Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Художественный синтез в лирике иеромонаха Романа 12
1. Синтез поэзии и музыки в поэтическом наследии иеромонаха Романа 13
2. Псалом 136 в русской поэзии XVII-XX веков: пути переложения и интерпретации 20
3. Живописание словом в поэзии иеромонаха Романа 50
4. Образ природы в лирике иеромонаха Романа 67
Глава II. Жанровые доминанты в поэтическом творчестве иеромонаха Романа 83
1. Жанр стихотворной молитвы и его составляющие 83
2. Элегия, исповедь и стихотворная молитва в создании поэтического целого 122
3. Проповедь как жанр русской литературы и ее вариации в творчестве иеромонаха Романа 132
4. Грамматические признаки жанра проповеди 139
5. Христианская проповедь и ее формы в поэзии иеромонаха Романа 156
6. Гражданская проповедь как форма гражданской лирики 181
Заключение 204
Библиография 213
Приложение 230
- Синтез поэзии и музыки в поэтическом наследии иеромонаха Романа
- Псалом 136 в русской поэзии XVII-XX веков: пути переложения и интерпретации
- Жанр стихотворной молитвы и его составляющие
- Элегия, исповедь и стихотворная молитва в создании поэтического целого
Введение к работе
В истории русской поэзии то возникал, то угасал на время интерес к вопросам, образам, символике христианской, православной культуры. Многие поэты XVIII, XIX, XX веков обращались к образному строю Библии, Псалтири, литургии вообще. Вновь этот интерес проявился в поэзии рубежа XX - XXI веков в связи с крушением атеистической идеологии и активным приобщением русских людей к вере и церкви за последние 15-20 лет нашей истории.
Стоит выделить такие имена как С. Аверинцев, Н. Карташова, Ю. Кузнецов, иеромонах Василий (Росляков), а также имена поэтов-песенников: архидиакона Романа (Тамберга), иерея Олега Скобли, матушки Людмилы Кононовой, Владимира Волкова и, конечно, иеромонаха Романа (Матюшина), творчеству которого посвящена данная работа. Авторская песня под гитару, столь популярная в 60-70"ых годах, зазвучала по-особому у православных исполнителей.
Исследовательский, филологический интерес к русской литературе, всегда находящей вдохновение в религиозно-христианском осмыслении бытия, естественен и закономерен сегодня, когда проходят научные, научно-методические, научно-практические конференции с христианской составляющей: «Рождественские чтения», «Глинские чтения», а также «Пасхальные чтения» в МПГУ, Покровские чтения в Рязани, другие в Арзамасе, Курске и др.; защищаются докторские и кандидатские диссертации, проводятся многочисленные исследования по данной проблематике, в которых исследуются функции образа христианской веры, быта, жизненного уклада в ткани художественной словесности. Таковы работы Зверева В.П., Лученецкой-Бурдиной И.Ю., Минералова Ю.И.., Николаевой Е.В., Николаевой С.Ю., Третьяковой О.Г.,1 и др. При всей
1 Зверев В.П. Творчество Ф.Н.Глинки в контексте православной традиции русской литературы первой половины XIX века. Дисс. докт. филол.наук. М., 2004; Лученецкая-Бурдина И.Ю. Исповедь трагедии; Проповедь идеала мира.//Парадоксы художника.
4 полемичности характеристик, данных произведениям русской литературы
Дунаевым М.М., Есауловым И.А., ЛюбомудровыяА.М. появлением трудов
этих авторов не могло не оказать своего влияния на интерес филологов к
названной проблематике. Сегодня можно сказать, что и в культурной
жизни, и в научной гуманитарной сфере появилась даже своеобразная «мода»
на христианское.
Специфика темы нашего диссертационного исследования
обуславливает использование в нем текстов Ветхого и Нового Завета,
Псалтири, Святоотеческих трудов, сочинений выдающихся православных
философов С. Булгакова И. Ильина, В. Лосского, о. Павла Флоренского, и і
др.
Методологической основой исследования стали для нас труды Ф.И. Буслаева, В.В. Виноградова, А.Ф. Лосева, А.А. Потебни, и другие богословские и филологические исследования, позволяющие выявить сложную природу поэзии иеромонаха Романа как искусства художественной словесности4.
Ярославль, 2001; Минералов Ю.И. Филология и православное богословие о силе слова.//Русский язык, культура, история. М.,1997. С. 156 и далее; Николаева Е.В. Л.Н.Толстой и Ф.И.Тютчев в русском литературном процессе. М., 2004; М., 2002; Николаева СЮ. Пасхальный текст в русской литературе XIX века. М., 2004; Третьякова О.Г. Стилевые традиции святочного и пасхального жанра в русской прозе рубежа XIX-XX вв. Дисс. канд. филол.наук. М., 2001.
2 Дунаев М.М. Православие и русская литература. Т. 1-6. М, 1996-2003; Есаулов И.А.
Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995; Любомудров A.M.
Церковность как критерий культуры.//Христианство и русская литература. СПб., 2002.
Вып.4.С.67-91;
3 Булгаков С.Н. Философия имени. СПБ., 1998. Он же: Икона и иконочитание:
Догматический очерк. Paris, 1931; Ильин И. О тьме и просветлении. М., 1991. Он же:
Аксиомы религиозного опыта. Париж. 1953; Лосский В. Богословские труды. Сб.8. М.,
1972; Флоренский П.А. Иконостас. М., 1994. Он же: Столп и утверждение истины. М.,
1990; У водоразделов мысли. М., 1990.
