Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление и развитие финансово-промышленных групп. Роль и место ФПГ в политической системе 31 - 91
1.1. Определение финансово-промышленных групп. ФПГ как субъект политики 31 - 51
1.2. Основные этапы становления и развития финансово-промышленных групп. Классификация ФПГ 51-72
1.3. Финансово-промышленные группы и межгрупповые объединения. Инструменты политического влияния ФПГ 73 - 91
Глава II. Политическое участие финансово-промышленных групп закономерности, особенности и перспективы 92-148
2.1. Формы и методы политического участия финансово-промышленных групп 92 -114
2.2. Политические функции финансово-промышленных групп в современной России 114 -130
2.3. Особенности и перспективы дальнейшей эволюции взаимоотношений власти и бизнеса 130-148
Заключение 149-162
Библиография
- Определение финансово-промышленных групп. ФПГ как субъект политики
- Финансово-промышленные группы и межгрупповые объединения. Инструменты политического влияния ФПГ
- Формы и методы политического участия финансово-промышленных групп
Введение к работе
Российская Федерация встретила третье тысячелетие в сложной внутриполитической и международной обстановке. Начался процесс преодоления глубокого кризиса, в котором страна находилась с конца 1980-х гг. Происходит определенная коррекция общественно-политических порядков, обусловивших этот кризис. Речь идет, прежде всего, о переменах во властных структурах. С одной стороны, эти перемены пока не затрагивают основ сложившегося конституционного строя, хотя и создают для этого некоторые предпосылки. С другой стороны, они не являются сугубо косметическими и не сводятся к кадровым перестановкам в Кремле, правительстве и парламенте, как неоднократно случалось в последнее десятилетие XX века. Как следует из Послания президента РФ В.В. Путина на 2003 г., страна находится в поиске оптимальной модели развития, способной соединить ускоренную модернизацию основных сфер социально-политической жизни с обеспечением устойчивого роста базовых экономических показателей.
Повышение конкурентоспособности Российского государства, о котором все активнее упоминает президент, затрагивает основополагающие тенденции его развития, определяющиеся многими факторами. В последнее десятилетие, с проведением приватизации и разгосударствлением экономики, особое значение приобрела эволюция соотношений власти и собственности. В России, с почти 70-летней традицией отчуждения средств производства от конкретного человека и передачей их государству, выполнявшему роль главного и, по сути, единственного
з субъекта экономической деятельности, осо(юе значение приобретают проблемы, связанные с формированием, функционированием и политическим влиянием финансово-промышленных групп (ФПГ)- С одной стороны, налицо тесная взаимосвязь и переплетение их интересов с интересами породившего их государства. С другой стороны, раздробленность политической и экономической элиты и множественность функционирующих внутри нее групповых устремлений (и амбиций) обусловливают постоянно повышающееся обратное воздействие ФПГ на власть, которая все чаще выступает объектом их притязаний.
Появление ФПГ в России относится к началу 90-х гг. прошлого века. В основе их кристаллизации находился очень тонкий и сложный процесс согласования интересов советской государственно-партийной номенклатуры с нарождающимся стремлением наиболее активной части общества к экономической самостоятельности и самодеятельности. Распад СССР ускорил формирование российской политической и деловой элиты, в рамках которой частнособственнические устремления партийных и хозяйственных функционеров советской эпохи объединились с энергией и инициативой представителей нарождающейся «новой» экономики. Основным результатом этого стала передача в частную собственность значительной части бывшей общенародной, а, по сути, государственной собственности. Именно поэтому формирование ФПГ было воспринято неоднозначно: одни видели в нем предпосылки ускоренной модернизации основных сфер экономической и социальной жизни, а другие - попытку окончательной ликвидации «главного завоевания» социализма - института общенародной собственности. Сами участники
этого процесса объясняли его стремлением повысить эффективность производства, создать класс лояльных новой власти собственников, а также создать и укрепить средние слои общества - так называемый «средний класс», который идеологи посткоммунистического режима провозгласили оплотом социально-политической стабильности и незыблемости формирующихся порядков.
В процессе приватизации крупные компании возникали
во всех сферах экономики - как в оставшихся с советского
периода, так и в новых. Слияние и укрупнение этих
конгломератов постепенно привело к их переходу в новое
качество - в стадию интегрированных компаний, каждая из
которых управлялась из единого центра и при этом сочетала
различные виды банковского, промышленного,
информационного и иных разновидностей бизнеса.
Активное участие в приватизации представителей власти объясняет, почему большинство ФПГ создавалось с учетом не только экономических, но и политических интересов, оставаясь в определенной зависимости от политики и политиков, в первую очередь, от высшей государственной бюрократии. Истоки этой зависимости достаточно хорошо известны:
развитие ФПГ осуществлялось в рамках сложившейся отраслевой структуры экономики и потому ориентировалось на соответствующие государственные структуры - министерства и ведомства;
сомнительная легитимность итогов приватизации диктует первичность интересов государства по отношению к частным субъектам экономической деятельности; доминирование власти подкрепляется широким арсеналом
средств воздействия на бизнес - от поощрительных до репрессивных;
нестабильность «правил игры» и неустойчивость экономической ситуации побуждают бизнесменов, особенно крупных, заручаться поддержкой в органах власти и государственных структурах; с другой стороны, сама государственная бюрократия не меньше заинтересована в сближении и даже сращивании с крупным бизнесом для совместной защиты общих корпоративных интересов;
сравнительная ограниченность финансовых и организационных возможностей крупного бизнеса (большая часть которого является крупным только по российским меркам) подталкивает его к использованию ресурсов государства, прежде всего, властно-административных;
сохраняется многовекторность политического противостояния между различными партиями и идейно-политическими течениями, властными и корпоративными группировками, другими субъектами политики, каждый из которых рассматривает крупный бизнес как один из источников социально-экономической и финансовой поддержки.
Все эти факторы нельзя рассматривать в отрыве от системного кризиса, который, с распадом СССР, перекинулся на Российскую Федерацию. С разрушением КПСС и запретом деятельности ее руководящих органов российскими властями нарушилась вся система стратегического планирования и управления. Подорванными оказались складывавшиеся десятилетиями основы российской государственности - как организационные, так и идейно-политические. Это сразу сказалось на деятельности государственных и общественных
6 институтов: прежние рухнули, а новые создавались в условиях экстремального нарастания кризисных тенденций во всех сферах жизни общества. Перед Россией встала проблема кардинального пересмотра основ конституционного, политического и общественного строя.
Аналогичные тенденции сложились и в экономике.
