Содержание к диссертации
Введение
1 Принципы и цели создания англо-русской морфологической модели
1.1 Представление о языке, лежащее в основе АРММ 9
1.2 Принципы создания АРММ 27
1.3 Концептуальный аспект АРММ 36
1.4 Лингвистический аспект АРММ 51
1.5 Сфера применения АРММ 75 Выводы 82
2 Авторско-геройный переход как категория художественного произведения 84
2.1 Феноменологический анализ категорий «автор» и «герой» 84
2.2 Английская и русская разновидности АГП 125 Выводы 132
3 Изучение семантической трансформации лирических произведений английского романтизма в русских переводах с помощью АРММ и АГП 135
3.1 Актуальность исследования национального своеобразия английского романтизма 135
3.2 К типологии АГП в английской романтической лирике и ее русских переводах 140
3.2.1 АГП в лирике Блейка 140
3.2.2 АГП в лирике Вордсворта 153
3.2.3 АГП в лирике Байрона 165
3.2.4 АГП в лирике Китса 177 Выводы 191 Заключение 192 Библиографический список
- Представление о языке, лежащее в основе АРММ
- Принципы создания АРММ
- Феноменологический анализ категорий «автор» и «герой»
- Актуальность исследования национального своеобразия английского романтизма
Введение к работе
Предлагаемое диссертационное исследование посвящено проблемам лингвистического моделирования, которое в силу высокой степени эмпиричности является одним из перспективных направлений современной лингвистики. Излагаемые в трудах Ю. Д. Апресяна, Т. В. Булыгиной, Е. В. Падуче-вой, Е. С. Яковлевой, А. Д. Шмелева, В. 3. Демьянкова, Г. С. Цейтина, А. Вежбицкой концепции свидетельствуют о том, что развитие лингвистического моделирования происходит в нескольких направлениях. Ряд исследований посвящен использованию лингвистического моделирования в создании искусственного интеллекта (важный вклад в эту работу делается в специальных лабораториях Ю. Д. Апресяна и В. 3. Демьянкова). Многие лингвистические модели являются специально созданными теоретическими конструктами, предназначенными для описания тех или иных языковых явлений, в этом случае модели носят преимущественно теоретический характер. В других работах предпринимается попытка создать особый моделирующий метаязык -в этом отношении показательны труды А. Вежбицкой, посвященные изучению «семантических примитивов», «культурных стереотипов», универсального семантического метаязыка. В русле исследований, посвященных лингвистическому моделированию, находится и теория семантической реконструкции, которая, по выражению О. Н. Трубачева, является «сущностью сравнительного языкознания».
Учитывая актуальность для современной лингвистики исследований языковых картин мира, создания особых метаязыков, успешно моделирующих явления естественного языка, считаем перспективной гипотезу, предложенную Ю. С. Рассказовым. Согласно этой гипотезе, опирающейся, прежде всего, на гумбольдтовское понятие внутренней формы, необходимо отобрать среди явлений естественного языка те, которые на минимальном материале максимально полно представляют уникальное строение данного языка. Отобранные явления составляют языковую модель, представляющую внутреннюю форму данного языка, удовлетворяющую - хотя и с помощью ограни-
ченного количества языковых средств - любую речевую потребность. Эта модель является основой различных языковых изводов, усложнений, вариантов и позволяет перейти к любому из них. Создание подобных моделей на материале двух языков открывает возможность для сопоставления их внутренних форм и репрезентации нормы одного языка средствами другого. В процессе такого межъязыкового моделирования создается особый промежуточный язык, контрастно представляющий нормы обоих языков и позволяющий описывать языковые картины мира, концептуализируемые как моделирующим, так и моделируемым языком. Предлагаемое моделирование требует одновременной разработки системы уточняющих и дополняющих друг друга моделей различного направления (фонологическая, морфологическая, лексическая, синтаксическая, социолингвистическая, прагмалингвистическая модели) [100]1.
В рамках данного исследования, исходя из выше упомянутой гипотезы и опираясь на концепцию В. фон Гумбольдта, предполагается наметить пути разработки англо-русской морфологической модели [далее - АРММ]. АРММ частично раскрывает возможности морфологического аспекта межъязыкового моделирования и позволяет дать сопоставительное описание английской и русской языковых картин мира. Предполагается, что такое описание можно рассматривать как контекст изучения.явлений английской и русской культуры. Справедливость этого предположения обосновывается в диссертации на материале лингво-семантических трансформаций лирики английского романтизма в русских переводах.
