Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Виды ономастических контекстов в литературе постмодернизма
1. Формирование понятия «контекст» в лингвистике 10
2. Постмодернизм как литературное направление и новое понимание контекста
3. Имя собственное в художественном тексте 23
4. Поэтоним в контексте постмодернистского художественного произведения
Выводы по главе I 38
Глава II. Семантические преобразования ономастических единиц в макроконтексте произведений В. Пелевина
1. Антропопоэтонимы в романе «Чапаев и Пустота» 40
2. Топопоэтонимы в произведениях В. Пелевина 56
3. Зоопоэтонимы в романах, повестях и рассказах писателя 64
4. Космопоэтонимы и мифопоэтонимы в художественном пространстве повестей и романов В. Пелевина
5. Периферийные классы онимов в произведениях писателя 73
6. Поэтонимы-медиаторы в текстах В. Пелевина 81
Выводы по главе II 90
Глава III. Семантические особенности имен собственных в мегаконтексте романов, повестей и рассказов В. Пелевина
1. Заглавия произведений автора 93
2. Аллюзивные антропопоэтонимы как средство создания мегаконтекста в произведениях писателя
3. Языковая игра с именами собственными в текстах В. Пелевина 126
4. Виртуальная (имплицитная) ономастика в произведениях писателя
Выводы по главе III 146
Заключение 148
Список источников 151
Список использованной литературы 152
Приложение 171
- Формирование понятия «контекст» в лингвистике
- Антропопоэтонимы в романе «Чапаев и Пустота»
- Заглавия произведений автора
Введение к работе
На современном этапе развития лингвистики особую актуальность приобретают проблемы ономатопоэтики (литературной поэтической ономастики) — новой дисциплины, возникшей в 50-60-е гг. XX в., изучающей специфику употребления имен собственных в художественной речи.
Несмотря на то, что это относительно новое направление, появилось уже значительное количество работ, посвященных литературной ономастике (М.С. Альтман, Л.И. Андреева, Л.Н. Волкова, И.Б. Воронова, СИ. Зинин, Ю.А. Карпенко, Т.Н. Кондратьева, В.А. Кухаренко, Э.Б. Магазаник, В.Н. Михайлов, Г.А. Силаева, А.И. Турута, О.И. Фонякова и мн. др.).
В художественном произведении каждое имя, как и каждое слово, включено в многообразные связи с окружающим контекстом. Поскольку художественный текст есть функционально-замкнутая система эстетически организованных речевых средств, имя собственное обрастает в нем множеством смысловых связей, сложных ассоциаций и коннотаций, которые образуют его индивидуально-художественную семантику. О суггестивности как общем свойстве семантики имени собственного говорит И.О. Фонякова. Под этим термином она понимает «накопление разного рода коннотаций и семантических компонентов, идущих от ассоциации в тексте и за текстом» [1990:32].
Данное исследование посвящено ономастическому контексту в русской постмодернистской литературе. Это направление занимает главенствующую роль в конце XX — начале XXI века. Его истоки лежат в творчестве таких писателей как Вен. Ерофеев, А. Битов, А. Терц. Постмодернизм получает дальнейшее развитие в прозе С. Соколова, Вик. Ерофеева, Д. Галковского, А. Жолковского, Вс. Некрасова, поэзии Д. Пригова, Т. Кибирова, Л. Рубинштейна, И. Иртеньева и многих других авторов. Последнее десятилетие принадлежит таким сравнительно молодым писателям как В. Пелевин, В. Сорокин. Главная заслуга постмодернизма в том, что он вернул литературу массовому читателю. Существенная роль в популяризации этого литературного направления принадлежит средствам массовой информации, благодаря которым постмодернизм входит в жизнь современного человека. Удивительно, но это практически единственное направление в литературе, которое «живет» реально, оказывая значительное влияние на наше мировоззрение и отношение к жизни.
В качестве своей общей методологической установки постмодернизм избрал языковые игры. Постоянное изобретение фразеологизмов, слов и значений, которые на уровне речи служат фактором эволюции языка, доставляет писателям-постмодернистам большое наслаждение.
Удовольствие языковой игры состоит в изобретении новых ходов.
