Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Современная парадигма в языкознании и актуальные вопросы паремиологии с.18
1.1. Прагматический поворот в философии и лингвистике с. 18
1.2. Актуальные проблемы паремиологии с. 26
1.3. Функционализм и возможности описания семантики и прагматики пословиц с. 38
1.4. Некоторые проблемы когнитивной лингвистики, концептологии и понятие пословичного концепта с. 48
1.5. Теории дискурса и понятие паремического дискурса с. 63
1.6. Коммуникативно-функциональный подход и теория коммуникативного действия с. 71
1.7. Построение когнитивно-дискурсивной модели актуализации смысла пословицы в дискурсе (КДМ) с.78 Выводы по I главе с.89
Глава II. Пословицы в прагматическом аспекте и модель КДМ
2.1.Значение и смысл пословицы в свете теории значения и теории референции с. 93
2.2. Проблемы референции и инференции пословиц и КДМ с. 98
2.3. Пословица как косвенный речевой акт с.105
2.4. Пословица как фрейм и сценарий с111
2.5. Пословица, модальность и оценка с118 Выводы по П главе с.130
Глава III. Культурные пословичные концепты-стереотипы и паремический дискурс объекта с.133
3.1. Понятие пословичного концепта-стереотипа с.133
3.2. Некоторые результаты концептуальных исследований о правде в отечественной и зарубежной лингвистике с.141
3.3. Моделирование семантики и прагматики пословиц в паремическом дискурсе с.145
3.3.1. Выявление пословичных стереотипов, связанных с представлениями о правде в сопоставляемых культурах с.145
3.3.2. Английский паремический дискурс о правде и пословичный стереотип TRUTH с.148
3.3.3. Русский паремический дискурс о правде и пословичный стереотип ПРАВДА с.168
3.3.4. Пословичный концепт и его национальные вaрианты – культурные стереотипы с.189
3.4. Деонтические нормы в семантике пословиц и языковая личность с.195
3.5. Ролевая грамматика и языковая картина мира с.202
Выводы по Ш главе с.212
Глава IV. Индивидуальные пословичные концепты в паремическом дискурсе субъекта с.214
4.1. Понятие индивидуального пословичного концепта и паремического дискурса субъекта с.214
4.2.Пословица в художественном дискурсе с.216
4.2.1. Пословица в бытовом диалоге на материале художественного текста с.216
4.2.2. Пословица в микро- и макроструктуре художественного текста с.224
4.2.3. Пословица в драматическом произведении с.232
4.2.4. Пословица в поэтическом тексте с.238
4.2.5. Пословица в художественном тексте как средство достижения интра-субъектной манипулятивной стратегии с.247
4.3. Пословица в медийном дискурсе с.253
4.3.1. К вопросу об определении медийного дискурса с.253
4.3.2. Пословица в газетном тексте на материале русскоязычных газет с.256
4.3.3. Пословица в газетном тексте на материале англоязычных газет с.264
4.4. Конверсационный анализ и пословицы с.270
4.5. Пословица в бытовом диалоге на базе имитации живой речи в художественных фильмах и телесериалах с.275 Выводы по IV главе с.284
Глава V. Опыт сопоставительной динамической референциально-оценочной типологии пословиц с.287
5.1. К вопросу о сопоставительной типологии пословиц с.287
5.2. Коды культуры в семантике пословиц о правде и лжи с.293
5.3. Референциально-оценочный анализ английских пословиц с.303
5.4. Референциально-оценочный анализ русских пословиц с.310
5.5. Референциально-оценочный анализ французских пословиц с.317
5.6. Референциально-оценочный анализ испанских пословиц с.323
5.7. Референциально-оценочный анализ чешских пословиц с.326
Выводы по V главе
- Функционализм и возможности описания семантики и прагматики пословиц
- Пословица как косвенный речевой акт
- Английский паремический дискурс о правде и пословичный стереотип TRUTH
- Пословица в драматическом произведении
Введение к работе
Лингвистика конца ХХ - начала XXI веков характеризуется устойчивым интересом к вопросам осознания и сохранения национально-культурной идентичности в условиях доминирующей глобализации. Наиболее ярко и наглядно национальная специфика восприятия действительности проявляется в фольклорных текстах, в пословицах.
Паремиология XXI века уже не может существовать и развиваться в традиционном русле и не испытывать влияния со стороны новых тенденций в науке о языке, связанных со становлением когнитивно-дискурсивной парадигмы языкознания. Об этом свидетельствуют многочисленные лингвистические конференции в России и за рубежом, где неизбежно поднимаются проблемы прагматики языковых единиц и текста, их когнитивно-функционального описания и функционирования в разных типах дискурса. В паремиологии остаются дискуссионными определение пословицы, ее лингвистический статус, значение и смысл, моделирование семантики и прагматики пословиц, их лексикографическое описание. Отдельную проблему составляет функционирование пословиц в дискурсе, с которой связано наращение смысла в зависимости от контекста; интересует исследователей и возможная окказиональная модификация пословиц в акте речи, их специфическая оценочность и референтность. К актуальным проблемам паремиологии относятся также отсутствие метаязыка для описания смысловой стороны пословиц и их сопоставительное типологическое описание.
Пословицы вне конкретной ситуации использования допускают множество интерпретаций, поэтому изучать семантику и прагматику пословиц следует, прежде всего, в коммуникативном акте, в их непосредственном функционировании.
Сегодня особенно актуальны принципы обращения к понятиям деятельности, ее субъекта, цели и результата, правил и стратегий общения, детерминированности выбора языковых средств особенностями конкретного коммуникативного события и этносоциокультурным контекстом. Как указывает Н.Ф. Алефиренко, особенно ожидаемой в науке является разработка дискурсивно-когнитивного моделирования пословично-поговорочных речений. Если семантика пословиц относительно часто подвергалась моделированию, то прагматика стала предметом изучения в последние годы. Изучение прагматики пословиц только с системно-структурных позиций не может дать нужного результата в силу специфической природы пословиц, смысл которых конкретизируется в контексте использования. Возникла потребность в построении коммуникативной модели, которая описала бы реализацию пословичного смысла в деятельностном ключе, с учетом интенции, замысла, коммуникативной стратегии говорящего, его языковой и культурной компетенции, и учитывала бы эффект, оказываемый пословицей на слушающего в коммуникативном акте.
