Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дискурс искусства в творчестве Л. Мартынова 13
1.1. Визуальный код лирики Л. Мартынова 13
1.2. Музыка в поэтической системе Л. Мартынова 46
1.3. Театр как модель мира в творчестве Л. Мартынова 69
1.4. Воплощение темы поэта и поэзии в образах автора и читателя 88
Глава 2. Научно-философский дискурс в творчестве Л. Мартынова 121
2.1 Научные теории и понятия в интерпретации Мартынова 121
2.2 Категория пространства в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление 143
2.3 Категория времени в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление 148
Глава 3. Дискурс религии в творчестве Л. Мартынова 162
3.1 Религиозные мотивы в лирике Л. Мартынова 162
3.2 Особенности интерпретации образов и понятий религии в творчестве Л. Мартынова 170
Заключение 186
Библиографический список
- Музыка в поэтической системе Л. Мартынова
- Воплощение темы поэта и поэзии в образах автора и читателя
- Категория пространства в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление
- Особенности интерпретации образов и понятий религии в творчестве Л. Мартынова
Введение к работе
Данная работа представляет собой исследование творчества Л.Н. Мартынова в культурологическом аспекте.
Степень изученности темы. В основной массе литературно-критических работ творчество Л. Н. Мартынова представлено с точки зрения отклика на современные события, публицистичности его стихотворений. Обращалось внимание на своеобразие поэтики, умение передать детали, психологию рядовых людей, а так же широту охвата исторических событий, анализировались особенности метафоры. В. Дементьевым Мартынов представлен как поэт современный, откликающийся на злободневные темы, лирика которого пронизана пафосом познания мира. А. Михайлов отмечает стремление уловить дыхание, ритм, голоса современности. Л. Лавлинский на первый план выдвигает социальную значимость его произведений.
Ряд работ по лирике Мартынова носит мемуарно-биографический характер: М. Синельников в статье «В снегах Эрцинский лес» рассказывает о встрече с Мартыновым, отзыв Т. Земсковой написан к определенной дате – 95-летию со дня рождения поэта, в нем кратко освещен его жизненный путь. Вышедший в 1989 году сборник «Воспоминания о Леониде Мартынове» включает в себя отзывы С. Поварцова, В. Озолина, В. Гончарова и многих других. Эти работы дают представление о личности поэта, его мировоззрении, но мало затрагивают поэтический мир.
В статьях В. Огнева «Несколько слов о русской поэзии советского периода» и В. Агеносова «Несколько слов о современной русской поэзии» творчество Мартынова поставлено в ряд с лирикой таких поэтов как Н. Заболоцкий, Е. Евтушенко, Р. Рождественский. В. Агеносов называет Мартынова одним из «старших товарищей», оказавших влияние на молодое поколение поэтов. Действительно, аллегорическая насыщенность, философская многоплановость, изысканная ритмика, аллитерационное богатство сообщают особую прелесть лирике Мартынова, во многом предвосхитившей поэзию шестидесятников, в частности А. Вознесенского и Б. Ахмадулиной.
Культурный код рассмотрен в работе В. Шепелевой «К проблеме истоков этических и аксиологических установок Л. Н. Мартынова». Это в первую очередь попытка проследить взаимосвязь личности и исторического процесса, проанализировать влияние этико-аксиологических пластов культуры. Автор стремится проверить общие выводы русской религиозно-философской мысли о месте и роли «русской идеи», соображения М. Вебера, А. Тойнби и наших современников – Л. Гумилева, Ю. Бородая, В. Кожинова, К. Кантора об этнической ментальности в историческом процессе. И культура рассматривается прежде всего как понятие, в основе которого лежит система предписаний, ценностей и норм, образцов и идеалов, которая формирует личность человека в соответствии с базовыми аксиологическими установками, интегрирует общество. В результате В. Шепелева делает вывод о принадлежности Мартынова к русской культуре. Русский культурный код стал истоком этических и аксиологических установок поэта.
Таким образом, исследование дискурса культуры, целей и способов его воплощения в творчестве Л. Мартынова необходимо для осознания миропонимания поэта и требует углубленного изучения, однако этот аспект не изучался в должном объеме. Компоненты культуры в исследовательских работах рассмотрены на уровне отдельных замечаний. А. Урбан и А. Павловский говорят о некоторых мифологических образах в поэзии Мартынова. Несколько полнее освещено внедрение в художественный мир такого компонента культуры как наука. А. Урбан отмечает, что творчество Мартынова насыщено научным знанием: даже при поверхностном взгляде находишь имена ученых – Эйнштейна, Галилея, Гершеля, научные термины – атом, плазма и т.д. Л. Аннинский упоминает мотив театральной игры, отношение поэта к религии, обращает внимание на жанры музыки, затронутые в лирике Мартынова.