В перспективности лингвистического моделирования, в актуальности сопоставительного исследования языковых картин мира, в эффективности использования межъязыкового моделирования при изучении этноспецифиче-ских языковых явлений заключается актуальность данной диссертации, посвященной решению целого ряда взаимосвязанных филологических проблем.
1 Здесь и далее при ссылке на сетевые источники без разбиения на страницы указан только номер источника в библиографическом списке.
Научная новизна заключается в описании англо-русской морфологической модели и последовательном использовании феноменологического подхода при ее создании и демонстрации ее функциональных возможностей. Описание этноспецифической природы проявления авторского и героиного в художественном произведении и анализ лингво-семантических трансформаций лирики английского романтизма в русских переводах, осуществленные благодаря использованию англо-русской морфологической модели, вносят некоторый вклад в развитие литературоведения.
Цель работы состоит в создании англо-русской морфологической модели и демонстрации ее функциональных возможностей на материале лингво-семантических трансформаций лирики английского романтизма в русских переводах.
Эта цель реализуется в решении ряда задач:
описание теоретической базы создания англо-русской морфологической модели;
разработка морфологического аспекта англо-русской межъязыковой модели, анализ которого дает возможность выявить наиболее существенные различия между особенностями внутренней формы английского и русского языков и позволяет описать английскую и русскую языковые картины мира как иерархические структуры;
описание английской и русской разновидностей проявления авторского и героиного в художественном произведении в контексте аналитики присутствия М. Хайдеггера и английской и русской языковых картин мира;
анализ стихотворных текстов английского романтизма и их русских переводов, демонстрация функциональных возможностей англо-русской морфологической модели на материале обнаруженных лингво-семантических трансформаций подлинников при переводе на русский язык.
Объектом исследования являются семантические структуры английской и русской языковых картин мира и принципиальные различия между ними. Предметом исследования является этноспецифическая природа лин-
гво-семантической трансформации подлинных произведений английского романтизма, имеющая место в переводах на русский язык.
Материалом для подробного исследования в первой главе послужили примеры из англо-английских словарей и учебников английского языка, иллюстрирующие традиционное представление об английской морфологии. Материалом для подробного исследования в третьей главе послужили лин-гво-семантические трансформации лирических произведений У. Блейка, У. Вордсворта, Дж. Байрона, Дж. Китса в русских переводах. Для анализа были выбраны небольшие по объему лирические тексты, наиболее известные, показательные для творчества того или иного автора стихотворения.
Методологическую базу работы составляют труды Ю. Д. Апресяна, Е. В. Падучевой, Т. В. Булыгиной, А. Д. Шмелева, А. А. Зализняк, Е. С. Яковлевой, А. М. Кузнецова, Г. С. Цейтина, Ю. С. Рассказова, Б. Л. Уорфа, Э. Сепира (в области лингвистического моделирования и мировидения), В. Гумбольдта, В. Н. Комиссарова, Л. С. Бархударова, Э. Бенвениста, А. А. Реформатского (в области сопоставительного языкознания и теории перевода), М. Хайдеггера и Э. Гуссерля (в области феноменологических исследований), М. М. Бахтина, В. Е. Хализева, французских структуралистов (в области теории литературы и семиотики), Н. Я. Дьяконовой, А. С. Дмитриева, А. А. Елистра-товой, Н. А. Соловьевой (в области изучения английского романтизма).
В процессе исследования применялись как общенаучные методы (описательный, сопоставительный, моделирование, индукция), так и специальные (феноменологический анализ, интерпретация художественного произведения).
Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке методологии создания морфологических межъязыковых моделей особого типа в рамках выдвинутой Ю. С. Рассказовым гипотезы, в выявлении этноспеци-фической природы содержания категорий «автор», «герой» и «авторско-геройный переход», в уточнении представления об эстетической природе английского романтизма.
Практическая значимость работы заключается, с одной стороны, в том, что уже полученное сопоставительное описание английской и русской языковых картин мира может использоваться для изучения различных явлений английского и русского языка, а с другой стороны, на основе изложенных в работе принципов возможна разработка как других межъязыковых моделей, так и самой англо-русской модели, рассмотренной только в морфологическом аспекте. Метод анализа, предложенный в исследовании и примененный для описания универсальной художественной структуры, лежащей в основе лирики английского романтизма, может быть распространен на другие национальные разновидности романтизма, а также на другие литературные течения.