Актуальность работы определяется факторами, связанными со становлением когнитивно-дискурсивной паремиологии, так как исследование посвящено изучению лингвопрагматических, когнитивно-концептуальных и коммуникативно-дискурсивных основ функционирования пословиц в разных типах дискурса, а также выявлению типологических референциально-оценочных характеристик пословиц на материале пяти языков. В работе принимается широкое понимание прагматики, которое включает аспекты когниции, коммуникации и культуры, в отличие от традиционного узкого подхода, сводящегося к описанию функций языковых единиц в речи. Актуальность исследования детерминирована недостаточной изученностью пословиц, что проявляется в нерешенности проблем определения, языкового/речевого статуса, возможностей толкования их значений (подавляющее большинство словарей пословиц не содержат дефиниций), сложностью выявления оценки в пословицах, их понимания, использования в коммуникации и проявления национально-культурной специфики восприятия действительности. Важную проблему представляет собой моделирование семантики и прагматики пословиц, а также построение типологии пословиц, которая учитывала бы такие факторы, как референция, оценочность, динамика и строилась бы на материале разных языков.
Объектом данного диссертационного исследования являются русские и английские пословицы как традиционные дискурсивные практики обсуждения нравственных категорий, объединенные общей темой и репрезентирующие пословичный концепт; а также французские, испанские и чешские пословичные единицы сходной тематики.
Предмет исследования – процесс актуализации смысла пословичного высказывания в разных типах дискурса (паремическом, художественном, медийном, бытовом дискурсе); прагматика пословиц в ее взаимодействии с семантикой и синтаксисом.
Материалом исследования послужила картотека пословиц, отобранных по тематическому принципу из наиболее крупных и авторитетных словарей пословиц и поговорок (более 1300 единиц из более чем 45 сборников и словарей), а также примеры контекстуального употребления пословиц, представленные в материалах Национальных корпусов (русского, британского, американского и других), в бытового общении и его имитации в художественных и медийных текстах (всего около 2 500 примеров).
Гипотеза исследования предполагает, что актуализованная в речи пословица представляет собой косвенный речевой акт, в рамках которого реализуется индивидуальный пословичный концепт (замысел) говорящего, связанный с избранной им коммуникативной стратегией и оценкой ситуации. Эта оценка определяется фиксированными в семантике пословиц культурными ценностями, стереотипами и нормами социального поведения, принятыми в данном лингвокультурном сообществе, но в конкретном коммуникативном акте проявляется через фокус интереса говорящего.
Основной целью исследования является выявление и описание прагматических и семантических особенностей функционирования пословичных единиц на основе анализа их употребления и понимания в дискурсе национальной культуры и в сопоставительном ключе.
Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:
-
проследить историю становления прагматического направления в науке о языке и показать его актуальность и значимость для современных исследований функционирования языковых единиц и построения модели актуализации смысла пословицы в дискурсе;
-
выявить нерешенные и актуальные проблемы паремиологии, особенно связанные с употреблением и пониманием пословиц в тексте/дискурсе, моделированием их значения и смысла в коммуникативном акте, проявлением национальной специфики восприятия действительности и кодированием оценки в пословичных высказываниях, и наметить возможные пути их решения;
-
разработать понятийный аппарат исследования с опорой на достижения ученых, стоящих на позициях функционализма, когнитивизма, прагматической и коммуникативной лингвистики, и найти способы объединения этих подходов для адекватного анализа пословиц в актуализованном режиме, отвечающего уровню современного развития науки о языке;
-
для решения проблем прагматики и паремиологии разработать когнитивно-дискурсивную (коммуникативную) модель (КДМ) актуализации смысла пословицы в дискурсе и опробовать ее на разном материале;
-
рассматривая пословицы как исторически сложившиеся дискурсивные практики обсуждения ценностей культуры, выявить национально-детерминированные культурные концепты-стереотипы, связанные в сопоставляемых культурах с представлениями о правде и провести их сопоставительный анализ;
6. проанализировать функционирование пословиц в разных типах дискурса (бытовом, художественном и медийном) и определить прагматические и текстовые функции пословиц, связанные с реализацией замысла говорящего, с его оценкой ситуации и выбранной коммуникативной стратегией;
-
на базе существующих референциальных и оценочных теорий, а также предлагаемой модели КДМ построить сопоставительную динамическую референциально-оценочную типологию пословиц на материале пяти языков (русского, английского, испанского, французского, чешского).
Теоретическими основами исследования послужили положения, представленные в трудах отечественных и зарубежных ученых в области прагматики, прагмалингвистики, теории референции (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А. Вежбицка, В.З. Демьянков, М.А. Кронгауз, Ф.А. Литвин, Е.В. Падучева, Л.П. Семененко, А.Д. Шмелев, J. Habermas, S.C. Levinson, G. Leech, G. Yule); по когнитивной лингвистике (Н.Ф. Алефиренко, В.З. Демьянков, М. Джонсон, Д.О. Добровольский, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Р. Лангакер, А.А. Потебня), концептологии (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицка, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, В.В. Колесов, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, Л.О. Чернейко); функциональной теории (В.З. Демьянков, Р. Ван Валин, А.Е. Кибрик, А.А. Кибрик, У. Фоли); функциональной семантики оценки (Е.М. Вольф, В.Н. Телия), сравнительной типологии (Н.Б. Мечковская, А.Е. Кибрик), коммуникативной лингвистики и межкультурной коммуникации (М.М.Бахтин, Д.Б. Гудков В.Б. Кашкин, J. Habermas); теории анализа дискурса (Е.С. Кубрякова, А.А. Кибрик, В.И. Карасик, М. Фуко, Л.О. Чернейко, В.Е. Чернявская, T.van Dijk, J. Habermas); лингвокультурологии и теории прецедентности (Д.Б.Гудков, Ю.Н.Караулов, М.Л. Ковшова, В.В. Красных, В.Н. Телия); фразеологии и паремиологии (Н.Ф. Алефиренко, А.Н. Баранов, А.Ю. Белецкая, Р. Гжибек, Д.О. Добровольский, В.П. Жуков, А.В. Жуков, Е.В. Иванова, В.И. Карасик, В.М. Мокиенко, А.А. Потебня, Г.Л. Пермяков, Л.Б. Савенкова, Н.Н. Семененко, Г.Д. Сидоркова, З.К. Тарланов, О.Е. Фролова, D. Cram, К. Grigas, A. Krikmann, W. Mieder, N.R. Norrick, и др).