Исследование культурного пласта лирики Мартынова позволит глубже понять духовную ситуацию времени: как признанный мастер, поэт воплощал в своем творчестве русский культурный код. Именно тесная связь с русской культурой стала предпосылкой для появления в лирике Мартынова сквозных тем, образов и мотивов, свойственных ей. Этим и обусловлена актуальность диссертационного исследования
Научная новизна работы состоит в том, что впервые осуществлено систематизированное многоаспектное исследование дискурса культуры в творчестве Мартынова. Этот аспект рассмотрения художественного текста позволяет выявить своеобразие как художественного метода, так и мировосприятия автора, определить типические черты, связывающие творчество Мартынова со всем духовным наследием человечества, и своеобразие, обусловленное особенностями сознания автора и культурной ситуацией эпохи.
Объектом диссертационного исследования является лирика Мартынова, рассматриваемая в культурологическом аспекте. Учитывая многозначность термина дискурс, в поле зрения исследования находятся не только прямые указания на определенные явления культуры, но и аллюзии, мотивы, тематические сближения, отсылки к художественной культуре, религии, науке. В качестве дополнительного материала привлекалась автобиографическая проза Мартынова.
Предмет изучения – особенности преломления материала культуры Мартыновым в разные периоды творчества, «перевод» на язык литературы различных культурных языков.
Цель исследования – научное осмысление пластов культурного дискурса в поэтической системе Мартынова, что включает в себя реализацию следующих общих задач:
1) характеристика специфики мартыновского отношения к культуре, освещение зависимости актуализированного культурного материала от эволюции литературно-эстетических взглядов поэта;
2) определение способов воплощения используемых художником культурных знаков и кодов, их роли в поэтическом мире автора;
3) выявление типологического и индивидуального в использовании поэтом материала культуры;
и частных задач:
4) раскрытие степени актуальности для художника разных видов искусства на протяжении творческого пути;
5) изучение особенностей интерпретации научных идей поэтическим сознанием Мартынова и их внедрение в художественное пространство стихотворений;
6) изучение особенностей и механизмов включения символов и понятий религии в произведения Мартынова.
Теоретической и методологической основой исследования послужили работы отечественных историков и теоретиков литературы (М. Бахтина, Д. Лихачева, Ю. Лотмана, А. Жолковского), исследователей по эстетике (Х. Ортеги-и-Гассета, Я. Мукаржовского). В процессе работы над диссертацией был использован сравнительно-типологический, интерпретационный, интермедиальный методы анализа текста. Специфика выбранной темы предполагает сочетание культурологического и аксиологического подходов к тексту.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Для лирики Мартынова особую значимость имеет дискурс культуры. Раскрытие особенностей его внедрения в ткань повествования, анализ поэтики и способов воплощения используемых символов и образов необходимы для верного понимания художественного мира Мартынова.
2. Исследование дискурса искусства основывается на понятии «взаимодействие искусств», которое в лирике Мартынова принимает различные формы:
– визуальный код имеет наиболее широкую парадигму в лирике Мартынова, рассматривается на уровне художественной выразительности, жанрового взаимодействия и т.д.;
– у музыки прослеживается одна основная линия взаимодействия с поэзией – воплощение звукового фона эпохи, отражение исторического развития культуры;
– «театральная» лирика Мартынова позволяет выделить один универсальный образ – театр воплощается как модель мира;
– обращаясь к образам читателя, поэта-пророка и поэта-гражданина, Мартынов выражает свое понимание сущности творческого процесса, его целей и задач, вступает в диалог с классической и современной интерпретацией роли художника в мире.
3. Научная составляющая поэзии Мартынова включает в себя интерпретацию многих теорий, понятий, гипотез, заимствованных из науки. Внимание к достижениям науки дает комплексное мироощущение, расширение возможностей всестороннего познания мира, одновременное проникновение в его тайны и разумом, и чувством.
4. Воплощение понятий и символов православия в лирике Мартынова определяется двойственным характером советской эпохи, в которой сосуществовали вера и атеизм.
