Содержание к диссертации
Введение
Г Л А В А I. Семантическая организация причастного атрибута 18
1. Формирование причастного атрибута на основе итеративности сем в самом обороте 23
2. Формирование причастного атрибута с опорой на семантическую организацию предложения в целом 28
3. Формирование.причастного атрибута на основе относительно свободного варьирования компонентов в рамках семантического согласования 34
Г Л А В А II. Причастный оборот как атрибут существительного 41
1. Причастный атрибут, характеризующий предмет через отношение к предмету 43
2. Причастный атрибут, характеризующий предмет через отношение к признакам действия 51
3. Причастный атрибут, характеризующий предмет через отношение к событию 60
Г Л А В А III. Причастный атрибут в смысловой структуре предложения 67
1. Функции атрибута в смысловой организации предложения 67
2. Семантико-синтаксическая обязательность причастного атрибута 75
2.1. Своеобразие лексической семантики определяемых существительных 76
2.1.0. Отвлеченные существительные 76
2.1.1. Конкретные существительные 77
2.2. Своеобразие семантики предиката 81
3. Семантическая обязательность причастного атрибута 83
3.1. Ограничительная функция причастного атрибута 84
3.2. Ограничительно-мотивирующая функция причастного атрибута 89
3.2.0. Позиция причастного определения мотивируется значением предиката
3.2.1. Позиция причастного атрибута мотивируется компонентами элементарной/неэлементарной семантической структуры 9I
Г Л А В А ІV. Причастный атрибут в организации референтного плана предложения 95
1. Семантические типы предикатов и причастия 96
2. Выделение типов высказываний 102
3. Причастный атрибут и тип высказывания 117
3.1. Причастный атрибут в конкретном высказывании 117
3.1.0. Причастный атрибут в конкретном высказывании с первичными средствами выражения
значения ситуации 118
3.1.1. Причастный атрибут в конкретном высказывании со вторичными средствами выражения
значения ситуации 123
3.2. Причастный атрибут в общем высказывании 131
4. Значение причастного атрибута в формировании статуса высказывания . 138
5. Выводы. Референтная функция причастий на фоне
прилагательных 144
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 147
ЛИТЕРАТУРА 150
- Формирование причастного атрибута на основе итеративности сем в самом обороте
- Причастный атрибут, характеризующий предмет через отношение к предмету
- Функции атрибута в смысловой организации предложения
Введение к работе
Информативное содержание предложения современная лингвистика описывает в терминах семантической (смысловой) структуры предложения (В.А.Белошапкова, Ф.Данеш, Й.П.Сусов, Н.Ю.Шведова и др.). Понятие семантической структуры предложения не получило еще окончательного определения. Однако большинство синтаксистов считают целесообразным выделять в ней два типа компонентов: те, которые определяют семантический тип предложения и, соответственно, стоят в центре семантической структуры, и те, которые не определяют тип предложения и располагаются на семантической периферии последнего. К центральным компонентам принадлежат семантический субъект, объект и предикативный признак, ко вторым, периферийным, относятся прежде всего обстоятельственные члены, выражающие логические отношения (Алисова Т.Е.,1970; Арутюнова Н.Д.,1972, с.318-319; Малащенко В.П.,1978).
Атрибутивные компоненты, если исходить из противопоставления семантического центра и периферии, не принадлежат центру семантической организации предложения: они обладают такими признаками периферии, как неспецифичность для какого-либо определенного типа конструкций, "семантичность", т.е. соотнесенность с семантической функцией (Алисова Т.Б.,1971, с.25-30; Данеш Ф.,1966).
Грамматика глубинных и поверхностных структур утверждает, что атрибутивные связи не являются исходными для глубинных структур, поскольку таковыми признаются лишь те, которые обусловлены лексическими валентностями слова (и которые преобразуются обычно в сильное управление на синтаксическом уровне) (см. об этом Падучева Е.В., 1974, гл.У). Атрибутивная же синтаксическая позиция вызвана потребностями перевода глубинной структуры в поверхностную, т.е. потребностями актуализации (Чирко Т.М.,1979, с.5). Не находится места атрибутам (наряду с сирконстантами) в составе семантической "базы"
предложения и в других концепциях (Сусов Й.П.,. 1973, с.68-69).
Один из наиболее авторитетных трудов по грамматике русского языка "Русская грамматика" с введением понятия элементарных и неэлементарных семантических категорий и, соответственно, элементарных и неэлементарных семантических структур предложении определил место атрибутов существительного (как, впрочем, и других определителей) среди неэлементарных компонентов, которые "расширяют собою элементарную семантическую структуру предложения" (Русская грамматика, т.П,132). К числу относимых к неэлементарным семантическим компонентам разнообразных квалификаторов принадлежат и присловные атрибуты, без которых элементарная семантическая структура бывает в некоторых случаях недостаточно информативна (см. пример из "Нисской грамматики": Почтамт была низкая, со сводами комната. Ср. Почтамт была комната), и обособленные группы слов, не составляющие словосочетания с определяемым (причастные и деепричастные обороты). Квалификаторы имени существительного рассматриваются здесь, таким образом, как бы в отрыве от свойств своего главного слова, и всем им в целом приписывается роль расширителей центральной семантической структуры.
Присубстантивные атрибуты, будучи в синтаксической зависимости от определяемого существительного, вместе с ним занимают в предложении все позиции субстантивных членов . Поэтому их роль в предло-
В данном случае мы придерживаемся традиционно сложившегося взгляда на типовое сочетание "существительное + прилагательное" как сочетания слова со словом. Имеются интересные наблюдения над способностью существительного определяться, которые свидетельствуют о том, что эта способность не распространяется в одинаковой мере на все синтаксические позиции имени существительного (ср. определение исключено из целевых конструкций приехал на излечение, причинных сделал из страха и нек.др.). Возможность сочетаемости определяется не
кении предопределена употреблением существительного (Мещанинов Й.И.,
1978,148). Употребление существительного, окруженного атрибутами,
принято рассматривать как употребление субстантивной (или, что то
же, - номинальной, именной, атрибутивной) группы.
Существительное с его атрибутами формирует в семантической структуре предложения номинативную группу. Изучавшие ее исследователи (В.Г.Адмони, Н.Д.Арутюнова, А.А.Камынина, С.Д.Кацнельсон, А.И.Смир-ницкий и др.) отмечали целостность как такой признак организации номинативной группы, который выражается во "внутреннем" аспекте в виде "спаянности", "слитности" ее членов, а во внешнем - в том, что такая группа представляет собой единое целое в отношении к другим компонентам предложения. Так, С.Д.Кацнельсон пишет: "Так как в предложении все подчинено организующей силе предиката, то атрибутивная группа входит в предложение на правах единого члена предложения, распадаясь внутри себя на детерминандум и атрибуты к нему, атрибутивная группа по отношению к предикату остается целостной единицей... Атрибутивная группа образует составной член предложения, характер которого определяется ведущим членом этой группы... Приравнение всей атрибутивной группы к одному из предикандумов является выражением главенствующей роли предиката в предложении" (Кацнельсон С.Д., 1972,158).
Принципом построения субстантивной группы считается структурное и смысловое подчинение атрибута грамматически главенствующему существительному, т.е. однонаправленная зависимость определяющего
(продолжение сноски)
только категориальными свойствами существительных, но и значением предложно-падежной формы. Автор этих наблюдений О.П.Ермакова предполагает, что словосочетание A+.n "не всегда можно определить как сочетание слова со словом" (Ермакова О.П.,1971).
компонента от определяемого . Вследствие такого положения определения его участие в формировании информации высказывания обусловливается позицией, а в ряде случаев и лексической семантикой ведущего члена группы - существительного. Эти положения послужили предпосылкой такого взгляда на сочетание атрибут + существительное (an), при котором оно может быть "сведено" к центральному компоненту N В грамматике непосредственно составляющих, а также в трансформационных моделях свертывание типа an-n является одним из основных (см. об этом Вольф Е.М.,1979, с.119; Лайон^ Дж.,1978, с.222-229). Этот важный для определенных целей вывод тем не менее не отражает всей сложности отношений внутри субстантивной группы, выявляющейся, когда последняя рассматривается в плане целого предложения,
р а не изолированного сложного наименования . Обращение к контексту
дало основание Д.Н.Шмелеву предположить, что выделительная роль атрибута значима в структуре синтаксического целого: в анализируемом им высказывании "Каменные здания находятся в центре города" слово здания "не вводится в предложение без определения, в соответствии с чем роль последнего в семантической структуре предложения становится решающей" (Шмелев Д.Н.,1976,с.67). В предложениях типа "Бешеные собаки очень опасны" (ср. "Собаки очень опасны") связь прилагательного с существительным признается обязательной, а само определение - "ситуативно обязательным" в предложении (Александров
1 И.И.Мещанинов писал: "Определение выражает не свой собственный признак, а признак другого имени... Поэтому определение всегда выступает зависимым членом... Определение из положения зависимого члена никогда не выходит" (Мещанинов И.И.,1978, с.148).
