Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Юридический текст как «продукт» законодательного стиля 12-54
Раздел 1. Лингвистические исследования юридических текстов. Виды и стилевые характеристики юридических текстов 12-26
Раздел 2. Основные текстообразующие категории 26-53
2.1. Категория информативности 26 - 31
2.2. Категория темпоральное 31-36
2.3. Категория локальности 36-41
2.4. Категория модальности 41-47
2.5. Категория персональное 47-53
Выводы по главе 1 53-54
Глава II. Закон как тип текста и его основные языковые характеристики 55- 121
Раздел 1. Композиция закона 55 - 61
Раздел 2. Роль текстовых категорий в создании законодательного текста 61 - 118
2.1. Специфика категории информативности в законодательном тексте 61 -75
2.2. Формирование темпоральных отношений в законодательном тексте 76-93
2.3. Реальность локальности в законодательном тексте 93-101
2.4. Модальность и её детерминированность в законодательном тексте 101 - ПО
2.5. «Стилевая окрашенность» категории персональности в законодательном тексте 110-118
Выводы по главе II 119- 121
Глава III. Договор как тип текста и его основные языковые характеристики 122-157
Раздел 1. Композиция договора 122-129
Раздел 2. «Категориальная картина» в тексте договора 129-155
2.1. Стандартизованный характер категории информативности в тексте договора 129- 138
2.2. Своеобразие категории темпоральности в тексте договора 138 - 145
2.3. Локальная ориентация текста договора 145 - 148
2.4. Репрезентированность категории модальности в тексте договора 148- 152
2.5. Особенности функционирования категории персональности в тексте договора 152 - 155
Выводы по главе III 155- 157
Заключение 158- 163
Библиографический список 164-176
Список анализируемых материалов 177
- Категория модальности
- Специфика категории информативности в законодательном тексте
- «Стилевая окрашенность» категории персональности в законодательном тексте
- Своеобразие категории темпоральности в тексте договора
Введение к работе
В настоящее время лингвистика текста как относительно новая область науки приковывает к себе особое внимание ученых различных направлений. Текст выступает в качестве полноправного объекта лингвистических исследований и имеет статус языковой единицы наряду со словом, словосочетанием и предложением. Интерес к изучению текста обусловлен стремлением объяснить язык как глобальное явление с точки зрения современного языкознания, как цельное средство коммуникации. Этот интерес объясняется также стремлением посредством текста постичь те его закономерности, которые раскрываются только при функционировании языковых единиц по объёму, больших, чем предложение.
Особое значение придается изучению текстов различных функциональных стилей - художественного, научного, газетно-публицистического. В центре внимания многих исследователей по-прежнему остается официально-деловой стиль и юридические тексты как его представители. Выбор юридических текстов в качестве объекта исследования не случаен. Они играют огромную роль в современном мире и являются неотъемлемым элементом правовой и языковой культуры общества. Кроме этого юридические тексты отличаются разнообразием видов и яркими языковыми особенностями. За последнее время появилось немало исследований юридических текстов, затрагивающих различные их аспекты. Достаточно большое количество работ как в нашей стране, так и за рубежом посвящено изучению языка права и языка закона (Г. С. Бояринцева, Н. А. Власенко, И. Н. Грязин, Р. Н. Комарова, Е. В. Комлева,
E. А. Крюкова, И. В. Палашевская, А. С. Пиголкин, В.М.Савицкий,
А. Н. Шепелев; V. К. Bhatia, U. Damn, Н. Dolle, S. Frilling, R. Glaser,
P. Goodrich, F. Haft, B. Jeand'Heur, C. Joisten, W. Otto, A. Podlech,
F. Schonherr, R. Wassermann и др.), видов юридических текстов
(М. Н. Боровкова, Т. Ю. Виноградов, О. В. Гребнева, И. В. Драбкина,
Е. М. Емельяненко, Л. Н. Ковалев, Н. А. Комина, О. В. Короткова,
М. Е. Некрасова, Л. Л. Нелюбин, О. В. Плюснина, И. Б. Руберт, И. А. Улиткин,
Е. С. Шугрина и др.), их стилевых характеристик (М. П. Брандес, Т. В. Губаева, Н. Н. Ивакина, М. Н. Кожина, В. И. Провоторов, О. А. Прохорова и др.).