На защиту выносятся следующие положения:
Англо-русская морфологическая модель, созданная в рамках выдвинутой Ю. С. Рассказовым гипотезы, является основанием для описания картин мира, концептуализируемых английским и русским языками. Возможным методологическим и теоретическим основанием для разработки межъязыковой морфологической модели является концепция В. Гумбольдта, находящаяся в русле морфологического подхода к изучению языка.
Картины мира, концептуализируемые английским и русским языками, являются иерархическими структурами телеологической природы, отличающимися рядом количественных и качественных характеристик. Структура английской языковой картины мира включает семь уровней, русской -семнадцать, семантическая характеристика английской структуры отличается более обобщенным, категориальным характером, в русской структуре выделяются более конкретные, специфические в семантическом отношении уровни. В целом структура английской языковой картины мира отличается унифицированностью, компактностью, а структура русской - разнообразием и сложной связью концептуализируемых явлений. Наивысшей ценностью в рамках английского мировидения является постижение бытия, в рамках рус-
ского - совершение поступка, связанного с осознанием мироустройства и его преображением.
Способ выражения авторского и геройного в художественном произведении варьируется в зависимости от картины мира, концептуализируемой языком, на котором написано данное произведение, и, следовательно, является этноспецифическим.
Лингво-семантическая трансформация подлинника, имеющая место в художественном переводе, обусловлена несовпадением структур языковых картин мира переводимого и переводящего языка и заменой наиболее чужеродных элементов в картине мира, концептуализируемой переводимым языком, на элементы картины мира, концептуализируемой переводящим языком. Следовательно, моделирование иноязычного художественного текста и включение его в контекст языковой картины мира является необходимым основанием для анализа произведений зарубежной литературы. Одновременное представление оригинального текста, его модели в виде специального подстрочного перевода, а также художественного перевода - путь к преодолению «презумпции эквивалентности» художественного перевода.
Апробация диссертации. Результаты исследования докладывались на Международной научной конференции «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира» (ПГУ, г. Архангельск, 2002); Международной научной конференции «Антропоцентрическая парадигма в филологии» (Ставропольский госуниверситет, г. Ставрополь, 2003); на ежегодных аспирантских научных конференциях КубГУ (КубГУ, г. Краснодар, 2000- 2002).
Структура диссертации: диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 171 наименований.
Представление о языке, лежащее в основе АРММ
Согласно определению, «моделирование - процесс исследования объектов на их моделях», «модель - объект-заместитель, который в определенных условиях может заменять объект-оригинал, воспроизводя интересующие свойства и характеристики оригинала». Моделирование невозможно без фундаментального теоретического основания, моделирование «начинается там, где заходит речь о методологии мышления, об организации и, в особенности, представлении знаний о мире» [90, 435].
Моделирование включает два неразрывно связанных между собой аспекта: «с одной стороны, оно превращает модели в объекты, обладающие собственной реальностью, законами, свободой в создании образов, благодаря чему производится новое знание (эвристика)..., с другой стороны, оно задает категориальную онтологию и картину мира (когнитивную и языковую)» [там же].
Языковое моделирование, соответственно, - процесс исследования языка на его модели. «Модель в языкознании - искусственно созданное лингвистом реальное или мысленное устройство, воспроизводящее, имитирующее своим поведением (обычно в упрощенном виде) поведение какого-либо другого («настоящего») устройства (оригинала) в лингвистических целях... Всякая модель строится на основе гипотезы о возможном устройстве оригинала и представляет собой функциональный аналог оригинала, что позволяет переносить знания с модели на оригинал. Критерием адекватности модели служит практический эксперимент». [147, 304]. Модели подразделяются на аналитические и синтетические в зависимости от того, какой аспект языка они моделируют. Аналитическая модель дает толкование текстовому фрагменту, синтетическая модель, наоборот, находит наиболее адекватные формы выражения заданного ей семантической записи.
