Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИСХОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ПОНЯТИЯ В ИССЛЕДОВАНИИ ДИАЛОГИЧЕСКОГО ХРИСТИАНСКОГО ДИСКУРСА. 15
1.1. Интерпретация термина «концепт» в современной лингвистике. 15
1.2. Лингвокультурологические подходы к изучению дискурса. 28
1.3. Лингвотекстологическое изучение христианского текста; понятие религиозного дискурса. 38
1.4. Концепт вера в структуре христианского дискурса. 47
1.4.1 Внутренняя формаконцептавера. 58
Выводы 65
ГЛАВА II. КОНЦЕПТ ВЕРА В КАНОНИЧЕСКОМ ХРИСТИАНСКОМ ДИСКУРСЕ. 67
2.1. Концепт вера в ветхозаветном дискурсе. 67
2.2. Концепт вера в новозаветном дискурсе. 78
2.3. Концепт вера в византийском христианском дискурсе. 92
2.4. Концепт вера в дискурсах католических и протестантских богословов (Августин Блаженный, Фома Аквинский, Мартин Лютер). 112 Выводы 132
ГЛАВА III. КОНЦЕПТ ВЕРА В РУССКОМ ПРАВОСЛАВНОМ ДИСКУРСЕ. 135
3.1. Исторические и лингвокультурные факторы, обусловившие формирование концепта вера в русском православном дискурсе. 135
3.2. Лексикографическое описание концепта вера. 141
3.3. Концепт вера в русской наивной картине мира (на материале духовных стихов). 171
3.4. Концепт верг. в русском религиозно-философском дискурсе XIX - начала XX века. 188
Выводы 210
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 213
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 221
СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ И
УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ 247
- Интерпретация термина «концепт» в современной лингвистике.
- Концепт вера в ветхозаветном дискурсе.
- Исторические и лингвокультурные факторы, обусловившие формирование концепта вера в русском православном дискурсе.
Введение к работе
Вера есть феномен духовной жизни человека и в то же время феномен культуры. Концепт вера - центральный концепт христианского дискурса, определяющий не только чисто догматические особенности той или иной христианской конфессии, а лигвокультуру в целом. В соответствии с разными цивилизационными взглядами на мир, общество и личность концепт вера наполнялся различной семантикой. В диссертации выдвигается гипотеза о существовании и обратной взаимосвязи: от того, как понимается вера, зависит содержание той или иной лингвокультуры.
Вера - это один из центральных концептов в картине мира любого человека, вне зависимости от того, идет ли речь о вере как об «убежденности, уверенности в чём-л., ком-л.» (то есть о вере на рациональном уровне) или о вере в Бога. «Ложная или истинная, она заключает в себе весь мир помыслов и чувств человеческих» (Хомяков, 1994, с. 148). Именно поэтому интерес к понятию веры проявляют в различных областях знания: социологии, философии, психологии.
В связи с вышесказанным, исследование концепта вера гармонично вписывается в современную научную парадигму, в которой внимание специалистов вновь обращается именно к тем проблемам, попытки решения которых собственно и позволяют считать языкознание гуманитарной дисциплиной, т.е. наукой о человеке. Обострившийся в последние годы интерес к проблемам ментальносте, национального характера, национальных духовных ценностей (вызванный во многом изменениями общественно-политического характера) вполне закономерно находит свое отражение в лингвистике. Современные лингвисты утвердились в мысли, что понять природу языка можно лишь на основе изучения человека и его картины мира в целом. Отсюда новые осмысления наследия классиков (в частности, В.фон Гумбольдта, А.А. Потебни и др.). В целом эта парадигма может быть названа когнитивной (Ср.: Кубрякова, 1994; Берестнев, 1997; Касевич, 1998). А среди аксиом
когнитивистики выделяется как внимание к ментальной репрезентации языковых явлений, так и признание фактора воздействия культуры на языковую личность. Анализ представленной проблемы соответствует, по крайней мере, двум основным принципам современной научной парадигмы, определенным Е.С. Кубряковой - принципу экспансионизма и принципу антропоцентризма (Кубрякова, 1995).