Теоретическая значимость. Данная научная работа содержит наблюдения и замечания, которые могут определить направления новых исследований художественного наследия поэта: дальнейшее углубление намеченных тем (взаимодействие искусств, отражение религии, научное начало поэзии Мартынова), сквозные образы и мотивы в творчестве поэта, характер взаимовлияния мартыновской поэтики и поэтики шестидесятников.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов и результатов в практике преподавания русской литературы ХХ века для подготовки лекций, спецкурсов и спецсеминаров. Востребованным окажется материал работы при разработке учебников и учебных пособий по курсу истории русской литературы ХХ века.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на 7-й (Краснодар, 14 апреля 2008 г.) и 8-й (Краснодар, 17 апреля 2009 г.) межвузовских конференциях молодых ученых, а так же на Пуришевских чтениях в Московском педагогическом государственном университете (2009 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка из 200 наименований. Общий объем диссертации – 205 страниц.
Во введении определяется степень изученности проблемы, обосновываются актуальность и научная новизна исследования, намечаются цели и задачи работы, методологические принципы анализа.
Основной корпус работы состоит из трех глав: глава первая «Дискурс искусства в творчестве Л. Мартынова», глава вторая «Научно-философский дискурс в творчестве Л. Мартынова», глава третья «Дискурс религии в творчестве Л. Мартынова», основные положения которых отражены в данном автореферате в разделе «Основное содержание работы». Каждая глава дополнена промежуточными выводами, в которых сформулированы основные результаты, полученные в ходе исследования.
Музыка в поэтической системе Л. Мартынова
В лирике Мартынова прослеживается, взаимодействие словесного и живописного начал.-Возникает своеобразный синтез, который проявляется в «единстве, восстанавливаемом из. полностью определившихсяс различий» [103, с. 6]і Живописное изображение обнаруживается- «внутри- самой лирической стихии» [88 , с: 25], т. е. можно говорить о явлении синестезии, межчувственных соответствий; конкретно «цветного слуха». Вг соответствии-с концепцией синестезии «поэзия должна была содержать музыкальное и живописное начала, музыка — изобразительное, живопись — поэтическое4 или музыкальное» [156, с. 7]
По отношению к, Серебряному веку исследователи называют синестезию характерным признаком новой поэзии, проводниками которой считали себя символисты и в системе которой было оправдано синкретическое слияние чувств. Известно,- что, выступая адептом синестезии, А. Белый считал отсутствие цветного слуха- в художнике пера и кисти изъяном и сам давал яркие примеры: «всклубится дымом-- черный хохот», «пели лунные лучи в мое расширенное ухо», «слышу желтый хохот рыси», «смех серебристый», «браунинг красным хохотом разрывается- в воздух», «золотой перезвон» и т.д.
Для таких поэтов, как К. Бальмонт, А. Белый, знаковым является слияние в поэтическом образе музыки и цвета. В творчестве Мартынова наиболее ярко выражена синестезия-на основе живописи: он использует ее как художественный прием для придания стихотворениям выразительности.
Благодаря- синестезии лирика Мартынова «зрима» и «осязаема», что отмечено многими исследователями. Л. Лавлинский говорил, что «стих его... жестковат, резок, тяжеловесен», не в то же время «задушевен и живописен» [89, с. 9], сравнивал его с процессом горообразования. Действительно, .степень изобразительности стихотворений Мартынова, чрезвычайно высока:, поэт акцентирует материальность и рельефно?обрисовывает. объем, фактуру; предметов, ихч пространственное; расположение; обособленностьчшсвязи, при: этом зримыми становятся даже абстрактные понятия: Я? видел очертаньяшетра; Я-видел; как обманчив штиль,, Я»видел тело километра Через тропиночную пыль [108, т. 1, с. 190]!.
Усталость, которая «разрасталась», «распласталась» [108 т. 1, с: 256]; истина; наряженная «в цветные;ситцы» [108; т., 1, с. 337], черно-бурую лисью шубу или кожаный;костюм;.март, одетый в: пальто— все обретает форму, визуальность.,
Синестезия? проявляется в лирике Мартынова;, наг основе, таких визуальных искусств, как- графика;.скульптура; живопись.
