Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Готические реминисценции и мотивы востока в усадебной архитектуре Крыма в период ранней эклектики
1.1. Неоготические стилизации в крымской архитектуре первой половины XIX века 30
1.2. Мотивы английской готики и «хинди» стиля в архитектуре дворца М. С. Воронцова в Алупке 38
1.3. Имение А. Н. Голицына в Гаспре. Синтез неоготики и элементов «татарского стиля» 61
Глава 2. Античное наследие в усадебной архитектуре Крыма
2.1. Распространение стиля «неогрек» в архитектуре Крыма 72
2.2. К. Ф. Шинкель. «Неогреческие» и «неопомпеянские» мотивы в проекте дворцового комплекса в Ореанде 79
2.3. «В шинкелевском стиле»: о проекте для Ореанды А. И. Штакеншнейдера 97
Глава 3. Стилевые особенности усадебной архитектуры Крыма 2-ой половины XIX века
3.1. Ориентализм в крымской усадебной архитектуре. Обращение к «татарскому» и арабо-мавританскому стилю 103
3.2. Тенденции в крымской усадебной архитектуре периода поздней эклектики 119
Заключение и выводы 128
Примечания 135
Библиография
- Мотивы английской готики и «хинди» стиля в архитектуре дворца М. С. Воронцова в Алупке
- Распространение стиля «неогрек» в архитектуре Крыма
- «В шинкелевском стиле»: о проекте для Ореанды А. И. Штакеншнейдера
- Тенденции в крымской усадебной архитектуре периода поздней эклектики
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью стилевых особенностей усадебной архитектуры Крыма эпохи эклектики как целостного явления, представляющего собой неотъемлемое звено русской и европейской архитектуры XIX века. Уникальные памятники дворцово-парковой архитектуры, с существованием которых связан целый пласт русской истории и духовной культуры, находятся под постоянной угрозой незаконного захвата и перевода в частную собственность представителями украинского аппарата чиновников и правящей «элиты», что может сделать невозможным всестороннее изучение, реставрацию и функционирование ряда дворцово-парковых ансамблей в качестве музеев-заповедников.
Состояние вопроса. При характеристике тенденций и стилевых особенностей архитектуры XIX века неизбежно возникает вопрос полисемии терминологии, поэтому в работе поясняется позиция автора в данном вопросе и уделено внимание историографии термина «эклектика», история использования которого варьируется в концепциях различных авторов, национальных школ и лишена однозначности. Проблема неизбежной полисемии термина поднималась в работах различных отечественных и зарубежных ученых. В отечественном искусствознании на протяжении длительного времени для характеристики тенденций архитектуры XIX века используется термин «историзм». Этому определению отдавали предпочтение А. В. Иконников и Ю. Р. Савельев.
А. В. Иконников придерживался толкования историзма как тенденции, начинающейся с эпохи Возрождения и определяющейся обращением к культуре прошлого для решения проблем настоящего. Ю. А. Савельев акцентирует в определении «историзм» обращение к национальным истокам,
создание национального стиля в архитектуре и других видах искусства стран Европы. Е. И. Кириченко более широкое значение придает термину «эклектика», а историзм рассматривает как её этап. В рамках историзма Е. И. Кириченко выделяет эклектизм, понимаемый, как смешение разностилевых заимствований, и стилизаторство, предполагающее выдержанность здания в едином стиле. А. Л. Лунин обозначает метод эклектики середины XIX века как «ретроспективное стилизаторство» в противоположность последней трети века, когда получает развитие «эклектический стиль» внутри эклектики, он также использует термин «историзм», но не в качестве определения стиля архитектуры, а как концептуальную категорию, характеризующую мировоззренческие особенности в культуре и искусстве XIX века. М. Н. Нащокина, рассматривая историзм, как универсальный способ мышления Нового времени, более широко использует термин «эклектика», связывая тенденции конкретных исторических ретроспекций с мировоззренческими особенностями рубежа XVIII-го-ХІХ-го веков, характеризующихся стремлением к внеисторической обобщенности художественного идеала. Истокам возникновения эклектики и её связи с эстетикой романтизма уделялось внимание в работах Е. А. Борисовой, согласно концепции которой, здания эпохи романтизма должны были воссоздавать заново ту жизненную среду, в которой современники романтизма ощущали себя преемниками лучших завоеваний далекого прошлого. В работах западноевропейских исследователей, таких как 3. Гидион и Н. Певзнер, истоки новых явлений в архитектуре XIX столетия связываются еще с концом XVIII века и четкой границы между классицизмом (ампиром) и эклектикой (историзмом) не проводится. Если для архитектуры отдельных европейских стран это представляется оправданным, то специфика исторических условий России обусловливает возможность более четких разграничений отдельных архитектурных направлений, типичных для каждого периода. Е. Борисова и Е. И. Кириченко определяют рубеж начального периода эклектики 1820 - 1830-ми годами. В контексте понятий «историзм» и «эклектика» в зарубежном искусствознании используют различные определения, характеризующие тенденции архитектуры XIX века, известные как: ревивалс (revivals), романтический классицизм (Англия), «прусский эллинизм» (Германия) и другие дефиниции. Вопросы терминологии, где все ещё нет однозначного подхода среди большинства исследователей, рассматривались в концепциях таких зарубежных исследователей как: 3. Гидеон, ввел термин «романтический
классицизм», Л. Беневоло, Г. Р. Хичкок, К. Минно, Д. М. Крук. Уважая право других исследователей пользоваться тем или иным определением, по мнению автора данной работы, наиболее всеобъемлющим для обозначения общих стилевых особенностей архитектуры, начиная с 20-х годов XIX века - по 90-е годы, представляется термин «эклектика».
