Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы сопоставительного изучения местоимений русского и кабардино-черкесского языков.
1.1. Теоретические основы сопоставительного изучения языков различных типов 12
1.2. Состояние и основные проблемы исследования местоимений в русском и кабардино-черкесском языках
Глава II. Сопоставительный анализ разрядов местоимений русского и кабардино-черкесского языков в лексико-семантическом и морфологическом аспектах.
2.1. Личные местоимения 32
2.2. Возвратное местоимение русского языка и его соответствие в кабардино-черкесском... 41
2.3. Притяжательные местоимения 43
2.4. Указательные местоимения 55
2.5. Вопросительные и относительные местоимения. 63
2.6. Определительные местоимения
2.7. Неопределенные местоимения
2.8. Отрицательные местоимения 76
Глава Ш. Синтаксические функции местоимений в русском и кабардино-черкесском языках.
3.1. Местоимения в синтаксической позиции подлежащего 84
3.2. Местоимения в позиции сказуемого 97
3.3. Местоимения в синтаксической позиции дополнения , 99
3.4. Местоимения в синтаксической позиции определения 102
3.5. Местоимения в позиции обстоятельства 107
Заключение -.. 116
Библиография 123
Условные сокращения 144
- Теоретические основы сопоставительного изучения языков различных типов
- Личные местоимения
- Местоимения в синтаксической позиции подлежащего
Введение к работе
Вопросы контактирования, взаимовлияния языков различных типов, лингвистические и социолингвистические аспекты функционирования языков постоянно находятся в поле зрения ученых разных стран.
В настоящее время еще более актуальными стали проблемы взаимоотношения русского и других национальных языков в связи с изменением статуса последних, объявленных государственными наряду с русским. Такое положение национальных языков, с одной стороны, расширяет их функциональные возможности, с другой стороны, требует разработки многих теоретических вопросов данных языков. При этом изучение проблем теоретического и практического характера не будет полным, а иногда и возможным, без сопоставления исследуемых языков с русским языком, функционирующим фактически в качестве государственного языка на протяжении нескольких веков.
Не менее актуальной является задача лингводидактического обслуживания процесса развития билингвизма, сложившегося в многонациональной России. В некоторых регионах нашей страны складываются и такие социальные условия, при которых знание и использование двух языков становится жизненно необходимым.
Так, в семьях, где родители являются представителями разных национальностей (например, черкесской и абазинской, черкесской
и карачаевской и др.), дети в совершенстве знают языки отца и матери, а также русский язык.
Билингвизм, как известно, предполагает свободное владение двумя языками. Для достижения подлинного билингвизма или по-лилингвизма необходимо осознание глубинных явлений в родном и изучаемых языках. При этом следует различать практическое владение неродным языком и глубокое теоритическое его изучение. Именно последнее позволяет в совершенстве овладеть вторым языком в соответствии со всеми нормами и законами культуры речи данного языка. В этом плане только сопоставительное изучение родного и чужого языков способствует решению задач обеспечения речевой культуры билингвов.
Все вышеизложенное диктует необходимость сопоставительного изучения не только макросистем неродственных языков, хотя и такие исследования актуальны в методологическом плане, но и частных вопросов всех уровней языка.
Актуальность темы диссертационной работы обусловлена:
1) важностью исследования общих и специфических черт таких
разносистемных языков, как русский и кабардино-черкесский;
2) отсутствием специального исследования по выявлению сходств и
различий в семантике, словообразовании и функционировании ме
стоимений в русском и кабардино-черкесском языках; 3) для со
вершенствования методики обучения учащихся и студентов рус
скому и родному языкам, разработки вопросов теории и практики
перевода, культуры русской и родной речи кабардинцев и черкесов,
а также принципов составления учебников по сопоставительной
грамматике данных языков.
Предмет исследования. Исследование проводится на обширной языковой базе, для чего использовались произведения русских, кабардинских, черкесских писателей, словари разных типов, фольклорные тексты, а также полевые материалы автора. В некоторых случаях приводятся выражения обиходного характера из разговорной речи, которые не паспортизируются.
Цель данного исследования заключается в выявлении сходств и имеющихся различий в семантике и функциях местоимений сопоставляемых языков. При этом предусматривается сопоставление различных морфологических и словообразовательных явлений в системе местоимений.