Языковое моделирование приобрело особую актуальность в связи с развитием компьютерных технологий. По мнению Цейтина Г. С, «моделирование понимания естественного языка является в настоящее время одной из центральных проблем в разработке систем искусственного интеллекта» [76, 3]. Эти проблемы решаются в рамках исследований прикладной (и уже -компьютерной) лингвистики. Значительный вклад в развитие этой отрасли моделирования вносят лаборатории Ю. Д, Апресяна и В. 3. Демьянкова, перу последнего принадлежат фундаментальные исследования, посвященные морфологической интерпретации текста. Модели прикладной лингвистики находят применение также в различных нелингвистических областях знания, примером может служить НЛП, используемое в психологии и психиатрии.
Наряду с моделями, имеющими прикладное значение, к языковым моделям относятся и модели теоретического характера, цель которых - изучить устройство и функционирование языка как такового. К ним относятся распознающие грамматики (например, «категориальная грамматика» К. Айдукеви-ча, которая определяет природу связи между понятийным аппаратом и картиной мира), назначение которых определить грамматическую правильность того или иного выказывания. К ним относятся также порождающие грамматики, которые изучают процессы порождения высказываний. В центре внимания порождающей грамматики находятся основные (ядерные) конструкции, которые являются необходимыми элементами для создания бесконечного числа более сложных видов высказывания. Такова генеративная грамматика Н. Хомского, совершившая переворот в лингвистике. Некоторые из моделей такого рода посвящены разработке особых семантических метаязыков, таковы, например, «семантические примитивы» Анны Вежбитской. Проблемам семантического моделирования посвящены и труды Е. В. Падучевой.
Теории Н. Хомского дали мощный толчок развитию лингвистики в целом и в частности - когнитивной лингвистике. «В когнитивной лингвистике в качестве модельных конструктов выступают когнитивные структуры и процессы в сознании человека» [144]. Наибольшую известность получило понятие «фрейм», которое позволяет моделировать механизмы порождения высказываний. Широкую известность приобрела когнитивная модель Дж. Лакоффа, которая связана с понятием языковой концептуализации .
Понятие концептуализации неразрывно связано с актуальным для современной лингвистики понятием языковой картины мира. Как правило, картина мира, концептуализируемая тем или иным языком, исследуется на материале его лексического состава. Таковы, например, исследования Т.В. Булы-гиной, А. Д. Шмелева, А.А.Зализняк. Зачастую языковые картины мира изучаются с помощью сопоставительного анализа.
Предлагаемая в данном исследовании англо-русская морфологическая модель опирается на гипотезу Ю. С. Рассказова, восходящую в свою очередь к концепции В. Гумбольдта. Согласно этой гипотезе, опирающейся, прежде всего, на гумбольдтовское понятие внутренней формы, возможно отобрать среди явлений естественного языка те, которые на минимальном материале максимально полно представляют уникальное строение данного языка. Отобранные явления составляют языковую модель, представляющую внутреннюю форму данного языка, удовлетворяющую - хотя и с помощью ограниченного количества языковых средств - любую речевую потребность3. Эта модель является основой различных языковых изводов, усложнений, вариантов и позволяет перейти к любому из них. Создание подобных моделей на материале двух языков открывает возможность для сопоставления их внутренних форм и репрезентации нормы одного языка средствами другого. В процессе такого межъязыкового моделирования [далее - ММ] создается особый промежуточный язык, контрастно представляющий нормы обоих языков и позволяющий описывать языковые картины мира, концептуализируемых как моделирующим, так и моделируемым языком. Предлагаемое моделирование требует одновременной разработки системы уточняющих и дополняющих друг друга моделей различного направления (фонологическая, морфологическая, лексическая, синтаксическая, социолингвистическая, прагма-лингвистическая модели) .
Некоторые особенности ММ сближают его с перечисленными выше типами моделирования, некоторые - отличают его от них. Моделирование обеспечивает, по выражению Щедровицкого Г. П., «двойное знание», это означает, что в моделировании «объект представлен дважды: как объект (образ объекта) и как форма репрезентации знаний об этом объекте (объект-заместитель)» [90, 35] . Это справедливо и для ММ: с одной стороны, его результат - модель родного-иностранного языка (система специально отобранных средств родного языка, представляющая процессы функционирования иностранного), с другой стороны, оно дает новое представление о природе иностранного языка, которое становится возможным на основании созданной модели. Подобно формальным моделям, ММ представляет устройство моделируемого языка и тем самым обнажает глубинную его структуру, подобно функциональным моделям, описывает моделируемый язык как особый вид постижения мира и позволяет наблюдать его особенности в речевой деятельности.