Для решения поставленных задач использовались следующие методы исследования:
- теоретический анализ и обобщение данных из различных областей прагматики, функциональной и когнитивной лингвистики, концептологии и теории коммуникации;
- концептуальный анализ, в основе которого лежит комбинация метода анализа словарных дефиниций с расширенным аппаратом референциально-ролевой грамматики, обогащенным фреймовым анализом;
- дискурсивный анализ, предполагающий интерпретацию смысла пословиц и их прагматических функций на основе контекста коммуникативной ситуации, референтной ситуации и ситуации, представленной во внутренней форме пословицы;
- метод когнитивно-прагматического (коммуникативного) моделирования актуализации смысла паремий в дискурсе;
- методы и приемы наблюдения, интерпретации, обобщения, сопоставления и классификации;
- метод количественной обработки и обобщения полученных данных
Научная новизна исследования определяется разработкой когнитивно-дискурсивной (коммуникативной) модели актуализации смысла пословицы в дискурсе (КДМ) и предложенной на ее основе динамической сопоставительной референциально-оценочной типологией пословиц на материале русского, английского, французского, испанского и чешского языков. Инновационный характер исследования представлен следующими моментами:
- в работе впервые в отечественной лингвистике предлагается рассмотрение пословицы как косвенного речевого акта;
- впервые предлагается использовать для выявления семантических и прагматических характеристик пословиц аппарат референциально-ролевой грамматики, расширенный и объединенный с фреймовым анализом; вводится семантический падеж «квалитатив», который позволяет описать и сопоставить пословичные предложения-высказывания, репрезентирующие национально-детерминированные представления об абстрактных сущностях;
- впервые введены и описаны два типа пословичных концептов, один из которых представляет собой совокупность семантических ролей, выполняемых именем концепта в пословичных предложениях-высказываниях, и фиксирует культурно-значимую ценность, а другой связан с реализацией замысла говорящего, с его коммуникативной стратегией и оценкой ситуации;
- выявлены и сопоставлены культурные пословичные стереотипы, связанные в русском и английском языках с представлениями о правде;
- предложено авторское понимание языковой картины мира в ее пословичном варианте;
- выявлены и описаны два типа паремического дискурса: один представляет собой совокупность традиционных пословичных высказываний одной тематики и позволяет выявить пословичный концепт первого типа и описать таким образом дискурс объекта; второй тип паремического дискурса связан с реализацией смысла пословицы в коммуникативном акте и представляет собой коммуникативную ситуацию, которая включает коммуникантов, их отношения и оценку референтной ситуации, то есть может быть описан как дискурс субъекта;
- впервые вводятся два понимания оценки в пословицах: в первом случае она декодируется через коды культуры, во втором – выражается в коммуникативном акте через фокус интереса говорящего;
- на материале пословиц о правде и лжи в русском, английском, испанском, французском и чешском языках удалось выявить разные типы концептуальной метафоры и тенденции оценочности в других европейских культурах в сопоставлении с русской;
- впервые проведено сопоставительное исследование пословиц на пяти языках с референциальных и оценочных позиций, что позволило выявить как общие, так и специфические характеристики их референции и оценки абстрактных сущностей.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что данная работа способствует становлению и развитию когнитивно-дискурсивной парадигмы в языкознании вообще и в области паремиологии в частности. Предлагаемая впервые на материале пословиц коммуникативная модель деятельностного типа, с обратной связью, дает возможность описать как употребление, так и понимание пословиц в актуализованном режиме. Модель КДМ демонстрирует неразрывное единство когниции, коммуникации и оценки в использовании пословиц, их ориентирующую функцию (термин Е.С. Кубряковой); эта функция способствует выявлению роли этих единиц в процессах познания действительности на бытовом уровне и оказании влияния на слушающего в рамках национальной культуры. Модель создает теоретические основы для формирования нового направления анализа функционирования пословиц. Это направление можно назвать прагматически ориентированным (в широком смысле), то есть деятельностным, поскольку оно опирается на языковую, культурную и коммуникативную компетенции говорящего и слушающего и описывает употребление и понимание пословиц в актуализованном режиме. Модель позволяет объединить три направления прагматических исследований: речеактовое, риторико-стилистическое и психолингвистическое, так как опирается на типологию речевых актов, дает возможность квалифицировать актуализованную в речи пословицу как косвенный речевой акт, описывает воздействие пословиц на адресата и анализирует процесс использования и восприятия пословицы в речи. Модель также объединяет внутрифункциональный и внешнефункциональный подходы к описанию пословиц, так как использует функциональную теорию ролей и референции и функциональную семантику оценки с одной стороны и теорию коммуникативного действия, связанную с теорией речевых актов и фреймовым анализом, с другой.
Исследование развивает теорию грамматики ролей и референции, которая до сих пор не использовалась для анализа пословиц. Понятийный аппарат РРГ расширяется за счет введения падежной категории «квалитатив», которая делает возможным сопоставительное изучение пословиц одной тематической группы при описании национально-специфического видения абстрактных сущностей в сравниваемых лингвокультурах.
Работа вносит вклад в развитие теории прагмалингвистики, поскольку используется широкое понимание прагматики, предлагается прагматически ориентированная коммуникативная модель с обратной связью, на базе которой строится динамическая сопоставительная референциально-оценочная типология пословиц на материале пяти языков. На новом материале уточняются и развиваются такие понятия прагматики, как референция и инференция, пресуппозиция и логический вывод, косвенный речевой акт, фрейм, сценарий, оценочность, дискурс и культура.
Исследование способствует развитию концептологии и лингвокультурологии: предлагается дифференцировать два вида пословичных концептов, один из которых (культурно детерминированный концепт-стереотип) дает возможность в совокупности с другими концептами-стереотипами описать языковую картину мира данной лингвокультуры в ее пословичном варианте в сопоставлении с другими и описать дискурс объекта абстрактной сущности; другой тип пословичного концепта связан с замыслом говорящего, его оценкой ситуации и выбранной коммуникативной стратегией.
Вклад исследования в развитие лингвистики текста связан с описанием функционирования пословиц в художественном и газетном тексте, с их вхождением в его семантическую макро- и микроструктуру. Понимание пословицы как косвенного речевого акта, основанного на выявлении социальных норм поведения, заложенных в семантике пословиц, предоставляет широкие возможности в толковании текстов любой культуры, содержащих пословицы, с точки зрения перлокутивного эффекта высказывания.
Анализ дискурса также получает развитие, поскольку предлагается дифференцировать два типа паремического (пословичного) дискурса, описываются типичные коммуникативные действия и стратегии, средством реализации которых являются пословицы в бытовом, художественном и медийном дискурсах, дается детальное описание их типичных прагматических функций.
Предлагаемая модель является базой для формирования сопоставительной динамической референциально-оценочной типологии пословиц.