Напомним, что понятие субстантивной группы сформировалось при языковом анализе имени на уровне предложения.
H.M.,1963, с.343,344). Невозможность обойтись без определения существительного в контекстах с кванторним глаголом ("Существуют фигуры, у которых одна сторона больше другой") отмечается в исследовании Е.В.Падучевой, которая предположила, что определительная связь здесь есть единственное средство синтаксической реализации валентности кванторного глагола на сферу действия (Падучева Е#В., 1974, гл.5).
Таким образом, в группе "атрибут + существительное", взятой в различных аспектах - как отдельная номинативная единица и как блок в составе предложения - происходит своеобразное перераспределение синтаксических и семантических значимостей.
Собственно синтаксическая (строевая) роль определений в субстантивной группе оценивается исследователями как слабая, второстепенная, поскольку с точки зрения конструкции определение всегда может быть опущено, так как грамматически оно необязательно (Белошапко-ва В.А.,1977, с.41; Вольф Е.М. ,1978, с.68), факультативность согласованного определения следует из того, что в любую позицию N может быть подставлено a+n (Русская грамматика. Прага, т.П, 1245; ЛайонЗ Дж.,1978, с.227,233).
Если же обратиться к уровню предложения, то приходится признать тот факт, что грамматически факультативные в структуре номинативной группы определения играют не последнюю, а часто ведущую роль в смысловой организации всего высказывания, а также и группы, являясь их необходимой частью.
Размышления над содержательной функцией.определений в предложении приводят к мысли о том, что "определения не могут игнорироваться при определении способов формирования смыслов. Речь, очевидно, должна идти о том, какие определения, в каком объеме и в каких ус-ловиях могут изменять или модифицировать то содержание, которое
выражается главными членами или сказуемым и его предметными актантами" (Камынина А.А.,1983, с.41). В связи с этим находится и постановка вопроса о достаточности описания семантических структур с опорой только на строевые члены предложения и обязательные распространители глагола. Видимо, такое описание "не отражает действительного участия разных компонентов предложения в формировании его смысла" (там же).
Роль различных атрибутов в семантике предложения изучена недостаточно. Представляется, что роль определения в предикативной единице в лингвистическом описании может характеризоваться по признаку его релевантности/нерелевантности. Релевантным можно считать такое употребление, при котором атрибут включен в отношения компонентов семантической структуры предложения таким образом, что регулирует семантическую адекватность предложения тому, о чем сообщается . С этой точки зрения именно семантической неадекватностью отмечены предложения типа Собаки очень опасны, У девушки был нос. Поэтому основным в описании атрибутов на уровне семантики предложения является изучение условий, при которых они становятся важным звеном в адекватном отражении ситуации предложением.
В ряду явлений, формирующих неэлементарные семантические структуры, причастный оборот представляет собой такой синтаксический объект, который издавна был предметом научного описания. Утвердившиеся в синтаксической традиции взгляды на причастный оборот содержат две его основные интерпретации.
В понимании семантической адекватности предложения мы опираемся на следующее положение, сформулированное Г.В.Колшанским: "Вопрос о том, адекватно ли передается в языковых единицах некоторая информация, есть по сзпцеству вопрос о соответствующей реализации функции языка. Неадекватность передачи информации в принципе снимает саму коммуникацию" (Колшанский Г.В.,1975, с.158).
-и-
Широко известна интерпретация причастных оборотов как полупредикативных членов предложения, которые выражают "дополнительное сообщение" и образуют поэтому второй предикативный центр в предложении (НгаЪе V.,1964; Грабье В.,1978, с.254; Русская грамматика, 1980,11, .2100-2117). Мы не пользуемся понятием дополнительного сообщения: Описать специфику причастных атрибутов через понятие дополнительного сообщения представляется затруднительным, поскольку данный семантический признак приписывается всем обособленным членам предложения без исключения, как тем, которые создают дополнительную предикацию (полупредикативные члены), так и не создающим ее (уточняющие члены).
Еще в грамматических трудах Ф.И.Буслаева и А.Х.Востокова отмечалось, что причастные обороты, явление речи книжной, есть "сокращенные формы" полных предложений живой речи. "Сокращенные формы, -писал Буслаев, - выражают мысль отвлеченно, тюгда как предложения, из которых они образуются, нагляднее живописуют, помощию глагола, действия и события" (Буслаев Ф.И.,1959, с.283; см. также Востоков А.Х.,1874, с.121). Подобное представление о том, что причастный оборот и глагольное предложение находятся в отношении производно-сти, является, по существу, расширительной интерпретацией наблюдения об относительной изоморфіїости причастного оборота и присубстан-тивного придаточного предложения. Ян Светлик, например, пишет, что причастные обороты "являются результатом трансформации номинали-зации части сложного предложения... причастия могут быть заменены личными финитными формами без искажения основного смысла конструкций и предложений в целом" (Светлик Ян,1970, с.266) *.
Ср. замечание М.В.Панова: "... любое причастие заменяется придаточным предложением со спрягаемой формой глагола (скачущая лошадь... - лошадь, которая скачет...)" (Панов М.В.,1960, с.5). 0 существовании семантических ограничений на такое преобразование см.: Камынина А.А.,1983, с.76.
На основании того, что обособленное причастие выступает аналогом придаточного предложения, делается вывод о его равенстве по смыслу глагольному предложению вообще, в причастном обороте видят "свернутое" предложение. Таким образом, взгляд на причастный оборот как производную форму отглагольного предложения опирается на представлениегсемантической близости этих конструкций.
Современная синтаксическая наука рассматривает причастие как "синтаксический дериват глагола-предиката" (Золотова Г.А.,1981, с.183; Лекции по синтаксису...,197I, с.129; Кржижкова Е.,1971,с.77; Курилович Е.,1962, с.58; Русская грамматика, Прага,1980, 274), а причастные обороты и одиночные причастия в полупредикативной функции признаются "партиципальными репрезентациями" пропозиции в предложении (Шмелева Т.В.,1980, с.134).
В своем описании распространенного причастного атрибута мы исходим из понимания его признаковой семантики как пропозитивной. Причастный атрибут выражает пропозитивныи-признак предмета. Денотативной основой этого признака является ситуация, "положение дел", а семантика формируется семами причастия и его окружения, которые вместе выражают атрибутивное отношение к определяемому существительному.
Причастная конструкция характеризуется двойственностью языковой природы: обнаруживая семантическую соотносительность с глагольным предложением, она в торе время выступает атрибутом существительного. Атрибутивная сущность причастного определения проявляется в том, что обозначаемый им признак может относиться к понятию (сигнификату), выраженному в сутцествительном, например, в предложениях общего типа: "Мировая система социализма действует не только как фактор, революционизирующий массы" (Научный коммунизм.Словарь), "Отчего, скажите, в воздухе, окружающем прекрасную женщину, есть какая-то магическая сила" (В.Сологуб.Большой свет).
Отнесенность к понятию, т.е. включенность содержания определения в смысловой объем определяемого имени, свидетельствует о принципиальной возможности связывать причастный оборот с существительным на основе атрибутивности .
Вместе с тем денотативная (пропозитивная) природа причастного определения обусловливает включение характеризуемого имени существительного в причастную пропозицию, в результате чего причастный признак всегда отнесен к предмету, включенному в то или иное отношение (к предмету как компоненту ситуации). Возможно, именно поэтому причастное определение не знает "цитатных" употреблений типа "Хороший лыжник улыбнулся" (Вежбицкая А.,1982); оно не дает семантических "сдвигов" в зависимости от того, что определяется: понятие или референт. Эта особенность причастного атрибута приводит, естественно, к трудностям при интерпретации самого атрибутивного причастного отношения. Свойства референтов могут включаться в атрибутивное отношение при расширительном понимании последнего. Мы исходим из того, что признаем такое расширительное понимание атрибутивности.