4 Буслаев Ф.И. Народная поэзия. Исторические очерки. СПб., 1887. Он же: Общие понятия
о русской иконописи. М., 1866; Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971;
Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995. Он же: Философия
имени. М., 1990; Проблемы художественного стиля. Киев, 1994; Минералов Ю.И. Теория
художественной словесности. М., 1999. Он же: Поэзия. Поэтика. Поэт. М., 1984; Потебня
А.А. Мысль и язык. Харьков, 1913. Он же: Из лекций по теории словесности. Харьков,
1930; Эстетика и поэтика. М., 1976.
5 Многие наблюдения современных ученых над стилистикой
поэтических произведений оказали влияние на ход нашего исследования.
Среди них статьи, посвященные общим проблемам взаимодействия
христианства и русской поэзии, литературы в целом: Е.Е.Завьяловой,
Ф.З.Кануновой, В.А.Котельникова, Н.П.Саблиной а также исследования,
посвященные творчеству отдельных поэтов в контексте христианской
культуры: А.В.Архиповой, Д.А.Вересова, Л.В.Занковской, С.Н.Колосовой,
В.А. Котельникова, Т.Г. Мальчуковой, Н.И. Милевской, И.Г.Минераловой,
Е.П.Пиотровской, Ф.С. Файзулиной6.
Существенную помощь при написании данной диссертации оказали
работы Г.Ю. Завгородней, Л.В.Левшун , Л.Ф.Луцевич, О.А.Прохватиловой.
5 Завьялова Е.Е. Три библейских сюжета в русской лирике ХГХ века.// ІП Пасхальные
чтения. М., 2004. С. 131-138.; Канунова Ф.З. Нравственно-философские искания русского
романтизма (30-40-е годы) и религия.//Русская литература и религия. Новосибирск, 1997.
С.63-84.; Котельникова В.А. О христианских мотивах у русских поэтов.// Литература в
школе. 1994. № 1. С.:-13. Она же: Язык церкви и язык литературы.//Русская литература.
1995. № 1. С. 5-26; Христианский текст русской литературы.//Вестник РГНФ. 2000. №3. С.
154-162; Саблина Н.П. «Не слышатели заботливы слова, но творцы». Органичное
православие русской поэзии.//Христианство и русская литература. СПб., 1999. Вып. 3.
С.3-25.
6 Архипова А.В. Религиозные мотивы в поэзии декабристовУ/Христианство и русская
литература. СПб., 1994. Вьш.1. С.185-200.; Вересов Д.А. Концепция евангельского слова в
поэтике Ф.И. ТютчеваУ/Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв.
Петрозаводск, 1998. Вып.2. С.254-268; Занковская Л.В. Слово Библии в поэзии
С.Есенина.//Ш Пасхальные чтения. М.,2005. С.138-143; Котельников В.А. Христианский
реализм ПушкинаУ/Пушкинская эпоха и христианская культура. Bbin.VII. С.29-50;
Колосова С.Н. Библейские мотивы в творчестве Николая Гумилева (на примере «Поэмы
Начала»).//Ш Пасхальные чтения. М.,2005.С.177-180; Мальчукова Т.Г. Лирика Пушкина
1820-х годовУ/Евангельский текст в русской литературе XVII-XX вв. Петрозаводск, 1998.
Вып.2. С. 150-177; Милевская Н.И. Тема грехопадения в творчестве М.ЮЛермонтоваУ/Ш
Пасхальные чтения. М., 2005.С.182-190; Она же: Мотив покаяния в раннем творчестве
М.Ю.ЛермонтоваУ/Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. Петрозаводск,
1998. Вып.2.С.222-233; Минералова И.Г., Файзулина Ф.С. Житийный портрет в лирике
И.А.Бунина.// Синтез в русской и мировой художественной культуре М.,2003;
Пиотровская Е.П. Чувство соразмерности и сообразности в лирике Людмилы
КононовойУ/Ш Пасхальные чтения. М.,2005. С.113-121.
7 Завгородная Г.Ю. Псалтирь в русской поэзии: три опыта стилизацииУЛИ Пасхальные
чтения. М.,2005. С.226-232; Левшун Л.В. Проповедь как жанр средневековой литературы.
Автореферат дисс. на соискание степени канд. филол.наук. М.,1992.
Луцевич Л.Ф. Псалтирь в русской поэзии. СПб., 2002; Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград, 1999.
Творчество иеромонаха Романа (Матюшина) - яркое явление в русской литературе рубежа XX-XXI веков. Как произведения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева с духовной проблематикой и образным строем не сводимы к определению духовного стиха, так и стихотворения о. Романа -поэзия в высшем эстетическом смысле этого слова. Обратившись к изучению стиля поэта - священнослужителя, мы ставим перед собой следующую цель: рассмотрение индивидуального стиля иеромонаха Романа на всех уровнях его реализации, для этого необходимо решить следующие задачи:
исследование традиций поэтических жанров, представленных в его наследии;
анализ доминантных мотивов, ключевых образов его творчества идр;
выявление функций литургических и вообще церковнославянских аллюзий, реминисценций, различного рода цитат и парафразирование псалмов, акафистов, канонов и др.