Усадебная архитектура Крыма - неотъемлемое звено архитектуры эклектической эпохи в России. Проблемы дворцовой и усадебной архитектуры России поднимались в работах И. А. Бондаренко, Д. О. Швидковского, Н. Ф. Гуляницкого, М. Б. Михайловой, А. Л. Пунина, В. Г. Лисовского, Е. И. Кириченко, М. В. Нащокиной и других исследователей.
Огромный вклад в исследование усадебной архитектуры Крыма внесли: С. Д. Ширяев, Л. Н. Тимофеев, А. Царин, А. А. Галиченко, А. П. Пальчикова, Г. Г. Филатова, Н. Н. Калинин, М. А. Земляниченко. Интересу ученых к усадебной архитектуре в значительной степени способствуют ежегодные научно-практические конференции, по результатам которых публикуются сборники материалов, освещающих все новые вопросы, связные с особенностями усадебной и дворцовой архитектуры Южнобережья. Среди нового поколения ученых, занимающихся проблемами крымской усадебной архитектуры, следует назвать: Ю. А. Письмака, Г. А. Пинхасову, И. В. Манцыгину, Е. М. Коляду, А. С. Лосеву. Проблема стилистических особенностей крымских усадеб поднималась в статьях М. Д. Ширяева, А. П. Пальчиковой А. А. Галиченко, М. В. Нащокиной, Н. Н. Калина и М. А. Земляниченко, в работах Л. Н. Тимофеева, Г. Г. Филатовой, в диссертационных исследованиях И. В. Манцыгиной и Е. М. Коляды.
М. В. Нащокина в статье «Русская усадьба в Крыму и местные архитектурные традиции» выделила две основные тенденции, характеризующие особенности усадебной архитектуры Крыма XIX - нач. XX веков: стилизации, связанные с обращением к крымско-татарской архитектуре и к античному наследию. Эти тенденции подтверждаются автором данной работы благодаря стилистическому анализу ряда памятников и проектов. Однако из-за того, что на протяжении века можно выделить этапы в крымской усадебной архитектуре XIX века, характеризующиеся общей направленностью стилистики построек, в данной работе в основе выбора круга памятников лежал не только стилистический принцип, но и хронологический.
Тема рассмотрения стилистических особенностей памятников усадебной архитектуры Крыма ранее в комплексе не ставилась. В данной
работе дворцовая и усадебная архитектура эклектического периода рассматривается как целостное явление в контексте общеевропейских тенденций архитектуры. Уделено внимание всестороннему изучению, подробному анализу и характерным особенностям усадебной и дворцово-парковой архитектуры Южного берега Крыма.
Цель исследования - рассмотреть основные стилеобразующие тенденции в усадебной архитектуре Крыма XIX - нач. XX вв., выявить стилевые особенности архитектуры крымских дворцов и усадеб рассматриваемого периода. В работе усадебная архитектура Крыма рассмотрена на широком общеевропейском историко-культурном фоне, уделено внимание философским, литературным, художественным и эстетическим аспектам процесса стилеобразования, в связи с необходимостью дальнейшего изучения и сохранения уникальных памятников дворцовой и усадебной архитектуры, являющихся важным звеном архитектурного наследия мировой культуры.
Задачи исследования:
- показать связь крымской архитектуры с основными тенденциями стилевого развития русской и европейской архитектуры;
- рассмотреть особенности неостилей в общих рамках эклектики и
новые черты творческого метода архитекторов;
- выявить модель влияния умонастроений, эстетических и
философских идеалов эпохи на формирование вкусов и предпочтений
заказчиков и на создание художественных образов произведений
архитектуры.
Предметом исследования стали стилевые особенности усадебной архитектуры Крыма эпохи эклектики.
Объектом исследования является дворцовая и усадебная архитектура Крыма, как наиболее яркий и выразительный пример для иллюстрации стилевых проявлений. Для подробного анализа были выбраны элитарные дворцовые и усадебные постройки Южного берега Крыма. В основе выбора круга памятников присутствовал также хронологический принцип.
Основными методами исследования являлись: визуальный анализ натурных памятников, изучение и стилистический анализ проектов несохранившихся построек, фотофиксация, работа с литературными и архивными источниками.
Хронологические рамки исследования определяются 1828 г., к которому относится первоначальный проект Воронцовского дворца,
выполненный Т. Харрисоном, и началом ХХ-го века. За рамками исследования остался ряд памятников, которые по своим стилистическим признакам близки к эклектике, но так как время их постройки относится к эпохе модерна, то детальный анализ этих построек требует отдельного исследования.