Таким образом, современная лингвистика изучает не только собственно лингвистические формы, не только речемыслительную деятельность в целом, но и воплощенное в языковых единицах и категориях мировосприятие и мировоззрение носителя языка вообще. В этой связи Е.С. Кубрякова отмечает, что лингвист должен строить предположения не только о том, какие системы собственно лингвистических форм стоят за речемыслительной деятельностью, но и о том, какие языковые выражения, категории, единицы связаны с восприятием мира и как они отражают его познание (Кубрякова, 1994, с. 37).
В рамках современной лингвокультурологии язык рассматривается как «универсальное, идущее через века коллективное сознание, в системе которого определенная культура пытается себя реализовать, познать, в формах которого она пытается совершить свое субъективное высказывание» (Рымарь, 1996, с. 21).
Природа языковой единицы определяется совокупностью следующих факторов: 1) экстралингвистических - обусловленных объективной природой, отображаемой в мысли и языковой реальности; 2) концептуальных -обусловленных закономерностями отображения объективного мира сознанием человека; 3) собственно языковых - обусловленных собственными закономерностями, действующими в человеческом языке. Причем взаимодействие этих факторов в каждом конкретном случае различно. В общем виде это взаимодействие можно сформулировать так: «онтологическая природа объекта задает возможности многих способов концептуализации (т.е. онтология задает не необходимость определенной концептуализации, но лишь набор
6 возможностей!) язык же определенным образом кодифицирует данные
концептуальные возможности. Связь между этими тремя параметрами
нежесткая, и каждый следующий уровень обладает определенной степенью
свободы по отношению к предыдущему» (Рузин, 1996, с. 26).
Концептуальная категория проявляется особым образом на различном языковом материале. С одной стороны, самый нижний базовый уровень языковых единиц отражает основную природу категории и наоборот: основная природа категории проявляется на самом нижнем уровне, т.е. как бы заложена в элементарное (таким базовым уровнем мы будем считать слово - имя концепта). Концептуальные категории определяют значение производных единиц, т.е. задают закономерности процесса. Выражение концептуальных значений идет и на сверхсловном уровне: словосочетания, предложения, текста.
Отражение концептуальных факторов в языке требует особого терминологического аппарата. Для данной работы актуальными считаются термины «дискурс» и «концепт», на разных языковых уровнях определяющие суть одного и того же явления: включенность в исследовательскую парадигму как языковых, так и внеязыковых (экстралингвистических) факторов. Проявляющийся на уровне текста термин «дискурс» «одной своей стороной обращен к прагматической ситуации. ... Другой... - к ментальным процессам участников коммуникации» (Арутюнова, 1996, с. 136). На уровне лексико-семантическом это термин «концепт» — ключевое слово культуры, «как бы сгусток культуры в сознании человека, то в виде чего культура входит в ментальный мир человека...» (Степанов, 1997, с. 40), и в то же время синтез инвариантных значений, преломляющихся в сознании каждого носителя языка (Сергеева, 2002, с. 26).
Христианская лингвокультура, с одной стороны, транскультурна, трансцивилизационна, а с другой - неоднородна как во временном, так и в стадиальном отношении. Поэтому крайне сложно определить ее этнические, культурные, языковые границы. Взаимоотношения христианских
лингвокультур не были статичными и развивались на протяжении веков по принципу внутрикультурного диалога. В рамках глобального религиозного дискурса, зафиксированного как на бумаге в виде многочисленных текстов, так и в обрядах, различных вербальных и невербальных знаковых системах, оговоренные взаимоотношения принимали характер транстекстового (тематического) диалога внутри религиозного супертекста - дискурса.
В результате разновременности, разнокультурности и сложности христианской лингвокультуры мы можем говорить о ней как о своеобразном дискурсе, состоящем из множества других дискурсов — целостных и транстекстовых, неодинаковых по своей природе и материальному выражению (языку, письменности, рассредоточенности по массе текстов). Однако же мы можем выделить главные дискурсы христианства. В целостном текстовом отношении это будут новозаветный и ветхозаветный дискурсы, в основе которых лежит библейский текст; дискурс «отцов церкви», т.е. теологические сочинения основоположников христианского богословия; дискурсы религиозных философов более позднего времени; дискурс «народной религии» (тексты духовных стихов и фольклорные тексты), в котором нашли отражение наивные представления о вере. В тематическом отношении — это дискурс человека (или человеческой личности), дискурс Бога (или Божественный дискурс). В культурном отношении - это религиозные дискурсы цивилизаций: западной (латинской), восточной (греко-византийской) и собственно русской.
