Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Глагол как концептуализирующая часть речи
1.1. Глагол в системе частей речи современного русского языка: общая характеристика лингвистических параметров 12
1.2. Художественный текст. Признаки художественного текста 19
1.3. Своеобразие идиостиля И.А. Бунина 31
1.4. Лексико-семантическая классификация глаголов 44
1.5. Семантика, функциональность, прагматика русского глагола 55 Выводы 62
Глава 2. Функционально-семантические особенности глаголов эмоционально-оценочного отношения в языке произведений И.А. Бунина
2.1. Проблемы изучения глагольной лексики с семантикой отношения в русском языке 64
2.2. Характеристика глаголов, употребленных при выражении эмоционально-оценочного отношения в основном лексическом значении 70
2.3. Деривационные семантические изменения в смысловой структуре глаголов эмоционально-оценочного отношения 85
2.4. Употребление глаголов межличностных отношений в формулах речевого этикета 89
Выводы з
Глава 3. Функционально-семантические особенности глаголов внешнего проявления отношения и глаголов контакта в языке произведений И.А. Бунина
3.1. Функционально-семантические особенности глаголов внешнего проявления отношения и контакта 97
3.2. Деривационные семантические изменения в структуре глаголов внешнего проявления отношения и контакта 113
3.3. Выражение межличностных отношений в произведениях И.А. Бунина глагольно-именными сочетаниями 120
3.4. Функционирование глагольных форм в рассказе И.А. Бунина «Натали» 124
Выводы 139
Заключение 145
Библиография
- Художественный текст. Признаки художественного текста
- Характеристика глаголов, употребленных при выражении эмоционально-оценочного отношения в основном лексическом значении
- Употребление глаголов межличностных отношений в формулах речевого этикета
- Деривационные семантические изменения в структуре глаголов внешнего проявления отношения и контакта
Введение к работе
В последние годы актуализировался интегральный подход к изучению семантики, позволивший описывать лексическую и грамматическую семантику принципиально одним и тем же научным языком, выявлять у них одни и те же смыслы. В этом плане значимо, что художественный текст в связи с общим интересом лингвистики к изучению дискурса рассматривается как сложный знак, который выражает знания писателя о действительности, воплощенные в его произведении в виде индивидуально-авторской картины мира.
В связи с возросшим интересом к изучению функционально-смысловой стороны языковых единиц внимание многих исследователей привлекают семантические классы русских глаголов. В научной литературе вопрос о выделении глаголов отношения как самостоятельного лексико-семантического класса является спорным. Ученые, которые их выделяют (Р.М. Гайсина, Э.В. Кузнецова, Л.Г. Бабенко, И.Т. Вепрева и другие), определяют их как лексико-семантическое поле, внутри которого разграничиваются менее крупные объединения (подполя, лексико-семантические группы) глаголов взаимоотношения, межличностных, социальных отношений и др. По утверждению Р.М.Гайсиной, «глаголы эмоционального и рационального отношения представляют собой область пересечения нескольких лексико-семантических групп – глаголов поведения, чувства, речи – с семантическим полем глаголов отношения» [Гайсина 1981: 104].
Изучение глаголов на материале художественной литературы представляется важным и необходимым, так как это позволяет, с одной стороны, раскрыть закономерности функционирования языковой системы, а с другой – увидеть особенности авторского стиля, индивидуальное речевое употребление языковых единиц.
Обращение к текстам классика русской литературы – И.А. Бунина – позволяет воссоздать широкую картину взаимоотношений между людьми, выявить особенности в использовании языковых средств.
Таким образом, актуальность данного исследования связана с необходимостью более глубокого проникновения в систему приемов известного писателя. Установление особенностей функционирования слова как единицы лексикона и выявление роли слова на пути к пониманию текста позволяет осуществить многоаспектный, многоуровневый анализ глагольных лексем в плане языкового и речевого потенциала в идиостиле И.А.Бунина.
Объектом исследования является глагольная лексика, используемая для передачи межличностных отношений, предметом – функционально-семантические свойства глаголов, выражающих межличностные отношения в произведениях И.А. Бунина.
Цель исследования – описать глагольные лексемы с позиций индивидуально-авторского знания, с последовательным учетом особенностей функционирования глагольного слова как продукта взаимодействия многих процессов и обнаружением глубинных механизмов функционирования слова.