Постановка проблемы. В настоящее время недостаточно исследований, где крымская усадебная и дворцовая архитектура была бы рассмотрена как целостное явление, подробно проанализирована и где были бы выделены стилистические особенности усадебной архитектуры Крыма эпохи эклектики и этапы её развития. Данная работа имеет своей целью заполнить этот пробел. Автором сделан акцент на анализ мотивов индийской архитектуры в экстерьере Алупкинского дворца, которые до настоящего времени подробно не рассматривались учеными. В процессе исследования удалось показать влияние английских художников Уильяма Ходжеса {William Hodges), Томаса и Уильяма Дэнилл (Thomas and William Daniells), совершавших длительные путешествия в Индию и опубликовавших на родине серии своих графических работ с видами ландшафтной архитектуры, на распространение элементов индо-мусульманского зодчества в творчестве английских архитекторов и, в частности, на автора проекта Алупкинского дворца Эдварда Блора. В работе дается определение стиля «хинди», рассматриваются причины его возникновения, показывается роль участников Ост-Индской компании в распространении моды на «индийский стиль» в Великобритании. Прослеженная в ходе исследования логическая цепь помогает понять, как зарождался один из интереснейших неостилей в истории архитектуры - «хинди» стиль.
Одной из интереснейших особенностей культуры XIX века является тесная взаимосвязь между архитектурой и литературой и та роль, которую сыграли представители литературной элиты в обращении к стилям предшествующих эпох. Влияние литераторов происходило не только благодаря литературным произведениям, но и в значительной степени посредством выражения своих стилистических предпочтений во время возведения и перестройки собственных вилл и резиденций. Примером может послужить реконструкция в готическом стиле поместья родоначальника жанра готического романа Горация Уолпола в Твикенхеме (1753), а также резиденция У. Бекфорда и знаменитый Абботсфорд В. Скотта. Многие писатели, среди них В. Скотт, У. Бекфорд, Ф. Р. Шатобриан, В. Гюго участвовали в дебатах, посвященным проблеме архитектурных концепций
XIX века. Та же тенденция взаимовлияния между художественными образами литературы и архитектуры наблюдалась в русской культуре того времени. Об этом писали В. Г. Белинский, Л. В. Даль, К. М. Быковский, П. X. Сюзор, Н. В. Гоголь, В. В. Стасов. В работе уделено внимание влиянию литературных образов и самих литераторов на формирование стилевых особенностей архитектуры дворцов и усадеб. Интересным фактом в контексте нашей темы является то, что английский архитектор Э. Блор -автор проекта Алупкинского дворца, был близким другом В. Скотта и В. Ирвинга. Под непосредственным обаянием литературных образов находился и сам заказчик Алупкинского дворца, М. С. Воронцов.
Проникновение новых идей эклектической архитектуры в Россию происходило благодаря широкому культурному обмену, который происходил между русскими и зарубежными архитекторами. Большую роль в этом сыграли новаторы эпохи «прусского эллинизма», берлинские архитекторы с мировой славой: Карл Фридрих Шинкель и Лео фон Кленце. Оба архитектора занимались реализацией некоторых своих проектов в России.
Влияние Шинкеля на распространение новой архитектурной моды в России было весьма значительным. Оно было заметно в работах А. Брюллова, А. Штакеншнеидера, М. Быковского и других архитекторов той поры. В связи с этим, проект К. Ф. Шинкеля для дворца в Ореанде, который подробно анализируется в данной работе, представляет большой интерес для понимания зарождения и распространения идей эклектической архитектуры, и в частности, такого стилевого направления как «неогрек» в архитектурной практике России XIX века. В работах отечественных авторов Т. А. Петровой, А. П. Пальчиковой, Н. Н. Калинина проект К. Ф. Шинкеля обычно упоминался в контексте реализованного проекта А. И. Штакеншнеидера и подробно не анализировался.
Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней подробно рассмотрены и проанализированы стилевые особенности усадебной архитектуры Крыма как целостного явления, являющегося неотъемлемым звеном русской и европейской архитектуры периода эклектики. Введен в научный оборот ряд малоизвестных проектов: проект дворца Л. А. Перовского в Меласе, У. Риддл, проект церкви в Мошнах, Г. И. Торичелли, некоторые листы проекта К. Ф. Шинкеля дворца в Ореанде, проект собственной усадьбы и здания, принадлежащего турецкоподданным братьям Солоникам, Б. Б. Грейм, проект усадьбы Г. И. Гирша в Ялте, Р. Шмелинг, листы проекта дворца и малых архитектурных форм имения «Дюльбер», Н.
П. Краснов, а также малоизвестные в отечественном искусствознании живописные и графические ландшафтные пейзажи английских художников У. Ходжеса, Т. и У. Дэнилл. Уточнены некоторые стилеобразующие аспекты архитектуры дворцов и усадеб. Впервые усадебная архитектура рассматривалась на широком общеевропейском историко-культурном фоне.