Динамика христианской лингвокультуры проявляется в диалоге этих разноплановых дискурсов.
Степень изученности темы. Если сказать, что концепт веры не изучен, это будет не совсем правильно. Именно вере посвящены основные исследования теологов (как древних, так и современных). При этом степень научности теологических сочинений, с одной стороны, условна, а с другой -очевидна. Следует отметить, что христианская лингвокультура в качестве
материальных носителей своих смыслов содержит идеологически разные тексты: канонические, неканонические, относящиеся к православной, католической и протестантской христианским конфессиям, а также входящим в разряд индивидуального творчества современных христианских философов.
Довольно глубоко касались проблемы веры такие известные ученые, как С.С. Аверинцев, Ю.М. Лотман, А.Ф. Лосев, Н.М. Толстой, В.Н. Лосский, Г.В. Майоров, Н.П. Полторацкий, Вяч.В. Иванов, В.Топоров и др.
С лингвистической точки зрения концепт веры исследовался лишь фрагментарно: Ю.С. Степановым в «Словаре русской культуры» (Степанов, 1997), а также в ряде статей членов лингвистической группы «Логический анализ языка» (Н.Д. Арутюновой, А.Д. Шмелева, М.Г. Селезнева, И.Б. Шатуновского, И.И. Макеевой, Т.Б. Алиевой), где рассматривались в основном предикаты пропозициональной установки верить /веровать.
С текстологической точки зрения концепт веры практически не изучался. Тем не менее, методологические подходы, с помощью которых такое исследование можно провести, заложено в работах таких лингвистов, как Н.Д. Арутюнова, Р.Барт, Э.Бенвенист, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.В. Воробьев, Г.Грайс, О.Есперсен, В.А. Звегинцев, И.С. Кобзева, О.М. Москальская, Ю.С. Степанов, В.М. Шаклеин и др.
Кроме того, существенное влияние на построение логики диссертации оказали исследования М.М. Бахтина, Ю.Кристевой, посвященные диалогичности текста, а также работы С.А. Аскольдова-Алексеева, Н.Д. Арутюновой, В.В. Колесова, Ю.С. Степанова и др., в которых исследуются проблемы концепта.
Объектом исследования являются свободные, связанные и устойчивые словосочетания, взятые из лексикографических источников, канонических христианских, философских текстов и текстов духовных стихов, и механизмы опосредования, которые свойственны концепту вера в процессе диалога человеческого и божественного дискурсов.
Актуальность темы исследования определяется тем, что современные культурные процессы, происходящие на европейском континенте, с одной стороны, служат средством включения России в общемировое культурное взаимодействие, а с другой стороны, способствуют проведению так называемой разграничительной линии в Европе. Идея такого разграничения основана на теории абсолютно автономного развития европейской и русской цивилизаций. В диссертации показывается несостоятельность этой теории, проводится мысль о том, что Россия и ее цивилизационный «предок» Византия прочно были включены в диалогические отношения внутри христианского дискурса, который невозможно представить как целостность без текстов византийских «отцов церкви» и русских религиозных философов конца XIX - начала XX века. Таким образом, при построении диссертации отбор материала во многом был продиктован современными процессами, происходящими в христианском мире, насущными потребностями как русской, так и католической церкви.
Другой, не менее важный момент связан с необходимостью лингвокультурологического осмысления одного из ключевых для русского менталитета концепта и его реализацией в рамках антропоцентрической парадигмы современной лингвистики.
Целью исследования стало проведение концептуального анализа веры как понятия, во-первых, особенно значимого для христианского дискурса и определяющего цивилизационные особенности той или иной христианской лигвокультуры, и, во-вторых, особенно значимого для понимания национального русского характера, русской ментальности.