Неудачные реформы 90-х годов показали
бесперспективность радикально-либеральной модели,
исходившей из абсолютизации возможностей рыночной
самоорганизации. Прогрессирующая экономическая
деградация при неспособности государства восстановить контроль над основными системами и субъектами жизнеобеспечения стала еще одним фактором, востребовавшим появление ФПГ. Частично восстановив управление некоторыми из производственных процессов, прежде всего, в сырьевом секторе, ФПГ, однако, мало что сделали для восстановления разрушенной социальной инфраструктуры. Широкое развитие получили крайне негативные тенденции, свойственные обществам с низкой степенью социальной самоорганизации - глубокая имущественная дифференциация при постоянном ухудшении материального положения большей части населения, развитие организованной преступности и коррупции, утрата жизненных ориентиров и дезориентация большей части граждан, обострение национально-этнических и социальных конфликтов.
К началу XXI века российская экономика по большинству основных показателей намного уступала плановой экономике советского периода, в неэффективности которой страну постоянно убеждали либеральные реформаторы.
Доказать это несложно.
Существуют общепринятые в мировой практике методики оценки состояния экономики и общества. Скажем, если доля импорта продовольствия превышает 30 процентов, то страна попадает в стратегическую зависимость от стран-экспортеров, что несет угрозу национальной безопасности. К 2003 году доля импортных продуктов на внутреннем рынке России достигла 50 процентов.
Критический порог падения производства по мировым оценкам составляет 30-40 процентов. В России данный показатель превысил 50 процентов. Это фиксирует сырьевой характер экономики и ведет к деиндустриализации страны.
Чрезвычайно высокой оказалась социальная цена реформ. Уже несколько лет в России идет процесс депопуляции, ухудшаются качественные характеристики населения, включая такой важный, как состояние здоровья. По некоторым важнейшим показателям качества жизни Россия оказалась за порогом допустимого (в их числе потребление животного белка, частота самоубийств и прогрессирующая отсталость в развитии).
Допустимая доля населения, живущего за чертой бедности, не должна превышать 10 процентов. У нас же этот показатель превзойден более чем в 3 раза. Причем, образ жизни и нравы социального дна распространяются на все более широкие слои российского общества, подрывая моральные устои государства и частной жизни.
Распространившаяся в огромных масштабах организованная преступность всерьез претендует на контроль над обширными секторами ерами экономики, а также на участие в основных сферах общественной жизни -
политической, культурной, образовательной и даже правоохранительной.
В тяжелейшее положение поставлены культура,
образование, здравоохранение и наука. Размах и глубина
социальных проблем, обусловленные неудачами
экономического и социально-политического реформирования, в свою очередь, во все большей мере блокируют экономические преобразования. Наряду с формированием психологии пораженчества и комплекса коллективной неполноценности, существенно снижается конкурентоспособность в сугубо производственной сфере. Страна перестает видеть историческую перспективу, теряет надежду на ее обретение.
Если же взять всю систему соотношений предельно-критических и реальных показателей развития российского общества, то по 24 основным показателям Российская Федерация вышла за пределы допустимого уровня, что означает начало распада общества и государства, продолжение физической и нравственной деградации населения.
В такой ситуации, чреватой всеобщим социально-экономическим, политическим, духовным кризисом, в 1999 году произошла смена власти в России. Что предложил народу новый лидер? Наиболее принципиальные, программные установки В.В. Путин излагает в ежегодных посланиях Федеральному Собранию. Вот некоторые из имеющих отношение к проблематике нашей работы.
1) Достижение необходимой динамики роста - проблема не только экономическая, но и политическая, а в определенном смысле - нравственная. Плодотворная созидательная работа, в которой так нуждается Россия, невозможна в обществе,
находящемся в состоянии раскола, внутренне разобщенном,
где основные социальные слои, политические силы
придерживаются различных базовых ценностей,
мировоззренческих установок и политических ориентиров.
2) Ответственные общественно-политические силы
должны предложить народу стратегию возрождения России,
которая опиралась бы на тысячелетние традиции, включая
советский период, а также на все положительное, что было
создано в ходе реформ. Осуществление такой стратегии
связывается исключительно с эволюционными, постепенными,
взвешенными методами. Большое значение придается
общественному менталитету, в соответствии с которым
улучшение своего положения большинство россиян привыкло
связывать не столько с собственными усилиями, инициативой и
предприимчивостью, сколько с помощью и поддержкой со
стороны государства и общества.
3) Крупный бизнес, по В.В. Путину, должен принять
условия, учитывающие социальные потребности населения. В
Послании на 2003 год прямо указывается на необходимость
обуздания монополистических тенденций: «Регулируемые
государством тарифы на продукцию и услуги инфраструктурных
монополий повышаются темпами, опережающими рост цен в
свободном секторе российской экономики. В результате этого
увеличивается перераспределение экономических ресурсов в
пользу монопольного сектора, а его удельные вес в российской
экономике возрастает. При этом высокой эффективности этот
сектор не показывает. Таким образом, монополисты душат
конкурентоспособность экономики. Правительство должно
следить за этим более строго. Продолжение подобное политики, по мнению президента, ведет к стагнации»1.
Критикуя взаимосвязь бизнеса с политикой и политиками, президент обращает внимание на то, что «...депутаты, слывущие либералами и сторонниками прогрессивных экономических теорий, на практике голосуют за законопроекты, разорительные для государственного бюджета. И понимают, что делают. А те, кто не стесняются публично называть предпринимателей не иначе как «грабителями» и «кровопийцами», беззастенчиво лоббируют интересы крупных компаний».
Надо сказать, что не только элитные круги, но и массы
полагают, что крупный корпоративный капитал - не только
важнейшая составная часть экономики страны, но и весьма
влиятельный участник общественно-политических процессов в
России. Приведем данные представительного
социологического опроса, проведенного Российским независимым институтом социальных и национальных проблем.
К числу групп, чье влияние на развитие России будет увеличиваться, наши сограждане отнесли «олигархов» (рост влияния втрое), банки (в четыре раза); к числу утрачивающих былое влияние - военно-промышленный комплекс, а также рабочих и крестьян. Неизменными, по мнению россиян, остаются позиции правительства.
1 «Российская газета», 2003,17 мая.
Мнения россиян о том, какие социальные силы
и государственные институты играли наиболее
важную роль в жизни России в XX веке и какие
должны сыграть эту роль в XXI веке, в %
Источник: Россия на рубеже веков. // М., 2000, С. 418.