А.А.Шахматов считал, что предикативные отношения сводимы к атрибутивным. Коррективы в это утверждение были внесены в связи с тем, что не все прилагательные, употребляемые в роли сказуемых, могут / быть перенесены в позицию определения (Арутюнова Н.Д.,1976,с. ) Причастный признак не поддается, как мы уже отметили, подобной диф-
А.А.Шахматов признавал атрибутивными отношения представлений в составе одного сложного нерасчлененного представления (Шахматов А.А. 1941, с.29). Можно отметить, что в приведенных выше примерах выделенные субстантивные группы не могут быть преобразованы в самостоятельные корректные предложения с финитным глаголом на месте причастия: "Фактор революционизирует массы". Смысловой недостаточностью характеризуется подлежащее таких предложений: оно остается с нереализованной качественной валентностью.
ференциации. Можно сказать, что двойственность причастия проявляется в том, что предикативное и атрибутивное начала в нем не разграничены и, следовательно, могут сводиться как к предикативному, так и к атрибутивному.
Таким образом, двойственная сущность причастного атрибута, динамика взаимодействия его атрибутивной и предикативной сторон предполагают два основных направления в анализе причастного определения: I) анализ способов атрибутизации предмета с помощью причастного определения. Пропозитивность причастного определения обусловливает его способность передавать все многообразие характеристик предмета в действительности (анализ должен выявить, можно ли это многообразие обобщить в какие-либо типы, т.е. свести к определенным приемам языкового формирования признака). С этим связано и изучение значимости причастной пропозиции в семантике предложения. 2) Анализ связи причастной пропозиции с основным предикативным центром предложения.
Настоящая работа ставит своей целью охарактеризовать специфику значений и функций причастного атрибута, формируемого оборотом "действительное причастие + зависимые слова", с учетом современного опыта синтаксической науки. В связи с этим конкретные задачи исследования определены так:
Изучение семантической структуры распространенного причастного определения на основе синтагматических отношений его членов;
Изучение типов атрибутивных отношений, возникающих между существительным и причастным оборотом;
Определение роли причастного атрибута в формировании неэлементарной семантической структуры предложения с учетом лексико-синтаксических особенностей составов предложения: определяемого имени существительного и семантического предиката предложения;
4. Определение того аспекта предложения, к которому относятся собственно глагольные характеристики причастия, и отграничение на этой основе причастия от других типичных атрибутов имени - прилагательных.
Названные аспекты изучения определили композицию работы. Она состоит из Введения, 4-х глав и Заключения. I глава "Семантическая организация причастного атрибута", 2 глава "Причастный оборот как атрибут существительного", 3 глава "Причастный атрибут в смысловой структуре предложения", 4 глава "Причастный атрибут в организации референтного плана предложения".
В связи с тем, что I) особенности функционирования причастного атрибута в предложении и 2) его собственная атрибутивная функция по отношению к определяемому существительному до сих пор не были предметом специального описания, тема предлагаемого диссертационного исследования представляется актуальной.
Актуальность темы исследования усиливается также следующим обстоятельством. Как отмечалось выше, причастный атрибут является, с одной стороны, периферийным звеном сообщения, а с другой - обнаруживает близость своих семантических характеристик смысловому устройству предикатного центра. Разработка вопросов внутренней семантической организации и применения в реальной языковой практике такой семантически неоднозначной конструкции позволяет по-новому взглянуть как на языковой статус причастной пропозиции, так и на особенности семантической организации предложения-высказывания, включившего ее в свой состав.
Проблема выделения причастного атрибута из ряда однофункциональ-ных форм требует самостоятельного рассмотрения с точки зрения парадигматического подхода к материалу. Понятие парадигмы в области описания членов предложения, разрабатываемое в современном синтак-
сисе (Камынина А.А.,1983; Фурашов В.И,, Проблема...1974; К вопросу о... 1975; 1977), предполагает у каждого члена парадигмы свое собственное семантическое содержание и такие характеристики, которые являются общими для всех членов.
В связи с этим при решении поставленных задач причастное определение постоянно рассматривается нами со стороны употребления, общего с другими атрибутами, и употребления^ специфичного, присущего именно данной разновидности атрибута и проявляемого им в различных условиях.
Объектом анализа в диссертации является причастный оборот (который в работе называется также причастным атрибутом), выполняющий функцию определения в субстантивной группе и располагающийся в пре-и постпозиции к определяемому имени. Из рассмотрения исключена причастная конструкция, употребляемая по типу обособленного имени и занимающая в структуре предложения позицию члена, выражающего несобственно атрибутивные отношения, например: "Он подойдет к ней, озябший под дождем, покорный..." (Камынина А.А.,1983, с.51-53;1984, с.40-43; пример А.А.Камыниной). При этом задача сопоставительного изучения препозитивного и постпозитивного употребления причастий не ставится, хотя в диссертации содержатся наблюдения, которые могут быть использованы для дифференциации препозитивных и постпозитивных причастных атрибутов.
Диссертация написана на материале примеров, извлеченных из русской и советской художественной прозы, публицистики и, в меньшей мере, научной литературы.
Поставленные в диссертации задачи решаются на основе ряда методов: а) традиционного метода наблюдения над материалом, б) метода лингвистического эксперимента, целесообразность и плодотворность которого в языковедческих исследованиях была показана еще Л.В.Щер-
бой (Щерба Л.В.,1931, с.121 и ел.), в) дистрибутивного метода, позволяющего изучить сочетаемость языковых единиц при формировании контекстов различного рода.
Г Л А В A I. СЕМАНТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПРИЧАСТНОГО АТРИБУТА
Неоднословная структура причастного атрибута, его составной характер обусловливают закономерность интереса к принципам организации словесных средств в пределах причастной конструкции. Распространенность и вытекающая отсюда линейная протяженность причастного атрибута предполагают и возможный путь анализа его семантической организации - анализ синтагматических отношений между членами атрибутивной группы "определяемое существительное + причастие + распространитель причастия". Синтагматический анализ причастной группы преследует цель выявить пути формирования состава причастного атрибута. Формулирование закономерностей в этой области в значительной мере позволит объяснить языковой статус причастного атрибута, в своих существенных чертах создающегося в процессе построения высказывания.
Синтагматическое устройство причастных атрибутов обычно рассматривается в аспекте распространения причастия, т.е. реализации причастием своих синтагматических потенций, которые признаются аналогичными дистрибутивным возможностям спрягаемого глагола (Абрамов Б.А,,1966; Угличина Г.М.,1971). При обращении к вопросу распространения причастия прослеживается определенная традиция изучать ближайшее окружение причастного слова с точки зрения влияния этого окружения на частеречный статус причастия - его отнесение к семантической зоне глагола или прилагательного (проблема так называемой адъективации причастий) (Виноградов В.В.,1947,с.276,277; Зайцев Л.З. 1974; Иванова В.Ф.,1955,1962; Иванникова Е.А.,1974; Ирене Квонг Лай Ю,1974; Калакуцкая Л.П.,1971; Лопатин В.В.,1966; Сазонова И.К., 1975 и др.). При подобной морфологической ориентации анализа вопрос о правилах создания причастных групп не ставится, а состав
причастного определения описывается вне его связей с условиями вхождения атрибута в контекст предложения. Синтагматические связи слов в предложении и словосочетании (а также в конструкциях типа причастного оборота и под.) могут быть описаны с точки зрения их семантического согласования.
В современной лингвистике явление семантического согласования слов трактуется как проблема лексической стороны организации высказывания, хотя ранние наблюдения над "существенными семантическими связями" слов (В.їїорциг) и "лексическими солидарностями" между словесными единицами (Э.Косериу) рассматривались в плане лексикологии. Лексическая солидарность того или иного вида понимается Э.Косериу как "ориентированное отношение" между единицами используемой им лексикологической классификации (лексемой, архилексемой, классом лексем), например, в значении глагола кусать предполагается семантика зуб(ы), но не наоборот. Лексическая солидарность определяется далее Э.Косериу как наличие в содержанли слова в качестве дифференциальной черты семантики класса, архилексемы или лексемы, вследствие чего отношения между двумя взаимосвязанными лексемами могут быть определены через понятие "детерминации" (детерминируемые, детерминирующие лексемы) (Косериу Э.,1969,с.97-98).