Задачи исследования:
- уточнить содержание исходных понятий исследования: концепт,
дискурс, концептуальный анализ;
- определить методологические подходы к изучению христианского
дискурса;
выявить основные содержательные моменты концепта вера в библейском дискурсе;
осуществить дифференцированный подход к библейскому тексту путем выявления фактического наличия в нем двух отраженных лингвокультур — иудейской и христианской;
проследить развитие концепта веры в религиозных дискурсах русской и европейской цивилизаций;
выявить общие основы и различия в европейском и русско -византийском вариантах концепта вера;
проанализировать и обобщить представления о концепте вера в сознании носителей русского языка в различных стратах культуры;
определить общехристианские ценностные составляющие в структуре концепта веры.
Материалом для исследования послужили тексты Библии, тексты произведений европейских богословов (Августина Блаженного, Мартина Лютера, Фомы Аквината), византийских богословов, русских религиозных философов, фольклорные тексты и лексикографические источники.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые в рамках одной работы собран, систематизирован и проанализирован материал о концепте вера в дискурсах европейской и собственно русской (православной) лингвокультуры. Христианский дискурс рассмотрен, с одной стороны, как дифференцируемая лингвокультурная реалия, а с другой, как лингвокультурное единство, внутри которого происходит разноплановый диалог дискурсов. Кроме того, выявление тематических субдискурсов и их диалогического единства во многом проясняет структуру ценностного христианского дискурса.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в тексте настоящего исследования осуществлена попытка выйти за рамки противоречия научных и теологических методов исследования, совокупно составляющих общую картину развития подходов к изучению культурных явлений в
11 христианском мире. В диссертации представлен один из фрагментов языковой
картины мира в комплексном синтезированном виде, выводы работы
способствуют углублению понимания лингвистических терминов «концепт» и
«дискурс».
Методология и методы проведенных исследований:
Теоретико-методологической базой является антропоцентрический подход к языку, основы которого наметились в трудах В.фон Гумбольта и А.А. Потебни. В соответствии с данным подходом адекватное изучение языка должно проводиться в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурной и духовной жизнью (Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова и др.), а также когнитивный подход, предполагающий изучение способов приобретения, переработки и использования информации человеком (С.А. Аскольдов-Алексеев, А.Вежбицка, Е.С. Кубрякова и др.).
В качестве основных методов исследования используются: описательный метод; метод сравнения, основанный на выявлении сходства и различия; метод компонентного анализа, метод концептуального анализа, а также метод контекстологического анализа значений лексических единиц; метод синхронно-диахронического освещения анализируемого фактического материала.
Практическая ценность исследования. Материалы диссертации можно использовать в практике вузовского преподавания современного русского языка, при проведении спецкурсов и спецсеминаров по культурологии и лингвокультурологии. Результаты исследования могут быть также использованы в практике преподавания русского языка как иностранного.
Положения, выносимые на защиту:
концепт вера занимает одно из важнейших мест в христианском дискурсе;
- концепт вера реализует свою семантику в христианском дискурсе как развивающейся диалогической сущности;
концепт вера имеет цивилизационные характеристики внутри христианского дискурса;
в русском православном дискурсе функционирует единый концепт вера, имеющий глубокие ментальные основания, но варьирующийся в разных видах культур.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на VII Международной научной конференции «Функциональная лингвистика. Язык. Культура. Общество» в Таврическом Национальном университете им. В.И. Вернадского (Симферополь, сентябрь 2000); на Международной научной конференции «Русский язык и культура (изучение и преподавание)» в Российском университете дружбы народов (Москва, ноябрь 2000), на IV Международной научной конференции «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект» во Владимирском государственном педагогическом университете (Владимир, сентябрь 2000); на научно-практической конференции «Журналистика в 2000 году: реалии и прогнозы развития» в Московском государственном университете (Москва, апрель 2001); на Общероссийской научной конференции языковедов России «Русский язык и литература: вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе» в Самарском педагогическом государственном университете (Самара, май 2001); на III Всероссийской научно-практической конференции РОПРЯЛ «Русский язык в современной социокультурной ситуации» в Воронежском государственном университете (Воронеж, июнь 2001); на кафедре русского языка и методики его преподавания филологического факультета Российского университета дружбы народов (декабрь 2003).
Материалы исследования апробировались в рамках спецкурса «Основные концепты русской культуры» в Московском государственном педагогическом университете.