Исследователи делают вывод, что в своей основной
массе граждане России явно склоняются к тому, что в XXI веке
расстановка основных социальных сил и групп в политике
может приобрести примерно те же очертания, что и в развитых
странах Запада. С другой стороны, констатация
формирующейся расстановки сил отнюдь не тождественная ее
одобрению. Поэтому не менее возможен и другой вариант, при котором верх вновь возьмут изоляционистские настроения, поддерживаемые основной массой сограждан. В пользу такого сценария свидетельствуют и результаты социологических исследований, проведенных службой «РОМИР - мониторинг» и Агентством региональных политических исследований. В среднем, до 80 процентов граждан высказалось за пересмотр итогов приватизации 90-х гг., фактически высказав недоверие крупному бизнесу. Одновременно те же 80 процентов опрошенных утверждали, что положительно относятся к среднему и малому бизнесу. Таким образом, становится ясно, что граждане склонны выделять крупное предпринимательство
из общей массы бизнесменов, считая, по выражению социологов, чем-то вроде «властной надстройки»1.
Но, в любом случае, ясно, что политическая роль крупного капитала в России чрезвычайно велика. Проблема в том, чтобы выяснить, какие конкретно факторы и обстоятельства определяют эту роль, какие формы и методы влияния на власть при этом используются. Не менее важно определить и место крупного бизнеса в политической системе современной России. Без ответа на эти вопросы нельзя понять ни характера российской политической системы, ни состояния и тенденций ее развития.
В целом, данная диссертация - одна из первых, посвященных теме политического участия крупного бизнеса, особенно важной в преддверии парламентских и президентских выборов.
Вышесказанное, на наш взгляд, достаточно убедительно доказывает актуальность темы. Глубокие общественные перемены в России конца XX - начала XXI веков, в ходе которых деятельность ФПГ превратилась в один из решающих факторов социально-политического развития, обусловливают настоятельную необходимость научного осмысления этого явления, изучения механизмов и способов его влияния на власть и основные политические институты.
Объектом исследования являются особенности и динамика взаимодействия политической власти и финансово-промышленных групп в современной России.
Предмет исследования - практика и конкретные формы политического участия ФПГ.
1 См. «Ведомости», 2003,18 и 29 июля.
Методология исследования основывается на совокупности методов и приемов, разработанных современной политологией, которые заключаются в системном подходе к проблеме и требуют комплексного анализа социально-экономических процессов становления и развития финансово-промышленных групп, объективных и субъективных факторов их политического участия в жизни российского общества и государства.
Цели и задачи исследования состоят в том, чтобы
- рассмотреть становление и развитие финансово-
промышленных групп в постсоветской России;
исследовать ФПГ как субъект политики;
установить источники политического влияния ФПГ;
проследить эволюцию взаимоотношений власти и ФПГ;
проанализировать формы, особенности и перспективы политического участия ФПГ;
- определить основные политические функции ФПГ в
современной России.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что в ней фактически впервые в российской политологии осуществлен комплексный анализ политического участия финансово-промышленных групп в общественной жизни; установлены определенные закономерности политической деятельности ФПГ; раскрыта их роль как самостоятельного субъекта политики; выявлены тенденции и перспективы развития взаимоотношений ФПГ и власти.
Основой источниковедческой базы являются федеральные законодательные акты, указы президента и постановления правительства Российской Федерации, других органов законодательной и исполнительной власти.
Содержание ее определяется, прежде всего, спецификой политического участия ФПГ и их взаимоотношений с властью и другими политическими институтами. Большинство их, как правило, носит закрытый характер и происходит вне рамок публичной политики. Вследствие этого, в средства массовой информации попадает лишь незначительная и не самая существенная часть сведений. Эти контакты, равно как и другие формы и способы политического участия ФПГ, практически никогда не оформляются документально и не становятся предметом открытых обсуждений в представительных и иных органах власти, а также на уровне широкой общественности.
Ситуация с источниками дополнительно осложняется недостаточностью интереса, проявляемого к этой теме академической наукой. Специальными углубленными исследованиями в этой области в настоящее время занимаются лишь несколько научных подразделений. Наиболее интересных и важных, на наш взгляд, результатов добились ученые Института социально-политических исследований (ИСПИ) РАН, сектора изучения элиты Института социологии РАН, Института народно-хозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, а также ряда высших учебных заведений, в числе которых выделяются кафедры политологии Государственного университета «Высшая школа экономики» (ГУ «ВШЭ») и Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ).
Значительное место в работе занимают оперативные сообщения средств массовой информации о тех или иных действиях, предпринятых ФПГ и их руководством. Затруднительность использования данного типа источников очевидна. Журналисты нередко проявляют недостаточную
компетентность; кроме того, их суждения нередко отличаются поверхностностью, примитивизмом, отсутствием взаимосвязи экономическими аспектов деятельности ФПГ с политическими, а, тем более, геополитическими.
Мнение значительной части экспертного сообщества, достаточно глубоко и тонко разбирающегося в деятельности крупного бизнеса и хитросплетениях его взаимоотношений с властью, представлено изданиями и публикациями различных исследовательских центров. Ценность предоставляемой ими информации в том, что хотя большинство таких центров не входит в структуру РАН и не имеет формального отношения к академической науке, их руководство, тем не менее, сотрудничает с известными социологами и политологами. Некоторые из крупных ученых лично возглавляют такие центры, придавая их деятельности четкую научную направленность. Наглядными примерами выступают Фонд «Политика», руководителем которого является д.и.н. В.А. Никонов, Центр политических технологий, возглавляемый проф. И. Буниным и
ДР-
В работе над диссертацией также использованы труды
наиболее авторитетных действующих политиков, чья
жизненная биография непосредственно связана с научной
деятельностью. В качестве примера можно привести
воспоминания академика РАН Е.М. Примакова, в частности, о
роли ФПГ в политической жизни, а также о формах и методах
их деятельности, с которыми он столкнулся во время работы
председателем правительства Российской Федерации. Весьма
важными и достоверными источниками являются
немногочисленные, но емкие по содержанию статьи и интервью
самих представителей крупного бизнеса, а также близких к ним
16 аналитиков и экспертов. Как правило, они посвящаются стратегическим аспектам развития ведущих компаний, освещают видение основных направлений и перспектив их развития.