Практическая значимость работы и внедрение результатов связаны с проблемами сохранения, реставрации и пропаганды культурного наследия в качестве связующего звена в обмене между представителями различных социокультурных групп. Материалы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской, реставрационной, учебно-методической и экскурсионной работах.
Материалы диссертации являются основой читаемых авторских лекционных курсов в ИАрхИ для магистратуры и специализации «Реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия», направлений «Архитектура» и «Искусство», на курсах регионального центра переподготовки кадров ИАрхИ: «История архитектуры и искусства Северного Кавказа», «История архитектуры и градостроительства», (с 2008 г. - по настоящее время).
Апробация исследования. Основные результаты работы были освещены в докладах и обсуждались на научно-практических конференциях: «История садов в России: Опыт, Проблемы, Перспективы» (Москва, Царицыно, 2008), «IX Крымские Международные Воронцовские научные чтения», «Мир усадебной культуры» (Крым, Алупка, сентябрь, 2008), «Архитектура. Искусство. Археология: проблемы изучения и сохранения культурного наследия» (Ростов-на-Дону, октябрь, 2008), «Архитектурное наследство» (Москва, октябрь, 2009), «Проблемы общества и архитектура» (Ростов-на-Дону, октябрь, 2010), «X Крымские Международные Воронцовские научные чтения», «Мир усадебной культуры» (Крым, Алупка, сентябрь, 2010). По результатам конференций был опубликован ряд статей.
На защиту выносятся:
- особенности стилистики усадебной и дворцовой архитектуры Крыма,
как целостного явления в рамках русской и европейской архитектуры;
соответствие нижних временных границ дворцовых построек в эклектическом стиле стилеобразующим тенденциям в российских столицах и общеевропейским тенденциям архитектурной моды;
модель влияния философских, литературных, художественных и эстетических аспектов эпохи на процесс стилеобразования и создания художественных образов дворцовой архитектуры.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, библиографии и иллюстративного приложения. Текстовая часть исследования составляет - 152 страницы, библиография- 125 наименований, приложения -136 иллюстраций.
Мотивы английской готики и «хинди» стиля в архитектуре дворца М. С. Воронцова в Алупке
Предметом исследования стали стилистические особенности усадебной архитектуры Крыма эпохи эклектики.
Объектом исследования является дворцовая и усадебная архитектура Крыма, как наиболее яркий и выразительный пример для иллюстрации стилевых проявлений. Для анализа были выбраны элитарные усадебные и дворцовые постройки Южного берега Крыма. В основе выбора круга памятников присутствовал также хронологический принцип.
Основными методами исследования являлись: визуальный анализ натурных памятников, изучение и анализ проектов несохранившихся построек, фотофиксация, работа с литературными и архивными источниками.
Хронологические рамки исследования определяются 1828 г., к которому относится первоначальный проект Воронцовского дворца, выполненный Т. Харрисоном, и началом XX века. За рамками исследования остался ряд памятников, которые по своим стилистическим признакам близки к эклектике, но так как время их постройки относится к эпохе модерна, то детальный анализ этих построек требует отдельного исследования.
Постановка проблемы. В настоящее время недостаточно исследований, где крымская усадебная и дворцовая архитектура была бы рассмотрена как целостное явление, подробно проанализирована и где были бы выделены стилистические особенности усадебной архитектуры Крыма эпохи эклектики и этапы её развития. Данная работа имеет своей целью заполнить этот пробел. Автором сделан акцент на анализ мотивов индийской архитектуры в экстерьере Алупкинского дворца, которые до настоящего времени подробно не рассматривались учеными. В процессе исследования удалось показать влияние английских художников Уильяма Ходжеса {William Hodges), Томаса и Уильяма Дэнилл (Thomas and William Daniells), совершавших длительные путешествия в Индию и опубликовавших на родине серии своих графических работ с видами ландшафтной архитектуры, на распространение элементов индо-мусульманского зодчества в творчестве английских архитекторов и, в частности, на автора проекта Алупкинского дворца Эдварда Блора. В работе дается определение стиля «хинди», рассматриваются причины его возникновения, показывается роль участников Ост-Индской компании в распространении моды на «индийский стиль» в Великобритании. Прослеженная в ходе исследования логическая цепь помогает понять, как зарождался один из интереснейших неостилей в истории архитектуры — «хинди» стиль.