В известных работах В.Г.Гака семантическое согласование слов было рассмотрено в качестве одного из основополагающих механизмов в организации смысла предложения и его отдельных словесных блоков (Гак В.Г.,1969,1972). В наиболее общем случае этот механизм проявляется в итеративности классем (т.е. семантических компонентов общего значения, например, одушевленность/неодушевленность, материальность/нематериальность и др.под.), являющихся общими семами для соединяющихся слов. Наличие общей семы и осуществляет связь наименований на расстоянии (Гак В.Г.,1972, с.375). Однако реально в
синтагматической цепи роль связующего компонента может играть не только классема, но и любая сема, общая двум словам (там же,с.376). Семантическое согласование в синтаксических группах и высказывании ведет к семантической избыточности в сообщении: одно и то же смысловое слагаемое повторяется, как правило, дважды или более раз, будучи выраженным различными средствами (корневые, суффиксальные морфемы, предлоги) (Гак В.Г.;,1968, с. 16 и ел.; о семантической избыточности текста см. также: Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н., 1983; Леонтьева Н.Н.,1968,1969).
Семантическое согласование компонентов высказывания выступает как основа для выбора номинации вещи, факта, процесса, а само построение сообщения предстает в этом плане как ряд последовательных выборов синтагматически обусловленных номинаций.
Взгляд на предложение-высказывание как нечто семантически единое, целое подразумевает, по мнению Ю.С.Степанова, отражение в каждой части этого целого - слове - "семантически общего с другим, сочетавшимся с ним словом" (Степанов Ю.С.,1981,с.250). Семантическая общность слов * возникает, таким образом, в акте высказывания. Исходя из этого положения, Ю.С.Степанов предлагает таксономию глагольных предикатов с опорой на такую дефиницию предиката, которая учитывает его связи с именами предметов. Эти связи возникают при семантическом согласовании имен и предикатов в предложении: "семантические признаки подлинных имен - субъекта и объекта (главным образом первого) - распространяются на предикат-глагол: Человек
1 В семиологической грамматике, основы которой разрабатываются
Ю.С.Степановым, согласуемая часть содержания сочетающихся слов получила название "длинного семантического компонента". Последний, при синтетическом подходе, складывается из сходных семантических признаков слов или же, если подход к нему аналитический, извлекается из предложения как целого.
гнется и Ветка гнется в некотором смысле гнутся различно, и, следовательно, глагол "гнуться" имеет здесь различные значения, определяемые в части компонентов различными признаками субъектов" (Степанов Ю.С.,1981, с.114). В связи с этим глагол определяется Ю.С.Степановым как комплексная единица словаря, обозначающая некоторый предикат и некоторый семантический признак имени (терма-субъекта или объекта), входящего в этот предикат в цельном предложении (там же, с.115) .
В исследованиях, изучающих глагольные структуры, наличие смыслового тяготения между глаголом и его распространителем, прежде всего, объектным, описывается обычно на уровне отношений в глагольном словосочетании. Выявляются разнообразные типы связи внутри синтагмы - от сочетаемости отдельных лексем глаголов, требующих объекта определенной природы (Кубрякова Е.С.,1978 ,0.102-103; Ломтев Т.П.,1972, с.334-343; см., например, словосочетания с глаголами, имеющими значение уничтожения-расчленения объекта: ломать макароны, резать, рвать бумагу, рубить дерево и т.п.), до глобальной сочетаемости класса интенсиональных глаголов с событийными объектами, а неинтенсиональных - с предметными (Арутюнова Н.Д., 1976, с.125,126-138). По мнению Г.А.Золотовой, разрабатывающей теорию синтаксем, "большинство сочетаний глаголов с именными формами основано на синсемичности - реализации семантического тяготения, соответствия между компонентами семантической структуры глагола и именной формой" (Золотова Г.А.,1982, с.76 и ел.).
Здесь уместно вспомнить положение В.В.Виноградова о конструктивности глагола, которая обусловливает не только строение словосочетания и предложения, но и внутреннее богатство значений глагола, говоря словами автора, "смысловую емкость, как бы уплотненность структуры глагола" (Виноградов В.В.,1947, с.422,427,428).
Структура распространенного причастного атрибута также позволяет говорить о согласовании значений компонентов причастной синтагмы в смысле неоднократного повторения сем в пределах данной языковой единицы, например:
"Голос, певший песню, вдруг оборвался совсем близко около хаты..." (А.И.Куприн.Олеся),
"И долго провожали мы глазами проплывший мимо нас курятник" (И.А.Гончаров.Фрегат "Паллада").
Первый из приведенных примеров представляет случай, когда итеративность сем полностью исчерпывает состав причастного атрибута "певший песню"; отношения между компонентами оборота характеризуются своеобразной тавтологичностью, обусловленной ограниченной лексической сочетаемостью слов (ср. также дуть (о ветре), лить (о дожде), таять (о снеге) и др.под.).
Во втором предложении семантическое согласование определяет лишь близкую смысловую связь компонентов "проплывший" и "мимо"; семантика "мимо" уже представлена в словообразовательном значении глагольного слова. Кроме этого, в анализируемую причастную пропозицию включается обозначение лиц - наблюдателей в данной ситуации (нас). Место объектного распространителя при данном причастном предикате в принципе может быть занято именем любого другого "наблюдателя" или "пункта наблюдения", "ориентира", удовлетворяющего, конечно, условиям описываемой ситуации, т.е. например, "проплывший мимо нас - борта - берега - корабля - моста - и т.д.". См. аналогичные примеры:
"Я сделала усилие, и вдруг, разорвав силу молчания, сковывавшую меня (ср. присутствующих, всех в зале...), заговорила..." (Л.Толстой.Семейное счастье),
" заставлял Юлю смотреть ему прямо в глаза, наполнен-
ные подавляющей ее волей" (Е.Евтушенко.Ягодные места) - ср. в этой позиции номинацию, характеризующую действие в причастии безотносительно к какому-либо единичному объекту воздействия "подавляющая всякое сопротивление воля".
Семантическое согласование в обороте может принимать различные формы в зависимости от способа развертывания причастной конструкции, "источников" ее расширения. Рассмотрим эти источники. 1. Формирование причастного атрибута на основе итеративности сем в самом обороте
Различные типы распространителей глагольного слова, располагающиеся рядом с причастием, могут обнаружить в своем значении семы, однородные семам причастия, например:
"Все небо, только что нестерпимо синее, превратилось в огромную, давящую тяжестью тучу" (Е.Евтушенко.Ягодные места),
"Высокие бемские зеркала..., неоднократно повторяя отражения слепящих огнями хрусталей многоярусных бронзовых люстр..., усиливают праздничность высокого зала" (И.Рахилло.Серебряный переулок),
"Несколько... бабочек темными комочками лежало около лампы, все еще горевшей почти невидимым желтым светом" (Л.Андреев. Жизнь Василия Фивейского),
"... и вот она (точка - О.И.) уже разрослась в стремительно несущийся поезд..." (Правда,3.02.84,с.6),
"Селезнев успел ухватить проплывавшую мимо лыжную палку" (Е.Евтушенко.Ягодные места),
"... обнаружила за шкафом целый склад уже иссохшихся картофелин" (там же),
"- Что это? - спросил он, вглядываясь в лицо женщины,... улыбавшееся пугливой и искательной улыбкой..." (Л.Андреев.На реке),
"И глубокий, спазматический вздох всколыхнул ее и сотряс, как взрыд горько обиженного ребенка, выплакавшего все слезы" (Г.Семенов.Городской пейзаж).
Наличие общих сем в компонентах оборота, в данных высказываниях очевидно. При этом близость семантики причастия и его распространителя кроется в смысловой структуре причастного предиката, различно имплицирующего семантику своего распространителя.
Дублирование сем причастия в значении зависимого слова подтверждается словарными толкованиями, даваемыми соответствующим- глаголам. Структура словарного значения глагола вскрывается таким образом, что в развернутом определении его, как правило, употребляется слово, тождественное или близкое по значению данному зависимому слову оборота. Так, давить определяется * как налегать тяжестью, слепить - мешать смотреть, ослабляя зрение сильным светом (ср. ряд однородных световых наименований, возможных в реальном употреблении: светом, огнем, блеском, сиянием), глагол нестись определяется через понятие быстро - очень быстро передвигаться. Эта же сема очень быстро составляет основное содержание слова стремительно. Зависимое слово лишь акцентирует значение причастной лексемы, не выражая принципиально нового смысла. Точно так же значение глагола проплывать разлагается на два элемента с обозначением действия плывя, миновать что-то, где значение миновать, ориентированное на точку отсчета, дается как основное, плыть - как второстепенное; в нашей синтагме (проплывающая мимо) компонент словообразовательного значения глагола выражен отдельным словом, что предопределяет вто-ричность, избыточность в семантике синтагмы этого слова.