Для автора важным подспорьем явились и работы дореволюционных российских исследователей, в которых содержится немало положений и выводов, помогающих понять сущность современного крупного бизнеса, характер его взаимоотношений с государством. Уже в конце XIX века в России действовало примерно 50 финансовых и промышленных группировок, которые сегодня, с известными оговорками, можно причислить к ФПГ. Перед революцией их насчитывалось около 200 («Продуголь», «Продвагон», «Медь», Русский торгово-промышленный банк и т.д.). Причем, они оказывали значительное влияние на хозяйственную и общественно-политическую жизнь страны1. Сравнительный анализ позволяет определить не только различия, но и, что более интересно, определенные сходства в деятельности дореволюционных и нынешних российских корпораций. Эффективным инструментом сравнительного анализа деятельности крупного бизнеса в дореволюционную эпоху и в настоящее время остаются работы В.И. Ленина, в частности, «Империализм, как высшая стадия капитализма», вскрывающая закономерности концентрации капитала, слияния его банковской разновидности с промышленной, образования финансовой олигархии, а также возникновения и укоренения
1 См. Рафалович А. Промышленные синдикаты в России и заграницей. // СПБ, 1904; Кафенгауз Л.Б. Синдикаты в русской железнодорожной промышленности, // М., 1910; Загорский С. Синдикаты и тресты. // СПБ, 1914; Гольд штейн И. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? // М., 1913.
деіящих мировое экономическое пространство
транснациональных корпораций1.
В диссертационной работе использованы исследования российских ученых, посвященные проблемам становления гражданского общества и многопартийной системы в России. Привлечение этих исследований необходимо как для того, чтобы «фундировать» общий контекст работы, так и в целях определения конкретных связей российских корпораций с политическими партиями и другими институтами формирующегося гражданского общества. Обстоятельным аналитическим обзором отечественных и зарубежных исследований российских партий, начиная с конца 1980-х гг. и практически до настоящего времени, содержится в работе В.Я. Гельмана «Исследования партий в России: первые десять лет2.
Среди авторов работ этого направления: С.А. Авакьян, В.Я. Гельман, С. Заславский, Ю.Г. Коргунюк, В.Н. Краснов, А. Кулик, В.В. Лапаева, М. Малютин, В.А. Никонов, В.Б. Пастухов, В.Б. Павленко, СБ. Радкевич, A.M. Салмин, Ю.А. Юдин и другие3.
1 См. Ленин В.И. Поли. собр. соч., Т. 27.
2 Гельман В.Я. Исследования партий в России: первые десять лет // М., изд.
«Политическая наука», 1999.
3 Авакьян С.А. Политический плюрализм и общественные объединения в Рос
сийской Федерации: конституционно-правовые основы. // М., 1996; Гельман В.Я. - ред.
Очерки российской политики. // M.: ИГПИ, 1994; Он же. Демократическая оппозиция в
посткоммунистической России: очерк истории и вопросы теории. // Политический
мониторинг. 1995. № 2; Заславский С. Власть и партии // Кентавр. 1994. № 3; Он же.
Российская модель партийной системы // Вестник МГУ. 1994. Серия 12. № 4; Коргунюк.
Ю.Г. Современная российская многопартийность. // М., 1999; Краснов В.И. Система
многопартийности в современной России (очерк истории). // М., 1995; Кулик А.
Партийная демократия: политические партии в формировании открытого общества на
Западе и в России. // М., 1997; Лапаева В.В. Право и многопартийность в современной
России. // M., 1999; Малютин А., в соавт. Расстановка политических сил в России и
прогноз их роли в ближайшем будущем. // M., 1993; Пастухов В. Б. Общественные
движения в эпоху перестройки. // М., 1991; Радкевич С. Б. Политические партии: общая
теория и российские проблемы. // M., 1997; Павленко В.Б. в соавт. Партии и
политические блоки в России. // М., изд. НИПЕК, 1993; он же в соавт. Политическая
Россия: партии, блоки, лидеры // М., изд. «Вагриус», 1997; Салмин A.M. - ред.
Партийная система в России в 1989-1993 гг.: опыт становления. // М., 1993; Юдин Ю. А.
Политические партии и право в современном государстве. // М., 1998 и др.
По мнению диссертанта, не утратили научно-теоретического значения и исследования советских авторов, посвященные зарубежным партиям. Написанные с известных идеологических позиций и подчиненные определенным политическим целям, они, вместе с тем, содержат обширный, концептуально организованный фактический материал. Очевидно, что представленные в них идеи, с определенными оговорками на специфику времени, сохраняют научную значимость1. Да и при всем критическом отношении к данному кругу работ, надо учитывать, что все они, в той или иной мере, послужили исходной базой для последующих исследований. Было бы несправедливо отказывать обществоведению того времени и в наличии известного уровня объективности, пусть и ограниченного рамками определенной идеологии.
Интересным, хотя и противоречивым источником информации о деятельности ФПГ, особенно с точки зрения их политического участия, являются различные Интернет-издания, значительная часть которых в той или иной мере связана со спецслужбами. Однако, пользуясь такой информацией, следует иметь в виду, что она не всегда добросовестна, а в некоторых случаях заведомо искажает действительность, преследуя цели, далекие от информационной, а, тем более, исследовательской деятельности. Поэтому сведения, полученные в одних Интернет-источниках целесообразно проверять и перепроверять с помощью других и третьих.
1 См., например: Партии в системе диктатуры монополий. // M., 1964; Избирательные системы и партии в буржуазном государстве. // M., 1979; Партии и выборы в капиталистических государствах. // M., 1980; Политические партии и государственный механизм капиталистических стран. // Свердловск, 1982; Партии в политической системе. // M., 1983; Даниленко B.H. Политические партии и буржуазное государство. // М., 1984; Евдокимов В.Б. Партии в политической системе буржуазного общества. // Свердловск, 1990.
Степень разработанности темы относительно невысока, как вследствие ограниченности круга источников, так и в силу того, что сами связанные с ней проблемы возникли совсем недавно и стали предметом исследований лишь в последние годы. Тем не менее, уже сложилось соответствующее направление в российской политологии, представленное работами М.Н. Афанасьева, Я.Ш. Паппэ, ОБ. Кпыштановской, СП. Перегудова, А.А. Мухина, В.В. Разуваева, В.Б. Павленко, Г.П. Черникова, Д.А. Черниковой и других авторов1.
Современные российские исследователи, прежде всего, стремятся выяснить, каким политическим ресурсом, включая влияние на власть, располагают ФПГ, а также каковы их связи с политическими и общественными институтами - партиями, движениями, ассоциациями и пр.
В целом, политический ресурс ФПГ, как правило, представляется в виде суммы возможностей, которыми они располагают в различных сферах общественной и политической жизни и деятельности.