Принципы создания АРММ
Принципы концептуального аспекта АРММ. Теоретической базой АРММ является ФЭМ-комплекс, то есть представление о языке как форме, энергейе и мировидении. Необходимо отметить, что все три положения о языке составляют неразрывное единство: поскольку язык обладает формой, то есть особым принципом взаимосвязи звучания и значения, служащим совершенствованию языка, то он находится в динамике и активно воздействует на человека (энергейя), форма и динамика приводят к единству структурного и подвижного, к возникновению некой концепции (мировидение).
Концептуальный аспект АРММ должен раскрыть свойства внутренней формы языка, его энергейю и мировидение. Только после описания этих параметров языка возможно моделирование его чисто лингвистического плана.
Необходимо указать на то, что «единство звучания и значения», специфику которого необходимо выяснить для описания внутренней формы, можно понимать по-разному. В данном исследовании она трактуется в одном аспекте: изменение значения происходит только при изменении звучания. Это значит, что если, например, в английском языке в глагольной парадигме настоящего времени существует только две формы (форма 3 лица единственного числа и форма, совпадающая с инфинитивом, для всех остальных лиц), то невозможно моделировать парадигму английского глагола, используя русское спряжение (шесть форм). Поскольку в звуковом облике слова не происходит изменений, то и в значении их тоже нет, и русское спряжение, включающее шесть форм, будет шагом в сторону от обнаружения внутренней формы английского языка. Далее: поскольку окончание глагола в форме 3 лица единственного числа омонимично окончанию множественного числа существительного, поэтому не может быть моделировано русскими окончаниями - ет / - ит. Так, шаг за шагом выявляются особенности строения английского языка по контрасту с русским.
В ходе моделирования форма языка и концептуализируемая им картина мира выявляются параллельно: в картине мира обнаруживается единообразный, повторяющийся везде принцип, который и есть форма языка. Описание энергейи должно ответить на вопрос о цели данного языка, динамике его раз вития и влияния на человека. Цель языка обнаруживается в структуре языко вой картины мира, где каждое явление, попадающее в поле зрения языка, оценивается по-разному. У каждого языка в картине мира выделено явление, обладающее наибольшей ценностью, оно и есть предел, к которому стремит ся язык. Качество и сила воздействия языка на человека определяется осо бенностями всей картины мира. Принципы лингвистического аспекта АРММ. Для описания модели
необходимо охарактеризовать ее элементы, метод их создания, объем модели и сферу ее применения.
В основе АРММ лежит сопоставительный метод изучения языков, суть которого ясно определена Реформатским А. А.: «Сопоставительный метод, наоборот (в отличие от сравнительного), базируется только на синхронии, старается установить различное, присущее каждому языку в отдельности, и должен опасаться любого схожего, так как оно толкает на нивелировку индивидуального и провоцирует подмену чужого своим. Только последовательное определение контрастов и различий своего и чужого может и должно быть законной целью сопоставительного исследования языков» [103,42].
АРММ стремится избежать «подмены чужого своим», а использование родного языка как материала для создания модели помогает подчеркнуть различие. При моделировании будем опираться на основные положения сопоставительного метода, сформулированные Реформатским А. А. в виде следующих тезисов: - «Тезис об идиоматичности языков, то есть утверждение, что каждый язык индивидуально своеобразен не только в отношении «особенностей» своих деталей, но и в целом и во всех своих элементах, в своем «чертеже», как мог бы сказать Э. Сепир. - Тезис о системности в отношении и каждого яруса языковой струк - туры, и всего языка в целом. - Тезис о том, что сопоставление не может опираться на единичные, разрозненные «различия» диспаратных фактов, а должно исходить из системных противопоставлений категорий и рядов своего и чужого. - Тезис о том, что опора сопоставления отнюдь не в поисках мнимых тожеств своего и чужого, а, наоборот, в определении того разного, что пронизывает сопоставление своего языка и языка чужого. - Тезис, определяющий противопоставление своего чужому не вооб ще, а лишь в двустороннем (бинарном) сопоставлении системы сво его языка и данного чужого» [103,42].