Словарные толкования соответствующих глаголов проверены по Словарю русского языка в 4-х томах, Словарю русского языка, составленному С.И.Ожеговым.
Вследствие повторяемости сем причастия в значении зависимого
слова контекст допускает исключение последнего из состава причаст
ной конструкции без существенного изменения смысла всего высказы
вания, - .. ." хотя какая-то часть информации утра
чивается. Ср. с исходными синтагмами следующие производные: "Все
небо превратилось в огромную, давящую тучу" (см. литературный при
мер, в котором данный глагол присоединяет к себе объектный личный
распространитель, также оставляя нелексикализованной сему тяжесть:
"Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде
над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его
свод..." (Л.Толстой.Война и мир); "Селезнев ухватил проплывавшую
палку" (ср. пример с одиночным близким по словообразовательной се
мантике причастием: "Доносились лишь внешние звуки: грохот сапог
проходящего взвода, шорох шин..." (В.Аксенов.Поиски жанра) .
Говоря об экспликации в семантике зависимого слова определенных компонентов значения причастия, следует иметь в виду, конечно, не столько данное единичное слово, употребленное в контексте высказывания, сколько определенный ряд словесных единиц с однородной се-
мантикой , варьируемость единиц в пределах их синонимичности, нередко контекстуальной. Это положение можно проиллюстрировать дополнительно следующими примерами:
"... (диалектический материализм) явился на смену отжившей свое время идеалистической философии..." (Г.В.Плеханов.Белинский и разумная действительность) и ср.
Наши наблюдения перекликаются с наблюдениями Л.ДЛесноковой над коммуникативно обязательными и факультативными членами предложения (Чеснокова Л.Д.,1973,с.34-35).
Ряд слов с близкой семантикой, восстановимый по значению главенствующего в сочетании компонента, можно обозначить как "определенный ряд" в отличие от неопределенного ряда свободно выбираемых слов (2).
"В борьбе против отжившего свой век порядка такой отвлеченный... взгляд на вещи иногда даже очень полезен" (Он же.Литературные взгляды В.Г.Белинского);
"Утренний поезд тащился по заросшему травой (ср. полынью, растительностью, бурьяном и под.) полотну" (А.Толстой.Эмигранты). Можно предположить в связи с этим, что выбор конкретного слова-распространителя, но уже в рамках как бы заданной значением окружающих слов семантики, зависит от номинативных намерений автора сообщения.
При интерпретации семантического согласования в атрибутивной синтагме следует учитывать смысловую связь причастия с определяемым словом - субъектом причастной пропозиции. Определяемое существительное нередко принимает участие в "предопределении" семантики причастного распространителя. Роль определяемого хорошо просматривается в том случае, когда причастие способно сочетаться с различными тематическими группами лексики и поэтому именно на долю существительного оставляет "право" выбрать слово соответствующего семантического поля. Так, например, глагол порасти чем-л. допускает распространение словами двух групп с общим значением растительность - "флора" и "волосы" (волосы, пух, шерсть). Выбор типа зависимого слова осуществляется в реальном тексте только на основании семантики определяемого существительного, как в предложениях:
"Гости укладывали слайды. Их руки, поросшие светлым пушком, ловко сновали в бумагах" (И.Штемлер.Универмаг),
"Строгая пирамида со звездой, ... скромный холмик, поросший травой, но не "забвения" (Известия, 14.01.84,с.6). В контексте
"Мы просто не ожидали, что слезы, прокатившиеся по щеке Ирины, вызовут такой эффект сопереживания" (Новый мир,І983,ІН2,с.20І
сочетание "слезы, прокатившиеся..." предопределяет семантику зависимого слова по щеке (также по лицу). Ряд допустимых распространителей здесь ограничен. Выше такой ряд был назван определенным.
По нашим наблюдениям, использование зависимого компонента с данным значением часто определяется природой референта, т.е. формируется на основе представления о том, что вещь предрасположена проявлять себя определенным образом в определенных условиях:
"Мы с отцом как по естественной лестнице спускались к реке швыпирающм^из_з^мли_ко^ям" (Г.Семенов.Объездчик Ещев) - в атрибутивной синтагме значение локального компонента из земли детерминировано сочетанием выпирающие корни, так как земля является обычным местом пребывания корней,
"... стоял и смотрел из-под руки на клонящееся к закату солнце" (А.Рекемчук.Тридцать шесть и шесть) - небесные светила клонятся обычно к западу, горизонту, закату, что входит и в словарное определение значения глагола клониться,
"... выкатил на черную, размякшую от дождей проселочную дорогу" (В.Кожевников.Полюшко-поле) - дорога размякает от дождей, сырости и под., круг причин здесь очень ограничен. В рассматриваемых примерах употребление зависимого компонента с определенной семантикой прогнозируется на основе наших представлений о действительности.
Таким образом, рассмотренный тип причастной синтагмы строится на расчлененном выражении одной семы в значении компонентов оборота: зависимое слово является лексикализатором одной из сем главных членов. Это накладывает отпечаток на референтное прочтение зависимых предметных слов в обороте. Употребление предметного слова (как собственно предметного см, земля, огонь, пушок, трава, щека, так и событийного закат, свет, улыбка) не направлено на называние кон-
кретного единичного объекта в данной ситуации. Зависимый член оборота представляет собой общее, родовое имя предмета, который осознается прежде всего в связи с данным предикатом (например: выплакать, гореть, слепить) или же с какой-либо устойчивой в своих признаках ситуацией (см. солнце клонится..., корни выпирают..., слезы прокатились... (катятся).
Атрибутивный блок "определяемое существительное + причастное определение" представляет собой как бы замкнутую структуру, формируемую за счет своих внутренних потенций - экспликации в зависимом компоненте сем, уже заложенных в значении главных членов оборота -причастия и определяемого имени.
2. Формирование причастного атрибута с опорой на семантическую организацию предложения в целом
В рамках общей закономерности семантического согласования слов в речи, которому подчиняется и причастный атрибут, действуют различные механизмы расширения структуры причастного оборота, открываются различные способы введения в него распространителей, обозначающих участников и признаки ситуации в причастной пропозиции.
С этой точки зрения заслуживающим внимания представляется использование в обороте распространяющих членов, которые тем или иным образом отражают коммуникативную устроенность предложения. При этом атрибут предстает не замкнутой "в себе" единицей строения высказывания: он содержит видимые и выделимые приметы высказывания.
Рассмотрим данный тип семантической организации атрибута на материале оборотов с распространителями, семантически соотнесенными с одним из слагаемых семантической организации предложения: личным местоимением, ориентированным на субъект или объект высказывания. Вследствие употребления такого местоимения причастный атрибут ха-
рактеризуется явной принадлежностью определенному контексту, например:
"Он шел, опустив голову то ли из скромности,... то ли скрывая таким образом вымотавшую его усталость" (А.Рекемчук.Тридцать шесть и шесть),
"Он... дрожа от озноба и не отпускавшего его чувства страха и одиночества, измазал себе лицо глиной..." (Е.Евтушенко.Ягодные места),
"За столиком мы еще не успели познакомиться как следует, еще была между нами какая-то стеснявшая нас неестественность..." (Г.Семенов.Вольная натаска),
"Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли" (Л.Толстой. Война и мир).
В высказываниях данного типа существенные семантические составляющие предложения имплицируют семантику предметного личного распространителя, соотносящегося с субъектом или объектом предложенчес-кой семантической структуры и в этом смысле являющегося анафорическим. Релевантный для данной семантической связи контекст включает по крайней мере следующие три компонента: А) семантический субъект или объект предложения, как правило, личный; Б) семантический предикат со значением состояния субъекта или такого его действия, которое как бы замкнуто на данном субъекте (опустить голову и скрывать (усталость), дрожать); В) семантический субъект причастного действия второго ранга, т.е. пропозициональный, - обычно отвлеченное имя существительное со значением внутреннего физического иж эмоционального состояния человека (усталость, чувство страха и одиночества, неестественность).
Взаимодействие названных компонентов смысла предложения-ведет
к тому, что имя состояния (В) в принципе нельзя отнести к какому-либо другому субъекту - его носителю, кроме обозначенного в предложении. Иными словами, нельзя идти, опустив голову и скрывать тем самым не свою, а чью-то усталость; нельзя дрожать от страха, "не отпускавшего" кого-то иного, а не того, кто дрожит и т.д.