Практическая ценность. Основные положения диссертации и ее материалы на пяти языках могут быть использованы в университетских курсах и спецсеминарах по общему языкознанию, функциональной лингвистике, фразеологии и паремиологии, лингвистике текста, прагмалингвистике, когнитивной лингвистике, семиотике фольклора, лингвокультурологии, сопоставительной типологии, а также в лексикографической практике и при обучении межкультурной коммуникации.
Положения, выносимые на защиту:
1. Пословица, актуализованная в речи/дискурсе, представляет собой разновидность косвенного речевого акта (чаще всего директивного типа).
2. Для описания актуализации смысла пословицы в дискурсе и решения актуальных проблем прагматики и паремиологии эффективна прагматически ориентированная когнитивно-дискурсивная модель (КДМ), которая объединяет теорию коммуникативного действия, функциональную референциально-ролевую грамматику, функциональную семантику оценки, когнитивно ориентированную теорию метафоризации окказиональных фреймов и типологию деонтических норм, эксплицитно или имплицитно представленных в семантике пословиц.
3. Анализ смысловой составляющей пословиц с позиций референциально-ролевой грамматики, расширенной семантической ролью «квалитатив» и фреймовым анализом, позволяет моделировать семантику и прагматику пословиц, может способствовать решению проблемы их лексикографирования, а также описания языковой картины мира в ее пословичном варианте.
4. Пословичный концепт-стереотип можно выявить в пословичных предложениях-высказываниях одной тематики, фиксированных в словарях, построенных по тематическому принципу и отражающих национальные дискурсивные практики обсуждения культурных ценностей в лингвокультурных сообществах в условиях бытового общения. Только взятые в совокупности своих интертекстуальных связей, образности и оценочности, они передают национально детерминированное представление об абстрактных сущностях и их видение в данной культуре.
5. Сопоставительный анализ функционирования денотативно эквивалентных пословиц способствует выявлению специфики их семантики и заложенных в них деонтических норм социального поведения в типовых ситуациях.
6. Пословица в дискурсе является тактическим средством реализации одного из четырех типов стратегий, избранного говорящим. Это может быть собственно коммуникативная стратегия, нацеленная на взаимопонимание и последующую совместную деятельность; социально ориентированная стратегия, когда на первое место выносится социальный аспект, но говорящий преследует свои цели; асоциальная инструментальная стратегия, когда говорящий имеет целью достижение успеха любыми способами, без учета интересов слушающего; и драматургическая стратегия, связанная с демонстрацией говорящим своих достоинств в области интеллекта, остроумия, владения языком, которая часто сопровождается языковой игрой.
7. Актуализация смысла пословицы в речи имеет вид разворачивающегося пословичного сценария, который реализуется как наложение трех видов фреймов: фрейма, фиксированного внутренней формой пословицы (образный фрейм), фрейма обобщенного значения пословицы (обобщающий фрейм) и фрейма референтной ситуации (окказиональный, конкретно-ситуативный фрейм) и завершается логическим выводом, который должен сделать слушающий, исходя из конкретной ситуации общения.
8. Когнитивно-дискурсивная модель (КДМ) является основой для построения сопоставительной динамической референциально-оценочной типологии пословиц, использующей два типа оценки: 1) культурно-значимую оценку, которая передается кодами культуры, и 2) индивидуальную, связанную с коммуникативной стратегией говорящего. Модель дает возможность определить типологические особенности пословиц, принадлежащих паремическим фондам разных лингвокультур.
Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования нашли отражение в 67 печатных публикациях, из них четыре монографии (одна индивидуальная и три коллективные), 16 работ статей в журналах, рекомендованных ВАК, 11 зарубежных публикаций, остальные 36 работ опубликованы в сборниках научных трудов и материалах международных научных конференций.
Положения и результаты работы обсуждались на следующих международных научно-практических конференциях: «Экология культуры и языка: проблемы и перспективы. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию Д.С.Лихачева» (Архангельск, 2006), «Россия и Запад: диалог культур»: Международная научно-практическая конференция (Москва, МГУ, 2008), «Международный конгресс по когнитивной лингвистике» (Тамбов, 2008), «Прикладная лингвистика в науке и образовании: Международная научно-практическая конференция по прикладной лингвистике» (Санкт-Петербург, 2008), «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке: Международная научно-практическая конференция» (Санкт-Петербург, 2008), «Идиоматика и когнитивная лингвокультурология» (Белгород, 2008), «Жуковские чтения»: Международный симпозиум (Новгород, 2009, 2011), «Языки в современном мире: Международная конференция НОПРИЛ» (М., МГУ, Коломна, 2009), «Язык, культура, языковое общение» (Москва, МПГУ, 2009), «ХХ Оломоуцкие дни русистов» Международная конференция под эгидой МАПРЯЛ и ЧАР (Чехия, Оломоуц, 2009), «Узуальное и окказиональное слово в языке и речи» (Орел, 2009), «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2010), «П Всероссийский конгресс фольклористов» (Москва, МГУ, 2010), «Русский язык и литература в международном общеобразовательном пространстве: современное состояние и перспективы» II Международный конгресс под эгидой МАПРЯЛ, Фонда Русский мир и Университета Гранады (Испания, Гранада, 2010), ХХХ1Х Международная филологическая конференция СПбГУ (Санкт-Петербург, 2010), «Живодействующая связь языка и культуры» Международная научная конференция РАН, Международного комитета славистов (Москва-Тула, 2010), «Фразеология и языковая динамика» (Грайфсвальд- Санкт-Петербург, 2011), «Язык, культура и общество в русских и английских исследованиях» (Великобритания, Лондон, 2011), «Язык, культура, общество» (Москва, РАН, РАЛК, 2011), «Слово. Текст. Время: Славянская фразеология в ономасиологическом и лингвокультурологическом аспектах» (Польша, Щецин, Германия, Грайфсвальд, 2012), «Славянский симпозиум» (Москва, МГУ, 2012), «Жизнь языка в культуре и социуме-3: Международная конференция РАН и РУДН» (Москва, РАН, 2012), «Лексикология и фразеология: романо-германский цикл: Международная филологическая конференция СПбГУ» (Санкт-Петербург, 2012) и др.
Диссертационное исследование включает введение, пять глав, заключение, список литературы и список источников иллюстративного материала.
Структура исследования. Диссертационное исследование включает введение, пять глав, заключение, список литературы и список источников иллюстративного материала. Общий объем работы составил 375 страниц.