Единицей моделирования является слово моделируемого языка, рассматриваемое как феномен, то есть непосредственно доступная наблюдению данность, раскрывающая свою сущность в том способе, каким она нам является. Из этого положения следует несколько принципов.
1. Все слова моделируемого языка моделируются. Если слово существует в моделируемом языке, оно должно быть представлено и в модели, для модели нет непереводимых слов. При таком подходе моделируются лексические и грамматические особенности, которые при традиционном изучении языка «перешагиваются» - подразумеваются или иногда просто игнорируются. Например, английские артикли чаще всего не переводятся, их значение при переводе на русский язык передается строением фразы или понимается по контексту. В результате того, что артикль не переводится, он превращается в фантом и ускользает от русского сознания, становится трудным для изучения. В предлагаемой модели артикли имеют эквиваленты, становятся «осязаемыми» для восприятия и понимания.
АРММ открывает новые грани смысла и там, где традиционный перевод предлагает тот или иной эквивалент, поскольку, по выражению Р. Якобсона, «чаще всего при переводе с одного языка на другой происходит не подстановка одних кодовых единиц вместо других, а замена одного целого сообщения другим» [148, 18]. Для перевода, например, является нормой передача нескольких слов оригинала одним или, наоборот, передача одного слова
- группой слов. В этом случае моделирование, воспроизводящее оригинал слово в слово, также позволяет прояснить суть иноязычной картины мира.
2. Слову оригинала фиксировано соответствует один элемент модели. Этот принцип позволяет лучше понять значение переводимого слова. Если слово является неизменяемым, то в модели ему всегда соответствует один и тот же элемент. К примеру, в англо-русском словаре В.К. Мюллера слово «at» переводится как «в», «на», «у», «при», «к», «до», «за», «с», «из», «по», а в ряде случаев вообще не переводится («at a run» - «бегом», «to be surprised at» - «удивляться чему-то»). При таком переводе значение самого английского «at» дробится, рассыпается на допустимые русской нормой эквиваленты.
Феноменологический анализ категорий «автор» и «герой»
Описанная в первой главе нашего исследования англо-русская межъязыковая модель характеризует различия между русской и английской языковой картиной мира в общем виде. Для каждой сферы культурной жизни эта модель должна быть уточнена в соответствии со спецификой этой сферы. Применительно к исследованию художественной литературы АРММ можно использовать только наряду с какой-либо литературоведческой категорией или несколькими категориями. В этом случае становится возможным комплексный (лингво-литературоведческий) анализ литературного произведения и уменьшается опасность принять языковые особенности за специфически литературные.
В данном исследовании категориями, дополняющими АРММ, будут категории автора и героя. Выбор именно этих литературоведческих категорий обусловлен целями и задачами работы. Во-первых, в категориях автора и героя наиболее ярко выражено личностное начало художественного произведения, а, следовательно, наиболее наглядно проявляется антропоцентрические особенности как русской, так и английской картины мира. Во-вторых, в эпоху романтизма именно категории автора19 и героя приобретают особую значимость, традиционно эпоха романтизма ассоциируется с небывалыми героями в небывалых ситуациях и с культом творческой личности.
Автор и герой понимаются различно в зависимости от позиции исследователя, от теоретической школы, которой он принадлежит. В большинстве случаев концепции автора и героя строятся на метафизических по своей при- роде понятиях, прежде всего - на оппозиции субъекта и объекта. Такие подходы не отвечают антропоцентирической ориентации нашей работы, поскольку в них изучение универсального преобладает над изучением специфического. Наиболее желателен для нас феноменологический анализ, который описывает автора и героя не как теоретические конструкты, а как феномены, «вещи опыта», особые интенциональные структуры восприятия. Автор и герой, трактуемые с феноменологических позиций, являются органичной частью комплексного антропоцетрического подхода к изучению художественного произведения.