Содержание и основные положения диссертации отражены в шести публикациях.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, подразделенных на параграфы, заключения, списка использованной литературы и списка лексикографических источников.
Во введении определяется роль концепта вера в диалогическом христианском дискурсе в целом, а также особенности исследуемого концепта среди других ключевых слов русской культуры, важных для понимания русского менталитета; обосновывается актуальность избранной темы и новизна исследования, его цели и задачи, теоретическая и практическая значимость, выбор языкового материала, перечисляются методы исследования, дается общая характеристика работы.
Интерпретация термина «концепт» в современной лингвистике
Понятие «концепт» дает возможность рассмотреть с точки зрения лингвистики идеальные ментальные сущности (Фрумкина, 1995), т.е. единицы, с помощью которых мы мыслим о мире (Булатова, 1999), ментальные образования, составляющие категориальную основу языка (Берестнев, 1997) и создающие обобщенный образ слова. Концепт - основная ячейка культуры в ментальном мире человека. С точки зрения Ю.С. Степанова, это термин скорее общекультурный, чем лингвистический.
Сам термин «концепт» для российского языкознания, в отличие от лингвистики зарубежной, относительно нов и до сих пор трактуется неоднозначно. Обращение к термину связано с расширением предметной области лингвистики, и прежде всего, за счет сферы ее взаимодействия с философией. Появляется направление, именуемое «лингвистической философией», в котором философская проблематика стала рассматриваться не как пограничная зона для предмета лингвистики, а как имеющая прямое отношение к лингвистическим задачам. Хотя уже в 20 - 30-е годы в отечественной лингвистической литературе в связи с изучением проблемы отражения явлений окружающего мира в процессе их культурно-языкового освоения отмечается появление как самого термина «концепт», так и попытки исследования его природы. В этой связи особый интерес представляет работа русского философа С.А. Аскольдова-Алексеева «Концепт и слово», опубликованная еще в 1928 году, но являющаяся весьма актуальной в настоящее время (Аскольдов-Алексеев, 1999). Под концептом С.А. Аскольдов-Алексеев понимает некое «общее понятие как содержание акта сознания», которое остается ... весьма загадочной величиной, почти неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре, происходящем при быстром произнесении и понимании ... слов» (Аскольдов-Алексеев, 1999, с.270). Существенной ролью концептов, как познавательных средств, он считает функцию замещения: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» (Там же, с. 269). Таким образом, в интерпретации С.А. Аскольдова Алексеева концепт есть проводник между словом и смыслом (понятием). В спонтанной речи наше сознание не в состоянии оперировать понятиями слов, поэтому в качестве смысловых элементов выступают не понятия, а свернутые первичные мыслительные представления - мыслительные сигналы. Это и есть концепты. Если следовать духу рассуждений С.А. Аскольдова-Алексеева, концепт не свернувшееся понятие, а «эмбрион» понятия, т.к. дан раньше и в нем потенциально заложена та семантическая структура, те общие и частные смыслы, которые затем разворачиваются в понятие. Отмечая «неуловимое мелькание» концепта, С.А. Аскольдов-Алексеев, тем не менее, называет его «реальностью психофизической природы». Концепт позволяет устанавливать идейно-родовые связи слова во времени и пространстве, при этом концепт находится вне времени и пространства. Все значения, реальные и потенциальные, все связи слова, все ассоциации, порою очень отдаленные, удерживаются, объединяются в одном слове благодаря концепту. Но на долгое время и работа, и сам термин были неоправданно забыты.