Несмотря на постоянное внимание исследователей к юридическим текстам, многое в них остается до сих пор малоизученным, в частности проблема выявления и описания текстообразующих категорий, отражающих наиболее общие и существенные признаки текста и представляющих собой ступеньки в познании особенностей текстовой структуры, организации языковых единиц и связей, устанавливаемых между ними. Многими учёными проводились исследования категорий, присущих художественному тексту (И. Р. Гальперин, 3. П. Горделий, О. А. Донскова, И. В. Елистратова, М. Н. Левченко, О. И. Москальская, Л. А. Ноздрина, Н. И. Сивохина, О. И. Тарасова, 3. Я. Тураева и др.). Однако специального исследования, посвященного изучению текстообразующих категорий в юридическом тексте в сравнительно-сопоставительном аспекте на примере немецкого и русского языков, нет ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике. Необходимость такого исследования, на наш взгляд, достаточно очевидна. Оно позволит глубже взглянуть на природу юридических текстов, выяснить законы их грамматического построения и принципы типологического описания.
Сказанное выше подчеркивает актуальность и новизну настоящего диссертационного исследования. Кроме того, актуальность избранной темы обоснована потребностью лингвистики текста в рассмотрении текстовых категорий с позиций их участия в создании текста как основной коммуникативной единицы и характеристике юридического текста как глобальной структуры, синтезирующей в себе языковые особенности лексического, морфологического и синтаксического уровней.
Научная новизна исследования обусловлена избранной для данной работы темой. Впервые осуществляется комплексный анализ пяти текстовых категорий в юридическом тексте и применяется сравнительно-сопоставительный метод исследования немецкоязычных и русскоязычных
7 законодательных текстов и текстов договоров, позволяющий установить сходства и различия указанных типов текстов.
Объектом данного диссертационного исследования являются два типа юридических текстов, составленных на немецком и русском языках, - текст закона (конституции) и текст договора. На наш взгляд, из всех типов юридических текстов они интересны для лингвистического исследования по нескольким причинам. Во-первых, данные типы текстов составляют макросреду речевого общения в сфере сугубо деловых человеческих взаимоотношений и, по мнению многих исследователей, являются основой законодательного стиля. Во-вторых, они обладают специфическими языковыми характеристиками. В-третьих, названные типы текстов предоставляют исследователю возможность выявить индивидуальные, общие и отличительные особенности в их построении и функционировании.
Предметом исследования являются такие текстообразующие категории, как информативность, темпоральность, локальность, модальность и персональность. Выбор этих категорий продиктован тем, что большинство исследователей в области лингвистики текста (И. Р. Гальперин, М. Н. Левченко, О. И. Москальская, Л. А. Ноздрина и др.) указывают на обязательное присутствие именно этих категорий в тексте, а это значит, что за ними прочно закреплен статус текстовых. Кроме того, указанные текстообразующие категории имеют важное значение для юридического текста. Последовательность их анализа в данной работе объясняется приоритетностью и степенью представленности. Информативность определяет правовое содержание юридического текста, а также обеспечивает снятие неопределенности и эффект информированности адресата текста. Темпоральность служит установлению пределов действия нормативно-правового акта во времени. Локальность констатирует пространственные отношения в юридическом тексте. Модальность способствует реализации основной прагматической функции юридического текста - функции воздействия на сознание и поведение адресата. Персональность предполагает
ориентировочное знание круга лиц, к которым обращен тот или иной
юридический текст-Цель работы заключается в установлении типологического статуса
текстовых категорий в законодательном тексте и тексте договора в
сравнительно-сопоставительном аспекте на материале немецкого и русского
языков.
Поставленная цель обусловила решение следующих задач:
анализ основных направлений исследований юридических текстов, определение стилевых характеристик и особенностей языка законодательного текста и текста договора;
исследование теоретического материала, посвященного категориям информативности, темпоральности, локальности, модальности и персональное, формулировка рабочих определений указанных категорий;
определение основных параметров и требований к композиционному построению законодательного текста в немецком и русском языках;
установление роли текстовых категорий в создании немецкоязычного и русскоязычного законодательного текста и определение инвариантных признаков, присущих каждой из пяти категорий, а также языковых средств, служащих репрезентации данных признаков;
выявление особенностей договора как типа текста, анализ его композиции на примере немецкоязычных и русскоязычных договоров;
рассмотрение «категориальной» картины в тексте договора, установление основных признаков текстообразующих категорий и способов их выражения;
проведение сравнительно-сопоставительного анализа законодательного текста и текста договора с точки зрения текстовых категорий, установление их индивидуальных, общих и отличительных признаков.
9 Указанные выше задачи решаются посредством методов структурно-семантического и функционального анализа, сравнительно-сопоставительного, типологического и описательного методов.
В основе данного исследования лежит гипотеза о существовании законодательного стиля и его типов текстов - конституции и договора не только в рамках официально-деловой стилистики, но и в области развивающейся общей типологии текста на основе установления типологических характеристик текстовых категорий. Типологическая характеристика каждой текстовой категории состоит в создании инвариантных лингвистических признаков конкретного типа текста, который обеспечивает наличие присущих только ему типологических признаков.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования будут способствовать дальнейшей теоретической разработке проблемы функционирования текстовых категорий в других видах юридических текстов, а также в других функциональных стилях и внесут определенное дополнение в теорию и типологию текстов.