Осуществление поставленной цели связано с решением следующих задач:
определение теоретических основ сопоставительного исследования местоимений в разносистемных языках;
выявление основных направлений в развитии системы местоимений в русском и кабардино-черкесском языках;
установление природы сходств и различий в системе местоимений сопоставляемых языков: что относится к языковым универсалиям, а что - к прямому влиянию русского языка на кабардино-черкесский;
сделать общие выводы методического характера, которые могут быть использованы в дидактических целях для устранения и предупреждения интерференции при изучении русского языка учащимися адыгских школ и студентами вузов, а также при составлении учебных пособий по сопоставительной грамматике.
Объектом исследования является комплексная лексико-семантическая, морфологическая и синтаксическая сопоставительная характеристика местоимений русского и кабардино-черкесского языков.
Методы исследования. В соответствии с целями и задачами диссертационной работы в ней использовались разные методы исследования, в частности, описательный, контрастивно-типологический и структурно-словообразовательный.
Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа представляет собой первое комплексное исследование соотношения местоимений русского и кабардино-черкесского языков в плане определения их общих черт и специфических особенностей.
Новым в данной работе является целый ряд положений, связанных с характеристикой проявления общего и специфического в грамматике и словообразовании местоимений сопоставляемых языков, выявлением сходств и различий в синтаксических функциях местоимений русского и кабардино-черкесского языков.
После известных грамматик Ш. Ногмова, Т. Борукаева, Н.Ф. Яковлева, где изложены основные значения и разряды кабардино-черкесских местоимений, вопросы более глубокого исследования местоимений, пожалуй, впервые были представлены в статье М.А. Кумахова [93, С.102], в которой ученый определил главные принципы выделения местоимений как самостоятельной части речи и наметил основные направления ее изучения. Затем В.Г. Шенгелиа провел значительную работу по сравнительному освещению некоторых вопросов относительно личных, указательных и вопросительных местоимений в абхазско-адыгских языках [190, С. 20].
Таким образом, местоимения кабардино-черкесского языка не были предметом специального монографического исследования. В связи с этим появилась необходимость разработать отдельные вопросы развития и функционирования местоимений с учетом достижений адыгского языкознания в этой области. Это обстоятельство в определенной степени придает данной работе обобщающий характер как по охвату языкового материала, так и его теоретическому осмыслению.
Методологической базой исследования послужили труды по общему и сопоставительно-типологическому, контрастивному языкознанию, работы отечественных и зарубежных лингвистов по русскому и кабардино-черкесскому языкам.
В лингвистической науке есть немало работ, посвященных исследованию различных проблем контактирования и взаимовлияния русского и кабардино-черкесского (шире - адыгских) языков и охватывающих широкий круг вопросов:
а) различные аспекты взаимосвязей - история развития
контактов, взаимовлияние контактирующих языков (М. Л. Апажев,
X. Ш. Урусов, 1957; М. Л. Апажев, 1964; 3. У. Блягоз, 1973, 1979);
б) двуязычие и роль русского языка в развитии адыг
ских языков (3. У. Блягоз, 1977; М. Л. Апажев, 1963; Ю. Д. Дешери-
ев, 1959; М. А. Кумахов, Ю. Д. Дешериев, 1963);
в) сопоставительно-типологическое изучение некото
рых явлений в русском и кабардино-черкесском языках (Н. Б. Экба,
1963, 1969; Б. X. Балкаров, 1960);
г) лингводидактические основы преподавания русского
языка в адыгской школе (Барагунов М. X., 1963; Дж. Н. Коков,
1957; М. Ш. Шекихачева, 1963; Н. Б. Экба, 1959; 3. У. Блягоз, 1969; М. X Шхапацева, 1993).
д) культура русской речи билингвов - адыгов (Н.А. Багов, 1963; О. А. Загаштокова, 1983; 3. У. Блягоз, 1977; М.Х. Шхапацева, 1995).
Все указанные работы внесли большой вклад в изучение различных направлений взаимодействия, взаимообогащения русского и адыгских языков, в выявление сходств и различий некоторых форм и значений в этих языках.
Тем не менее остается еще немало лингвистических явлений, которые могут стать объектом сопоставительного исследования.
Одним из таких вопросов, требующих специального изучения, является сопоставительно-типологическое исследование такого обширного лексико-семантического класса слов, как местоимения русского и кабардино-черкесского языков.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что теоретические положения диссертации, ее результаты могут быть использованы при сопоставительном описании русского и кабардино-черкесского языков, при создании учебных пособий по сопоставительной грамматике данных языков, в практике перевода, по спецкурсу, спецсеменару, в методике преподавания как русского языка в адыгской школе, так и кабардино-черкесского языка в городской (русскоязычной) аудитории.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В русском и кабардино-черкесском языках местоимение выделяется как особая часть речи, обладающая набором лекси-
ко-семантических, морфологических, синтаксических характеристик.