Главным из них, естественно, является экономический вес корпорации, ее позиции в национальной экономике. Причем, преимущество получают многопрофильные структуры, с успехом сочетающие различные виды бизнеса. Не случайно, к числу ведущих ФПГ стабильно относятся лишь те структуры, в которых имеется как собственно промышленная, так и
1 См. Афанасьев М.Н. Клиентизм и российская государственность // М., 2000; Паппэ Я.Ш. Олигархи. Экономическая хроника 1992-2000 годов // М., 2000; Перегудов СП. Корпоративный капитал в российской политике. // Полис, 2000, №4; он же Крупная российская корпорация в системе власти. // Полис, 2001, №3; Мухин А.А. Бизнес-элита и государственная власть: кто владеет Россией на рубеже веков. // М., 2001; Разуваев B.B. Крупный бизнес и общество в современной России. // Полития, 2000-2001, №4; Черников Г.П., Черникова Д.А. Кто владеет Россией? // М., 1998; Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. (Ред. Паппэ Я.). // М., 1999 и др.
банковская составляющая, а также глубоко структурированные блоки региональных интересов.
В целом, чем выше зависимость экономики страны или субъекта Федерации от результатов деятельности данной ФПГ, тем больше у нее возможностей влиять на политическую власть и принимаемые ею решения.
Важным слагаемым политического ресурса выступает информационная составляющая, базирующаяся на владении ряда ФПГ частью электронных и печатных средств массовой информации.
Серьезное значение уделяется так называемому «социальному капиталу», под которым понимается наемный персонал корпорации, а в ряде случаев и потребители ее продукции; жители населенных пунктов, особенно «градообразующих», где компании осуществляют свою деятельность.
К числу важнейших составляющих политического потенциала крупных корпораций, особенно в российских условиях, относится и так называемый административный ресурс, то есть личные, неформальные связи высшего менеджмента с представителями государственной власти разных уровней. В ряде случаев этот ресурс настолько значим, что затмевает все другие источники политического влияния корпорации1.
Разработанность темы существенно повышается благодаря трудам, которые относятся к проблемам становления и развития многопартийности и гражданского общества. Во многом это происходит из-за того, что ФПГ активно взаимодействуют не только с властью, но и с
1 См. Перегудов СП. Ук. соч., с. 16-17.
политическими и общественными инсти'угами и в процессе этого взаимодействия определенным образом выходят из тени, превращаясь в субъектов публичной политики.
Авторы, посвятившие свои исследования становлению в современной России многопартийной системы отмечают, что в ходе этого процесса возникли и укрепились разнообразные группы давления, нацеленные на продвижение определенных корпоративных интересов. На этой основе произошло сближение части крупных предпринимателей с руководством ряда партий, прежде всего, представленных в Государственной думе. Данное обстоятельство, надо сказать, послужило поводом к началу активной общественной дискуссии, в ходе которой партии обвинялись в превращении скорее в лоббистов корпоративно-групповых интересов, чем в выразителей общественных позиций и взглядов. Наиболее наглядным примером служит развернутая в ходе предвыборной борьбы кампания по разоблачению связей КПРФ с одной из крупнейших нефтяных компаний - ЮКОСом.
Объяснение этого феномена, на наш взгляд, следующее. В партийной системе (а также внутри самих партий) существуют самые разнообразные социальные и экономические интересы, а также идеологические взгляды и политические убеждения. Большая их часть, прежде всего, имеющая отношение к представительской, идеологической и, частично, кадровой функциям, реализуется в открытых формах. Что касается более узкой и специфической, связанной с лоббистской деятельностью и поиском источников финансирования, то она, по понятным причинам, осуществляется преимущественно в теневой форме, которые
не всегда совпадают с общепринятыми представлениями о нормах, принятых в гражданском обществе.
Почему так происходит?
Ответ, на наш взгляд, следующий. Возникший в России политико-правовой режим был не в состоянии просто формализовать существующие структуры власти и собственности. Создавая новый социоэкономический . и политический порядок, он пытался использовать элементы прежнего. Апеллируя ко всеобщим нормам демократии и либеральных прав, он, в то же самое время, был занят радикальной перестройкой общества, известной как «демократизация», отнюдь не тождественная демократии. Противоречие между демократизацией и демократией, как таковой, стало источником общественных конфликтов и придало всему процессу оттенок безальтернативности. А поскольку наличие альтернатив и возможность выбора составляют суть демократической политики, российская демократия с самого начала выглядела существенно урезанным продуктом компромисса между старыми и новыми порядками.
Возникло ли в России гражданское общество, к каковому относят себя большинство стран с рыночной экономикой? Согласно их конституциям, такое общество представляет собой совокупность социальных отношений и институтов, функционирующих независимо от политической власти и способных на нее воздействовать, общество автономных индивидов и автономных социальных субъектов. Гражданское общество самодостаточно; оно выражает отношения людей как участников рынка товаров и услуг, собственников, партнеров, конкурентов, соседей, членов общественных объединений и
движений, церквей, землячеств, кланов. Институты гражданского общества властью не обладают, однако при этом как бы стихийно порождают правовую систему.
Понятие «гражданское общество» имеет множество определений, которые едва ли возможно свести к одному, эталонному. Во многом именно поэтому оно' отсутствует в действующей Конституции РФ, хотя одной из главных целей реформ, плодом которых она сама и является, провозглашается именно построение гражданского общества. Дело в сложности и многогранности самого явления, имеющего в силу этого множество трактовок в научной литературе, где, в зависимости от отрасли знания, - юридической, или политологической, - оно объяснятся и определяется различным образом. Не вдаваясь в категориальные изыскания, выходящие за рамки нашего исследования, сосредоточимся на существе данного феномена.
Как предмет научного анализа гражданское общество стало обсуждаться и изучаться в России относительно широко лишь с начала 1990-х годов1. Сегодня, по прошествии почти пятнадцати лет, большинство исследователей либо отрицает наличие гражданского общества в постсоветской России, либо признает его существование со многими оговорками. И не безосновательно. Дело в том, что гражданское общество предполагает наличие ряда непременных атрибутов
1 См., например: Филатов B.B. Многопартийная система как предпосылка формирования гражданского общества и правового государства // Гражданское общество и правовое государство: предпосылки формирования. // М., 1991; Гаджиев К. Гражданское общество и правовое государство // Мировая экономика и международные отношения. 1991. №3; Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. /7-М., 1998; Гражданское общество в России: проблемы самоопределения и развития. // М., 2001; Куда идет Россия? Власть, общество. Личность. /Под общ. Ред. Т.И. Заславской. // М., 2000; Левада Ю. От мнений к пониманию Социологические очерки. 1993 - 2000. // М., 2000; Проблемы формирования среднего класса в России. // М., 1998; Российское общество на рубеже веков: штрихи к портрету. // М., 2000; Россия: трансформирующееся общество. // М., 2001.