Практическая ценность работы состоит в возможности использования ее
материалов в соответствующих разделах лингвистики текста,
лингвистической прагматике, стилистике немецкого и русского языков, при разработке спецкурсов и семинаров по актуальным вопросам общей теории текста, в преподавании немецкого юридического языка, при анализе юридического текста и его перевода, а также при написании курсовых и дипломных работ, при составлении юридических документов.
Материалом исследования послужили законодательные тексты - Основной закон ФРГ и Конституция Российской Федерации, а также 50 текстов договоров на немецком и русском языках (общий объём - 1000000 печатных знаков).
Достоверность полученных результатов и выводов, их научная обоснованность обеспечиваются объемом исследуемого материала, изучением как классических, так и новейших теоретических исследований в этой области
10 (203 произведения отечественных и зарубежных авторов), а также комплексной методикой анализа.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре германистики Московского государственного областного университета, на кафедре иностранных языков и русской филологии Регионального открытого социального института (РОСИ, г. Курск), а также нашли отражение в докладе и были обсуждены на конференции «Актуальныг проблемы языковедения и теории перевода», проходившей в РОСИ в октябре 2005 г. По теме исследования имеется 6 статей, одна из которых опубликована в реферируемом журнале, рекомендованном ВАК.
Цель и задачи исследования определили структуру и содержание диссертации, которая состоит из введения, трёх глав, заключения, а также библиографического списка и списка анализируемых материалов.
Во введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, определяются объект и предмет исследования, устанавливаются цели и задачи, теоретическая значимость работы и ее' практическая ценность, характеризуется методы исследования и исследуемый материал, предлагается рабочая гипотеза, дается общая характеристика работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту,
В первой главе «Юридический текст как «продукт» законодательного стиля» излагаются исходные теоретические положения диссертации, рассматриваются лингвистические исследования, посвященные юридическим текстам, устанавливаются их виды и стилевые характеристики, а также проводится обзор лингвистической литературы, связанной с сущностью и функционированием основных текстообразующих категорий.
Во второй главе диссертации «Закон как тип текста и его основные языковые характеристики» анализируются вопросы композиционного построения законодательного текста в немецком и русском языках, устанавливаются инвариантные признаки пяти текстообразующих категорий и языковые средства, служащие их репрезентации.
Третья глава «Договор как тип текста и его основные языковые характеристики» содержит информацию об особенностях композиционной структуры текста договора, о наборе инвариантных признаков и способах их выражения как в немецком, так и в русском языках.
В заключении устанавливается типологический статус текстовых категорий и проверяется основная гипотеза данного исследования о формировании грамматических типов текста - закона (конституции) и договора в рамках самостоятельного функционального стиля - законодательного.
Библиографический список включает 203 источника.
На защиту выносятся следующие положения.
Категории информативности, темпоральное, локальности, модальности и персональное играют большую роль в юридическом тексте, так как они помогают установить его природу, основные параметры, закономерности построения и типологические характеристики.
Благодаря типологическим характеристикам текстовых категорий возможно определение набора инвариантных признаков любого типа юридического текста.
Набор инвариантных признаков не является постоянной величиной, а находится в прямой зависимости от типа текста.
Инвариантные признаки текстовых категорий отдельных юридических текстов могут обнаруживать вариантные сходства и различия.
Текстовые категории, обнаруживающие определенные типологические признаки, способны формировать грамматический тип юридического текста.
Категория модальности
Проблема модальности - одна из актуальнейших в современной лингвистике текста и вместе с тем одна из самых сложных. Сложность этой проблемы усугубляется тем, что не существует единой общепризнанной теории модальности предложения, а значит, нет таких достаточно бесспорных положений, которые можно было бы применить при анализе модальности текста.
Категория модальности стала объектом пристального внимания многих ученых - Ф. А. Агаевой, А. В. Бондарко, Р. А. Будагова, В. В. Виноградова, И. Р. Гальперина, 3. П. Горделий, О. А. Донсковой, А. А. Елисеевой, И. В. Елистратовой, А. Т. Кривоносова, М. В. Ляпон, Е. Н. Матасовой, Л. А. Михневич, О. И. Москальской, Г. Ф. Мусаевой, Л. А. Ноздриной, И. В. Прокофьевой, Г. Я. Солганик, Е. М. Третьюхиной и т. д.
Модальность является довольно сложной и объемной категорией, поэтому почти каждое исследование, посвященное данной проблеме, начинается с замечания об отсутствии единого определения и принятой всеми систематизации категории модальности.