Данная цель обусловила конкретные задачи исследования:
- разработать концепцию значения глагольного слова как значимого элемента индивидуально-авторской картины мира;
- определить смысловые точки текста на основе выделения наборов ключевых глагольных лексем;
- выявить соотношение между главными компонентами лексико-семантического поля и смысловыми блоками каждой реализации;
- представить глагольный лексикон как многоярусную систему многократно пересекающихся полей, имеющих множество параметров их исчисления;
- рассмотреть взаимодействие парадигматических и синтагматических отношений глагольных лексем, обеспечивающее включение элементов каждого уровня в линейные связи разной протяженности;
- выявить сходства и различие глагольных лексем по разным аспектам языковых и энциклопедических знаний, эмоционально-оценочных переживаний субъекта и выработанных социумом норм и оценок.
Материалом исследования послужили около 1600 случаев употребления глагольных форм, извлеченных из произведений И.А. Бунина методом сплошной выборки. Основной единицей наблюдения является глагольная словоформа, зафиксированная в высказывании, равном предложению. В качестве основных источников языкового материала избраны рассказы и повести 1890–1933 гг., роман «Жизнь Арсеньева. Юность», цикл рассказов «Темные аллеи».
Методологическими основами исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообусловленности языковых явлений в процессе функционирования языковой системы.
Поставленные задачи и специфика объекта исследования обусловила использование в работе следующих методов: описательного, включающего наблюдение, интерпретацию языкового материала; контекстуального анализа, раскрывающего изменения в смысловой структуре глагольных словоформ; приемов количественного анализа.
Научная новизна исследования. Исследования последних лет значительно расширили наши представления о специфике художественного текста за счет изучения особенностей функционирования слова, в частности глагола, в более или менее развернутых контекстах. Однако, хотя имеются серьезные наблюдения и убедительно доказанные теоретические положения, а также образцы концептуального анализа отдельных слов бунинского текста, но пока нет еще последовательного концептуального анализа глагольных лексем. В работе впервые рассмотрена глагольная лексика как средство выражения межличностных отношений в произведениях И.А. Бунина; реконструирована семантическая структура глаголов межличностных отношений; выявлены семантические изменения в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ, отражающие общеязыковые закономерности и индивидуально-авторское употребление.
Теоретическая значимость. Результаты исследования имеют значение для описания системных отношений и функциональных свойств глаголов разных лексико-семантических классов, для дальнейшей разработки положения о типах семантических изменений слова, для изучения языка художественной литературы.
Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в вузовских курсах лексикологии, стилистики художественного текста, при составлении словарей, отражающих лексико-семантические группы глаголов, и словарей языка писателя.
Апробация работы. Основные положения исследования нашли свое отражение в 7 публикациях научных статей и тезисов докладов. Результаты работы докладывались и обсуждались на Международной научно-практической конференции «Стратегии исследования языковых единиц» (Тверь, 2011), на Второй Международной научно-практической конференции «Язык и межкультурная коммуникация» (Великий Новгород, 2011), на Всероссийской научно-практической конференции «Филология и образование: современные концепции и технологии» (Казань, 2011), на Международной научно-практической конференции «Русский язык и литература в тюркоязычном мире: современные концепции и технологии» (Казань, 2012), в том числе опубликованы 3 статьи в списке изданий, входящих в перечень ВАК. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры современного русского языка и методики преподавания Казанского (Приволжского) федерального университета.
Положения, выносимые на защиту:
1. В произведениях И.А. Бунина межличностные отношения выражаются сложившимися в системе русского языка глаголами эмоционально-оценочного отношения, внешнего проявления отношения, контакта.
2. Семантическая структура глаголов межличностных отношений образуется категориально-лексической семой «межличностные отношения» и семантическими признаками, отражающими характер эмоционально-оценочного отношения, характер объекта и субъекта межличностных отношений, интенсивность эмоций, способ внешнего проявления отношения, характер и способ контакта.
3. Глаголы в текстах И.А. Бунина часто выступают не в своем основном лексическом значении, а получают разнообразные «приращения смысла», которые возникают в результате актуализации некоторых потенциальных сем, в частности, категориально-лексической семы «межличностные отношения».