Концепт вера в ветхозаветном дискурсе
Изучение концепта вера в канонических текстах Священного Писания представляет для исследователя концепта больше трудности. Это связано с рядом причин. Во-первых, при переводе оригинального текста идет изменение концепта со стороны формы, что неизбежно влечет за собой появление новых семантических компонентов концепта. Так, например, для перевода греческого pistis в его новозаветном понимании создаются новые термины — готский galauens у Ульфиллы и славянский вЬра - у Кирилла и Мефодия. Сама видимая легкость такого перевода была обоснована большим сходством понятия веры в трех языках культуры: еврейском, греческом и латинском. Но факт перевода внес некоторые существенные моменты: в обоих языках, и готском, и славянском, оказались подчеркнутыми новые семантические компоненты, которые в латинском и греческом, в силу внутренней формы этих слов, не выражались, а именно: «особая ценность» (ср. гот. ga - laufs «ценный»), «надежность доверия» (ел. вЬрен «верный, надежный, располагающий к доверию») (Степанов, 1997, с. 272). Во-вторых, мир «жизненной практики», познаваемой человеком на рациональной или чувственной основе, без всяких усилий описывает (вербализует) язык (по крайней мере, языки современной цивилизации, выросшие на индоевропейской основе), структура которого - субъектно-предикативно-объектные отношения, видо-временные формы глаголов, четко структурированные лексико-семантические поля, достаточно жесткая система ограничений на всякого рода нарушения лексико-грамматической корреляции и т.д. - в основном повторяет структурные характеристики данной концепции мироздания. Именно в силу последней причины мистический опыт, мистическое сознание трудно выразить средствами языка. «Если же язык «попытается» ... восстановить в рамках дискурса свою собственную внутреннюю логику, он неизбежно нарушит сакральный смысл мистической концепции. Язык (текст) неизбежно профанирует смысл (произведения), формирующийся на основе контекстов, экзистенционально отличных от обыденного сознания» (Миловидов, 2000, с. 41). Это происходит, в частности, в новых русских «массовых» изданиях Евангелия, где переводчики пытаются снять опосредованный мистической концепцией Христа конфликт между семантикой и ноэматикой, профанируя тем самым мистический текст. Не менее сложен и обратный процесс — прочтения, осмысления и восприятия мистической концепции, вербализованной в тексте.
Исторические и лингвокультурные факторы, обусловившие формирование концепта вера в русском православном дискурсе
Исходя из принятого в современной лингвистике мнения, временной срез дискурса является трудно восстановимой культурной реальностью. Однако же русский дискурс, по определению, представляет собой некое временное единство, объединяемое, с одной стороны, традиционной ментальностью, основой чего является православная вера в виде этнического самоопределения, а с другой, - извечными русскими проблемами.
Развитие российской ментальносте строится таким образом, что она постоянно находится в конфронтации с инородными по происхождению и функциям системами, тем самым восполняя себя до объективной целостности. (Колесов, 1996, с. 115). Сначала это было столкновение языческого (мифологического) сознания с византийским христианством.
Русь приняла крещение от Византии, и это сразу определило ее историческую судьбу, включив ее в определенный и уже сложившийся крут лингвокультурных и исторических связей, в живое и творческое взаимодействие со всем окружающим культурным миром. Крещение было радикальным разрывом с языческим прошлым, и, с одной стороны, «русское сознание и русская душа целиком отлились в этой восточно-христианской форме» (Федотов, 2001, с. 32), с другой, - «в смутных глубинах народного подсознания, как в каком-то историческом подполье, продолжалась своя уже потаенная жизнь, теперь двусмысленная и двоеверная. И, в сущности, слагались две культуры: дневная и ночная» (Флоренский, 1999, с.З). Поначалу заимствованная византийско-христианская традиция не стала общенародной, а долгое время была достоянием немногих. Это была, так сказать, «дневная культура». В то же время в народном сознании развивается причудливая смесь языческих верований, мифологических сюжетов и христианской лингвокультуры, касающейся, прежде всего, фундаментальных проблем человеческого существования. С полным основание Вл. Соловьев говорил о крещении Руси Владимиром как о национальном самоотречении, как о перерыве или о разрыве национальной традиции. Болезненность древнерусского развития, по мнению Г.Флоровского, состоит в «чрезмерной «душевности» или «поэтичности», в духовной неоформленности душевной стихии» (Там же, с. 4). Именно в этом он видит различие между византийской и собственно русской картиной мира, а путь развития древнерусского человека философ определяет как «путь от душевной безвольности к волевой ответственности, от кружения помыслов и страстей к аскезе и собранности духа, от «психического» к пневматическому» (Там же).
Противоборство этих двух лингвокультур на протяжении многих веков задавало своеобразие русской духовной традиции и, в частности, сформировало тот особенный образ христианства, который называется русским православием. Эти две составляющие части русской духовной традиции во многом определяют тип концепта вера в России.