Актуальность исследования: современный литературный процесс зачастую подается дискретно, имена, в нем представленные, не всегда отражают глубинные нравственно-эстетические и духовные процессы культуры. Поэтическое наследие иеромонаха Романа из числа тех, что дает представление о феноменах, всесторонне не рассматривавшихся в последнее десятилетие, но которые во всей полноте и сложности отображают духовный мир современного человека, постижение которого позволит ответить на многие насущные вопросы времени.
Новизна исследования: творчество современного поэта иеромонаха Романа (Матюшина) прежде в подобном объеме и под избранным нами углом зрения не рассматривалось, тогда как оно является значительным явлением в культурной и собственно литературной жизни России рубежа XX-XXI вв. Изучение его поэтического наследия в контексте традиций русской поэзии, с одной стороны, а с другой, - через осмысление
7 доминантных жанров, представленных в его творчестве, в свете
художественного, внутри литературного, литургического синтеза задача,
которая впервые ставится в истории русской литературы.
Практическая значимость. Результаты нашего исследования могут быть использованы в систематическом курсе истории русской литературы XX века (последняя треть, современный процесс), в курсах по выбору и факультативах, посвященных проблемам взаимодействия христианства и русской литературы, стиля, жанрового и художественного синтеза.
Предметом нашего исследования являются книги иеромонаха Романа «Избранное» Минск, 1995, «Внимая Божьему велению» Минск, 2000, «Русский куколь», Минск, 2002, «Радоваться небу» Минск, 2004; «Там моя Сербия» СПб., 2005.: записи его песен (95 названий).
Объект исследования: стиль поэта, и в частности жанровые доминанты (молитва, проповедь), парафразирование богослужебных текстов, особенности художественного, внутрилитературного синтеза и синтеза жанров в его поэтическом наследии.
Существуют различные точки зрения на стиль. Не претендуя на самостоятельное определение данного явления, напомним, что целостную концепцию стиля разработал П. Н. Сакулин. В «Теории литературных стилей» он описывает стиль как явление иерархическое. Между полярными феноменами «индивидуальный стиль» и «стиль эпохи» располагается ряд промежуточных звеньев (например, стиль литературной школы). «Тематику и эйдологию» П.Н. Сакулин считает доминантными среди признаков, отличающих один стиль от другого. Вслед за В. Гумбольдтом и А. Потебней ученый говорит о том, что художественное слово не просто называет, а непременно изображает предметы и явления, идеи и отношения; причем именно то, что у всякого художника для общей всем идеи рождается свой особый образ («образ идеи» - внутренняя форма), и обуславливает
8 возможность функционирования в литературе «вечных тем» и «вечных
героев» и возможность сосуществования множества разных художников8.
Другой ученый А. Н. Соколов писал: «Обычно понятие стиля применяется у нас к языку - и только к языку - литературного произведения. Между тем, науке о литературе известна и более широкая концепция стиля как художественной системы, охватывающей не только язык, но и другие элементы структуры литературного произведения. Такое понимание литературного стиля сближается с пониманием художественных стилей (готика, барокко, классицизм, импрессионизм)9.
В последнее время в литературоведении стал очень популярным термин «поэтика». Под этим словом имеется в виду «система выразительных средств литературы». В то же время появилось много публикаций о поэтике конкретных художников слова (Пушкина, Гоголя, Достоевского). П. А. Николаев считает, что под словом «поэтика» в данном случае «не выражается ничего кроме стиля»10. Вслед за Ю.И. Минераловым напомним слова А. Ф. Лосева, который также указывает, что «употребление» средств поэтики художником является предметом теории стиля11.
В данной диссертации под индивидуальным стилем мы понимаем стиль в широком смысле и стиль как слог.
Объектом нашего исследования являются такие компоненты стиля в широком смысле как:
жанровые доминанты в лирике иеромонах*? Романа (молитва, проповедь, исповедь, элегия, пейзажная лирика);
См. Сакулшг П. Н. Теория литературных стилей. М., 1928.
9 Соколов А. Н. Принципы стилистической характеристики языка литературно-
художественного произведения. // Филологические науки. 1962. № 3. С. 29-42.
10 Николаев П. А. Снова о творческом методе и стиле (устойчивы ли эти категории в
науке). // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1984. № 5. С. 9.
11 Лосев А. Ф. Философия имени. М., 1927.
внутрилитературный синтез, т.е. «процессы взаимообмена и
слияния, протекающие между прозой и поэзией»12. В данном случае имеются в виду взаимодействие и слияние прозаических жанров молитвы, проповеди, исповеди с авторскими поэтическими их модификациями у иеромонаха Романа;
жанровый синтез;
художественный синтез, т.е. синтез поэзии, музыки и живописи;
парафразирование богослужебных текстов (псалмы 50, 136, канон св. Андрея Критского, покаянный канон Спасителю, евангельский сюжет о неверной жене (Ин. 8, 3-11), представленных в большинстве случаев в сравнении с парафразами указанных текстов других русских поэтов ( А. Апухтин, С. Аверинцев, Ф.Глинка, Г. Державин, В.Тредиаковский, А.Фет и
др.)