4. Особенности функционирования глагольных форм определяются авторским стилем, содержанием произведений, социальным статусом героев. Глаголы межличностных отношений употребляются в формулах речевого этикета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Художественный текст. Признаки художественного текста
«Диалогичность художественного текста как сторона литературного произведения блестяще исследована в серии монографических работ М.М. Бахтина. И связана она, по его мнению, еще с одним качеством художественного текста - с бесконечностью, открытостью, многослойностыо его содержания, которое не допускает однозначной интерпретации текста, вследствие чего высокохудожественные литературные произведения не утрачивают актуальности многие десятилетия и столетия. Кроме того, диалогичная природа текста, по М.М. Бахтину, проявляется и в том, что любой текст является ответной реакцией на другие тексты, так как всякое понимание текста есть соотнесение его с другими текстами» [Бабенко 2004: 43].
«Единство внешней и внутренней формы текста - одно из основных его свойств, при этом под внешней формой подразумевается «совокупность языковых средств, включая их содержательную сторону, реализующая замысел автора. Это то, что дано непосредственному восприятию и что должно быть осмыслено и понято. То, что понимается, составляет внутреннюю форму, или содержание. Это мыслительное содержание, которое формируется в интеллекте человека и соотносится с внешней формой» [Новиков 1983: 5].
«Развернутость и последовательность (или логичность) текста обнаруживаются и на содержательном, и на формальном его уровнях. Их суть и различие хорошо показал А.И. Новиков. По его мнению, развернутость на содержательном уровне «находит выражение в количестве непосредственных отношений главного предмета с другими предметами, выстраивающимися в раме аспектов его описания, которые можно назвать подтемами» [Новиков 1983: 24]. Последовательность связана с продолжением содержания, с тем, что, как утверждает А.И. Новиков, «при порождении текста должна существовать некоторая схема, отражающая порядок следования элементов содержания. Такая схема составляет композицию текста и находит выражение в замысле» [Новиков 1983: 25]. Важно иметь в виду, что, обнаруживаясь на поверхностном уровне текста, представляющего собой линейную последовательность слов, предложений, сверхфразовых единств, эти свойства текста связаны в первую очередь с семантическим развертыванием и последовательностью смыслов, обнаруживаемых на глубинном содержательном уровне» [Бабенко 2004: 44].
«Статичность и динамичность текста обусловлены аспектом его рассмотрения, ибо текст одновременно находится и в статическом состоянии, и в динамическом. «Статическое состояние соответствует тексту, рассматриваемому как некоторый результат, продукт рече-мыслительной деятельности. Динамическое состояние — это текст в процессе его порождения, восприятия и понимания» [Новиков 1983: 30].
Напряженность художественного текста глубоко и основательно исследовал В.Г. Адмони, он же выявил факторы и средства создания напряженности в тексте. Само это явление он понимал следующим образом: «Художественный текст должен заинтересовать, как бы «взять за душу» читателя уже с самых первых строк и усиливать интерес - то в большей, то в меньшей мере, порой с «ретардацией» в дальнейшем движении текста вплоть до его завершения. Типичной для художественных текстов от любовной лирики до романа, от басни до драмы является установка на «направленное движение к концу», к такому завершению, ожидание которого (больше или меньше) придает напряжение всему восприятию текста» [Адмони 1994: 130].
«Эстетичность текста - эстетическая функция художественного текста, которая порождает его специфические качества. Н.С. Болотно 27 ва сформулировала их следующим образом: эстетически обусловленная прагматичность - способность вызывать эстетический эффект всей системой художественного текста; эстетически ориентированная концептуальность - свойство, отражающее неповторимость творческой индивидуальности и ее отношение к действительности» [Бабенко 2004: 45].
Под образностью понимается способность вызывать систему представлений. «Интерпретируемость. Художественный текст допускает множественность его интерпретаций. Можно в качестве специальной исследовательской задачи представить проблему типологической интерпретации текста. Слово «интерпретация» имеет основное значение «толкование, объяснение, раскрытие смысла чего-либо» и оттенок значения «творческое раскрытие образа или музыкального произведения исполнителем» [Бабенко 2004: 45].
Множественность интерпретаций одного текста обусловлена уникальностью художественного текста как психолого-эстетического феномена, ибо он создается автором для выражения своих индивидуальных представлений о мире, знаний о мире при помощи набора языковых средств и направлен читателю. Интерпретационный компонент присутствует в каждом компоненте текстовой деятельности и отражается в тексте. Воплощая в тексте свои представления о мире, отображая фрагменты действительности и творчески осмысляя ее в собственном тексте, автор тем самым интерпретирует ее. Читатель, стремясь проникнуть в творческий замысел автора, постичь его, познает содержание художественного текста не пассивно, а активно-деятельностно, т.е. интерпретирует его. Сам выбор языковых средств из имеющегося в языковой системе набора единиц (фонетических, лексических, синтаксических), структурная организация текста также не случайны и связаны с интерпретацией, т.к. языковое содержание любой языковой единицы наряду с мыслительной основой имеет интерпретационный компонент.