В сопоставляемых языках местоимения имеют общие признаки, выражающиеся в совпадении разрядов семантических и морфологических признаков, а также синтаксических функций.
Различия в системе местоимений сопоставляемых языков связаны с разносистемностью исследуемых языков.
4. Причины сходств в таких разносистемных языках, как рус
ский и кабардино-черкесский, могут быть объяснены двумя
обстоятельствами:
а) лексико-грамматические и морфологические сходства в сис-
теме русского и кабардино-черкесского языков, в первую очередь, нужно отнести к языковым универсалиям;
б) вышеуказанные сходства в сопоставляемых языках (прежде
всего принципы классификации местоимений и определе
ния членов предложения) стали возможны вследствие того,
что грамматика кабардино-черкесского языка была состав
лена на основе достижений русской грамматической мысли,
а иногда и по прямому образцу; длительное контактирова
ние сопоставляемых языков, влияние русского языка на
письменную форму кабардино-черкесского способствовали
появлению в последнем нехарактерных для него лексиче
ских трансформаций и синтаксических конструкций.
Различия же в местоимениях и их синтаксических функциях русского и кабардино-черкесского языков вызваны особенностями самих языков, представляющих разные семьи языков.
Апробация исследования. Предварительные результаты исследования были доложены на шести научных конференциях:
Первая научная конференция аспирантов и соискателей Адыгейского госуниверситета. — Майкоп, 1996;
Алиевские чтения. Итоговая научная конференция преподавателей и аспирантов КЧГПУ. - Карачаевск, 1997;
Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность. /Материалы научной конференции. - Карачаевск, 1998;
Алиевские чтения. - Карачаевск, 1999;
Современные проблемы кавказского языкознания и фольклористики. - Сухуми, 1999;
Актуальные проблемы общей и адыгской филологии. -Майкоп, 1999.
Тезисы докладов на вышеназванных конференциях опубликованы. Кроме того, основное содержание диссертации отражено в трех статьях. Диссертация обсуждена на заседании кафедры русского языка и методики его преподавания в начальных классах Адыгейского государственного университета.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, перечня условных сокращений.
Общий объем диссертации составляет 145 машинописных страниц.
Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, формулируются цели и задачи диссертации, положения, выносимые
на защиту, отмечается научная новизна полученных результатов и практическая значимость работы.
В первой главе раскрываются теоретические и методологические основы сопоставительно-типологического описания разносис-темных языков, подвергаются критическому осмыслению и анализу существующие как в русистике, так и в адыговедении научные труды по вопросам местоимения как особого лексико-семантического разряда слов.
Во второй главе сопоставляются все разряды местоимений русского и кабардино-черкесского языков с целью выявления возможных сходств и имеющихся различий в их семантике, морфологических признаках и грамматических формах.
Третья глава посвящена описанию синтаксических функций местоимений и их реализации в русском и кабардино-черкесском языках, т. е. способности местоимений выступать в позиции главных и второстепенных членов предложения.
В заключении изложены выводы, которые вытекают из проведенного комплексного сопоставительно-типологического описания местоимений в исследуемых разносистемных языках.
Теоретические основы сопоставительного изучения языков различных типов
Сравнение как общенаучный прием изучения явлений действительности играет большую роль. Оно лежит в основе суждений о сходстве или различии рассматриваемых объектов. С философской точки зрения, «сравнением выявляются количественные и качественные характеристики предметов, классифицируется, упорядочивается и оценивается содержание бытия и познания. Сравнить - это сопоставить «одно» с «другим» с целью выявить их возможные отношения; посредством сравнения мир постигается как «связное многообразие» [166,С650].
Как операционный прием сравнение имеет особое значение в лингвистике. Долгое время в языкознании термин «сравнение» относили лишь к сравнительно-историческому (диахроническому) методу. В российской школе языкознания к концу XIX века появились высказывания о возможности не только диахронного, но и синхронного сравнения. Известный русский лингвист В. А. Богородиц-кий в 1890г. писал: «Сравнение может быть не только генетическое, но также аналогическое, т. е. можно сравнивать однорядные явления и в языках неродственных (выделено нами - Мазова 3.) [36, С.4].