Своеобразная заданность семантики личного распространителя в обороте обусловливает необязательность замещения его позиции: распространитель - лексема, обозначающая участника ситуации в причастной пропозиции, может быть опущен и это не приведет к каким-либо сдвигам в интерпретации предложения. Ср. пары высказываний:
"Он, как,видно, и сам устал от разъедающей его, как отрава, ненависти" (Искусство кино,1984,М,с.134) и "Он сам устал от^разъ-едающей, как отрава, ненависти",
"Иногда в нашем наземном быту... мы ищем каких-то особых, бодрящих нас шіечатлений" (Лит.газ.,27.07.83,с.12) - ср. "Мы ищем бодрящих впечатлений".
Типовая семантика имени в позиции субъекта причастной пропозиции подвержена варьированию. Вместо отвлеченного имени со значением состояния субъекта/объекта основной пропозиции может быть употреблено конкретное имя существительное. Однако к такому существительному предъявляется . определенное требование - оно должно обозначать в данном контексте лицо или предмет, которое воспринимается только в соотнесении с данным субъектом-носителем, является как бы его принадлежностью, частью. Таково, например, слово слезы в предложении:
"Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел вглубь своего кабинета" (Л.Толстой.Война и мир). Свойство иметь слезы и под. также тяготеет к своему субъекту, как
усталость или страх.
-ЗІ-
При выражении субъекта причастной пропозиции именем предмета, не воспринимаего в однозначной соотнесенности со своим субъектом-носителем, большое значение приобретает смысл семантического предиката (компонент Б). Действие, обозначаемое им, должно находиться в содержательном соответствии с действием в причастной пропозиции. Например:
"- Куда ложить? - выдохнул милиционер, еле удерживаясь под навалившимся на него безжизненным телом" (Е.Евтушенко.Ягодные места). Соотношение действий и предметов в этом предложении естественно понимается так, что нельзя "милиционеру" "еле удерживаться" под "телом", "навалившимся" на кого-то другого, а не на него самого. И семантический предикат второстепенной пропозиции, выраженный деепричастием удерживаясь, и причастный предикат навалившийся - оба по-разному выражают характеристику одного и того же субъекта "милиционера" и одновременно находятся в семантической связи каузации: милиционер удерживался, так как на него навалилось тело.
Следует заметить, что рассматриваемая семантическая координация предикатов (основного и причастного) находит себе объяснение, скорее, в наших представлениях об устройстве мира и взаимосвязи явлений в нем, нежели в лингвистическом толковании слов, что в некоторых случаях очевидно, см., например, следующие предложения:
"Ну, ну, буде. - И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел" (Л.Толстой.Война и мир) ' - этому примеру можно дать такое толкование: солдат мог отталкивать от себя только то, что приближалось (или приблизилось) к нему (прыгало), содержательная связь предикатов отталкивая и прыгавшую поддерживается значением формы от себя, дополнительно, ориентирующей действие на тот же субъект (солдат),
"Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими зна-
чительными ... взглядами и улыбками" (там же) - человек в состоянии удивить кого-л. взглядом или улыбкой только лично встречаясь с тем, кого он удивляет, следовательно, смысл распространителя с ним задан ситуацией встречи,
"Живу я один на свете и всем людям, меня знающим, очень надоел" (А.М.Горький.Озорник),
"Я ахнул от открывшейся мне бездны чистоты и силы" (Б.Пастернак. Люди и поколения).
"С тех пор, как только... кровь бросалась ему в лицо..., Николай вертел разбитый перстень на пальце и опускал глаза перед человеком, рассердившим его" (Л.Толстой.Война и мир). В сообщения*типа приведенных выше взаимодействие участников события (он-(удивлял)-людей, я-(надоел)-людям, Николай-(опускал глаза)-перед человеком) построено таким образом, что в причастном атрибуте неизбежно появляется новое указание на субъект-носитель предикативного признака, как бы сосредоточивающее субъектную структуру предложения на одном действующем лице: ^удивлял людей, встречавшихся с ним; я; надоел людям, меня знающим и т.д.
Наличие такого типа примеров показывает, что семантика слова, оказывающегося в роли субъекта причастной пропозиции, влияет определенным образом на смысловое соотношение предикатов высказывания. В случаях с субъектом причастного действия - отвлеченным именем состояния - нет оснований говорить, как нам представляется, о какой-либо обязательной и легко вычленимой содержательной связи предикатов. Смысловая координация в высказываниях типа "Он скрывал вымотавшую его усталость" складывается прежде всего между субъектами главной и причастной пропозиций.
Рассмотренные выше причастные определения принимают, таким образом, участие в создании особого качества всего предложения, ко-
торое можно было бы назвать направленностью, сосредоточенностью мысли в предложении на одном субъектном (или объектном) члене. Вводимые причастным оборотом признаки или предметы, выражаемые субъектами причастной пропозиции, характеризуются или I) смысловой "неотделимостью" от субъекта/объекта высказывания при употреблении имен эмоционального состояния лица, или 2) осознаются в некоторой связи с ним при употреблении конкретных имен существительных (слезы, человек), отвлеченных имен других групп (мысли).
Вследствие описанных смысловых координации между членами семантической организации предложения и причастного атрибута употребление зависимого от причастия слова с субъектной семантикой по существу избыточно: круг возможных по смыслу распространителей ограничен в предложении до минимума. Косвенно это подтверждается предложениями с одиночным, хотя вполне способным управлять причастием с незанятой позицией объекта, например:
"Так тянуло меня броситься очертя голову в открывшуюся вдруг, притягивающую бездну запрещенных наслаждений (Л.Толстой. Семейное счастье) - ср. открывшуюсяjme вдруг, притягивающую * меня бездну наслаждений.
Отсутствие объекта действия, представление о котором входит во внутреннюю семантическую структуру причастного предиката, например, притягивающая кого-что бездна, влияет на восприятие самого причастного действия: оно прочитывается с адъективным семантическим оттенком "способность делать что-л.". Об этом адъективном зна-чении, свойственном в определенных условиях причастиям в настоящем времени, см.: Лопатин В.В.,1966.
3. Формирование причастного атрибута на основе
относительно свободного варьирования компонентов в рамках семантического согласования
Ввод в конструкцию "существительное + причастие" зависимых от причастия слов, т.е. построение причастного оборота, может осуществляться и при семантическом согласовании, не связанном ни с условиями "лексического включения" (Н.А.Янко-Триницкая), характеризующего отношения слов узких лексических рядов (і)і ни с содержательной дешернинированностью, исходящей от смысловой структуры предложения (2). Семантическое согласование в оборотах рассматриваемого ниже типа регулирует сочетаемость компонентов конструкции лишь в конечном счете, т.е. обеспечивая смысловую приемлемость сообщения. Принципом семантической организации оборота можно считать расширение круга возможных семантических распространителей причастия до пределов, ограничиваемых только потребностями обозначить ту или иную ситуацию.
Номинация для участника или признака ситуации в причастной пропозиции, формально выражаемая распространяющим словом оборота, как бы выбирается автором речи из неопределенного ряда допустимых (ср. понятие "определенный ряд" лексем, введенное в 1) с целью адекватного отражения данного "положения дел", например:
"Буйный (перекат. - О.И.) держал над собой сочную широкую радугу, чуть покачивающуюся на водном тумане, созданном разбивающимися о валуны брызгами" (Е.Евтушенко.Ягодные места). Значение семантического распространителя причастия в выделенной синтагме не является экспликацией семантики непосредственно окружающих слов. Употребленный объектный распространитель о валуны стоит в одном ряду с предметными словами, не являющимися элементами одного закрытого лексического ряда (определенного), например: о валуны, о берег,
о камни, друг о друга..., а также с качественно характеризующими признаками, например, с шумом, глухо и под.,
"Не помня себя он побежал к этой чернеющей на земле груде и... закричал../' (Г.Семенов.Вольная натаска) - ср. побежал к чернеющей на земле - на нижних ветвях - на куче листьев - недалеко от него - в кустах... груде.
На основе своеобразной свободы выбора лексического средства для обозначения элемента ситуации складывается семантическая организация оборота с отношениями свободного варьирования компонентов, "не ожидаемым" употреблением распространителей причастия.
Непредопределенность конкретного значения зависимого от причастия компонента отчетливее осознается при сопоставлении двух типов примеров с распространителями - личными местоимениями, употребленными анафорически. Один тип был рассмотрен выше в 2, где было установлено, что в определенных случаях замена данного распространителя на какой-либо другой недопустима. Ср. "Хлопоты заглушили в
-* Соне тяготившие ее мрачные мысли" и Хлопоты заглушили в Соне тяготившие Наташу - Ростовых - слуг мрачные мысли.