демократів ческих, рыночных отношений, таких, например, как доминирование закона, политический плюрализм, частная собственность, предпринимательство, прибыль, конкуренция, производство и распределение, движение капиталов, экономические стимулы и интересы и т.п. Все они обладают известной автономностью, относительно независимыми внутренними связями и закономерностями. Словом, вся эта «совокупность горизонтальных социальных связей, объединений, созданных свободными и социально ответственными индивидами для защиты своих интересов", отделена от государства и его институтов. Это демократическое правовое общество, в котором есть место любым организациям и инициативам, соблюдающим его законы, включая и финансово-промышленные группы, которые занимают влиятельное положение во всех демократических странах.
Однако российские ФПГ отличаются от большинства западных, причем, принципиально.
Во-первых, они образовались в кратчайшие сроки, как итог бурного и непродолжительного периода «первоначального накопления» капитала, частью которого явилось получение из рук государства собственности в рамках сделок, легитимность которых признается далеко не всеми. В отличие от России, в большинстве западных стран этот процесс занял столетия и, в целом, проходил в рамках постепенно эволюционирующего законодательства. Во-вторых, законодательная регламентация деятельности российских ФПГ в настоящее время существенно ограничена. Те законодательные и подзаконные акты, которые имеются, морально устарели и не соответствуют сегодняшней роли, которую играют (или пытаются играть) ФПГ. Это приводит к правовым перекосам, находящим выражение в «силовом»
характере борьбы за передел собственности, захвате предприятий с помощью ОМОНа и других государственных структур, большом количестве «заказных» убийств и пр. В результате значительная, если не преобладающая, часть деятельности ФПГ протекает в теневой сфере. Наконец, в-третьих, политическое влияние ФПГ также реализуется,, в основном, «в тени», поскольку тесно связано с лоббистской деятельностью, осуществляемой в соответствии не с государственными, а с корпоративно-групповыми интересами. Происходит это потому, что порядок и правила такой деятельности до сих пор не урегулированы в законодательном плане. Все это скорее препятствует развитию гражданского общества, отдаляя современные российские ФПГ от цивилизованных форм политического и общественного участия. Чтобы завершить рассмотрение этого аспекта темы исследования, приведем мнение известного социолога, директора ВЦИОМ Ю. Левады: «Гражданское общество не создается ни по чьему хотению, ни по чьему велению, ни снизу, ни сверху, ни по желанию законодательной или исполнительной власти. Оно создается веками, вместе с целым рядом институтов, которых у нас почти нет, вместе с изменениями самого человека, которые требует не одного поколения, вместе с преодолением фальши и иллюзий, которым мы очень и очень подвержены. Для гражданского общества нужно реальное разделение властей, нужен парламент, действительно не зависимый от исполнительной, в том числе и президентской, власти, активные, пользующиеся доверием населения местные власти, хорошо работающие средства массовой информации, которые были бы и
материально обеспечены, и свободны от командования, диктата власти и владельца»1.
Автор счел целесообразным и методологически оправданным использовать также исследования советских ученых по проблемам политической роли в обществе монополистического капитала. При всей идеологической ангажированности их работы содержат не только массу структурированных фактов, но и глубокие мысли по проблематике диссертации, которые, как представляется, актуальны и сегодня. Это прежде всего относится к критике советскими учеными процесса первоначального накопления капитала и начальных стадий развития капитализма, которые по ряду признаков - сомнительной легитимности присвоения собственности, коррумпированности, сращиванию с властью и т.п. - вполне сопоставимы с нынешней фазой развития капитализма в России. Труды таких видных ученых, как Е.С. Варга, И.Ф. Гиндин, К.Н. Тарновский, Я.И. Ливший, В.И. Бовыкин и других советских исследователей нашли свое место в работе над диссертацией1.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1) Важнейшим последствием распада СССР и коренного изменения структуры российской экономики явилось формирование ФПГ, которые, благодаря близости к власти и эксклюзивному доступу к приватизации бывшей
1 Левада Ю. Работы лет на двести // Индекс. 2001. № 6. С. 39.
1 Варга И.Ф. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. // M., 1964; Трановский Е. Монополистический капитализм в России. // П., 1929; Тарновский К.Н. Формирование государственно-монополистического капитализма в России в годы первой мировой войны. // M., 1958; Ливший Я.И. Монополии в экономике России. // M., 1961; Об особенностях империализма в России (Соб. ст.). // M., 1963; Гиндин И.Ф., Шепелев Л.Е. Банковские монополии в России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. // M., 1960; Бовыкин В.И. Зарождение финансового капитала в России. // М., 1967; Политическая экономия современного
государственной собственности, в короткие сроки превратились в ключевые субъекты не только социально-экономической, но и политической жизни.
2) Пройдя в своем становлении и развитии ряд этапов,
ФПГ достигли уровня, позволяющего принимать
непосредственное участие в рекрутировании властной элиты,
что привело к появлению «олигархов» - крайне узкой и
специфической социальной прослойки, которая, не обладая
институциональными признаками принадлежности к власти,
тем не менее, воздействует на нее, расширяя экспансию во все
сферы общественно-политической жизни.
3) Переход под контроль формирующихся ФПГ
предприятий «реального» сектора экономики, осуществленный
в условиях структурного распада советского общества,
способствовал формированию новой социальной идентичности
- корпоративной, которая, по мере развития, противопоставила
себя ранее сложившейся идентичности - социально-
политической. Их противостояние, основанное на
взаимодействии экономических интересов и политических
(идеологических) убеждений, является одним из факторов,
определяющих содержание и основные направления эволюции
политического процесса в современной России.
4) Участие во власти и активное взаимодействие с
государственными институтами, партиями и структурами
формирующегося гражданского общества способствовало
кристаллизации групповых интересов, объединив большинство
ведущих ФПГ вокруг конкурирующих властных центров -
супергрупп, отличающихся от обычных ФПГ преимущественно
политическими мотивами мобилизации. Если объектом
монополистического капитализма. Т. 1-2, // M., 1970 и др.
деятельности ФПГ является власть и ее носители, то супергруппы сами являются властью и ведут борьбу за обладание монопольным контролем над страной и ее ресурсами.
Практическая значимость работы состоит в том, что она может быть использована
- при подготовке в представительных органах власти
законопроектов, относящихся к деятельности ФПГ;
- для выработки государственной политики в отношении
финансово-промышленных групп;
в определении партиями, общественными организациями политических позиций в вопросах о роли ФПГ в политической жизни России;
- для корректировки самими ФПГ форм и методов
политического участия, с учетом национальных интересов
страны;
- в учебных процессах для подготовки государственных
служащих и других специалистов соответствующего профиля.