Помимо различных подходов в определении значения понятия «модальности», существуют и расхождения во взглядах на категориальную принадлежность этого понятия. Лингвисты изучают модальность в различных ракурсах: одни как грамматическую категорию (Р. А. Будагов; A. Noreen), другие как синтаксическую (Е. В. Гулыга, Л. С. Ермолаева, Е. Н. Петров), третьи как семантическую (В. В. Виноградов, Е. А. Зверева, Г. В. Колшанский, О. Е. Рымкевич, И. Б. Хлебникова; W. Rathay), четвертые как функционально-семантическую категорию (Ф. А. Агаева, Е. И. Беляева Е. Н. Матасова), пятые как прагматическую (G.Ohlschlager), шестые как коммуникативно-семантическую категорию (О. А. Донскова, Г. Ф. Мусаева).
В Большом энциклопедическом словаре «Языкознание» модальность обозначается как «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» [Языкознание. БЭС 2000: 303].
В. В. Виноградовым категория модальности определяется следующим образом: «Каждое предложение включает в себя как существенный конструктивный признак модальное значение, т. е. содержит в себе указание на отношение к действительности. Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности» [Виноградов 1975: 55].
А. В. Бондарко понимает модальность как функционально-семантическую категорию, охватывающую систему грамматических форм глагольного наклонения, а также синтаксические и лексические средства выражения отношения высказывания к действительности [Бондарко 1971: 11].
О. И. Москальская пишет о том, что «текстовый подход к модальности предполагает рассмотрение модальности текста и определение его модального ключа» [Москальская 1981: 121].
Категорию модальности большинство исследователей дифференцируют (Ф. А. Агаева, А. Т. Кривоносое, О. А. Донскова и др.). Один из аспектов дифференциации - противопоставление объективной и субъективной модальности. Объективная модальность является обязательным признаком любого высказывания, одной из категорий, формирующих предикативную единицу - предложение. Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности (осуществляемости или осуществленности) и ирреальности (неосуществленности). Субъективная модальность, т. е. отношение говорящего к сообщаемому, в отличие от объективной модальности, является факультативным признаком высказывания. Ф. А. Агаева полагает, что лингвистическая категория модальности соотносится с философской категорией идеального и субъективной реальностью, утверждая тем самым, что по своей природе категория модальности является субъективной категорией. Учитывая то, что в основе этой категории лежит отражение отношений субъективного характера, которое, субъективно преломляясь, находит своё выражение в языке, лингвистическая категория модальности представляет собой диалектическое единство субъективного и объективного в сознании человека. Далее она пишет, что объективная модальность является обязательным признаком любого высказывания. Этот вид модальности выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности и ирреальности. Субъективная модальность - это отношение говорящего к содержанию сообщаемого. Эти два аспекта, в её понимании, составляют общее содержание модальности и являются разноценными по значимости [Агаева 1990: 15].
Некоторые лингвисты (Г. Ф. Мусаева и др.) считают, что объективное в модальности это общеязыковые и общесоциальные этико-эстетические нормативные представления о ценности предметов и явлений объективного мира, фиксированные как в значениях языковых единиц, так и в существующих в обществе этико-эстетических понятиях. Индивидуальное авторское преломление нормативных представлений и способ выражения их в тексте, по мнению Г. Ф. Мусаевой, создают субъективную сторону модальности, а модальная направленность является неотъемлемым компонентом процесса коммуникации [Мусаева 1988: 34].
Различая субъективную и объективную модальность, А. Т. Кривоносое видит отличие этих двух видов модальности друг от друга в том, что в них в разной степени присутствует коммуникативный момент. Объективная модальность - это отражение объективных связей, которые присутствуют в данной ситуации, непосредственной промежуточной соотнесенности, интеллектуального содержания, независимый от акта общения денотат. Субъективная модальность указывает на степень достоверности высказанной мысли, её «денотатом» является оценочное отношение говорящего к степени познанности указанных выше объективных связей [Кривоносов 1982: 50].
О. А. Донскова утверждает, что целесообразно не противопоставлять объективную модальность текста субъективной модальности, а считать модальность текста изначально субъективно-определенной, выделяя при этом объективные и субъективные факторы внутри самой категории модальности текста [Донскова 1982: 14].
Текстовая модальность присуща тексту как языковой целостности. Она окрашивает отдельные высказывания, чтобы подготовить читателя к восприятию субъективно-модального значения целого. Субъективно-оценочная модальность, в свою очередь, формируется постепенно, поэтапно находит свое выражение в пределах целого текста. Бесспорным поэтому является то, что адекватное восприятие всего текста обеспечивается правильным определением модальности с первых его абзацев. Е. М. Третьюхина неслучайно считает, что одним из важнейших этапов становления категории модальности является модальность зачина, в которой намечаются основные черты модальности текста, и характерной чертой которой является теснейшая связь с категориями прагматики и СФИ [Третьюхина 1984: 243].