По утверждению Л.Г. Бабенко, «текст в зеркале интерпретации - это словесное художественное произведение, представляющее реализацию концепции автора, созданную его творческим воображением индивидуальную картину мира, воплощенную в ткани художественного текста при помощи целенаправленно отобранных в соответствии с замыслом языковых средств (в свою очередь, также интерпретирующих действительность), и адресованное читателю, который интерпретирует его в соответствии с собственной социально-культурной компетенцией» [Бабенко 2004: 40-46].
Характеристика глаголов, употребленных при выражении эмоционально-оценочного отношения в основном лексическом значении
Покажем специфику функционирования глагольных форм на материале глаголов, обозначающих эмоционально-оценочное отношение. Результаты предпринятого далее компонентного анализа ряда лексем показали, что глагол высвечивает некий фрагмент, осознаваемый как ситуация, в поверхностном ярусе которого хранятся значения, отражаемые в словарях. В то время как актуализация отдельного, наиболее значимого признака неизбежно приводит к восстановлению широкого круга связей разных степеней опосредованности, отраженных на глубинном ярусе. Отсюда вытекает представление о соотношении общесистемного значения глагола с индивидуальной картиной мира автора. Для глаголов эмоционально-оценочного отношения характерно концентрическое строение поля, интегрирующего в разной степени обусловленности значения всех входящих с ним в связь слов.
Состав анализируемой лексико-семантической группы формируется за счет лексем, образующих два парадигматических ряда: 1) глаголы, выражающие положительное отношение: влюблять ся, доверять, жалеть, любить, нравиться, обожать, принимать, уважать и др.; 2) глаголы, выражающие отрицательное отношение: завидо вать, невзлюбить, ненавидеть, попрекать, презирать и др.
Семантическая структура рассматриваемых глаголов, по мнению P.M. ГаЙсиной, включает в себя несколько основных семантических компонентов: по семе направленности отношений двунаправленные, когда «характер отношения одного участника к другому совпадает с характером отношения этого другого к первому» (дружить, общаться, роднить и т.д.) [Гайсина 1981: 65], и однонаправленные, когда «характер отношения одного участника ситуации к другому не совпадает с характером отношения этого другого к первому» (принадлежать, уважать и т.д.) [Гайсина 1981: 65]. У Бунина преобладают однонаправленные глаголы.
По семе количества участников межличностных отношений глаголы делятся на глаголы с охарактеризованными участниками ситуации; эти глаголы дают однозначную качественную характеристику обоим участникам (дружить, общаться) и глаголы отношения с одним охарактеризованным участником (другому участнику такие глаголы не дают однозначной характеристики - им может быть любая реалия (нравиться, любить) [Гайсина 1981: 65-66].
Интегральная сема «характер субъекта» и «характер объекта» уточняются дифференциальным признаком «конкретность», «одушевленность».
Как правило, глаголы эмоционально-оценочного отношения у Бунина - это глаголы с одним охарактеризованным участником ситуации. Наиболее распространенным в этой группе является глагол любить. Для глагола любить в словаре указано четыре значения: 1. Чувствовать глубокую привязанность к кому-, чему-либо II Испытывать чувство расположения, симпатии к кому-либо; 2. Чувствовать сердечную склонность к лицу другого пола; 3. Чувствовать склонность, влечение, тяготение к чему-либо II Испытывать удовольствие от созерцания, ощущения чего-либо; 4. Нуждаться в каких-либо условиях как наиболее благоприятных (о животных, растениях) [Словарь русского языка, 1981, II: 208-209].
Например, глагол любить в контексте: «Я под всякими предлогами внушал ей одно: э/сиви только для меня и мной, не лишай меня моей свободы, своеволия, — я тебя люблю и за это буду еще больше любить» [Жизнь Арсеньева; 468] - выражает значение «относиться к кому-либо (обычно лицу противоположного пола) с глубокой симпатией, испытывая чувство самоотверженной и глубокой привязанности, сердечного влечения, склонности». В смысловой структуре глагола актуализируется признак, характеризующий пол субъекта и объекта отношения. Рассматриваемый глагол может выражать отношение мужчины к женщине (жене или возлюбленной). Субъект и объект отношения выражены личными местоимениями. В контексте указана причина положительного отношения к объекту - за это, а конкрети-затор еще больше указывает на степень интенсивности отношения.