Одной из интереснейших особенностей культуры XIX века является тесная взаимосвязь между архитектурой и литературой и та роль, которую сыграли представители литературной элиты в обращении к стилям предшествующих эпох. Влияние литераторов происходило не только благодаря литературным произведениям, но и в значительной степени посредством выражения своих стилистических предпочтений во время возведения и перестройки собственных вилл и резиденций. Примером может послужить реконструкция в готическом стиле поместья родоначальника жанра готического романа Горация Уолпола в Твикенхеме (1753), а также резиденция У. Бекфорда и знаменитый Абботсфорд В. Скотта. Многие писатели, среди них В. Скотт, У. Бекфорд, Ф. Р. Шатобриан, В. Гюго участвовали в дебатах, посвященным проблеме архитектурных концепций XIX века. Та же тенденция взаимовлияния между художественными образами литературы и архитектуры наблюдалась в русской культуре того времени. Об этом писали В. Г. Белинский, Л. В. Даль, К. М. Быковский, П. X. Сюзор, Н. В. Гоголь, В. В. Стасов. В работе уделено внимание влиянию литературных образов и самих литераторов на формирование стилевых особенностей архитектуры дворцов и усадеб. Интересным фактом в контексте нашей темы является то, что английский архитектор Э. Блор — автор проекта Алупкинского дворца, был близким другом В. Скотта и В. Ирвинга. Под непосредственным обаянием литературных образов находился и сам заказчик Алупкинского дворца, М. С. Воронцов.
Проникновение новых идей эклектической архитектуры в Россию происходило благодаря широкому культурному обмену, который происходил между русскими и зарубежными архитекторами. Большую роль в этом сыграли новаторы эпохи «прусского эллинизма», берлинские архитекторы с мировой славой: Карл Фридрих Шинкель и Лео фон Кленце. Оба архитектора занимались реализацией некоторых своих проектов в России.
Влияние К. Ф. Шинкеля на распространение новой архитектурной моды в России было весьма значительным. Оно было заметно в работах А. Брюллова, А. Штакеншнейдера, М. Быковского и других архитекторов той поры. В связи с этим проект К. Ф. Шинкеля для дворца в Ореанде, который подробно анализируется в данной работе, представляет большой интерес для понимания зарождения и распространения идей эклектической архитектуры, и, в частности, такого стилевого направления как «неогрек» в архитектурной практике России XIX века. В работах отечественных авторов Т. А. Петровой, А. П. Пальчиковой, Н. Н. Калинина проект К. Ф. Шинкеля обычно упоминался в контексте реализованного проекта А. И. Штакеншнейдера и подробно не анализировался.
Интереснейшим памятникам усадебной архитектуры: имению А. Н. Голицына в Гаспре, комплексу построек И. А. Монигетти в Ливадии, имению Раевских в Карасане, «Дюльберу», Массандровскому дворцу, усадьбе Юсуповых «Коккоз», дворцу «Кичкине» были посвящены многочисленные путеводители и статьи таких авторов как: А. А. Галиченко, А. П. Пальчиковой, Г. Г. Филатовой, Н. Н. Калинина, М. А. Земляниченко. Объем статей указанных авторов не дает возможности подробно проанализировать стилевые особенности вышеперечисленных памятников и рассмотреть этапы и особенности стилевой эволюции усадебной архитектуры. В представленной работе будет уделено внимание подробному образно-стилистическому анализу вышеперечисленных памятников.
Распространение стиля «неогрек» в архитектуре Крыма
Двадцатые годы XIX века - время в русской культуре, когда возникает глубокий интерес к немецкой философии и культуре, пришедший на смену увлечению французской культурой, господствовавшей в России на протяжении предшествующего периода. Большую роль в этом сыграли В. К. Кюхельбекер и В. Ф. Одоевский, который был председателем «Общества любомудрия» (основано в 1823 г.), ставившего целью изучение и «приложение к русской жизни новейших идей немецкой философии», прежде всего шеллигианства. Е. И. Кириченко в книге «Архитектурные теории 19 века в России» пишет о том, что знакомству с немецкой философией Россия была обязана профессорам Московского университета, учителям любомудров - М. Г. Павлову, И. И. Давыдову, первому пропагандисту идей Шеллинга в России и петербуржцу Д. М. Велланскому. В числе первых шеллингианцев, учителей и предшественников любомудров, Е. И. Кириченко называет А. И. Галича - одного из пионеров новой эстетики
Одним из аспектов глубокого интереса к немецкой культуре можно считать тот культурный обмен, который был инспирирован в русской культуре благодаря фигуре Карла Фридриха Шинкеля. Именно Лео фон Кленце и Карл Фридрих Шинкель оказали огромное влияние на распространение «неогрека» в России.
Как типичный представитель немецкого идеализма, Шинкель, который с юных лет находился под влиянием философии Фихте (Johann Gottlieb Fichte), был глубоко убежден в возможности изменения общества и совершенствовании современной морали при помощи эстетического воспитания. На архитектора также оказали влияние Карл Солгер (Karl Wilhelm Ferdinand Solger), Жан Пауль (Jean Paul) и Шлегель (Schlegel).
Влияние Шинкеля на европейскую архитектуру было очень значительным. В своих путешествиях по странам Европы: Италии, Англии, Шотландии, Франции Шинкель выполнял многочисленные графические работы, в которых проявил свое понимание архитектуры как неотделимой части природного ландшафта, что до конца осталось характерной чертой его архитектурных произведений.
По мнению многих современников, Шинкель был человеком рафаэлевского типа, наделенный от природы благородством, добротой скромностью, терпеливостью, сочетающихся с высокой культурой и глубоким чувством прекрасного (см. прим 2).