Основными средствами выразительности графики являются линия; и сочетание- черного и. белого, что; проявляется» в книгопечатании:, черные буквы, на: белом» листе, строки — линии.. Такие поэтические элементы, как; пробелы, расположение и чередованиестроф; использование: шрифтовш т.д., «в; определенном? отношении: представляют лишь графические: адекваты неграфических структурных уровней,. то в ряде случаев? графика, в- поэзии; составляет самостоятельный: структурный;уровень, который не;может быть. передан ничем, кроме нее.самой» [96, с. 79]:. Так, в поэме Маяковскогоч 150 000 000» дополнительный концептуальный уровень создается, путем: использования внешнего вида афиши в начале текста.. Возникновение: еще одного концептуального плана наблюдается и прщ внедрении, например, В. Маяковским технических приемов? газетно-репортажнош верстки, в расположениизаглавий в лирической поэме «Про это»..Примеры.соединения вербального и; визуального мы находима в плакатах Маяковского - Родченко, фотомонтажах С.Третьякова и др.
В строе стихотворений Мартынова прослеживается влияние графики: он в полной мере использует возможности данного визуального искусства для пространственного оформления произведений. В соответствии с движением мысли в ряде стихотворений отсутствует деление на-четверостишья или деление «неправильное», не соответствующее рифме. В стихотворениях «Мхи», «Воры времени», «Землетрясения» графичность заключается» в вычленении смысловых отрезков, что зафиксировано с помощью абзацев. С помощью графики Мартынов вводит пульсирующий ритм современности: оставаясь в рамках классических размеров, благодаря строфической лесенке, удлинению или укорочению строк, он добивается нужного ритмического эффекта. Интересным в плане графического оформления является стихотворение «Новости», в котором Мартынов отражает путь, который проходят известия о каких-либо событиях. Получается длинная цепочка - от дома к дому, от города к городу, - что подчеркивается чередованием длинных и коротких строк, использованием внутренней рифмы, которая дополняет визуальные средства выразительности. В последних строках использована форма перевернутой пирамиды, чтобы подчеркнуть сравнение с горой, заявленное в начале, и отразить смысловую сторону произведения: сведения- о тех или иных событиях в различных точках земного шара как бы фокусируются в одном месте, у одного человека.
Графичность определяет зрительные впечатления при первом взгляде на тексты произведений, выполняет соединение смысла стихотворения с его зрительным образом, помогает следить за мыслью поэта, но на художественно-образный строй произведений не- влияет, на этом уровне в создании поэтического мира участвуют скульптура и живопись.
Скульптура как вид визуального искусства обладает трехмерностью, большое значение имеет и фактура, материал, из которого выполнено произведение. Именно эти качества, присущие скульптуре — фактурность и рельефность - приобретают значимость в художественном мире Мартынова. Прикосновение дает наиболее правдивую информацию, оно не так обманчиво, каю зрение и слух. Акцент на осязании сделан при описании рояля: «шершавый от царапин и корябин» [108, т. 2, с. 37]. Через детали «выдвинутые подбородки, суковатые кулаки» [108, т. 1, с. 9] автор характеризует эмоциональный, настрой и мощный потенциал современников средствами» скульптуры: описывает позу, движение, остановленное во времени; материальность. Акцент делается на фактуре в описании природы: Не золото лесная опаль, В парчу не превратиться мху, Нельзя-пальто надеть на тополь, Ольху не кутайте в доху... [108, т. 1, с. 191] Отрицательное сравнение создает эффект прикосновения, ощущение различия материала, из которого изготовлены окружающие предметы.
Конкретные произведения скульптурного1 искусства в контексте поэзии Мартынова встречаются крайне редко и не занимают важного места в идейно-тематическом- строе произведений. Это своего рода упоминание деталей для воссоздания окружающей атмосферы. Так, говоря о детдоме, Мартынов упоминает, что он находился в старом дворянском доме; поэтому такая деталь, как «уйма разных статуй» [108, т. 1, с. 356] в парке вокруг него,-отражает аристократический быт. В описании реки («У Яузы ... стояли статуи наяд, а рядом склады и пакгаузы» [108, т. 1, с. 358]) наблюдается совмещение двух эпох: царской России (Мартынов упоминает, что берег Яузы был облюбован царским двором и, соответственно, оформлен согласно его запросам) и России советской.