Отношение мужчины к женщине сложно, противоречиво, оно не исключает ревности: «И точно: по какому-то тайному закону, требующему, чтобы во всякую любовь, и особенно любовь к женщине, входило чувство жалости, сострадающей нежности, я жестоко не любил - особенно на людях — минуты ее веселости, оживления, желания нравиться, блистать - и горячо любил ее простоту, тишину, кротость, беспомощность, слезы, от которых у нее тотчас Dice по-детски вспухали губы» [Жизнь Арсеньева; 417].
Глаголом любить может выражаться отношение женщины к мужчине: «Любила ли она меня? Первое время любила, была сокровенно, но так счастлива этой любовью, что не могла, сколько ни старалась, скрыть своего тайного восхищения мною, блеска своих узких опущенных глаз, даже когда видела меня при брате и невестке, прислуживая нам» [Жизнь Арсеньева; 358]. В контексте может быть указана причина, по которой возникает чувство: «Возле Пушкина она неожиданно сказала: — Как ты смешно, с какой-то милой мальчишеской неловкостью растягиваешь свой большой рот, когда смеешься. Не обиэ/сайся, за эту-то улыбку я и люблю тебя. Да вот еще за твои византийские глаза...» [Митина любовь; 166].
Употребление глаголов межличностных отношений в формулах речевого этикета
Глаголы внешнего проявления отношения представлены лексемами, выражающими внешнее проявление положительного отношения: обнимать/обнять, поцеловать, поцеловаться, благодарить/поблагодарить, целовать/целоваться, кланяться, поклониться и др. и лексемами, выражающими внешнее проявление отрицательного отношения: оскорбить/оскорблять, угрожать, ухмыляться/ухмыльнуться, грозить, издеваться и др.
В этой группе преобладают глаголы со значением внешнего проявления положительного отношения. Это глаголы целовать/поцеловать, обнять. Глагол целовать / поцеловать имеет значение «прикасаться губами к кому-нибудь в знак любви, дружбы, преданности или благоговения»: «Помню, как наконец она взобралась в сенцы одного из них и мы говорили, прощались и целовали друг другу руки, как я обещал ей приехать через две недели в Серпухов...» [В одной знакомой улице; 517]; «Иногда он не выдерживал, как бы шутя целовал ее в щеку, и она закрывала глаза, томно и насмеиигиво улыбалась» [Зойка и Валерия; 429]; «А я погибал в пустом доме от желания видеть, целовать и прижимать к себе ее, сидел в кабинете отца, что попало беря из библиотечных шкапов и силясь читать» [Ворон; 558]. Глагол поцеловать: «Это во время ночного пожара я впервые поцеловал твою руку и ты в ответ сжала мою — я тебе никогда не забуду этого тайного согласия» [Поздний час; 390]; «Со стыдом вспоминал свои последние слова и то, что поцеловал у нее руку и тотчас стыдился своего стыда» [Темные аллеи; 364]; «Она быстро обняла его за шею и неловко поцеловала в щеку» [Руся; 400].
Интегральная сема «способ внешнего проявления отношения» реализуется в дифференциальном признаке «речь» в значении глаголов благодарить/поблагодарить, благословлять, хвалить; оскорбить/оскорблять, угрожать, грозить, поносить, упрекнуть. Так, глагол благодарить имеет прямое значение «вежливыми словами, жестами выражать свою признательность за что-нибудь». В его смысловой структуре интегральная сема «характер эмоционально-оценочного отношения» конкретизируется дифференциальным признаком «положительное отношение»: «Благодарю вас, я не курю» [Жизнь Арсенье-ва; 355].
Интегральная сема «способ внешнего проявления отношения» реализуется в дифференциальном признаке «действие» в значении глаголов обнимать/обнять, поцеловать, поцеловаться, поклониться, целовать/целоваться, плакать, считаться. Например, глагол обнять выступает у Бунина в значении «проявлять нежность к кому-либо с помощью особого движения, охватывая кого-либо руками и прижимая к себе»: «»Она была бледна прекрасной бледностью любящей взволнованной женщины, голос у нее срывался, и то, как она, бросив куда попало зонтик, спешила поднять вуальку и обнять меня, потрясало меня жалостью и восторгом» [Кавказ; 366]; «Я посмотрела, и он обнял меня в моей швейцарской накидке» [Холодная осень; 547]; «Он обнял ее плечи с мягкими косами, поднял ее лицо» [Качели; 574].