Поэтическое наследие иеромонаха Романа практически не изучено. Однако некоторые современные исследователи уже обратили внимание на творчество поэта. Высокую оценку поэтического наследия иеромонаха Романа дал В.Г. Распутин в предисловии к сборнику «Внимая Божьему веленью...»: «Оттуда, из монастыря,... услышала Россия голос иеромонаха Романа. ... — песни его, прозвучавшие в скорбную пору нашей Голгофы так неожиданно и так необходимо, что это походило на ПОСЛАННОЕ, явившееся не случайно, заслуженное переменой народного настроения. Но ведь и всякое явление большого и искреннего таланта не бывает случайным, оно есть ответ на духовные отеческие потребности»13. Не случайно рассказ писателя «Больница» заканчивается звучанием колоколов иеромонаха Романа: «Бом, бом, бом - утро растревожено,/ Бом, бом, бом - глушит птичий гвалт./ Бом, бом, бом - спешите в храмы Божий,/ Бом, бом, бом -пока еще, пока еще звонят».
12 Минералова И. Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. М, 2003.
С. 177.
13 Распутин В.Г. Такое родное имя.//Предисловие к сборнику «Внимая Божьему веленью».
Минск., 2000. Сб.
10 Доктор философских наук, профессор А. Корольков, автор
предисловий к сборникам «Русский куколь» и «Радоваться небу»,
опубликовал статью о иеромонахе Романе в энциклопедии «Святая Русь».
Это первая энциклопедическая статья о творчестве поэта1 .
Ю. И. Минералов в работе «Имена и тенденции» дал общую характеристику поэтического наследия о. Романа. Для него поэт-священнослужитель прежде всего «проникновенный лирик», в творчестве его «ощутима боговдохновенность»15.
И. Г. Минералова, отмечает, что «в нем живо и органично чувство живого слова, сегодня вообще не такое частое в поэте». У поэта нет ни малейшего желания «покрасоваться перед публикой». Для него «писать -значит молиться». Автор указывает на слова Ив. Ильина о творчестве И. Шмелева переадресуя их творчеству иеромонаха Романа. Смысл сюжетов Св. Писания и Предания, парафразируемых поэтом, приобретают «глубоко личный смысл»16.
Л. А. Ильюнина в работе «Вера в высшую правду» совершенно справедливо указывает, что не следует воспринимать поэзию о. Романа только как «внутрицерковное явление» или как «певческое искусство»17, впрочем, на этом сходятся абсолютно все, пишущие о поэзии данного автора. Его творчество гораздо шире этих рамок. Исследователь доказывает данное положение, избрав предметом своих наблюдений только одну тему лирики о. Романа - тему России.
14 Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. Русская литература. М., 2004. С.830
15 Минералов Ю.И. Имена и тенденции.//Литературная Россия. № 10. 2004.
16 Минералова И. Г. Слово поэта на рубеже XX-XXI века. Отражение русской ментальносте
в языке и речи. // Материалы Всероссийской научо-практической конференции. Липецк,
2004. С. 131-136.
17 Ильюнина Л.А. Вера в высшую правду.//ппр:/Лу\у\у.ги58сіот.ги
М. Ю. Новицкая, отмечая яркую индивидуальность творчества иеромонаха Романа, пытается увидеть точки пересечения его лирики с лирикой народной .
Одним словом, заметное в культурной жизни рубежа XX-XXI вв. творческое наследие и гражданский подвиг о. Романа (Матюшина) привлекает внимание и художников современников, и ученых-филологов, однако это публикации хоть и важные с точки зрения методологической и историко-литературной, но они не рассматривают стиль поэта в его многосложности и полноте.
Настоящая диссертация, посвященная поэтическому наследию иеромонаха Романа (Матюшина), состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, включающей 212 наименований, приложения.
Общий объем диссертации 212 страниц.
Результаты исследования апробированы в выступлениях на конференциях в МПГУ, Елецком ГУ им. И.А. Бунина, в ЯГПУ им. К.Д. Ушинского и в пяти статьях:
Барышникова И. Ю. Роль церковнославянизмов в поэзии иеромонаха Романа. // Гуманитарные науки и православная культура. Москва-Ярославль, 2003. С. 221-222.
Барышникова И. Ю. Художественный синтез в духовной поэзии иеромонаха Романа. // Синтез в русской и мировой художественной культуре. М., 2003. С. 42-43.
Барышникова И. Ю. Образ природы в лирике иеромонаха Романа // II Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура. М., 2004. С. 79-82.
Барышникова И. Ю. «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (глава 8, 3-11 Евангелия от Иоанна в произведениях русских поэтов
18 Новицкая М. Ю. Тема покаяния в лирике иеромонаха Романа (Матюшина) и традиции народного духовного стиха. // Традиция и литературный процесс. Новосибирск, 1999. С. 84-90.
12 XIX - XX веков.)// Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная
культура. М., 2005.С.134-139.
5) Барышникова И. Ю. Псалом 136 в русской поэзии XVII - XX
веков. (Пути парафразирования и внутренняя форма). // Три века русской
литературы. Иркутск, 2006. С.84-101.
