, вставшее на модернизационный путь развития, может преодолеть точку невозврата, выйти из пространства политического «пробуксовывания». Ему необходимо выработать нормы, сформировать институты, которые образуют систему «сдержек и противовесов» для популизма и пралидерской без альтернативности.
Институциональная неоформленность и функциональная слабость гражданского общества стали основным препятствием политической модернизации, стали фактором «застоя» России на промежуточном этапе политического развития, на котором инерционно реализуемое пралидерство поддерживается за счет популизма. Воспрепятствовать дальнейшему пробуксовыванию российского общества на этом этапе и создать условия для прохождения точки невозврата могут лишь институты, отношения и процессы гражданского общества. Развитие гражданского общества выступает в качестве ключевого императива по отношению к противодействию популизму и «пралидерству» в системе власти в России. Этот императив включает следующие основные требования:
1. Обретение обществом целей общественного развития, признание экономических, политических и социальных прав граждан социальным приоритетом
Наличие в обществе противоположных ориентиров в отношении целей и направления социального развития, не вызывает значительных противоречий на уровне самого гражданского общества, вместе с тем, этот фактор активно используется как основание для сегментирования политической аудитории и применения различных популистских дискурсов, что лишь усугубляет гражданскую дифференциацию. Отсутствие гражданского консенсуса позволяет политической элите сохранять пралидерскую монополию на политическую инициативу навязывать гражданам цели и ориентиры общественного развития.
Сегодня общество заинтересовано в поиске общегражданского консенсуса и обнаружении направлений и основных принципов будущетворения. Пока гражданское общество является «хранителем» (но в силу несформированности и недостаточной институциональной организованности, не может быть пока выразителем, защитником и творцом) такой концепции развития, в которой различные ценностные могут непротиворечиво, продуктивно сочетаться. Отсутствие консенсуса делает его пассивным объектом пралидерского популистского манипулирования.
Условием поиска консенсуса является возрастание степени ответственности каждого гражданина за социальную реальность, то есть формирование гражданственности и гражданской ответственности. К.Поппер справедливо утверждает: «Каждый гражданин обязан следить за тем, чтобы государство не преступило границ своей компетенции, ибо государственные институты обладают огромной властью, а там, где имеется власть, всегда возникает опасность злоупотребления властью и угроза свободе»228. Таким образом, для ограничения пралидерства и популизма гражданственность должна приобрести статус определяющей черты политического сознания и политической культуры масс.