Профессиональный талант Шинкеля был широко признан уже при его жизни. По случаю своего пятидесятилетия архитектор был удостоен звания почетного члена Ассоциации Архитекторов и Инженеров Берлина. С 1845 года проводились официальные церемонии в честь Шинкеля под названием Шинкелъфест (Schinkelfest)145.
В 30-е годы XIX века Шинкель обретает известность в России. Во время своего путешествия по Германии в 1829 году, в Потсдаме императрица Александра Федоровна получила в подарок от Шинкеля проект церкви. Это была капелла в неоготическом стиле во имя патрона Николая I - Александра Невского. В 1833 году она была построена в Александрии - новой резиденции русских императоров около Петергофа — под руководством Адама Менеласа и Иосифа Шарлемана.
Е. А. Борисова в книге «Русская архитектура в эпоху Романтизма» отмечает большой интерес к работам Шинкеля в русской периодической печати и пишет о связях мастера с русскими художниками и архитекторами: «... о проектах и сооружениях Шинкеля периодически писала в конце 1830-х годов «Художественная газета» Н. Кукольника» 4 .
Зимой 1821 года в Берлине находился В. А. Жуковский, причисленный к свите великой княгини Александры Федоровны. По случаю визита в Берлин великокняжеской четы, прибывшей из России, были устроены великолепные празднества. По предложению герцога Мекленбургского, Карла, тема театрализованного празднества в честь гостей была заимствована из «восточной повести» Томаса Мура «Лалла Рук», только что ставшей известной во Франции и в Германии. Оформлять торжества было поручено К. Ф. Шинкелю. Возможно, в это время произошло знакомство архитектора с В. А. Жуковским. Праздник в Берлине задуман был как театрализация произведения Мура. Главными лицами этого маскарадного шествия были великая княгиня Александра Федоровна в роли Лаллы Рук и ее супруг, Николай Павлович, будущий император, позировавший в живых картинах в роли принца Алириса. Декорациями, костюмами и расположением групп участников заведовал в качестве художника и архитектора К. Ф. Шинкель 147 (см. при 3). Праздник удался на славу и был описан многими свидетелями 148.
Год спустя в память об этом празднике появилось обильно иллюстрированное гравюрами издание графа Брюля на немецком и французском языках под заглавием: «Лалла Рук. Представление с песнями и танцами, данное в Берлине в Королевском дворце 27 января 1821 г. в присутствии их имп. высочеств, вел. кн. Николая и в. кн. Александры Федоровны. С 23 раскрашенными гравюрами» 149. Кроме издания альбомов гравюр графа Брюля, в 1823 г. в Берлине выпущено было еще одно роскошное издание: «Живые картины и пантомимические сцены на празднике Латы Рук ... рисованные с натуры В. Гензелем» ш.
С этими изданиями был знаком В.А. Жуковский, дошли они и до самого Томаса Мура 151. Кроме В.А. Жуковского К.Ф. Шинкеля посещали А. П. Брюллов (1825), М. Д. Быковский (1839), В. П. Давыдов. Последний, в 1835 году передал Шинкелю обмеры «священной рощи Альтис» в Олимпии, сделанные во время путешествия с Н. Е. Ефимовым и К. П. Брюлловым. В своих «Путевых записках ...» В. Давыдов писал: «...прилагаемый здесь рисунок (равно как и описание, помещенное в конце сей книги), представляющий ресторацию Олимпийской рощи, был сделан не во время моего путешествия по Греции, а по прибытии в Берлин, где знаменитый тамошний архитектор, Шинкель, исполнил его по документам, мною ему данным. Ученые не должны ожидать от него самой строгой точности; но, по моему мнению, нет драгоценнейшего памятника, который бы, подобно этому рисунку, посвящал нас в таинства мифологического духа, преобладавшего над этой страной»
Цитата, где речь идет о графической реконструкции, выполненной Шинкелем по материалам, предоставленным ему русскими путешественниками, показывает широту творческого взаимодействия Шинкеля с представителями русской художественной культуры. Внешним проявлением популярности Шинкеля в России было избрание архитектора почетным членом Академии Художеств в Петербурге. Архитекторы, которые увлекались Шинкелем, находились под воздействием его творческого обаяния. Можно проследить влияния Шинкеля в таких произведениях русской архитектуры, как усадьба Марфино под Москвой, архитектор
«В шинкелевском стиле»: о проекте для Ореанды А. И. Штакеншнейдера
Первоначально крыша была значительно выше. Очевидно, восстановление черепичной кровли требовало больших затрат и её заменили на жестяную, на центральном ризалите появились такие же, как и на башнях, мерлоны, которые придают постройке более массивный вид.