В тексте Бунина встречается глагол поклониться в основном значении «проявить приветливое, дружеское отношение к кому-либо, приветствуя при встрече наклоном головы», который выражает диференциальный признак «внешнее проявление отношения», «положительное отношение», «жест»: «Она уронила руки, встала, низко поклонилась» [Баллада; 372]. Здесь речь идет именно о внешнем проявлении уважения, которое связано с классовой принадлежностью героев.
Интегральная сема «способ внешнего проявления отношения» реализуется в дифференциальном признаке «мимика» в значении глаголов ухмыльнуться/ухмыляться, усмехнуться, хмуриться. Бунин довольно часто использует в своих произведениях глагол усмехаться/усмехнуться, выступающий в значении «слегка засмеяться, обычно с насмешкой, недоверчиво». «Молодость у всякого проходит, а любовь - другое дело. Он поднял голову и, остановясь, болезненно усмехнулся: — Ведь не могла эюе ты любить меня весь век!» [Темные аллеи; 363] - в данном предложении с помощью наречия болезненно акцентируется неестественность, чрезмерность реакции героя на сообщаемое. А в контексте «Он леэ/сал, глядя в темноту, и самодовольно усмехался: «А папаша в город уехали...» [Степа; 380] наречие самодовольно придает глаголу усмехался дополнительную отрицательную оценку, в итоге данная конструкция служит средством характеристики главного героя Красильщикова.
Глагол улыбаться выступает в значении «проявлять какое-либо отношение (доброжелательное, насмешливое, жестокое и т.д.) к кому-либо мимическим движением лица, растягиванием губ, прищуриванием глаз, показывающим расположение к смеху». В предложении «—Кто теперь дама вашего широкого сердца? — Дария Тадиевна, — быстро залившись тонким огнем, ответил Левицкий с простосердечной улыбкой — он часто так краснел и улыбался» [Зойка и Валерия; 428], помимо указания на доброжелательное отношение к окру жающим, присутствует и характеристика самого героя: наречие часто актуализирует повторяемость действий краснел и улыбался.
В некоторых случаях конкретизаторы глагола улыбаться/улыбнуться передают внутреннее состояние героев. Например, в предложении «Он неловко улыбнулся, постоял, посмотрел, как она, с молотком в руках, нагибается к крокетному шару ... » [Зойка и Валерия; 433] глагол улыбнулся в сочетании с наречием неловко выполняет характеризующую функцию: создается образ застенчивого, стеснительного человека. А в контексте: «Улыбается рассеянно, будто занятая только своим делом» [Кума; 526] наречие рассеянно передает, скорее, смущение героини.
Глагол смеяться в значении «проявлять какое-либо отношение (шутливое, злорадное, пренебрежительное, язвительное и т.п.) к кому-либо, издавая короткие характерные голосовые звуки - смех» довольно частотен у Бунина. Определенный оттенок отношения придают глаголу наречия. Например, в предложении «Неестественно и зло смеялась и она, жадно ела творог со сметаной, опять без единого взгляда в его сторону» [Зойка и Валерия; 436] - наречие зло указывает на злорадное отношение к собеседникам.
Деривационные семантические изменения в структуре глаголов внешнего проявления отношения и контакта
В анализируемом рассказе автор чаще использует глаголы, употребленные при выражении межличностных отношений в основном значении. Это глаголы, обозначающие эмоционально-оценочное отношение {влюбиться, любить, ревновать), внешнее проявление отношения {обнимать, целовать), глаголы контакта {условиться, представиться, познакомиться, жениться, венчать, породниться).
Глагол любить встречается в рассказе 10 раз. Необходимо отметить, что данный глагол употреблен здесь в двух значениях: 1) любить - относиться к кому-либо (обычно лицу противоположного пола) с глубокой симпатией, испытывая чувство самоотверженной и глубокой привязанности, сердечного влечения, склонности; 2) любить - относиться с симпатией, испытывая расположение, склонность к кому-либо (в данном рассказе глаголу любить во втором значении предшествует частица не).