Функционализм и возможности описания семантики и прагматики пословиц
Прагматизм – философское направление конца XIX века, у истоков которого стояли Ч. Пирс, У. Джеймс и Дж. Дьюи. В наши дни наблюдается ренессанс прагматики, как в философии, так и в лингвистике. Пирс придал всей философии прагматическую направленность. Он писал: «Самой, пожалуй, поразительной чертой новой теории было признание наличия неразрывной связи между рациональным познанием и рациональной целью» [Пирс 2000: 158]. В современной философии идеи Пирса последовательно развивает один из основателей дискурсивной этики немецкий исследователь К.О. Апель. Другим основателем дискурсивной этики, а также автором прагматически ориентированной теории коммуникативного действия является немецкий философ и социолог, занимающийся коммуникацией, Ю. Хабермас. Философия У. Джеймса характеризуется интересом к когнитивизму с акцентом на теории истины, к учету многообразия жизни, плюрализма идей, историчности познания, с учетом феномена веры. По мнению Джеймса, философия должна заниматься поиском истины, но он использует прагматическую теорию истины («Мысль «истинна» постольку, поскольку вера в нее выгодна для нашей жизни»). Проблеме истины посвятил специальные исследования и другой классик прагматизма Дж. Дьюи, который, будучи гегельянцем и контекстуалистом, всегда подчеркивал относительность истины, ибо она никогда не бывает окончательной. Он полагает, что правильное решение с точки зрения морали может быть принято лишь в контексте конкретной проблемной ситуации.
В логике проблемы прагматики связаны, прежде всего, с модальной логикой (modus – мера, способ, предписание). Модальные высказывания не являются описаниями существующего положения дел, они выходят за границы семантики и относятся к прагматике. Осмысливая теорию речевых актов, логики (Р. Монтегю, Д. Льюис, Д. Скот) пришли к необходимости четкого разграничения семантики и прагматики. Понимание речевого акта они считали возможным лишь при условии, когда заданы координаты индексов (Р. Монтегю), или точки отсчета (Д. Скот). Наиболее полный список точек отсчета дает Д. Льюис: 1) возможный мир, 2) момент времени, 3) место, 4) говорящее лицо, 5) адресат речи, 6) множество объектов, на которые можно указать, 7) речевой сегмент, 8) бесконечная последовательность объектов [Цит. по Лакофф 1985].
Ю. Хабермас – выдающийся философ современности, который занимается коммуникацией и является также одним из основателей дискурсивной этики. Он утверждает, что теория является критической, если она помогает избавлению членов общества от присущих им недостатков. Ю. Хабермас считает, что коммуникативная общность может реализоваться не иначе, как в межсубъектном диалоге. Это обстоятельство не учитывалось раньше, поэтому все предшествующие философии от Декарта до Маркса и неопозитивизма ХХ века имели не коммуникативный, а инструментальный характер [Канке, 2008]. Коммуникация осуществляется в диалоге, который представляет собой обмен сильными аргументами, то есть в форме дискурса. Участники продуктивного дискурса должны быть в равном положении, учитывать своеобразие позиций друг друга, открыто разъяснять свои намерения, стремиться к успеху диалога, и, следовательно, к достижению взаимного согласия, консенсуса. Взаимная заинтересованность участников – гарант прогресса познания. По Ю. Хабермасу [Habermas 1987] дискурс – это адекватная новым социальным реалиям форма рациональности, которая конструируется в языке. Ю.Хабермас использует теорию речевых актов Дж. Остина и Дж. Серля, объединяя ее с витгенщтейновскими «фоновыми знаниями» и предлагая понятие «жизненного мира». (Подробнее см. п.1.6.)
Философия прагматизма в качестве методологической базы других наук оказала определенное влияние и на лингвистику, что сказалось в расширении объекта лингвистических исследований за счет включения в анализ областей, которые до тех пор считались нелингвистическими: когниции, коммуникации и культуры. Нужно сразу сказать, что вопрос о вхождении перечисленных аспектов в объект изучения прагматики признается не всеми исследователями языка и уже несколько десятков лет остается дискуссионным. Наше исследование имеет целью внести некоторый вклад в решение проблемы. Л. Хорн выделяет три направления в понимании прагматики: конверсационное (речеактовое), функциональное (риторико-стилистическое) и психолингвистическое (порождение и восприятие речи) [Horn 1988].
Как отмечает В.И. Карасик, определение прагматики часто зависит от исходных позиций исследователей и очень разнится в трудах лингвистов. Исследователи синтаксиса прагматикой называют остаток при синтаксическом и семантическом анализе; исследователи семантики – оценочные и примыкающие к ним ассоциации и коннотации. Исследователи стилистики и риторики прагматикой считают коммуникативную семантику, а также использование языка с целью воздействия; для исследователей речевой деятельности прагматика – теория пресуппозиций, коммуникативных постулатов, речевых актов [Карасик 2002]. В.А. Пищальникова и А.Г. Сонин, например, к лингвистической прагматике относят изучение «внешних» компонентов коммуникативной ситуации, значимых для порождения речи [Пищальникова, Сонин 2009:400].
Выделение прагмалингвистики как лингвистической дисциплины связывают с идеями Ч. Пирса, Ч. Морриса, Дж. Остина, Дж. Серля, З. Вендлера, с прагматической теорией значения П. Грайса, Дж. Лича, теориями референции Л. Линского, Дж. Серля, П. Стросона, современной теорией диалога Э. Гофмана, лингвистической теорией вежливости П. Браун и С.Левинсона. Н.Д. Арутюнова включает в объект прагматики широкий спектр вопросов, связанных с говорящим, слушающим, их взаимодействием и с ситуацией общения [Арутюнова 1990, 1998]. Исследователь полагает, что в связи с говорящим следует изучать: 1) цели высказывания (эксплицитные и имплицитные), то есть иллокутивные силы: информирование, приказ, совет и т.п.; 2) речевые тактики и типы речевого поведения; 3) правила / постулаты речевого общения, основанные на соблюдении принципа сотрудничества П. Грайса (максимы количества, качества, отношения и способа); 4) установки говорящего, или прагматическое значение высказывания (косвенные смыслы, намеки, подтекст); 5) референцию говорящего, т.е. отнесение высказывания к предметам реальности, связанное с намерением говорящего; 6) прагматические пресуппозиции
Пословица как косвенный речевой акт
В отечественной и зарубежной паремиологии влияние прагматического подхода не могло не найти своего отражения. Но сначала рассмотрим общие проблемы паремиологии. Как отечественные, так и зарубежные паремиологи стоят перед проблемой определения пословицы, разграничения пословиц и поговорок и отграничения их от фразеологизмов с одной стороны и от других паремических единиц с другой. Вызывает дискуссии языковой статус пословицы, ее природа, значение и смысл, который она приобретает в тексте/дискурсе. Вопрос о вхождении пословиц во фразеологический фонд языка рассматривается только отечественными лингвистами, поскольку фразеология как отдельный раздел выделяется только в отечественном языкознании. Это – вопрос о широком или узком понимании фразеологии, допускающем или не допускающем в нее коммуникативные единицы. Так, В.В. Виноградов, А.В. Кунин рассматривают пословицы в составе фразеологии, а Н.Н. Амосова, А.И. Молотков, В.П. Жуков исключают их из фразеологического фонда. В.П. Жуков считает, что их нужно исключить из состава фразеологии, поскольку в основе их семантического содержания лежат суждения, а не понятия, как у фразеологизмов, и они могут употребляться и в буквальном, и переносном значениях, что также отличает их от фразеологизмов [Жуков 1991, 2011].