Продуктивность и перспективность феноменологического анализа художественного произведения несомненны, на что указывает, например, тот факт, что наиболее влиятельное направление лингвистики и литературоведения XX века основано на принципах феноменологии: «Именно ученые-феноменологи первыми подошли к исследованию структуры произведений искусства, то есть применили методологию, используемую впоследствии структурализмом» [115, 271]. В русле феноменологической методологии находятся исследования влиятельной на сегодняшний день рецептивной эстетики и ее разновидностей (рецептивная критика, критика сознания, школа критиков Буффало). Однако, насколько нам известно, феноменологически ориентированные школы изучают, прежде всего, отношение «автор - произведение - читатель», которое во многом рассматривает с психологической точки зрения. Так, критика сознания, считая литературу особой формой сознания, основывается на принципах, аналогичных принципам Сент-Бёва: предметом ее исследования является сознание того или иного писателя, воплощенное в его произведениях, дневниках, письмах [115, 212]. В основе метода ведущего представителя рецептивной критики С. Фиша «лежит анализ временного потока возникающих при чтении впечатлений» [115, 250]. С точки зрения такого подхода, произведение не только полностью зависит от реципиента, оно постоянно «исчезает» в процессе чтения. При таком подходе отмечается, на наш взгляд, психологическая, в узко эмпирическом смысле слова, сторона произведения и исчезает из поля зрения исследователя структура художественного произведения, которая не только превращает «поток впечатлений, возникающих при чтении» в сложную целостную картину, но объединяет опыт конкретных индивидуумов, воспринимающих произведение литературы, в целостных культурный опыт.
В отечественном литературоведении одна из известных нам попыток последовательного феноменологического исследования художественного произведения - «Теоретическая поэтика литературного произведения» Ю. Рассказова, в которой автор и герой определяются в понятиях «творческого лица-измерения». Хронотоп автора определяется как «особое место и время встречи всех посредников-писателей, читателей, критиков, ученых, сливающихся в этой встрече в одно творческое измерение-лицо», а хронотоп героя -как «место и время встречи всех средств писания, чтения, мышления, поступка, сливающихся в другое творческое измерение-лицо». [99, 64-65] Однако в этой работе автор и герой не рассматриваются детально.
Опираясь на богатый опыт феноменологических исследований, попытаемся описать детально автора и героя как феномены, избегая доминирования как психологического, так и излишне абстрактного подхода к решению этой проблемы.
Из множества существующих феноменологических методов исследования мы выбрали метод М. Хайдеггера, поскольку он наиболее радикально стремится осуществить деструкцию метафизических категорий и объяснить бытийное устройство мира из способа бытия самого человека — «присутствия» в терминологии Хайдеггера. Наш выбор обусловлен также интересом Хайдеггера к постижению бытийной сущности языка и поэзии, в особенности поэзии романтической, которая и является предметом нашего исследования. Романтическое мировоззрение имеет много общего с феноменологическим. Об этом свидетельствует стремящее к синтезу творчество романтиков, предметом которого служит воображаемое, переживаемое, другими словами, единство так называемого объективного и субъективного. В этом отношении показательно высказывание Ф. Шлегеля: «В новое время говорят об этом и о том мире, как будто существует более одного мира...» [142, 292]. По отношению к уже существующим трактовкам автора и героя феноменологический анализ является - в соответствии с плюральностью современной парадигмы научного мышления - одной из множества возможных альтернативных трактовок. Наш метод не претендует ни на универсальность, ни на статус единственного верного, противопоставленного всем остальным подходам.
Актуальность исследования национального своеобразия английского романтизма
Английский романтизм хорошо изучен как отечественным, так и зарубежным литературоведением. Уже в эпоху романтизма началось осмысление того, чем он является в истории культуры. В советском литературоведении романтизм изучался как с теоретической (в работах В.Ва нслова, Ю. Манна, Г. Гуковского, Н. Берковского, В. Жирмунского), так и с критической и с исторической точки зрения (в работах А. Елистратовой, Н. Дьяконовой, А. Дмитриева, Н. Соловьевой).
Однако характеристика английского романтизма как уникальной национальной разновидности романтизма по-прежнему является проблематичной. Об этом свидетельствует, например, статья Алана Ричардсона «Британский романтизм как когнитивная категория», совсем недавно опубликованная на самом известном сайте, посвященном проблемам английского романтизма, — «Romanticism on Net». В ней отмечается, что ни одному исследователю не удалось разработать такое понятие европейского романтизма, в которое бы гармонично вписался и английский романтизм39. Сам А. Ричардсон полагает, что для определения специфики британского романтизма может быть использовано понятие «семейного, сходства», разработанное Л. Витгенштейном. Показателен интерес автора к национальным разновидностям романтизма как теоретической, а не исторической проблеме, а также его оценка исследования английского романтизма как актуальной.