В предложениях второго, рассматриваемого, типа местоименный распространитель, отсылающий к субъекту-объекту предложения, не является единственно возможным в данном причастном определении. В позиции распространителя может быть использовано слово другой семантики, что отразится на смысле предложения:
"Николаи взглянул в лучистые глаза, смотревшие на него, и продолжал перелистывать и читать" (Л,Толстой.Война и мир) - ср. взглянул в глаза, смотревшие на него - в окно,- на дневник - на детей...,
"Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более... удивилась бы перемене, происшедшей в ней"
(там же) - ср. удивилась бы перемене, происшедшей вокруг - с людьми - в Николае ...,
"Очень скоро у Сангина сложилось отношение к Варваре, забавлявшее его" (М.Горький.Жизнь Клима Самгина) - ср. сложилось отношение к Варваре, забавлявшее Варвару - друзей Клима - знакомых...,
"Вот, малец, каким солдатом надо быть, - сказал мне папаша, благоволивший ко мне" (Лит.газ.31.03.82,с.7) - ср. сказал мне папаша, благоволивший ко мне - к нашему сержанту - новобранцам...
Отношения в причастной синтагме организуются, таким образом, не столько внутренними, лексическими потенциями сочетающихся слов (что обусловило бы закрытый словесный ряд для выбора распространителя), сколько воплощением коммуникативных намерений автора сообщений. Потребность речевого выражения при одновременном отсутствии лингвистических черт, так или иначе ограничивающих номинативный выбор говорящего, ведет к употреблению номинации из неопределенного ряда словесных единиц. Выбор распространителя контролируется лишь рамками семантической согласованности слов в причастной конструкции. В соответствии с этим стоит и тот факт, что позиция предметного имени в обороте не связана с какими-либо ограничениями на референтное/нереферентное употребление.
Непредопределенность семантики вводимого в причастную синтагму зависимого компонента не означает его грамматической необязательности. Позиция семантически непредопределенного распространителя причастия может определяться условиями обязательного замещения. Так, распространитель при причастии нередко вызывается окказиональностью, "несистемностью" семантической связи слов, появляющейся в контексте художественного произведения, т.е. под воздействием эстетической функции речи. Высказывания, содержащие художественно мотивированные компоненты, в том числе и причастные обороты, отме-
чены установкой автора на речевую выразительность, обычно основанную на метафоричности, образности, возникающей у связывающихся слов.
" - Шапка-то вовсе и не его. ... - Моя, - подтвердил Сазонов дымящейся от гнева гражданке" (И.Штемлер. Универмаг). Сочетание дымящаяся гражданка вне особых контекстных условий воспринимается как некорректное. Распространитель причастия в таком случае снимает некорректность тем, что уточняет референтный план данного выражения, переводит его из области буквального смысла в область художественного приема (в приведенном примере раскрывается высокая степень гнева "гражданки"). См. еще примеры:
"... мы молча пошли... в изнемогающий от жажды сад..." (В.Катаев.Алмазный мой венец),
"Живут же люди в этих климатах, и как дешево!.. Пища -горсть рису, ... первый выглянушжй^з^^^чужог^^аба^а и ничего не стоящий банан..." (И.А.Гончаров.Фрегат "Паллада").
Распространитель причастия обязателен, поскольку играет роль опосредующего звена в связи субъекта и предиката причастной пропозиции, когда последний обозначает признак, построенный на смысловом "сдвиге". Отсутствие зависимого слова ведет, как видно из примеров, к некорректности субстантивной группы.
Необходимость употребления какого-либо распространителя может объясняться также причиной лексико-синтаксического порядка - смысловой несамостоятельностью глагольной лексемы, из-за чего возникают сильные грамматические связи с предметным словом, например:
"И вся заинтересовавшая Моклэра проблема сводится к определению причины, по которой это произошло" (Г.В.Плеханов.Искусство и общественная жизнь) - ср. Заинтересовавшая проблема,
"... насколько это возможно при малом количестве относящих-
Cjc_9^o^jipej1MeTj^5ajnMn (Г.В.Плеханов.О Белинском) - ср. Относящиеся данные,
"Ленсбери был здесь своим человеком, и между ним и встретившим нас социалистом сразу же завязался оживленный разговор..." (И.М.Майский.Воспоминания советского посла) - ср. ^встретивший социалист, см. также: "У Самгина сложилось отношение к Варваре, забавлявшее
з? Т
его" - ср. забавлявшее отношение и др.под. .
х й х Таким образом, синтагматический анализ причастной конструкции дает возможность выявить различные типы семантической организации причастного атрибута. Эти типы устанавливаются в результате систематизации употребления зависимых слов оборота. Систематизация осуществима на основании семантических связей данного зависимого слова-распространителя причастия в окружающем контексте. Основное деление материала отражает зависимость семантики распространителя в обороте или от лексического потенциала причастной синтагмы, или от его отношений на уровне предложения. Выделяется три типа семантической организации причастного определения.
1 Для синтагматической организации постпозитивного определения.^ (по-видимому,1 различие между сильной и слабой грамматической связью причастия и его распространителя несущественно, поскольку здесь релевантно любое распространение. В частности это подтверждается необходимостью каким-либо образом распространить попавшее в постпозицию одиночное причастие, ср.: "я встал, чтобы размять уставшие ноги" и "я встал, чтобы размять ноги, уставшие от...", "он кивнул на стоящую сумку" и "он кивнул на сумку, стоящую..." и под. Таким образом, необходимость употребления зависимых компонентов для постпозитивного причастия обусловлена позиционно - самим положением причастия после определяемого слова.
I). Лексически закрытая семантическая организация. Семантическая организация причастного атрибута строится с опорой на собственно внутренние лексические взаимозависимости причастной синтагмы. Источником расширения синтагмы, вовлечения в нее новых членов является дублирование в значении распространителя причастного предиката сем или только причастия или причастия и определяемого существительного. Вследствие этого выбор имени распространителя осуществляется в рамках узких лексических групп и закрытых лексических рядов, т.е. ограничен определенным рядом лексем.
2). Лексически закрытая семантическая организация, подчиненная общей семантической организации предложения. Организация семантических составляющих причастного атрибута построена на связях распространителя с более широким контекстом: причастная синтагма включает распространители, однозначно связанные с элементами семантической организации предложения - субъектом и объектом. При этом выбор распространителя в синтагме по существу не производится, а причастная конструкция номинативно не самостоятельна, так как содержит слова отсылочного характера. Ориентацию причастной пропозиции на субъект-объект предложения можно считать одним из регулярных признаков причастного атрибута.
3). Лексически открытая семантическая организация. Семантическая организация атрибута построена на употреблении распространителей, называющих коммуникативно существенных участников или признаки отражаемой ситуации. Номинация для распространителя выбирается автором сообщения из неопределенного ряда лексем, могущих обозначить возможных в данной ситуации участников.
В целом семантическая организация причастного атрибута характеризуется семантической избыточностью или неизбыточностью. Семантическая избыточность наблюдается при двух условиях: в случае дубли-
рования сем в пределах синтагмы (такого повторения сем, которое целиком определяет наличие зависимого слова при причастии) и в случае существования тесной соотносительности компонента в обороте с компонентами семантической структуры предложения в целом.
Проведенный синтагматический анализ причастного оборота позволил установить, в какой мере семантическая организация атрибута зависит от его внутренних "ресурсов", а что идет от потребностей предложения передать определенную информацию.
Во П главе семантическая структура оборота рассматривается с точки зрения способов атрибутизации предметного имени причастным атрибутом.
Формирование причастного атрибута на основе итеративности сем в самом обороте
В связи с этим глагол определяется Ю.С.Степановым как комплексная единица словаря, обозначающая некоторый предикат и некоторый семантический признак имени (терма-субъекта или объекта), входящего в этот предикат в цельном предложении (там же, с.115) .
В исследованиях, изучающих глагольные структуры, наличие смыслового тяготения между глаголом и его распространителем, прежде всего, объектным, описывается обычно на уровне отношений в глагольном словосочетании. Выявляются разнообразные типы связи внутри синтагмы - от сочетаемости отдельных лексем глаголов, требующих объекта определенной природы (Кубрякова Е.С.,1978 ,0.102-103; Ломтев Т.П.,1972, с.334-343; см., например, словосочетания с глаголами, имеющими значение уничтожения-расчленения объекта: ломать макароны, резать, рвать бумагу, рубить дерево и т.п.), до глобальной сочетаемости класса интенсиональных глаголов с событийными объектами, а неинтенсиональных - с предметными (Арутюнова Н.Д., 1976, с.125,126-138). По мнению Г.А.Золотовой, разрабатывающей теорию синтаксем, "большинство сочетаний глаголов с именными формами основано на синсемичности - реализации семантического тяготения, соответствия между компонентами семантической структуры глагола и именной формой" (Золотова Г.А.,1982, с.76 и ел.).