Хотя существует большое количество литературоведческих работ, посвященных этому направлению, можно отметить практическое отсутствие лингвистических исследований, связанных с языковой спецификой постмодернизма. Имена собственные в литературе этого направления еще не привлекли исследовательского интереса, поэтому выявление особенностей их использования у писателей-постмодернистов представляется нам важной задачей. Необходимость постановки этой проблемы диктуется развитием литературного процесса, практикой использования языка. Имя собственное всегда было важным стилеобразующим компонентом любого литературного текста. Для анализа использования ономастических единиц в условиях новой художественной реальности мы обратились к текстам В. Пелевина. Проза этого современного писателя-постмодерниста является наименее изученной с языковой точки зрения. Имена собственные у В. Пелевина как наиболее яркий языковой аспект заслуживают пристального внимания. Это обусловливает актуальность выбранной нами темы.
Объектом данного исследования избран ономастический контекст в произведениях В. Пелевина. Предметом диссертации является формирование и закономерности развития контекста имени собственного в текстах писателя.
Цель работы состоит в выявлении способов формирования ономастического контекста в русской постмодернистской литературе, а также смыслового потенциала имен собственных, создающих его.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
определить содержание понятия «ономастический контекст», установить разновидности ономастических контекстов и их границы в литературе постмодернизма;
выявить состав и объем исследуемых ономастических единиц в произведениях В. Пелевина;
проанализировать семантические преобразования онимов в контекстах разных видов, установить зависимость употребления имени собственного и его значения от контекста произведений постмодернистского направления;
определить особенности имен собственных в произведениях писателя и характерные черты ономастического пространства в идиостиле В. Пелевина.
Методологической базой работы служат общеязыковедческие положения о взаимосвязи языка и общества, различии между языком и речью, принцип исследования объекта во всех его связях и отношениях, что предполагает многоаспектное изучение языковых единиц. Данное исследование опирается на достижения в области ономастики, литературной ономастики, теории контекста, лингвистического и филологического анализа художественного текста.
Основными методами исследования являются: описательный, представленный совокупностью следующих приемов: наблюдение, сопоставление, обобщение, классификация и комментирование анализируемого материала, а также метод контекстуального анализа. В работе использован прием количественных подсчетов.
Источником языкового материала послужили рассказы, повести и романы В. Пелевина, общим объемом 150 п.л.
Материалом исследования, полученным методом сплошной выборки, является картотека, состоящая из 2365 имен собственных в 12 763 словоупотреблениях.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые определены параметры ономастического контекста и границы его отдельных видов, рассмотрены ономастические характеристики постмодернистского текста, выявлена зависимость употребления имен собственных от их разрядной отнесенности и сюжетных особенностей произведения.
Теоретическая значимость данного исследования заключается в том, что оно вносит вклад в разработку актуальных для современной литературной ономастики проблем текстообразующей роли имен собственных в постмодернистской литературе, в определение видов ономастических контекстов и анализ проблем теории художественного текста.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования ее результатов в спецкурсах по литературной ономастике, стилистике и лингвистике текста, а также в работе над составлением словаря языка писателя.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В литературном произведении имя собственное с наибольшей полнотой раскрывает свой изобразительный потенциал в контексте. Ономастический контекст представляет собой такую глобальную текстообразующую ситуацию, при которой в художественном произведении с наибольшей полнотой реализуется смысловой потенциал поэтонима. В литературе постмодернизма существуют следующие типы ономастических контекстов: микроконтекст (обычно равен абзацу), макроконтекст (контекст на уровне всего произведения) и мегаконтекст (выходящий за пределы художественного текста).
Среди поэтонимов, которые встречаются в текстах писателя, можно выделить ономастические единицы, объединяющие художественное пространство произведений автора {медиаторы). Поэтонимы-медиаторы у писателя представляют собой две группы: а) сквозные антропоэтонимы (возникающие в нескольких произведениях автора), которые позволяют сделать вывод о существовании героев его романов, повестей и рассказов в одной художественной реальности; б) антропонимические единицы с необычным звучанием, связывающие произведения и их центральных персонажей, что помогает читателю проследить эволюцию образа главного героя в творчестве В. Пелевина.