Воплощение темы поэта и поэзии в образах автора и читателя
День, озаренный солнцем круглым [;107,.т. 2, с. 289];, Параллель между состоянием действительности и-особенностями творческого метода прослеживается в использовании Мартыновым названий различных направлений живописи. Например:: «мы — футуристы невольные, все, кто живем: сейчас» [108, т. 1,. с. 12]. Создавая; образ; современника, Мартынов пользуется: художественно-образной системой: «будетлян»: «для сердец каркас» [108; т. 1, с. 12]- остроугольные.звезды,-лавровый? венец победителя сплетен: из. колючей; проволоки. Отражено сложное: душевное состояние людей; в период смены, власти, убеждений, смене установленного,. ритма жизни. Позже, при возвращении в мирную жизнь, налаживании быта, ориентиры сменяются, футуризм становится неактуален. Кубизм, в начале века ставший «моделью нового искусства» [179, с. 191], по мнению Мартынова, соответствовал миру, который «щетинясь острыми углами, выворачивался нутром» [108, т. 1, с. 445]. Несостоятелен онстал позже, когда «прежней угловатости на смену обтекаемость приобрелась» [108, т. 1, с. 445]. Т.е. тот или иной способ видения мира не только индивидуальное явление. Он определяется глубокими социально-психологическими процессами; мироощущением людей в различные культурные- эпохи, особенностями восприятия и осмысления общих пластически-пространственных и светоцветовых связей и отношений материального мира.
Однако произведение не просто копирование окружающего мира. Структура- искусства складывается, из соотношения четырёх основных компонентов: познания-жизни, её оценивания, её преображения и знакового выражения. И произведение представляет собой факт культуры, новую реальность, которая в свою очередь оказывается основой для дальнейшего развития идей, стилей, для формирования личности человека, поэтому очень важным является понимание механизма пересоздания реальности.
Из произведений Мартынова можно сделать вывод, что творец, создавая роман, песню, картину и т.д., пытается не воссоздать копию предмета, а создать художественный образ. При этом он не просто познает те или иные объекты и явления действительности, а стремится к их образному осмыслению, оценке, интерпретации. Согласно творческой программе Мартынова, заявленной в различных стихотворениях, процесс отражения реального мира носит у художника не пассивный, а активный характер. Автор стремится взаимодействовать с объектом познания, выделяя в нем все значимые признаки и черты, он пытается выявить скрытые закономерности в развитии тех или иных явлений, понять их внутреннюю суть, дать им свою оценку, наконец, поделиться полученной информацией с другими людьми.
В окказионализмах, использованных Мартыновым, намечены основные особенности того или иного живописца: реальность может розоветь «боровиково», «блуждать в сарвато далях». Подобранные эпитеты близки по характеру творчеству художников. Действительно, образный строй произведений Боровиковского, о котором идет речь («розоветь боровиково»), носит лирический характер с оттенком-сентиментализма и отмечен «нежной чувствительностью», которая. исходила из всей эмоциональной настроенности русского общества того времени. Искусство же С. Дали вырастает из сюрреалистической эстетики, он увлечён изображением на холсте образов, вызванных свободными- ассоциациями, поэтому его реальность в изображении Мартынова «витает в сарватольдалях»
Результат работы художника, в понимании Мартынова, зависит от многих условий. Во-первых, это вымысел, «чудный дар воображения», который раскрывает незнакомые грани привычного, позволяет по-новому взглянуть на них. Мартынов-отстаивает право на выдумку, на собственное видение материала, даже если оно не-всегда соответствует действительности, потому что иначе многие открытия стали бы невозможны:
Не думал бы, Колумб, что Индии достиг, И Данте не изобразил бы ада, И множества других докладов, песен, книг Была бы недоступна нам услада [108, т. 1, с. 611]. Изображение истолковывается неоднозначно, многое зависит от влияния таких факторов, как свет, расстояние, расположение картины: «А, быть может, это и не филин, птица Сирин» [108, т. 2, с. 133] или естественные трещины в коре, которые благодаря мерцанию костра превратились в рисунок птицы. В данном примере раскрывает исключительно живописные «проблемы» ракурса, освещения, а также и такая проблема, как совмещение точки зрения внутреннего зрителя (помещенного внутрь изображаемого мира) и зрителя вне изображения (внешнего наблюдателя)...» [176, с. 7].
Второе непременное условие творчества — стремление отражать духовный облик позирующего. По мысли Мартынова, абстрагирование от внешней формы, умение видеть внутреннюю сущность вещей, свойственны еще «художнику первобытной эры» [108, т. 1, с. 445], который изобразил людей крылатыми, почувствовав их потенциал. И уже в тот момент зародился конфликт автора и реципиента: зрители решили, что люди изображены неправильно. Художнику приходится лукавить: «мне откровенье было, это - духи» [108, т. 1, с. 445] чтобы сохранить за картиной право на существование. В этом случае Мартынов разрешает автору ложь, которая оправдана возвышающим смыслом художественного произведения. Открытое высказывание права художника на ложь есть в поэзии Е.Евтушенко: «мы, ухитрялись брать заказы, а делать все наоборот», несмотря на риск, «богов людьми мы рисовали и в людях видели богов» [54, с. 445]. Е. Евтушенко отражает взаимоотношения художника и власти, для Мартынова такой проблемы не существует: в его понимании художник творит только согласно собственным убеждениям.