Таким образом, в это время зарождается теоретическое обоснование возможности сравнения не только генетически родственных языков, целью которого является реконструкция архетипов общего праязыка сравниваемых языков, но и неродственных языков для выявления универсальных, общих для множества языков, закономерностей. Наряду с общими закономерностями выявляются при этом и различия в сравниваемых языках. Так, историческое сравнение фактов всех славянских языков позволяет реконструировать праславянский язык, тогда как сравнение русского и кабардино-черкесского языков позволяет выявить некоторые общие (изоморфизм) и особенные (алломорфизм) явления.
Развитие современной лингвистической науки характеризуется наличием приемов и подходов, ориентированных на сравнение языковых данных. В начале 80-х годов известный языковед С. Д. Кац-нельсон подробно обосновывает необходимость объединения типологии и сравнительно-генетического языкознания в рамках единой дисциплины - лингвистической компаративистики. Он писал: «Компаративистику обычно определяют слишком узко, отождествляя со сравнительной грамматикой родственных языков. Между тем есть веские основания различать компаративистику в расширенном значении как науку, опирающуюся на сравнение любых (в принципе всех) языков, безотносительно к их внутреннему строю, и компаративистику в узком смысле слова, занимающуюся сравнительным изучением генетически родственных языков. В целом же компаративистикой, или сравнительно-историческим языкознанием, принято называть лингвистическую науку, занимающуюся систематическим сравнением строевых элементов родственных языков в целях реконструкции и исторического прошлого.
В таком определении сравнительное языкознание ограничивается кругом родственных языков, в совокупности образующих особую семью языков, например, индоевропейских или угро-финских. Между тем сравнительный метод может применяться не только в пределах определенной семьи языков, но и за пределами такого рода семьи. Всякое сравнение предполагает сходство сравниваемых языков в том или ином отношении» [87,С10].
Сказанное свидетельствует о том, что с развитием лингвистической науки изменяются подходы ученых к определению сравнительного метода изучения языков. Так, если в конце XIX века обсуждалась возможность применения сравнительного метода в изучении неродственных языков, то к концу XX века эта возможность превратилась в реальность. В этом большую роль сыграли работы многих ученых: А. Мейе (Мейе А., 1954) , Ж. Вандриеса (Vendryes S., 1946) представителей Пражского лингвистического кружка Б. Трнка, В. Матезиуса, Н. С. Трубецкого, датского структуралиста Л. Ельмслева.
Из названных выше двух направлений сравнительного изучения языков - диахронного и синхронного - последнее является теоретической базой данной работы, так как в ней сравниваются одно 15 порядковые явления в русском и кабардино-черкесском языках именно в их современном состоянии. Более того, мы оперируем понятиями контрастивной грамматики, в связи с тем, что она отвечает целям и задачам данного исследования.
В современном языкознании наметились три подхода к изучению языков различных типов на основе синхронного сравнения -типологический, характерологический и конграстивный [111,С5-26]. По справедливому замечанию автора, в отличие от типологии и характерологии «контрастивная лингвистика имеет дело с попарным сопоставлением языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической или типологической принадлежности сопоставляемых языков с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий (контрастов)». Ключевым понятием в контрастивном языкознании В. Нерознак считает «понятие «языкового контраста», который составляет специфическую особенность структуры языка А, представляющей таковой при сопоставлении с любым языком В» [111,С16].
При сопоставлении языковых пар должна быть избрана какая-то точка отсчета. Такой точкой отсчета должно стать хотя бы одно сходство в сопоставляемых однопорядковых явлениях различных языков. Именно это имеет в виду В. Н. Ярцева, когда она обосновывает необходимость системного подхода к сопоставлению языков различных типов: «Контрастивное исследование должно содержать систематическое сравнение форм и значений единиц структуры сопоставляемых языков, исходя из предположения о существовании некоего базового сходства между языками при наличии дифференцирующих данные языки различий»[210,С29].
Следует отметить, что работы В. Н. Ярцевой сыграли большую роль в развитии теории контрастивной лингвистики [208,С.203-207;207,С.63;209,С.37;211,С.40;212,С88]. Среди этих трудов автора особое место занимает «Контрастивная грамматика», в которой, во-первых, обобщен опыт предшественников в области сопоставительного изучения языков, и, во-вторых, предложен и концептуально обоснован статус контрастивной лингвистики как самостоятельной дисциплины со своим собственным объектом исследования и своей научной методикой.