Ономастические единицы употребляются в текстах писателя как интертекстуальные аллюзии. Мы выделяем следующие аллюзивные имена собственные в творчестве В. Пелевина:
имя собственное-аллюзия на известное историческое лицо, имя собственное-аллюзия на литературный (фольклорный) персонаж, 3) имя собственное-аллюзия на библейский образ (сюжет), 4) имя собственное-аллюзия на мифологический образ (сюжет), 5) имя собственное-аллюзия на известное событие.
4. Поэтонимы широко используются в постмодернистской прозе как средство языковой игры, которая проявляется в текстах автора на фонетическом (приемы параномазии и анаграммы), графическом (замена местоимения «я» в тексте на транскрипционный вариант), лексическом (приемы инверсии) уровнях. Языковая игра с ономастическими единицами в произведениях В. Пелевина может иметь усложненную форму. 5. В ономастическое пространство творчества писателя входят не только имена собственные, встречающиеся непосредственно в произведениях В. Пелевина, но и виртуальные онимы — имена собственные, которые не упоминаются в текстах автора, но возникают в языковом сознании читателя на основе аллюзий и ассоциаций. Существует несколько способов возникновения виртуальных онимов в произведениях В. Пелевина: имя героя, воспроизведение стиля автора, общность мотивов, ситуаций, описание внешности героя, аллюзия на название известного произведения, цитата, сходство персонажей и их функций, образ, ассоциативная связь финалов. Виртуальные имена собственные образуют ономастические цепочки — ряды онимов, выстраиваемые читателем с помощью ассоциаций. Длина цепочек зависит от культурной и языковой компетенции реципиента. Апробация исследования. Теоретические положения и практические результаты исследования были представлены в докладах на Международной ономастической конференции в Волгограде (2001), международной научной конференции в Магнитогорске (2003), всероссийских конференциях в Армавире (2003) и Майкопе (2004), обсуждались на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания и аспирантского семинара. Основные положения данной работы изложены в 4 публикациях. Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников, списка использованной литературы и приложения «Перечень ономастических единиц в текстах В. Пелевина «Чапаев и Пустота», «Generation "П"», «Жизнь насекомых».
Формирование понятия «контекст» в лингвистике
Термин контекст настолько широко используется в современной лингвистике и так велико число его интерпретаций, что инвариантом его значения становится абстрактное понятие «связь» (лат. contextus «тесная связь, связь слов»).
Родоначальником теории контекста можно считать основателя Лондонской лингвистической школы Дж. Ферта, который считал, что высказывание получает смысл в ситуативном и социальном контекстах и является функцией такого контекста [Firth 1957:29]. При этом подходе учитывается влияние на языковую семантику коммуникативной ситуации, ролевой структуры общения, социальных факторов и условий функционирования языка, всего многообразия познаваемого человеком мира, образующего информационную основу коммуникации.
Критический пересмотр контекстуальной теории Дж. Ферта привел к тому, что категория «контекст ситуации» была расчленена на два принципиально различных понятия «ситуация» и «контекст». Большинство неофертианцев стремилось закрепить противопоставление этих понятий и терминологически. М.А. Халлидей (1984) предлагает дихотомию контекста ситуации и лингвистического контекста. Дж. Лайонз именует ситуацию термином «контекст», а собственно лингвистический контекст он называет «окружением» [Lyons 1977:576].
В нашей стране теория лингвистического контекста получила развитие в работах Н.Н. Амосовой, Г.В. Колшанского, В.Я. Мыркина.
Теория контекста Н.Н. Амосовой возникла в процессе исследования английской фразеологии, причем основное ее внимание было сосредоточено на разграничении постоянного и переменного контекста при описании характеристики фразеологических единиц. Исследователь определяет контекст как «сочетание семантически реализуемого слова (т.е. слова, относительно реализации значения которого контекст вычленяется) с указательным минимумом (т.е. элементом речевой цепи, несущим требуемое семантическое указание)» [Амосова 1966:28].
В основе такого понимания контекста имплицитно заложена модель языковой полисемии и омонимии, построенная на следующих постулатах:
1) слово в языке многозначно;
2) в речи оно актуализируется только в одном из своих вариантов;
3) получатель сообщения определяет, в каком из лексико семантических вариантов слово актуализировано [там же, 30].