Где заново все создаю[108, т. 2, с. 119]. Творец, создавая те или иные художественные образы, стремится не к простому их соотнесению с реальными объектами, а, прежде всего, пытается выразить в образе свое субъективное отношение. Если под объективным в образе понимается все то, что идет непосредственно от действительности, то субъективное - это переживания и размышления художника, его отношение к изображаемым явлениям, оценка этих явлений, особое их видение. Всякий художественный образ представляет собой не только отражение определенных кусков жизни, но и своеобразный портрет художника. За образом всегда стоит его творец.
Категория пространства в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление
Чрезвычайно- значимы в художественном мире поэта и культурные знаки и коды, из сферы музыки, которые используются Мартыновым на протяжении-всего творчества.
Одним из универсальных, видов взаимодействия поэзии и музыки можно считать «музыкальность, напевность, достигаемую ассонансами, зияниями, звукоподражаниями, ритмической организацией» [196, с. 241], свойственную лирике многих поэтов: Для поэзии Мартынова такое не характерно. Пожалуй,.только стихотворение «Вода» благодаря; аллитерации может относиться » к такому типу произведений: «вода благоволила, литься. Она блистала столь чиста, что ни умыться, ни-напиться» [108, т. 1, с. 176]. В основном же ритмико-интонационная организация стихотворений Мартынова далека от музыкальной, их архитектоника подчиняется исключительно? движению мысли: его стихотворения тяжеловесны, фразы длинны, поэтому для исследования творчества Мартынова ближе подход, осуществленный А-. Маховым: «музыка никогда», не существовала вне смыслов и, следовательно; вне слова. Представление о музыке как о чистой, имманентной «игре тонов», возникшее, под воздействием эстетики Канта с его пренебрежительным отношением к музыке, - позднейшая абстракция, но никак не изначальная данность» [111, с. 180]. Среди культурных знаков из сферы музыки в творчестве Мартынова особую значимость приобретает песня, жанровая природа которой предполагает органическое соединение мелодии и слова.
Песня есть синтетический жанр, тандем мелодии и стихотворения, она может эксплицировать собственными средствами картины мира, опредмеченные другими знаковыми системами, через вербальный компонент. В? поэтическом дискурсе Мартынова; она выполняет отнюдь не абстрактно-развлекательную функцию, а играет важнейшую роль, в творческом становлении человека, развитии. силы; его? воображения, ш может служить, оружием? к полной эмансипации им; самого себя, ш с: тем? — всего человечества. Мартынов причисляет песню к семье искусств:, предъявляет те: же требования; что ш к опере симфонической музыке;, считает,, чтог-онашог своим возможностямгсоответствует запросамгчеловекап . Это можноданужно чтобшесня-как хлеббыла, Или словно гроза, что над пашнямш движется? [10.8, т. 1, с. 439]!
Мысль о способности музыки; удовлетворять,, самые , насущные потребности людешблизка и А. Вознесенскому: «я; высшей музыкою стану — .. теплом ихлебомїдля; людей» [35,. с. 294]. Именно1 песенность. ценилась; как «качество, отличающее: искусство; «созданное- для; народа» и «понятное народу» »[140j с: 526]г.
Благодарят музыкальным; звукам; мелодии, гармонии, слово; " его сущность, , может стать ,более интенсивным, отсюда, можно достичь» понимания, превосходящего1 обычную логику. Не случайно многие: стихотворения известны нам в качестве песен,. романсов; включены в состав арий; оперетт. Это отмечает Мартынов, говоря; о сборнике песен: «список пьес на» стихи Шагинян и Ахматовой; тексты Пушкина, Блоками тексты Ратгауза» [108, т. Г, с. 439]; Тесная связь с: шедеврами: поэзии подтверждает значимость песни; относит ее: к «высокому» искусству. Но песня становится и.побудительным мотивом жизни, преодолением смерти и забвения: «мы все равно воскреснем от жажды к песням» [108, т. 2, с. 229].