В отличие от лингвистической типологии и сравнительно-исторического языкознания, которые развиваются главным образом на теоретических основаниях и чьи достижения служат для обоснования уже известных или новых теоретических положений, контрастивная грамматика свои теоретические и методические выводы подчиняет больше всего лингводидактиче-ским целям. Именно лингводидактическую направленность имели труды русских языковедов конца XIX - начала XX веков, которые содержали не только богатый материал по сопоставительному изучению языков, но и положения о возможностях применения контрастивной лингвистики. Это работы Л. В. Щерба (Щерба Л. В., 1963; 1974); Е. Д. Поливанова (Поливанов Е. Д., 1933).
Личные местоимения
Личные местоимения как в русском, так и в кабардино-черкесском языках указывают на грамматическое лицо говорящего, собеседника или объекта речи. В соответствии с этим они делятся на местоимения первого, второго, третьего лица.
В русском языке имеется показатель третьего лица, который выражает и родовые различия. В отличие от местоимений первого и второго лица, не требующих предварительного называния говорящего и собеседника, местоимение третьего лица указывает на предмет или лицо, известные из речевой ситуации или называемые в момент речи: Человек плыл... - сказал он, указывая на отмель. —Я его увил. (Толст.: 135).
Принадлежность к тому или иному роду обозначается нулевой флексией (мужск. р.), флексией - 0 (средн. р.), флексией -А (женск. р.). Род местоимения третьего лица обусловлен или полом того лица, название которого замещается этим местоимением, или родом существительного, замещаемого данным местоимением. В первом случае русское местоимение третьего лица близко к лично-указательным местоимениям второго лица абазинского языка, родственного кабардино-черкесскому. Поскольку в абазинском языке сохранился грамматический класс женщины с наличием его формантов в системе местоимений и глагольного спряжения, здесь третье лицо глагола оформляется лично-местоименными аффиксами. Например, в абазинском двухличном глаголе ЙЬШГІВИТІ «она пишет» личный префикс л - показывает, что это глагол третьего лица женского класса. В системе же местоимений класса женщины различаются во втором лице: бара «ты (женщина)», у ара «ты (мужчина или другие предметы живой и неживой природы)».
Кабардино-черкесский язык, утративший категорию грамматического класса женщины, не имеет родового различия, поэтому при изучении русского языка носителями первого языка появляются трудности при усвоении родовых оппозиций.
Личные местоимения кабардино-черкесского языка отличаются от личных местоимений русского языка тем, что первые не имеют показателей третьего лица. Их функции выполняют указательные местоимения, поэтому эти местоимения иногда называют лично-указательными.
В кабардино-черкесском языке к личным местоимениям единственного числа относятся сэ «я», уэ «ты», к местоимениям множественного числа - дэ «мы», фэ «вы». Третье лицо, как было отмечено выше, выражается указательным местоимением ар «он, она», ахэр «они». Как было отмеченно, кабардино-черкесский язык, в отличие от русского языка, не имеет категории рода, и личные местоимения не имеют родового различия, и поэтому при переводе на русский язык мы будем пользоваться формантами только мужского рода. Если в русском языке местоимения я и ты имеют родовое различие только при согласовании с ними глагола прошедшего времени (я пришел, ты пришла), то в кабардино-черкесском языке реальный пол лица, на которое местоимение указывает, не имеет никакого значения. При переводе на русский язык, несомненно, это учитывается, так как здесь мы имеем родовое различие имен существительных и со ответствующее грамматическое оформление личных местоимений и глагольных словоформ. Местоимение ар скорее всего выражает значение «тот», поскольку в указательном значении оно выражает именно эту семантику. Причем, если в указательном значении это местоимение имеет две формы - самостоятельную (ар) и несамостоятельную (а), то как показатель третьего лица оно выступает только в самостоятельной форме. Сравним: А (указательное) щіалзр къэк1уащ «Тот парень пришел». - ар (личное) кьзкіуащ «Тот (он) пришел». Таким образом, несамостоятельное - указательное место имение а «тот» может выступать как показатель третьего лица только в форме так называемого определенного склонения:
Именительный падеж ар кьзкіуащ «он пришел»
Эргативный падеж абы сыхуэзащ «я встретился с ним»
Послеложный падеж абык1э сыаразыщ «я доволен им» Обстоятельственный п. арауэ кььщізчіащ «он оказался тем,кем...»
Местоимения в синтаксической позиции подлежащего
В сопоставляемых языках подлежащим именуется главный член предложения, обозначающий предмет, признак которого определяется сказуемым. В том и другом языке в роли подлежащего могут выступать те части речи, которые употребляются в значении имени существительного, в том числе местоимения.