3. П. Горделий пишет: «Субъективная модальность лежит в основе текстообразования. Текст - это всегда отражение той субъективной картины объективного мира, которая сложилась у его автора. Текстовая модальность не является чем-то застывшим и однохарактерным, ей свойственна та же вариативность, которая проявляется и в эмоционально-психологических реакциях человека на какое-либо явление...» [Горделий 1991: 5]. Составляющими текстовой модальности с точки зрения на объект, по её мнению, являются оценочность, интенсификация, экспрессивность и вариативность. По определению А. Нореен, модальность является грамматической категорией, указывающей на то, какую роль в душе говорящего играет отражение высказывания, служит ли оно ему поводом печали или радости, предметом пылкого желания или стремления, представляется ли оно ему фактором или возможностью [Noreen 1932: 129].
Л. А. Михневич трактует модальность как содержательную категорию текста, как информацию об индивидуальной оценке отправителя предмета речи [Михневич 1986: 9].
М. В. Ляпон считает, что субъективно-оценочная основа категории модальности обязывает учитывать эмоциональный элемент в отношении субъекта к информации [Ляпон 1971: 232]. Если грамматические средства, определяющие типологическую природу языка, используются для организации нейтрально-информационной основы высказывания, то вторжение субъектно-оценочного элемента оформляется в виде отклонения от этой основы. Главным считается тот факт, что при определении лингвистической сущности категории модальности нельзя игнорировать всего многообразия реализующихся в естественном языке проявлений субъективного контакта говорящего с содержанием высказывания [Ляпон 1971: 239].
И. В. Прокофьева выдвигает концепцию модальности как информационного компонента смысла текста - носителя добавочной информации об эпистемическом мире отправителя информации - авторе текста [Прокофьева 1990: 5].
Специфика категории информативности в законодательном тексте
Текст закона является носителем важной информации правового характера. Категория информативности представлена в законодательном тексте в двух формах - содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной. Следует отметить, что для законодательного текста первостепенное значение, как, впрочем, и для любого другого типа текста, имеет содержательно-фактуальная информация (СФИ), ибо здесь констатируются факты, а именно, права, свободы и обязанности граждан конкретного государства, содержатся правовые положения, регулирующие отношения людей в обществе в рамках одной страны. Содержательно-концептуальную информацию (СКИ) в тексте конституции можно встретить в преамбуле. Сам термин «преамбула» согласно словарям содержит в себе информативную значимость: «Вводная, разъясняющая часть международного договора, закона или иного правового акта» [Ожегов 2003: 531]. Преамбула может расцениваться как содержащая основную пропозицию информация. Концептуальная информация здесь выражена эксплицитно и практически сливается с фактуальной, которая содержит законы. Такова онтологическая сущность преамбулы. Как гласит сам термин, преамбула - это эксплицитно выраженная пропозиция [Гальперин 1981: 35].
Что касается содержательно-подтекстовой информации (СПИ) - она отсутствует в тексте конституции вообще, так как отсутствует скрытая информация, которую извлекают из СФИ. Текст конституции не може г содержать какую-либо скрытую информацию, он направлен на то, чтобы как можно в более понятной, ясной, и в тоже время очень доходчивой форме, информировать население государства о положениях нормативно-правового акта и призвать его к их неукоснительному соблюдению. Текст конституции должен быть всегда предельно ясен, точен, исключать возможность его произвольного толкования и искажения в процессе судебной и административной практики.
В отличие от художественного произведения, которое можно перечитывать несколько раз и каждый раз воспринимать его по-новому, получать новые впечатления, юридический текст (текст закона) не может дать такого простора для восприятия. Размеры информации в нем должны быть жесткими, со строго очерченными границами и сколько бы раз ни читался один и тот же текст, он всегда должен восприниматься однозначно. Это - необходимое условие установления строгого правового порядка в обществе.
Следует обратить внимание на то, что информация в законодательном тексте представлена в виде своеобразных циклов, информационных блоков. Цикличность подачи информации достигается за счет жесткого построения текста. В число обязательных атрибутов данного типа текста включаются следующие компоненты: заглавие, преамбула, разделы, главы, статьи, положения. Заглавие предваряет основной текст, выполняя при этом ориентирующую функцию. Непременным компонентом является дата принятия закона. В преамбуле изложены интенции составителей, но информативная функция в данной части в полной мере не реализуется. Собственно информация заключена в следующих за преамбулой разделах, главах, статьях.