Пословицы находятся в центре внимания ученых различных областей: фольклористов и лингвистов, что объясняется неоднозначностью их природы. С одной стороны, это самая краткая литературная форма, с другой, - она является языковым знаком. Г.Л. Пермяков указывает на тройственную природу пословицы, выявляя в ней свойства единицы языка, логики (так как она выражает суждение) и литературного произведения (поскольку это художественная миниатюра) [Пермяков 1970: 8].
Проблема языкового статуса пословиц является одной из острых и часто обсуждаемых в паремиологии. С позиций лингвистики, пословица – это знак и текст одновременно. Один подход не противоречит другому, особенно если мы примем во внимание обсуждаемый современными лингвистами языковой статус текста. Это дает основание Г.Л. Пермякову выделять особый, паремиологический, уровень языка [Пермяков 1975: 250-251]. При подходе к пословице как к тексту можно обратить внимание на мотивы и цели использования пословичного высказывания, можно говорить об интертекстуальности. При употреблении образно мотивированной пословицы в речи/тексте происходит нарушение внешнего семантического согласования с остальным текстом, что не характерно для неклишированных предложений, утверждает В.В. Гвоздев [Гвоздев 1983:12-13]. Пословица – это лексический знак [Cram 1994], но он обладает синтаксической структурой, что позволяет заниматься исследованием синтаксиса пословиц. Этим проблемам посвящены работы З.К. Тарланова [см., например, Тарланов 1999].
Необходимо также отметить, что пословицы – это прецедентные феномены. Это прецедентные тексты (Ю.Н. Караулов), прецедентные высказывания [Гудков 1999, Красных 2002], за которыми стоят стереотипные ситуации. Обозначая конкретную ситуацию, выступая знаком по отношению к ней, пословица в то же время определяет основные компоненты ситуации и характер отношений между ними, то есть выступает как некое средство моделирования определенного фрагмента опыта, знания. Эта прецедентная ситуация переосмысляется, типизируется и, став фундаментом внутренней формы, несет в себе определенную ценностную ориентацию [Абакумова, Муковникова 1998].
Являясь самым сложным образованием, которое можно наделить статусом знака, пословица обладает внутренней формой и значением. Проблемы значения пословицы и его лексикографического описания принадлежат к числу наиболее сложных в паремиологии. Те исследователи, которые занимаются изучением функционирования пословиц в речи, утверждают, что описать значение пословицы возможно только при актуализации в контексте [см.Grzybek 1994, Yankah 1994, Mieder 2004, Гжибек 2009]. Это объясняется тем, что многие пословицы допускают различные интерпретации. Другие исследователи рассматривают значение пословиц как семантический потенциал [Fontaine 1994]. Но нельзя не учитывать тот факт, что пословицы – языковые единицы, которые могут быть отделены от ситуации использования и при этом сохраняют свое значение. Разграничивая понятия смысла и значения пословицы, Ю.И. Левин указывает, что ее смысл в большей степени зависит от ситуации употребления, чем смысл слова. Значение же пословицы – это содержание, которое может быть передано с помощью метаязыка, без учета языковых и образных характеристик пословицы [Левин 1984: 109-110]. В.В. Гвоздев выделяет два типа значения пословицы – инвариантное и конкретно-ситуативное. Инвариантное значение формируется на основе ряда конкретно-ситуативных значений, конкретно-ситуативное является реализацией инвариантного значения в речевом акте [Гвоздев 1983: 4-7]. А.В. Бондарко рассматривает значение как план содержания языковых знаков, а смысл как текстовую функцию, как то, что имеется в виду. При одинаковом значении и обозначении смысл может быть разным [Бондарко 1998: 53].
К актуальным проблемам паремиологии относят моделирование значения, семантической и синтаксической структуры пословиц (З. Каньо, А. Крикманн, В.М. Мокиенко), а также выявление пословичного типа, в котором совмещаются тема (общая идея пословичного текста) и ядро, ключевая метафора или логически ключевой компонент структуры пословицы, (см. работы М. Кууси, Э. Кокаре, К. Григаса). Результатами подобных исследований становятся типологические и сопоставительные классификации пословиц. Это направление исследований использует структурный метод и характеризуется тенденцией к выявлению универсальных составляющих семантики пословиц, основанных на логике человеческого восприятия мира. Сопоставительный подход в рамках лингвокультурологии связан с выявлением и анализом фиксированных в семантике пословицы ценностей культуры, народного опыта, мировоззрения, то есть описания пословичной картины мира, в которой отражается менталитет народа (см., например, работы представителей отечественной этнолингвистики и лингвокультурологии). В связи с этим возникает проблема определения, выявления и описания пословичного концепта (см. работы Л.Б. Савенковой, Е.В. Ивановой, участников Международного фразеосеминара В.М. Мокиенко и Материалы международных конференций по фразеологии и когнитивистике в Белгороде 2008, 2009 и др.).
Как языковой знак пословица характеризуется устойчивостью ее семантики, воспроизводимостью в речи, а также номинативностью, которая выявляется при анализе особенностей использования ее в контексте (cм., например,[Савенкова 2002]). Пословицы сводимы к конечному списку, обладают планом выражения и планом содержания, они имеют внутреннюю форму [Иванова 2006]. Все эти особенности, а также отнесение многими исследователями пословиц в разряд фразеологизмов позволяют современным лингвистам определить лингвистический статус паремий как единиц языковой системы.