В основном И.А. Бунин использует глагол любить при обозначении глубокой симпатии к лицу противоположного пола (9 примеров). Например: «Да, да, я вас люблю» [Натали; 505]. В ряде случаев автор использует наречные распространители при глаголе любить, например: наречие очень в значении «в сильной, высокой степени» {«Я ее очень люблю, но как сестру» [Натали; 501]); наречие страшно в значении «очень сильно по степени проявления»: {«Я тебя страшно люблю» [Натали; 502]). Глаголу любить может сопутствовать частица Dice, которая придает высказыванию некоторый оттенок раздражения: «Она тихо и долго поглядела на меня, потом выговорила: — Но вы оке любите Соню!» [Натали; 501].
Глагол любить употребляется у Бунина и во втором значении («относиться с симпатией, испытывая расположение, склонность к кому-либо»). В контексте данному глаголу предшествует отрицательная частица не, которая придает высказыванию отрицательный оттенок и служит для выражения отрицательного эмоционально-оценочного отношения: «Прости меня, Боже, никогда не любил я его, но все-таки это ужасно. Ведь ему еще и сорока не было» [Натали; 509].
Любви главных героев нередко сопутствуют такие чувства, как ревность и даже ненависть. Для выражения этих отношений автор использует соответствующие глаголы. Глагол ревновать (2 примера) имеет значение «испытывать чувство ревности»: «Соня уже ревновала, грозно вспыхивала иногда» [Натали; 498]. На интенсивность подобного чувства у Бунина указывает наречие ужасно в значении «крайний в своем проявлении признак»: «Я тебя страшно люблю и ужасно ревную» [Натали; 502]. Порой ревность героини переходит в ненависть, при этом автор использует глагольно-именное сочетание чувствовать ненависть: «Это ужасно, я ведь замечаю, как идиотски ты пялишь на нее глаза, временами чувствую к тебе ненависть, готова, как какая-нибудь Одарка, вг\епиться при всех тебе в волосы, да что э\се мне делать?» [Натали; 498].
Глагол влюбиться употреблен в рассказе 6 раз в значении «отнестись к кому-либо с чувством самоотверженной и сердечной привязанности». Обращают на себя внимание распространители данного глагола, например, выражение до гроба в значении «на всю жизнь»: «И это сулило бы нам много любовных утех, как говорили наши бабушки, если бы не Натали, в которую ты завтра же утром влюбишься до гроба» [Натали; 489]; наречие давным-давно: «Но ведь ты Dice знаешь, что я давным-давно влюблен в тебя» [Натали; 491]. Необходимо отметить, что глагол влюбиться (в неопределенной форме) употреблен в монологе главного героя: «Влюбиться, эюениться этого я и представить себе не мог, но слова Гаши еще раз напомнили мне о моей конченой э/сизни» [Натали; 511].
Для выражения внешнего проявления отношения И.А. Бунин использует глаголы целовать (поцеловать) (13 примеров), обнять (4 примера), улыбнуться (1 пример). Как говорилось выше, в данном рассказе представлены две разновидности любви: любовь-обожание и любовь-страсть. Если речь идет о любви-страсти (любовь главного героя к Соне), автор использует соответствующие конкретизаторы при глаголе целовать. Например: «Уехать от Сони, да еще с обманом, с этой тайной мечтой о Натали, с надеждой на ее любовь и руку, будет, конечно, очень больно, - разве только с одной страстью целую я Соню, разве я не люблю и ее?» [Натали; 502]; « ... я долго и жадно целовал и пршюимал ее к притолоке, а она сумрачно закрывала глаза, все ниэюе опуская капающую свечу» [Натали; 492]. Если речь идет о любви-обожании (любовь главного героя к Натали), все высказывание с глаголом целовать окрашено в иные тона: «В том-то и была высшая радость, что я даже помыслить не смел о возможности целовать ее с теми же чувствами, с какими целовал вчера Соню!» [Натали; 496]; «Я взял ее руки, поцеловал, весь замирая, правую» [Натали; 505].
Группа глаголов контакта представлена в рассказе лексемами условиться (1), познакомиться (1), представиться (1), выйти замуж (4), венчать/повенчаться (2), жениться (3), породниться (2).
Интегральная сема «характер контакта» реализуется в дифференциальном признаке «установление контакта» в значении глаголов познакомиться, представиться: « ... найду предлог поехать познакомиться со Станкевичами, как только Натали вернется домой» [Натали; 502]; «Натали, можно мне приехать представиться вашим, когда вы вернетесь домой?» [Натали; 505].