В работах Н.Н. Амосовой контекст ограничивается рамками предложения. Важным достоинством этого подхода является то, что автор рассматривает контекст как единство реализуемого слова и индикатора (под индикатором понимается указательный минимум, позволяющий однозначно установить, которое из многих возможных значений полисемантичного слова имеется в виду). Таким образом, учитывается их взаимодействие. Многие другие исследователи считают контекстом только окружение слова.
Внеязыковые условия, влияющие на реализацию значения, в теории Н.Н. Амосовой называются ситуацией. Исследователь различает внетекстовую жизненную ситуацию, в которую входят общие жизненные условия, и текстовую ситуацию — общую тему текста или текстовое описание ситуации. Ситуацию (или текст) Н.Н. Амосова называет «широким контекстом», а «узким контекстом» — собственно контекст [Амосова 1963:30].
Антропопоэтонимы в романе «Чапаев и Пустота»
Наиболее представительная группа литературных онимов — антропопоэтонимы. Практически в любом прозаическом художественном тексте они в первую очередь, как и антропонимы в языке, предназначены для обозначения того или иного лица. Называя героя, имя собственное становится тематическим словом. «Необходимость частого употребления обеспечивает ему множественность разнообразных контекстов» [Кухаренко 1988:105]. Благодаря своей неотделимости от действующего лица, имя воспринимается читателем литературного произведения в ассоциативном комплексе с ним, получает право не только указывать на обозначаемый объект, но и служить его характерологическим представителем. Постепенно в содержательную структуру антропопоэтонима включаются все квалификации персонажа, даваемые ему автором (другими персонажами).
«Поскольку антропоним в данном случае предстает как объект анализа именно в художественных контекстах, выступая как эстетический трансформ общеязыкового материала, то правомерно предположить, что в семантике антропонимов контекст играет определяющую роль (выделено нами. — О. А.)» [Кухаренко 1988:43]. Подобно другим лексическим средствам языка, в контексте художественного произведения антропонимы приобретают дополнительные смысловые оттенки, воспринимаются в сложной, глубокой перспективе. В литературном тексте антропонимы играют активную роль в осуществлении авторского замысла, имея определенную стилистическую нагрузку.
Общее смысловое содержание текста немаловажно также для интерпретации семантического наполнения некоторых имен нарицательных, что же касается литературных антропонимов, то контекст на уровне всего произведения есть во всех случаях обязательное и непременное условие раскрытия их содержания. Интерпретация имени персонажа, раскрытие заложенных в нем импликаций — важный этап осознания литературного антропонима. Для раскрытия его значения необходим «контекст на уровне всего текста, причем текста, представляющего собой некую завершенную коммуникацию ... в художественной литературе — законченный рассказ, новелла, роман ... » [Колшанский 1980:66].
Проникнув в художественное произведение, поэтоним вступает на путь обретения содержательных и образных свойств. Коннотативные потенции поэтонима в момент его появления в данном произведении и в финальной части — разные. И зависят они «от аккумулятиванного поэтонимом запаса социально и эстетически значимой информации» [Калинкин 1999:149]. В целом под коннотацией мы понимаем те оттенки значения, которые возбуждают у читателя ассоциации различного характера: эмоционально положительные, эмоционально отрицательные и т.д. Коннотативные ассоциации будут самым тесным образом увязаны с контекстом, объем которого будет колебаться в зависимости от типичности или индивидуальности соответствующих ассоциаций.
Рассмотрим сам процесс наполнения поэтонима семантическим содержанием. Начинается он с введения автором в текст нового персонажа под определенным именем. Вначале в этом имени читатель не различает ничего, кроме типового значения лица, но по мере развертывания повествования оно возбуждает процесс становления образных свойств, дополняется все новыми сопутствующими компонентами значения, которые становятся текстуально обязательными, фиксированными. Такое звучание имени «является контекстуальным и по форме (так как создается, накладывается в результате синтаксических утверждений) и по существу, т.е. индивидуально, и обязано своим семантическим содержанием конкретизированной семантике контекста» [Вопросы английской контекстологии 1974:156].