Синтез поэзии и музыки в поэтическом наследии иеромонаха Романа
В творчестве иеромонаха Романа, как и во всей духовной поэзии, где в церковнославянском строе языка заключено литургическое, особое значение приобретает не только образно-семантическое, но музыкально-мелодическая песенная основа. Прежде всего, в стихах о. Романа постоянно звучит колокольный звон (перезвон, напев, позыв). В чине благословения колокола сказано: «Яко да вси слышащие звенение его, или во дни или в нощи, возбудятся к славословию имени Святаго Твоего»24. Создается образ колокола, колокольного звона, а не только упоминается колокол или колокольный звон. Метонимически указывается на литургическое начало. Колокольный звон в лирике поэта созывает верующих к богослужению, а неверующих пробуждает, дает путеводную нить обретения души, движения к Храму, к Богу, выражает торжество Церкви и ее богослужений: «Пост с молитвой сердце отогреет./Над землею колокольный звон», «Звон колокольный летит сквозь столетия./ Встретим же в храме молитвенный час», «Братский хор умолк/Снова перезвон», «Я сказал, что где-то / С монастырской звонницы /Звуки православные над землей плывут», «Я проплывал на старой барже под колокольный перезвон», «Вечерами порой тишину потревожит/ Светлой грустью своей колокольный напев», «Без звонаря заколоколил храм»; или непосредственно звукопись: «Бом, бом, бом, - утро растревожено./ Бом,_бом, бом - слышен птичий гвалт./ Бом, бом, бом - спешите в храмы Божий,/ Пока еще, пока еще звонят», а также призывает к возрождению Святой Руси: «... Поруганная Русь/Перечеркни свои грехопаденья,/И колокольном звоном поутру/ Благовествуй земле о Возрожденьи», «Возрождайся, ликуй перезвоном воссозданной звонницы,/ Триединая Русь, Православный Оплот!», «... О, Родина! Упасть и зарыдать!/ Но, Слава Богу,- колокольный позыв\». (Ср. со стихотворениями «Вечерний звон» И. Козлова и «Благовест» А.К. Толстого, а также с тем, как создает образ колокольного звона К. Бальмонт в стихотворении «Воспоминание о вечере в Амстердаме»25. У иеромонаха Романа в отличие от И.Козлова и А.К.Толстого нет отдельных стихотворений, посвященных собственно колокольному звону. Перезвон сопровождает поэта-монаха всю жизнь и совершенно естественно «разлит» во всей лирике. Сам поэт ошущает себя как звонарь, который выходит из монашеской кельи на колокольню, чтобы очистить русское звуковое пространство: «Твой черед настал,/ Молодой звонарь,! Пробуди простор,/ Посильней ударь», «Звонари, вам начинать богомолие./ Разгоните с куполов воронье», «Русь Святая живет,/ Пока звонит звонарь». Антитеза колоколам - бубен, бубенцы - музыкальный инструмент средневековых шутов и скоморохов: «Скоморох прилип, как запечный клоп,/ Грудь выпячивал забиякою,/ Примерял колпак на разбитый лоб,/ Корчил рожицы в бубен звякая», «Великоросс! Сорви с себя ярмо,/ Заморский хлам, личины, бубенцы\» В стихотворении «Что за шум стоит? Далеко слыхать» (1992) события, происходившие в Древней Иудее более 2000 лет назад - бичевание, оплевывание, осмеяние и распятие Христа, - представлены как вневременные. Вопросы, которые задает автор в нижеприведенном четверостишье, адресованы каждому читателю непосредственно: С кем ты был сейчас, в ком себя узнал? Иль с зеваками, аль с охраною? Иль с блудницею голосил - рыдал, Али в бубен бил мордою срамною? Холопское, шутовское остро высмеивается поэтом. Ударить в бубен - означает попрать свое человеческое достоинство, унизиться до рабско- скотского состояния. Это подчеркивается сниженной лексикой - «мордой срамною». В то время как ударить в колокол - значит восстановить свое достоинство, пробудиться к Богосыновству. И уже совсем недостойно выглядят священнослужители, тем более архипастыри в скоморошьем обличьи: А надо б за волосья трохи Да бубен в руки - в скоморохи. Я видел архипастырей маститых Из тех, что только митрой знамениты, А им бы не терновые венцы, А бубенцы\ Нельзя «превращать спасение в игру», в шутку или того больше — в балаганное действо - предупреждает о. Роман.