Г.Л. Пермяков [Пермяков 1975], сопоставляя слова, фразеологизмы и паремии по существенным языковым признакам, убедительно доказывает, что они в значительной мере изоморфны друг другу. Они представляют собой клише и используются в качестве знаков. И слова, и ФЕ, и паремии могут обладать мотивировкой своего значения, причем эта мотивировка может быть как прямой, так и образной. Все три категории единиц могут иметь как синтетические, так и аналитические формы. Они могут иметь синонимы, омонимы и антонимы, обладают функциональным сходством и могут выступать в речи в одинаковой или сходной роли
Английский паремический дискурс о правде и пословичный стереотип TRUTH
В настоящее время актуальными являются следующие проблемы прагматики пословиц: значение и смысл, референция и инференция, пресуппозиция и логический вывод, специфическая модальность и оценочность, тип речевого акта, понятие пословичного концепта, национально-культурная специфика пословиц, отражающая пословичную картину мира, использование пословиц в коммуникации, в разных видах дискурса, их связь с коммуникативными стратегиями говорящего.
Одной из главных проблем паремиологии является проблема соотношения значения и смысла пословицы, ее смыслового содержания. Пословица обладает специфическим типом значения, обобщенным, актуализованная пословица приобретает дополнительные оттенки смысла, связанные с реализацией ее значения в контексте коммуникативной ситуации и интенцией говорящего, это ее прагматическое значение или текстовый смысл. Многие исследователи считают, что семантика пословицы в большей степени, чем семантика какого-либо языкового знака зависит от контекста ее употребления, поэтому прагматическая составляющая смыслового содержания пословицы конкурирует с ее «чистой» семантикой, то есть значением пословицы как языкового знака.
Наличие «обобщенного значения» пословицы отличает ее от обычного предложения, с одной стороны, и от поговорки, значение которой конкретно, с другой. В логике это различие передается квантором всеобщности для пословиц и квантором существования для поговорок (см.[Крикманн 1984]). Традиционно пословицы и поговорки различаются по синтаксическому критерию: поговорки определяются как синтаксически незамкнутые дейктические выражения, клишированные неполностью, имеющие «свободные валентности» для включения их в контекст, тогда как пословицы синтаксически замкнуты, недейктичны и полностью клишированы [Пермяков 1970]. А. Крикманн [Krikmann 1984], с опорой на материал европейских языков, выражает некоторые сомнения по поводу адекватности синтаксического критерия, т.к. некоторые синтаксически недостаточные конструкции, например, эллипсисы типа Хворь богатого и пиво бедного понимаются в контексте как обобщающие, то есть являются пословицами. Он также высказывается против представления о недейктичности пословиц, так как в коммуникации и синтаксически замкнутые предложения употребляются дейктически. Пословицы в обиходе составляют элементы связной речевой коммуникации, а в речевом общении, как в любом когнитивном процессе, происходит постоянный прием новой информации с опорой на старую путем бесконечных актов предикации. В его понимании дейктичность сближается с понятием ремы, а также анафорической или катафорической референции. Дейктическими могут быть не только слова (я, ты, здесь, сейчас), но и грамматические категории, шифтеры (О. Есперсен, Р. Якобсон), например, категории лица и времени. Дейксисом в широком смысле называется отношение между элементом текста (или дискурса) и речевой ситуацией [Кронгауз 2005]. Пословицы в дискурсе выполняют функцию указания на определенную ситуацию действительности, подводя ее под социо-культурный стереотип; пословичный предикат, изначально лишенный показателей времени, приобретает конкретизирующие характеристики в акте речи и указывает на момент речи как точку отсчета для квалификации постоянных свойств, состояний или деятельности объектов, на которые прямо или косвенно указывают пословицы.
З.К. Тарланов выделяет два главных признака обобщенного значения пословицы. Это, во-первых, отсутствие в предложении конкретного лица, осуществляющего действие, при наличии самого действия; а во-вторых, отсутствие в пословице указания на конкретное время действия [Тарланов 1999: 44]. Такое значение пословица получает под влиянием специфической синтаксической структуры, поскольку строится по определенным синтаксическим моделям с использованием лексики, не конкретизирующей время и лицо, а, наоборот, позволяющей сообщать информацию о любых вещах в любое время [Семененко 2009: 267]. Следует различать обобщенное и переносное значение пословиц. Обобщенным значением обладают и пословицы с прямой мотивацией значения, а не только образно мотивированные пословицы. Такой тип значения связан со спецификой семантики слов-компонентов пословицы и с понятием референции. Н.Н. Семененко отмечает, что даже если в пословицах используются слова с конкретной референцией (личные имена, прилагательные, личные местоимения, а также слова с указанием на точный момент и время действия), они не дают возможность понять вне контекста, о каком конкретно лице или времени идет речь. Например, в пословице Дурную траву из поля вон речь может идти и о лишних вещах, и о ненужных людях и т.п. Прилагательное вместе с определяемым существительным обозначает типичное лицо или предмет, качества которого не зависят ни от определенного человека, ни от конкретного момента времени. Часто в пословицах используются существительные с оценочной семантикой, но они указывают на типовое лицо с ярко выраженным признаком: Горбатого могила исправит. Нередко лицо характеризуется с помощью глаголов, то есть сигнификативных знаков [Уфимцева 1986], которым референция вообще мало свойственна. Разграничение денотата как «объекта реального мира» и сигнификата как «специфической ментальной сущности» [Степанов 1997: 676] позволяет дифференцировать денотативный и сигнификативный аспекты обобщенного значения пословицы. Внутренняя форма пословицы прозрачно показывает взаимодействие денотатов слов-компонентов, но текст пословицы в целом часто «вербализует ряд понятий, не имеющих в ее структуре лексического воплощения, например, Нежные руки всегда в мозолях (труд-лень)» [Семененко 2009: 270]. Поэтому возникает вопрос о двух подходах к анализу семантики паремий – денотативном и сигнификативном. Денотативное пространство паремий как систему денотатов (обобщенных образов реальной действительности) Н.Н.Семененко противопоставляет сигнификативному пространству как системе понятий. Проанализировав денотативное пространство тематической группы «судьба», исследователь приходит к следующим выводам: 1) денотаты лексических единиц в составе пословиц могут называть и характеризовать ключевые понятия паремий, организовывать внутреннюю форму пословиц и поговорок; 2) денотативное пространство паремий представляет наиболее актуальные для народного мышления предметные образы, с помощью которых осмысляются и характеризуются сложные понятия из разряда базовых ценностей культуры; 3) круг денотатов в паремиях ограничен номинациями предметов быта и традиционных чувств и состояний. Сигнификат слов-компонентов пословицы – понятийный компонент лексического значения – играет особую роль в выражении смысла паремий, поскольку каждая пословица отражает некую закономерность житейского или нравственного плана, которая базируется на определенных понятиях: Плуг без работы ржавеет (бездействие). Понятийная основа пословиц имеет сложную структуру, которая складывается не только из сигнификативных компонентов значения слов-компонентов, но и за счет смысла всего высказывания [Семененко 2009: 276].