Музыку «поддерживает» интонация; выражающая человеческие эмоции, погвидимому, неизменные вот уже в течение двух десятков тысячелетий, в поэтическом . мире Мартынова; она может выполнять, компенсаторную роль в/ зависимости от психологического состояния-человека: «когда он грустен, дай веселых песен, а если весел просит слезных бусин» [108, т. 1, с. 438]. Єлово же определяет рациональную структуру произведения, литературное начало указывает музыке «на смысловую конкретность, на говорящего человека, Адама, назвавшего вещи именами, которые музыке остались недоступны» [3, с. 182]. На основе жанра песни Мартынов раскрывает антропоцентризм- искусства. В" культурном пространстве XX века подобное представление прослеживается у многих поэтов, но получает различное воплощение: в творчестве такого поэта, как С.Городецкий, музыка все «торопится в себе сроднить с людьми», «самым человеческим нам голосом поет» [43, с. 439], Б. Ахмадулина делает акцент на внешней форме: «девочка-мазурка», Мандельштам проецирует на предметы человеческие эмоции: «флейты свищут, клянутся и злятся» [105, с. 218]. Мартынов же присваивает песне, а вместе с ней музыке и искусству в целом, такие характеристики человека, как стойкость, способность сопротивляться любым внешним обстоятельствам:
Человек поет [108, т. 1, с. 351]. Если, по наблюдениям Поздняковой, литературная песня 18J века «заимствует у народной тематику, сюжеты, мотивы, легкость стиха, напевность» [137, с. 162], то Мартынов заимствует исполнителя. Певец, исполнитель в основной части стихотворений выступает инкогнито, у него нет имени, ничего не известно о его судьбе. Это может быть любой человек: эпитеты, характеризующие звук человеческого голоса, никак не относятся к профессионализму, умению. Поэта привлекает чувство, проявление душевных качеств, искренность, навыки при этом отходят на второй план. И для народного певца главное «не что спеть, а как спеть, не придумать песню,
Особенности интерпретации образов и понятий религии в творчестве Л. Мартынова
Уж:выдазвините;но всеже:ягвам не слуга [?108.; т.Л с: 671]. ВШоэтическомшире.Мартьшова:становится!возможньш:вмешательство« ш во внутренний уклад; жизни) церкви,: изменение- порядкам богослужения:: службу проводит женщина: («где-то почему-то есть, священницы»), она облачена в І ризы,, одежды положенные во время? богослужения. Происходит создание поэтических образов?, на основе сопоставления? с реалиями церковного обихода. Обряды вызывают отторжение у Мартынова: «ладаном кадить принимаемся; лишь, если: надоі нам очень, уж; кому-то: угодить», «и елеем; лбов ничьих, не мажь, потому/ что: нынче: стал угаданным; под елейностью подхалимаж» [108; т. 2\:.с:,.399]1 Более того, Мартынов сравнивает елей; с клеем, в природе. он разлит в аллее, мешает идти, поддерживает существование клещей: и гнилушек. При проецирований на человеческое общество это означает неприятие лести,, которая; способствует...процветанию людей, живущих:, за счет других, и поддерживает ложные ценности, способные дезориентировать человека, не-уверенного В; собственных силах. Понятиям елея; и ладана , как. часть; христианской;: обрядности1 представляют лишь внешнюю поэтическую образность, они наполнены не сакральным, а. общечеловеческим; смыслом.
На уровне библейских образов Мартынов отвергает сходство, с персонажами ветхого завета («О, не в тайгу б пошел искатярай, Не:Ева ты, я не Адам нагой...»), а в стихотворении «Завещание».позиционирует свое поколение как богоборческое: «Мы, отстранившие старого бога на веки веков» [108; т. 2, с. 463]. Но в то же время Мартынов, понимает,: чтосоветская культура - особое пространство,, сочетающее в; себе атеизм и веру, и отражает это- в своем творчестве: «звон колоколов в одно сливается: с безверьем» [108; т. 2, с. 430], «с церковным хором вровень хор безбожных комсомолок» [109, с. 380]. Мартынов пытается определить религиозное самосознание современников: «ты в Иисуса веруешь Христа, иль бога-сына прогнала ты.прочь... и вновь перуны стали на места» [108, т. 2, с. 137]. Поэт констатирует отсутствие веры, отсутствие чуда, вместе с чем окружающий мир теряет свое очарование, становится более прямолинейным. Эта мысль звучит косвенно, в эпитетах и .сравнениях - луна1 стала похожей на футбольный мяч, «и, нет русалок, сколько ни-рыбачь» [108, т. 2, с. 137]. Отсутствие обожествления становится5 потерей одухотворенности. Несмотря ни на что, человек продолжает ждать чуда, его отсутствие - большая потеря для-него. Лирический герой просит ночь о встрече с соловьем «ты хоть-его, пожалуйста, не прячь» [108, т. 2, с. 137].