Как в русистике, так и в адыговедении широко дискутировались вопросы о статусе и взаимоотношениях двух главных членов предложения. Понятие о главных членах предложения у представителей того или иного лингвистического направления в русском языкознании тесно связано с понятием о предложении. Так, представители логико-грамматического направления исходили из отождествления предложения с логическим суждением, а членов предложения - с членами суждения. В каждом логическом суждении должно быть то, о чем именно утверждается или отрицается. Первое называется в логике субъектом суждения, а второе - предикатом. Отсюда вытекает понимание подлежащего и сказуемого. «Подлежащее, - по мнению А.Х. Востокова, - есть имя предмета, о котором говорится. Сказуемое есть глагол, или все то, что о предмете говорится» [48, С. 220]. Аналогичное определение главных членов предложения дано Ф. И. Буслаевым: «Предмет, о котором мы судим, называется подлежащим (subjectum, subjekt). То, что мы думаем или судим о предмете (о подлежащем), именуется сказуемым (praedicatum, praedikat)» [41, С. 110].
Примечательно, что Ф.И. Буслаев и Ф.Ф. Фортунатов во взаимоотношении главных членов предложения преимущество отдавали сказуемому. «Вся сила суждения содержится в сказуемом, - пишет Ф.И. Буслаев. - Без сказуемого не может быть суждения» [41, С. 111]. Таким образом, Ф. И. Буслаев главным из главных членов предложения признавал сказуемое.
У Ф.Ф. Фортунатова и его последователей, сторонников формально-грамматического направления, предложение определялось как особый вид словосочетания, а именно: сочетание именительного падежа существительного с личной формой глагола, т. е. по формальному признаку. Отсюда подлежащее — именительный падеж существительного, сказуемое - согласованная с ним спрягаемая форма глагола. Причем самым главным членом предложения считалось сказуемое.
A.M. Пешковский также отдает предпочтение сказуемому как самому главному члену предложения, характеризуя его как «слово самое главное для выражения процесса мысли» [119, С. 172].
А.А. Шахматов считал, что слишком много значения придается глаголу в предложении. Согласно его учению, в двусоставном предложении выделяются подлежащее и сказуемое. «Причем подлежащее, - пишет А.А. Шахматов, - это главный член господствующего, а сказуемое- главный член зависимого состава» [185, С. 31].
Господствующее положение слова в предложении определяется, по А. А. Шахматову, природой выраженного в слове представления. Природа его заключается в том, что одно из сочетаемых представлений указывает на признак, а другое на носителя этого признака. Носитель признака и является господствующим представлением - подлежащим, а признак, создаваемый или описываемый им, - зависимым представлением - сказуемым. Отсюда видно, что главным членом предложения из главных, по мнению А.А. Шахматова, является не сказуемое, как до него утверждали предшествующие ему лингвисты, а подлежащее. Таким образом, мы наблюдаем полярные взгляды выдающихся ученых на статус и взаимоотношения двух главных членов предложения в русском языке.
Есть другая точка зрения на данную проблему, согласно которой «подлежащее и сказуемое - оба главные члены предложения в смысле организации, построения, синтаксических связей в предложении и выражения предикативных отношений» [134, С. 69].
Современные синтаксисты при определении подлежащего обычно отмечают «его логико-коммуникативную функцию, поскольку она ставит подлежащее в предикативное отношение к сказуемому, и его формальные признаки» [9, С. 380].
По их мнению, в сказуемом выражены основные категории предложения - время и модальность. Центральность сказуемого в рамках предложения как коммуникативной единицы обусловлена именно тем, что в сказуемом выражается сказуемое. Формально сказуемое зависит от подлежащего, согласуясь с ним в лице и числе, а иногда и в роде. Тем самым сказуемое совмещает в себе грамматические категории двух типов-синтагматического и парадигматического. Следовательно, подлежащее доминирует с точки зрения формы, а сказуемое - с точки зрения функции. Все указанные подходы к проблеме выделения главных членов предложения в русском языке были приняты во внимание и исследователями синтаксиса адыгских языков, и классификация структурных компонентов адыгского предложения сводилась к одному из принципов: формальному, логическому или структурно-семантическому. Однако ни один из этих принципов по отдельности не подходит для классификации членов адыгского предложения.
А. М. Камбачоков считает наиболее оптимальной «дифференциацию членов предложения как по логико-семантическому, так и по грамматическому принципам». Причем, в том и другом случае сказуемое считается главным членом предложения [83. С.79].
Таким образом, в сопоставляемых языках сказуемое занимает главенствующее положение в предложении, хотя причины такого явления в этих языках различны.