Мы полагаем, что в пословице денотатом является ситуация, представленная во внутренней форме паремии образами предметов народного быта с их символикой и культурными ассоциациями (образный фрейм), это ситуация, действительно имевшая место когда-то, за ней закрепляется название и ценностная характеристика. Язык выбирает те или иные параметры, соотнося языковые единицы с определенными фрагментами концептуальной сферы: внутренняя форма показывает, что русский язык выбирает параметр силы, когда говорится о дожде (сильный дождь), английский – параметр веса (heavy rain) (см. Гвишиани 2000: 122). Сигнификатом пословицы является обобщенная ситуация, ситуационная модель, ядром которой является квалитативный предикат, который в обобщенном виде передает отношения между объектом и его свойствами или отношения между объектами и их свойствами, абстрагируясь от их лексического наполнения (cр. типологию логико-семиотических инвариантов значений пословиц в работах [Пермяков 1975, 1979]).
Пословица в драматическом произведении
Претензии на правильность. Говорящий создает такие интерсубъективные отношения, когда он получает власть над слушающим, описывая ему детали расследования, которые ему удалось получить методом дедукции. Пословица в его устах только подтверждает его положение лидера. Используя пословицу, он заставляет слушающего выявить деонтические нормы в семантике пословицы «Следует быть очень осторожным и внимательным, чтобы узнать правду» (это утилитарные нормы реализма). Прагматический пик высказывания – правда, актуальный фокус интереса говорящего предикатный, связан с источником правды, которая не всегда спрятана глубоко (not always in a well), и одновременно сентенциальным, поскольку смысл сказанного становится ясен только с опорой на известную пословицу и ее культурную символику.
Многочисленной является и категория «квалитатив опасности», которую можно объединить с «квалитативом нежелательности», так как они различаются только степенью интенсивности признака. Пословицы этих категорий содержат косвенные предостережения не говорить правду и не пытаться узнать всю ее до конца, так как это может быть опасно, они являются превентивами по своей иллокутивной функции. Ситуации, на которые указывают тексты этих пословиц, следующие. Это опять в большинстве своем статичные ситуации, фиксирующие постоянные свойства абстрактной сущности (Truths and roses have thorns about them, Truth has a scratched face, Truth is a spectre that scares many) или ситуации, позволяющие двоякую интерпретацию в силу образной мотивации пословичного высказывания (Truth breeds hatred, Truth finds foes, where it makes none, The truest jests sound worst in guilty ears), где временные состояния трудно отличить от гомогенных процессов, но приоретет все же отдается состояниям. Эта категория в большем количестве, чем остальные, включает пословицы с императивами, дающими эксплицитные указания о том, как нужно вести себя в типовых ситуациях: Follow not truth too near the heels, lest they dash out thy teeth, Tell the truth and run.
Последняя категория «говорения правды (прескриптив)», в отличие от предыдущей, рекомендует, призывает говорить правду (Tell the truth and shame the devil), но не всю (All truths are not to be told) и не всем (Hide nothing from thy minister, physician and lawyer). Пословицы содержат утилитарные нормы социального поведения (Следует быть осторожным).
Мы проанализируем значение и текстовый смысл английской пословицы “Tell the truth and shame the devil” , используя метаязык А.Вежбицкой: (а) желая убедить тебя в необходимости говорить правду (хотя бы себе) (б) я говорю: кто-то боится сознаться в чем-то, сказать правду (в) я думаю, ты понимаешь, что это плохо, стыдно (г) сделай вывод: следует говорить правду, чтобы поставить на место своих врагов, нельзя быть трусом
Подводя итоги анализа содержательной стороны пословиц в плане выявления конфигурации признаков английского пословичного стереотипа, можно сказать следующее. В ядро концепта входит категория «источники правды» как самая многочисленная (25% от общего количества пословиц). Второе место в количественном отношении занимает категория «квалитатив прямолинейности», которая указывает на очевидность правды, на возможность узнать ее, даже не обращаясь к словам. Две эти категории связаны, по нашему мнению, так как пословичные тексты этих категорий призывают знать/узнать правду, говорят о том, что это возможно и указывают способы получения этого знания. Правда, таким образом, сводится к распознаванию фактов, событий, имевших место в действительности. Представляется, что в ядро следует включить и категорию «квалитатив ценности», пословицы этой категории призывают к знанию правды и высоко оценивают это знание.
Место на ближней периферии занимает категория «квалитатив власти, могущества», которая совпадает в количественном отношении с категорией «квалитатив опасности», но отличается от нее позитивной интенциональностью, положительной аксиологической направленностью. Эта категория пословичных текстов объединяется на грамматическом уровне формой будущего времени, которое в английском языке выражает предикцию, предсказание будущего результата действия, и призывает к спокойной уверенности в торжестве правды.
На ближней периферии располагается и категория «квалитатив опасности», которая вместе с категорией «квалитатив нежелательности» предостерегает об опасности говорить правду и указывает на возможные неблагоприятные последствия такого поведения. Об осторожности говорения правды предупреждает и категория «квалитатив говорения правды», тексты которой советуют говорить не всю правду и не всем.
Как можно было убедиться, в пословичных предложениях-высказываниях реализуются два типа значений соответствия, или «корреспондентских» значений [Воркачев 2010]: 1) истина как соответствие ментального образа фактам действительности и 2) искренность как соответствие словесного образа ментальному, то есть соответствия слов интеллектуальным или эмоциональным состояниям говорящего.
Анализ ситуаций в аспекте статики / динамики на уровне внутренней формы, то есть образного фрейма показал около 40% динамических ситуаций. На общем «фоне» пословичных текстов встает «фигура» благородного воина, который отличается динамичностью и агрессивностью (см. сочетаемость с предикатами fall, come out, come to light, go by, be lost, dash out thy teeth, conquer, overtake, has a scratched face, scare many, be ever above etc). Это вызывает в сознании метафору движения, то есть ориентационную пространственную метафору, которая имеет в английских пословицах вид up- down, in - out (вверх-вниз, внутрь – наружу) (об ориентационной концептуальной метафоре см. [Lakoff, Johnson 1980]) .
Общая оценка образа правды, представленная в текстах английских пословиц положительная, но это рациональная оценка. (О национальной специфике культуры, связанной со степенью эмоциональной вовлеченности субъекта речи см. [Молчанова 2007]).
Анализ пословичных сценариев, рекомендаций и социальных норм показал, что в содержательной структуре английских пословиц действительно содержатся английские нормы социальной психологии: настрой на позитивное мышление, самовозвеличивание, независимость и хорошее самочувствие (ср. [Вежбицка 2001]).