Конечно, это - только пример, хотя, на наш взгляд, и показательный. В наши задачи не входит давать обзор исследований, посвященных романтизму, поскольку это - отдельная серьезная тема, требующая масштабного исследования. Нам нужно указать на причины, которые побуждают к построению концепции английского романтизма, несмотря на давнюю и богатую историю его изучения.
Во-первых, те научные труды, которые посвящены английскому романтизму, зачастую направлены на изучение либо его исторического, либо идейного аспекта. Из этих исследований можно почерпнуть сведения и о биографии, и влиянии романтиков друг на друга, и об их взглядах и вкусах, о жанрах, в которых они творили, о темах, которые их волновали. Однако ни одно, из прочитанных нами исследований, не рассматривает английский романтизм последовательно в понятиях поэтики, то есть, не предлагает описания английского романтизма как развития единой художественной структуры. А ведь именно сами произведения английского романтизма, а не взгляды авторов, их эстетические манифесты, письма и т.д., являются его средоточием. Так, например, плодотворным, масштабным и глубоким получилось исследование русского романтизма у Ю. Манна, описавшего типологию конфликта русского романтического произведения.
Во-вторых, даже если при исследовании английского романтизма используется какая-либо литературоведческая категория, то обычно не уточняется на какой позиции стоит исследователь, как он определяет само понятие поэтики, которое использует. Например, характеризуя отношения автора и героя в поэме Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда», Н. А. Соловьева отмечает: «Байрон и Гарольд вместе, когда они пересекают Пиренеи, когда поэт восхищается гордым, мужественным, жизнерадостным испанским характером... Вместе с тем, когда поэт повествует о причинах социальных бедствий, о тленности всего земного..., совершенно очевидно, что философская насыщенность поэмы, прозаизм материальной действительности, показанной в Гарольде, создает лирический настрой, по силе и значимости недоступный герою, ни его сознанию, ни его внутреннему миру» [65, 83-84]. Как в этом замечании понимается категория «автора» и «героя»? Под «Байроном», похоже, понимается личность Дж. Г. Н; Байрона, более богатая, чем личность Гарольда. Гарольд также рассматривается как личность с «внутренним миром», с «сознанием», которому «не доступен лирический настрой» Байрона. Герой и автор как «индивиды» - подход, подвергнутый справедливой и последовательной критике в трудах М. М. Бахтина более полувека назад.
В-третьих, национальная особенность романтизма обычно характеризуется исторически. Например, в случае с английским романтизмом отмечают, что ему предшествовал сентиментализм, предромантизм с его готическим романом и так далее. Однако, такая характеристика является совокупностью исторических и эстетических фактов, в большей степени подлежащих запоминанию, чем систематизированных, в них трудно усмотреть специфически английскую разновидность романтизма и проследить логику его развития.
Итак, мы исходим из убеждения, что основой для характеристики той или иной национальной разновидности литературного направления является универсальная художественная .структура, которая выявляется на основе комплексного анализа художественных произведений, относимых к этому направлению. Для выявления этой структуры продуктивен комплексный метод, при котором художественный текст изучается в контексте картины мира, концептуализируемой языком, на котором этот текст написан, а художественное произведение исследуется с феноменологических позиций, ориентированных на постижение опыта сознания. Насколько нам известно, подобный комплексный подход не применялся ранее, поэтому мы полагаем, что наше исследование английского романтизма имеет теоретическую и практическую ценность.
Необходимо также отметить, что описание специфики английского романтизма, которую мы предполагаем создать, не отрицает, а уточняет уже существующее представление об английском романтизме. В подтверждение этого рассмотрим одну цитату:
«В мистерии Байрона «Каин» изображенное действие равно человеческой истории (разумеется, в ее библейской версии) и данный человеческий коллектив, хотя он и исчерпывается семьей Адама, равен человеческому роду вообще... В «Цыганах» философское содержание выражено иначе и сложнее. Ибо охваченное поэмой действие, конечно, не равно человеческой истории, а изображенный коллектив не равен человеческому роду... Философское содержание выражено Пушкиным не с помощью мифологии, но, так сказать, конкретно-параболически. Художественный мир дублирует большой мир, подобно монаде, отражающей строение и тысяч других монад и всего макрокосма. Поэтому так трудно уловить тот момент, где пушкинские линии, осязаемые и заметные, начинают отбрасывать почти символическую светотень» [82,91].