Обращение к ценностям христианства решает, возможно, главный вопрос XX века - вопрос о гуманизме, прощении. Ранее милосердие само собой подразумевалось как способ приблизиться к богу, затем ситуация изменилась. Через религиозность Мартынов призывает к миру, терпимости:
На суше и в океане [107, т. 2, с. 64]. В стихотворении «В стране, где землю взрыли танки» изображение Мадонны,в полуразрушенной капелле служит символом добра, милосердия, красоты, существующим во враждебном мире войны, и поэтому оказавшимся ненужным, чужим. Мартынов вновь обращается к христианскому вероучению, попытаться возродить умение прощать, которое считает признаком сильной натуры: «Я буду все прощать, я вас в. сто раз сильнее» [108, т. 1, с. 159]. Единственным же истинным законом; неизменным на протяжении всего существования человечества, главной ценностью жизни для него остается любовь: она преображает окружающий мир, противостоит огню, холоду, смерти, «каждый час на земле - это час твоего торжества» [108, т. 1, с. 165]. Любовь - созидающая сила, которая преодолевает все на своем пути. Она выходит за рамки взаимоотношения людей; в конечном итоге становится первопричиной1 создания нового мира:, «я вас люблю, поэтому весь мир творю я заново» [107, т. 1, с. 192] И; здесь прослеживается аналогия с христианским? вероучением;.в?котором; говорится, что Бог есть, любовь, илюбовь.подвигла; Его создатьземлю; заселенную; людьми, а» потом послать своегоісьша во; искупление грехов.
Любовь, милосердие,, прощение представляют собой христианскую-доминанту,, выступающую в качестве стержневого- аксиологического параметра;
Особенности интерпретации христианских образов и понятий в творчестве JE: Мартынова В творчестве Мартынова прослеживается; мотив: преобразования реЛИГИОЗНЫХ СИМВОЛОВ И; ПОНЯТИЙ? В СООТВеТСТВИИ С ПОТребнОСТЯМИ: НОВОГО г времени; нового сознания. Отмеченная на бытовом, повседневном уровне («Церковных свечек; я купила и-на утят перелила»), трансформация касается-и глубинных основ церкви. Эти; изменения Мартынов; считает вполне закономерным явлением: Модернизировали всегда., То византийской; то пермяцкой вроде,
Росла у Иисуса борода [109, с. 300]. Отсылка к изображениям Христа показывает, что затронуты самые основы христианства, которые частично подстраивались под языческие славянские верования;- существенно; отличавшиеся от культурного пространства Византии. Христианское вероучение в сознании населения трансформировалось в народное православие, воспринявшее языческие традиции.
Меняется и значение, такого; символа христианства как крест: Мартынов связывает его с телевизионными антеннами, которые «глядели с высоты-как трехконечные кресты». Тень телевизионной антенны в его время еще напоминает о кресте, но впоследствии такая фигура будет-напоминать не о кресте, а о «телевизионной антенне и всем, что делалось под ней». Образ яблока которое, в? Библии; - символ грехопадения; наполнен прямо противоположным смыслом: для молодой пары; ОНО& становится. символ ом примирения::, В меня швырнула ты, какЕва; Прекрасным яблоком большим-.
Сладчайшим яблоком кидалась И возвратила нам покой [108, т. 2, с. 147]. Соответственно, меняется ифоль женщины: она не жертва иневольная соучастница дьявола, как в- библейском предании, а; созидательница, хранительница семейногси очага умеющая вернуть покой, противостоя ссорам и разногласиям.
Церковь,, по мнению атеистической науки, считала монахов приближенными к Богу, а антиклерикальная литература на первый план выдвигала их; пороки: леность, чревоугодие, жадность, равнодушие к чужим страданиям и корысть. Мартынов предполагает, что монашество- не путь к. Богу, а способ уйти от мира, от проблем и насущных дел: Забитьсяво святую щель От хохота кнута и плахи Вот смысл, вот истинная цель
Ухода в тихую обитель [108, т. 2, с. 297]. Такой поступок противоречит жизненной, позиции? поэта, который-стремился вникать во все происходящее вокруг него, будь. то. судьба его знакомых, события в: родном городе или научные открытия, поэтому он отрицательно относится к монашеству и: считает, что «решение уйти в монахи не упасет ни от чего» [108, т. 2, с: 297]. Гораздо ближе ему активная борьба со злом, активное вмешательство в жизнь. Вера Мартынова