Псалом 136 в русской поэзии XVII-XX веков: пути переложения и интерпретации
Значение Псалтири в европейской и русской христианской культуре велико, на что многократно обращали внимание исследователи . Псалтирь стимулировала и развитие христианского песнетворчества. Позднее церковная поэзия Византии, крупнейшими представителями которой были Иоанн Дамаскин, Андрей Критский, Ефрем Сирин, Роман Сладкопевец, составила, вместе с псалмами, основы православной гимнографии. Древняя Русь, помимо других богослужебных книг (Новый Завет, Апостол), получила от Византии и церковную гимнографию. Псалмы царя Давида были популярными на Руси и нашли свое отражение во всей древнерусской культуре, в особенности в церковном пении, монашеских внебогослужебных песнопениях, в книжности. «Пророческая, молитвенная и лирическая мощь Псалтири, книги богослужебной и поэтической, не могла не сказаться на русской поэзии да и на всей русской словесности, христианской по мироощущению и устремлениям... С Псалтирью связано само возникновение и развитие русской поэзии» . Начиная с Симеона Полоцкого («Псалтирь рифмованная», 1680) многие поэты стали заниматься художественным переложением псалмов. Среди них: Ф.Прокопович, М.В.Ломоносов, В.К.Тредиаковский, А.П.Сумароков, Г.Р.Державин, И.Ф.Богданович, И.А.Крылов, И.И.Дмитриев, В.В.Капнист, П.И.Голенищев-Кутузов, Ф.Н.Глинка, Н.М.Языков, А.С.Хомяков, Л.А.Мей, К.М.Фофанов и др. Все эти авторы в своих опытах пытались «соединять служение делу Божию с служением делу человеческому... проводить мысль древней России, составляющей сущность русского человека, сквозь все начинания России новой, входящей более и более в соприкосновение с западными вопросами»30. Во второй половине XIX века псалмодическая линия начинает постепенно угасать. Переложения псалмов встречаются теперь очень редко. Однако эпоха Серебряного века рождает новые тенденции в развитии духовной поэзии. Русские художники слова вновь обращаются к ветхозаветным сюжетам, в том числе к Псалтири. Появляется «Радостный псалом» Эллиса, «Псалом Солнечный» В. Иванова, «Поддонный псалом» Н.Клюева, «Полевые псалмы» П.Радимова. Но «это уже поэзия сомнений, искусов, рефлексий, иногда остающаяся лишь эстетической игрой»31. Псалмодическое остается чаще лишь в поэтическом подтексте, в реминисценциях (А. Ахматова, Н. Гумилев, И. Бунин, С. Соловьев, Ф. Сологуб и др.). В конце XX века традиция переложения псалмов возрождается в произведениях С.С. Аверинцева, таких поэтов, как Н. Гребнев, А. Лукашин, А. Лучник . Эта традиция получает распространение и в монастырской среде, там, где она когда-то зародилась. Речь идет, в первую очередь, о творчестве двух иеромонахов - о. Василии (Рослякове), создавшем цикл «Стихи на псалмы» (1980-е годы) (убит в Оптиной Пустыни на Пасху 1993 г.) и о. Романе (Матюшине), в чем творчестве наряду с поэтическим переложением псалмов (41, 50, 136) можно встретить псалмодические цитаты и полуцитаты, как правило, на церковнославянском языке. Псалом 136 «На реках Вавилонских» - один из наиболее известных. Поводом для его составления послужило событие, бывшие в 585 году до Р.Х. Тогда вавилонский царь Навуходоносор до основания разрушил Иерусалим и главную святыню иудеев - храм, а народ увел в плен. Псалом стал излюбленнейшим и в русской поэзии. Известно как минимум семнадцать его переложений. Никакой другой псалом не подвергался литературно-художественной обработке такое количество раз. Постараемся проследить эволюцию поэтической интерпретации данного псалма на протяжении более чем трех веков русской поэзии. Для анализа и сравнения мы избрали несколько художественных вариаций 136 псалма: самую раннюю барочную Симеона Полоцкого «Псалом 136» (1680)34, классицистическую В.К. Тредиаковского «Парафразис псалма 136» (1752)35, романтические И.И. Дмитриева «Подражание 136 псалму» (1822) , Н.М. Языкова «Подражание псалму 136» (1830) , Ф.Н.Глинки «Плач пленных иудеев» (1822) и «Псалом 136» (между 1826-1830г.) , переложение, тяготеющее к исторической песне, Л.А.Мея «Давиду Иеремием» (1854)4 , стихотворение И.А.Бунина «России» (1922)41, которое не является переложением, но смысл и символика которого, безусловно, восходят к 136 псалму, и, наконец, современный вариант интерпретации этого псалма иеромонаха Романа «Это песня плененных, гонимых врагом ...» (1987).
Жанр стихотворной молитвы и его составляющие