Во время, когда дворцом владела графиня С. В. Панина (1895), в Гаспре были произведены существенные изменения: В 1895 г. капитально отремонтировали дворец, переложили перекрытия башен, наружные стены облицевали под мозаику гаспринским известняком, крышу украсили красной марсельской черепицей. Помимо сохранившихся от старых владельцев построек: дворцового флигеля, кухни, дома плодовода, появились новые сооружения: дом управляющего, жилище садовника, оранжерея с теплицами, сторожка у ворот и так называемый «флигель у фонтана», предназначенный для проживания гостей . Для украшения домов из петербургского дворца и Марфино привезли много красивых вещей, ценных предметов декоративно-прикладного искусства и живописных полотен, среди которых имелись картины Мурильо, старых итальянских, фламандских и голландских мастеров.
По итогам анализа целого ряда южнобережных дворцов и усадеб на первоначальном этапе эклектики выявлен синтез неоготических и восточных стилевых элементов в экстерьерах зданий, что перекликается с характерным для романтизма увлечением средневековой и восточной культурой. Все эти постройки стилистически взаимосвязаны благодаря общим тенденциям, свойственным архитектуре этого периода, как в России, так и в странах Европы. Особенностью дворцовой и усадебной архитектуры первоначального этапа эклектики становится синтез мотивов неоготики с мотивами индо-мусульманского зодчества и татарской архитектуры.
Дворянские гнезда России. История, культура, архитектура. Указ. соч., с. 304. Экзотические «восточные» мотивы использовались для оформления фасада, обращенного к морю, что стало одной из отличительных композиционных черт крымской архитектуры. Яркими примерами синтеза неоготики и мотивов востока служат Воронцовский дворец (арх. Э. Блор), где готические мотивы гармонично сочетаются с мотивами «хинди» стиля, редкого не только для русской, но и для европейской архитектуры периода эклектики, и дворец А. Н. Голицына в Гаспре (арх. Ф. Эльсон), в архитектуре которого использованы готический и «псевдотатарский» стили, а также элементы «хинди» стиля в архитектуре домовой церкви Св. Троицы этого дворца.
Выявлена логическая цепь зарождения «хинди» стиля в творчестве автора проекта дворца в Алупке Эдварда Блора и других английских архитекторов: Георга Дэнса Младшего, Сэмюэля Пеписа Коккерелла, Хемфри Рептона, Джона Нэша. Приведены неизвестные в отечественном искусствоведении примеры усадебной архитектуры Великобритании, где был использован стиль неомоголов: имение У. Хейстингса в Дейлсфорде (1788-1798) и усадьба Ч. Коккерелла в Глостершире, Сезинкот (1804-1805). В ходе исследования удалось показать роль английских ландшафтных пейзажистов Уильяма Ходжеса, Томаса и Уильяма Дэнилл, совершавших путешествия в Индию и опубликовавших многочисленные серии своих графических работ, в распространении элементов «хинди» стиля. Анализ ряда культурологических аспектов, связанных с большим интересом к индийской культуре в английском обществе, а также анализ ландшафтных пейзажей У. Ходжеса и Т. и У. Дэнилл, позволили выявить ряд архитектурных и живописных образов, повлиявших на стилистический выбор Э. Блора в проекте Воронцовского дворца. Архитектор при создании проекта южного фасада дворца мог опираться на изданные английскими ландшафтными пейзажистами виды архитектурных памятников Индии. Прототипом для экседры могли послужить айваны, изображенные в работах У. Ходжеса «Вид мечети в Чунар Гур», Т. Дэнилл «Портал, ведущий в Масхед в Чунар Гур». Подтверждено предположение Л. Тимофеева о влиянии комплекса Брайтона на архитектуру дворца в Алупке. Это влияние удалось показать благодаря выявленному в ходе исследования памятнику — комплексу Сезинкота, архитектор С. П. Коккерелл, который работал совместно с указанными выше художниками. Таким образом, на стилистический выбор Э. Блора повлияли комплексы Сезинкота, С. П. Коккерелл и Брайтон павильона, X. Рептон, У. Порден, Д. Нэш.
Первоначальный проект Воронцовского дворца Т. Харрисона, который до настоящего времени относили к классицистическому стилю, стилистически соответствует «неогреку», что позволяет сделать вывод, что уже в первоначальном варианте автор проекта и заказчик ориентировались на архитектуру, которая в большей степени соответствовала духу времени и тогдашней архитектурной моде. Этот проект можно рассматривать как самый ранний пример «неогрека» в Крыму.
Анализ проекта усадьбы Л. А. Перовского из фондов АДПМЗ позволяет уточнить атрибуцию и считать автором Д. Риддла (J. Reeddl), а исполнителем Ф. Эльсона.
Огромное внимание крымские архитекторы уделяли живописности силуэтов зданий и их связи с окружающим ландшафтом. Гармоническая связь с окружающим ландшафтом становится одной из важнейших пространственных характеристик рассматриваемой архитектуры. Еще одной особенностью первоначального этапа является всефасадность зданий, что создавало возможность разнообразных впечатлений от восприятия фасадов при смене точек зрения и ракурсов, придавая архитектурным образам большую эмоциональность. Эта тенденция в усадебной архитектуре Крыма будет сохраняться и в последующие этапы.