Заглавия произведений автора
Заглавие — это особая разновидность имени собственного в художественном тексте (О.И. Фонякова, Ю.А. Карпенко). Без заглавия литературное произведение любого жанра теряет свою самостоятельность и узнаваемость в культурном контексте любой эпохи. «Название художественного текста любого жанра — самый актуальный его признак, это словесный комплекс, значение которого имплицитно проектируется на содержание всех текстовых уровней и его частей, на его общую, сквозную идею» [Фонякова 1990:63].
Заглавие — это всегда сильная позиция текста, оно оказывает на него большое влияние. В.А.Кухаренко называет заголовок первым парадигматическим знаком (автономным сегментом) текста. Это особый эстетический знак. Заглавие становится концентрированным воплощением идеи произведения, формирует концептуальность художественного текста. И.Б. Воронова считает заглавие, «с одной стороны, самостоятельной информативной единицей, принадлежащей внетекстовой действительности, с другой — важным текстообразующим элементом, участвующим в формальной организации текста» [Воронова 2000:65]
Имя собственное—заглавие (в сильной позиции) — часто комплекс многослойной культурологической информации, рассчитанной на подготовленного читателя. Оно привлекает внимание читателя, прежде всего, к означаемому персонажу, ставит его в центр художественного мира произведения. Антропонимы входят в ядро ономастической номинации, что связано с таким основополагающим свойством художественного текста как абсолютная антропоцентричность, подчиненность всего изложения задаче характеризации субъекта. «В центре художественного текста независимо от конкретной темы, проблемы, сюжета всегда стоит человек» [Кухаренко 1988:75]. Можно сказать, что преобладание антропонимов — универсальный признак художественного ономастикона в литературных произведениях. Не случайно многие художественные тексты характеризуются наличием данной ономастической единицы в заглавии.
Заглавие выполняет, чаще всего, прогнозирующую функцию, оно всегда призывает читателя к сотворчеству. Для творчества В. Пелевина характерны аллюзивные заглавия: «Generation «П»», «Желтая стрела», «Жизнь насекомых», «Омон Ра», «Откровение Крегера», «Девятый сон Веры Павловны», «Происхождение видов».
Омон Кривомазов, главный герой повести «Омон Ра», мечтает полететь в космос. Двойная сущность героя явственно видна в его прозвище — вступив в ряды космонавтов, Омон получает позывной Ра. Герой совмещает в себе два мира: Омон — человек, преданный и подчиненный системе, человек-функция, действия которого — написанная заранее программа; Ра— божественная сущность, свободная от посягательств со стороны режима, самостоятельно создающая мир вокруг себя. Две ипостаси героя вынесены в название романа.
В повести В. Пелевина «Желтая стрела» мир предстает перед читателем поездом:
«Подожди, — сказал Андрей, — подожди. Он схватился руками за голову и сел на диван.—Я вспомнил, —сказал он. — "Желтая стрела" — это поезд, который идет к разрушенному мосту. Поезд, в котором мы едем» [ЖС 19].
Заглавие романа — аллюзия на название поезда, совершающего свой маршрут между Москвой и Петербургом.
Реализация названия в произведении происходит: — через полное совпадение единиц текста с названием: «А ведь вполне могло быть, что эти косо падающие из окна желтые стрелы (выделено нами. — О.А.) обладали сознанием, надеждой на лучшее и пониманием беспочвенности этой надежды — то есть, как и человек, имели в своем распоряжении все необходимые для страдания ингредиенты» [ЖС 13];
— через частичное совпадение единиц (см. цитату ниже со словом «стрела»);
— через семантически близкие языковые единицы:
«Прошло еще несколько минут, и Андрей наконец остановился у двери из желтоватого пластика с цифрой "XV" и царапиной, похожей на обращенную вверх стрелу (выделено нами. — О.А.)» [ЖС 17];
«Горячий солнечный свет падал на скатерть, покрытую липкими пятнами и крошками, и Андрей вдруг подумал, что для миллионов лучей (выделено нами. — О.А.) это настоящая трагедия — начать свой путь на поверхности солнца, пронестись сквозь бесконечную пустоту космоса, пробить многокилометровое небо — и все только для того, чтобы угаснуть на отвратительных останках вчерашнего супа» [ЖС 13].