Поэты чаще, чем прозаики прибегают к жанру стихотворной молитвы, причем в истории культуры есть эпохи, в которые этот жанр оказывается более востребованным. В многогранном творчестве иеромонаха Романа этот жанр вполне естественен и закономерен. Можно было бы сказать, что на молитве как образно-семантическом единстве зиждется все творчество иеромонаха Романа. Все другие жанры, так или иначе, тесно связаны с ним, так как молитва - это не только внешняя, вербальная реализация духовного, душевного, чувственно-эмоционального намерения, но и, прежде всего, внутреннее «умное делание», «настроение души человеческой», ее стояние перед Богом, когда человек непрестанно мыслит о Боге и все делает только во славу Божию»95. В святоотеческой литературе существует множество определений молитвы: - «Молитва есть восхождение ума к Богу»96; - «Молитва по качеству своему есть пребывание и соединение человека с Богом; по действию же, она есть утверждение мира, примирение с Богом...» ; - «Молитва есть вообще возношение ума и сердца к Богу, являемое благоговейным словом человека к Богу». Одним словом, под молитвой в широком смысле этого слова вера понимает своеобразное «послание» человека Богу, его осознание благоговейного стояния пред ним с самым широким спектром выражения «благоговейное» и понимания его высшей мудрости и милости. Именно это общее диктует вариативность эмоционально-семантической, душевно-умственной, духовно-чувственной составляющей молитвы, ее строй, образ лирического героя и др. С момента принятия христианства молитва органично усваивается всей русской культурой. Человек обращается к Господу и в храме, и во время домашнего богослужения. Чуть позднее народная вера приводит к появлению апокрифических молитв и духовных стихов с молитвенной тематикой, которые могли даже заменить это таинство . Молитвенное, охранное слово трансформируется в фольклорных произведениях: былинах, сказках, заговорах, плачах. В древнерусской литературе появляется жанр «моления». Одно из наиболее известных произведений этого жанра -«Моление Даниила Заточника». С конца XVII века, а именно с художественных переложений псалмов, зарождается стихотворная авторская «молитва». Теперь жанр «подчиняется законам авторского слова и авторского мировидения, впитывая в себя философские, мистические, эстетические аспекты современности» . Тексты Псалтири помимо учительных псалмов (напр., 136) включают как славословия и хваления, так и просительно-покаянные молитвы. Их переложением, как уже было сказано, занимались почти все поэты XVIII века. Расцвет стихотворной «молитвы» приходится на XIX век, когда интерес к литературным переложениям начинает постепенно спадать. В этот период появляются: «Молитва дитяти» (1813), «Молитва Русских» (1815) В.А.Жуковского, «Супружняя молитва» (1803), «Две молитвы» (1826) И.И.Дмитриева; «Молитва души» (1823) и «Молитва» (1826) Ф.Н.Глинки; «Молитва» (1825) и «Молитва» (1835) Н.М.Языкова; три «Молитвы» (1829,1837,1839), «Моя мольба» (1830) и «Юнкерская молитва» (1833) М.Ю.Лермонтова; «Моя молитва» (ок.1833) и «Молитва» (1828) И.И.Козлова; «Молитва» (1840-е г.г.) Е.А.Баратынского; «Молитва» (1843) Ап. Григорьева; «Молитва Ангелу-хранителю» (1840), «Молитва об ополченных» (1855), «Молитва за святую Русь» (1855) Е.П.Ростопчиной и многие другие. Уже в названиях произведений четко определились два наиболее существенных компонента молитвы: чья молитва, кто обращается к Богу; о ком молит человек Бога. Этот список дополняется стихотворениями, в названиях которых не обозначены обе эти семантические доминанты, но во всей внутренней форме содержащие указанные черты: «Отцы пустынники и жены непорочны...» (1836) А.С.Пушкина, «Чертог Твой» П.Вяземского, «Пошли, Господь, свою отраду» (1850) Ф.И.Тютчева, «На Страстной неделе» (1887), «Научи меня, Боже...» (1886) К.Р. и др. К началу XX века относятся «Ныне полный блаженства...» (1901) А.Блока; «Ангел благого молчания» (Молитва) (1908) В.Брюсова; «Молитва» (1909) М.Цветаевой; «Молитва матери» (1914) С.Есенина; «Молитва» (1915) А.Ахматовой; «Хвала Богоматери» (1919) М.Волошина и др. Жанр этот не угасал и в советское время: цикл «Молитва» Р.Горевича; «Теперь на молитву мы встанем» Л.Сидорова и др. В наши дни молитвенный литературный жанр представлен, прежде всего, произведениями православных или близких к православию авторов: иеромонаха Романа (Матюшина), творчеству которого посвящена данная работа; В.Волкова «Подай, Господи»; архидиакона Романа (Тамберга) «На снежные равнины пал туман»; Н.Карташевой «На молитве»; Г.Фролова «Моление»; С.Хомутова «Молитва»; Э.Балашова «Молитва матери»; В.Богатырева «Молитва», «Еще молитва»; С.Аверинцева «Молитва о словах», «Молитва на кремлевском холме», «Молитва о последнем часе»; М.Чистоноговой «Молитва»; Н.Шуминовой «Молитва»; Л.Кононовой «Оптинская», «Молитва Александра Вертинского» и др. «Живая молитва, - говорил И.А.Ильин, - есть всегда духо-сердечная импровизация ... Есть степень молитвенного горения, когда молящиеся сердце требует новых, своих, самослагающихся слов и покидает все привычные и как бы «выветрившиеся» слова для внутренне-исторгающихся речений. ... Акт словонахождения требует особого дара, данного далеко не каждому. Но иногда молитвенное вдохновение как бы «развязывает» этот дар в душе человека и импровизированная молитва выговаривает дивные слова»101. Эти «дивные слова», эта «импровизация» и есть молитвенное стихотворчество.