Личные пристрастия заказчиков, уровень их образованности, художественные и литературные предпочтения оказывали самое непосредственное влияние на стилистику архитектуры дворцов и парков. Благодаря деятельности литераторов, путешественников и представителей интеллектуальной элиты идеи и эстетика романтизма быстро приживались на русской почве и служили источником вдохновения для подчас необычных для русского глаза архитектурных образов в неоготическом и «восточном» стиле, к которым бесспорно принадлежат дворец Воронцова в Алупке и дворец А. Н. Голицына в Гаспре.
Тенденции в крымской усадебной архитектуре периода поздней эклектики
Поводы для расширения круга архитектурных представлений могли иметь самый косвенный характер. Например, увлечение экзотикой Востока, могло быть навеяно не только сказками Шехеразады, но и образами мавританского зодчества, мотивы которого стали впоследствии столь популярными в творчестве зодчих-эклектиков. В частности, огромное влияние на зарождение интереса к мавританскому зодчеству оказал рыцарский роман Хинеса Переса де Иты «Повесть о Сегри и Абенсеррахах, мавританских рыцарях из Гранады», получивший «вторую жизнь» в начале XIX века в английском, французском и немецком переводах, несомненно, известных и в России
Увлечение Востоком в самом широком его понимании, зародившись в романтической литературе, распространилось и на другие виды искусств, создав своеобразный экзотический сплав. В России интересу к восточной экзотике способствовали также турецкие и кавказские войны.
Краткий обзор вышеперечисленных изданий позволяет представить ту культурную среду, в которой формировались предпочтения архитекторов и заказчиков, своеобразный фон для формирования истоков тех или иных стилизаций и неостилей, еще раз подчеркивая огромную взаимосвязь между литературой, живописью и архитектурой рассматриваемого периода.
Стилизации, отражающие увлечение искусством Востока, восточной экзотикой, были очень популярны в крымской архитектуре. Увлечение Востоком было вообще показательно для русской культуры XIX века.
Стилизации, использующие мотивы ориентализма, встречаются в крымской архитектуре на протяжении всего XIX века. Первая такая волна прошла в начале века. В этом отношении интересны старый дом М. С. Воронцова в Алупке, старая дача М. А. Нарышкиной в Мисхоре (1820), усадьба Л. А. Перовского в Меласе, виллы Н. Ф. Нарышкиной в Симеизе и Д. Е. Башмакова в Мшатке (1824) и другие. В первой половине XIX века, как было показано в первой главе, восточные мотивы во многих постройках сочетались с готическими.
Примеры наиболее интересных и ярких «восточных» стилизаций возникли во второй половине XIX века. Распространение мотивов татарской архитектуры в Крыму было связано с тем культурным обменом, который существовал между татарским населением и другими народами, населявшими полуостров. Суть этого обмена прекрасно выражена в концепции М. Волошина, писавшего о том, что греческая и готская кровь совершенно преобразили «татарство», способствуя своеобразному синтезу через их культуру всей разнообразно-пестрой истории страны 204 (см. прим.
Дворец Наследника в Ливадии (Малый дворец), построенный по проекту И. А. Монигетти, - один из лучших примеров «псевдотатарской» архитектуры. Здание Малого Ливадийского дворца было утрачено в годы Великой Отечественной войны. Восстановить его облик помогают не только дореволюционные открытки и фотографии, но и акварели, созданные австрийским художником Р. фон Альтом, выполненные им в Ливадии в 1863 году. Альт удивительно тонко изобразил все архитектурные детали постройки и прекрасно смог передать цветовые отношения (рис. 7.1).
Имение Ливадия было подарено императрице Марии Александровне в 1860 году. В это время И. А. Монигетти был уже широко известен, и проявил себя как оригинальный мастер. При разработке проекта комплекса в Ливадии И. А. Монигетти была предоставлена полная свобода творческого поиска, единственное, что он должен был учесть - это то, что Ливадия не предназначалась для официальных приемов, а должна была служить достаточно уединенным местом отдыха царской семьи . Всего архитектором с 1863 по 1866 было построено около 70 зданий различного назначения.
В фондах АДПМЗ находится один из листов проекта И. А. Монигетти (рис. 7.2). Вероятнее всего, на этом листе представлен один из вариантов южного фасада Большого Императорского дворца, который был реконструирован И. А. Монигетти из старого дома графа Л. Потоцкого. Композиция построена по горизонтали, здание двухэтажное, с высокой мансардной крышей и низким цоколем. На его каменных стенах чередуются балконы и оконные проемы, которые богато декорированы резьбой. Двери расположены под балконами: слева и в центре фасада. Центр фасада акцентирован фронтоном и арочным окном мансарды, а также четырехступенчатой лестницей, ведущей ко входу в дом и на небольшую террасу первого этажа.
Строительство в Ливадии началось в 1862 году, архитектор сам руководил всеми работами. За четыре года возникло большое количество разных по назначению зданий, возведенных по проектам И. А. Монигетти и составивших удивительный по красоте дворцово-парковый ансамбль, в отчетах о строительных работах архитектор постоянно подчеркивал, что «...большинство их (построек) выполнено в «татарском вкусе», или « во вкусе татарской избы» .