Законодательный текст имеет четкую графически выраженную письменную форму. Графические средства - нумерация разделов, глав, статей, пунктов, выделение абзацев строк обладают информационно-поисковой ценностью. Графические средства позволяют получить дополнительную, скрытую, словесно не обозначенную информацию.
Закон, будучи нормативно-правовым актом, представляет собой средство активного регулирования поведения людей, властного воздействия на их сознание и волю. Субъекты права обязаны вести себя в полном соответствии с указаниями закона, в строго установленных рамках предписанного им долженствования. Именно поэтому можно сказать, что большая часть информации, содержащейся в законодательных текстах, носит предписывающий характер.
Предписывающий характер информации в Основном законе проявляется в употреблении:
модальных глаголов mtissen, sollen для выражения необходимости:
Das Eigentum verpflichtet. Sein Gebrauch soil zugleich dem Wohle der Allgemeinheit dienen. (GG, Art. 14(2))
Soweit nach diesem Grundgesetz ein Grundrecht durch Gesetz oder aufGrund eines Gesetzes eingeschrankt werden капп, mufi das Gesetz allgemein und nicht fur den Einzelfall gelten. Aufierdem mufi das Gesetz das Grundrecht unter Angabe des Artikels nennen. (GG, Art. 19(1))
модальных глаголов кдппеп и dtirfen для выражения возможности, а при наличии отрицания - для выражения невозможности: Niemand darf gegen sein Gewissen zum Kriegsdienst mit der Waffe gezwungen werden. Das Nahere regelt ein Bundesgesetz. (GG, Art. 4 (3))
Fur Versammlungen unter freiem Himmel kann dieses Recht durch Gesetz oder auf Grund eines Gesetzes beschrankt werden. (GG, Art. 8 (2))
аналитической конструкции sein + zu + Infmitiv с модальным значением необходимости при пассивном субъекте:
Eine Enteignung ist nur zum Wohle der Allgemeinheit zulassig. Sie darf nur durch Gesetz oder auf Grund eines Gesetzes erfolgen, das Art und Ausmafi der Entschadigung regelt. Die Entschadigung Ш unter gerechter Abwagung der Inter essen der Allgemeinheit und der Beteiligten zu bestimmen. Wegen der Hohe der Entschadigung steht im Streitfalle der Rechtsweg vor den ordentlichen Gerichten offen. (GG, Art. 14(3))
аналитической конструкции haben + zu + Invinitiv с модальным значением долженствования при активном субъекте:
Der President beruft den Bundesrat ein. Er hat ihn einzuberufen, wenn die Vertreter von mindestens zwei Landern oder die Bundesregierung es verlangen. (GG, Art. 52(2))
лексических средств - существительных, глаголов с семантикой предписания, обязательности (например, глаголов anordnen, verpflichten, bedurfen, существительных Verpflichtung, Pflicht): Die Wtirde des Menschen ist unantasibar. Sie zu achten und zu schutzen ist die Veryflichtuns aller staatlicher Gewalt. (GG, Art. 1(1))
Beschrdnkungen durfen nur auf Grund eines Gesetzes angeordnet werden.... (GG, Art. 10(2))
Das Recht zur Errichtung von privaten Schulen wird gewdhrleistet. Private Schulen als Ersatz fur offentliche Schulen bedurfen der Genehmigung des Staates und unterstehen den Landesgesetzen. (GG, Art. 7(4)) Предписывающий характер информации в русскоязычном законодательном тексте передается с помощью глагольных структур со значением модальности необходимости и модальности возможности/невозможности (не могут, должен осуществляться и т. и.), а также глаголов с семантикой предписания (обязан, подлежит, запрещается, не допускается, быть вправе, иметь право, гарантируется и т. д./ Приведенные ниже статьи Конституции РФ наглядно демонстрируют данный признак.
Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или прав изменить его. (Ст.6(3))
«Стилевая окрашенность» категории персональности в законодательном тексте
Категория лица (персональности) не так ярко выражена в законодательном тексте по сравнению с текстом художественного произведения, где активно используется особая манера письма автора, повествование от 1-го и 3-го лица. Однако категория персональности присутствует в нормативно-правовом тексте, имеет свои особенности и представлена в формах, характерных для данного типа текста.
Прежде всего, следует отметить, что законодательный текст обладает неличным, неиндивидуальным характером. Его автор обобщенно безличен - это законодатель, а вместе с ним и государство, общество. В тексте закона происходит общение между коллективным адресантом-законодателем и определенным адресатом, к которому обращена конкретная правовая норма. При этом адресат определяется самим законодателем в процессе законотворчества. Адресант и адресат в законодательном тексте ке представлены в открыто-личной форме, и потому общение между ними происходит в подчеркнуто нейтральном тоне. Безличность на грамматическом уровне влечет за собой полный отказ от употребления личных местоимений 1-го и 2-го лица, форм повелительного наклонения.