Апробация результатов исследования. Идеи исследования были отражены в выступлениях автора на совещаниях предпринимателей и политиков. Основные положения диссертации составили основу монографии «Финансово-промышленные группы: бизнес и политика». // М., 2002 г., а также обсуждены в Центре по изучению политических институтов и процессов Института сравнительной политологии РАН.
Предваряя основной текст диссертации, отметим еще один важный аспект ее проблематики: часть крупного бизнеса, психологически пребывая в рамках периода «первоначального накопления», нередко отгораживается от решения социальных
пэоблем, чем ставит себя в сложное политическое положение1.
Экономя на участии в социальной реконструкции российского
общества, ФПГ фактически уничтожают одну из опор своего
политического влияния. Это существенно, так как корпорации
не успели адекватно и в полной мере решить те задачи,
которые объективно стояли перед ними в переходный период.
Видимо, в этом контексте вполне допустимо предположить, что
государство может предпринять меры для
переструктурирования крупного бизнеса, добиваясь не столько финансово-экономического участия ФПГ в проводимых преобразованиях, сколько усиления их социальной активности, тем более, что о такой необходимости неоднократно высказывалось государственное руководство Российской Федерации, включая президента В.В. Путина.
Зависимость корпораций от центральной власти ставит их перед достаточно рискованным выбором. В конечном счете, они либо вынуждены будут пойти навстречу требованиям власти в социальной сфере, обеспечив тем самым нормальные условия и для бизнеса, и для политического участия. Либо попытаются навязать власти политическую борьбу, в том числе, с использованием политических факторов, связанных с начинающейся кампанией по выборам депутатов Государственной думы созыва 2003-2007 гг., а также президента Российской Федерации.
Результаты анализа сложившейся ситуации достаточно противоречивы: от ФПГ, особенно, наиболее влиятельных, видимо, можно ждать любых действий. Поэтому подтвердить, при желании, можно как первую, так и вторую версии. Но
См. Перегудов СП. Крупная российская корпорация как социально' политический институт. // М., ИМЭМО, 2000.
зо очевидно одно: крупный бизнес в настоящее время находится как бы на перепутье, пытается найти наиболее приемлемое для себя место в системе приоритетов и интересов - от государственных до корпоративных. Именно поэтому однозначного ответа на вопрос: каково будущее ФПГ, их роль и место в российской экономической и политической жизни через пять, десять или пятнадцать лет, данное исследование не дает и дать не может. Все будет зависеть от тенденций, доминирующих в общенациональном, общегосударственном развитии Российской Федерации, в целом.
Определение финансово-промышленных групп. ФПГ как субъект политики
Субъекты, оказывающие воздействие на общественно-политическую жизнь Российской Федерации (РФ), можно разделить на несколько групп.
Первую и главную составляют федеральные органы государственной власти, прежде всего, институт президентства. Согласно контент-анализа действующей Конституции РФ, проведенного специалистами кафедры политологии Московского государственного педагогического университета (МГПУ), главе государства принадлежит примерно 85 процентов властных полномочий1.
Ко второй группе можно отнести региональные элиты, влияние которых на политический процесс усиливалось в течение всего первого постсоветского десятилетия. В наиболее концентрированном и массовом виде воздействие региональных элит на федеральную политику проявилось в практике заключения двусторонних договоров с центром, а также в переходе от назначения глав администраций (губернаторов) к их прямой выборности населением.
С созданием федеральных округов эта тенденция видоизменилась, но продолжает действовать.
Третья группа субъектов общественно-политической жизни, включает партии, движения, блоки, а также разнообразные общественные организации. Наиболее мощный, после перестройки и распада СССР, импульс процессу их кристаллизации был дан в 1993 г. принятием Конституции РФ, а также выборами в Государственную думу, которые впервые прошли по смешанной, пропорционально-мажоритарной системе.
Четвертый фактор составляют средства массовой информации (СМИ). Принятие федеральных законов РФ «О печати» и «О средствах массовой информации», высвободившее их из-под государственного контроля, придало мощный импульс развитию информационного сектора, превратив его не только в субъект рыночных отношений, но и в самостоятельный инструмент воздействия на политический процесс, осуществляемого в тех или иных групповых интересах.
В пятый, вполне самостоятельный субъект политики, начиная с середины 90-х гг., превратились ФПГ, являющиеся объектом данного исследования. Их зарождение, развитие и рост непосредственно связаны с процессом освобождения государства от принадлежавшей ему собственности, прежде всего, в «реальном» секторе российской экономики.
С методологической точки зрения современные ФПГ, в целом, укладываются в рамки представлений, существующих о неофициальных участниках политического процесса, действующих в соответствии с теорией заинтересованных групп, сформулированной американскими учеными А. Бентли и Д. Трумэном. Поставив во главу угла понятие интереса, они вывели и успешно доказали концепцию «групп давления», дейсвующих внутри обществ плюралистического типа1. Впоследствии понятие «групп давления» было распространено на тоталитарные, а также на авторитарные политические системы. В России, как стране переходного типа, опережающее развитие получили группы давления функционального типа, совмещающие экономические интересы с политическими и, инкорпорирующиеся на этой основе во власть.
На нормативном и законодательном уровне работа по приданию формирующимся бизнес-структурам упорядоченных форм началась еще в эпоху перестройки. Однако жесткий характер политической борьбы 1989-1993 гг., вылившийся в распад СССР и серию кризисов, не позволили придать этой кампании организованный характер. Работа была продолжена уже после принятия Конституции РФ 1993 г. и реорганизации органов государственной власти. 5 декабря 1993 г. вышел Указ президента РФ №2096 «О создании финансово-промышленных групп в РФ». В развитие его положений 30 ноября 1995 г. Государственной думой был принят упомянутый Федеральный закон РФ №190-ФЗ «О финансово-промышленных группах». В нем подобные структуры определялись как «...совокупность юридических лиц, действующих в качестве основного и дочернего обществ, полностью или частично объединивших свои материальные и нематериальные активы (система участия) на основе договора о создании ФПГ».
Финансово-промышленные группы и межгрупповые объединения. Инструменты политического влияния ФПГ
Устойчивость и неизменность ведущих ФПГ, стабильность их экономического положения и политического влияния привели к возникновению межгрупповых объединений - так называемых супергрупп. Их появление связано с кристаллизацией крупных политических интересов, объединяющих и втягивающих в орбиту своего влияния не только ФПГ, но другие субъекты политики.