Здесь уместно вспомнить положение В.В.Виноградова о конструктивности глагола, которая обусловливает не только строение словосочетания и предложения, но и внутреннее богатство значений глагола, говоря словами автора, "смысловую емкость, как бы уплотненность структуры глагола" (Виноградов В.В.,1947, с.422,427,428).
Структура распространенного причастного атрибута также позволяет говорить о согласовании значений компонентов причастной синтагмы в смысле неоднократного повторения сем в пределах данной языковой единицы, например:
"Голос, певший песню, вдруг оборвался совсем близко около хаты..." (А.И.Куприн.Олеся),
"И долго провожали мы глазами проплывший мимо нас курятник" (И.А.Гончаров.Фрегат "Паллада").
Первый из приведенных примеров представляет случай, когда итеративность сем полностью исчерпывает состав причастного атрибута "певший песню"; отношения между компонентами оборота характеризуются своеобразной тавтологичностью, обусловленной ограниченной лексической сочетаемостью слов (ср. также дуть (о ветре), лить (о дожде), таять (о снеге) и др.под.).
Во втором предложении семантическое согласование определяет лишь близкую смысловую связь компонентов "проплывший" и "мимо"; семантика "мимо" уже представлена в словообразовательном значении глагольного слова. Кроме этого, в анализируемую причастную пропозицию включается обозначение лиц - наблюдателей в данной ситуации (нас). Место объектного распространителя при данном причастном предикате в принципе может быть занято именем любого другого "наблюдателя" или "пункта наблюдения", "ориентира", удовлетворяющего, конечно, условиям описываемой ситуации, т.е. например, "проплывший мимо нас - борта - берега - корабля - моста - и т.д.". См. аналогичные примеры:
"Я сделала усилие, и вдруг, разорвав силу молчания, сковывавшую меня (ср. присутствующих, всех в зале...), заговорила..." (Л.Толстой.Семейное счастье), заставлял Юлю смотреть ему прямо в глаза, наполненные подавляющей ее волей" (Е.Евтушенко.Ягодные места) - ср. в этой позиции номинацию, характеризующую действие в причастии безотносительно к какому-либо единичному объекту воздействия "подавляющая всякое сопротивление воля".
Причастный атрибут, характеризующий предмет через отношение к предмету
Наиболее часто характеристика предмета через отношение к предмету дается причастным определением с локальным распространителем, например: "Тропа, ведущая во флигелек, была не очень-то утоптана" (С.Дангулов.Кузнецкий мост). В этом случае субъекту причастной пропозиции приписывается признак по его положению в пространстве.
Языковые формы с локальным значением, способные непосредственно определять существительное, отмечены в описательных грамматиках русского языка- (Грамматика-І954,т.2,ч.І,с.545,547-549; Русская грамматика, т.2,с.66-67). Причастное определение с локальным распространителем и субстантивный локальный определитель могут находиться в отношениях регулярной взаимозаменяемости, ср. Тропа во флигелек была не очень-то утоптана (Александров Н.М.,1963,с.350-352; Виноградов В.В.,1975,0.244-245; Грамматика-І954,т.2,ч.І,с.5І-53).Случаи подобной соотносительности свидетельствуют о делексикализации (лексической ослабленности) причастия в сочетании с формой зависимого имени, способной самостоятельно выразить локальный признак предмета.
Вместе с тем указанная соотносительность ограничена в основном клишированными сочетаниями (вести о дороге, пути; выходить об окне, фасаде и под.). В массе случаев можно говорить о расширении причастным атрибутом границ локальной характеристики предмета за счет использования грамматически (точнее, сочетательно) активных и лексически полнозначных причастных предикатов.
1). Причастные предикаты, дублирующие локальные семы распространителя, способны вводить в атрибут собственно приглагольные формы, непосредственно не соединяющиеся с субстантивным словом, например:
"Мы часто видели метеоры,- пролетавшие по горизонту"(И.А.Гончаров. Фрегат "Паллада") - ср. кметеоры по горизонту.
2). Наряду с этими имеются причастные атрибуты, в которых глагольное слово лексически полнозначно. Поэтому здеоь не. наблюдается соотносительности с субстантивным определением в выражении предметной характеристики определяемого: содержание причастного признака нельзя адекватно передать с помощью предложно-падежной формы, так как при опущении глагольного слова имеется существенная "утечка" информации по сравнению с тем, что собирался сказать автор сообщения.
В следующих примерах собственную роль причастия можно охарактеризовать в двух отношениях: а) как уточнение локального признака предмета по "способу его существования" в пространстве и б) как уточнение временных рамок отношения предмета и его локального признака. В обоих случаях роль причастия заключается в конкретизации признаковой связи двух именных форм:
а) "Селезнев-старший... разгреб рукой валявшиеся на тахте пластинки..." (Е.Евтушенко.Ягодные места) - ср. с "нейтральным" значением делексикализованного глагола лежать (валяться=лежать + в беспорядке, небрежно брошенным),
Функции атрибута в смысловой организации предложения
Языковым признаком, не отделимым от конструкций со вторым сказуемым, является синтаксическая позиция атрибута при подлежащем или семантическом субъекте предложения. При этом всегда имеется интонационное выделение обособленного члена, интонационный шов между ним и субстантивом, к которому он присоединяется, например: "Привыкшую к нужде, ее бесило даже самое крохотное благополучие" (Л.Леонов) .
Обособленное причастие, употребляющееся в качестве собственно атрибута в составе субстантивной группы, также изучалось в плане формирования "дополнительного сообщения", т.е. второго предикативного ядра предложения. При этом понимание термина "второстепенное сказуемое" не связывается здесь с каузативными отношениями. Акцент в толковании функции причастия переносится на смысловые контакты причастного определения с определяемым существительным, а не сказуемым предложения. Так, различное отношение причастия к субстантиву способно выявить, по мнению В.А.Корнилова, сказуемостную или собственно атрибутивную роль причастия в предложении (Корнилов В.А.,1971).
Первая характерна для оборотов, не ограничивающих объем понятия определяемого слова, вторая присуща оборотам, выполняющим ограничительную функцию. Различия в этих употреблениях причастного оборота выявляются путем его трансформации в предложение с однородными сказуемыми. Там, где трансформация возможна, причастие выступает как второе сказуемое, например: "Ярко-красное, коралловое море, горящее под лучами солнца, застилало глаза, как кровь" (Ю.Трифонов.Маки) -ср. Ярко-красное, коралловое море горело под лучами солнца и застилало глаза, как кровь.
Вторым сказуемым нельзя считать те причастные обороты, которые ограничивают объем определяемого понятия; в них "предикативность уступает место атрибутивности" (Корнилов В.А. ,1971,с. 100.). Пример А.А.Камыниной можна трансформация такого определения в группу сказуемого без ощутимых потерь смысла в предложении, ср., например, два высказывания: "Человек, бредущий по колее обстоятельств со стенаниями и жалобами..., многолик в литературе" (Литературное обозрение,1981) и хЧеловек бредет по колее обстоятельств со стенаниями и жалобами и многолик в литературе. Последнее высказывание представляется некорректным.
Таким образом, связи имени существительного в позиции подлежащего предложения и причастного оборота-определения к нему сводятся к двум типам отношений определяемого и определяющего, которые традиционно выделяются в описании типов присубстантивных придаточных определительных предложений (см. Грамматика-1954, т.П,ч.П,с.270-279; Грамматика-70,-с.696-700; Русская грамматика,т.П, 2885-2908).
Рассматриваемый анализ обоих случаев употребления причастного определения субстантивной группы - и как собственно атрибутивного члена, и как второго сказуемого - выявляет его функциональную значимость в сущности только для определяемого существительного. По справедливому мнению А.А.Камыниной, "дополнительные сообщения", выражаемые причастиями, "не являются дополнениями к содержанию предиката предложения. Обособленное определение может дополнительно характеризовать то, что названо существительным... Эта характеристика нередко бывает весьма существенной для основного высказывания" (Камынина А.А.,1983,с.21).