Элегия, исповедь и стихотворная молитва в создании поэтического целого
Стихотворных молитв в чистом виде, вне синтеза с другими жанрами практически не существует. Покаянная молитва близка к исповеди как таковой. И в том, и в другом случае автор «впускает» читателя в сокровенные глубины собственной духовной жизни. Только в молитве есть обращение к Адресату с просьбой о помощи, а исповедь - это повествование о пройденном пути, хотя и обращение к Богу также не исключено. Поэтому изначально исповедь - жанр прозаический. Многие художники слова разных религиозно - философских взглядов прямо называли свои произведения «Исповедь»: «Исповедь» Блаженного Августина (ок.400 г.), «Авторская исповедь» Н.В. Гоголя (1847), «Исповедь» Л.Н. Толстого (1879-1882). В XIX веке исповедальное начало отчетливо проявляется и в поэзии. Так, например, в духе православного христианства выдержана исповедь Агасфера в одноименной поэме В.А. Жуковского. В этом жанре для поэта заключается «единственное средство покаяния полного и действительного. Она (исповедь - прим. наше И.Б.) должна быть искренняя, полная, сокрушенная, верующая, соединенная с отвращением к поступкам прошедшим и намерением предохранить себя от них в будущем» . Поэма «Мцыри» М.Ю. Лермонтова (1839) также представляет собой исповедь ее героя. Однако исповедь Мцыри не является исповедью в полном христианском значении этого слова. Герой не жаждет примирения с Богом даже перед лицом смерти. Послушник фактически отказывается от спасения. То же утверждает и герой лермонтовской «Исповеди» (1830) :«Я о спасенье не молюсь». Стихотворная молитва и исповедь связаны с жанром элегии. «Элегия -песня грустного содержания» . Доминантная печаль в духовной поэзии — это печаль, плач о своих грехах. В данной диссертации мы не касаемся вопроса истории данного жанра. Уже в XIX веке элегия лишена многих античных «атрибутов», одним из которых, например, является дистих. Иеромонах Роман обращается к элегической традиции, которая сформирована русской философской лирикой (В.А.Жуковский, М.Ю.Лермонтов, Ф.И.Тютчев, А.К.Толстой). У иеромонаха Романа молитвы и элегии-исповеди представлены в стихотворениях «Прибит на крест моей неправдой» (1982), «Все моя молитва превозможет» (1982), «Станем пред Царицею Небесной» (1987), «А мне уже стучат, стучат в который раз» (1989), «Погребальное» (1988), «Какая ширь, и некуда бежать» (1992), «Как древле преслушаньем Ева» (1994), «Изнемогая от потерь» (1995), «Все пред Тобой - мимоходящий дым» (2001) и др.: И проклял я свое лукавство, В котором с колыбели рос. - Душе моя, душе, покайся, Да пощадит тебя Христос. О, Боже мой, я весь - проказа! Целуя Твой кровавый пот, Гвоздиные целуя язвы, Рыдаю горько, аки Петр. («Прибит на крест моей неправдой» (1982). Слушая акафистное пение, Вспомнил, чем дышал и как я жил... Радуйся, души моей Спасение, Да не получу, что заслужил. («Станем пред Царицею Небесной» (1987). Я все обеты преступил, Неправде послужив, Одну лишь истину открыл, Что даром жизнь прожил. И даже истины одной И той не понести — Прости меня, Создатель мой, За все меня прости.... («Погребальное» (1988). Не обошел погибельные рвы... О, Сердцеведче, все мое Ты знаешь! Хотел исполнить заповедь — увы! Но Ты и намерение лобызаешь! («Все пред Тобой - мимоходящий дым» (2001). Молюсь и каюсь я И плачу снова, И отрекаюсь я От дела злого. (А.К.Толстой «Благовест»). Стыдом окованные очи Не смел я на Него поднять. Я падал ниц пред ним с мольбою, Я заблужденья проклинал... А Он молился надо мною И в новый путь благословлял. (И.П.Клюшников «Мой гений»). Но я роптал, Когда страдал; Я слезы лил, Когда любил; Негодовал, Когда внимал Суду глупцов. ...Иль подлецов ... Прости! И снова Душа готова Страдать и жить, И за страданья Отца созданья Благодарить.... (Я.П.Полонский «О Боже, Боже!»). «Охранное слово, - как отмечает Э.М.Афанасьева, - перспективно, причем эта перспектива тяготеет к универсализации («ныне и присно и во веки веков»). Элегическая грусть в большинстве случаев ретроспективна, питается воспоминаниями о былом» . Каюсь я, не всегда собирал, Не желая отнюдь расточать. И теперь запоздало познал: Много пел я - пора б замолчать. Я старался держать по прямой, Невзирая на сложность пути. И таранил подчас головой, То, что было б легко обойти. И не знал, не хотел, не умел, Как порою поладить с собой: Иль соленым столпом каменел, Или плакал кровавой слезой. Я не ставил чины ни во грош, Потому состоял в гордецах. Высоко не летал, ну и что ж? Но зато не ходил в подлецах. И когда на всемирном торгу Кто трухой, кто душой торговал, Слава Богу, я не был в долгу: Никого не купил, не продал. Замерзая, пытался согреть Теплотою озябшей души. И готов был за всех умереть, Не умея для каждого жить. Афанасьева Э.М. Указ.изд. С. 55-56. («Я пойду, где стоят корабли»( 1995). Был я никудышным ходоком, Падал, разбивался, ковылял. Не припомню дня без спотыков, Но одним доволен - не вихлял. Никого локтями не толкал, И не урывал кусок большой. Да и что от этого куска, Если все окончится межой? («Жизнь прожить - не поле перейти»( 1996). Как я стремился к иноческой доле! Увы, увы! Подъять ея не смог. Попрал обеты вольно иль неволей Да судит Бог. Меня всегда влекло уединенье, Но жил в миру, который не отверг. И это раздиранье - раздвоенье Вещало мне: - Ты ветхий человек. («Как я стремился к иноческой доле» (1991). Поэт, всматриваясь в глубину собственного сердца, видит мучительную двойственность нравственного бытия. Об этой двойственности писали многие, не только святые подвижники (ап. Павел, блаж. Августин), но и светские люди (Гете, Паскаль, Иван Тургенев). Паскаль отмечал: «Мы сгораем от жажды истины и счастья, и однако не в состоянии достигнуть ни того, ни другого. Жажда эта возбуждена в нас как бы для того, чтобы наказать нас, чтобы давать нам чувствовать то, чего мы лишились...