Эксперты Центра прикладных политических исследований (ЦППИ) «Форум» обратили внимание на развитие двух взаимосвязанных процессов. По их мнению, с приходом к власти В.В. Путина, с одной стороны, произошла централизация власти и укрепление федерального влияния в рамках нового баланса основных политических сил, а с другой, возросла неустойчивость самого этого баланса, предопределяющего формирование внутри власти относительно самостоятельных центров политического влияния, тесно связанных с тремя группами интересов. К ним отнесены: группа А.С. Волошина и М.М. Касьянова, опирающаяся на структуры, контролируемые связкой Абрамович - Мамут, группа.А.Б. Чубайса и либеральных реформаторов, связанная с ФПГ «Интеррос», а также представители силовых структур, имеющие поддержку в лице МПБ и государственной нефтяной компании «Роснефть».
На эту же закономерность обратил внимание и А.А. Мухин. Он считает что «олигархи образовали достаточно равномерный и в значительной мере не поддающийся классификации слой экономико-политической элиты». К ним, по его мнению, относятся так называемая «семья» (Дерипаска, Аксененко, Абрамович и др.), «питерцы» (Коган, Рейман, Пугачев, Яшин и др.), а также остальные «олигархи» (Потанин, Фридман, Вексельберг и др.)2.
Принципиальное расхождение между этими схемами одно: специалисты «Форума», в отличие от Мухина, выделяют в самостоятельную супергруппу силовые ведомства.
В настоящее время, однако, это различие постепенно стирается, что связано с перегруппировкой практически всех структур крупного бизнеса. В результате происходит трансформация трехзвенной системы в двухзвенную, включающую «семейную» и «питерскую» супергруппы. С таким выводом соглашается С. Колчин, указывающий на альтернативность двух групп влияния: старой - представителей «семьи», и новой - «питерцев» и пришедших вместе с ними к власти «силовиков»3.
В деятельности супергрупп преобладает уже не экономическая, а политическая мотивация. Данная тенденция была отмечена рядом ученых и политиков, многие из которых рассматривают вопрос о межгрупповой интеграции в рамках стоящего перед Россией выбора между цивилизованными рыночными отношениями всевластием монополистических групп, использующих эти отношения во вред государству4.
Анализируя особенности формирования супергрупп, а также их внутреннюю структуру, научный сотрудник Института
США и Канады (ИСКАН) РАН А. Суслов отмечает, что «питерскую» супергруппу отличает больший плюрализм и доминирование вертикальных связей, а «семейную» - более жесткая организация и диверсификация по горизонтальному признаку1.
Большинство остальных ведущих бизнесменов (за исключением Московской группы) проявляют склонность ко все более тесному сближению с какой-либо из супергрупп.
Так, со слиянием нефтяных компаний ЮКОС и «Сибнефть», временно укрепил свой альянс с «семьей» Ходорковский. После его распада, вызванного началом событий вокруг ЮКОСа, «семейная» супергруппа приступила к укреплению другого союза - с «Альфа - группой», который все активнее приобретает черты стратегического.
На определенном этапе отмечалось совпадение интересов «питерской» супергруппы с председателем правления РАО «ЕЭС России» Чубайсом, влияние которого также распространяется на ФПГ «Интеррос». Однако, в дальнейшем, по мере приближения выборов и открытого включения главы РАО «ЕЭС» в избирательную кампанию партии СПС, Чубайсом фактически были предъявлены претензии на политическое представительство интересов всех ведущих ФПГ.
Формы и методы политического участия финансово-промышленных групп
Вхождение ФПГ в политическую жизнь осуществлялось под воздействием двух тенденций, одна из которых связана с общими закономерностями, а другая - со специфическими особенностями эволюции крупного бизнеса и его структур. Влияние именно этих тенденций в дальнейшем определило формы и методы их политического участия.
Первая тенденция сложилась в результате залоговых аукционов и приватизационных конкурсов, выработавших определенные правила игры, по которым формировалась элита российского бизнеса. Сама принадлежность к этой элите обусловливала общенациональный, а в дальнейшем и транснациональный характер интересов и задавала жесткие рамки политического поведения и определенную направленность действий.
Во-первых, участие в приватизационных конкурсах сопровождалось определенными инвестиционными условиями. Это потребовало мобилизации имевшихся у ФПГ финансовых ресурсов, предопределив тесную интеграцию банковских активов с промышленными. Иначе говоря, банковские группы стали превращаться в банковско-промышленные, а сам крупный бизнес от финансовых «пирамид» и ограниченных коммерческих операций начал переходить к более масштабным проектам, в том числе, в «реальном» секторе экономики.
Подключение к этому процессу иностранных инвесторов расширило возможности ФПГ, стимулировав процесс их дальнейшего развития. Кроме того, ими был получен доступ на европейские финансовые рынки. Например, одним из учредителей нефтяной компании «Сибнефть» выступил «Deutsche Bank» и ряд афиллированных с ним структур, а в состав консорциума «Mustcom», выигравшего в 1997 г. конкурс по АО «Связьинвест», вошел фонд «Quantum», принадлежащий американскому финансисту Дж. Соросу.
Во-вторых, добившись установления контроля над рядом объектов промышленности, нарождающиеся ФПГ оказались перед необходимостью постепенной консолидации всех или большинства «профильных» активов. Это диктовалось как соображениями безопасности собственного бизнеса, его защиты от потенциальных конкурентов, так и стремлением к увеличению прибыли путем восстановления старых и формирования новых звеньев, составляющих единые технологические цепочки.
Все это наглядно проявляется в настоящее время. С одной стороны, на основе приватизированной во второй половине 90-х гг. собственности формируются вертикально интегрированные компании (ВИК) и холдинги с ориентацией на высокий уровень передела сырья и выпуск конечной продукции. С другой стороны, ФПГ в массовом порядке избавляются от «непрофильных» активов, которые, по тем или иным причинам, не подлежат консолидаці, и и начинают приносить своим владельцам все больше и больше хлопот.
В-третьих, следует отметить повсеместную тенденцию к активному освоению сырьевыми собственниками новых сфер деятельности. Наиболее наглядно данная тенденция наблюдается на примере группы Абрамовича - Дерипаски и близкой к ней группы «МДМ», которым удалось конвертировать политическое влияние в прочные позиции в ряде отраслей промышленности - угольной, цветной и черной металлургии, машиностроении.
В-четвертых, экспансия ФПГ из сырьевого в другие сектора экономики со временем стала оказывать серьезное воздействие на политическую ситуацию, активизируя перегруппировку сил во властных структурах. Например, создание холдинга «Русский алюминий» резко повысило уровень политического влияния его организаторов, а включение половины активов принадлежащей «Альфа -группе» ТНК в состав транснациональной корпорации «British Petroleum» вывело ее на уровень полноправного субъекта международной политики.