При анализе текста Основного закона можно обнаружить также отсутствие повествования от 1-го и 3-го лица. Здесь налицо констатация правовых положений, которые необходимо неукоснительно соблюдать и которым необходимо беспрекословно подчиняться. Автором Основного закона выступает собирательный образ - весь немецкий народ {das deutsche Volk), от лица которого декларируются все основные положения конституции. Вообще, там, где есть обобщение (а в законодательном тексте оно имеется), присутствует обезличивание. А обезличивание ведет, в свою очередь, к деперсонификации. Любой закон не должен быть направлен на какого-то конкретного человека (здесь имеется в виду его имя, какие-то личностные характеристики, положение в обществе), он относится ко всем лицам, являющимися гражданами данного государства и обязателен для всех. Поэтому личный, субъективный момент в тексте конституции сведен к минимуму.
Местоимение 1-го лица ich употребляется в тексте Основного закона всего один раз - в статье, где президент дает клятву перед народом и страной. Это подтверждается следующим примером.
...„ Ich schwore, dafi ich meine Kraft dem Wohle des deutschen Volkes widmen, seinen Nutzen mehren, Schaden von ihm wenden, das Grundgesetz und die Gesetze des Bundes wahren und verteidigen, meine Pflichten gewissenhaft erfullen und Gerechtigkeitgegenjedermann tiben werde. So wahrmir Gotthelfen". (GG, Art.56)
Личные местоимения 3-го лица er, sie употребляются в законодательном тексте лишь для замены упомянутого ранее имени существительного, обозначающего субъект правового действия. Проиллюстрируем это утверждение примерами.
Der Bundesprasident vertritt den Bund volkerrechtlich. Er schliefit im Namen des Bundes die Vertrage mit auswartigen Staaten. Er beglaubigt und empfangt die Gesandten. (GG, Art. 59(1)) Alle Staatsgewalt geht vom Volke aus. Sie wird vom Volke in Wahlen und Abstimmungen durch besondere Organe der Gesetzgebung, der vollziehenden Gewalt und der Rechtsprechung ausgeubt. (GG, Art. 20(2))
Индикатором категории персональное являются также притяжательные местоимения sein, ihr, mein, обозначающие принадлежность какому-либо лицу. Они редко, но встречаются в законодательном тексте.
Der Bundestag wahlt seinen Prasidenten, dessen Stellvertreter und die Schriftfuhrer. Er gibt gibt sich eine Geschdftsordnung. (GG, Art. 40(1))
Категория персональное в русскоязычном тексте проявляет себя следующим образом. В преамбуле Конституции РФ встречается местоимение 1-го лица множественного числа мы и соответственно имеется повествование от 1-го лица. Это объясняется тем, что в Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти является ее многонациональный народ. Народ - это обобщенный, обезличенный носитель власти, что подтверждается в преамбуле Конституции РФ. Согласно Разделу I. ст.1 Конституции РФ, Российская Федерация провозглашается демократическим государством. Исходя из этого конституционного принципа, можно сделать вывод, что форма 1-го лица употребляется в конституции только при указании на высший источник власти в государстве.
Мы, многонациональный народ Российской Федерации, ... принимаем Конституцию Российской Федерации. (Преамбула)
Форма 1-го лица единственного числа употребляется также и в ст. 82 Конституции РФ. Это объясняется тем, что Президент Российской Федерации как единоличный орган - высшее должностное лицо занимает особое положение в системе государственной власти Российской Федерации. Он, согласно ст. 80 Конституции РФ, является главой государства, то есть специальным органом, на который возлагается высшее представительство государства внутри и вне страны. При вступлении в должность Президент Российской Федерации приносит народу следующую клятву:
«Клянусь при осуществлении полномочий Президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина....(Ст.82(1))
Формы 2-го лица не должны использоваться ни в самой Конституции РФ, ни в других конституционно-правовых актах. В Конституции РФ встречаются только формы 3-го лица, указывающие на субъект правового действия, например:
Президент Российской Федерации издает указы и распоряжения. (Ст. 90)
Местоимения 3-го лица можно встретить крайне редко в законодательном тексте. Они имеют второстепенное значение и выполняют функцию вторичной номинации - замены употребленного ранее в предложении имени существительного в роли подлежащего.
Члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномочий. Они не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску, кроме случаев задержания на месте преступления.... (Ст. 98(1))
Достаточно часто употреблены в тексте Конституции РФ притяжательные местоимения свой, ее, его, их, которые указывают на принадлежность обобщенному субъекту правового действия.
Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. (Ст.46(1))
Федеральные органы исполнительной власти для осуществления своих полномочий могут создавать свои территориальные органы и назначать соответствующих должностных лиц. (Ст. 78(1))
Своеобразие категории темпоральности в тексте договора
Договор неразрывно связан с временным фактором, так как существование прав и обязанностей во времени есть одно из главных средств юридического воздействия на участников гражданских правоотношений. Кроме этого, композиционные правила построения этого типа текста требуют обязательного присутствия определенных темпоральных указателей.
Основой категории темпоральности на грамматическом уровне является система видо-временных форм, присутствующих в любом типе текста. Анализируя различные тексты договоров на немецком языке, можно встретить такие временные формы, как Prasens Aktiv, Prasens Passiv, Prasens Stativ, Imperfekt Aktiv, Perfekt Aktiv, Futurum Aktiv.
Настоящее время в действительном и страдательном залогах употребляется для констатации действий, имеющих правовой характер.
Alle Anderungen oder Erganzungen dieses Vertrages bedtirfen der Schriftform. (Prasens Aktiv)
Bei der Vertragskundigung werden Rechte und Pflichten der Seiten durch die entsprechenden Punkte des б (Konventionalstrafe) geregelt. (Prasens Passiv)
Der vorliegende Vertrag besteht aus 7 Punkten, ist in zweifacher Ausfertigung erstellt, gelesen und am 20.11.1997 unterzeichnet. (Prasens Aktiv;Prasens Stativ)
Прошедшее время служит для обозначения результативности действия.
Die Firma..., im weiteren Auftraggeber genannt, und die Firma..., im weiteren Auftragnehmer genannt, haben den vorliegenden Vertrag abgeschlossen. (Perfekt Aktiv)
Soweit die unter Punkt la) dieses Vertrages genannte Bedingung nicht bis zum 31. August 1998 eingetreten ist und der Vertrag daher noch nicht wirksam wurde, kann der Pachter von diesem Vertrag jederzeit zurticktreten. (Perfekt Aktiv; Imperfekt Aktiv)
Der Verkaufer hat dem Kaufer unverzuglich die gesamten Betrage, die vom Kaufer laut vorliegendem Vertrag bezahlt worden sind, zurtickzuerstatten. (Perfekt Passiv)
Будущее время используется для обозначения действия, которое предстоит выполнить сторонам-участникам договора.
Die Verpachter werden den Pachter bei der Aberntung soweit wie moglich und zumutbar mit Rat und Tat unterstutzen. (Futurum Aktiv)
При исследовании русскоязычных текстов договоров можно обнаружить формы настоящего, прошедшего и будущего времени как в действительном, так и в страдательном залогах. Их функции аналогичны функциям временных форм в немецком языке. Проиллюстрируем это следующими примерами.
Продавец гарантирует отсутствие негабаритных грузов при поставке оборудования по настоящему договору. (Настоящее время действительного залога)
При наступлении обстоятельств непреодолимой силы договор продлевается на период действия этих обстоятельств. (Настоящее время страдательного залога)
Надлежащим доказательством наличия обстоятельств непреодолимой силы и их продолжительности будут служить справки, выдаваемые Торговой палатой государства страны, заявляющей о таких обстоятельствах. (Будущее время действительного залога)
В случае несвоевременного или неполного выполнения 4, срок поставки будет согласован дополнительно. (Будущее время страдательного залога)
Фирма... в лице регионального менеджера..., действующего на основании доверенности, именуемая в дальнейшем ПРОДАВЕЦ, и фирма..., именуемая в дальнейшем ПОКУПАТЕЛЬ, в лице генерального директора..., действующего на основании Устава, заключили настоящий договор о следующем. (Прошедшее время действительного залога)
Принимая во внимание такое многообразие временных форм глагола, на первый взгляд, можно было бы сделать вывод о политемпоральности текстов договоров как в немецком, так и в русском языке. Однако не все из вышеперечисленных форм глаголов обладают частой употребительностью. Многие из этих форм встречаются лишь один или два раза. Наибольшей популярностью в данном типе текста пользуется временная форма Prasens и аналогичная ей в русском языке форма настоящего времени, которая приблизительно в равных частях присутствует как в действительном, так и в страдательном залогах. Данное явление свидетельствует о том, что немецкоязычный и русскоязычный тексты договоров являются монотемпоральными типами текстов, допускающими редкие политемпоральные вкрапления, с настоящим временем (Prasens) в качестве основной формы повествования.
Грамматическое время является одним из основных проявлений категории темпоральности, однако не единственным, ибо текст договора может содержать разного рода темпоральные указатели на объективное время. К ним будут относиться автосемантичные и синсемантичные обстоятельства времени. Темпоральные указатели могут быть использованы для установления временного диапазона в тексте договора - отрезка времени, имеющего свое начало, установленную продолжительность, течение и окончание.
